ГЛАВА 11
ПО ТУ СТОРОНУ РАЯ

Мэтт уже готов был шагнуть наружу, когда Виктория вдруг вскрикнула и потянула его назад. Он удивлённо оглянулся на сестру.

— Что такое?

— Постой! — взволнованно проговорила Виктория. — Я не могу уйти, не попрощавшись с Керином! Нет, то есть… Я вообще не могу уйти без Керина!

— Какой ещё Керин? Ты о чём? — не понял Мэтт.

Виктория попятилась и на несколько шагов отошла от двери. Мэтт продолжал стоять на выходе, на всякий случай придерживая дверь ногой.

— Тора, не глупи! — не дождавшись от сестры ответа, юноша повысил голос. — Иди сюда, нам пора уходить! Мы и так слишком надолго задержались в этом милом особнячке, а я вовсе не хочу встретиться с его хозяевами.

— Но я уже их встречала, Мэтт! — отозвалась Виктория. — Мэтт… Я должна тебе всё объяснить…

— Хорошо, — кивнул Мэтт и протянул ей руку. — Ты объяснишь мне всё по дороге. Давай, пошли!

— Нет, я не пойду! — упрямо замотала головой девушка. — Я не сделаю ни шага, пока ты меня не выслушаешь!

Мэтт скрестил на груди руки и молча уставился на сестру. Виктория тяжело дышала, щёки её раскраснелись от волнения, а в глазах горел такой решительный и вместе с тем такой отчаянно-молящий огонёк, что сердце юноши смягчилось. Он прислонился к косяку двери, всё ещё удерживая её ногой, и кивнул девушке.

— Ну ладно, давай, выкладывай. Только покороче.

— Так, значит… — Виктория смутилась, не зная с чего начать, и щёки её запылали ещё сильнее. — В общем, этот замок, Блунквилль, то есть… На самом деле он никакой вообще-то не замок, а как бы это сказать… Типа другой мир…

— Чего?! — у Мэтта округлились глаза. — Что за чушь ты несёшь?

— Нет, это не чушь… — нерешительно опровергла Виктория. Она вдруг подумала, что объяснения о сущности Блунквилля звучат у неё гораздо глупее, чем они звучали у Керина. Керин говорил всё это таким тоном, что девушка сразу поверила. А Мэтт сейчас попросту смотрел на сестру как на сумасшедшую. — Ты очень долго…эм-м…спал, а я в это время успела много чего разузнать. Так вот Блунквилль — это такой странный мир, куда попадают люди, которые не достаточно ценили жизнь. Какое-то время они существуют тут, отбывая своё наказание, а потом возвращаются в наш мир, чтобы умереть.

— Это что, тюрьма? — переиначил её слова Мэтт.

Виктория даже разозлилась.

— При чём тут тюрьма, Мэтт? Почему ты вечно всё не так понимаешь?

— Ну ты же сама сказала: наказание…

— Да я просто не то имела в виду! — ответила девушка. — В другом смысле наказание, не для человека, а для его души… — Мэтт недоверчиво прищурил глаза. Виктория тяжело вздохнула. — Ну, неважно… Я просто хочу сказать, что это не просто замок, а огромный-огромный мир, практически необъятный, и из него можно попасть куда угодно!

— Тора, это малюсенькая церковь посреди леса! — с пренебрежением заявил Мэтт.

— Да это только видимость! — громко отозвалась Виктория. — Видимость обманчива. А на самом деле тут очень много этажей, и комнат, и переходов, большие такие залы, уйма пустого пространства, даже лес есть, свой собственный, внутри, и пляж с морем, и…

— Всё! Ты спятила! — озабоченно проговорил Мэтт, покрутив пальцем у виска.

Виктория подумала, что про пляж с морем — это она уже лишнее сказала. Действительно, теперь она выглядела в глазах Мэтта совершенно потерявшей рассудок.

— Но… Но это всё правда… — слабо ответила она.

Мэтт её уже не слушал. Он решительно взял Викторию за руку и, несмотря на протесты сестры, потянул её к двери. Он уже практически ступил за порог, когда девушке удалось ухватиться за одну из выступающих в стене досок, из которых была грубо сколочена вся внутренняя обивка холла. Мгновенно посадив с десяток заноз, Виктория, тем не менее, не обратила на боль никакого внимания и что есть силы вцепилась в шероховатую поверхность деревянного бруска.

— Ты что? — удивился Мэтт и отпустил её руку.

Воспользовавшись этим, Виктория для надёжности схватилась за доску и второй рукой. Мэтт замер на пороге, озадаченно наблюдая за сестрой.

— Ты что, правда свихнулась? — с долей волнения, смешанного с любопытством, поинтересовался он.

— Я не могу просто так уйти! — воскликнула в ответ девушка.

Мэтт усмехнулся.

— А как ты хочешь уйти?

— Я хочу попрощаться с Керином!

— Ты так и не сказала, кто это такой?

Виктория повернула голову и внимательно оглядела брата.

— Если я отпущу доску, ты меня снова не потащишь? — после того, как Мэтт рассмеялся и отрицательно помотал головой, Виктория отошла от стены и встала напротив брата. Подняв голову, она смотрела ему прямо в глаза, стараясь, чтобы он понял её взгляд, если вдруг смысл её слов до него так и не дойдёт. — Послушай, Мэтт… Серьёзно, всё, что я тебе сказала, — это правда. Блунквилль — такое странное место, даже страшное, и я тоже хочу поскорее отсюда выбраться. Но Керин часто помогал мне, он был очень добр ко мне… Я просто не могу уйти, не попрощавшись с ним, потому что…потому что… Знаешь, я чувствую что-то… Я не могу это объяснить, но… Будет неправильно, если я уйду…

— Он…живёт что ли здесь, этот Керин? — неопределённым тоном спросил Мэтт.

— Ну да! — кивнула Виктория. — Вообще-то он не такой, как все другие. Главный здесь граф, а Керин на него работает.

Мэтт нахмурил лоб и долго стоял молча. Взгляд его сквозил между деревьями, видневшимися через открытую дверь. Виктория тоже перевела взгляд на маячившие вне стен Блунквилля тени леса, и ей стало очень тоскливо от этого ясного чарующего ночного пейзажа. Она почему-то вдруг подумала, что может никогда больше не увидеть настоящий мир.

— Так… — тоном, не терпящим никаких возражений, заявил Мэтт, по-видимому, наконец, принявший какое-то решение. — Ты прекрасно знаешь, Тора, что я всегда считал тебя достаточно умной девчонкой. Несмотря даже не то, что ты веришь во всякую чушь вроде приведений и инопланетян. Но сейчас тебе не кажется, что ты ведёшь себя довольно-таки по-идиотски?

— Потому что я хочу увидеться с Керином, зная, что мы снова можем потерять выход? — опустив глаза, уточнила Виктория.

— Да! — сказал Мэтт. Голос его звучал нетерпеливо и зло. — И будучи ещё в состоянии соображать, как ты думаешь, как нам следует поступить в этой ситуации? Следует ли нам послушаться меня и сейчас же убраться отсюда куда подальше или послушаться тебя, пойти искать твоего Керина и навсегда остаться в этих проклятых развалинах?

Виктория подняла голову и посмотрела на Мэтта. Лунный свет играл на его чёлке и жидким серебром отражался в его глазах. Сейчас — то ли это был обман, вызванный бледным светом ночного светила, то ли внутреннее состояние Мэтта настолько сильно отражалось на его лице — юноша выглядел очень взросло. Он вдруг сильно напомнил Виктории того Мэтта, которого она видела за алой портьерой.

— Знаешь, Мэтти… — со вздохом произнесла девушка. — Я думаю, ты прав. Слишком опасно терять выход. Поэтому… Поэтому ты иди, а я… В общем, я останусь и если…если… — Виктория почувствовала, что не в силах больше говорить: произнесёт ещё хоть слово — и непременно расплачется. — Если я всё-таки выберусь, то я сама…сама до Лили Пэрла дойду… Тогда увидимся… — она всхлипнула. — Там тогда увидимся…

— Хватит болтать всякую чушь!! — почти прокричал Мэтт, вконец разозлённый последними словами сестры. — Ты прекрасно знаешь, что я никуда без тебя не пойду! И хватит реветь!!

По лицу Виктории бежали слёзы.

— Я…без Керина…не уйду…

— А я не уйду без тебя!

— Но, Мэтт, это опасно…

— Вот именно! — раздражённо кивнул юноша и огляделся по сторонам. — А мы, вместо того, чтобы идти, стоим тут и препираемся. Вот дождёмся — обязательно что-нибудь случиться…

И он словно предсказывал будущее, потому что в следующую секунду действительно кое-что произошло. Пол под их ногами внезапно содрогнулся; затрещали старые доски, а дверь, словно подхватывая их мотив, жалобно заскрипела и захлопнулась. Это произошло так неожиданно, что Мэтт едва успел убрать свою ногу с порога — иначе он непременно остался бы без пальцев. В углах холла, тихонечко шурша пуховыми клубками пыли, начинала снова сгущаться темнота.

— Только не это… Не успели… — пробормотала Виктория, вжимая голову в плечи и хватая Мэтта за рукав.

Он резко оттолкнул её от себя и бросился в сторону выхода. На грубо сколоченной дощатой двери не было замка, а потёртая ручка казалась такой старой, что вот-вот готова была разлететься в прах, но тем не менее, когда Мэтт дёрнул за неё, дверь не поддалась.

— Что за чёрт! — вскричал юноша, с остервенением дёргая ручку двери на себя. — Тут не может быть заперто!

Виктория в страхе огляделась вокруг. Мрак, медленно выползавший из углов и заполнявший холл сантиметр за сантиметром, вызывал иллюзию, что пространство комнаты уменьшается прямо на глазах, проглатываемое чернильно-чёрной пустотой. Только сейчас до девушки дошло, какую ошибку она совершила, не позволив самой себе и своему брату вовремя выбраться из Блунквилля. Возможно, это был их последний шанс.

Из глаз Виктории брызнули слёзы; она круто развернулась, кинулась к Мэтту и снова повисла на его плече.

— Мэтти, пожалуйста, прости меня… Это я виновата… Я такая дурочка, надо было сразу… Прости меня, прости…

— Хватит ныть! — Мэтт снова отпихнул сестру в сторону. — Лучше помоги мне открыть дверь!

— Она не откроется! — почти провизжала Виктория. — Это всё граф! Теперь из-за меня мы останемся в Блунквилле навсегда!

— Какой ещё граф? Какой Блунквилль? — промычал себе под нос Мэтт, отталкивая Викторию к стене. — Посторонись!

И он отбежал на несколько шагов, примерился и, выставив плечо вперёд, ринулся на дверь в надежде вышибить её. Вообще Мэтт вовсе не был таким уж накаченным, а его телосложение можно было бы охарактеризовать скорее как стройное, а не как мускулистое, но он много работал в жизни и поэтому у него были сильные ноги и руки, и высокий рост был его дополнительным плюсом. Однако даже после того, как он налетел на дверь с расстояния в несколько метров и ударил её со всей силы, она не поддалась — даже не дрогнула, словно была сделана не из ветхих деревянных брусков, а из цельного куска стали.

— Вот сволочь! — проговорил Мэтт, разбегаясь, чтобы снова атаковать дверь.

Виктория в отчаянии вертела головой, наблюдая за тем, как к ним всё ближе и ближе подкрадывается тьма. Ещё несколько шагов — и их снова накроет непроглядным покрывалом сумрака. И что тогда? Она прекрасно помнила, как печально закончилось их прошлое путешествие по тёмному Блунквиллю и куда в итоге привёл её брата неприветливый холл этой старой церкви.

— КЕРИН! — заорала вдруг девушка. Слова вырвались у неё непроизвольно. Ей просто было безумно страшно, и она не знала, к кому ещё обратиться. — Ке-е-ерин!!

Мэтт остановился возле запертой двери и с непониманием оглянулся на сестру.

— Керин, пожалуйста! — продолжала кричать Виктория, обращаясь в темноту. — Пожалуйста, помоги нам! Я так хотела остаться с тобой, но я… Я не могу! Пожалуйста, Керин, помоги нам выйти! Я так хочу домой…

Её последняя фраза потонула в потоке слёз, нещадно рвущихся наружу из глаза девушки. Она закрыла лицо руками и просто зарыдала. Мэтт шагнул к ней, но в этот момент холл снова заходил ходуном, и юноша схватился за стену, чтобы не потерять равновесие. Виктория упала на пол. Чёрная волна мрака хлынула на них из всех углов сразу.

И вдруг дверь наружу с шумом распахнулась. На пол упал клубок лунного света, раскатываясь по холлу тоненькой ниточкой и отгоняя тьму прочь.

Мэтт вскочил с места и кинулся к сестре. Он быстро помог ей подняться на ноги и потащил к выходу. Девушка дрожала так, что стучали зубы.

— Виктория, нет!!! — донеслось сверху в тот момент, когда они были уже в полушаге от выхода.

Пересекая порог, брат и сестра разом остановились и повернули головы. Прыгая через несколько ступенек, вниз по лестнице бежала чья-то фигура. Голос принадлежал Керину, но было так темно, что Виктория не смогла его разглядеть.

— Керин! — прокричала она в ответ.

— Виктория, не надо! Не туда! — отозвался он. Его интонация выдавала тревогу.

— Что?..

Но в этот момент руки Мэтта подтолкнули её вперёд, и, не успев больше ничего сообразить, Виктория оказалась снаружи. Дверь за ними захлопнулась резко и, как казалось, наглухо.

Едва выйдя из Блунквилля, Виктория и Мэтт без сил упали на траву. Они дышали так тяжело, словно только что пробежали без остановки не меньше десяти километров. В глазах Виктории всё ещё стояли слёзы, лицо Мэтта было влажным от пота. Серебряная луна поливала их мерным безжизненным светом, а вокруг было угнетающе тихо, и тишина эта пугала.

— Ну вот… — наконец, проговорил Мэтт, немного придя в себя. Он перекатился на бок, чтобы лучше видеть Викторию. — Это было жутко, словно мы посмотрели первоклассный ужастик! Но мы всё-таки выбрались!

— Да… Но… — задумчиво отозвалась Виктория, лежащая на спине и смотревшая в тёмное небо.

— Что? — нахмурился Мэтт.

— Керин кричал, что нам не надо было выходить!

— Это тот, на лестнице? — переспросил Мэтт. — Знаешь, по-моему, он какой-то чудной и ему не стоит доверять. Человек, который предпочитает жить в таком омерзительном месте, не может быть в своём уме!

— Он не предпочитает здесь жить! — гневно отозвалась Виктория, поднимаясь на локтях. — Он просто не может уйти, понимаешь? — она почувствовала, как её сердце сжимается в тиски при воспоминании о Керине. — В любом случае, это всё уже неважно. Я больше ничем не смогу ему помочь…

— Тогда нечего тут разлёживаться! — Мэтт бодро вскочил на ноги и протянул Виктории руку. — Нам пора в путь! Ещё до города невесть сколько топать. Не знаю, успеем мы теперь к девяти или нет… Кажется, мы тут проторчали целую вечность, хотя вряд ли прошло больше двух-трёх часов…

Виктория поднялась и с тоской оглянулась на старую церковь. Где-то там, в бесконечном мире внутри неё навсегда остался Керин.

— Хм… Вот странно! — бормотал тем временем Мэтт, направляясь к мосту через высохший ручей. По пути он поднёс к лицу левую руку и теперь постукивал указательным пальцем правой руки по циферблату электронных часов, слабо светившемуся в ночи. — Представляешь, Тора, время 2:42! У меня часы стали, когда мы в церковь вошли.

Мэтт обернулся к сестре. Девушка вздрогнула, услышав его слова. Её охватило очень нехорошее предчувствие, но делиться сомнениями с братом она не решилась. Просто ускорила шаг и вскоре поравнялась с ним. Они перешли мостик друг за другом, а по усыпанной гравием дорожке пошли рядом.

— Интересно, сколько сейчас времени? — проговорил Мэтт. — Ещё ночь, так что вряд ли нас долго не было, да?

Виктория ничего не ответила. Тревожные мысли обуревали её, парализуя сознание. Керин говорил, что в Блунквилле не существует времени. Пока она жила там, она не замечала, как проносятся дни. За время их отсутствия в этом мире могли пройти месяцы, даже годы. Девушка вздохнула. Хотя, подумала она, с другой стороны, это могло не занять и секунды…

Пройдя до конца гравированной дорожки, брат и сестра в замешательстве остановились. Именно здесь, на краю аккуратно очищенной от деревьев поляны, они бросили свои вещи. Сейчас тут ничего не было.

— Куда делись наши сумки? — окидывая взглядом кусты, спросил Мэтт.

— Не знаю… — равнодушно пожала плечами Виктория.

— Как ты думаешь, мог кто-нибудь случайно сюда забрести и стащить наши вещи, пока мы были внутри? — предположил юноша.

— Наверное, мог… — тем же тоном, лишённым всяких эмоций, отозвалась Виктория. — Это всего лишь кучка дешёвой одежды и всяких других подобных мелочей, Мэтт. Забудь о них и пойдём — или ты собираешься теперь до утра бегать по лесу в поисках какого-то грабителя-неудачника?

Мэтт с подозрением уставился на сестру. Она посмотрела на него в ответ — пристально и безразлично. А потом отвела взгляд и пошла дальше. Ей на самом деле было уже всё равно — настолько всё равно, что пропавшие сумки с вещами не волновали её совершенно. Она чувствовала только опустошение и смятение, и сама не могла уже понять, было ли правдой всё, что произошло с ней в Блунквилле или же это был просто нелепый сон, а на самом деле никакого Блунквилля не было вовсе. Но самое тяжёлое — Виктория не в состоянии была решить, чего ей самой больше хотелось, чтобы это была её странная фантазия или жуткая реальность.

Мэтт догнал сестру, когда она уже пробиралась сквозь ветви деревьев к железнодорожным путям. На уши всё ещё давила непривычная для леса тишь, и лишь треск ломающихся веток разбивал эту ночную немоту. Всё было так обыденно и привычно, что Виктория и впрямь начала думать, что Блунквилль ей просто приснился. Однако в глубине её души всё ещё почему-то осталось чувство какого-то неясного беспокойства — и она ничего не могла с этим поделать, как ни старалась. Всё казалось прекрасным, но совершенно определённо что-то было не так.

— Мы правильно идём? — подал голос Мэтт.

— Ну… — смутилась Виктория. — Ведь надо идти вперёд, да?

— А разве уже не должна была показаться железная дорога?

Девушка остановилась и, прищурившись, поглядела вперёд. Бледный свет луны делал окружающие их деревья хрустальными, хрупкими и неживыми. Они походили на расставленные то тут, то там ледяные скульптуры, а безграничная тишина только усиливала это впечатление. Куда ни глянь — кругом царил лишь сероватый полумрак, рассеиваемый лунным светом. Впереди густели непроходимые деревья, хотя уже точно должна была показаться просека с железнодорожными путями. Сзади тоже сплетались ветви, и светлое строение церквушки успело уже скрыться из вида.

— Мэтт… Кажется, что-то не так… — забеспокоилась Виктория.

— Думаешь, мы заблудились? — уточнил Мэтт.

— Думаю… Думаю, мы всё ещё в Блунквилле… — выдохнула девушка.

Мэтт раскрыл рот, собираясь что-то сказать, потом снова закрыл его. Он закатил глаза и глубоко вздохнул: казалось, юноша еле сдерживается, чтобы не накричать.

— Послушай… — с волнением начала объяснять Виктория. — Ты, конечно, опять думаешь, что я сошла с ума… Тем более, что ты сам видел, как мы вышли из церкви, но на самом деле, похоже, что это была всего лишь иллюзия!

— Это бред! — уверенно ответил Мэтт. — Мы просто идём не в ту сторону!

— Мэтт, ну почему ты всегда склонен придумывать эти свои дурацкие логические оправдания!! — вскричала девушка. — Ну хоть раз в жизни раскрой ты глаза! Мир гораздо больше и шире и загадочней, чем ты думаешь, его нельзя объяснить просто…просто тем, что он есть… Понимаешь?!

— Да ты просто глупая, — разозлился Мэтт, — и это ты ничего не понимаешь! Я уже вырос, чтобы верить в детские сказки о духах и параллельных мирах! Если ты не можешь что-то объяснить, это не значит, что у этого нет объяснения — ты просто ещё не доросла до него!

— Я глупая?! — возмутилась Виктория. — Да это ты самый глупый идиот на свете! Ты что не видишь, что происходит что-то странное?! А знаешь почему? Я тебе скажу почему — потому что мы всё ещё находимся в Блунквилле! Вот поэтому не идут твои часы, и исчезли наши вещи, и нет железной дороги, и тишина стоит такая, что кажется, больше ничего живого тут не существует! Ты не можешь притворяться, что не видишь очевидного!

— Так, знаешь что? — Мэтт сделал шаг по направлению к Виктории. — Ты можешь сколько угодно воображать, что ты в другом мире. Мне нет до этого никакого дела. Но я не могу торчать тут с тобой всю ночь: к девяти мы должны быть в Лили Пэрл. Так что выбирай — либо ты идёшь со мной, либо остаёшься здесь одна.

— Остаюсь здесь одна! — почти не разжимая губ, отозвалась Виктория, покосившись на Мэтта.

— Я не шучу, Тора. Я уйду!

— Скатертью дорожка!

— Упрямая, наглая, неблагодарная… — начал Мэтт, но тут же махнул на неё рукой. — Как мне надоело с тобой возиться! От тебя всю жизнь одни неприятности. И за что мне только досталась такая сестра? — юноша развернулся и проговорил напоследок, через плечо обращаясь к Виктории. — Я ухожу.

Виктория ничего не ответила. Ветви деревьев заскрипели — и вскоре сомкнулись за спиной Мэтта. Девушка даже не подняла головы. На душе у неё стало так мерзко, что к глазам снова подступили слёзы. Она быстро и яростно вытерла их рукавом своего красивого зелёного платья. Она не собиралась плакать из-за Мэтта, потому что была как никогда зла на него. Даже понимая, как глупо ссориться в такой ситуации, она ничего не могла с собой поделать. И вместо того, чтобы догнать брата и помириться с ним, она стояла посреди леса, всхлипывая, вытирая слёзы, и кипела от ненависти.

Несколько минут спустя снова послышался хруст веток и из тьмы показался Мэтт. Виктория подняла голову и с вызовом уставилась на брата.

— Я не могу уйти один! — произнёс он. — Пойдём. Хватит спорить!

— Тебе же надоело со мной возиться! — ответила Виктория. — Вот и не возвращался бы! Я как-нибудь справлюсь и одна. Не хочу надоедать тебе своим присутствием.

— Хватит, Тора, ну хватит уже! — взмолился Мэтт, сотрясая в воздухе руками. — Ты прекрасно знаешь, что я сказал это только потому, что ты меня разозлила. Давай не будем сейчас ссориться. Я не прав, ты не права — оба виноваты. Всё, проехали! Пошли отсюда!

На несколько минут Виктория задумалась. Мэтт не извинился. Но с другой стороны, она, конечно же, знала, что дорога ему. Поэтому в конце концов она кивнула и последовала за ним. Ничего больше не объясняя, Виктория решила дать Мэтту возможность лично убедиться, что это место не является их настоящим миром.

Они долго шли по лесу. Железная дорога так и не нашлась, и вскоре Мэтт понял, что нет никаких шансов вернуться назад к церквушке. Вначале он вёл сестру прямо, потом начал сворачивать, а совсем скоро вообще петлять, так что они двигались едва ли не по кругу. Окружающий пейзаж, однако, ничуть не менялся, и никаких звуков по-прежнему не было слышно. Молчавшая Виктория с мрачным удовлетворением наблюдала, как по мере их бессмысленного путешествия на лице Мэтта обозначается всё большее беспокойство и непонимание.

Какое-то время спустя Виктория устала и замедлила шаг. Мэтт тоже притормозил. Теперь его действия потеряли прежнюю решимость и уверенность, злость его прошла, и он казался очень расстроенным. Виктория невольно пожалела брата.

— Интересно, который час? — Мэтт снова постучал пальцем по дисплею часов. Это был едва ли не десятый раз, как Мэтт повторял это движение.

— А что? — поинтересовалась Виктория.

— Кажется… — неловко начал Мэтт. — Ну в общем… Мы вроде ходим уже несколько часов. По идеи уже должен был бы наступить рассвет… А всё ещё ничуточки не посветлело!

— Мэтт! — серьёзно взглянула на него Виктория. — Не будет рассвета!

Он тоже посмотрел на неё задумчиво, но ничего не сказал. Похоже, объяснения Виктории обо всём происходящем, несмотря на всё их безумство, уже не казались ему такими уж нереальными.

Они снова пошли вперёд. Лес не кончался и не менялся. У Виктории от усталости болели ноги, но она упрямо шагала за Мэттом, почти не отставая и всё также не говоря ни слова, если он сам ни о чём её не спрашивал. В конце концов, Мэтт обречёно остановился.

— Давай отдохнём! — предложил он.

— Давай! — согласилась Виктория.

Они как по команде одновременно уселись на землю, прислонившись спинами к широкому стволу дерева. Очень долго длилось молчание. Воцарившаяся тишина действительно наводила на мысль о том, что весь окружающий мир был неживым.

— Знаешь, я ничего не понимаю… — вдруг со вздохом признался Мэтт.

— Нормально… Так бывает… — отозвалась Виктория.

— Это Блунквилль? — снова спросил Мэтт, глядя в небо. Лунный свет переливался в его глазах.

— Наверное… А может и нет… Блунквилль может привести куда угодно, внутри него или вне… Может быть, мы уже где-то ещё…

— Как ты думаешь… — голос Мэтта дрогнул. — Как ты думаешь, мы умерли? Ты же сказала, что тот, кто покидает Блунквилль, ну…что через минуту он…

Виктория кивнула, показывая, что понимает, о чём он говорит.

— Я не знаю. Керин говорил, что мы другие, но… Возможно, что нет. Возможно, мы сами того не заметили, но мы провели в Блунквилле много сотен лет, а потом вышли оттуда и… Только всё это очень странно, да? Всё это не так должно было быть.

Виктория замолчала и откинула голову назад. Мэтт долго смотрел на неё профиль, а потом далёкая луна снова привлекла его внимание, и он отвернулся. Они так долго сидели в молчании и почти не двигаясь, что можно было бы подумать, что брат и сестра уснули. На самом деле ни один из них не спал; они просто тихо сидели, касаясь друг друга плечами и думая каждый о своём.

— Тора… — голос Мэтта вдруг резко разрубил немоту ночного леса. — Так, где же мы всё-таки?

— Я думаю… — не сразу отозвалась девушка. — Я думаю, мы находимся по ту сторону рая.

— По ту сторону? — удивлённо переспросил Мэтт.

— Ну да! — кивнула Виктория. — Знаешь, ведь у всего, наверное, есть другая сторона, обратная. Даже у самого прекрасного. У света есть тьма, у утра есть вечер, у жизни есть смерть… И у рая тоже есть другая сторона. Знаешь так происходит, когда наступает ночь и всё вокруг кажется не таким, какое оно на самом деле… Так вот, может быть после Блунквилля можно попасть только сюда?

— Но я думал, что другая сторона рая — это ад! — ответил Мэтт. — Разве не так?

— Нет, ад — это совсем другое. Это не обратная часть чего-то, это абсолютно независимое целое, у которого есть свои две части.

Мэтт вдруг усмехнулся.

— В таком случае, почему ты думаешь, что мы в раю? Что если мы — по ту сторону ада?

Виктория вскинула брови и возмущённо посмотрела на брата.

— Как ты можешь так говорить! Я же никогда в жизни никому не делала ничего плохого, как я могла попасть в ад?!

Мэтт ласково улыбнулся и погладил сестру по волосам.

— Ну, успокойся. Я пошутил. Я знаю, что ты очень хорошая.

Виктория попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки на глазах её выступили слёзы. Она моргнула, чтобы не заплакать, и положила голову на плечо Мэтта.

— Я не знаю, зачем мы здесь… — тихо проговорила она. — Я сначала думала, что всё это случайность. А потом — что это часть какого-то великого плана, который был создан давным-давно, и всё на свете вело к его исполнению… А сейчас я уже не знаю, что думать…

Мэтт переместил руку выше и обнял сестру.

— Может быть, мы правда по ту сторону рая… — ответил он. — Может быть, это хорошо… Или плохо… В любом случае я рад, что мы вместе. Это самое главное!

И на этот раз, даже несмотря на слёзы, Виктория смогла по-настоящему тепло улыбнуться.