"Дарт и агенты Рассадура" - читать интересную книгу автора (Волознев Игорь Валентинович)

Глава 6. Диверсанты

Гартигасец остановился посреди зала и вынул изо рта сигарету с тлеющим огоньком на конце.

— Ну что, Шшшеа, — прогнусавил он, глядя на огонёк и кривя в торжествующей усмешке свои чёрные, усыпанные бородавками губы. — Теперь-то ты видишь, кто из нас сильнее? Сейчас я могу сделать с тобой всё, что захочу. Ты такой маленький, беспомощный, слабый, еле тлеешь, даже голосочка твоего не слышно…

Дарт поначалу не понял, с кем он разговаривает. Трюфон как будто обращался к своей сигарете…

— Захочу — кину тебя на пол и затопчу башмаком! — провопил Трюфон. — И ты сдохнешь! Сдохнешь! — И он разразился громким гавкающим смехом.

Тут с сознания комиссара словно спала пелена. Ну конечно, огонёк — это таинственный плазмоид, о котором проболтался Гибби! Так вот кто бесчинствует на космодроме, сжигая один корабль за другим! Плазмоид, человек-огонь — это и фигура в тёмном плаще, замеченная часовым, и огненный луч, протянувшийся на сотни метров до боевого звездолёта, и пламя, которое охватывало сопло, вызывая пожар и разрушительный взрыв, и этот огонёк на кончике сигареты…

Как бы в подтверждение его мыслей Трюфон прыснул из бутыли на пол какой-то жидкости и поднёс к лужице окурок. Тотчас почти на трёхметровую высоту взвилось пламя, принявшее облик долговязого вертлявого длиннорукого человека.

Плазмоид, пронзительно зашипев, выпрыгнул из круга, очерченного лужицей, и закружился по залу в неистовом танце, замахал развевающимися руками. Огненные конечности касались коробок, кресел, тюфяков, но ничего не вспыхивало.

— Шшш… Шшш… — отдувался гуманоидный огонь. — Славно я повеселился сегодня! Пожарище было грандиозным! Я вымахал ввысь на целый километр и был великаном почти четверть часа, пока не явились пожарные! Да, я был страшным, свирепым великаном! Я буйствовал, плясал и хохотал над этими дураками карриорцами, которые опять ничего не поняли!.. Ха-ха-ха-ха!..

— Нашёл время, когда развлекаться, — проворчал Трюфон. — Ты, Шшшеа, верно, забыл, что у нас сегодня ответственный день. Вернее — ночь. Сегодня решается судьба нашей миссии, вот о чём тебе надо думать, а не резвиться на космодроме, привлекая к нам внимание копов…

— Они кретины, ничего не поймут!.. Ха-ха-ха-ха!..

Шшшеа, носясь по залу, принимал самые разнообразные формы: то это был огненный вихрь, кружащийся под потолком, то сверкающий шар, бьющийся об стены как мяч, то огненная медуза, которая распластывалась по полу или парила в воздухе, то некий пламенеющий цветок, а то худощавый, гибкий, очень высокий человек с четырьмя заплетающимися ногами и множеством длинных рук-лучей.

Один из этих лучей вытянулся и упёрся в дальнюю стену.

— Вот так я дотянулся до боевого линкора — по огненной струе, на глазах у опешившего охранника! — прошипел плазмоид, и Дарт увидел, как у стены, куда бил луч, стало набухать, вырастая, пламя, в то время как там, где этот луч начинался, пламя уменьшалось.

Человек-огонь перетекал по тонкой, как бластерный луч, струе из одного конца зала в другой.

— И охота тебе подставляться, — проворчал Трюфон, усаживаясь в кресло у камина и протягивая к пламени свои толстые, изъеденные гноящимися ранами ноги. — На космодроме полно боевых кораблей, и если каждый мы будем уничтожать подобным дурацким способом, то, считай, наша миссия на Брельте провалилась. Нас обоих вычислят и зацапают.

— Ничего, ничего, Трюфон! — возбуждённо шипел Шшшеа. — Должен же я хоть немного повеселиться!

— Мы повеселимся, когда уничтожим весь флот одним мощным ударом! — рявкнул гартигасец. — Операция "Сюрприз" должна начаться с часу на час!

— Как жаль, что скоро всё кончится! — воскликнул гуманоидный огонь, прыгнув в соседнее с Трюфоном кресло и приняв антропоморфный облик. — Мне до чёртиков понравилось уничтожать корабли! Я с удовольствием сжёг бы ещё пару-тройку…

— А мне, думаешь, интересно каждый раз таскаться на космодром и вытаскивать тебя оттуда? — Тёмно-зелёное, похожее на собачье, лицо Трюфона недовольно скривилось. — Мне надоело мозолить копам глаза! Бьюсь об заклад, что если я ещё раз подойду к ним с этой идиотской просьбой прикурить, то они повяжут меня и отведут в участок — выяснять личность… Представь, пустая твоя башка, что было бы с тобой, если бы меня не подпустили к пожару? Скажем, если бы у кого-нибудь из охранников нашлась зажигалка?

— Им не положено иметь зажигалок!

— Нет, ты представь, что мне дали прикурить от зажигалки, а потом вежливо попросили бы отвалить. А?

Шшшеа, превратившись в огненный шар, молчал, подпрыгивал в кресле, лучился и издавал невнятное шипенье.

— Вот то-то и оно! — торжествующе заключил Трюфон. — Тебя загасили бы насмерть, убили бы пеной, и ни единой тлеющей искорки не осталось бы от тебя на пепелище!

— Риск, разумеется, был, — нехотя согласился Шшшеа, и тотчас добавил: — Зато удовольствия сколько!

— Доиграешься, — процедил Трюфон сквозь зубы. — Всё дело сорвёшь. Тебе бы только удовольствие получать, а о деле ты не думаешь.

— Тебе никогда этого не понять! — Говорящий огненный шар вдруг раздулся, от него во все стороны протянулись извивающиеся щупальца. — Хрупким существам из мяса и костей не дано этого наслаждения — разметаться, найдя питательную среду, и жечь, крушить, бесноваться, выть и сыпать искрами до самых облаков! Нет упоительней минут для плазмоида, чем минуты весёлого, буйного, страшного пожара!..

— Сколько раз тебе надо повторять: мы прибыли сюда не развлекаться, а выполнять ответственное задание Адептов, — сварливо возразил Трюфон.

— Считай, что задание уже выполнено! — шипенье плазмоида походило уже на свист. — Мина находится на Брельте! Наш лучший агент — коротышка кликлик, извлечёт её из тайника и запустит, а остальное мина сделает сама! Нам останется только лицезреть волнующий момент уничтожения всей этой чёртовой эскадры, когда она провалится сквозь землю!.. Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!..

Но Трюфон смотрел на него хмуро.

— Радоваться будешь, когда дело выгорит и мы благополучно унесём отсюда наши задницы.

Он водрузил ногу на низкую подставку, наклонился к своему бедру и вонзил пальцы в один из рубцов. Раздвинув в стороны почерневшее мясо, он извлёк из рубца жирного червяка, какие заводятся на трупах. Червяка гартигасец незамедлительно отправил себе в рот и громко зачавкал, зажмурившись от удовольствия.

— Пища богов! — воскликнул он. — Единственное, что можно есть на этой дрянной планетке!

Положение Дарта было далеко не самым лучшим — на нём горела одежда, тлели ремни и, похоже, выходили из строя приборы, которые были при нём, но он не мог не усмехаться, наблюдая за зеленолицым бандитом. Трюфон, оказывается, питался червями, которые заводились в его собственных гниющих ранах, да и сами эти раны наверняка были нанесены специально для выращивания в них питательных червей!

Трюфон пошарил пальцами в другой ране, выудил из неё невероятно длинного упитанного червя и втянул его в рот, как макаронину. Затем тщательно сомкнул края раны и водрузил на подставку другую ногу.

— Жаль, что подох Гибби, — сказал он, чавкая. — Он так ловко искал блох в моей щетине…

— А я вообще не понимаю, для чего тебе понадобился этот идиотский налёт на Управление полиции, — сказал Шшшеа. — Какой толк от дискеты с планом боевых действий, когда от ихнего флота останутся одни обломки?

— Как — какой толк? — недовольно ответил Трюфон. — Так приказано! Мы должны взорвать флот, и заодно выкрасть дискету! Ты сам подумай: а вдруг операция "Сюрприз" сорвётся? Тогда дискета очень пригодится имперскому военному командованию… — Он помолчал с минуту и прибавил, ковыряя ногтем в зубах: — Не выходит у меня из головы тот коп, который словно с неба свалился на наш флайер… Прикончить его не удалось, а между тем все мои ребята погибли… Конечно, хрен с ними, погибли и погибли, но коп видел мою рожу и наверняка донесёт обо мне. Не нравится мне это. Сразу, как взорвём флот, я убираюсь подальше отсюда.

Плазмоид вновь принял человекоподобное обличье и начал сыпать в камин что-то вроде мелкого порошка, от которого пламя сделалось ярко-зелёным. Плазмоид приблизился к нему вплотную и принялся загребать его своими лучевидными руками, обливая им себя и удовлетворённо пыхтя. Его огненное тело постепенно приобретало такой же ярко-зелёный оттенок.

— Эй, поменьше увлекайся выпивкой, приятель! — крикнул ему Трюфон, извлекая из рубца очередного червяка. — В прошлый раз ты до того набрался зелёного пламени, что стал похож на нализавшуюся огненную свинью. Чуть меня не сжёг с пьяных глаз.

— Я отмечаю сегодняшний успех, — прошипел Шшшеа.

— И это ты называешь успехом? — Трюфон оскалился в усмешке. — Подумаешь, один какой-то кораблишко спалил. Вот если бы ты сжёг за ночь весь флот, тогда бы я сказал: да, герой!

— Флот будет уничтожен самонаводящейся миной, — ответил Шшшеа, — и тогда я напьюсь до одурения! За удачное проведение диверсионной акции меня наградят орденом Деки, я буду управлять звёздами и жить в неслыханной роскоши!

— Если уж кого из нас наградят, то это меня, — возразил Трюфон. — Всю основную работу сделал я. Я разработал план, я расставил агентов, я совершил налёт на Управление космической полиции и завладел дискетой со сверхсекретным планом. А ты только и знал, что торчал здесь, пьянствовал да маялся дурью — таскался на космодром, чтобы сжечь какой-нибудь звездолёт, как будто это могло что-то изменить!

— Мои вылазки держат в напряжении всю полицию Брельта! — самодовольно выпалил плазмоид.

— И дают ей прекрасную возможность выследить нас.

Плазмоид начал швырять в камин другой порошок, от которого пламя сделалось фиолетовым. Шшшеа с жадностью поглощал этот фиолетовый огонь, чуть не купался в нём, и сам становился фиолетовым.

— Не забывай, Трюфон, кто из нас босс, — шипел он, бурно отдуваясь. — Я единственный в этом звёздном секторе, кто воочию видел одного из Владык Тьмы, и уже одно это даёт мне право командовать…

При упоминании о Владыках Дарт навострил слух.

— Врёшь! — вскинулся Трюфон. — Владык не видел никто, кроме Адептов! Всё, связанное с Владыками, окружено глубочайшей тайной, которую Адепты не доверяют никому, даже самым преданным людям. Так что не хвались! Ты всего лишь наёмник, как и я, как и все остальные агенты, и максимум, на что мы можем рассчитывать — это на ордена и повышение в звании. И то ещё неизвестно, как посмотрят Адепты на твои глупые выходки!

— Уничтожение вражеских звездолётов ты называешь глупыми выходками? — Шшшеа от возмущения взвился чуть ли не до потолка. — О твоих словах будет донесено в Имперскую Канцелярию!

— А я донесу, что ты хвастался, будто видел Владык! Вот это будет донос так донос! Живо очутишься в камере пыток!

— Ах ты, мешок с гнильём, червеед, — струящаяся рука плазмоида, снова принявшего человекоподобный облик, дотянулась до Трюфона и треснула его по затылку. Гартигасец с воплем вывалился из кресла. — Клевещешь на своего непосредственного начальника?

— У меня только один непосредственный начальник — его милость Адепт Третьей Ступени господин Эллуабр, который в настоящее время пребывает на моём родном Гартигасе! — орал Трюфон. — Других непосредственных начальников я не знаю!

— Нашим общим начальником в этом звёздном секторе был Зауггуг! — шипел Шшшеа. — А после него руководить всеми агентами должен я!

— С чего ты взял?

— Зауггуг сказал!

— Впервые слышу!

— Сам Зауггуг объявил об этом! При свидетелях! Короче, я тут главный, а ты обязан мне подчиняться!

— Ты пьян и мелешь чепуху! Зауггуг — не Адепт, он ничто по сравнению с моим покровителем его милостью Адептом Третьей Ступе…

— Чепуху? Вот тебе, получай!..

Разъярённый Шшшеа начал молотить огненными руками и катать по полу визжащего Трюфона. Из кармана гартигасца что-то со звоном вывалилось.

— Стой! — заверещал Трюфон. — Стой! Скрижаль Имперской Канцелярии!

Плазмоид замер.

Дарт привстал в камине и вытянул шею, стараясь рассмотреть упавший предмет.

Гартигасец, охая и потирая обожжённые бока, подполз к маленькой тонкой прямоугольной пластинке, переливавшейся всеми цветами радуги. Свет, казалось, исходил из самой пластинки, и когда Трюфон положил её себе на ладонь, заскорузлые пальцы бандита осветились радужными переливами.

— Скрижаль Имперской Канцелярии… — благоговейно повторил Трюфон, глядя на пластинку. — Подумать страшно, что было бы, если бы я потерял её из-за тебя, безмозглой головешки… Вся операция, подготовленная с такой тщательностью, сорвалась бы…

— Пластинка с самого Рассадура… — шипел Шшшеа, большим огненным тюльпаном покачиваясь перед Трюфоном.

— Заметь, что доверили её мне, а не тебе, огненной пустышке, по которой давно плачет огнетушитель.

От пламенеющего цветка стремительно вытянулся отросток и треснул Трюфона по затылку.

— Сколько раз я приказывал не произносить при мне этого слова! — взвизгнул плазмоид.

— Ог-не-ту-ши-тель! — гримасничая, назло ему повторил Трюфон.

— Ты меня выведешь из себя! — Шшшеа клубком обвился вокруг гартигасца. — Дождёшься, что я сожру тебя вместе с твоими червивыми потрохами и выкину твой пепел из окон!

— Ладно, ладно, поцапались и будет, — испуганно пробормотал Трюфон, подползая к креслу.

Шшшеа отлепился от него и прошёл по залу огненным колесом.

— Всё же не следовало тебе так набираться, — прибавил гартигасец. — Сегодня ответственный день, мы ждём важных гостей… Вот они посмотрят на тебя такого…

Плазмоид не слушал его.

— Кликлик, наверно, уже отправился запускать мину? — спросил он, продолжая кувыркаться.

— Жду от него сигнала, — отозвался Трюфон, со вздохом облегчения погружаясь в кресло. — Кликлик должен звякнуть мне по спутниковой связи, а тогда уж и я начну… — Он снова достал из кармана радужную пластинку и начал вертеть её в руках. — Эта штуковина должна быть сброшена в центр Большого Брельтского космодрома… — проговорил он задумчиво. — С этим я, пожалуй, справлюсь. На флайере поднимусь как можно выше и, когда буду пролетать над космодромом, выстрелю ею… Пластинка упадёт на лётное поле и останется лежать, а в это время самонаводящаяся мина будет, как крот, прогрызаться под землёй, пока не соединится с ней…

— И в тот момент, когда мина соединится со Скрижалью, произойдёт ужасающей силы взрыв, сопровождаемый землетрясением! — возбуждённо подхватил плазмоид. — От боевого флота Конфедерации не останется ничего! Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!.. По такому случаю надо ещё принять фиолетового огоньку…

И он швырнул в утробу камина пригоршню порошка. Пламя разгорелось, фиолетовые языки на несколько секунд вырвались из камина и взметнулись до потолка.

Трюфон вертел пластинку так и этак. Его маленькие, близко посаженные глазки беспокойно бегали.

— А не может случиться так, что где-то на Брельте есть ещё одна такая пластинка, только малость покрупнее? — пробормотал он. — Ведь это значит… Это значит, что мина неминуемо собьётся с курса! Она двинется не к космодрому, а куда-то в другое место — туда, где находится эта вторая пластинка, и взрыв произойдёт не там, где мы ожидаем…

— О чём ты болтаешь? Какая вторая пластинка? Откуда она тут возьмётся? — Шшшеа лучистыми щупальцами загребал фиолетовое пламя. — Ах, как хорошо! Я чувствую себя лёгким, как ветер. Хочется носиться и прыгать… С каким удовольствием я спалил бы сейчас пару-тройку звездолётов…

— Конечно, — согласился с ним Трюфон. — Откуда на этом задрипанном Брельте может взяться вторая Скрижаль? Это абсолютно невозможно.

Плазмоид расхохотался.

— Скажи прямо, что ты трусишь! Сидел бы лучше на своём паршивом Гартигасе и жрал трупных червей!

Не успел он договорить, как в верхнем углу приборной панели ослепительно вспыхнула голубая искра и прозвучал гудок зуммера.

— Сигнал! — воскликнул Трюфон, выскакивая из кресла. — Нам сигнализирует кликлик! Это значит, что он уже возле музея и мина будет запущена в ближайшие минуты!

"Музея… — пронеслось в мозгу Дарта. — Сообщник Трюфона, некий кликлик, находится возле музея… Мина будет запущена в ближайшие минуты… Не значит ли это, что… Ну правильно! Чучело, присланное неведомым брельтским охотником — это замаскированная мина!.."

Трюфон торжествующе поднял пластинку над головой.

— Вот она — наживка для мины! Кибернетический крот почует её за сотни километров и двинется к ней, но наживка уже будет на космодроме… Итак, я лечу! Через тридцать минут я сброшу её на лётное поле…

Не успел он засунуть пластинку в карман, как получил сильнейший пинок в зад. Это Дарт, выскочивший из камина, огрел его ногой. Ошеломлённый бандит выпустил Скрижаль из рук и она, разбрызгивая радужные искры, покатилась по полу.