"Все идет по кругу" - читать интересную книгу автора (Даймонд Сьюзен)

Глава 20 

Когда Дина пробралась в отделение неотложной хирургии, врачи уже работали над Рейнхартом. Она следовала за медработниками, пока не удостоверилась, что те направляются в университетский госпиталь, затем сбавила скорость и задумалась. Если события происходили именно так, как описали Жюстин и Полли, то вряд ли что-то можно сделать для его спасения. Она попыталась оценить, какое физиологическое воздействие могут оказать два часа, проведенные в сауне, вычисляя приблизительную температуру в помещении, температуру тела и степень обезвоживания. Проведи он то же самое время в парилке, результат оказался бы еще более плачевным, поскольку при высокой влажности пот практически не испаряется. Тем не менее быстрое обезвоживание в сухом горячем пару так же способствует резкому ухудшению самочувствия. И если Кэт не врала, рассказывая о привычке Рейнхарта выпивать в сауне, то это лишь усугубило ситуацию — ведь алкоголь способствует более быстрому обезвоживанию организма.

Правда, в скором времени ее мысли плавно перетекли, от медицинского анализа к моральной стороне вопроса. Устроить долгое пребывание в жаркой сауне — прекрасный способ избавиться от надоевшего человека. Выпить вместе несколько бокалов вина и расслабиться в парной не преступление. Да и то, что она оставила его там одного, трудно назвать убийством. Преступно было оставить его умирать, зная, какой опасности он подвергается. Другой вопрос, можно ли доказать это в суде?

«Этот случай мало отличался от того, что произошло с Джинджер», — подумала Дина и тут же задалась вопросом, стоило ли Полли и Жюстин звонить в Службу спасения и как бы она поступила в подобной ситуации. Но она не могла поставить себя на их место, да и судить их не имела никакого права. Опираясь на свои знания, Дина не сомневалась, что его жизни угрожает опасность. И бросилась бы его спасать, не думая, заслуживает он того или нет.

По ночам больница казалась совершенно другой, похожей на преисподнюю. Каждый раз, когда она вставляла свой ключ-карту в слот у входа на парковочную стоянку и начинала спускаться по длинному коридору вниз, где располагалось отделение неотложной помощи, ей казалось, что она попадает в царство теней.

Дина пристрастилась к мифам благодаря своей матери.

Нежная мягкая женщина, чьи три сына, два брата, муж и деверь работали пожарными, полицейскими или медиками в Бостоне, решила, что в жизни ее дочери должно быть место для искусства и поэзии. Поэтому с самого раннего детства она читала ей мифы и сказки, а когда романтичная Дина, открытая для всего нового, сама научилась читать, мать отправила ее в католическую школу, чтобы приобщить к таким дисциплинам как латинский язык, искусствоведение и церковная музыка. Правда, через некоторое время латынь убрали из программы, поскольку священнослужители предпочли использовать английский язык. Музыка не приводила лишенную слуха Дину в благоговейный восторг, а история средневекового искусства «Ренессанса показалась ей слишком строгой и непривлекательной. Дина проучилась в католической шкоде несколько лет, принимая увещевания матери, что именно здесь обретет редкую возможность изучать мифологию в компании людей, которым этот предмет действительно интересен. Но потом, попав в обычную школу, девушка серьезно увлеклась химией, биологией и математикой.

Любовь к мифам, однако, не исчезла, и когда Дина, припарковав машину в темном углу подземного гаража, направилась к автоматическим двойным дверям, она втайне надеялась увидеть там Цербера, сторожевого пса ада, вместе с душами умерших. Иллюзия сохранилась, даже когда на стоянку въехала машина «скорой помощи». Яркий свет красных фар осветил помещение, медики вытащили каталку и быстро направились к автоматическим дверям. Впустив их, двери закрылись.

Перед Диной они снова отворились, и она энергично пересекла комнату ожидания. Для нее это был еще одни рабочий день, а для людей, здесь сидевших, ночь, проведенную в ожидании, можно было сравнить разве только с чистилищем. Многие сломленные страхом казались совершенно спокойными. Они устремили на Дину взгляды, возможно потому что на ней был белый халат и идентификационный значок, который она всегда возила с собой в машине. Как обычно, она сразу получила полный доступ ко всей информации. Секретарь, возможность пользоваться сотовым телефоном и двери, открывающиеся по первому требованию. Уже через несколько минут Дина оказалась в отделении неотложной помощи. Яркий свет, тихое гудение приборов, контролирующих сердцебиение и содержание кислорода в легких, щелканье ножниц, разрезающих одежду, лязг металлических инструментов, падающих на специальные подносы. Врачи почти не разговаривали, но работа в травматологическом отделении шла четко, слаженно и быстро.

Смотровые комнаты были просторными, двери отсутствовали, поэтому Рейнхарта она нашла довольно быстро. Он оказался во втором отсеке, окруженный врачами-реаниматологами в белых халатах и масках. Дина остановилась в дверном проеме, но один из присутствующих мужчин заметил ее и жестом попросил удалиться.

Следующие сорок пять минут Дина бродила по нижним этажам больницы. Медицинский центр оказался огромным. Говорили, что он чуть меньше Пентагона, но если Пентагон практически не изменился со дня своей постройки, то больничный комплекс с каждым годом становился все больше и больше. Система ходов и лестниц была такой запутанной, что напоминала настоящий лабиринт. Циркулировали слухи, будто здесь частенько находили плачущих людей, заплутавших в бесконечных коридорах.

В ночные часы больница затихала, полумрак и тишина уменьшали боль и страдания. Дина бродила по зданию, успокоенная медленно текущим временем. Лампы тускло светили, было прохладно. Завернув за угол, она увидела длинный коридор, пустой на всем протяжении, в конце которого появилась каталка, сопровождаемая фигурами в хирургических халатах и масках. Каталка тихо проехала мимо, врачи приветствовали Дину едва заметными кивками и скрылись в небольшой комнате позади нее. Ночью даже самые терпеливые ожидающие, сидевшие или блуждающие по полутемным залам, больше напоминали невыразительные тени, тогда как днем каждый создавал вокруг себя атмосферу нервозности, а то и истерии.

Дина неохотно вернулась в травматологическое отделение, где узнала, что Рейнхарта перевели на пятый этаж, в отделение интенсивной терапии. Знакомый секретарь внимательно посмотрел на нее, предупредив о возможных последствиях. Дина кивнула и вышла.

Атмосфера на пятом этаже была менее спокойной. Здесь оказалось теплее, хотя тоже царил полумрак. Тусклый свет ламп едва освещал длинный коридор. Слышались приглушенные голоса людей, обменивающихся информацией. Тишину нарушали гудевшие под потолком вентиляторы, в палатах противно пищали приборы. Две медсестры занимались медицинским оборудованием, обе прекрасно знали Дину, и когда она спросила их о Рейнхарте, указали на одноместную палату, где врачи занимались пациентом, находящимся в бессознательном состоянии.

— Вот его карта. — Одна из сестер передала Дине через стойку толстую тетрадь.

Дина решила начать с показателей жизненно важных функций. Температура тела — сорок один градус; кровяное давление — шестьдесят на сорок; частота сердечных сокращений — сто семьдесят ударов в минуту; содержание алкоголя в крови — девятнадцать промилле, что почти в два раза превышало допустимый лимит. Один из сопровождающих, профессор, которого часто вызывали в отделение интенсивной терапии в особых случаях, подошел к ней сзади и заглянул через плечо.

— Состояние плачевное. Вы его знаете?

— Нет, просто интересный случай, — ответила Дина.

— Практически никаких шансов. Два часа в сауне при девяноста градусах по Цельсию. Мы просто делаем все, что в наших силах.

Он кивнул куда-то в сторону:

— Там его жена.

Дина просмотрела остальную информацию, касающуюся Рейнхарта, и, не найдя ничего обнадеживающего, взглянула на Сюзанну. Несмотря на значительное расстояние, женщину было прекрасно видно. А когда Дина подошла ближе, оказалось, что миссис Рейнхарт пришла не одна, а с подругой, причем удрученной или подавленной она не выглядела — сидела, закинув ногу на ногу, и занималась своими ногтями. Ее подруга, светловолосая особа в лавандовом спортивном костюме, курила, хотя прямо перед ней стояла запрещающая табличка. С того места, где стояла Дина, трудно было разобрать слова, но не веселый смех. Сюзанна Рейнхарт, судя по всему, находилась в отличном настроении.

Домой Дина приехала в четвертом часу утра. Полли оставила ей сообщение с просьбой позвонить, как только она вернется, что Дина и сделала. Жюстин уехала незадолго до этого, поняв, что может просидеть у Полли до рассвета в ожидании новостей о Рейнхарте.

— Не уверена, что он поправится, — доложила Дина, не сумев сдержать раздражение. — Они отправили его в отделение интенсивной терапии, так что пока нельзя считать его мертвым в прямом смысле слова. Но я бы сказала, что Рейнхарта больше нет.

— Почему именно туда? — спросила Полли.

— А куда еще? — удивилась Дина. — У них есть специальное ожоговое отделение, но он выгорел изнутри.

— Он сгорел? — Голос Полли предательски задрожал.

Дина присела на угол кровати.

— Как бы тебе это объяснить? — вздохнула она. — Он испекся. Кожа выглядит абсолютно нормально, может, только чуть-чуть потемнела, а вот плоть сварилась…

— Сварилась? — в ужасе повторила Полли.

— Клетки больше не обновляются. Внутренние органы затвердели. Мозг превратился в жидкость… — Дина забарабанила пальцами по туалетному столику. — Они подключили его к системе жизнеобеспечения, но это бесполезно. Легкие не справляются. Кровообращение нарушено.

Она помолчала.

— Испекся. Испекся… Пожалуй, трудно подобрать более точное определение.

Дина еще раз вздохнула и легла спать.

Полли просидела в своем кабинете около получаса, уставившись на размытые очертания ночного города. Затем нашла в аптечке таблетки валиума, оставшиеся после смерти Дэна. Раннее утро не располагало к размышлениям, особенно если мысли путались, не складываясь в общую картину.

Человек умер практически у нее на глазах — не то чтобы она приложила к этому руку, но ведь и не помогла. Они с Жюстин не были случайными свидетелями несчастья неспособными предотвратить последствия. Имели время и возможность вмешаться, но не сделали этого. Как и Дина, она была в шоке от ситуации, когда Рейнхарт, Кэннон и Тиль позволили Джинджер, умереть. Они скорее всего ее не убивали, а просто бросили в лесу умирать. Так в чем разница между тем, что эти парни сотворили с Джинджер и тем, что они с Жюстин уготовили Рейнхарту?

Она постаралась вспомнить, о чем думала в тот момент, почему они с Жюстин ничего не сделали, чтобы спасти жизнь Митчелла Рейнхарта. Очевидно, не хотели выдавать свое присутствие. Возможно, не смогли оценить всю серьезность происходящего и намерений его жены. А может, просто не желали помогать Рейнхарту. Ведь их вылазка предпринималась с целью навредить ему.

Как легко, оказывается, позволить кому-то умереть! Полли, для которой смерть стала привычным гостем, как и для Шарлотты, должна была немедленно отреагировать, и тогда им удалось бы предотвратить печальные последствия. Смерть так часто наступает внезапно. Вот человек жив, здоров, а в следующую секунду его больше нет.

В какой момент умер Митч Рейнхарт? Когда температура его тела превысила критическую отметку, после чего он уже не смог выкарабкаться? Погрузился в шоковое состояние? Фактически он умер с их молчаливого согласия, а не и больнице несколькими часами позже. И неужели у них не было причин спасти его?

У нее не получалось вызвать образ матери, да та и сама не стремилась стать непрошеной гостьей.

— Я помогла убить человека, — прошептала Полли, но ее слова так и остались без ответа и она решила сформулировать предложение по-другому: — Неужели я действительно помогла убить человека?

Ответа не последовало.

— Не бросай меня, мамочка, — умоляла Полли, хотя прекрасно знала, что мама давным-давно умерла.

В конце концов она приняла таблетку и отправилась спать.

Будильник прозвонил через три часа, и Полли пришлось встать, чтобы отвезти детей в школу. Приехав домой через час, она почувствовала себя очень плохо. Голова была словно ватная, глаза слипались. Полли решила поспать еще несколько часов, а проснувшись, смогла трезво оценить различия между смертями Джинджер и Рейнхарта, между действиями Сюзанны и их с Жюстин. Теперь события складывались в четкую картину, все стало предельно ясно. Они с Жюстин оказались простыми наблюдателями, неспособными или не желающими понять, что происходит на самом деле. В то же время она прекрасно сознавала — явная вина Сюзанны Рейнхарт не снимает ответственности ни с Жюстин, ни с нее самой. Полли ощутила прилив сил, но менее виноватой чувствовать себя не стала.

После многочисленных переговоров женщины решили уйти с работы пораньше и встретиться в офисе Дины, тем более что в пятницу консультация закрывалась в пятнадцать часов. Дина была одна, когда Полли, Жюстин и Шарлотта подъехали к ней в половине пятого и направились в ее личный кабинет, прихватив с собой стулья, а когда пришла Кэт, закрыли дверь.

Дина, в белом пальто поверх шелковой блузы и черных брюк, сидела за столом нога на ногу, проворно складывая в стопку многочисленные бумаги.

— Итак, — сказала она. — Как мы все и предполагали, час назад я узнала, что он мертв. Умер этим утром.

Она переводила взгляд с одной женщины на другую, ожидая хоть какой-то реакции. Никто даже не пошевелился.

— Позвольте мне начать с выписки из медицинской карты, а потом Полли и Жюстин в подробностях расскажут о событиях того вечера.

Затем Дина поведала об увиденном в больнице и о том, что именно случается с человеком в сауне.

— Ты все-таки настаиваешь на понятии «испекся»? — пробормотала Кэт. Но Дина проигнорировала вопрос.

— Ты видела его жену? — спросила Шарлотта.

— Да.

— Как она выглядела? Что делала?

— Полировала свои ногти, — усмехнулась Дина. А когда подруги одарили ее непонимающими взглядами, пояснила: — Ну, вы же знаете, такой серебристой штучкой, где с одной стороны замша. Маленькая старинная вещица. В мягком футляре.

— Боже, — прошептала Кэт, вздрогнув от отвращения.

Дина приняла это на свой счет.

— В чем дело? — Она вгляделась в каждую из подруг. — Что-то не так? Уверена, все согласятся — он был настоящим дерьмом.

— Господи Боже, — выдохнула Жюстин. — Теперь она стала владелицей сада. Эта потрясающая коллекция в ее руках.

— Разве это так уж плохо? — спросила Дина. — Кажется, она любит цветы?

Все рассмеялись, и настроение слегка переменилось. Обсуждение смерти Рейнхарта решили отложить и выслушали рассказ о событиях злополучного вечера, включая подробное описание необычных растений, которыми Митч засадил свободный участок. Жюстин оценила его коллекцию в двадцать пять миллионов долларов, добавив, что расчеты приблизительные и сумма может оказаться значительно ниже реальной стоимости. Женщины немного воспряли духом — ведь именно они нашли спрятанные активы Рейнхарта.

Но потом снова вернулись к обсуждению его смерти и поведения Жюстин и Полли в данной конкретной ситуации. Полли четко изложила разницу между смертью Джинджер и Рейнхарта, а также действиями всех участников, включая Сюзанну и ее намерения. Подруги дружно закивали, соглашаясь с ней. Все было именно так, но разницу между свидетелями и соучастниками четко разграничить не получалось.

— Мы прекрасно понимаем, почему вы не стали ничего предпринимать, — сказала Шарлотта. — Вы же не знали, что он там умирает. Да и никто бы не догадался. Нечто подобное трудно себе представить.

— Вам надо постараться пережить это, — поддержала Кэт, которая колебалась не меньше остальных, но могла с легкостью отпустить то, что невозможно изменить. — Он получил по заслугам без нашего вмешательства, и лично я довольна.

Шарлотта сложила кончики пальцев и задумчиво проговорила:

— С технической стороны мы кое-что сделали. До определенного момента его еще можно было спасти.

— Не будь такой ханжой! — одернула ее Кэт. — Я бы на твоем месте не стала задумываться, могли они спасти его или нет. Разве у них были на то причины?

— На самом деле, может, и не могли, — вздохнула Дина. — Полли и Жюстин задавались вопросом, почему он находится в сауне так долго, но к тому моменту, когда все поняли, прошло слишком много времени.

— Я это прекрасно сознаю, — решительно парировала Шарлотта. — Просто говорю, что с точки зрения закона их можно привлечь к ответственности за неоказание помощи пострадавшему лицу.

Взглянув на Жюстин, она несколько смягчила тон:

— На их месте я поступила бы так же.

— Я все время прокручиваю в сознании события вчерашнего вечера, — устало сказала Жюстин. — Мне даже в голову не пришло, что можно что-то сделать. Такое ощущение, словно я смотрела фильм.

— Думаю, наш звонок мог бы его спасти, — медленно произнесла Полли. — Но я не предполагала, что должна это сделать.

Все молчали, и она прошептала:

— Удивительно, как легко позволить кому-то умереть.

Кэт, сидевшая справа от Полли, взяла подругу за руку и трезво рассудила:

— В любом случае одним подонком стало меньше. Она сделала это за нас.

— Я тоже так считаю, — кивнула Полли.

К тому моменту как Полли добралась до дома, совсем стемнело. Время было позднее, а в воздухе носились тучи пыли. Машина Грэма Вире была припаркована напротив ее дома. Свою машину Полли поставила чуть дальше, размышляя, почему никто не включил свет. Странно, но ее охватил необъяснимый трепет. Они не разговаривали уже несколько дней, и Полли не исключала, что они могут поссориться.

Обойдя заросли кустарников, обрамляющих центральную дорожку, она увидела его на крыльце. Вире сидел в тени большого керамического горшка рядом с дверью. Вряд ли ему было уютно, но он и не подумал встать, а самое страшное, даже не поздоровался.

— И давно ты тут сидишь?

— Давно. Твои дети сказали, что ты приедешь в восемь, — без всякого выражения ответил он. — Я решил подождать здесь.

Полли хотела пройти в дом, но Вире жестом остановил ее:

— Скажи мне, что происходит?

И только сейчас она поняла: Грэм еле сдерживает гнев.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш друг Рейнхарт! — прорычал он, вставая. — В понедельник вечером ты рассказываешь, что вы собираетесь до него добраться, а в пятницу в полдень он оказывается у меня на столе. Кто же вы такие?

Она положила руку ему на предплечье, но он резко стряхнул ее. Теперь Полли абсолютно успокоилась, зато Грэм начал потихоньку закипать.

— Давай уйдем отсюда, — предложила Полли.

Они медленно направились к задней части дома и спустились по ступеням к внутреннему дворику. Она спиной ощущала его присутствие, но никто из них так и не проронил ни слова. Оказавшись во дворике, Полли посторонилась, чтобы Вире мог пройти и взять любой понравившийся стул. Вместо этого он спустился по лестнице на следующий уровень, постоял там немного и только потом вернулся к ней. Потоптался рядом и снова спустился: Поняв, что Грэм так и будет бродить по террасе, Полли решила начать разговор сама. Уровни располагались так близко, что ей даже не пришлось повышать голос:

— Мы ходили к нему домой, просто посмотреть, но он умер.

Полли рассказала, что они надеялись узнать, как пробрались на участок, открывший им свои тайны. Она не видела выражения его лица, когда он метался по террасе словно животное в клетке. Иногда Полли прерывала свое повествование, надеясь услышать хоть слово, но Вире молчал.

— My не предполагали, что он может умереть, — прошептала Полли, описав, как они прятались на участке среди множества растений, прижимаясь к стене, уверенные, что он выйдет из сауны с минуты на минуту.

— А еще, — заключила она, — мы не знали, как воспринимать смерть Рейнхарта.

— Мне известно, что он мертв. Так что не нужно об этом сообщать, — резко сказал он и поднял голову. Теперь она видела его лицо. — Врачи сработали оперативно и считают, что Рейнхарт фактически умер уже в машине «скорой помощи».

На следующий день ему позвонили из больницы, тогда он и услышал имя жертвы.

— Патологоанатом обычно первым узнает подобные новости. Смерть, которую трудно объяснить, — наша работа.

— Объяснение есть, — возразила Полли. — Дина говорит, что он просто испекся в сауне.

— Продолжай, продолжай, — усмехнулся Вире. — Я это прекрасно знаю. Есть ответы только на вопросы, поставленные с медицинской точки зрения. — Он потер глаза. — Я бы на этом успокоился, если бы не был в курсе ваших планов.

— Мы не знали, что так получится, — вздохнула Полли. — Просто хотели тайно осмотреть его сад. И дом. Он и понятия об этом не имел.

— Отлично, ответ на один вопрос у меня есть, — сердито буркнул Грэм. — Итак, вы не загоняли его туда и не закрывали за ним дверь, как Гензель и Гретель. Но есть еще кое-что. Почему вы ничего не сделали, чтобы вытащить его оттуда?

Полли присела на край шезлонга, стоящего рядом с дверью, обхватила голову руками и еле слышно пробормотала:

— Мы не знаем. Ходили и ходили по участку. Он был для нас никем. А может, мы просто не хотели поверить в то, что на самом деле происходило.

Вире с трудом разбирал слова.

— Возможно, нас мало волновало происходящее.

Вдруг он сел рядом с ней, чуть позади. Правда, обнимать не стал.

— А позже, когда появилось время поразмыслить, почему вы никому не рассказали о том, что видели?

— Не знаю, — прошептала Полли. — А зачем? Что бы это изменило? Вероятно, мы просто решили, что правосудие свершилось.

— Очень неточная трактовка понятия «правосудие», — жестко заметил Вире.

— Ты знал, что произошло, — сказала она. — Ну или по крайней мере думал, что знаешь, кто причастен к этому делу. Но ты ведь никому ничего не рассказал, даже когда заподозрил наше касательство к преступлению.

— Это совсем другое дело, — тихо произнес он. — Я люблю тебя.

— Поверь мне! — взмолилась Полли, повернувшись и сжав его руки. — Мы с Жюстин все время думаем, что могли изменить ход событий и спасти Рейнхарта.

И тут до нее дошел смысл его слов. Она сидела достаточно близко, чтобы разглядеть большие серые глаза, смотревшие на нее с нежностью.

— Ты меня любишь?

— Это очень тяжело… — Он обнял ее, притягивая ближе и убирая со лба кудрявые волосы.

«Полагаю, что именно это изречение прославится своей глубиной в новом тысячелетии», — дружелюбно заметила бы мама.

Но должно быть, Полли произнесла фразу вслух, поскольку Грэм с улыбкой ответил:

— Все может быть.

«Он хороший человек, — сказала мама. — Очень хороший». Это был обычный комплимент людям, достойно отвечающим на ее выпады.