"Крах «Волшебного королевства»" - читать интересную книгу автора (Хайасен Карл)

20

Тоненькая медная проволочка, свернутая в спираль, качалась на веревке, приделанной к зеркалу заднего обзора в машине у Керри. Джо спросил, не является ли это своеобразной иероглифической эмблемой.

— Это напоминание о моем бывшем муже, — сказала Керри, не отрывая взгляда от дороги.

— Она мне нравится, — Джо попытался сделать комплимент. — Это лучше, чем всякие пушистые кубики.

— Он хотел иметь детей, — объяснила Керри, перестраиваясь в левый ряд и обгоняя цементовоз. — Мальчика и девочку. Дом с белым забором и большим задним двором. Косилку. Охотничью собаку — золотого медалиста по имени Чемпион. У него все было запланировано.

Джо сказал: — Звучит неплохо, кроме золотого медалиста.

— Вот он и хотел, чтобы я забеременела, — продолжала Керри. — Каждую ночь. Это было как по шаблону. А я сказала: конечно, Родди, как ты хочешь, давай сделаем ребенка. Я никогда не говорила ему, что у меня спираль. А он каждый месяц выяснял: «Ну как, киска, мы сделали это? Он уже есть?» А я говорила: «Как жаль, мой сладкий, нечем тебя порадовать, но в следующий раз мы постараемся получше».

— Родди — это его имя? Уже в этом плохой знак.

— Ну, он был превосходным экземпляром.

— И что случилось?

Керри преодолела перекресток с дорогой № 1, даже не прикоснувшись к тормозу, и искусно слилась с движением: — Родди вздумалось некоторое время провести в Эглине.

— Это означает, что он либо торгует наркотиками, либо нечестный законник.

— И то, и другое, — сказала Керри. — В прошлом месяце прислал мне фотографию, где он с теннисным призом. Пишет, что не может находиться вдалеке и. начинает опять готовиться к семейной жизни.

— А парень не слишком хорош?

— У него самый настоящий Эдипов комплекс. — Керри кивнула на спираль и сказала: — Я держу это здесь, чтобы напоминать самой себе о том, что не надо принимать близко к сердцу таких мужиков. Это — Родди, с его Стэндфордским дипломом и фантастическим европейским автомобилем, и со своей солидной фирмой в деловой части города. Во всем мире все должно делаться только для него. Прибавь к этому, что он ничто иное, как большое дерьмо, и тупое дерьмо в придачу.

Уиндер сказал ей, что лучше бы она поостереглась так выражаться.

— Но слава Богу, у меня все же есть карьера. — Керри повернула машину к стоянке автомобилей и доехала до конца узкой гравиевой дорожки.

— Дом, милый дом, — промурлыкала она. — Будь внимательнее, когда будешь запирать дверь. Здесь не очень-то хорошее соседство.

Джо спросил: — Почему ты делаешь это для меня?

— Я не знаю. Я, действительно, не знаю. — Она отдала ему ключи и попросила облачиться в шкуру Енота, как только он выйдет из машины.

Бад Шварц и Денни Поуг помогли Молли Макнамара подняться по ступеням старого дома в Южном Майами. Они усадили ее в кресло-качалку в гостиной и открыли окна, чтобы проветрить дом. Рука Бада Шварца все еще ныла, но пальцы, кажется, функционировали.

Денни Поуг сказал:

— Хорошо все-таки дома?

— Конечно, — ответила Молли. — Мальчики, вы мне не организуете чаю?

Бад Шварц взглянул многозначительно на партнера.

— Я сделаю, — сказал Денни, — мне не трудно, — и направился в кухню.

— Неплохой парень, — сказала Молли Макнамара. — Вы оба неплохие.

— Примерные граждане, — сказал Бад, — вот кто мы.

Он водрузил свое тело в мягкое капитанское кресло, но тут же вскочил, как будто сидение было горячим. Он забыл про ту чертову вещицу в кармане, пока она не пощекотала его по яйцам. Он раздраженно вытащил ее из штанов и положил на край стола. Она была завернута в голубую кружевную салфеточку.

Бад спросил: — Мы могли бы что-нибудь сделать с этим?

— На полке над плитой стоит банка, — сказала Молли, — а в холодильнике — рассол.

— Вы смеетесь.

— Это важно, Бад. Очевидно же.

В холле он настиг Денни, который нес чай на серебряном подносе.

— Ты поверишь? — сказал Бад. Он держал раскрытую салфеточку.

— Что еще?

— Она хочет, чтобы я эту чертову вещицу положил в рассол!

— Это еще зачем?

Когда он вернулся в гостиную, Молли покачивалась в кресле. Он поднес ей чай и сказал: — Вам должно стать получше.

— Получше, чем я выгляжу. — Она осторожно пила, наблюдая за Денни поверх чашки. Нежным голосом она произнесла:

— Ты не знаешь, что это значит для меня — то, что вы остались помочь.

— Это не только я. Это и Бад тоже.

— Он неплохой человек, — согласилась Молли. — Я подозреваю, что он человек принципов, глубоких принципов.

Денни Поуг никогда не замечал в своем партнере человека принципов, но, может быть, Молли что-то действительно углядела. Хоть Бад и был неисправимым вором, он играл по определенным правилам. Без оружия, без насилия, без сильных наркотиков — Денни допускал, что все это можно назвать принципами. Он надеялся, что Молли распознала, что и он тоже имеет свои моральные границы, которые не нарушит. Позднее, когда все заснут, он решил составить их список.

Денни спросил: — Так что вы собираетесь теперь делать? Стоять на своем?

— Честно говоря, не уверена. — Она поставила чашку и промокнула салфеткой губы. — У меня было несколько экспертов, которые были против Кингсбэри. Юристы, экономисты, люди, сочувствующие нашему делу. Они составили список утечек денег, и сказали, что все это весьма интересно, все эти иностранные компании, но что, возможно, уйдут месяцы на то, чтобы отсортировать материал, и обвинительный акт будет готов только к следующему году. У нас просто-напросто нету столько времени.

— Черт, — сказал Денни. Он не произносил слова «черт» с третьего класса, но в присутствии Молли, он старался выражаться как можно приличнее.

— Я немного обескуражена, — продолжала она, — кажется, я понадеялась преждевременно.

Денни Поуг чувствовал себя так паршиво, что готов был рассказать о шантаже, который они с Бадом затеяли против великого Френсиса Кингсбэри.

Он спросил: — Мы можем что-то сделать? Хотя бы не дать им убивать бабочек и улиток?

Молли дала ему подборку статей из журналов о редких тропических улитках Кей Ларго.

— Я не сказала, что мы сдаемся… — добавила она.

— Мы должны поговорить с Бадом. Он что-нибудь придумает.

— Каждый день мы теряем драгоценное время. Каждый день может вылиться во что-то конкретное.

Денни кивнул: — Давайте скажем Баду. Он мастак по части таких дел.

Молли прекратила раскачиваться и подняла руку:

— Я что-то слышала. А ты?

Из кухни донеслись звуки борьбы: мужчины дрались, что-то тяжелое ударилось об стену, разбилась банка.

Денни трясло, когда он поднялся. Предательские ноги дважды наводили его на мысль о бегстве.

— Дай мне мою сумочку, — сказала Молли. — Мне понадобится мой пистолет.

Но Денни будто прирос к полу. Его веки вздрагивали, а руки повисли, как плети. Все, о чем он мог думать, было: «Кто-то убивает Бада».

— Денни, ты меня слышишь? Дай мне мою сумочку.

Что-то оранжевое появилось в холле. Это был высокий мужчина в ярком дождевике с капюшоном. У него была влажная серебристая борода, черные солнцезащитные очки и что-то красное, обернутое вокруг шеи. Он держал Бада в весьма неудобном положении, одной рукой вокруг пояса. Бад был размякший, задыхающийся, со смятением на лице.

Когда незнакомец выступил из тени, язык Денни был сухим, как пластырь.

— А, это ты, — сказала Молли. — Поаккуратней, не повреди молодого человека.

Незнакомец с размаха бросил Бада на сосновый паркет и сообщил:

— Я поймал его, когда он клал чей-то палец в банку.

— Именно я велела ему сделать это, — сказала Молли. — А теперь, Губернатор, успокойся.

— Что с вами случилось? — спросил незнакомец. — Кто это сделал с вами, миссис Макнамара?

Он снял очки и вперился в Денни, который издал странный шипящий звук и замотал головой. Бад, страдая от боли, выговорил:

— Это не мы. Это какой-то чертов кубинец.

— Скажите мне его имя, — потребовал незнакомец.

— Я его не знаю, — сказала Молли, — но у меня есть кое-какие улики.

— Палец, — пояснил Бад, все еще не отдышавшись.

Незнакомец присел рядом с качалкой и нежно рассматривал раны и кровоподтеки на лице Молли. — Это невыносимо, — шептал он сам себе. — Это варварство.

Молли дотронулась до его руки и сказала:

— Со мной все будет в порядке. Правда.

Бад и Денни видели таких мужчин только в тюрьме, да и то — не много. Его лицо можно было назвать диким… диким и бесстрашным, но не безумным. Может, оно было бы даже роковым, если бы парень не был так печален.

Он повернулся к Баду и сказал:

— Как насчет того, чтобы дать мне эту кубинскую штуковину?

— Я бросил палец на пол. — Откликнулся Бад и подумал: «О Боже, не заставит же он меня поднимать его?»

Денни опередил Бада:

— Я отыщу его.

— Нет, — возразил мужчина в оранжевом плаще, — я подберу, когда буду уходить.

Он сжал Молли руки и поднялся: — С вами все будет нормально?

— Да, они хорошо обо мне заботятся.

Незнакомец взглянул на Бада.

— Я не хотел сделать тебе больно, — сказал он Баду.

Молли объяснила:

— Он не знал, что вы, ребята, мои гости, вот и все.

— Я буду рядом, — сказал незнакомец. Он поцеловал Молли в щеку, сказал, что через день-другой проведает ее и ушел.

Бад подождал, пока не услышал стука хлопнувшей двери. Потом спросил: — Что это было за явление?

— Друг, — ответила Молли. Они знали друг друга долгое время. Некогда она добровольно работала в его предвыборной кампании, агитируя за будущего губернатора одновременно и граждан, и коалиции по охране окружающей среды. Позже, когда он бросил службу и пропал, Молли была одной из немногих, кто все понял и все знал.

— Парень ничего себе, — сказал Денни. — Он выглядит, как… У него не было срока?

— Нам не следует этого знать, — прервал его Бад. — Я прав?

— Ты абсолютно прав, — сказала Молли Макнамара.

Незадолго до полуночи 23 июля Джим Тайл получил по рации сигнал о том, что неизвестный стрелял по автомобилям на Кард Саунд Роуд. Полицейский сказал диспетчеру, что он на маршруте и что он известит офис шерифа в Монро Каунти, если ему понадобится дублер — который, он знал, ему не понадобится.

Машина лежала на откосе дороги в полумиле восточнее большого моста. Джим Тайл посмотрел на бамперы: два «Аламо», «Херц, „Нэщнл“, „Эвис“. Фирмы по найму автомобилей стали ставить метки на все свои машины, что было вызвано не столько рекламой, сколько предупреждением местным водителям, что рядом неориентирующийся турист, хотя этой ночью выстрелы поразили как раз ничего не подозревающих туристов. Во всех автомашинах были дыры от пуль 45-го калибра в левой передней панели.

Джим Тайл точно знал, что произошло. Он записал краткие показания водителей, которые, казалось, зациклились на том, что кто-то стрелял в них просто потому, что они были туристами. Джим заверил их, что вещи такого рода происходят не каждый день. Потом он позвонил в Хоумстед, чтобы прислали буксиры для трех наемных машин, в которых снайпером были прострелены моторы.

Один из водителей, турист из Канады, по связи позвонил в офис «Аламо» в Международном аэропорту в Майами и объяснил ситуацию. Вскоре другие машины были в пути.

У Джима ушло несколько часов на то, чтобы понять смысл происшедшего. Двое депутатов из Монро Каунти подъехали и помогали искать улики до тех пор, пока москиты не заставили их вернуться. После того, как туристы отбуксировали машины, Джим залез в свою и обоими кулаками надавил на сигнал. Потом он поднял стекла, включил кондиционер и стал ждать, когда его несчастный старый друг выйдет из болота.

— Мне жаль, — Скинк предложил полицейскому средство «Эдтайр» для отпугивания насекомых.

— Ты обещал прилично себя вести, — сказал Джим Тайл. — А теперь ты поставил меня в дурацкое положение.

— Остынь немного, — сказал Скинк. — Во всяком случае я никого не задел. — Он снял свои солнцезащитные очки. — У тебя случались когда-нибудь такие дни? Дни, когда тебе необходимо было выйти и стрельнуть в какое-нибудь дерьмо, неважно, какое.

— В наемные автомобили?

— А почему, собственно, нет?

Напряжение перешло в молчание. Они разговаривали о таких вещах и раньше. Когда Клинтон Тайри был губернатором Флориды, Джим Тайл был его главным телохранителем — необычайно престижная должность для черного полицейского. После того, как Клинтон Тайри ушел, Джим тут же потерял работу элитного охранника. Новый губернатор, как ему объяснили, чувствовал себя более комфортабельно среди своих головорезов. К концу той судьбоносной недели Джим Тайл опять оказался патрульным на дороге, участок Харни — Каунти, ночные смены.

Спустя годы, он оставался близок с Клинтоном Тайри, частично из-за дружбы, частично из-за восхищения, а частично из-за уверенности, что человеку всегда нужна полицейская охрана. В то время как Скинк вел беспокойный и все более дикий образ жизни, Джим Тайл всегда был рядом с другом и старался как мог для него. Учитывая его работу, порой ему было нелегко, но Джим знал, что его друг сделает для него то же самое, поменяйся они вдруг местами. К тому же, Джим верил в свои силы и надеялся, что когда-нибудь он будет командовать патрульным подразделением или даже всеми патрулями.

А теперь, сидя в патрульной машине, Скинк протирал платком свои очки и извинялся за то, что поставил друга в такое неудобное положение.

— Если ты хочешь арестовать меня, я пойму, — сказал он.

— Кому нужна твоя чертова доброта! Но я буду тебе весьма признателен, если ты позволишь узнать, что происходит.

— Ничего необычного, — ответил Скинк, — нехорошие парни нам всем коллективно дают под зад коленом.

— Мы нашли мертвое тело на мосту, парень по имени Энжел Гавирья. Ты знаешь об этом, не так ли? — полицейский не стал дожидаться ответа. — Коронер говорит: самоубийство или несчастный случай, но я там был и думаю, что это не то и не другое. Покойный был хорошо известным «ведром с помоями», а у них никогда не хватает приличия, чтобы убить самих себя. Обычно кто-то другой оказывает им эту честь.

— Джим, мы живем в бедовые времена.

— На следующий день я тащил синий «Форд-Седан», который слетел с моста на скорости 86 миль в час, не считая того, что он был фэбээровский.

— ФБР? — оживился Скинк. — Здесь?

— Его звали Хоукинс. Он показал удостоверение, и мы с ним поболтали. Работает по делу о Волшебном Королевстве. Разбирается с исчезнувшими крысами с синими языками. — Джим лениво усмехнулся. — Да, теперь ФБР занимается тем, что допрашивает Эльфов, Ковбоев и Сказочных Принцесс. Я не думаю, чтобы ты мог просветить меня по этой части.

Скинк был удовлетворен, что в ФБР обратили внимание на события в Северном Кей Ларго. Он сказал: — До меня доходят только обрывки информации.

Джим наклонил лицо к переднему кондиционеру; его щеки почувствовали приятную прохладу. Он передал по рации диспетчеру в Майами, что заканчивает дежурство.

— Я устал, — сказал он Скинку.

— Я тоже.

— Послушай, — произнес полицейский, — я не буду спрашивать о мертвом парне под мостом и об аварии грузовика, перевозившего тело кита…

— Я не знаю, что можно сделать с дохлым китом.

— Это ладно. Но как насчет тех бульдозеров? Ты в курсе? — Скинк посмотрел на него вопросительно.

Джим рассказал, что днем случилось на строительстве в Фалькон Трейс.

— Они ищут парня, который раньше работал в Королевстве. Говорят, он наломал там дров. И вроде бы, ан с оружием.

— Правда? — Скинк задумчиво подергивал бороду.

— Ты знаешь этого человека?

— Возможно.

— Так ты, возможно, мог бы передать ему, чтобы он заканчивал это дерьмовое дельце, пока не поздно?

— Уже поздно. Сукины дети бьют даже беззащитных стареньких леди.

— Черт побери, — полицейский уставился в окно машины. Три москита, прорвавшиеся внутрь, закружили вокруг его головы. Скинк подался вперед и поймал их. Потом открыл окно и выпустил их в густую ароматную ночь.

Джим сказал: — Я беспокоюсь за тебя.

Скинк усмехнулся: — Единственное хорошее событие.

— Может быть, я тебя вытащу, когда все закончится.

— Нет причин. Никто не видел, как я сделал это, никто не нашел оружия. Они даже не продержали меня ночь.

— Да, не продержали, — произнес Тайл, — потому что я им сказал.

Улыбка Скинка исчезла. Джим сказал:

— Они тебя не будут пасти, конечно. Но я мог бы вывести тебя из дела на месяц или два. Пока все не утрясется.

— Зачем? Ты же знаешь, что я прав. Ты знаешь, что то, что я делаю, правильно.

— Но не стрельба по наемным автомобилям.

— Ошибка суда, — согласился Скинк. — Но я же сказал, что мне жаль, видит Бог.

Джим положил руку на плечо друга:

— Я знаю, что ты считаешь, что это правильно и этого требует дело. Но, боюсь, ты проиграешь.

— Может быть, нет, — сказал Скинк.

Джим всегда терялся, когда Скинк говорил подобные вещи в подобном тоне. Он сказал:

— У меня тоже есть своя жизнь. И я не могу ее остаток присматривать за тобой.

Скинк откинулся спиной к дверце машины: — Джим, они мостят этот чертов остров.

— Ну, это…

— Но это только начало, — сказал Скинк. — Господи, ты должен знать. Это только начало!

Некогда правительство штата скупило почти весь Северный Кей Ларго. Волшебное Королевство и Фалькон Трейс были единственными землями, оставшимися в частных руках. Однако Скинк не был рад. Джим сказал:

— А тот парень, которого ты завербовал…

— Я его не вербовал.

— Неважно. Он тоже втянут в это.

— По-видимому, так, — ответил Скинк. — По-видимому, у него это серьезно.

— Итак, если тебя запереть, ни к чему хорошему это не приведет, да? — Джим надел свою шляпу и сдвинул ее на затылок. В темноте Скинк не мог разглядеть выражения лица своего друга.

Джим сказал: — Обещай мне одну вещь, хорошо? Расскажи этому парню о смысле происходящего. Он новичок в этом деле и может пострадать. Это дело с бульдозерами — ничего хорошего.

— Я знаю, — отозвался Скинк, — но для того, что он сделал, нужны недюжие способности.

— Послушай-ка меня, — строго произнес Джим. — Он уже нажил серьезные неприятности на свою задницу, ты понимаешь это? Есть такие вещи, где я могу помочь, но есть такие, где я бессилен.

Скинк кивнул: — Я поговорю с ним, обещаю. И — спасибо тебе.

Он ушел. Джим потянулся к двери, чтобы запереть ее изнутри. Рука еще ныла от москитных укусов. Он надавил на акселератор. Набрав скорость сто пятнадцать миль в час, полицейский опустил окна, чтобы свежий ветер проник в кабину.

— Двое, — слова вылетели в открытую ночь. — Теперь на мне двое сумасшедших.