"Дочь алхимика" - читать интересную книгу автора (Мейер Кай)

Глава 6

Вытаскивать кольца показалось намного больнее, чем вдевать их: Аура продела в кожу все тридцать восемь колец в припадке гнева, но вытаскивала их по одному, заранее страшась боли.

Сегодня — четвертое кольцо: прошел её четвертый месяц в интернате. Если точно, то она опоздала на один день, и с ужасом осознала, что равнодушие, которого так боялась, уже охватило ее — Аура совершенно забыла об этой дате.

Капелька крови побежала по светлой коже бедра; если бы она не остановила её кончиком пальца, то кровь капнула бы на белизну постели. Девушка платком промокнула рану и натянула одеяло поверх своих ног. За дверью, в коридоре выключили свет — не позднее, чем через полчаса они должны будут погасить свет в своих комнатах. Таковы были заведенные порядки.

— Тебе, наверное, жутко больно? — спросила Козима с таким перекошенным лицом, будто боль, которую испытывала Аура, полностью передавалась ей.

— Немного, — ответила Аура, и бросила кольцо в ящик ночного столика. Оно звякнуло рядом с тремя остальными. Еще тридцать четыре кольца ждут своей очереди, все они рано или поздно попадут в этот ящик прежде, чем Аура покинет интернат; но она не будет ждать так долго.

Она уже дважды собиралась бежать. Первый раз в ту ночь, когда она прочла страшное письмо, а второй раз двумя неделями позже. Оба раза она добегала до стены парка, во второй раз даже взобралась на неё, прежде чем вспомнила предостережения Козимы: до города слишком далеко, а опасность заблудиться в горах слишком велика.

С тех пор она ждала любую карету, подъезжавшую к интернату, которая бы забрала её отсюда в долину. Но конечно, какой же кучер помог бы сбежать ученице из интерната? Вот так заветный момент все еще и не наступил.

Козима склонила голову и задумчиво посмотрела на Ауру.

— Почему ты так сильно противишься тому, чтобы быть здесь? Оттого, что ты постоянно будешь твердить себе, как здесь ужасно, тебе лучше не станет.

Аура ничего не рассказывала ей о письме, и в этот раз снова постаралась ускользнуть от прямого ответа.

— Скажи мне, как мне сохранить ясную голову в этом доме для умалишенных.

— Лучше смирись, — сказала Козима. — Попробуй просто извлечь из этого пользу.

— Замечательный совет.

Молодая итальянка понимающе усмехнулась.

— Это по-прежнему лучший вариант. Делай то, за что твои родители заплатили кучу денег: читай книги, внимательно слушай на уроках, учись хорошим манерам.

— Кто бы об этом говорил? — Аура с улыбкой покачала головой: Козима была кем угодно, но только не прилежной ученицей. — При следующей же возможности, я сбегу отсюда.

— Многие ждут такой возможности годами.

— Она придет, вот погоди только.

Козима пробормотала что-то нечленораздельное и хихикнула, затем натянула одеяло себе до подбородка.

Ауре было не до шуток, но все же Козима уже дюжину раз поддерживала её в минуты отчаянного уныния. Девушка была благодарна ей за это, как и за то, что она никому не рассказывала о кольцах Ауры и её планах побега. Наверное, все девочки в монастыре тайно вынашивали мысль однажды покинуть это место, и, прежде всего, это касалось Козимы, хотя она и не показывала своих чувств так открыто, как все остальные.

Девушки погасили свет, и спустя минуту Аура уже спала.

Она проснулась среди ночи, прислушалась, но ничего не услышала в темноте. Лунный свет лился на занавески. Аура видела, что Козима крепко спит, плотно завернувшись в свое одеяло. Сладко потянувшись, она укуталась в одеяло и попыталась вновь уснуть.

Вдруг опять ей послышался какой-то звук, и сейчас стало ясно, что это был тот самый звук, который разбудил её.

А потом еще раз!

Аура выскочила из постели и бросилась к окну. Она осторожно отодвинула занавеску в сторону — не всю, только часть ее — и выглянула наружу во двор монастыря святого Иакова. Она не ошиблась: то, что она услышала, было ржание лошади! Конь был запряжен в какую-то повозку, не в карету, а, скорее, в обычную телегу, которая была доверху нагружена темно-коричневыми мешками для белья. Но кто же разгружает телегу с бельём среди ночи?

«Раз уж сон пропал, — подумала Аура, — то может разбудить Козиму и попробовать вместе выяснить, кому принадлежит телега, — и, прежде всего, что она здесь делает в такое время! Кто знает, может, это тот самый случай… но нет, не нужно торопить события». Она уже было протянула руку, чтобы дотронуться до плеча подруги, как вдруг её осенило: в одиночку она будет незаметнее. Аура оставила девочку спать дальше, в спешке натянула на себя одежду и набросила на себя после короткого колебания черную накидку Козимы. Накидка не была модной и не отличалась особенной красотой, но была хорошей маскировкой ночью.

Секундой позже она уже вышла из комнаты и скользнула по коридору. Через две комнаты она услышала шорох и тихий шепот — других девочек тоже разбудил этот звук. Она подождала, не выйдет ли еще кто-нибудь в коридор, затем, убедившись, что все двери остались, закрытыми, направилась дальше. Разбуженные воспитанницы монастыря либо не придали звукам никакого значения, либо не решались нарушать правила директрисы, которая строжайше запретила покидать комнаты ночью. А если уж ночью особенно приспичит, то под кроватью стоял ночной горшок, как в глубоком средневековье.

Лошадь еще раз заржала, и Аура невольно вздрогнула. Подскочив к ближайшему окну, она не поверила своим глазам, — телега с лошадью исчезли. Она разочарованно оглядывала взглядом мрачное окружение, но ничего не заметила. Кучер и телега исчезли бесследно.

Однако любопытство девушки было слишком велико, чтобы вернуться назад, и она скользнула вниз по широким ступеням главной лестницы. В конце её находился вестибюль, из которого можно было попасть в рабочие помещения директрисы, расположенные под внутренним двором.

Аура быстро пересекла коридор и оказалась возле двери в вестибюль, возле которого внимательно прислушалась, но сквозь толстое дерево ничего не было слышно. Осторожно нажав на ручку двери, она выглянула внутрь через узкую щель. Сквозь окна не проникал свет. Вестибюль был пуст, но из подземелья мадам де Дион доносился приглушенный звук: где-то вдалеке разговаривали.

После долгих колебаний она взяла себя в руки и проскользнула в вестибюль сквозь дверную щель. Пересекая его, она плотнее завернулась в накидку, чтобы скрыть белое платье. Кроме того, в этих коридорах не было отопления, и Ауру сотрясал жуткий озноб, а от волнения по спине то и дело пробегала дрожь.

Она беззвучно достигла верхней ступени лестницы. Ступени были добрых десяти метров в ширину, и крошечные ночники по обеим сторонам лестницы лишь едва освещали её края, а находящаяся посредине треть лестницы, была погружена в глубокую бездонную тьму.

Аура осторожно спускалась вниз по ступенькам. Ученицам было запрещено самовольно заходить в кабинет директрисы, но это пугало ее меньше, чем мысль о необходимости спускаться вглубь подземелья монастыря святого Иакова. Она с трудом преодолевала страх, шаги её были нерешительными и неуверенными.

«Не переживай! — подбадривала она себя. — Тебя никто не заметит».

Но кому все же принадлежали тихие голоса, которые доносились до неё из подвала?

Один из них показался ей знакомым — это была директриса. Другой голос был более грубым и хриплым. Неужели мадам де Дион встречается сегодня ночью с мужчиной, а может даже, со своим возлюбленным, в этих комнатах? Это было возможным объяснением, но показавшимся Ауре чересчур абсурдным: если в мире и была женщина, не проявлявшая ни малейшего интереса к мужчинам, то это, судя по всему, была мадам де Дион. Все-таки не зря девочки называли её монсеньером.

Напуганная собственными фантазиями, она ступала дальше. У основания лестницы находилась узкая ниша, в углублении которой была дверь. Она была полуоткрыта. Сразу за ней шел короткий коридор, от которого ответвлялись два других прохода. В конце его находилась еще одна дверь, тоже полуоткрытая.

За ней, скрестив руки на плоской груди, стояла директриса. Она стояла спиной к двери и оживленно с кем-то шепталась, с кем именно — Аура не видела.

На мгновение девушка застыла, затем стала быстро отступать назад, краем глаза заметив, как сутулая фигура прошла мимо мадам де Дион. Незнакомец нес на плечах какой-то сверток.

Что-то разгружалось здесь, что-то, что находилось в подвале под внутренним двором. Аура догадалась, что незнакомец отогнал телегу к заднему входу, чтобы пресечь возможное любопытство.

Как можно тише она поднялась вверх по лестнице в вестибюль и попыталась выскользнуть наружу через входную дверь. Заперто. Повернувшись к одному из похожих на амбразуру окон, Аура отодвинула щеколду и открыла его. Окна не были зарешечены — какие могут быть преступники в такой глуши? А ночных побегов с тех пор, как две девушки заблудились в лесу, больше не происходило.

Тихо ойкнув, девушка выпрыгнула из окна и приземлилась возле одного из высоких столбов у входа. Снова натянув накидку на плечи и набросив на голову широкий капюшон, побежала вокруг восьмиугольного здания и его строений, стараясь все время держаться подальше от окон. Нигде не горел свет, снаружи все здание казалось вымершим. Полоски елей и живой изгороди в парке затаились во тьме как дремлющие великаны, напоминая черные бесформенные пятна на освещенной лунным светом поляне.

В сырой траве Аура узнала следы от колес повозки. Отпечатки были отчетливо видны и тянулись вдоль просеки. За последним строением, сараем с садовыми инструментами старого Марека, она остановилась, вжавшись в стену, и робко выглянула за угол.

Как она и предполагала, повозка стояла с обратной стороны интерната метрах в двадцати от неё. Некто в такой же накидке как у неё, только еще более старомодной и порванной по бокам, сбросил бельевой мешок поверх телеги, затем подтащил к себе тюк и вновь направился назад. Лица его не было видно: незнакомец тоже поднял капюшон вверх. Через мгновение он уже исчез внутри монастыря.

Аура знала, что в интернате не стирали белье, постели и скатерти, поэтому телега, груженная грязным бельем, не была таким уж из ряда вон выходящим событием. А учитывая огромное расстояние между монастырем и городом, не было ничего удивительного в том, что телега приехала в интернат только ночью.

Вопреки голосу разума, Аура выскочила из-за сарая и стрелой бросилась через открытую площадку к телеге. Это был её шанс, первый за четыре месяца, и этот шанс нужно не упустить. Вспомнив про Козиму, она на мгновение почувствовала угрызения совести, и не только из-за накидки, а, прежде всего, потому, что оставила её одну. Но она успокоила себя тем, что ни у кого кроме неё не было более настоятельной необходимости вернуться домой.

Девушка перелезла через борт телеги и отодвинула в сторону один из бельевых мешков. В темноте накидка была примерно того же цвета, что и мешки. Забившись как можно глубже между мягкими тюками, она свернулась в позе зародыша, и натянула на себя сверху два мешка. Она надеялась, что во тьме никто не заметит разницы.

Сзади донесся приглушенный шепот, затем дверь закрылась. Шаги, шаркая, приблизились к телеге. Аура закрыла себе весь обзор мешками, оставалось только прислушиваться. Страх холодной рукой сжимал ей горло, при каждом вдохе ей казалось, что грудь вот-вот разорвется, она не решалась дышать, и даже думать ей становилось все труднее. Единственное, что она ощущала, — ужас, ужас, постепенно переходящий в панику.

Телега накренилась, когда неизвестный уселся на неё и хлестнул лошадь вожжами по спине. Послышалось тихое ржание, и повозка тронулась в путь. Аура все еще не могла поверить в случившееся: неужели ей удалось сбежать, неужели ей удалось покинуть интернат и его ужасную директрису?!

Она ждала, что колеса повозки начнут грохотать по главной дороге из бревен, но никакого грохота не было слышно. «Конечно же, — осенило ее, — ведь от него проснется весь интернат!» Телега поехала по другому пути, наверное, напрямик через парк.

Не в силах более терпеть, Аура решила выглянуть наружу. Медленно высвободив правую руку, она проделала крошечное отверстие между двумя мешками, скрывающими её лицо. Но все, что она смогла увидеть, был деревянный край повозки и неясные очертания деревьев в лунном свете.

Прошло немного времени, и повозка остановилась. Возница прошептал что-то шипящим голосом и ему кто-то ответил. Второй голос без сомнения принадлежал Мареку, служителю из монастыря. Через несколько мгновений послышался скрип, это открылись главные ворота парка. Когда повозка проезжала мимо, Аура взглянула на осунувшееся лицо Марека и вдруг поняла, что он смотрит, впившись в неё глазами! Но они проехали, а старик не поднял тревогу. Скрип раздался еще раз, когда за повозкой закрылись ворота.

Получилось! Но радоваться было все же еще рано, оставался страх, что её заметят, даже если она и покинула территорию монастыря святого Иакова.

Дорога из города в интернат заняла добрую половину дня, и это притом, что тогда она ехала в двуколке. Аура не знала, каково ей придется в телеге теперь, ведь остаток ночи придется провести среди затхлых мешков. Вот бы проспать всю дорогу до города. Но она знала, что сон сейчас непозволительная и опасная роскошь: нужно быть все время начеку и держать ухо востро.

И все же через некоторое время девушкой овладела смертельная усталость: глаза так и слипались, и она подумала, что смотреть здесь все равно не на что, вокруг сплошные ели да лужайки под ледяным покровом ночного неба. И Аура медленно закрыла глаза — только немного отдохнуть, только немного расслабиться.

Её разбудила особенно глубокая выбоина на дороге, и паника мгновенно набросилась на неё, как хищная птица на свою добычу.

Как долго она проспала? Несколько минут или несколько часов? Она хотела было вскочить, понять, где находится, но в последний момент голос разума взял верх, и девушка осталась лежать, свернувшись калачиком на дне телеги. Аура несколько раз моргнула, чтобы окончательно прогнать сон, и попыталась узнать хоть что-нибудь на обочине дороги. Далеко ли еще до Цюриха? Приближались ли они уже к городу? Может, они хотя бы уже в долине?

Вдруг она что-то заметила и содрогнулась от ужаса.

Телега ехала вверх по горе!

Да, дорога в самом деле вела наверх, еще выше, в горы.

Но ведь там наверху не было ничего, ни одной деревни, даже ни одной постройки, и, конечно же, никаких прачечных. Так куда же они ехали?

Она еще раз ощупала соседние мешки. Её рука затекла, и потребовалось несколько минут, прежде чем она смогла что-то почувствовать. Содержимое мешков было мягким: это действительно было белье. «По крайней мере, не трупы», — подумала Аура.

А что если взять и спрыгнуть с телеги, самой спуститься с гор, подальше от этой повозки и этого неприятного кучера? Но затем она вспомнила жуткие истории о заблудившихся девочках, и перспектива, что её, изможденную, обнаружат какие-то дровосеки, никак не прельщала её. С тем же успехом она может остаться лежать здесь и дождаться, куда они приедут. А там, глядишь, найдется кто-то, кто довезет её до города.

«Но у тебя даже нет денег, — заговорило в ней сомнение. — И с какой стати кто-то должен везти тебя в город? Вернут в интернат, и дело с концом».

Она готова была разреветься от гнева и собственной беспомощности, но все же справилась со своим отчаянием. Тут нужно хорошенько все взвесить. Она уже не маленькая девочка, которая не знает, что делать без посторонней помощи, и не сахарная куколка, которых в интернате были десятки. Нет, она уже достаточно взрослая, чтобы принять самостоятельное решение. Главное сейчас — сохранять спокойствие и выжидать.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они проехали ельник. Выглянув за край телеги, Аура увидела раскинувшуюся вдали альпийскую лужайку. Луна все еще светила на небе и покрывала высокую траву молочной пеленой, казалось, что лунный свет отобрал у природы все краски за исключением серого цвета.

На верхнем краю лужайки, недалеко от горной стены, возница остановил телегу. С быстро бьющимся сердцем Аура услышала, как закутанная фигура грузно и обессилено слезла с телеги.

«Что если он сейчас поднимет один из мешков и увидит меня?» — испуганно подумала Аура.

Фигура остановилась перед телегой — черный силуэт на фоне мертвенно бледной лужайки. Аура увидела, как закутанный незнакомец поднял руки. Она вся напряглась, крик подкатил к горлу, но затем руки фигуры схватили тюк с передней части телеги, в метре от того места, где спряталась Аура. Этот мешок был, очевидно, тяжелее всех остальных и намного плотнее. В один миг все её опасения вернулись назад. В том положении, в котором лежала Аура, ничего нельзя было разглядеть. Внезапно ей показалось, что она слышит слабый стон. Из мешка!

Все её тело судорожно сжалось, даже мысли, казалось, застыли. «Прыгай! — пронеслось у неё в голове. — Беги, беги что есть сил!»

Все же она осталась лежать среди бельевых мешков, а тем временем закутанный незнакомец перекинул свой груз через плечо и ушел прочь. Чуть позже хлопнула дверь, рассмотреть которую Аура не могла. Умолкнувший тюк, очевидно, внесли в дом.

Аура не сомневалась, что именно этот мешок вынес незнакомец из подвала интерната. Рассказы её соучениц пронеслись у неё в голове, она вспомнила о девочках, внезапно исчезнувших после попыток к бегству. Многие думали, их забирали ночью родители. «Да уж, — горько подумала она, — кто бы мог подумать».

Она с нетерпением подождала еще несколько секунд, затем, убедившись, что незнакомец действительно исчез в доме, отодвинула мешки с бельем в сторону и глубоко вздохнув соскользнула с повозки. Не оборачиваясь, она кинулась бежать, но затем, взяв себя в руки, быстро вернулась назад и сдвинула мешки так, как они лежали раньше, чтобы не было заметно.

При этом её взгляд скользнул поверх повозки. Неподалеку от неё возвышалась хижина, расположенная на краю альпийской лужайки, прямо под скалой, окруженная четырьмя высокими елями. Стены и крыша были из дерева, и Аура подумала, что в хижине должно быть не более трех-четырех комнат. Все здание выглядело покосившимся, как будто оно медленно склонялось вправо. Вероятно, оно пустовало не первый год, пока нынешний владелец не превратил его в свое убежище. Единственное переднее окно было занавешено изнутри, но входная дверь все еще была открыта. Свет от свечей струился в ночь, печальная полоса света протянулась от дома до самой лужайки. Изнутри донесся глухой стук, вероятно, неизвестный опустил на пол свой груз.

Паника снова охватила Ауру, но уже через миг превратилась в ледяное спокойствие. На секунду ей даже удалось собраться с мыслями. «Я должна исчезнуть отсюда! Но что же тогда будет с другой девочкой?»

Аура уже не сомневалась, что в мешке была одна из воспитанниц интерната, наверное, она потеряла сознание или лишилась сил. Она не знала, что незнакомец собирается сделать с ней, но жуткие мысли, одна чудовищнее другой, сверлили ее мозг.

Как можно быстрее она обогнула повозку и приблизилась к окну. Она уже не могла поступать исходя из здравого смысла: перед ее глазами стоял образ девушки, забившейся в угол хижины, чтобы спрятаться от незнакомца. Аура почему-то представила себе, что у девушки её лицо.

Окно было так старательно занавешено, что снаружи невозможно было что-либо увидеть. Может, есть еще окна? Аура обогнула ближайший угол хижины и пробралась вдоль слепой стены к задней стороне дома. Там тоже не было никаких отверстий. Между задней стеной и скалой был проход, шага в два шириной, посредине которого находилась своего рода сточная яма, бесформенная дыра, из которой исходило ужасное зловоние. Чтобы полностью обогнуть дом, придется пробираться рядом с этой ямой.

Она почему-то выбрала узкий уступ вдоль горной стены, как будто её что-то предупреждало, что нельзя касаться хижины. Тьма в расселине любезно скрывала содержимое ямы. Ауре показалось, что повсюду блестит что-то светлое, обрамленное коркой из грязи. Её желание исчезнуть отсюда еще больше усилилось. Земля скатывалась под её обувью в дыру, в то время как она пробиралась вперед, прижимаясь вплотную к стене. На миг Аура испугалась, что она может поскользнуться и упасть туда: зловоние проникало в нос и рот, почти лишая чувств.

Наконец, Аура миновала яму и большими шагами направилась к ближайшему углу. Она осторожно огляделась, но никого не было видно. Трава здесь была примята бороздами, как будто здесь не раз тащили что-то по земле.

На этой стене тоже не было окон. Аура чуть ли не обрадовалась, увидев слепую стену, но мысль о беззащитной девушке в хижине не покидала её, заставляя двигаться дальше, голова шла кругом от ярости, омерзения и страха.

Когда она снова добралась до передней стены, дверь хижины была закрыта. Аура, дрожа, оглянулась, но закутанного человека нигде не было видно. Телега и лошадь все так же стояли возле двери, ни один из мешков больше не был сгружен. Во всех остальных, наверное, действительно находилось бельё.

В тот же миг сквозь деревянный фасад прорвался пронзительный вопль, а за ним — звук глухого удара. Вслед за тем — еще крик, в этот раз слабее — потом тишина.

Аура приложила ухо к дереву: изнутри донесся едва различимый звук, как будто что-то тащили по полу, затем стукнула дверь. Либо незнакомец запер девушку в другую комнату, либо перебрался туда вместе со своей жертвой. Значит, возможно, что комната за дверью в хижину сейчас была пуста.

Понимая, что все ее действия — сплошное безумие, Аура все же приблизилась ко входу и легко нажала на дверь. Та подалась, образовалась щель в палец шириной. Настороженный взгляд внутрь, затем короткая молитва.

Никого не было видно, перед сложенным из камня камином, полным холодного пепла, лежал клок темной ткани — платок, в который была завернута жертва. Под потолком из бревен висели пучки высохших трав, в свете свечей они отбрасывали причудливые тени. У одной из боковых стен стоял топчан, на котором лежало скомканное одеяло. Тонкая струйка крови протянулась от платка до одной из дверей, на задней стене.

Аура с ужасом смотрела вокруг, и хотя ее не отпускало настойчивое желание бежать отсюда, она медленно, с опаской стала просовывать ногу в дверную щель. У неё дрожали колени, когда она вошла в комнату. Внутри было холодно — не удивительно, ведь камин не горел, — но в воздухе висел тяжелый, какой-то теплый запах. Из-за другой двери снова донеслись звуки: треск рвущейся ткани, панический топот ног по деревянному полу.

Этого не может быть! Это какой-то чудовищный сон!

Аура оглянулась, ища что-то, что она смогла бы использовать в качестве оружия, и обнаружила длинную рогатую палку — костыль, лежащий на полу рядом с кроватью. Аура взяла его и держала в руках, не чувствуя сейчас его веса, её глаза были устремлены на дверь, а уши отмечали каждый звук.

Внезапно кто-то выругался, раздался сильный грохот, женский крик. Затем с той стороны что-то ударилось о дверь, и она распахнулась.

Какая-то девушка, споткнувшись, ввалилась в комнату. Аура узнала её, это была одна из тех беглянок, что заблудились в лесу: Марла, она была на год старше Ауры. Длинные рыжие волосы Марлы слиплись от крови, льющейся из разбитого лба, её глаза были широко раскрыты, безумие блуждающими огоньками пылало в них. Белая ночная рубашка девушки была грязной, изодранной, пропитанной чем-то алым.

Она шатко побрела к двери, совершенно не замечая Ауру, но, споткнувшись на пороге, она упала плашмя на живот, и грузно повернувшись на спину, вперилась глазами в Ауру. Марла протянула к ней руку, словно обращаясь за помощью.

Аура увидела, что кровь как-то странно стекает по лицу Марлы: кто-то начертил на нем какой-то непонятный знак, — иероглиф или символ.

На свинцовых ногах Аура сделала два шага к лежащей на полу девушке. Рука девушки все еще была протянута, она открыла рот, но не смогла издать ни звука.

В этот момент Аура вышла из оцепенения — и поняла. Марла вовсе не протягивала к ней руку — она указывала на что-то! За спиной у Ауры!

Аура стремительно обернулась. Еще поворачиваясь, она инстинктивно пригнулась, увернувшись от двух рук, которые чуть было не схватили её за волосы. Одновременно она нанесла удар костылем, почти наугад, не целясь, только повинуясь слепому инстинкту.

Раздвоенный конец костыля попал закутанному в ворох одежды противнику в колено с такой силой, что тот с криком согнулся, а затем грузно повалился на деревянный пол, безуспешно пытаясь подняться. Аура, с силой размахнувшись костылем, обрушила всю свою мощь на барахтающуюся фигуру, стараясь попасть туда, где под капюшоном скрывалась голова противника. На мгновение она увидела тощее, дряхлое лицо между складок материи — затем палка опустилась точно посредине, и череп с треском стукнулся об пол.

Аура повернулась, желая помочь Марле подняться, но девушка исчезла. Не оглядываясь назад, крепко вцепившись в костыль, Аура выскочила наружу. Ледяной ветер, дующий с гор, и ночная тишина немного привели её мысли в порядок, хотя она дрожала всем телом и едва могла держаться на ногах.

Марла лежала на земле в полоске света, падающей из хижины на лужайку, лежала, раскинув руки, и тогда Аура заметила рану, зияющую у девушки на спине. Наверное, старик ударил ее топором или мясным ножом. Когда Аура подошла к ней, Марла уже не дышала, лишь кончики её пальцев судорожно вздрагивали, но затем стихли и они.

Аура переживала смерть Марлы, как страшный сон: она представила себя спящей на мокрой от пота кровати, волосы разметались по подушке, но вот она открывает глаза, и кошмар улетучивается вместе со сном.

Пошатываясь она обошла все вокруг, заглянула в хижину закутанный старик все еще лежал на полу, накрытый своей черной мантией. Аура, спотыкаясь, подошла к телеге, и недолго думая схватила за упряжь коня. Плотный пар вырывался из ноздрей животного, ноги нервно подергивались в высокой траве.

Последний взгляд назад — никаких изменений, только черная ткань, под которой покоилось обездвиженное тело. А что если она его убила?

Аура с трудом выпрягла коня из телеги и взобралась на него. Это было старое, усталое животное, без седла, но с длинной уздечкой. Когда Аура ударила его в бока, он попытался встать на дыбы и прыгнул вперед. Девушка едва не упала, но в последний момент удержалась и направила коня вниз по склону через лужайку. Чуть позже она достигла какой-то заросшей тропы на краю леса, ведущей непонятно, куда. «Самое главное попасть в долину — в смятении думала она, — самое главное ускакать отсюда прочь». Слепо, без оглядки, она помчалась вперед, пригибаясь от хлещущих по лицу веток деревьев, навстречу долине, городу, своему спасению.