"Город Ветров" - читать интересную книгу автора (Певзнер Керен)

Глава двенадцатая,

Дуб-исполин остался позади. Мы выехали на широкую мощеную дорогу, ведущую к воротам крепостной стены. Стали появляться люди и повозки. Все спешили скорее пройти внутрь.

Около ворот образовалось небольшое столпотворение. Люди теснили другдруга. Рослые стражники тщательно заглядывали в кошелки и прочую поклажу. Путники не ругались, а молча терпели этот таможенный досмотр.

Неожиданно сзади нас раздался шум, и на полном скаку мимо нас проехала открытая карета, запряженная четверкой лошадей. В ней сидела пара: мужчина правил, а дама, необыкновенно разряженная и в роскошной шляпе, презрительно разглядывала публику. Она случайно повернулась в мою сторону, и тут я увидела, какие у нее зубы. Белые и сверкающие, они были величиной с грецкий орех. Губы растянулись в широкую ухмылку, подбородок выдавался вперед. Вид у дамы был презрительный – насколько позволяла ей нижняя часть лица. Да и спутник ее ничем не отличался. Те же огромные зубы, та же усмешка. Похоже было, что они не усмехались; просто размер зубов не давал никакой возможности закрыть рот.

– Смотри, Марина, – наклонилась ко мне Далила, – вот это челюсти, Видела одну такую – ею мой Самсончик размахивал, когда напился пальмового вина.

– Да, представляю себе…, – ответила я ей.

Тем временем события развивались стремительно. Растолкав своей коляской ждущих в очереди, белозубый аристократ направился точно к распахнутым воротам. Как ни странно, публика безропотно пропустила его, а дюжие стражники почтительно склонились.

– Кто это? – спросила меня Гиневра.

– Не знаю, может он какой-нибудь их князь или граф…

Наконец, спешившись, мы достигли ворот в Гадолию.

– Стоять! – крикнул мне один из стражников.

Ему мало было того, что его зубы выпирали из челюсти. Он был еще и ярко-синего цвета. Его кожа играла всеми оттенками густого ультрамарина, а ладони слегка отдавали голубизной.

– Кто такие? – продолжил он, грозно вращая белками глаз.

– Мы путешественницы, – ответила за всех нас Ипполита, – и приехали в вашу страну из простого любопытства.

– Что запретного везете с собой?

– Да так, ничего особенного…

– Фальшивые золотые, травку-охмурежь, арбалеты с ядовитыми наконечниками?

– Нет, ну что вы!

– Проезжайте.

Он посторонился, мы вновь вскочили на лошадей и поскакали, радуясь, что прошли таможню так легко и просто.

На улице разношерстная толпа спешила по своим делам. Люди были все разные – толстые и тощие, высокие и низкие. И все в них было чересчур: уж если толстый, так такой, что при ходьбе переваливается с одного бока на другой, а кожа висит крупными складками. А если высокий – так может спокойно заглядывать в окна второго этажа.

Но что самое интересное – это то, что многозубые граждане Гадолии были исключительно двух цветов: белые и синие. Причем у синих зубы блестели ярче. Иногда попадались люди голубого цвета, морской волны, темносинего, но это не меняло общей картины. Если между ними и попадался какой-нибудь бронзоволицый человек, то зубы у него были нормальные и значит – это был иностранец.

А дома? Они поражали воображение. Один дом состоял из двадцати квартир, поставленных одна на другую. Другой уходил спиралью в небо. Третий изображал собою дерево, около которого нам попался дэв-искуситель. Квартиры на нем висели гроздьями.

Окна домов украшали нарисованные картинки, на которых были написаны рекламные джингли: «Если дорога ты мужу, попроси купить бонтужу» или «Нет на свете счастья боле, чем вкушать решпа и цоле». Что это было, мы не понимали, но читалось складно.

Мои спутницы, ехавшие впереди меня, вдруг загалдели, спрыгнули с коней и уставились в витрину какого-то магазина, чуть не проткнув ее носами. Мне захотелось узнать, что же они такого выискали.

Подъехав поближе, я тоже соскочила с моего верного Ранета в яблоках и направилась к любопытствующим подругам. Они разглядывали манекены, одетые в роскошные платья. Лицо одного из манекенов показалось мне знакомым. Подойдя поближе, я обомлела. В витрине, в непринужденной позе, изящно отставив ножку, стояла Ипполита. Платье на ней выглядело шедевром портновского искусства. От талии ниспадали глубокие складки. Лиф украсили мерцающие стразы.

Кукла выглядела, как живая Ипполита. С трудом оторвав от нее взгляд, я обернулась и увидела перед собой оригинал. Амазонка стояла, не отводя от манекена глаз и, казалось, забыла обо всем на свете. Гиневра с Далилой не могли сдержать восторженных воплей.

– Ипполита, – потрясла я ее за плечо, – эта кукла так на тебя похожа!

Она глянула на меня, совершенно обалдев от такого совпадения:

– Слушай, откуда меня тут знают? У нас такие скульптуры только Фидий высекает…

Радостный крик Далилы зазвенел у нас в ушах:

– Вау! Это же я!

Мы резко обернулись. В том же платье, на том же самом месте стоял манекен, как две капли воды похожий на Далилу. А сама Далила, в отличие от сдержанной амазонки, орала, как ненормальная, и тыкала пальцем в витрину. Следует признать, что на пышной Далиле это платье сидело лучше, чем на худощавой Ипполите.

Гиневра увидала в соседней витрине себя в платье небесно-голубого оттенка и критически заметила:

– Нет, этот оттенок мне совсем не идет…

Мы перемеряли все платья – разумеется, визуально, – после чего вскочили на коней и двинулись дальше. Проехав по центральной улице, мы свернули на боковую и увидели небольшой домик с очередным плакатиком– зазывалой: «Хочешь отдохнуть прекрасно – заходи к хозяйке Ласло».

– Вот! – воскликнула Гиневра. – То, что нам надо!

Спрыгнув со своего коня, она подошла и постучала по двери широким кольцом, укрепленным в львиной пасти.

На стук вышла благообразная старушка в накрахмаленном чепчике. У нее были такие розовые щеки, что у меня вкралось подозрение – а не румянит ли она их. Седые волосы под чепчиком отливали фиолетовым цветом, словно она долго полоскала их в синьке с добавлением чернил.

– Гости дорогие! – заулыбалась она, обнажая блестящие зубы, – проходите, пожалуйста… И собачка с вами? А она чистая?

– Да чистый я, чистый, – заворчал Сенмурв. – Последнюю блоху вчера съел.

– Хорошо, – согласилась она, совершенно не удивляясь, что пес разговаривает, – тогда и собачке можно.

Мы зашли в просторное помещение. Видимо, хозяйка была чистюлей, каких поискать. Мебель выстроилась по струночке, на огромном ковре – ни одной пылинки, всюду лежали салфетки. Края занавесей и покрывал украшали рюшечки, воланчики и еще что-то, чему я не смогла отыскать названия.

– Присаживайтесь, – пригласила она, – хотите пообедать?

– Это гостиница? – спросила любопытная Гиневра, озираясь кругом.

– Да, – кивнула старушка, – меня зовут тетушка Ласло, а свой дом после смерти мужа я превратила в гостиницу. И теперь мне совсем не скучно.

– Здорово тут у вас, – заметила Далила. – Так чисто, что боязно даже ходить. Кто же это все убирает?

– Демоны, – спокойно ответила тетушка Ласло.

– Кто? – спросили мы хором, а Сенмурв сел на задние лапы и угрожающе зарычал.

– Вы что, никогда не видели домашних демонов? – удивилась старушка. – Я без них, как без рук.

– Никогда, но хотели бы! – с интересом сказала я, а Гиневра посмотрела на меня осуждающе. Видимо, она не хотела даже мельком глядеть на исчадий ада.

– Пожалуйста, – тетушка Ласло пожала плечами, – у меня их много.

Она свистнула два раза в свисток, висевший у нее на груди и откуда ни возьмись возник небольшой смерчик. Он начал носиться по ковру, покачиваясь при движении.

– Демон-пылесос, – гордо продемонстрировала она. – Последняя модель наших магов. Собирает с пола все пылинки весом до восьми граммов. Прежняя модель управлялась только с пятиграммовыми. Приходилось прибирать вручную.

Тем временем смерчик прошелся по всем углам, задел Сенмурва, который отскочил и недовольно гавкнул на него, и исчез.

– Ну, вот, – удовлетворенно сказала хозяйка, – теперь в доме нет пыли, которую вы нанесли на своих подошвах.

– Здорово! – восхитилась Гиневра. – А что еще могут эти ваши демоны?

– Все! – гордо ответила тетушка Ласло и обвела руками комнату. – Стирают, готовят, приносят еду из лавки. Дом охраняют. Видите?

Она показала на дверь, на внутренней стороне которой была изображена еще одна львиная голова. Лев, казалось, спал, прикрыв тяжелые веки.

– Охранять! – негромко приказала хозяйка.

Львиная голова открыла глаза. Они загорелись красным огнем. Лев оскалил пасть, и послышался угрожающий рык.

– Что это? – спросила Ипполита, а у Сенмурва шерсть на загривке поднялась дыбом.

– Демон домовой охраны в полной готовности. Я оставляю его таким, когда ухожу из дома. Теперь ни один вор не сможет открыть дверь, а если приблизится и протянет руку – мой демон ее откусит.

– Неплохо, – похвалила демона Ипполита. – И что, многим уже он пооткусал конечности?

– Нет, – вздохнула хозяйка, – не пришлось.

Наступила пауза. Вдруг тетушка Ласло встрепенулась.

– Вы же есть хотите! – воскликнула она.

– Я бы сейчас не отказалась от жареной курицы, – тут же среагировала Далила.

– Паштет из гусиной печенки у вас есть? – добавила Гиневра.

– Вы что?! – всплеснула руками румяная хозяйка. – Это же жутко вредно и жирно. Вы подумали о своем здоровье?

– Хорошо, несите, что есть, – видимо Ипполита не хотела спорить.

– У меня чудненькое бурмо и салат из чопса, – обрадовалась она и свистнула снова.

В тяжелом столе, стоящем посередине комнаты, открылся люк и снизу поднялся большой квадратный поднос. На нем расположились четыре пиалы с какими-то шариками, а посредине было блюдо с мелконарезанной сероватой массой. Мы с подозрением посмотрели на эти яства.

– Угощайтесь, – засуетилась старушка, – у меня полный пансион. Кухонного демона я тоже совсем недавно обменяла. Старый перчил даже соки.

Мы уселись за стол. Ипполита, как самая храбрая из нас, попробовала один шарик, хмыкнула и взялась за второй. Мы последовали ее примеру.

На вкус все эти кушанья оказались полной дребеденью. Шарики были приготовлены из вареной капусты, а в состав салата в основном входили геркулесовые хлопья. Но мы были такие голодные, что прикончили абсолютно все.

– Очень рада, что вам понравилось, – защебетала тетушка Ласло. – Это очень здоровая пища. Она одобрена главным советом по здоровью. Мой кухонный демон настроен только на полезные рецепты.

– Значит, будем жрать отруби, – уныло заключила Далила.

– Эх, не ели вы настоящую долму, – с ностальгией протянула я. Виноградные листья, нежные, как шелк…

– И что, это едят? – подозрительно спросила Гиневра.

– Не мешай, – остановила ее Далила, – не видишь, человек мучается.

Но я не обращала никакого внимания на их препирательства.

– А потом берем фарш, нежную баранину, добавляем киндзы и лука, чуть-чуть риса, обязательно персидского, длиненького. И мацони.

– Чего?

– Не мешай, – отмахнулась я, – и чеснока туда, толченого, и укропу. Все перемешиваем и поливаем, и поливаем…

– Смотрите! – вдруг закричала Ипполита и показала пальцем на стол.

Люк снова открылся, и из его разверстой пасти по комнате разнесся запах. Я мгновенно его узнала – это был запах божественной долмы, которую могла готовить лишь моя свекровь.

Блюдо поравнялось с поверхностью стола.

– Что это? – мои спутницы уставились на поднос, будто на нем лежала голова профессора Доуэля. А это была долма.

Темно-зеленые шарики лежали горкой. Сверху политые белым соусом из кислого молока, они источали такой аромат, что мы, не сговариваясь, потянулись к блюду. Мы брали утопленную в соусе долму, величиной с грецкий орех, и отправляли в рот. Вкус – нежная кислинка виноградных листьев, смешанная с нутряным жиром из бараньего желудка – был под стать запаху. Блюдо опустело в миг, чему весьма способствовал Сенмурв.

– Слушай, Марина, как тебе удалось раскрутить кухонного демона? – сытая Далила растянулась на диване и мечтательно поглядывала в потолок.

– Он наслушался, как она рассказывает, и не выдержал, – усмехнулась Ипполита.

– Интересно, знает ли об этом тетушка Ласло?

Хозяйка гостиницы материализовалась на пороге гостевой комнаты. Слегка поведя носом, она не выразла недовольства, но по ее лицу – печеному яблочку, было видно, что художества своего кухонного демона она внесет в наш счет.

– Спальные комнаты готовы, – торжественно произнесла она.

Мы поднялись наверх.

Каждой из нас была предложена маленькая спальня с абсолютно стерильными постельными принадлежностями. Простыни даже пахли какой-то химией. Твердый матрац покоился на кровати из полированного дерева. На окнах висели уже знакомые фестончики, а в углу комнаты притаилась небольшая дверка. Само собой, я заглянула в нее.

В центре пола, выложенного мраморными плитами был нарисован черный квадрат. Колеблясь, я наступила на него. Тут же всю комнату заволокли клубы горячего пара, и я вдруг почувствовала, как невидимые руки принялись стаскивать с меня одежду. Заорав, я выскочила оттуда и захлопнула за собой дверь.

– Ты чего? – спросила Далила, прибежавшая на шум.

– Там кто-то, – пробормотала я запинаясь, – там, в комнате, напал на меня.

– Давай позовем хозяйку.

Но тетушка Ласло уже спешила к нам.

– Ой! – всплеснула она руками. – Я забыла предупредить. Там сидит демон-водонос. Если захотите искупаться, то просто встаньте посередине, на черный квадрат.

– А что этот Мойдодыр хватается? – обиженно всхлипнула я. – Так же с ума можно со страху сойти.

– От моего демона? – удивилась хозяйка гостиницы. – Ничего подобного! Я за него хорошие деньги заплатила. Он знает, как себя вести.

– Ничего себе, знает, – я еще не отошла от пережитого, – ваш демон пытался стащить с меня одежду.

– А как ты собиралась купаться? – искренне удивилась хозяйка. – В одежде? Не знаю, может быть, у вас так принято…

Поняв полную несостоятельность своих претензий, я замолчала, хлюпнув напоследок носом. И одежда была влажная.

– А нет здесь других купален, без демонов? – спросила Далила.

– У меня гостиница высшей категории! – отрезала Ласло и выплыла из комнаты.

Лежать было не просто. Раздражал легкий запах дезинфекции, матрас был так натянут, что казался доской. И еще, кто-то в темноте начал нашептывать: «Спи, моя радость, усни». Поняв, что это – очередной демонический прислужник, я спросонья пробормотала: «Заткнись» – и, повернувшись в сотый раз, уснула.

Спать мне пришлось недолго. Я проснулась посреди ночи от звука шагов, крадущихся по коридору. Встав с постели, я осторожно приоткрыла дверь и увидела Далилу, спускающуюся по лестнице к выходу. Она была одета лишь в легкое платье, без обычной кольчужки.

– Далила, – прошептала я, – ты куда?

Она обернулась, и на ее лице появилась досада. Махнув рукой, она продолжила спускаться.

– Далила, ты никуда не пойдешь! – я подбежала и схватила ее за руку. Она стала вырываться. Вся наша борьба проходила тихо, так, чтобы не разбудить остальных.

– Навязалась ты на мою голову! – свистящим шопотом проговорила филистимлянка. – Отпусти, это не твое дело!

– Как это не мое? – возразила я. – А если с тобой что-то случится? В чужой стране? Кругом ведь сплошные демоны! ..

– Да что со мной может случитсься? Только одно: я сейчас лопну!

– Давай зайдем ко мне и ты все расскажешь, хорошо?

Далила остановилась в раздумье:

– Ты, Марина, баба неплохая, не то, что эта Ипполита, которая мужиков на дух не переносит, или плакса Гиневра… Пойми же ты – меня ждет внизу один парень, из местных. Что произойдет, если я пару часиков проведу в свое удовольствие? Я же взрослая женщина!

– Прекрасно тебя понимаю, но все равно никуда не пущу. А вдруг это агент Душматани? Вдруг она решила разделаться с нами поодиночке и начала с тебя, как с самой слабой?

– Это я самая слабая? – в глазах Далилы полыхнул огонь. – Пошли!

Мы зашли в мою комнату и услышали, как с улицы донесся слабый свист. Я выглянула. Под окном стояли трое парней, видимо, синие, так как я разглядела только белозубые улыбки, и махали нам рукой.

– Их там трое, – обернувшись, сказала я.

– Как трое? – удивилась Далила. – Должен был быть один. Я с ним познакомилась, когда вы уже пошли спать, а я вышла подышать на крылечко.

– Понимаю твои аппетиты, Далила, но согласись, что трое – это слишком. Лучше посиди тут у меня от греха подальше.

– Ох, не знаю, – вздохнула она и растянулась на моей кровати, – мне сейчас хоть двоих, хоть троих. Я при Самсоне никогда нужды в этом деле не испытывала…

– А как ты с ним познакомилась? – спросила я, чтобы отвлечь ее немного от дурных мыслей.

– Ты знаешь, какой он у нас там знаменитый! Первый жених, хотя однажды уже был женат. Он из иудеев, а они в жены только своих берут. А Самсону понравилась одна из наших, филистимлянок. Вот он и стал упрашивать отца, чтобы заслал сватов. А тот – ни в какую. Ты, говорит, у нас с матерью единственный сын, и быть тебе монахом, посвященным Господу. Поэтому мы тебе и волосы на голове не бреем… Видела бы ты, Марина, этого монаха, – усмехнулась она, косая сажень в плечах, девки липнут, в Газе блудницы даром соглашались с ним переспать, за честь считали.

Ну, Самсон, конечно, в крик: «Ты, отец, дескать, ничего не понимаешь, я ее люблю, хоть она и чужого народа дочь». Пришлось идти свататься. Семь дней играли свадьбу, гости развлекались, как могли, загадки друг другу загадывали, чтобы не скучно было только лишь есть да пить, а Самсон молодую жену обхаживал. И когда поняла она, с каким сильным мужчиной ей всю жизнь ложе делить придется, то не выдержала, бедняжка, и заплакала горючими слезами. А тут Самсон загадку гостям загадал, они ответить не смогли. Тогда обратились гости к жене, попросили выведать у мужа ответ. Она стала просить, умолять, Самсончик мой и ответил. Сердце у него не в пример – мягкое и нежное.

«Да уж, – подумала я, – не в пример чему?» Рассказ Далилы так не походил на конвенциональные библейские рассказы, что я очень заинтересовалась продолжением.

– В общем, выдала она гостям отгадку, и Самсон осерчал. Такой тарарам устроил, подрался с гостями, все разбил и снова в Газу, к блудницам на неделю. Там ублажал их несколько дней, а когда к нему подступили хозяева этих блудниц, заплати мол, то ворота городские сломал и нес на себе. Потом к жене вернулся, и оказалось, что досталась она его дружку, который был у них шафером на свадьбе. Тогда Самсон совсем рассвирепел, поймал двести лисиц, связал их хвостами, сунул огонь и пустил вскачь. Так половина Ашкелона и выгорела. Вот такой у меня дружок неуемный. Во всем! – с гордостью заключила Далила.

– А потом что было?

– Я тогда жила в долине Сорек. Самсон бежал из Ашкелона, потом попал в Хеврон, поднялся в горы, а спуск был в мою долину. Там он меня и увидел. Я ему сразу понравилась. У меня сорок прядильщиц, ткут, нитки мотают, я – женщина богатая. Приютила его, а ночью сама к нему пришла. И скажу тебе, Марина, не было после ночи, чтобы не любились мы. Теперь-то ты понимаешь, как мне худо?

– Понимаю, Далила. Но и ты пойми: как только освободим царевича, вернешься к своему Самсону, и все пойдет по-прежнему. Только не подвергай свою жизнь неразумной опасности. Договорились?

– Ладно, – кивнула она, – пойду-ка я спать. Ты права.

И Далила тихонько закрыла за собой дверь.

Проснулась я от крика и шума за окном. Ничего не соображая, я встала с постели и подошла к окну. Вид ослепил меня.

Огромная масса народа заполнила улицу. Над головами реяли шарики и флажки. Раздавались пронзительные крики разносчиков. Живые и искусственные цветы были повсюду, белые и синие люди шли в карнавальных костюмах, веселые и радостные. Многие были одеты львами, с хвостами и гривами. Наверное, в этот год была такая мода. Зрелище живо напомнило мне первомайскую демонстрацию, на которую я любила ходить с папой.

– Здорово, правда?! – это прибежала Далила. За ней в комнату ворвались Ипполита с Гиневрой и прилепились к окну.

– Из наших окон ничего не видно, – объяснила Ипполита вторжение.

– Интересно, что у них за праздник? – поинтересовалась Гиневра.

– Спросим у хозяйки, пошли вниз.

И мы спустились в гостевую комнату.

Тетушка Ласло уже была при деле: командовала демонами, заглядывала в каждый угол, пересчитывала продукты, которые прибыли к ней на длинной ленте, неизвестно каким образом плывущей по воздуху.

«Демон-транспортер», – подумала я и не ошиблась.

– А, мои гостьи! – воскликнула она и улыбнулась так, что ее зубы засверкали. – Проходите, садитесь за стол, сейчас подам завтрак.

Из люка посередине стола показался поднос с апельсиновым соком, крекерами и творогом. Это тоже была здоровая пища, но хотя бы удобоваримая. Мы принялись за еду.

– Что это за гулянье на улице? – спросила Далила с набитым ртом.

– Выборы верховного правителя, – ответила тетушка.

– Какого верховного правителя?

– Нашего, гадолийского. Мы всегда его так выбираем. Каждые четыре месяца.

– Что? – тут уж я удивилась не на шутку. Карнавальное шествие еще можно было понять, но такие частые выборы? Это уже никуда не годилось.

– А почему так часто? – поинтересовалась Ипполита, откусывая крекер.

– Как же иначе? Правителем быть, а тем более верховным – очень вредно для здоровья. Наш-то, последний, уж каким орлом был, а ведь не выдержал.

– Чего не выдержал?

– Как чего? – удивилась она. – Обязанностей. Знаешь как это трудно? Ведь он для народа и отец, и муж, и старший товарищ.

– Интересно… – пробормотала Далила в сторону. – И как он выполняет обязанности мужа, например?

Но Гиневра не дала старушке ответить, перебив ее на полуслове:

– Странные люди у вас в стране – синие. Почему они такие?

– Что ты, что ты! – замахала на нее руками хозяйка. – Разве можно так говорить? Никакие они не синие, они – кузены…

– Чьи кузены?

– Наши, то есть белых. Хотя это тоже неприлично.

– Вот уж глупости! – возразила Ипполита. – Что тут неприличного? Назвать синего синим, а белого белым?

Нет, Ипполита поразительно напоминала иногда генерала Лебедя в юбке, то есть в тунике.

– Если вы назовете наших кузенов так, как вы уже не раз назвали, принялась терпеливо объяснять нам старушка Ласло, – у меня даже язык не поворачиваться выговорить это слово, то они обидятся. Упаси боже вас обратиться к ним так на улице. Могут и городскую стражу позвать…

– Ну, хорошо, – успокоила я не на шутку разволновавшуюся тетушку Ласло, мы обещаем… Не будем так называть ваших двоюродных братьев.

– Вот и хорошо. Что вы собираетесь делать сейчас?

– Мы побродим по городу, – ответила за всех Ипполита, – а наши кони пусть останутся у вас. Прикажите слугам почистить их и дать им овса.

– Почему же слугам? – обиженным тоном ответила хозяйка гостиницы. – У меня демоны есть.

– Ну, демоны, так демоны, – согласилась амазонка, – лишь бы коней не напугали.

И мы вчетвером вышли на улицу.