"Красный Кристалл" - читать интересную книгу автора (Казанцева Марина Николаевна)

Глава 12

С рекомендательным письмом за пазухой на следующее утро Лён направился во дворец, гадая про себя, где провёл эту ночь Лавар Ксиндара, и как его найти.

К его удивлению, пройти во дворец оказалось очень просто: всеобщая атмосфера подозрительности и выслеживания тут как будто бы отсутствовала и даже чёрные фигуры камарингов не вызывали ни у кого тревоги. Маркиз Румистэль предъявил бумаги, состряпанные старым хитрым Лялямбром, и его пропустили, как посетителя к королевскому библиотекарю, мэтру Кореспио.

Если город был богат и красив, то дворец короля был великолепен. Лён ехал на своём коне следом за слугой роскошными садами и аллеями, в которых летнее тепло и искусство садовников взрастили множество искусных цветников, шпалер, усыпанных сплошь розами, устроили изумительные по красоте альпийские горки, большие и маленькие фонтаны, искусственные пруды, беседки, увитые цветами. По дорожкам из мелкого прессованного щебня красного цвета ехали коляски, скакали кавалеры, по лужайкам ходили молодые дамы в необыкновенно пышных кринолинах — тут шло веселье, как будто всё в этом краю было безмятежно. Яркие наряды дам, изысканные одеяния мужчин — всё это изумляло своим изяществом и красотой, так что Лён вдруг понял, что те наряды, что они приобрели у портного, достойны были лишь богатых сыновей торговцев. Едущего на белом жеребце едва замечали небрежные взгляды томно-прекрасных дам и насмешливые взгляды страстно-бледных кавалеров. Это был Версаль эпохи Короля-Солнце.

Слуга повёл гостя дальше, минуя стороной великолепные лужайки, и обходя огромное трёхэтажное здание с торца. Разглядывая с интересом высокие окна, начинающиеся едва ли не от земли, Лён перевёл глаза в другую сторону и увидел, что далее начинаются нетронутые руками садовников густые дубравные леса, уходящие вниз с пологого склона. Здесь кончался город, и начиналась дикая природа. Немного дальше виднелась каменная стена, охватывающая дворовые постройки и змеёй стекающая с холма — она уходила в лес и там терялась.

К торцу здания была приделана пристройка явно более позднего происхождения. В ней имелась одна-единственная дверь, ведущая наружу — она смотрела прямо в лес. Здесь было сумрачно и тихо — вся веселящаяся публика осталась позади.

— Давайте я приму вашего коня, — сказал слуга, протягивая руку к узде Сияра.

— Пожалуйста, Сияр, веди себя прилично, — с намёком шепнул в ухо жеребцу его хозяин, надеясь, что лунный конь поймёт, а вслух сказал:

— Я хочу в любой момент получить свою лошадь, как только захочу.

— Вон там, господин маркиз, королевские конюшни, — ответил слуга с поклоном. — О вашей лошади позаботятся.

Пройдя за слугой в просторный и холодный холл, Лён волновался — впервые он в такой королевской обстановке. История с царём Лазарем в счёт не шла — там всё было иначе: дворец пустовал, придворных не было, всё носило следы обветшания, да и сами хоромы были значительно скромнее. Теперь же он чувствовал себя явно не в своей тарелке, не привык ещё быть маркизом Румистэлем, нахально присвоив себе имя человека, в облике которого он побывал таинственным образом, но чья судьба была от него скрыта. Может, было лучше назваться, как в той истории про правителя Гент-арада: Леонидас де Коссие?

Лён невольно улыбнулся, на мгновение забыв про то, зачем сюда явился. Наверное, прошлое так и будет преследовать его, поскольку все истории, которые он пережил, так или иначе влияют на его будущее. Из забывчивости его вывел громкий резкий голос, который выговаривал кому-то, приближаясь из глубины коридора.

— Да сколько их он мне ещё пришлёт?! Мне и одного переписчика много, а тут ещё второй!

Новоявленный маркиз не успел даже удивиться, как, стремительно толкнув створки двери, в холл вышел богатырского роста человек в тёмной одежде воина и монаха. Худой и нескладный, с грубыми чертами тёмного лица, с глубокими складками возле губ и желтоватыми глазами, господин воззрился в негодовании на гостя.

— Ну, что там у вас? — грубо спросил он, выхватывая письмо у Лёна. Библиотекарь-учёный резко сломал печать, раскрыл бумагу и начал читать, нетерпеливо приговаривая себе под нос: ну, ну. Прочитав, он уже спокойнее сказал:

— А, вы по другому делу. А я уж думал, что этот старый пень Лялямбр снова подсовывает мне в писари своего пятиюродного племянника или семиюродного свояка. Откуда у него столько родни берётся — не пойму! Чего ни подберёт на улице, то сразу через меня пристраивает, то на кухню, то в конюшню. Вон этот оболтус — тоже какая-то родня на киселе.

Библиотекарь кивнул на парня из прислуги, а тот сделал вид, что ничего не слышит — откланялся и тихонечко утёк.

— Так, значит, маркиз? — размышлял вслух мэтр Кореспио, вертя письмо и так, и сяк, словно надеялся в нём обнаружить тайный смысл. — Значит, из дальней страны? Значит, хочет что-то знать? А господин маркиз с орфографией знаком? А то этот новый писец, которого мне вчера прислал этот старый пень Лялямбр, пишет с ошибками, хотя читает, надо сказать, вполне прилично.

Лён вдруг подумал: а как он справится с задачей секретаря, к которой его рекомендовал этот старый пень Лялямбр? Конечно, он читать умел, и писать тоже умел — Фифендра и Магирус обучили его этому. Он знал не только общую письменность, которая походила на латынь, но и рунное письмо.

— Чего вы вообще, маркиз, сюда припёрлись?! — меж тем брюзжал мэтр Кореспио. — Шли бы себе к этим господам, плясали бы под мандолину!

— Мне нужно выполнить задание моего магистра, — ответил Лён, чувствуя, что его шансы получить от этого желчного человека какие-либо сведения весьма призрачны.

— Ну, ну! — язвительно отозвался тот. — Желаете покопаться в моих бумагах! Хорошенькое дельце! Вот этот старый идиот, Клопфеникус Лялямбр, пишет, что маркиза Румистэля интересует происхождение суеверий про ведьм и колдунов. Скажите пожалуйста, зачем же изучать суеверия?!

Лён догадался, что старый идиот Клапфеникус Лялямбр не утерпел и подколол своего приятеля в письме.

— Простите, мэтр, — церемонно поклонился новоявленный маркиз. — Но я тоже думаю, что ведьмы, колдуны и прочая магическая нечисть — простое суеверие. Мне не приходилось видеть подлинное колдовство.

— Скажите пожалуйста! — поразился мэтр, — Какая невидаль! А за что же каждую неделю сжигают ведьм и колдунов на площади? Вот мой новый ученик считает, что ведьмы существуют! Он полагает, что можно при помощи каких-нибудь стишков, впридачу что-то выделывая пальцами, плюя себе чрез плечо и бормоча невнятные слова, получить какое-нибудь чудо, например, попортить скот! Припёрся он вчера ко мне, весь сияя от желания служить науке, и страстно уверял, что в моих бумагах есть некий рецепт от ведьм и колдунов! Да-с! Вот только позвольте ему перерыть всю библиотеку, и он непременно-с его найдёт! Пошепчет, дунет, плюнет — и ведьм как не бывало!

— Маразм, — твёрдо отвечал маркиз. — Суеверия и предрассудки.

— Ага! Ну ладно, идите-ка вы пока в библиотеку и скажите молодцу, который там сидит, что он уволен. Пусть отправляется в помощники к этим заплечных дел мастерам — камарингам! Там ему самое место!

С этими словами мэтр устремился куда-то вдоль по коридору, по обыкновению бормоча что-то желчное себе под нос. А Лён направился в другую сторону — к двери, где за приоткрытой створкой виднелись стеллажи, достигающие четырёхметровой высоты. Это явно была библиотека.

Едва войдя огромными дверями в просторный зал, Лён понял, что всю эту массу книг ему ни в жизнь не перечитать и, следовательно, только от мэтра Кореспио зависит, получит он интересующие его сведения, или нет. Но была надежда отыскать подробные карты этой страны и найти на них местонахождение города Дерн-Хорасада. Так что он пошёл вдоль стеллажей, отыскивая, где можно тут найти полки с картами. Пройдя совсем немного, он обнаружил то, что искал — просторное место меж полок, где стояли массивные дубовые столы с наваленными на них картами — новыми и старыми. За ворохами рулонов он увидел стоящего перед окном инока в чёрной одежде, подпоясанной верёвкой. Его голова прилежно клонилась над бумагой — он пытался в дневном свете что-то разглядеть в рукописи.

— Кхм, — предупреждающе кашлянул маркиз.

Ученик библиотекаря чуть вздрогнул и обернулся всем телом, пряча за спиной бумагу. Глазам Лёна предстало постное лицо святоши в обрамлении старательно прилизанных волос.

— Привет, Лавар Ксиндара. — со смешком сказал маркиз. — Какую рожу ты себе сотряпал!

— А, так вот кто мой соперник! — изумился тот.

— Как ты бумагу получил от Клопфеникуса Лялямбра? Когда успел? Ведь я провёл с ним весь вчерашний вечер!

— Не знаю такого, — отрицал Ксиндара. — Я нашёл одного местного пройдоху и попросил составить мне липовую рекомендацию для местного библиотекаря от имени какого-нибудь типа. Вот он и нарисовал. Я тут надеялся найти карту местности и…

— А вот он где! — грозно возвестил мэтр Кореспио, врываясь в тихий закуток. — Ну всё, мой милый! Я вам составил подходящую для вас протекцию — извольте убираться! Валите к камарингам младшим подручным в местной живодёрне!

С этими словами скандальный мэтр отвесил иноку крепкий подзатыльник, отчего юноша выронил бумаги и улетел, как птица, по направлению к дверям. Кажется, там он попал в добрые руки, потому что послышался его протестующий голос и другие голоса. Мэтр Кореспио захлопнул двери и вернулся к маркизу.

— Ну вот что, дорогой мой Румистэль, — сказал библиотекарь, сверяясь на всякий случай с рекомендательным письмом. — Я не признаю никаких титулов. Если вы маркиз — валяйте к дамам, а если вы учёный, то извольте слушать и отвечать. Я так понял, вы к нам ненадолго, только по интересующему вас вопросу. Ну что ж, и это кое-что. Скажите, как зовут вашего магистра и где тот город, откуда вы явились.

Лён понял, что мэтр Кореспио совсем не то, что Клопфеникус Лялямбр — этот стреляный воробей, его на мякине не провести.

— Я не могу сказать, к какой стране принадлежит мой патрон и какому королю служит. Правильнее сказать, что служит он науке. — медленно, думая над каждым словом, заговорил Лён. — Магистр Гонда кочует от одного монарха к другому, нигде особо не задерживаясь. Он пользуется у многих правителей благосклонностью и имеет хорошие рекомендации. В последнее время он решил приобрести собственный замок на берегу реки Шеманги. Слышали о такой?

Мэтр Кореспио стремительно мотнул чёрными волосами, давая знать, что в первый раз слышит такое название.

— Так вот, однажды он узнал от одного скитальца про землю, на которой происходит нечто странное — необъяснимые изменения в природе, неизлечимые болезни и странные метаморфозы в людях. — так же вдумчиво продолжил гость.

— Это всё понятно, — кивнул головой библиотекарь. — Всё это можно знать от любого встречного. Я уверен, что старый пень Лялямбр затащил вас к себе в стойло и целую ночь рассказывал вам всякие кошмары. Ответьте на простой вопрос. Если вы мне солжёте, я вас отдам камарингам, как шпиона.

— Говорите. — кивнул Лён, ничуть не сомневаясь, что никакие камаринги ему не страшны, пусть даже суровый магистр исполнит свою угрозу.

— Как вы сюда попали? — впившись глазами в зрачки Лёна, спросил Кореспио.

Лён удивился и хотел ответить, что, мол, благодаря протекции, как вдруг понял, что библиотекарь спрашивает совсем о другом.

— Вы хотите сказать: в эти земли? — спросил он.

— Да. В эту область, — так же жёстко ответил мэтр.

— Через проход в горах.

— Покажите, — стремительно развернул перед гостем карту библиотекарь. — Итак, вот город Дюренваль, вот дороги. Каким путём вы прибыли сюда? Где те горы?

Лён неуверенно стал поворачивать карту, на которой были сплошь незнакомые ему места.

— Ну-ну, давайте, — подбодрил его мэтр. — Как же вы прибыли сюда, если не знаете дороги?

— Я не специально сюда ехал! — возразил Лён. — Я просто ехал, а в город заглянул лишь на ночёвку. Мне всё равно где изучать явление, поскольку я понял, что достиг нужного края. Не встреть я вашего друга Клопфеникуса, я бы сюда к вам и не попал!

Эта полуложь-полуправда звучала убедительно, и Кореспио на это ничего не возразил, но сказал иное:

— Вы ночевали под открытым небом?

— Да.

— И ничего не случилось?

— Нет. Я всего один раз ночевал в поле, пока ехал от гор.

— Да? Ну ладно, не буду спорить — пока всё сходится. Но вот смотрите сюда, мой друг. Не от этих ли гор вы ехали?

Лён всмотрелся и увидел под грубым пальцем Кореспио очертания горного коридора, похожего на тот, из которого он выехал и где встретил Лавара, закованного чьей-то магией в камень. Да, было очень похоже. Вот две стены, образующих проход, вот выход из этой каменной ловушки, вот возвышенность на окончании прохода, где они с Ксиндарой ночевали в палатке. Вот дорога, вот лес, обозначенный, как на обычной карте изображениями маленьких деревьев. Вот от дороги отделяется отросток и устремляется к Дюренвалю, а вот дальше море.

— Постойте, что за море? — забормотал Лён.

— Нет, господин маркиз, извольте отвечать, — ехидно отвечал библиотекарь. — Оставьте море в покое. Вас спрашивают: как вы сюда попали?

— Проехал через этот скальный коридор, — ответил Лён.

В ответ магистр слегка сдвинул пальцы, и на карте стало видно, что горный проход кончается тупиком — дальше сплошные каменные гряды.

— Или ты говоришь мне правду, или я тебя отправлю в застенки, — жёстко сказал магистр, приставив к боку Лёна тонкий стилет, который выскользнул из широкого рукава его хламиды.

Библиотекарь был выше Лёна и гораздо сильнее. Ему ничего не стоило скрутить обыкновенного человека. Но Лён не напугался: в его арсенале достаточно средств, чтобы ускользнуть от любого преследования и любой угрозы.

— Простите, господин магистр, — скучающим голосом заметил он. — Но я не уверен, что разговариваю с настоящим мэтром Кореспио. Ваши манеры мне напоминают обыкновенных камарингов. Я думал, вы учёный.

— Ого, вот это жест! — удивился библиотекарь. — То есть, это не ты, а я должен доказывать тебе мою подлинность? А если нет, то что?

И с этими словами он хотел схватить гостя за локоть своей пятернёй, которая была бы весьма кстати воину или пахарю, но никак не книжному червю.

— Тогда вот что, — хладнокровно ответил Лён, и из его руки мгновенно вырос ослепительный луч и превратился в сияющий небесным серебром меч. Он ошибся, засветив себя, и теперь нужно было срочно убираться, отыскав для начала невезучего Ксиндару, который — теперь Лён не сомневался — попал в руки палачей.

— Я так и думал, — прошептал библиотекарь, отступая и убирая стилет, — ты из внешнего мира.

— Откуда?!

— Не лги мне, маг! — с искренним страданием воскликнул мэтр Кореспио. — ты один из тех, кто были тут тысячу лет назад, а потом покинули эту землю, ничего не объясняя и ничем не пытаясь облегчить нашу участь! Великий город, что плавал по небу, и великие кудесники, которые охраняли покой земли! На наш край пришла погибель, и некому спасти нас, потому что мы оказались в огромной ловушке! Может, где-то светит по ночам луна, а у нас только рыщут ночами адские твари! Мы прокляты и не знаем, кем и за что! Чья злая воля так скрутила эту землю, что все пути ведут назад?!

— Ты веришь в волшебство?! — изумился Лён. — Но разве не у вас карают смертью любого, кого заподозрят в магии?!

— Жалкие идиоты, — мрачно отозвался магистр. — Они думают, что все беды от магии и пытаются таким образом избавиться от страха. У кого глаз косой, у кого волосы не того цвета — сразу на костёр!

Он отошёл в сторону от своего гостя и упал в большое кресло, жестом указав собеседнику, что тот тоже может сесть. Это было приглашение к доверительному разговору.

— Не знаю, сколько правды в твоих словах, — медленно заговорил магистр, зачем-то грызя длинную сальную прядь своих волос. — Но знаю, что в основном ты не соврал: ты прибыл, чтобы разобраться в том, что происходит. Не нужно быть особо умным, чтобы понимать: с каждым голом становится всё хуже, и никакие казни не остановят это неумолимое вырождение земли. Я полагаю, через сотню лет вместо лесов тут будут сплошные болота, а вместо людей будут рыскать по пустым дорогам голодные ночные кровососы. Потом всё превратится в безводную пустыню.

Лён молчал, поражённый точностью этого предвидения.

— Смотри сюда, — и великан-библиотекарь не глядя стянул со стола своей огромной лапой, похожей более на лопасть мельницы, нежели на человеческую ладонь, бумагу.

— Вот это карта, составленная сто лет назад. Ты видишь границу моря? Она проходит в десятке лиг от Дюренваля. Дюренваль раньше был морским портом, ясно? Теперь береговая линия ушла на запад, уровень моря снизился. Море обмелело.

Лён взял со стола другую карту — меньшего масштаба. Там город Дюренваль уже выглядел, как точка, прилипшая к краю большой синей амёбы неправильной формы — это было море с многочисленным островами, а на другом краю его выделялась узкая лапа с глазком на основании, к которому клеилась одним концом витиеватая надпись на общем языке: Дерн-Хорасад.

— Скажи, волшебник, — горьким голосом спросил библиотекарь, — что с нами будет?

Как скажешь этому человеку: вы умрете? Лён видел прошлое этой земли, когда в первых заходах через магический портал проникал в эту местность. Может быть, он ходил по развалинам Дюренваля, где пылью были истлевшие черепа его обитателей. Странная, необъяснимая магия этого места скачками переносила дивоярца из будущего в прошлое этой обречённой земли. Кем-то была создана эта пространственная ловушка, в которой время шло своим ходом, независимо от внешнего мира. Гнойная пустула на теле Селембрис.

Не получив ответа, Кореспио желчно кивнул: он так и знал.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — спросил он снова.

— Я ещё толком этого не знаю, — ответил Лён. — я даже сутью ничего не видел. Сначала казнь на площади… кстати, а откуда ты узнал, что я волшебник?

Магистр состроил такую мину, как будто хотел сказать: ну, тупой! Потом с усмешкой ответил:

— Крылатый конь — как думаешь, что это такое?

А, ну да! Мог бы догадаться!

— Что бывает с теми, кого вовремя не выявят? — спросил Лён в ответ. — Ну, я про тех, у кого проявляются признаки животных.

— Когда как, — отвечал магистр, — Если в зрелом возрасте, то обрастают шерстью, иногда видоизменяется тело. Но есть и более занятные вещи. Знаешь что, сегодня вечером в королевском парке будет большая королевская гулянка. Народу будет прорва, так что можешь смело забираться в самую толпу — никто и не заметит.

— А разве они не боятся, что среди них окажется какой-нибудь оборотень? А если оцарапает?

Верзила скорчил совсем зверское лицо и прорычал:

— Смеешься или что?! Когда от царапины кто превращался в зверя? Это врождённое свойство, ясно?! Просто дефект природы! Земля тут больная — вот и проявляется в уродстве! Это Лялямбр верит в сказки, а я учёный, я верю фактам!

Ради вечернего торжества библиотекарь принарядился в светскую одежду. Сбросив свой потёртый балахон из саржи, он облачился в достойную одежду и даже расчесал свои спутанные волосы, но красивее от этого не стал. С презрительной ухмылкой он смотрел на проходящих мимо разряженных кавалеров, словно развлекался в зверинце. Кореспио явно презирал свет и отпускал грубые шуточки по поводу напомаженных усов и завитых волос.

— Ты тоже красавчик, я смотрю, — задирал он нового знакомца. Годами учёному-библиотекарю было где-то не больше тридцати, но выглядел он на все сорок.

Женщин он презирал ещё больше, чем мужчин, и потешался над модой, по которой были одеты все придворные красавицы.

— Им надо под юбками приделать тележку на четырёх колёсах, — фыркал он в рукав, — Такую махину тащат на себе! Целая старьёвщицкая лавка! Киты, из усов которых сделаны эти гигантские колёса, наверно приняли бы этих дам за своих подруг — размеры очень подходящи.

Шутки были явно преувеличены, потому что дамы при дворе короля Киарана Железной Пятки были весьма привлекательны, хотя и одеты слишком широко. Но это, видимо, была такая мода. Действительно, ширина их кринолинов была так велика, что в танце паре приходилось держать друг друга за пальцы, при этом вытянув руки. Мало того, эта гора шёлка и кисеи сзади образовывала длинный шлейф, поверх которого ещё тянулись и длинные плащи из лёгкой ткани, прицепленные к низкому вырезу на спине. Это было совершенно бессмысленно, поскольку делало всякое движение женщины весьма проблемным — в танце шлейф от платья носили за дамой два маленьких пажа, а трёхметровый плащ она закидывала на плечо кавалера. Однако всё это делалось с таким изяществом, что трудно представить, что женщина носит на себе с десяток килограмм. Понятно, что для множества придворных любой дворцовый зал был бы мал, поэтому всё веселье перенесли в сад и танцы происходили на большой лужайке — повсюду, где только было видно, церемонно двигались пары, сопровождаемые усердными пажами.

— А то бы сделали им такие карусели, — продолжал потешаться магистр, — такую вертушку с кругом наверху — сажаешь туда даму вместе с её тряпичной лавкой, а сам бежишь вокруг, держа её за руку и вращая карусель. Нет, а что — идея хороша! Надо бы патент оформить.

— Пойди, что ли, потанцуй! — бесцеремонно пихал библиотекарь своего нового знакомого. — Когда ещё побегаешь вокруг такого стога!

— Румистэль, а у вас, у дивоярцев, бабы хороши? — наивно спрашивал учёный, склоняясь к уху маркиза.

В ответ невозмутимый дивоярец не глядя протянул палец, и от него проскочила к носу Кореспио быстрая искра.

— Ой! — болезненно вскрикнул тот и схватился за нос. И тут же заинтересовался:

— А это кто? Да это же тот самый паразит — этот чёртов прохиндей Лавар Ксиндара! Чего он тут делает? Его же место где-нибудь в сторожевой тюремной будке! Ой, ой, смотри, как разоделся! Ой, жемчугов-то на себя навесил! Щас перевесят! Смотри, красавец, не брякнись задом!

Ксиндара издали почувствовал внимание к своей особе и обернулся. Увидев здоровенного Кореспио, он скорчил мину и поспешил удрать в толпу. Прищурившись, Лён разглядел среди вспышек фейерверков, что все жемчужины, которыми была расшита пышная одежда мастера иллюзий, были поддельными — лишь видимость.

Когда магистр невесть каких наук отвлёкся, поймав слугу с подносом, и принялся придирчиво пробовать из всех бокалов, к Лёну из-за дерева подкрался Ксиндара.

— Развлекаешься, смотрю, — заговорил он, опасливо поглядывая на библиотекаря. — А я тут тоже нехило пристроился.

— В бригаду иллюзионистов? — спросил Лён, не оборачиваясь, чтобы магистр не заметил, и глядя, как посреди лужайки развёртывалось представление циркачей.

— Ну, что ты! — обиделся товарищ. — Я служу в полку камарингов.

— Ого, вот это повышение! — удивился Лён, но мастер иллюзий уже куда-то испарился, а к Лёну шёл библиотекарь, специально наступая на воздушные шары и производя вокруг себя безумный треск.

— Я выпить нам принёс!

И выставил вперёд слугу с подносом, полным графинов и бутылок с вином.

— Я перепью тебя! — уверенно заявил магистр-учёный, хотя маркиз и не стремился доказать обратное.

Он ещё вливал в себя стакан за стаканом, излагая своё мнение по поводу вкуса и вдохновенно смешивая разные сорта, как вдруг со стороны раздались звуки торжественного марша, толпа пришла в движение, выстраиваясь в широкий коридор. Праздник уже был в самом разгаре, и многие были весьма навеселе, поэтому крики заглушили самый оркестр, в воздух взлетели блестящие спирали серпантина и заискрились тучи конфетти. Под приветственные крики по траве шли двое — пожилой мужчина со всеми регалиями, какие только помещались на его атласном сюртуке и в длинной горностаевой мантии, которую несли за ним пажи. Его же спутницей была женщина в искристо-белом, которую разглядеть мешали тучи блестящей мишуры и потоки нитей серпантина, летящие из толпы. За ней несли длиннейшую накидку, которая лежала поверх необыкновенно пышного кринолина, похожего на играющую пену.

— О, боже мой, она! Фантегэроа! — пробормотал над ухом Лёна прерывающийся голос.

Изумлённый дивоярец обернулся и увидел, что с бледного лица пьяного в стельку библиотекаря мрачным огнём светятся глаза.