"Красавица в зеркалах" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава четвертая Тайное бегство

То, как просто Цинфелин доверился совершенно незнакомому человеку, утвердило Конана в первоначальном мнении: до болезни юный граф был храбрым воином и добрым товарищем. Только чистосердечный человек способен так легко вручить свою судьбу в руки друга.

Все последующее только укрепляло это впечатление.

Приняв решение, Цинфелин сразу же начал действовать. Он показал Югонне и Далесари небольшую комнатку позади спальни, где хранилась одежда. Длинные сундуки с плоскими крышками могли послужить идеальной постелью для путников; угощение юный граф лично перетащил туда же из своих жилых комнат.

— Пересидите здесь первое время, — сказал он. — Если услышите, что кто-то направляется в эту комнату, прячьтесь в сундуки. Впрочем, маловероятно, чтобы кто-то решил заглянуть сюда. Мои нерадивые слуги не слишком-то любят перетряхивать вещи и чистить их. Предпочитают пить мое вино и бездельничать.

Он коротко посмеялся, а затем пожелал супругам удачи и почти сразу же забыл о них.

Это Конан тоже отметил с одобрением. Цинфелин решал вопрос и тотчас переходил к следующему, не позволяя мыслям задерживаться в прошлом.

— В замке есть подземный ход, — сказал Цинфелин. — Мы воспользуемся им. О нем знают очень немногие… Но сперва нужно отыскать Рихана.

— Этим займусь я, — предложил Конан, но Цинфелин покачал головой:

— У тебя слишком приметная внешность. Рост, ширина плеч… Стражники наверняка запомнили, как выглядел подручный двух фокусников, приглашенных в мои апартаменты для дополнительного представления. Если ты начнешь разгуливать по замку ночью, это неизбежно вызовет вопросы.

— Ты хочешь сказать, — небрежно осведомился Конан, — что на тебя никто не обратит внимания? Ну, подумаешь, молодой граф, наследник здешних земель, шатается по замку ночами…

Цинфелин пропустил эту фамильярность мимо ушей. Коль скоро им с Конаном предстоит небезопасная поездка, обращение на «ты» предпочтительнее.

Юный граф засмеялся.

— Да, ты совершенно прав, киммериец. Если я начну бродить по замку, никто и бровью не поведет. В моем характере и поведении давно уже замечались странности. Еще одна ничего не прибавит.

— Ладно, согласен, — нехотя кивнул Конан. — К тому же и этот Рихан охотнее выслушает тебя.

— Договорились. Жди меня здесь! — И Цинфелин вышел из комнаты.

Конан переглянулся со своими спутниками.

— Что будем делать?

— Мы идем спать, — зевая, сообщил Югонна. — Далесари устала, да и я едва держусь на ногах. Слишком много впечатлений. Это вредно для здоровья. Передохнем, а завтра начнем шпионить.

Далесари только слабо улыбнулась и скрылась в комнатушке, которую предложил им граф.

Рихан спал в общей комнате вместе с другими дружинниками, когда Цинфелин пробрался туда и потряс друга за плечо.

Разбудить Рихана всегда было делом непростым, однако Цинфелин не сдавался: он тряс его, щипал, зажимал ему нос, дергал за волосы. Наконец Рихан недовольно проворчал что-то. Цинфелин зажал ему рот ладонью. Вдруг Рихан приглушенно вскрикнул и открыл глаза.

— Это я, — прошептал Цинфелин. — Иди за мной. Я хочу поговорить.

Ты очнулся! — голос Рихана звучал невнятно и глухо.

— Именно. — Цинфелин отнял ладонь от лица друга. — Молчи. Не говори больше ни слова, разбудишь других.

Они выскользнули на двор. Яркий лунный свет озарял обоих. Улыбка медленно проступила на простодушной физиономии Рихана.

— Ты действительно пришел в себя! — зашептал он.

— Да. Шепчи потише.

Рихан кивнул, не сводя с друга глаз.

— Они хотели уморить меня, — продолжал Цинфелин, — но по счастью им этого пока не удалось.

— «Они»? — грозно переспросил Рихан, озираясь по сторонам с таким видом, словно ожидал увидеть «их» в любое мгновение. — Кто?

— Пока не знаю. Тише… Слушай. Мне нужно, чтобы ты взял двух лошадей и держал их наготове на дороге, за пределами города. Я хочу выбраться отсюда. Мне совершенно необходимо побывать в одном месте. Возможно, там я найду ответы на все вопросы. И тогда я точно буду знать имя человека, который желает моей смерти.

— Я согласен! — быстро кивнул Рихан.

— Подожди. — Цинфелин остановил его. — Я не сказал, что ты едешь со мной.

— Но… две лошади? — Рихан выглядел теперь крайне удивленным. — Разве вторая — не для меня?

— Нет. Твое отсутствие было бы слишком заметным. Едва только настанет утро, как другие солдаты сразу же обнаружат, что ты исчез. А мне нужно выиграть время. Чем позднее поднимется тревога, тем лучше.

— Кто же, в таком случае, поедет с тобой?

— Один надежный человек.

Рихан нахмурился. Цинфелин положил руку ему на плечо.

— Мы с тобой по-прежнему остаемся друзьями. Тот человек, что будет со мной… Я его нанял. Он достоин моего доверия, силен и неглуп. Этого достаточно.

— Он не предаст тебя?

— Надеюсь, что нет. Ему нет смысла этого делать.

— Разве что его не подослали твои же враги.

— Рихан, я не могу позволить себе быть таким подозрительным. И ты не будь. Просто сделай то, о чем я попросил, хорошо?

Рихан хмуро кивнул и отправился в сторону конюшен. Цинфелин проводил его глазами. Ему было жаль обижать старого друга, но поступить иначе он попросту не мог.

Цинфелин вернулся к себе. Конан встретил его нетерпеливо:

— Ты готов? Я собрал кое-какие припасы и, уж извини, пошарил по твоим шкатулкам. Вот деньги, которые ты держал у себя в комнате. Немного, надо признать.

— Я обычно и не нуждаюсь в больших суммах, — ответил Цинфелин. — У меня все есть. Еда, одежда. Если мне потребуется новая лошадь или охотничья собака, отец достанет мне любую.

Преимущества титула, — проворчал Конан. — Когда я стану королем, у меня тоже не будет нужды в карманных деньгах. Но пока мы с тобой не короли, а обыкновенные беглецы и искатели приключений, денежки в кошельке нам очень пригодятся.

— Оставь их у себя, — махнул Цинфелин. — Потратишь по собственному усмотрению.

Они вышли из комнаты и тихо двинулись по коридору. Несколько факелов горело в держателях на стене, обычно возле поворотов или около лестниц. Цинфелин хорошо знал замок, в котором прошла вся его жизнь. Он уверенно сворачивал, несколько раз уводил своего спутника в тень, и они пережидали, пока пройдет ночная стража. Затем Цинфелин подвел Конана к лестнице, уводящей куда-то в глубину.

— Это здесь, — промолвил он.

На ступенях лежал густой слой пыли. Было видно, что лестницей не пользовались очень давно.

Конан нахмурился.

— Мы оставим заметные следы.

— Ничего не поделаешь, придется рискнуть, — вздохнул юный граф. — Другого тайного пути из замка нет.

— Надо как-то замаскировать хотя бы то обстоятельство, что нас двое… — Конан задумался на миг, а потом его лицо просияло. — Давай топтаться! На каждой ступени придется оставить десятки отпечатков. Ты понял?

— Да! — весело кивнул Цинфелин. — Пусть решат, будто нас здесь было по меньшей мере человек пятнадцать.

И они начали свой странный спуск в глубину. Со стороны могло показаться, что двое молодых мужчин исполняют какой-то странный танец. Они переступали с ноги на ногу, подпрыгивали и поворачивались, словом, вели себя, как звери, запутывающие след. Продвижение из-за этого очень замедлилось, зато результат был просто поразительным. Казалось, будто по лестнице спустился целый отряд. Тем, кто попробует разгадать замысел Цинфелина, придется поломать над этим голову!

Когда они проделали уже значительный путь, Цинфелин остановился и вытер пот со лба.

— Может быть, хватит? — предложил он. — Вряд ли они спустятся так далеко — а если и спустятся, то вряд ли…

— Нет, — прервал Конан. — Не забывай о том, что в замке находится твой тайный враг. Человек, который сделает все, лишь бы его замыслы не были разоблачены. Он не поленится проделать весь путь до конца. И если хотя бы на одной ступеньке он обнаружит следы всего двух человек, он поймет, что его обманули.

И они продолжили свой «танец».

Когда наконец оба очутились в тоннеле, где род ногами захлюпала жижа, они вздохнули с Облегчением. Первая часть пути осталась позади.

— Тоннель очень длинный, — предупредил Цинфелин. — Тебе придется идти, наклонив голову.

Они двинулись вперед. Больше они ни о чем не разговаривали. Конану не раз доводилось пользоваться подземными ходами, лазами и даже лабиринтами, проложенными глубоко в скальных породах. Он не боялся таких вещей. Сколько раз он оказывался в пещерах — и всегда выбирался наружу! Другое дело — Цинфелин. Такое испытание постигло его впервые. Молодой граф не устрашился бы при виде врага, вооруженного, сидящего верхом на коне. Он не испытывал страха перед свирепыми хищниками, на которых охотился. Он не струсил бы и в море во время бури. Но оказаться запертым в подземную ловушку, очутиться в темноте среди камней и отвратительно воняющей влаги… Это было выше его сил.

Цинфелин вдруг остановился и вскрикнул:

— Нет!

Конан, шедший впереди, обернулся.

— Что случилось?

Он подошел поближе к молодому графу. Цинфелин дрожал всем телом, зубы его постукивали.

— Я больше не могу находиться здесь… Мне страшно! А вон там кто-то следит за нами.

— Здесь никого нет. Бояться нечего. И стыдиться тоже нечего: ни один здоровый, сильный мужчина не в силах долго выдерживать заточение в каменном мешке.

— А ты? Ты, кажется, относишься к этому спокойно!

— Нет, я тоже неспокоен, просто я уже побывал в похожих переделках и помню, как всякий раз мне удавалось выбраться.

Тут Конан прервал свою речь и схватился за оружие.

— Ты был прав, — прошептал киммериец, — там действительно кто-то есть!

Два горящих желтых глаза мелькнули далеко впереди.

Глаза эти пылали так ярко, что на стенах то и дело появлялись полоски света. Они пробегали по влажному камню, а затем гасли, исчезали во мраке.

— Кто это может быть? — прошептал Цинфелин.

Конан пожал плечами.

— Любое подземелье рождает своих собственных чудовищ. У меня нет даже предположений… Да это и не важно. Кем бы ни было то существо, что поджидает нас впереди, оно наверняка смертно.

А у нас есть добрая сталь, чтобы удостоверится в этом.

Глаза приблизились. Теперь беглецы явственно слышали шлепанье лап по разлитой в тоннеле жиже. Неожиданно до них донесся сильный порыв ветра, он принес с собой отвратительное зловоние. На миг Конану подумалось, что они находятся вблизи от выхода, но он тут же отмел эту мысль.

— У этой твари есть крылья, — прошептал он своему спутнику. — Держись позади меня и достань меч. Будь наготове.

Глаза приблизились. Теперь Конан слышал, как тихо скрежещут зубы монстра. Кем бы ни было это чудовище, оно явно предвкушало сытную трапезу.

— Берегись! — крикнул Цинфелин.

Глаза поднялись выше, новый порыв ветра окатил Конана волной отвратительного запаха. Монстр взлетел в воздух и приготовился атаковать.

Конан вскинул меч, держа его над головой. Чудовище, несомненно, хорошо ориентировалось в темноте — в том влажном, беспросветном мраке, который его породил. Оно легко уклонилось от человеческого оружия и, описав в воздухе круг над головой Конана, снова бросилось на человека.

Конан ощутил прикосновение кожистых крыльев. Он едва успел увернуться от когтей, а затем развернулся и набросился па монстра сам. Чудовище было совсем близко. Из его разверстой пасти исходил запах гнили и разложения.

Цинфелин еле слышно всхлипнул. Его охватил постыдный страх — такой сильный, какого юноша не испытывал, наверное, никогда в жизни. Он был готов повернуться к монстру спиной и побежать… И побежал бы, если бы страх утратить честь, да еще прямо на глазах у киммерийца-варвара, не оказался бы сильнее.

И потому Цинфелин остался на месте. «Я — будущий властитель этих земель, — твердил он себе. — Я не имею никакого права бояться здесь кого бы то ни было. Будь то монстр или человек — это существо принадлежит мне, и оно должно мне покориться».

Однако чудовище явно держалось совершенно иного мнения. Оно полагало себя властелином подземелья и очень возмущалось тем невероятным обстоятельством, что пища отказывается сдаваться и подчиняться своему предназначению.

Напротив, «пища» атаковала. Раз за разом Конан взмахивал мечом, целясь между двух пылающих глаз. Но монстр всегда оказывался быстрее.

Конан, однако, не чувствовал себя обескураженным. Он внимательно наблюдал за чудовищем. Он знал: любой зверь, даже самый хитрый, все равно глупее человека. У любого противника есть излюбленный набор приемов. Нужно просто знать, каков этот набор, и тогда нетрудно будет предугадать следующий шаг.

Конан заметил, что монстр всегда движется в одном направлении, справа налево. Увернувшись от удара, он наносит собственный удар — неизменно правее места предыдущей схватки.

Что ж, киммериец воспользуется этим!

И в следующий же раз он ударил монстра точно в том месте, где тот должен был появиться! На сей раз быстрота не помогла чудовищу — киммериец оказался быстрее. Конан почувствовал, как сталь разрубает кости и вдруг освобождается: меч прошел сквозь тело чудовища.

С оглушительным визгом рассеченный надвое монстр упал на дно тоннеля, в жижу. Горящие глаза его погасли.

Внезапно Конан понял, чем была эта жижа. До сих пор киммериец не слишком задумывался над этим, поскольку самым главным было двигаться вперед и поскорее покинуть замок.

Но теперь…

— Конечно! — прошептал Конан, осторожно перешагивая через то место, где, как он знал, лежал труп монстра. — Ведь замок стоит на скале! И подземный ход тоже пробит в камне. Откуда же здесь влага?

— Влага — в скале, — сказал Цинфелин. — Или… что ты имеешь в виду?

— Когда выйдем наружу, увидим.

Они быстро побежали вперед. До освобождения из подземного плена оставалось совсем недолго. Скоро до них долетела первая струя свежего воздуха. Цинфелин жадно задышал. Конан гоже с облегчением перевел дух.

Они находились за пределами городка, возле большой дороги — в лесу. Отсюда виден был просвет, где, собственно, и находилась дорога. Луна светила ярко, озаряя окрестности. Конан потянулся.

— Хорошо под небом! — воскликнул Цинфелин.

— Хорошо выпрямиться, — проворчал варвар, с хрустом расправляя руки.

Они сделали несколько шагов и очутились на дороге.

— А теперь посмотрим, правильной ли была моя догадка, — сказал Конан.

Он посмотрел на свои сапоги. Так и есть! Они почти до самых колен были забрызганы кровью.

— Что это? — пробормотал Цинфелин, рассматривая свои ноги.

При свете луны кровь казалась почти черной.

— Так я и думал, — кивнул Конан. — Ты спрашиваешь, что это? Это кровь. Самая обыкновенная кровь. И ошметки разложившихся трупов. Вот что там, в тоннеле.

— Я не понимаю, — прошептал Цинфелин. Даже в лунном свете было видно, как он побледнел. — Ты хочешь сказать, что мой отец… что предки… что я… Ну, что графы Бенойка сбрасывали в этот тоннель всех неугодных и замуровывали их там? Что это на самом деле — застенок, тюрьма?

— Вовсе нет, — возразил Конан. — Если бы это была тюрьма, то там имелись бы по меньшей мере засовы. А мы легко вошли в подземелье, и нам не пришлось даже вышибать дверь. Если туда и сбрасывали какие-то трупы, то это были именно трупы. Никто не погибал там, погребенный заживо. Даже и не думай об этом.

— Но чья же это кровь?

— И к тому же свежая… — добавил Конан.

— Не мучай себя подбором верного выражения, — махнул рукой Конан. — Суть ясна. В подземном тоннеле водятся эти твари. Они питаются кровью и гнилью. Полагаю, та жижа, по которой мы шли, — это сгнившая кровь крыс и прочей отвратительной живности, а также останки тех самых тварей…

— Думаешь, их много?

— Полагаю, их там достаточно.

— Отвратительно! — воскликнул молодой граф. — Я должен позаботиться о том, чтобы уничтожить их! Ведь рано или поздно они размножатся настолько, что вырвутся из подземелья и нападут на обитателей замка!

— Об этом позаботишься потом, а пока следует подумать о наших лошадях. Как полагаешь, Рихан уже добрался до условленного места?

Рихан находился на дороге, сразу за поворотом. При свете луны видно было, что он сидит в седле и держит под уздцы двух прекрасных лошадей.

— Я выбрал лучших, — сообщил Рихан с гордостью.

Конан поморщился.

— Лучших — и самых приметных. О чем ты только думал, Рихан! Да по этим лошадям нас разыщут с легкостью.

— Я думал о том, как бы вам поскорее добраться туда, куда вы собираетесь, — резко возразил Рихан. Он не считал нужным скрывать свое отношение к Конану. И если молодой граф предпочел своему лучшему другу какого-то варвара — что ж, Рихан не намерен изображать восторги по этому поводу.

— Не будем спорить, — примирительно заметил Цинфелин. — Я очень благодарен тебе, Рихан. Возвращайся домой и ложись спать. Пожалуйста, будь осмотрителен. И еще… — Он помедлил немного, но затем все-таки сказал: — В замке, возможно, ты встретишь двух фокусников. Муж и жена, иноземцы. Их одежда разрисована изображениями всяких диковинных существ. Оба довольно симпатичные на вид. Это мои союзники, ты понял? Если у них возникнут неприятности, помоги им. Их зовут Югонна и Далесари.

— Сделаю все, как ты хочешь, — сказал Рихан. Он развернул коня, свистнул и помчался по дороге, направляясь обратно к замку Бенойк.

Конан проводил его глазами и покачал головой.

— Парень обижен.

— Тут уж ничего не поделаешь! — резко возразил Цинфелин. — Я поступил правильно.

— Да, ты поступил правильно… Но он — человек простодушный и обижен до самых печенок. Конечно, это никак не скажется на его преданности. И все же тебе придется хорошо постараться, чтобы загладить свою вину перед ним.

— Я устрою хорошую охоту, — обещал Цинфелин. — Думаю, этого будет довольно.

Они с Конаном сели на лошадей и помчались прочь от Бенойка — вперед, к морю и двум мрачным башням на обоих берегах пустынного пролива.