"Все идет по кругу" - читать интересную книгу автора (Даймонд Сьюзен)

Глава 22

На следующий день после собрания Дина позвонила своему декоратору и сообщила, что готова продать коллекцию корзин и фарфора, но не частями, а целиком. Когда она продавала предметы искусства клиенту, Бонни обычно работал с галереей в Беверли-Хиллз. На прошлой неделе, пока Дина просматривала свой каталог с предварительными расценками, Бонни перевез всю коллекцию в галерею, чтобы потенциальный покупатель мог с ней ознакомиться. Покупатель видел коллекцию, сделал свое предложение и уже готов был забрать ее. Бонни проинформировал Дину о сделке и попросил зайти в галерею и подписать необходимые бумаги.

Поэтому в субботу в половине одиннадцатого Дина сидела в своей машине на бульваре Уилшир возле дома, выполненного в форме огромного куба из нержавеющей стали с утопленными внутрь окнами под большой медной надписью «Ауралия». Внешний вид здания трудно было назвать роскошным, как, впрочем, и отталкивающим. Минимализм снаружи означал, что внутри хранятся очень дорогие вещи. В двух окнах отражались стальные скульптуры, стоящие на голых пьедесталах. Одна представляла собой мольберт, а другая — лежащий на столе рисунок с кистями, красками и ластиками, будто художник из восемнадцатого века только что оставил свое рабочее место и отправился в ближайшее кафе выпить чашечку кофе.

На улице было тихо, лишь один шикарный седан проехал мимо Дины. Галерея работала с двенадцати до восьми даже по субботам. Очевидно, люди, посещавшие подобные заведения, не привыкли рано ложиться спать и рано вставать. Все публичные места в Беверли-Хиллз имели такое же расписание — с двенадцати до восьми с перерывом на поздний обед. Дина вставала рано, как и большинство дерматологов, которым никто не мешал спать ночью, если только не дежурила в больнице, в отделении неотложной помощи. Рядом с ней на пассажирском сиденье лежали листочки бумаги с описанием нескольких предметов из ее коллекции. В принципе они были абсолютно бесполезны, поскольку лоты продавались и без них, но, возможно, руководство галереи заинтересуется. Много лет назад Дина страшно удивилась, узнав, что она, дочь госпожи Миланской, унаследовала мир, в котором у нее был собственный агент. Она обсуждала высоту дисплея и угол падения непрямых солнечных лучей с человеком, получавшим от сделок пятнадцать процентов всякий раз, когда Дина продавала свои вещи. Некоторые из них доставались ей очень дешево, она покупала их в маленьких магазинчиках, на другие же тратила сотни и даже тысячи долларов. А сейчас в «Ауралии» ее ждал человек, жаждавший заполучить пятнадцать процентов Бонни независимо от того, сколько ей заплатит покупатель.

Но, очевидно, «Ауралия» стоила того. Здесь быстро определили ценность коллекции, к тому же ей не пришлось тратиться на объявления и флайерф. Более того, Бонни попросил Дину приехать в галерею как можно быстрее, объяснив, что в «Ауралии» привыкли все делать оперативно.

Дина тогда спросила:

— Кчему такая спешка? Разве я продаю скоропортящийся товар?

— Дорогая, не глупи, — ответил Бонни. — Обычные финансовые вопросы. Как и всегда.

В половине одиннадцатого Дина вылезла из машины и направилась к счетчику автомобильной стоянки. Она не планировала оставаться в галерее более часа, но Беверли-Хиллз был известен своими бдительными контролерами и драконовскими штрафами, поэтому испытывать судьбу ей не хотелось. Говорили, что город живет за счет штрафов за парковку в неположенном месте. Как правило, стоянку разрешали только на час. На близлежащих жилых улицах позволялось оставлять машины лишь местным жителям и полиции, нарушение каралось штрафом в сто долларов.

Дверной звонок Дина не услышала и с минуту сомневалась, прозвонил ли он вообще, но дверь наконец отворилась, на пороге возникла девушка, тоненькая как ивовый прутик, и пригласила Дину войти. На ней были обтягивающие брюки и плотно прилегающий к телу свитер. Очень короткие волосы, как у мальчика. Но она одарила Дину гостеприимной улыбкой, предложила осмотреть галерею и выпить кофе, поскольку Ауралия немного задерживалась.

Дина отказалась, и девушка оставила ее одну в просторном фойе со сводчатыми проходами в залы по обеим сторонам. Прямо над головой висел большой плакате надписью «ВСЕ НОВОЕ СЕГОДНЯ: ФОРВАРДНЫЙ РЫНОК». А рядом у задней стены располагалась винтовая лестница с металлическими ступенями, уходящими вверх. Согласно знаку, стоящему на первом этаже, там находились частные коллекции, выставленные на продажу, включая «Керамику и плетение» Дины, потрясающую коллекцию фарфора и рисунки на коре, сделанные австралийскими аборигенами.

Но Дина хотела узнать больше о форвардном рынке и направилась в правый коридор галереи, прихватив с собой брошюру, которую увидела при входе. «Форвардный рынок», как ни странно, оказался неплохой возможностью выкупить тренд. Главный офис находился на первом этаже. Обо «всем новом» в брошюре говорилось: «Не такое уж оно и новое, и получить его прямо сейчас не удастся».

Это была первая галерея, предложившая широкой публике «Новые современные цвета» — в брошюре их описывали как «цвет в его присутствии и цвет в его отсутствии, когда отсутствие превращается в наличие. Сущность цвета, в которой оттенки являются его дистилляцией».

Сначала Дина остановилась перед большим холстом под названием «Один цвет» — темно-синий прямоугольник со сторонами сто восемьдесят на двести сорок сантиметров, абсолютно недифференцированный. Рядом висело другое полотно, превосходящее по размерам первое. «Отсутствие цвета» — так назвал свое творение художник. Холст оказался абсолютно чистым. Под картинами висели специальные таблички, где посетители могли выразить свое отношение к «абсолютно честной выставке, без принуждения к выражению собственных душевных порывов». Подобных картин оказалось довольно много, поэтому Дина быстро осмотрела всю серию. Остановилась она только у полотен «Два цвета» («Между желтым и синим настоящая драма, контрапунктовая яркость») и «Грязный цвет» («Поэзия девственного сада или даже настоящий ил»).

Совершенно очарованная, Дина направилась в следующую комнату, где секционная выставка называлась «Новое в сми». В зале были представлены многочисленные примеры изобразительного искусства, по большей части портреты и сакральные сцены; в картинах преобладали темные оттенки и огромное количество людей — такой стиль был характерен для эпохи Ренессанса. Некоторые полотна оказались копиями старинных картин — например, «Тайная вечеря», «Мадонна с младенцем» и «Генрих VIII». Разница наблюдалась в стиле написания картин. Объяснительный плакат гласил «полностью осознанная целостность задач среды обитания». Знакомые фигуры Тайной вечери за длинным столом оказались шоколадными, художник мастерски передал все оттенки цветов от светло-бежевого до темно-коричневого. Благовещение же было выполнено в одном цвете из льняного масла и пчелиного воска. «Омовение Христа» художник сотворил из светящегося креозота. Мадонна представляла собой удачную комбинацию моркови и пюре из сельдерея, а ночное небо было обязано своему появлению горчице и теням для глаз.

Дина стояла в пяти шагах от огромного полотна, покрытого различными по толщине слоями вазелина, пытаясь увидеть «безмятежное спокойствие», когда почувствовала за спиной какое-то движение. Обернувшись, она увидела фигуру в проеме арки. Скорее всего это была именно Ауралия, задрапированная в несколько слоев различной материи, включая серый сатин и воздушный тюль. Завершали картину короткие блестящие волосы и глаза, подведенные черным. Увидев, что ее заметили, женщина разгладила подол платья и направилась к Дине:

— Картина называется «Небытие».

— Автопортрет художника скорее всего, — пробормотала Дина.

Ауралия одарила ее колким взглядом и натянутой улыбкой, которую, однако, трудно было назвать враждебной.

— Рада познакомиться, — протянула она длинную худую руку.

Женщина выглядела довольно необычно, хотя родилась и выросла в Лос-Анджелесе. С Бонни она познакомилась еще в старшей школе. Вот тогда-то Ауралия и начала жить «по-настоящему», в мире, далеком от Бонни, от Лос-Анджелеса и Миссисипи, от Атлантики. Вернулась она двадцать лет спустя в непроницаемой оболочке искушенности. Несколько раз выходила замуж, каждая брак становился для нее маленькой ступенью вверх, и наконец сорвала джекпот. Ее избранником стал каталонец благородного происхождения с хорошими связями в высшем обществе, все члены его семьи отлично зарабатывали и прекрасно разбирались в искусстве. Муж умер или просто исчез на очередном показе мод, но не раньше, чем Ауралия переняла его знания и силу, стала довольно значительной фигурой в свете, обросла связями и отвоевала причитающуюся ей долю имущества.

— Простите за спешку. — Она деликатно увлекла Дину к столу и стульям, расположенным за лестницей. Не то чтобы взяла за руку — слегка коснулась ее локтя своей ладонью. Женщина говорила тихим глубоким голосом с едва слышным акцентом.

Она жестом указала Дине на кожаное директорское кресло, стоящее около массивного деревянного стола, а сама уселась напротив на простой стул без подлокотников.

— Увидев вашу потрясающую коллекцию, — достала она папку Дины из аккуратной стопки, — я сразу нашла отличного покупателя. Не сомневалась, что ему очень понравится. Вещи прекрасно сочетаются с ковриками и корзинами, которые мы купили для него ранее.

Ауралия достала из папки несколько распечатанных контрактов и разложила их перед Диной.

— У него есть великолепное место для хранения подобных вещей, — продолжила она. — Я оказалась права. Ему понравились абсолютно все экземпляры! Но он немного торопится…

Ауралия взяла ручку и небрежно помахала ею в воздухе над стопкой бумаг.

— Я знаю, мы все сделали наоборот, — заговорщически улыбнулась она. — Начнем хотя бы с того, что вы так и не подписали наше агентское соглашение. Но посоветовавшись с Бонни, я решила пойти дальше; таким образом, большая часть коллекции находится у нашего покупателя.

Женщина передала Дине ручку.

— Официально, конечно, все предметы вашей коллекции должны располагаться здесь, но вы же понимаете…

— Не совсем обычная ситуация? — спросила Дина, беря ручку.

— Что именно? Спешка?

Дина кивнула.

— Совсем нет, доктор, — успокаивающе промурлыкала Ауралия. — Мы часто заключаем сделки подобным образом. Обычно такая торопливость объясняется тем, что заканчивается финансовый год.

— А это сильно влияет на ситуацию? — полюбопытствовала Дина, которая была знакома с понятиями «финансовый год», «контракты, датируемые задним числом» и «покупка предметов искусства», но не представляла, как можно связать их вместе.

Ауралия элегантно пожала плечами и воздела руки к небу с немым вопросом во взгляде: «Кто знает?»

— Хм… теперь он вполне может заплатить в рассрочку, — холодно сказала Дина. — У него ведь на руках часть вещей. А если он вообще откажется платить?

Ауралия запрокинула голову и тихо рассмеялась:

— Едва ли! Я часто веду с ним дела и прекрасно его знаю. Занятия моего клиента не являются для меня секретом.

(Кажется, она подмигнула.)

— Я без труда могу разрушить его жизнь, если захочу, конечно!

Она снова рассмеялась, но, увидев, что Дине совсем не смешно, с улыбкой заверила:

— Я просто пошутила. Пожалуйста, не волнуйтесь. Мой клиент отличный покупатель. Он никогда не придирается к цене и всегда быстро оплачивает счета.

Ауралия легким движением руки пододвинула бумаги к Дине.

— А теперь давайте займемся делом. Мой клиент заплатит за все единым чеком. Вас устроит?

— Конечно. — Дина внимательно изучала контракт. — Полагаю, вы уверены в его платежеспособности?

— Дорогая, чек выписан от имени его корпорации. Не хочу показаться болтливой, но ведь вы все равно его получите. Это компания Майло Тиля. Очень большая и очень надежная.

У Дины затряслись руки, сердце заклокотало в груди, пульс участился. Она постаралась сделать вид, будто всецело поглощена изучением условий контракта, и равнодушно продолжила рассматривать бумаги.

— А-а… Я так понимаю, моя коллекция будет выставлена у него в офисе на всеобщее обозрение?

— Скорее всего в его доме, — сказала Ауралия. — Но меня это мало интересует. Я занимаюсь финансовыми делами.

Дина подняла голову, но Ауралия смотрела куда-то в сторону. Воцарилось неловкое молчание. Наконец женщина заговорила, мягко, с материнской заботой в голосе:

— Доктор, наши клиенты почти всегда выставляют счета своим же компаниям. А мы доставляем покупки к ним домой. Какие-то проблемы?

Дина подписала первую страницу и перевернула.

— Никаких, — ответила она, подписывая оставшиеся листы.

Когда Дина вышла из галереи навстречу полуденному солнцу, движение на улице оказалось гораздо более оживленным. У бампера ее машины на трехколесном мотоцикле сидела женщина-контролер, готовясь проверить лимит времени. Подавив инстинктивный приступ волнения. Дина рванула вперед. В запасе оставалось всего четыре минуты. Она посмотрела в глаза контролеру, а та уставилась на нее.

Дина забралась в машину и достала ключи. В зеркале заднего вида она заметила, что контролерша даже не подумала сдвинуться с места — сидела, словно стервятник, высматривающий добычу. Дина игриво поболтала ключами в воздухе. Она прекрасно видела ее хищную птичью головку и таймер, отсчитывающий оставшееся время. Три минуты, потом две. Неужели она и вправду надеется, что Дина позволит истечь времени, прежде чем уехать? На табло появилась единица, потом пятьдесят секунд, тридцать, десять… Дина завела мотор, включила сигнал поворота и тронулась с места. Решив немного подурачиться, она показала контролеру средний палец и быстро уехала.

Она согласилась подъехать в галерею после Дня благодарения, чтобы подписать оставшиеся бумаги. Тиль решил устроить встречу продавца и покупателя, поскольку, по словам Ауралии, хотел познакомиться с последним владельцем коллекции. Дину подобное предложение нисколько не обескуражило — напротив, ей было любопытно, и вряд ли она сумела это скрыть. По дороге через Беверли-Хиллз и Вествуд-Виллидж к дому Кэт она несколько раз брала сотовый, чтобы позвонить Полли, но каждый раз убирала его на место. Она решила рассказать всем сразу о своем неожиданном открытии.

Женщины собрались у Кэт в час дня. Привезли с собой жареного цыпленка, вишневое мороженое и орехи-пекан — самые любимые блюда их подруги. В четверг утром ей сделали операцию, а поздним вечером того же дня выписали и отправили домой. По словам Барнаби, Кэт прекрасно себя чувствовала. Полли разговаривала с ней в пятницу, так же как и Дина. Кэт дважды звонила Дине с вопросами, можно ли принимать ибупрофен вместо прописанного викодина и когда наконец позволительно вымыть голову. Оба раза Кэт долго извинялась, но Дина, как всегда, отвечала, что, имея в друзьях врача, вам никогда не придет в голову задавать свои глупые медицинские вопросы другим специалистам.

Современный дом Кэт и Барнаби блестел в ярких лучах солнца — несколько уровней стеклянных кирпичей и бетона с наружными стальными балками, благоустроенная территория с густой зеленой травой и желтыми деревьями с фиолетовыми листьями. Дом располагался на покатом участке, поэтому бассейн находился в нижней части склона.

Домработница впустила их в холле и проводила в хозяйскую спальню. Кэт растянулась в шезлонге у большой стены, состоящей из одних окон, — Клеопатра на своем корабле в океане из облаков. Подруги по очереди осторожно обняли ее или деликатно похлопали по плечу. Перевязанная с обеих сторон Кэт осунулась и выглядела усталой, но заверила, что совсем не чувствует боли.

— Я плохо сплю, потому что все время переворачиваюсь и сбиваю повязки. Я так рада всех вас видеть!

Она смущенно улыбнулась, что было совсем на нее не похоже, и обратилась к Дине, красовавшейся в брючном костюме цвета спелого баклажана:

— С чего это ты вдруг принарядилась? Сегодня суббота.

— Потом объясню. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь.

Следующие полчаса они сидели полукругом вокруг шезлонга Кэт и с аппетитом поглощали еду с больших бумажных тарелок, которые Жюстин захватила вместе с курицей. Подруги разговаривали о больницах, врачах и планах Кэт после выздоровления. Она осталась очень довольна своим хирургом, женщиной лет тридцати, прекрасным специалистом, оперировавшей ее вместо другого врача.

— Мы не знали об этом до последнего момента, — рассказывала Кэт. — Выяснилось, что у доктора Тершел срочный вызов. Кто-то что-то себе сломал, и без него никак нельзя обойтись. Мы сначала собирались перенести операцию, но потом я встретила доктора Казн и она мне очень понравилась. Не имело смысла переносить такую важную для меня операцию. Кажется, доктор Казн меня прекрасно поняла. Когда вы приняли какое-то решение и готовы многое сделать ради его осуществления, не стоит останавливаться. Так что я руководствовалась скорее эмоциями, чем медицинскими показателями.

Пока Кэт говорила, в комнату зашел Барнаби с их двухгодовалой дочкой. У девочки были прекрасные светлые волосы, как и у мамы. Блонди пряталась за папу, пока он представлял ее собравшимся, и с удовольствием покинула комнату, похлопав Кэт по ноге.

— Ты в порядке? — спросил жену Барнаби и сообщил женщинам: — Вы знаете, я не очень одобряю ее поступок.

В воздухе повисла неловкая тишина.

— Ты не хотел, чтобы она это делала? — спросила Полли.

— Нет, совсем нет, — пожал плечами Барнаби. — Просто наркоз — это реальная угроза здоровью. Я прав, доктор?

— Конечно, — облегченно кивнула Дина. — Я было решила, ты не хотел, чтобы Кэт избавилась от имплантатов.

Барнаби стоял радом с шезлонгом жены, теребя рукав ее футболки.

— Хм… она все время спрашивает меня, а я пытаюсь вспомнить, на что именно обратил внимание, когда впервые ее увидел. В моем случае, — сказал он, наблюдая за реакцией женщин, — на меня произвели впечатления грудные мышцы, а не большая грудь.

Наслаждаясь их довольным смехом, Барнаби добавил:

— Я настоящий тренер, до кончиков ногтей.

Убрав тарелки и собрав мусор, Барнаби снова оставил подруг одних. Дина рассказала, что этим утром успела посетить галерею и обнаружила, что ее коллекция продана. Она описала галерею и выставки, которые там проходят, затем Ауралию и ее способ вести дела.

— Она признает, что эти чертовы контракты оформляются задним числом. Обычно продавец и агент подписывают контракт и только после этого занимаются непосредственно продажей.

Подруги терпеливо ждали, пока Дина закончит или перейдет к более интересной части своего повествования, но она не спешила.

— Ей казалось, что именно этот покупатель приобретет всю коллекцию, и она не ошиблась. А спешку с оформлением документов Ауралия объяснила тем, что крупную покупку необходимо осуществить до конца финансового года.

Дина разгладила складку на рукаве и тщательно осмотрела манжету на предмет несуществующих пятен.

Она чувствовала, что Шарлотта пребывает в нетерпении и вот-вот заерзает на своем стуле.

— Но потом выяснилось, что он всегда так делает…

— И?.. — подтолкнула Шарлотта. Они не привыкли к многословной Дине.

Полли нервно постукивала ногой по полу, а Кэт просто закрыла глаза.

— О, это очень интересная история, — улыбнулась Дина. — Ауралия сказала, что коллекцию отправили к нему домой, а вот чек выписали на счет компании. Впоследствии подобные траты можно будет списать на непредвиденные расходы. Итак…

— Дина, — перебила Полли, — зачем ты нам все это рассказываешь?

— Потому что парня зовут Майло Тиль! — выпалила та.

Все громко ахнули, а Жюстин с шумом выдохнула.

— Ничего себе!

— Господи, — прошептала Шарлотта.

— Вот дерьмо! — выругалась Полли, хватая Дину за руку.

Кэт тут же проснулась и подалась вперед, насколько смогла с плотно прижатыми к телу руками.

— Интересно, правда? — Дина рассматривала подруг, тихо посмеиваясь.

— Интересно? Не то слово! — Полли выпустила Дину и откинулась обратно на спинку стула. — Я чувствую запах крови. Помните Леону Хемсли?

— Она списывала затраты на покупку постельного белья на счет одного из своих отелей, — сказала Кэт.

— Более того! — продолжила Полли. — Она попала в тюрьму за уклонение от уплаты налогов, поскольку многочисленные траты на предметы искусства, одежду, ремонтные работы в доме списывались на счет ее бизнеса. Звучит знакомо? Счета корпорации? Доставка на дом? Дина, ты молодчина!

— Прекрасно, просто прекрасно! — воскликнула Шарлотта и обратилась к Жюстин. — Мы можем поговорить с твоим налоговым инспектором?

Дискуссия постепенно подходила к своему логическому концу. Подруги не хотели тратить все свое время на что-то одно и решили разделить обязанности, поскольку прекрасно справлялись и поодиночке. Шарлотта сказала, что продолжит поиск информации, касающейся судебных процессов, а заодно займется и налоговым судом.

— На мне по-прежнему «слепые» трасты, — заявила Жюстин. — Кстати, надо будет сделать несколько звонков кредиторам и выяснить некоторые детали по поводу кредитов на строительство. Правда, тема налогового мошенничества мне нравится гораздо больше.

— Эх! — вздохнула Полли. — Кто бы сомневался?