"Красавица в зеркалах" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава седьмая Из темноты в темноту

Открыв глаза, Югонна прислушался. Его обступала тьма. Вокруг царила мертвая тишина. В первое мгновение ему подумалось, что он очутился в небытии, завис в безнадежной пустоте между жизнью и смертью… «Неужели так выглядят Серые Миры, о которых столько толкуют люди?» — думал он со странной отрешенностью, как будто речь шла вовсе не о нем, а о каком-то постороннем человеке.

Потом до его слуха донесся еле слышный скрежет. Этот звук едва можно было уловить, и все же он всколыхнул в Югонне надежду. Ничему на свете он, кажется, так не радовался, как этому признаку того, что еще находится в мире живых!

Он попробовал пошевелиться. Очень осторожно. Сперва правая рука. Повреждений нет, и сама рука, кажется, на воле. Затем левая. Эту придавило. Югонна снял, нащупав в темноте несколько камней, и левая рука тоже высвободилась.

Он покрутил головой. В висках ломит, но терпеть можно, а главное — он, кажется, начал соображать, что происходит.

Воспоминания возвращались одно за другим и постепенно становились все более яркими. Они проникли в спальню к вельможе, к главному графскому советнику, увидели там зеркало и отражение в полированной поверхности, покрытом волшебной амальгамой… Женщина. Молодая девушка, прикованная к стене, и мирно спящий на роскошной постели старик.

Кровь вскипела в жилах у Югонны. Пока он тут сидит, заваленный в подземелье, две беспомощные женщины страдают в руках у негодяев! Впрочем, быть может, Далесари все-таки сумела убежать…

Но он никогда не будет спокоен, пока не увидит ее. Ему нужно убедиться в том, что она в безопасности. А потом останется лишь разыскать Конана и открыть ему, кто виновен во всем происходящем.

Так просто… И почти невозможно.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и вдруг Югонна увидел рядом с собой нечто живое. Это живое шевелилось и, более того, отчаянно пыталось дотянуться до него. Югонна видел маленькую мордочку, имеющую странное и отвратительное сходство с человеческим лицом, острые длинные зубы, окруженные подобием губ, горящие пронзительным светом глаза… Одна из лап чудовища находилась на свободе, и ее когти тоже изо всех сил тянулись к нему.

Югонна взял камень и изо всех сил ударил по морде чудовища. Раздался визг, похожий на скрежет металла по стеклу, пронзительный и жуткий.

Югонна стиснул зубы и повторил удар. Не хватало еще, чтобы эта тварь добралась до него, пока он лежит тут под завалами камней.

Нужно выбираться как можно скорее. Подземелье кишит чудовищами. Любое из них в состоянии прогрызть ход сквозь камни и вцепиться в жертву, а он, Югонна, не сможет даже пошевелиться.

Он проклял свое слишком живое воображение, когда представил себе, как лежит, придавленный тяжестью, а монстры пожирают его заживо. Он попытался согнуться и снять со своих ног еще один камень. Но отбросить камень было некуда. Туда, где имелся небольшой просвет, руки не дотягивались, и имелся риск ударить самого себя по голове. К тому же глупо и бессмысленно заваливать единственное свободное место — дышать-то он чем будет? Югонна застонал сквозь зубы. Бесславная гибель! Безвестная и бесславная! Не об этом он мечтал, когда был моложе…

Неожиданно он услышал, как кто-то возится с камнями, пытаясь пробиться к нему со стороны коридора. Югонна замер и насторожился.

Может быть, это стражники? Явились выкопать его и докончить начатое? Что ж, в любом случае оказаться в руках людей, пусть даже и враждебно настроенных, предпочтительнее, чем заживо сгнить в завале.

— Я здесь! — повысил голос Югонна.

Тот, кто снимал камни, остановился. Очевидно, прислушивался.

— Я здесь! — снова крикнул пленник.

Работа возобновилась. Кто бы ни пытался освободить попавшего в ловушку Югонну, он обладал значительной силой и, кроме того, был наделен упорством.

Спустя какое-то время к Югонне начал пробиваться прохладный воздух. Затем в узкий проход всунулась чья-то рука. Пальцы незнакомца коснулись волос Югонны. Он содрогнулся от прикосновения, которое показалось ему неприятным.

— Ты жив? — спросил низкий голос.

— Да, — помолчав, отозвался Югонна.

— Подожди, сейчас откопаю.

Рука исчезла, работа возобновилась. Югонна хотел было помочь, но голос остановил его:

— Не двигайся и ничего не делай. Ты только мешаешь.

Югонна послушно замер. Ну надо же, им еще и командуют! А он, самое забавное, повинуется, словно мальчишка.

Скоро проход расширился настолько, что незнакомец смог забраться туда.

— Нам повезло, что ты был почти у самого выхода, когда все рухнуло. Если бы тебя завалило глубже в тоннеле, мне пришлось бы провозиться всю ночь, — объявил незнакомец. По его голосу слышно было, что он улыбается.

— «Нам»? — переспросил Югонна.

— Ну да, — подтвердил незнакомец, — ведь мы заодно, не так ли?

— Кто ты?

— Мое имя Рихан. Молодой граф Цинфелин называл меня своим другом, и, смею надеяться, так оно и есть. Я решил присматривать за тобой и твоей подругой.

— Что с Далесари? — вырвалось у Югонны.

Рихан вздохнул.

— Лежи спокойно, иначе камни придавят тебя так, что ты не сможешь потом ходить. А ты нужен мне живой и здоровой, иначе мы не сможем помочь ей.

— Что с ней? — повторил Югонна в ужасе, однако, повинуясь приказу нового друга, остался неподвижным.

— Ее захватили в плен.

— Кто?

— Главный советник графа, разумеется. Он у нас теперь заправляет всеми делами. Очень важная фигура, — с горечью добавил Рихан. — Чем скорее он будет разоблачен, тем лучше для всех нас. Надеюсь, твой друг Конан знает, что делает. Он уехал с молодым графом…

Рихан вздохнул, и Югонна вдруг догадался: молодой человек огорчен тем, что его оставили в замке!

— Хорошо, что хоть ты здесь остался, — сказал Югонна быстро. — Не будь тебя рядом, я бы умер. И некому было бы помочь Далесари. Ты хорошо сделал, что согласился присматривать за нами, Рихан.

— Я не этого хотел, — простодушно буркнул Рихан. Он ухватил Югонну за плечи. — Ты готов? Я попробую вытащить тебя.

Он напрягся и потянул. Югонне показалось, что две равновеликие силы разрывают его на части. Тяжесть, лежавшая на ногах, тянула вглубь тоннеля, как бы засасывала во тьму, а мощь Рихана, напротив, упорно волокла его к свету.

Югонна попытался оттолкнуться ногами от камней.

Еще несколько рывков, и вдруг Югонна ощутил невероятную легкость. Рихану удалось вытащить его наружу.

Они услышали протяжный отдаленный гул. Тоннель продолжал обваливаться. Совсем близко осыпались новые камни. Потревоженные подвижкой, упали большие булыжники и завалили то место, где совсем недавно находился пленник.

Рихан и его новый приятель очутились в коридоре, когда из тоннеля вылетела туча пыли.

— Вот и все, — сказал Рихан. — Подземелья больше нет. Странно, что оно обрушилось именно сейчас.

— Должно быть, оно было очень старым, — возразил Югонна. — Рано или поздно это должно было случиться. Если за подземным ходом не следили, не укрепляли его…

— Нет, все это на самом деле выглядит необычно, — стоял на своем Рихан.

— В этом замке сейчас творится много необычного, — заметил Югонна. — У тебя есть какое-нибудь подходящее укрытие для меня? Я хотел бы рассказать тебе подробнее обо всем, что с нами случилось.

Югонна был прав, когда говорил о том, что в графстве Бенойк творится немало странного. Но если бы он знал, как разрослась тьма в этих землях, то никогда бы по доброй воле не ступил сюда и не позволил бы Далесари даже входить в замок.

Граф Гарлот даже не подозревал о том, что происходило в его наследственном владении. Гарлот был самым обыкновенным графом: немного войны, немного политики, немного развлечений.

Несколько раз ему приходилось принимать участие в конфликтах, связанных с Аршанским лесом.

Лес этот, традиционно называемый по имени первого его владельца, впоследствии был разделен между двумя соседями: графством Бенойк и графством Аршан. Бенойку принадлежала лучшая часть леса, так что кораблестроители Бенойка не уставали благословлять своего графа за то, что он отвоевал для них это владение.

Граф Аршана вынужден был мириться с этим обстоятельством. И так продолжалось какое-то время, пока наконец не вспыхнула война.

Повод для войны между графами-соседями назревал давно, особенно если учесть, что в жилах графа Аршана текла зингарская кровь — а зингарцы испокон веков оставались заклятыми врагами офирцев.

Предлог же для начала конфликта был пустяковый. На землях Бенойка убили одного зингарца, родом из Аршана, который — по словам убийц — пытался воровать древесину.

Война началась и длилась несколько зим.

Граф Аршана, не располагая достаточной для ведения боевых действий личной армией, вынужден был нанять отряд Гуннара…

С этого все и началось.

… Иногда к Гуннару приходили обрывочные воспоминания, и тогда он впадал в тоску. Бегал по берегу, тянул руки к горизонту, словно пытался ухватить нечто незримое… Но в конце концов все ускользало от него, и воспоминания, и сама жизнь.

Только обрывочные картины вставали в его мыслях и мучили его.

Он помнил, как граф Аршана нанимал их. Помнил деньги в кожаной сумке, переходившие из рук в руки. Помнил и задание: захватить башню возле пролива, принадлежащую графу Бенойка.

Почему-то башня эта была важна. Да, точно. Она позволяла контролировать пролив. Очень важная башня. И маяк. Кто владеет башней, владеет и маяком, а маяк — это корабли, идущие в твою гавань. Корабли с богатым товаром, с купцами, готовыми платить пошлины. Корабли — смысл жизни и основа процветания Офира.

Должно быть, произошло несколько сражений. Это было весьма обыденным делом и потому не задержалось в памяти капитана. А вот потом… потом случилось нечто странное.

Гуннар помнил этот вечер во всех подробностях. Наверное, потому, что вечер этот стал самым главным в его жизни. Если только то бытие, в которое он был сейчас погружен вместе со своим отрядом, можно было назвать «жизнью».

Гуннар сидел в своей палатке, разбитой прямо на берегу, и играл в кости с друзьями. Им было скучно. Сражения приостановились. Бенойк собирал силы, Аршан, кажется, совершенно истощился в этой войне. Осталось поднажать совсем немного — и война лопнет, как мыльный пузырь. Каждый из соперников останется при своем, наемники покинут графства, унося с собой плату за труды, погибшие будут сожжены и присоединятся к сонму умерших предков… и все забудется до следующего конфликта.

Такое случалось уже не раз. И повторилось бы вновь, если бы не старик, заглянувший в палатку к Гуннару тем вечером.

— Скучаете? — вкрадчивым голосом осведомился он.

Что-то было в облике старика такое, что не позволило солдатам обращаться с ним пренебрежительно. Гуннар встал, чтобы поклониться вошедшему, и прочие последовали примеру капитана.

Старик был высоким, с орлиным носом, яркими глазами. Он смотрел так властно, что людям и в голову не приходило противиться его воле. Было очевидно, что он обладает могучей скрытой силой. И Гуннар, всю жизнь потративший па то, чтобы научиться отличать тех, кого можно убить, от тех, кому следует покориться, сразу распознал в старике опасного человека.

— Мы слушаем тебя, — произнес Гуннар почтительно. — Ты пришел нам с каким-то важным делом?

— Я пришел выиграть войну, — ответил старик. — Будьте внимательны и делайте все в точности как я скажу. Вы уже целую луну пытаетесь штурмовать эту башню. Мне нужно, чтобы вы проникли в нее. Там в подвалах спрятаны сокровища. Я знаю это точно, потому что сам служу графу Бенойка, Гарлоту. Я его главный советник.

Наемники загудели угрожающе, начали обмениваться сердитыми и недоумевающими взглядами, но Гуннар остановил их мановением руки.

— Пусть продолжает. Если у вас будут вопросы, вы зададите их потом.

— Я знаю, какие вопросы вертятся на языке у этих недалеких, но славных парней, — усмехнулся старик. — Они спрашивают себя: почему главный советник графа Гарлота пришел к ним, воюющим на стороне его соперника, графа Аршана. Почему я хочу помочь вам забраться в башню, принадлежащую моему господину? Ведь именно это не дает вам покоя?

— Да, — прямо сказал Гуннар. — Мы чувствуем в этом какой-то подвох. Может быть, это хитрость, направленная на то, чтобы погубить нас?

— Нет, если вы сами себя не погубите, — ответил советник графа Гарлота. — Для вашего же блага я надеюсь, что вы поступите в точности так, как я скажу. Мне нужно кое-что из того, что хранится в этой башне. Мой господин владеет одной удивительной вещью. И как же он пользуется этой вещью? Да никак! Он держит ее запертой в сундуке, погребенной внутри башни. Он не прикасается к ней и запрещает другим даже приближаться к этому сундуку. Сам невежда в этих вопросах, он полагает, что не найдется знающего человека, способного использовать эту вещь во благо. Я намерен изменить такое положение дел. Вам понятно?

— Нам понятно, — кивнул Гуннар. — У твоего господина есть нечто, чем ты хочешь завладеть, а лучший способ осуществить это — воспользоваться нами.

— Что ж, ты схватываешь на лету, наемник, — ответил главный советник графа Гарлота. — Не видишь ли ты для себя в моем предложении чего-либо унизительного?

— Нет, — ответил Гуннар за всех. — Ведь мы работаем за плату. В этом смысл нашего существования. И если ты хорошо заплатишь нам за то, что мы добудем тебе тог сундук, — что ж, мы согласны.

Кругом загудели. Люди ухмылялись, обменивались веселыми взглядами. Как удачно все складывается! Предатель поможет им взять башню, которую они пытались штурмовать несколько раз — и все неудачно; а заодно еще и приплатит за услуги! Эдак они получат свою плату дважды, и от собственного нанимателя, и от врага!

— Да, — медленно промолвил Гуннар, — вот это удача так удача! Какой еще наемник может похвастаться тем, что дважды получал деньги за одну и ту же работу!

— Мне нравится твое здравомыслие, — сказал ему советник графа. — Надеюсь, оно не изменит тебе и впредь.

Ровно в полночь, когда рогатый месяц выбирался на небо, наемники уже выстроились перед стеной башни. Башня, казалось, спала. Все было глухо. Голые стены, ровные, без окон, уходили высоко в небо. Никаких ворот, чтобы их можно было выбить тараном, никаких ходов. Башня казалась необитаемой, хотя на самом деле там имелся гарнизон. Все окна и воздушные колодцы были проделаны на крыше, а попадали в башню по подземному ходу, ведущему из потайного места.

Сперва Гуннар предполагал, что предатель покажет им, где начинается подземный ход, но у старика и в мыслях такого не было. Он предложил совершенно иной способ.

Гуннар смотрел на месяц. Неожиданно ему подумалось, что черное небо, невидимое в темноте шумное море и этот рогатый месяц будут последним, что запечатлеется в его памяти перед тем, как он умрет. Мысль была глупой, и Гуннар поскорее качнул головой, чтобы отогнать ее.

Увлеченный своими странными предчувствиями, он не сразу расслышал то, что говорил наемникам предатель.

— … отойдите на десяток шагов. В этой склянке содержится вещество, способное уничтожать даже камни. Оно раскрывает стены. Можете смотреть, но заткните уши.

Наемники зашевелились, отходя как можно дальше от стены. Старик спокойно приблизился к башне и поставил перед ней какой-то запечатанный сосуд. Лунный свет отразился на медном горлышке.

Старик произнес несколько слов на непонятном языке.

— Митра! — прошептал один из наемников. — Я узнаю язык… среди нас был один моряк из Стигии, это их язык. Язык злой магии!

— Можно подумать, все стигийцы — маги, — фыркнул другой солдат, не такой суеверный.

— Не все, но этот — точно.

— Этот — не стигиец. Он офирец и служит офирскому графу.

В этот момент раздался ужасный грохот, и часть стены обвалилась. Поднялась туча пыли, рассыпавшиеся в прах камни взметнулись к небесам, и облако затмило даже луну. На фойе рогатого месяца видно было, как ветер несет тучу пыли вдаль и рассеивает ее над морем.

Наемники зажимали уши, жмурились, трясли головами, оглушенные. А когда они наконец пришли в себя, то увидели, что старик стоит, выпрямившись, среди разбросанных камней, и ни одна пылинка не упала на его одежды. На лице старика играла легкая улыбка, глаза насмешливо осматривали перепуганных солдат. Он выговорил еще одно стигийское слово, а затем повернулся и вошел внутрь башни. Опомнившись, наемники побежали за ним.

Они мчались по винтовой лестнице наверх, туда, где находился немногочисленный гарнизон. Надеясь на неприступные стены башни, граф Гарлот оставил здесь совсем немного солдат.

Наверху закипела битва. Схватка была неравной: пятьдесят наемников против всего десятка людей Гарлота. Впрочем, те дорого продали свою жизнь. Вооруженные короткими мечами и кинжалами, не имевшие времени надеть кольчуги, они разили с яростью хищников, загнанных в ловушку. Один из них прежде чем погибнуть убил ударом в глаз одного из лучших людей Гуннара; другой успел снести полголовы солдату, выбиравшемуся из люка в полу, третий выбросил напавшего на него наемника в окно, прорубленное в верхней части комнаты… Но скоро все они, изрубленные в куски, оказались лежащими на иолу, и Гуннар повелел своим солдатам выбросить их вниз, в море.

— Башня наша! — крикнул Гуннар, поворачиваясь к предателю. — Где же наши деньги?

— Идемте за мной, — приказал старик, хладнокровно созерцавший бойню. — То, что мы ищем, находится в подземельях. Возьмите с собой факелы, они нам пригодятся.

Несколько солдат взяли факелы из связки, приготовленной заранее — очевидно, именно для таких случаев, — и наемники побежали вниз по лестнице вслед за своим командиром. Советник графа замыкал шествие. И хотя солдаты шли очень быстро, а старик, казалось, совершенно не торопился, почему-то он от них не отставал ни на шаг.

Наконец они очутились в самом низу, перед тяжелой, окованной железом дверью. Нигде не было видно ни замка, ни засова, и тем не менее дверь не открывалась.

— Проклятье! Здесь какой-то колдовской запор, не иначе! — предположил Гуннар.

— Так и есть, — спокойно сказал советник графа. Он приблизился к двери, отстранил Гуннара и оглянулся на солдат. — Так вы помните, — медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он, — берите любые сокровища, какие найдете в этом подземелье, но не прикасайтесь к сундуку из красного дерева. Сундук этот — мой, я его хочу, и я получу его любой ценой. А спорить со мной бывает небезопасно, даже если вы молоды и вас много. Не обольщайтесь. Не думайте, что несколько десятков здоровенных парней легко одолеет старика, вроде меня.

— Никто и не думает спорить с тобой, — возразил ему Гуннар. — Мы честные наемники и держим слово. Сундук тебе, богатство — нам. И башня нами взята, так что скоро, богатые и свободные, мы уйдем отсюда восвояси. Не так ли, парии?

Дружный веселый рев наемников был ответом на бодрую речь командира.

— Вот и хорошо, — сказал старик и глянул на Гуннара немного странно. — В таком случае, отойдите.

— Опять склянка с зельем и заклинание? — осторожно осведомился Гуннар.

— Нет, — старик качнул головой, — обойдусь одним заклинанием.

Он поднес к двери сжатый кулак, прошептал несколько слов, а затем разжал пальцы. И дверь медленно, сама собой отворилась внутрь, как бы приглашая входить. За дверью разливалась тьма, чернее темноты, что плескала за стенами башни.

Даже факелы горели здесь тускло, и их огонь, казалось, не в силах был развеять мрак.

Солдаты замешкались у входа, по Гуннар прикрикнул на них, и они один за другим начали входить в подземелье башни. Под ногами ощущалась гнилая солома, какие-то тряпки, палки — должно быть, когда-то здесь устилали полы камышом.

Несколько раз солдаты вспугивали лягушек или крыс, и мелкие существа исчезали с тихим писком в соломе. Затем настал черед большой комнаты с очень затхлым воздухом. Здесь старик пробормотал еще одно заклинание, и внезапно факелы вспыхнули ослепительным огнем. Все кругом озарил яркий свет.

Глаза у людей стали слезиться, в первые минуты больно было смотреть, и многие зажмурились. Но когда наемники наконец смогли видеть, перед ними открылось поразительное зрелище.

Вся комната была засыпана драгоценными камнями. Самоцветы лежали на иолу горстями, кучами. Свет факелов переливался в гранях алмазов, рубинов, изумрудов, сапфиров. Украшения из яшмы, бирюзы, золота и серебра лежали россыпью, как овощи на прилавке у торговки.

В самом дальнем конце комнаты, у стены, находился сундук из красного дерева. Это был совсем небольшой пузатый сундучок, вроде тех, какие берут с собой состоятельные путешественники. В таких возят разные безделушки, без которых якобы «невозможно обойтись в дороге», — вроде зеркал, пудры, побрякушек, носовых платочков и прочей ерунды.

А на сундуке, подобрав под себя ноги, восседал удивительнейший старикашка. Это был горбатый карлик, невероятно жирный. Жир свисал с его боков, лежал подушками на плечах, от жира набухло его лицо, щеки пытались закрыть глаза, пальцы едва могли шевелиться.

— А! — заверещал он пронзительным голосом, от которого звенело в ушах. — Кого я вижу! Сам Кернив пожаловал! Глупый Кернив! Недоучка Кернив! Кем ты возомнил себя, дурак? Властелином мира? И кого это ты с собой привел? Других дураков? Не слушайте его, ребята! Вот кто обманщик из обманщиков!

— Говорящая обезьяна, — попятился от страха Гуннар.

Другие солдаты, хоть и были неустрашимыми воинами, тоже испугались. Такого они не видывали в своей жизни никогда.

— Я? Обезьяна? — возмутился горбатый карлик. — Я человек, как вы или он, — он снова указал жирным пальцем на старика, которого назвал Кернивом. — Посмотрите, что он со мной сделал!

Карлик запрыгал на сундуке, и наемники увидели, что он прикован к стене цепью. Одним концом цепь крепилась к ошейнику на шее карлика, другим — к большому кольцу высоко в стене, так, что до него не мог дотянуться не только карлик, но даже и рослый мужчина. Впрочем, сама цепь была достаточно длинной, чтобы карлик мог передвигаться на довольно большом пространстве.

— Он сумасшедший, — сказал Кернив, презрительно кривя губы. — Вы что, будете слушать его? Забирайте сокровища, которые видите здесь, берите, сколько хотите, и убирайтесь. Наша сделка выполнена. Уходите, куда хотите, — пока еще у вас есть время сделать это.

Гуннар в нерешительности замешкался. Ему вдруг показалось, что Кернив намерен надуть его. До сих пор предатель держался уверенно и с таким достоинством, что наемнику и в голову не приходило заподозрить его в двойной игре, но теперь… Кернив определенно знался с магией. Гуннар вспомнил киммерийца, с которым некогда сталкивала его судьба.

Конан — так звали того киммерийца — нередко говаривал: «Никогда нельзя верить магу. Все они лжецы и обманщики. Напустят тебе пыли в глаза, обдурят — и хорошо, если в живых останешься. Нет уж. Лично я когда вижу мага, даже не разговариваю с ним. Сразу бью по голове добрым киммерийским мечом. И тебе то же советую».

Гуннар заколебался. А карлик как будто прочел его мысли.

— Этот проклятый старик сперва заточил меня в башню, а теперь явился забрать то, над чем я трудился всю мою жизнь!

— Ты имеешь в виду… — начал было Гуннар.

Кернив прошипел:

— Не смей с ним разговаривать, солдат! Бери сокровища и убирайся отсюда!

— Ты мне не указ! — рявкнул на Кернива Гуннар. — Я буду говорить, с кем захочу!

Кернив насмешливо глянул на него и отвернулся.

А Гуннар снова обратился к карлику:

— Почему же он не забрал твой сундук, когда помещал тебя в эту темницу?

— Тогда он не мог, а теперь может… Время. Прошло много времени, — верещал карлик, крутясь на сундуке. — Вот в чем дело. Прошло немало времени, утекло немало воды! Он стал сильнее, я стал мудрее. И то, что хранится в сундуке, умножилось многократно. Солдаты! — теперь карлик обращался ко всем наемникам. — Ваш наниматель обманывает вас. Он — предатель. Он уже предал своего господина, графа Бенойка, когда привел вас сюда. А теперь предаст и вас. Кого вы слушаете? Лгуна! Что он предлагает вам? Эти сокровища? Они ничего не стоят! Все эти алмазы, драгоценные камни, все это золото — оно ничего не стоит по сравнению с тем, что хранится в сундуке!

Среди наемников поднялся ропот. Некоторые склонны были согласиться с карликом. В самом деле, все это выглядело довольно подозрительно. С чего это человек графа Бенойка вздумал предавать в руки врагов башню на берегу пролива? Неприступную башню, едва ли не ключ ко всей войне?

— Не слушайте его, — повторил Кернив. — Спасайте свои жизни.

Но глаза старика странно поблескивали. Он знал людей. Знал: природа наемников такова, что они ни за что не упустят своей выгоды, едва лишь приметят, как мелькает впереди серебристый плащ плутовки-удачи. Они погонятся за призраком. Так они устроены.

Тем лучше. Ему нужны те, кто придет к нему добровольно…

Но пока еще не время. Он должен молчать. Он ни в коем случае не должен выдавать своих мыслей.

— Солдаты! — подпрыгивая и гремя цепью, вопил карлик. — Да в этом сундуке лежит такое, что сделает вас властелинами всего мира! Неужели вы отдадите это глупому, злобному, ограниченному старику? Человеку, который все равно скоро умрет и не сможет насладиться и сотой частью этой добычи? Возьмите все себе!

Кернив поднял руку и направил палец на карлика. Он произнес несколько стигийских слов, от которых мороз пошел по коже у людей, стоявших поблизости и слышавших все.

Карлик съежился на сундуке и вдруг затих. Цепь со звяканьем упала, ошейник повис в воздухе, слегка покачиваясь. Вместо карлика, только что прыгавшего и размахивавшего руками, на сундуке лежала сморщившаяся шкурка.

Один из солдат вдруг вскрикнул. Он наклонился, поднял с пола горсть золотых монет и сунул в кошель. Затем подобрал десяток драгоценных камней и запихал туда же, еще один браслет он нацепил себе на запястье. Он повернулся к Гуннару.

Я ухожу, Гуннар. Я поступлю так, как говорит Кернив. Прости меня — и позволь мне уйти.

— Хорошо, — Гуннар безразлично махнул рукой. — Убирайся. Ты предал нас всех. Ты больше не один из нас, и ни один отряд наемников не возьмет тебя к себе. Об этом я позабочусь.

— Если сможешь, — тихо сказал солдат.

Он повернулся и побежал, торопясь скрыться быстрее, чем Гуннар передумает и бросит ему в спину нож. Но Гуннар уже забыл о дезертире. Его интересовал сундук.

— Не приближайся!

Кернив заслонил собой сундук. Однако Гуннар отшвырнул советника в сторону и ударил его кулаком по голове. Удар оказался так силен, что старик рухнул на пол без чувств. Наемников это совершенно не обеспокоило. Старик вообще перестал занимать их мысли. Они больше не думали ни о его магии, ни о его величественной манере держаться, ни о собственных договорах с этим человеком.

Сундук и таинственное содержимое сундука! Скорее, скорее! Забрать как можно больше!

Драгоценности хрустели под сапогами солдат, навалившихся на сундук. Гуннар, рыча, отбрасывал назад своих соратников.

— Я сам! Пустите! Я сам открою!

Наконец ему удалось откинуть крышку. Она даже не была заперта.

И… сперва ничего не произошло.

Сундук был пуст.

Несколько раз солдаты подходили и заглядывали внутрь. Они ничего не понимали. В комнате как будто сделалось темнее, факелы вдруг начали отчаянно коптить. Но в сундуке ничего не появилось. Да и откуда?

Тоска овладела людьми. Они бродили по комнате, не в силах покинуть ее, и все ждали чего-то. Они не могли смириться с разочарованием. Как же так? Почему так получилось? Не потому ли, что они поддались на уговоры обманщика? Или же это вышло из-за того, что они нарушили собственное обещание?

Но Гуннару все время казалось, что дело совершенно не в этом. Здесь таился какой-то подвох… И пока его люди разочарованно подбирали драгоценные побрякушки и рассматривали их, Гуннар вернулся к сундуку и наклонился над ним. Ему показалось, что на дне сундука что-то шевелится. Он пригляделся внимательнее.

Да, там, несомненно, что-то было. Что-то живое и едва различимое. Гуннар засунул руку в сундук и прикоснулся к днищу. Он как будто пронзил пальцами нечто живое — так ощущалась бы медуза или какая-нибудь иная студенистая масса…

И вдруг он почувствовал на коже сильное жжение. Он выдернул руку и затряс кистью в воздухе, пытаясь немного облегчить боль. Вслед за рукой Гуннара из сундука вылетела бесформенная черная тварь.

Она росла прямо на глазах, заполняя собой воздух. Вот из темного облака протянулись два крыла, окруженные хлопьями гари, затем явились два красных глаза. Крылатая тьма заметалась по помещению, преследуя людей.

Солдаты пытались скрыться от нее. Они в панике бегали взад-вперед, искали выход, пытались добежать до двери. Но дверь куда-то исчезла. Они так легко вошли в сокровищницу — и теперь совершенно не представляли себе, как из нее выйти!

Чернота падала на них сверху, выпуская когти, она вцеплялась в волосы, охватывала голову крыльями и приникала к ним ртом. Тот, кого она хватала, медленно опускался на землю. Оставшиеся в живых не понимали, что происходит. Они видели лишь, как тело их товарища с гротескной маской вместо головы сперва дергало руками и ногами, а затем обмякало и мягко опускалось на пол.

А крылатая тьма опять взмывала в воздух и кружила под потолком в поисках новой жертвы…

Солдат-дезертир остановился на берегу, тяжело дыша. С него довольно! Хватит этой войны! Он сыт по горло магами и их уловками! Что это Гуннару взбрело послушать предателя? Если бы тот показал им подземный ход — все было бы в порядке. Но ломать стену с помощью заклинания, а потом еще тащить их в ту сокровищницу… У солдата мурашки бежали по коже, едва он вспоминал карлика, сундук, все эти выкрики и звяканье цепи…

Неожиданно отвратительный запах ударил ему в ноздри. Он повертелся по сторонам, пытаясь определить источник вони. Но поблизости ничего не было. А пахло так, словно где-то совсем близко разлагался труп.

Месяц уже исчез с неба, горизонт начинал розоветь. Солдат обернулся к башне, из которой выбрался — как он считал, чудом. Из верхних окон башни вырывались черные клубы. Огня не было, только дым. Ужасный, темный дым, такой густой, словно горели человеческие тела или какое-то тяжелое масло.

Солдат закашлялся и поднял руку, чтобы обтереть лицо. Нестерпимая вонь ударила ему в ноздри. Он присмотрелся и увидел, что его запястье вымазано нечистотами.

— Проклятье! Откуда здесь это? — проворчал он, обтирая руку о песок.

Но вонь не исчезла. Неожиданная догадка пронзила солдата. Он схватился за свой кошель и развязал его. Оттуда полились жидкие нечистоты С громкой руганью он выбросил кошель и бросился бежать.

Никаких драгоценностей в башне не было. То, что они принимали за бриллианты и золото, было пометом карлика, заточенного в подземелье.

Гуннар открыл глаза. Первая мысль, которая пришла к нему в голову, была очень простой и ясной. Они выиграли войну, они захватили башню, и теперь у них новый наниматель, гораздо лучше прежнего. Отряд почти не понес потерь.

Один солдат. Один — за всю кампанию! Удачно вышло.

И денег — полные карманы. Они богачи!

Они служили теперь в гарнизоне башни, что охраняла пролив. Гуннара ничуть не удивляло то обстоятельство, что солдаты, погибшие при штурме этой башни, снова находились в строю. Они ведь не покинули отряд! Они ведь не сбежали отсюда, унося в качестве награды лишь дерьмо! Нет, они остались со своими товарищами и теперь опять служат с ними бок о бок. Это справедливо. Так должно быть всегда.

Умирают лишь дезертиры, верно?

Это помнил Гуннар. Он не знал, что осталось в памяти у других. Наверное, то же самое.

Во всяком случае, каждый наемник в его отряде твердо знал: их хозяин — господин Кернив, их задача — охранять башню возле пролива, их враг — любой, кто попытается в эту башню войти.

Даже если этот «кто-то» — давний знакомец Гуннара, киммериец Конан.