"Анахрон. Книга вторая" - читать интересную книгу автора (Хаецкая Елена Владимировна, Беньковский...)Глава девятая…Чего Сигизмунд никак не мог понять — так это того, как его угораздило снова оказаться в помещении терминала-приемника. Ведь, вроде бы, только что ноги оттуда в панике уносил, а неведомый ужас гнался за ним по пятам. И слово себе давал — больше носа туда не казать. И вот гляди ты: опять идет по тоннелю, и фонарь прыгает в руке. А батарейки садятся. Хоть бы батарейки заменить догадался, растяпа!.. Одно утешало: в прошлый раз он оставил гореть свет. Но вот и «предбанник»; там темно. Сигизмунд находит выключатель, несколько раз щелкает. Свет не включается. Словно издалека доносится поучающий голос Никифоровича: «Теперь вам, Стрыйковский, здесь лампочки менять». В темноте, с тусклым фонариком в зубах, Сигизмунд лезет по высокой стремянке. Пол не виден — теряется где-то далеко внизу. Кругом кромешная тьма. И, как назло, когда Сигизмунд начинает ввинчивать лампочку, снова доносится угрожающий гул. Сигизмунд вцепляется в стремянку. Еще немного — и странная подземная вибрация стряхнет его с лестницы в колодец. Наконец гул стихает. Сигизмунд торопливо довинчивает лампочку и начинает спускаться. Хлопок по выключателю: есть! Вспыхивает свет. Наконец-то… Теперь можно подойти к окуляру и заглянуть в камеру. Может быть, там и в самом деле кто-то появился… Сигизмунд склоняется над окуляром. И в этот момент понимает, что за спиной у него действительно кто-то стоит. Ждет. Очень медленно, осторожно Сигизмунд поворачивается… Аспид. Белое-белое лицо. Старый. Забытая с годами, но застрявшая в детской памяти дедова бородавка под глазом — на фотопортрете тщательно заретушированная. Сигизмунд захрипел, силясь крикнуть. Что-то держало горло, не давало прорваться голосу. Наконец Сигизмунд одолел преграду и заорал… — Ты чего, Морж, цыгане снятся? — сонно пробормотала Аська. И вдруг вскинулась: — Да ты потный весь! У тебя температура? Давай горчичники поставлю. И снова заснула. Сигизмунд сел на постели. Огляделся. Ощутил острую благодарность к своей комнате — обжитой, пыльной, теплой. Никакого Аспида здесь не было и в помине. На помойке возле гаража надсадно выли коты. Но и этот звук сейчас не раздражал — наоборот, приносил успокоение. Приснилось все. Нет никакого Аспида. Был да весь вышел. Не станут коты учинять свои разборки в дурных местах. Проклятье, а хозяйство-то и впрямь беспокойное… Сигизмунд перелез через Вику — она спала с края — и отправился на кухню. Глянул на часы: еще спать и спать. Покурил. Подумал о том, что надо бы утром позвонить Федору Никифоровичу, поинтересоваься: что за чертовщина такая творилась под терминалом? Принял душ. Решил доспать остаток ночи. Сестрицы, обрадовавшись отсутствию Сигизмунда, вольготно развалились на тахте. Сигизмунд бесцеремонно сдвинул их к стене, освобождая себе место под одеялом. И на удивление быстро заснул. — А что ты, Морж, во сне орал? — спросила за завтраком Аська. — Орал и лягался, между прочим. Всю ночь нам спать не давал, правда, Виктория? — Не знаю, я спала, — строптиво ответила Вика. — Сигизмунд, будешь сыр? — Я по утрам не завтракаю… Буду сыр. Это вы всю ночь лягались. С кровати меня выпихнули, я на кухню уходил. — Только не делай из себя сиротку, Морж. Мы теперь все про тебя знаем. Ты — киллер-ликвидатор. — Чего? — изумился Сигизмунд. Аська погрозила ему ножом, вымазанным в масле. — Сам вчера признавался. Уничтожаешь трупы, следы крови… Крутой ты мужик, Морж. Удивительное все-таки дело, Морж, и чего ты с одними сплошными бабами водишься? Почему, к примеру, дружков-приятелей у тебя нет? Нет, Морж, странное дело: сколько тусовок видела — посреди каждой тусни обязательно вот такой морж лежит, обложенный бабами… моржихами… — Лежбище котиков, — сказала Вика. — Кого? Котиков? Морж, ты котик? — Коток, — поправил Сигизмунд. — Это психотип такой, — заметила Виктория. — Вот если бы ты, Морж, по субботам посещал баню и пил бы там пиво, завернутый в простыню, а в воскресенье ездил бы на рыбалку в Пупышево и дрался бы там с кем-нибудь из местных… — То тогда? — спросил Сигизмунд, когда Вика сделала паузу. — Тогда ты относился бы к другому психотипу. — И спал бы обложенный мужиками, — заржала Аська. — Катись ты в свой Рейкьявик, Виктория, с этими психотипами. Морж, телефон, вроде бы, звонит. Звонила мать. — Ну что, Гоша, как дела? — Вроде, нормально, — осторожно ответил Сигизмунд. Он уже по голосу слышал, что мать звонит не просто так. — Ты звонил по телефонам, что я давала? — Да, там все нормально, — сказал Сигизмунд как можно более небрежно. — Как отец? — Что нормально? — Ну что ты, мать, пристала? Все в порядке. — Что они сказали? — Мать, это члены старого гаражного кооператива. Там половина уже померли. Мать тяжко вздохнула в телефон и ни с того ни с сего поведала: — Что-то мне дед сегодня твой снился… Нехорошо так снился… Неужели ему до сих пор покоя нет? — Мать, сходи в костел, помолись. — Ты уверен, что там все уладилось? — Уверен. — А Александр Данилович что говорит? — Помер он. Давно уже помер. Я с другим дедком разговаривал. — Ну ладно, — проговорила мать. — Я тебе, Гоша, только добра желаю. — Знаю, — сказал Сигизмунд. — Выбрось это из головы. Там действительно все в порядке. Я на днях к вам заеду. Отцу привет. Уф! На кухне Аська с Викой продолжали муссировать старую тему. Аська радостно набросилась на Сигизмунда, когда он вернулся: — Слушай, Морж, а ты нам будешь детей делать? Я хочу девочек, знаешь таких, с бантиками в льняных волосиках, чтобы у них такие ручки были… Я вот одну тусню знаю, там тоже такой мужик-котик, он всем детей наделал и тем повязал насмерть… Слушай, Морж, а ты у меня дома тараканов-то вывел, как обещал? — Вывел. — Ой, лапушка, ой, хороший… Хочешь, я тебе девочку рожу? С бантиками. Мы ее Эльвира назовем. Или Элеонора. Как тебе нравится? — Давай тебе, Анастасия, ремонт сделаем? — И Вика родит. Вика мальчика родит. Мы его Ратибором назовем или еще как-нибудь героически, Сергеем, например… — Хальвданом, — сказал Сигизмунд. — Он согласен! — завопила Аська. — Виктория! Он согласен! Значит, так, Виктория: два часа не пей не кури, чтобы потомство здоровое было. И вперед, с песнями! Наш парово-оз вперед лети-и!.. Сигизмунд допил чай, дожевал сыр, поцеловал Аську, поцеловал Вику и на том счел завтрак законченным. — Гул? — переспросил Федор Никифорович. — И чувство беспричинного ужаса? Это один из феноменов Анахрона. Мы тоже сталкивались с этим явлением. В первый раз на полигоне поднялась паника… Однако затем мы поняли, что это не опасно. Проводили инструктаж рабочих, объясняли, что бояться не следует. — И что, не боялись? — Испытывали ужас… но не боялись. Понимали, что это естественно. Они разговаривали у старика на кухне. Вокруг плавал густой табачный дым. — Не боитесь так много курить, Федор Никифорович? — не выдержал Сигизмунд. — А, мне все равно помирать скоро… Вчера ночью опять приступ был. У меня же, дорогой мой, два года назад имел место инфаркт. Еле выкарабкался. А вчера — точно так же, как тогда начиналось. — Вчера? Федор Никифорович покивал. — Именно. — А у вас нет подозрений, что это взаимосвязано? — спросил Сигизмунд. — Что именно взаимосвязано, Стрыйковский? Подземный гул и мой сердечный приступ? Чушь и суеверия! Вы что, со своим холодильником тоже, извините, повязаны… э-э… мистическими узами? — Так что это все-таки было? Инфразвук? — Нет. Мы замеряли. Как и многое другое, что связано с Анахроном, это явление никем не изучено. Оно просто ЕСТЬ. — Насколько я понял, Федор Никифорович, — медленно проговорил Сигизмунд, — мой дед и вы, вы все, его команда, создали некоего монстра, которого даже не потрудились как следует изучить. Вам известно, что если произвести такие-то манипуляции на входе, то на выходе, СКОРЕЕ ВСЕГО, вы получите такой-то результат. Но что именно происходит в «черном ящике»… — А вас, Стрыйковский, не раздражает гравитация? — перебил Федор Никифорович. — Не раздражает, что, выронив бутерброд, вы не можете объяснить, почему он падает на пол, а не взмывает к потолку? — Икрой вниз, — вставил Сигизмунд. — Мы пользуемся многими явлениями, природа которых нами не до конца изучена. Ну и что? Мы не знаем, что такое гравитация. Мы на самом деле мало что знаем об электромагнетизме. Тем не менее мы летаем в космос и пользуемся электрокофемолками. — Я ни за что не поверю, что никто не занимался теорией Анахрона. Теорией, а не голой практикой. — Занимались, — согласился старик. — Как же мы, по-вашему, Анахрон-то построили? Но знания наши неполны. — Неужели не существует никакой документации? — спросил Сигизмунд. — Может быть, последующие поколения могли бы заняться разработками… — Последующие поколения, если им это понадобится, создадут новый Анахрон, — твердо ответил старик. — Поймите же, мы уничтожили ВСЮ ДОКУМЕНТАЦИЮ. Не осталось ни одной бумажки. Только устная инструкция о пользовании терминалом. Ее вы знаете. Анахрон-2, как и я, долго не протянет. Это очевидно. Так что «хозяйство» не будет для вас столь уж обременительно, Стрыйковский. Скорее всего, вам вообще не придется что-либо делать. — Как же вы смогли… уничтожить все… Все, над чем работали всю жизнь? Столько времени, денег, человеческих жизней! — Мы? — разъярился старик. — Мы уничтожили? Мы верили в наш проект! Мы осуществили его! И когда мы были уже на волосок к успеху, власть в стране сменилась. А новой власти мы были уже не нужны. Неужели вы думаете, что мы оставили бы этим невеждам хоть малейшую зацепку? Когда Никита пришел к власти, его цепные псы перешерстили все лаврушкино ведомство. А мы уже находились в это время, так сказать, в автономном плавании. Вот тогда-то все и было тотально уничтожено. Занимались этим Найденов на пару с вашим дедом, а они профессионалы, люди тщательные. — А компьютер? — не выдержал Сигизмунд. Федор Никифорович захихикал. — Там у меня «Цивилизация». Ворочаю, так сказать, судьбами… хрен знает кого. А вы что подумали? — Ничего, — пробормотал Сигизмунд. И вернулся к первой теме: — Так, говорите, гул безопасен? — Если выражаться точнее: мы ни разу не наблюдали никаких ЧП, связанных непосредственно с этим феноменом. — Кстати, заменяя там лампочки, я дозу не схвачу? — Если вы такой мнительный, то можете изготовить себе свинцовые подштанники. Но вообще-то на приемнике вы никакой дозы не схватите. — А какие-нибудь еще феномены… есть? — Нет. И еще один совет, Стрыйковский: поменьше верьте снам. |
||
|