Глава 15. Принцесса Дорота

Погибших похоронили в одной братской могиле, которую наскоро вырыли на склоне холма. Солдаты и матросы работали быстро и слаженно. Почва к тому же оказалась мягкой и податливой, так что яма появилась за считанные минуты.

Потери, как вскоре выяснилось, были следующими: у Синдбада — четверо матросов и трое слуг; у принцессы — пятеро солдат, в чис ле которых был молоденький офицер, которому Дорота оказывала знаки внимания из-за его исключительной привлекательности. Бед нягу поразила дубина кентавра. Удар пришёлся в лицо, которое пре вратилось в кровавое мессиво.

Прощальная церемония с погибшими длилась едва ли секунды. Смахнув слезинки с глаз, принцесса махнула платочком и яму быстро закопали. За это время всех раненых перевязали и рассадили по пово зкам. Наиболее тяжёлых уложили на отдельную телегу с подстилкой из душистого сена. При них постоянно дежурили знахарь Синдбада и лекарь принцессы с двумя помощниками.

Спустя пол-часа объединённый караван спустился с холма в долину и ступив на плиты заветной дороги, со всей возможной ско ростью покатил вперёд к синеющим на горизонте горам.

Повозок в экспедиции принцессы насчитывалось на две больше,

чем у Синдбада. Но у неё не было боевых колесниц, только ломовые телеги, да ещё её личная карета с облегчёнными рессорами. Но от ка реты Дорота принципиально отказалась, предоставив её раненым. Она предпочла продолжить путь в седле, в окружении новых знако мых.

Девушка скакала между друзей как заправская наездница, чем вызвала их немалое восхищение. Синдбад с учёным не сводили с неё горящих взоров и всю дорогу развлекали беседой. Причём темы

выбирали разные, лишь бы заинтересовать и разговорить свою пас сию.

— …Да будет вам известно, что я давно уже наслышана об одном Си ндбаде из Багдада, — призналась с улыбкой Дорота, — Моя кормилица-персиянка все уши прожужжала мне во младенчестве о похождениях

некого Синдбада-морехода. Признаюсь, я считала её роскозни обыч ными народными сказками, настолько невероятны были приключе ния этого героя.

— Возможно вы удивитесь, принцесса, но у моего друга такое же прозвище — " мореход"! — заявил Ибн-Сина.

— Ой, как интересно! — захлопала в ладоши принцесса, опустив пово дья, и с интересом уставилась на Синдбада, — Значит, вы тоже зав-

зятый путешественник? И, конечно, во всём стараетесь походить на своего сказочного тёзку?

Синдбад смутился, не зная, что ответить. За него слово взял

Ибн-Сина:

— Моему другу не надо ни на кого походить! Он и есть тот самый Синдбад-мореход из сказок. Вернее, сказки были сложены именно о

нём!

— Скажете тоже! — фыркнула не поверив принцесса, — Да ну вас!

— Точно, точно…

— Мой друг просто шутит! — Синдбад заставил себя смущённо улыбнуться, исподтишка показав учёному кулак, — Кстати, а ваша начитанная кормилица ничего не рассказывала вам об учёном Ибн-Сине из Багдада? Если да, то он скачет сейчас рядом с вами.

Принцесса лукаво взглянула на учёного.

— Вы знаете, капитан, нет! Не рассказывала… Но это имя мне всё равно знакомо! Хотите услышать от кого?

— Да! Да!

— Одна моя знакомая из Рима, жена проконсула, была как-то до безумия влюблена в человека с таким именем. Он клялся ей в любви

называл единственной, получил своё и…исчез! А потом выяснилось, что у него море таких возлюбленных по всей Ойкумене, не говоря уже об империи. Конечно, это не вы, мой друг? Это только случай ное совпадение имён?

Ибн-Сина ничуть не смутился. Он только прищурился, хитро подмигнул принцесе и задорно расхохотался.

— Как имя той вашей римской патрицианки, сударыня?

— Ховрония!

— А-а! Да-да! Припоминаю! Это были незабываемые мгновения…

Принцесса тоже рассмеялась, погрозив учёному пальчиком:

— Ах, вы, ловелас насчастный! Когда-нибудь вам отольются слёзы бедных покинутых вами девушек.

— Если бы девушек! — попытался оправдаться учёный, — Если бы бедных!

— Не всё ли равно! Кстати, вы обещали поведать мне о судьбе моего верного первого визиря Мыстафы, — сменила она скользкую тему.

— Не такой уж он и верный! — буркнул Ибн-Сина, отгоняя приятные воспоминания.

— Он негодяй, вор и предатель! — вскричал Синдбад.

Принцесса возмутилась.

— Как смеете вы оскорблять моего самого честного и преданного придворного на свете, господа?! — её негодованию не было границ,

— Когда мне принесли загадочную карту, Мустафа первым поддер жал мою идею отправиться в поход за сокровищами. Более того, его не смутило то обстоятельство, что карта, по сути, является только фрагментом, без начала и конца. Было безумием, пускаться на пои ски клада при таких неполных данных. Это отрезвляло всех, но не Мустафу.

Он отважился на немыслимый поступок и полностью одобрил мой проект, приняв в нём самое деятельное участие. Да что там! Он

взял на себя все сопряжённые с организацией экспедиции трудности и расходы, понимая, что моя личная казна пуста.

И, наконец, это он отыскал в одном из портовых кабаков полу спившегося капитана Галса, который сразу же опознал нарисованное на карте побережье с развалинами, потому как когда-то после урага на, занёсшего его корабль невесть куда, приставал к этому берегу, что бы пополнить запасы воды и пищи, но их прогнали воинствен ные недомерки-дикари.

Хоть это случилось и давно, но капитан на всю жизнь запом нил дорогу к негостеприимному побережью с развалинами. Из-за его знаний я и взяла Галса к себе на службу. Экспедиция была организо вана, экипирована по всем статьям, и мы пустились в путь.

Поначалу всё складывалось более, чем удачно. Мы без проб лем нашли в океане два белых утёса, похозжих на бивни затонувш его в водах гигантского мастодонта. Капитан Галс встал на якорь, что бы дождаться дня и часа, пригодного для прохождения между

скалами, как того требовали таинственные условия, о которых он откуда то знал наверняка. Я верила ему безоговорочно!

И мы прошли между бивней, и увидели берег с развалинами… Но на этом наша удача и закончилась!

Не успели мы пристать к берегу, как налетел ураган и швыр нул наш корабль на прибрежные рифы. Судно разнесло вдребезги.

К счастью многие, за иключением двух-трёх слуг не умеющих плавать, спаслись, так как берег был поблизости. К тому же, неза долго до катастрофы, нам удалось большую часть снаряжения, по возки и лошадей переправить на берег на плотах, которые предусмо трительный Галс распорядился заранее сколотить на палубе. Мы обошлись минимальными потерями. Да, тот рассвет я не забуду до конца своих дней!

Бедный капитан-забулдыга отчалил от тонущего корабля на

последнем плоту. Ему и пятерым матросам с ним не повезло. Плот разбило о скалы. Он погиб в пучине, спасая подчинённых. Трое или

четверо матросов добрались до берега на обломках плота. Наши же плоты каким-то чудом миновали рифы в густом тумане и мы благо получно пристали к берегу, горячо благодаря богов за спасение. А вслед за этим трупы несчастных утопленников выбросил прибой и мы поспешили предать их земле…

Взошло солнце, с появлением которого на горизонте, все мы, уставшие и вымокшие до нитки, приободрились. Туман рассеялся, и тогда наши глаза увидели развалины. Солдаты разбили лагерь, раз вели костры и принялись приводить в порядок себя и снаряжение. Надежда на благополучный исход предприятия с первыми лучами светила вновь зажгла наши сердца.

Нам требовался отдых. Мы подкрепились наскоро приготовлен ной похлёбкой и завалились спать, выставив часовых. Эта предусмо трительность спасла нас от другой напасти. Не прошло и часа, как на наш лагерь со всех сторон напали низкорослые волосатые дикари. Их было больше сотни и они так ужасно визжали, что я чуть было не оглохла.

Только благодаря выучке и дисциплине моих солдат и офице ров нам удалось отбиться от них без ощутимых потерь. Несколько легко раненых — вот и всё. Зато дикарей мы положили немеряно!

Однако маленьким дьяволам удалось в пылу сражения похитить мо его верного визиря Мустыфу. Как и при каких обстоятельствах это произошло, никто из нас не заметил.

Я до сих пор оплакиваю его, свою правую руку, верного вдох новителя и надежду всей экспедиции. К тому же кто-то из дикарей исхитрился незаметно проникнуть в мою палатку, взломать сунду чок с драгоценностями и похитить их и, самое главное, прихватить шкатулку с фрагментом загадочной карты, что хранилась там…

Поход, как вы понимаете, оказался под угрозой срыва. Я запом нила, что нам следует дальше двигаться по дороге, ведущей от крепо сти вдоль побережья. Но их было три! По какой из них продолжить наш путь? Этого не мог сказать никто.

Но я не отчаялась. Мы провели совещание с офицерским соста вом, на котором было принято единогласное решение продолжить поиски сокровищь. Тем более, что корабля для возвращения домой мы всё равно лишились.

Самым естественным в нашем положении было разведать все три дороги одновременно, что мы и сделали. Три группы разведчи ков-добровольцев отправились выполнять задание, едва солнце на чало припекать и роса на траве высохла.

Два отряда вскоре вернулось с сообщением, что их маршруты ведут в никуда. Точнее, дороги свернули к океану и оборвались на побережье. Одна, направлением на юго-запад — у развалин старинно го порта, в ста пятидесяти стадиях от нашего лагеря; другая — ещё дальше, в холмах у заброшенного рудника, где некогда добывали серебро…

Мы с нетерпением ждали возвращения третьей группы. И вот они объявились. Разведчики доложили, что исследовали дорогу, вы ложенную бело-розовыми плитами. Она начиналась от ворот крепос ти и уводила в долину, за которой виднелись снежные вершины гор.

Это и был правильный маршрут, указанный на пергаменте.

Я не стану пересказывать вам, с чем нам пришлось столкнуть ся в пути. Это долго и не интересно, тем более, что если вы шли по нашим следам, то и сами всё видели своими глазами. Ничего при мечательного и серьёзного. Так, одна обыденность. Последнее

серьёзное испытание выпавшее на нашу долю — это стычка с кентав рами. И если бы не вы, не знаю, чем бы всё и закончилось.

— Ну а мы, не в пример вам, подверглись нападению и гигантских змей, и оживших скелетов-великанов, и летучих собак. А до этого неизвестные твари сожрали одного нашего матроса, — поделился горькими воспоминаниями Синдбад.

— Правда? — удивилась Дорота и тут же призналась, — Похоже на сказ ку! Странно, но ни с чем подобным наша экспедиция не сталкива лась…

— Значит, вам повезло больше, чем нам! — подвёл итог Ибн-Сина.

— Наверное… — согласилась девушка, — Но скажите, каким образом оказались вы в этих заповедных краях?

Принцесса подозрительно уставилась на друзей, ожидая ответа.

— Не стоит хмуриться, госпожа Дорота! — проникновенно посоветовал Синдбад, — Всё страшное у вас и у нас уже позади.

— Хотелось бы верить!

— Мы с вами, и не дадим вас в обиду никому! — с пафосом заявил Ибн-Сина, — Теперь настал наш черёд рассказать вам о наших зло ключениях и о вашем столь любимом Мустафе…

— Я — вся внимание, господа!

— …Видите ли, мы в некотором роде ваши конкуренты, принцесса. Я имею в виду спрятанные сокровища. У Синдбада тоже есть свой фрагмент карты! Он попал к нему совершенно случайно… — начал свою повесть Ибн-Сина.

И он со всеми подробностями рассказал принцесе обо всём, что случилось с ними с того момнта, как Синдбад получил подарок

от Спартака.

— …Это оказался первый, изначальный фрагмент таинственной старинной карты, средним отрывком коей до некоторого времени вла дели вы, моя госпожа. На нём было изображено начало пути в неиз вестность, в конце которого нам было обещано немыслимое вознаг раждение.

Мой друг как всегда не побоялся предстоящих трудностей и отправился в дорогу, тем паче что на карте имелся морской маршрут к белым бивневидным скалам, торчащим посреди океана. За скалами была изображена кромка материка с развалинами крепости на берегу

и три дороги. Куда они вели мы не знали, так как все три обрывались в верхней части фрагмента…"

— А на моём куске карты полоска моря со скалами, берег с развалина ми и тремя дорогами стояли в самом низу, то есть в начале фрагмен та, — перебила разказчика Дорота, — Но лишь одна из трёх дорог вела через леса и долы к высоким горам и заканчивалась в зигзагообраз ном ущелье уже в верхней его части. Путь через горы остался на третьем отрезке. Едва слуги принесли мне пергамент, я сразу сооб разила, что это указание, как пройти к спрятанным сокровищам…

— Вы правильно догадались, принцесса! — отозвался Ибн-Сина, — Однако продолжу свой рассказ. Я взялся сопровождать Синдбада, что бы составить ему компанию и заод но расшифровать древний текст на обратной стороне пергамента. Мне это удалось, и мы узнали, что древняя карта с началом пути действительно хранит тайну сокровищь…атлантов. Слыхали о таком народе? Нет? Ну так более подробно о них и сокровищах мы поговорим с вами вечером, на привале…

…Итак, во время плавания нам повстречался корабль-призрак, чей экипаж, как мы полагаем, перебил друг друга до последнего человека из-за третьего, заключительного отрезка карты

с нанесённым планом пути в горах. Мы с Синдбадом побывали на беспризорном судне и случайно нашли тот клочок. Таким образом, в нашем распоряжении оказались две части карты. Позже к ним при соединилась и третья — средняя Три пергамента составили карту целиком…

— Что я слышу! — изумилась Дорота, — Мой обрывок карты у вас? Но каким образом?

— Об этом речь впереди, моя принцесса. Я продолжаю. Наконец, пре

терпев шторм и ещё пару незначительных приключений, мы приплы ли к двум белым скалам и встали на якорь, что бы дождаться перво го дня полнолуния. От нечего делать Синдбад и я сплавали к одной из скал, в основании которой обнаружили пещеру…

— Пещеру? — снова воскликнула Дорота, — Но мы ничего подобного не видели! Наверное, все наши взоры были устремлены только вперёд.

— Наверное… — согласился Ибн-Сина, — …Пещера на самом деле ока залась древним, забытым всеми, кроме дикарей, храмом. Мы вошли внутрь и стали разглядывать его убранство, которого практически вовсе не было. А когда приблизились к алтарю, то из-за него на нас набросился какой-то безумец, до толе прятавшийся в тёмной нише…

— Какой ужас! — всплеснула руками Дорота, — Вы так интересно и жи во рассказываете, что у меня мурашки по телу разбежались от стра ха. Мне почудилось, будто я была в тот момент вместе с вами…

— …Нам еле-еле удалось укротить безумца, повалив его и связав по рукам и ногам. В момент просветления сознания незнакомец назвал ся…первым визирем принцессы Дороты. Он рассказал нам о вашей

экспедиции. В ответ мы поведали ему кто мы и что тут делаем, попут но похвастав, что имеем два фрагмента карты — первый и последний — и что сокровища практически уже у нас в кармане.

Услышав это, Мустафа вновь впал в буйство. Пришлось снова

связать его и в таком виде доставить на корабль, где я дал ему успо коительное.

А утром выяснилось, что этот человек только прикидывался бе зумцем. Ибо оставшись один и без присмотра, он ловко освободился от пут, проник в кабинет Синдбада, пока мы спали в его спальне кре пким сном праведников, и выкрал наши шкатулки. После чего него дяй поднялся на палубу, зарезал бедного помощника капитана, нёс шего вахту в те часы, спустил шлюпку на воду и удрал на берег.

Утром, обнаружив труп помощника, кражу шкатулок, пропажу шлюпки и отсутствие Мустафы, мы догадались, что к чему и броси лись по следам вора. Они привели нас в развалины крепости, к пир шественному костру дикарей с поджаренными человеческими остан ками белого мужчины.

По некоторым признакам и обрывкам одежды нам стало ясно, что перед нами всё, что осталось от Мустафы, ставшего жертвой ди карей-людоедов. Вот так и вышло, что вор получил своё по заслу гам, но не от нас, а от посторонних лиц. Обыскав одежду и пояс

вашего первого визиря, мы обнаружили три серебряных шкатулки, в

которых лежали наши отрывки пергамента. Одна из них ваша, моя принцесса, и мы с Синдбадом великодушно просим принять её назад.

С этими словами Ибн-Сина протянул Дороте её пропажу, кото рую та взяла не без некоторой внутренней дрожи.

— На ней нет крови? Бр-р! Какая страшная смерть досталась Муста фе! И всё же мне не верится, что он — вор! Ведь случаются же странные совпадения? Он мог, например, перед смертью отобрать шкатулку у дикарей или…

— Вы забыли, ваше высочество, что в поясе вашего визиря мы обнару жили и ваши драгоценности. Их он тоже отобрал у дикарей перед тем как те его поджарили на костре? Сомневаюсь!

— Да, похоже что Мустафа действительно вор! — сдалась принцесса, — Но это скандал! Это позор на весь его род! Как он смел совершить такое?

— Как видите — совершил. Кстати, у меня в каюте тоже произошла кража со взломом, — напомнил Синдбад, — И похищенное нашлось в его поясе. Это лишний раз подтверждает вину Мустафы.

— Верно! Но зачем ему это было нужно? Ради чего он рискнул опорочить своё доброе имя?

— Подозреваю, что он хотел собрать карту воедино и с её помощью заграбастать все сокровища себе! — ухмыльнулся Ибн-Сина.

— Как себе? — опешила принцесса, — А я?

— А от вас бы он избавился чуть позже. Наверняка в отряде у него имеются сообщники, и не мало. Остальных членов экспедиции он собирался подкупить вашими же драгоценностями и обещанием большей доли, нежели та, которую посулили своим людям вы, принцесса…

— Я никому ничего не сулила!

— Вы поступили опрометчиво! — покачал головой Синдбад, — Ваши люди знают, что пустились в рискованый поход за сокровищами, и в то же время им не было обещано ни гроша из них? О, Аллах! При таких обстоятельствах кто хочешь пойдёт на измену, лишь бы хорошо заплатили. И Мустафа это учёл и использовал. Думаю, он разработал свой план ещё перед походом, потому так рьяно и взялся за его подготовку.

— Вы бы, принцесса, пока не поздно, объявили о гибели Мустафы, — посоветовал Ибн-Сина, — Глядишь, заговорщики и угомонятся, ли шившись главаря. Хотя, кто их знает? Зёрна алчности уже заронены во многие души…

Принцесса побледнела, в задумчивости прикусив нижнюю губу.

— Нет, нет и нет! — вскричала она, глядя на друзей пылающим взором, — Я не могу поверить в измену своих людей! Вы видели, как все они сражались с кентаврами? Это чего-нибудь да значит?

— Да ничего не значит! — ответил Синдбад, — Сражались, потому что их жизням возникла угроза…

— Ладно, пусть! Но я всё равно не верю в предательство. Вы заронили сомнение, но до конца меня не убедили. Других доказательств у вас нет?

— Нет! — учёный развёл руками, — Если эта тема вам неприятна, прин цеса, то давайте её закроем. Кстати, позвольте вернуть вам ещё одну вашу пропажу.

С этими словами он протянул Дороте матерчатый свёрток, который извлёк из седельной сумки.

— Что это?

— Довесок к доказательной базе обвинения…

Принцесса развернула материю, под которой сверкнули драго ценные камни, и вскрикнула.

— Мои драгоценности? Из пояса Мустафы?

— Ну да! Повторяю, на них он собирался подкупить остальных ваших людей… — пояснил Ибн-Сина.

— Как это низко! — опечалилась принцесса, — Я так ему доверяла, а он обокрал меня…

— И собирался убить! — уточнил Синдбад, — Но что-то помешало ему

реализовать свои планы. По идее, совершив под шумок кражу, он должен был остаться в лагере среди всех и продолжить свою предательскую деятельность. Но он исчез и обнаружился только в пещере-храме на острове-бивне. Как он там очутился? Почему?

Боюсь об этом мы теперь никогда не узнаем…

— Почему же? — не согласился Ибн-Сина, — Лично я подозреваю, что после кражи его действительно похитили дикари и уволокли с собой. Но возле развалин ему удалось сбежать от них и, спасаясь от преследования, он бросился в море. С перепугу переплыл на остров, обнаружил храм и укрылся в нём. Дикари его не преследовали, поскольку мореходы они никакие и плавсредствами сроду не обладали.

Спустя какое-то время Мустафа пришёл в себя, успокоился, видя, что его не преследуют, и выбрался из своей норы. Вот тут-то он, глядя на далёкий берег, и осознал в какую ловушку сам себя загнал. Было от чего слегка рехнуться. Повторить немыслимый заплыв визирь и не думал — знал что наверняка не хватит сил и он обязательно утонет. Экспедиция, принцесса и коварные планы остались на материке. Его же участь отныне была предрешена: он должен был медленно погибнуть от голода на этом проклятом острове. Так бы оно и случилось, не появись мы с Синдбадом вовремя…

Дорота слушала учёного как зачарованная, соглашаясь с ним

во всём.

— Вашей проницательности позавидуют все пифии ойкумены, уважаемый Ибн-Сина!

Синдбад, почувствовав укол ревности, решил перехватить инициативу.

— Теперь, когда наши отряды объединились, заговорщики вряд ли рискнут привести свой план в исполнение, — уверенно заявил он, — Силы слишком неравны! Что бы они окончательно отказались от мятежа, следует немедленно известить всех ваших людей о преступлении Мустафы. Пусть заговорщики решат, что вы считаете первого визиря обычным вором, это успокоит их.

— Да! Пусть они убедятся, что со смертью предводителя, тайна готовящегося покушения на вас, принцесса, ушла вместе с ним в могилу… Вернее — в желудки дикарей! Будет лучше, если соратники Мустафы станут думать так и впредь. Без него они откажутся от своих преда тельских намерений.

— Да, вы правы, друзья мои! — кивнула Дорота с сомнением, — Так и сделаем, хотя, повторяю, я уверена в своих людях…

Она поманила к себе наиболее доверенного офицера, скакавше го неподалёку, передала ему шкатулку с драгоценностями и повеле ла показать их всем своим людям с рассказом о воровстве и бегстве

Мустафы, которого впоследствии съели дикари…

У офицера округлились глаза, его так и подмывало засыпать принцесу вопросами, но он, во избежание нарушения этикета, не позволил себе распросить её поподробнее. Сомневаясь, правильно ли он всё понял, молодец ускакал выполнять приказ, а принцесса, глядя ему вслед, грустно прошептала:

— Кому-то нужно верить после всего этого?

— Умные люди советуют никому не доверять в этом мире, — ответил ей Ибн-Сина, — Поступайте так почаще, и у вас не станет проблем.

— Даже вам?

— Мы с Синдбадом исключение!

— Да, принцесса, вас мы в обиду не дадим! Никому! — пообещал море ход, — Мы объединились, сражаясь с кентаврами, и победили! Так да вайте же вместе продолжим и поиски сокровищь. Вы согласны, Дорота?

— Я вам верю, господа, поэтому отвечаю: да! В объединении наша сила! Но как мы станем делить сокровища, если на наше счастье дой

дём до них?

— У меня на Родине говорят, что делить шкуру неубитого медведя — дурная примета, — подсказал Ибн-Сина.

— И тем не менее принцесса права: определиться необходимо заранее, что бы потом не возникло кривотолков, — поддержал Дороту Синд бад, — Я предлагаю поделить сокровища, сколько бы их ни было, поровну между теми членами экспедиции, кто дойдёт до конца. Не взирая на чины и звания. Погибшим отчислим процент от общей суммы…

— Я согласна с Синдбадом! — кивнула принцесса, — Так оно будет спра ведливо.

— К тому же горячие головы забудут про мятеж, когда мы объявим всем эти условия, — произнёс с видом пророка Ибн-Сина, — На радос тях они откажутся от своих тёмных планов! Но лично мне всё равно, каков будет делёж. Меня больше увлекает не конечная цель, а сам процесс поиска…

— Однако, от своей доли золотишка ты не откажешься, верно? — съяз вил Синдбад.

— Не откажусь! — усмехнулся Ибн-Сина, — Иные мои опыты иногда влетают мне в копеечку… Да и целую армию люб…слуг на что-то надо содержать?

— Как я вас понимаю, сударь! — рассмеялась заметившая оговорку учёного принцесса, — Кстати, вы обещали познакомить меня с расшиф рованным вами текстом, что имеется на обороте вашего фрагмента.

Или уже передумали?

— Да что вы такое говорите, принцесса! Кто передумал? Мы с Синдба дом? Ничуть не бывало! Слушайте и запоминайте…

Последующие час-полтора друзья с увлечением пересказывали девушке содержимое древнего текста, постоянно отвлекаяст на мно гословные пояснения и коментарии. Особенно усердствовал Ибн-Си на. Учёному пришлось изрядно попотеть, напрягая всё своё красно речие, что бы понятно и доходчиво объяснить принцесе, что такое

"аэродром", "виамы" и прочее… Как они все выглядят, для чего пред назначены, из чего сделаны и кто их придумал.

Одним словом, время пролетело незаметно. Никто из троицы не заметил, как дорога резко оборвалась и караван ступил на каменис тое плато, испещрённое извилистыми трещинами. Повозки покатили

по хорошо различимой колее, под колёсами захрустело каменное кро шево.

Горные хребты оказались совсем близко, их белоснежные вер шины нависли над обозом мрачными громадами. Где-то там, за пере валом в глубине гор прятался древний аэродром атлантов. Или то, что от него осталось за промелькнувшие тысячелетия. Цель, к кото рой стремилась объединённая экспедиция…

Синдбад, на правах её начальника, остановил караван, пост роил людей в ряд и указывая рукой на открывшееся впереди ущелье,

произнёс вдохновенную речь. Он поведал о близкой цели, о несмет ных сокровищах и о решении поделить его между всеми поровну.

Его слова вызвали бурю восторга. Теперь, когда большая часть пути осталась позади, подданные принцессы и люди Синдбада окон чательно уверовали в благополучный исход предприятия. Обещание равной доли со всеми вскружило голову. Радостью наполнились серд ца многих путешественников. Ещё бы, всего-то и осталось, что прео долеть перевал, подняться к вершинам и отыскать ровную площадку

под названием "аэродром". Там и до сокровищь рукой подать А с

ними — безбедная жизнь до погребального костра…

Уже свечерело, когда экспедиция втянулась в ущелье.

— В конце его начинается тропа, которая приведёт нас к перевалу, а за

ним — к аэродрому атлантов, — сказал Синдбад, очерчивая ногтём путь по карте, склееной из клочков, — Предлагаю заночевать в ущелье, что бы с первыми лучами солнца отправиться в горы.

Ни учёный, ни Дорота возражать не стали. Когда обоз достиг

середины ущелья, оказавшимся достаточно широким, что бы поста вить все имеющиеся повозки в круг, стало совсем темно. Синдбад отдал приказ остановиться и разбить привал.

Работа закипела. Опытных путешественников не надо было подгонять. Каждый хорошо усвоил свою часть работы, каждый от

лично знал, что ему делать. И несмотря на это, Синдбад всё равно

носился по лагерю как угорелый, спеша дать очередное указание или

помочь делом. Не прошло и получаса, как запылали костры, рядом с ними взметнулись палатки и шатры, закипела вода в котлах и зашк ворчало поджариваемое на вертелах мясо./ С дюжину баранов везли

на подводе солдаты принцессы, так же, как и небольшую стаю гусей

и кур в клетках./

Синдбад лично проследил, что бы лошадей напоили и задали

овса, что бы выставили часовых, что бы оружие у всех было под ру кой, что бы мясо не подгорело, а похлёбку не пересолили, что бы… Вобщем, дел у начальника экспедиции хватало. Пока он решал все

текущие вопросы, Ибн-Сина увлёк принцесу в их общую палатку,

заманив обещанием рассказать рецепт приготовления "пельменей по-сибирски".

Дорота заинтересовалась экзотическим блюдом настолько, что

сама захотела попробовать его изготовить. Когда Синдбад, валив шийся с ног от усталости вернулся в палатку, она, вся перепачканная в муке, под бдительным присмотром учёного, уже раскатывала тесто и лепила пельмени, закладывая в них кусочки баранины.

— Так годится?

— Отлично, ваше высочество! — отвечал Ибн-Сина, — У меня хуже получается… Теперь отдадим их повару, пусть отварит в подсолёной воде…

После ужина лагерь уснул. Как ни уговаривали принцесу Синд бад с Ибн-Синой скоротать с ними часок-другой у костра за бокалом вина, девушка наотрез отказалась. Сославшись на усталость и головную боль, она пожелала друзьям спокойной ночи и удалилась в свой шатёр, на пороге которого её поджидали две пожилые служанки с суровыми лицами и пытливыми глазами.

На полпути принцесса обернулась и лукаво подмигнула учёному:

— Кстати, Ибн-Сина, твои пельмени "по-сибирски" мне очень понравились. Но ещё больше — сам процесс их изготовления!

Ибн-Сина поклонился в ответ:

— Я старался вам угодить, госпожа!

Синдбад, испытав очередной укол ревности, поспешил заявить:

— А я могу научить вас готовить чудесный плов, принцесса.

Та улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.

— Давайте в другой раз, капитан! Хорошо? Сегодня я что-то ужасно притомилась…

Она ушла, виляя крутыми бёдрами, а приятели повздыхали-повздыхали, и тоже отправились в свою палатку. Отдых требовался даже самым "железным" организмам. Засыпая, ни тот, ни другой, да и вообще никто из остальных путешественников даже не подозревал, что рассвет встретит далеко не каждый из них…