"Счет по головам" - читать интересную книгу автора (Марусек Дэвид)2.8Помыкавшись двадцать минут в неосвещенных туннелях Чикагского Общественного Транзита, Богдан Кодьяк прибыл в Элмберст, на станцию «Площадь Макартура». Выйдя на платформу, он снял с плеча чартерную наклейку. Транзитная пчела велела ему проходить, не задерживаясь. Он пробрался через толпу к турникетам, махнул рукой, вышел. Перед этим он надел зеркалки и сунул руки в карманы, чтобы никто не смог установить его личность. Овальное здание Бахнера, где в этот день разместилась «Э-Плюрибус», было встроено в общеквартальный цоколь. Прежде чем войти, Богдан остановился перед панелью-киоском и проверил свою анонимность. Киоск не сумел его опознать и показал рекламу портативных домашних зверюшек, годившуюся для любого ребенка. Богдан удовлетворенно хмыкнул: для широкой публики он по-прежнему оставался тринадцатилетним мальчишкой. Автошвейцар в вестибюле Бахнера потребовал снять зеркалки, но Богдан отказался и спросил, как пройти к лифтам «Э-Плюрибус». Компания, как правило, занимала три этажа целиком, а также арендовала две обычные лифтовые кабины и три диксоновые. За ним увязалась пчела. Он сослался на неприкосновенность частной жизни. Пчела сообщила, что обслуживает это здание и должна проследить за человеком, который отказывается от идентификации. Один из диксоновых лифтов как раз спускался, и Богдан присоединился к скопившейся там очереди. Если он пропустит эту кабину, другой придется ждать пятнадцать минут. Он и так уже опаздывал и поэтому пролез вперед, второй раз за утро воспользовавшись своими детскими габаритами. Никого из этих людей он не знал — выходит, их наняли только на один день. Он ринулся в подошедший лифт, но тут ему наступили на ногу. — О-ой! — взвыл Богдан. — Извини, мальчик, — сказал человек впереди него, — надо соблюдать свою очередь вместе со всеми. — Да? — подал голос мужчина сзади. — Интересно, вы-то как тогда впереди меня оказались? — Что, простите? — Что вы ребенка толкнули, меня не волнует, но вы и меня отпихнули тоже. — Марен, марен, — воззвал зажатый между ними Богдан, — не нужно скандалить. — Ага, чтобы потом тебя в платежную ведомость не включили, — огрызнулся передний, тщетно пытаясь втиснуться в переполненный лифт. Тот, в свою очередь, пытался закрыть дверцы. — Расслабьтесь, — посоветовал Богдан. — Если «Э-Плюрибус» прислала вам приглашения на сегодня, мы заплатим полностью. Все равно, будете вы использованы или нет. — Кто это «мы»? — «Э-Плюрибус». Я там работаю. Все уставились на него, а женщина в лифте спросила: — Постоянно, что ли? — Угу. У меня контракт. Старший демограф, третий разряд. — А ну, вдохнули все дружно! — скомандовала женщина и втащила Богдана за лацкан в освободившееся пространство. Двери закрылись, лифт пошел вверх. Все снова выдохнули, и Богдана второй раз за утро прижало к стенке — теперь уже не диваном, а пышным бюстом. Он закрыл глаза, впивая запах, похожий на аромат жимолости. Его гладили по голове, но он не протестовал. Начались вопросы, сколько в «Э-Плюрибус» платят служащим, есть ли там премии, какая нужна квалификация, чтобы устроиться туда на работу, какие генетические тесты нужно пройти и, главное — есть ли сейчас вакансии. Богдан, прижимаясь ухом к своей мягкой подушке, отвечал на все как можно туманнее. — Я слышала, нам эти… приборы придется вставить, — сказала обладательница бюста. — Чтобы ответы записывать. — Ну… да, — сказал Богдан. — А что это за штуки такие? — нервно спросила женщина. — Не волнуйтесь, тетечка, — заулыбался Богдан. — Они маленькие, и вреда от них никакого. Только название жутковатое, кишечные зонды, а так ничего. — У постоянных служащих они назывались затычками, а временно приглашенные — «дырками». — Через пару минут про них забываешь. Лифт доставил их на 103-й этаж, в вестибюль «Э-Плюрибус». Постоянные называли это помещение Храмом, и оно оставалось неизменным в любом арендованном здании. Храм создавал эффект огромности и внушал чувство благоговения. Для Богдана это давно утратило новизну, но он все еще наслаждался действием, которое вестибюль оказывал на новичков. Прозрачно-голубой пол тянулся, казалось, на многие километры. На горизонте высились гигантские каменные колонны, одни полуразрушенные, другие все еще увенчанные капителями, а дальше лежало спокойное зеленое море. — О-о-о, — произнесла женщина. В прохладном воздухе пахло солью и йодом. Вдали сверкнула молния, прокатился гром. Зазвучала сублиминальная музыка. Эти люди, конечно, и раньше бывали в сенсориях. Но в наши дни одним дымом и лазерами впечатление не создашь, а «Э-Плюрибус», этого у нее не отнимешь, умела создавать впечатление. Обернувшись на звук трубы, однодневные увидели вместо лифта высоченную пирамиду-зиккурат, уходящую в желтое небо. На ее усеченной вершине, у самых розовых облаков, стояла гигантская корпоративная эмблема — Человек. Это был один из самых известных символов Объединенных Демократий, и сейчас они видели перед собой его полную версию. Изображение менялось ежесекундно, варьируя пол, возраст, этническую принадлежность, черты лица, волосы и одежду. Зрителей это гипнотизировало. Говорили, что, если смотреть достаточно долго, можно увидеть каждого из пятнадцати миллиардов жителей Земли — всех, кроме себя. И не только их, но и всех дорогих тебе умерших — родителей, детей, супругов, любовников и друзей. И не только их, но и тех, кем ты мог бы стать, если бы в свое время сделал правильный выбор, если бы имел нужные связи, если бы тебе больше повезло. Недурственно, в общем, для корпоративной эмблемы. На каменных ступенях под Человеком расположился пантеон видеоидолов — тысячи прославленных имитозвезд всех времен. Знаменитая Академия «Э-Плюрибус», самая большая коллекция ограниченных изданий из всех существующих. Спутники Богдана восторженно заахали. На нижнем ярусе одиноко дожидалась Аннет Бейджинг в просторном домашнем платье, которое она сделала таким популярным благодаря многолетнему сериалу «Клейборны». — Добро пожаловать! — произнесла она с придыханием. — Приветствую всех в доме «Э-Плюрибус»! — Она воздела свои красивые руки, склонила прелестную головку. Аудитория бурно зааплодировала. — Дорогие гости, вас избрали сегодня для очень важной и волнительной задачи: предпочтительного голосования. Общество, как вам известно, способно служить гражданам лишь постольку, поскольку оно их знает. Сейчас оно обращается к вам. У каждого из вас есть голос, который — ЗДРАВСТВУЙТЕ! — дружно возгласили имиты у нее за спиной, еще более взбудоражив новеньких. — Мы просим каждого выбрать самую любимую свою знаменитость из любого периода времени в свои персональные гиды на весь этот день. Не стесняйтесь назвать избранника вашего сердца. Она или он вам непременно откликнется. Мы все здесь друзья, выбирайте кого вам будет угодно — даже меня! Целый день мы будем выяснять ваши вкусы и мнения — копаться в ваших душах, если хотите, но сначала я попрошу вас ознакомиться с условиями работы и поставить свою подпись, если вы с ними согласны. После этого мы сразу займемся оглашением ваших тайных желаний, и названные тут же спустятся к вам. Мало кто из временных дал себе труд прочесть контракт, появившийся перед ним в воздухе. Нетерпеливо махнув, они называли Беверли Беттлсон, Кэри Гранта, Агнишелло дель Сур, Хэмфри Богарта, Юрека Рутца, Мэрлин Монро, Рональда Рейгана и так далее, и так далее. «Здесь!» — радостно откликался каждый из вызванных. Звучали фанфары, и полубог сходил вниз по грандиозной лестнице пирамиды. Богдан, воспользовавшись моментом, проскочил мимо Аннет за стенку-невидимку, скрывавшую один из служебных лифтов. — Привет, Богго, — сказала Аннет — так его называла только она. — Улыбочку? Ей он мог улыбаться без конца. Именно она была его тайным желанием. Ничего, что она взрослая, ничего, что обыкновенная гологолли — он любил ее всем своим сердцем. — Само собой, Нетти. — Так ее называл только он. — Я, правда, малость опаздываю… — Мы заметили, — усмехнулась она. — Не стану задерживать, только передам: тебя вызывают в отдел кадров. — В отдел кадров? — дрогнувшим голосом повторил Богдан. — Зачем? — В среду в три пятнадцать. — Из-за того, что я опоздал? Это просто случайность, я ничего поделать не мог. Больше это не повторится. — Уверена, что не повторится, — засмеялась она. — Ты очень пунктуальный молодой человек, поэтому вряд ли тебя из-за этого вызывают. Календарь показывает, что в среду исполняется первая годовщина твоей работы у нас. Богдан посчитал в уме. — Точно! А я и забыл. — Зато «Э-Плюрибус», я думаю, не забыла, — подмигнула ему Аннет. — Извини, Богго, пойду займусь отстающими. Двое временных все еще пытались расшифровать, что написано в их контрактах. Другие уже отправились в путь через бескрайнюю мраморную равнину с голиками своей мечты. Цель их путешествия — павильон, едва заметный на горизонте. Расстояние было иллюзорным только наполовину: им предстояло пройти от лифтов на южной оконечности башни до лестничной клетки на северной, а это добрых полклика. Рядом с Гаррисоном Фордом, графом Увагой и Одри Хепберн дорога покажется еще более длинной. К тому времени, как они доберутся до павильона и вставят затычки, «Э-Плюрибус» успеет загрузить их персональные файлы, произведет затылочно-подъязычную нейроградуировку, определит нижний уровень респонденции и подберет для каждого индивидуальные тесты на утро. Все путем. Он, Богдан, становится настоящим специалистом в области социологии. Может, в компании заметили, как хорошо он работает. Может, кадры продлят ему контракт и дадут премию, а то и повысят. Кишечные зонды, они же затычки, были обязательны не только для «дырок», но и для постоянных работников. Зонд, или пробник, представлял собой пучок подвижных электродов, соединенных специальными наконечниками. Его гликолевый футляр таял при температуре тела. Конической формы, четырнадцати сантиметров в длину, он напоминал миниатюрную, покрытую жиром рождественскую елку и пахнул как порошок для ванн. Вставлять его было очень просто. Богдан на основе долгого опыта проделывал это совершенно автоматически, с юмором вспоминая о «дырках», делающих это впервые. Он запер за собой дверь «зарядной» кабинки, расстегнул скаф ниже пояса, сел на унитаз, и сиденье само опустило его на зонд. Последовал секундный дискомфорт, пока футляр всасывался в слизистую ободочной кишки, и легкий перистальтический спазм — это пара электродных волокон подсоединилась к блуждающему нерву. Вышедший из кабинки Богдан преобразился в говорящую аналитическую машину. Богдану предстояло выполнить третье за день задание — два первых он пропустил. В небольшой аудитории сидело вокруг голопространства около дюжины «дырок», все еще взволнованных новизной своих ощущений. Двое были итеранты, стивы; они уже отделались от своих гологидов и довольствовались обществом друг друга. Еще несколько человек, чартисты, сидели рядом в дружелюбном молчании. Богдан сделал им чартистский знак, вызвав подозрительные взгляды — он не носил кодьяковских цветов на работе. Свет в аудитории погас, зазвучала веселая музыкальная тема. Специальные камеры перенесли зрителей в Чикагскую пластическую клинику, где трое человек привлекательной наружности, две женщины и мужчина, дожидались только что сданных анализов. Они решили слиться воедино хирургическим путем, но все еще обсуждали, какую конфигурацию им лучше принять. Богдан, проработавший год в «Э-Плюрибус», заподозрил в этом консенсус-видео, наименее любимое им. Сюжет развивался на основе совместных ощущений аудитории. Профессиональный опыт подсказывал, что история вскоре свернет в привычное русло лжи и затаенных обид. Трое красивых, остроумных молодых людей, с виду аффы, решили стать единой плотью, но вопрос в том, чья это будет плоть? Какого пола? Может быть, комбинированного? Для людей, желающих стать одним целым, они удивительно долго не могли достигнуть согласия, и легкий юмористический тон их дискуссии доходил уже до абсурда. Так, во всяком случае, считал Богдан. Зрители смеялись умеренно, и сюжет начинал принимать весьма странный оборот. Разговор перешел на Чикагский купол, который должны были снять в этот вечер. Через пару минут идиоты-пациенты, открывшие видеофильм, исчезли, сменившись куда более осмысленными персонажами: новая троица укладывала чемоданы, собираясь бежать из Чикаго в другой город, по-прежнему защищенный куполом. «Э-Плюрибус» время от времени добавляла новые линии, пытаясь возбудить у зрителей интерес к другим темам. Одна из троих выиграла в лотерею и не хотела делиться с другими двумя, а они без ее ведома дали объявление, чтобы подыскать вместо нее кого-то другого. Все трое не могли договориться, куда ехать в отпуск, и прочая дурь в том же роде. Но все эти нити очень быстро вплетались в общую озабоченность на предмет купола. Как ни старалась «Э-Плюрибус» оживить сюжет, он всегда упирался в купол, купол, купол. Следующее задание Богдан выполнял в гораздо более многолюдной аудитории, где шла часовая программа вероятностных новостей «Э-Плюрибус». Для начала красивые говорящие головы напомнили зрителям, что новости именно вероятностные. Эти события, возможно, случились, а возможно, и нет — не следует путать их с корпоративными новостями. Первые несколько сюжетов касались стихийных бедствий за пределами Объединенных Демократий. Вокруг Богдана, сидящего в утлой лодочке, бушевало соленое половодье в Субсахаре. Его окружали азербайджанские дети с раздутыми животами и жертвы искусственно вызванной холеры в Ираке. Он отмахивался от пакистанских липучих мух, покрывавших людей и скот, как вторая кожа. Перед самым обеденным перерывом зрителям сообщили о космической катастрофе, жертвами которой стали крупный предприниматель и ее дочь, голливудский продюсер. Их красивая яхта «Ариа» потеряла управление и неслась вниз, как падающая звезда. Богдан заглянул внутрь и был потрясен при виде двух молодых полуодетых красавиц, взывавших к нему о помощи. Буфетные стойки «Э-Плюрибус» ломились от колбас, отбивных, гуляша, спагетти, супов, соусов, хлебцев, рогаликов, всевозможных десертов. Никаких ограничений не соблюдалось, и «дырки» наворачивали вовсю, да еще и на потом запасались. Их раздувшиеся карманы изобиловали сальными пятнами. Эта кормежка, хотя и бесплатная, таила в себе подвох, то есть очередной тест. Затычки оставались на местах, и едоки в самых интимных подробностях транслировали свой пищеварительный процесс: глаза, рот, желудок и так далее. Богдан наскоро поел стоя, набил собственные карманы пирожными и выскочил купить себе телефон. В идущем вниз лифте он надел зеркалки, а руки сжал в кулаки. В небе у здания Бахнера кишмя кишели дневные пчелы. Анонимность Богдана, как видно, держалась прочно: первая же пчела, спикировав на него, сказала: — Эй, пацан, глянь-ка. Всегда и всюду бесплатно! — Сгинь, — сказал он, не замедляя шага, и она улетела. — Слушай сюда, малец, — сказала другая. — Платим одну десятитысячную прямо сейчас, если ответишь на шесть смешных вопросов про свой крем для лица. — Я специалист по демографии из «Э-Плюрибус», — фыркнул Богдан. — Придется вам заплатить за свою дурацкую анкету малость побольше. Чеши-ка отсюда. Третья показала ему эмблему «Долголетия». — Специальное предложение. — Эта с ходу определила, что он не настоящий мальчик, а ретро. Он хотел прогнать ее, но вспомнил, что вечером у него разрешительная комиссия. Молодильной клиникой «Долголетие» чартер Кодьяк иногда пользовался, а Богдану требовалось пройти курс. Видя, что ее не гонят, пчела продолжила: — За каждый месяц, который вы себе сбавите в наших элитных клиниках, «Долголетие» убавляет бесплатно 2,45 суток. Заплатив за одиннадцать месяцев, вы можете убрать целый год. А для ретромальчиков наше предложение включает полный курс эндокринологии и диеты. Хотите ознакомиться с деталями? Богдан думал уже махнуть на пчелу, но ему не хотелось идентифицировать себя перед всей улицей, и он спросил только, на какой срок действительно предложение. — В ближайшие двое суток вы должны оформить заказ. Богдан отпустил пчелу и пошел дальше по аркаде, покрикивая то и дело «сгинь, сгинь». Ему докучали не только пчелы. Гологолли здесь было больше, чем реальных людей, и все они спрашивали, как пройти куда-то (как будто он знал), пытаясь заманить его в свои интерактивные мелодрамы. Богдан нарочно проходил прямо сквозь них, показывая этим, что он думает о таких штучках. Ни одна из витрин, мимо которых он шел, не обращалась к нему по имени. Однажды на уровне его глаз возникла платная прямая трансляция футбольного матча, но он не стал смотреть, и скоп передвинулся дальше. Потом на тротуар, буквально к его ногам, упала женщина. Он, не подумав, нагнулся помочь ей, но его рука прошла сквозь ее. Опять чертов имит! Он разозлился, но тут она подняла голову, и он увидел, что это Аннет Бейджинг. Не та, из «Клейборнов», а другая, более смуглая и угловатая, даже тощая. Щеки впалые, волосы торчат. Еще сексуальнее той, если такое возможно. — О, благодарю вас, мар Кодьяк, — сказала она, поднимаясь. Черт! Она идентифицировала его. Конечно — ведь он раскрыл ладонь на долю секунды, когда подал ей руку. Но Богдан заглянул в ее бездонные глаза и решил, что оно того стоит. Бездонные глаза пугливо бегали по аркаде. — Что случилось? — спросил Богдан. — Вы должны мне помочь. — Как? — Он почувствовал себя глупо, задав этот вопрос, но что ж делать. — Останьтесь со мной до прихода Ролло, иначе они непременно вернутся. — Кто это они? — Богдан невольно сам стал шарить по аркаде глазами. Ладно, пару минут можно поиграть. Всего-то несколько тысячных, это он может себе позволить. — Люди Ферраро. Я их боюсь. Богдан впервые заметил, что воротник ее скафа порван и что она пытается прикрыть большие багровые синяки у себя на горле. — За что они вас? — искренне встревоженный, спросил он. — Долгая история. У меня есть то, что они считают своим. — Так, может, в полицию заявить? — Они и есть полиция, — с горечью рассмеялась Аннет. — И Ферраро поклялся убить меня. — Правда? Я имею в виду, реально убить? — Даже гологолли может грозить реальная опасность — имитов тоже убивают. Возьмут и удалят, долго ли. Индивидуальную копию персонажа можно уничтожить любым зверским способом, какой только придет в голову сценаристам. Поубивают сколько-нибудь, а там и всему сериалу конец. Но не похоже, чтобы линию с Аннет Бейджинг постигла такая участь. Тут он услышал шум крылышек и увидел многоярусное сборище пчел, снимающих эту сцену для платного показа на всех континентах. Наверное, этот сериал жутко популярен, а значит, для Аннет в самом деле намечено что-то опасное. (И тарифный рейтинг у нее, надо думать, астрономический.) Сейчас его, Богдана Кодьяка, видят тысячи людей, если не миллионы. Он выпрямился во весь рост и сказал: — Надо тебя увести отсюда. — Вечно прятаться нельзя, понимаешь? Наш единственный шанс — дождаться Ролло. Богдан начинал потихоньку ненавидеть этого Ролло. Они стояли на теневой стороне аркады, но Аннет по крайней мере с трех сторон купалась в теплом и мягком свете. Кожа ее лучилась жизнью, пробочки в волосах сверкали. — Позволь рассказать тебе все, пока мы ждем. Если меня все-таки схватят, ты сможешь пересказать всю историю Ролло. Обещай, что расскажешь ему. Дай слово! Пчелы придвинулись ближе. Понятно. Сейчас его переведут в статус второстепенного персонажа, Аннет исчезнет куда-нибудь, а они с Ролло будут искать ее, пока у Богдана кредит не кончится. Ловко придумано. — Слушай, Аннет… мне надо идти. — Он неохотно зашагал дальше, но она не отставала и умоляла остаться с ней. — Не могу. Мне на работу пора. — В «Э-Плюрибус», знаю. У тебя там очень важная должность. Возьми меня с собой, пожалуйста, спрячь где-нибудь. — Нет, нельзя. ЭП ни за что не позволит. Аннет споткнулась и снова упала. Теперь она порвала и штанину, а коленку разбила до крови. Богдан как завороженный смотрел на яркую струйку, испытывая сильнейшее желание прикоснуться к Аннет. Ему стоило большого труда отвернуться и уйти прочь. — Постой, Богдан! — кричала она ему вслед. — Не бросай меня! Не отдавай меня этим шакалам! — Сгинь, — сказал он, хотя сердце у него разрывалось говорить это Аннет Бейджинг. В аркаде замаячила фирменная эмблема магазинов «Микросекунда», и он нырнул под нее, спасаясь от пчел. Этот магазин был куда больше, чем лавочка Эйприл в чартерном доме. Три экструдера, один чисто продуктовый, и утилизатор. Тут даже столики были. Богдан посмотрел настенное меню. Магазин больше, а выбор почти тот же, что и у Эйприл: товары быстрой экструзии для кухни, ванной, личной гигиены плюс бренды самых известных фирм, в том числе и «Микросекунды». Всего около миллиона наименований от шампуня до тромбона. Телефоны тоже, конечно. Всех форм и назначений, аж в глазах зарябило, — носильные, съедобные, экологические. Многими покупатель мог воспользоваться бесплатно, но Богдан хотел собственный телефон. Без определителя местонахождения и личности, без рекламы, сублиминальных мотивирующих посланий, дистанционного медосмотра, без воззваний общества предотвращения самоубийств. Короче, самый обыкновенный телефон, с одной-единственной функцией: подключения к общественному оптикому. Это исключало телечипсы, телетату, телелак для ногтей, комнатные растения, освежители воздуха и большинство других моделей в узком диапазоне ограничивавших Богдана цен. После пятиминутных поисков он был готов сдаться — а новая марка служебного фетра, попавшаяся ему на глаза, растравила скорбь по утраченной Лизе. «Спутники магистра» прошли большой путь с тех пор, как чартер девятнадцать лет назад купил Богдану модель «Маленький профессор», ставшую позже Лизой. За ту же цену, что они заплатили тогда, он мог бы сейчас купить «Оксфордского стипендиата», в миллион раз превышающего процессорную мощь Лизы и втрое — ее индекс Тьюринга. Ничего себе — за ту же цену! Пятьсот кредиток ОД! Неужели девятнадцать лет назад, когда он взаправду был десятилетним мальчишкой, их чартер мог вложить в его образование пятьсот одиков?! Богдан вздохнул и перешел к следующей странице меню, где обнаружил как раз то, что ему было надо. Обыкновенные теленаклейки, одна прикрепляется на горле, другая за ухом. Только аудио, зато всего за 0,0001 ОДК. Богдан сделал заказ и стал в очередь к экструдеру. Работа, работа, работа. После обеда Богдана направили в индивидуальную кабину с откидывающимся креслом. Он сел, свет в кабине погас, и Богдан оказался на пилотском сиденье двухместного «Ариа-Рейнджера», который несся на полной скорости по звездному космосу. Богдан проверил контрольную панель — видео было интерактивное! Не часто ему так везло с заданиями. Корабль менял курс, повинуясь самому легкому касанию навигационного шарика. — Где я нахожусь? — спросил Богдан, и панель показала ему карту Солнечной системы, отметив точку недалеко от Земли. Он развернул свое кресло. Точно, вон она, голубая планета, величиной с волейбольный мяч. Когда он повернулся обратно, в кресле второго пилота сидел маленький человечек в забавном красно-зеленом комбинезоне, ненамного выше самого Богдана. — Приветствую, мар Кодьяк, — сказал он с кривой усмешечкой. — Позвольте представиться: я имитация мара Меррила Миви, бывшего епископа «Родины Интернэшнл», лауреата Манделовской гуманитарной премии 2082 года. Вам знакома организация «Родина Интернэшнл»? — Ясное дело. Вы против того, чтобы рождались новые люди. — Не совсем так, — нахмурился имит. — «Родина» занимается важнейшей работой по ограничению населения Земли. Запрет на рождаемость — лишь малая часть их деятельности. Я целиком и полностью верю в миссию «Родины», однако ушел из нее ради еще более грандиозного проекта: «Земля-сад». Хотите узнать, в чем он заключается? Богдану совсем не хотелось слушать трепотню этого недомерка, но не прерывать же такое клевое задание, в самом деле. — Я вас слушаю, — сказал он. — Вот и отлично. Видите тот блестящий объект с правого борта? — Богдан посмотрел и увидел не одну блестку, а целые тысячи. Он сверился с картой: Земля-Прицеп, космическая колония у одной из земных точек Лагранжа. — Кстати, — сказал имит, — этот живой космический скоп вы видите благодаря СОВС, Старковской Околоземной Видеосети. Не хотите ли подойти ближе? Богдан направил корабль к скоплению огней. Раздался сигнал тревоги, на карте зажглась пульсирующая красная линия. — В чем дело? — спросил он. — Тревога, — ответил корабль. — Высокоэнергетический луч. Измените курс на ноль-три-шесть. Богдан не умел прокладывать курс и не знал, как его изменить. Он повернул снова, и сигнал стал еще пронзительнее. — Включите скорее кормовой фильтр, — сказал человечек. Богдан отдал кораблю соответствующий приказ. Звезды в иллюминаторах померкли, и через пространство протянулась, как проволока, сверкающая черта. На нее было больно смотреть. Лежащая прямо по курсу, она раскалялась все ярче, но теперь, когда Богдан видел ее, свернуть в сторону было плевым делом. Тревога умолкла. — Отличный пилотаж, — сказал пассажир. — Это наш луч, один из микролучей «Гелиотока», питающих Землю-Прицеп энергией. Их посылают сюда солнечные жатки на орбите Меркурия. В каждом луче содержится примерно один тераватт. Еще немного, и мы испарились бы. Богдан убрал фильтр и последовал к Земле-Прицепу за микролучом. Мимо прошли коррали на окраине колонии, где ждали обработки пойманные астероиды, богатые железом и никелем. Потом потянулись микролучевые мишени — большие, абсолютно черные диски в окружении космических маяков. Дойдя до верфи, Богдан сбросил скорость. Там рядами стояли гигантские обручи. На многих моллюсками копошились арбайторы, натягивая бесшовную оболочку. Вокруг сновали, как в сложном танце, грузовые тендеры, строительные боты, уловители отходов. Богдану казалось, что все они летят прямо на него. Он старался лавировать, но все-таки зацепил хвост одного уловителя и врезался в тендер. После очень зрелищного взрыва вся картина погасла. — Черт! — Богдан вернул кресло в вертикальное положение, но свет в голокабине не загорелся. Цель этого теста была, видимо, важнее его успехов в космическом пилотаже. Богдан, «Ариа-Рейнджер» и занудливый пассажир восстановились как новенькие в другой части верфи, где движение было гораздо меньше. Здесь тоже стояли круглые корабли — похоже, уже готовые. На кольцах, составленных из шестидесяти четырех барабанов, гигантскими буквами значились названия: ТБИЛИССИ-САД, АНКАРА-САД, УГОДЬЯ, ГИБРИДНЫЙ САД и так далее. — Эти О-корабли сейчас грузятся, — сказал мар Миви. — Берут на борт все, что нужно для путешествия в другую Солнечную систему, а затем для поисков и колонизации подходящей планеты. — Он жестом предложил Богдану провести «Рейнджер» в обруч «Христа-Царя». — Все в порядке. Торусы еще не активированы. Только пройдя через центр О-корабля, Богдан оценил его габариты. То, что выглядело как бугорок на ажурном корпусе «Христа-Царя», оказалось мегатонным грузовым судном, припаркованным у входного люка. «А» в названии корабля зияла, как широченные ворота. — Когда торус будет энергизирован, — продолжал Миви, — этот участок в середине корабля станет магнитной ловушкой. Те же жатки «Гелиотока», бомбардируя его потоком элементарных частиц, обеспечат движение корабля. Хотите узнать подробности этого потрясающего процесса? — Очень. — Богдан направил «Рейнждер» к следующему О-кораблю, «Подводный сад». Имитированный лектор завел что-то о самонаправляющихся частицах, лазерных корректорах курса, маневренных ракетах и системах торможения — последние включатся, когда О-корабль придет к своей новой звезде. «Рейнджер» тем временем прошел всю верфь до конца и через внутренний колодец опустился в ножку гриба-космогорода. Здесь еще достраивалась транспортно-причальная сеть. — Лекция окончена, — объявил имит. — Достаточно или вы хотите послушать о проекте «Земля-сад» и о нашем Тысячекратном плане? — Во всех подробностях, — сказал Богдан. — Превосходно. «Гелиоток» и его головная корпорация, «Старк Энтерпрайзес», являются ведущими партнерами консорциума, цель которого — расселение человечества по всей галактике. — Имит выдержал торжественную паузу и лишь затем продолжил: — Каждый из виденных вами О-кораблей, вместе с сотнями других, понесет четверть миллиона своих пассажиров в тысячелетнее путешествие к недавно открытым землеподобным планетам в соседних звездных системах. Каждый коечник на борту получит в новом мире тысячу акров земли, а также жилище и полное пожизненное обеспечение. В пакет входят неограниченный спектр образования, медицинское обслуживание (включая омоложение), культурные центры, спортивные сооружения, профессиональное обучение и все права гражданина независимо от формы правления, которую изберут для себя колонисты. Подумайте об этом, молодой человек! Тысяча акров плюс все ингредиенты счастливой жизни. Неплохо, верно? А знаете, что мы просим в обмен на все это? — Без понятия. Миллион одиков? — Возможно, это столько и стоит, но наше предложение намного выгоднее. За будущие блага пассажир расплачивается недвижимостью здесь, на Земле. Хотите знать, сколько мы требуем? Один акр. Позвольте мне повторить. За участок на планете Земля площадью всего в один акр вы получаете тысячу акров, пожизненное обеспечение и гражданство на новой Земле. Как вам это? — Дурь несусветная! Откуда у такого, как я, акр земли? Имитированный Миви впервые посмотрел на Богдана как следует. — Полагаю, вместо одного только курса омоложения на пять — семь лет вы сможете купить себе акр в амазонской пустыне. Качество и местоположение участка для нас не имеют значения, лишь бы данная страна или протекторат гарантировали права собственника. Участок континентального шельфа, законно оформленный, тоже считается. — Зачем вам столько земли? Строить новые гигабашни? Складировать ядерные отходы? — Воздаю должное вашему здоровому скептицизму, молодой человек, но в данном случае он неуместен. Помните, как называется наш проект? «Земля-сад». Вот что мы делаем: сохраняем природу на всей планете. Приобретенная нами земля двести лет лежит под паром. Никто не живет на ней и не использует ее в каких бы то ни было целях. Наши эксперты помогают восстановить ее доиндустриальную экологию. Не слышите разве, как облегченно вздыхает старая Гея? — сам театрально вздохнув, вопросил Миви. — То есть вы вроде как оказываете услугу всему человечеству? — Совершенно верно, — подтвердил епископ-расстрига. — Человечеству и Матери Земле. Богдан закатил глаза и на полной скорости ринулся в центр космического поселения. |
||
|