"1943. Дивизия СС «Рейх» на Восточном фронте" - читать интересную книгу автора (Пономаренко Роман)
Глава 4 Перед новым испытанием
В апреле — июне 1943 года дивизия СС «Дас Райх» дислоцировалась в районе Харькова, восстанавливая свою мощь после тяжелых боев и готовясь к новым операциям.
 |
Обстановка в Харькове весной 1943 года была тяжелой. Пока Харьковская городская управа пыталась наладить снабжение города продовольствием, местные жители голодали. Эвальд Эхм из 16-й саперной роты полка СС «Дойчланд» описывал, как харьковские дети столпились у немецкой полевой кухни, когда эсэсовцы уже заканчивали свой обед: «Они собрались быстро, и их голодные глаза светились при виде еды». Это зрелище разжалобило даже закаленных огнем немецких ветеранов. Многие солдаты начали делиться с детьми своими рационами. Командир роты Хайнц Махер отправил Эхма на кухню с приказом для повара сварить суп погуще, из всего того, что оставалось на кухне после солдатского обеда. «Так мы накормили детей»[550]. Эсэсовец Антон Фехлау, водитель из артиллерийского полка дивизии, вспоминал о другом, не менее показательном случае: «Комендант города направил нас к немецкой полевой пекарне. Там наш грузовик доверху загрузили свежеиспеченными буханками хлеба. Мы должны были доставить их на раздаточный пункт в Харькове. В пути мы решили сделать короткую остановку, достали одну буханку и начали ее есть. Все дома вокруг нас были разбиты и казались пустыми. Но затем из одного из них вышел старик, приблизился к нам и начал делать характерные жесты руками, прося хлеба. Не раздумывая, я бросил ему буханку. Тут же из всех дверей к нам кинулись люди, ошибочно подумав, что мы приехали раздавать им хлеб. Мы быстро вскочили в грузовик и поехали к месту нашего назначения. Когда мы прибыли в Харьков, мы узнали, что хлеб, который мы везли, предназначался для раздачи местному гражданскому населению»[551].
В апреле в Харьков вернулись представители германских оккупационных властей. Хайнц Махер вспоминал: «Некоторые из них были в коричневой униформе с повязкой со свастикой на рукаве, но все они были на машинах и в сопровождении своих подруг-блондинок. «Золотые фазаны»[552] хотели вернуться в свои старые квартиры, но их уже заняли мы, бедные эсэсовцы. В итоге произошло несколько инцидентов, в ходе которых «джентльмены» получили хороший пинок… А что же насчет дам? Они быстро разобрались, кто здесь настоящие мужчины»[553]. Излишне и говорить, что непочтительное отношение к представителям нацистских гражданских оккупационных служб легко сошло с рук эсэсовцам. В любом случае трудно представить подобную ситуацию в Красной армии — для Советского Союза такое было в принципе невозможным, а позволившие себе неуважение к партийным чиновникам красноармейцы были бы строго наказаны.
Руководство страны и Верховное командование Вермахта чествовало солдат и офицеров Танкового корпуса СС как героев. В начале апреля делегация из наиболее отличившихся военнослужащих корпуса посетила Берлин. 1–2 апреля солдат и офицеров принимал рейхсминистр пропаганды доктор Йозеф Геббельс. Судя по сохранившимся фотоснимкам, дивизию СС «Дас Райх» на этом мероприятии представлял унтерштурмфюрер СС Хайнц Махер. Здесь же, в Берлине, 3 апреля он был награжден Рыцарским крестом, который ему лично повесил на шею руководитель Главного оперативного управления СС группенфюрер СС Ханс Юттнер. В целом по итогам сражения военнослужащие дивизии СС «Дас Райх» получили 10 Рыцарских крестов и одни Дубовые листья. 31 марта Рыцарским крестом были награждены Валь, Хармель[554], Тихсен и Вортманн. 3 апреля — Махер. 6 апреля Рыцарский крест вручили Штадаеру, Вайссу, Кайзеру, а Кумм получил Дубовые листья. 23 апреля Рыцарским крестом был награжден Якоб Фик, а 11 июля (то есть уже в ходе операции «Цитадель») — Карл Клосковски. За время Харьковского сражения дивизия СС «Дас Райх» была семь раз упомянута в сводках Вермахта (24 февраля, 7 марта, 12 марта, 13 марта, 15 марта, 18 марта, 19 марта), больше, чем за любую другую кампанию[555].
 |
3 апреля 1943 года новым командиром дивизии был назначен группенфюрер СС Вальтер Крюгер. На данный момент Крюгер являлся одним из самых видных генералов в войсках СС. Ветеран Первой мировой войны, Крюгер отличился как командир полицейской дивизии СС, на этом посту 13 сентября 1941 года он был награжден Рыцарским крестом. Долгое время он был инспектором пехоты войск СС в Главном оперативном управлении СС, затем был начальником управленческой группы «С» в этом же управлении. С этой должности он и был назначен в «Дас Райх».
20 апреля 1943 года, в день рождения Адольфа Гитлера, в дивизии СС «Дас Райх» состоялась праздничная церемония по итогам сражения за Харьков, на которой чествовали героев дивизии, вручали награды и повышения в звании. Вальтер Крюгер обратился к чинам дивизии с речью, использовав в качестве трибуны танк «Тигр» № 812 «Тики». Торжественность момента была запечатлена военными фотографами.
24 апреля дивизию проинспектировал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, посетивший Харьков с визитом и не упустивший случая выступить с возвышенной речью перед офицерами Танкового корпуса СС. Выступление произошло в старом здании Харьковского университета. Очень гордый успехами корпуса, Гиммлер призвал своих офицеров к новым подвигам: «Мы никогда не позволим поблекнуть этому отличному оружию и страху и наводящей ужас репутации, которые шли впереди нас в боях за Харьков, а будем постоянно возвышать их значение»[556]. И солдаты, и офицеры дивизии прекрасно понимали, что скоро у них появится шанс реализовать надежды и чаяния рейхсфюрера СС.
 |
Еще в ходе битвы за Харьков Адольф Гитлер озаботился дальнейшими перспективами войны на Восточном фронте. 13 марта 1943 года был отдан оперативный приказ Ставки Вермахта № 5, озаглавленный как «Директива о ведении боевых действий в ближайшие месяцы». В этом приказе фюрер предупреждал, что весной — летом 1943 года Красная армия возобновит наступление. В связи с этим каждой из немецких групп армий были отданы соответствующие указания. Касательно группы армий «Юг» Гитлер приказывал «приступить к формированию достаточно боеспособной танковой армии, сосредоточение которой должно быть закончено к середине апреля, с тем чтобы по окончании весенней распутицы перейти в наступление против русских. Цель этого наступления состоит в том, чтобы ударом из района Харькова в северном направлении во взаимодействии с ударной группировкой 2-й армии уничтожить действующие перед фронтом 2-й армии вражеские силы»[557]. Обратите внимание, что этот приказ был отдан в период, когда Танковый корпус СС все еще вел бои в Харькове. Однако уже 22 марта командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Манштейн доложил, что «создание сильной танковой армии… при использовании управления 4-й танковой армии будет осуществлено в вышеуказанных районах в основном к середине апреля. Готовой к действию эта армия станет не ранее чем в начале или в середине мая»[558].
 |
После окончания боев за Харьков и Белгород само собой очевидным решением для Вермахта было использовать выгодное положение своих войск в районе Курской дуги для проведения крупной наступательной операции. Решимость Гитлера подхлестывали настроения гражданского населения Германии. Дело в том, что весной 1943 года СД в своих сводках общественного мнения доносила: немцы считали, что третью русскую зиму Вермахт не перенесет и все должно решиться грядущим летом[559].
 |
12 апреля 1943 года был подготовлен проект операции «Цитадель», а 16 апреля в оперативном приказе № 6 Гитлер заявил, что «Цитадель» начнется, как только позволит погода. Здесь указывалось: «На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов» [560].
 |
Понятно, что при такой постановке вопроса дивизиям Танкового корпуса СС отводилась особая, если не центральная, роль в предстоящих событиях. В связи с этим в дивизии СС «Дас Райх» произошли определенные организационные и кадровые изменения, которые нужно рассматривать через призму подготовки Вермахта к операции «Цитадель». Эти изменения в той или иной степени коснулись каждого подразделения дивизии. Но обо всем по порядку.
Начнем с танкового полка, который подвергся серьезной реорганизации. 19 апреля 1943 года[561] был отдан приказ направить 1-й батальон полка в Германию, для получения новых танков «Пантера» и переподготовки персонала. Переобучение личного состава батальона проходило на полигонах Майли-ле-Камп, Эрланген и завершилось в Графенвере. Перевооружение батальона затянулось так, что только в июле 1943 года батальон получил первые «Пантеры». Забегая вперед, отметим, что на фронт батальон прибыл только в августе 1943 года.
Оставшийся танковый батальон был реорганизован. Теперь он состоял из четырех рот — двух средних (танки Pz-IV) и двух легких (Pz-III). Нужно сказать, что в организации танковых батальонов панцер-гренадерских дивизий СС унификации достигнуто не было. Для сравнения: «Лейбштандарт» (его 1-й батальон также отправили в Германию получать «Пантеры») располагал четырьмя средними ротами, а «Тотенкопф» сохранила прежнюю организацию танкового полка — два батальона трехротного состава, правда, изменился тип рот — теперь в каждом батальоне было две средних и одна легкая рота[562].
9 апреля была расформирована полковая танковая саперная рота, вместо которой были созданы танковые саперные взводы при батальонных штабах[563]. Командиром саперного взвода 1-го танкового батальона был Йоахим Фрот- шер, а 2-го — унтерштурмфюрер СС Годбер Годбеерсен.
Поменялись и общие штаты танковых подразделений. Согласно штату KStN 1150b штаб танкового батальона теперь имел три танка Pz-III и пять танков Pz-IV. Средняя танковая рота формировалась по штату KStN 1175а и состояла из двух танков Pz-IV в управлении и четырех взводов по пять танков в каждом, то есть всего в роте 22 танка Pz-IV[564].
Впрочем, в преддверии «Цитадели» командование весьма смутно представляло себе участие «Дас Райх» в боях, учитывая наличие в ней лишь одного танкового батальона. В этом случае немцы, с присущей им оригинальностью и долей импровизации, быстро нашли выход из положения — реорганизовав противотанковый дивизион в 3-й батальон танкового полка. Эсэсовцы действовали очень оперативно — на 20 марта 1943 года противотанковый дивизион еще проходит по документам как самостоятельное подразделение, а уже 30 марта 1943 года — как 3-й батальон танкового полка.
 |
Одновременно противотанковый дивизион активно перевооружался, причем весьма нестандартным для элитных дивизий германской армии способом. Дело в том, что в ходе сражения за Харьков в руки немцев попало несколько десятков более-менее целых танков Т-34. Опыт применения подобной техники в составе танкового полка дивизии уже был (как мы помним, это произошло в феврале 1943 года). Исходя из этого, командование, по рекомендации Ханс-Албина фон Райтценштайна, решило использовать трофейную технику по прямому назначению, тем более что надежды на пополнение новыми немецкими танками было мало. Еще 9 марта 1943 года, то есть в период боев за Харьков, командир противотанкового дивизиона Эрхард Асбахр получил инструкцию из дивизионного штаба, согласно которой его дивизион должен был принять на вооружение трофейные танки Т-34[565].
 |
Весной 1943 года на Харьковском тракторном заводе ремонтники противотанкового дивизиона и помогавшие им местные подсобные рабочие приступили к расчистке большого сборочного цеха на заводе (он наименее пострадал после боев, нужно было только подлатать крышу) и сбору пригодных материалов и инструментов из других цехов. Эти работы заняли 17 дней, было перенесено 750 тонн различных материалов, на что потрачено 20000 человеко-часов[566]. Вместе с этим немцы искали квалифицированных местных рабочих, чтобы задействовать для ремонта танков. Таких набралось от 15 до 20 человек, включая женщину-крановщицу на тяжелый мостовой кран в цеху. Одновременно специальные «оперативные группы» разъезжали по местам боев, выискивая Т-34 с наименьшими повреждениями и доставляя их на завод.
 |
После этого началось переоборудование танков Т-34, Повреждения ремонтировались, башни делались «комфортабельней» для экипажа, оборудовались радиостанциями, немецкой оптикой, нескольким танкам приваривали командирскую башенку, чтобы улучшить обзор для командира танка. Особенно тщательно тестировались моторы на специальных испытательных стендах. По окончании такой доработки Т-34 становился куда более боеспособным, чем после выхода с советского завода. Как заметил Клаудиус Рупп, «пожалуй, это были лучшие из когда-либо имевшихся Т-34»[567].
К 31 мая уже были готовы первые пять Т-34, а 20 оставались в краткосрочном ремонте. Всего в строй было введено 25 штук Т-34 из 33, доставленных на заводы. Еще 12 «тридцатьчетверок» были отправлены в панцер-гренадерскую школу СС в Киншлаге, где стали наглядным пособием для обучения курсантов противотанковой борьбе[568]. Быстро организована была и подготовка экипажей.
 |
Всем было ясно, что преобразование противотанкового дивизиона в 3-й батальон танкового полка — это временная мера, призванная компенсировать отсутствие 1-го батальона[569]. В этой связи 28 мая 1943 года был отдан приказ дивизиону передать все несамоходные противотанковые средства, оставшиеся в противотанковом дивизионе, полкам СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер»[570]. Поначалу 3-й батальон танкового полка состоял из трех рот, две из которых, согласно данным Т. Йентца, были вооружены танками Т-34, а одна (11-я) была легкой, то есть имела на вооружении танки Pz-III с 50-мм пушками[571]. В то же время британские авторы М. Шарп и Б. Девис утверждают, что Т-34 была вооружена только одна рота — 9-я[572]. Отметим, что, по данным М. Йергера, 9-я рота была вооружена 18 танками Т-34, вместе с этим он дает танки Т-34 и составе 10-й роты[573]. Исходя из этих данных и количества танков Т-34 (25 единиц), сделаем вывод, что 9-я рота была укомплектована ими полностью, а в 10-й Т-34 был вооружен один взвод. По воспоминаниям обершарфюрера СС Йозефа Набера из 9-й танковой роты, его взвод состоял из танка Pz-IV и четырех Т-34. Всего в 9-й роте было шесть Pz-IV (командира роты, штабная и четыре командиров взводов) и 16 Т-34 (по четыре танка в каждом взводе, на два меньше, чем дает Йергер)[574]. Командиром 3-го танкового батальона остался командир противотанкового дивизиона — штурмбаннфюрер СС (произведен 20 апреля 1943 года) Эрхард Асбахр.
 |
Реформы прошли и в 8-й (тяжелой) роте. 27 марта шесть танковых экипажей были отправлены на танковый полигон в Падеборн, для переподготовки и получения новых танков. Затем роту переформировали по штату KStN 1176е от 5 марта 1943 года, согласно которому тяжелая танковая рота должна была состоять из 14 танков «Тигр» в трех взводах (по четыре танка в каждом) и управлении (два танка). Также в роту входила транспортная колонна (22 автомобиля), санитарное и ремонтное отделения. Танки Pz-III по новому штату в роте отсутствовали. Вместе с реорганизацией роту переименовали, теперь она назвалась просто — тяжелая танковая рота 2-го танкового полка СС, без дополнительной нумерации.
29 марта 1943 года Фриц Херциг был отстранен от командования ротой и переведен в учебные части. Считается, что это было следствием того самого пари с офицерами Люфтваффе, из-за которого один «Тигр» был утоплен в реке. 10 апреля новым командиром роты стал гауптштурмфюрер СС Герберт Циммерманн. На эту дату в строю не было ни одного боеспособного «Тигра», а вся мощь «тяжелой» роты олицетворялась в семи танках Pz-III, которые все еще числились на балансе роты, несмотря на ее реорганизацию по новому штату. К 20 апреля число боеспособных «Тигров» довели до семи единиц. В этот день роту передислоцировали в поселок Пересечное, под Харьковом. 24 апреля 1943 года роту посетил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Для него были устроены небольшие показательные выступления, наглядно демонстрирующие возможности «Тигров». 13 мая прибыло шесть новых «Тигров», в результате количество танков достигло 14 штук. Отметим, что этот транспорт был задержан действиями партизан, пустивших под откос эшелон с танками на участке железнодорожной линии Брест — Литовск — Гомель. Однако сами танки фактически не пострадали. 20 мая из роты были «изъяты» оставшиеся танки Pz-III. В этот же день на «Тигры» нанесли новую маркировку — S (первая буква слова Schwere — тяжелый) и две цифры, показывающие номер взвода и танка во взводе. В июне численность боеготовой техники в роте колебалась между 8—12 «Тиграми».
 |
Перед операцией «Цитадель» у «тигровой» роты появилась своя эмблема — знаменитый «Прыгающий демон»[575], или, как его назвал В. Шнайдер, «Танцующий хобгоблин»[576], остававшийся эмблемой роты до конца 1943 года[577].
Интересно отметить, что 20 мая 1943 года была утверждена «Памятка 47а/29» о тактике боевых действий роты тяжелых танков. В ней, между прочим, говорилось: «Большая огневая мощь, мощная бронезащита, высокая проходимость, даже зимой, и сильные ударные возможности — вот особенности, характерные для роты тяжелых танков «Тигр». Они позволяют роте:
— атаковать в подразделениях первой волны, действующих против хорошо укрепленной обороны противника;
— уничтожать тяжелые танки противника и другие бронированные цели на больших дальностях;
— добиваться решительного успеха в наступлении на обороняющегося противника;
— прорваться через сильно укрепленные позиции противника.
Роты тяжелых танков — самое сильное боевое оружие в танковых войсках»[578].
Теперь обратимся к дивизиону штурмовых орудий. 12 апреля 1943 года он был переформирован — теперь дивизион состоял из 10 орудий в каждой батарее, среди которых было несколько 105-мм самоходных орудий[579]. Штабная батарея была развернута в полноценную батарею[580]. В мае 1943 года командир 1-й батареи гауптштурмфюрер СС Эбергард Телкамп покинул дивизию, возглавив учебный самоходный дивизион. Его 1-ю роту возглавил оберштурмфюрер СС Фридрих-Вильгельм Граун, бывший командир штабной батареи. Последнюю сначала возглавил оберштурмфюрер СС Карл-Путц фон Рольсберг, вскоре передавший командование Вальтеру Райнингхаусу.
По данным, опубликованным Б. Мюллером-Гиллебрандом, на 30 июня 1943 года в дивизии СС «Дас Райх» насчитывалось 128 танков и 34 штурмовых орудия. Из этого числа 15 танков находились в ремонте, то есть в боеспособном состоянии было 113 танков[581]. Хотя эти данные стали хрестоматийными, но анализ показывает, что они неполные. Действительно, на 1 июля 1943 года, согласно данным Д. Нафцигера и Т. Йентца, в составе танкового полка «Дас Райх» числились один танк Pz-II, 62 Pz-III, 33 Pz-IV, 14 «Тигров», 25 Т-34 и 10 командирских танков — то есть всего 145 танков всех типов[582]. На 4 июля имеются несколько другие данные — один танк Pz-II, 70 Pz-III, 33 Pz-IV, 14 «Тигров», 26 Т-34,34 самоходных орудия и 12 «Мардеров»[583]. Правда, из этого числа в боеспособном состоянии находилась не вся бронетехника. Так, историки М. Шарп и Б. Девис сообщают, что на 4 июля в дивизии было в боеготовом состоянии 48 Pz-III, 30 Pz-IV, 12 «Тигров», восемь командирских танков, 18 Т-34, 33 самоходных орудия Stug-III и 10 «Мардеров» — всего 98 боеспособных танков всех типов[584].
 |
 |
Следует отметить, что к этому моменту немцы учли опыт боев 1941–1943 годов и сумели значительно улучшить боевую мощь своих основных танков. Так, на танк Pz-III поставили 50-мм длинноствольное орудие, превосходившее по бронепробиваемости подкалиберным снарядом на дистанциях до 700 метров пушку Ф-34 танка Т-34. Что касается танка Pz-IV (модификации Н и G), то на него также установили более мощную полуавтоматическую длинноствольную 75-мм пушку, которая обеспечивала более высокую скорость снаряда и, следовательно, более высокую бронепробиваемость (подкалиберный 75-мм снаряд на дальности 1000 метров пробивал броню толщиной 110 мм). Учитывая это обстоятельство, немецкие танкисты попросту не допускали на дистанцию эффективного огня советские танки и расстреливали их на безопасном расстоянии[585]. Обратите внимание, что эти меры быстро дали требуемый результат. Проведенное в первые послевоенные годы в Советском Союзе исследование показало, что в результате возросшей эффективности немецких противотанковых средств и танковых орудий количество сквозных пробоин брони советских танков летом 1943 года возросло по сравнению с 1942 годом с 46 до 88 %[586]. Но при всем при этом меры по перевооружению танков в некоторых дивизиях до конца осуществить не удалось. Так, в «Дас Райх» на 4 июля насчитывалось 15 танков Pz-IV с короткоствольным орудием[587] (из 33 имевшихся в строю).
 |
Кроме перевооружения, бронирование всех основных танков также было усилено — путем приваривания дополнительных броневых листов, в основном это коснулось танка Pz-III. Вдобавок по бортам на танки навешивали «фартуки» — защитные броневые экраны против кумулятивных снарядов и бронебойных пуль советских 14,5-мм противотанковых ружей. Так что не случайно историк В. Замулин с горечью отметил: «Т-34 с трудом противостоял основной машине Вермахта, танку Pz-IV, тем более «Тиграм»»[588].
 |
Важные изменения произошли в артиллерийском полку. В мае 1943 года командование Танкового корпуса СС информировало Крюгера, что 3-й дивизион артиллерийского полка будет перевооружен на самоходные гаубицы, что и было осуществлено в июне. Этот шаг значительно повысил мобильность артиллерии, и теперь танковые и гренадерские части могли быть обеспечены непрерывной огневой поддержкой. После этого полк имел следующую организацию и вооружение: 1-й и 2-й артиллерийские дивизионы состояли каждый из трех батарей. В каждой батарее было по четыре легких полевых гаубицы le.FH 18 калибра 105 мм. Таким образом, в одном артиллерийском дивизионе было 12 орудий. 3-й дивизион имел на вооружении две батареи (7-я и 8-я) 105-мм самоходных гаубиц «Веспе» (по шесть орудий в каждой батарее) и одну батарею (9-я) 150-мм самоходок «Хуммель» (четыре орудия). Личный состав самоходного дивизиона прошел необходимую подготовку. Впрочем, переобучение солдат оказалось наименьшей трудностью. Куда сложнее им было привыкнуть к изменившемуся распорядку службы и новым требованиям. Ветеран дивизиона Хайд Рюль вспоминал: «Мы столкнулись с такими непривычными для нас проблемами, как постоянный поиск горючего и запасных частей»[589]. Тем не менее боеспособность дивизиона была на высоте. Самоходные гаубицы в некоторых случаях могли применяться и для поражения вражеских танков огнем прямой наводкой, однако из-за их слабого бронирования[590] в широких масштабах подобного не наблюдалось. Здесь же отметим, что часто высказывается мнение, что данные самоходные орудия следует считать бронетехникой. Мы с таким подходом не согласимся, учитывая, что в немецкой армии они классифицировались как полевая артиллерия и в качестве танков или штурмовых орудий не применялись.
И, наконец, 4-й дивизион артиллерийского полка был «тяжелым» — две батареи 150-мм гаубиц s.FH 18 (по четыре штуки на батарею) и одна батарея (12-я), вооруженная 100-мм тяжелыми полевыми орудиями (также четыре штуки).
Важно помнить, что, несмотря на подготовку к «Цитадели», парк артиллерийских орудий был в не самом лучшем техническом состоянии. Так, в 12-й батарее вся материальная часть была сильно изношена, а ее тыловые службы в ходе боев под Харьковом утратили все свое имущество. И только благодаря батарейному оружейнику обершарфюреру СС Томасу Швайгхоферу эсэсовцам удалось восстановить боеспособность батареи, причем практически своими силами.
Для противовоздушной обороны дивизия имела 11 88-мм орудий, девять 37-мм и 56 20-мм[591], причем не только в зенитном дивизионе, но и в зенитных подразделениях основных частей.
В мае 1943 года начался процесс расформирования мотоциклетного батальона[592], что 16 июня 1943 года было окончательно оформлено приказом по дивизии. Его личный состав и вооружение были направлены на усиление и расширение разведывательного батальона, чья организация была изменена на пятиротную. При этом 1-я рота оберштурмфюрера СС Рейнгольда Шарфе из мотоциклетного батальона стала 3-й ротой разведывательного, а Шарфе стал ее командиром. Прежняя 3-я рота разведывательного батальона стала 4-й, а 4-я — 5-й. Последней командовал гауптштурмфюрер СС Вальтер Дрекслер, будущий кавалер Рыцарского креста.
Заметим, что к моменту расформирования в мотоциклетном батальоне оставался лишь один офицер, служивший в нем с начала создания (оберштурмфюрер СС Герман Бух[593]); 32 офицера батальона пали в боях за 21 месяц кампаний 1941–1943 годов[594] (при этом в период сражения за Харьков погибло два офицера), а остальные были либо ранены, либо переведены в другие части. За время существования чины батальона заслужили 90 Железных крестов 1-го класса, 612 Железных крестов 2-го класса и более 800 пехотных штурмовых знаков[595].
В первой половине мая 1943 года штурмбаннфюрер СС Ханс Вайсс возглавил учебно-полевой батальон «Дас Райх», однако уже 17 мая (с эффектом от 15 мая) он был назначен командиром 1-го танкового батальона дивизии, заменив Герберта Кюльманна[596]. Новым командиром разведывательного батальона стал Якоб Фик, бывший командир мотоциклетного батальона. Также отметим, что в начале апреля 1943 года командир 1-й роты разведывательного батальона гауптштурмфюрер СС Вернер Печке был переведен в «Лейбштандарт». Так разошлись пути Вернера Печке и «Дас Райх». Его роту возглавил оберштурмфюрер СС Отто Реш.
Что касается обоих панцер-гренадерских полков дивизии, то они были пополнены личным составом до штатной численности. Главным образом это были еще зеленые юнцы, также хватало и бывших солдат Люфтваффе. Вместе с этим документы свидетельствуют, что в дивизию было зачислено и некоторое число украинских добровольцев, в основном уроженцев Западной Украины. По некоторым данным, последние прошли базовую военную подготовку на полигоне СС «Дебица». Важно отметить, что в документах они числились как «гренадеры СС», а не как иностранцы или хиви. По имеющимся у нас данным, украинцы, в частности, зачислялись в санитарные подразделения панцер-гренадерских полков. Имена большинства из них неизвестны. Работая с архивными документами, нам удалось обнаружить двух украинцев, зачисленных в состав «Дас Райх» в 1943 году, перед операцией «Цитадель», — это гренадер СС Владимир Майка (родился 21 сентября 1921 года в Галицком селе Гае Вильке) из 1-й санитарной роты, позднее переведен в 9-ю роту полка СС «Дойчланд», и гренадер СС Петр Мельник (родился 11 июля 1925 года в Гарайце) из санитарного взвода 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер» (6-я рота)[597]. Известен еще один украинский доброволец в «Дас Райх» — им был Любомир Волынец, впоследствии ваффен-унтершарфюрер в добровольческой дивизии СС «Галичина»[598].
 |
В целом уровень подготовки новых рекрутов оставлял желать лучшего, поэтому прежде чем их распределили по ротам, новобранцы прошли короткий, всего несколько дней и ночей, но очень интенсивный курс подготовки. Перед командирами полков стояли и более серьезные задачи. Так, высокие потери унтер-офицеров за время битвы за Харьков ставили на повестку дня задание найти им замену в кратчайшие сроки. Для выхода из этой ситуации в полку СС «Дер Фюрер» создали специальную учебную роту под командованием недавно оправившегося от ранения оберштурмфюрера СС Хайнца Вернера (бывший командир 10-й роты).
Во время учений, чтобы приучить новобранцев к фронтовой реальности, использовались настоящие боеприпасы. Крайне тщательно отрабатывалось взаимодействие гренадер, танков, штурмовой, полевой и самоходной артиллерии между собой. Для офицерского состава были организованы специальные тактические занятия на картах и ящиках с песком. Интересно, что в преддверии «Цитадели» подразделения полка СС «Дойчланд» (изначально выбранного для нанесения первого удара) специально готовились для штурма хорошо укрепленных оборонительных объектов. У села Пересечное по аэрофотосъемке был выстроен отрезок советского укрепленного рубежа, и подразделения полка проводили интенсивные тренировки на этом полигоне.
22 апреля полк СС «Дер Фюрер» был расквартирован в районе Дольшик — Пересечная — Золочев на севере от Харькова.
В конце апреля 1943 года Отто Кумм был отозван от командования полком СС «Дер Фюрер» и вызван в Берлин.
 |
1 мая 1943 года он получил назначение начальником штаба еще только формирующегося 5-го горного корпуса СС. Отто Кумм вспоминал: «Я даже не успел попрощаться с полком. В этот момент меня утешало только одно: по моей рекомендации командир 2-го батальона Штадлер был назначен командиром полка. Это было гарантией того, что в грядущих битвах полк будет в надежных руках»[599]. Официально Штадлер стал командиром полка СС «Дер Фюрер» 1 июня 1943 года. В связи с этим он был повышен в звании до оберштурмбаннфюрера СС.
Адъютантом полка стал гауптштурмфюрер СС Герберт Шульце[600]. Командиром 1-го батальона был гауптштурмфюрер СС Ханс Опифициус, 2-го — гауптштурмфюрер СС Эмиль Майтре, 3-го — штурмбаннфюрер СС Винценц Кайзер.
В полку СС «Дойчланд» также произошли кадровые перемены. 27 мая командир 1-го батальона оберштурмбаннфюрер СС Фриц Эхрат (произведен 20 апреля 1943 года) был назначен командиром полка СС «Германия», дивизии СС «Викинг». Батальон возглавил штурмбаннфюрер СС Отто Вейдингер, вернувшийся в «Дас Райх» после более чем годичного перерыва.
Также обратим внимание на некоторых известных персонажей. Будущий кавалер Рыцарского креста и золотого Знака за ближний бой оберштурмфюрер СС Ханс Эккерт, командир противотанкового взвода в 4-й роте полка, с 10 апреля возглавил 12-ю роту полка[601]. А командир 16-й (саперной) роты оберштурмфюрер СС Хайнц Махер[602] в июне был на некоторое время откомандирован офицером связи от дивизии в Stg-77 («Штукагешвадер-77») для координации действий авиации при непосредственной поддержке «Дас Райх» на поле боя. В роту он вернулся к началу «Цитадели».
Как мы уже отмечали, Хайнц Хармель вернулся в полк после ранения в начале апреля. Во время его возвращения произошел курьезный случай: Хармелю устроили торжественную встречу и вручили внушительного размера символический «ключ от полка». Хармель, еще не до конца оправившийся от ранения, оперся на этот ключ как на трость, и в результате ключ сломался. Праздника[603] это не испортило, как не испортило и последующей карьеры Хармеля в полку (что могли бы предположить любители примет и знамений) — именно Хармель является самым успешным и самым популярным командиром за всю историю полка СС «Дойчланд».
В июне — июле 1943 года противотанковые взводы штабных рот полков СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер» получили 50-мм противотанковые орудия (вместо прежних 37-мм), переданные из 5-й роты разведывательного батальона (которая получила 75-мм орудия), а также отделение огнеметчиков (из Германии прибыл целый взвод, однако он был разделен между двумя полками)[604]. 12 июня дивизия СС «Дас Райх» получила 12 самоходных артиллерийских установок «Грилле». Их разделили по шесть между обоими панцер-гренадерскими полками[605] (направили в роту поддержки пехоты 3-го батальона каждого полка).
 |
За постоянными учениями у солдат оставалось мало времени на отдых. 3-й артиллерийский дивизион размещался в одной из деревень под Харьковом. Хайд Рюль вспоминал, как командир приказал ему организовать вечеринку для личного состава. Первым делом для этого нужно было соорудить танцплощадку в парке. Деревенский староста, за помощью к которому обратился Рюль, развел руками, мол, подходящего дерева, из которого можно сделать доски для постройки танцплощадки, — нет. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Рюль пообещал старосте, что крестьяне смогут забрать себе все доски после вечеринки. Это сразу дало результат — через два дня дерево нашлось, и крестьяне приступили к постройке. Вскоре танцплощадка была готова. В украинской деревне эсэсовцы из «Дас Райх» и приглашенные девушки-связистки из соседнего армейского пункта связи устроили танцевальный вечер в баварском стиле, немного отвлекшись от военной реальности. А уже к концу следующего дня танцплощадка была разобрана местными жителями.
 |
22 мая начальник оперативного отдела дивизии оберштурмбаннфюрер СС Зигфрид-Макс Шульц, находясь в госпитале в Харькове, написал командиру дивизии Вальтеру Крюгеру прощальное письмо и застрелился. Мотивы данного поступка нам неизвестны. После этого временно исполняющим обязанности начальника оперативного отдела дивизии был назначен штурмбаннфюрер СС Ханс Биссингер. 6 июня новым начальником оперативного отдела стал штурмбаннфюрер СС Георг Майер, бывший до этого квартирмейстером Танкового корпуса СС. Так же, в мае, на пост квартирмейстера дивизии (отдел Ib) был назначен гауптштурмфюрер СС Хайно фон Гольдаккер (прежний квартирмейстер Фриц Штайнбек стал начальником снабжения дивизии, а его преемник — гауптштурмфюрер СС доктор Карл-Хайнц Конрад, был назначен квартирмейстером Танкового корпуса СС вместо Майера). Оправившись после тяжелого ранения, полученного 17 октября 1941 года под Москвой (тогда он служил в полку СС «Дойчланд», курс выздоровления занял шесть месяцев(!), фон Гольдаккер был отобран Паулем Хауссером в качестве своего личного адъютанта в штабе корпуса (должность 05). В апреле — мае 1943 года Гольдаккер прошел обучение на курсах офицеров Генерального штаба в Париже (на квартирмейстера или 2-го офицера Генерального штаба), по окончании которых и был назначен в «Дас Райх»[606]. Отметим, что, по другим данным, Гольдаккер занял этот пост только 31 июля 1943 года[607].
С 10 мая 1943 года адъютантом дивизии стал гауптштурмфюрер СС Людвиг Хёдль. Прежний адъютант, Дитер Кестен (будущий кавалер Рыцарского креста), 15 мая был переведен во 2-й танковый батальон, где вскоре возглавил 6-ю танковую роту. Адъютантом Хёдль был недолго, и в конце июня на эту должность заступил гауптштурмфюрер СС Хайнрих Шустер[608]. Кроме этого, в конце июня в дивизию, после выздоровления от ранения, возвратился гауптштурмфюрер СС Рольф Диркс, назначенный на должность офицера для поручений дивизионного штаба.
В июне дивизию СС «Дас Райх», в рамках проверки состояния частей перед операцией «Цитадель», проинспектировал командующий 4-й танковой армией генерал-оберст Герман Гот, оставшийся очень довольным увиденным.
Изменения коснулись и оперативной подчиненности дивизии. В апреле она находилась в резерве армейской группы «Кемпф», в мае-июне числилась на пополнении в районе Харькова, с формальным подчинением группе армий «Юг». С 1 июня 1943 года танковый корпус СС получил порядковый номер «2», став, таким образом, 2-м танковым корпусом СС. Согласно данным Г. Тессина, только с июля 1943 года дивизия СС «Дас Райх» числится в подчинении 2-го танкового корпуса СС[609]. В этой связи отметим, что советское командование получило от своих разведчиков информацию, что якобы дивизия СС «Дас Райх» (равно как «Лейбштандарт» и «Тотенкопф») до 15 апреля 1943 года находилась в составе вновь сформированной 6-й армии, а затем была выведена в непосредственное подчинение ОКХ[610], что, однако, другими данными не подтверждается.
В связи с активностью советских разведчиков интересно, что разведка Воронежского фронта имела неплохое представление о состоянии частей 2-го танкового корпуса СС, в частности дивизии СС «Дас Райх». 17 мая 1943 года разведывательный отдел штаба фронта подготовил интереснейший документ, озаглавленный «Краткая характеристика дивизий противника, действующих перед Воронежским фронтом, по состоянию на 15 мая 1943 года», фрагменты из которого приводятся в приложении 1 (документ № 3).
Важно отметить, что в целях соблюдения секретности дивизии СС «Дас Райх» пришлось отказаться от своей старой эмблемы. Грозный «Волчий крюк» был сменен перевернутой вверх ногами буквой «Пи». Именно такую эмблему нанесли на всю дивизионную технику перед операцией «Цитадель»[611].
 |
На 1 июля 1943 года в списочном составе дивизии СС «Дас Райх» числилось 20 380 человек. Поскольку в немецкой армии в списочный состав части вносились отпускники, раненые, больные и командированные, то более точное представление о численности личного состава дивизии перед «Цитаделью» можно получить из количества военнослужащих, состоявших на довольствии. В «Дас Райх» это 19 994 человека, из которых 18 418 человек — это военнослужащие войск СС. Из них в боевом составе (то есть те, кто непосредственно участвует в бою, без тыловых служб) числился 10 441 военнослужащий (на 1 июня — 10 119 человек). Отметим, что кроме немцев в дивизии было 1576 хиви — добровольных помощников, из числа местного населения и бывших военнопленных-красноармейцев. Кроме этого, в составе дивизии на довольствии числилось 660 военнослужащих сухопутных сил, вероятно, из приданных армейских артиллерийских или саперных подразделений[612].
К лету 1943 года стратегическая обстановка для Германии сложилась не самая благоприятная. Северная Африка была потеряна. Хотя успех под Харьковом позволил немцам немного выправить положение на Восточном фронте, но вот только Верховный Главнокомандующий Адольф Гитлер осознавал, что больше нет никаких перспектив навязать противнику свою волю путем проведения крупной операции с далеко идущими целями. Однако он полагал, что по крайней мере на Восточном фронте еще можно ослабить противника путем целого ряда быстро проводимых частных наступательных операций. По его мнению, из-за этого Советский Союз окажется не в состоянии предпринять новое крупное наступление с решительными целями и инициатива на Восточном фронте на некоторое время перейдет в руки немцев.
В уже упоминавшемся Оперативном приказе № 6 от 15 апреля 1943 года Гитлер прямо заявил: «Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года. В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией… Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»[613]. Здесь сразу бросается в глаза, что, несмотря на всю торжественность и патетику, цели операции весьма ограничены — лишь захватить инициативу на несколько месяцев.
Общий план «Цитадели» — операции по ликвидации Курского выступа — был прост. С севера должна была атаковать группа армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге, а с юга — группа армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна. Две группы армий должны были соединиться в Курске. Наступление долго и нудно откладывалось — Гитлер детально изучал перспективы[614] и ожидал прибытия в войска новых образцов вооружений, в частности бронетехники. Как следствие, на Восточном фронте возникла беспрецедентная трехмесячная пауза, в ходе которой и Германия, и Советский Союз наращивали свои вооруженные силы для подготовки к решающему сражению. В итоге наступление было назначено на 5 июля 1943 года.
Таким образом, вопреки распространенным утверждениям, перед началом операции «Цитадель» дивизия СС «Дас Райх» не была полностью укомплектована. В ней отсутствовал один танковый батальон, а мотоциклетный батальон был расформирован. В условиях нехватки бронетехники командование дивизии пошло на такой, достаточно неординарный, шаг, как укомплектование целого подразделения трофейными танками. Также слабой компенсацией отсутствующих танков было поступление в дивизию самоходных артиллерийских установок.
В целом Вермахт в этот момент не был готов к проведению столь масштабного наступления, каким задумывалась «Цитадель», а поставленные перед ним амбициозные цели были явно недостижимы. Тем не менее следует признать, что в неблагоприятных условиях германскому командованию удалось выработать оптимальный план действий и достаточно хорошо подготовить войска к сражению.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |