Глава 17. Похищение Ибн-Сины

— Мы должны продолжить путь! — с жаром настаивал на своём Ибн-Сина, — До аэродрома атлантов — сутки хода! Смотрите сами: сегодня мы преодолеем перевал, до которого рукой подать. Немного спустим ся за границу снегов и переночуем в каком-нибудь подходящем мес те, а с утра возьмёмся за поиск аэродрома. Это не займёт много вре мени, он указан на карте довольно определённо. Мы отыщем его ещё

до обеда, ручаюсь!

Дорота задумчиво смотрела вглубь каньона. Она сомневалась.

— Мальчики, а может вернёмся? Ведь твой корабль всё ещё ждёт ва шего возвращения в бухте, Синдбад?

— И ещё долго будет ждать! — заверил девушку капитан, — Такой у ме ня был уговор с первым помощником… Но возвращаться назад на корабль в нашем положении сущее безумие! Вспомни хотя бы кен тавров? После поражения они наверняка рыщут в предгорьях в поис ках наших следов. Без лошадей мы точно угодим им в руки, и тогда гибель наша будет неминуема! Нет, я склоняюсь к предложению

Ибн-Сины и ратую за продолжение похода.

— А что скажет Мирза? — принцесса стрельнула в матроса коротким

заинтересованным взглядом. Тот сидел в сторонке на камне и сосре доточенно точил о него свой кинжал. Услышав к обращение госпо жи, он встал и сложив руки на груди с достоинством поклонился троице.

— Если мне будет дозволено говорить, то я выскажу своё мнение…

— Говори! — кивнул Синдбад, которому уже стало надоедать прини женное поведение матроса. Он даже начал подозревать, что оно нарочито напускное…

— Я как капитан! — твёрдо заявил Мирза, — Как он скажет, так я и сделаю!

— Вы все сговорились! — вспыхнула девушка, и тут же улыбнувшись, махнула рукой, — Впрочем, будь по вашему! Пошли на перевал…

Подъём к седловине оказался долгим и трудным. Тропа, хоть и нахоженная, всё же была довольно узка и потому требовала от пут ников определённых навыков, известной сноровки и внимания. Если бы у друзей сохранилась хотя бы одна повозки, то и ту пришлось бы бросить в ущелье. Но вот навьюченные лошади прошли бы перевал точно…

Солнце давно миновало зенит, когда порядком выматавшиеся

от уталости четверо людей наконец преодолели перевал и оставив царство вечных снегов, спустились на зеленеющие склоны по ту сторону горной гряды. Путники очутились на чудесном плоскогорье с густой травой, из которой выглядывали пожелтевшие обломки скал, обрамлённые душистыми цветами на длинных стеблях. Там и тут росли одинокие деревца с корявыми, гнутыми или вывернутыми штопором стволами и шарообразными кронами, а между ними — островки колючего кустарника с мелкими, но яркими цветочками.

Друзья недолго выбирали место ночлега. Их привлекла неболь шая круглая полянка, окружённая со всех сторон высокорослым кус тарником с длинными шипами на ветвях. К ней вела одна единствен ная тропинка в кустах, напоминающая короткий туннель, защищать которую в случае нападения врагов было бы достаточно просто…

— Костёр, огня! — вскричала принцесса и обессиленно повалилась в траву, под сень одного единственного дерева, выросшего в самом центре поляны, — Я устала как собака и ещё промёрзла до костей!

Из-под кустов выпорхнула потревоженная стайка горных куропаток.

— Ну вот, ужин улетел! — посетовал Ибн-Сина, опускаясь рядом с Доротой.

— Тут полно дичи! — заметил Синдбад, падая по другую сторону от

девушки, — Отдохнём и отправимся на охоту. До темноты ещё есть время.

Мирза как всегда почтительно расположился в отдалении…

С полянки хорошо просматривалась понижающаяся к югу часть плос когорья, которая живописала отдельными островками цветущей рас тительности, между которой в художественном беспорядке были разбросаны причудливые скальные обломки и камни-валуны.

Над головой, среди густой листвы дерева, путники заметили вытянутые плоды в толстой синеватой кожуре. Аппетитные на вид, они тем не менее отчего-то не привлекали местных птиц, которые не обращали на них никакого внимания. А раз так, то и людям их нече го пробовать…

Шагах в десяти от полянки Синдбад заметил под одним из де ревьев бющий родник, который давал начало журчащему ручью.

— Да! — заявил он, — Лучшего места для привала нам не найти! Полянка хорошо защищена, вода рядом, костра из-за кустарника

со стороны будет не разглядеть. Отдыхай, принцесса! Мирза! Собери хворост и разведи костёр. Слышал, госпожа замёрзла?

А мы с Ибн-Синой возьмём по луку и отправимся на охоту. Надо настрелять дичи на ужин.

— Я видел по дороге множество кроличьих нор. — заявил учёный, бодро вскакивая с земли.

— Вот и отлично! — Синдбад протянул другу лук и колчан со стрелами, — Пошли быстрее. Нашими разговорами принцесу не накормишь.

Они покинули стоянку, дошли до ручья и разошлись в разные стороны.

— Возвращаемся через час. За это время я думаю один из нас хоть что-нибудь да подстрелит? — хохотнул никогда не унывающий учёный.

Он пошёл на восток, а Синдбад на запад. Пройдя несколько стадий, капитан оказался среди низкорослых зарослей, настолько густых, что с трудом продирался через них. Внезапно сбоку из травы

выскочил кролик. Он встал на задние лапки и бесстрашно уставился на человека своими блестящими глазками. Синдбад медленно под нял лук и прицелился.

Ему было немного жаль этого безобидного зверька, но голод не тётка и на охоте нет места сантиментам, как говаривал Ибн-Сина. Он пустил стрелу, которая безошибочно нашла цель. Подвесив тро фей за стянутые бечевой задние лапки на пояс, охотник продолжил путь. Следующей его добычей стала куропатка…

Синдбад порадовался такой скорой и удачной охоте и повер нул назад. Внезапно из зарослей выпрыгнула стройная горная серна.

Охотник пустил стрелу и ранил козочку. Та жалобно мяукнула и со

стрелой в боку кинулась на утёк. Капитан, не ожидавший от живот ного такой прыти, пустился в погоню, благо что добыча скакала по направлению к лагерю.

Он бежал не разбирая дороги, ловко перепрыгивая через гни лые коряги и невысокие камни из песчанника. Ему всё время везло-

он ни разу не провалился ни в какую норку и не сломал себе ногу, хотя такая возможность сохранялась постоянно.

Серна мелькала то в высокой траве, то среди кустарника, то за замшелыми валунами. Как ни старался охотник догнать добычу, та от него упорно уходила, постепенно удаляясь всё дальше и дальше.

Стрела давно выпала из раны, кровь больше не падала каплями на листву, значит серна оказалась не так тяжело ранена, как Синдба ду показалось вначале. И вот настал момент, когда он окончательно потерял козочку из виду. Помянув шайтана с его подлыми проделка ми, капитан остановился, зло сплюнул и решил возвращаться назад. Что ни говори, а ужин им всё равно был уже обеспечен…

Внезапно до его слуха донеслись людские голоса. Он замер на полушаге, пораженный до глубины души. Люди? Здесь? Кто они?

Что можно от них ожидать? Добро или худо?

Он сделал несколько осторожных шагов в ту сторону, откуда доносились слова и снова остановился. Теперь было отчётливо слыш но, что разговаривают двое. Нет, не разговаривают, а вроде как спо рят, потому что возбуждённые голоса с каждым словом наливались

яростью.

Синдбад пригнулся и быстро обойдя островок кустарника при близился к зарослям, за которыми скрывались спорщики. Он внима тельно прислушался на ходу и внезапно узнал один из голосов. Так

говорить мог только его друг Ибн-Сина!

Но с кем он так ожесточённо спорит? Голос второго звучал отрывисто и много глуше, и в нём отчётливо угадывались угрожаю

щие нотки. Внезапно Синдбад вскрикнул, наконец узнав и второго спорщика. Им был ни кто иной, как матрос Мирза!

Но почему он не с принцесой? Что ему нужно от его друга? По

чему матрос угрожает учёному? Беспокойные мысли заставили Син дбада поспешить на помощь приятелю. Отбросив всякую предосто рожность, капитан ринулся сквозь заросли, что медведь через малин ник.

Беспокойство за друга подгоняло его получше всякой плётки,

завладев всем его существом. Сам не понимая каким образом, он вдруг ясно осознал, что сейчас его другу в лице матроса Мирзы угрожает смертельная опасность.

Цепкие колючие ветви наконец выпустили капитана из своих

обьятий. Продравшись через заросли, он очутился на краю опушки.

Перед ним открылась широкая лужайка с дюжиной торчащих из тра вы каменных мегалитов и одиноким тысячелетним гигантским гра бом посреди них, у которого грозой сбило верхушку.

Под кроной этого могучего исполина друг против друга в нап ряжённых позах стояли двое: его друг Ибн-Сина и матрос Мирза.

Оба одновременно оглянулись на шум и завидев Синдбада, вскрик нули: учёный с радостью, а матрос с яростью.

Последний внезапно громко выкрикнул страшные слова:

— Это тебе привет от Калифа Багдада! — и взмахнул рукой, в которой

блеснул клинок. Зловещая сталь с силой вонзилась в грудь учёного,

который со стоном упал среди корней дерева.

У Синдбада, увидевшего гибель друга, на секунду потемнело в глазах. Но уже в следующее мгновение он вскинул лук и выстрелил в Мирзу, до которого было не более двадцати шагов. Стрела пронзила подлому убийце грудь с левой стороны. Прохрипев проклятие, матрос замертво рухнул подле своей жертвы.

Синдбад, в сердцах стеная и оплакивая друга, нетвёрдой походкой приблизился к лежащим под деревом телам и присел возле учёного. Он бережно положил его голову на колени и достав из кармана платок, хотел прикрыть им страшную смертельную рану на груди приятеля, но…не нашёл таковой!

Более того, Ибн-Сина вдруг приоткрыл глаза и, подмигнув капитану, со стоном попытался подняться. Но у него хватило сил лишь на то, что бы сесть рядом с другом, который чуть не сошёл с ума от радости.

— Жив? Ты жив?! — не веря своим глазам Синдбад ощупывал грудь

приятеля вершок за вершком, — И даже не ранен! Но я же своими глазами видел, как кинжал предателя вонзился в твою грудь.

— Да, кинжал Мирзы действительно поразил меня в грудь! — признался учёный, постепенно приходя в себя после покушения.

Он пошарил в траве и протянул Синдбаду сломанный клинок.

— Но меня спас мой талисман! — Ибн-Сина распахнул на груди рубаху и показал висящий на шее на толстой золотой цепочке большой овальный медальон с загадочными письменами и знаками на обоих сторонах, щедро усыпанных небольшими бриллиантами и другими драгоценными камнями.

— Видишь, удар пришёлся точно в его середину. Талисман остановил

разящую сталь и сломал кинжал! Я упал, собственно, только от неожиданного и мощного толчка в грудь…

Внезапно Ибн-Сина сильно побледнел и горестно вскрикнул,

в отчаянии заламывая руки.

— О горе мне, несчастному! Я погиб! Прклятый нечестивец Мирза

испортил мою "глушилку"!

Синдбад ничего не понял, но вновь испугался за друга, взявшись утешать его со всей трогательностью, на которую был способен.

— Успокойся друг! Зачем говорить о погибели, когда смерть уже прошла стороной!

— Ах, я не о том, Синдбад! Добрая ты душа! — он протянул другу медальон, — Смотри внимательно! Эта безделушка не просто мой

оберег, это ещё и…"глушилка"!

— Не понимаю! — признался Синдбад, — "Глушилка" — это что?

Он взял медальон в руки, поднёс к глазам и увидел, что его

лицевая сторона разворочена кинжалом. В рваной прорези золотой оболочки были видны микроскопические шарики, цилиндрики, диски и спиральки, сплетённые в один замысловатый узор тонкими серебристыми паутинками, по которым время от времени проскаль зывали малюсенькие ослепительные молнии.

Внутри медальона явно что-то горело, потому что наружу выскакивали искорки и вился едва различимый дымок, несущий с собой незнакомый противный запашок.

— Это волшебная вещь! — догадался Синдбад, — Магическая! Но она повреждена!

— И я о том же! — вскочил на ноги Ибн-Сина и подал руку другу, помогая тому подняться, — Слушай, Синдбад, тебе нужно уходить отсюда! Возвращайся к принцесе, отыщите аэродром с винамами и на одном из них летите назад к кораблю! Для начала отыщите доро гу в горах, а уж она сама приведёт вас к цели. Только не сворачивай те с неё никуда!

— Как будто я смогу управлять той древней летающей колесницей! — с

горечью признался Синдбад, — Даже если и отыщу её…

— Ещё как сможешь! — заверил друга учёный, — К тому же это не колес ница, а скорее лодка или баркас, в зависимости от размеров и посадо чных мест. Вспомни, как-то ты рассказывал мне о летучем корабле,

на котором тебе однажды пришлось спасаться от дикарей…

— О да! Это было незабываемое путешествие! Капитан того чудесного судна так и не назвал своего имени, но по пути в Багдад соизволил оз накомить меня с системой управления кораблём.

— Вот и припомни его уроки. Большой разницы я думаю там не будет. Ещё тебе поможет навык обращения с летучим конём, на котором ты путешествовал вместе с Багдадским принцем Аль-Рашидом, помогая тому вернуть захваченный его вероломным дядей государственный трон…

Синдбад просиял, окунувшись в воспоминания.

— Было такое дело!

— Вот и примени свои навыки! Пойми, друг, поиск сокровищь, как ни крути, а придётся отложить до лучших времён, когда вы с принце сой, если надумаете, организуете вторую экспедицию. Сейчас, когда вас осталось двое, вам не справиться с задачей!

Синдбад заметно расстроился.

— Но почему двое? Разве ты не пойдёшь с нами?

— Нет!

— Но отчего? Ничего не понимаю!

— Я покидаю вас, но не по своей воле… Слушай друг! Как бы тебе это объяснить? Короче, я путешественник во времени и пространст ве! Вернее, беглец! Я прибыл в этот твой мир из другого мира… Настоящего!

— Чем плох мой мир? Почему ты считаешь, что он не настоящий?

— Потому что так оно и есть! Это измерение искусственное! Оно созданно воображением тысяч и тысяч писателей, историков,

учёных, исследователей и прочей пишущей братии. А так же мил лирдами читателей, чьё совмещённоеное воображение, так назы ваемый читательский эгрегор, вдохнул в мёртвые строки книг и рукописей мировой художественной литературы, а так же сторочки научных трудов во всех мировых библиотеках на планете и прочей беллетристики, одним словом: всей созданной за историю челове чества написанной от руки и напечатной на станках литературной продукции — жизнь! Прибавь сюда устное народное творчество и получится это сказочно — реальное измерение. Для тебя твой мир прочно реален, для меня он — реализованная иллюзия! Понимаешь, о чём я говорю?

— Прблизительно! Как в поговорке: сколько хочешь говори "халва",

но во рту от этого слаще не станет. Слаще не станет — в твоём мире! Но зато в моём мире эта халва появится, так?

— Да, именно в твоём мире, Синдбад! Мире реализованных фанта зий! В нём причудливым образом переплелись и писательский вымы сел, и историческая реальность. И этот мир, эту терра инкогнита отк рыл твой покорный слуга. Не просто открыл, но и нашёл способ про никнуть в него…

— Я всегда верил, что ты непревзайдённейший учёный своего вре мени, Ибн-Сина! Значит, ты прибыл из своего мира в наш как гость?

— Да, как гость и друг! Но пойми Синдбад, по нашим меркам я заявил ся к вам не совсем законно! Я проник, как какой-нибудь контрабан дист, как лазутчик, как…тот же Одиссей в Трою, наконец! Откровен но говоря, я сбежал сюда из своего мира. И поверь, меня вынудили к тому серьёзные обстоятельства…

Ибн-Сина на мгновение умолк, видимо вспоминая не самые приятные эпизоды из своей загадочной жизни в своём далёком ми

ре:

— …Понимаешь, в СССР, где я жил, ещё в середине семидесятых годов двадцатого столетия учёные придумали и опробировали способ путешествовать во времени и пространстве. Он был весьма оригинален и не слишком энергозатратен. Изобретение однако строго засекретили до поры.

После окончания МГУ я тоже долгое время трудился в области физики хроно-путешествий, но пошёл ещё дальше своих коллег: уве ровав во множественность реальностей, начал искать среди парал лельных миров искусственное измерение, порождённое силой вообра жения как писателей, так и читателей. В существование этой сказоч ной страны я начал верить ещё с юношеских лет, когда прочёл один фантастический рассказ известного американского писателя на эту тему, который поместил свой искусственный художественно-лите ратурный мир на планету…Марс!

И я нашёл то чудесное измерение, где на обычную реальность наложилась новорождённая литературно-художественная быль! Где наряду с историческими личностями прекрасно уживаются все до последнего вымышленные литературные герои. Где в горах, лесах, и долинах, на морях и океанских просторах привычная фауна на рав ных обитает со зверьём, вышедшем из-под пера того или иного борзо писца. Где то же самое наблюдается и в растительном царстве. Где обычный географический ландшафт без ущерба для себя странным образом соседствует с пейзажами надуманными, и где, наконец, трез вый научный практицизм замысловато переплетается с магией и вол шебством.

Я собирался уже заявить о своём грандиозном открытии во всеуслышанье, когда в стране произошли страшные и губительные для неё перемены. СССР не стало! Власть в России захватили так на зываемые демократы, которые впоследствии оказались настоящими врагами русского народа. Они развязали против него ничем не прек рытый геноцид. Науку, как впрочем и всё остальное, лидеры еврейс ко-кавказитских мафиозно-буржуазных образований, рядящиеся под личину нео-демократов, сходу загубили на корню…

Однако "машинку времени", изобретённую группой советских учёных, они не тронули, начав использовать её исключительно в сво их корыстных, политико-коммерческих целях. Для горстки олигар хов и прочих "новых русских" эти властители и их прихлебатели-проститутки из числа русских отступников, даже открыли хроно-ту ризм, который естественно стал покруче туризма космического.

Хроно-портал заработал во всю мощь, принося своим владель цам колоссальные прибыли. За всеми хроно-передвижениями турис тов стал строго следить созданный ими ВЧХК — всероссийский чрез вычайный хроно-контроль. В народе его комиссаров-оперативников,

набранных из рядов ветеранов МОССАДа, быстренько окрестили "хрониками". Это жёсткие, жестокие и беспринципные бойцы, с ними не договориться. Для хроников законы не писаны! Моральные ограничения на них не действуют!

Эмиссары ВЧХК не раз подкатывали ко мне, как к специалис ту, с предложением работать на них, на всю их гадскую систему. Сулили, мошенники, золотые горы. Но я же не продажная сволочь, мне за Родину обидно. Послал их куда подальше…

Кругом всё менялось коренным образом: жизненные ценности, мораль, отношения в обществе… Всё рушилось: и экономика, и госу дарственность, и Союз, и завоевания социализма… Кто-то протесто вал и активно сопротивлялся грядущим переменам, кто-то со всем соглашался, надеясь на лучшие времена, кто-то ловил рыбку в мутной воде…

Я старался ни во что такое не лезть. Осуществляя свой фанта стический проект, я продолжал работать в домашней лаборатории, расположенной в подвале собственного дома в подмосковье. И од нажды закончил его! Моя собственная "машина путешествий" по параллельным реальностям была наконец мною создана!

К тому времени я уже чётко нащупал эту искусственную реаль ность и точно определил её координаты. Вполне естественно, что первое своё путешествие я совершил именно сюда, Синдбад, в твой родной мир. Правда, по времени выбрал Начало Эпох, практически безлюдное, пока воображение какого-нибудь из писателей-фантастов не заселило его сказочными существами.

Поставив в укромном месте маячок с приёмо-передатчиком средней мощьности и соорудив небольшую энергетическую установ ку собственной конструкции, я вернулся в родную реальность. Дома меня поджидали неприятные известия: меня уволили из института, где я работал. Это, конечно, были происки ВЧХК! Дальше — ещё хуже! Началась откровенная травля моих взрослых детей и жены…

В конечном счёте какая-то гнида донесла на меня, что я занима юсь на дому секретными разработками. В спецотделе ВЧХК быстре нько вспомнили, что я в свою бытность являлся зачинателем и раз работчиком теории о параллельном искусственном измерении.

Их аналитики правильно сложили один и один и поняли, что я дей ствительно совершил грандиозное открытие, которое наглым обра зом от властей утаил.

Что тут началось!

В деревню нагрянуло подразделение спецназа! Дом мой маски-шоу брали приступом, не оставив ни одного целого стекла, ни одной две ри на петлях. Обыск провели снизу доверху, да только хрен им в нос! Я к тому времени успел разобрать аппарат и по частям закопать в ближайшем лесочке.

Он мне теперь был не нужен, ведь "коридор" с маячком и при ёмо-передатчиком в его конце я уже установил, где хотел. Иницииро вать его я мог простым нажатием кнопки пульта ДУ, замаскирован ного под мобильник, с которым не расставался ни на мгновение.

Меня арестовали по смешному обвинению в пособничестве террористам. Продержали в одиночке на лубянке целую неделю.

Допрашивали денно и нощьно, выбивая ногами сведения о коорди натах искусственного измерения и о способе путешествий по парал лельным мирам.

Я стойко молчал и меня выпустили, но стали следить. А ещё через пару дней жена и дети погибли в автомобильной катастрофе, которую без сомнения подстроили хроники — комиссары ВЧХК, обозлённые моей несговорчивостью. В свои шестьдесят с половиной лет я остался на свете один-одинёшенек. После похорон семьи слеж ка за мной усилилась, я понял, что меня вот-вот снова "возьмут"…

Я закрылся в доме, облил стены и мебель бензином и поджог.

Когда пожар разгорелся, я нажал кнопку пульта ДУ и спокойненько перенёсся к Началу Эпох этого мира. И уже оттуда рванул в нынеш ние времена.

Много путешествовал, что бы развеяться, и много наблюдал, стараясь унять в душе горечь страшной потери. Потом мне довелось посетить небезизвестный тебе, Синдбад, источник, из которого я вышел с нынешней моею наружностью молодого человека лет тридцати. С той поры время для меня как будто остановилось…

— Комиссары ВЧХК, как я понял, на твой след так и не напали? Тогда отчего ты беспокоишься? — спросил Синдбад, глядя на друга новыми глазами.

— Видишь ли, Синдбад, каждый человек обладает индивидуальным

пси-био-полем. Так называемой аурой. Она как отпечатки пальцев, не похожа на другие, потому что колеблется только в строго "своих"

диапазонах частот.

При нынешнем развитии технологий, её легко обнаружить и зафиксировать, где бы человек ни находился. Даже если он, как и я, прячется в другом измерении… Мою ауру, точнее частотные пси-колебания её свечения, я успешно блокировал всё это время медаль оном, в которм маскировался электронный приборчик, в просторечьи именуемый "глушилкой".

Его по моему заказу мне слепил один "молодой повеса с пид Одессы". Весьма грамотный и достойный человек. Если бы не его криминальные наклонности, из него вышел бы замечательный учё ный-изобретатель…

Принцип действия "глушилки" основан на коллапсировании частотных колебаний моей ауры, что позволяет не допустить их "вплетения" в полевую психо-физическую ткань мирозданья… Для

пеленгаторщиков ВЧХК меня как бы не существует. Вернее, не

существовало до последнего мгновения…

Убийца-Мирза, посланный разделаться со мной самим кали фом Багдада, ударом кинжала прибор разрушил. Теперь мою ауру агенты ВЧХК уже наверняка засекли, скоро они будут здесь…

— Разве они не поверили, что ты сгорел в собственном доме? — удивился Синдбад.

— Ты не знаешь хроников! — горько усмехнулся Ибн-Сина, — Они наверняка просеяли пепел с пожара через сито. Не обнаружив моих останков, комиссары поняли, что я их одурачил и скрылся в одном из параллельных миров.

— Но ты говорил, что у них нет аппарата для путешествий по парал лельным измерениям…

— Да, говорил! Но сделать его проще простого, если додуматься и взять за основу Временной Портал, именуемый в просторечьи "маши ной времени". На ВЧХК работают замечательные учёные. Поверь мне, они уже давным-давно обо всём догадались и наверняка создали свой прототип моего аппарата, что стоит у меня в Начале Эпох…

— Тогда, может быть, тебе стоит удрать туда, к своему аппарату?

— Нельзя! Ищейки ВЧХК быстро вычислят меня и там. Тогда вместе со мной хроники захватят и мой аппарат, а я этого не хочу. Ведь я не собираюсь долго гостить в застенках ВЧХК. Я снова сбегу от них по налаженному каналу, о котором они вряд ли догадываются. Но сна чала мне необходимо раздобыть для себя новую "глушилку".

Так что, Синдбад, как не парадоксально это звучит, мне просто жизненно необходимо, что бы хроники меня арестовали и по своим каналам переправили домой. А там я найду способ от них улизнуть и перебраться в Одессу, к старому знакомому мастеру, который сдела ет мне ещё пару "глушилок", что бы про запас… А уж потом я вернусь сюда!

Не огорчайся, друг, рано или поздно, но мы с тобой ещё сви димся. Встретимся без сомнения! А теперь, Синдбад, беги, прячься, пока не заявились комиссары ВЧХК. Я уже говорил, хроники не любят оставлять свидетелей, убьют и глазом не моргнут. Тем более, что ты для них и не человек вовсе, а так, сказочный персонаж, иллюзия…

Внезапно по листве граба пробежался лёгкий ветерок. Пение птиц среди ветвей как по команде смолкло. Цыкад и других насеко мых, что перед заходом солнца надрывались в траве, тоже стало не слыхать. Кролики, суслики и иные мелкие животные быстро попрята лись в свои норы.

Друзья не сговариваясь задрали головы: в небе над деревом появилась перевёрнутая воронка из вихревых воздушных потоков.

В неё втягивались проплывающие поблизости облака, которые напомнили Ибн-Сине вращающееся бельё за стеклом стиральной

машины.

На подёрнутой вечерней дымкой лазури небосклона воронка смотрелась угрожающим серым пятном, способным заглотить не только облака, но и средних размеров торговый корабль.

Синдбаду на миг почудилось, что он снова посреди океана сто ит на капитанском мостике "Ирбисса", который стремительно затяги вается в такой же как и воронка водоворот. Тогда ему чудом удалось спасти корабль, но ужасные воспоминания надолго осели в его памя ти. К тому же из воронки, как и из водоворота потянуло ледяным холодом…

— Да не стой же ты истуканом, Синдбад! — в отчаянии закричал Ибн-Сина, — Пряься скорей!

Он в последний раз крепко обнял приятеля за плечи и развер нув, сильно ткнул кулаком между лопаток в направлении зарослей. Синдбад бросился к укрытию со всех ног, искоса поглядывая на во ронку, которая быстро спускалась к земле. Внутри её что-то громых нуло, вспыхнула и погасла алая зарница.

Заросли с шумом расступились перед капитаном. Едва скрыв шись в гуще зелени, он остановил бег и развернулся, присев на кор точки. У земли листва не казалась такой густой, он осторожно развёл ветки руками, что бы лучше видеть, что происходит под деревом.

Из воронки, опустившейся до середины ствола граба, вдруг выстрелила прямая ослепительная молния, которая ударила прямо под ноги Ибн-Сины. Учёный отпрыгнул в сторону, громко выругав шись.

Но тут прилетела ещё одна молния, ударившая в землю под его пятки. Затем огненные стрелы так и заплясали вокруг учёного, не да вая последнему сдвинуться с места. Синдбад, ослеплённый ярким огнём, крепко зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел, что его друг уже стоит в окружении пяти смутно различимых человеческих

фигур. Это были не иначе, как хроники…

Когда и откуда появились пришельцы он проморгал. Возмож но, что комиссары ВЧХК материализовались прямо из воронки, как привидения на заброшенном кладбище. Синдбад удвоил внимание.

Так вот вы какие оперативники группы захвата! Все как один одеты в облегающие, зеркально бликующие костюмы, на которых не

просматривалось и намёков на швы. На головах — стеклянные шары со штырями в области макушек, в руках — короткие гнутые клюшки, по виду вроде как из металла. По тому, как хроники держали их, направляя длинные стволы на его друга, Синдбад догадался, что это, возможно, и есть то самое необыкновенное оружие, испускаю щее молнии…

Один из комиссаров, низкорослый крепыш с могучими плеча ми щёлкнул пальцем по своему прозрачному шару вокруг головы и тот с мелодичным перезвоном растаял в воздухе. Наверное, это был старший группы захвата, потому что остальные последовали его примеру только после его короткой команды, отданной на незнако мом языке.

Без шаров физионимии оперативников смотрелись значитель но отчётливее: прозрачный материал сфер всё-таки влиял на рез кость, смазывая лицевые черты. Синдбад с удивлением изучал их, поражаясь толстым, слегка вывернутым красным и слюнявым губам, маслянисто поблёскивающим выпученным поросячьим глазам и безобразно отвисшим носам с торчащими из ноздрей пучками волос, а так же поросшим шерстью хрящевидным ушам немыслимых форм и размеров.

Пятым членом группы захвата оказалась женщина лет пятиде сяти, если не больше, но она мало чем отличалась от мужчин. Разве что более пышной седой причёской да обрюгсшим студенистым ры лом, под которым колыхался тройной подбородок, близко посажен ными глазками на выкате и непроходящим выражением людоедки-мегеры на морде.

Синдбад чуть было не присвистнул: до того хроники походи ли обличьем на дикарей пустыни, о которых они с учёным вели не так давно разговор. Просто поразительное сходство, что и говорить!

Тем временем старший группы захвата шагнул к Ибн-Сине и привстав на цыпочки с трудом дотянулся до плеча учёного, водрузив на него свою ладонь, всю в мелких рыжих завитках. Друг Синдбада на это никак не отреагировал, по очереди одаривая каждого из хрони ков презрительно-насмешливым взглядом.

— Иван Синаев! — громко прокаркал коротышка-крепыш противным гнусавым голосом, — Ты обвиняешься в незаконных хроно и межпро странственных перемещениях! А так же в контробанде и заговоре против Российского государства! И ещё во введении в заблуждение

органов правосудия и нарушении подписки о невыезде! А так же

в десятке других более мелких преступлений, обвинение по которым тебе предъявят несколько позже, после водворения тебя в свою родную параллель!

У меня на руках ордер на твой арест! Таким образом ты, Сина ев, арестован! Следуй за мной!

Синдбад понял каждое слово, сказанное хроником его другу.

Ничего удивительного в этом не было, так как коротышка говорил по-русски, а это был родной язык Ибн-Сины, которому он в своё время немного обучал капитана…

— Я протестую! Я никакой не Иван Синаев! Я — Петя Задрыгин, мне тридцать лет! Ваши обвинения голословны! Где доказательства моей вины? — спокойно возразил Иван Синаев.

Старший хроник усмехнулся и расчехлив прибор, напомина ющий тенисную ракетку с длинной ручкой и металлически посвёрки вающей плетёнкой в кольце, поводил им над головой Ибн-Сины, для чего ему пришлось снова привстать на мыски.

— Нет, ты есть Иван Синаев, хоть и помолодевший! Наши приборы не обманешь! И ты пойман в чужом пространственно-временном конти ниуме на месте преступления! — побагровел коротышка, кивая на труп Мирзы, — В груди этой иллюзии торчит стрела, а при тебе лук и колчан с похожими стрелами! — Какие ещё требуются доказатель ства?

— Ну и что? — пожал плечами Иван Синаев, — Я оказался тут случайно!

Заблудился, с кем не бывает? Труп уже лежал под деревом. Да, я очутился в незнакомой параллели, но это не преступление а просту пок, который не влечёт уголовной ответственности, только админист ративное взыскание…

К тому же, как я подозреваю, ваша лавочка преднамеренно подсунула мне деффектный стартовый хроно-портал, из-за которого я очутился чёрт знает где. Я простой хроно-турист и знаю свои права! Я заплатил за этот тур немалые бабки! Я буду жаловаться!

Коротышка захлебнулся от ярости. Не зная что ответить учё ному, он уставился на свою команду, до глубины души возмущённую

поведением и словами преступника.

Синдбад про себя порадовался за друга, как тот ловко всё пере вернул с ног на голову. Это его линия защиты. Он — хроно-турист, жертва бракованного хроно-коридора машины времени и баста!

Что ж, такая тактика на первых порах может сработать, а большего и не надо. Ведь его друг предупреждал, что не собирается задерживать ся в застенках ВЧХК надолго…

В разговор вступил хроник, стоявший сзади учёного. Он с си лой ткнул свою клюшку между лопаток Ибн-Сины и грозно рявкнул:

— Наглец! Ты думал, что мы поверим в твою смерть на пожаре?

— Какой пожар, господа? Я простой хроно-турист Вася Пупкин! Проверьте по своей картотеке. Меня случайно забросили в этот мир. Я тут чуть было концы не отдал! Вы мне за это ответите! Я на вас в суд подам. Ваша контора с лихвой компенсирует мне сорванный кру из. Я уж не говорю о моральном ущербе…

— В нашей базе данных никаких хроно-туристов с именами Петь Зад рыгиных и Васей Пупкиных не существует! — угрюмо проворчал хро ник, стоящий по правую руку от старшего! — Кончай базар, Иван Си наев! Сдавайся! И проследуй за нами!

— Стойте! — крикнул вдруг ещё один комиссар, стоящий слева от коро тышки, — Пусть этот гад сначала расскажет нам, как ему удалось помо лодеть!

Все хроники, за исключением разве одного командира, так и онемели, услышав слова коллеги. Действительно, как они сами не догадались задать пойманному врагу очевидный вопрос: каким образом шестидесятипяти летний мужчина превратился в молодого цветущего красавца? А ведь подобная информация немалого стоит…

— Колись, сука, как стал молодым? — рявкнул хроник, стоящий справа от командира, — Да со всеми подробностями! Не скажещь добром, за

ставим силой!

— Отставить! — гаркнул командир-коротышка, — Идиоты! Сначала доставим его в отряд, а там пусть его допрашивают те, кому это положено!

— Сам ты идиот! — взвизгнула мегера, — Ну и кретина же нам в началь ники подсунули! Посмотрите на него! Вытаращился на меня и ниче го не понимает. Да обьясните же вы ему, господа, что начальство в отряде, едва увидев помолодевшего Синаева, закроет его так, что доступа к нему из нас никто больше не получит!

Они сами станут его колоть! Кто же не захочет помолодеть как он? В лучшем случае начальники выбьют из Синаева его тайну, но с нами наверняка не поделятся…В худшем — слухи просачатся ещё вы ше и нашего пленника заберёт от нас или президентская команда, или мафия, или спецслужбы, или кто-нибудь ещё из олигархов, типа Березовского, подсуетится. Тогда плакали наши надежды стать молодыми, как он… А я хочу снова стать молоденькой!

— И я!

— И я!

— И я!

Крепыш-коротышка насупился и в задумчивости поскрёб затылок.

— Хорошо! Я вас понял! Мне тоже не помешало бы сбросить годков так тридцать… Но допрашивать Синаева тут, на месте, нет времени!

Воронка вот-вот схлопнется! Да и не скажет гад нам ничего! Верно,

Синаев?

— Я никак не въеду в ваши базары, господа… — сделал удивлённое лицо Ибн-Сина, — Я простой хроно-турист Вася Пупкин, очутился тут не по своей воле…

— Вот видите! — зло сплюнул под ноги коротышка.

— Но с этим надо что-то делать, коллеги? — проворчал оперативник, стоящий слева.

— Давайте заберём пленника с собой, но в КПЗ отряда не сдадим!

— предложил хроник, стоящий за спиной учёного.

— Точно! — воспрянул духом оперативник справа от командира, — Никому ничего не скажем, а сами запрём его в расположении нашей группы.

— Где конкретно? — уточнил коротышка.

— Да хотя бы в комнате хранения спецснаряжения!

— Годиться! — обрадовался коротышка, — Полуподвальное помещение без окон в самом дальнем тупике, дверь металлическая, сдвоенная с решёткой! Не сбежит! А станет орать — никто не услышит!

— Но там нет вентиляции… — вспомнил кто-то из группы.

— И не надо! — влезла в разговор мужчин мегера, — Быстрее сломается!

Затащим негодяя в каморку и сразу же приступим к допросу. Жрать, пить и спать не давать! Допрашивать с пристрастием безостановоч но, денно и нощно! Один из нас устанет, его сменяет другой…

— Может применим китайскую пытку водой? — предложил операти вник слева.

— Лучше паяльник в задницу — дёшево и сердито! — гыкнула мегера, — Я слышала, что для вас, мужиков, это самое то!

— А для вас, баб, это не то? — вскинулся хроник слева.

— Отставить базар! — прикрикнул коротышка, — Ладно, решим на мес те с чего начать…

— А когда выкачаем из него всю информацию, отдадим в отряд? — по интересовался хроник справа.

— Ещё один полудурок выискался! — покрутила пальцем у виска меге ра, — Его вообще никому нельзя показывать! Он же молодой, а не ста рый! Сразу же возникнут вопросы! А он возьмёт и расскажет, что мы его "выпотрошили" — ему-то терять будет нечего! И знаете что с нами сделают?

— Догадываемся!

— Вот именно — зачистят! Секретом вечной молодости должен обла дать кто-то один — самый сильный, самый умный и самый богатый. Или небольшая группа крутых единомышленников, навроде нас… Никому Синаева передавать нельзя!

— Тогда куда же его? В расход? — продолжал добиваться ответа хро ник справа.

Мегера застонав отвернулась. Коротышка сунул подчинённому

под нос кулак и прошипел на ухо:

— Заткнись, кретин! Ты его спугнёшь раньше времени! Веди себя как при обычном задержании! Кстати, касается всех!

Он обвёл подчинённых пронзительным взглядом. Убедившись, что все согласны играть свою роль по прежним правилам, обернулся к Ибн-Сине и ткнув пальцем в грудь, раздельно спросил:

— Вы, назвавшийся, Василием Пупкиным? Согласны ли вы просле довать с нами для выяснения вашей личности и тех обстоятельств, в результате которых вами были нарушены правила хроно-туризма?

— Да, конечно! Я с удовольствием пойду с вами! — залился соловьём Ибн-Сина с глуповатой улыбкой на лице, отлично при этом понимая, какая участь ему уготована и оттого радуясь в душе безмерно: ведь удрать из какого-то запертого подвала ни в пример куда как проще, чем из камеры КПЗ, — На месте мы обязательно во всём разберёмся!

Но, знайте, у меня большие связи! Вам мало не покажется! И прекратите называть меня каким-то Ванькой-с-пресни! Я законопос лушный гражданин Российской Федерации! Я заблудившийся хроно-турист с испанскими корнями по имени Хуго Фуго, предпринима тель средней руки из Екатеринбурга. У меня собственная мясохладо бойня под Соликамском! Я буду жаловаться…

— Что вы его слушаете? — возмущённо прохрюкала толстомордая мегера, — Он вам тут очередную тюльку гонит, а вы и уши поразвесили…

— Кто развесил? — деланно окрысился на подчинённую командир-коротышка.

— Вы, как командир, непростительно затягиваете арест важного прес тупника! — явно переигрывая прошипела мегера, — Я буду писать докладную на имя…

— Только попробуй! — цыкнул старший, — Завтра же вылетишь из груп пы! А сейчас заткнись!

Он снова подступился к Ибн-Сине.

— Тебе не удастся запудрить нам мозги, Синаев! Мы всё о тебе знаем!

Повторяю, ты, как один из главарей "Славянского сопротивления" арестован за измену Родине и убийство местного аборигена!

— Сначала докажите! — усмехнулся учёный, покосившись на заросли, в которых скрывался его друг.

— Докажем, не сомневайся!

— Вот гад! Русская свинья! — вновь прокаркала мегера, — Он издевает ся над нами! Когда вернёмся, я лично потребую для него смертной казни!

— Вынужден разочаровать вас, мадам, в России всё ещё действует ма роторий на смертную казнь! — широко улыбнулся Ибн-Сина.

— Ради тебя, проклятый комуняка, мы его отменим!

Учёный отвесил мегере учтивый поклон:

— Как вам будет угодно, мадам!

— Не юродствуй, Синаев! Ты вне закона за свою противоправную дея тельность. Мы, настоящие новые русские, не потерпим таких вырод ков в своей стране, понял! Если тебе и сохранят твою поганую жи знь, то остаток её ты проведёшь со своими соотечественниками-ком муняками в зоне вечной мерзлоты, добывая для нас урановую руду! Всех вас, русских тварей, загоним в резервации, подыхайте там мил лионами, пьяные скоты!

— Кишка у вас тонка на это! — спокойно ответил учёный.

— Хватит дискуссий! — заорал старший и незаметным движением резко ткнул Ибн-Сину клюшкой под дых.

Учёный согнулся в поклоне, ловя крохи воздуха непослушны ми губами. Толпа хроников с улюлюканьем набросилась на него, сноровисто заламывая руки за спину и попутно награждая пинками. На руках и ногах арестанта защёлкнулись кандалы.

Синдбад еле удержался, что бы не выскочить на помощь другу.

Но в последний миг понял, что своим поведением может только нав редить ему, поэтому остался на месте, скрипя от ярости зубами.

Комиссары ВЧХК тем временем накинули на пленника какое-то серо-зелёное сетчатое покрывало, которым окутали его настолько плотно, что человек стал похож на гигантскую куколку гусеницы.

— Теперь никуда не денется, комунякская сволочь! — радостно заблеяла мегера, выращивая вместе с остальными шары на головах.

В следующее мгновение воронка, которая всё это время продол жала вращаться над головами комиссаров, резко опустилась до са мой земли и вобрав в себя всю группу, под аккомпанимент грозовых

разрядов подскочила к небесам, где и растаяла без следа. Под дере вом остался лежать лишь труп Мустафы…

Синдбад протёр глаза: хроники исчезли без следа вместе с его другом…

* * *

Синдбад вернулся на стоянку, когда окончательно свечерело.

Солнце село за горы, на побледневшем небе проступили первые звёзды, от вечерней прохлады здорово посвежело. На полянке под

деревом догорал костёр, разведённый Мирзой, рядом лежала вну шительная охапка валежника.

Принцесса спала по другую сторону костра, завернувшись в плащь, оставленный Ибн-Синой. Он не стал её будить, первым де лом взявшись за ужин. Для начала подбросил дров в костёр и когда

огонь весело затрещал, сходил к ручью, где освежевал и разделал кролика и куропатку. Затем, завернув куски дичи в лопухи, которые снаружи обмазал глиной, вернулся на полянку и положил упакован ное мясо на угли.

Вскоре по округе поплыл одуряющий аромат, большей частью из-за дикого чеснока и гвоздики, приправленных Синдбадом к дичи.

Дорота во сне повела носом, пару раз чихнула и проснувшись, села.

— Чем это так вкусно пахнет, Синдбад? — спросила она, по-детски протирая глаза.

— Ваш ужин, госпожа! — улыбнулся тот, протягивая принцесе запечё ную дичь.

Девушка сняла с пояса миниатюрный кинжадьчик, осторожно срезала сверху глину и когда добралась до дымящегося мяса, приня лась вкушать лакомство. Внезапно она перестала есть и в удивлении огляделась.

— А где все, Синдбад? Где твой друг Ибн-Сина и матрос Мирза?

Неужели они заблудились, один на охоте, а другой собирая валеж ник?

Синдбад был готов к такому вопросу. Ещё по пути назад он подумал, что не стоит открывать принцесе, кто есть его друг на са мом деле. Не поймёт! Или поймёт, но не так! Ещё сложнее будет

объяснить, кто, куда и зачем его увёл… Проще сказать, что его больше нет, что его заколол кинжалом Мирза, убийца, посланный

Калифом Багдада. Отчасти, так оно и было на самом деле…

И Синдбад с печальной миной на лице поведал принцесе душе раздирающую историю гибели своего друга, свидетелем которой он оказался.

— … Я выскочил из зарослей на шум голосов и увидел, как кинжал Мирзы вонзается в грудь нашего товарища. Ибн-Сина упал облива ясь кровью. Я опаздал на какое-то мгновение. Кровавое злодеяние свершилось!

Но и возмездие не заставило себя ждать! Я выстрелил из лука и пронзил убийце сердце, а затем бросился к другу, но тот уже был недвижим и холоден. Долго я оплакивал его гибель, потом вырыл кинжалом могилу меж корней дерева и похоронил несчастного Ибн-Сину! После чего вернулся в лагерь настолько расстроенным, что теперь, наверное, не смогу отыскать дорогу к тому дереву, под которым остался лежать прах моего самого лучшего приятеля…

Кусок выпал у принцессы из рук, едва она услышала страшное известие. Глаза девушки наполнились слезами. Трагедия тронула её до глубины души. Много времени прошло, прежде чем она смогла успокоиться и вновь взяться за прерванный ужин.

— Но чем Ибн-Сина смог так прогневить Калифа? Они же совершенно разные люди и ничем не связаны между собой! Или я чего-то недопо нимаю, Синдбад? — стала допытываться после ужина девушка, приро дное любопытство которой не могла зпаглушить никакая трагедия.

— Какой-то негодяй распустил слух по Багдаду, что мой друг, исполь зуя свои необыкновенные знания и способности, регулярно наведыва ется в гарем Калифа и ублажает его наложниц.

Принцесса улыбнулась сквозь слёзы:

— Тогда всё понятно! Бедный ловелас! Видно, ему было на роду написано погибнуть из-за собственной любвиобильности.

— И от руки паршивого ревница! — добавил Синдбад, изображая негодование.

— Так или иначе, но он оставил сей бренный мир и я буду долго оплакивать его в своём сердце!