"Том 3. Лорд Аффенхем и другие" - читать интересную книгу автора (Вудхауз Пэлем Грэнвил)

Глава X

Мистер Дафф беседовал с Салли во вторник. Наутро, в среду, он сидел в баре «Розы и короны».

Можно сказать, что мхом он не обрастал. Салли вернулась в половине пятого, а ровно в семь король ветчины прибыл на станцию Луз Чиппингз. Место это он осудил, едва на него взглянув. Ему вообще было плохо.

Небольшие города (в данном случае — 4916 жит.) хороши, если они вам нравятся, но у мистера Даффа были другие вкусы. Да, с его приездом население достигло четырех тысяч девятисот семнадцати, однако это его не утешило. Словно певец, наряженный негром, он стремился домой, ах, домой, то есть — в Лондон.

Утром в баре захолустной гостиницы — смертная тоска, только днем стекаются туда сливки местного общества. Сейчас он мог бы побеседовать лишь с рыжей девицей, которая читала журнал, сидя за стойкой. То была Вера Пим, невеста Чибнела.

Завсегдатай заметил бы, что сегодня она молчалива. Обычно она по-хозяйски развлекала гостей беседой, легко переходя от погоды и политики к спорту и кино; обычно — но не теперь. Она читала, бросая на Дж. Б. нервные, быстрые взгляды.

Завсегдатай бы удивился, но причина — проста: мистер Дафф наклеил усы. Начитавшись детективов, Вера знала, что так делают злодеи. Припомнив Прокаженного и Беспалого, она буквально оцепенела от страха.

Наклеил их мистер Дафф, поскольку как-никак вступил в опасную зону, где можно встретить Беатрис. Усы недешевы, но что деньги, когда ты в таком положении!

Допив свой джин с тоником, он поднялся и сказал:

— Простите…

Вера подскочила, словно треска в брачную пору. Именно так начинал беседу Душегуб-с-автоматом.

— Да? — проговорила она.

— Как пройти к Клейнс-холлу?

— Сперва налево, потом прямо.

— Спасибо, — сказал посетитель, после чего столкнулся в дверях с Джосом и Чибнелом.

— Пардон, — заметил Чибнел.

— Гр-р-р, — заметил Дафф.

Джос посмотрел на него с интересом. Кого-то такого он видел, может быть — в кошмаре. Безуспешно обшарив память, он понял, что Чибнел представляет его своей невесте.

— Мистер Уэзерби, наш новый лакей.

— Здравствуйте, — сказала Вера.

— Здравствуйте, — сказал Джос, определяя сразу, что она — высший сорт, и выразительно дергая бровью.

Поняв этот жест (или гримасу), Чибнел обрадовался, и воцарилась гармония, которую вскоре нарушил новый слуга.

— Кто этот морж? — спросил он. Мисс Пим помрачнела.

— Понятия не имею, — сказала она, вдумчиво протирая бокал.

— Я его где-то видел, — не унимался Джос.

— Он тут остановился, — сообщила Вера. — Если хотите знать, по-моему…

Чибнел засмеялся, и чуткое ухо Джоса уловило перебор в теме «Ах, эти милые дурочки!». Вера Пим тоже его уловила.

— Ладно, — сказала она, — смейся, смейся. По-моему, он жулик.

Чибнел засмеялся снова, все с той же оскорбительной снисходительностью.

— Вечно у тебя жулики, — заметил он. — С чего ты взяла?

— А зачем он тут живет? Не художник, не торговец. Удочек тоже нету…

— Тогда — писатель. Они любят покой.

— А зачем фальшивые усы?

— Откуда ты знаешь, что фальшивые?

— Коту видно.

— Ха!

— Сам хорош, — удачно парировала Вера.

Джосу показалось, что его втянули в любовную ссору. Кроме того, он обещал хозяину начать урок ровно в полдень. Поэтому он допил пиво, извинился и вышел; Чибнел же закурил и продолжил дискуссию.

— Вот что, — сказал он, — начиталась ты этих книжек.

— Все лучше твоих.

— А что в моих плохого?

— Всякая чушь. Такого не бывает.

— Приведи пример.

— Пожалуйста. Ты когда-нибудь слышал, чтоб отец выгнал сына, потому что тот не хочет жениться на какой-нибудь мымре?

Чибнел выпустил кольцо дыма. Он был доволен. При всей своей любви к Вере он понимал, что нынешних женщин нужно время от времени ставить на место.

— Слышал, — раздумчиво сказал он. — Именно это случилось с мистером Уэзерби.

— Он что, сын герцога?

— Не знаю уж, кого, но с титулом.

— Врет.

— Ничего подобного. Я сразу заметил, тут что-то не так. Ты бы видела, как он смотрел на свою комнату! Не привык, говорит, дайте мне что-нибудь получше.

— Ну и ну! Ты ему ответил как следует?

— Что ты! В жизни бы не посмел.

Вера Пим протирала бокал, выражая подчеркнутое недоверие.

— Денег у тебя не брал?

— Дал десять фунтов. Так пойдет, купим кабачок. Можно будет пожениться.

Вера опустила бокал, с ужасом глядя на Чибнела.

— Десять фунтов?

— Десять фунтов.

— Десять ФУНТОВ?

— Да. Что, съела?

— Ничего я не съела. Знаешь, кто он?

— Тоже, наверное, жулик?

— Это конечно. Мало того, он гангстер. Ты что, в кино не ходишь? Сам посуди, если папаша его выгнал, где он деньги берет?

Чибнел нахмурился. Ему не понравилась такая живость мысли.

— Ха! — сказал он.

— Сам хорош. Жизни не знаешь. Во всех журналах, где угодно… Да что там, как об стенку!

— Не надрывайся, посинеешь. — Чибнел взглянул на часы. — Тебе не пойдет. Ну, пока. Чай пить будем?

Вопрос был риторический. По средам, после часу, Вера была свободна и приходила к жениху, чтобы выпить с ним чаю. Как ни странно, она ответила:

— Позвоню.

— То есть как?

— Мало ли что! Дворецкий застыл на месте.

— Ладно, — промолвил он. — Если меня не будет, скажи, что передать.

Мистер Дафф подходил тем временем к усадьбе. Поскольку мы знаем, как боялся он встретить леди Чевендер, то можем подумать, что спокойная мудрость уступила место безумию. Но это не так. Скрываясь и таясь, он надеялся встретить лорда Холбтона и узнать от него, как идут дела. Ему хотелось уехать поскорее, ибо своеобразная кухня «Розы и короны» уже начала свое пагубное воздействие.

От «Розы» до усадьбы было меньше мили, и он почти одолел это расстояние, когда обнаружил, что в это утро ему особенно везет. Прямо перед ним, у входа в парк, маячил тот самый человек, которого он мечтал увидеть. Ветчинный король не любил излишних движений, но тут — припустил галопом, выкрикивая любимое междометие «Эй!»

Лорд Холбтон вышел погулять, чтобы обдумать будущее. Ему представлялось, что пища для мыслей есть.

Певцы — нервный народ, рулады подмывают душу, и он исключением не был. Только нужда в деньгах давала ему силы вообще смотреть в будущее. Чем больше он смотрел, тем меньше видел. Подходя к воротам, он прикидывал, что будет, если миссис Стиптоу застанет его на месте преступления.

Услышав топот погони именно в такую минуту, он обернулся и понял, что за ним бежит усатое чудище, орущее «Эй!»

Люди по-разному реагируют на орущих и усатых чудищ. Джос Уэзерби и Наполеон стояли бы твердо, обдумывая при этом расположение сил. Вероятно, так поступил бы и Атилла — но не лорд Холбтон. Бросив на преследователя затравленный взгляд, он понесся вперед со скоростью кролика. Что там, какой кролик — гораздо быстрее!

Дж. Б. остановился, тяжело дыша, и несколько слов, недостойных крупного торговца, сорвалось с его уст. Как многие усачи, он недооценивал действия, которое усы оказывают на людей, тем более — тонких; мы же припомним Бирнамский лес, испугавший Макбета. Ветчинный король думал теперь о том, что такое ничтожество, как его быстроногий подопечный, ни за что не справится с серьезной, ответственной задачей. К кому же воззвать?

Он сам не знал, когда некий голос прошептал ему: «Надейся на одного себя». Вот — этой мысли не было, вот — она есть, мало того — она стала исключительно ценной.

Возможно, он бы и дрогнул, если бы мимо не пронесся небольшой автомобиль, в котором сидели давешняя посетительница, китайский мопс и леди Чевендер. Мопсу (звали его Патрицией) с утра нездоровилось, и Салли возила его к врачу.

Леди Чевендер скользнула по мистеру Даффу равнодушным взглядом, явно принимая его за представителя местной фауны, он же сам — покачнулся и охнул, словно исследователь Африки, увидевший носорога, который, со своей стороны, его не заметил. Счастье Даффов не подвело.

Через десять минут он стоял у огромного окна той столовой, в которой завтракали обитатели усадьбы, и смотрел на портрет. Освежевать Джоса Уэзерби ему все еще хотелось, но он поневоле признавал, что молодой гад хорошо поработал. Портрет был даже лучше, чем он думал, и влек его, словно магнит.

Тихо открыв окно, доходившее до полу, он вошел в комнату и с кошачьей мягкостью направился к камину, когда на его плечо легла тяжелая рука.

Обернувшись, он увидел огромного человека с перебитым носом и ушами, расположенными под прямым углом к голове.

— Вы чего? — спросил незнакомец.

Сердце мистера Даффа, уподобившееся плененному кролику, медленно вернулось на свое место. Усы еще трепетали, как нарциссы под мартовским ветром.

— Да ничего, — сказал он, пытаясь вложить в эти слова все посильное очарование; но тут же увидел, что это ему не удалось.

— Как так ничего? — возразил человек с ушами. — Дом-то мой!

— Вы мистер Стиптоу?

— Ну!

Положение усложнилось, но Дж. Б. не сдался.

— Рад вас видеть, — сказал он.

— Скоро расстанемся, — пообещал хозяин.

— Занятно, что мы так встретились.

— Да уж, смешней некуда! Хо-хо!

— Я могу все объяснить.

— Валяйте.

— Расскажу вам одну историю…

— Это можно.

— Моя фамилия Дафф.

Хозяин просто вылупился. Фамилия явно задела какую-то струну.

— Дафф? Это вы звонили насчет портрета?

История, видимо, не понадобилась. Мистер Стиптоу был туповат, но не настолько.

— Ясное дело. Она вам дала поворот, а вы решили сами стибрить.

— Ну что вы! Я хотел… э… взглянуть.

— Да?

— Да, да, да.

— Ладно. Вы вот что скажите, он вам очень нужен?

— Поймите меня! — дрожа от чувств, сказал мистер Дафф. — Когда человек любит женщину, хотя они давно расстались, он должен смотреть на нее и думать об утраченном счастье.

— А то как же! — охотно согласился хозяин. — Я еще в кино видел — сидит себе, смотрит. Не помню, Адольф Менжу или Лайонел Барримор.[46] Я сразу так и подумал. Ладно. Вы правда отвалите денег?

— Сколько угодно!

— Да?

— Да, да, да, да, — заверил Дж. Б. — В разумных пределах.

— Ладно. Вам — портрет, мне — деньги. Ножик есть?

— Нет.

— И у меня нету. Пойду возьму, — сказал хозяин и столкнулся в дверях с хозяйкой.

Удержав равновесие — ноги всегда его подводили, из-за них он и не стал чемпионом, — он произнес, робко хихикнув:

— Лапочка, это мистер Дафф.

Мистер Дафф перебирал усы. Миссис Стиптоу его оглядывала. Она не была туповатой и без труда догадалась о причинах его визита. Естественно, думала она, пришел просить и молить. Губы ее сжались. Она любила, чтобы ее решения принимали без разговоров.

— Я вам вчера звонил…

— Помню. Мне прибавить нечего. Портрет не продается. Говард, проводи мистера Даффа.

— Хорошо, лапочка.

Если бы Наполеон увидел, как хозяин и гость выходят на лужайку, он бы непременно вспомнил о своих московских невзгодах. Оба молчали, пока не вышли за пределы слышимости. Тогда мистер Стиптоу вынул платок, вытер лоб и сказал:

— Все к черту!

— Что? Как?

— Ничего не выйдет.

— Не хотите?

— Не могу.

— Подумайте, какие деньги!

О деньгах мистер Стиптоу думал и невыразимо страдал. Лицо его буквально искривилось.

Вдруг оно просветлело. Мистер Дафф удивился. Маловероятно, чтобы хозяина осенила мысль, но чего не бывает!

— Слушайте! — сказал мистер Стиптоу.

— А?Э?

— Что это такое? Ну, трусишь, и тебе нужно…

— Мужество?

— Нет, раньше. А, моральная поддержка! Вот. Значит, мне нужна поддержка! Есть у меня лакей. Скажем ему.

— Лакею?

— Да. У нас с ним как раз урок. Заждался, надо полагать. Джос действительно заждался и хотел уже уйти, когда с удивлением увидел, что, кроме хозяина, к нему направляется давешнее чудище. Однако теперь, вблизи, он его узнал.

— Дж. Б! — воскликнул он.

— Уэзерби!

— Вот это да! — сказал мистер Стиптоу. — Вы что, знакомы?

— Знакомы ли мы? — откликнулся Джос. — Это мягко сказано! Дж. Б. Дафф мне дороже деда. Кто ребенка утешает, приголубит, приласкает?[47] Не кто иной, как Дж. Б.

— Вот здорово! — восхитился хозяин. — Ну, вы тут потолкуйте, а я пойду выпью.

Ухода его они почти не заметили, воззрившись друг на друга. Наконец мистер Дафф выговорил:

— Какого черта вы здесь делаете?

— Не виляйте, Дж. Б., — сурово сказал Джос. — Что — это — такое? Более мерзкой поросли…

— Неважно. Лучше вы объясните…

— Есть какие-то правила, в конце концов! Или ты человек, или ты морж. Человек не имеет права носить такие…

— Черт с ними. Что вы тут делаете? Джос поднял брови.

— Дорогой мой, неужели вы думали, что я засижусь без работы? При моих-то дарованиях! Меня немедленно подхватили. Я, как бы попроще объяснить, здешний фюрер.

— Стиптоу сказал, лакей.

— Можно назвать и так.

— Странно.

— Да. От вас не скроешься! Честно говоря, я стал лакеем, чтобы крутиться неподалеку от мисс Фэрмайл. Если помните, я говорил о ней с известной теплотой. Теперь чувства мои еще сильнее. Одним словом, я влюблен.

— Да?

— Да. Перейдем к усам. Объяснитесь.

Мистер Дафф ощутил, что все — к лучшему.

— Хотите ко мне вернуться? — спросил он.

— Смотря зачем.

— Ну, слушайте.

В этот миг появился хозяин.

— Сказали ему? — спросил он.

— Вот, собираюсь. Значит, слушайте.

— Слушайте! — поддержал мистер Стиптоу.

— А, ясно! — заметил Джос. — Вы оба хотите, чтобы я слушал. Что ж раньше не сказали?

Пока мистер Дафф излагал факты, он задумчиво молчал.

— Ну? — спросил мистер Стиптоу по окончании рассказа.

— Да, что?

— Будете?

— Что именно? А, красть портрет! Конечно, конечно. Простите, отвлекся. Я все думаю, как Дж. Б. теперь ест. Просто живая изгородь. А портрет — пожалуйста, со всем моим удовольствием.