"Блистательный и утонченный" - читать интересную книгу автора (Сазерн Терри)

13

В Клинике, за закрытой дверью своей консультационной, доктор Эйхнер имел разговор с Мартином Фростом, частным детективом.

— Если между ними есть связь, значит, я ужасно ошибаюсь, — говорил доктор Эйхнер, — но в одной вещи я уверен точно — однако позвольте мне все же предложить вам выпить.

Мартин Фрост поднял руку.

— Только не тогда, когда я на работе, спасибо, не обращайте внимания. Вы говорите, он извращенец?

Доктор Эйхнер налил себе еще одну рюмку бренди и задумчиво покрутил стакан в своих руках.

— Я бы не стал уделять этому вопросу столько внимания. Факт в том, что я обнаружил это как… характерную случайную информацию, скажем так. Эти отклонения обычно имеют свои параллели, социальные или еще какие-то, видите ли…

Мартин Фрост был очень большим, крепким мужчиной, возраста далеко за сорок, и на его внешности не отражалось никаких эмоций — черта характера, из-за которой на его огромном лице не было ни единой складки или морщинки.

— Я вижу, в чем дело, — сказал он, просто опустив глаза в пол и таким образом демонстрируя свое серьезное отношение к этому делу.

— Я хотел бы, чтобы вы разузнали об этом человеке, — важно продолжил доктор Эйхнер, — добыли о нем сведения. Нам необходимо определить точную природу его связи с присяжным, и так далее. На самом деле вы должны будете документировать любое свидетельство его извращения, любое, которое найдете. Если есть случай клеветы, по крайней мере будем во всеоружии!

Данная перспектива, по-видимому, согревала доктора все это время, и он уютно расположился в своем кресле, нежно перекатывая хрустальный стакан между четырьмя вытянутыми пальцами.

— Между прочим, какова ваша ставка, мистер Фрост?

— Я могу вам назвать дневную ставку, если угодно, доктор, — сказал Мартин Фрост, прочищая горло и пытаясь устроиться удобней, переминаясь с одной ноги на другую, — это тридцать пять долларов плюс расходы… В настоящий момент я не занимаюсь другими делами, так что я посвящу вам полный день, и на самом деле я именно так и люблю работать — чтобы у меня было только одно дело.

— Хорошо!

— Будем работать в этом направлении, — Мартин Фрост посмотрел на свои могучие руки, — и сосредоточимся.

— Вот так! Да. Скажите мне, каков был ваш последний случай, мистер Фрост? Если вы, конечно, можете это рассказывать.

— На самом деле нет. Большинство моих дел полностью конфиденциальны, видите ли. Хотя я не против рассказать вам, что я работал над делом Битона-Битона — вы совершенно недавно могли об этом прочитать в газетах.

— О да. Да, конечно. Я хотел бы знать, кто раскрыл это дело.

— Ну, на самом деле я не один над этим работал. Вместе с полицией, я имею в виду. Да, как раз в том самом деле было много подводных камней!

Доктор Эйхнер отхлебнул из стакана, задумчиво и облегченно, а затем снова заговорил:

— Тридцать пять в день? И расходы. Теперь вот еще что…

Мартин Фрост, белый великан, наклонился вперед, прочищая горло.

— Под расходами, доктор, мы подразумеваем затраты, которые непредусмотрены, то есть это включает в себя: плату за такси, чаевые, фотосъемку, затраты на кассеты, маленькие усики — которые иногда бывают необходимы — и так далее, в зависимости, естественно, от специфики дела. В данный момент я не вижу никаких непредусмотренных расходов, хотя, конечно, в конце работы вы получите список по пунктам — и, естественно, мы постараемся снизить их до минимума.

— У нас есть десять дней, чтобы раскрыть это дело, — словно не расслышав всего вышесказанного, с пафосом произнес доктор Эйхнер. — Это интервал, так сказать, между сегодняшним слушанием и следующим собранием суда.

— Хорошо, доктор, — начал Мартин Фрост, взглянув еще раз на свои руки и повертев их над коленями, как два тяжелых вертела, — я не вижу причин, по которым мы не можем этого сделать.

Доктор Эйхнер встал и подошел к окну, сложив руки и обхватив самого себя. Затем он резко развернулся.

— Вы беретесь за это дело?

— Да. Да, я хотел бы поработать над этим делом.

Принимая это решение, Мартин Фрост не продемонстрировал замешательства или колебания, ни единой эмоции, только неспешно мял своим пальцем толщиной с добрую веревку огромную костяшку на правой руке, которая затем щелкнула, как огромный треснувший орех.