"Рассветный меч" - читать интересную книгу автора (Маккирнан Деннис Лестер)

Глава 40 ВО ВСЕХ ПОДРОБНОСТЯХ

ДЕКАБРЬ 5Э1009 — ЯНВАРЬ 5Э1010

(настоящее время)

Волк Охотник бросил оленью тушу у входной двери и, став Бэйром, вошел в единственную комнату горной хижины; Араван, опираясь спиной на подушки, сидел на кровати, рядом с ним сидела Эйлис, держа в одной руке чашку с бульоном, а в другой ложку. У очага стояла Брануен и заваривала гвинтимовый чай, поливая крутым кипятком пучки травы, уложенной в стоящий на углях котелок. Далор с Эльмаром сидели за столом, готовясь начать какую–то игру: перед ними стояла шестиугольная доска, расчерченная на черные и белые шестиугольники; на доске была кучка красных и зеленых фишек, по форме напоминающих монеты, а по периметру доски стояли более высокие резные фигуры, готовые к атаке на центр.

— Я ведь думал, шиеран, что ты умерла,— шептал Араван.

— Я и сама считала себя мертвой, — ответила Эйлис; глаза ее блестели от непролитых слез. Увидев вошедшего юношу, она сказала: — Привет, Бэйр, ну как охота?

— Охотник добыл оленя, — ответил Бэйр. Всмотревшись в лицо Аравана, он добавил: — Ты выглядишь намного лучше, дядя.

— Я все еще чувствую себя разбитым, элар, — шепотом ответил Араван, — но я уверен, что это лучше, чем быть мертвым. — Слабая улыбка тронула его губы, а лицо Эйлис стало мертвенно–бледным.

Глядя на них, Бэйр улыбнулся.

— Вы сказали, что считали себя мертвой, — обратился он к Эйлис, — я не ослышался? Как такое может быть?

Эйлис зачерпнула ложку бульона и поднесла к губам Аравана, он потянулся к ложке и вдруг болезненно поморщился — малейшее движение все еще причиняло сильную боль. Он вытянул левую руку вдоль туловища, чтобы Эйлис было удобнее кормить его. Проглотив еще несколько ложек, он тихонько произнес:

— Да, шиеран, знай я, что так случится…

Эйлис вздохнула, ее мысли обратились к прошлому.

— Переход из Рюуна в Вадарию… это довольно… это было особо трудным делом, — начала она, запинаясь. — Заклинание Дарлока сработало, и он нарушил соединение, затем приступил к обряду, который сделал бы переход невозможным. У нас почти не было времени. Я несла отца на руках, потому что он необдуманно растратил все силы и его огонь лишь слабо мерцал…

— Но этого хватило бы для того, чтобы исполнить свою часть дела и убить Дарлока ударом в глаз, — вмешался в разговор Эльмар, оторвавшись от игры.

— Отец, убивать его ударом в глаз или в какое другое место было бы совсем неумным поступком.

— Ах–ах! — манерно отреагировал на реплику дочери Эльмар и снова углубился в игру.

Араван проглотил еще одну ложку бульона, поднесенного к его губам, и прошептал, обращаясь к Эйлис:

— Продолжай.

— Рассказывать особенно и нечего, может, только о той чудовищной волне, которая, вздыбившись, хлынула в Рвн, но это было уже тогда, когда я совершала переход; у отца почти не было пульса, его огонь был настолько слаб…

— Настолько слаб, что даже свет от свечи был в сотни раз ярче, — уточнил Далор.

— Да, да, — насмешливо обратился к ним Эльмар, — расскажите мне еще раз, как глупо я поступил. — Он передвинул фишку и с притворной улыбкой посмотрел на Далора. — Шторм и орла сбивает с курса.

— Отец, да ты бы умер, не окажись Далор в это время рядом! Он же дал тебе своего собственного огня и тем самым спас тебя.

— Ба?! — притворно удивился Эльмар. — И снова ба!

— Скверный характер… — задумчиво произнес Бэйр.

— Что? Что ты там бормочешь, парень? — вспылил Эльмар, вставая из–за доски.

— Я сказал, что вы, несмотря на свой юношеский облик, все–таки очень похожи на того мага, которого знал мой дядя.

— Послушай, парень…

— Ко–ко–ко! — радостно закудахтал Далор. — Нашла коса на камень.

— Что? — Эльмар опустил глаза и стал внимательно рассматривать положение на доске, потом свирепо посмотрел на Бэйра.

— Я принес оленя, которого необходимо освежевать, — сказал Бэйр, глядя прямо в глаза Эльмару.

Закрывая за собой дверь, Бэйр услышал радостный смех Эйлис, хихиканье Брануен и слабое покашливание Аравана.

Каждый день в течение двух последующих недель Далор уделял частичку своего огня Аравану, соединяя ткани, сращивая треснувшие и сломанные кости, восстанавливая разорванные мышцы, нервы и так далее. Он ежедневно будил Аравана для приема пищи и облегчения организма, разрешая эльфу бодрствовать в течение все более длительных периодов времени. На исходе первой недели Араван уже мог самостоятельно принимать пищу, а в конце второй он окреп настолько, что мог есть уже обычную еду, сидя вместе со всеми за общим столом.

На вторую неделю пришелся и первый день нового года, первое января одна тысяча десятого года Пятой эры Митгара. И, несмотря на то что они находились в это время в Вадарии, где системы летосчисления и отсчета времени были иными, здесь год начался в тот же самый день. И именно в этот день Далор позволил Аравану рассказать магам во всех подробностях об исторических событиях, происшедших со времени разрушения острова Рвна: о смерти Дарлока в его пещере, Великой Войне Заклятия, утрате Рассветного меча в сражении у Тигеля Хела, убийстве Черного Калгалата, изгнании нечисти из Мрачного леса, Зимней войне, войне за Крагген–кор. Рассказал о тысячелетиях, потраченных на поиски Идрала, и удавшейся расправе с его сыном, бароном Стоуком, и о многом, многом другом.

Во время этого рассказа Эйлис и Брануен неоднократно испытали чувство, близкое к отчаянию, ужасались бедам, обрушившимся на Митгар и его население. Далор слушал без каких–либо комментариев, хотя временами и у него на глаза наворачивались слезы. Что же до Эльмара, то он клял на чем свет стоит Модру и Андрака, Гнара и эмира Низари, Стоука и Идрала и, конечно же, Дарлока, несмотря на то что все они, кроме Идрала, были давно мертвы.

Когда Араван рассказал о Разделении Миров, о пророчестве Раэли о Рассветном мече и о видении Фэрил, то и Бэйр рассказал свою родословную и объяснил, что за кровь течет в его жилах. И тогда маги стали смотреть на Бэйра совершенно иными глазами, потому что он был не просто юношей, а человеком с предопределенной судьбой.

Бэйр, чувствуя себя не совсем уютно под их пристальными, насквозь пронизывающими взглядами, сказал:

— Послушайте, не знаю, являюсь ли я Рассветным Всадником или нет, но ничего особенного я пока не совершил.

— Ты вернул Рассветный меч, — мягко возразила ему Брануен, бросив взгляд на клинок, висевший в ножнах на стене. — Ты вместе с Араваном.

— И ты переходил из Мира в Мир, — добавил Далор.

— Кровь, которая течет во мне, дала мне возможность сделать это, — ответил Бэйр.

— Пусть так, — сказал Эльмар, — но и этим не объяснить, как ты вошел в Вадарию на рассвете, а не в полуденный час.

— Возможно, это произошло благодаря кольцу, — предположила Брануен. — Наверное, это действие дикой магии. Она дает возможность этому юноше переходить из Мира в Мир тогда, когда для других это немыслимо. — Она внимательно посмотрела на Бэйра.

Тот пожал плечами:

— Я всего четыре раза переходил из Мира в Мир: из Митгара в Адонар и обратно. Туда шел в сумерках, возвращался на рассвете. Потом мы переходили из Митгара в Неддра в полночь. Последний переход был из Неддра в Вадарию, и это произошло на рассвете.

— Кроме последнего раза, все переходы происходили в установленное для этого время, — резюмировала Брануен.

— А что ты делал со своим кольцом во время всех этих переходов? — спросил Эльмар.

— Ну… я сжимал его в руке. Кажется, так и надо было делать.

— Я думаю, все дело в кольце, — уверенно заявила Брануен.

— Согласен, — подтвердил Далор.

— Сдаюсь, — сказал Эльмар. — Кольцо или не кольцо, но он перешел в Вадарию не в назначенный час. И, как говорит этот юноша, ему, возможно, помогла в этом его кровь — демонов, магов, баэронов, эльфов… И неизвестно кого еще.

— Что значит «неизвестно кого еще», отец?! — возмутилась Эйлис. — Изволь придерживать язык, когда обсуждаешь родословную Бэйра!

Эльмар стал отмахиваться от дочери, как от осы.

Наступила третья неделя, и Далор объявил, что Араван уже способен засыпать сам и что его, Далора, навевающие сон заклинания больше не требуются; он также сказал, что в течение трех недель Араван окончательно встанет на ноги.

— Больше месяца на исцеление, — посетовал Бэйр.

— Мальчик, — ответил ему Далор, — обычно для залечивания такой раны требуется много больше времени. Если ее вообще удается залечить настолько, чтобы жить нормальной жизнью. Благодари судьбу за то, что я оказался рядом и пришел на помощь твоему дяде тогда, когда это было необходимо.

— О, я благодарен вам, целитель Далор. И знаете, я хотел спросить: как вы, госпожа Эйлис и маг Эльмар оказались в метель на том самом месте в горах?

Эльмар, сидя перед огнем, горевшим в очаге, похрапывал, и Бэйр решил, что маг дремлет, но тот вдруг, не меняя позы, обратился к юноше со словами:

— Послушай, парень, а Араван говорил тебе, что Эйлис провидица?

— Хм… Да, говорил, — ответил Бэйр, ожидая дальнейших расспросов, но Эльмар вновь погрузился в дремоту.

— Она видела это, — пояснил Далор. — В своем пророческом видении. Видела, что Араван и еще трое окажутся на том месте в то самое время и один из них будет ранен. Потребуется лекарь. Для человека или животного — в этом Эйлис не была уверена. Поэтому она попросила и меня, и Брануен пойти в горы вместе с ней.

— Трое? — изумился Бэйр. — Но там был только я.

— А Валке и Охотник? — напомнила Брануен. — Если я не разучилась считать, то с тобой и Араваном вас получается четверо.

Примерно в середине третьей недели лечения Аравана Эйлис в сопровождении всех обитателей хижины пришла к отцу и попросила оставить на некоторое время ее с Араваном одних в хижине, чтобы они смогли…

— А я–то гадал, когда же ты наконец попросишь меня об этом, дочь моя, — сказал, смеясь, Эльмар.

— Отец, нам просто хочется побыть немного наедине друг с другом, — ответила Эйлис, хотя ее щечки, усыпанные светлыми веснушками, слегка порозовели.

Далор, подняв указательный палец и поводя им перед лицом Эйлис, объявил:

— Помни: пока не слишком давайте волю страстям. От его слов щеки Эйлис зарумянились еще гуще.

— Ладно, — сказала Брануен, — я хочу пойти пособирать сосновых шишек.

— А я, пожалуй, пойду… хм… и помогу тебе, — нашелся Далор.

— Ну, я могу пойти на охоту, вернее, может пойти на охоту волк,— сказал Бэйр; лицо его выражало недоумение. — Но я не пойму, зачем нам еще…

— Парень, в твоей голове фантазии столько же, сколько в этом бревне, — оскалился в улыбке Эльмар, а потом, наклонившись к уху Бэйра, прошептал: — Надо же им поласкаться и понежиться.

Бэйр нахмурился и уставился на Эйлис, которая под его взглядом стала почти пунцовой, затем на Аравана, но тот лишь покачал головой и смущенно улыбнулся. Вдруг улыбка озарения расплылась по лицу Бэйра.

— Понял. Дрэг идет на охоту.

Они надели плащи, обулись, прихватили необходимые припасы и скрылись за входной дверью. Эльмар на ходу насвистывал какую–то песенку, Бэйр оглядывался по сторонам, стараясь не думать о том, что происходит в хижине…

…А Эйлис и Араван, оставшись вдвоем, предались нежной и сладостной любви.

Араван встал на ноги на исходе четвертой недели. И когда они с Эйлис вышли из хижины, чтобы подышать свежим воздухом, Араван прижался к ней и заключил ее в объятия. Крепко обнимая любимую, он шептал:

— Шиеран, у нас нет выбора: нам с Бэйром надо собираться в дорогу, иначе Митгар погибнет.

— Я знаю,— заливаясь слезами, ответила Эйлис— И если бы могла, я пошла бы вместе с вами, но не могу. Обещай, что вернешься ко мне.

Вместо ответа Араван еще крепче прижал ее к себе.

Когда стало известно, что Араван с Бэйром должны отправиться в путь, Далор предостерег их, объявив, что Аравану необходима еще неделя, а может быть, и две, чтобы окончательно поправиться.

Именно в это время Эльмар вдруг взял в руки Рассветный меч и сказал:

— Вот он, да? Пропавший и обретенный вновь. Символ власти, предназначенный покончить с Гифоном.

Бэйр согласно кивнул:

— Я однажды сказал дяде, что дело, на которое направляет нас Додона, кажется, связано с многими символами власти.

Эльмар, держа шпагу перед собой, посмотрел на юношу:

— Как это?

— Понимаете, мое кольцо, кристалл с соколом внутри, конечно же, амулет Аравана. Вот теперь еще Рассветный меч… да, Кристаллопюр. И еще Каммерл…

— Кристаллопюр, — встрепенулась Эйлис. — Это тот самый кристалл, которым Дарлок разрушил Рвн. — Она повернулась к Аравану. — Из этого кристалла сделан наконечник копья, о котором ты нам рассказывал… Того самого, что ты носишь с собой и которое забирает огонь из тех, кого оно пронзает?

Араван развел руками:

— Все, что мне известно, так это то, что при должном с ним обращении оно прожигает врага насквозь. А вот забирает ли оно огонь, об этом я ничего сказать не могу.

— О, в нем пропасть огня, это точно! — сказал Бэйр. — Огромное количество. Оно прямо так и пышет огнем. Нет, правда!

Эльмар строго посмотрел на юношу:

— А ты откуда об этом знаешь?

— Я вижу его, — ответил Бэйр.

— Дар видеть он получил вместе с кровью магов, — важно изрек Далор, стоявший у окна и наблюдавший за тем, как Брануен вылущивает семена сосны из шишек. Затем он обернулся к Аравану. — Возможно, огонь перешел из врагов, которых ты убил.

— Во всех войнах, стычках и столкновениях со злом я убил многих, — ответил Араван.

Эйлис вздохнула:

— Давая волю огню.

Бэйр в раздумье поднял бровь:

— Послушайте, а не мог ли огонь, что таится в копье, быть причиной того, что Идрал, взяв его в руки, весь затрясся как припадочный?

— Затрясся как припадочный? — в раздумье повторил Эльмар. — Постой–ка, парень. А ведь ни ты, ни Араван не рассказали мне о том, что произошло в черной крепости, а то, что ты сейчас вспомнил, заставляет насторожиться. Что сказал Идрал, когда взял в руки копье?

Бэйр посмотрел на Аравана, и эльф ответил:

— То, что с ним он будет править миром. Как он намерен это осуществить, я сказать не могу, хотя мы испытали страх перед чем–то ужасным, что надвигалось на нас, точь–в–точь как предсказывал Додона. Поэтому я чувствую, что надо немедля возвращаться на Митгар — Бэйру и мне — и найти Идрала, прежде чем он сможет претворить в жизнь свои замыслы.

Эльмар сосредоточенно смотрел в лицо Аравана:

— Расскажи мне подробно, где, как и кем было создано это копье.

— Как я уже говорил тебе, после разрушения Рвн и смерти Дарлока в кристаллической пещере, на острове близ Великого Водоворота, мы поплыли в направлении западного континента, и там невидимка по имени Дрикс соединил наконечник с древком.

— Острие сделано из кристалла, которым владел Дарлок, и именно им он и был в конце концов убит. Это своего рода справедливость, приправленная поэзией. Но что еще использовалось для ковки этого копья?

Араван развел руками:

— Сам кристалл при помощи звездного серебра соединен с черным древком, а древко — это посох, с которым ходил Дарлок.

— Посох?! — закричал Эльмар. Вскочив на ноги, он заметался по хижине. — Посох Дарлока? Звездное серебро крепит кристалл? Ох и дураки, чертовы дураки!

— Ты что, отец? — напугалась Эйлис, но затем лицо ее стало непроницаемо–спокойным, словно она поняла что–то.

Встревоженная криками, Брануен стремглав влетела в хижину, держа сосновую шишку в руке:

— Что здесь происходит?

— Дураки! — не унимался Эльмар. Наконец он закричал надсадным голосом: — Эти чертовы, захудалые волшебники, дураки, занимающиеся дикой магией. Они не знали, что они творили, а вот теперь приближается Триада!