"1943. Дивизия СС «Рейх» на Восточном фронте" - читать интересную книгу автора (Пономаренко Роман)
Глава 5 Тяжелая поступь «Цитадели»
28 июня 1943 года Герман Гот отдал по 4-й танковой армии приказ на операцию «Цитадель». В этом документе констатировалось, что Красная армия сконцентрировала перед фронтом наступления 4-й танковой армии четыре стрелковые дивизии в первой полосе обороны и еще две дивизии — во втором эшелоне. Кроме этого, Гот предполагал наличие здесь не менее двух танковых корпусов: один на второй линии обороны, а второй — южнее Обояни. При этом он предсказывал начало советских танковых контрударов уже после прорыва второй полосы обороны советских войск.
По плану Гота, после прорыва первого рубежа обороны противника 2-й танковый корпус СС не должен был продвигаться прямо на север, вдоль реки Псёл. Планировалось резко повернуть корпус на северо-восток, к Прохоровке. для уничтожения советских танковых сил, которые Гот прозорливо надеялся обнаружить именно там. Вдобавок преимущество такого маневра было в том, что он приближал 4-ю танковую армию Гота к 3-му танковому корпусу армейской группы Кемпфа и увеличивал возможность взаимодействия внутренних флангов корпусов в этом районе боевых действий[615]. В целом Гот предполагал осуществить замысел операции «Цитадель» в два этапа. На первом 4-я танковая армия должна была, во-первых, прорвать две из трех армейских полос обороны Воронежского фронта, а во-вторых — уничтожить советские оперативные и стратегические бронетанковые резервы перед станцией Прохоровка совместно с армейской группой «Кемпф». И лишь после этого двигаться дальше, для преодоления последней линии армейских укреплений — тылового рубежа и выхода на оперативный простор, на соединение с 9-й армией в районе Курска. По расчетам Гота, уничтожение советских бронетанковых резервов в задуманном им Прохоровском сражении являлось решающим фактором для дальнейшего проведения операции «Цитадель».
 |
Исходя из этого плана, танковый корпус Хауссера получил следующую задачу: «2-й танковый корпус СС, поддержанный танками, после сильной артиллерийской подготовки, развивая планомерное наступление, прорывает передний край обороны противника на участке Березов, Задельное. Высоты, необходимые для артиллерийского наблюдения, занять ночью. Одна дивизия эшелонированным уступом вправо наступает до района Журавлины и овладевает дорогой Белгород — Яковлево. После завершения боя за первую позицию противника корпусу немедленно перейти в наступление на вторую позицию между Лучками и Яковлевом… После прорыва второй позиции корпус привести в состояние готовности, чтобы, приняв построение уступом вправо, он мог наступать своими главными силами на северо-восток южнее участка Псёл, а правым флангом — через Прохоровку»[616].
 |
Исходя из этого приказа, в ночь на 29 июня 1943 года дивизии 2-го танкового корпуса СС начали выдвигаться в исходные районы. Погода была не самой благоприятной — двое суток шел сильный дождь, превративший дороги в густую кашу.
1 июля щтаб полка СС «Дер Фюрер» получил приказ с соблюдением строжайшей маскировки выйти в район северо-восточнее Белгорода и южнее Яхонтова. Этот район был занят полком в ночь на 4 июля.
3 июля «Дас Райх» получила приказ занять исходные позиции для атаки в районе южнее железнодорожной линии Белгород — Томаровка. 3 июля на позициях в 20 километрах западнее Томаровки были сосредоточены «Тигры» тяжелой роты (на 4 июля в боеспособном состоянии насчитывалось 12 «Тигров»). Ночью 4 июля их выдвинули на позиции южнее дороги Томаровка — Выковка, возле высоты 222,3. Вместе с боевыми частями к сражению готовились и санитарные службы дивизии. 1-я и 2-я санитарные роты были развернуты в районе 1 километр южнее Золочева. Недалеко от них также был развернут и полевой лазарет дивизии. Эти меры должны были обусловить быстрейшее оказание помощи раненым солдатам, которых, в связи с ожидаемыми масштабными боевыми действиями, ожидалось значительное количество.
 |
Участок фронта, занимаемый дивизиями 2-го танкового корпуса СС, достигал 20 километров. В передовом эшелоне стояли «Лейбштандарт» (слева) и «Дас Райх» (справа).
 |
Вечером 4 июля, где-то около 18.00, перед офицерами и солдатами дивизии были зачитаны приказы фюрера, где еще раз подчеркивалось решающее значение операции «Цитадель» для всего хода войны. Обращаясь к офицерам, Гитлер констатировал: «Ибо на четвертом году войны, больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от
 |
Важно отметить, что советские полевые позиции перед 2-м танковым корпусом СС (левый фланг обороны 6-й гвардейской армии) были превращены в совершенную, глубоко эшелонированную и сильно разветвленную фортификационную систему. Здесь стояли войска 6-й гвардейской армии И.М. Чистякова. Перед фронтом дивизии СС «Дас Райх» находились 52-я гвардейская стрелковая и 375-я стрелковая дивизии 23-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора П.П. Вахромеева, обе, как отмечал П. Карель, первоклассные соединения[620]. Их усилили артиллерийскими полками, противотанковой артиллерией, истребительно-противотанковыми дивизионами, минометными полками и другими формированиями. Советские позиции были хорошо оборудованы в инженерном отношении — несколько противотанковых рвов, густая система минных полей, паутина траншей, множество земляных бункеров и опорное пунктов. Центральным пунктом советской обороны был хорошо укрепленный хутор Березов.
Благодаря авиационной и армейской разведке немцы прекрасно знали о мощи советской обороны. Командир дивизии СС «Дас Райх» Вальтер Крюгер проводил тщательную отработку начальных фаз операции путем военных игр на картах и дополнительной тренировки солдат.
В ночь на 4 июля саперы приступили к расчистке проходов через минные поля. Солдаты получили паек на пять суток, поскольку ожидалось, что быстрые темпы наступления не позволят кормить их горячей пищей.
Унтершарфюрер СС Вилли Бётцель из 2-й роты (гауптштурмфюрера СС Гельмута Кампфе) разведывательного батальона записал в дневнике: «В 20:30 мы выдвигаемся вперед. Все дороги забиты, везде движение — машины, снаряжение, оружие»[621]; Маховик «Цитадели» начинал раскручиваться.
Начало наступления дивизии СС «Дас Райх» было назначено на 03.00 5 июля. Интересно отметить, что Гот не стал устанавливать единое время начала артиллерийской подготовки и перехода в атаку для всех своих войск, оставив это решение на усмотрение корпусных командиров.
Перед основным наступлением корпус СС должен был овладеть позициями боевого охранения и передовых отрядов войск 6-й гвардейской армии. По плану операции именно эти рубежи были определены как исходные позиции для наступления дивизий корпуса 5 июля.
 |
По немецкому замыслу, задача корпуса Хауссера «состоит в том, чтобы после взятия передовых позиций на высоте 218, в Яхонтов, на высоте 228,6 и планомерной артиллерийской подготовки взломать первую линию обороны врага (главная линия обороны перед участком корпуса: местность у ручья Ерик, Березов, высота 220,5, Задельное) на узком участке силами «Лейбштандарта» и дивизии СС «Дас Райх». Прорвав… немедленно атаковать вторую линию в районе Лучки — Яковлево»[622]. Протяженность участка атаки «Лейбштандарта» и «Дас Райх» составляла около 10 километров, а общей атаки корпуса — около 14 километров.
В приказе № 17 по 2-му танковому корпусу СС частям ставились следующие задачи:
«…Дивизия СС «Лейбштандарт», усиленная 315-м гренадерским полком и 2-м дивизионом 238-го артиллерийского полка (из 167-й пехотной дивизии. —
После окончания артподготовки 55-й полк шестиствольных минометов и 861-й легкий артиллерийский дивизион должны перейти в распоряжение «Лейбштандарта».
8-й авиакорпус должен использовать свои силы, чтобы поддержать атаку 2-го танкового корпуса СС.
Первая цель атаки дивизии СС «Дас Райх» — позиции врага в Березове и на северо-восток от него, исключая мосты. Последний бомбовый удар — 03.50.
Первой целью атаки для дивизии СС «Лейбштандарт» являются позиции врага с обеих сторон; от высоты 220,5 и к северу от нее. Последний бомбовый удар — 03.05.
Самолеты будут сопровождать авангард «Лейбштандарта» и «Дас Райх» с самого начала атаки»[623].
В итоге передовым частям эсэсовского корпуса разрешалось пересечь линию фронта (свой передний край), в соответствии с планом операции, в 23.00 4 июля.
Участок местности, где должна была атаковать дивизия СС «Дас Райх» (Яхонтов — западные скаты высоты 218 (заужен до трех километров), напоминал удлиненное горлышко винной бутылки. Эсэсовский корпус был вынужден разворачиваться на местности, изрезанной глубокими балками и оврагами (яр Болховец, лог Клюев). В самом начале наступления через участок «Дас Райх» предстояло ввести в действие боевую группу дивизии СС «Тотенкопф». Эта дивизия имела задачу, прикрывая фланг корпуса по линии хутор Гремучий — хутор Ерик — Заготскот, оттеснить части 375-й стрелковой дивизии к хуторам на западном берегу реки Липовый Донец и овладеть шоссе Белгород — Курск. Отметим, что в начале наступления корпуса участок прорыва по фронту «Тотенкопф» был запланирован несколько больше, чем у соседней «Дас Райх». Предполагалось, что при движении в глубь советской обороны «Тотенкопф» уйдет вправо. Поэтому предстоящий район ее боевых действий графически напоминал полуовал, который вклинился в прямоугольник участка «Дас Райх», из-за этого и образовалась «бутылочная горловина».
 |
Пауль Хауссер и его штаб трезво оценивали мощь первой линии советской обороны. Поэтому был разработан очень сложный, но, как оказалось, достаточно эффективный план ее прорыва. Для захвата высот, необходимых для артиллерийского наблюдения и для обеспечения прорыва первой линии, от каждого полка на передовой было выделено до усиленного батальона. В «Дас Райх» для этой цели был выбран 3-й батальон Гюнтера Вислицени из полка СС «Дойчланд». Особое место в плане Хауссера занимала артиллерийская подготовка и организация первого удара по боевому охранению 52-й гвардейской стрелковой дивизии для прорыва первой и второй линий траншей и рывка в глубь ее обороны. Дивизии СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» получили приказ о наступлении двумя полковыми группами каждая в следующих направлениях: «Лейбштандарт» (2-м панцер-гренадерским полком СС) от высоты 228,6 вдоль дороги на Быковку. Действия этого полка прикрывал 315-й пехотный полк 167-й пехотной дивизии, имевший задачу, прикрывая левое крыло 2-го полка СС, сломить подразделения 155-го гвардейского стрелкового полка на восточном берегу реки Ворскла. Вектор движения обеих частей в течение дня должен был быть неизменны.
План атаки «Дас Райх» был несколько иным. В первый эшелон, как уже указывалось, Вальтер Крюгер вывел 3-й батальон полка СС «Дойчланд», усиленный саперными подразделениями. Тем самым была создана сильная ударная группа, получившая приказ атаковать в направлении хутора Березов — Быковка. Параллельно ей, в направлении на Яхонтов — западная окраина Березова, предполагалось двинуть 1-й панцер-гренадерский полк СС из «Лейбштандарта» (со штурмовой группой которого действия Вислицени были тесно скоординированы), но только после того, как 2-й полк СС завяжет бой на переднем крае 52-й гвардейской стрелковой дивизии. После захвата первой траншеи и хутора Яхонтов 1-й полк СС и полк СС «Дойчланд» должны были повернуть на восток от дороги на Быковку и сильными ударами расширить коридор прорыва, одновременно двигаясь к Быковке. Таким образом, наступление войск ударного клина корпуса как бы распадалось на два расходившихся друг от друга направления. Но обе дивизии вплоть до села Яковлево должны были двигаться параллельно, строго придерживаясь единого направления: исходные позиции — Быковка — Яковлево, затем поворот на Лучки (прохоровское направление). Важно помнить, что этот план вводился только после того, как будут преодолены линия советского боевого охранения и первая траншея[624].
 |
В 01.00[625] артиллерия Воронежского фронта произвела хоть и короткий (10 минут), но мощный артналет из 600 стволов по выявленным целям. Обстрелу подверглись 17 основных пунктов сосредоточения немецких танков и пехоты, 12 артиллерийских батарей, 17 наблюдательных пунктов и ряд других целей. Как писал находившийся в полку СС «Дойчланд» военный корреспондент Мартин Шваебе: «Ад обрушился на нас, неожиданно советский артиллерийский огонь накрыл все вокруг»[626]. Тем не менее серьезных результатов данная акция не имела, разве что местами была нарушена система проводной связи, а некоторые подразделения, в частности полки СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер», понесли незначительные потери (это были первые, хотя и небольшие, но все же потери дивизии в операции «Цитадель»).
Целью полка СС «Дойчланд» было захватить хутор Яхонтов и пробить первую брешь в мощной советской оборонительной линии. Около 01.30 две роты 3-го батальона и 12 саперных групп, вооруженных огнеметами, сумели ползком преодолеть нейтральную полосу и прошли мимо советских часовых[627]. Оказавшись за советской линией охранения, гренадеры и огнеметчики атаковали советские форпосты с тыла и быстро уничтожили их. Затем штурмовая группа Вислицени развернулась и атаковала первый эшелон советской оборонительной линии.
Изначально немцы планировали взять хутор Яхонтов в кольцо. С востока должны были ударить две роты полка СС «Дойчланд», а с запада, в направлении оврага северо-западней хутора, атаковала 2-я рота 1-го полка СС из «Лейбштандарта». Солдаты «Лейбштандарта» действовали успешно, в 01.33 (то есть пока группа Вислицени только вступала в бой) штаб 1-го панцер-гренадерского полка СС сообщил, что его 2-я рота уже овладела западной частью холма, на которой расположен Яхонтов. Однако красноармейцы имели здесь хорошие оборонительные позиции и организованным огнем прижали гренадер к земле на подступах к Яхонтову. Этот момент был отражен в утренней сводке штаба 2-го танкового корпуса СС: «Передовое охранение противника на высоте 218, в Яхонтове и высоте 228,6 оказало при нашем нападении ночью энергичное сопротивление»[628]. Очень красочно бои за Яхонтов описал В. Замулин: «Боевые действия осложняли сумерки, прилегающий к высотам район был расцвечен вспышками от взрывов гранат и мин, пронизан пулеметными и автоматными трассами, вся местность была покрыта человеческими телами: мертвыми, двигавшимися подобно ящерицам или сцепившимися друг с другом в смертельных объятиях»[629].
Группа Вислицени при штурме Яхонтова столкнулась с частями 155-го гвардейского стрелкового полка подполковника И.А. Чистякова, оказавшими упорное сопротивление. В районе высоты 218 два советских огнеметных расчета встретили передовую группу эсэсовцев из установленных на тележках огнеметов. В результате скоротечного боя, по советским данным, были сожжены 10 автоматчиков, остальные в панике разбежались[630]. Тем не менее участь Яхонтова уже была решена. Гренадеры ворвались в хутор и вскоре взяли его под контроль. В утреннем донесении начальник оперативного отдела дивизии СС «Дас Райх» Георг Майер лаконично сообщал: «23.00. Наступление дивизии на Яхонтов. 02.30. Яхонтов в наших руках[631]. Полевые укрепления на южной окраине, восточнее и западнее взяты в рукопашном бою»[632]. Продвижение вперед продолжалось.
Отображение этих боев есть и в советских документах. Так, по данным штаба Воронежского фронта, в 02.30 (время московское) немцы силой до трех пехотных батальонов при поддержке авиации атаковали и захватили позиции боевого охранения 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии в районе Яхонтова[633]. Здесь мы видим, что советское командование практически точно определило численность немецких сил, действовавших против боевого охранения.
 |
В 03.00 в полосе дивизии СС «Дас Райх» началась артиллерийская подготовка и авиационные налеты. В артиллерийском обстреле участвовали артиллерийские полки «Лейбштандарта» и «Дас Райх» и два дивизиона «Небельвеферов»[634](вероятно, из 3-й минометной дивизии оберста Гревена). Обстрел длился до 03.35, при этом сам артиллерийский полк «Дас Райх», вместе с «Небельвеферами», на целых 20 минут сконцентрировал свой огонь на районе вокруг Яхонтова[635], пытаясь подавить продолжающееся сопротивление частей 52-й гвардейской дивизии. В 03.35 оба эсэсовских артиллерийских полка обстрел резко прекратили. Пауза длилась недолго, через десять минут огонь был вновь открыт (к эсэсовским артиллерийским полкам присоединился 861-й артиллерийский дивизион) и сосредоточен вдоль дороги на Быковку, на участке, где предстояло атаковать 2-му панцер-гренадерскому полку СС. Через некоторое время огневой вал был перемещен в полосу наступления 315-го пехотного полка, а затем — 1-го панцер-гренадерского полка СС (снова по району Яхонтова). Артподготовка завершилась лишь в 04.05, после чего грохот взрывов на некоторое время стих и расчеты приступили к подготовке данных для выполнения заявок командиров передовых подразделений. Как отметил В. Замулин, артиллерийская подготовка 2-го танкового корпуса СС была подготовлена четко, в результате был достигнут «определенный успех»[636].
Авиационный налет осуществлялся силами до 80 самолетов[637]. Напомним, что в полосе наступления «Дас Райх» авианалет должен был закончиться в 03.50. После этого основные усилия 8-го авиационного корпуса сосредотачивались в полосе наступления «Лейбштандарта».
Важно заметить, что местность перед первыми траншеями 52-й гвардейской стрелковой дивизии представляла собой холмистую равнину, пересеченную оврагами и балками, которые не просматривались с советской стороны, что давало возможность немцам скрытно сосредотачивать силы в непосредственной близости от переднего края противника. После захвата Яхонтова и высот 218 и 228,6 ситуация для советских войск осложнилась еще и тем, что это были командные высоты: с них хорошо просматривалась главная полоса советской обороны, перемещение войск, инженерные заграждения.
Уничтожив советские боевые дозоры на левом фланге 6-й гвардейской армии, ударные группы «Лейбштандарта» и «Дас Райх» приступили к прорыву основной линии первого армейского рубежа обороны.
По изначальному плану атаку батальона Вислицени должны были поддерживать танки и штурмовые орудия. Но из-за проливных дождей, превративших всю местность в сплошное море грязи, плотных минных полей и пробок на проходимых дорогах бронетехника так и не смогла оказать Вислицени надлежащую поддержку в атаке. Штаб «Дас Райх» сообщал: «Плохие дороги и тяжелая местность помешали своевременному вводу в бой штурмовых орудий и «Тигров»[638]. Поданным Вилли Фея, танки и самоходки начали выходить на стартовые позиции только в 4 часа утра[639].
 |
Поняв, что вступление в бой бронетехники задерживается на неопределенный срок, Вислицени начал действовать сам, сосредоточившись на прорыве обороны усиленного 155-го гвардейского стрелкового полка[640] и штурме главного узла сопротивления — хутора Березов. Непосредственно Березов защищал 3-й батальон 156-го гвардейского стрелкового полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии, подчиненный командиру 155-го гвардейского стрелкового полка и усиленный саперными спецподразделениями. Отметим, что передний край обороны гвардейского полка проходил по линии Березов — Гремучий и имел протяженность примерно четыре километра.
Сам хутор Березов был хорошо укреплен в инженерном отношении, от его юго-восточных окраин в заболоченном отроге протекал ручей, впадавший в реку Ерик. Это вынудило Вислицени сосредоточить основные усилия на прорыве через юго-западные окраины хутора. Однако здесь было расположено крупное минное поле. Также протекавший у Березова ручей прикрывал с юга и с юго-запада подходы к соседнему хутору Гремучий (около одного километра восточнее Березова). Учитывая, что захват подготовленного к обороне населенного пункта задача куда более сложная, чем овладение высотой, обергруппенфюрер СС Хауссер лично выехал на своем бронеавтомобиле в дивизию СС «Дас Райх» и остановился у высоты 218 (в двух километрах южнее Березова), чтобы лично наблюдать за штурмом.
Вислицени начал атаку одновременно с артиллерийской подготовкой и авиационными налетами. Менее чем через час первая атака «Дас Райх» захлебнулась: с ходу взять Березов не удалось. По радио Хауссеру стали поступать сообщения о потерях: убитых и большом числе раненых. Стало ясно: несмотря на артиллерийские обстрелы и авианалеты, обороняющиеся практически полностью сохранили как инженерные заграждения, так и артиллерийские средства. Немецкий расчет на то, что советские войска будут ошеломлены после мощного авиа- и артналета и не успеют дать отпор, не оправдался.
Как отметил В. Замулин, первый же штурм позиций 52-й гвардейской стрелковой дивизии подтвердил худшие из предположений Хауссера — позиции врага придется не прорывать, а прогрызать метр за метром. На это и были нацелены первые его приказы после приостановки наступления. Артиллерийским полкам дивизии была поставлена задача вести интенсивный контрбатарейный огонь по обнаруженным целям. Подразделения шестиствольных минометов 55-го и 1-го минометных полков получили распоряжения уничтожать живую силу в окопах и в специальных щелях (так называемые «лисьи норы»). По данным В. Замулина, в документах штабов эсэсовских дивизий встречаются распоряжения «не обращать внимания на перерасход снарядов», что очень показательно, учитывая традиционное для Вермахта рациональное расходование боеприпасов. К месту боя подтягивались танки и самоходки.
 |
Целью Вислицени было захватить линию траншей перед противотанковым рвом, пересечь ров и с севера атаковать Березов, лежащий на дальней стороне рва. Во главе своих солдат он пошел на штурм советских позиций. В бою в противотанковом рве Вислицени получил рану в колено, но остался в строю. Гренадеры быстро втянулись в жестокие рукопашные бои с яростно сопротивлявшимся противником, в бои, в которых саперные лопатки и ножи оказались куда более эффективным оружием, чем винтовки и штыки. 10-я рота Гельмута Шрайбера, пройдя через противотанковый ров, в ближнем бою уничтожила красноармейское прикрытие и окопалась на другой стороне рва. Советские части попытались выбить эсэсовцев с этой позиции и контратаковали, немцы стояли насмерть, не уступая ни пяди земли. В послевоенном интервью один из гренадер вспомнил специфический запах, витавший над полем боя 5 июля: «Запах мокрой травы, смешанный с куда более сильным запахом мокрой одежды, кордита (бездымный порох. —
Продвижение вперед обеспечивалось слаженными действиями солдат всех подразделений полка СС «Дойчланд». Командир зенитного полувзвода 14-й роты шарфюрер СС Бартл Брайтфусс выдвинул свою скорострельную зенитку к окраинам Березова и точным огнем подавил пять пулеметных гнезд противника. При этом погибло 20 советских солдат. Одновременно Ойген Штокер, командир приданного Вислицени взвода 4-й роты полка, выдвинул свой наблюдательный пост поближе к позициям противника, чтобы точнее наводить огонь орудий взвода. Благодаря этому 3-й батальон смог продолжить атаку и вклиниться во вражескую оборону. Развивая успех, Вислицени бросил в атаку всех, кого можно. Во главе нескольких человек из своей группы управления Штокер ворвался во вражескую траншею и захватил ее в рукопашном бою.
Хорошую поддержку гренадерам оказал 4-й артиллерийский дивизион, в частности его 11-я (оберштурмфюрера СС Йозефа Каста) и 12-я (оберштурмфюрера СС резерва Герберта Хоффманна (одного из самых лучших артиллеристов в истории дивизии СС «Дас Райх»[643]) батареи. Обе батареи участвовали в артиллерийской подготовке, после чего были выдвинуты к передовым позициям, чтобы прямым огнем поддерживать атаку на Березов. После того как противотанковый ров был взят, Хоффманн и Каст выдвинули свои орудия вперед, чтобы вести прямой огонь. Вскоре Каст переправился через противотанковый ров, чтобы быть ближе к месту событий и направлять огонь своих орудий «из первого ряда».
Тем временем в помощь 3-му батальону был брошен 2-й батальон Ханса Биссингера, усиленный 3-й саперной ротой гауптштурмфюрера СС Карл-Хорста Арнольда, 2-м взводом гауптшарфюрера СС Ханса Рюфферш из 2-й саперной роты и 2-м взводом унтерштурмфюрера СС резерва Алоиса Вебера из 16-й (саперной) роты полка. Атакуя, эсэсовцы выбили красноармейцев с их позиций и вскоре вышли к противотанковому рву.
Около 05.00 под прикрытием огня орудий «Тигров» и самоходок саперные подразделения двинулись к минным полям. Специальная группа саперов была выделена для подрыва краев противотанкового рва у Березова, чтобы засыпать его участок и проложить дорогу бронетехнике. Несмотря на то что все минные поля сплошь простреливались противником, гауптштурмфюрер СС Арнольд лично повел 1-й и 2-й взводы своей саперной роты вперед. Не обращая внимания на огонь противника и налеты авиации, саперы смогли преодолеть противотанковый ров. 1-й взвод в рукопашном бою сломил сопротивление противника (в схватке отличился шарфюрер СС Хайнц Буххольд[644]), после чего саперы приступили к расчистке минного поля, чтобы подготовить путь для бронетехники. Под артиллерийским огнем они сумели расчистить проход, при этом командование особенно отметило хладнокровие и заслуги унтершарфюрера СС Пауля Балфанца. К расчистке минных полей подключились и остальные саперные части, в частности взвод гауптшарфюрера СС Рюфферта, который лично обезвредил 18 мин. Все это позволило эсэсовцам продолжить атаку дальше. В целом части «Лейбштандарта» и «Дас Райх» прорывали оборону 52-й гвардейской стрелковой дивизии на участке Задельное — Березов шириной шесть километров.
 |
«Прогрызание» советских позиций и ликвидация инженерных заграждений дали результат. В 06.00 бронетанковые части дивизии СС «Дас Райх» пошли в атаку. Эсэсовцы использовали тактику «Панцеркайль» (Танковый клин): во главе клина группами шли «Тигры», а самоходки Stug прикрывали их с флангов. Легковооруженная пехота двигалась сразу позади танков, а тяжеловооруженная и имевшая минометы[645] следовала в основании клина[646]. На советские войска такая тактика также производила впечатление. Военный корреспондент Ю. Жуков писал в репортаже с поля боя: «Ранним утром немецкие танковые части пытались прорвать нашу оборону на одном из участков. С громом и лязгом двинулись вперед сразу 100 машин. В первом эшелоне шли «Тигры», зловеще выставив вперед свои длинноствольные 88-миллиметровые орудия. За ними двигались самоходные орудия крупных калибров, и, наконец, в третьем эшелоне — все остальные танки. В небе непрерывно выли немецкие самолеты, методически перепахивавшие землю бомбами. Усиленно работала вражеская артиллерия. Казалось, еще немного и ничего не сможет устоять перед этой армадой»[647]. Здесь нужно подчеркнуть, что, вопреки распространенным утверждениям, 5 июля основные силы танкового полка «Дас Райх» введены в бой не были. Для прорыва мощной советской обороны были задействованы лишь «Тигры» и штурмовые орудия, а остальная бронетехника должна была вступить в бой уже после «прорубания бреши» в советских порядках.
 |
Пытаясь сдержать эсэсовский натиск, советское командование привлекло дополнительные силы артиллерии, так что после 06.00 части Вислицени снова были прижаты к земле мощным огнем вражеских орудий и минометов. Наступление было приостановлено. Для уничтожения советской артиллерийской группировки в районе леса Журавлиный (три километра северо-восточнее Березова), прикрывавшей Березов и Гремучий и особенно досаждавшей наступающим, через офицера связи от 8-го авиакорпуса были срочно затребованы пикирующие бомбардировщики «Штука». Они появились лишь через час. В 07.20 над лесом Журавлиный появились пикировщики, они без перерыва в течение получаса утюжили этот небольшой лесок. Здесь располагались дивизионы 27-й отдельной артиллерийской бригады, огонь которых существенно сдерживал атаковавшие части Вислицени.
После подавления позиций советской артиллерии, около 08.00, боевая группа «Дас Райх» при поддержке «Тигров» и штурмовых орудий вновь перешла в наступление. Теперь атака развивалась быстрее, в 08.30 эсэсовцы обошли хутор с запада и с севера и зашли в тыл 9-й стрелковой роте 3-го батальона 156-го гвардейского стрелкового полка.
Тем временем гренадеры 2-го батальона, при поддержке штурмовой авиации[648], пошли на штурм Березова, ударив с юга. На штурм советских позиций перед Березовом первыми пошли части 6-й роты, командир которой получил приказ войти в противотанковый ров перед Березовом и уничтожить советские огневые точки, расположенные вокруг. Для этого роте был придан саперный взвод Алоиса Вебера. Не успели гренадеры атаковать, как попали под сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь противника, поскольку советские позиции здесь остались практически вне воздействия немецкой авиации и артиллерии. Атака застопорилась, и вскоре весь 2-й батальон был прижат к земле сильным огнем. Через час ситуация не изменилась, батальон нес большие потери убитыми и ранеными. В этих условиях командир саперного взвода Алоис Вебер принял рискованное решение атаковать ближайшие укрепления красноармейцев, огонь из которых наиболее досаждал гренадерам. Стремительным штурмом саперы сломили сопротивление противника, и 2-й батальон смог дальше атаковать.
 |
Через полчаса 2-й батальон полка СС «Дойчланд» перешел противотанковый ров и ударил по позициям 8-й стрелковой роты навстречу боевой группе Вислицени. Гренадеры ворвались в советские траншеи, где завязался жестокий рукопашный бой. Красноармейцы яростно сражались, предпочитая умереть на позициях, чем отступить. Ханс Хубер, боец огнеметного взвода, рассказывал после войны: «Огонь вражеской артиллерии заставил нас искать укрытие. И слава богу, потому что сам огнемет был чертовски тяжелым. Вскоре по сигналу ракет мы поняли, что наш 2-й взвод уже закрепился в деревне. Командир отделения Кизель все больше выходил из себя. Он приказал мне подготовить мой огнемет, и мы двинулись во вражескую траншею. Я поливал огнем каждый зигзаг траншеи и каждый вражеский опорный пункт. При этом я испытывал в себе странное ощущение необычайной силы от обладания таким смертоносным оружием, хотя, конечно, страшно было смотреть, как пламя пожирает все на своем пути, полностью охватывая защитников траншей. Вскоре я был черен с ног до головы от горючей смеси, а мое лицо обгорело от огненных брызг, рикошетивших от стенок траншеи и попадающих на нас из-за поднявшегося сильного ветра. Я мало что видел. Противник ничего не мог сделать против наших огнеметов, так что мы достигли хорошего успеха в атаке и захватили много пленных»[649].
Интересно, что, пытаясь снизить эффективность огня советской противотанковой артиллерии, эсэсовцы уже с первых часов наступления применили нейтральные дымы. В докладе командования Воронежского фронта о ходе летней оборонительной операции 1943 года отмечалось:
«…Дымы немцы применяли настолько в широком масштабе, что сплошь и рядом их применение тактически не оправдывалось. Однако в целом ряде случаев применение немцами нейтральных дымов значительно облегчало проведение наступательной операции.
Противник имел достаточное представление о мощи нашей обороны, и к ее прорыву он относился совершенно реально. Именно это и послужило… причиной столь широкого применения нейтральных дымов…
Наиболее характерными случаями применения противником дымов были следующие: утром 5.7.43 г. при прорыве обороны 52-й гв. сд на рубеже: х. Березов, х. Гремучий, противник артсредствами поставил дымовую завесу на фронте 1,5–2 км. Ослепив НП и ОП, противник создал невыгодные условия для стрельбы нашей артиллерии, т. к. исключалась возможность ведения прицельного огня.
Дымы противником были поставлены не сплошной стеной, а с просветами. Маневр живой силой и подтягивание резервов противника были облегчены, а имевшиеся просветы давали возможность атакующим ориентироваться на местности. Что касается артиллерии противника, то последней почти не мешали, так как она вела стрельбу по заранее пристрелянным рубежам»[650].
Двигаясь медленно, танки и штурмовые орудия в сопровождении автоматчиков и огнеметчиков вели интенсивный обстрел позиций гвардейцев. В. Фей оставил интереснейшее описание того, как сражение 5 июля виделось солдату-танкисту: «На северо-западе, на далеко протянувшейся высоте, уступами располагаются дерево-земляные оборонительные сооружения и окопы врага. На заднем склоне размещены артиллерийские батареи противника. Они поливают наши атакующие подразделения ураганным огнем. Пикирующие бомбардировщики беспрестанно сбрасывают свой смертоносный груз на вражеские укрепления. Батареи замолкают одна за другой. На пшеничном поле позади наших танков появляется артиллерийское подразделение и сокрушает вражеские позиции. Медленно, ползком продвигается вперед наша пехота, укрываясь за тонкой дымовой завесой в высокой степной траве… Она врывается в большевистские окопы и блиндажи»[651].
В 08.30 13 «Тигров» и самоходок вышли к Березову, открыв по хутору огонь. В. Фей так описал этот момент: «На горизонте показывается белая церковь с пятью маленькими куполами; в поле зрения появляются первые дома деревни. По садам мечутся советские стрелки, пытаясь спастись в домах. Туда устремились наши фугасные снаряды: глиняные хаты наполовину взлетают в воздух, потом горят как блеклые факелы, у которых летнее солнце отнимает силу ветра»[652]. Советская противотанковая пушка, открывшая огонь с дистанции 200 метров, была разбита первым же выстрелом «тигрового» 88-мм орудия. Фей вспоминал: «Потом ненадолго наступает затишье. Мы пересекаем линию покинутых вражеских окопов и машем из открытых люков нашим храбрым пехотинцам, которые отдыхают на завоеванной высоте, и направляемся в ближайшую низину»[653]. Ввод бронетехники в бой прошел все же не так гладко, как хотелось бы немцам. В районе Березова несколько штурмовых орудий подорвались на минах. Что касается «Тигров», то они проследовали далее на север, в район высоты 233,3.
 |
Основную тяжесть боев за Березов вынесли на себе пехотинцы. При штурме Березова саперный взвод Ханса Рюфферта (из 2-й саперной роты) в рукопашном бою захватил главный опорный пункт противника. Очаги советского сопротивления быстро подавлялись гранатами. К центру Березова первым пробился саперный взвод Вебера. Сломив здесь советское сопротивление, Алоис Вебер с боем прошел через хутор и захватил доминирующие высоты. Преследуя противника, взвод Вебера ворвался в советские укрепления на окраине Березова, где в рукопашном бою захватил 15(!) земляных бункеров. Активные действия Вебера позволили быстро сломить сопротивление в Березове. Советский гарнизон дрался до последнего человека. За день боя взвод Вебера потерял шесть человек убитыми и ранеными[654]. За этот бой Вебер был представлен Хармелем к Рыцарскому кресту (награжден 30 июля 1943 года). Около 14.00 организованное сопротивление защитников Березова было полностью сломлено. В целом бой за этот хутор шел около 9,5 часа.
Действия Гюнтера Вислицени в первый день наступления произвели большое впечатление на командование.
11 июля 1943 года Хармель представил его к Рыцарскому кресту, и уже 30 июля Вислицени получил заслуженную награду. Хармель так писал о Вислицени: «Штурмбаннфюрер Вислицени — это бесстрашный сорвиголова, который идет впереди своих людей в любой ситуации и знает, как передать солдатам свой непоколебимый оптимизм. Что еще характеризует Вислицени, так это то, что, несмотря на свою решительность, он всегда достигает результатов только с минимальными потерями»[655].
 |
Тем временем Пауль Хауссер находился на командном пункте полка СС «Дойчланд», лично наблюдая за ходом наступления. «Все идет по плану, обергрупденфюрер», — доложил ему Хайнц Хармель. Тут пришло донесение от Вислицени, что, хотя бои идут с переменным успехом, его роты все же неуклонно продвигаются вперед. На это Хауссер выделил для поддержки атаки Хармеля дивизион «Небельвеферов».
 |
В дневной сводке 2-го танкового корпуса СС за 5 июля 1943 года отмечается: «После ожесточенного боя неприятель, начиная со второй половины дня, отступает на север. Несмотря на то что первое сопротивление сломлено, следует ожидать закрепления противника на второй линии»[656].
Теперь Вальтер Крюгер спешил использовать благоприятную ситуацию. Встретив сильную противотанковую оборону 2-го батальона 155-го гвардейского стрелкового полка, боевая группа полка СС «Дойчланд» ударила на север от Березова по лощине ручья Ерик и в 13.30 вышла к высоте 233,3 (шесть километров севернее Березова). В это же время 1-й и 2-й панцер-гренадерские полки «Лейбштандарта» окружили часть сил 151-го гвардейского стрелкового полка и вышли к высоте 215,4, соединившись с боевой группой «Дас Райх». Таким образом, к 14.00 обе дивизии 2-го танкового корпуса СС, действовавшие на главном направлении, преодолели наиболее укрепленные позиции главной армейской полосы обороны и теперь настойчиво двигались в северном направлении.
П. Карель писал о сражении 5 июля: «Скрежетали «Тигры». Громыхали противотанковые ружья. Гренадеры прыгали в окопы. Стрекотали пулеметы. Снаряды разносили крытые траншеи и блиндажи. Самые первые часы сражения показали, что дивизии Хауссера тоже столкнулись с хорошо подготовленной и очень эффективной обороной»[657].
К этому моменту части 52-й гвардейской стрелковой дивизии уже испытывали острую нехватку боеприпасов, особенно артиллерийских. Подвезенные на 13 автомашинах снаряды были сожжены немецкой авиацией. Несмотря на это, гвардейцы яростно сражались. В боевом журнале 52-й гвардейской стрелковой дивизии указывалось:
«Полоса 155-го гвардейского стрелкового полка… После овладения Березовом противник занял оборону на северных окраинах хутора и подбросил до полка пехоты и танки. В 14.30 (время московское. —
На протяжении всего боя авиация противника большими группами по 50–75 единиц бомбила боевые порядки и глубину обороны полка. В результате бомбежки было выведено из строя много артсредств, вооружения и живой силы. В 16.00 (время московское. —
Пытаясь удержать контроль над ситуацией, около 14.00 полковник И.М. Некрасов (командир 52-й гвардейской стрелковой дивизии) приказал командиру 230-го отдельного танкового полка полковнику Д.А. Щербакову атаковать одной ротой боевую группу «Дас Райх» у высоты 233,3 (примерно около шести километров севернее Березова)[659]. В. Фей рассказал о том, как эту атаку увидели немцы: «На командной высоте на севере стоят в укрытии несколько танков Т-34. Первые снаряды бьют недалеко от нас, потом — прямое попадание нам в лоб. Заряжаем, ставим на боевой взвод, выстрел! Есть попадание! Первый Т-34 горит. Наш сосед подбивает второй. Остальные откатываются за высоту. Через 500 метров на горизонте показываются 20, 30, 40 вражеских танков[660]. Они минуют горящие остовы обоих танков, останавливаются, стреляют, катят дальше и продолжают стрелять в быстром темпе. Снаряды попадают в лоб и в корму[661], но они не приносят нам большого вреда. Мы продвигаемся еще немного вперед на удобную для стрельбы позицию и открываем огонь. Танковый бой начался»[662]. Мощные орудия, отличная оптика и прекрасная выучка немецких экипажей сделали свое дело — через час, по данным Фея, было подбито 12 танков[663]. Ответный огонь советских танков вреда «тигровой» броне не нанес. Фей рассказал, что советские попадания мало влияли на экипажи «Тигров»: «Мы уже не вздрагиваем, когда слышим, как смерть своим стальным кулаком стучит по нашему тесному убежищу. Мы смахиваем с лица осыпающиеся кусочки лака и снова заряжаем, прицеливаемся, стреляем. Четыре часа подряд». Отметим, что Фей немного драматизировал события. Так, по данным В. Замулина, примерно через 30–40 минут советская рота была почти вся уничтожена в самоубийственной атаке. Подчеркнем, что большинство авторов, в том числе и сам Фей, называют танки, с которыми экипажи «Тигров» вели бой на позициях 52-й гвардейской стрелковой дивизии, не иначе как Т-34. Это неверно, поскольку в бой 5 июля вступил лишь 230-й отдельный танковый полк, а укомплектован он был американскими машинами «Генерал Ли» и «Генерал Стюарт». Других танковых частей и соединений в полосе 52-й гвардейской стрелковой дивизии не было. О результатах контратаки 230-го отдельного танкового полка сухо доложил в дневном донесении начальник оперативного отдела штаба «Дас Райх» Майер: «14.45. Танковая контратака неприятеля со стороны высоты 233,3 отражена. Подбито семь танков. Упорное сопротивление врага на высоте 233,3 и в направлении Быковки»[664]. В советских донесениях эта атака была отражена по-другому: «…Командиром дивизии была введена в бой рота 230-го танкового полка. Части дивизии при поддержке танков оказывали упорное сопротивление. Орудийные залпы, рокот моторов, взрывы бомб и треск пулеметов и автоматов слились в общий гул. Один за другим загорались немецкие танки»[665]. Как отметил В. Замулин, «в приведенной цитате много эмоций и очень мало правды, ее строки далеки от реальных событий того боя, в частности, утверждение о понесенных врагом потерях. К сожалению, все было наоборот. По сути, атака оказалась самоубийственной для наших танкистов»[666]. Немцы серьезных потерь не понесли.
Прорыв эсэсовцев у Березова заставил советское командование усилить это направление. В район Быковки была выведена 28-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада с задачей не допустить дальнейшего продвижения танков «Дас Райх», прорвавшихся в районе Березова[667]. Впрочем, «Дас Райх» наступать на Быковку и не собиралась. Следующей целью для 3-го батальона Вислицени было захватить важную высоту 233,3. Однако из-за упорного сопротивления красноармейцев атакующие понесли серьезные потери, а личный состав гренадерских рот был измотан 15-часовым непрерывным боем. Чтобы не терять темпа атаки, Хармель бросил в бой 1-й батальон Вейдингера (до этого в активных действиях не участвовал), который прошел через порядки 3-го батальона, атаковал и к 16.00, со второй попытки захватил высоту 233,3. В бою были убиты два офицера из 1-й роты — унтерштурмфюрер СС Ханс Браумандль[668] и штандартеноберюнкер СС Зепп Гепль, став первыми офицерами дивизии, павшими в ходе операции «Цитадель». Но, несмотря на потери, задача дня полком СС «Дойчланд» была выполнена. Однако, почувствовав успех и в соответствии с вышеупоминавшимся приказом Гота Вальтер Крюгер останавливаться не собирался и, чтобы не давать противнику дополнительной передышки, приказал своим гренадерам начать штурм второй линии вражеской обороны.
Перед батальоном Вейдингера лежала густая паутина минных полей. Это создавало серьезные трудности для поддержки гренадер танками. Так, у высоты 233,3 два «Тигра» подорвались на минах[669] (в том числе танк командира роты Циммерманна, который был вынужден пересесть в другую машину). Вдобавок, если верить Вилли Фею, «Тигры» к концу дня исчерпали почти весь запас снарядов.
В итоге штаб корпуса отменил атаку основных сил танкового полка дивизии СС «Дас Райх», которая должна была поддержать атаку 1-го батальона. В свою очередь, люди Вейдингера из-за минных полей также задержались в развертывании для атаки.
 |
Эти события нашли отражение в журнале боевых действий 2-го танкового корпуса СС: «На стороне неприятеля, который сначала чрезвычайно упорно сражается, фиксируются по мере развития нашего наступления помимо ослабления сопротивления также отступательные движения. Чтобы помешать противнику закрепиться во второй линии обороны, «Лейбштандарту» и дивизии СС «Дас Райх» отдается приказ, несмотря на позднее время, около 17.00 как можно скорее подтянуть танковые полки и еще засветло прорвать вторую линию обороны. Дивизия СС «Тотенкопф» получает задачу направить в Журавлиный лес сильную разведку для установления связи с правым крылом дивизии СС «Дас Райх» и очистки леса.
В 16.50 дивизия СС «Лейбштандарт» взяла Быковку, около 18.40 атакует вторую линию обороны… Поскольку у дивизии СС «Дас Райх» плохие дороги и пробки на пути, продвижение существенно замедляет подтягивание, наступление было остановлено приказом по корпусу. Вторая линия должна быть столь же планомерно атакована, после сосредоточения, утром. В течение ночи как можно больше предполья должно быть занято, пехота должна продвинуться до высоты 241,5»[670].
Так что танкисты «Лейбштандарта» оказались куда удачливей, чем их коллеги из «Дас Райх». К 19.30 танки «Лейбштандарта» были в 500 метрах от деревни Яковлево, в пределах второй оборонительной линии. Однако из-за задержки танков и гренадеров «Дас Райх» штаб корпуса отложил атаку до следующего утра. Что касается своего задания на день, то дивизия СС «Дас Райх» полностью его выполнила.
В ходе боя «длинного дня» 5 июля, согласно документам корпусного штаба, дивизия СС «Дас Райх» потеряла 67 человек (из них два офицера) убитыми и 223 (семь офицеров) ранеными[671]. В целом за первый день операции весь 2-й танковый корпус СС потерял 1047 человек, из них убитыми — 187. Как оказалось, это были самые большие суточные потери в живой силе в ходе всей операции «Цитадель». Эсэсовцы (все три дивизии) отчитались в уничтожении 15 советских танков за день, а потери корпуса составили 16 танков и 28 штурмовых орудий[672]. В свете этих данных весьма странно выглядит утверждение В. Шнайдера, что «Тигры» «Дас Райх» уничтожили за день 5 июля 23 советских танка[673], что малореально, учитывая ограниченность действий советских танковых сил 5 июля.
По докладу штаба «Дас Райх», дивизия потеряла за день два «Тигра» (те самые, что подорвались на минах) и 10 самоходок. К концу дня в дивизии оставались в боеготовом состоянии: танков Pz-III (с длинноствольным орудием) — 52 штуки, Pz-III (с короткоствольным орудием) — один, Pz-IV — 27, «Тигров» — 11, штурмовых орудий — 11[674], противотанковых орудий — без изменений[675]. Отсутствие потерь среди танков Pz-III и Рz-IV лишний раз подтверждает, что в бой эти машины 5 июля введены не были. Также отметьте, что в этом перечне отсутствуют танки Т-34. По-видимому, они все еще находились на исходных позициях или же были на марше к передовой.
Анализируя ход событий 5 июля 1943 года, мы не согласимся с В. Замулиным, утверждающим о «действиях целой дивизии СС «Дас Райх» против Березова»[676]. Ведь в штурме Березова не были задействованы ни основные силы танкового полка, ни 1-й батальон полка СС «Дойчланд», ни полк СС «Дер Фюрер». Этот момент следует учитывать в дальнейших исследованиях. Подчеркнем, что в боях за Березов принимали участие два батальона полка СС «Дойчланд» (2-й и 3-й), части саперов, рота «Тигров», дивизион штурмовых орудий при активной поддержке артиллерии и авиации. Тем не менее это не умаляет героического подвига советского гарнизона Березова, дравшегося до последнего человека.
Главным результатом дня 5 июля стал прорыв полком СС «Дойчланд» первой советской линии обороны и местное вклинение во вторую. Подведя итоги первого дня операции, историк Т. Рипли отметил, что «Лейбштандарт» и «Дас Райх» оказались самыми успешными дивизиями во всей группе армий «Юг»[677]. Действительно, к концу первого дня наступления эсэсовские дивизии прорвали на всю глубину первый рубеж советской обороны, оттеснив и расчленив 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию. На фронте в 10 километров они продвинулись на глубину до 10 километров, захватив несколько населенных пунктов. Между частями 52-й гвардейской стрелковой дивизии образовался разрыв в 6–8 километров. В бой были брошены передовые подразделения 51-й гвардейской стрелковой дивизии, стоявшие во второй линии обороны.
Вечером, в 19.30, обобщив все данные в донесении в армию, командование эсэсовского корпуса докладывало: «В ходе дальнейшего наступления 5 июля 1943 года противник защищался ожесточенно на главной боевой линии (проходившей перед фронтом корпуса по линии: Березов, высота 220,5, Задельное) и на главном поле боя. Вражеские позиции между Березовом и высотой 217,1 были заняты более крупными силами пехоты, чем можно было предполагать по имевшимся сведениям о враге. Части 51-й гвардейской стрелковой дивизии, которые предполагались в районе Лучки как резерв, были на деле вклинены между ранее разведанными соединениями на линии фронта. На участке Березова были, по показаниям пленных, задействованы два батальона 51-й гвардейской стрелковой дивизии наряду с известными ранее батальонами 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Возле Березова и высоты 220,5 неприятель оказал самое сильное сопротивление. Центр сосредоточения артиллерии обозначился на возвышенностях по обеим сторонам Каменного лога. Многочисленные минные поля затруднили наше продвижение»[678].
Даже ночь не принесла затишье на поле боя — обе стороны не давали покоя друг другу через действия разведывательных групп и мелких патрулей. Так, в 22.30 гауптшарфюрер СС Ханс Зиберт, неоднократно отличавшийся в боях в составе мотоциклетного батальона, а ныне командир связного взвода штабной роты 2-го танкового батальона, получил приказ Кристиана Тихсена провести с небольшим отрядом пешую разведку, чтобы найти брешь в позициях противника для ввода в бой с утра 2-го танкового батальона. Этот разведывательный рейд затянулся на полусуток, Зиберт вернулся в батальон только утром 6 июля с важными данными, которые были определяющими для выбора маршрута.
 |
Кроме разведывательных рейдов, согласно приказу Гота, группы гренадеров «Лейбштандарта» и «Дас Райх» в сопровождении саперов занимали предполье, медленно, но настойчиво продвигались вперед к позициям 51-й гвардейской стрелковой дивизии, чтобы как можно ближе подойти к первой линии окопов для утреннего решительного броска. Отдохнуть практически никому не удалось, вдобавок ночью снова пошел дождь, что мало благоприятствовало отдыху тех солдат, которые пытались забыться сном в захваченных вражеских окопах. Экипажам «Тигров» выспаться вообще не удалось, уже в половине третьего утра их разбудил часовой, и уже до восхода солнца тяжелые танки начали выдвигаться для атаки.
Около 18.00 вперед начали выдвигать полк СС «Дер Фюрер» и разведывательный батальон. Последний начал движение в 18.30. Вилли Бётцель писал о марше в ночь на 6 июля: «Мы двигаемся целую ночь, в полной темноте. Ночь выматывает наши нервы, поскольку очень темно, а нам приказано «Никакого света!». Водитель ничего не мог видеть через свою щель и должен был полагаться только на указания командира»[679].
В ночь на 6 июля командующий Воронежским фронтом выдвинул на вторую полосу обороны 6-й гвардейской армии 1-ю танковую армию генерала М.Е. Катукова, а также 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса. Сюда же были переброшены новые истребительно-противотанковые артиллерийские соединения и части. Танкистам было приказано закопать свои боевые машины в землю и с места расстреливать атакующие танки врага[680].
На 6 июля перед «Дас Райх» (так же как и перед «Лейбштандартом») стояла задача как можно быстрее прорвать вторую линию советской обороны у села Яковлево и выйти на линию излучина реки Псёл — южнее села Тетеревино. В 21.00 5 июля Хауссер подписал следующий приказ для этих дивизий:
«1. Дивизии СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт» атакуют 6 июля позицию юго-восточнее Яковлево и после прорыва достигают поставленных на 5 июля целей.
2. Гренадеры занимают под покровом темноты исходные позиции по обеим сторонам высоты в одном километре южнее высоты 243,2, во время артподготовки подбираются ближе к позиции и врываются на нее в 03.30. Центр тяжести — внутренний фланг. Танки следуют вплотную.
3. Артиллерия и шестиствольные минометы: Подчинение, группа контрбатарейной борьбы — те же батареи, что и 5 июля. Воздушный артиллерийский разведчик в 03.00 над целью: позициями в полосе наступления, южнее линии Каменский — Козьма-Демьяновка. Группа контрбатарейной борьбы в полосе дивизии СС «Дас Райх». С рассветом начинается подавление всех разведанных огневых позиций и наблюдательных (корректировочных) пунктов. С 03.27 до 03.30 стрельба с наивысшей скоростью по заявкам полковых командиров по выявленным опорным пунктам вражеской обороны (три артиллерийских боекомплекта, один залп шестиствольных минометов), одновременно атака пикировщиков («Штуки»), если погода не воспрепятствует. Последняя бомба в 03.30.
4. Разминирование, в случаях необходимости для сражающихся войск, осуществляют дивизионные саперы, расширение проходов в минных полях в полосе дивизии «Дас Райх» силами 627-го саперного батальона без 1-й роты, в полосе «Лейбштандарт» — силами 666-го саперного батальона. Дивизиям определить пути продвижения в пределах своих полос наступления. Они же регулируют движение.
5. Связь с обеими дивизиями по проволочной и радиосвязи. Смену командных пунктов докладывать заранее»[681].
Утро 6 июля началось с немецкой артиллерийской подготовки, во время которой гренадерские подразделения сумели выдвинуться к советским позициям и в момент ее окончания находились всего в сотне метров от советских окопов.
Однако вовремя начать атаку не удалось. Сосредоточение войск проходило с трудом — минные поля сдерживали развертывание частей, а все дороги были трудно проходимы после ночного дождя и забиты техникой.
На второй день сражения в действие был введен полк СС «Дер Фюрер». Пройдя через боевые порядки полка СС «Дойчланд», гренадеры Штадлера вышли на исходные позиции для атаки. Эсэсовцы пытались отбросить части левого крыла 6-й гвардейской армии (51-я гвардейская стрелковая дивизия) за реку Липовый Донец. Перед атакой взвод гауптшарфюрера СС Эрнст-Дитриха фон Эберштейна из 16-й (саперной) роты полка под сильным вражеским огнем проделал проходы в минных полях перед второй линией советской обороны, обезвредив несколько сотен мин.
Около 07.00, после артиллерийской подготовки, по колено в грязи, гренадеры 1-го и 2-го батальонов полка пошли на штурм тактически важной высоты 243, обороняемой частями 51-й гвардейской стрелковой дивизии. Батальоны почти сразу же попали под яростный артиллерийский и пулеметный огонь. Солдаты залегли, атака застопорилась и вскоре была отменена, с перенесением на более поздний срок. В этой связи штаб «Дас Райх» докладывал: «Плохие дороги замедлили сосредоточение на исходных позициях с 08.30 до 10.00. Подготовка силами артиллерии и штурмовиков («Штука»). В 10.00 начало атаки. Задача: достижение и удержание линии Калинин — высоты юго-западнее Тетеревино». По плану танковый полк должен был наступать в центре, полк СС «Дойчланд» — слева, а полк СС «Дер Фюрер» — справа.
 |
Только когда около 10 утра в бой вступила дивизионная артиллерия, усиленная «Небельвеферами» 5-го минометного полка, а в небе появились самолеты Люфтваффе, подавившие советскую артиллерию, гренадеры полка СС «Дер Фюрер» возобновили атаку. Эсэсовцы наступали на участке всего в три километра по фронту, создав высокую плотность огня. Немецкий артиллерийский обстрел был точен и эффективен: огнем были выведены из строя пункты управления и связи полков 51-й гвардейской стрелковой дивизии, что расстроило управление войсками. Теперь каждый советский батальон дрался в одиночку. Это значительно облегчило задачу атакующих, и сопротивление противника было быстро сломлено. Налеты советской авиации успешно отбивались зенитчиками дивизии и истребителями Люфтваффе.
Где-то в районе 11 часов 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки начали беспорядочно отходить в направлении сел Яковлево и Лучки. Части «Дас Райх», атаковав правый фланг 156-го гвардейского стрелкового полка и позиции отдельного гвардейского учебного батальона на высоте 243, уже в 11.55 вышли на гребень высоты и устремились к селу Лучки (южные). Сбитые с позиций, несколько сот человек личного состава 156-го гвардейского стрелкового полка, преследуемые танками и панцер-гренадерами на бронетранспортерах (3-й батальон полка СС «Дер Фюрер») дивизии СС «Дас Райх», беспорядочно отходили по отрогам балки Сухая Плота на Яблочки и Лучки (северные). Неразбериха усиливалась паникой, возникшей среди отступавших. Немецкая техника почти вплотную преследовала отходившие подразделения. Советские части понесли тяжелые потери.
После полудня гренадерские батальоны полка СС «Дер Фюрер», при поддержке танков 3-го танкового батальона, вышли к Лучкам. 155-й гвардейский стрелковый полк был отброшен за реку Липовый Донец. В самих Лучках находились части 51-й гвардейской стрелковой дивизии, 464-й гвардейский дивизион и 460-й гвардейский минометный батальон 6-й гвардейской мотострелковой бригады 5-го гвардейского танкового корпуса. Плотный организованный огонь из Лучков резко сбил темп атаки боевой группы «Дас Райх». Как отметил В. Замулин, «эсэсовцы как бы уперлись в стену огня и металла»[682]. Вальтер Крюгер был вынужден сконцентрировать все усилия для уничтожения этого советского опорного пункта. Но подавить огонь артиллерии собственными силами ему быстро не удалось, поэтому пришлось снова запрашивать помощь авиации. Хотя бой в Лучках продолжался недолго, но носил ожесточенный характер. К 13.20 Лучки были захвачены, и, таким образом, корпус Хауссера на 30 километров вклинился в полосу советской обороны[683]. Советская артиллерия отошла к хутору Калинин.
 |
Как отметил П. Карель, с взятием Лучков «солидная брешь на участке 6-й гвардейской армии генерала Чистякова открылась, как широкие амбарные ворота. В них Хауссер теперь бросал все, что имел. Наступление развивалось так же стремительно, как в лучшие дни блицкрига»[684]. Для развития успеха в брешь были выдвинуты части дивизиона штурмовых орудий и разведывательный батальон Якоба Фика.
Заметим, что в этот момент основные силы артиллерии 6-й гвардейской армии находились на Обоянском шоссе и в полосе наступления немецкого 48-го танкового корпуса.
То же, что имелось в наличии, было не в боеспособном состоянии[685] (и это на второй день сражения!). Так что для отражения наступления дивизии СС «Дас Райх» у 6-й гвардейской армии не было больше артиллерии. Эсэсовцы воспользовались этим сполна.
Следующей целью дивизии СС «Дас Райх» был захват участка железнодорожной линии Курск — Белгород в районе Беленихино. В это время передовые части эсэсовцев, неотступно преследуя сбитую со своих позиций 51-ю гвардейскую стрелковую дивизию, продвигались в двух направлениях по дорогам Лучки — Калинин и Лучки (южные) — Лучки (северные). Казалось бы, еще чуть-чуть — и советский фронт рухнет. Но не тут-то было. Пытаясь локализовать немецкий прорыв, командующий Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутин бросил в бой 5-й гвардейский танковый корпус[686] генерал-лейтенанта танковых войск А.Г. Кравченко, мощное соединение, насчитывающее 216 танков, в том числе 106 Т-34 и 21 «Черчилль», и 2-й гвардейский танковый корпус[687] полковника А.С. Бурдейного (166 боеспособных танков, из них 90 Т-34 и 17 «Черчиллей»)[688]. По плану, 5-й гвардейский танковый корпус должен был ударить во фланг танковому корпусу СС, отбросить прорвавшиеся части немцев на рубеж Яковлево — Лучки и восстановить оборону во второй полосе. При этом генерал Кравченко не имел времени на организацию взаимодействия с соседями и авиацией. Артиллерии у него также было недостаточно, поэтому удар осуществлялся без артиллерийской подготовки и авиационной поддержки. Советская атака началась в 14.10.
 |
Первой на поле боя вышла 22-я гвардейская танковая бригада полковника Н.В. Кошелева — перейдя в контратаку, бригада нанесла удар в лоб подразделениям частей «Дас Райх» в направлении высота 232 — Лучки (южные). Атака советских танков впечатляла. Слово В. Замулину: «По ровной местности без предварительной артподготовки или бомбежки на высокой скорости, поднимая облака пыли, неслось несколько десятков танков. Вырвавшиеся несколько вперед вражеские бронетранспортеры с пехотой (разведывательный батальон «Дас Райх». —
Советская танковая армада в лоб атаковала позиции «Дас Райх». Эсэсовцы встретили противника огнем танков и самоходок, а с неба на 5-й гвардейский танковый корпус обрушилась авиация. На помощь 22-й гвардейской танковой бригаде А. Г. Кравченко бросил 21-ю гвардейскую танковую бригаду и 48-м гвардейский тяжелый танковый полк, однако остановить напор «Дас Райх» не смогли и они. Кроме того, решение нанести удар в лоб наступавшей панцер-гренадерской дивизии подвижным резервом корпуса, который не имел особого качественного превосходства в танках, и без необходимой поддержки артиллерии лишь усугубило тяжелую ситуацию. Трагизм положения нашел отражение в советских документах: «В результате сильнейшего воздействия на наши войска с воздуха противник, смяв боевые порядки 22-й гвардейской танковой бригады в районе урочища Козинка[690], подходил к безымянной высоте, что севернее урочища Козинка. Было принято решение совместно с 22-й гвардейской танковой бригадой и 48-м гвардейским тяжелым танковым полком контратаковать противника и на случай успеха развить его в направлении Яковлево, Быково, Раково. В результате боевые порядки подвергнуты артиллерийскому сопротивлению противника и сильнейшему воздействию авиации, и в силу того, что противник имел численное превосходство, бригада успеха не имела, но сумела своими действиями нанести значительный урон живой силе и технике противника, сама понесла до некоторой степени серьезные потери. Противник, встретив организованное сопротивление… в лоб не пошел, а обошел боевые порядки с запада и с востока, вырвавшись на грейдер, что идет от села Лучки (северные) на станцию Прохоровка, и к исходу дня замкнул кольцо окружения, после чего попытался захватить станцию Беленихино и нанести удар на хутор Сторожевое»[691].
10-я рота 3-го танкового батальона (бывшая 2-я батарея противотанкового дивизиона) действовала вместе с ротой «Тигров». Атакующие с севера советские танки эсэсовцы встретили концентрированным огнем танковых орудий. Отличился укомплектованный Т-34 взвод обершарфюрера СС Матгиаса Турнера из 10-й роты — скрытые в лощине танки за несколько минут подбили восемь Т-34, а затем Турнер в одиночку расстрелял еще пять советских танков[692].
 |
Это был один из тех нечастых случаев, когда танки Т-34 сражались друг против друга.
Танковый взвод 11-й роты (танки Pz-III с 50-мм орудиями) гауптшарфюрера СС Эрнста Клауссена прикрывал фланг 9-й и 10-й рот, втянутых в жестокие бои с советскими танками к северо-западу от Лучков. Пять советских Т-34 попытались обойти эсэсовцев с фланга. Клауссен вовремя заметил эту опасность и бросил свои танки на перехват. Немцы успели занять выгодные позиции для стрельбы. Несмотря на то что их машины были вооружены довольно слабыми орудиями, эсэсовцы сумели подбить два советских танка с дистанции в 700 метров. Остальные три Т-34 предпочли не испытывать судьбу в схватке с умелым и решительным противником и ретировались[693].
За 6 июля «Тигры» из тяжелой танковой роты «Дас Райх» подбили 12 танков Т-34[694]. Кроме этого, боевая группа танкистов и разведывательного батальона подбила еще 10 танков[695].
 |
Так что, встретив сильный огонь из танков и самоходок, командиры советских бригад приостановили атаку и оттянули танки к урочищу Козинка, под прикрытие леса, после чего заняли оборону, приказав вести огонь с места, маскировать танки и продолжать вести бой методом засад. Возможности для маневра у советских танкистов были крайне ограниченными из-за того, что немцы подтянули к этому району танки и противотанковые орудия, а Люфтваффе снова активизировали свои усилия.
Тем временем полк СС «Дер Фюрер» перегруппировался, теперь на острие атаки был выдвинут 3-й (бронированный) батальон полка. В момент перехода в атаку батальон Кайзера попал под налет советской авиации и мощный огонь танков и реактивных минометов. Поэтому атака батальона была приостановлена, правда ненадолго. Вскоре дело поправила подтянувшаяся артиллерия дивизии и «Небельвеферы». С их огневой поддержкой, совместно с танками 2-го танкового батальона, панцер-гренадеры Кайзера возобновили атаку. Это случилось около 15.00. Известный танкист-эсэсовец Вилли Фей очень четко сумел передать настроение танковых экипажей перед атакой: «Перед каждой новой атакой в воздухе чувствуется напряжение, пусть это было уже не раз, но волнение, неизвестность охватывают нас снова и снова, до тех пор, пока все не разрешится щелчком в наушниках и приказом по радио: «Танки — вперед!» Порядок следования, направление марша оговорены заранее с командиром. Пехота поднимается из своих окопчиков, машет нам и тоже разворачивается для наступления»[696]. Одновременно два других батальона полка СС «Дер Фюрер» втянулись в жестокие бои против упорно сопротивляющегося противника, пытаясь расширить немецкий прорыв. Эсэсовцы продвинулись от села Лучки на восток более чем на пять километров и смяли 22-ю гвардейскую танковую бригаду в районе урочища Козинка.
К 18.00 дивизия СС «Дас Райх» двумя «крыльями» [697]обошла советские войска с флангов, причем полк Штадлера вышел на коммуникации оборонявшихся танковых бригад в районе хутора Калинин. Здесь дислоцировались 1696-й зенитно-артиллерийский полк, прикрывавший управление 5-го гвардейского танкового корпуса, и отошедшие из Лучков артиллерийские и минометные части 6-й гвардейской мотострелковой бригады (464-й гвардейский артиллерийский дивизион и 460-й гвардейский минометный батальон) и 454-й мотострелковый полк. Поэтому хутор Калинин представлял собой сильный противотанковый опорный пункт. Несмотря на это, эсэсовцы быстро ворвались на юго-западные окраины хутора. С достижением частями «Дас Райх» этого рубежа две перешедшие к обороне танковые бригады и танковый полк 5-го гвардейского танкового корпуса попали в окружение[698].
Советские войска из Калинина начали отходить к Беленихино. Их нещадно бомбила немецкая авиация. Части потеряли управление, а их отход приобрел беспорядочный характер. Стремясь развить успех, Вальтер Крюгер попытался захватить железнодорожный разъезд Беленихино. Однако сделать это не удалось, поскольку не попавшая в окружение 20-я гвардейская танковая бригада подполковника П.Ф. Охрименко вместе с тыловыми частями 5-го гвардейского танкового корпуса отразила атаку. Предприняв еще несколько ограниченных атак и поняв, что малой кровью Беленихино не взять, немцы отошли.
В любом случае локальная неудача у Беленихино эсэсовцев не смутила: 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер», с танками Тихсена и штурмовыми орудиями, прорвался через Лучки (северные) и, достигнув грейдерной дороги, ударил на хутор Тетеревино, выйдя тем самым к третьему (тыловому) рубежу обороны, где оборонялась 69-я армия генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина. Здесь немцы столкнулись с частями 183-й стрелковой дивизии[699]. Также, по немецким данным, в этом районе эсэсовцы столкнулись с подразделениями 10-го танкового корпуса[700].
 |
Немцы сполна использовали благоприятную для себя ситуацию. Благодаря неразберихе, возникшей при отходе советских частей, эсэсовцы с ходу вклинились в третий рубеж обороны на участке 4-й роты 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии у дороги Тетеревино — Ивановский Выселок. Атакующие вплотную преследовали автомашины и технику 51-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий, ввиду этого советские войска не могли перекрыть противотанковыми минами дорогу, идущую из Тетеревино на Ивановский Выселок. По советским отчетам, они были атакованы 130 немецкими танками[701]. На самом деле танков у эсэсовцев в этом районе было в разы меньше. Факты свидетельствуют, что немцы с ходу, силами 10 танков, вышли непосредственно к первой траншее 4-й роты и начали давить личный состав роты прямо в их окопах. Затем, по советским данным, 10 танков подошли к опушке леса южнее совхоза Комсомолец. Два танка были подбиты противотанковой артиллерией, после чего остальные возвратились в район высоты 258,2, где завязали бой по ходам сообщений с 4-й стрелковой ротой, в результате чего часть 4-й роты была рассеяна и расстреляна танками, а часть отошла в 1-й и 3-й стрелковые батальоны. Затем, по советским данным, до 70 танков с группами автоматчиков вели бой с 3-й и 5-й стрелковыми ротами.
Помощник начальника штаба по оперативной работе 285-го стрелкового полка И.М. Бондаренко вспоминал об этих событиях: «…6 июля 1943 года, около 18 часов (время московское. —
Все кругом заволокло тучами пыли. Одновременно в воздухе появилось около 50 бомбардировщиков в сопровождении истребителей, которые обрушили на боевые порядки полка свой смертоносный груз. Выбежали мы на дорогу, и тут же командир полка приказал полковому инженеру немедленно заминировать дорогу и перекрыть проволочными заграждениями. Дорога перед передним краем и в глубине обороны во многих местах была быстро перекрыта саперами полка. Саперы находились в специально оборудованных землянках, расположенных в местах предстоящего минирования, и несли боевое Дежурство. Противотанковые и противопехотные мины хранились в специальных нишах. Поблизости находились и звенья проволочного заграждения. Ямки для мин были также заранее выкопаны.
Танки остановились в 200–300 метрах от переднего края обороны, не ведя огня. До десяти машин выскочило вперед перед фронтом первого стрелкового батальона, но, не дойдя до первой траншеи, были подбиты огнем орудий прямой наводки, заградительным огнем артиллерии и подорвались на минных полях.
Через 10–20 минут… на всю глубину обороны полка, особенно по первой и второй траншеям обрушили огонь десятков немецких орудий, минометов и «Ванюш» — реактивных минометов (так в Красной армии называли «Небельвеферы». — Р.Я.). В воздухе, как и на земле, был кромешный ад. Сотни бомб, тысячи мин из контейнеров сыпались на головы защитников Прохоровки…
Танки врага утюжили окопы. Над ними стояли сплошные дым и пыль, откуда вырывалось пламя. Чтобы выдержать такое, нужны были стальные нервы, несгибаемая воля и стойкость героя. На командно-наблюдательный пункт полка, располагавшийся во второй траншее, ворвались три танка противника. Один из них развернулся на месте и раздавил блиндаж — укрытие НП, но тут же получил снаряд в бок и загорелся. Не успевшие выскочить из блиндажа — погибли. Два других танка утюжили траншею НП, засыпав многих солдат и командиров землей на дне окопов. К счастью, командир полка, начальник артиллерии, я и другие остались живы. И эти два танка наши артиллеристы подбили»[702].
Интересно, что в разведывательной сводке 183-й стрелковой дивизии эти события были поданы несколько по-другому: «В 18.00 (время московское. —
Кроме этого, 2-я рота разведывательного батальона в 20.15 атаковала на деревню Нечаевка, южнее Лучков. Противник оказал слабое сопротивление, было захвачено четверо пленных. Отошедшие красноармейцы закрепились на близлежащих холмах.
По итогам дня Хауссер докладывал Готу: «При прорыве второй линии обороны Лучки — Яковлево враг оказал сильное сопротивление, в особенности противотанковыми орудиями и остальной артиллерией. Группа неприятеля на гужевом транспорте отошла во второй половине дня из Лучков в направлении на Калинин. Наши силы достигли юго-западной окраины Калинин, в Калинине еще находятся крупные силы противника. Ударная группа «Лейбштандарта» после прорыва второй линии обороны наткнулась на сильную танковую группировку врага у Яковлево»[704].
Важно отметить, что первые весомые результаты план Гота по прорыву второй полосы советской обороны начал приносить именно во второй половине дня 6 июля. И как раз дивизия СС «Дас Райх» добилась наиболее существенных результатов по сравнению с другими дивизиями 2-го танкового корпуса СС. К 14.00 6 июля она сумела полностью выполнить замысел командующего 4-й танковой армией — в кратчайший срок преодолела полосу 51-й гвардейской стрелковой дивизии, передний край второго армейского рубежа и вышла на прохоровское направление. Затем, подвергнувшись лобовой танковой атаке, дивизия, по меткому выражению В. Замулина, приступила к уничтожению советских оперативных танковых резервов. И первой ее жертвой стал 5-й гвардейский танковый корпус, безвозвратно потерявший за 6 июля 128 танков, что стало максимальным уровнем потерь для одного советского танкового корпуса за весь период Курской битвы. И именно дивизия СС «Дас Райх» нанесла 5-му гвардейскому танковому корпусу столь значительное поражение. По немецким данным, только танковый полк «Дас Райх» 6 июля подбил и сжег 81 советский танк[705].
Успехи дивизии 6 июля нашли отражение в представлении ее командира Вальтера Крюгера к Дубовым листьям к Рыцарскому кресту, составленном Паулем Хауссером. В этом документе значилось: «Замечательное хладнокровие и выдающаяся решительность командира сделали возможным, после движения на север и захвата Лучки, а затем и Калинина, быстрыми действиями отвратить кризисную ситуацию, которая появилась на открытом правом фланге. Массы русских танков атаковали с фланга и были разбиты… Результатом дня стало уничтожение 212 вражеских танков (по-видимому, здесь приведена общая цифра подбитых советских танков частями корпуса. —
 |
В свою очередь, всего за день 6 июля дивизия СС «Дас Райх» безвозвратно потеряла один танк Pz-IV[707]. Количество подбитой и отправленной в ремонт бронетехники неизвестно, есть только данные, что большие потери понес дивизион штурмовых орудий. В бою был убит унтерштурмфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн из 6-й танковой роты, кавалер Рыцарского креста. Потери задень составили убитыми 45 человек (три офицера) и ранеными — 180 человек (шесть офицеров)[708]. Среди раненых был украинец, гренадер СС Владимир Майка, ранение получил в районе Березова в составе 9-й роты полка СС «Дойчланд»[709]. Не исключено, что ранен он был 5 июля, но в отчетность был внесен за 6 июля.
Отметим, что в этот же день 6 июля некоторые части «Дас Райх», совместно с дивизией СС «Тотенкопф», приняли участие в отражении удара 2-го гвардейского танкового корпуса. А главным результатом этого дня стало то, что части «Лейбштандарта» и «Дас Райх», отразив мощные советские контрудары, прорвали вторую линию советской обороны на глубину в 4–5 километров. Выход двух дивизий СС в этот район был бесспорным успехом, однако брешь была очень узкой. Дивизии были вынуждены развернуться фронтом: «Дас Райх» — к Липовому Донцу, а «Лейбштандарт» — к селам Яковлево — Малые Маячки — Большие Маячки — Грезное. Причем оба соединения не смогли установить локтевую связь. Поэтому левый фланг «Дас Райх» и правый «Лейбштандарта», находившиеся на вершине прорыва, были открытыми и, следовательно, требовали усиления, прежде всего танками и средствами противотанковой артиллерии.
Быстрый прорыв двух оборонительных рубежей Воронежского фронта и выход бронетанковой группы «Дас Райх» к Тетеревино заставили советское командование потребовать «во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже реки Псёл, захватив в свои руки инициативу»[710]. Предполагалось «изматывать» противника на подготовленных рубежах.
Что касается немцев, то 7 июля Гот намеревался приостановить попытки прорыва на север и северо-восток и решить ряд не требующих отлагательства текущих вопросов. Во-первых, привести в порядок 2-й танковый корпус СС: подтянуть тылы и ремонтные подразделения, сомкнуть фланги дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» и, если удастся, несколько расширить фронт прорыва с прохоровского направления на север и северо-восток. Во-вторых, решить проблему угрозы флангам обоих корпусов (48-й и 2-й СС танковые) и левому крылу 4-й танковой армии.
Обеспечить стык с «Лейбштандартом» удалось сравнительно быстро. В утреннем донесении штаба Крюгера говорилось: «Дивизия удерживает линию Нечаевка — Калинин и близ высоты 232. Установлена связь с соседом слева»[711].
Между тем на правом фланге «Дас Райх» (стык с дивизией СС «Тотенкопф») 158-й гвардейский стрелковый полк подполковника М.К. Белова из 51-й гвардейской стрелковой дивизии захватил в ночь на 7 июля хутор Петровский. С потерей этого хутора для немцев было осложнено укрепление обороны по Липовому Донцу, так как Петровский находился на западном берегу и был удобным плацдармом для переброски сюда танков и нанесения удара по флангам корпуса. В это время на левом фланге «Дас Райх» не прекращались стычки в районе Калинина и Озеровского с отсеченными от главных сил танковыми отрядами 5-го гвардейского танкового корпуса. Всю ночь над расположением корпуса СС активно работала советская бомбардировочная авиация. В утренней сводке штаба «Дас Райх» отмечалось: «Высокая активность вражеской авиации. Сброс многочисленных фугасных и фосфорных бомб, особенно в районе Лучки»[712].
 |
Анализируя обстановку, командиры дивизий СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» доносили, что с рассветом намерены отбить назад Петровский и оттеснить войска 2-го гвардейского танкового корпуса к реке. Но все это были текущие проблемы, главным оставалось сомкнуть фланги. Поэтому сразу же после наступления сумерек 6 июля во 2-м танковом корпусе СС начали активно налаживать связь, утраченную в ходе боя с передовыми подразделениями, восстанавливать технику (напомним, что в «Дас Райх» особенно пострадал дивизион штурмовых орудий), перемещать штабы ближе к войскам и пытаться создать и укрепить сплошной фронт обороны вдоль реки. Одновременно готовились и штурмовые группы для боя за Петровский.
Вдобавок командиры «Лейбштандарта» и «Дас Райх» приняли решение обезопасить свои фланги и оттеснить советские войска за железную дорогу, овладев хуторами Тетеревино, Ясная Поляна и станцией Беленихино. Даже при ближайшем рассмотрении эта задача была не из простых. Уже вечером 6 июля из захваченных документов 22-й гвардейской танковой бригады и опроса пленных танкистов 48-го гвардейского тяжелого танкового полка командование 2-го танкового корпуса СС знало, что против него действует свежее танковое соединение — 2-й гвардейский танковый корпус. Этому корпусу с боями удалось отойти к станции Беленихино. Ночная разведка дивизии «Дас Райх», также как и самолеты-разведчики, сообщала, что от Нечаевки вдоль реки на восток советские войска имеют многочисленные танковые части.
К утру 7 июля в хуторе Ясная Поляна, Тетеревино и у станции Беленихино было сконцентрировано значительное число советских войск. Здесь занимали оборону подразделения левого фланга 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии, к станции Беленихино отошли спецподразделения 5-го гвардейского танкового корпуса (разведывательный батальон, мотоциклетный батальон, минометный полк и артиллерийский дивизион 6-й гвардейской мотострелковой бригады), усилив действующую здесь 20-ю танковую бригаду. Хотя все части и соединения понесли потери и были не в самом лучшем состоянии, угрозу они представляли серьезную.
Здесь же у разъезда Беленихино был развернут передовой командный пункт 5-го гвардейского танкового корпуса, который прикрывали рота бронемашин и минометный взвод.
Дивизия СС «Дас Райх» первой перешла к действиям на рассвете 7 июля. Еще перед рассветом усиленный полк СС «Дер Фюрер» перешел в атаку на позиции 5-го гвардейского танкового корпуса. Наступлению предшествовали сильная бомбардировка и обстрел с бортового оружия пикирующих бомбардировщиков Ju-87. 10-я рота Хайнца Вернера из полка СС «Дер Фюрер» атаковала в направлении на станцию Тетеревино. Рота была остановлена мощным огнем противника, гренадеры прижались к земле. В этих условиях унтерштурмфюрер СС Йоахим Крюгер поднял свой взвод в атаку. Стреляя на ходу, гренадеры устремились к вражеским окопам. Когда командир роты оберштурмфюрер СС Хайнц Вернер был ранен, Крюгер взял командование ротой на себя. Упорный бой, часто переходивший в рукопашный, продолжался целых шесть часов! Крюгер в ближнем бою уничтожил танк Т-34, который своим огнем приостановил продвижение роты. Сам Крюгер был ранен дважды, но остался в строю. В своем рапорте об этом бое командир батальона рассказал, как советская винтовочная пуля попала Крюгеру в карман и подожгла лежавшую там зажигательную гранату. Не растерявшись, Крюгер, быстро сбросил с себя загоревшиеся брюки и продолжал сражаться без штанов, в одном кителе. «Он дрался в первых рядах, пока рота не выполнила поставленную задачу»[713].
В утреннем донесении штаба «Дас Райх» говорилось: «В 03.30 танковая группа выступила на Тетеревино. Высокая активность вражеской авиации». Части разведывательного батальона Якоба Фика, при содействии танков, достигли дороги Тетеревино — Лучки (северные). При этом 2-я и 5-я роты батальона были втянуты в упорные бои с переменным успехом в районе Нечаевки. 2-я рота потеряла двух человек убитыми и двух ранеными (один из них тяжело), одна бронемашина была подбита из советской противотанковой пушки. Кроме атаки на север, части дивизии решительным ударом отбили хутор Петровский, упрочив положение на фланге.
Атака проходила успешно. Панцер-гренадеры «Дас Райх» при поддержке «Тигров» из «Лейбштандарта» ворвались в Тетеревино, в бою один «Тигр» подбил три танка Т-34[714]. В донесении штаба Крюгера указывалось: «Танковый полк ведет в Калинине и Тетеревино (севернее) танковый бой. Вражеские танки двигаются с севера на Нечаевку. Сильные воздушные налеты на Лучки»[715]. Около 09.00 утра Тетеревино было захвачено эсэсовцами.
 |
Силами разведывательного батальона и полка СС «Дер Фюрер» дивизия заняла эшелонированную оборону на линии Нечаевка — высота 210,7 — восточнее Лучки — Калинин для защиты правого фланга. Советские танковые части ответили контратаками. В сводке «Дас Райх» об этом сообщалось: «Танковые силы дивизии отражают сильные контратаки вражеских танков, группами до 30 танков из Ясной Поляны, а силами другого танкового батальона, наступающие с северо-запада на левый фланг танкового полка «Лейбштандарта» северо-западнее Тетеревино, вражеские танковые группы такой же численности»[716]. На ликвидацию этой угрозы были брошены «Тигры» «Лейбштандарта».
Упорные бои разгорелись за обладание участком железной дороги Тетеревино — Беленихино. Первая атака 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» была отбита. Чтобы наверняка взять этот район под контроль, Вальтер Крюгер собрал ударную группу из 2-го танкового батальона, частей полка СС «Дойчланд», батарей артиллерийского полка и «Небельвеферов», тем самым усилив 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер». С этими силами Винценц Кайзер снова атаковал железнодорожную насыпь. Бой был тяжелым и крайне упорным. В ходе боя отличился унтершарфюрер СС Симон Грашер из 9-й роты. Сначала он организовал оборону захваченного участка, отбив сильную вражескую атаку, а когда красноармейцы начали отступать, бросил свое отделение в контратаку. За этот бой Грашер был представлен к Рыцарскому кресту. Однако, несмотря на мужество гренадер, саму станцию Беленихино эсэсовцам взять не удалось, здесь части 20-й гвардейской танковой бригады и 6-й гвардейской мотострелковой бригады отбили в течение дня 7 июля 11 атак.
 |
На правом фланге «Дас Райх» линия фронта пролегала вдоль участка железнодорожной линии Сажное — Беленихино. Советские войска имели здесь сильные оборонительные позиции противотанковой артиллерии и танков. У немцев в этом районе атаковал 3-й батальон танкового полка и «тигровая» рота. Штурмбаннфюрер СС Асбахр разделил свои силы на три группы — 9-я рота атаковала на правом фланге, 11-я (он сам находился при ней) — на левом, а 10-я рота оставалась в резерве.
Для усиления своей обороны с утра 7 июля советское командование задействовало здесь 60-й дивизион бронепоездов в составе бронепоезда № 737 (капитан В.П. Павелко) и № 746 «Московский метрополитен» (капитан Б.П. Есин)[717]. Их вооружение состояло из шести 107-мм и 76-мм орудий, шести 37-мм, 25-мм зениток и 12 пулеметов «максим»[718]. По немецким данным, бронепоезда активно поддерживались танками (вероятно, 20-я танковая бригада)[719].
 |
Накануне вечером, 6 июля, оба бронепоезда были сосредоточены в трех километрах южнее станции Беленихино. Тяжелый бронепоезд № 737 с 08.00 до 08.45 вел огонь по группе танков в 20 машин, пытавшейся прорваться из района высоты 1,5 километра западнее Рождественки к Липовому Донцу. Используя внушительное артиллерийское вооружение и танковую поддержку, бронепоезд сильным огнем накрыл атакующую группу танков «Дас Райх» (3-й батальон), включая сюда и «Тигры». Обершарфюрер СС Йозеф Набер[720], командир танка Т-34 из 9-й танковой роты (атаковавшей на правом фланге атаки батальона), вспоминал об атаке в этот день: «Я ехал в головном танке. Справа танки 3-го взвода, слева — танки 2-го взвода. Прямо за мной танк командира роты, гауптштурмфюрера СС Зинна и танк группы управления роты. Все танки были связаны по радио. Мы не проехали и 200 метров, как оказались в сущем пекле — со всех сторон нас обстреливали танки Т-34 и 76,2-мм противотанковые орудия. В двух километрах на холме проходила железнодорожная линия, здесь стояло несколько бронепоездов, которые обстреливали нас из всех орудий. При следующей атаке я установил, что в лесу от 40 до 50 танков Т-34, не считая противотанковых орудий. Мы также стреляли из всех стволов. В мой танк попали, заклинило башню, я дал команду отходить»[721]. Повреждения башни оказались нетяжелыми и могли быть исправлены силами экипажа. «Хотя много русских танков горело, но я видел, что и некоторые из наших танков также горели», — подвел итог бою Набер.
В целом ситуация на поле боя складывалась не в лучшую для немцев сторону. Огнем бронепоезда был подбит «Тигр» Вилли Фея. Противодействие советских войск было столь сильным, что немецкие танки прекратили наступление. Прикрывшись дымовой завесой и взяв на буксир несколько подбитых машин, они отошли, предпочтя вызвать в помощь авиацию. В этом бою был подбит танк командира 9-й танковой роты гауптштурмфюрера СС Зигфрида Зинна, а сам он погиб на месте[722]. Весь трагизм положения для немцев был в том, что 9-я рота отступала так быстро, что отсутствие танка командира роты выяснилось лишь после выхода роты из боя.
По некоторым данным, на поле боя остался один горящий танк[723] (по-видимому, танк Зинна). В то же время, по другим данным, только бронепоезд «Московский метрополитен» подбил минимум три танка[724]. По информации Л. Лoпуховского, бронепоездами было подбито семь танков[725].
 |
Исходя из всех приведенных выше данных, констатируем, что точное число немецких танков, подбитых бронепоездами, неизвестно, но в любом случае больше, чем один.
Немцы быстро нашли противодействие: их танки огнем с высот южнее хутора Калинин разрушили железнодорожный путь в сторону Беленихино. Ведя непрерывный огонь, бронепоезда начали отходить к станции Сажное, где их атаковали самолеты (до 30 штук). К вечеру оба бронепоезда были разбиты авиацией и артиллерией[726].
За день 7 июля танковые силы «Дас Райх» понесли серьезные потери. Особенно досталось роте «Тигров», принимавшей активное участие в бою с бронепоездами. Около 10.00 командир роты гауптштурмфюрер СС Герберт Циммерманн был тяжело ранен в руку. Прямо на поле боя адъютант танкового полка гауптштурмфюрер СС Карл-Хайнц Лоренц возглавил роту, но через два часа был убит[727] в бою с бронепоездами[728]. Новым командиром роты был назначен оберштурмфюрер СС Филипп Тайсс[729]. При этом ни одного «Тигра» в этот день безвозвратно потеряно не было. Также в бою был тяжело ранен оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер, командир 3-й роты противотанкового дивизиона (в данный момент — 11-я танковая рота). К вечеру он умер от ран, став вторым ротным в 3-м танковом батальоне, погибшим 7 июля (первым был Зигфрид Зинн).
 |
Где-то в середине дня 3-й батальон Кайзера, усиленный танками, был повернут на запад, к деревне Грезное[730](где «Лейбштандарт» вел успешные бои с частями 31-го танкового корпуса). Пользуясь успехом 3-го батальона, 1-й и 2-й батальоны полка атаковали далее на север, по направлению к совхозу «Комсомолец». Сам «Комсомолец» взять не удалось, 285-й стрелковый полк 183-й стрелковой дивизии отбил все атаки и смог удержать этот важный опорный пункт. К середине дня продвижение частей «Дас Райх» было остановлено на рубеже Большие Маячки — Грезное. Вскоре немцы возобновили атаку, жестоко потрепали 31-й танковый корпус[731] и оттеснили его далее на север[732]. По советским данным, до 40 немецких танков и батальон пехоты к вечеру потеснили 237-ю танковую бригаду на западную окраину Грезное, где ей удалось закрепиться[733].
Во второй половине дня «Дас Райх» прекратила атаки и немного выпрямила линию фронта. Началось сосредоточение бронетехники в районе хуторов Калинин и Озеровский. К концу дня рубеж обороны «Лейбштандарта» и «Дас Райх» пролегал по линии высота 249 — высота 252 — Грезное. 15-я рота полка СС «Дер Фюрер» развернулась в лесистой местности за железнодорожной насыпью, с приказом охранять открытый фланг полка и установить связь с 167-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта Вольфа Триренберга, чьи полки находились восточнее.
Ночью снова пошел сильный дождь, напоив землю, выжженную горячим июльским солнцем. Тем временем в 9-й танковой роте собирали отряд для поиска командира. Йозеф Набер вспоминал о событиях той ночи: «С тремя добровольцами я вернулся на поле боя, чтобы найти командира роты. С собой мы взяли пулемет… Всюду еще горели танки, при этом в некоторых взрывались боеприпасы…. Я приблизительно знал, где стоял танк командира роты. Мы скоро нашли его… У танка было много пробоин от 76,2-мм снарядов. Тело командира роты мы нашли в башне танка, у него было много осколков в голове — тяжелая смерть. Мы положили нашего командира на брезент и вчетвером понесли его… Около пяти часов (утра. —
Таким образом, к концу 7 июля 2-й танковый корпус СС прорвал первую и вторую линии советской обороны. Стоявшие перед войсками Хауссера тактические задачи на день были почти полностью выполнены. В течение дня дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» сомкнули фланги, а разрыв между левым крылом «Дас Райх» и правым «Лейбштандарта» теперь прикрывал разведывательный батальон «Лейбштандарта». «Дас Райх», оттеснив 5-й и 2-й гвардейские танковые корпуса, вновь заняла хутор Петровский, овладела Тетеревино и Ясной Поляной, а село Покровка снова оказалось в руках «Лейбштандарта». Единственной неудачей «Дас Райх», хотя и существенной, была станция Беленихино.
Пытаясь остановить продвижение немцев, советское командование начало кидать в бой все новые и новые силы — танки, пехоту, артиллерию, однако пока больших результатов это не давало. Причем если в своих штабах Гот и Хауссер прекрасно видели изменение обстановки и едва успевали рисовать на оперативных картах новые стрелы, обозначающие очередной введенный в действие противником танковый или механизированный корпус, то солдаты на передовой ни о чем таком и не догадывались, видя лишь то, что у них перед глазами, и молча выполняя свой долг.
Сам день 8 июля был крайне важным для всей «Цитадели», ведь по плану операции ударные группировки групп армий «Центр» И «Юг» должны были соединиться как раз 8 июля. К этому моменту всем в группе армий «Юг» уже было понятно, что достижение этого замысла — утопия. Реалист Герман Гот теперь озаботился более локальными проблемами, в частности — уничтожить как можно больше советских танковых резервов. Из этого он и исходил, составляя планы на 8 июля. Он надеялся достичь успеха совместными действиями эсэсовского и 48-го танковых корпусов. Корпусу Хауссера отводилась следующая задача: «2-й танковый корпус СС продолжает 8 июля наступление таким образом, чтобы отрезать 5-й танковый корпус (гвардейский. —
Советское командование также не собиралось 8 июля сидеть в обороне. Штаб Воронежского фронта запланировал решительный контрудар по правому флангу 2-го танкового корпуса СС, для чего привлекались силы пяти танковых корпусов и трех стрелковых дивизий.
Около полуночи свои указания подчиненным дивизиям подписал Хауссер: «2-й танковый корпус СС, прикрывшись с северо-востока, атакует 8 июля 1943 года силами дивизии СС «Лейбштандарт» и боевой группы и разведывательного батальона дивизии СС «Дас Райх» неприятеля на северном фланге корпуса южнее реки Псёл, поворачивая фронт на северо-запад — с центром тяжести справа, и уничтожает неприятеля во взаимодействии с 48-м танковым корпусом, который, обеспечив охранение на своем правом фланге с центром тяжести на линии Покровка — Гремучий, наносит удар на север из района Сырцево. Разделительная линия между «Дас Райх» справа и «Лейбштандарт» слева путь от школы в Тетеревино до Грезное («Дас Райх») — путь от Малые Маячки к северной части Солотино до развилки дорог в трех километрах севернее Новоселовки.
Боевая группа «Дас Райх»… сосредотачивается после смены задействованных в охранении частей полком СС «Дойчланд», в районе Тетеревино к 05.00. 2-й батальон танкового полка подтянуть в район южнее трассы. Боевая группа наносит удар вдоль дороги Тетеревино, высота 224,5, центр Грезное, высота 224,5, центр Кочетовка, высота 235,9 до развилки дорог в трех километрах севернее Новоселовка, и устанавливает связь с 48-м танковым корпусом. Ведение разведки с центром тяжести на правом фланге вплоть до участка реки Псёл.
«Лейбштандарт» наносит удар, после сосредоточения сил для наступления к 05.00, с центром тяжести на правом фланге своей полосы до дороги Белгород, Обоянь и устанавливает связь с 48-м танковым корпусом севернее Новоселовки. Частью сил следует, двигаясь с западного направления из района Лучки, повернуть на юг для взятия Большие Маячки.
Главное для обеих дивизий — это, держа в кулаке свои силы, особенно танки, разбить врага в указанном районе. По выполнении задачи атакующие группы снова подтягиваются на исходные позиции. Удар будет поддержан авиацией: разведкой и ударными группами.
Устойчивость системы связи имеет решающее значение. Чаще использовать короткие радиосообщения. Об окончании сосредоточения доносить командованию корпуса. Выступление по приказу. Связь с дивизиями без изменений. Командный пункт корпуса без изменений»[735].
Таким образом, главный удар корпуса должен был наноситься на северо-запад из двух районов в полосе дивизии СС «Лейбштандарт».
 |
Для формирования боевой группы «Дас Райх» были выделены все основные мобильные части дивизии. Она состояла из танкового полка, 3-го дивизиона артиллерийского полка, 3-го (бронированного) батальона полка СС «Дер Фюрер», одной батареи 37-мм зениток и разведывательного батальона (действовал самостоятельно). Эта группа должна была атаковать от Тетеревино через Грезное в направлении на высоту 239,6 и далее продвигаться к Кочетовке, при этом танковому полку ставилась задача установить контакт с 11-й танковой дивизией. Для прикрытия правого фланга боевой группы к излучине реки Псёл выдвигался разведывательный батальон Якоба Фика.
Еще ночью в дивизии началась подготовка к наступлению. Для вывода танкового полка, разведывательного батальона и одного батальона полка СС «Дер Фюрер» для атаки на Кочетовку на ее левом фланге для создания передовой линии обороны по Липовому Донцу (на стыке с дивизией СС «Тотенкопф») вместе с артиллерией и самоходками были задействованы даже саперные подразделения. В итоге на стыке левого фланга «Дас Райх» с дивизией СС «Тотенкопф» в районе Рождественка, Петровский в ночь на 8 июля заняла оборону группа под командованием штурмбаннфюрера СС Рудольфа Энселинга (командира саперного батальона) в составе: саперного батальона «Дас Райх», 627-го саперного батальона и 3-го дивизиона 818-го артиллерийского полка. Саперы сменили, в частности, разведывательный батальон, это произошло около трех часов утра. Такая мера позволила уплотнить боевое построение дивизии (а также вывести с переднего края 3-й батальон полка СС «Туле» дивизии СС «Тотенкопф»). Далее из района высота 210,7 (западнее станции Тетеревино) вдоль железнодорожного полотна до хутора Тетеревино и (исключительно) высота 224,5 оборонялись полки СС «Дер Фюрер» (без одного батальона) и «Дойчланд». Разведка доносила о концентрации у Беленихино советских танковых сил, поэтому на левом фланге в районе Калинина был сосредоточен дивизион штурмовых орудий «Дас Райх».
На утро 8 июля в составе «Дас Райх» насчитывалось 95 боеспособных танков, в том числе 43 Pz-III, 25 Pz-IV, шесть «Тигров», семь командирских, 14 Т-34. Также в наличии было семь штурмовых орудий, то есть всего Вальтер Крюгер располагал 102 бронеединицами[736].
Как и в предыдущих случаях, закончить все приготовления вовремя у немцев не получилось. В 07.55 командование эсэсовского корпуса доложило, что «сосредоточение бронированных групп «Лейбштандарта» и «Дас Райх» в районе Тетеревино и южнее его, под прикрытием части сил со стороны северо-востока, еще не закончено. После окончания сосредоточения — удар на северо-восток согласно приказу командования армии»[737].
Около 08.00 8 июля 2-й танковый корпус СС ударил по 3-му механизированному и 31-му танковому корпусам. Советские войска состояли из 237, 242 и 100-й танковых бригад 31-го танкового корпуса, 192-й танковой бригады, 154-го гвардейского стрелкового полка и 29-й истребительно-противотанковой бригады. Атаку корпуса СС поддержал сильным бомбардировочным ударом 8-й авиакорпус. Благодаря этому наступление развивалось успешно. Уже около 08.20 танки «Дас Райх» вышли в район в трех километрах северо-западнее Тетеревино и завязали бой в северо-восточной части Малых Маячков.
До 11.00 советская оборона держалась, но затем ситуация начала резко меняться в лучшую для немцев сторону. Усиленный разведывательный батальон Якоба Фика смял оборону 237-й танковой бригады на левом фланге 31-го танкового корпуса и вышел к реке Псёл. 237-я бригада с боями отошла через Грезное в район хутора Веселый, а затем — к юго- восточным окраинам Кочетовки. Небольшие разведывательные группы Фика уже около 12.00 вышли к северной окраине села Прохоровка, находящегося на южном берегу Псёла, и, не встретив сопротивления, продолжили движение на север к селу Красный Октябрь. Одновременно часть разведывательного батальона «Дас Райх» двинулась на запад, в тыл 31-го танкового корпуса. На их пути не было никаких советских оборонительных позиций, только с северного берега Псёла артиллерия 52-й гвардейской стрелковой дивизии открыла по эсэсовцам огонь. В это время боевая группа «Дас Райх» устремилась по дороге Грезное — Кочетовка к высоте 224,5 (один километр юго-восточнее Кочетовки), а частью сил вела тяжелый бой совместно с «Лейбштандартом» за хутор Веселый.
 |
После начала отхода советских частей перед фронтом боевых групп немцы не стали огульно кидать в бой танковые части. Напротив, перед атакой своего батальона Кристиан Тихсен отправил разведывательный отряд Ханса Зиберта на Грезное через высоту 225,4, с приказом разведать местоположение противника и местность для атаки батальона. Сначала рейд проходил без эксцессов, но после того, как Зиберт миновал высоту 225,4 и начал двигаться непосредственно на Грезное, через трехкилометровый косогор, все изменилось. На западных подступах к Грезному его отряд был атакован 10 советскими танками. От огня танков погиб наводчик в экипаже Зиберта. Несмотря на это, Зиберт решительно продолжил движение вперед и ворвался в Грезное. К счастью для него, в деревне находилось не более 20 красноармейцев, и эсэсовцы быстро сломили их сопротивление. Затем Зиберт, оставив своих людей охранять Грезное, на мотоцикле направился назад, в батальон, доложить Тихсену о ситуации. Он прорвался сквозь простреливаемую танками местность и повел батальон по разведанному маршруту. Рискованная затея увенчалась полным успехом, 2-й танковый батальон ударил и западнее Грезного, у высоты 224,5, уничтожил 31 танк Т-34[738].
 |
Затем в захваченное Зибертом Грезное подтянулись 3-й танковый батальон Асбахра и 3-й (бронированный) батальон Кайзера из полка СС «Дер Фюрер». Эти силы, вместе со 2-м танковым батальоном, из района Грезное ударили в общем направлении на Кочетовку, оттеснив советские части на северо-восток. В районе Кочетовки находился основной командный пункт 6-й гвардейской армии. Боевые успехи эсэсовцев не остались не замеченными советскими генералами, и в 12.00 (по московскому времени) командный пункт был переведен в район села Большая Псинка.
В 11.00 100-я танковая бригада, в составе 21 танка и мотострелкового батальона, получила приказ выйти из района Кочетовки и уничтожить 12 немецких танков, прорвавшихся в лес у хутора. Бригада атаковала в направлении рощи, но, выйдя за хутор, столкнулась, по советским данным, с 38 танками. Поскольку, опять же по советским отчетам, в ходе завязавшегося боя эсэсовцы отошли к Малым Маячкам, то предположим, что танков в их группе было куда меньше, чем заявленные советскими танкистами 38 штук[739]. Вскоре в воздухе появились штурмовики 8-го авиакорпуса, разметавшие советские боевые порядки.
 |
В боях у Грезное и Кочетовки наступил звездный час водителя танка из 6-й роты унтершарфюрера СС Йоханна Талера, в полной мере продемонстрировавшего свое исключительное мужество и водительское мастерство. Когда механизмы управления его танка были повреждены прямым попаданием снаряда, Талер вполне мог заявить, что машина не боеспособна, и выйти из боя. Но ценой здоровья левой руки и больших усилий он сумел удержать управление танком под контролем, и машина осталась в бою. Благодаря мужеству Талера за день 8 июля экипаж его танка подбил 10 советских танков, уничтожил и повредил четыре противотанковых орудия. Только после боя Талер доложил командиру о повреждениях механизма управления. За этот бой Талер был награжден Рыцарским крестом 14 августа 1943 года[740]. Всего 6-я танковая рота Дитера Кестена отчиталась в уничтожении 30 советских танков.
 |
В дневной сводке «Дас Райх» сообщалось: «08.00. Выступление бронегруппы. В 08.15 достигнута высота 224,5 в трех километрах северо-западнее Тетеревино. После упорного танкового боя к 12.00 взята высота 239,6 восточнее Веселого. С 12.20 бронегруппа ведет ожесточенный бой на высоте 224,5 восточнее Кочетовки. Бои продолжаются. Разведывательный батальон обеспечивает наступление разведкой на правом фланге»[741].
Таким образом, «Дас Райх» оказалась единственной дивизией 2-го танкового корпуса СС, действовавшей в этот момент на прохоровском направлении[742]. Около 13.00 «Лейбштандарт» и «Дас Райх» приступили к решительному рывку в глубь обороны 1-й танковой армии. Продвижение шло медленно — эсэсовцам пришлось прорывать «Пак-фронт», созданный 29-й истребительно-противотанковой бригадой, прикрывавшей отход советских частей к Кочетовке. Кроме отчаянного сопротивления противника, командир 2-го танкового корпуса СС Пауль Хауссер был вынужден держать в голове еще один важный момент — с утра 8 июля правый фланг корпуса, где оборонялись части «Дас Райх» и дивизия СС «Тотенкопф», подвергся мощному советскому контрудару (подробнее об этом ниже). Так что Хауссер был вынужден постоянно «оглядываться назад», и в итоге фактор советского воздействия на правый фланг корпуса сыграл свою роль. Примерно около 16.00 Хауссер отдал приказ «Лейбштандарту» и «Дас Райх» приостановить атаку в северном направлении. Боевые группы должны были отойти с высот южнее и юго-восточнее Кочетовки и Сухо-Солотина и двигаться против наступающих советских танковых корпусов на оборонительный фронт «Дас Райх» и «Тотенкопф». Судя по всему, Хауссер опасался, что, начав очередную, но более мощную атаку с северо-восточного направления (от Прохоровки), советские танковые части разовьют успех и прорвутся в тыл корпуса, расколов его на две части. В дневной сводке «Дас Райх» отмечалось: «В 16.45 ударная группа получила приказ по радио повернуть обратно, чтобы атаковать и уничтожить очень крупные силы неприятеля, выступившие тем временем из Прохоровки в южном направлении». При этом сами ударные группы в этот момент как раз добились успеха: к 17.00 боевая группа «Лейбштандарта» овладела Рыльским, а подвижные части «Дас Райх» сломили вражеское сопротивление в восточной части Кочетовки. После этого ситуация в полосе обороны 31-го танкового корпуса стала критической. Прорыв обороны корпуса на всю глубину и захват противником сел Кочетовка и Сухо-Солотино стали делом ближайших двух-трех часов. Так что отвод Хауссером ударных групп принес огромное облегчение советской обороне.
Естественно, что сразу отвести ударные группы не удалось, ведь они были скованы боем. Оперативно отошел на исходные позиции лишь разведывательный батальон «Дас Райх» от Псёла, а за ним — боевая группа «Лейбштандарта». Как свидетельствуют документы, вечером боевые группы обеих дивизий СС отошли на позиции юго-восточнее Малые Маячки — Грезное, оставив при этом уже занятые: восточную часть Кочетовки (разведывательный отряд «Дас Райх»), Грезное (боевая группа «Дас Райх»), Веселый, Рыльский, Малые Маячки («Лейбштандарт»). Отметим, что советское командование не воспользовалось сполна отводом эсэсовских подвижных частей. Например, если ночью Грезное без боя и заняла сильно потрепанная 237-я танковая бригада, то в соседние населенные пункты — Малые Маячки, Веселый и Рыльский — войска выдвинуты не были. Как предположил В. Замулин, вероятнее всего, советское командование не знало толком ситуации у себя на фронте, местонахождение и состояние ряда бригад[743]. От себя добавим, что, очевидно, боевой дух советских частей в этот момент был на низком уровне, а понесенные в течение целого дня боя потери подорвали боеспособность войск. При этом даже после 18.00 немцы не прекратили активных действий в этом районе, пусть и в небольших масштабах. Так, 2-й панцер-гренадерский полк СС при поддержке артиллерии продолжил атаку, сместив центр удара с северо- запада на юго-запад, проводя, по сути, сдерживающую акцию.
Не будет преувеличением сказать, что главным фронтом как дивизии СС «Дас Райх», так и всего 2-го танкового корпуса СС 8 июля стал правый фланг корпуса, а главной целью — противодействие советскому контрудару. Как отмечалось в документах штаба Хауссера: «В течение всего дня дивизия СС «Дас Райх» вела напряженный оборонительный бой на рубеже Лучки — Тетеревино против новых и новых волн, накатывающих с востока, северо-востока и севера. Все атаки отражались… при тяжелых потерях противника в танках. Танковые ударные группы дивизий СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт», занявшие после ожесточенного боя Веселый[744] и высоты в трех километрах севернее… были вынуждены отойти назад»[745].
 |
Итак, в условиях успешной атаки ударных групп Хауссера советское командование начало осуществлять запланированный контрудар по правому флангу эсэсовского корпуса. Сложившаяся обстановка заставила Н.Ф. Ватутина действовать, не дожидаясь подхода всех сил. Поэтому скоординировать действия всех частей, выделенных для контрудара, не получилось, войска вводились в бой по отдельности, по мере прибытия в исходные районы. Это обусловило тяжелые потери советских войск. Но обо всем по порядку.
В 09.30 8 июля две неполные бригады 5-го гвардейского танкового корпуса первыми ударили в направлении хутора Калинин. Как отметил Д. Лукас: «Большое число советских танков появилось с севера и северо-востока». Это были танки 20-й и 21-й гвардейских танковых бригад 5-го гвардейского танкового корпуса (всего 59 Т-34 и Т-70), наступавших при поддержке 6-й гвардейской мотострелковой бригады. Советская атака носила характер лобового удара. Первые сообщения об активности противника поступили в штаб корпуса сразу после 10.00. Немцы быстро сориентировались: выдвинули в боевые порядки пехоты противотанковые и самоходные орудия и вызвали, поддержку авиации. Встреченные мощным противотанковым огнем и массированными действиями Люфтваффе, советские танковые бригады понесли тяжелые потери. Тем не менее гвардейский корпус продолжал непрерывно атаковать.
Упорные бои развернулись за хутор Калинин. В нем были сосредоточены поврежденные танки 3-го танкового батальона под общим командованием обершарфюрера СС Маттиаса Турнера. Также в Калинине находились части снабжения дивизии СС «Дас Райх», командный пункт 1-го дивизиона артиллерийского полка, однако других серьезных войск не было. Около 10.30 Калинин был атакован четырьмя танками Т-34, двумя «Черчиллями» (скорее всего, из 48-го гвардейского тяжелого танкового полка) и сопровождавшей их пехотой. Импровизированную оборону хутора возглавил обершарфюрер СС Турнер. Среди подбитой техники в Калинине было два танка Pz-IV, у одного была повреждена пушка, а у другого — трансмиссия, и он мог ехать только назад. Турнер первым делом приказал снять с поврежденных танков пулеметы, чтобы было чем отразить атаку вражеской пехоты, а сам занял Pz-IV с поврежденной трансмиссией. Когда советские танки ворвались на окраины хутора, Турнер сумел подбить один «Черчилль». Остальные советские танки в ситуации не разобрались и благоразумно отступили. Что касается красноармейской пехоты, то она даже не смогла приблизиться к Калинину из-за сильного пулеметного огня немецких снабженцев и ремонтников. Свидетелями этого боя стали оказавшиеся неподалеку командир корпуса Пауль Хауссер и командир дивизии Вальтер Крюгер[746], о нем сразу же было сообщено всему личному составу дивизии[747].
 |
О дальнейших боях в сводке «Дас Райх» говорилось следующее: «…11.25. Первая танковая атака на Калинин (по-видимому, в сводку вкралась ошибка, учитывая, что час назад в бою у Калинина отличился Маттиас Турнер. —
Основные бои частей 5-го гвардейского танкового корпуса развернулись в секторе Тетеревино — Лучки (северные). В документах 5-го гвардейского танкового корпуса отмечалось: «Противник, почувствовав, что удар с нашей стороны наносится на узком фронте, быстро перегруппировал свои силы, бросив против корпуса с направления Лучки (северные), Тетеревино (северные), Ясная Поляна и с направления Лучки (южные) 130 танков, из них 30 типа «Тигр», и мотопехоту. Сюда же были переброшены четыре установки шестиствольных минометов и до 30 орудий разного калибра»[748].
1-й и 2-й батальоны лолка СС «Дер Фюрер» были вовлечены в бои на лесистой местности в районе Калинина. Стык между ними обеспечивала 15-я рота полка оберштурмфюрера СС Германа Буха. Фланг роты был атакован 10 танками Т-34 при поддержке пехоты. Этот участок оборонял 1-й взвод обершарфюрера СС Йозефа Бруннера[749]. Два танка были подбиты из 50-мм противотанкового орудия. Остальные прорвались через позиции роты, однако гренадеры Бруннера дали решительный отпор следовавшей за танками советской пехоте. Сам Бруннер лег к пулемету, заняв место убитого первого номера расчета. Красноармейцы также уступать не собирались. Ситуация для немцев становилась все более угрожающей, но в последний момент Бруннер поднял свой взвод в отчаянную контратаку. В жестоком рукопашном бою эсэсовцы очистили свои позиции. В немецких документах отмечалось, что красноармейцы яростно дрались до последнего человека[750].
Те же танки, что прорвались сквозь позиции роты, были встречены 1-й батареей штурмовых орудий Фридрих-Вильгельма Грауна[751]. В скоротечном бою самоходки подбили шесть танков. Один танк попытался скрыться в лесу, но был уничтожен вручную гренадерами из 15-й роты. Другой танк ворвался на позиции 1-го батальона и был подбит там. В этой схватке был убит взводный из 15-й роты унтерштурмфюрер СС Хуберт Маст[752].
По советским данным, около 14.00 части 5-го гвардейского танкового корпуса овладели Калинином[753]. По немецким — красноармейцы лишь ворвались в Калинин, но захватить его не сумели. Дело в том, что в Калинине, как уже отмечалось, находился командный пункт штурмбаннфюрера СС Хайнца Лоренца, командира 1-го дивизиона артиллерийского полка «Дас Райх»[754]. Когда красноармейцы ворвались в Калинин, командный пункт был окружен, и Лоренцу и его людям пришлось защищать свои жизни с оружием в руках. В ближнем бою им удалось подбить несколько танков, после чего Лоренц собрал своих людей в единый кулак и контратаковал советскую пехоту и танковые экипажи подбитых машин. Решительными действиями ему удалось очистить Калинин и отбросить противника. Не обращая внимания на минометный обстрел, Лоренц, стоя во весь рост в своей командирской машине, возглавил дальнейшую атаку и полностью выправил положение, ликвидировав все вражеские силы[755].
 |
Тем временем командир полка СС «Дер Фюрер» Сильвестр Штадлер занимался крайне серьезным делом — он прослушивал вражеские радиопереговоры. Нужно сказать, что в полку СС «Дер Фюрер» для этой цели была создана специальная команда из шести хиви. Штадлер вспоминал: «Мы слушали переговоры русских. Корпуса и армия сыпали обвинениями друг друга из-за того, что обещанные резервы не прибыли… Как нам казалось, противник был объят паникой»[756]. Ознакомившись с обстановкой из уст противника, Штадлер направился на позиции 1-го батальона, чтобы лично оценить ситуацию. В конце дня 3-я рота гауптштурмфюрера СС Альфреда Лекса атаковала через разрыв во вражеских линиях. Неожиданно они наткнулись на хорошо оборудованный командный пункт русской стрелковой бригады. Внезапная атака застала противника врасплох: гренадеры захватили в плен командира бригады, его штаб и роту охраны[757]. Отметим, что в истории полка СС «Дер Фюрер» ошибочно указано, что рота Лекса атаковала штаб советского корпуса, при этом захватив в плен одного генерала и его штаб[758]. В этот же день Леке был ранен осколком гранты в руку. Врач батальона, гауптштурмфюрер СС доктор Вальтер Пёшль[759], оказывал помощь раненым на передовой и был ранен осколком гранаты в голову. Также гранатным осколком был убит командир 4-й роты полка оберштурмфюрер СС Карл Рудольф[760].
Всего 5-й гвардейский танковый корпус в течение дня 8 июля потерял 31 танк, отчитавшись в уничтожении 46 немецких танков, нескольких самоходок, 55 автомашин и до батальона пехоты. Нужно ли говорить, что эти победные реляции, как всегда, оказались преувеличением. В целом за три дня боев 5-й гвардейский танковый корпус потерял 177 танков, из которых 107 — Т-34[761].
Из-за плохой координации действий советских корпусов Пауль Хауссер решил, что советский удар наносится сравнительно небольшими силами и на узком фронте. Поэтому он не стал сразу менять план действий своего корпуса, и обе боевые группы эсэсовских дивизий продолжили атаку в направлении на Кочетовку и Сухо-Солотино. Тем не менее Хауссер внимательно отнесся к начавшей поступать после 11.00 информации о повышенной активности советских войск на участке Липового Донца. По данным разведки, крупное сосредоточение советских танков было обнаружено в лесу у Ясной Поляны, у Тетеревино и юго- восточнее Вислого. Кроме того, в 10.30 разведывательный батальон «Дас Райх» доложил о движении колонн из 150–200 машин и танков по мосту в Михайловке через Псёл к высоте 226,6. Вдобавок было получено донесение и о возрастающей активности противника на фронте дивизии СС «Тотенкопф». Исходя из этих данных, Хауссер предполагал дальнейшее усиление советских танковых ударов в полосе дивизии СС «Дас Райх». Однако даже теперь он не стал отвлекать силы с направления главного удара, ограничившись запросом поддержки авиации, так называемых «охотников за танками» самолетов Hs-129.
В 12.30 штаб «Дас Райх» доложил об обнаружении крупного сосредоточения «вражеских танков в лесу восточнее Ясной Поляны. Прорвавшиеся у Калинина танки (семь из которых подбито) стоят в районе Озеровского. Другие танки обнаружены у Тетеревино»[762].
 |
В Ясной Поляне оборонялась 15-я рота полка СС «Дойчланд», усиленная взводом гауптшарфюрера СС Ойгена Штокера из 4-й роты. Именно благодаря Штокеру, умело направлявшему стрельбу своих легких пехотных орудий, Ясная Поляна был удержана, а все советские атаки — отбиты. В ходе боя танки противника прошли «через» наблюдательный пункт Штокера, но он остался на посту, корректируя огонь.
Около 11.00 советский контрудар по позициям «Дас Райх» получил новый импульс — в атаку перешел 2-й гвардейский танковый корпус, действовавший двумя группировками. В первую входили 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады (всего 66 Т-34 и 37 Т-70) при поддержке 273-го мотострелкового полка. Эта группа должна была ударить из района железнодорожной будки в двух километрах южнее станции Тетеревино по правому флангу «Дас Райх» и овладеть Нечаевкой. Затем, повернув на юг и смяв оборону группы Энселинга вдоль русла реки с левого крыла на правое, двигаться к Петровскому, Смородину и Гонкам, в направлении левого фланга дивизии СС «Тотенкопф». Вторая группировка состояла из 26-й гвардейской танковой бригады (26 Т-34 и 15 Т-70) и подразделений 4-й гвардейской мотострелковой бригады. Ей предстояло атаковать из села Вислое в направлении высоты 209,5 (2,5 километра юго-западнее Вислого) — Гонки. Таким образом, 2-й гвардейский танковый корпус должен был заставить Крюгера разделить свои силы и связать дивизию боем в двух разделенных между собой районах. Одновременно 10, 2 и 5-й гвардейский танковые корпуса должны будут атаковать левый фланг дивизий СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт». Однако этим советским планам не суждено было сбыться.
В целом на правом фланге 2-го танкового корпуса СС по линии Калинин — Непхаево — Вислое, протяженностью до 21 километра, в период с 09.30 до 13.30 разновременно части «Дас Райх» и «Тотенкопф» вели бои со 100 танками (из них 68 — Т-34) 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов. Еще приблизительно столько же советских танков застряли на восточном берегу Липового Донца в районе Нечаевки у разбитых немецкой авиацией переправ. По районам их сосредоточения наносили удары штурмовики Люфтваффе и артиллерия. Так что даже после задействования советским командованием дополнительных сил Пауль Хауссер настолько контролировал ситуацию, что даже не стал приостанавливать атаки боевых групп «Лейбштандарта» и «Дас Райх» и разворачивать их боевые группы с фронта 31-го танкового корпуса.
Как и 5-й, 2-й гвардейский танковый корпус успехов не достиг. По всей линии обороны дивизии советские войска не продвинулись ни на шаг. Стойко держалась на отведенных ей позициях группа Рудольфа Энселинга. В районе пункта Липовое 3-я саперная рота гауптштурмфюрера СС Арнольда встала на пути у 30 танков и крупной группы советской пехоты. Арнольд лично руководил обороной, постоянно перемещаясь между позициями своих людей, показывая им личный пример хладнокровия и отваги[763]. В центре обороны роты держался взвод унтерштурмфюрера СС резерва Рольфа Мюллера, с успехом отразивший все вражеские атаки.
 |
Полку СС «Дойчланд» также пришлось несладко. Практически весь день он сражался со 2-м танковым корпусом[764]генерал-майора А.Ф. Попова (корпус имел к началу сражения 155 танков, из них 87 — Т-34), частями 183-й стрелковой дивизии и 10-го танкового корпуса[765]. К счастью для немцев, ввод корпуса в бой был не до конца продуманным, части вводились в атаку по отдельности, по мере прибытия в исходные районы, причем сразу после 200-километрового марша. Первой в 12.50 перешла в атаку 169-я танковая бригада корпуса (30 Т-34 и 18 Т-70). Бригада атаковала в направлении совхоза «Комсомолец», высоты 258,2, Озеровский. С самого начала советские танкисты встретили упорное сопротивление эсэсовцев. Уже в 13.30 Хайнц Хармель остановил советскую атаку. Командир 1-го батальона Отто Вейдингер был ранен осколком снаряда, но остался в строю. Советские танкисты действовали нерешительно и безынициативно. Задень боя бригада потеряла по три Т-34 и Т-70 и не добилась никакого результата[766].
По схожему сценарию развивались действия и других частей 2-го танкового корпуса. 15-й гвардейский тяжелый танковый полк, укомплектованный «Черчиллями», даже не смог толком перейти в атаку — уже при выходе с исходных позиций он подвергся авиационному налету, два танка сгорели от прямых попаданий авиабомб, а два были подбиты. На этом участие полка в бою 8 июля закончилось.
Наибольшие проблемы полку СС «Дойчланд» доставила 26-я танковая бригада (34 Т-34, 19 Т-70) 2-го танкового корпуса, атаковавшая Тетеревино. К несчастью для советских танкистов, в Тетеревино находился поврежденный «Тигр» № 1322 унтершарфюрера СС Франца Штаудеггера из роты «Тигров» «Лейбштандарта». По данным В. Шнайдера, Штаудеггер огнем своего «Тигра» практически в одиночку отразил две советские танковые атаки, подбив 17 и 5 танков соответственно[767]. После этого у него закончились боеприпасы, и он покинул хутор. На поле боя остался 3-й батальон полка СС «Дойчланд», занимавший позиции по обе стороны железной дороги у Тетеревйно. Этим не преминули воспользоваться советские войска.
О дальнейших событиях в сводке дивизии отмечалось: «15.20. Начинается вражеская танковая атака у Тетеревино (южное). Севернее противник пытается добиться успеха атаками пехоты. В ожесточенных боях неприятель повсюду отражен. Противник поддерживает свои атаки крупными силами авиации. Наша авиация была связана боями на других участках и могла лишь временами поддерживать нашу тяжело сражающуюся пехоту. Потери врага в танках высоки»[768]. Немцы немного поспешили с победными реляциями, как раз где-то в 15.20 26-я танковая бригада (34 Т-34,19Т-70) наконец овладела Тетеревино, потеснив батальон. В 15.25 Вернер Остендорфф (начальник штаба корпуса) отдал приказ о немедленной контратаке с целью вернуть Тетеревино. Сделать это было не так-то просто. В 15.30 штаб «Дас Райх» доложил об атаке 40 танков при поддержке пехоты на широком фронте из района Тетеревино на запад. Прорыва эсэсовцы не допустили, и в районе Тетеревино советская атака была отражена. В 16.00 из штаба дивизии пришло сообщение, что из района Собачевский три вражеских батальона атакуют в направлении на Лучки (южные). Далее следовало: «У Тетеревино следует ожидать новой атаки». Прогнозируемая атака не заставила долго себя ждать. Около 16.00 красноармейцы при поддержке танков сумели прорваться на левом фланге 3-го батальона и устремились в глубь немецкой обороны. Командир 10-й роты гауптштурмфюрер СС Густав Шрайбер вовремя распознал всю опасность ситуации и во главе одного взвода решительно контратаковал. После жестокого боя противник был отброшен. Развивая успех, Шрайбер по собственной инициативе продолжил атаку. Стремительным ударом гренадеры ворвались на советские позиции и захватили их в рукопашном бою. При этом эсэсовцы захватили весьма выгодный рубеж, откуда могли легко нанести противнику дополнительные потери. Но самое главное, позиция, которую захватил Шрайбер, в последующие дни послужила стартовой площадкой для атаки дивизии СС «Лейбштандарт» на Прохоровку[769]. За эту акцию 11 июля 1943 года Хармель представил Шрайбера к Рыцарскому кресту (награжден 30 июля 1943 года).
 |
Но что интересно: несмотря на плохую организацию ввода 2-го танкового корпуса в бой и отсутствие взаимодействия с соседними частями, атака почти полутора сотен танков и их местные успехи у Тетеревино сразу встревожили Хауссера. Ведь если для отражения ударов 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов вполне хватало штурмовых орудий, противотанковой артиллерии и авиации, то теперь, после получения сначала донесения разведки о сосредоточении танковых сил перед левым флангом «Дас Райх» (уже в 13.15 в сводке «Дас Райх» отмечалось: «Центр тяжести вражеских атак находится у Тетеревино (северное) — Калинина — Нечаевки. Разведка на участке Псёла докладывает о длинной вражеской колонне, подходящей со стороны Прохоровки»[770]), а затем о переходе их в наступление, Хауссер приостановил наступление боевых групп корпуса на Кочетовку и Сухо-Солотино. Кроме этого, в 16.45 Хауссер отдал приказ дивизии СС «Тотенкопф» немедленно направить танковый батальон и разведывательный батальон в район Лучки (южные) в качестве корпусного резерва. Командиру дивизии Максу Симону предписывалось немедленно явиться на командный пункт «Дас Райх» для координации действий. Хотя ввод в бой этой группировки должен был быть только по приказу командования корпуса, но допускались «местные сосредоточения», причем по приказу командира «Дас Райх» Крюгера.
В 17.00 был отдан приказ дивизии СС «Дас Райх» повернуть танковый полк перед Кочетовкой назад, чтобы нанести удар по танкам севернее Тетеревино. Танковый полк фон Райтценштайна, выведенный с фронта у Кочетовки, сыграл важную роль в оборонительных боях 8 июля. Искусно маневрируя, эсэсовские танкисты вышли во фланг и тыл частям 2-го танкового корпуса, атакующим Тетеревино. Одним из отличившихся в бою был шарфюрер СС Вилли Каупа, из 6-й танковой роты. Прикрывая фланг роты, Каупа отбил вражескую атаку, подбив пять танков[771]. Одновременно против танков севернее Тетеревино были брошены четыре группы «Штук», две боевые группы «охотников за танками» Hs-129. В 17.50 советские танки прорвались в полосе 2- го батальона полка СС «Дойчланд». 3-й батальон Гюнтера Вислицени начал контратаку. Восточнее Тетеревино (южное) была отбита атака 30 танков, которые повернули на юг[772].
Одним из героев сражения у Тетеревино стал командир 12-й артиллерийской батареи оберштурмфюрер СС Герберт Хоффманн. Его батарея оказалась на одном из самых опасных участков. Умело направляя огонь своих четырех 100-мм орудий, Хоффманн способствовал тому, что слабые пехотные силы немцев смогли противостоять наступающему противнику. В один из моментов боя красноармейцы приблизились к наблюдательному пункту Хоффманна; последнему пришлось с винтовкой в руках драться с врагом в рукопашной. В этом бою Хоффманн был ранен в голову, и его вывезли в тыл. Однако ранение оказалось нетяжелым, и вскоре он вернулся в строй.
К концу дня части 26-й танковой бригады подверглись интенсивному налету немецкой авиации и в беспорядке отошли в северном направлении. На поле боя осталось дымиться 12 Т-34, девять Т-70, пять Т-34 было подбито, а о местонахождении 12 Т-34 и 10 Т-70 командование бригады не имело ни малейшего понятия[773].
Начальник разведки 2-го танкового корпуса Е.Ф. Ивановский написал в своих мемуарах о боях 8 июля: «То тут, то там огневой бой превращался в таранный, танки сходились вплотную, сшибались броней, лезли друг на друга. И уже не только стороннему наблюдателю, а и видавшему виды фронтовику могло показаться, что схватки лишились управляемости, что они подвластны только стихии, нагоняющей с обеих сторон стальные валы танков»[774]. Здесь важно учитывать, что со стороны «Дас Райх» ни о каком «стальном вале танков» речь даже не шла, а танковый полк дивизии вступил в действие против 2-го танкового корпуса лишь после 17.00 (отдельные танки, например тот же «Тигр» Штаудеггера», или самоходки большой погоды сделать не могли). Отметим, что до танковых таранов дело, скорее всего, не доходило, а немцы, как всегда, мастерски реализовали преимущества своей бронетехники.
 |
Все приказы Ватутина своим генералам «топтание на месте прекратить и стремительно наступать»[775] разбились о стойкость танкистов, самоходчиков, гренадеров, саперов и артиллеристов дивизии СС «Дас Райх». Большую поддержку эсэсовцам оказал 8-й авиационный корпус Люфтваффе, в боевом журнале которого о боях 8 июля отмечалось: «Особенного эффекта удалось добиться вечером при поддержке дивизии СС «Дас Райх» — русские отступили, отведя в тыл танки»[776]. Новые противотанковые самолеты Hs-129 показали свою высокую эффективность в борьбе с советскими танками, отчитавшись в уничтожении 84 из них и в повреждении еще 213 без потерь со своей стороны. Впрочем, все современные исследования показывают, что эти данные сильно были завышены немецкими авиаторами. Как бы то ни было, но командование 2-го танкового корпуса СС выразило благодарность летчикам: «Впервые в военной истории вражеская танковая бригада была уничтожена авиацией без какой бы то ни было помощи наземных войск»[777].
Тяжелые потери и полный провал контрудара дезорганизовали советские части. Дошло до того, что вечером 8 июля танковая бригада 2-го танкового корпуса в течение целого часа штурмовала высоту 258,2 (полкилометра севернее Тетеревино), которая к этому моменту занималась частями 183-й стрелковой дивизии. В результате боя имелись потери с обеих сторон[778]. В конце дня 2-й танковый корпус закрепился в районе совхоз «Комсомолец», восточнее Тетеревино, высота 258,2.
Таким образом, днем 8 июля дивизия СС «Дас Райх» приняла на себя основной удар трех советских танковых корпусов — 2-го и 2-го и 5-го гвардейских. В вечерней сводке в штаб армии Хауссер докладывал: «Неприятель наступал в течение дня 8 июля сильными танковыми соединениями с северо-востока, севера и северо-запада, а также глубоко на правом фланге. Намерение его, по-видимому, состоит в том, чтобы нанести удар во фланг корпуса и отрезать продвинувшиеся на север танковые силы. Следует считаться с продолжением сильных танковых атак с тех же самых направлений. «Тотенкопф» и находящиеся в обороне части дивизии СС «Дас Райх» удерживают свои позиции на западном берегу Липового Донца. Атака, предпринятая около 12.00 силами примерно 30 танков и пехоты из района Терновка — Вислое в западном направлении, была отбита. Далее, неприятель предпринял многократные сильные атаки в районе Петровский — Собачевский силами многочисленных танков, в ряде случаев с пехотою на броне. Прорвавшиеся танки врага в основном были уничтожены. Кроме того, противник предпринял энергичные атаки большими силами танков на Тетеревино с северо-восточного и северного направлений; все атаки до сих пор были отбиты. Часть танков прорвалась. Бои еще продолжаются»[779].
Актуальность приобретает вопрос: сколько же советских танков было уничтожено эсэсовским корпусом 8 июля? Вопрос не случаен, поскольку данные по этому поводу весьма противоречивы. Так, Д. Лукас, ссылаясь на военный дневник корпуса, сообщает, что задень 8 июля 2-м танковым корпусом СС было уничтожено 290 советских танков[780]. Отечественный историк Л. Лопуховский приводит совсем другие данные, указанные в сводке корпуса. Согласно ей, за 8 июля корпус уничтожил 121 советский танк[781]. Правда, это были лишь предварительные данные. Ведь 11 июля 1943 года командир полка СС «Дойчланд» Хайнц Хармель подписал документ, согласно которому только в полосе полка СС «Дойчланд» за 8 июля было подбито 83 танка противника[782]. При этом из понятия «в полосе полка» не следует, что эти танки были подбиты именно солдатами Хармеля, иначе он бы, наверное, отдельно указал на это. Так что в это число вошли танки, уничтоженные, кроме как людьми Хармеля, также авиацией и соседними частями «Лейбштандарта». Важно отметить, что личному составу дивизии сообщили об уничтожении корпусом 168 танков противника 8 июля[783]. Также добавим, что, по данным российского историка М. Ходаренка, бронетанковые силы Воронежского фронта за сутки 8 июля лишились 343 танков и самоходок (из них 158 машин из состава 1-й танковой армии)[784]. Так что можно сделать вывод, что данные Д. Лукаса сильно преувеличены, а число, называемое Л. Лопуховским, — занижено.
 |
Точные потери бронетехники «Дас Райх» за 8 июля не известны. Есть данные, что танк Т-34 Йозефа Набера вечером подорвался на советской мине и был отправлен в ремонт. В любом случае к вечеру 8 июля «Дас Райх» располагала 86 танками и штурмовыми орудиями, среди которых 31 Pz-III, 14 Pz-IV, один «Тигр», семь командирских, 12 Т-34 и 21 штурмовое орудие[785]. Резкое возрастание числа штурмовых орудий объясняется заслугами ремонтников дивизиона штурмовых орудий, вернувших в строй за день полтора десятка машин. Офицером, отвечающим за техническое состояние штурмовых орудий, был оберштурмфюрер СС Антон Байнль (к августу он возглавил ремонтную роту танкового полка), а главным мастером дивизиона — оберштурмфюрер СС резерва Гюнтер Штрайсек.
Важно отметить, что советский контрудар, пусть плохо организованный, но все же заставил Германа Гота пересмотреть свои ближайшие планы. Так, в 13.35 штаб Хауссера получил приказ-задачу на 9 июля: «2-й танковый корпус СС уничтожает танковые силы врага между ручьем по обе стороны Грезного и участком Солотинки. После чего корпус готовится наступать южнее участка Псёла правым флангом через Прохоровку, для взятия охватом возвышенности восточнее Обояни»[786]. Но после того, как Гот получил информацию об активности танковых сил противника, он изменил приказ. В 20.20 корпус СС получил новую директиву: «2-й танковый корпус СС уничтожит врага в районе северо-восточнее Берегового и овладеет восточным берегом Солотинки по обеим сторонам Кочетовки. Для этого сосредоточить все силы, имеющиеся на 9 июля. Против наступающего со стороны Прохоровки неприятеля корпус остается 9 июля в обороне. Затем корпус готовится 10 июля выступить в направлении Прохоровки»[787].
Активность противника на восточном (правом) фланге 2-го танкового корпуса СС вынудила Хауссера задействовать для обеспечения своего правого фланга, кроме 167-й пехотной дивизии, еще и «Дас Райх». Вряд ли Хауссера это сильно удовлетворяло, но выбора у него все равно не было. В последующие три дня дивизия СС «Дас Райх» исполняла роль, в сущности, вспомогательную. Отто Вейдингер отмечал, что с 9 по 11 июля части «Дас Райх» вели лишь ограниченные действия, больше беспокоясь об удержании линии обороны и сдерживании атак противника[788].
Исходя из новых заданий, поставленных перед дивизией, разведывательный батальон был выведен в резерв, где пребывал пять дней(!), получив возможность заняться обслуживанием техники и чисткой оружия. 9 июля солдаты батальона получили горячую пищу и по полбутылки шампанского.
В связи с тем что немецкое наступление на обоянском направлении застопорилось, генерал-оберст Гот 8 июля принял новое решение, общий замысел которого сводился к мощному удару на северо-восток, на Прохоровку. Для этого было необходимо перегруппировать силы корпуса.
С 18.00 8 июля 167-я пехотная дивизия начала готовиться к смене дивизии СС «Тотенкопф» и части сил дивизии СС «Дас Райх» на участке фронта на реке Липовый Донец до Лучки включительно[789].
Дело в том, что, по решению Гота, «Дас Райх» должна была уплотнить свои боевые порядки к северу от Лучки, оставаясь фронтом на восток. При этом особо активных боевых действий дивизия 9 июля не вела, ограничиваясь местными боями. Как заметил Н. Корниш о боях 9 июля, «относительная легкость, с которой «Лейбштандарт» и «Тотенкопф» вклинились в советские рубежи, была явным диссонансом с упорными боями, которые завязала дивизия «Дас Райх» на восточном фланге вдоль дороги на Прохоровку»[790]. Данное утверждение не совсем корректно, поскольку фактически 9 июля дивизия СС «Дас Райх» не предпринимала каких-либо активных действий на своем фронте, ограничившись удерживанием позиций. Инициатива здесь находилась в руках 2-го гвардейского танкового корпуса. По приказу Н.Ф. Ватутина его командование организовывало разведку танковыми подразделениями и демонстрировало наступление силами 4-й и 25-й гвардейских танковых бригад при поддержке пехоты в центре и на правом фланге. Советские войска действовали на участке Петровский, Нечаевка, высота 210,7 (западнее станции Тетеревино) (два взвода Т-34 и Т-70) и в направлении севернее Рождественка, Петровский. Короткие контратаки гвардейцев части «Дас Райх» встречали плотным огнем артиллерии и минометов.
В 07.40 4-я гвардейская танковая бригада атаковала танками и пехотой позиции 3-го батальона полка СС «Дойчланд» вдоль дороги Ивановский Выселок — Тетеревино. Сосредоточенным огнем артиллерии, минометов и пулеметов атака была отбита.
 |
В 09.00 советские части танковым ударом прорвали позиции 1-го батальона полка СС «Дер Фюрер» восточнее Калинина. Однако развить успех не удалось, и в итоге атака была отражена. В 11.25 была отмечена еще одна атака 4-й гвардейской танковой бригады, от 10 до 15 танков с пехотой у лесного массива южнее Тетеревино. И эта атака была отбита, а красноармейцы понесли значительные потери.
Сильный удар в стык «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии, отмеченный в сводках около полудня, без особых проблем был отражен немцами. Здесь упорные бои пришлось вести 3-й саперной роте гауптштурмфюрера СС Арнольда. После артиллерийской подготовки красноармейцы перешли в контратаку. Местами советским бойцам удалось ворваться в немецкие траншеи, откуда они были выбиты решительной контратакой взвода унтерштурмфюрера СС резерва Рольфа Мюллера. Сам Мюллер в траншейной схватке проявил редкую отвагу и решительность. Затем эсэсовские саперы под огнем противника установили минные заграждения из противотанковых и противопехотных мин, прикрыв все подступы к своим позициям.
 |
Хотя эсэсовцы и сидели в обороне, но, однако, вели активную разведку сил противника, причем весьма успешную. Так, в дневной сводке штаба дивизии СС «Дас Райх» довольно точно указано расположение сил 2-то гвардейского танкового корпуса, находившегося перед ее фронтом, и кратко изложены действия гвардейских танковых бригад: «В Рождественке противник вел работы по установлению запасного моста под прикрытием огня танков и артиллерии. Враг вел разведку в балке севернее дороги Смородино — Рождественка на участке 627-го саперного батальона. Она была отражена сосредоточенным огнем всех видов вооружения. Методическим огнем артиллерии прекращены работы на мосту. С 06.45 враг сконцентрировал на участке перед полком СС «Дер Фюрер» в балке восточнее Калинина и перед участком полка СС «Дойчланд» около Ивановского Выселка и совхоза «Комсомолец» большие силы танков и пехоты (5-й гвардейский танковый корпус и 2-й танковый корпус. —
Активная разведывательная деятельность быстро дала эффект. Когда днем разведка 2-го танкового корпуса СС доложила о сосредоточении советских танков на левом фланге «Дас Райх» за железнодорожной насыпью в районе Ивановского Выселка, реакция последовала мгновенно: туда были направлены штурмовики Hs-129 и пикирующие бомбардировщики.
Однако в целом советское командование, из-за отсутствия достаточных сил, не предпринимало на фронте «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии активных действий, за исключением имитации наступления 2-м гвардейским танковым корпусом. В ходе этих так называемых «демонстративных» атак, имевших цель держать немцев в напряжении и не позволить им перебрасывать силы с этого участка на фронт, гвардейский корпус потерял значительно больше людей, чем в иные дни, когда сам отражал атаки противника. Причем если прежде в числе потерь убитых было меньше, чем раненых, то 9 июля оказалось все наоборот — погибших в три раза больше, чем раненых, — 184 погибших и 64 раненых[792]. Причина этого известна: позиции эсэсовцев, где была организована сложная и многослойная система огня, атаковались без поддержки авиации и предварительной обработки артиллерией. Причем танков было потеряно лишь два «Черчилля».
К исходу 9 июля Гот, уплотняя порядки 2-го танкового корпуса СС, сократил его полосу почти вдвое и сосредоточил мощный кулак из трех панцер-гренадерских дивизий на участке Красный Октябрь, Тетеревино, Лучки (исключительно). Перегруппировка должна была быть закончена к утру 10 июля. Однако к утру 10 июля части «Дас Райх» только готовились к сдаче участка фронта на реке Липовый Донец частям 167-й пехотной дивизии. Согласно приказу Гота, 167-я пехотная дивизия с началом наступления «Дас Райх» должна была продвигаться в восточном направлении, прикрывая правый фланг эсэсовской дивизии.
На 10 июля штаб 2-го танкового корпуса СС получил следующий, более чем конкретный, приказ Гота: «2-й танковый корпус СС атакует противника юго-западнее Прохоровки и оттесняет его на восток. Затем он овладевает высотами по обе стороны реки Псёл северо-западнее Прохоровки»[793]. Одновременно на 10 июля основная задача Воронежского фронта состояла в том, чтобы не допустить прорыва третьего рубежа обороны на прохоровском направлении, нанести потери противнику и создать условия для его разгрома.
В развитие приказа в 23.00 9 июля Пауль Хауссер поставил дивизии СС «Дас Райх» следующую задачу на 10 июля: «Дивизия СС «Дас Райх» своим правым флангом остается на прежних рубежах и осуществляет перегруппировку таким образом, чтобы полк СС «Дойчланд» смог эшелонированно наступать за дивизией СС «Лейбштандарт» и прикрывать ее правый фланг. Если на фланге не будут обнаружены более мощные силы противника, то следует занять рубеж охранения путем создания опорных пунктов»[794]. Что касается «Лейбштандарта», то он должен был ударить из района юго-западнее Тетеревино и захватить Прохоровку. Разграничительная линия была установлена следующим образом: дивизия СС «Дас Райх» справа, дивизия СС «Лейбштандарт» слева: лес западнее Ивановского Выселка — Сторожевое — Лески («Лейбштандарт»), Хламов — Призрачное («Дас Райх»). Одновременно авиации предписывалось поддерживать дивизию СС «Дас Райх» как тактической авиаразведкой, так и бомбардировщиками. Также Хауссер, очевидно, предполагая, что дивизия подвергнется сильным советским атакам, предписал командиру корпусного минометного дивизиона прибыть на командный пункт Вальтера Крюгера для координации действий[795]. Отметим, что командир «Лейбштандарта» Теодор Виш в своем приказе по дивизии 22.15 9 июля (то есть еще до приказа Хауссера) указал, что «Дас Райх» должна выступить совместно с дивизией СС «Лейбштандарт» и захватить высоту в двух километрах юго-восточнее Ивановского Выселка[796]. Сам же «Лейбштандарт» должен был атаковать вдоль дороги из Тетеревино на Прохоровку с плацдарма, захваченного 8 июля 10-й ротой полка СС «Дойчланд».
Так что на 10 июля Гот поставил Хауссеру ясную задачу: овладеть станцией Прохоровка и прилегающими к ней высотами, форсировать Псёл и создать тем самым условия для окружения 69-й армии между смежными флангами 4-й танковой армии и армейской группой «Кемпф». Главную роль в этом деле должен был играть «Лейбштандарт», а дивизии «Дас Райх» отводилась задача обеспечивать правый, восточный фланг 2-го танкового корпуса СС и быть готовой развить успех, если таковой обозначится. Исходя из приказа Гота, корпус Хауссера должен был пройти за день 12–14 километров, вполне посильное достижение.
В результате «Дас Райх» сосредоточивалась на правом крыле корпуса. На первом этапе она должна была прикрыть правый фланг «Лейбштандарта» и после прорыва ее частями переднего края третьей (тыловой) полосы перейти в наступление на Сторожевое и Виноградовку, чтобы выйти к Правороти, а оттуда — к Прохоровке.
В час ночи 10 июля разведывательный патруль «Дас Райх» выявил южнее Беленихино позиции советской артиллерии и минометов. В 02.15 разведывательная группа полка СС «Дойчланд» обнаружила в двух километрах от поселка Ясная Поляна 370-й танковый батальон 169-й танковой бригады — всего, по немецким данным, до 40 танков, которые изготовились к отражению немецкого удара[797].
Утром 10 июля пошел мелкий, моросящий дождь. К 11.00 2-й панцер-гренадерский полк СС выдвинулся для прорыва участка между совхозом «Комсомолец» и хутором Ивановский Выселок. По плану после прорыва советской обороны правый фланг полка должен был прикрывать полк СС «Дойчланд». Поэтому, когда части боевой группы Рудольфа Зандига (2-й батальон 2-го панцер-гренадерского полка СС) прорвали передний край обороны 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии, 1-й батальон Отто Вейдингера был брошен в прорыв. Вскоре части Зандига полностью захватили позиции 183-й стрелковой дивизии у железнодорожной насыпи, а батальон Вейдингера несколько расширил образовавшуюся брешь и захватил овраг восточнее Ясной Поляны. В бою был убит унтерштурмфюрер СС Бруно Бёттгер[798]. «Лейбштандарт» продолжил развивать успех, а на его правом фланге начали постепенно вводиться в бой части «Дас Райх», чтобы сменить 2-й панцер-гренадерский полк СС у Ивановского Выселка и продолжить наступление на Сторожевое. Согласно дневной сводке дивизии Виша, в 14.45 3-й батальон полка СС «Дойчланд» за правым флангом атакующего 2-го панцер-гренадерского полка СС (боевая группа Хуго Крааса) перешел в наступление на железнодорожный поворот и достиг Ивановского Выселка. Эту атаку возглавляла 9-я рота полка под командованием оберштурмфюрера СС Карла Буркхардта[799]. Действуя быстро и решительно, рота вышла в район к западу от железной дороги и атаковала позиции противника с тыла и фланга. Этим стремительным ударом красноармейцы были отброшены, 9-я рота потерь не понесла. В вышеуказанной дневной сводке отмечалось, что «в дальнейшем батальон будет пробиваться на северо-восток». Эсэсовцы отмечали незначительную деятельность советской авиации — отдельные налеты бомбардировщиков на участок полка и бомбардировку дороги южнее Лучков и самого села[800].
Здесь интересно отметить, что, согласно донесению штаба 169-й танковой бригады, впереди наступавших подразделений дивизии СС «Дас Райх» в районе Сторожевое действовало подразделение из бывших военнослужащих Красной армии, одетых в советскую униформу[801]. Вероятно, советская разведка обнаружила наличие на фронте нескольких украинцев или хиви из полка СС «Дойчланд» и приняла их за «подразделение».
Весь день 10 июля 2-й танковый корпус СС упорно продвигался к Прохоровке. Основная нагрузка в этот день легла на «Лейбштандарт», а «Дас Райх» играл, в сущности, вспомогательную роль, обеспечивая правый фланг наступления. Основные силы дивизии продолжали осуществлять запланированную Хауссером перегруппировку, а также играли важную роль по обеспечению фланга и сковыванию советских войск. Упорные бои завязались за овладение участком железной дороги в районе Беленихино. С немецкой стороны сюда был втянут 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер». Штурмовой взвод обершарфюрера СС Хорста Херполосхаймера из 10-й роты стремительным ударом овладел советскими позициями на железнодорожной насыпи. Эсэсовцы быстро подготовились к обороне, и вовремя — противник контратаковал при поддержке танков. Гренадеры сумели отбить атаку. В яростном бою Херполосхаймер защищал открытый фланг соседней роты, из-за его стойкости в обороне советским частям не удалось ее окружить.
 |
О значении сдерживающих действий «Дас Райх» красноречиво говорит тот факт, что Н.Ф. Ватутин запретил перебрасывать 2-й гвардейский танковый корпус с рубежа Виноградово — Беленихино — Шахово, опасаясь прорыва дивизии СС «Дас Райх» из района Тетеревино — Калинин навстречу армейской группе «Кемпф»[802].
Еще раз отметим, что в активных атакующих боях 10 июля участвовал только полк СС «Дойчланд», дравшийся на подступах к Сторожевому со 183-й стрелковой дивизией и частями 169-й танковой бригады 2-го танкового корпуса. В этой связи странно выглядит утверждение Н. Корниша о малоэффективности действий «Дас Райх» 10 июля, особенно по сравнению с «Лейбштандартом»[803]. Ведь согласно вышеупомянутому приказу «наступательных чудес» от «Дас Райх» 10 июля и не ждали, а задачу дня дивизия выполнила.
К вечеру эсэсовцы из обеих дивизий остановились на линии район совхоз «Комсомолец» — высота 241,6 — хутор Ивановского Выселка. Попытка командования советского 41-го стрелкового корпуса организовать контратаку и силами 183-й стрелковой дивизии, 26-й и 169-й танковых бригад выбить с этой линии немцев провалилась. Но в любом случае задача дня — занять Прохоровку немцами выполнена не была.
 |
С 8 по 10 июля части дивизии СС «Дас Райх» отчитались в уничтожении 97 советских танков. Советские войска в долгу не остались: 10 июля «Тигр» S24 был поражен тяжелым снарядом, были сильно повреждены корпус и башня, погиб командир танка шарфюрер СС Шёфер со всем экипажем[804]. К концу дня в роте насчитывалось восемь боеспособных «Тигров»[805]. К 19.00 10 июля в составе дивизии в боеспособном состоянии числилось 89 танков и штурмовых орудий[806].
В ночь на 11 июля периодически шли сильные ливни, сменяясь мелким, моросящим дождем. Советские войска всю ночь укрепляли линию обороны, бросая на передовую все, что было под рукой. Как отметил В. Замулин, к утру перед «Лейбштандартом» и полком СС «Дойчланд» была «наспех выстроена сложная и запутанная система обороны, особенно в первом эшелоне. Ее основу составили заметно поредевшие полки 183-й стрелковой дивизии и бригады 2-го танкового корпуса (к 11 июля — 74 боеспособных танка. —
Несмотря на погоду, ночью 1-й батальон полка СС «Дойчланд» провел ограниченную атаку на восток, вдоль железнодорожной насыпи. В ответ советские части контратаковали. В этот момент командир взвода 4-й роты гауптшарфюрер СС Штокер по своему собственному решению разместил свой взвод между своим батальоном и 3-м батальоном полка СС «Дер Фюрер». Хорошо организованным огнем взвода Штокера советская атака была отражена. После батальон начал отходить, а на пути преследующих их красноармейцев встал взвод Штокера. Долго держать атакующих красноармейцев на расстоянии не удалось, и эсэсовцы вступили в ближний бой. Штокер вдохновлял своей энергией подчиненных и яростно защищал позиции до получения приказа на отход и отступил только после приказа. Благодаря успешным действиям Штокера 1-й батальон благополучно вышел из боя практически без потерь.
К 08.00 11 июля дивизия СС «Дас Райх» сдала последний участок в районе Лучки 167-й пехотной дивизии и завершила перегруппировку своих сил к левому флангу. Из- за этого полоса ответственности 167-й пехотной дивизии расширилась до 17–18 километров.
 |
В течение всего дня 11 июля жестокие бои шли на подступах к совхозу «Сталинское отделение», который располагался на северо-восточных окраинах леса у урочища Сторожевое. Бои были упорными и кровопролитными. В полдень из района хутора Ивановский Выселок в направлении совхоза ударил 1-й панцер-гренадерский полк СС, усиленный артиллерийским дивизионом. Его правый фланг прикрывал полк СС «Дойчланд». Используя складки местности и лесной массив урочища, эсэсовцы втянулись в жестокие бои с 227-м и 285-м стрелковыми полками 183-й стрелковой дивизии. Историк В. Замулин в своем исследовании Курской битвы приводит воспоминания ветерана Красной армии В.Е. Сажинова о кровопролитных боях 11 июля в районе совхоза «Сталинское отделение». Из них следует, что после одной из атак эсэсовцы оставили на поле боя около 50 убитых, в основном из дивизии СС «Дас Райх» (судя по всему, полк СС «Дойчланд»)[808]. Забегая вперед, отметим, что к 17.00 эсэсовцы таки захватили «Сталинское отделение».
В оперативной сводке 183-й стрелковой дивизии на 13.00 11 июля указывалось: «По сведениям разведки, противник частями «Рейх» и «А. Гитлер» оставил заслон на рубеже Калинин, Петровский фронтом на восток и основными силами пытается пройти в направлении Прохоровки. В районе Тетеревино, Ивановский Выселок, свх. Комсомолец установлено в действии до 130 танков противника»[809].
Утром 11 июля Вальтер Крюгер организовал атаку усиленного танками полка СС «Дойчланд» из Тетеревино в направлении хутора Сторожевое через Ивановский Выселок. Вскоре Ивановский Выселок был захвачен. После короткого, но жестокого боя 15 танков «Дас Райх» прорвались через советские линии и вышли на южную опушку рощи юго-западнее Сторожевого. При этом три танка вышли к окраинам хутора, однако дальше не пошли, ограничившись обстрелом.
Одновременно еще 15 танков в сопровождении гренадер попытались пробиться вдоль железной дороги на северо-восток. С советской стороны в этом районе оборонялся 755-й отдельный истребительный противотанковый дивизион из состава 2-го гвардейского танкового корпуса под командованием капитана Терехова. Немцы прекрасно знали о размещении советских орудий, выявив их позиции еще до атаки. Поэтому перед штурмом обработали советские позиции из «Небельвеферов». Как оказалось, результата такая «обработка» не дала, советские орудия уцелели. Когда танки пошли в атаку, 12 орудий калибра 85 мм открыли плотный, а главное — точный огонь. Оставив на поле боя в дыму девять танков (по советским данным[810]), немцы отошли. Потери советских артиллеристов были куда меньше — было убито шесть красноармейцев, 31 — ранен, танковым огнем были разбиты четыре орудия и три автомашины «Студебеккер»[811]. В этой связи интересно отметить, что к 18.35 11 июля в боеспособном состоянии в «Дас Райх» остался лишь один танк «Тигр» из девяти штук, бывших в боеспособном состоянии к началу дня, а к утру 12 июля вышел из строя и он. При этом один «Тигр» был потерян безвозвратно (как нам кажется, это танк S24, тяжело поврежденный 10 июля и списанный 11 июля).
Этот провал остудил пыл командира «Дас Райх», и больше в этот день боевые действия в этом районе не отличались высокой активностью. «Дас Райх» ограничилась лишь прикрытием правого фланга «Лейбштандарта», периодически осуществляя короткие контратаки ограниченными силами, с целью сковать в этом районе советские силы и не дать Ватутину возможности перебросить эти войска непосредственно под Прохоровку. Что ж, с этой задачей «Дас Райх» справилась вполне успешно, удерживая на своем фронте 2-й гвардейский танковый корпус, имевший в наличии 147 танков и оборонявшую непосредственно подступы к Сторожевому 169-ю танковую бригаду (23 боеспособных танка — 16 Т-34 и 7 Т-70)[812] из 2-го танкового корпуса.
По данным штаба 169-й танковой бригады, в 15.00 по ее позициям был нанесен сильный удар. С этого момента и до 20.00 из района Ивановский Выселок в направлении Сторожевого было предпринято еще четыре атаки. По советским данным, в этих атаках приняло участие, в общей сложности, до 15 танков. Столь слабые действия эсэсовцев позволили легко отбивать их попытки сосредоточенным огнем танков и артиллерии. О низкой активности сторон свидетельствуют и советские потери — за сутки 11 июля 169-я танковая бригада потеряла лишь один танк Т-34, погибли 13 человек, а 24 были ранены[813]. Задень 11 июля «Дас Райх» отчиталась в уничтожении семи советских танков[814](при этом весьма странно выглядит утверждение В. Шнайдера о том, что «Тигры» «Дас Райх» подбили 10 вражеских танков за день 11 июля[815]).
Полк СС «Дер Фюрер» 11 июля был целый день втянут в упорные бои, чередуя оборонительные действия с контратаками. Когда 10-я рота полка начала оставлять захваченные накануне позиции на железнодорожной насыпи, отход прикрывал взвод обершарфюрера СС Хорста Херполосхаймера. Бойцы Красной армии непрерывно атаковали, пытаясь помешать отводу роты, но взвод уверенно держался, отражая непрекращающиеся атаки. В тех случаях, когда красноармейцы врывались на позиции взвода, гренадеры в ближнем бою выбивали их оттуда. Херполосхаймер, вооруженный пистолетом и гранатами, был настоящим образцом для своих солдат. Он последним покинул позицию, обеспечив эвакуацию всех раненых и погибших товарищей.
К вечеру боевые группы дивизии СС «Лейбштандарт» вышли к Прохоровке, а части полка СС «Дер Фюрер» прорвались через железную дорогу в лес у Сторожевого. Ситуация для советских войск сложилась крайне тяжелая. Чтобы выправить положение, вечером 11 июля Ватутин отдал приказ о выдвижении в район совхоза «Сталинское отделение» и урочища Сторожевое 2-го гвардейского танкового корпуса. Уже в 20.30 (по московскому времени) корпус вступил в бой. В целом же советскому командованию в течение 10 и 11 июля удалось сосредоточить перед фронтом «Лейбштандарта» и части сил «Дас Райх» и «Тотенкопф» до 20 стрелковых и мотострелковых батальонов при поддержке не менее 12–13 артиллерийских дивизионов[816].
В 18.30 Пауль Хауссер доложил в штаб корпуса: «Враг оказывает ожесточенное сопротивление наступлению ударного клина дивизии СС «Лейбштандарт» и полку СС «Дойчланд». «Дас Райх», прикрывая полком СС «Дойчланд» юго-восточный фланг «Лейбштандарта», сумела прорваться через железную дорогу в лес, но натолкнулась на ожесточенное сопротивление и вражеские контратаки из района Виноградовки, которые поддерживались танками. Дивизия СС «Лейбштандарт» в настоящее время двигается через лес, севернее Сторожевого»[817]. По данным В. Замулина, танки, о которых упоминается в этом донесении, принадлежали как раз 2-му гвардейскому танковому корпусу.
Ночь на 12 июля выдалась сравнительно тихой и спокойной. В 05.00 12 июля штаб «Дас Райх» доложил в корпус: «Ночь спокойная. Полк СС «Дойчланд» на исходных позициях, готов следовать за наступлением «Лейбштандарта» на правом фланге»[818]. Это было затишье перед бурей.
На 12 июля советское командование планировало мощный контрудар по 2-му танковому корпусу СС. Весь расчет строился на том, что противник, наступавший в течение семи дней, уже измотан, понес большие потери и не имеет достаточно сил для продолжения наступления. Перед недавно прибывшей на фронт 5-й гвардейской танковой армией стояла задача ударом в лоб по центральной, в боевом построении 2-го танкового корпуса СС, дивизии СС «Лейбштандарт» и фланговой — «Дас Райх» рассечь корпус Хауссера на несколько частей и углубиться в его тылы на 30 километров. Исходя из этого плана, как только «Лейбштандарт» будет скован боем, 2-й гвардейский танковый корпус полковника А.С. Бурдейного, усиленный 16-м гвардейским минометным полком, должен был ударить по «Дас Райх» из района Виноградовки в направлении Калинин — Собачевский и оттянуть на себя ее силы, сковав эсэсовцев боем в районе Беленихино — Калинин, чтобы не дать возможности немцам перебросить «Дас Райх» в помощь «Лейбштандарту». Сдерживающей функцией задача танкистов-гвардейцев не ограничивалась: к 17.00 корпус должен был выйти на рубеж юго-восточнее Яковлево (на глубине 15 километров) и тем самым способствовать окружению группировки противника в дефиле между рекой Псёл и железной дорогой. Если удар будет успешным и «Дас Райх» начнет отходить из района Сторожевое, то к атаке должен был подключиться 2-й танковый корпус, прикрывающий стык между 29-м танковым корпусом и 2-м гвардейским танковым корпусом, чтобы добить «Дас Райх» наверняка. Кроме танкистов, к атаке готовились и дивизии правого фланга 48-го стрелкового корпуса генерал-майора 3.3. Рогозного 69-й армии. В идеале 2-й гвардейский танковый корпус вместе с 183-й стрелковой дивизией 48-го стрелкового корпуса должен был отрезать пути отхода как дивизии СС «Лейбштандарт», которую собьют с позиций 18-й и 29-й танковые корпуса, так и самой «Дас Райх». При этом лишь 183-я стрелковая дивизия корпуса должна была непосредственно поддерживаться танками 2-го гвардейского танкового корпуса. Остальные части 48-го стрелкового корпуса и приданные соединения должны были сковать боем силы немцев («Дас Райх» и соседнюю 167-ю пехотную дивизию), действуя без поддержки танков.
Кроме этого, 25-я танковая бригада полковника А. К. Володина, усиленная двумя батареями 1446-го самоходно-артиллерийского полка, имела задачу атаковать из района Ямки, лощина в двух километрах южнее, через хутор Сторожевое на хутор Ивановский Выселок (то есть в стык дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх»), с задачей ударить по правому флангу «Лейбштандарта».
Что касается немцев, то к этому моменту никаких иллюзий по поводу «Цитадели» у них уже не осталось. И Манштейну, и Готу было понятно, что «Цитадель» в том виде, как ее планировали, провалилась. Наступление шло с большим скрипом, и если потери в людях были сравнительно невелики, то убыль бронетехники оказалась очень высокой. Так, тот же 2-й танковый корпус СС за семь суток сражения потерял 50,4 % бронетехники. Немцы так и не сумели вырваться на оперативный простор и теперь вели упорные бои внутри вражеских укрепленных полос. Тем не менее, к несчастью для советских командующих, подвижные немецкие группировки не только не потеряли боеспособность к 12 июля, но даже сохранили все свои наступательные возможности.
В этих условиях все, что немцам оставалось, — это попытаться нанести противнику максимально тяжелые потери, перемолоть советские резервы. Одним из вариантов этого было прорваться силами 2-го танкового корпуса СС к Прохоровке, после чего во взаимодействии с армейской группой «Кемпф» попытаться взять в кольцо 69-ю армию.
 |
Около 22.00 11 июля Герман Гот отдал приказ по 4-й танковой армии № 6, где частям расписывались задачи на 12 июля 1943 года. В этом приказе, между прочим, говорилось: «Перед 2-м танковым корпусом СС враг, усиленный мощной артиллерией, закрепился на высотах севернее деревни Лески, с обеих сторон деревни Виноградовка, с обеих сторон деревни Ямки и северо-западнее села Прохоровка». Корпусу Хауссера Гот ставил следующую задачу: «2-й танковый корпус СС громит врага южнее села Прохоровка, создавая тем самым предпосылки для захвата села Прохоровка»[819]. При этом часть сил корпуса должна была закрепиться в полосе между железной дорогой и Псёлом, чтобы быть готовой остановить возможную атаку советских танковых сил.
Исходя из приказа Гота, Пауль Хауссер направил на Прохоровку «Лейбштандарт» и «Тотенкопф». Вальтеру Крюгеру он поставил следующую задачу: «Дивизии СС «Дас Райх», удерживая на правом фланге достигнутый рубеж, занять Виноградовку и Ивановку. После овладения правофланговыми частями дивизии СС «Лейбштандарт» Сторожевым и лесом севернее, используя их успех, перенести основные усилия в направлении высот юго-западнее Правороть. Удерживать новый рубеж Ивановка, высоты юго-западнее Правороти, высоты в двух километрах восточнее Сторожевое (исключительно)»[820]. Таким образом, теперь «Дас Райх» отводилась более активная роль в немецких усилиях, чем в предыдущие три дня. Своим ударом она должна была создать предпосылки для окружения в междуречье Липового и Северского Донца 48-го стрелкового корпуса 69-й армии, во взаимодействии с 3-м танковым корпусом армейской группы «Кемпф». Результатом этого могла стать огромная брешь в оборонительных порядках Воронежского фронта, куда планировалось бросить свежий 24-й танковый корпус.
Обратите внимание, что, разрабатывая планы на день 12 июля, командование группы армий «Юг» согласовало действия правого фланга 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» на прохоровском и мелеховском направлениях по окружению 48-го стрелкового корпуса 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца.
Малоизвестно, что прибытие на поле боя мощных советских танковых резервов в виде 5-й гвардейской танковой армии было вовремя вскрыто немцами. По словам Теодора Буссе, начальника штаба группы армий «Юг», немцы «предполагали, что резервы противника (в первую очередь танковые части) могут быть, по всей видимости, быстро выдвинуты с востока… То, что эти силы должны быть встречены и скованы в районе Прохоровки, рассматривалось нами как предпосылка для общего успеха операции»[821].
 |
Как отметил историк Л. Лопуховский, с получением данных о прибывающих советских танковых резервах Хауссер решил не рисковать и уточнил задачи своим соединениям, рассчитывая встретить вражеские танки огнем с места. Он пришел к выводу, что атака «Лейбштандарта» и «Дас Райх» на Прохоровку может быть продолжена только после захвата дивизией СС «Тотенкопф» высоты 254,4 (два километра северо-западнее Прохоровки)[822]. Именно это указание Хауссера и объясняет, почему ни «Лейбштандарт», ни «Дас Райх» с утра 12 июля так и не сдвинулись с места, ожидая развития событий.
К этому моменту дивизия СС «Дас Райх» уже была заметно ослаблена предыдущими боями. На 11 июля в ее составе числилось 9443 человека. Что касается наличия бронетехники, то на 18.35 11 июля в боеспособном состоянии насчитывалось: 34 Pz-III, 18 Pz-IV, один «Тигр», восемь Т-34 и 27 самоходок Stug, то есть всего 81 танк и самоходное орудие[823]. К 12 июля численность этой техники еще более сократилась — единственный «Тигр» вышел из строя и в боях не участвовал[824]. Интересно отметить, что в «Лейбштандарте» в этот момент было всего 70 единиц бронетехники, а в «Тотенкопф» — 115. Всего 2-й танковый корпус СС к концу дня 11 июля имел 273 танка и самоходных орудий. Также в артиллерийском полку «Дас Райх» в наличии было около 60 стволов артиллерии, включая сюда и самоходные гаубицы «Веспе» и «Хуммель».
Как отметил историк В. Замулин, задачи, поставленные перед 2-м гвардейским танковым корпусом, были для него «неподъемными»[825]. Утром 12 июля из корпуса в спешном порядке изъяли 26-ю гвардейскую танковую бригаду, перебросив ее на юг, против наступающего немецкого 3-го танкового корпуса. В итоге к рассвету 12 июля в боевом составе гвардейского корпуса насчитывалось всего 97 танков, из которых по 47 в двух оставшихся танковых бригадах. Правда, противостоящий А.С. Бурдейному Вальтер Крюгер имел всего-то 60 танков и 27 самоходок, то есть всего 87 единиц бронетехники, из которых — ни одного «Тигра». К этому числу нужно добавить 12 «Мардеров», что доводит число боевых машин у Крюгера до 99 единиц. Так что соотношение сил на этом участке фронта было равным, и говорить о «вдвое превосходящих силах противника», как любят делать некоторые современные отечественные историки[826], нет оснований. Другое дело, что немцы занимали более выгодные позиции и находились в обороне. Рубеж обороны дивизии (хутор Тетеревино — Калинин) достигал около шести километров.
Исходя из наличия бронетехники, Вальтер Крюгер и организовал боевое построение своей дивизии. Основная часть сил панцер-гренадерских полков, усиленная противотанковыми средствами — 12 «Мардеров» и 46 противотанковых орудий различного типа, находилась в обороне на передовой линии, а боевая группа с танковым полком, которую Крюгер планировал использовать для контратаки, — за боевыми порядками гренадер, в районе хутора Тетеревино. Дивизион штурмовых орудий был разделен: 3-я батарея была придана 2-му батальону полка СС «Дойчланд», а остальные части дивизиона сосредоточены в районе Калинина, прикрывая стык с 167-й пехотной дивизией.
С самого утра, с началом удара 5-й гвардейской танковой армии по соседнему «Лейбштандарту», немцам стало ясно, что противник замыслил нечто грандиозное. И Крюгер решил выжидать, чтобы прояснить ситуацию. Утро для дивизии началось с налетов советской авиации. Штаб дивизии докладывал: «Активность вражеской авиации очень высока. 07.10 34 бомбардировщика атакуют участок севернее Лучки (северные)»[827].
Первой против «Дас Райх» выступила 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса. В 08.30 (по московскому времени) она перешла в наступление, ударив в стык между правым флангом «Лейбштандарта» и левым флангом «Дас Райх». На немцев это особого впечатления не произвело и больших проблем не доставило. Сначала советские танки обстреляли артиллеристы из «Лейбштандарта», один из солдат которого вспоминал после войны: «Мы увидели на расстояний 6–7 километров около 25–30 Т-34, движущихся справа от нас и направляющихся прямо к боевому рубежу дивизии СС[828] «Дас Райх». От нас они были слишком далеко, но артиллерия открыла по ним огонь, и они не смогли пройти неповрежденными мимо нашего правого фланга. Затем наступила тишина»[829]. В целом, наступая, бригада оказалась между двух огней — «Лейбштандартом» и «Дас Райх». Далее предоставим слово советским документам: «С выходом танков к переднему краю обороны противника из леса северо-западнее Сторожевое и восточной окраины Сторожевое противник открыл ураганный огонь из засад танков «Тигр», самоходных орудий и противотанковых орудий. Пехота была отсечена от танков и вынуждена залечь. Прорвавшись в глубину обороны, танки несли большие потери… К 10.30 в бригаде осталось шесть Т-34 и 15 Т-70»[830].
Тем временем 169-я танковая бригада[831] вела тяжелые бои со 2-м батальоном полка СС «Дойчланд», который с утра 12 июля начал ограниченные действия против хутора Сторожевое. До 11.30 советские танкисты отбили две атаки[832]. На помощь 169-й танковой бригаде была брошена 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса, с ходу перешедшая в контратаку, а 169-я танковая бригада поддерживала ее огнем с места. 25-я танковая бригада продвинулась в направлении совхоза «Комсомолец», а первой ее целью был хутор Ивановский Выселок. Судя по документам, батальон Биссингера столкнулся с бригадой в 11.40[833]. Советское наступление шло крайне медленно. Западнее хутора Сторожевое бригада столкнулась с плотным огнем артиллерии дивизии СС «Дас Райх», этим ее продвижение было блокировано. Интересно, что в полосе обороны батальона Биссингера находилась обездвиженная самоходная гаубица «Веспе» (ею командовал Гельмут Франке) из артиллерийского полка «Лейбштандарта». Во время переброски на новую позицию в ночь на 12 июля эта машина наехала на мину и теперь ожидала ремонтников, которые могли бы исправить повреждения трансмиссии и гусеницы. С началом советской танковой атаки Биссингер подчинил «Веспе» себе, и она поддерживала огнем его батальон. В один из моментов боя два Т-34 приблизились на короткую дистанцию к самоходке. У Франке в этот момент оставалось всего четыре снаряда. Не растерявшись, он открыл огонь по танкам в упор и оба уничтожил[834]. После боя Биссингер презентовал ему и его экипажу бутылку шампанского. Затем прибыли ремонтники, и вскоре «Веспе» Франке присоединилась к своей батарее, успев повоевать 12 июля и в ее составе[835].
Остановив атаку 25-й танковой бригады, эсэсовцы контратаковали танками и самоходками и отбросили противника. Отступив, бригада заняла оборону в полкилометре восточнее Сторожевого. Всего за день 12 июля 25-я танковая бригада потеряла 55 танков из 73, имевшихся в наличии, а также четыре СУ-122 и четыре СУ-76 из приданного ей самоходного дивизиона. Потери личного состава составили 320 человек, из которых погибло и пропало без вести 140 красноармейцев[836]. Таким образом, 25-я танковая бригада была почти полностью уничтожена действиями «Лейбштандарта» и «Дас Райх». Остатки бригады (5 Т-34 и 15 Т-70) были сведены в один батальон под командованием капитана Чекранова[837].
После отражения этой атаки и перегруппировки в 12.55 2-й батальон полка СС «Дойчланд», при поддержке 3-й батареи штурмовых орудий Вольфганга Роехдера, нащупав стык 2-го и 2-го гвардейского танковых корпусов, контратаковал хутор Сторожевое с юга, оттесняя 169-ю танковую бригаду 2-го танкового корпуса на восток. К этому моменту гренадерами батальона было подбито девять танков. Вскоре гренадеры Ханса Биссингера ворвались на южные окраины хутора. Здесь эсэсовцы столкнулись с упорным сопротивлением частей 169-й танковой бригады и 2-го батальона 58-й мотострелковой бригады 2-го танкового корпуса. В бою за Сторожевое был убит унтерштурмфюрер СС Антон Хайнц[838] из 6-й роты полка СС «Дойчланд».
Между тем около 13.00 53-я мотострелковая бригада обошла правый фланг «Лейбштандарта» и стала развивать успех в направлении высоты 241,6 и совхоза «Комсомолец». Правда, продвижение здесь быстро закончилось: в двух километрах от совхоза бригада столкнулась с частями полка СС «Дойчланд», поддержанными бронетехникой, и после тяжелого боя была отброшена на исходные позиции[839].
Упорные бои кипели и на рубеже полка СС «Дер Фюрер». Нужно сказать, что главный оппонент Крюгера, полковник Бурдейный, особо не спешил. Атака 2-го гвардейского танкового корпуса началась лишь в 10.15, когда после короткого артиллерийского налета по передовым позициям эсэсовцев 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады, общей численностью в 94 танка, пошли в атаку на Калинин и Тетеревино.
В 10.45 4-я гвардейская танковая бригада нанесла сильный удар от Беленихино по обоим флангам 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер» (оборонялся вдоль железной дороги Белгород — Курск), немного потеснила батальон и завязала бой за Калинин. По немецким данным, левый фланг батальона атаковали 40 танков, а правый — 10[840]. Среди пехотных частей противника немцами был отмечен штрафной батальон[841]. Как отмечалось в сводке дивизии, противнику удался прорыв, по крайней мере, танками. Так, взвод 7-й роты обершарфюрера СС Германа Кнауфа пропустил танки, но встретил огнем сопровождающую их пехоту. Все атаки штрафников были отбиты эсэсовцами, и цельную линию обороны батальона удалось удержать.
Что касается советских танкистов, то, к несчастью для них, в Калинине находились части 3-го батальона танкового полка дивизии, которые поддержали гренадер и переломили ход событий, отбив атаку. Именно здесь сполна оправдалось включение в состав танкового полка дивизии захваченных в Харькове Т-34. Советские танки двигались в низине, а эсэсовцы развернули свои восемь боеспособных Т-34 на возвышенности, откуда и открыли точный огонь на поражение. По воспоминаниям Штадлера, советских танков здесь было около 50, что явно преувеличено. Тем не менее советская атака была уверенно отбита. Как отметил Вейдингер, «наверное, советские танкисты так и не узнали, кто был их противником»[842].
 |
Обратите внимание, что немцы прекрасно знали об отсутствии полноценной радиосвязи у советских танков. Действительно, радио было установлено лишь на танках командиров, причем даже не у всех командиров рот и взводов[843]. Зная эту особенность, немцы сосредотачивали огонь прежде всего на танках с антеннами. После вывода их из строя остальные танки начинали действовать вразнобой. Другим следствием этого момента стало то, что немцы сразу же выбивали командирский состав советских танковых частей.
25-й гвардейской танковой бригаде пришлось еще хуже. Лишь только началась ее атака, как бригаду из района совхоза «Комсомолец» и хутора Ивановский Выселок обстреляли «Небельвеферы», одновременно налетели и бомбардировщики, всего около 20 самолетов, нанеся по танкам и мотострелкам удар с воздуха. Немецкий заградительный огонь был весьма плотным и велся по правому флангу 2-го гвардейского танкового корпуса с целью не допустить разворота 25-й гвардейской танковой бригады в направлении совхоза «Комсомолец» и соединения ее с прорвавшимися в этот район частями 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии.
 |
Около 12.00 25-я гвардейская танковая бригада вышла к переднему краю обороны «Дас Райх» в районе МТС южнее Ясной Поляны. Ее удар пришелся по 1-му батальону полка СС «Дер Фюрер». По немецким данным, батальон был атакован примерно 70 танками. Исходя из количества в бригаде танков, придем к выводу, что это число завышено немцами минимум на треть. Опифициус оказал ожесточенное сопротивление, и напрямую через МТС к селу Ясная Поляна танкистам прорваться не удалось. В 12.30 эсэсовцы танками контратаковали правый фланг бригады. Здесь «коса нашла на камень» — немцев встретил 1500-й истребительно-противотанковый полк, отбивший танковую атаку. В тяжелом бою, по советским данным, было подбито восемь немецких танков и шесть автомашин. Что касается советского полка, то из 19 45-мм орудий шесть были полностью разбиты, четыре выведены из строя, сгорели четыре «Виллиса», а еще семь были подбиты. Погибло восемь красноармейцев и младших командиров, 25 получили ранения, один пропал без вести.
Однако на этом успехи 25-й гвардейской танковой бригады закончились. Все, что ей удалось сделать, так это к 13.00 захватить лес южнее села, этот успех был на счету 1-го танкового батальона. Но дальше танкам продвинуться не удалось, поскольку эсэсовская противотанковая оборона ставила жирный крест на всех надеждах командира бригады подполковника С.М. Булыгина и его вышестоящего командования. К 14.00 25-я гвардейская танковая бригада сумела пройти лишь 3,5 километра от своих исходных позиций.
 |
15-я (мотоциклетная) рота оберштурмфюрера СС Германа Буха из полка СС «Дер Фюрер» недавно была сменена на ее прежних позициях частями 167-й пехотной дивизии и выведена в район севернее Калинина как полковой резерв. В резерве ей долго пребывать не пришлось. Два советских танка прорвались в тылы 15-й роты, при этом один танк раздавил ротную полевую кухню. Это, впрочем, стало последним успехом советского танкиста, почти сразу же танк был уничтожен гренадерами в ближнем бою. Другой танк немного завяз в грязи и был выведен из строя выстрелом из поврежденного 50-мм противотанкового орудия (оно находилось в тыловых порядках для ремонта). Эти два уничтоженных танка довели число подбитых 15-й ротой в последние дни до 14 единиц.
В историю полка СС «Дер Фюрер» эти бои, с легкой руки Германа Гота (об этом ниже), вошли как «Танковая битва северо-восточнее Калинина». Жестокий бой шел несколько часов, то там, то тут красноармейцы вклинивались в линию обороны полка, но эсэсовцы все время контратаками выравнивали положение. Даже когда положение казалось полностью безнадежным, гренадеры находили в себе силы для продолжения борьбы. В итоге им удалось отстоять свои позиции.
Поскольку после отражения первых атак советское командование решило поберечь танки, то против позиций «Дас Райх» у хуторов Калинин и Собачевский была брошена пехота. Не имея должной артиллерийской поддержки, она несла тяжелые, но, что самое ужасное, бессмысленные потери.
В направлении хутора Собачевский атаковала 4-я гвардейская мотострелковая бригада полковника B.Л. Савченко. Так же как и в полосе действий танковых бригад, наступление мотострелков развивалось тяжело. С большим трудом в 14.00 они вышли на рубеж Озеровский — Собачевский, где и были остановлены. Подходы к хуторам эсэсовские пулеметчики и расчеты минометов держали под прицелом. Штабной противотанковый взвод полка СС «Дер Фюрер» оказался на линии огня. Во время атаки советской пехоты заряжающий 50-мм орудия унтершарфюрер СС Курт Амлахер[844], после гибели командира орудия и наводчика, сам встал к своему орудию. Точным огнем он уничтожил шесть пулеметных позиций противника и одно 76,2-мм противотанковое орудие. К счастью для немцев, советская атака не была поддержана танками и, благодаря действиям Амлахера, была отбита гренадерами. На поле боя осталось 36 павших красноармейцев[845]. Более того, в суматохе лежащих под вражеским огнем советских пехотинцев обстреляли из пушек танки 4-й гвардейской танковой бригады, приняв их за немцев. Как отмечал В. Замулин, «те, кому удалось выжить, до конца жизни вспоминали душераздирающие крики о помощи, мат и вопли истекающих кровью людей»[846].
После этого активизировалась 25-я гвардейская танковая бригада. Однако прорыв трех танков Т-34 из ее состава в Озеровский был быстро локализован эсэсовцами, все три танка были уничтожены. В 14.00 бригада сумела захватить лес севернее хутора Озеровский. Образовалось опасное вклинение в позиции дивизии СС «Дас Райх». Но этим все и ограничилось. Эсэсовцы контратаковали танками, и гвардейцы были отброшены, понеся большие потери.
После этого пришел час 183-й стрелковой дивизии генерал-майора А.С. Костицина, которая уже с утра была втянута в тяжелые бои с полком СС «Дойчланд». Получив задачу уничтожить противника в районе Калинина, Озеровского, высоты 232, дивизия, силами 158-го гвардейского и 227-го стрелковых полков, перешла в атаку в 13.10, то есть уже после того, как атаковавшие в этом направлении танковые бригады были отброшены. Как отмечает историк В. Замулин, атака 183-й стрелковой дивизии на тот момент была уже бессмысленной. Дивизия так и не смогла овладеть Калинином и залегла на подступах к хутору. Правда, 2-й батальон 227-го стрелкового полка капитана Казанцева героическим усилием сумел ворваться на окраину хутора и даже захватить знамя противника вместе с картой, но затем также был отброшен. Интересно отметить, что, по советским отчетам, вышеуказанная карта была добыта у убитого офицера[847]. Однако, согласно списку потерь офицерского состава дивизии СС «Дас Райх», за 12 июля 1943 года полком СС «Дер Фюрер» не было безвозвратно потеряно ни одного офицера. Что касается знамени, которое захватили красноармейцы, то, очевидно, это было красно-белое полотнище со свастикой, обычно используемое сухопутными частями для обозначения своего переднего края пилотам Люфтваффе.
 |
В итоге принимавшие участие в этом бою два полка 183-й стрелковой дивизии потеряли 28 человек убитыми и 150 ранеными, при этом не добившись практически никакого результата.
2-я батарея штурмовых орудий Эрнст-Августа Крага играла роль мобильного резерва и обеспечивала стык «Дас Райх» со 167-й пехотной дивизией в районе Калинина. Около 11.00 13 танков Т-34 при поддержке пехоты атаковали 2-й батальон 339-го пехотного полка 167-й пехотной дивизии. Советские танки легко прорвали линию обороны пехотинцев и вышли прямо на тыловую вспомогательную колонну 2-й батареи. В этих условиях унтерштурмфюрер СС резерва Карл Герлах, занимавший в батарее пост офицера по особым поручениям, под огнем танков и мотострелков противника сумел увести машины радиоуправления, снабжения и цистерны с линии огня. Благодаря его самоотверженным действиям немцам удалось избежать больших потерь в технике. После этого Герлах, собрав людей из подразделений снабжения батареи, вызвал по радио взвод самоходок, после чего контратаковал и отбросил противника.
К полудню на командный пункт полка СС «Дер Фюрер» прибыл генерал-оберст Герман Гот. Он утратил все иллюзии по поводу дальнейших перспектив «Цитадели», и теперь его занимал лишь вопрос окружения части советской 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца. Поэтому Гот и приехал на второстепенное, в условиях сражения под Прохоровкой, направление. Ведь именно «Дас Райх» совместно со 167-й пехотной дивизией предстояло после форсирования Северского Донца и прорыва с юга к Прохоровке 3-го танкового корпуса группы Кемпфа нанести удар навстречу его дивизиям и окружить советский 48-й стрелковый корпус.
Отсюда Гот позвонил в штаб своей армии для выяснения деталей продвижения войск Кемпфа. Затем в траншейный перископ он изучал поле битвы, усеянное дымящимися обломками танков 2-го гвардейского танкового корпуса. В этот момент тяжелый бой завязался на правом фланге дивизии. Если верить П. Карелю, то Сильвестр Штадлер «зло проворчал» Готу: «Атаки русских по нашему флангу сковывают половину наших сил и лишают операцию на Прохоровку необходимой скорости»[848]. Гота, хладнокровного прагматика, впечатлил боевой дух солдат полка. После боя Гот лично направил Манштейну телекс следующего содержания: «Великолепный полк СС «Дер Фюрер» с его храбрым командиром и солдатами получил мою высокую оценку за их достижение в танковой битве северо-восточнее Калинина. В связи с этим полку было специально выделено 150 Железных крестов 2-го класса и 100 Железных крестов 1-го класса для награждения наихрабрейших»[849].
 |
Несмотря на тяжелые потери и прорыв полка СС «Дойчланд» на своем правом фланге, 2-й гвардейский танковый корпус с упорством, достойным лучшего применения, продолжал атаковать в направлении Калинина, не жалея ни людей, ни технику. В итоге в этом хуторе эсэсовцы были вынуждены сосредоточить основные силы танкового полка, не считая части дивизиона штурмовых орудий (2-я батарея).
Следует отметить, что согласно приказу командира этой дивизии Триренберга именно штурмовой дивизион «Дас Райх» спас его пехотинцев, вовремя придя на помощь в отражении сильной советской атаки в 13.30. Самоходчики Вальтера Книпа подбили восемь советских танков[850]. В советских документах также упоминается о бое 2-го гвардейского танкового корпуса в 13.30 (14.30 по московскому времени) в направлении Калинина. В СССР это было окрещено «встречным танковым боем»[851], который вдобавок, по мнению некоторых современных авторов, был внезапен для командования советского корпуса[852].
К 15.00 4-я гвардейская танковая бригада, силами трех Т-34, прорвалась на юго-восточную окраину Калинина. Здесь советские танки столкнулись с 12 немецкими машинами. Через минуты все три Т-34 превратились в пылающие костры. Почти сразу же на остатки бригады налетела немецкая авиация, а эсэсовцы начали артиллерийский обстрел с южных окраин хутора. Атака советских гвардейцев-танкистов снова была остановлена. Командир бригады, полковник А.К. Бражников, отвел свои части на 600 метров юго-восточнее хутора Калинин и занял оборону, при этом правый фланг 4-й гвардейской мотострелковой бригады оказался открытым. Однако дальше — больше. После того как танки отошли, в бой против Калинина был брошен 456-й гвардейский мотострелковый батальон из 6-й гвардейской мотострелковой бригады 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Ворвавшись на окраину Калинина, батальон был встречен слаженным огнем артиллерии, минометов и пулеметов. Не имея танковой поддержки, батальон был с треском выбит из Калинина и отошел на исходные позиции.
После этого полк СС «Дер Фюрер», совместно с 339-м пехотным полком 167-й пехотной дивизии, атаковал открытый фланг 4-й гвардейской мотострелковой бригады. До 18.00 шли упорные бои всего в нескольких сотнях метров от Калинина. Потери бригады за день 12 июля составили 272 человека.
 |
Главной причиной неудачи ударов 2-го гвардейского танкового корпуса и частей 48-го стрелкового корпуса нужно считать отсутствие взаимодействия между советскими войсками. Красные командиры не смогли согласовать ни цели атаки, ни время начала наступления. Все это позволило Крюгеру по очереди отбивать их атаки. 2-й гвардейский танковый корпус наступал на узком фронте против хорошо подготовленной обороны, причем относительно небольшими силами, без должной поддержки артиллерии и авиации. Поэтому решить поставленные перед ним задачи гвардейский корпус был не в состоянии. Надолго удержать «Дас Райх» не получалось. До 15.00 под контрударами «Дас Райх» гвардейский корпус был вынужден отойти и закрепиться на рубеже Виноградовка — Беленихино. Сюда же вышли и некоторые части 69-й армии.
Тем временем 2-й батальон полка СС «Дойчланд» вел бои за Сторожевое. Советская танковая контратака в районе железнодорожной развязки была отражена самоходками 3-й батареи, в бою отличился гауптшарфюрер СС Альфонс Штегмайер, командир 3-го самоходного взвода. Эсэсовцы, захватив южную окраину Сторожевого, теперь успешно продвигались к его северной окраине. К 15.00 советские части уже были оттеснены к центру хутора. Биссингер импровизировал на ходу, так, в 15.05 части батальона, при поддержке 12 танков, перешли в атаку с направления Ивановского Выселка и одновременно из леса на северную окраину хутора, пытаясь окружить советские части. После этого жестокий бой шел целый час. Советская авиация пыталась помочь защитникам хутора, но безуспешно: точного бомбометания не получилось, при отражении налета эсэсовскими зенитчиками было сбито два штурмовика Ил-2. Успеху немецкой атаки способствовал и рельеф местности: Сторожевое было почти полностью окружено лесом. Блокировать прорыв советскому командованию было нечем. Успешный удар на Сторожевое позволил эсэсовцам пробить брешь на правом фланге 2-го гвардейского танкового корпуса, с перспективой выйти в его тылы. В бою за Сторожевое самоходчики Роехдера подбили девять советских танков, из них пять были на счету Штегмайера[853].
Теперь обстановка на поле боя полностью изменилась. Мало того, что «Дас Райх» отбила все советские атаки, так еще и нанесла контрудар, создав угрозу прорыва в тылы 2-го гвардейского танкового корпуса. В целом гренадеры углубились в советскую оборону на глубину до трех километров, создав реальную угрозу глубокого охвата правого крыла 2-го гвардейского танкового корпуса, выхода эсэсовцев в тылы корпуса и к позициям корпусной артиллерии в Ивановке. Основные силы гвардейского корпуса в этот момент вели ожесточенные бои в районе Калинина с полком СС «Дер Фюрер», и прикрыть фланг было нечем. Наступление корпуса пришлось приостанавливать. 25-я гвардейская танковая бригада была выведена из боя в район юго-восточнее Виноградовки, с приказом остановить дальнейшее продвижение противника. Но сделать это было непросто.
В 17.00 штаб «Дас Райх» доложил, что советские части начали отход из Сторожевого. Отступали они в направлении Правороти. Штаб 169-й танковой бригады докладывал, что «в боях за Сторожевое противник потерял Pz-IV — восемь, Pz-VI («Тигр») — два, ПТО — четыре, минометов — пять, уничтожено до 180 солдат и офицеров. Потери бригады: танков Т-34 — четыре (сгорело), Т-70 — три, личного состава: убито — 30, ранено — 43 человека»[854]. Отход красноармейцев из Сторожевого привел к тому, что соседние части 183-й стрелковой дивизии также были вынуждены сменить рубеж обороны. На отдельных участках этот отход не был организован должным образом, войска поддались панике и обратились в бегство. Воспользовавшись тяжелым положением противника, танки «Дас Райх», при поддержке авиации, пытаясь обойти 2-й гвардейский танковый корпус, нанесли удар на Виноградовку, где столкнулись с 755-м отдельным истребительно-противотанковым полком, оказавшим упорное сопротивление и задержавшим продвижение танков. В целом, продвинувшись на два километра, до 15 танков и батальон панцер-гренадер вышли на северную окраину Виноградовки. По советским данным, Виноградовка пала в 17.20. Тем самым эсэсовцы вырвались в тылы 2-го гвардейского танкового корпуса, охватив его справа.
Здесь следует сказать, что Вальтер Крюгер столкнулся и с еще одной проблемой. Во второй половине дня 170-я танковая бригада 18-го танкового корпуса прорвалась к хутору Ивановский Выселок. Крюгер быстро среагировал и здесь, выставив противотанковый заслон на пути бригады. К блокированию советского прорыва подключились и танки «Лейбштандарта». В результате советские танковые части были отброшены. Это был наиболее массовый и глубокий прорыв советских танков в полосе обороны 2-го танкового корпуса СС 12 июля. Он же оказался и последним.
Дивизия СС «Дас Райх» полностью контролировала обстановку. Во второй половине дня 2-й гвардейский танковый корпус предпринял еще ряд наступательных попыток против «Дас Райх», главным образом против ее правого фланга. Закончились эти атаки так же, как и предыдущие, — ничем. В 16.40 танковый полк «Дас Райх» сообщил, что две танковые атаки противника по обеим сторонам от Калинина были отбиты, подбит 21 вражеский танк, сбит один самолет. К этому моменту Сторожевое пало и эсэсовцы были на грани выхода в тылы корпуса. Чтобы предотвратить назревающую трагедию, А.С. Бурдейный свернул все наступательные действия и отвел свои части. Так что не будет преувеличением сказать, что где-то к 17.00 «Дас Райх» смогла оттеснить 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса, а также и 183-ю стрелковую дивизию и овладеть рубежом Сторожевое — Виноградовка (правда, поздно вечером ее отбили советские войска) — станция Беленихино — Ивановка[855].
К 17.30–18.00 на всех направлениях бой несколько поутих. Наступило небольшое затишье. В 18.00 штаб «Дас Райх» доложил, что «на участке дивизии в течение всего дня ожесточенные атаки танков и пехоты, которые отражались огнем всех видов оружия. Местные прорывы на левом фланге 167-й пехотной дивизии отражены контратакой и продолжают отражаться»[856].
 |
Стороны как будто собирались с силами. Где-то в километре от занятого полком СС «Дойчланд» Сторожевого, охватив его полукольцом с северо-востока и юго-запада, сосредоточились остатки 25-й танковой бригады 29-го танкового корпуса, 26, 99 и 169-я танковые бригады, 2-й батальон 58-й мотострелковой бригады 2-го танкового корпуса. Корпус получил приказ нанести удар из хутора Ивановка в направлении хутора Тетеревино. Атака началась в 19.20 силами 26-й и 99-й танковых бригад, но через два часа корпус был остановлен и отошел на исходные позиции. Дальше всех удалось продвинуться 99-й танковой бригаде, но при этом она потеряла восемь танков из имевшихся у нее 19.
Военный историк Г. Олейников определил бой дивизии СС «Дас Райх» и 2-го гвардейского танкового корпуса в районе Сторожевое — Беленихино, как «встречный танковый бой»[857]. Под встречным танковым боем имеются в виду наступательные действия танковых сил обеих сторон. В этом бою советские войска понесли большие потери. Противостоящие «Дас Райх» 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады (на 12 июля — по 47 танков в каждой) 2-го гвардейского танкового корпуса за день боя потеряли, соответственно, 22 и 29 танков (всего 51), из них сгоревшими — 33 единицы[858]. Бригадами было потеряно 85 и 136 красноармейцев, из них безвозвратно — 34 и 61 человек. 4-я гвардейская мотострелковая бригада потеряла 272 человека, из которых 68 погибшими[859]. 169-я танковая бригада, находившаяся между смежными флангами «Лейбштандарта» и «Дас Райх», потеряла задень сгоревшими 11 Т-34 и 3 Т-70. Было убито 36 и ранено 43 красноармейца. В бригаде осталось 5 Т-34 и 6 Т-70, сведенных в один батальон. Численность активных штыков на утро 13 июля — 65 человек. К потерям советских войск нужно добавить потери 183-й стрелковой дивизии, которые за 12 июля точно не определены, и противостоявших «Дас Райх» частей 2-го танкового корпуса. Что касается количества подбитой солдатами «Дас Райх» советской бронетехники, то, по некоторым данным, в течение 11 и 12 июля дивизия уничтожила 75 танков противника[860]. По другим данным, солдатам дивизии сообщили, что только полк СС «Дойчланд» подбил 81 танк[861]. Заметим, что, по утверждению А. Смирнова, в заявку побед «Дас Райх» за 12 июля включены несколько многобашенных танков Т-28[862], впрочем, другими источниками это утверждение не подтверждается. Хотя если это и так, то очевидно, что в горячке боя молодые солдаты могли принять за Т-28 какой-либо другой советский танк, точно так же, как в советских отчетах сотнями проскакивают «Тигры» у немцев.
 |
Кроме этого, зенитчики дивизии сбили четыре советских самолета, гренадеры захватили одно противотанковое орудие, 17 противотанковых ружей, 13 пулеметов, семь пушек, 38 пистолетов-пулеметов, 210 винтовок, два гранатомета, четыре мотоцикла, один бронеавтомобиль. Также солдатами дивизии СС «Дас Райх» было взято 47 пленных, кроме этого, в расположение дивизии перешел 41 перебежчик из рядов Красной армии[863].
В целом Вальтер Крюгер полностью контролировал ситуацию весь день 12 июля. В его распоряжении оставался еще такой сильный резерв, как разведывательный батальон, но он так и не посчитал нужным ввести его в бой. При этом батальон все же понес потери — один из советских танков прорвался в лесок, где дислоцировалась 2-я рота батальона (вероятно, в районе хутора Озеровский), и был подбит, при этом унтершарфюрер СС Мюллер и штурмманн СС Эрдманн были тяжело ранены[864].
 |
Потери дивизии СС «Дас Райх» задень 12 июля составили 41 человек убитым, 190 — ранеными и 12 — пропавшими без вести, всего — 243 военнослужащих[865]. Погиб один офицер, унтерштурмфюрер СС Антон Хайнц из 6-й роты полка СС «Дойчланд»[866]. В истории полка СС «Дер Фюрер» прямо указано, что потери полка за день оказались, на удивление, «не очень тяжелыми»[867]. Однако среди раненых находился командир 3-го танкового батальона штурмбаннфюрер СС Эрхард Асбахр (ранен осколком гранаты), пять дней спустя, 17 июля, скончавшийся в полевом госпитале в Харькове. Батальон возглавил гауптштурмфюpep СС Эрнст Тетч. В любом случае потери эсэсовской дивизии за целый день тяжелого боя оказались в три-четыре раза меньше, чем потери советских войск.
Что касается потерь бронетехники, то их можно определить лишь приблизительно. Так, есть данные, что 12 июля «Лейбштандарт» и «Дас Райх» потеряли 108 танков и штурмовых орудий, из которых в долгосрочный ремонт была отправлена 41 единица, а в краткосрочный — 67. Отдельные данные по потерям бронетехники дивизии СС «Дас Райх» в распоряжении автора отсутствуют. На 18.35 12 июля в «Дас Райх» насчитывалось 89 единиц боеспособной бронетехники[868], учитывая здесь и число машин, вернувшихся в строй после ремонта (однако величина ремонтного фонда дивизии за период 11–13 июля неизвестна)[869]. Также есть данные, что к концу сражения в составе «Дас Райх» осталось лишь два танка Т-34 в боеспособном состоянии[870], то есть за день боя их выбыло из строя шесть штук. По другим данным, к концу дня «Дас Райх» располагала 103 танками и самоходными орудиями[871]. В любом случае, поскольку поле боя осталось за немцами, они получили возможность эвакуировать всю свою подбитую бронетехнику для ремонта.
Однако, несмотря на, в общем-то, невысокие потери, дивизия СС «Дас Райх», впрочем, как и остальные дивизии корпуса Хауссера, после 12 июля была не в самой лучшей форме. Сказывались восемь суток непрерывных боев. Личный состав был измотан, техника требовала профилактики и текущего ремонта.
В итоговом докладе 4-й танковой армии за 12 июля 1943 года о действиях «Дас Райх» говорилось следующее: «Дивизия СС «Дас Райх» отбивала атаки против позиций у железнодорожной линии восточнее Ясной Поляны и заняла левым крылом, несмотря на яростное сопротивление противника, Сторожевое». Передовая линия для дивизии определялась следующим образом: «Дас Райх» — северо-восточный угол хутора Калинин — юго-восточный угол леса Ясной Поляны до леса южнее Сторожевого. При этом дивизия СС «Дас Райх» оказалась едва ли не единственной дивизией эсэсовского корпуса, которая изменила свою линию обороны, продвинувшись вперед. Действительно, в этом же отчете отмечается, что линия «Лейбштандарта» осталась без изменений, а «Тотенкопф» прорвалась вперед лишь танковой группой на узком участке. В связи с этим в боевом журнале 4-й танковой армии говорилось о «полном успехе, так как советское наступление не только было отбито, но и танковый корпус СС в те же дни смог добиться еще и захвата местности»[872]. Это объясняется как тем, что против «Дас Райх» не действовали основные силы 5-й гвардейской танковой армии, нацеленные против «Лейбштандарта», так и тем, что Гот начал планировать дальнейшие действия по окружению частей 69-й армии с непосредственным участием «Дас Райх», и для этого дивизии было необходимо улучшить свои позиции для последующей атаки.
Командование высоко оценило достижения 2-го танкового корпуса СС в этот день, хотя задача на день эсэсовцами выполнена и не была. Но шутка ли выдержать мощный удар усиленной гвардейской танковой армии противника и не только не сдвинуться с места, но и местами продвинуться вперед, нанести врагу тяжелые потери, а самому полностью сохранить боеспособность! Командующий группой армий «Юг» фон Манштейн в специальном приказе выразил 2-му танковому корпусу СС «благодарность и восторг их выдающимися успехами и образцовым поведением в бою»[873]. Отметим, что по определенным причинам после войны эти высокие оценки упорно обходились большинством историков, в том числе и западными, вместо чего культивировался миф о разгроме 2-го танкового корпуса СС под Прохоровкой вообще и под Курском в частности[874].
Интересно отметить, что вечером 12 июля личному составу дивизии выдали по полплитки шоколада.
Говоря о сражении под Прохоровкой, следует обратить внимание, что немцы так и не дали навязать себе ближний бой. Чаще всего они расстреливали советские танки огнем с места, с заранее подготовленных позиций, полностью реализуя свое преимущество в танковом вооружении. Только после перехода эсэсовцев в контратаки возникли встречные бои танковых частей противоборствующих сторон. В целом же «Прохоровское танковое сражение» оказалось куда масштабней, чем принято считать. Не следует ограничивать его исключительно Прохоровским «танковым полем». Сражение проходило на фронте протяженностью более 35 километров и представляло собой целый ряд отдельных боев с применением танков обеими сторонами. И боевые действия дивизии СС «Дас Райх» 12 июля также входят в сложное понятие «Танковое сражение под Прохоровкой».
Трезво оценивая обстановку, Гот пришел к выводу, что уничтожение группировки советских войск на смежных флангах его армии и группы Кемпфа — это максимум того, чего можно добиться в сложившейся ситуации. Однако Манштейн все еще хотел продолжать выполнение «Цитадели», надеясь перемолоть как можно больше подвижных резервов Красной армии. Поэтому главной своей задачей в данный момент он видел окружение советских танковых частей у Прохоровки.
В 19.45 штаб Хауссера по телефону получил приказ Гота на 13 июля: «2-й танковый корпус СС немедленно начинает концентрировать силы на северном берегу реки Псёл и затем продолжает охватывающие действия против находящихся в районе Прохоровки танковых соединений с целью их окружения. Наступление на Беленихино и севернее на восток продолжать лишь в том случае, если окружение достигнет успеха». В 23.00 Пауль Хауссер разослал приказы своим дивизиям: ««Дас Райх» обустраивает достигнутую до сих пор линию как линию обороны. Создает более сильные резервы. Дивизия подготавливает временную передачу, в случае необходимости, штурмовых орудий в распоряжение 167-й пехотной дивизии для нанесения контрударов». Отметим, что основной упор в этот день должен был быть сделан на действиях дивизий СС «Лейбштандарт» и «Тотенкопф», которые должны были окружить советские 18-й и 29-й танковые корпуса в районе Береговое, Прелестное, Прохоровка. И лишь после реализации этого замысла дивизия СС «Дас Райх» должна была продолжить наступление на восток навстречу 3-му танковому корпусу, расширяя фланг 4-й танковой армии, с ясной целью последующего окружения войск 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца. Новая разграничительная линия устанавливалась так: «Дас Райх» — справа, «Лейбштандарт» — слева: северная окраина Ивановских Выселок, северная окраина Сторожевого, южная окраина Ямок; «далее, как прежде»[875]. Так что «Цитадель» продолжалась.
 |
Между тем 12 июля советские войска на широком фронте перешли в наступление против 2-й танковой армии группы армий «Центр». В результате на северном фасе Курской дуги все наступательные операции были свернуты, а все силы были брошены против советского наступления. Это послужило главной причиной отмены Ставкой Гитлера операции «Цитадель». 13 июля Адольф Гитлер объявил командующим группами армий «Центр» и «Юг» о прекращении операции «Цитадель», по причине невозможности быстрого достижения ее целей. Следовательно, официально именно 13 июля стало последним днем «Цитадели». Впрочем, войска о происходящем в Ставке еще не знали и продолжали исполнять свой долг на передовой[876].
Наступление дивизии СС «Тотенкопф» развивалось с большим скрипом, и уже в полдень 13 июля Герман Гот, с самого начала скептически относившийся к идее окружения советских войск под Прохоровкой, принял решение снова вернуться к своему плану окружения 48-го стрелкового корпуса 69-й армии двумя встречными ударами: 3-м танковым корпусом с юга (из района Ржавец — Щолоково) и 2-м танковым корпусом СС с севера (Сторожевое — Беленихино — Лески). В этих условиях было решено основные усилия сосредоточить на правом фланге корпуса. Начальник штаба 4-й танковой армии по телефону связался с Остендорффом, начальником штаба 2-го танкового корпуса СС, и передал приказ перенести направление главного удара корпуса в полосу «Дас Райх». Теперь из тени, в которой дивизия пребывала последние дни, ее выводили на первый план.
В 12.15 Гот приказал штабу 2-го танкового корпуса СС: «1. Наступление через излучину (Псёла. —
Что касается «Дас Райх», то всю ночь на 13 июля на фронте дивизии шли небольшие бои, в ходе которых эсэсовцы пытались нащупать слабые места в советской обороне. Части полка СС «Дойчланд» предприняли попытку прорваться из Сторожевого на Правороть. По версии В. Замулина, на ликвидацию этой попытки был брошен сводный батальон 25-й танковой бригады, потерявший в ночном бою четыре танка Т-70[878]. Также против эсэсовцев выступала и 169-я танковая бригада.
В целом первая половина дня 13 июля для «Дас Райх» прошла относительно спокойно. Противник большой активности не проявлял, ограничиваясь действиями разведывательных групп. Штаб дивизии СС «Дас Райх» доложил в утреннем рапорте в корпус: «Один отставший от своей части русский солдат с оружием и ранцем был застрелен в 03.15 часовым головного дозора. Он выбирался из окружения. Надо полагать, что это действовал член разведгруппы (с радиостанцией)»[879]. Дальше — больше. Ранним утром 183-я стрелковая дивизия перешла в наступление на Ясную Поляну и Калинин, атаковав полк СС «Дер Фюрер». Однако серьезных проблем эсэсовцам это не доставило.
 |
В 09.15 штаб дивизии доложил: «Одиночные вражеские атаки ведутся, по-видимому, для маскировки общего отступления в северо-восточном направлении, которое отмечалось визуальным наблюдением»[880]. Здесь нужно сказать, что разведчики дивизии зафиксировали не отход, а перегруппировку бригад 2-го танкового корпуса, и ошибочно приняли этот процесс за отступление. Дело в том, что советское командование понимало, что на участке село Васильевка, совхоз «Октябрьский», хутор Ямки, Виноградовка, станция Беленихино по-прежнему остается угроза немецкого прорыва. Поэтому в полдень командующий 5-й гвардейской танковой армией П.А. Ротмистров задумал силами 2-го гвардейского танкового корпуса отбить Тетеревино и затем наступать на Лучки. В этот момент 2-й танковый корпус, не имея достаточно сил, должен был сковать эсэсовцев в районе Сторожевое. Однако плохо организованные и обеспеченные атаки 2-го танкового корпуса не смогли ни отбить Сторожевое, ни нанести немцам серьезных потерь. По советским данным, немцы сосредоточили в районе Сторожевое до 60 танков. В советских документах отмечалось: «Неоднократные атаки наших танков и пехоты в этом направлении не увенчались успехом. Противник, имея господствующее положение в расположении огневых позиций для артиллерии, минометов и наблюдательных пунктов и создав минные поля, не давал возможности атаковать Сторожевое. Особенно сильное огневое сопротивление наши наступающие части встретили из рощи, что восточнее Ивановского Выселка». Такой же результат имела и еще одна атака на позиции «Дас Райх». Штаб 69-й армии докладывал: «Танковые бригады 2-го корпуса, не прикрытые пехотой и не имевшие артиллерийского обеспечения, продвижение прекратили»[881].
Также провалилась советская атака по правому флангу дивизии, в направлении на Калинин. При отражении этой атаки взвод унтершарфюрера СС Курта Амлахера подбил три танка Т-34. Сам Амлахер сидел за ручным пулеметом, точным огнем нанеся противнику серьезные потери. После того как атака была отбита, Амлахер по собственной инициативе организовал преследование врага, задействовав два подошедших штурмовых орудия. В ходе этой смелой акции было уничтожено восемь советских пулеметных позиций[882]. Об этих боях в отчете 4-й танковой армии за 13 июля скупо указывалось: «У дивизии СС «Дас Райх» отражение вражеской атаки на правом фланге»[883].
Куда большую проблему эсэсовцам доставили обстрелы крупнокалиберной советской артиллерией тылов дивизии. В дневной сводке штаб Крюгера доложил: «По всему участку фронта и по тылам ведется огонь артиллерии большого калибра». Около 14.00 советские 203-мм гаубицы обстреляли юго-западную окраину Сторожевого, через некоторое время был обстрелян Ивановский Выселок.
Днем 13 июля 2-й танковый корпус СС столкнулся с проблемами со связью: проводная связь часто давала сбои, поэтому управление войсками велось посредством радио, а документы доставлялись специальными курьерами. Все это привело к тому, что эсэсовцы не могли с должной оперативностью реагировать на обстановку.
 |
В 11.35 штаб корпуса отправил в штаб «Дас Райх» радиограмму с вопросом: когда дивизия пойдет в наступление? Только в 13.15 из дивизии пришел ответ: «Вероятное начало наступления намечается на 14.30. Направлена просьба о совместном наступлении со 167-й пехотной дивизией с левого фланга до железнодорожной насыпи, проходящей в двух километрах южнее села Беленихино, а также о проведении авиационной разведки на всем участке фронта». Одновременно на 14.00 Крюгер запросил авиационную поддержку от 8-го авиакорпуса. Оттуда сообщили, что из-за плохой погоды действия пикировщиков невозможны, но поддержка истребителями-бомбардировщиками будет организована.
Между тем еще в 12.25 в корпус пришло донесение от 167-й пехотной дивизии, в котором передавалась просьба о совместном наступлении с дивизией СС «Дас Райх» до железнодорожной насыпи. Поскольку Крюгер был согласен с таким поворотом событий, то ему и Триренбергу оставалось только обсудить детали и договориться о совместных действиях. Но не тут-то было. В 14.00 в корпус снова пришло сообщение от 167-й пехотной дивизии. В нем просто констатировалось: «Связь с дивизией СС «Дас Райх» отсутствует». Из корпуса в штаб Крюгера отправили радиограмму, в которой указывалось на необходимость восстановить связь с правым соседом (то есть со 167-й пехотной дивизией) и предписывалось, как только будет возможность, оказать армейской дивизии поддержку тяжелой артиллерией и самоходными орудиями.
Немецкая атака началась, как и планировалось, в 14.30. Изучив положение танковых частей 2-го гвардейского танкового корпуса, Крюгер решил с помощью танковой группировки отбросить противника за рубеж Беленихино — Ивановка, чтобы ворваться на возвышенную местность в районе юго-западнее Правороти. Однако части дивизии не смогли с ходу преодолеть линию обороны частей 48-го стрелкового корпуса и 2-го гвардейского танкового корпуса от Сторожевого до железнодорожной будки севернее Беленихино и далее вдоль железнодорожного полотна на юг. Все подходы к переднему краю советской обороны были густо заминированы, а артиллерия и танки — вкопаны в землю[884]. Крупнокалиберная артиллерия вела обстрел немецких позиций, а из-за низкой облачности получить в полной мере авиационную поддержку эсэсовцам не удалось. В вечернем донесении штаба эсэсовского корпуса отмечалось: «Ведется сильный огонь крупнокалиберной артиллерии (122-мм) у населенного пункта Калинин и по району строго на север от деревни Ясная Поляна, а также по грейдеру и перелеску в районе западнее грейдера… К вечеру замечено сосредоточение от 15 до 20 танков в районе Лески — Ивановка»[885]. В общем, почти на всем участке фронта дивизии шли упорные бои.
Один из эсэсовских танков был подбит прямо у железнодорожной насыпи. Врач танкового полка гауптштурмфюрер СС доктор Отто Шмид под огнем противника бесстрашно приблизился к танку на своем санитарном бронетранспортере и эвакуировал экипаж.
Исходя из вышеизложенного, не случайно, что в 15.00 в штаб корпуса пришло донесение из «Дас Райх»: «Необходимо прекратить попытки продвижения в северном и северо-восточном направлениях». Больше никаких пояснений не было. И только в 15.50 из дивизии пришел очередной телекс: «Из-за труднопроходимой местности следует провести сначала предварительную атаку или разведку боем, чтобы захватить благоприятные исходные позиции на местности, простирающейся до насыпи железнодорожной линии»[886].
Так что наличие сильной полосы укреплений, отсутствие нормальной поддержки с воздуха, активные действия советских частей и артиллерии по всему фронту вынудили немцев подготовить наступление с большей тщательностью. Атаки прекратились, началась разведка боем, осуществлявшаяся по всей линии обороны дивизии. В частности, 9-я рота Карла Буркхардта из полка СС «Дойчланд» провела разведку вражеских позиций в направлении Виноградовки. Полученные данные о советских позициях оказали влияние на планирование атаки.
Прежний план атаки пришлось отменить, вместо него был разработан новый. При разработке этого плана эсэсовские штабисты учли, что отход советской пехоты из района Ясная Поляна прикрывался недостаточно плотным огнем. Теперь на авансцену выводились гренадеры. Согласно новому плану 1-й батальон полка СС «Дер Фюрер» ударом во фланг должен был смять советские позиции, расположенные вдоль проезжей части трассы, ведущей из района железнодорожного разъезда южнее Ивановского Выселка, до района, расположенного строго на север от села Беленихино. В свою очередь, 3-й батальон полка СС «Дойчланд» загибал свой фронт с центром поворота по левому флангу до восточного склона высоты, расположенной западнее деревни Виноградовка, после чего должен был войти в соприкосновение с 1-м батальоном «Дер Фюрер». После захвата этой местности, необходимой для ввода в бой танковой группировки, и проведения рекогносцировки должен был последовать удар танков через Виноградовку, в направлении на высоты, расположенные юго-западнее Правороти. В 17.00 об этих изменениях в плане Вальтер Крюгер доложил в штаб корпуса.
Новый план оказался дееспособным, теперь результат был достигнут. 1-й батальон полка СС «Дер Фюрер» просочился за железнодорожное полотно в районе станции Беленихино, вклинился в оборону 2-го гвардейского танкового корпуса, создав тем самым плацдарм для рывка в глубь советского рубежа. В 19.30 Крюгер доложил в корпус: «Лесок в 1,5 километра севернее деревни Ивановка взят. Противник: преимущественно пехота, небольшое количество танков. Все пути заболочены. На следующий день намечается прежний план действий. В 04.00 намечается наступление»[887]. С наступлением сумерек небольшие силы панцер-гренадер в леске были подкреплены танками. Из этого района на рассвете 14 июля и планировался удар в направлении Виноградовки.
Итоговый доклад 4-й танковой армии за 13 июля отобразил достижения дивизии: «Дивизия в 14.30 перешла в атаку на восток и с наступлением темноты овладела долиной ручья по линии Ивановка — Виноградовка и прорвала имеющиеся там вражеские позиции»[888].
В 21.00 Хауссер получил от Гота приказ на 14 июля. Ему предписывалось на рассвете силами дивизии СС «Дас Райх» продолжить начатое наступление по маршруту Ивановка — Виноградовка. Была поставлена задача перерезать дорогу у хутора Правороть, после чего повернуть на север и наступать во фланг противника, находящегося в районе Прохоровки. «В ходе данной атаки должна подключиться и центральная группировка 2-го танкового корпуса СС, как только это позволит сделать создавшееся положение. В остальном корпус удерживает свои позиции. 167-я пехотная дивизия остается в готовности по приказу командования танковой армии присоединиться своим северным флангом к наступлению 2-го танкового корпуса СС»[889].
В 22.00 в дивизию поступил приказ штаба корпуса: 1. «Дас Райх» продолжает 14 июля 1943 года наступление, начатое в направлении Ивановка — Виноградовка, захватывает вражеские позиции, расположенные на восточном берегу данного участка фронта, и после выдвижения вперед танкового полка приступает к атаке на хутор Правороть. Первой целью удара является овладение хутором Правороть. Дивизия ориентируется на то, чтобы пробиться по возможности своей группировкой далее к станции Прохоровка и неожиданно захватить ее. 167-ю пехотную дивизию необходимо ориентировать на вариант атаки на деревню Ивановка, чтобы она могла соединиться с левым флангом группировки. 2. Дивизия СС «Лейбштандарт» прежде всего удерживается на своих нынешних позициях и ориентируется на то, чтобы нанести удар своим правым флангом через Ямки на станцию Прохоровка, как только начнется наступление «Дас Райх» через хутор Правороть на станцию Прохоровка. 3. «Тотенкопф» удерживает свои нынешние позиции, отбивает все танки[890].
Согласно донесению штаба дивизии, на 18.25 13 июля она располагала 83 боеспособными танками (один «Тигр» и 11 Т-34) и 24 самоходками. Противотанковый компонент дивизии к 14 июля частично состоял из 27 50-мм противотанковых орудий в гренадерских подразделениях и трех 75-мм противотанковых орудий[891]. В строю также были еще и «Мардеры», но точное их количество нам неизвестно[892]. По другим данным, боеспособных танков и самоходок в дивизии было 107[893].
Основным противником «Дас Райх» продолжал оставаться 2-й гвардейский танковый корпус, поддержанный большим количеством различных частей. В составе корпуса на утро 14 июля насчитывался 41 боеспособный танк[894], а его главной задачей было перекрыть путь эсэсовцам к трем основным пунктам — Беленихино, Ивановке и Виноградовке, поскольку в случае их захвата немцы могли развить успех как в направлении Прохоровки, так и навстречу 3-му танковому корпусу. Усилиями 4-й гвардейской танковой (28 танков на утро 14 июля) и 4-й гвардейской мотострелковой бригад были созданы два опорных пункта — первый в Беленихино, а второй — по северным и северо-западным окраинам Виноградовки. Эсэсовцев ожидали вкопанные в землю танки, противотанковые орудия и зенитные пулеметы.
Тем не менее разведка «Дас Райх» сработала четко, дивизия нанесла удары по наиболее слабым местам советской обороны — стыкам частей. Позиции 2-го гвардейского танкового корпуса и 183-й стрелковой дивизии были атакованы сразу с трех направлений: полк СС «Дойчланд» ударил от Ивановского Выселка на Виноградовку, полк СС «Дер Фюрер» — от Ясной Поляны и Калинина на Беленихино, а части 167-й пехотной дивизии — от Собачевского на Лески и Ивановку.
В 03.00 эсэсовцы провели артиллерийскую подготовку наступления из дивизионной артиллерии и «Небельвеферов». Обстрел был результативен: так, во 2-м батальоне 4-й гвардейской танковой бригады было подбито два Т-34, один из которых сгорел (в батальоне осталось восемь танков). Сама атака «Дас Райх» началась в удачный момент, поскольку советское командование так и не успело завершить перегруппировку бригад 2-го гвардейского танкового корпуса. Эсэсовцы снова упредили красных командиров. В 04.00 1-й и 3-й батальоны полка СС «Дер Фюрер», при поддержке нескольких танков, атаковали со своего плацдарма из небольшого лесочка северо-восточнее станции Беленихино на само Беленихино и с запада в направлении железнодорожного полотна. Здесь, кроме частей 2-го гвардейского танкового корпуса, оборонялись и части 183-й стрелковой дивизии. В свою очередь, полк СС «Дойчланд» ударил в направлении Ивановского Выселка, Виноградовка.
После преодоления яростного советского сопротивления и обширных минных полей в 08.00 гренадерам удалось ворваться на северную окраину Беленихино. Одновременно в 08.00 в стык 183-й и 375-й стрелковых дивизий ударила 167-я пехотная дивизия.
Учитывая, что перед передним краем 2-го гвардейского танкового корпуса находились обширные минные поля, Вальтер Крюгер ожидал, что и в глубине советской обороны также будет нечто подобное. Поэтому танки немцы берегли и в массированные атаки не бросали. По плану они должны были вступить в действие лишь после взятия Беленихино и Ивановки. В бой были брошены гренадеры при плотном сопровождении огнем артиллерии, «Небельвеферов», штурмовых орудий и нескольких танков, которые медленно двигались за гренадерами, поддерживая их огнем. Немцев активно поддерживали самолеты 8-го авиационного корпуса, с воздуха атаковавшие группы советских мотострелков и танков.
Советское командование и сегодня не блистало оперативностью. Немецкая атака застала советские части во время перегруппировки. Полк СС «Дойчланд», поддержанный танками, у южной окраины Виноградовки атаковал на марше части 4-й гвардейской танковой бригады. В завязавшемся бою советские танкисты потеряли девять танков и начали отходить к Мало-Яблоново. Немцы на этом не остановились, гренадеры прорвались через лес юго-западнее Виноградовки и окружили у этого села мотострелковый батальон 25-й гвардейской танковой бригады. Сумев вырваться из неплотного кольца, красноармейцы начали отходить на северо-западную окраину Ивановки, где соединились с частями 4-й гвардейской мотострелковой бригады, усиленной 10 танками. Сама Виноградовка была взята 9-й ротой полка СС «Дойчланд» — учтя результаты проведенной накануне разведки, оберштурмфюрер СС Буркхардт захватил село стремительным ударом, без потерь со своей стороны.
 |
Что касается Беленихино, то бой за нее длился более семи часов. Гренадер огневыми налетами активно поддерживала артиллерия. Особенно отмечались заслуги командира 11-й батареи оберштурмфюрера СС Йозефа Каста. Когда атака гренадер была остановлена сильным вражеским огнем, именно Каст, лично находясь в боевых порядках пехоты, направлял огонь своих 150-мм орудий, подавивших огневые точки противника. Несмотря на ранение, Каст оставался на передовой, корректируя огонь артиллерии. Только после взятия Беленихино он разрешил эвакуировать себя на перевязочный пункт. Как отмечалось в приказе, «его храбрость вдохновляла каждого солдата»[895].
Кроме артиллерии в бой активно вступили и Люфтваффе: «Над головой бомбардировщики «Штука» пикировали на русских, подавляя их сопротивление в деревне и вне ее»[896].
Под прикрытием танков 2-го батальона гренадеры полка СС «Дер Фюрер» сломили сопротивление противника на подступах и ворвались в Беленихино. У Беленихино был убит унтерштурмфюрер СС Ханс Меннель из 6-й роты танкового полка, отличившийся тем, что в ходе «Цитадели» подбил 24 советских танка[897].
Упорные рукопашные схватки в Беленихино шли за каждый дом, в бою погиб унтершарфюрер СС Симон Грашер из 9-й роты полка СС «Дер Фюрер». 14 августа 1943 года он был посмертно награжден Рыцарским крестом. Командир роты оберштурмфюрер СС Густав Браун был ранен. Уже неоднократно упоминавшийся обершарфюрер СС Хорст Херполосхаймер (10-я рота) со своим взводом в рукопашном бою захватил главный советский опорный пункт в Беленихино. Сам Херполосхаймер сумел уничтожить несколько пулеметных и противотанковых точек. В ожесточенном ближнем бою гренадерами было подбито 12 советских танков (в основном кумулятивными гранатами). Только 1-й танковый батальон 4-й гвардейской танковой бригады потерял в этом бою девять танков (50 % состава, причем шесть Т-34 из имевшихся восьми) и был отброшен к селу Мало-Яблоново. В 11.30 Беленихино было взято. Советские войска отступали, прикрывшись немногими уцелевшими танками и противотанковой артиллерией, периодически подключая «к делу» и 16-й гвардейский минометный полк «катюш».
От огня артиллерии и ожесточенного сопротивления красноармейцев эсэсовские пехотинцы несли тяжелые потери. В этот момент снова отличился врач танкового полка Отто Шмид, который находился в боевых порядках пехоты и быстро организовал эвакуацию раненых.
Тем временем в ходе наступления с запада было достигнуто железнодорожное полотно в районе отметки 220,3. В бою за железнодорожную насыпь был в очередной раз ранен командир 15-й роты полка СС «Дер Фюрер» оберштурмфюрер СС Герман Бух. В этих условиях роту возглавил унтерштурмфюрер СС Герд Шмагер. Справа от полка СС «Дер Фюрер» наступала 167-я пехотная дивизия, которая также присоединилась к атаке на железную дорогу.
Только после захвата Беленихино Вальтер Крюгер начал рассматривать вопрос о выдвижении к переднему краю и вводе в бой основных сил танкового полка. К этому вопросу эсэсовцы подошли крайне ответственно. На передовую линию полка СС «Дер Фюрер» прибыл начальник оперативного отдела дивизии Георг Майер, чтобы лично оценить обстановку и условия для ввода в прорыв танков. И только лишь после того, как стало ясно, что значительного минирования местности за станцией не проводилось, Райтценштайн получил приказ на наступление.
В 11.45 танковый полк «Дас Райх» уже находился на восточной окраине Беленихино, ожидая, пока будут подавлены очаги советского флангового огня из Лесков. В 14.00 танковый полк двинулся в восточном направлении. Атаку поддерживал выведенный из резерва разведывательный батальон Якоба Фика. При помощи артиллерии танковый полк должен был прорваться через Ивановку (село в полкилометре южнее Беленихино) и занять высоту 234,9. Тем временем полк СС «Дойчланд» удерживал позиции на прежнем рубеже.
Советские войска под натиском «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии (хотя основная задача этой дивизии была все же не наступать, а сковывать противника на своем участке) отходили все дальше на восток. Командование отдало несколько приказов в духе «держаться любой ценой». Это возымело эффект, но ненадолго.
Чтобы не нести лишних потерь, в течение часа немцы подвергали советскую оборону усиленным бомбардировкам 45–50 самолетов, затем интенсивному обстрелу из гаубичной артиллерии и шестиствольных минометов «Небельвефер». Так что неудивительно, что после 16.00 советский фронт начал трещать. В 15.30 около 25 танков и два батальона гренадер из Беленихино ударили в направлении Ивановки. 183-я стрелковая дивизия была обращена в бегство. Одновременно из района Калинина и южнее 167-я пехотная дивизия при поддержке бронетехники атаковала 183-ю стрелковую дивизию в направлении хутора Лески. В результате 6-я гвардейская мотострелковая бригада была взята в «клещи». С наступлением темноты бригада отошла к селу Плота. Ее потери в бою с «Дас Райх» составили 320 человек убитыми и ранеными, при этом она отчиталась в уничтожении 19 немецких танков и до 500 солдат и офицеров[898].
 |
В 16.00, действуя на правом фланге танкового полка, 2-я рота разведывательного батальона атаковала высоту 203. Сопротивление противника было слабым, эсэсовцам удалось захватить несколько пленных. Поначалу все складывалось хорошо, но затем произошла такая частая для войны «случайная трагедия» — по чьей-то ошибке роту накрыло залпом из «Небельвеферов», снаряды разорвались среди машин. Роттенфюрер СС Аутенрит и штурмманн СС Клут были убиты. Однако рота все равно продолжала выполнять боевую задачу, до конца дня было взято еще несколько пленных.
Затем, нащупав стык 2-го гвардейского танкового корпуса и 183-й стрелковой дивизии (которая в беспорядке отходила на северо-восток), немцы немедленно ударили по нему силами, по советским данным, до 50 танков (из которых 15 «Тигров») в направлении Лески, высота 234,9, одновременно атакуя Виноградовку и Ивановку[899]. Учитывая, что «Тигров» в боеспособном состоянии в этот момент в «Дас Райх» было всего четыре штуки, то очевидно, что за «Тигры» советские командиры приняли «экранированные» Pz-IV.
 |
К этому моменту все три танковые бригады 2-го гвардейского танкового корпуса потеряли почти всю бронетехнику. Так, в 4-й гвардейской танковой бригаде осталось лишь восемь танков из 28. Бригадная зенитная батарея 37-мм орудий была полностью уничтожена попаданием авиабомбы, а истребительно-противотанковый батальон потерял два орудия из четырех.
Все оставшиеся советские силы были брошены на удержание Ивановки, подступы к которой оборонял 227-й полк 183-й стрелковой дивизии. Ее саперы успели поставить несколько десятков мин, прямо перед началом немецкой танковой атаки. Ивановка оказалась крепким орешком. По советским данным, в бою за Ивановку противотанковыми орудиями было подбито 7–8 немецких танков, и эсэсовцы прекратили атаку. Решив не ввязываться в бесполезный бой, танки «Дас Райх» обошли Ивановку и атаковали гвардейцев у высоты 234,9. Этот холм имел важное тактическое значение, поскольку в этой точке пересекались две дороги: Беленихино — Мало-Яблоново и Лески — Правороть. Таким образом, контроль над этой высотой открывал «Дас Райх» путь и на Правороть, и на Мало-Яблоново, и в тыл 375-й стрелковой дивизии, которая отчаянно сражалась в районе хутора Лески. Это произошло около 17.00. В атаке приняли участие четыре боеспособных «Тигра» дивизии. После этого штаб эсэсовского корпуса начал устанавливать связь с 3-м танковым корпусом, чтобы лучше координировать свои действия. В 17.20 этот контакт между корпусными штабами был установлен.
Бой за Ивановку продолжался до вечера. Как писали в отчете 4-й гвардейской мотострелковой бригады, оборонявшей рубеж Ивановка — Лески: «В первом эшелоне наступали танки типа «Тигр», за ними несколько рядов — средние и легкие танки, ведя стрельбу схода»[900]. В 17.15 штаб «Дас Райх» донес о взятии села[901]. Это символизировало перелом в сражении, теперь Хауссеру стало ясно, что советские войска не смогут удержать междуречье Липового и Северского Донца. Поэтому, получив известие о взятии Ивановки, Хауссер сразу приказал Крюгеру наступление на Правороть и южнее не прекращать даже ночью.
В 18.25 высота 234,9 также была взята эсэсовцами под контроль. При этом 4-я гвардейская мотострелковая бригада была обращена в бегство, в ее частях, по утверждению В. Замулина, началась паника. Оборонявшийся здесь 2-й батальон 26-й гвардейской танковой бригады потерял один Т-34 и два Т-70. По советским данным, их атаковало 60 немецких танков тремя группами по 20 машин, что, наверное, было преувеличением. К наступлению сумерек эсэсовцы прочно закрепились в этом районе.
Эсэсовцы сполна использовали появившиеся после захвата высоты 234,9 возможности. Вскоре они вышли на восточную окраину хутора Лески, где столкнулись с 3-м батальоном 1241-го стрелкового полка 375-й стрелковой дивизии. Последний оказал ожесточенное сопротивление и задержал продвижение немцев. К исходу дня, однако, эсэсовцы танками и пехотой перешли лог Сухая Плота и вышли в район западной окраины Мало-Яблоново. Части 183-й стрелковой дивизии и 4-й и 6-й гвардейских мотострелковых бригад с боями отходили на восток.
После взятия немцами Ивановки левый фланг 25-й гвардейской танковой бригады оказался открытым. Пытаясь хоть как-то выровнять положение, в контратаку на высоту 234,9 были брошены едва ли не последние резервы бронетехники 2-го гвардейского танкового корпуса, в общей сложности 21 танк Т-34 и Т-70 плюс силы мотострелков. На немцев этого особого впечатления не произвело, тем более им было чем ответить. На 18.45 в составе «Дас Райх» насчитывалось 90 танков (Pz-III — 41, Pz-IV — 25, «Тигр» — четыре, Т-34 — 12, командирских — восемь), 25 самоходок и 12 «Мардеров». Противотанковый компонент дивизии состоял из 27 орудий калибра 50 мм, и 15–75 мм[902]. Такое количество боеготовой бронетехники, в условиях непрекращающихся боев, было результатом отличных действий технических и ремонтных служб дивизии.
Однако, несмотря на превосходство в силах, сломя голову кидаться в атаку эсэсовцы не стали. Вместо этого сразу же после захвата Ивановки была проведена сильная бомбардировка всех населенных пунктов перед фронтом «Дас Райх». Тем временем панцер-гренадерские батальоны проводили перегруппировку под прикрытием танков. Лишь после этого Крюгер продолжил наступление. Главный удар наносился на село Правороть, с целью обеспечить фланги и создать прочный внешний фронт окружения 48-го стрелкового корпуса.
 |
Поняв, что дело может закончиться плохо, командующий 5-й гвардейской танковой армией П.А. Ротмистров бросил в бой против «Дас Райх» 2-й танковый корпус. К 16.00 14 июля этот корпус имел 48 танков в составе своих трех танковых бригад (из них 24 — Т-34, остальные — Т-70). Правда, на его прибытие в район боевых действий нужно было время. А пока к 20.30 советская пехота почти полностью оставила район Беленихино — Ивановка. Следовательно, к 20.00 14 июля немцам, главным образом силами дивизии СС «Дас Райх», при поддержке 167-й пехотной дивизии удалось прорвать наиболее укрепленный рубеж советской обороны Беленихино — Лески. Тем самым была подготовлена площадка для рывка в глубь обороны 69-й армии, навстречу 3-му танковому корпусу. На правом фланге 48-го стрелкового корпуса была пробита брешь, а части 2-го гвардейского танкового корпуса, 6-й гвардейской мотострелковой бригады и 183-й стрелковой дивизии были оттеснены к Жимолостному и Мало-Яблонову. Теперь рубеж обороны советских войск пролегал между селами Жимолостное и Мало-Яблоново, а также в районе безымянной высоты в 1,5 километра от Жимолостного. Две ограниченные атаки частей «Дас Райх» на Правороть были отбиты.
Наступление продолжилось на северо-восток, на Правороть. Где-то в 19.30 в 2,5 километра западнее села Жимолостное начались бои 26-й гвардейской танковой бригады с эсэсовскими танками, в них активное участие приняли «Тигры» «Дас Райх». Бой продолжался до темноты. Советские танкисты отчитались в уничтожении трех танков, в том числе одного «Тигра», и еще в подбитии двух танков. Однако 14–15 июля дивизия СС «Дас Райх» безвозвратно не потеряла ни одного «Тигра»[903]. Эсэсовцами была захвачена высота 242,1 в двух километрах к северо-востоку от Лесков. Несмотря на быстро вступавшую в свои права ночь, «Дас Райх», в соответствии с полученным приказом, продолжала наступление, чтобы быстрее достичь цели — села Правороть. Вскоре части Дивизии вышли к Мало-Яблоново. Одновременно 167-я пехотная дивизия захватила Лески. Окружение 48-го стрелкового корпуса с каждым часом становилось все реальней.
В 19.10 в штаб корпуса пришел приказ на 15 июля, полностью изменивший ситуацию. Гот уже знал об отмене «Цитадели» и поэтому теперь решил окончательно прекратить атаки на Прохоровку, сосредоточившись на окружении 48-го стрелкового корпуса: «Вместо того чтобы, как предусматривалось ранее, по достижении дороги Жимолостное — Правороть наступать на Прохоровку, 2-му танковому корпусу СС приказано повернуть на юг… Танковый корпус сосредотачивает все боевые средства и все танковые силы для выполнения следующих задач: сломив сопротивление ожесточенно обороняющегося врага севернее Лески, он отвоевывает себе дорогу Жимолостное — Правороть. После этого корпус должен быть готов повернуть на юг. Вся авиация будет поддерживать при этом 2-й танковый корпус СС[904]».
Данный приказ совсем не означал отказ от захвата Правороти. Этот советский опорный пункт мешал действиям «Дас Райх» сильным фланкирующим огнем, а разведка донесла о сосредоточении в нем танков. Так что захват Правороти продолжал оставаться важной тактической задачей. Исходя из этого, приказ для «Дас Райх» был следующим: «Дивизия продолжает наступление в течение ночи на 15 июля, занимает Правороть и высоту севернее этого населенного пункта. Высоту следует удерживать. Дивизия затем ускоренно перегруппировывается для продвижения танковой группы, усиленной частями гренадеров, на юг, совместно с дивизией «Лейбштандарт»»[905]. Последней предписывалось сформировать танковую группу, которая будет подчиняться непосредственно Хауссеру и которая вместе с частями «Дас Райх» будет прорываться на юг. Одновременно 167-я пехотная дивизия Триренберга должна была нейтрализовать действия противника на правом фланге корпуса и быть готовой продолжать наступление на высоты в районе Лески.
 |
К концу дня 14 июля в «Дас Райх» насчитывалось 115 боеспособных танков и самоходок[906].
Авиационная поддержка, о которой упоминалось в приказе, не заставила долго себя ждать. В 20.30 Люфтваффе подвергли сильной бомбардировке Правороть, Жимолостное и Мало-Яблоново. Это вызвало беспорядочное отступление 26-й гвардейской танковой бригады. После этого эсэсовцы ударили на Правороть сразу с двух направлений: из леса севернее Сторожевого силами гренадерского батальона и с северной окраины Виноградовки. Обе атаки были отражены частями 2-го танкового корпуса при поддержке артиллерии и мотострелков.
Однако ночью немцы действовали не сильно активно. Важной целью было захватить высоту 242,7, как предпосылку для дальнейшей атаки на юг, и это вскоре было сделано. Но, учитывая скорое соединение с 3-м танковым корпусом, эсэсовцы опасались возможности столкновения в темноте со своими частями. Вдобавок скорость атаки резко снизилась, когда из-за пошедшего дождя развезло дороги (уже в который раз!) и танки начали буксовать. Кроме этого, командиры частей были вынуждены учитывать и минную опасность. Поэтому все пути отхода советских войск перекрыть не удалось.
Советские командиры также понимали всю опасность ситуации и начали выводить войска из намечавшегося котла. Отход и выход из окружения был в основном осуществлен в ночь на 15 июля. Но некоторые части выходили из окружения «не совсем организованно». Так, с 21.00 только два полка 375-й стрелковой дивизии, 1241-й и 1243-й, по фронту и на открытом правом фланге сдерживали части 167-й пехотной дивизии и правого крыла «Дас Райх». Долго сопротивляться они не могли и вскоре начали отход. Но при движении полков по балке лога Сухая Плота эсэсовцы смяли фланговое боевое охранение, в результате оба полка плюс вспомогательные подразделения попали в «малый котел». Советские походные колонны были расстреляны немцами. Эсэсовцы били по шедшим вдоль лога войскам сверху из пулеметов и минометов, а при выходе из балки западнее Мало-Яблоново атаковали пехоту танками. Через четыре дня, когда немцы уже оставили этот район и он был снова занят Красной армией, перед солдатами открылась ужасная картина. В отечественной историографии ее описал В. Замулин: «В балке, по ее отрогам (ярам), вперемежку с разбитой техникой, трупами лошадей, повозками и вооружением лежали груды изуродованных человеческих тел — более тысячи убитых и умерших от потери крови»[907]. Часть личного состава, в основном раненые, попала в плен, среди которых командир 1243-го стрелкового полка подполковник В.М. Фролов. Командир 1241-го стрелкового полка майор Н.А. Карклин пропал без вести. В целом при выходе из окружения 375-я стрелковая дивизия потеряла погибшими и пленными ориентировочно 1973 человека[908].2-й гвардейский танковый корпус, один из основных противников «Дас Райх», в этот день потерял 651 красноармейца, из которых 240 погибли, а 25 пропали без вести. Корпус потерял 24 танка, из которых 13 — Т-34 (из них семь сгорело)[909].
Между 04.00 и 05.00 15 июля части «Дас Райх» соединились с частями 7-й танковой дивизии 3-го танкового корпуса в районе Шахово. Само Шахово было взято 167-й пехотной дивизией при поддержке танков «Дас Райх». Однако в это время главные силы 48-го стрелкового корпуса сумели выскользнуть из окружения и уже были на новых рубежах. Так что нельзя согласиться с официальными немецкими рапортами об окружении и уничтожении сил противника в районе Гостищево — Лески[910].
В 05.00 «Дас Райх» вместе с 7-й и 19-й танковой дивизиями перешли к совместным действиям. Части дивизии Крюгера атаковали 26-ю гвардейскую танковую бригаду (2-й гвардейский танковый корпус) с двух направлений: силами около 20 танков и гренадерского батальона эсэсовцы ударили на юго-западную окраину Плоты и до 30 танков и батальон гренадер — на юго-западные окраины Мало-Яблоново. Советская бригада была вполне боеспособна, в ее составе насчитывалось 15 Т-34 и 9 Т-70, но, несмотря на это, она была разбита. В Плоте оборона 1-го танкового батальона бригады была рассечена пополам, танки эсэсовцев ворвались на юго-западную окраину села и начали продвигаться к центру. Через 30–40 минут подразделения начали отходить из села. Как отмечалось в советских документах, «2-й гвардейский танковый корпус в беспорядке отходит в восточном и северо-восточном направлениях»[911].
Этот беспорядок немецкие солдаты на передовой наблюдали воочию. Унтершарфюрер СС Вилли Бётцель 15 июля был в разведывательном патруле унтерштурмфюрера СС Бодена[912]. Всего несколько немцев на двух-трех бронемашинах обратили в бегство крупную группу красноармейцев. Было захвачено большое число оружия и экипировки. По итогам дня, дивизией было взято 500 пленных[913].
Несмотря на разгром, отдельные части Красной армии оказывали ожесточенное сопротивление. 15 июля жестокие бои пришлось вести «Тиграм» «Дас Райх». В бою у высоты 242,1 погиб командир роты «Тигров» оберштурмфюрер СС Филипп Тайсс, снаряд из советской противотанковой пушки попал прямо в командирскую башенку его танка S21. Он стал третьим по счету командиром тяжелой роты, выбывшим из строя с начала операции «Цитадель», причем два командира погибли. Новым командиром роты был назначен оберштурмфюрер СС резерва Вальтер Райнингхаус[914].
15 июля гауптштурмфюрер СС Ханс-Йоахим Мютцельфельдт, командир 3-й батареи зенитного дивизиона, во время рекогносцировки местности для развертывания батареи на восточных склонах холма в районе к западу от Виноградовки обнаружил советское минное поле. Поскольку саперов рядом не было, а место для развертывания батареи было очень удобным, то Мютцельфельдт вместе с двумя солдатами своей батареи приступил к его расчистке от мин. Так, втроем, не имея специального оборудования, они обезвредили 142 мины[915].
К вечеру 15 июля в «Дас Райх» насчитывалось 99 боеспособных танков и самоходок[916]. К исходу дня 15 июля линия фронта южнее Прохоровки стабилизировалась. Операция «Цитадель» практически прекратилась.
16 июля 69-я армия заняла оборону на линии Сторожевое — Большие Подъяруги. Таким образом, немцы сумели ликвидировать выступ и несколько продвинулись вперед, улучшив положение своих войск[917]. Однако судьба «Цитадели» уже была решена. 15 июля в наступление перешел советский Центральный фронт. После этого немецкое командование окончательно отказалось от всех дальнейших планов операции в Курском выступе и начало принимать срочные меры по организации обороны.
 |
16 июля Манштейн отдал приказ о прекращении наступления и отводе войск группы армий «Юг». Забавно, что одновременно Н.Ф. Ватутин отдал приказ о переходе Воронежского фронта к «упорной обороне». Группа армий «Юг» начала отводить свои войска, армии же Воронежского фронта, выполняя категорическое требование о «…совершенствовании обороны с развитой системой огня и инженерно-минных заграждений…», продолжали обороняться до 18 июля 1943 года.
Таким образом, советское командование на южном фасе Курской дуги было поставлено немцами в очень трудное положение, а силы Воронежского фронта были исчерпаны. Все немецкие корпуса, напротив, сохранили боеспособность, и это после 10 дней непрерывных тяжелейших боев. Так что говорить о разгроме сил группы армий «Юг» в ходе «Цитадели» (как любят многие отечественные историки) не приходится.
День 16 июля стал завершающим днем «Цитадели». К этому числу дивизии 2-го танкового корпуса СС захватили в плен 6000 советских солдат, плюс еще 500 красноармейцев добровольно перешли на немецкую сторону в полосе эсэсовского корпуса[918]. Существенных изменений в оперативной обстановке за день не произошло. Немцы готовились к отходу: формировали арьергарды, организовывали танковые засады, саперы готовились сразу после отхода основных частей минировать дороги и сооружать заграждения на танкоопасных участках местности. К вечеру немецкая артиллерия открыла огонь, чтобы дать главным силам спокойно выйти из боя и начать отход.
Что касается «Дас Райх», то 16 июля началась смена дивизии частями 167-й пехотной дивизии и передислокация «Дас Райх» в район Яковлево, Покровка, Береговое. При этом то там, то тут периодически вспыхивали жаркие схватки. 16 июля в бою погиб командир 5-й танковой роты оберштурмфюрер СС Ханс Павелка. Новым командиром роты был назначен унтерштурмфюрер СС Карл-Хайнц Химме[919], адъютант 2-го танкового батальона[920]. Всего в этот день погибло пять(!) офицеров «Дас Райх», больше, чем за любой другой день «Цитадели».
Активизировалась и советская авиация. В районе Ивановки с воздуха был атакован 3-й дивизион артиллерийского полка, погиб командир дивизиона штурмбаннфюрер СС Фридрих Айхбергер. После войны солдат 3-го (самоходного) дивизиона артиллерийского полка Хайд Рюль рассказал о непосредственном воздействии советской авиации на его батарею: «Пока я с легким ранением был на перевязке, русские самолеты атаковали наш дивизион, что стоило нам 108 человек, включая командира (вероятно, здесь имеется в виду как раз Фридрих Айхбергер, хотя должность и указана неточно. —
К концу дня 16 июля в «Дас Райх» насчитывалось 103 боеспособных танка и самоходки[923].
В ночь на 17 июля были выведены из боя основные силы «Лейбштандарта» и «Дас Райх». При этом 1-й панцер-гренадерский полк СС и полк СС «Дер Фюрер» временно переподчинялись дивизии СС «Тотенкопф», которая прикрывала отвод корпуса в тыл, и до их смены оставались на прежних позициях. Отход 1-го батальона полка СС «Дойчланд» прикрывал взвод Ойгена Штокера из 4-й роты. Штокер снова проявил себя с лучшей стороны, разместив свои позиции так, чтобы закрыть открытый правый фланг, и точным огнем отражал ограниченные попытки красноармейцев атаковать отступающий батальон. Многочисленные заслуги Штокера были замечены командованием, он был представлен к Германскому кресту в золоте (награжден 16 сентября 1943 года, однако награда вручена в октябре).
17 июля ОКХ приказало немедленно снять весь 2-й танковый корпус СС с фронта и перевести его в свое распоряжение. Также две танковые дивизии были переданы в состав группы армий «Центр». Все это означало конец немецких операций под Курском.
В 13.00 17 июля Хауссер информировал свои части о серьезном изменении обстановки. Что касается «Дас Райх», то Вальтер Крюгер издал приказ по дивизии, где благодарил солдат за их достижения.
В 17.20 штабы дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» получили распоряжения на марш. Однако солдат обстановка в штабах мало заботила, они, наоборот, стремились отдохнуть от боев. Вечером личному составу выдали шоколад. Вилли Бётцель вспоминал, как гренадеры из 2-й роты разведывательного батальона устроили праздничную вечеринку, в честь этого повар приготовил мясные тефтели и картофельный салат. «Музыка играла недолго» — в 20.30 пришел приказ выступать[924].
По советским данным, отвод немецких войск был обнаружен уже 17 июля: «… 16 июля противник окончательно прекратил атаки и начал отвод своих тылов на Белгород. 17 июля был обнаружен и отход войск, но части, находившиеся в соприкосновении с нашими войсками, оказывали упорное сопротивление»[925].
 |
В ночь на 18 июля началось движение дивизии СС «Дас Райх» в тыл. В целях обеспечения скрытности передвижение бронетехники и артиллерии должно было осуществляться только ночью, небольшими группами по 10 машин с интервалами в 15 минут с соблюдением всех мер светомаскировки и в условиях полного радиомолчания. При этом все равно не удалось избежать недоразумений, что привело к перекрещиванию маршрутов выхода двух дивизий в назначенные районы. Это привело к некоторой неразберихе и задержке колонн.
18 июля генерал-оберст Герман Гот подписал приказ по армии, подчеркивающий заслуги 2-го танкового корпуса СС (см. приложение 1, документ № 4). К утру 18 июля дивизия СС «Дас Райх» вышла в район восточнее шоссе на Белгород — от Красной Поляны до Покровки. Здесь в 17.30 дивизия получила приказ продолжать марш в район севернее Харькова. Двигаться надлежало по двум маршрутам, при этом подразделения на колесных машинах отправлялись практически сразу же. Части и подразделения на гусеничных машинах должны были выдвигаться для погрузки на поезда на железнодорожные станции в Белгороде и в Долбино (14 километров южнее).
Интересно, что солдатам конечную цель переброски не сообщили, по частям сразу же поползли слухи о возможном месте назначения — Германия, Сицилия, Франция. Но вскоре все выяснилось.
В первом эшелоне двигался разведывательный батальон дивизии, за ним — все остальные. В 21.00 19 июля батальон проследовал через Лозовую, а в 03.00 20 июля прибыл в Славянск.
20 июля советская авиация нанесла бомбовый удар по позициям танкового полка «Дас Райх». Точных данных о результатах налета нет, но известно, что один танк «Тигр» был поврежден. В боеспособном состоянии их осталось всего восемь.
24—25 июля части дивизии, в частности танковый полк, грузились в поезда в Сосновке, затем по железной дороге, через Лозовую, они были переброшены к Барвенково. Уже 26 июля «Тигры» «Дас Райх» выгрузились в Барвенково. На 28 июля в дивизии в боеготовом состоянии насчитывались 33 Pz-III, 17 Pz-IV, два Т-34 и два «Тигра»[926].
Артиллерия дивизии перебрасывалась своим ходом. Причем в ходе успешного ночного марша от Харькова к Миусу ремонтники артиллерийского полка смогли отремонтировать часть поврежденной техники. В частности, командование отмечало заслуги обершарфюрера СС Томаса Швайгхофера, начальника мастерских 4-го дивизиона артиллерийского полка, за проведение ремонтных работ во время ночного марша[927]. Отметим, что Швайгхофер неоднократно отличился в ходе операции «Цитадель», проводя ремонтные работы прямо на передовых позициях и обеспечивая высокую боеспособность 4-го дивизиона[928].
27 июля в Италию убыл «Лейбштандарт», а его боевая техника была передана дивизиям СС «Дас Райх» и «Тотенкопф». В частности, 28 июля «Дас Райх» получила девять «Тигров», 39 Pz-IV и от трех[929] до четырех[930] Pz-III. Тем самым боевая мощь дивизии была существенно усилена. Одних «Тигров» в дивизии насчитывалось теперь 22 единицы[931]. В этот же день части дивизии начали перебрасывать в Лисичанск. 29 июля танковый полк дивизии прибыл в Макеевку и расположился на отдых в районе двух километров к северо-востоку от Петровского.
Впереди дивизию СС «Дас Райх» ждали еще восемь месяцев тяжелых оборонительных боев, восемь месяцев попыток сдержать наступление Красной армии, восемь месяцев отступления.
В целом операция «Цитадель» не стала проигранной битвой для Германии, но скорее битвой, прерванной до наступления кульминации. Противники разошлись, так и не добившись решающих результатов. С одной стороны, немецкое наступление так и не увенчалось прорывом, все надежды, связанные немцами с «Цитаделью», рухнули, а инициативу Вермахту захватить не удалось. С другой — Красной армии были нанесены тяжелые потери, а наступательный дух советских командующих был подорван (вспомните приказы Ватутина на переход к обороне в момент отвода немецких войск). Не случайно, анализируя действия советского командования в Курской битве, российский историк О. Пленков метко отметил, что «Курская битва стала доказательством не превосходства Советской армии, а наоборот — дефектов сталинского руководства»[932]. Располагая огромными людскими и материальными ресурсами, советское командование распорядилось ими весьма бестолково, угробив людей и технику и при этом не сумев ни нанести Манштейну поражения[933], ни хотя бы причинить немцам серьезные потери. Действительно, практически все части германской армии, принимавшие участие в операции «Цитадель», после почти двухнедельных жестоких боев сохранили боеспособность и, что важнее, наступательный дух. И только отказ Гитлера от активных действий позволил Красной армии взять инициативу на юге в свои руки. Советские войска, временно подавляемые, получили свободу действий. Здесь важно помнить, что эта свобода была отдана противнику самими немцами. На основании этого факта П. Карель категорически заявил о поражении Германии под Курском. Именно Курская битва, по его мнению, была во всех отношениях судьбоносным сражением, определившим исход войны на Восточном фронте[934]. Если говорить о «большой стратегии», то с ним необходимо согласиться, однако в других условиях операция «Цитадель» пошла бы в актив германского командования, Анализ показывает, что с 5 по 16 июля 1943 года 2-й танковый корпус СС действовал весьма успешно. В первые два дня сражения эсэсовцами были прорваны две из трех советских оборонительных полос. Практически все советские контрудары по корпусу Хауссера закончились неудачей, при этом Красная армия понесла огромные потери. С другой стороны, почти двухнедельные бои предельно измотали людей и исчерпали ресурс техники. 2-й танковый корпус СС понес тяжелые (по немецким меркам) потери. Британский историк Д. Киган отметил, что «Курск сейчас расценивается как наиболее гибельная из всех немецких инициатив и, конечно, дивизии СС понесли там огромные потери, но при этом ни одно пятнышко не легло на их боевую репутацию»[935]. Подчеркнем, что боеспособность всех трех дивизий эсэсовского корпуса после «Цитадели» оставалась на довольно высоком уровне.
 |
За операцию «Цитадель» дивизии эсэсовского корпуса были лишь один раз упомянуты в сводке Вермахта — 11 июля 1943 года[936]. Жители оккупированных территорий также оперативно получили информацию о ходе сражения. В середине июля 1943 года авторы статьи «Битва под Белгородом» разъясняли читателям харьковской газеты «Новая Украина» особенности развернувшегося сражения, сравнивая его с прошлогодним наступлением немцев на юге. В статье говорилось: «В этой битве главной целью является уничтожение вражеских сил (т. е. Красной армии. —
В операции «Цитадель» дивизия СС «Дас Райх» сыграла очень важную роль. Сначала она находилась в первой линии атаки, затем была плавно переведена для выполнения важного задания — оборонять правый фланг корпуса. В этом качестве она и приняла участие в «танковом сражении» под Прохоровкой 12 июля. Однако уже на следующий день дивизия вышла на первую роль в усилиях эсэсовского корпуса. В течение 13–15 июля Герман Гот провел частную операцию по окружению советского 48-го стрелкового корпуса (избежать которого советской стороне удалось только ценой больших потерь в людях, вооружении и технике), и именно «Дас Райх» стала его главным «ударным кулаком». Все части и подразделения дивизии в ходе «Цитадели» показали отменную выучку, высокую боеспособность и непоколебимый моральный дух.
С 4 по 20 июля 1943 года потери дивизии составили 2328 военнослужащих убитыми, ранеными и пропавшими без вести[938]. При этом на 16 июля в дивизии СС «Дас Райх» числилось 2045 раненых солдат и офицеров[939]. Исходя из этого количества, сделаем вывод, что в ходе операции «Цитадель» безвозвратные потери дивизии составили около 300 человек. Из них 23 офицера[940], потерянных с 5 по 24 июля.
По потерям отдельных частей данных немного. Есть информация, что полк СС «Дер Фюрер» с 1 по 30 июля 1943 года потерял убитыми трех офицеров (из них один был убит 30 июля, что к операции «Цитадель» не относится) и 155 унтер-офицеров и солдат плюс один хиви. Потери ранеными: 23 офицера (пять остались в частях) и 762 унтер-офицера и солдата (243 остались в частях) плюс один хиви. Без вести пропало трое военнослужащих, а 16 получили ранения при несчастных случаях или же заболели[941]. При этом нужно помнить, что с 28 июля полк был вовлечен в тяжелые бои на Миусе, к операции «Цитадель» отношения не имеющие, и поэтому в приведенное нами число потерь вошли военнослужащие, павшие и 28–31 июля 1943 года.
Серьезные потери в офицерском составе понес 3-й батальон танкового полка — погибли командир батальона и два ротных.
В связи с относительно невысокими потерями живой силы в дивизии интересно отметить, что, по данным Л. Лопуховского, в отчетах советских частей часто подчеркивалось, что «пехота противника действовала трусливо, держась довольно далеко от танков, и при малейшей их остановке прекращала атаку и быстро отходила». Согласно Л. Лoпуховскому, послевоенный анализ многочисленных случаев отражения танковых атак показал, что немцы, встретив хорошо организованный огонь и потеряв до 10 % танков (а то и меньше), немедленно прекращали атаку и вызывали огонь артиллерии или авиацию[942]. Понятно, что такой способ ведения боевых действий, стремление немецких офицеров сохранить жизни своих солдат не находили понимания в среде советских командиров, стремившихся выполнить любой приказ любой ценой и, за редкими исключениями, не жалевших своих солдат.
По данным немецких архивов, безвозвратные потери бронетехники дивизии СС «Дас Райх» за период с 5 по 17 июля 1943 года составили всего девять машин (один Pz-III, шесть Pz-IV, один «Тигр», один Stug-III)[943]. К 31 июля потери дивизии увеличились еще на две единицы (один Pz-III и один Stug-III)[944]. То есть всего, если верить данным А. Томзова, «Дас Райх» с 5 по 31 июля 1943 года безвозвратно потеряла 11 единиц бронетехники. Отметим, что исследователь М. Йергер показал, что с 5 по 17 июля дивизион штурмовой артиллерии безвозвратно потерял две машины[945], что, в общем, совпадает с общим числом потерянных Stug-III, хотя, по вышеприведенным данным, на 17 июля была потеряна только одна самоходка (скорее всего здесь произошла обычная накладка в дате). По другим данным, «Дас Райх» с 5 по 16 июля потеряла 46 танков и штурмовых орудий[946], хотя, скорее всего, в это число включена и подбитая техника, требующая долгосрочного ремонта (более трех недель).
В целом невысокие потери объясняются тем, что поле боя все время оставалось за эсэсовцами и подбитую бронетехнику они могли эвакуировать. Количество поврежденной и отправленной в ремонт техники точно определить сложно, вернее — невозможно. Немцы дважды в день (утром и вечером) докладывали только о наличии боеспособных танков и самоходок, при этом в это число входила бронетехника, вернувшаяся в строй после ремонта.
Общеизвестный факт, что большинство поврежденных танков и самоходок немцы старались вернуть в строй силами ремонтных рот и взводов, входивших в состав бронетанковых частей. Дивизионные ремонтные мастерские были развернуты недалеко от линии фронта, что способствовало ускорению процесса эвакуации и восстановления бронетехники в случае, если ей требовался краткосрочный ремонт (сроком от 6 до 21 дня). Наиболее частыми были повреждения ходовой части (от мин и других противотанковых средств), которые сравнительно быстро устранялись. По официальным данным, немецким дивизионным ремонтникам удавалось выполнять до 95 % всех работ по ремонту бронетанковой техники[947]. Если же танк или самоходка нуждались в долгосрочном ремонте, то их направляли на ремонтные базы армии или группы армий, расположенные в тыловых районах. В особых случаях подбитую технику отправляли на ремонт в Германию. Отметим, что безвозвратные потери танков происходили в большинстве случаев в результате попаданий снарядов калибра от 45 до 122 мм (в основном 45—76-мм), при этом обычно танки и штурмовые орудия поражались в бортовые проекции и получали не одно, а несколько попаданий[948]. В целом же ремонтные службы дивизии проявили себя с наилучшей стороны, постоянно поддерживая количество боеготовой техники на очень приемлемом уровне.
Нельзя обойти вниманием факт применения в операции «Цитадель» трофейных советских танков Т-34. По нашему мнению, подобный опыт дивизии СС «Дас Райх» следует признать удачным. Во-первых, благодаря этому импровизированному решению эсэсовцы получили возможность иметь более-менее полноценный танковый полк. Во-вторых, модернизированные Т-34 хорошо показали себя в бою. Но были и негативные моменты, главным образом — существование постоянной опасности получить снаряд от своих. Немецкие артиллеристы в горячке боя часто не замечали опознавательные кресты на башнях танков и открывали по ним огонь. Еще сложнее было объяснить авиаторам Люфтваффе, пилотам Ju-87 и Hs-129, что под ними немецкий танк, а не советский. Тем не менее все это компенсировалось боевыми успехами, а среди танкистов дивизии появилась особая каста асов — тех, кто воевал на Т-34. Среди эсэсовцев-танкистов, воевавших на Т-34 в операции «Цитадель», наиболее отличился обершарфюрер СС Йозеф Набер, ставший командиром взвода 9-й танковой роты.
С 5 по 17 июля дивизия СС «Дас Райх» отчиталась в уничтожении 448 советских танков и самоходных орудий. Из этого числа 129 единиц (подбиты с 5 по 17 июля) были на счету дивизиона штурмовых орудий Вальтера Книпа[949], а 73 были подбиты танковым полком 12–16 июля[950]. Учитывая большие потери противостоящих дивизии советских танковых корпусов, итоговое число следует признать вполне достоверным. Среди отличившихся танкистов особо выделяется унтерштурмфюрер СС Ханс Меннель из 6-й танковой роты. В ходе «Цитадели» на своем танке Pz-IV № 621 он подбил 24 советских танка. Карьера танкового аса оборвалась 14 июля, когда он был убит в районе Беленихино. Посмертно, 17 июля 1943 года, Меннель был внесен в Почетный список Сухопутных сил.
 |
Другим отличившимся был унтерштурмфюрер СС Карл Клосковски, командир 7-й танковой роты. В ходе операции «Цитадель» он уничтожил 15 танков Т-34. За это 5 ноября 1943 года он также был внесен в Почетный список Сухопутных сил.
Успешность действий дивизии подчеркнуло награждение ее командира Вальтера Крюгера Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту 30 августа 1943 года. В наградном листе Пауль Хауссер отразил заслуги дивизии: «В течение операции «Цитадель» в районе Белгорода с 5 по 16 июля 1943 года панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» имела приказ прорваться через хорошо укрепленные первую и вторую линии советской обороны между Белгородом и Томаровкой. Затем дивизия должна была наступать на Прохоровку. Плохая погода, невозможные дороги и сильная вражеская оборона сделали выполнение этого приказа очень трудным. Скрупулезная подготовка… под руководством группенфюрера СС Крюгера, так же как его командирские способности, послужила движущей силой атаки. Первая линия обороны была прорвана в первый день, а вторая — на второй. Это позволило дивизии наступать далее на север». В документе всячески подчеркивались личные заслуги Вальтера Крюгера в успехах дивизии в ходе «Цитадели», в частности в окружении частей 69-й армии 14–15 июля.
 |
За заслуги в ходе операции «Цитадель» шесть военнослужащих дивизии были награждены Рыцарскими крестами — Гельмут Шрайбер, Алоиз Вебер, Гюнтер Вислицени (все трое 30 июля 1943 года), Симон Грашер (посмертно), Йоханн Талер и Вальтер Книп (все трое 14 августа 1943 года). Семеро были награждены Германскими крестами в золоте (см. приложения). Здесь нужно сказать, что наградная система в немецкой армии отличалась от других стран тем, что в Германии награды вручались не за какой-нибудь отдельный бой, подвиг или достижение, а по совокупности заслуг. Поэтому фактически и Рыцарские кресты, и Германские кресты в золоте за «Цитадель» (или сражение за Харьков) вручались и много позже, вплоть до конца войны.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |