"Князь орков" - читать интересную книгу автора (Пайнкофер Михаэль)1. Команаш ур'боуртас-коумКорвин раздосадованно рассматривал свою добычу, разложив ее перед собой на земле. Их было восемь. Восемь пучков волос. Некоторые из них были короткими и жесткими, другие — длинными и сплетенными в косы. Общим у них было то, что все они висели на еще кровоточащей коже. Корвин сплюнул. Восемь скальпов. Это было не особенно много, если принять во внимание, что он бродил по поросшим лесом склонам Острогорья. К тому же, раньше его заказчики платили неизмеримо больше за то, что он очищал область к востоку от Ледяной реки от всяких паразитов. Если правильно поторговаться, Корвину удастся получить за восемь скальпов как раз одну серебряную монету. Если вычесть из этого стоимость заточки меча, двух дюжин стрел и покупку сети, останется не так и много. При этом было время, когда для важных господ в Андариле и Сундариле хороший орк был мертвый орк. Но все изменилось. В Восточных землях разыгралась война. Бароны и князья вели кровавые бои с городами за господство. В боях погибало все больше людей, и поэтому живых орков стали ценить выше, чем мертвых: их подчиняли себе и использовали либо как солдат, либо на горных работах, потому что нужно было ковать новое железо, чтобы на полях сражений не переводились «орудия труда». Для этого орки очень хорошо годились. За живой экземпляр платили пять серебряных монет. Корвин с горечью рассмеялся. Восемь убитых орков вряд ли могли пополнить его кошелек, но зато они отлично утоляли чувство мести — хотя и на короткое время. У него перед глазами еще стоял взгляд последнего орка. Корвин нашпиговал его стрелами, и ему было в радость превратить чудовище в игольник; каждый крик из горла ненавистных созданий наполнял сердце Корвина удовлетворением. Или тот, другой, внутренности которого с шумом вывалились на землю, когда он вспорол его от шеи до паха. Или тот, которого он поймал в собственноручно сделанную ловушку, чтобы наблюдать потом за тем, как сдыхает зверюга. Пусть даже в эти сумасшедшие дни хорошо платят за живых орков — Корвин не мог устоять перед тем, чтобы погасить их тусклые огоньки жизни. И все же он сдержится, только в этот раз. Мысль о том, чтобы поймать сразу двоих претила ему, но перспектива получить десять монет была слишком заманчивой и могла помочь ему удержаться на плаву. Обычно за пределами Гнилых земель орки встречались только поодиночке; те, кто покидал исконные земли орков, были или заблудившимися дураками, или одиночками, искавшими приключений, или же отверженными своим племенем. Встретить сразу двоих в этой местности — да еще таких великолепных экземпляров — было все равно, что выиграть главный приз в лотерею в Сундариле. На берегу Ледяной реки Корвин обнаружил промокший ранец. Содержимое ранца — куча вяленого мяса, — а также способ, которым оно было упаковано, — просто вброшено в мешок — сразу же сообщили Корвину, что он нашел провиант орка. Вполне возможно, подумал он, одно из этих тупоумных созданий утонуло в верховьях реки, а тело его прибило к берегу, так что Корвин получит свой следующий скальп без малейшего риска для жизни. Хотя ему доставляло удовольствие собственноручно разделываться с орками, но долгие годы охоты на склонах Острогорья научили его тому, что все сразу иметь нельзя и нужно удовлетворяться данностью. Корвин поднялся вверх по течению и обыскал берег, но орочьего трупа нигде не нашел. Зато с наступлением ночи обнаружил отблеск костра. Подкравшись поближе, чтобы посмотреть, что или кто составляет ему компанию в блужданиях в глуши, он довольно сильно удивился: двух орков в набедренных повязках и голую эльфийку, мирно сидящих вместе у костра, не каждый день увидишь. Корвин строил самые фантастические догадки по поводу того, что эта пестрая группа делает так далеко на севере. Затем он заметил, что ноги у эльфийки связаны. Итак, это пленница! Все внутри Корвина взбунтовалось — не потому, что он испытывал к эльфийке сочувствие, а потому, что просто страшно позавидовал оркам за такую компанию. Не считая Марены, эта женщина была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел: кожа словно алебастр, такие правильные черты лица, словно их создавал одаренный скульптор. Уже не говоря о других прелестях. Корвин впервые увидел эльфийку такой, какой ее создал Творец, и сразу же понял, почему говорят, что даже самые красивые женщины не могут равняться с эльфийками. Корвин, проведя последние месяцы один, в глуши лесов, поймал себя на том, что мысли его принимают опасное направление: если освободить эльфийку из лап обоих орков, ее благодарность будет безграничной, и он уже даже придумал, как она может отплатить ему… Во рту пересохло, глаза жадно заблестели, Корвин готов был выскочить из своего укрытия и обрушиться на орков. В этот миг один из них заметил его — худощавый поднялся и пошел в его направлении, сжимая в лапах огромную секиру. Еще мгновение Корвин стоял, словно застыв, а потом пришел к выводу, что разумнее бежать. Момент неожиданности был упущен, кроме того, он не знал, с какими орками столкнулся: с теми, которые глупые и неуклюжие, или с теми, которые хитрые и умеют сражаться. В любом случае их было двое, и он не хотел рисковать впустую. Поэтому он поспешил убраться, но по дороге к своему лагерю составил план; план, по которому можно будет освободить эльфийку, получить ее благодарность и в то же время поймать орков живыми, чтобы продать их на невольничьем рынке в Андариле. Нужно хорошо подготовиться. И выждать момент… Когда забрезжил новый день, орки и пленница уже были на ногах. Бальбок не имел ничего против того, чтобы подремать немного, но Раммар, который стоял на страже вторую половину ночи, безжалостно разбудил его и Аланну — если, конечно, эльфийка вообще спала. Она снова просидела у потухшего костра с открытыми глазами, глядя прямо перед собой, но дыша спокойно и равномерно. И Раммар в который раз убедился, что никогда ему этих эльфов не понять. После событий прошедшего дня не осталось ничего, что удерживало бы орков в Острогорье. А встречаться с одним из следопытов, которые, как известно, ничего в мире не ненавидят сильнее, чем орков, не хотелось. Также в этом районе шныряли карлики, которые тоже не ходили в друзьях. Поэтому Раммар и Бальбок хотели как можно скорее покинуть эти места. Существовали только два пути, ведущих из Острых гор, — один отвесный и трудный, другой — очень долгий, с непросчитываемым риском. И все же Раммар был по горло сыт горами, поэтому они пошли не через отвесный Шрамовый перевал, а по течению Ледяной реки, чтобы, обходя болота, пробраться на юг, где Острогорье постепенно переходило в равнину Скарии. Там нужно будет повернуть на запад, к родным просторам Гнилых земель. Что касалось срока исполнения поручения, то орки слегка запутались. Они совершенно не представляли, сколько осталось до полного кровавля, но по подсчетам Бальбока у них в запасе была примерно неделя. — Еще целая неделя? — переспросил скептически настроенный Раммар. — Ты в этом действительно уверен? Внезапно Бальбок растерял всю свою убежденность. Он поднял лапу и принялся пересчитывать дни по когтям, приговаривая: «Итак, в одной неделе орочьего месяца от пяти до шести дней… каждый второй или третий не считается, потому что накануне было выпито слишком много кровавого пива… Итого… итак… м-м-х…». Его высокий лоб покрылся морщинами, и прошло немало времени, прежде чем черты лица его снова прояснились. — Вот! — гордо провозгласил он. — Думаю, осталось — — Вот именно, — удовлетворенно ответил Бальбок. — Ты, непроходимый — Ну… я… — Если мы вовремя не принесем голову Гиргаса в Тем временем Бальбок еще раз предпринял попытку посчитать дни на когтях своей лапы, но чем громче ругал его брат, тем больше его лихорадило. — Итак… если у меня есть четыре гномьих скальпа, — пробормотал он, — и брат украдет у меня три, тогда у меня останется… м-м-х… с учетом скальпа моего брата… м-м-х… У Бальбока на лбу, за которым происходила такая напряженная работа, выступил пот. Тем не менее он не пришел ни к какому результату и наконец сдался. — Это вычитание, Раммар, а не счет, — принялся он жалобно оправдываться. — А вычитать гораздо труднее, чем считать! Раммар презрительно засопел. Но сказал себе, что парой дней больше или меньше — все равно не имеет значения. Они выполнили поручение и раздобыли карту Шакары (хотя немного и не в том виде, как ожидалось), и оставалось только доставить ее колдуну, чтобы взамен получить голову Гиргаса. Если после этого они столкнутся с командой убийц Грайшака, то всегда могут показать своим соплеменникам голову предводителя. Наверняка в этом случае Чем дальше путники продвигались на юг, тем пышнее становилась растительность: ко мхам и лишайникам, над которыми возвышались голые скелеты деревьев, вскоре присоединились одинокие кусты и папоротники. Затем русло реки окружили хвойные деревья, и вскоре трое путешественников оказались в высокоствольном лесу; и, хотя стройные ели и сосны нельзя было сравнить с раскидистыми деревьями Гнилых земель, все же орки испытывали некоторое удовлетворение по поводу того, что идут верным путем. Шумно втягивая ноздрями влажный, свидетельствующий о постоянном разложении воздух леса, Раммар шел вперед гораздо веселее, чем раньше, да и настроение у него заметно улучшилось. — Ну, Бальбок, что скажешь? — крикнул он брату. — Разве здесь не почти как дома? — Да, — ответил Бальбок, по-прежнему державшийся в хвосте маленького отряда. — Не хватает только нескольких грибочков с личинками внутри — и за ужином можно было бы попировать. — Ты серьезно? — Аланна вздрогнула от отвращения. — Конечно. Если будешь себя хорошо вести, то тоже получишь кусочек. Но самых жирных получит, конечно, Раммар, а не очень жирные достанутся мне. А ты, эльфийка, как хочешь, можешь пустые грибы ес… — Тихо! — зашипел Раммар и поднял лапу. Брат замер, Аланна тоже притаилась. С тех пор как Империя карликов пришла в упадок, Острые горы считались местом небезопасным. С орками эльфийка хоть знала, чего ожидать. Но кто мог сказать, что за мерзость шляется по долинам? — Что такое? — тихо прошептал Бальбок. — Ты что-то учуял? — Нет. — Что-то услышал? — Нет. — Увидел что-то? — Проклятье, что за дурацкие вопросы? Быстро иди сюда и посмотри сам! Бальбок сделал виноватое лицо. Затем пробрался к брату. Аланну, которую он снова привязал к себе веревкой, конечно, потащил за собой. — Вон! — сказал Раммар, указывая на землю. На ней совершенно отчетливо был виден след сапога. Сапога с кованой подошвой, которые часто носят люди и солдаты. Или следопыты… — — Кто? — поинтересовалась Аланна. — Молочнолицый, — недовольно проворчал Раммар. — Человек, который встретился нам в верховьях реки. — Думаете, он последовал за нами? — В любом случае, он неподалеку, — произнес Бальбок. — Последнее, что нам сейчас нужно, это стычка с людьми. Эти ребята еще более непредсказуемы, чем гномы, кровожаднее, чем карлики и сумасброднее, чем эльфы. — Тут я с тобой для разнообразия соглашусь, — сухо заметила Аланна. — Следы ведут на юг, — определил Бальбок, тем временем обнаруживший еще несколько. — Если мы заберем немного западнее, то, возможно, избежим встречи. — Аланне тоже нечего было возразить. В ее глазах люди были еще молодой и незрелой расой, чья жажда власти и наживы уступала только их же грубости. Недаром во время последней войны они были в союзе с орками; при помощи лживых обещаний и лести их было так же легко подчинить, как и этих чудовищ. С тех пор как эльфы все больше и больше отдалялись от этого мира, Восточная империя людей все больше погружалась в войну и беззаконие. Герцоги побеждали князей, князья — рыцарей, а рыцари — города. Каждый из них думал только о собственной выгоде; короля, который бы правил страной, у них не было. Ни короля, ни надежды — и будущего тоже не будет… Как и предложил Бальбок, они пошли на запад, делая крюк. Обойдя человека стороной, они собирались вернуться к реке. Но ничего у орков и их пленницы не получилось. Несчастье пришло со звуком треска, будто хрустнула прогнившая ветка. Раммар инстинктивно остановился, а за ним и его спутники — и мгновением позже всех троих схватило и потянуло кверху! Почва мгновенно ускользнула из-под ног, над ними сомкнулись грубые канаты, зашнуровав их в тугой узел. Бальбоку в спину упирался локоть Раммара, а на лице стояла нога Аланны. Его собственная нога причудливо вывернулась назад, а правая лапа оказалась прямо в вырезе платья эльфийки, и убрать ее оттуда он не мог. — Одно неосторожное замечание, орк, — проворчала Аланна, — и тебе конец… Все трое не сразу поняли, что произошло: они слепо угодили в ловушку, скрытую под лиственным покровом. Не в силах освободиться, они болтались в подвешенном состоянии. — Опять ты нам устроил, Бальбок! — в ярости орал Раммар. — Все это исключительно твоя вина! — К-как это? — Потому что ты должен был учуять ловушку! — Я должен был учуять ловушку? Как это так? — А я откуда знаю? Обычно твой дурацкий нос чует все что ни попадя! — Но уж точно не спрятанную сеть! — Это я заметил… — Скажите-ка, петухи, — перебила их Аланна, — не хотите ли вы воспользоваться остатками своего разума и подумать о том, как нам освободиться из этой неприятной ситуации? — Хорошая идея, — внезапно донесся голос снизу. — Давайте-ка послушаем. Уже предвкушаю. Орк и их пленница вздрогнули. Сквозь ячейки сети они увидели стройную фигуру, возникшую среди деревьев. Это был человек. Его длинные и на взгляд орка тонкие, словно у паука, ноги были обуты в коричневые кожаные сапоги, отогнутые голенища которых доходили до колен; на незнакомце были темно-зеленые брюки и куртка с широким поясом, на котором в ножнах висел меч-бастард. Благодаря темному плащу вид у человека был угрожающим. Капюшон он отбросил, и на лице, обрамленном черными волосами до плеч, сверкали глаза цвета стали; левую щеку пересекал отвратительный шрам. — Это он! — прошептал Бальбок брату. — Кто? — Тот человек, — донеслось шепотом в ответ. — Следопыт, которого я видел у реки. — Они сделали именно то, чего хотел молочнолицый, и слепо попались в ловушку — они были пойманы и находились в его власти. — Смотри-ка, — насмехался человек на языке своего народа. — Внезапно охотники сами превратились в добычу. Сказанное показалась ему смешным, и он раскатисто захохотал, насмехаясь над Раммаром и Бальбоком, которые едва сдерживали ярость. С другой стороны, в этой ситуации они ничего не могли предпринять, потому что достать оружие, находясь в сетке, было невозможно. — Проклятье, человек, — крикнула Аланна находившемуся внизу, когда первой обрела дар речи. — Сколько еще ты собираешься над нами смеяться, прежде чем опустишь? — Вы хотите спуститься? — спросил человек, вынимая меч, клинок которого опасно блеснул. — Что ж, эльфийка, ваше желание для меня — закон. В следующий миг он перерубил канат, удерживавший сетку в воздухе. Веревка была переброшена через ветку высоко в кроне дерева, оттуда спускалась вниз и была привязана к стволу еще одного дерева. Поскольку натянута она была сильно, одного-единственного удара оказалось достаточно, чтобы перерубить ее — и вот уже сеть вместе со своим вопящим содержимым полетела вниз. В сопровождении крика спутников Раммар устремился навстречу лесному грунту. Больно ударился, угодив головой в корень дерева, и крики остальных — и его собственный тоже — тут же стихли, и так темно стало вдруг вокруг, что Раммару показалось, будто Курул проглотил солнце. Когда Раммар снова пришел в себя, была ночь. Он лежал, увязанный в удобный узел, на земле, а рядом с ним лежал Бальбок. Он был в сознании, и его продолговатое лицо выражало что угодно, только не уверенность. Раммару не понадобилось спрашивать, что с ним. Всего в нескольких Оба возбужденно переговаривались; священнослужительницу словно подменили: она была приветлива и дружелюбна, чего орки от нее никогда не видели. — Как мне вас благодарить? — услышали братья шепот Аланны. — Когда эти твари схватили меня, мне показалось, что наступил мой смертный час. — Больше вам нечего бояться, дорогая моя. Я позабочусь о том, чтобы они получили заслуженное наказание за то, что причинили вам. — Я так благодарна вам за помощь. Я была близка к отчаянию… — Как это типично, — тихо проворчал Раммар. — Она была близка к отчаянию. Она, конечно, не расскажет о том, что своей глупой попыткой к бегству едва нас всех не погубила. Похоже, у человека был великолепный слух. Он тут же обратил внимание на орков и стал их разглядывать. Заметив, что Раммар тоже пришел в себя, он поднялся и обошел костер. Аланна последовала за ним с довольной ухмылкой на лице. — Так, — произнес человек тоном, ледяным и острым, словно клинок секиры, изготовленной карликами. — Проснулся наконец, толстяк? — Похоже на то, — ответил Раммар. Внешне он никак не отреагировал на оскорбление, про себя же, как и все орки, запомнил это, решив стократ отплатить человеку, как только подвернется такая возможность. Орки часто бывают злопамятны… — Итак, ты — Раммар, — сказал молочнолицый; похоже, эльфийка кое-что ему рассказала. — А вон тот длинный — это Бальбок, твой брат. Забавно. Я всегда думал, что оркам наплевать на родственные связи. — По твоим словам можно судить, как мало ты о нас знаешь, — насмешливо заметил Раммар. — Мое имя — Корвин, — представился человек. — Я — охотник за головами. Раммар вздрогнул, а лицо Бальбока вытянулось еще сильнее. Неужели такова их судьба? После всего, что им пришлось пережить, попасть в руки охотнику за головами и умереть совершенно бессмысленной смертью? Своеобразное у Курула иногда бывает чувство юмора… — Что там у тебя, орк? — с ухмылкой спросил Корвин. — Это очень почетная профессия, а вон то, — он указал на другую сторону костра, — доказывает, что я неплохо разбираюсь в своем деле. Раммар проследил взглядом за вытянутой рукой человека и увидел торчавшее из земли копье. С древка его свисали окровавленные скальпы. Раммар разглядел, что все это были скальпы орков. — Варвар, — с отвращением прорычал он. — Это я-то варвар? Ты назвал меня варваром? — Ухмылка исчезла с лица охотника за головами. Рука его устремилась к поясу и легла на рукоять меча; мгновение он, похоже, раздумывал над тем, чтобы просто вынуть его и просто зарубить орка. Раммар мысленно укусил себя за — Ну, давай же, человек! — заорал Бальбок, прерывая ход мыслей Раммара. — Давай, раз не можешь удержаться! Заруби моего брата, но сразу же и меня заодно! Потому что если ты оставишь в живых одного из нас, то… — Заткнись, Бальбок! — перебил его Раммар. — Но, Раммар! Это же человек, да еще и охотник за головами! Самый что ни на есть подонок! — Чепуха, — решительно возразил ему Раммар. — Может быть, он и человек, но занимается уважаемой профессией и разбирается в своем ремесле. Ты что, не слушал? — Н-но… — Бальбок повернул голову и уставился на брата так, как будто тот потерял разум. — Никаких «но». Ничего не хочу слышать, — пролаял тот. — Мы во власти охотника за головами — и точка. Ему и решать, что с нами будет, а не тебе! Бальбок в растерянности умолк, и Раммару, несмотря на то что он лежал связанный на земле, удалось покорно опустить голову. Мгновение, казалось, Корвин размышлял над тем, что ему делать, а затем язвительно расхохотался и покачал головой. — Теперь вы понимаете, что я имею в виду? — спросила Аланна. — Вполне, — кивнул тот. — Оба совершенно прожженные. Один — болтун, тупой, как бобовая солома, второй — толстый и трусливый. — Так оно и есть, — подтвердил Раммар, мысленно делая еще одну зарубку на долговой дощечке охотника за головами; ничто не будет забыто, если когда-нибудь удастся поквитаться. — Ты нас поймал, и мы в твоей власти. Так что ты собираешься делать с нами, а, охотник за головами? Убить? — Честно говоря, я сделал бы это с удовольствием, — мрачно заметил Корвин. — Но в этом безумном мире, в котором все встало с ног на голову, живой орк ценится выше, чем мертвый. В поросячьих глазках Раммара сверкнула надежда. — Итак, ты оставишь нас в живых? — Да. Оставлю вас в живых — чтобы продать на невольничьем базаре в Андариле. За орков, работающих на шахтах, платят хорошие деньги. За два таких великолепных экземпляра я получу добрых десять-двенадцать монет. С таким выражением лица, которое придавало его словам оттенок лжи, Раммар ответил: — Рад это слышать. — Он должен, значит, работать на шахте. Позволить привязать себя к камню и копаться в грязи, словно ненавистные чертовы карлики. Мысль об этом угнетала, да что там, просто приводила в ярость. — Ой-ой, — печально вздохнул Бальбок. — Вот и все. Доброй ночи, Раммар. Прощай, голова Гиргаса. До невстречи, — Так вам и надо! — набросилась на них Аланна. — Зачем нужно было меня похищать? — Ой, не надо! — зашипел Раммар, постепенно начиная понимать, что все его усилия тщетны. Если у него будет выбор между принудительными работами и холодной сталью, меч покажется более приемлемым вариантом; в конце концов, он — орк, а не какой-нибудь там карлик, который любит копаться в грязи словно слепой крот, занимаясь при этом самым противоестественным из всех занятий — занятием, для которого в языке орков даже названия не было: — Что ты имеешь в виду под «ой, не надо»? — спросила Аланна, отвлекая Раммара от мрачных мыслей. Она склонила голову набок и принялась разглядывать его. — Ты знаешь, о чем я говорю, — ответил Раммар. — Если бы ты была честной, то признала бы, что наше похищение пришлось тебе как раз кстати. — Что ты сказал? Я что-то не расслышала! — Но ведь так и было, — проворчал Раммар. Он перестал притворяться, потому что терять было нечего. — Кое-что я заметил сразу: ты не такая, как остальные эльфы. Не только потому, что говоришь по-орочьи, ты непреклонна и более горяча, чем твои сонные соплеменники. Вот что я имел в виду, говоря, что в тебе от орка больше, чем ты сама готова признать. — Ты несешь чепуху! — возмутилась Аланна. — Ах, вот как? А почему ты тогда помогла нам, когда мы удирали от стражи храма? Почему поведала, где находится Южная дорога через Северный вал? Признайся, священнослужительница, — ты не особенно спешила вернуться к своим обязанностям. Наше похищение было тебе на руку. Ты давно уже собиралась бежать, и мы оба послужили средством на пути к цели. Разве не так? — А даже если и так? — серебристо рассмеялась Аланна. — Я сейчас расплачусь, орк. Как подобным тебе существам постоянно удается притворяться жертвами, будучи преступниками? — Она снова обернулась к человеку. — Не верьте ни одному его слову, Корвин. Толстяк такой же лжец, как и трус, и я не могу… Аланна умолкла, когда увидела, как смотрит на нее охотник за головами. — Что случилось? — поинтересовалась она. — Стража храма? — спросил Корвин. — Священнослужительница? Возможно ли, что вы забыли мне о чем-то поведать? — Что ж, я… — пробормотала Аланна и умолкла, потому что не успела придумать отговорку. — Ага! — довольно воскликнул Раммар. — Так, значит, она и тебя обманула, охотник за головами. Обманула тебя, так же, как и нас. — Так же, как и нас, — эхом подтвердил Бальбок. — Кто вы? — потребовал ответа жрицы Корвин. — Я — эльфийка, меня зовут Аланна, — ответила она. — Я вас не обманывала. — Но сказали не всю правду, ведь так? Еще раз спрашиваю: кто вы, черт побери? И почему эти орки вас похитили? — Я уже говорила вам, что не знаю. Я пересекала горы с отрядом представителей своего народа, когда на нас напали тролли. Мне оставалось только спасаться бегством, и я целыми днями блуждала по горам, пока не попала в руки этим двум чудовищам. Вместо того чтобы помочь мне, они меня похитили. — Эта баба врет, как по камню вырезанному![8] — возмутился Раммар. — Ложь, от первого до последнего слова! — От первого до последнего слова, — подтвердил Бальбок. — Ее зовут Аланна, — продолжал Раммар, — но она не та, за кого себя выдает; она — Верховная священнослужительница эльфийского храма Шакары. — Шакары, — повторил Бальбок. — Именно оттуда, и ниоткуда больше, мы с братом и похитили ее! — воскликнул Раммар. — Клянусь пламенем Курула! — Пламенем Курула. — Молчите, ничтожные орки, — насмешливо произнесла Аланна. — Как вы думаете, кому поверит Корвин — двум приблудным дикарям или прекрасной женщине, которая к тому же является отпрыском древнего эльфийского рода? Уверенная в победе, она обернулась к Корвину. Но при виде его мрачного взгляда улыбка на ее бледном лице погасла. — Ч-что такое? — неуверенно спросила она. — Неужели вы верите двум этим мерзким существам больше, чем мне? Разве вы забыли, что я пообещала вам взамен на то, что вы доставите меня в Тиргас Дун в целости и сохранности? — Нет, — хриплым голосом ответил Корвин. — Но я спрашиваю себя, чего стоит ваше обещание, если вы привыкли говорить неправду. Итак, в последний раз спрашиваю: кто вы и откуда? Какое-то время эльфийка выдерживала его вопрошающий взгляд. А потом покорно опустила голову, понимая, что дальше обманывать человека не имеет смысла. — Ну хорошо, — призналась она, — все так и есть: я являюсь, точнее, я — Тогда вы наверняка знаете тайну карты, — сказал Корвин так быстро и уверенно, что Аланна вздрогнула от ужаса. — Вам… вам известно о карте Шакары? — удивленно спросила она. — Ответьте на мой вопрос. Вы владеете тайной карты? Да или нет? — Ну, э… да, — подтвердила Аланна. — В этом-то и причина того, что эти чудовища выкрали меня. Они находятся на службе у какого-то шарлатана, который мечтает о том, чтобы укрепить свои позиции при помощи древнейшей тайны эльфов, охватить которую вряд ли будет способен его жалкий ум, и я не уверена в том, что… Что такое? Корвин не ответил. Он долго, так что ей это показалось вечностью, смотрел на Аланну каким-то странным взглядом, а потом разразился раскатистым смехом. Эльфийка и орки подумали, что он сошел с ума, а он все смеялся и смеялся, пока наконец снова не уселся у костра. — Это нужно отметить! — воскликнул он, схватил мешок, выудил оттуда глиняную бутылку и зубами откупорил ее. Сделав несколько больших глотков, он все еще не мог успокоиться, и снова приложил бутылку ко рту. Раммар и Бальбок могли только догадываться о том, что находится в бутылке: у людей и гномов существовала своеобразная привычка напиваться перебродившими эссенциями — они называли это алкоголем. Орки любят использовать кровавое пиво, чтобы набраться, и ничто из тех ощущений, что вызывает алкоголь, даже приближенно не может сравниться по своему действию с пророщенной кровожадностью. Зато на Корвина содержимое бутылки уже оказало свое действие. Взгляд его стал стеклянным, и он постепенно успокоился. Безумный смех утих, воцарилось молчание. Наконец Аланна присела рядом с ним и посмотрела на него долгим пристальным взглядом. — Все в порядке? — поинтересовалась она. — Конечно, — ответил он, с трудом ворочая языком от алкоголя. — Теперь я знаю, кто вы на самом деле. Почему же что-то должно быть не в порядке? — Простите, что я оставила вас в неведении относительно своего происхождения. По отношению к моему спасителю мне следовало быть честной. — Вашему спасителю!.. — Охотник за головами презрительно засопел и сделал еще один глоток. — Не думайте обо мне слишком хорошо, эльфийская жрица. — Не беспокойтесь, — начала Аланна, но умолкла, нахмурилась и спросила: — Откуда вам известна тайна Шакары? О ней знают только немногие смертные. Корвин снова засопел. Хотел было приложиться к бутылке, но Аланна мягко отстранила его руку. — Ну, хорошо, — заворчал он, — я расскажу вам. Вы имеете право знать. — А как насчет нас? — встрял Раммар. — Да, как насчет нас? — повторил Бальбок. — А что насчет вас? — Если бы мы не указали тебе на то, что эльфийка врет, ты по-прежнему не знал бы, кто она, — ответил Раммар. — Мог бы снять с нас веревки и предложить место у костра. — Вот именно, мог бы и предложить нам место у костра! — А ну, заткнитесь! — грубо оборвал Корвин. — Охотнее всего я предложил бы вам место — Тогда ты не получишь за нас награду, — возразил Раммар. — Живые мы стоим больше, чем мертвые, не забывай. — А кто вам сказал, что я убью вас, прежде чем снять скальп, — спросил Корвин с ухмылкой, которая совершенно не понравилась Раммару. Поэтому он решил, что лучше помолчать и послушать. Однако орк навострил уши: ведь, в отличие от обоняния, слух его работал великолепно… — Вы должны знать, что я не всегда был охотником за головами, — пояснил Корвин, обращаясь к Аланне, тоже внимательно ловившей каждое слово. — Я перепробовал множество профессий, и большинство их — с мечом в руке. — Вы были наемником? — Большую часть времени. Мой клинок принадлежал тому, кто платил лучше, князю или городу — мне было все равно. Я принимал участие во множестве битв, пока наконец не встретил — Кого? — Марену, — тихим, дрожащим голосом ответил Корвин. — Ее волосы были рыжими, словно заходящее солнце, а одного взгляда ее глаз было достаточно, чтобы свести мужчину с ума. Мы столкнулись во время одной из самых кровопролитных битв. Мы сражались по разные стороны баррикад. Мы встретились в густом лесу, вдалеке от битвы. Пофехтовав некоторое время, мы поняли, что будет страшно жаль, если один из нас погибнет. Поэтому мы тут же заключили мир — и как! — При воспоминании об этом лицо Корвина исказила сладострастная ухмылка, которая исчезла, едва он увидел осуждающий взгляд Аланны. — Ну, ладно, — пробормотал он, — это не важно. В любом случае, с того самого дня мы стали неразлучны. Мы взяли расчет и с тех пор заделались охотниками за головами. Лорды Востока в те дни хорошо платили за орочьи скальпы, так что у нас было много денег, и жили мы припеваючи — до тех пор, пока не встретили — Того самого орка? Какого орка? — поинтересовалась Аланна, и Раммар с Бальбоком тоже навострили уши. — Он бродил по лесу, и мы поймали его. Чтобы спасти свою шкуру, он рассказывал нам всякие странные вещи — о таинственной карте местности, которая существует только в голове эльфийской священнослужительницы и ведет к сказочным сокровищам. Я не придал большого значения его болтовне, но Марене стало любопытно. Пообещав ему свободу, она выудила у него тайну. Судя по его рассказу, далеко на севере, в ледяном храме Шакары, живет эльфийская священнослужительница, которая хранит тайну карты — карты, ведущей в Тиргас Лан, древний город эльфов, скрытый глубоко в лесах Тровны и хранящий сокровище невообразимой ценности. Раммар и Бальбок удивленно переглянулись. Сокровище невообразимой ценности? Постепенно они начинали понимать, зачем колдуну понадобилась карта… — И что дальше? — с непроницаемым лицом спросила Аланна. — Я не поверил ни единому слову этой крысы, а вот Марена поверила. Она потребовала, чтобы он описал дорогу в Шакару и отправилась туда, а я сопровождал ее, хотя в этот бред и не верил. — А орк? — полюбопытствовал Бальбок. — Марена сдержала свое обещание и отпустила его, — мрачно ответил Корвин, — и я до сих пор кляну себя за то, что допустил подобное. Надо было зарезать этого мерзкого ублюдка. Потому что уже на следующий день слабость Марены вышла ей боком. Трусливо пущенная из укрытия стрела попала ей в спину. Она умерла у меня на руках. — Мне очень жаль, — тихо сказала Аланна. — Это был тот самый орк, которого она отпустила днем раньше, — проворчал Корвин. — Я преследовал его, но он ушел от меня. Последнее, что я слышал, это был его раскатистый смех; я узнал бы его из тысячи. С тех пор я перестал убивать орков только для того, чтобы заработать себе на жизнь — я делаю это ради удовольствия. Гнусные твари, не заслуживающие того, чтобы жить. Я истреблю их, одного за другим. Раммар и Бальбок озабоченно переглянулись — не похоже было на то, чтобы охотник за головами собирался в ближайшее время заключить с ними мир… — Мне кажется, что это было совсем недавно, — со стеклянным взглядом сказал Корвин. — Рана еще свежа. — Да, вашими устами говорит горечь, тоска по любимому человеку, — сказала Аланна. — Но берегитесь, Корвин. — Беречься? Чего? — Чтобы ваша месть не превратила вас в то, против чего вы сражаетесь. Орки действительно подлые существа, которые могут только разрушать и не имеют ни капли разума, но… — Минуточку, — вставил Раммар, который не мог такого позволить. — Может быть, мы и подлые, да и разрушение доставляет нам радость. Но разумом мы обладаем, уж можете мне поверить! — …но тот, кто попытается их победить их же оружием, — нимало не смущаясь, продолжала Аланна, — может стать им подобным. — Вам хорошо говорить, — сказал охотник за головами. — Вам не понять, что такое потерять кого-то, кто значит для тебя больше, чем свет очей! — Не обманывайте себя, Корвин. Не стоит поспешно судить о других. Правда часто бывает скрыта глубоко. — Да что вы говорите! — презрительно скривился Корвин. — Вроде как правда о вашем происхождении? Что за странный случай — после того как я счел речи того орка пустой болтовней и все эти годы даже не вспоминал о Шакаре и проклятой карте, я встречаю именно вас, Верховную священнослужительницу Шакары. Так ответьте же, Аланна, — неужели орк сказал тогда правду? Вам известна тайна карты? — Известна. — И что, она действительно ведет к сокровищу немыслимой ценности? — Клятва, которой я когда-то поклялась, запрещает мне рассказывать вам что-либо об этом. Вам нельзя было даже знать о существовании карты. — И тем не менее я о ней узнал, — невесело улыбнулся Корвин. — Разве не удивительно, какие шутки иногда выкидывает с нами судьба? Как раз когда я начал постепенно забывать об этом, на пути мне попадаетесь именно вы, эльфийская священнослужительница, и старая рана открывается вновь. — Мне очень жаль, — сказала Аланна, и Раммар нашел, что это прозвучало на удивление искренне. — Не стоит. Но от вас, священнослужительница, зависит, будет ли смысл в смерти Марены — хотя бы спустя столько лет. — Что вы имеете в виду? — удивленно спросила она. — Вы знаете, что я имею в виду. Все эти годы я жил, полагая, что она умерла за ложь, а теперь я узнаю, что сокровище, которое она хотела отыскать, действительно существует. Если я найду его, то доведу до конца то, за что она умерла. — Нет! — Эльфийка решительно покачала головой. — Это плохая идея. Забудьте о том, что встретили меня и то, о чем рассказали вам орки. Пусть все будет так, как будто… Она не договорила, потому что внезапно почувствовала на горле клинок Корвина. Он вскочил и моментально выхватил из ножен меч. — Забыть? Думаете, это так просто? — недовольно спросил он. — Не обманывайтесь тем, что я спас вас из лап орков, священнослужительница. Как я уже говорил, верность моя принадлежит тому, кто лучше всех платит. Так что не рассчитывайте на мое благородство. Я могу быть настолько же бессовестным, как и эти два негодника. — Ясно, — бесцветным голосом сказала Аланна. Сочувствие в ее глазах исчезло, уступив место ледяному холоду. — Сомневаюсь, однако, что Марена одобрила бы то, чем вы здесь занимаетесь. — Не смей больше упоминать ее имени, эльфийка, — зарычал Корвин. — Я не хочу, чтобы его касался твой лживый рот. — Вот теперь-то вы показали свое истинное лицо, да, охотник за головами? — произнесла Аланна. — Пытаетесь запугать меня? Вы не сможете заставить меня рассказать вам то, что я знаю. Я давала клятву — а я клялась скорее умереть, чем раскрыть тайну Шакары. — Вот видишь, охотник за головами! — воскликнул Раммар, удовлетворенно обнажив в ухмылке желтые зубы. — Твой враг — эльфийка, а вовсе не мы! Развяжи нас, и мы поможем тебе вытрясти из нее тайну. Мы с братом знаем много замечательных способов открыть упрямый рот. — Вот именно, открыть. — Не сомневаюсь, орки, но ваши услуги здесь не нужны, — ответил Корвин. — Священнослужительница нарушит обет молчания и без этого. — А я уверена, что нет, — пообещала Аланна. — Скорее я умру. — Глупости! — вставил Раммар. — Не умрет она. Эта лживая тварь предала своих собственных людей, чтобы бежать с нами через горы. Я совершенно уверен, что она не станет жертвовать своей жизнью за дело, в которое уже не верит. — Молчи, орк! — набросилась на него эльфийка. — Да что ты можешь знать, тварь бездушная? — Достаточно для того, чтобы видеть тебя насквозь. На протяжении всего своего существования ты ждала чего-то, что так и не настало. До сих пор твоя жизнь была скучна и однообразна. До того самого момента, когда появились мы, не так ли? Поэтому ты и помогла нам бежать, и поэтому же ты не захочешь умереть. А совсем не ради того, чтобы сохранить тайну, в которую давным-давно не веришь. — Ты говоришь ерунду, — упорствовала Аланна, но слова ее звучали уже не так убедительно. — Смотри-ка, — заметил с ухмылкой Корвин. — Разумом толстый орк, возможно, и не обладает, но, похоже, он действительно видит тебя насквозь. Может быть, в тебе на самом деле больше общего с этими тварями, чем ты думаешь. Действительно ли ты готова умереть? Я знаю, что вы, эльфы, о смерти не особенно думаете. Живете почти вечно. — Он сильнее прижал острие лезвия к алебастрово-белой шее. — Но эта сталь — и в этом, эльфийка, я могу тебя заверить, — способна легко положить конец твоей жизни. Так что подумай хорошенько над тем, что ты будешь делать. — Если ты убьешь меня, то никогда не узнаешь, где находится сокровище. — В этом случае мне не будет хуже, чем сейчас, — возразил Корвин. — Мне терять нечего. А вот ты теряешь целые столетия — стоит мне только еще немного надавить. И голосом, похожим на рычание волка, добавил: — Итак, давай сюда карту! — Чего ты ожидаешь? Что я тебе ее нарисую? — безрадостно рассмеялась Аланна. — Ты такой же глупый и наивный, как и орки, которых ты так ненавидишь. Карту Шакары нельзя нарисовать, потому что в ней кроется гораздо больше, чем просто описание пути. Крепость Тиргас Лан, к которой ведет карта, проклята, на нее наложено древнее проклятие. — Что ты там несешь? — В глазах Корвина сверкали искры. — Эльфийские бредни! — Ты сомневаешься в моих словах? Тогда тебе даже не стоит пускаться в путь, ведущий в Тровну, охотник за головами, потому что там тебя ждет множество невероятных вещей. Опасности, которые ты себе даже в самом кошмарном сне представить не можешь. — Что за опасности? О чем ты говоришь? — Лес Тровны так же проклят, как и сама крепость. Путника подстерегают злые силы, готовые уничтожить любого, кто войдет в него. — Ох-ох-ох, — подал голос Раммар. — Звучит страшно. Уж лучше каменоломни… — От такого толстого труса, как ты, я ничего другого и не ожидал, — проворчал Корвин. — А вот я не боюсь. Он снова обернулся к эльфийке; в глазах его сверкала неуемная алчность. — Если ты не можешь описать путь в Тиргас Лан, священнослужительница, тогда придется тебе сопровождать меня в пути на юг. Ты ведь все равно туда собиралась, разве не так? — Ну, я уж точно не собиралась продираться через лес Тровны, — ядовито ответила Аланна. — Пусть так. Я все же наконец узнаю, действительно ли Марена умерла за ложь, или нет. А ты в этом пути узнаешь, во что ты все эти годы верила — в бабушкины сказки или же есть что-то в ваших старых легендах. Что-то же есть, не так ли? — Негодяй. — В этом действительно больше от орка, чем от эльфийки, — криво усмехаясь, заметил Корвин. — Толстяк прав, ты не такая, как остальные представители твоего народа. Ну, так как? Покажешь дорогу в Тиргас Лан — или лучше умрешь? Аланна молчала. Корвин по-прежнему не опускал клинка, она чувствовала его острие на своей шее, глядела в ледяные глаза, и казалось, что и воздух между ними обратился в лед. — Не рассчитывай на то, что я пощажу твою жизнь, — проворчал Корвин. — Бывали времена, когда я убивал за горячий обед, так что не сомневайся, что я сделаю это ради сокровища немыслимой ценности. У тебя есть выбор между бессмысленной смертью и настоящим приключением. Что же ты выберешь? Прошел показавшийся бесконечным миг, когда даже Раммар и Бальбок задержали дыхание. — Ну, хорошо, — сказала наконец Аланна. — Я покажу тебе дорогу и провожу тебя. Но после этого ты отведешь меня в Тиргас Дун. И одно я скажу тебе сразу, охотник за головами: можешь забыть о своей награде. — Ну и пусть. — Он опустил меч. — С деньгами из древнего королевского города эльфов я смогу позволить себе купить всех девочек мира. — Может быть, — ответила Аланна, и ни один мускул не дрогнул на ее лице, — но ни одна из них не сможет предложить тебе того, что предложила бы я. — Договорив, она повернулась и ушла от костра, чтобы скрыться в темноте. Корвин вложил меч в ножны и снова сел к огню. — Осторожно, охотник за головами, — посоветовал ему Раммар. — Эта баба настолько же хитрая, насколько и лживая. Она нарушит свое слово и попробует бежать при первой же возможности. — Не убежит, — задумчиво пробормотал Корвин, — потому что она точно так же хочет раскрыть тайну, как и я… Он рассеянно смотрел туда, где в темноте скрылась стройная фигура Аланны. Ее последние слова произвели на него большее впечатление, чем он сам хотел признавать. — Скажи-ка, — снова напомнил о себе Раммар. — Что еще? — резко спросил Корвин. — Если ты собираешься идти с эльфийкой на юг, тогда у тебя не остается времени тащить нас на восток, на невольничий рынок. Так что можешь отпустить нас. Правда же? — Вот-вот, можешь нас отпустить, — повторил Бальбок. — Не угадали, друзья мои. Я перережу вам обоим глотки, тогда я наконец покончу с вашим злобным существованием. — Ты… ты хочешь нас убить? — Вот именно. — Но… ведь мы же помогли тебе! — Только ради собственной выгоды. Сколько вы вредили другим? Сколько деревень сожгли и опустошили? На скольких ничего не подозревающих путников напали и убили их, чтобы потом сожрать? — Много, — не без гордости ответил Бальбок. — Припоминаю одного заблудившегося путника, который… — Проклятье, заткнись, ты, несчастье ходячее! — перебил его Раммар. — Ты сейчас договоришься до того, что нас убьют! — Не беспокойся, толстячок. Я и так знаю, что вы оба — отбросы. На рассвете я столкну вас обоих в темную яму Курула — вы ведь так говорите, не правда ли? Во время тяжелого похода на юг у меня нет возможности волочить за собой балласт. — Но нужен же тебе кто-то, кто поможет нести сокровища! — вдруг воскликнул Бальбок. — Молчи, Бальбок! — бушевал Раммар. — Разве я тебе только что не сказал, чтобы ты заткнул свой проклятый ро… Он замолк на середине фразы, потому что внезапно, словно удар тролля, до него дошел смысл того, что только что сказал Бальбок. — Мой брат прав! — поспешно завопил он, обращаясь к Корвину. — Если богатства эльфийского города настолько велики, то тебе понадобится кто-то, кто поможет унести их оттуда — например, два сильных орка. — Не мели чепухи! — Корвин покачал головой. — Для этого мне совершенно не нужны орки. Любой караван карликов окажет мне услугу. — Может быть, — лицо Раммара расплылось в ухмылке. — Но жизнь бывает так несправедлива: когда нужен караван карликов, его никогда нет под рукой. С этим действительно было сложно поспорить, и если Раммар правильно растолковал мимику человека, то он действительно задумался. — Хм-м-м, ну ладно, — сказал наконец Корвин и добавил — к мрачному восхищению орков: — пока что оставлю вас в живых. Вы будете сопровождать меня и эльфийку на юг — в качестве пленников. А если попытаетесь бежать или предпримете что-то, что может повредить эльфийке или мне, то я сверну ваши мерзкие шеи, вы меня поняли? Раммар и Бальбок кивнули друг другу, обнажив при этом свои желтые зубы. — Конечно, поняли, — подтвердил Раммар. — Поняли, — эхом повторил Бальбок. Для орков сделка была великолепной. Какое-то время они будут жить, и не нужно будет думать о том, что их продадут в рабство на каменоломни. Конечно же, Раммар и не собирался придерживаться условий сделки. Пусть человек и баба спокойно покажут им дорогу к эльфийскому городу. Когда они будут там, орки повернут оружие противника против него самого. Сокровище невероятной ценности — так вот за чем охотился старый Рурак! Чтобы получить голову Гиргаса, Раммар действительно собирался выполнить условия сделки с колдуном. Но теперь, зная, в чем действительно было дело, он считал, что сделка беспредметна. Рурак не рисковал ради них собственной шкурой, так чего это они должны чувствовать себя ему обязанными? Если они вернутся в — Не беспокойся, охотник за головами, — усердно закивал головой Раммар, — можешь смело на нас положиться. — Вот-вот, можешь на нас положиться. Ухмыляясь, Раммар обернулся к брату. — И… вот что, Бальбок. — Да, Раммар? — Перестань, черт побери, постоянно повторять мои последние слова, жалкий ты — Черты лица Айлонвира омрачились. Будучи председателем Высокого Совета, он управлял судьбами той части эльфийского народа, которая еще оставалась в Землемирье. Он сидел на своем алебастровом троне; вокруг собрались остальные члены Совета, все — заслуженные представители эльфийского общества, все выразители мудрости своего народа. Только кое-где зияли пустые места, оставленные теми, кто уже отправился к Дальним Берегам. Чувства Айлонвира тоже были устремлены к бесконечности, но случилось нечто, помешавшее его отъезду и снова обратившее его взор на мир смертных. Совет заседал теперь редко; эльфы предоставили людям самим заправлять своими делами, и, как логичное следствие этого решения, покой и порядок, царившие в Тем больше удивился князь Лорето тому, что было созвано внеочередное заседание Совета. Должно быть, случилось нечто экстраординарное, нечто, заставившее Айлонвира и остальных еще раз заняться делами смертных… — Вы меня звали, — сказал Лорето, выходя в центр широкого круга. Над ним возвышалась куполообразная кристальная крыша зала Советов, через которую проникали лучи заходящего солнца, окутывая собравшихся дивным светом. — Звали, — подтвердил Айлонвир. Внешне председатель казался юным и прекрасным, как и все эльфы; прямые длинные волосы обрамляли угловатое аскетичное лицо без единого изъяна. Но в глазах его отражался груз столетий, на протяжении которых Айлонвир возглавлял Высокий Совет, а также тихая печаль о том, что произошло за это долгое время — кровавые битвы, интриги и предательства. Айлонвир познал мир смертных с темной стороны, но знавал и расцвет — Чем могу вам быть полезен, Высокий Совет? — услужливо поинтересовался Лорето. По его виду нельзя было сказать, что требование прийти на заседание Совета пришлось ко времени. Он собирал вещи для дальнего путешествия. Корабль, который должен был отвезти его к Дальним Берегам, отправлялся через несколько дней… — Лорето, — начал Айлонвир, — мы посылали за тобой, потому что ты — последний представитель рода Фаравина. В тебе течет кровь Видящего. — Совсем немного, — отмахнулся Лорето. Он не любил, когда ему напоминали о великом предке. Обычно это влекло за собой наложение новых обязательств. — И все же, ты — последний представитель рода, и должен знать, что произошло далеко на севере, в ледяном храме Шакары. — В храме Шакары? — Лорето пришлось приложить усилия, чтобы никто не заметил, в какой ужас повергли его эти слова. Небрежным жестом отбросив назад свои светлые волосы, он глубоко вздохнул. — Что же произошло? — спросил он затем. Айлонвир медлил с ответом. Повисло напряженное молчание, а затем он заговорил снова. — Аланна, Верховная священнослужительница Шакары, была похищена, — поделился он своей тревогой с князем Тиргас Дуна. — Аланна… похищена? — в ужасе вскричал Лорето, чтобы затем, уже овладев собой, тихо переспросить: — Аланна была похищена? Кем? — Осмелились на это два чудовища, орки из Гнилых земель. Большего мы, к сожалению, пока не знаем. — Но… как же это могло случиться? — переспросил Лорето, все еще не оправившийся от удивления. — Стражники стали небрежно относиться к своим обязанностям, — печальным голосом пояснил Айлонвир. — Они устали, так же, как и мы все. И все же — очень плохо, что это произошло. Известие принес нам орел. Лорето кивнул, а в горле у него образовался комок. — Да, это плохо, — сдавленным голосом произнес он. — Только священнослужительница Шакары знает, где найти Сокрытый Город, и только избранному, о котором говорил в своем пророчестве Фаравин, может она открыть тайну, а также показать дорогу в Тиргас Лан. И все же… мы опасаемся, что орки могут завладеть тайным знанием… — Как это? — спросил Лорето. — Разве вы не доверяете Верховной священнослужительнице? Высокий Совет, я хорошо знаю Аланну. Она посвятила свою жизнь сохранению тайны Шакары. Никогда не сделает она ничего такого, что могло бы повредить ее народу. Она скорее умрет, чем выдаст знание о Сокрытом Городе. — Можем ли мы быть уверены? — спросил Айлонвир, и члены Совета вместе с председателем одарили Лорето взглядами, которые совершенно не понравились последнему. — Думаю, да, — ответил эльфийский князь, но прозвучало это не очень убедительно. — Давным-давно, — тихо произнес Айлонвир, — когда в В конце концов, когда мы о нем уже забыли, Темный Эльф вернулся — во главе огромного войска орков и троллей, а также других низших существ. От своего настоящего имени он отказался — теперь он называл себя Маргок, повелитель Тьмы, и он вверг — Но не окончательно, — вставил Лорето. — Нет, не окончательно. — Айлонвир кивнул. — После того как нам не позволено было поймать его, столетия спустя Маргок вернулся. С помощью лживых обещаний он осуществил союз орков и людей, и началось то, что мы называем Второй войной. И вновь длилась битва долгие годы, прежде чем Маргоку удалось с помощью предательства открыть Великие Врата. Решающая битва состоялась на стенах Тиргас Лана, и только применив волшебство и магию, сумели мы вновь победить Маргока. Чтобы никогда впредь не творил он зла, его тело было предано огню, а его бессмертный дух — заперт в стенах Тиргас Лана. На всю страну мы наложили проклятие, благодаря которому поля и плодородные земли заросли в прямом смысле слова непроходимым лесом, чтобы никому не удалось когда-либо снова войти в Сокрытый Город, как мы стали называть теперь Тиргас Лан. Только для того одного, о ком говорится в пророчестве Фаравина, кто придет однажды, чтобы освободить Тиргас Лан и вновь объединить — Я знаю историю Маргока, — заявил Лорето, — и, конечно же, понимаю, почему вы беспокоитесь, почтенные члены Высокого Совета. Но заверяю вас, опасности нет. Всю свою жизнь Аланна выполняла свои обязанности. Она скорее умрет, чем покажет приблудным чудовищам путь в Тиргас Лан. Никогда не выдаст она тайну. — И даже под пытками? — Никогда. — Даже под воздействием магии? — Даже так. — Даже от отчаяния? — Даже от отчаяния. — И от отвергнутой любви? Лорето хотел ответить так же, как и раньше, — и тут до него дошел смысл сказанного Айлонвиром. То, как смотрели на него члены Совета, вдруг показалось ему осуждающим. Он неуверенно уставился в пол, даже покраснел, что случается с эльфами крайне редко. — Высокий Совет, — тихо произнес он, — не знаю, что вам сказали, но… — Лорето, — строго перебил его Айлонвир, — мы знаем, что ты испытываешь к священнослужительнице Аланне. Он испуганно поднял взгляд. — В-вы знаете это? — Уже давно. Не отрицай, в этом нет никакого смысла. — Н-но если вы знали об этом… — пробормотал Лорето. — Ты хочешь знать, почему мы не потребовали от тебя объяснений? Лорето кивнул. — Мир изменяется, Лорето. Вещи меняются, начинается новая эпоха. То, что еще вчера казалось нам непреложной истиной, сегодня может быть неправдой. Сейчас никто не может сказать, что верно, а что — нет. Ясно только одно: Тиргас Лан не должен быть обнаружен, а силы Тьмы — освобождены. — Я знаю, — тихо сказал Лорето. — Князь Лорето, то, что я тебе сейчас скажу, тебе не понравится, но у нас есть все основания предполагать, что священнослужительница Аланна сама способствовала своему бегству из Шакары. — Что? — ужаснулся Лорето. Он не ослышался? — В сообщении, которое принес орел, говорилось, что она помогла оркам, Они ушли через врата Фаравина, что может сделать только посвященный — а кто другой мог сделать это, кроме Верховной священнослужительницы? — Это невозможно… — Это так, — настаивал Айлонвир, — и я предлагаю тебе проверить свои чувства и спросить себя, насколько ты сам замешан в несчастье. Мы знаем о твоем письме Верховной священнослужительнице и о том, что ты решился отречься от своей любви к ней, чтобы уплыть к Дальним Берегам. Отвергнутая любовь, Лорето, может нанести рану глубже, чем самый острый меч. Даже среди нам подобных. — Все это так, почтенный Айлонвир, но Аланна никогда не предаст нас! — Ты так в этом убежден? — печально усмехнулся председатель Совета. — Хотелось бы мне разделить твою уверенность, князь Лорето, но боюсь, Верховная священнослужительница уже не та, что раньше, и я сомневаюсь, что мы по-прежнему можем ей доверять. Знание, которое она хранит, ни в коем случае не должно попасть в чужие руки, Лорето, — и твоей задачей будет позаботиться об этом. — М-моей? — Эльфийский князь подумал, что ослышался. — Как князь Тиргас Дуна и Верховный Мечник Совета ты обязан помогать нам в кризисных ситуациях — а это кризисная ситуация, Лорето, и в этом нет сомнения. — Но уже совсем скоро я покину — Князь Лорето, у тебя здесь есть обязанности, которые необходимо выполнить, — сказал Айлонвир, и голос его зазвучал властно. — Боюсь, мне придется напомнить еще раз о том, что ты не совсем невиновен в случившемся. Лорето не возражал. Он пристыженно смотрел в пол, тело его пробрала легкая дрожь. Мысленно он уже видел себя на корме баркаса, уносящего его к Дальним Берегам. Он уже попрощался с Землемирьем, и это далось ему очень легко. Даже печаль от того, что ему не суждено никогда больше увидеться с Аланной, ничего не значила по сравнению с вечной юностью и радостью, ожидавшими его на Дальних Берегах. Эльфийский князь поспешно перебрал в уме варианты. Что можно сделать? Как уклониться от исполнения обязанностей, которые налагает его положение? Выхода не было. Никакого, если он все же планирует пуститься в долгожданное путешествие после выполнения своей миссии. — Как пожелаете, почтенные члены Совета, — сказал поэтому Лорето, низко кланяясь. — Ваша воля — моя воля. — Высокий Совет с благосклонностью принимает твое решение, Лорето, — произнес Айлонвир. — Ничего другого мы и не ожидали. Никто не должен узнать, где находится Сокрытый Город. Ты должен помешать Верховной священнослужительнице Аланне выдать тайну — любой ценой! — Когда я должен выступить? — Еще сегодня. Тебя будет сопровождать легион лучших воинов. В гавани стоит несколько судов, которые повезут вас по Восточной реке. Ищите Аланну и ее похитителей на равнине Скарии. Найдите ее или идите по ее следу — и освободите Верховную священнослужительницу из плена этих чудовищ. — А… если это окажется невозможным? — Тайна должна быть сохранена, это главное. Если спасти священнослужительницу невозможно, ты должен сделать все, чтобы она не выдала своего знания. И, говоря — Разумеется, почтенный Айлонвир, — подтвердил Лорето, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Конечно, он очень хорошо понимал, что имел в виду председатель Совета, и мысль о том, что придется причинить зло Аланне, вызывала у него тошноту. С другой стороны, в этой миссии речь шла о благосостоянии народа эльфов — и не в последнюю очередь о его собственном: если он не исполнит ее к вящему удовлетворению Совета, можно забыть об отъезде к Дальним Берегам… — Тогда иди, Лорето. Нельзя терять времени. Да пребудут, с тобой наши наилучшие пожелания и надежды. — Благодарю, Высокий Совет, — смиренно ответил эльфийский князь, еще раз поклонившись, а затем повернулся и в своем развевающемся за плечами плаще пошел из зала Советов. — Лорето? — еще раз окликнул его Айлонвир уже на порога. Князь Лорето обернулся. — Да? — Поскольку твоя миссия потребует времени, ты наверняка не будешь против того, что я займу твое место на корабле, отправляющемся к Дальним Берегам, ведь правда? У Лорето возникло ощущение, что его столкнули в разверзшуюся под ногами пропасть. — К-конечно же нет, — с трудом вымолвил он и опустил голову. И покинул зал. |
||
|