The three fat women of Antibes (три антибские толстушки; fat— толстый, жирный;woman/мн.ч. women/ — женщина; Антиб — курортный город на Лазурном берегу Франции)

One was called Mrs. Richman and she was a widow (одну звали миссис Ричман, и она была вдовой). The second was called Mrs. Sutcliffe (вторую звали миссис Сатклифф); she was American and she had divorced two husbands (она была американкой, и она /к этому времени уже/ развелась /с/ двумя мужьями). The third was called Miss Hickson and she was a spinster (третью звали мисс Хиксон, и она была старой девой). They were all in the comfortable forties (всем им было где-то за сорок: «все они были в комфортном /возрасте за/ сорок»; forties— пятый десяток /число или возраст от 40 до 49/) and they were all well off (и все они были состоятельными /женщинами/). Mrs. Sutcliffe had the odd first name of Arrow (у миссис Сатклифф было необычное/странное имя — Эрроу, /что означало «стрела»/; firstname— имя /в отличие от фамилии/). When she was young and slender (когда она была молодой и стройной) she had liked it well enough (оно ей довольно сильно нравилось; well— хорошо; очень, сильно). It suited her (оно подходило ей) and the jests it occasioned (и те шутки, /которые/ оно вызывало) though too often repeated (хотя /и/ слишком часто повторяющиеся) were very flattering (льстили ей: «были очень лестными»); she was not disinclined to believe that it suited her character too (она не была несклонна думать = она склонялась к тому, что оно подходило также /и к/ ее характеру; tobelieve— верить; думать, полагать): it suggested directness, speed and purpose (оно предполагало прямоту, скорость и целеустремленность; tosuggest— предлагать, советовать; наводить на мысль; означать;purpose— цель, намерение; целеустремленность). She liked it less now (оно нравилось ей меньше теперь) that her delicate features had grown muzzy with fat (когда ее тонкие черты заплыли жиром; nowthat— теперь, когда;features— черты лица;togrow— расти; делаться, становиться;muzzy— нечеткий, расплывчатый), that her arms and shoulders were so substantial (когда ее руки и плечи были такими внушительными; arm— рука /от кисти до плеча/;substantial— крепкий; значительный, существенный, большой) and her hips so massive (а ее бедра такими массивными). It was increasingly difficult to find dresses (было все труднее найти /такие/ платья; increasingly— все более; все больше и больше) to make her look as she liked to look (чтобы заставить ее выглядеть /так/, как ей нравилось выглядеть).

disincline [`dIsIn`klaIn], delicate [`delIkIt], shoulder [`Squldq]

One was called Mrs. Richman and she was a widow. The second was called Mrs. Sutcliffe; she was American and she had divorced two husbands. The third was called Miss Hickson and she was a spinster. They were all in the comfortable forties and they were all well off. Mrs. Sutcliffe had the odd first name of Arrow. When she was young and slender she had liked it well enough. It suited her and the jests it occasioned though too often repeated were very flattering; she was not disinclined to believe that it suited her character too: it suggested directness, speed and purpose. She liked it less now that her delicate features had grown muzzy with fat, that her arms and shoulders were so substantial and her hips so massive. It was increasingly difficult to find dresses to make her look as she liked to look.

The jests her name gave rise to now (шутки, /которые/ ее имя вызывало теперь; to give rise to — возбуждать; вызывать;приводитьк) were made behind her back (делались за ее спиной) and she very well knew that they were far from obliging (и она очень хорошо знала, что они были отнюдь не милыми; far from — далекоот; отнюдьне; obliging — услужливый, любезный; to oblige — обязывать; делать одолжение, угождать). But she was by no means resigned to middle age (но она никоим образом /не/ сдавалась среднему возрасту; resigned— покорный, смирившийся). She still wore blue to bring out the colour of her eyes (она все еще носила голубое, чтобы подчеркнуть цвет своих глаз) and, with the help of art, her fair hair had kept its lustre (и, при помощи мастерства, ее белокурые волосы сохранили свой блеск). What she liked about Beatrice Richman and Frances Hickson (что ей нравилось в Беатрис Ричман и Фрэнсис Хиксон) was that they were both so much fatter than she (/это то/, что обе они были гораздо толще, чем она), it made her look quite slim (это заставляло ее выглядеть довольно стройной); they were both of them older (они обе: «обе из них» были старше) and much inclined to treat her as a little young thing (и весьма склонны относиться /к/ ней как /к/ маленькой /и/ юной; thing— вещь; живое существо). It was not disagreeable (это было неплохо: «это не было неприятно»). They were good-natured women (они были добродушными женщинами) and they chaffed her pleasantly about her beaux (и мило подшучивали /над/ ней насчет ее ухажеров; beau/мн.ч. beaux/ — кавалер; ухажер, поклонник); they had both given up the thought of that kind of nonsense (они обе /уже/ оставили мысли о такого рода = о подобной ерунде), indeed Miss Hickson had never given it a moment's consideration (на самом деле, мисс Хиксон никогда /и не/ уделяла этому ни малейшего внимания; togiveconsideration— уделять внимание, рассматривать;moment— миг, момент, мгновение), but they were sympathetic to her flirtations (но они были благожелательны к ее флиртам; tosympathize— сочувствовать; благожелательно относиться, симпатизировать). It was understood that one of these days (было понятно, что в скором времени: «/в/ один из этих дней») Arrow would make a third man happy (Эрроу сделает счастливым третьего мужчину).

chaff [CRf], beau [bqu], sympathetic ["sImpq`TetIk]

The jests her name gave rise to now were made behind her back and she very well knew that they were far from obliging. But she was by no means resigned to middle age. She still wore blue to bring out the colour of her eyes and, with the help of art, her fair hair had kept its lustre. What she liked about Beatrice Richman and Frances Hickson was that they were both so much fatter than she, it made her look quite slim; they were both of them older and much inclined to treat her as a little young thing. It was not disagreeable. They were good-natured women and they chaffed her pleasantly about her beaux; they had both given up the thought of that kind of nonsense, indeed Miss Hickson had never given it a moment's consideration, but they were sympathetic to her flirtations. It was understood that one of these days Arrow would make a third man happy.

"Only you mustn't get any heavier, darling (только ты не должна больше поправляться: «становиться сколько-нибудь тяжелее», дорогая)," said Mrs. Richman (сказала миссис Ричман).

"And for goodness' sake (и ради Бога) make certain of his bridge," said Miss Hickson (выясни насчет его /игры в/ бридж = хорошо ли он играет в бридж, — сказала мисс Хиксон; tomakecertainof— удостовериться в).

They saw for her a man of about fifty (они придумали для нее мужчину около пятидесяти /лет/; tosee— видеть/ся/; вообразить, представить себе), but well-preserved and of distinguished carriage (но хорошо сохранившегося и /с/ безупречной осанкой/манерой держаться; distinguished— выдающийся; изысканный, утонченный; безукоризненный), an admiral on the retired list and a good golfer (какого-нибудь отставного адмирала и хорошего игрока в гольф; retiredlist— список офицеров, находящихся в отставке, уволенных в запас), or a widower without encumbrances (или какого-нибудь бездетного вдовца; without— без;encumbrance— затруднение; обуза; лицо, находящееся на иждивении, попечении /особ. о ребенке/), but in any case with a substantial income (но, в любом случае, с приличным доходом; substantial— крепкий; значительный; достаточный /по количеству/). Arrow listened to them amiably (Эрроу слушала их дружелюбно), and kept to herself that fact (и скрывала: «держала в себе» то обстоятельство) that this was not at all her idea (что это было вовсе не ее идеей). It was true that she would have liked to marry again (это была правда, что ей хотелось бы снова выйти замуж), but her fancy turned to a dark slim Italian (но ее воображение обращалось к какому-нибудь смуглому стройному итальянцу; dark— темный; смуглый) with flashing eyes and a sonorous title (со сверкающими глазами и звучным титулом) or to a Spanish don of noble lineage (или к какому-нибудь испанскому дону знатного происхождения); and not a day more than thirty (и максимум лет тридцати: «и ни на день больше, чем тридцати /лет/»). There were times when, looking at herself in her mirror (были моменты, когда, глядя на себя в зеркало; time— время; промежуток времени; раз), she was certain she did not look any more than that herself (она была уверена, /что и/ сама не выглядела старше того: «она не выглядела сколько-нибудь больше, чем тот /возраст/ сама»).

encumbrance [In`kAmbr(q)ns], sonorous [sq`nLrqs, sq`nqurqs,`sOnqrqs], lineage [`lInIIG]

"Only you mustn't get any heavier, darling," said Mrs. Richman.

"And for goodness' sake make certain of his bridge," said Miss Hickson.

They saw for her a man of about fifty, but well-preserved and of distinguished carriage, an admiral on the retired list and a good golfer, or a widower without encumbrances, but in any case with a substantial income. Arrow listened to them amiably, and kept to herself that fact that this was not at all her idea. It was true that she would have liked to marry again, but her fancy turned to a dark slim Italian with flashing eyes and a sonorous title or to a Spanish don of noble lineage; and not a day more than thirty. There were times when, looking at herself in her mirror, she was certain she did not look any more than that herself.

They were great friends, Miss Hickson, Mrs. Richman and Arrow Sutcliffe (они были большими подругами: мисс Хиксон, миссис Ричман и Эрроу Сатклифф). It was their fat that had brought them together (именно их полнота свела их вместе; it is … that/who — усилительнаяконструкция) and bridge that had cemented their alliance (а /игра в/ бридж скрепила их союз). They had met first at Carlsbad (впервые они встретились в Карлсбаде; Carlsbad— бывшее название г. Карлови-Вари в Чехии, бальнеологический курорт, минеральные источники), where they were staying at the same hotel (где они проживали в одном и том же отеле; tostay— оставаться; останавливаться, жить) and were treated by the same doctor (и лечились у одного и того же доктора: «одним и тем же доктором») who used them with the same ruthlessness (который обращался /с/ ними с одинаковой беспощадностью; ruthless— безжалостный, беспощадный, жестокий). Beatrice Richman was enormous (Беатрис Ричман была огромна). She was a handsome woman (она была красивой женщиной), with fine eyes, rouged cheeks and painted lips (с прекрасными глазами, нарумяненными щеками и накрашенными губами; fine— тонкий; мелкий; прекрасный, замечательный). She was very well content to be a widow with a handsome fortune (она была очень хорошо готова = ее вполне устраивало быть вдовой с огромным состоянием; content— довольный; согласный /на что-либо/; готовый /сделать что-либо/;handsome— красивый; значительный, большой;fortune— удача, счастье, фортуна; судьба; богатство, состояние). She adored her food (она обожала есть: «свою еду»). She liked bread and butter (ей нравились хлеб с маслом), cream (сливки), potatoes and suet puddings (картофель и пудинги на сале; suet— почечное или нутряное сало), and for eleven months of the year (и в течение одиннадцати месяцев в году) ate pretty well everything she had a mind to (/она/ ела практически все, /что/ хотела: «к /чему/ она имела желание/намерение»; prettywell— вполне хорошо; почти; в большой степени), and for one month went to Carlsbad to reduce (и на один месяц уезжала в Карлсбад, чтобы похудеть). But every year she grew fatter (но /с/ каждым годом она становилась /все/ толще). She upbraided the doctor (она упрекала доктора), but got no sympathy from him (но /не/ получала = не вызывала у него никакого сочувствия). He pointed out to her various plain and simple facts (он указывал ей /на/ разные понятные и простые факты; plain— ясный, понятный, простой).

alliance [q`laIqns], rouge [rHZ], suet [`sHIt]

They were great friends, Miss Hickson, Mrs. Richman and Arrow Sutcliffe. It was their fat that had brought them together and bridge that had cemented their alliance. They had met first at Carlsbad, where they were staying at the same hotel and were treated by the same doctor who used them with the same ruthlessness. Beatrice Richman was enormous. She was a handsome woman, with fine eyes, rouged cheeks and painted lips. She was very well content to be a widow with a handsome fortune. She adored her food. She liked bread and butter, cream, potatoes and suet puddings, and for eleven months of the year ate pretty well everything she had a mind to, and for one month went to Carlsbad to reduce. But every year she grew fatter. She upbraided the doctor, but got no sympathy from him. He pointed out to her various plain and simple facts.

"But if I’m never to eat a thing I like (но если я никогда /не/ должна /буду/ есть ничего, /что/ мне нравится; to be to do — означаетдолженствование, возможность, намерение; thing — вещь), life isn't worth living (жизнь не стоит /того, чтобы/ жить)," she expostulated (возражала она; to expostulate — увещевать; спорить;протестовать).

He shrugged his disapproving shoulders (он /только/ неодобрительно пожимал своими плечами: «пожимал своими неодобрительными плечами»). Afterwards she told Miss Hickson (позднее она рассказала мисс Хиксон) that she was beginning to suspect (что она начала подозревать) he wasn't so clever as she had thought (/что/ он не был таким /уж и/ умным, как она /прежде/ думала). Miss Hickson gave a great guffaw (мисс Хиксон громко загоготала: «/из/дала большой гогот»). She was that sort of woman (она была именно такой: «такого типа женщиной»). She had a deep bass voice (у нее был низкий голос; deep— глубокий; низкий /о звуке/;bass— басовый, низкий), a large flat sallow face from which twinkled little bright eyes (/и/ крупное плоское желтоватое лицо, на котором сверкали маленькие веселые глазки; sallow— желтоватый, болезненный, землистый /о цвете лица/;from— с, из, от;bright— яркий; блестящий; веселый, радостный); she walked with a slouch (она ходила сутулясь; with— с;slouch— сутулость, сгорбленность), her hands in her pockets (руки в карманах), and when she could do so without exciting attention (и когда она не привлекала особого внимания: «когда она могла делать так без возбуждения внимания») smoked a long cigar (/она/ курила длинную сигару). She dressed as like a man as she could (она одевалась, по возможности, по-мужски: «так подобно мужчине, как могла»).

"What the deuce should I look like in frills and furbelows (/на/ какого черта я была бы похожа в /этих/ тряпках; tolooklike— выглядеть как, быть похожим на;frill— оборка; что-либо, напоминающее оборку; /мн.ч./ излишества, ненужные украшения;furbelow— оборка; /мн.ч./ безвкусные украшения;frillsandfurbelows— тряпки)?" she said. "When you're as fat as I am (когда ты такая толстая, как я) you may just as well be comfortable (тебе лучше носить удобную одежду: «тебе точно не мешало бы, /чтобы/ было удобно»; may/mightaswell— не мешало бы; пожалуй; почему бы не)."

expostulate [Iks`pOstjuleIt], guffaw [gA`fL, gq`fL], bass [beIs]

"But if I’m never to eat a thing I like, life isn't worth living," she expostulated.

He shrugged his disapproving shoulders. Afterwards she told Miss Hickson that she was beginning to suspect he wasn't so clever as she had thought. Miss Hickson gave a great guffaw. She was that sort of woman. She had a deep bass voice, a large flat sallow face from which twinkled little bright eyes; she walked with a slouch, her hands in her pockets, and when she could do so without exciting attention smoked a long cigar. She dressed as like a man as she could.

"What the deuce should I look like in frills and furbelows?" she said. "When you're as fat as I am you may just as well be comfortable."

She wore tweeds and heavy boots (она носила твидовый костюм и тяжелые ботинки) and whenever she could (и всякий раз, когда она могла = когда была такая возможность) went about bareheaded (она расхаживала с непокрытой головой). But she was as strong as an ox (но она была сильна как бык) and boasted that few men could drive a longer ball than she (и хвасталась, что немногие мужчины могли отбить мяч дальше: «отбить более длинный мяч», чем она; todrive— везти; ехать; быстро и резко отбивать мяч /в бейсболе, теннисе/). She was plain of speech (она была резка в речи; plain— простой; прямой, резкий), and she could swear more variously than a stevedore (и могла ругаться более разнообразно, чем портовый грузчик). Though her name was Frances (хотя ее звали: «ее имя было» Фрэнсис) she preferred to be called Frank (она предпочитала зваться = чтобы ее звали Фрэнк). Masterful, but with tact (властная, но /в то же время/ тактичная: «с тактом»), it was her jovial strength of character that held the three together (именно ее жизнерадостная сила характера сплачивала: «держала вместе» /их/ троих; itis…that/who— усилительная конструкция;jovial— веселый; общительный). They drank their waters together (они вместе пили свою минеральную воду; water— вода; /мн.ч./ минеральные воды;todrinkthewaters— побывать на водах, пить лечебные воды /на курорте/), had their baths at the same hour (принимали свои /лечебные/ ванны в одно и то же время; hour— час), they took their strenuous walks together (вместе совершали: «брали» свои энергичные прогулки; strenuous— требующий усилий), pounded about the tennis court with a professional to make them run (гоняли /мячи/ по всему теннисному корту с каким-нибудь профессиональным игроком, чтобы /он/ заставлял их бегать; topound— бить/ся/, колотить/ся/; наносить удары;about— повсюду; туда-сюда), and ate at the same table their sparse and regulated meals (и ели за одним и тем же столом свою скудную, предписанную /им/ пищу; regulation— регулирование; предписание, правило;meal— прием пищи; еда). Nothing impaired their good humour but the scales (ничто /не/ портило их хорошего настроения, кроме весов), and when one or other of them weighed as much on one day as she had the day before (и когда кто-нибудь: «одна или другая» из них в один /прекрасный/ день весила столько же, сколько она /весила/ накануне) neither Frank's coarse jokes (ни грубые шутки Фрэнк), the bonhomie of Beatrice (/ни/ добродушие Беатрис /фр./) nor Arrow's pretty kittenish ways sufficed to dispel the gloom (ни милые игривые манеры Эрроу /не/ были достаточными, чтобы рассеять это уныние; neither…nor— ни…ни;kittenish— похожий на котенка; игривый как котенок;kitten— котенок;way— путь; способ, прием; манера, привычка, образ действия). Then drastic measures were resorted to (тогда принимались суровые меры; toresortto— прибегать к чему-либо), the culprit went to bed for twenty-four hours (виновница ложилась в кровать на сутки: «шла в кровать на двадцать четыре часа») and nothing passed her lips but the doctor's famous vegetable soup (и ничего не проходило через ее губы = и она ничего не ела, кроме знаменитого овощного супа доктора) which tasted like hot water (который на вкус был словно горячая вода; totaste— пробовать /на вкус/; иметь вкус) in which a cabbage had been well rinsed (в которой /до этого/ хорошенько вымыли капусту; torinse— полоскать; промывать).

bonhomie [`bOnq" mI, "bOnq`mI], kittenish [`kItnIS], suffice [sq`faIs]

She wore tweeds and heavy boots and whenever she could went about bareheaded. But she was as strong as an ox and boasted that few men could drive a longer ball than she. She was plain of speech, and she could swear more variously than a stevedore. Though her name was Frances she preferred to be called Frank. Masterful, but with tact, it was her jovial strength of character that held the three together. They drank their waters together, had their baths at the same hour, they took their strenuous walks together, pounded about the tennis court with a professional to make them run, and ate at the same table their sparse and regulated meals. Nothing impaired their good humour but the scales, and when one or other of them weighed as much on one day as she had the day before neither Frank's coarse jokes, the bonhomie of Beatrice nor Arrow's pretty kittenish ways sufficed to dispel the gloom. Then drastic measures were resorted to, the culprit went to bed for twenty-four hours and nothing passed her lips but the doctor's famous vegetable soup which tasted like hot water in which a cabbage had been well rinsed.

Never were three women greater friends (никогда /еще не/ было трех более близких подруг; great— большой). They would have been independent of anyone else (они бы были независимы от кого бы то ни было еще) if they had not needed a fourth at bridge (если /бы/ им не нужен был четвертый /игрок/ в бридже). They were fierce, enthusiastic players (они были страстными, увлеченными игроками; fierce— свирепый; неистовый; пылкий) and the moment the day's cure was over (и в тот момент, /когда/ дневной курс лечения заканчивался) they sat down at the bridge table (они садились за стол /для игры в/ бридж). Arrow, feminine as she was (Эрроу, несмотря на свою женственность: «в то время как она была женственной»), played the best game of the three (показывала лучшую игру из /них/ троих; toplay— играть), a hard, brilliant game (жесткую, блестящую игру), in which she showed no mercy (в которой она никого не щадила: «/не/ проявляла никакого милосердия») and never conceded a point (и никогда /такого не было, чтобы она/ уступила /хоть/ одно очко) or failed to take advantage of a mistake (или /ей/ не удавалось воспользоваться преимуществом /чьей-либо/ ошибки; tofail— не удаваться). Beatrice was solid and reliable (Беатрис была основательна и надежна). Frank was dashing (Фрэнк была стремительна); she was a great theorist (она была великим теоретиком), and had all the authorities at the tip of her tongue (и постоянно цитировала всех экспертов /по бриджу/: «и имела всех авторитетов на кончике своего языка»; tohaveon/atthetipofone'stongue— вертеться на языке у кого-либо). They had long arguments over the rival systems (они имели = вели долгие споры из-за разных /игровых/ систем; rival— соперничающий; конкурирующий). They bombarded one another with Culbertson and Sims (они донимали друг друга Калбертсоном и Симсом; tobombard— бомбардировать, обстреливать; забрасывать, осыпать;Culbertson— Калбертсон (1891–1955), американский специалист по контракт-бриджу, чьи книги помогли сделать эту игру популярной;P.HalSims— автор ряда книг об игре в бридж). It was obvious that not one of them ever played a card without fifteen good reasons (было очевидно, что ни одна из них когда-либо = никогда не играла какой-либо картой без пятнадцати хороших причин /на то/), but it was also obvious from the subsequent conversation (но было также очевидно из последующего разговора) that there were fifteen equally good reasons (что были /и/ пятнадцать в равной степени хороших причин) why she should not have played it (почему ей не следовало бы играть ею). Life would have been perfect (жизнь была бы прекрасной: «совершенной»), even with the prospect of twenty-four hours of that filthy soup (даже с перспективой /поедания на протяжении/ двадцати четырех часов /в сутках/ того отвратительного супа) when the doctor's rotten (Beatrice) (когда эти докторские поганые, /как говорила/ Беатрис) bloody (Frank) (чертовы, /как говорила/ Фрэнк) lousy (Arrow) scales (паршивые, /как говорила/ Эрроу, весы) pretended one hadn't lost an ounce in two days (делали вид, /что/ кто-то не похудел /хотя бы на/ одну унцию за два дня; one— один;tolose— терять; лишаться; избавляться), if only there had not been this constant difficulty (если /бы/ только не было этого постоянного затруднения) of finding someone to play with them who was in their class (найти кого-нибудь, чтобы играть с ними на равных: «кто был /бы/ в их категории»).

theorist [`TIqrIst], subsequent [`sAbsIkwqnt], bloody [`blAdI]

Never were three women greater friends. They would have been independent of anyone else if they had not needed a fourth at bridge. They were fierce, enthusiastic players and the moment the day's cure was over they sat down at the bridge table. Arrow, feminine as she was, played the best game of the three, a hard, brilliant game, in which she showed no mercy and never conceded a point or failed to take advantage of a mistake. Beatrice was solid and reliable. Frank was dashing; she was a great theorist, and had all the authorities at the tip of her tongue. They had long arguments over the rival systems. They bombarded one another with Culbertson and Sims. It was obvious that not one of them ever played a card without fifteen good reasons, but it was also obvious from the subsequent conversation that there were fifteen equally good reasons why she should not have played it. Life would have been perfect, even with the prospect of twenty-four hours of that filthy soup when the doctor's rotten (Beatrice) bloody (Frank) lousy (Arrow) scales pretended one hadn't lost an ounce in two days, if only there had not been this constant difficulty of finding someone to play with them who was in their class.

It was for this reason that on the occasion with which this narrative deals (именно по этой причине, из-за которой и случилась эта история: «по случаю, с которым этот рассказ имеет дело»; it is … that/who — усилительнаяконструкция; occasion — случай; причина, основание, повод) Frank invited Lena Finch to come and stay with them at Antibes (Фрэнк пригласила Лину Финч приехать и остаться с ними = приехатькнимпогостить в Антиб). They were spending some weeks there on Frank's suggestion (они проводили там несколько недель по предложению Фрэнк). It seemed absurd to her, with her common sense (это казалось ей нелепым, с ее/-то/ здравым смыслом), that immediately the cure was over (что сразу же /после того, как/ курс лечения закончился) Beatrice who always lost twenty pounds (Беатрис, которая всегда теряла = худелана двадцать фунтов) should by giving way to her ungovernable appetite put it all on again (уступая своему необузданному аппетиту, наберет их все опять; to put it on — повышатьцены; преувеличивать;растолстеть). Beatrice was weak (Беатрис была слаба /на этот счет/). She needed a person of strong will to watch her diet (ей нужен был человек железной воли, чтобы следить /за/ ее диетой; strong — сильный; крепкий). She proposed then that on leaving Carlsbad they should take a house at Antibes (она предложила тогда, что, уехав /из/ Карлсбада, им следует снять: «взять» дом в Антибе), where they could get plenty of exercise (где они могли бы много упражняться: «получить много /физических/ упражнений») — everyone knew that nothing slimmed you like swimming (все знали, что ничто /так не помогало/ худеть, как плавание; you — ты, вы; употребляетсятакжевбезличныхоборотах) — and as far as possible could go on with the cure (и, по мере возможности, /так они/ могли бы продолжить лечение). With a cook of their own (со своим собственным поваром) they could at least avoid things (они могли бы, по крайней мере, избегать /тех/ вещей) that were obviously fattening (которые /уж/ очевидно вели к ожирению; to fatten — откармливатьнаубой; жиреть, толстеть). There was no reason (/не/ было никаких причин) why they should not all lose several pounds more (почему бы они все не скинули еще несколько фунтов; to lose — терять; лишаться;избавляться). It seemed a very good idea (это, казалось, /было/ очень хорошей идеей).

Antibes [г`tJb; г — звук а, произнесенный в нос], appetite [`xpItaIt], diet [`daIqt]

It was for this reason that on the occasion with which this narrative deals Frank invited Lena Finch to come and stay with them at Antibes. They were spending some weeks there on Frank's suggestion. It seemed absurd to her, with her common sense, that immediately the cure was over Beatrice who always lost twenty pounds should by giving way to her ungovernable appetite put it all on again. Beatrice was weak. She needed a person of strong will to watch her diet. She proposed then that on leaving Carlsbad they should take a house at Antibes, where they could get plenty of exercise— everyone knew that nothing slimmed you like swimming — and as far as possible could go on with the cure. With a cook of their own they could at least avoid things that were obviously fattening. There was no reason why they should not all lose several pounds more. It seemed a very good idea.

Beatrice knew what was good for her (Беатрис знала, что было хорошо для нее), and she could resist temptation well enough (и она могла бы довольно успешно: «хорошо» противостоять искушению) if temptation was not put right under her nose (если /бы/ искушение не было подсунуто ей прямо под нос; to put — класть; помещать). Besides, she liked gambling (к тому же ей нравились азартные игры), and a flutter at the Casino two or three times a week would pass the time very pleasantly (и выброс адреналина в казино два-три раза /в/ неделю обеспечил бы очень приятное времяпровождение; flutter — волнение; трепет;риск/вазартныхиграх/; to pass — идти; проходить;пролетать/овремени/). Arrow adored Antibes (Эрроу обожала Антиб), and she would be looking her best after a month at Carlsbad (и она бы выглядела /там/ на все сто после месяца в Карлсбаде; to look one's best — выглядетьнаилучшимобразом). She could just pick and choose among the young Italians (она могла бы просто выбирать: «собирать и выбирать» между молодыми итальянцами), the passionate Spaniards (страстными испанцами), the gallant Frenchmen (галантными французами), and the long-limbed English (и англичанами /с их/ длинными конечностями) who sauntered about all day (которые весь день прогуливались туда-сюда) in bathing trunks and gay-coloured dressing-gowns (в плавках и халатах веселой расцветки; coloured — цветной; раскрашенный). The plan worked very well (план удался на славу: «работал очень хорошо»). They had a grand time (они прекрасно проводили время). Two days a week they ate nothing but hard-boiled eggs and raw tomatoes (два дня /в/ неделю они /не/ ели ничего, кроме яиц вкрутую и свежих помидоров; raw— сырой, свежий; необработанный) and they mounted the scales every morning with light hearts (и они взбирались /на/ весы каждое утро с легким сердцем). Arrow got down to eleven stone (Эрроу дошла: «спустилась» до одиннадцати стоунов /вес около 70 кг/; stone— камень; стоун /британская мера веса, равная 6,35 кг/) and felt just like a girl (и чувствовала /себя/ прямо как девочка); Beatrice and Frank by standing in a certain way just avoided the thirteen (Беатрис и Фрэнк, стоя /на весах/ определенным образом, просто избегали /отметки/ тринадцать /вес около 80 кг/). The machine they had bought registered kilogrammes (весы, которые они купили, показывал килограммы; machine— машина, механизм), and they got extraordinarily clever (и они стали необычайно искусны) at translating these in the twinkling of an eye to pounds and ounces (в переводе этих /килограммов/ в мгновение ока в фунты и унции; twinkling— мерцание, мигание; мгновение, миг).

passionate [`pxSqnIt], limb [lIm], machine [mq`SJn]

Beatrice knew what was good for her, and she could resist temptation well enough if temptation was not put right under her nose. Besides, she liked gambling, and a flutter at the Casino two or three times a week would pass the time very pleasantly. Arrow adored Antibes, and she would be looking her best after a month at Carlsbad. She could just pick and choose among the young Italians, the passionate Spaniards, the gallant Frenchmen, and the long-limbed English who sauntered about all day in bathing trunks and gay-coloured dressing-gowns. The plan worked very well. They had a grand time. Two days a week they ate nothing but hard-boiled eggs and raw tomatoes and they mounted the scales every morning with light hearts. Arrow got down to eleven stone and felt just like a girl; Beatrice and Frank by standing in a certain way just avoided the thirteen. The machine they had bought registered kilogrammes, and they got extraordinarily clever at translating these in the twinkling of an eye to pounds and ounces.

But the fourth at bridge continued to be the difficulty (но четвертый /игрок/ в бридж продолжал быть /для них/ затруднением). This person played like a foot (этот играл крайне плохо; person — человек; личность, особа), the other was so slow that it drove you frantic (другой был настолько медлителен, что это сводило тебя с ума; to drive — везти; ехать;доводить/докакого-либосостояния/; frantic — неистовый, безумный), one was quarrelsome (один был сварливым), another was a bad loser (другой не умел проигрывать: «был плохим проигрывающим»), a third was next door to a crook (третий был на грани мошенничества: «рядом с мошенником»). It was strange how hard it was (было странно, как тяжело это /все-таки/ было) to find exactly the player you wanted (найти в точности такого игрока, /как/ ты хотел).

One morning (однажды утром) when they were sitting in pyjamas on the terrace overlooking the sea (когда они сидели в пижамах на террасе с видом /на/ море; pyjamas— пижама; просторные легкие брюки, обычно из шелка или хлопка, которые носят на Востоке;tooverlook— возвышаться над; обозревать, смотреть сверху на; выходить на, в), drinking their tea (without milk or sugar) and eating a rusk (пили свой чай без молока и сахара и ели сухарь; rusk— сухарь /ломтик сладкого дрожжевого хлеба, снова поджаренный в духовке/; сухое сладковатое печенье) prepared by Dr. Hudebert and guaranteed not to be fattening (подготовленный доктором Хьюдбертом и гарантировавший не быть калорийным: «не быть откармливанием»; tofatten— откармливать на убой; жиреть, толстеть), Frank looked up from her letters (Фрэнк оторвала взгляд от своих писем; tolookup— смотреть вверх, поднимать глаза).

"Lena Finch is coming down to the Riviera," she said (Лина Финч приезжает на Ривьеру, — сказала она; tocomedown— приезжать из центра на окраину, с севера на юг и т. п.).

"Who's she?" asked Arrow (кто это: «она»? спросила Эрроу).

"She married a cousin of mine (она вышла замуж /за/ одного моего кузена). He died a couple of months ago (он умер пару месяцев тому назад) and she's just recovering from a nervous breakdown (и /сейчас/ она как раз оправляется от нервного расстройства). What about asking her to come here for a fortnight (как насчет /того, чтобы/ попросить ее приехать сюда на две недели; fortnight— две недели)?"

pyjamas [pq`GRmqz, pq`Gxmqz], Riviera ["rIvI`eqrq], guarantee ["gxr(q)n`tJ]

But the fourth at bridge continued to be the difficulty. This person played like a foot, the other was so slow that it drove you frantic, one was quarrelsome, another was a bad loser, a third was next door to a crook. It was strange how hard it was to find exactly the player you wanted.

One morning when they were sitting in pyjamas on the terrace overlooking the sea, drinking their tea (without milk or sugar) and eating a rusk prepared by Dr. Hudebert and guaranteed not to be fattening, Frank looked up from her letters.

"Lena Finch is coming down to the Riviera," she said.

"Who's she?" asked Arrow.

"She married a cousin of mine. He died a couple of months ago and she's just recovering from a nervous breakdown. What about asking her to come here for a fortnight?"

"Does she play bridge?" asked Beatrice (/а/ она играет /в/ бридж? спросила Беатрис).

"You bet your life she does (конечно, играет; you bet your life! — /разг./ещебы!ещекак!; to do — делать; употребляетсявместодругогоглаголавоизбежаниеегоповторения)," boomed Frank in her deep voice (пробасила Фрэнк своим низким голосом; to boom — греметь; рокотать;говоритьнизкимголосом, басом). "And a damned good game too (и /в/ чертовски хорошую игру = и чертовски хорошо к тому же). We should be absolutely independent of outsiders (мы были бы абсолютно независимы от посторонних)."

"How old is she?" asked Arrow (сколько ей лет? — спросила Эрроу).

"Same age as I am (такого же возраста, как /и/ я)."

"That sounds all right (звучит неплохо; allright— хорошо, нормально, приемлемо)."

It was settled (на том и порешили: «это было решено»). Frank, with her usual decisiveness (Фрэнк со своей обычной решительностью), stalked out as soon as she had finished her breakfast to send a wire (вышла, горделиво ступая, как только она закончила свой завтрак, чтобы послать телеграмму; tostalk— подкрадываться /к дичи/; шествовать, гордо выступать;out— вне, наружу), and three days later Lena Finch arrived (и три дня спустя приехала Лина Финч). Frank met her at the station (Фрэнк встретила ее на /железнодорожной/ станции). She was in deep but not obtrusive mourning for the recent death of her husband (она была в глубоком, но не бросающемся в глаза трауре, по ее недавно умершему мужу: «по недавней смерти ее мужа»). Frank had not seen her for two years (Фрэнк не виделась /с/ ней /до этого/ два года). She kissed her warmly (она тепло поцеловала ее) and took a good look at her (и хорошенько рассмотрела ее; totakealookat— посмотреть на; ознакомиться с).

"You're very thin, darling," she said (ты такая худая, дорогая, — сказала она; very— очень).

Lena smiled bravely (Лина улыбнулась, храбрясь; bravely— смело, храбро, дерзко).

"I've been through a good deal lately (я столько пережила за последнее время; tobe— быть;through— через, сквозь; в течение, на протяжении;agooddeal— много; гораздо). I've lost a lot of weight (я много потеряла в весе: «веса»)."

Frank sighed (Фрэнк вздохнула), but whether from sympathy with her cousin's loss (но то ли из сочувствия по утрате своего кузена), or from envy, was not obvious (то ли от зависти, было не ясно).

decisive [dI`saIsIv], stalk [stLk], mourning [`mLnIN]

"Does she play bridge?" asked Beatrice.

"You bet your life she does," boomed Frank in her deep voice. "And a damned good game too. We should be absolutely independent of outsiders."

"How old is she?" asked Arrow.

"Same age as I am."

"That sounds all right."

It was settled. Frank, with her usual decisiveness, stalked out as soon as she had finished her breakfast to send a wire, and three days later Lena Finch arrived. Frank met her at the station. She was in deep but not obtrusive mourning for the recent death of her husband. Frank had not seen her for two years. She kissed her warmly and took a good look at her.

"You're very thin, darling," she said.

Lena smiled bravely.

"I've been through a good deal lately. I've lost a lot of weight."

Frank sighed, but whether from sympathy with her cousin's loss, or from envy, was not obvious.

Lena was not, however, unduly depressed (Лина не была, однако, чрезмерно подавлена), and after a quick bath (и после /того, как она/ быстро освежилась; bath — купание/вванне/;ванна; ванная/комната, вмещающаявсебяваннуилидушиобычноумывальникиунитаз) was quite ready to accompany Frank to Eden Roc (/она/ была вполне готова сопровождать Фрэнк к /скале/ Иден Рок). Frank introduced the stranger to her two friends (Фрэнк представила гостью своим двум подругам; stranger — незнакомец; посторонний) and they sat down in what was known as the Monkey House (и они уселись в /местечке/, которое было известно как «Обезьяний Дом»). It was an enclosure covered with glass overlooking the sea (это было огороженное место, крытое стеклом, с видом /на/ море; to overlook — возвышатьсянад; обозревать, смотретьсверхуна; выходитьна, в), with a bar at the back (с баром в задней части), and it was crowded with chattering people in bathing costumes, pyjamas or dressing-gowns (и оно было битком набито болтающими людьми в купальных костюмах, широких, легких штанах или халатах; pyjamas — пижама; просторныелегкиебрюки, обычноизшелкаилихлопка, которыеносятнаВостоке), who were seated at the tables having drinks (которые сидели за столиками, попивая: «имея» напитки). Beatrice's soft heart went out to the lorn widow (доброе сердце Беатрис почувствовало симпатию к этой покинутой вдове; to go out — выходить; чувствоватьвлечение, симпатию/осердце, душе/), and Arrow, seeing that she was pale (и Эрроу, видя, что она была бледной), quite ordinary to look at and probably forty-eight (довольно заурядной внешности и, вероятно, /лет/ сорока восьми; to look at — смотретьна; внешне, повиду), was prepared to like her very much (была готова очень ее полюбить; to like — нравиться, любить). A waiter approached them (/к/ ним подошел официант).

"What will you have, Lena dear?" Frank asked (что ты будешь пить, дорогая Лина? спросила Фрэнк).

"Oh, I don't know, what you all have, a dry Martini or a White Lady (о, я не знаю, что вы все пьете, сухой мартини или «Белую Леди» /коктейль из джина, апельсинового ликера, лимонного сока и яичного белка/)."

Arrow and Beatrice gave her a quick look (Эрроу и Беатрис дали ей = бросили на нее быстрый взгляд). Everyone knows how fattening cocktails are (все знают, как калорийны коктейли; tofatten— откармливать на убой; жиреть, толстеть).

accompany [q`kAmp(q)nI], monkey [`mANkI], enclosure [en`klquZq, In`klquZq]

Lena was not, however, unduly depressed, and after a quick bath was quite ready to accompany Frank to Eden Roc. Frank introduced the stranger to her two friends and they sat down in what was known as the Monkey House. It was an enclosure covered with glass overlooking the sea, with a bar at the back, and it was crowded with chattering people in bathing costumes, pyjamas or dressing-gowns, who were seated at the tables having drinks. Beatrice's soft heart went out to the lorn widow, and Arrow, seeing that she was pale, quite ordinary to look at and probably forty-eight, was prepared to like her very much. A waiter approached them.

"What will you have, Lena dear?" Frank asked.

"Oh, I don't know, what you all have, a dry Martini or a White Lady."

Arrow and Beatrice gave her a quick look. Everyone knows how fattening cocktails are.

"I daresay you're tired after your journey (я полагаю, ты устала после этой: «своей» поездки)," said Frank kindly (сказала Фрэнк любезно).

She ordered a dry Martini for Lena (она заказала сухой мартини для Лины) and a mixed lemon and orange juice for herself and her two friends (и смешанный лимонно-апельсиновый сок для себя и своих двух подруг).

"We find alcohol isn't very good in all this heat (мы находим, /что/ не очень хорошо /пить/ алкоголь в такую жару: «во всю эту жару»)," she explained (объяснила она).

"Oh, it never affects me at all (о, это вообще никогда /на/ меня /не/ действует)," Lena answered airily (ответила Лина беспечно). "I like cocktails (мне нравятся коктейли)."

Arrow went very slightly pale under her rouge (Эрроу слегка побледнела: «стала очень незначительно бледной» под своими румянами; togo— идти; делаться, становиться /глагол-связка в составном именном сказуемом/) (neither she nor Beatrice ever wet their faces when they bathed (ни она, ни Беатрис никогда /не/ мочили свои лица, когда они купались; neither…nor— ни… ни…;ever— когда-либо; всегда) and they thought it absurd of Frank (и они полагали, /что/ это /было/ нелепо со стороны Фрэнк), a woman of her size (женщины таких: «ее» размеров), to pretend she liked diving (притворяться, /будто/ ей нравится: «нравилось» нырять)) but she said nothing (но она ничего не сказала). The conversation was gay and easy (беседа протекала весело и непринужденно: «была веселой и легкой»), they all said the obvious things with gusto (все они с воодушевлением говорили очевидные вещи; gusto— вкус /к чему-либо/; удовольствие /с которым что-либо делается/), and presently they strolled back to the villa for luncheon (а некоторое время спустя они /медленно/ пошли назад к вилле на обед; tostroll— прогуливаться, бродить, гулять /обычно медленно, праздно/;luncheon— второй завтрак, обед /обычно в 12–14 часов/).

journey [`GWnI], gusto [`gAstqu], luncheon [lAnC(q)n]

"I daresay you're tired after your journey," said Frank kindly.

She ordered a dry Martini for Lena and a mixed lemon and orange juice for herself and her two friends.

"We find alcohol isn't very good in all this heat," she explained.

"Oh, it never affects me at all," Lena answered airily. "I like cocktails."

Arrow went very slightly pale under her rouge (neither she nor Beatrice ever wet their faces when they bathed and they thought it absurd of Frank, a woman of her size, to pretend she liked diving) but she said nothing. The conversation was gay and easy, they all said the obvious things with gusto, and presently they strolled back to the villa for luncheon.

In each napkin were two little antifat rusks (в каждой салфетке были два небольших сухарика для похудания: «против ожирения»). Lena gave a bright smile (Лина широко улыбнулась: «подарила яркую улыбку») as she put them by the side of her plate (и положила их рядом со своей тарелкой: «у края своей тарелки»; as— как; когда; пока; в то время как).

"May I have some bread?" she asked (можно мне немного хлеба? спросила она).

The grossest indecency (самая наигрубейшая непристойность) would not have fallen on the ears of those three women with such a shock (и то бы так не шокировала этих трех женщин: «не упала бы на уши тех трех женщин таким потрясением»). Not one of them had eaten bread, for ten years (ни одна из них /не/ ела хлеба /уже/ в течение десяти лет). Even Beatrice, greedy as she was, drew the line there (даже Беатрис, какой /бы/ прожорливой она /ни/ была, проводила здесь: «там» черту). Frank, the good hostess, recovered herself first (Фрэнк, /как/ хорошая хозяйка, пришла /в/ себя первой).

"Of course, darling (конечно, дорогая)," she said and turning to the butler asked him to bring some (сказала она и, поворачиваясь к дворецкому, попросила его принести немного /хлеба/).

"And some butter (и немного масла)," said Lena in that pleasant easy way of hers (сказала Лина в своей милой, непринужденной манере).

There was a moment's embarrassed silence (/на/ мгновение наступила: «была» неловкая тишина; moment— миг, минута, момент;toembarrass— смущать; приводить в замешательство).

"I don't know if there's any in the house," said Frank (я не знаю, если ли в доме /масло/, — сказала Фрэнк; any— какой-нибудь; сколько-нибудь, какое-либо количество), "but I'll inquire (но я спрошу; toinquire— осведомляться, спрашивать, узнавать). There may be some in the kitchen (возможно, есть немного на кухне)."

indecency [In`dJsnsI], embarrass [em`bxrqs, Im`bxrqs], inquire [In`kwaIq]

In each napkin were two little antifat rusks. Lena gave a bright smile as she put them by the side of her plate.

"May I have some bread?" she asked.

The grossest indecency would not have fallen on the ears of those three women with such a shock. Not one of them had eaten bread, for ten years. Even Beatrice, greedy as she was, drew the line there. Frank, the good hostess, recovered herself first.

"Of course, darling," she said and turning to the butler asked him to bring some.

"And some butter," said Lena in that pleasant easy way of hers.

There was a moment's embarrassed silence.

"I don't know if there's any in the house," said Frank, "but I'll inquire. There may be some in the kitchen."

"I adore bread and butter, don't you (я обожаю хлеб с маслом, а вы: «/разве/ вы не /обожаете/»)?" said Lena turning to Beatrice (сказала Лина, поворачиваясь к Беатрис).

Beatrice gave a sickly smile and an evasive reply (Беатрис дала = выдавилаизсебя слабую улыбку и какой-то уклончивый ответ; sickly — болезненный, хилый; тошнотворный;слащавый). The butler brought a long crisp roll of French bread (дворецкий принес длинный хрустящий валик французского батона: «хлеба»; roll — булочка, рулет; свиток, рулон, валик, цилиндр, что-либоцилиндрическойформы). Lena slit it in two (Лина разрезала его в длину пополам: «надвое»; to slit — делатьдлинныйузкийразрез; разрезатьвдлину) and plastered it with the butter which was miraculously produced (и намазала его маслом, которое было изумительного качества: «чудесно изготовлено»). A grilled sole was served (была подана жареная рыба; sole — морскойязык; камбала;палтус).

"We eat very simply here (мы здесь едим очень просто)," said Frank. "I hope you won't mind (я надеюсь, ты не будешь против)."

"Oh, no, I like my food very plain (о, нет, мне нравится есть очень простую пищу: «мне нравится моя еда очень простой»)," said Lena as she took some butter and spread it over her fish (сказала Лина, взяв немного масла и намазывая его на свою рыбу: «в то время как она взяла немного масла и намазала его»). "As long as I can have bread and butter (пока я могу есть: «иметь» хлеб и масло) and potatoes and cream I'm quite happy (и картофель, и сливки, я вполне счастлива)."

The three friends exchanged a glance (трое подруг обменялись быстрыми взглядами). Frank's great sallow face sagged a little (большое желтоватое лицо Фрэнк немного обвисло; sallow — желтоватый, болезненный, землистый/оцветелица/) and she looked with distaste at the dry, insipid sole on her plate (и она с отвращением посмотрела на сухую, безвкусную/пресную рыбу на своей тарелке; dry — сухой;то, чтоподаютилиедятбезмасла, джемаит.п.). Beatrice came to the rescue (Беатрис пришла на помощь).

"It's such a bore (это такая тоска; bore — скука; кто-тоиличто-тонадоедливое, скучное), we can't get cream here (мы не можем достать здесь сливок)," she said. "It's one of the things one has to do without on the Riviera (это одна из тех вещей, без /которых/ приходится обходиться на Ривьере; one— один; также употребляется в неопределенно-личных предложениях;todowithout— обходиться без)."

"What a pity (какая жалость)," said Lena.

evasive [I`veIsIv], roll [rqul], insipid [In`sIpId]

"I adore bread and butter, don't you?" said Lena turning to Beatrice.

Beatrice gave a sickly smile and an evasive reply. The butler brought a long crisp roll of French bread. Lena slit it in two and plastered it with the butter which was miraculously produced. A grilled sole was served.

"We eat very simply here," said Frank. "I hope you won't mind."

"Oh, no, I like my food very plain," said Lena as she took some butter and spread it over her fish. "As long as I can have bread and butter and potatoes and cream I'm quite happy."

The three friends exchanged a glance. Frank's great sallow face sagged a little and she looked with distaste at the dry, insipid sole on her plate. Beatrice came to the rescue.

"It's such a bore, we can't get cream here," she said. "It's one of the things one has to do without on the Riviera."

"What a pity," said Lena.

The rest of the luncheon consisted of lamb cutlets (остаток обеда состоял из отбивных котлет /из мяса/ молодого барашка; luncheon — второйзавтрак, обед/обычнов12-14часов/; lamb — ягненок), with the fat carefully removed (с тщательно удаленным жиром) so that Beatrice should not be led astray (так, чтобы не смутить Беатрис; to lead astray — сбитьспути, ввестивзаблуждение), and spinach boiled in water (и шпината, отваренного в воде), with stewed pears to end up with (с тушеными грушами на десерт: «чтобы закончить /ими/»; with — с; указываетнапредметдействияилиорудие, спомощьюкоторогосовершаетсядействие, переводитсянарусскийязыктворительнымпадежом). Lena tasted her pears and gave the butler a look of inquiry (Лина попробовала свои груши и дала = бросила на дворецкого вопросительный взгляд; inquiry— вопрос; запрос; наведение справок). That resourceful man understood her at once (этот находчивый человек понял ее сразу же) and though powdered sugar had never been served at that table before (и хотя порошкообразный сахар = сахарная пудра никогда прежде /не/ подавалась на этот стол) handed her without a moment's hesitation a bowl of it (без малейшего колебания подал ей миску сахарной пудры: «ее»). She helped herself liberally (/и/ она щедро воспользовалась ею; tohelponeself— угощаться, брать /самому/). The other three pretended not to notice (остальные трое сделали вид, /что ничего/ не заметили). Coffee was served (был подан кофе) and Lena took three lumps of sugar in hers (и Лина взяла = положила в свой три кусочка сахара).

"You have a very sweet tooth (/а/ ты большая сладкоежка: «ты имеешь очень сладкий зуб»)," said Arrow in a tone which she struggled to keep friendly (сказала Эрроу тоном, который она изо всех сил старалась сохранить дружелюбным; tostruggle— бороться; стараться изо всех сил).

"We think saccharine so much more sweetening (мы считаем, /что/ сахарин намного слаще; tosweeten— подслащивать, делать/ся/ сладким)," said Frank, as she put a tiny tablet of it into her coffee (сказала Фрэнк, пока клала крошечную таблетку сахарина: «его» в свой кофе).

"Disgusting stuff (отвратительная вещь; stuff— материал, вещество, вещь)," said Lena.

Beatrice's mouth drooped at the corners (уголки рта Беатрис поникли: «рот Беатрис опустился на углах»), and she gave the lump sugar a yearning look (и она дала = бросила на кусковой сахар тоскующий взгляд).

"Beatrice," boomed Frank sternly (Беатрис, пробасила Фрэнк сурово; toboom— греметь; рокотать; говорить низким голосом, басом).

Beatrice stifled a sigh, and reached for the saccharine (Беатрис подавила вздох и потянулась за сахарином).

lamb [lxm], spinach [`spInIG], stifle [staIfl]

The rest of the luncheon consisted of lamb cutlets, with the fat carefully removed so that Beatrice should not be led astray, and spinach boiled in water, with stewed pears to end up with. Lena tasted her pears and gave the butler a look of inquiry. That resourceful man understood her at once and though powdered sugar had never been served at that table before handed her without a moment's hesitation a bowl of it. She helped herself liberally. The other three pretended not to notice. Coffee was served and Lena took three lumps of sugar in hers.

"You have a very sweet tooth," said Arrow in a tone which she struggled to keep friendly.

"We think saccharine so much more sweetening," said Frank, as she put a tiny tablet of it into her coffee.

"Disgusting stuff," said Lena.

Beatrice's mouth drooped at the corners, and she gave the lump sugar a yearning look.

"Beatrice," boomed Frank sternly.

Beatrice stifled a sigh, and reached for the saccharine.

Frank was relieved when they could sit down to the bridge table (Фрэнк была рада, когда они смогли сесть за столик /для/ бриджа; to relieve — облегчать/боль, беспокойствоит.п./;успокаивать). It was plain to her that Arrow and Beatrice were upset (ей было ясно, что Эрроу и Беатрис были расстроены). She wanted them to like Lena (она хотела, /чтобы/ Лина им понравилась) and she was anxious that Lena should enjoy her fortnight with them (и очень хотела, чтобы Лине понравились ее = эти две недели с ними; anxious— озабоченный, беспокоящийся; сильно желающий;toenjoy— наслаждаться; любить /что-либо/, получать удовольствие /от чего-либо/). For the first rubber Arrow cut with the newcomer (в первом роббере Эрроу попала в пару с гостьей; rubber— резина; роббер /в бридже круг игры, состоящий из трех отдельных партий/;tocut— резать; /в картах/ сдавать колоду, брать карту из колоды; в бриджедля разделения на пары и определения сдающего вскрывается колода, и каждый игрок тянет по одной карте;newcomer— новоприбывший, приезжий).

"Do you play Vanderbilt or Culbertson?" she asked her (ты играешь Вандербилта или Калбертсона? спросила она ее; Vanderbilt— Вандербилт Г.С. /1884-1970/, вложил в популяризацию бриджа немало денег, в 1925 г. при его непосредственном участии возникли правила, близкие к современному бриджу).

"I have no conventions (у меня нет = я не использую никаких конвенций; convention— соглашение, договор; в бридже конвенции /специальные соглашения/ используются игроками для передачи друг другу информации о своих картах)," Lena answered in a happy-go-lucky way (ответила Лина беспечно: «в беспечной манере»), "I play by the light of nature (я играю интуитивно/своим умом: «при свете естественности»)."

"I play strict Culbertson," said Arrow acidly (я играю только Калбертсона, — сказала Эрроу колко; strict— строгий, точный, жесткий /не допускающий никаких отклонений/;acid— кислый; кислотный; едкий, язвительный).

The three fat women braced themselves to the fray (три толстушки: «толстых женщины» приготовились к бою; tobraceoneself— собраться с духом; собрать себя в кулак;fray— драка, стычка). No conventions indeed (никаких конвенций, да неужели)! They'd learn her (они ей покажут; tolearn— учить/ся/; проучить). When it came to bridge even Frank's family feeling was forgotten (когда дело: «это» дошло до бриджа даже семейные чувства Фрэнк были забыты) and she settled down with the same determination as the others (и она приступила /к игре/ с той же самой решимостью, как /и/ остальные) to trim the stranger in their midst (побить чужую среди них: «в их среде»; totrim— подрезать, подстригать; /перен./ одержать верх, победить;stranger— незнакомец; посторонний). But the light of nature served Lena very well (но свет естественности = интуиция служила/помогала Лине очень хорошо). She had a natural gift for the game and great experience (у нее были врожденная способность к этой игре и большой опыт; natural— естественный, природный; врожденный). She played with imagination (она играла изобретательно: «с воображением»), quickly, boldly, and with assurance (быстро, смело и /само/уверенно: «с уверенностью»). The other players were in too high a class (другие игроки были слишком высокого класса) not to realise very soon that Lena knew what she was about (чтобы не понять очень скоро, что Лина знала, что делала; tobeabout— делать, осуществлять), and since they were all thoroughly good-natured, generous women (и так как все они были вполне добродушными, благородными женщинами), they were gradually mollified (они постепенно смягчились). This was real bridge (это был настоящий бридж). They all enjoyed themselves (они все хорошо проводили время; toenjoyoneself— веселиться; наслаждаться; хорошо проводить время). Arrow and Beatrice began to feel more kindly towards Lena (Эрроу и Беатрис начали относиться доброжелательнее к Лине;tofeel— чувствовать), and Frank, noticing this, heaved a fat sigh of relief (и Фрэнк, замечая это, вздохнула с облегчением: «издала большой вздох облегчения»; toheave— поднимать, перемещать /тяжести/; тяжело дышать, глотать воздух). It was going to be a success (это будет успех; tobegoingto— собираться /выражает непосредственное или ближайшее будущее/;success— успех, удача; человек, пользующийся успехом; произведение, получившее признание и т. п.).

anxious [`xNkSqs], happy-go-lucky [`hxpIgqu`lAkI], thoroughly [`TArqlI]

Frank was relieved when they could sit down to the bridge table. It was plain to her that Arrow and Beatrice were upset. She wanted them to like Lena and she was anxious that Lena should enjoy her fortnight with them. For the first rubber Arrow cut with the newcomer.

"Do you play Vanderbilt or Culbertson?" she asked her.

"I have no conventions," Lena answered in a happy-go-lucky way, "I play by the light of nature."

"I play strict Culbertson," said Arrow acidly.

The three fat women braced themselves to the fray. No conventions indeed! They'd learn her. When it came to bridge even Frank's family feeling was forgotten and she settled down with the same determination as the others to trim the stranger in their midst. But the light of nature served Lena very well. She had a natural gift for the game and great experience. She played with imagination, quickly, boldly, and with assurance. The other players were in too high a class not to realise very soon that Lena knew what she was about, and since they were all thoroughly good-natured, generous women, they were gradually mollified. This was real bridge. They all enjoyed themselves. Arrow and Beatrice began to feel more kindly towards Lena, and Frank, noticing this, heaved a fat sigh of relief. It was going to be a success.

After a couple of hours they parted (после нескольких: «пары» часов /игры/ они разошлись), Frank and Beatrice to have a round of golf (Фрэнк и Беатрис — сыграть: «иметь» один раунд в гольф), and Arrow to take a brisk walk with a young Prince Roccamare (а Эрроу — совершить энергичную прогулку с молодым принцем Роккамаре; to take a walk — прогуляться; brisk — живой, оживленный; проворный, скорый) whose acquaintance she had lately made (с которым она недавно познакомилась: «чье знакомство она недавно сделала»). He was very sweet and young and good-looking (он был очень мил, молод и красив). Lena said she would rest (Лина сказала, что она будет отдыхать).

They met again just before dinner (они встретились снова как раз перед ужином; dinner— обед, ужин /главная трапеза дня, обыкновенно в 7–8 часов вечера/). "I hope you've been all right, Lena dear (я надеюсь, /у/ тебя /все/ было в порядке, дорогая Лина)," said Frank. "I was rather conscience-stricken (меня немного мучила совесть: «я была слегка испытывающей угрызения совести») at leaving you with nothing to do all this time (/что я/ оставила тебя скучать: «ни с чем, чтобы делать» все это время)."

"Oh, don't apologise (о, не извиняйся). I had a lovely sleep (я отлично поспала: «имела отличный сон») and then I went down to Juan and had a cocktail (а потом я отправилась в /город/ Хуан /JuanlesPin/ и выпила: «имела» коктейль). And d'you know what I discovered (и ты знаешь, что я обнаружила)? You'll be so pleased (ты будешь так довольна). I found a dear little tea-shop (я нашла небольшое прелестное кафе) where they've got the most beautiful thick fresh cream (где у них есть самые превосходные, густые /и/ свежие сливки; tohavegot/разг./ =tohave— иметь, обладать). I've ordered half a pint to be sent every day (я заказала полпинты, чтобы присылали каждый день; pint— пинта /мера емкости; в Англии = 0,57 л; в США = 0,47 л для жидкостей/). I thought it would be my little contribution to the household (я подумала, /что/ это было бы моим небольшим вкладом в /общее/ хозяйство)."

Her eyes were shining (ее глаза сияли). She was evidently expecting them to be delighted (она явно ожидала, /что/ они будут рады; todelight— радоваться; доставлять удовольствие; получать удовольствие).

"How very kind of you (как любезно с твоей /стороны/; very— очень)," said Frank, with a look that sought to quell the indignation (сказала Фрэнк с /таким/ взглядом, который пытался подавить то негодование; toseek— искать; стараться, пытаться) that she saw on the faces of her two friends (которое она видела на лицах двух своих подруг). "But we never eat cream (но мы никогда не едим сливки). In this climate it makes one so bilious (в этом климате они делают человека таким раздражительным; one— один; также употребляется в неопределенно-личных предложениях)."

"I shall have to eat it all myself then (тогда мне придется съесть их все самой)," said Lena cheerfully (сказала Лина жизнерадостно).

acquaintance [q`kweInt(q)ns], conscience [`kOnS(q)ns], bilious [`bIljqs]

After a couple of hours they parted, Frank and Beatrice to have a round of golf, and Arrow to take a brisk walk with a young Prince Roccamare whose acquaintance she had lately made. He was very sweet and young and good-looking. Lena said she would rest.

They met again just before dinner. "I hope you've been all right, Lena dear," said Frank. "I was rather conscience-stricken at leaving you with nothing to do all this time."

"Oh, don't apologise. I had a lovely sleep and then I went down to Juan and had a cocktail. And d'you know what I discovered? You'll be so pleased. I found a dear little tea-shop where they've got the most beautiful thick fresh cream. I've ordered half a pint to be sent every day. I thought it would be my little contribution to the household."

Her eyes were shining. She was evidently expecting them to be delighted.

"How very kind of you," said Frank, with a look that sought to quell the indignation that she saw on the faces of her two friends. "But we never eat cream. In this climate it makes one so bilious."

"I shall have to eat it all myself then," said Lena cheerfully.

"Don't you ever think of your figure (/разве/ ты никогда не думаешь о своей фигуре; ever— всегда; когда-нибудь)?" Arrow asked with icy deliberation (спросила Эрроу, с холодной тщательностью подбирая /слова/; deliberation— обдумывание, взвешивание; медлительность, неторопливост ь).

"The doctor said I must eat (доктор сказал — я должна есть)."

"Did he say you must eat bread and butter (он сказал, /что/ ты должна есть хлеб и масло) and potatoes and cream (картофель и сливки)?"

"Yes. That's what I thought you meant (это, как я думала, вы /и/ имели в виду; what— что) when you said you had simple food (когда говорили, /что/ едите простую пищу)."

"You'll get simply enormous (ты станешь просто огромной)," said Beatrice.

Lena laughed gaily (Лина весело рассмеялась).

"No, I shan't (нет, не /стану/). You see, nothing ever makes me fat (видишь ли, ничто никогда /не/ полнит меня: «/не/ делает меня толстой»; ever— всегда; когда-нибудь). I've always eaten everything I wanted to (я всегда ела все, /что/ хотела /есть/; to— частица при инфинитиве; употребляется вместо подразумеваемого инфинитива во избежание его повторения) and it's never had the slightest effect on me (и это никогда /не/ оказывало: «/не/ имело» /ни/ малейшего воздействия на меня)."

The stony silence that followed this speech (каменное молчание, которое воцарилось после этой речи: «последовало /за/ этой речью») was only broken by the entrance of the butler (было прервано только лишь приходом: «входом» дворецкого).

"Mademoiselleest servie (/фр./ для мадмуазель /Лины/ кушать подано)" he announced (объявил он).

figure [`fIgq], deliberation [dI" lIbq`reIS(q)n], announce [q`nauns]

"Don't you ever think of your figure?" Arrow asked with icy deliberation.

"The doctor said I must eat."

"Did he say you must eat bread and butter and potatoes and cream?"

"Yes. That's what I thought you meant when you said you had simple food."

"You'll get simply enormous," said Beatrice.

Lena laughed gaily.

"No, I shan't. You see, nothing ever makes me fat. I've always eaten everything I wanted to and it's never had the slightest effect on me."

The stony silence that followed this speech was only broken by the entrance of the butler.

"Mademoiselle est servie," he announced.

They talked the matter over late that night (они обсудили этот вопрос поздней ночью: «поздно той ночью»; to talk over — обсудить/подробно/;дискутировать; matter — вещество; тема, вопрос, дело), after Lena had gone to bed (после того, как Лина легла спать: «ушла в кровать»), in Frank's room (в комнате Фрэнк). During the evening they had been furiously cheerful (в течение /всего/ вечера они были крайне веселы; furiously — бешено, яростно, неистово; крайне, очень), and they had chaffed one another with a friendliness (и они подшучивали друг /над/ другом с /таким/ дружелюбием) that would have taken in the keenest observer (которое бы обмануло /даже/ самого проницательного наблюдателя; keen — острый; резкий;проницательный). But now they dropped the mask (но теперь они сбросили маску). Beatrice was sullen (Беатрис была угрюмой). Arrow was spiteful and Frank was unmanned (Эрроу была злобной, а Фрэнк была сама не своя; to unman — лишать/ся/человеческихчерт, доводитьилидоходитьдозвероподобногосостояния; лишатьмужества, приводитьвуныние).

"It's not very nice for me to sit there (это не очень приятно для меня сидеть там) and see her eat all the things I particularly like (и смотреть, /как/ она ест все те вещи, /которые/ мне особенно нравятся)," said Beatrice plaintively (сказала Беатрис жалобно).

"It's not very nice for any of us," Frank snapped back (это не очень приятно для любой из нас, огрызнулась Фрэнк; to snap back — отвечатьрезко, раздраженно).

"You should never have asked her here (тебе никогда /не/ следовало приглашать ее сюда; toask— спрашивать; просить; приглашать)," said Arrow.

"How was I to know?" cried Frank (откуда я могла знать? закричала Фрэнк; how— как;tobetodo— означает долженствование, возможность, намерение;tocry— плакать; кричать).

"I can't help thinking (я не могу не думать; can’t/couldn’thelp— избежать, удержаться от чего-либо) that if she really cared for her husband (что если /бы/ она действительно любила своего мужа; tocare— заботиться; питать интерес, любовь) she would hardly eat so much (она бы вряд ли ела так много)," said Beatrice. "He's only been buried two months (он похоронен /вот/ только /как/ два месяца). I mean (я хочу сказать), I think you ought to show some respect for the dead (я полагаю, следует проявлять /хоть/ какое-то уважение к умершим; you— ты, вы; употребляется также в безличных оборотах)."

mask [mRsk], bury [`berI], ought [Lt]

They talked the matter over late that night, after Lena had gone to bed, in Frank's room. During the evening they had been furiously cheerful, and they had chaffed one another with a friendliness that would have taken in the keenest observer. But now they dropped the mask. Beatrice was sullen. Arrow was spiteful and Frank was unmanned.

"It's not very nice for me to sit there and see her eat all the things I particularly like," said Beatrice plaintively.

"It's not very nice for any of us," Frank snapped back.

"You should never have asked her here," said Arrow.

"How was I to know?" cried Frank.

"I can't help thinking that if she really cared for her husband she would hardly eat so much," said Beatrice. "He's only been buried two months. I mean, I think you ought to show some respect for the dead."

"Why can't she eat the same as we do (почему она не может есть то же самое, что /и/ мы; todo— делать; употребляется вместо другого глагола во избежание его повторения)?" asked Arrow viciously (спросила Эрроу зло). "She's a guest (она /же/ гостья)."

"Well, you heard what she said (ну, ты /же/ слышала, что она сказала). The doctor told her she must eat (доктор сказал ей, /что/ она должна есть)."

"Then she ought to go to a sanatorium (тогда ей следует поехать в санаторий)."

"It's more than flesh and blood can stand, Frank (это выше сил человеческих, Фрэнк: «это больше, чем плоть и кровь могут вынести»)," moaned Beatrice (простонала Беатрис).

"If I can stand it you can stand it (если я могу выносить это, /то и/ ты можешь выносить это)."

"She's your cousin (она твоя кузина), she's not our cousin (она не наша кузина)," said Arrow. "I'm not going to sit there for fourteen days (я не собираюсь сидеть здесь: «там» в течение четырнадцати дней) and watch that woman make a hog of herself (и смотреть, как эта женщина превращается в свинью: «наблюдать, /как/ та женщина делает из себя свинью»; hog— боров, свинья /особенно откормленная на убой/)."

"It's so vulgar to attach all this importance to food (это так вульгарно, придавать все это = такое большое значение еде)," Frank boomed, and her voice was deeper than ever (пробасила Фрэнк, и ее голос был = прозвучал /даже/ ниже, чем обычно; toboom— греметь; рокотать; говорить низким голосом, басом;ever— всегда; когда-нибудь). "After all the only thing that counts really is spirit (в конце концов, единственная вещь, которая действительно важна — это душа; tocount— считать; рассчитывать; иметь значение)."

"Are you calling me vulgar, Frank (/это/ ты меня называешь вульгарной, Фрэнк)?" asked Arrow with flashing eyes (спросила Эрроу, сверкая глазами: «со сверкающими глазами»).

"No, of course she isn't (нет, конечно, нет: «она не /называет/»)," interrupted Beatrice (вмешалась Беатрис; tointerrupt— перебивать, прерывать, вмешиваться /в разговор/).

"I wouldn't put it past you to go down in the kitchen (я думаю, что ты способна спуститься на кухню; Iwouldn’tputitpastsomeone— /устойч. выр./ выражает предположение говорящего, что кто-то может сделать что-то неприятное или подлое) when we're all in bed (когда мы все спим: «в кровати») and have a good square meal on the sly (и тайком хорошо и плотно поесть; tohaveasquaremeal— плотно поесть;onthesly— украдкой, потихоньку)."

vicious [`vISqs], sanatorium ["sxnq`tLrIqm], attach [q`txC]

"Why can't she eat the same as we do?" asked Arrow viciously. "She's a guest."

"Well, you heard what she said. The doctor told her she must eat."

"Then she ought to go to a sanatorium."

"It's more than flesh and blood can stand, Frank," moaned Beatrice.

"If I can stand it you can stand it."

"She's your cousin, she's not our cousin," said Arrow. "I'm not going to sit there for fourteen days and watch that woman make a hog of herself."

"It's so vulgar to attach all this importance to food," Frank boomed, and her voice was deeper than ever. "After all the only thing that counts really is spirit."

"Are you calling me vulgar, Frank?" asked Arrow with flashing eyes.

"No, of course she isn't," interrupted Beatrice.

"I wouldn't put it past you to go down in the kitchen when we're all in bed and have a good square meal on the sly."

Frank sprang to her feet (Фрэнк вскочила на ноги; foot /мн.ч. feet/ —ступня).

"How dare you say that, Arrow (как ты смеешь такое говорить, Эрроу)! I'd never ask anybody to do what I'm not prepared to do myself (я бы никогда никого /не/ попросила делать /то/, что не готова делать сама; anybody — кто-нибудь; любой;никто/вотрицат. предлож./). Have you known me all these years (ты /же/ знаешь меня все эти годы) and do you think me capable of such a mean thing (и ты считаешь меня способной на такую подлость: «подлую вещь»)?"

"How is it you never take off any weight then (как тогда получается, /что/ ты никогда /не/ сбрасываешь /хоть/ сколько-нибудь веса; tobe— быть; происходить, случаться)?"

Frank gave a gasp and burst into a flood of tears (Фрэнк онемела от изумления и разразилась потоком слез; togive— давать; с отглагольными сущ. обычно переводится соответств. глаголом однократного действия;togasp— задыхаться, ловить воздух; открывать рот /от удивления/;toburstinto— внезапно или бурно начинать что-либо).

"What a cruel thing to say (какая жестокая вещь = как жестоко говорить /такое/)! I've lost pounds and pounds (я /уже/ сбросила кучу фунтов: «потеряла фунты и фунты»)."

She wept like a child (она плакала как ребенок). Her vast body shook (ее огромное тело сотрясалось) and great tears splashed on her mountainous bosom (и крупные слезы брызгали на ее громадный бюст; mountainous— гористый; громадный).

"Darling, I didn't mean it," cried Arrow (дорогая, я не имела в виду это, заплакала Эрроу; tocry— плакать; кричать).

She threw herself on her knees (она упала: «бросилась» на колени) and enveloped what she could of Frank in her own plump arms (и обхватила, что смогла от Фрэнк своими пухлыми руками; toenvelop— обертывать, завертывать; окутывать;own— свой, собственный;arm— рука /от кисти до плеча/). She wept and the mascara ran down her cheeks (она плакала и тушь стекала: «бежала вниз» /по/ ее щекам; mascara— тушь для ресниц).

"D'you mean to say I don't look thinner (ты хочешь сказать, я не выгляжу стройнее: «тоньше»; tomean— иметь в виду; подразумевать)?" Frank sobbed (Фрэнк всхлипнула). "After all I've gone through (после всего, через /что/ я прошла)."

"Yes, dear, of course you do (да, дорогая, конечно, ты выглядишь /стройнее/; todo— делать; употребляется вместо другого глагола во избежание его повторения)," cried Arrow through her tears (прокричала/прорыдала Эрроу сквозь слезы). "Everybody's noticed it (все это заметили)."

flood [flAd], mountainous [`mauntInqs], mascara [mxs`kRrq]

Frank sprang to her feet.

"How dare you say that, Arrow! I'd never ask anybody to do what I'm not prepared to do myself. Have you known me all these years and do you think me capable of such a mean thing?"

"How is it you never take off any weight then?"

Frank gave a gasp and burst into a flood of tears.

"What a cruel thing to say! I've lost pounds and pounds."

She wept like a child. Her vast body shook and great tears splashed on her mountainous bosom.

"Darling, I didn't mean it," cried Arrow.

She threw herself on her knees and enveloped what she could of Frank in her own plump arms. She wept and the mascara ran down her cheeks.

"D'you mean to say I don't look thinner?" Frank sobbed. "After all I've gone through."

"Yes, dear, of course you do," cried Arrow through her tears. "Everybody's noticed it."

Beatrice, though naturally of a placid disposition (Беатрис, хотя от природы /и/ спокойного характера), began to cry gently (начала тихо плакать). It was very pathetic (это было очень трогательно). Indeed, it would have been a hard heart (в самом деле, это было бы жестокое сердце; hard — жесткий) that failed to be moved by the sight of Frank (которое = еслибыоно не было тронуто этим видом Фрэнк; to fail — неудаваться; неисполнить, несделать), that lion-hearted woman, crying her eyes out (этой неустрашимой: «с львиным сердцем» женщиной, плачущей навзрыд; to cry one’s eyes out — выплакатьвсеглаза). Presently, however, they dried their tears (вскоре, однако, они вытерли свои слезы) and had a little brandy and water (и выпили немного бренди с водой), which every doctor had told them (которое, /как/ каждый доктор говорил им) was the least fattening thing they could drink (было наименее калорийным напитком, /который/ они могли пить; to fatten — откармливатьнаубой; жиреть, толстеть), and then they felt much better (и тогда они почувствовали /себя/ намного лучше). They decided that Lena should have the nourishing food that had been ordered her (они решили, что Лина должна получать: «иметь» питательную еду, которая была предписана ей /доктором/) and they made a solemn resolution not to let it disturb their equanimity (а они приняли торжественное решение не позволить этому нарушить их душевное равновесие). She was certainly a first-rate bridge player (она была, несомненно, первоклассным игроком /в/ бридж) and after all it was only for a fortnight (и, в конце концов, это было всего лишь на две недели). They would do whatever they could to make her stay enjoyable (они сделают все, /что/ смогут, чтобы сделать ее пребывание /здесь/ приятным). They kissed one another warmly (они тепло поцеловали друг друга) and separated for the night feeling strangely uplifted (и разошлись на ночь, чувствуя /себя/ удивительно хорошо: «в приподнятом настроении»). Nothing should interfere with the wonderful friendship (ничто /не/ должно помешать этой замечательной дружбе) that had brought so much happiness into their three lives (которая /уже/ принесла так много счастья в их жизни: «в их три жизни»).

placid [`plxsId], nourish [`nArIS], solemn [`sOlqm]

Beatrice, though naturally of a placid disposition, began to cry gently. It was very pathetic. Indeed, it would have been a hard heart that failed to be moved by the sight of Frank, that lion-hearted woman, crying her eyes out. Presently, however, they dried their tears and had a little brandy and water, which every doctor had told them was the least fattening thing they could drink, and then they felt much better. They decided that Lena should have the nourishing food that had been ordered her and they made a solemn resolution not to let it disturb their equanimity. She was certainly a first-rate bridge player and after all it was only for a fortnight. They would do whatever they could to make her stay enjoyable. They kissed one another warmly and separated for the night feeling strangely uplifted. Nothing should interfere with the wonderful friendship that had brought so much happiness into their three lives.

But human nature is weak (но человеческая натура слаба). You must not ask too much of it (не надо требовать от нее слишком многого; you— ты, вы; употребляется также в безличных оборотах;toask— спрашивать; просить, требовать). They ate grilled fish (они ели жареную рыбу) while Lena ate macaroni sizzling with cheese and butter (в то время как Лина ела макароны, шипящие от /расплавленного/ сыра и масла; tosizzle— шипеть /при жаренье, запекании, сжигании/); they ate grilled cutlets and boiled spinach while Lena ate pвtйdefoiegras (они ели жареные отбивные котлеты и вареный шпинат, в то время как Лина ела пате де фуа гра: «/фр./ печеночный паштет»); twice a week they ate hard-boiled eggs and raw tomatoes (дважды /в/ неделю они ели вареные вкрутую яйца и свежие помидоры; raw— сырой, свежий; необработанный), while Lena ate peas swimming in cream (в то время как Лина ела горох, плавающий в сливках) and potatoes cooked in all sorts of delicious ways (и картофель, приготовленный всеми вкусными способами; sort— род, сорт, вид, тип). The chef was a good chef (шеф-повар был хорошим шеф-поваром) and he leapt at the opportunity afforded him (и он /так и/ ухватился за возможность, предоставленную ему) to send up one dish more rich, tasty and succulent than the other (чтобы отправлять с кухни: «наверх» одно блюдо более жирным, вкусным и сочным, чем остальные; rich— богатый; сдобный, жирный /о еде/).

"Poor Jim," sighed Lena, thinking of her husband (бедный Джим, вздыхала Лина, вспоминая своего мужа; tothink— думать; полагать; вспоминать), "he loved French cooking (он любил французскую кухню; cooking— кулинария; стряпня)."

The butler disclosed the fact that he could make half a dozen kinds of cocktail (дворецкий признался: «раскрыл тот факт», что он может делать полдюжины видов коктейлей) and Lena informed them that the doctor had recommended her to drink burgundy at luncheon and champagne at dinner (и Лина сообщила им, что доктор порекомендовал ей пить бургундское вино за обедом и шампанское за ужином; luncheon— второй завтрак, обед /обычно в 12–14 часов/;dinner— обед, ужин /главная трапеза дня, обыкновенно в 7–8 часов вечера/).

macaroni ["mxkq`rqunI], chef [Sef], champagne [Sxm`peIn]

But human nature is weak. You must not ask too much of it. They ate grilled fish while Lena ate macaroni sizzling with cheese and butter; they ate grilled cutlets and boiled spinach while Lena ate pвtй de foie gras; twice a week they ate hard-boiled eggs and raw tomatoes, while Lena ate peas swimming in cream and potatoes cooked in all sorts of delicious ways. The chef was a good chef and he leapt at the opportunity afforded him to send up one dish more rich, tasty and succulent than the other.

"Poor Jim," sighed Lena, thinking of her husband, "he loved French cooking."

The butler disclosed the fact that he could make half a dozen kinds of cocktail and Lena informed them that the doctor had recommended her to drink burgundy at luncheon and champagne at dinner.

The three fat women persevered (трое толстушек: «толстых женщин» были стойкими; topersevere— упорно добиваться; стойко, упорно продолжать). They were gay, chatty and even hilarious (они были веселы, болтливы и даже забавны: «уморительны») (such is the natural gift that women have for deception (таков природный дар, который есть у женщин для обмана)) but Beatrice grew limp and forlorn (но Беатрис стала вялой и жалкой/несчастной), and Arrow's tender blue eyes acquired a steely glint (а ласковые голубые глаза Эрроу приобрели стальной блеск). Frank's deep voice grew more raucous (низкий голос Фрэнк стал более хриплым). It was when they played bridge that the strain showed itself (именно когда они играли /в/ бридж, проявлялось это напряжение; itis…that/who— усилительная конструкция). They had always been fond of talking over their hands (они всегда любили обсуждать свои “руки”; tobefondof— любить;hand— рука; в бридже карты каждого из игроков называют рукой), but their discussions had been friendly (но их обсуждения /прежде/ были дружескими). Now a distinct bitterness crept in (теперь /же/ появилась какая-то явная: «отчетливая» горечь; tocreepin— накапливаться, постепенно появляться) and sometimes one pointed out a mistake to another with quite unnecessary frankness (и иногда одна указывала другой на ошибку с довольно излишней прямотой). Discussion turned to argument and argument to altercation (обсуждение превращалось в спор, а спор в ссору/перебранку). Sometimes the session ended in angry silence (временами игра заканчивалась в сердитом молчании; session— заседание; сессия; время, отведенное какой-либо деятельности или занятию). Once Frank accused Arrow of deliberately letting her down (один раз Фрэнк обвинила Эрроу в /том, что та/ нарочно подставила ее; deliberately— умышленно; преднамеренно; сознательно;toletdown— подвести; покинуть в беде). Two or three times Beatrice, the softest of the three, was reduced to tears (два или три раза Беатрис, самую мягкую из /них/ троих, довели до слез). On another occasion Arrow flung down her cards and swept out of the room in a pet (в другой раз Эрроу бросила свои карты и величественно удалилась из комнаты в дурном настроении; occasion — случай; причина, основание, повод; to sweep — мести; сметать;ходитьвеличаво, высокоподнявголову; out — вне, наружу). Their tempers were getting frayed (они начали терять самообладание; temper— нрав; настроение; самообладание; раздражение;toget— получать; становиться, делаться;tofray— протирать/ся/, изнашивать/ся/; истрепать, издергать /нервы/; раздражать). Lena was the peacemaker (Лина была миротворцем).

"I think it's such a pity to quarrel over bridge (я полагаю, это так грустно ссориться из-за бриджа; pity— жалость, сожаление; печальный факт)," she said. "After all, it's only a game (в конце концов, это только игра)."

persevere ["pWsI`vIq], hilarious [hI`leqrIqs], distinct [dIs`tINkt]

The three fat women persevered. They were gay, chatty and even hilarious (such is the natural gift that women have for deception) but Beatrice grew limp and forlorn, and Arrow's tender blue eyes acquired a steely glint. Frank's deep voice grew more raucous. It was when they played bridge that the strain showed itself. They had always been fond of talking over their hands, but their discussions had been friendly. Now a distinct bitterness crept in and sometimes one pointed out a mistake to another with quite unnecessary frankness. Discussion turned to argument and argument to altercation. Sometimes the session ended in angry silence. Once Frank accused Arrow of deliberately letting her down. Two or three times Beatrice, the softest of the three, was reduced to tears. On another occasion Arrow flung down her cards and swept out of the room in a pet. Their tempers were getting frayed. Lena was the peacemaker.

"I think it's such a pity to quarrel over bridge," she said. "After all, it's only a game."

It was all very well for her (все было = складывалось очень хорошо для нее). She had had a square meal and half a bottle of champagne (она плотно поела и выпила полбутылки шампанского: «она имела обильную еду и полбутылки шампанского»). Besides, she had phenomenal luck (кроме того, ей необыкновенно везло: «она имела феноменальное везение»). She was winning all their money (она выигрывала все их деньги). The score was put down in a book after each session (подсчет очков записывался в книгу после каждой игры; score — счет; to put down — опускать, класть; записывать; session — заседание; сессия;время, отведенноекакой-либодеятельностиилизанятию), and hers mounted up day after day with unfailing regularity (и ее /счет/ неизменно: «с неизменной регулярностью» рос: «поднимался вверх» день за днем). Was there no justice in the world (/разве не/ было никакой справедливости на свете)? They began to hate one another (они начали ненавидеть друг друга). And though they hated her too (и хотя они ее тоже ненавидели) they could not resist confiding in her (они не могли удержаться /от того, чтобы не/ довериться ей). Each of them went to her separately (каждая из них пошла к ней по отдельности) and told her how detestable the others were (и рассказала ей, насколько другие были отвратительны). Arrow said she was sure (Эрроу сказала, /что/ она была уверена) it was bad for her to see so much of women so much older than herself (/что/ для нее было плохо видеть столько: «так много» женщин настолько старше ее: «чем /она/ сама»). She had a good mind to sacrifice her share of the lease (она была не прочь пожертвовать своей долей аренды /виллы/; tohaveagoodmind— быть склонным /что-либо сделать/) and go to Venice for the rest of the summer (и поехать в Венецию на остаток = до конца лета). Frank told Lena that with her masculine mind it was too much to expect (Фрэнк рассказала Лине, что с ее мужским /складом/ ума это было /бы/ слишком ожидать/надеяться) that she could be satisfied with anyone so frivolous as Arrow and so frankly stupid as Beatrice (что она могла бы быть удовлетворена /общением с/ кем-нибудь столь легкомысленным, как Эрроу, и столь глупым, как Беатрис).

"I must have intellectual conversation," she boomed (мне нужна интеллектуальная беседа, пробасила она). "When you have a brain like mine (когда у тебя /такие/ мозги как у меня: «как мои») you've got to consort with your intellectual equals (ты должна общаться с равными тебе по интеллекту: «со своими интеллектуальными ровнями»; tohavegotto/разг./ =tohaveto— быть должным, обязанным, вынужденным /что-либо делать/)."

Beatrice only wanted peace and quiet (Беатрис хотела только мира и спокойствия).

"Really I hate women (вообще-то я ненавижу женщин)," she said. "They're so unreliable (они такие ненадежные); they're so malicious (они такие злые)."

regularity ["regju`lxrItI], masculine [`mRskjulIn], unreliable [`AnrI`laIqbl]

It was all very well for her. She had had a square meal and half a bottle of champagne. Besides, she had phenomenal luck. She was winning all their money. The score was put down in a book after each session, and hers mounted up day after day with unfailing regularity. Was there no justice in the world? They began to hate one another. And though they hated her too they could not resist confiding in her. Each of them went to her separately and told her how detestable the others were. Arrow said she was sure it was bad for her to see so much of women so much older than herself. She had a good mind to sacrifice her share of the lease and go to Venice for the rest of the summer. Frank told Lena that with her masculine mind it was too much to expect that she could be satisfied with anyone so frivolous as Arrow and so frankly stupid as Beatrice.

"I must have intellectual conversation," she boomed. "When you have a brain like mine you've got to consort with your intellectual equals."

Beatrice only wanted peace and quiet.

"Really I hate women," she said. "They're so unreliable; they're so malicious."

By the time Lena 's fortnight drew to its close (к тому времени, /как/ двухнедельное /пребывание/ Лины подошло к концу; todraw— тянуть; приближаться, подходить;its— свой /о предметах и животных, иногда о детях/) the three fat women were barely on speaking terms (три толстушки едва разговаривали друг с другом: «были едва в разговорных отношениях»). They kept up appearances before Lena (они соблюдали приличия перед Линой; tokeepupappearances— соблюдать видимость, приличия), but when she was not there made no pretences (но когда ее не было рядом: «там», /они/ не притворялись; pretence— притворство; ложь, обман;tomakeapretence— притворяться). They had got past quarrelling (они /уже/ не ссорились; togetpast— проходить мимо; развиваться сверх /чего-либо/). They ignored one another (они игнорировали друг друга), and when this was not possible treated each other with icy politeness (а когда это было невозможно, обходились друг с другом с ледяной учтивостью).

Lena was going to stay with friends on the Italian Riviera (Лина собиралась пожить у друзей на Итальянской Ривьере; tostaywithsmb. — гостить у кого-либо) and Frank saw her off by the same train as that by which she had arrived (и Фрэнк провожала ее тем же самым поездом, как тот, которым она приехала; toseeoff— провожать /уезжающих/). She was taking away with her a lot of their money (она увозила с собой много их денег).

"I don't know how to thank you (не знаю, как /и/ благодарить тебя)," she said, as she got into the carriage (сказала она, когда вошла в вагон). "I've had a wonderful visit (я славно погостила у вас: «я имела замечательный визит»)."

If there was one thing that Frank Hickson prided herself on more (если была одна вещь = если и было что-то, чем Фрэнк Хиксон гордилась больше; toprideoneselfon— гордиться чем-либо) than on being a match for any man (чем быть достойным соперником для любого мужчины) it was that she was a gentlewoman (это было /то/, что она была леди; gentlewoman— дама, леди /женщина, получившая хорошее воспитание и образование/), and her reply was perfect in its combination of majesty and graciousness (и ее ответ был совершенным в своем сочетании величественности и любезности).

"We've all enjoyed having you here, Lena (нам всем очень понравилось твое пребывание здесь: «иметь тебя здесь», Лина; toenjoy— наслаждаться; любить /что-либо/, получать удовольствие /от чего-либо/)," she said. "It's been a real treat (это было настоящее удовольствие; treat— большое, ни с чем не сравнимое удовольствие)."

But when she turned away from the departing train (но когда она отвернулась от отходящего поезда) she heaved such a vast sigh of relief (она испустила такой огромный вздох облегчения; toheave— поднимать, перемещать /тяжести/; тяжело дышать, глотать воздух) that the platform shook beneath her (что перрон под ней затрясся). She flung back her massive shoulders and strode home to the villa (она расправила: «отбросила назад» свои массивные плечи и зашагала домой к вилле; tostride— шагать /большими шагами/).

"Ouf! " she roared at intervals. "Ouf (уф! ревела она время от времени, уф; ouf/фр./ — уф! ух! /выражение облегчения/;roar— рев, рык; вопль; гул; грохот)! "

ignore [Ig`nL], gracious [`greISqs], roar [rL]

By the time Lena 's fortnight drew to its close the three fat women were barely on speaking terms. They kept up appearances before Lena, but when she was not there made no pretences. They had got past quarrelling. They ignored one another, and when this was not possible treated each other with icy politeness.

Lena was going to stay with friends on the Italian Riviera and Frank saw her off by the same train as that by which she had arrived. She was taking away with her a lot of their money.

"I don't know how to thank you," she said, as she got into the carriage. "I've had a wonderful visit."

If there was one thing that Frank Hickson prided herself on more than on being a match for any man it was that she was a gentlewoman, and her reply was perfect in its combination of majesty and graciousness.

"We've all enjoyed having you here, Lena," she said. "It's been a real treat."

But when she turned away from the departing train she heaved such a vast sigh of relief that the platform shook beneath her. She flung back her massive shoulders and strode home to the villa.

"Ouf! " she roared at intervals. "Ouf!"

She changed into her one-piece bathing-suit (она переоделась в свой сплошной купальник; one-piece — состоящийизодногокуска, изодногопредмета/ободежде/; bathing-suit — купальныйкостюм), put on her espadrilles and a man's dressing-gown (no nonsense about it) (надела свои холщовые туфли и мужской халат (никаких глупостей насчет этого = все по-простому); espadrille /фр./ —холщоваятуфлябезкаблуканаверевочной/изпеньковогоканата/подошве) and went to Eden Roc (и пошла к Иден Рок). There was still time for a bathe before luncheon (еще было время искупаться: «для купания» перед обедом; luncheon— второй завтрак, обед /обычно в 12–14 часов/). She passed through the Monkey House (она прошла через /кафе/ «Обезьяний Дом»), looking about her to say good morning to anyone she knew (осматриваясь по сторонам, чтобы сказать «доброе утро» любому = всем, /кого/ она знала; about— вокруг, кругом), for she felt on a sudden at peace with mankind (ибо внезапно она почувствовала /себя/ в гармонии со /всем/ человечеством; peace— мир; покой; гармония, дружелюбие, согласие), and then stopped dead still (а потом остановилась как вкопанная; dead— мертвый; внезапный;still— тихий, безмолвный; неподвижный). She could not believe her eyes (она не могла поверить своим глазам). Beatrice was sitting at one of the tables, by herself (Беатрис сидела за одним из столиков, одна); she wore the pyjamas she had bought at Molyneux's a day or two before (она носила = на ней были легкие брюки, /которые/ она купила в Молинё день или два тому назад; pyjamas— пижама; просторные легкие брюки, обычно из шелка или хлопка, которые носят на Востоке;before— перед; до, раньше), she had a string of pearls round her neck (у нее на шее были бусы из жемчуга; string— веревка, шнурок; струна; нитка /бус, жемчуга и пр./;round— вокруг), and Frank's quick eyes saw that she had just had her hair waved (и наблюдательный взгляд Фрэнк подметил: «увидел», что она только что завила свои волосы: «имела свои волосы завитыми»; quickeye— острый глаз, наблюдательность); her cheeks, her eyes, her lips were made up (ее щеки, ее глаза, ее губы были накрашены). Fat, nay vast, as she was (толстая, более того, огромная, какой /бы/ она /ни/ была), none could deny that she was an extremely handsome woman (никто /не/ мог отрицать, что она была чрезвычайно красивой женщиной). But what was she doing (но что она делала)? With the slouching gait of the Neanderthal man (сгорбленной походкой неандертальца; toslouch— сутулиться, горбиться; неуклюже держаться) which was Frank's characteristic walk (которая была типичной походкой Фрэнк) she went up to Beatrice (она подошла: «поднялась» к Беатрис). In her black bathing-dress Frank looked like the huge cetacean (в своем черном купальнике: «купальном костюме» Фрэнк выглядела как гигантское китообразное; cetacean— животное из семейства китовых) which the Japanese catch in the Torres Straits (которого японцы ловят в проливе Торреса) and which the vulgar call a sea-cow (и которого простонародье = в простонародье называют ламантин: «морская корова»).

espadrille [`espq" drIl], cetacean [sI`teISqn], Neanderthal [nI`xndq" TLl, — "tLl, — "tRl; neI`Rndq" tRl]

She changed into her one-piece bathing-suit, put on her espadrilles and a man's dressing-gown (no nonsense about it) and went to Eden Roc. There was still time for a bathe before luncheon. She passed through the Monkey House, looking about her to say good morning to anyone she knew, for she felt on a sudden at peace with mankind, and then stopped dead still. She could not believe her eyes. Beatrice was sitting at one of the tables, by herself; she wore the pyjamas she had bought at Molyneux's a day or two before, she had a string of pearls round her neck, and Frank's quick eyes saw that she had just had her hair waved; her cheeks, her eyes, her lips were made up. Fat, nay vast, as she was, none could deny that she was an extremely handsome woman. But what was she doing? With the slouching gait of the Neanderthal man which was Frank's characteristic walk she went up to Beatrice. In her black bathing-dress Frank looked like the huge cetacean which the Japanese catch in the Torres Straits and which the vulgar call a sea-cow.

"Beatrice, what are you doing (Беатрис, что ты делаешь)?" she cried in her deep voice (закричала она своим низким голосом).

It was like the roll of thunder in the distant mountains (это было словно раскат грома в далеких горах). Beatrice looked at her coolly (Беатрис невозмутимо посмотрела на нее).

"Eating," she answered (ем, ответила она).

"Damn it, I can see you're eating (черт возьми, я вижу, /что/ ты ешь; can — мочь, бытьвсостоянии)."

In front of Beatrice was a plate of croissants and a plate of butter (перед Беатрис была = стояла тарелка /с/ круассанами и тарелка /с/ маслом), a pot of strawberry jam (горшочек /с/ клубничным джемом), coffee and a jug of cream (кофе и кувшин /со/ сливками). Beatrice was spreading butter thick on the delicious hot bread (Беатрис намазывала масло густо = толстымслоем на вкусный горячий хлеб), covering this with jam (покрывала = мазала это /сверху/ джемом), and then pouring the thick cream over all (а потом наливала поверх всего /этого/ густые сливки).

"You'll kill yourself (ты убьешь себя)," said Frank.

"I don't care (мне наплевать)," mumbled Beatrice with her mouth full (невнятно произнесла Беатрис с полным ртом; mumble — бормотание, нечеткоепроизнесение).

"You'll put on pounds and pounds (ты наберешь много фунтов: «прибавишь фунты и фунты)."

"Go to hell (иди к черту; hell — ад)!"

She actually laughed in Frank's face (она фактически смеялась в лицо Фрэнк). My God, how good those croissants smelt (боже мой, как хорошо пахли те круассаны)!

damn [dxm], croissant [krq`sRnt], spread [spred]

"Beatrice, what are you doing?" she cried in her deep voice.

It was like the roll of thunder in the distant mountains. Beatrice looked at her coolly.

"Eating," she answered.

"Damn it, I can see you're eating."

In front of Beatrice was a plate of croissants and a plate of butter, a pot of strawberry jam, coffee and a jug of cream. Beatrice was spreading butter thick on the delicious hot bread, covering this with jam, and then pouring the thick cream over all.

"You'll kill yourself," said Frank.

"I don't care," mumbled Beatrice with her mouth full.

"You'll put on pounds and pounds."

"Go to hell!"

She actually laughed in Frank's face. My God, how good those croissants smelt!

"I'm disappointed in you, Beatrice (ты разочаровываешь меня, Беатрис: «я разочарована в тебе»). I thought you had more character (я думала, ты имела = в тебе больше характера)."

"It's your fault (это твоя вина). That blasted woman (та чертова женщина; blasted— разрушенный; проклятый; чертовский). You would have her down (ты очень хотела, чтобы она погостила у нас; would— вспомогат. гл. для образ. будущего в прошедшем и условного наклонения; модальный гл., выражающий настойчивость, желание;tohavedown— принимать в качестве гостя). For a fortnight I've watched her gorge like a hog (в течение двух недель я наблюдала, /как/ она обжирается как свинья; hog— боров, свинья /особенно откормленная на убой/). It's more than flesh and blood can stand (это выше сил человеческих: «это больше, чем плоть и кровь могут вынести»). I'm going to have one square meal if I bust (я собираюсь хоть раз наестся до отвала: «иметь одну обильную еду», даже если лопну; if I bust = even if I burst)."

The tears welled up to Frank's eyes (слезы навернулись на глаза Фрэнк; towell— бить ключом; хлынуть; набегать на глаза /о слезах/;up— вверх; из глубины на поверхность). Suddenly she felt very weak and womanly (внезапно она почувствовала /себя/ очень слабой и женственной). She would have liked a strong man to take her on his knee and pet her (ей хотелось бы, /чтобы/ какой-нибудь сильный мужчина взял = посадил ее на свои колени и приласкал) and cuddle her and call her little baby names (и обнял ее, и назвал ее самыми ласковыми именами; little— маленький;baby— ребенок, младенец). Speechless she sank down on a chair by Beatrice's side (ничего не сказав, она опустилась на стул рядом с Беатрис; speechless— немой; безмолвный). A waiter came up (подошел официант). With a pathetic gesture she waved towards the coffee and croissants (трогательным жестом она махнула по направлению к кофе и круассанам).

"I'll have the same," she sighed (я буду то же самое, вздохнула она).

She listlessly reached out her hand to take a roll (она машинально: «вяло/безразлично» протянула руку, чтобы взять одну булочку), but Beatrice snatched away the plate (но Беатрис отдернула тарелку; tosnatchaway— отдергивать, резко убирать).

"No, you don't," she said (нет, тебе нельзя: «ты не /бери/»). "You wait till you get your own (ты жди, пока тебе принесут: «пока ты получишь» твои собственные)."

Frank called her a name (Фрэнк назвала ее /таким/ словом; name— имя; название) which ladies seldom apply to one another in affection (которое леди редко употребляют по отношению друг /к/ другу, будучи близкими подругами; in— в;affection— привязанность, любовь, симпатия, нежность к кому-либо). In a moment the waiter brought her croissants, butter, jam and coffee (через минуту официант принес ей круассаны, масло, джем и кофе; moment— миг, минута, момент).

"Where's the cream, you fool (где сливки, болван; you— ты, вы; употребляется также для усиления восклицания)?" she roared like a lioness at bay (прорычала она как львица, загнанная в угол; atbay— в безвыходном положении).

character [`kxrIktq], gesture [`GesCq], affection [q`fekS(q)n]

"I'm disappointed in you, Beatrice. I thought you had more character."

"It's your fault. That blasted woman. You would have her down. For a fortnight I've watched her gorge like a hog. It's more than flesh and blood can stand. I'm going to have one square meal if I bust."

The tears welled up to Frank's eyes. Suddenly she felt very weak and womanly. She would have liked a strong man to take her on his knee and pet her and cuddle her and call her little baby names. Speechless she sank down on a chair by Beatrice's side. A waiter came up. With a pathetic gesture she waved towards the coffee and croissants.

"I'll have the same," she sighed.

She listlessly reached out her hand to take a roll, but Beatrice snatched away the plate.

"No, you don't," she said. "You wait till you get your own."

Frank called her a name which ladies seldom apply to one another in affection. In a moment the waiter brought her croissants, butter, jam and coffee.

"Where's the cream, you fool?" she roared like a lioness at bay.

She began to eat (она начала есть). She ate gluttonously (она ела жадно: «прожорливо»). The place was beginning to fill up with bathers (место = кафе начало заполняться купальщиками) coming to enjoy a cocktail or two (пришедшими насладиться = судовольствиемвыпить коктейль или два) after having done their duty by the sun and the sea (после /того, как они/ исполнили свой долг перед солнцем и морем). Presently Arrow strolled along with Prince Roccamare (вскоре /и/ Эрроу прошествовала вместе с принцем Роккамаре; to stroll — прогуливаться, бродить, гулять/обычномедленно, праздно/). She had on a beautiful silk wrap (на ней была красивая шелковая накидка; to have on — бытьодетымв; wrap — шаль, платок; накидка, пелерина) which she held tightly round her with one hand (которую она стянула туго вокруг себя одной рукой; to hold — держать) in order to look as slim as possible (с тем, чтобы выглядеть как можно стройнее; possible — возможный) and she bore her head high (и она высоко держала свою голову; to bear — нести) so that he should not see her double chin (так, чтобы он не увидел ее двойной подбородок). She was laughing gaily (она весело смеялась). She felt like a girl (она чувствовала /себя/ словно девчонка). He had just told her (in Italian) (он только что сказал ей, на итальянском) that her eyes made the blue of the Mediterranean look like pea-soup (что ее глаза заставляют синеву Средиземного моря выглядеть /просто/ как гороховый суп). He left her to go into the men's room (он оставил ее, чтобы пойти в мужскую уборную: «комнату») to brush his sleek black hair (чтобы причесать свои гладкие/прилизанные черные волосы) and they arranged to meet in five minutes for a drink (и они договорились встретиться через пять минут, чтобы выпить по стаканчику; for — для, на; ради; drink — питье, напиток; алкогольныйнапиток). Arrow walked on to the woman's room (Эрроу пошла дальше в женскую уборную; to walk on — идтивперед; продолжатьидти) to put a little more rouge on her cheeks and a little more red on her lips (чтобы подрумянить щеки и подкрасить губы: «наложить немного больше румян на щеки и немного больше помады на губы»; red — красныйцвет; что-либо, имеющеекраснуюокраску). On her way she caught sight of Frank and Beatrice (по дороге она заметила: «поймала вид» Фрэнк и Беатрис). She stopped (она остановилась). She could hardly believe her eyes (она едва могла поверить своим глазам).

"My God!" she cried (Боже мой! закричала она). "You beasts (твари; you— ты, вы; употребляется также для усиления восклицания;beast— животное; зверь; скотина). You hogs (свиньи)." She seized a chair (она схватила стул). "Waiter (официант)."

Her appointment went clean out of her head (ее свидание начисто вылетело: «вышло» из ее головы). In the twinkling of an eye the waiter was at her side (в мгновение ока официант был возле нее: «у ее бока»).

"Bring me what these ladies are having," she ordered (принесите мне /то же самое/, что у этих леди, заказала она).

gluttonous [`glAtnqs], wrap [rxp], Mediterranean ["medItq`reInIqn]

She began to eat. She ate gluttonously. The place was beginning to fill up with bathers coming to enjoy a cocktail or two after having done their duty by the sun and the sea. Presently Arrow strolled along with Prince Roccamare. She had on a beautiful silk wrap which she held tightly round her with one hand in order to look as slim as possible and she bore her head high so that he should not see her double chin. She was laughing gaily. She felt like a girl. He had just told her (in Italian) that her eyes made the blue of the Mediterranean look like pea-soup. He left her to go into the men's room to brush his sleek black hair and they arranged to meet in five minutes for a drink. Arrow walked on to the woman's room to put a little more rouge on her cheeks and a little more red on her lips. On her way she caught sight of Frank and Beatrice. She stopped. She could hardly believe her eyes.

"My God!" she cried. "You beasts. You hogs." She seized a chair. "Waiter."

Her appointment went clean out of her head. In the twinkling of an eye the waiter was at her side.

"Bring me what these ladies are having," she ordered.

Frank lifted her great heavy head from her plate (Фрэнк подняла свою большую тяжелую голову от тарелки).

"Bring me some pвtйdefoiegras," she boomed (принесите мне немного печеночного паштета, пробасила она).

"Frank!" cried Beatrice (Фрэнк! — крикнула Беатрис).

"Shut up (заткнись)!"

"All right (хорошо). I'll have some too (я тоже буду немного)."

The coffee was brought and the hot rolls (был принесен кофе и горячие булочки) and cream and the pвtйdefoiegras (сливки и печеночный паштет) and they set to (и они принялись /за дело/). They spread the cream on the pвtй and they ate it (они намазывали сливки на паштет и ели его). They devoured great spoonfuls of jam (они поглощали огромные полные ложки /с/ джемом; to devour — жадноесть, пожирать). They crunched the delicious crisp bread voluptuously (они сладострастно грызли вкусный хрустящий хлеб; to crunch — грызтьсхрустом; скрипеть, хрустеть/подколесами, ногамиит.п./). What was love to Arrow then (что теперь была любовь для Эрроу; then— тогда, в то время)? Let the Prince keep his palace in Rome and his castle in the Apennines (пусть /себе/ этот принц имеет свой дворец в Риме и свой замок на Апеннинах; tokeep— держать; иметь, содержать). They did not speak (они не разговаривали). What they were about was much too serious (/то/, что они /сейчас/ делали было гораздо важнее; tobeabout— делать, осуществлять;serious— серьезный; важный). They ate with solemn, ecstatic fervour (они ели с торжественным, восторженным пылом; ecstatic— экстатический, в экстазе).

"I haven't eaten potatoes for twenty-five years (я не ела картошку /уже/ двадцать пять лет; for— для; в течение)," said Frank in a far-off brooding tone (сказала Фрэнк задумчиво: «отдаленным задумчивым тоном»).

"Waiter," cried Beatrice, "bring fried potatoes for three (официант, крикнула Беатрис, принесите жареный картофель для троих)."

"Trиsbien,Madame (/фр./ очень хорошо, мадам)."

The potatoes were brought (картофель был принесен). Not all the perfumes of Arabia smelt so sweet (не все ароматы Аравии пахли так сладко /перифразаизтрагедииШекспира «Макбет»/). They ate them with their fingers (они ели его пальцами).

devour [dI`vauq], voluptuous [vq`lAptjuqs], fervour [`fWvq]

Frank lifted her great heavy head from her plate.

"Bring me some pвtй de foie gras," she boomed.

"Frank!" cried Beatrice.

"Shut up!"

"All right. I'll have some too."

The coffee was brought and the hot rolls and cream and the pвtй de foie gras and they set to. They spread the cream on the pвtй and they ate it. They devoured great spoonfuls of jam. They crunched the delicious crisp bread voluptuously. What was love to Arrow then? Let the Prince keep his palace in Rome and his castle in the Apennines. They did not speak. What they were about was much too serious. They ate with solemn, ecstatic fervour.

"I haven't eaten potatoes for twenty-five years," said Frank in a far-off brooding tone.

"Waiter," cried Beatrice, "bring fried potatoes for three."

"Trиs bien, Madame."

The potatoes were brought. Not all the perfumes of Arabia smelt so sweet. They ate them with their fingers.

"Bring me a dry Martini (принесите мне один сухой мартини)," said Arrow.

"You can't have a dry Martini in the middle of a meal, Arrow (ты не можешь пить: «иметь» сухой мартини в середине/во время приема пищи, Эрроу)," said Frank.

"Can't I (не могу)? You wait and see (подожди и увидишь)."

"All right then (тогда ладно). Bring me a double dry Martini (принесите мне один двойной сухой мартини)," said Frank.

"Bring three double dry Martinis (принесите три двойных сухих мартини)," said Beatrice.

They were brought and drunk at a gulp (мартини: «они» были принесены и выпиты залпом; gulp— большой глоток). The women looked at one another and sighed (женщины взглянули друг на друга и вздохнули). The misunderstandings of the last fortnight dissolved (/все/ недоразумения последних двух недель были забыты: «растворились») and the sincere affection each had for the other welled up again in their hearts (и искренняя привязанность, /которую/ каждая питала к другим: «имела к другой», снова заполнила их сердца; to well — битьключом; хлынуть; up — вверх; изглубинынаповерхность). They could hardly believe (они едва могли поверить) that they had ever contemplated the possibility of severing a friendship (что они даже обдумывали возможность разорвать /их/ дружбу; ever — всегда; когда-либо; такжеупотребляетсядляусиления; to contemplate — созерцать; обдумывать;задумывать) that had brought them so much solid satisfaction (которая приносила им так много нескончаемого удовольствия; solid — твердый; сплошной, непрерывный; satisfaction — удовлетворение; удовольствие). They finished the potatoes (они доели картофель; to finish — кончать, заканчивать).

"I wonder if they've got any chocolate (интересно, есть ли у них какие-нибудь шоколадные эклеры)," said Beatrice.

"Of course they have (конечно, у них есть)."

And of course they had (и, конечно, /они/ у них были). Frank thrust one whole into her huge mouth (Фрэнк засунула один /эклер/ целиком в свой огромный рот), swallowed it and seized another (проглотила его и схватила еще один), but before she ate it she looked at the other two (но прежде чем она съела его, она посмотрела на двух других /женщин/) and plunged a vindictive dagger into the heart of the monstrous Lena (и воткнула кинжал мести в сердце чудовищной Лины; to plunge— погружаться/;to plunge a dagger into/smb./ — пронзить кого-либо кинжалом;vindictive— мстительный).

"You can say what you like (вы можете говорить, что хотите; tolike— любить, нравиться; хотеть), but the truth is she played a damned rotten game of bridge, really (но правда /в том, что/ она играла /в/ чертовски отвратительную игру /в/ бридж = она чертовски плохо играла в бридж, вообще-то)."

"Lousy," agreed Arrow (паршиво, — согласилась Эрроу).

But Beatrice suddenly thought she would like a meringue (а Беатрис вдруг подумала, /что/ ей хотелось бы меренгу; meringue— меренга /французский десерт из взбитых и запеченных яичных белков с сахаром/).

dissolve [dI`zOlv], йclair [eI`kleq, I`kleq, `eIkleq], meringue [mq`rxN]

"Bring me a dry Martini," said Arrow.

"You can't have a dry Martini in the middle of a meal, Arrow," said Frank.

"Can't I? You wait and see."

"All right then. Bring me a double dry Martini," said Frank.

"Bring three double dry Martinis," said Beatrice.

They were brought and drunk at a gulp. The women looked at one another and sighed. The misunderstandings of the last fortnight dissolved and the sincere affection each had for the other welled up again in their hearts. They could hardly believe that they had ever contemplated the possibility of severing a friendship that had brought them so much solid satisfaction. They finished the potatoes.

"I wonder if they've got any chocolate йclairs," said Beatrice.

"Of course they have."

And of course they had. Frank thrust one whole into her huge mouth, swallowed it and seized another, but before she ate it she looked at the other two and plunged a vindictive dagger into the heart of the monstrous Lena.

"You can say what you like, but the truth is she played a damned rotten game of bridge, really."

"Lousy," agreed Arrow.

But Beatrice suddenly thought she would like a meringue.