"Дьяволы Фермана" - читать интересную книгу автора (Фауст Джо Клиффорд)

10 Городское «барбекю»

Эта драка оказалась самым прекрасным зрелищем, которое мне довелось увидеть в жизни.

Вечно невозмутимый Джет опустил руку, поставил меня на землю, а затем усадил на кучу мусора. Я попытался вырваться, но он мягко положил ладонь мне на плечо, удерживая в сидячем положении.

— Мистер Боддеккер, вам повезло, что мы вас нашли. Я мгновенно оценил обстановку и повиновался, оставшись сидеть, используя кучу мусора как укрытие.

— Это много времени не займет, — уверил Джет и отправился на середину улицы, где Ферман и все остальные уже стояли перед Милашками. Со своего удобного наблюдательного пункта я видел, что один из моих преследователей безжизненно распластался на мостовой. Кровь еще текла из небольшой дырочки в центре лба.

— Вонючие трусы! — крикнул один из Милашек. — Вы убили нашего пса!

— Он умер лучше, чем заслуживал, — ответил Ферман. — Он принес пушку в нашу зону. И замочил здесь Остроголового.

— Да я и забыл, что у вас, ребята, с ними какой-то договор. Что ж, мы позаботимся о них, как только разберемся с вами. Вы ответите нам за Лесси.

— По крайней мере Лесси не стал главным действующим лицом в очередном ритуальном барбекю. А ты, кажется, именно это собирался сделать, Бинджи.

Бинджи ухватил себя за промежность и шевельнул бедрами в неприличном телодвижении.

— Я тебя отымею во все дыры, Коротышка. Ты еще побежишь в «Этические решения» и будешь умолять, чтобы тебя обслужили.

Два отряда стояли друг напротив друга, перегораживая улицу. Дьяволы были в меньшинстве — пятеро против восьмерых, но это их, кажется, вовсе не смущало, поскольку обладатель пистолета лежал мертвым посреди улицы. Впоследствии я не раз спрашивал себя — что помешало мне в тот момент просто тихонечко сбежать и спокойно вернуться домой через территорию Остроголовых. Я мог бы сказать, что один из них отдал свою жизнь, спасая меня от Милашек. И Остроголовые скорее всего разрешили бы мне пройти. Я бы даже мог предложить им поучаствовать в рекламе «Наноклина»… Только в тот момент, когда я лежал на куче мусора, наблюдая за развитием событий, все это даже не пришло мне в голову. Разумом я понимал, что Дьяволы могут проиграть многочисленным Милашкам, и тогда те наверняка займутся моей персоной. Но я не мог уйти. Я завороженно наблюдал за разворачивающимся действом. Ферман стоял в непринужденной позе и дразнил своих противников. Остальные Дьяволы кружили неподалеку, двигаясь с удивительной грацией. Я мог бы поспорить, что никогда больше не увижу ничего подобного.

Дослушав угрозы своего противника, Ферман заложил руки за спину, выпятил грудь и издал пренебрежительный звук. Потом рассмеялся.

— Еще одна пустая угроза, — непринужденно сказал он. — То, что у тебя в штанах, чего доброго придется искать с лупой и пинцетом.

Бинджи прищурился. Насмешка очевидно задела его. Она что-то значила для Милашек, учитывая их название и внешний вид.

— Ты заплатишь за это кровью, Коротышка. Еще какое-то время ты будешь жить — чтобы хорошенько прочувствовать все, что мы с тобой сотворим.

Ферман прикрыл глаза и сделал вид, что с трудом подавил зевок. Затем глянул на свою команду, повернувшись к Милашкам спиной.

— Эй, Джимми Джаз, правда, что у Бинджи начинается кровотечение каждые двадцать восемь дней?

Оп! Одним проворным ударом Ферман выбил у Бинджи почву из-под ног: некоторые из членов его банды рассмеялись. Бинджи заорал, приказывая им заткнуться, и набросился на Фермана.

Вернее, попытался наброситься. Пока Бинджи находился в полете, Ферман крутанулся влево; из-за отворота норвежской куртки прямо ему в руки выпала заостренная палка. Бинджи попытался избежать столкновения и все же не успел. Конец палки воткнулся ему в солнечное сплетение. Бинджи охнул, выпучил глаза, побледнел и начал складываться пополам. Ферман сгреб его за безрукавку и дернул на себя. Запустив руку ему под рубаху, он вытянул наружу сперва одну лямку, а затем и весь лифчик. Дьяволы радостно загомонили, когда Ферман триумфально взмахнул многострадальным предметом белья и сунул его в карман. Потом он хрипло рассмеялся, плюнул Бинджи в лицо и толкнул его на землю.

— Настал твой час, Шнобель! — позвал Ферман.

С радостным возгласом Шнобель извлек из ботинка длинный охотничий нож и наклонился к беспомощному Милашке.

Ферман оглянулся на остальных семерых и скорбно покачал головой.

— И это все, на что вы способны? Мой книжный мальчик разделает твоих засранцев в одиночку. — Он вновь отвернулся от них и зашагал прочь, бросив напоследок: — Джимми Джаз, покончи с ними.

Джимми Джаз кивнул и направился к Милашкам, взявшись за дужку очков.

— Тебе не обязательно их снимать, — сказал Ферман. — Этих деток всего семеро.

— Хорошо. — Джимми Джаз сделал еще один шаг, и Милашки сломали строй. Угрожающе вопя, они кинулись на Дьяволов. Джимми пригнулся, и когда первый из атакующих приблизился, резко выбросил кулак и всадил его в пах противнику. Милашка сложился пополам, Джимми ухватил его за плечо, вздернул на ноги и резким толчком швырнул на асфальт. На Джимми насели еще двое, но тут же рядом возник Джет. Огромный кулак ударил в лицо одному из атакующих, а в следующий миг — и второму. Оба рухнули, как подкошенные. Ровер перехватил очередного из Милашек. Тот оказался неожиданно прыток и обрушил на Ровера град ударов, целя в лицо. Ровер замешкался, и соперник прыгнул ему на спину. Он стиснул его коленями, словно пытаясь укротить лошадь. Ровер закинул руку за спину, схватил нападающего за волосы и резко дернул вниз. Когда головы противников оказались на одном уровне, Ровер ухватил его зубами за ухо. Мелькнуло что-то белое, бандит закричал и разжал руки. Ровер схватил его и резко ударил в челюсть.

И в этот момент Джимми Джаз закричал:

— Нарушение договора!

Все замерли. Я быстро посчитал противников. Шестеро Милашек, считая того, кто валялся с прострелянной головой, лежали на земле. Шнобель по-прежнему нависал над Бинджи, готовый пустить в дело свой нож. Все Дьяволы оставались на ногах. Никто серьезно не пострадал, кроме Ровера, чье лицо было основательно залито кровью. Впрочем, я не мог сказать с точностью, чья это кровь.

Из шайки Милашек лишь трое оставались дееспособными — те, кто находился в тылу к моменту начала схватки. И вот теперь один из них поднял пистолет мертвеца и навел его на Фермана.

А Френсис Герман Мак-Класки засмеялся.

— Джимми Джаз, — сказал он, — неужто ты не знаешь, что Милашки — самые что ни на есть бессовестные лохи. Они не могут не нарушить соглашения.

Раздался выстрел. Фермана шатнуло назад, и он рухнул на мостовую. Джет взревел и кинулся к троим оставшимся врагам. Те сорвались с места и бросились бежать. Джет догнал одного и со всей силы врезал ему по шее, немедленно свалив на землю. Миг он стоял в нерешительности, потом рванулся следом за убегавшими. Но тут же кто-то из Дьяволов окликнул его.

Ферман сидел на земле и сыпал замысловатыми проклятиями, рассматривая новую дырку в своей куртке. Он вынул нож с костяной рукояткой, выпустил лезвие и вытащил маленький кусочек металла.

— Это не убило бы меня, даже если б попало. — Ферман покачал головой и сплюнул на землю. — Вонючие лохи и засранцы.

Я медленно поднялся и подошел к Дьяволам.

— Думаю, тебе больше не придется о них беспокоиться. Ферман поднял глаза, улыбнулся и покачал головой.

— Не. Они вернутся. Они всегда возвращаются. Кто-нибудь другой станет лидером и скажет: «Не пора ли извести Дьяволов?» А остальные будут следовать за ним, пока мы его не прикончим. Хуже, чем вонючие вампиры. Отрежь одну голову, и на ее месте вырастут две.

— Прошу прощения, — сказал Джимми Джаз, — вы не о том думаете… — Он начал уточнять, когда восторженный крик прервал его слова.

Шнобель стоял, вскинув голову к небесам, и кричал:

— Барбекю! Барбекю! Барбекю! — Он воздел вверх обе руки. Одна из них сжимала нож. Стиснутый кулак другой покрывала кровь.

Ферман оглядел свою команду.

— Хорошо. У нас есть работа, ребята. Давайте-ка приберемся здесь. Живо.

Ровер, Джет и Джимми Джаз взялись за дело. Они шагали от жертвы к жертве, нащупывая пульс и сообщая о состоянии каждого из них. Кроме застреленного пса Милашек, все оказались живы — включая и Бинджи, которому еще предстояло пожалеть об этом. За несколько секунд Дьяволы перетащили павших в темную аллею и уложили на манер поленницы дров. Потом они выудили из кучи мусора кусок полиэтилена, завернули в него тело Лесси и аккуратно припрятали под отбросами.

— Разве мы не будем разделывать его и Остроголового? — разочарованно спросил Джет.

Ферман покачал головой.

— Слишком много дел. Шнобель должен получить свое барбекю. А у меня и мистера Боддеккера есть что обсудить. — Он обратил ко мне взгляд своих ледяных глаз. — Не так ли, мистер Боддеккер?

— Это зависит, — отозвался я, — от того, собираетесь ли вы переломать мне все кости.

— Серьезный вопрос. Видишь ли, ты дал мне повод. Я был уверен, что ты собираешься нас наколоть. Однако оказывается, ты просто был занят. — Ферман отвернулся и понаблюдал за работой своей банды. Все, кроме Шнобеля, занимались делом. Шнобель же жизнерадостно скакал по улице, наматывая круг за кругом. Его явственно снедало нетерпение. — Ребята, скоро там?

— Почти готово, — крикнул Джимми Джаз.

— Лады, — сказал Ферман. — Можно потихоньку двигать.

С этими словами он направился на запад, в сторону Колумбии. Мне пришлось идти следом, чтобы расслышать дальнейшие слова.

— Дело всегда найдется, — говорил Ферман. — Мы заключили мир с Остроголовыми, хоть они по-прежнему шарятся в нашей зоне. Нельзя этого сбрасывать со счетов. Но одного из них замочили здесь, а вот это совсем другое дело. Вместо того чтобы разделывать, думаю, стоит переправить тело на территорию Остроголовых под знаком перемирия. Мы сделаем это позже.

— Разделать его? Ферман пожал плечами.

— Подумай сам, Боддеккер. Мы не можем допустить, чтобы в нашей зоне валялись трупы. Посторонние люди могут подумать, что мы убиваем людей.

— А разве вы так не делаете? Вы же убили Лесси.

— Ненамеренно. Родители сходят с ума, когда их дети присоединяются к бандам и возвращаются домой в виде жмуриков. Они наседают на копов, требуя приструнить нас, и угрожают подать на полицейских в суд. Чтобы этого не было, не должно быть тел.

— Вы уничтожаете их?

— Выбить зубы, — сказал Джет. — Вынуть глаза. Срезать подушечки пальцев. А потом — сбросить в реку на корм рыбам.

— Этого может оказаться… — начал я.

— Еще мы сжигаем тела и топим прах.

— Таким образом, — заключил Джимми Джаз, — все эти штуки, вроде кусков костей, которые могут сохранять остаточное количество ДНК, перемешиваются с сотнями других. Никто не сможет положительно идентифицировать останки, и имя погибшего остается в списке пропавших без вести.

— Кажется, ты все предусмотрел, Ферман. Он цинично рассмеялся.

— Боддеккер, ты не выжил бы на улице и часа.

— Ты сто раз прав, — сказал я. Если б я разбирался в жизни улицы, то уж точно не оказался бы в компании банды, рядом с преступником, который едва меня не убил.

— Так как? — спросил Джет. — Мы будем сниматься в рекламе?

Ферман отмахнулся.

— Всему свое время, Джет, — сказал он. — Давай вернемся на базу.

Базой оказалось полуразрушенное здание церкви на Вест-Энд-авеню напротив Вест-Энд Клинтон Парк. Камень сильно выветрился, и время неумолимо разрушало его. Окна зияли черными провалами; нигде, насколько хватал глаз, не было заметно ни одного огонька.

— Здание покинуто около сорока лет назад, — сказал Ферман. — Они построили церковь, потом решили, что им не нравятся соседи, и передвинулись в другое место. — Он ухмыльнулся. — Наилучшее место для обитания дьяволов.

— Пришли, увидели, ушли. — Я шагал следом за Ферма-ном по длинной лестнице. Затем, сквозь ветхие двери, которые едва не вываливались из петель, мы вступили в зал. Внутри здание напоминало пещеру. В бочке горел огонь, скупо освещая помещение. Дым вился над ним, уходя к дыре в потолке.

— Могу поспорить, жить здесь зимой — одно удовольствие, — сказал я, рассматривая кучи тряпья, заменявшие Дьяволам постели.

— Зимой мы спускаемся вниз. Классные комнаты. Мой кабинет тоже внизу. — Ферман рассмеялся. Этот странный звук, напоминавший трескучее кудахтанье, долго еще отдавался под сводом пустого здания. Мы наконец остановились, и Ферман бросил мне продолговатый сверток. Сверток оказался пакетом одноразовых полотенец.

— А это зачем?

— Ты весь в крови.

Я оглядел себя, и у меня свело живот. Ферман был прав.

— Всегда их здесь держу. Не желаю, чтобы мои ребята ходили по уши в дерьме. Даже если они только что выбрались из крутой потасовки.

— Спасибо. — Я вынул из коробки первое полотенце и начал приводить себя в порядок, не выпуская из поля зрения других Дьяволов.

Джет закрыл входные двери и запер их тяжелым засовом. Джимми Джаз сдвинул в угол кучи лохмотьев. Потом извлек откуда-то обшарпанный футляр и мягкой тряпочкой принялся полировать предмет, находившийся внутри. Я разглядел желтоватый блеск меди. Ровер уселся на матраце. Он тоже что-то полировал. Какую-то маленькую темную штуковину, которую я рассмотреть не сумел. А Шнобель устроился возле бочки: держал над огнем металлический прут с куском мяса и ждал, когда оно приготовится.

Ферман скрестил руки на груди и удовлетворенно улыбнулся.

— Мне нравится, когда события происходят по плану. Когда все получается так, как ты ожидаешь. Ненавижу сюрпризы.

— Разве это не зависит от сущности сюрприза? Ферман покачал головой.

— Любые сюрпризы. Их природа не имеет значения. Тебе надо привыкнуть. Но, кажется, это уже произошло. Ты приспособился. — Он послал мне косой взгляд. — Не стоит думать о том, о чем ты сейчас думаешь, мистер Боддеккер. Тебе не удастся меня удивить.

— Не удастся.

— Нет. — Он скрестил руки на груди и повернул ко мне лицо. — Ты можешь находиться здесь по одной из трех причин. Ну, ты уже доказал, что ты не самоубийца. Я не думаю, что ты пришел, чтобы присоединиться к Дьяволам. Вряд ли ты нам подойдешь. — Он оглянулся на Шнобеля.

— А вдруг?

— К чему связываться с кучкой детей, которые годятся тебе в сыновья? У тебя есть друзья, твое большое агентство, чистая женщина, ленчи из дорогих ресторанов… Всегда под рукой чистая одежда и чистые деньги в банке, и ты можешь купить все, что пожелаешь. У тебя есть квартира, там тепло и имеются все удобства. Ты можешь чистить зубы, когда захочешь, включать видик, когда тебе скучно, и трахать робота, если твоя баба наставила тебе рога. Ты покупаешь коктейли со льдом, и женщины в баре глядят на тебя так, будто чего-то от тебя ждут. Ты сочиняешь ролики, которые смотрит весь мир — чтобы заставить людей покупать то, что им на фиг не нужно. Все эти штуки, вроде «С-П-Б». Ты все это имеешь и потому считаешь, что у тебя есть сила и власть.

Ферман замолчал и сплюнул на пол.

— А я скажу тебе, где настоящая власть, мистер Боддеккер. — Он вынул свой нож и выпустил лезвие. — Власть в том, что ты приставляешь это кому-нибудь к горлу и чувствуешь, как он замирает, и видишь ужас в его глазах, поскольку он знает, что ты собираешься сделать. А потом кончик лезвия приникает к его артерии, и тогда его бросает в жар, а ужас превращается в панику. Он уже знает, что жизнь вытекает из него, и ни фига не может сделать. В этот момент ты не бог, но настолько близок к нему, насколько вообще возможно.

На лице Фермана блуждала странная улыбка. Я посмотрел на него и припомнил список его прегрешений. Теперь я знал больше.

— Ты же сам никогда ничего подобного не делал. Ферман вскинул глаза. Я все-таки удивил его. Серебристое лезвие исчезло внутри рукоятки.

— Мои ребята не в курсе. — Он улыбнулся, и я увидел двойной ряд неровных, пятнистых зубов. — А ты, кажется, знаешь улицу лучше, чем я думал.

Может, в прошлой жизни я был психологом?

— И все же ты прав, — сказал я. — Я здесь, и ты знаешь почему.

— Да. — Ферман кивнул. — Пойми, я не для себя стараюсь. Для них. В ночь, когда мы тебя захватили, я и подумать не мог, что твое предложение так здорово их заведет. Они только об этом и говорят в последнее время. Меня уже достало это выслушивать. Постоянно строят планы насчет того, что будут делать после рекламы. Лично я не хочу, чтобы они в это ввязывались. Я долго жил бок о бок с этими парнями.

— Вдобавок мое предложение — серьезная угроза твоему лидерству.

Ноздри Фермана дрогнули.

— Что ж, может быть. И все же я не стал тебя убивать. Ради них. Вот что тебе надо понять, Боддеккер. У этих ребят нет ничего, кроме дерьма. Теперь у них появилась надежда. Если она опять обернется дерьмом — для них все кончится.

Со стороны бочки долетел громкий крик. Дьяволы сгрудились вокруг Шнобеля, который взмахнул своим шампуром, загримасничал и принялся усердно жевать. Остальные ритмично хлопали в ладоши и распевали: «Виват, виват, виват, виват!..» Шнобель крепко сжал челюсти, опустил голову и открыл глаза. Потом он сделал глубокий вдох, и по залу раскатилось эхо его пронзительного вопля. Дьяволы взвыли от восторга. Подхватив Шнобеля, они подняли его на плечи, поднесли к Ферману и поставили на пол. Шнобель смущенно улыбался. Сок от барбекю тек у него по подбородку.

Ферман протянул руки и положил их на плечи Шнобелю.

— Питер, ты сделал последний шаг. Теперь у тебя есть право носить значок Дьяволов. — С этими словами он взял Шнобеля за уши, притянул к себе и поцеловал в губы. Дьяволы снова взвыли. Движением руки Ферман призвал их к тишине и обвел взглядом. — Настало время дарить подарки. Кто первый?

Ровер шагнул между Ферманом и Шнобелем и протянул блестящий металлический цилиндрик.

— Отличный выбор, — улыбнулся Ферман. — Шнобель, это гильза от пули, которая убила Милашку в ходе нашей сегодняшней конференции.

— Конфронтации, — поправил Джимми Джаз.

— Спасибо, — сказал Ферман. — Сегодняшней конфронтации. Береги ее, Шнобель. В ней душа этого парня.

Шнобель широко распахнул глаза и бережно принял дар. Вперед выступил Джет.

— Шнобель, я буду польщен, если ты позволишь мне нарисовать для тебя значок.

Шнобель быстро кивнул, снял свой видавший виды жилет и протянул его Джету.

— А Джимми Джаз поможет мне правильно написать слова.

— Буду рад, — отозвался Джимми Джаз. — И Шнобель, пока Джет будет рисовать, я бы хотел сыграть тебе серенаду из композиции Джона Колтрена, над которой я работал.

Шнобель улыбался. На глазах у него выступили слезы.

— Это будет чудесно, Джимми Джаз.

— Шнобель, — сказал Ферман, засунув руку в карман, — ты получил свое звание за то, что навсегда опозорил нашего заклятого врага. А наш заклятый враг — это Милашки!

Все они, включая Шнобеля, радостно завопили.

— Я бы хотел, чтобы у тебя хранился этот символ двойной победы. — Ферман вытянул красный лифчик, который носил Бинджи. — Нынешний лидер Милашек пал. Словами мы лишили его уважения его же людей. В драке мы лишили его символа лидерства. — Он взмахнул лифчиком, и все загомонили еще сильнее. — А ты навсегда изменил его природу, лишив Бинджи естества и отправив туда, откуда он вылез. И даже там он не сможет вернуться к прежнему порядку вещей. Он выстенен…

— Вытеснен, — поправил Джимми Джаз.

— …вытеснен из этого порядка. Он лишился всех своих атрибутов, и его собственные люди пустят ему кровь. Это, Шнобель, твоя победа. — Он протянул лифчик, и Шнобель принял его, почтительно наклонив голову. Дьяволы все впятером издали победный вопль: «Йип-йип-йулллл!» Затем Шнобель, Джет, Ровер и Джимми Джаз разбрелись по разным углам и занялись своими делами.

— Сегодня ты наблюдал очень специальную вещь, Боддеккер, — сказал Ферман, стирая с губ следы барбекю. — Ни один цивил никогда этого не видел.

— Польщен. И мне неловко, что я пришел без подарка. Ферман подозрительно посмотрел на меня, но я успел

подготовиться, стерев с лица малейший намек на иронию.

— Твой приход — сам по себе дорогой подарок, — сказал он, — если твои намерения честны.

Я оглядел Дьяволов. Один за другим они возвращались к бочке. Шнобель уселся на ящик и держал свой жилет поближе к свету, а Джет открыл коробку с красками и извлек крошечные кисточки. В другом углу Ровер свернулся на куче тряпья и наблюдал художника за работой. Джимми Джаз подошел к Шнобелю, держа в руках изрядно потасканный тенор-саксофон. Он принял позу, которую я часто наблюдал у Деппа, набрал в грудь побольше воздуха и принялся дуть. Мне даже удалось уловить мелодию среди какофонии шипения и фальшивых нот.

— Прогресс, — сказал Ферман, не глядя на меня. — Когда мы его встретили, все, что он мог издать, была вонючая «Ода к радости». И мы заставляли ее играть, пока у него слезы из глаз не начинали литься.

— Зачем?

— Он тогда не был Дьяволом. — Ферман обвел взглядом зал — генерал, обозревающий свои войска на поле битвы. — Он был испуганным маленьким ребенком, вынужденным ходить через нашу зону, чтобы брать уроки саксофона.

— Кто же отпускал ребенка среди ночи для…

— Средь бела дня, Боддеккер. Мы с парнями встречали его каждую среду и вытрясали деньги, которые давали ему на уроки. Каждую среду. В дождь или солнце. А он все равно шел на урок. Так что мы начали подкарауливать его на обратном пути и спрашивать: «Йо-хо, Джеймс, что ты сегодня выучил?» Заставляли раскрывать футляр, вынимать этого монстра и играть «Оду к радости». Только эту мелодию он и знал наизусть. А потом мы отбирали у него ноты и разбрасывали отсюда аж до самого парка.

Но странное дело, Боддеккер: он никогда не сдавался. Он опять шел на урок, каждую среду. И мы опять отбирали у него деньги. И после урока мы ловили его, окружали и заставляли играть «Оду к радости», пока он не начинал захлебываться собственными слезами. Дьяволы смеялись над ним. А он не сдавался.

А потом… однажды я шел… в общем, по своим делам. Я спустился в метро и в одном из переходов услышал знакомые звуки. Там стояла толпа. Они собрались вокруг музыканта, у него на платформе лежал футляр, и все кидали ему деньга. Это был Джеймс, и он играл ту же самую песню, оду к этой грёбаной радости, и играл прекраснее, чем я когда-либо слышал. Колтреновский стиль — так он мне потом сказал. Смотри: первые несколько недель мы стрясали с него деньги, и он не платил за уроки, обещая отдать позже. А мы всегда, всегда, всегда отбирали у него деньги, которые давали ему родители. Так что он наплел родителям что-то там о своих отлучках и ходил играть в метро, чтобы продолжать уроки. Можешь себе представить, что я почувствовал?

— И ты сделал его Дьяволом.

— Не так быстро. Сперва должен был получить значок Джет. Джет пришел к нам из Гарлема. Бросил свою тамошнюю банду, сказал, что они хотели попользоваться его сестрой, а он не желал в этом участвовать. Они пытались настаивать, и тогда он сломал шею их главарю. Тот чудом выжил. Так что Джет послал все к черту и взял ноги в руки. Так вот, он шел аккурат мимо этой церкви в три часа ночи, а мы случились по пути. У нас была непростая ночка, но запал еще не прошел. Так что мы решили на него наехать, а Джет разделал нас под орех. Уложил четверых парней. Мне показалось, что он убил одного нашего, и я просто взбесился. Джет оказался хорош. Он имел какое-то представление о рукопашном бое. Не профессионал, конечно, но он был опасен. Я поглядел на моих парней — все в крови и синяках… Я мог сделать только одно, чтобы сохранить лицо. Я предложил ему присоединиться.

Ну вот, и теперь он должен был получить свой значок, а стычек никаких не предвиделось. Милашки тогда еще не стали такими сучарами. Просто кучка парней, которые собирались в секретном клубе и трахали друг друга. Мы только что заключили договор с Остроголовыми, и нападать было не с чего. И мы не хотели наезжать на цивила. В общем, полная труба.

А все это произошло после того, как я увидел Джеймса в метро. Я никогда не говорил об этом другим и до сих пор не сказал. И Джимми Джаз тоже ничего не знает. Так вот, мы немного расслабились и пропустили несколько сред. А к тому времени, как мы соскучились по «Оде к радости», Джимми перестал появляться. Мы решили, что он стал ходить другой дорогой. Тогда мы выяснили, где он берет уроки, и подвалили к дому в тот момент, когда Джимми оттуда выходил. И увидели, как он садится в коляску вместе с одним сволочным торговцем, который жил по соседству. Ну, мы раньше видели этого парня: он часто захаживал в секретный клуб Милашек, поэтому мы знали, что он педиатр…

Джимми Джаз все еще играл на саксофоне, так что мне пришлось взять на себя его обязанности.

— Ты хочешь сказать — педераст?

— Да. — Ферман кивнул. — Именно так. Педераст. В любом случае этот парень, как мы знали, любит сначала подружиться со своей жертвой, а потом уже ее обрабатывает. И этого нельзя было допустить, потому что Джеймс принадлежал нам. То есть мы, конечно, не собирались его трахать… А даже если бы и собрались — это наше право, а никак не его. Так что мы решили вмешаться.

— И тогда Джет получил свой значок.

— Ага. — Ферман зубасто улыбнулся. — Одна из лучших вещей, что мы когда-либо сделали. Заодно мы выяснили, что Джет умеет рисовать. — Он рассмеялся. — Тебе надо бы видеть, как Дьяволы выглядели раньше. Как герои какого-то вонючего детского шоу. Одним словом, этот торговец очень скоро отсюда уехал, а дальше было вообще круто. Через несколько дней… Ну, мы здорово повеселились, и вот: три часа ночи, все порядочно нажрались и вдруг слышим жуткие звуки. Мы вываливаем наружу, готовые удавить того, кто это делает. Стоим на ступеньках церкви, а Джеймс стоит внизу и играет «Оду к радости». Видит нас и заканчивает. Не прерывается, обрати внимание. Заканчивает. А потом кричит нам: «Идите сюда, вонючие трусы, я вас отымею одного за другим! Вы хотели меня убить, так идите сюда. Я буду драться».

Я велел всем оставаться на местах, спустился и говорю: «Ты с ума сошел, Джеймс? Мы пытались спасти тебя от этого парня». Но он — нет, нет, и все тут. Это все из-за нас, сказал он. Его родители взбесились из-за денег на уроки и из-за того, что он где-то шляется допоздна. Скоро не будет вообще никаких уроков, а мы напугали единственного человека, который мог за них заплатить. Для него словно наступил конец света.

— О, вот это я могу понять, — сказал я.

— Я велел ему успокоиться. Поднялся назад по лестнице и сказал своим парням: «Я знаю, что он из нормальной семьи, но на этот раз мы можем нарушить правила. Мы нужны этому парню, а он нужен нам». Они дали добро, так что я спустился и сказал: «Джеймс, твоя взяла. Мы заплатим за твои вонючие уроки саксофона».

— И он стал вашим «книжным мальчиком».

— Точно. — Ферман наклонился ко мне так, что я ощутил его дыхание на лице. — Только ребята не знают, что я плачу за эти уроки. Въезжаешь?

— Все понял.

— Я забочусь о своих людях. А вот всем остальным не обязательно знать, как именно я это делаю. Например, Шнобель. Никто не в курсе, что он пришел от Милашек. Спутался с ними, потому что… Одним словом, так уж получилось. Потом они начали заниматься любовью, а Шнобель решил, что он — гетеро. Не очень-то ладная картинка.

— А Ровер?

Ферман покачал головой.

— Не так уж много я о нем знаю. У его родителей есть деньги. До черта вонючих денег. Потом они развелись. Любовники тут, любовники там, новые браки… Полная жопа. Кто-то из родителей вздумал послать частных детективов, чтобы его найти. Мы убрали троих, прежде чем до них допёрло оставить его в покое. Лучший пес, который у нас был. — Несколько секунд мы сидели молча, глядя на умирающий огонь и слушая мелодию сакса Джимми Джаза. Он играл все лучше… — Каждому из них нужно что-то свое. И я справедлив. Все в равном положении. Другие компании постоянно дерутся за власть. Некоторые Остроголовые даже просились к нам, потому что знают, как мы здесь живем, и хотят стать частью этого всего…

— А как насчет тебя, Ферман? Он едко рассмеялся.

— Мой отец — ирландец. Ирландский католик. А мать — еврейка. Так что с обеих сторон я унаследовал десять тысяч лет радиоактивного чувства вины, от которого никак не избавиться.

— Ретроактивного, — сказал я.

— Верно. — Он замолчал, глядя на своих ребят. Я вздохнул.

— Что ж. Если все пойдет как надо, может быть, Джимми Джаз заплатит за уроки саксофона. Джет сможет брать уроки живописи. Шнобель наконец определится со своей ориентацией, а Ровер…

— Ему не нужны деньги.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал я. — И Ферман, если ты захочешь, мы сможем Найти тебе психоаналитика.

Он снова рассмеялся. Не саркастически, а так, словно это предложение действительно его позабавило.

— Вот что я тебе скажу, Боддеккер, — проговорил он. — Если бы я мог найти себе хорошую девчонку, это сделало бы меня счастливым. Настоящую — а не одного из этих роботов, понимаешь.

— Этого желает каждый человек, — рассеянно произнес я, вспоминая недавний разговор со «стариком».

Боже, неужели Левин прав? Или, может быть, всем этим мальчикам просто нужно чуть-чуть отдохнуть. И тогда все встанет на свои места. Тогда они разберутся в себе. Может быть, «Наноклин» и впрямь сделает наш мир чуточку чище?..

Разумеется, я заблуждался. Но в тот момент я никак не мог этого знать. Поэтому я сел поближе к Ферману и принялся рассказывать ему о ролике…

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.

«Мы продаем Ваши товары по всему миру с 1969 года».

Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.

ЗАКАЗЧИК: «Транс-Майнд технолоджис»

ТОВАР: Стим-Ворк

АВТОР: Боддеккер

ВРЕМЯ::60

ТИП КЛИПА: Видео

НАЗВАНИЕ: «Объективные, сухие факты»

РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ: Видеодемонстрация следует после аудиотрека; сжать или растянуть, чтобы уложиться в 60.

ДИКТОР; Вот объективные, сухие факты. Если вы принимаете психотропы, то существует шанс, равный одному к тринадцати тысячам, что произойдет сбой, и вы умрете. Не важно, насколько вы осторожны: подобная возможность остается всегда. А как насчет денег, которые вы вкладываете в свои психотропы? В среднем вы тратите на них от одной четверти до трети вашего годового дохода! Теперь подсчитайте, насколько дешевле вам обойдется Стим-Борк от «Транс-Майнд технолоджис». Стим-Ворк — это портативный прибор, стимулирующий мозговую деятельность. Стим-Ворк работает по тому же принципу, что и мозговые стимуляторы в психиатрических клиниках, но в отличие от них прибор доступен всем и поддается регулировке. Вам больше не понадобятся галлюциногены, стимуляторы, антидепрессанты, возбудители цента удовольствий — ведь теперь у вас есть Стим-Ворк. Просто задайте ему соответствующую программу, и любая комбинация ощущений станет доступна. Вам не потребуются особые права для доступа и регуляции. Просто ложитесь поудобнее, и Стим-Ворк будет работать для вас! Вам больше не нужно ничего вкалывать себе в вены. Не нужно глотать, не нужно вдыхать! Только легкое, едва слышное жужжание: Стим-Ворк работает для вас! И еще Стим-Ворк заботится о вашем бюджете: его приобретение окупится за каких-то три года! Так что не тратьте лишних денег и не рискуйте своей жизнью! Позвоните в «Транс-Майнд технолоджис» прямо сегодня и убедитесь, что жизнь стоит того, чтобы ее прожить… Прожить со Стим-Ворк!

(СОПРОВОЖДЕНИЕ: звуковой логотип «Транс-Майнд технолоджис».)

ГОЛОС: «Транс-Майнд технолоджис»… Мы знаем, что любит ваш мозг!