"Блестящая партия" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 4


— Как ты себя чувствуешь, Элизабет?

Джон Расселл подошел к окну гостиной, чтобы впустить в душную комнату немного свежего воздуха.

— Прошу, не открывай окно. Сквозняки очень вредны для меня. Я чувствовала себя хорошо, пока вас не было сегодня дома. По-видимому, мальчики — это слишком для меня.

Джон услышал в голосе жены жалобную ноту и постарался сдержаться. Что это за мать, которая не может выносить присутствия собственных детей?

— Надеюсь, ты будешь обедать вместе с нами?

— Нет, я не голодна. Мне нужны только тишина и покой. Наверное, я пойду лягу, и пусть Гертруда принесет мне поесть наверх.

— Как хочешь.

Джон снял с жены плед, которым она укрывала ноги, и помог ей встать. Он почувствовал, как она напряглась при его прикосновении, и быстро убрал руки. Почти девять лет она не допускала никакой близости между ними.

Джон проводил жену наверх. Маленький Джонни, стоявший на лестнице, ласково улыбнулся матери:

— Соревнования сегодня были что надо!

— Мама неважно себя чувствует.

— Как мне жаль, мама. Хочешь, я тебе почитаю?

— Нет! У меня дико болит голова. Оставь меня, Джонни.

Радостная улыбка исчезла с лица сына, и Джон с трудом удержался от язвительного замечания.

— Я пришлю тебе Гертруду, — коротко сказал он. «Нужно было оставить ее в Девоне. Рано или поздно терпение мое лопнет. Если я и дальше буду сдерживаться, то взорвусь, как Везувий».

На следующее утро Джон предложил Уильяму достать свою биту для крикета, а сам срезал несколько веток, соорудил на скорую руку ворота и остальные три часа подавал им мячи. Это не только позволило мальчикам поупражняться и поиграть на свежем воздухе, что было для них необходимо, но и дало им возможность побыть вне дома, подальше от матери.

Когда они вернулись, он велел им пойти наверх и привести себя в порядок. Элизабет он нашел в ее обычном шезлонге, закутанную в плед. Занавеси на окнах гостиной были задернуты, и Джону пришлось заложить руки за спину, чтобы удержаться и не раздвинуть занавеси, не распахнуть окна.

— Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше?

— У меня теснит грудь. У меня постоянный страх, что я не смогу дышать. Я ужасно боюсь задохнуться.

«Я тоже задохнулся бы, если проводил столько времени в этой душной комнате».

— Прошу прощения, дорогая. Может быть, если бы ты вышла на несколько минут из дома и прошлась по саду, тебе стало бы легче дышать?

— От запаха цветов у меня всегда начинает болеть голова, и что будет, если меня ужалит пчела? Со мной случилось такое однажды в детстве.

«Нет смысла просить ее пообедать с нами — она придумает предлог, чтобы уклониться от моей просьбы».

— Вчера на крикетном матче я встретил Чарлза Леннокса и его жену. Он этим летом живет с семьей недалеко от нас, в Мэрилибон-Мэноре. Он пригласил в гости. Джон почти ровесник его старшему сыну.

— Чарлз женат на одной из этих ужасных девиц Гордон? Без сомнения, она вышла за него только из-за денег и потому, что в будущем его ждет перспектива стать герцогом Ричмондом.

— Но она сама дочь герцога. У Александра Гордона огромное состояние и обширные владения в Шотландии.

— И множество внебрачных детей. — Она осуждающе сжала губы. — Он такой же распутник, как и твой брат Френсис.

Джон сжал кулаки. Он был очень близок с братом и очень его любил.

— Френсис не женат и никому не изменяет. Так я могу принять приглашение?

— У них целая куча детей — вероятно, дурно воспитанных. Я этого не вынесу. Ты же знаешь, что слабое здоровье не позволяет мне появляться в свете. Не стоит даже говорить об этом, Джон, и не проси меня.

— Конечно, я не буду тебя просить. Я понимаю. Тогда мы поедем без тебя. Мальчики будут в восторге. Я передам твои сожаления леди Леннокс.

— Да, так будет лучше.

Она прижала вялую руку к голове.

— Мы поедем завтра. А ты побудешь в тишине и покое.


* * *


Джорджина шла к конюшне, собираясь совершить утреннюю прогулку верхом. Шарлотта предложила ей свою любимую кобылку, Барлибри. Сама она испытывала такой ужас перед утренней тошнотой, что побоялась поехать вместе с сестрой.

Услышав знакомый стук копыт, Джорджина посмотрела в сторону ворот и увидела четырех приближающихся всадников. При виде взрослого мужчины в сопровождении трех мальчиков, сидящих на пони, ее охватил страх.

— Господи, это он!

Джорджина огорченно осмотрела свою старую юбку для верховой езды и провела рукой по рукаву поношенного твидового жакета. Потом круто повернулась и побежала к дому.

Она бегом поднялась по лестнице, влетела в свою розовую спальню и распахнула зеркальные дверцы гардероба.

— Мне нужно что-то такое, в чем я буду выглядеть как элегантная модная леди. — Она перебирала платья. — Мне нужно выглядеть старше… Мне нужно выглядеть выше ростом. Вот проклятие, ничего подходящего нет!

Наконец она выбрала утреннее платье красивого абрикосового цвета. Рукава и подол его были вышиты узором из греческих меандров нитками темно-янтарного цвета. Изящные ампирные линии платья были скорее элегантными и утонченными, чем по-девичьи нарядными.

Она взяла расческу, зачесала локоны наверх, чтобы прибавить себе роста, и закрепила их двумя черепаховыми гребнями. Потом надела янтарные серьги. Напудрила носик, затемнила ресницы краской для век и коснулась губ помадой. Взяв маленький веер из слоновой кости, она посмотрела на себя в зеркало и, кивнув своему отражению, сказала:

— Леди Джорджина, вы кажетесь по меньшей мере на два года старше и на два дюйма выше ростом.

Прежде чем эта уверенность успела покинуть ее, она вышла из спальни и спустилась вниз. Пересекая ей дорогу, пронеслись в бешеной гонке к парадной двери дети и собаки. Чарлз и Шарлотта беседовали с гостем, и Джорджина услышала, как он сказал:

— Жена просила передать вам свои сожаления. В эти дни Элизабет чувствует себя немного нездоровой.

— Последний раз я видела ее при дворе на приеме у королевы. Кажется, это было очень давно. Прошу вас, передайте ей мои наилучшие пожелания. — Шарлотта заметила Джорджину и широко раскрыла глаза. — Быстро же ты вернулась.

Джорджина раскрыла веер.

— Я передумала.

— Джон, разрешите познакомить вас с моей сестрой.

Он повернулся к ней, и его темные неотразимые глаза окинули ее с ног до головы. Он сдвинул брови, словно был чем-то смущен.

— Не встречались ли мы с вами раньше, миледи?

Джорджина обмахнулась веером.

— Официально — нет, милорд.

Шарлотта представила ее:

— Познакомьтесь с моей сестрой, леди Джорджиной. Как ты могла понять, дорогая, это Джон Расселл, лорд Тависток.

— Простите, пожалуйста, что я так внимательно смотрю на вас. Вы мне кого-то напоминаете…

— У вас очень короткая память, лорд Тависток. Всего несколько дней назад вы страшно напугали меня.

— Прошу прощения, миледи, я в растерянности…

— Я никогда не прощу и никогда не забуду… старикашку.

Джорджина с удовлетворением смотрела, как на лице его выразилось недоумение, когда он установил связь между ней и девушкой, которую он выбранил на берегу реки.

— Покорнейше прошу простить меня, — сказал он учтиво.

— Лжец! Слово «покорность» не из вашего репертуара.

Шарлотта почувствовала, что волосы у нее на затылке стали дыбом. Скрытая связь между Расселлом и Джорджиной была физически ощутима.

Чарлз положил конец неловкому молчанию:

— Я плохо исполняю свои обязанности хозяина. Пойдемте в гостиную, Джон. У меня есть превосходный эль, и мне хотелось бы, чтобы вы его попробовали.

— Вы меня извините, — холодно сказала Джорджина, — но я предпочитаю пойти к детям и заново познакомиться с вашими сыновьями.

Джон Расселл сжал челюсти и коротко ей поклонился.

Она с удовлетворением заметила проблеск гнева в его глазах. Вздрогнув, Джорджина подумала — что будет, если заставить его дать волю этой сдерживаемой ярости.

Когда Джорджина ушла, Шарлотта вместе с остальными прошла в залитую солнцем гостиную, ее муж налил эль себе и гостю, а она недоуменно посмотрела на Джона.

Тот грустно улыбнулся.

— Я встретился с вашей сестрой на днях. Она с моими мальчиками стояла посредине реки и удила рыбу.

— Ах, это все объясняет! Это вы — тот грубиян, который назвал ее малышкой и велел идти домой.

Джон рассмеялся.

— А она велела мне в весьма определенных выражениях идти к черту.

— Ее очень обидели ваши слова. Ее всю жизнь дразнили самым маленьким поросенком в помете, и она довольно чувствительна к своему небольшому росту. Простите ее, Джон. Она еще очень-молода.

— Но я боюсь, что ваша сестра не скоро простит меня.

— Действительно, совсем не похоже на Джорджи — держаться высокомерно. Она в любой момент готова к озорству и забавам.

Когда мужчины покончили с элем, Чарлз встал.

— Я покажу вам ту лошадь, о которой мы говорили. Из этой молодой кобылки выйдет превосходная лошадь для Френсиса, если, как вы говорите, он считает себя слишком взрослым для пони.

— Ему исполнится тринадцать к тому времени, когда начнутся занятия в школе. Он уверен, что пони — это для детей:

— Так оно и есть, — согласился Чарлз. — В тринадцать лет вы чувствовали себя скорее всего взрослым мужчиной. Со мной было именно так.

— Это правда. В этом возрасте я был уверен, что уже могу вступить в армию.


* * *


Джорджина устроила на лужайке игру в крокет и разделила игроков на три команды. Френсис и Уильям Расселл выступали против Джонни Расселла и Чарли Леннокса, а третья команда состояла из нее и Мэри.

Хотя Джонни признался, что никогда еще не играл в крокет, он очень обрадовался, что они с Чарли выигрывают.

— Мне кажется, что я предпочитаю крикет, — заявил Уильям.

— Это потому, что ты проигрываешь, — шутливо сказала Джорджина.

— Мальчики не любят проигрывать, — посыпала солью на их раны Мэри.

— Девочки тоже. Все любят выигрывать, — сказала Джорджина. — Совсем как в крикете, тайна состоит в том, чтобы не сводить глаз с мяча или шара. Вы с Френсисом слишком сильно взмахиваете молотками.

— Не делитесь с ними вашими знаниями, тетя Джорджи, иначе мы с Джоном проиграем, — запротестовал Чарли.

Было уже слишком поздно, чтобы старшие мальчики наверстали упущенное, и Джон с Чарли заявили, что они выиграли. Заметив своего отца, направляющегося к конюшням с лордом Ленноксом, Френсис попросил у Джорджины извинения, что он выйдет из игры.

Та согласилась. Она смотрела, как Френсис и Уильям идут в направлении конюшен.

— Думаю, у нас достаточно времени и мы успеем до ленча сыграть еще один раз, — сказала она младшим мальчикам.

Джорджине доставило большое удовольствие видеть, как Джонни радуется победе, и поэтому ей захотелось, чтобы он снова выиграл.

— У меня идея. Почему бы мне не попросить кухарку приготовить завтрак для вас так, чтобы вы могли устроить пикник здесь, на лужайке?

— Ура! — закричал Чарли. Он взмахнул молотком и попал себе по ноге. — Вот черт!

Джона, судя по всему, очень удивило бранное слово, но когда он увидел, что Джорджина рассмеялась, он тоже едва заметно улыбнулся.

Когда игра кончилась, Джорджина взяла со скамейки свой веер.

— Не пыхти, Мэри. Молодые джентльмены побили нас честно и справедливо.

И она пошла ко входу в кухню, а Мэри за ней. На кухне Джорджина обнаружила Шарлотту, разговаривающую с кухаркой.

— Мне показалось, что будет неплохо, если молодежь устроит пикник на лужайке. Мальчикам Расселлам может показаться очень неудобным завтракать в детской или вместе со взрослыми в столовой.

— Прекрасная мысль, Джорджина.

И Шарлотта велела кухонной прислуге приготовить для детей завтрак на открытом воздухе, а потом задумчиво посмотрела на сестру.

— Собираешься ли ты вести себя в столовой прилично?

— Я об этом не думала, — весело ответила Джорджина.

— Хочешь пари? — с вызовом спросила Шарлотта. Она прекрасно понимала, что перед пари Джорджина ни за что не устоит. — Ставлю гинею, что ты не сумеешь очаровать Джона Расселла тем способом, каким очаровываешь других мужчин.

— Я не собираюсь его очаровывать! Я, наверное, останусь в саду и позавтракаю с детьми.

— Не смей этого делать, Джорджи. Это все равно что дать пощечину нашему гостю.

— Мне кажется, он достаточно груб и сможет дать мне пощечину в ответ. Уверена, он не задумываясь ударил бы женщину.

— А ты его боишься.

— Боюсь? Ты, шутишь? Веди меня, Макдуф. Я принимаю пари.

И Джорджина потянула сестру за юбку.

— Я хочу завтракать с вами, — сказала Мэри.

Джорджина наклонилась и понизила голос:

— Я должна буду завтракать со старикашкой. Разве тебе не будет приятней устроить пикник с мальчиками? Если окажется, что ты что-то не сможешь съесть, бросишь это собакам.

Мэри не стала долго размышлять.

— А ты придешь поиграть с нами снова после завтрака?

— Меня не удержат даже дикие лошади.

Когда Джон Расселл вошел в столовую вместе с хозяином дома, дамы уже были там. Как воспитанный человек, он должен был отодвинуть стул для Джорджины Гордон, и уже приготовился к отпору. К его удивлению, молодая леди поблагодарила его улыбкой.

Он сел на свое место и обратился к хозяйке дома:

— Леди Леннокс, устроить пикник на лужайке — прекрасная мысль. Моим сыновьям страшно понравится завтракать в саду. Это для них совершенно необычно.

— Это идея моей сестры. В доме моей матери на ферме в Кинраре мы устраивали пикники на открытом воздухе каждый день, если позволяла погода.

— Детям нравится быть беззаботными, а природа предоставляет прекрасные возможности для всяких игр и забав, — добавила Джорджина.

«Хотелось бы мне, чтобы у моих сыновей было больше возможностей чувствовать себя беззаботными».

После обеда Джорджина бегом поднялась наверх, чтобы переменить платье перед тем, как выйти из дома. Она посмотрела в зеркало на свое элегантное утреннее платье абрикосового цвета.

— Ты послужило моей цели — показать старикашке, что я взрослая женщина, — а теперь ступай обратно в гардероб. Я не желаю проводить весь день в корсете.

Когда она появилась на лужайке, одетая в старую юбку для верховой езды, слуги уже убирали остатки пикника.

— А где все? — спросила она у Мэри.

— Няни отвели малышей поспать.

Джонни, кормивший мопса, поднял голову:

— А мои братья ушли с папой и лордом Ленноксом смотреть лошадку, миледи.

— Называй меня Джорджи. Все, кто за соревнования корабликов на карповом пруду, пусть скажут: «Есть, капитан!»

— Я хочу быть капитаном, — согласился Чарли. — Давайте играть в пиратов.

— И я хочу быть капитаном, — заспорила Мэри.

— Вы все можете быть капитанами. Чарли может быть капитаном Рубакой, Мэри — капитаном Упрямцем, а Джонни — капитаном Головорезом.

Джонни застенчиво улыбнулся, явно довольный своим именем.

— А как же ты, Джорджи? Ты кем будешь? — спросил Чарли.

— Я буду капитаном Плевакой.

Она плюнула на траву, и мальчики громко рассмеялись.

— Я пойду принесу мои кораблики, — предложил Чарли.

— А почему бы нам самим не сделать кораблики? Столько вокруг всего, что может плавать.

Джорджина вынула из кармана нож, и трое ребятишек побежали к деревьям. Они нашли полусгнившее бревно, и Чарли отломил от него кусок для своего кораблика.

— А мне бы хотелось сделать свой кораблик из куска коры, — сказал Джонни. — Из коры получается более легкий и быстрый кораблик.

Когда Джорджина отдала ему свой ножик, чтобы вырезать кораблик, он был в полном восторге.

Мэри нашла брошенное гнездо и настояла на том, что оно будет ее корабликом. Когда Джорджина предупредила ее, что гнездо не может плавать, она сказала:

— Я капитан Упрямец! Не спорьте со мной!

Для мачт они использовали тонкие веточки, для парусов — листья, а Мэри наполнила свое гнездо ягодами боярышника.

— Мне нужна сабля, — сообщил Чарли Джорджине.

— Как и капитану Головорезу.

Она срезала пару веток и оборвала с них листья.

— Ты должна плеваться всякий раз, когда что-то говоришь, капитан Плевака, — напомнила ей Мэри.

Они отнесли свои пиратские суда к карповому пруду, где собирались соревноваться. Мальчики устроили волны, чтобы их кораблики вынесло течением. Не прошло и получаса, как кораблик Мэри утонул, но когда маленькие красные ягодки всплыли на поверхность, ей это очень понравилось.

Мальчики удвоили свои усилия, чтобы выиграть, и ударяли саблями по воде, желая получить большие волны. Когда выяснилось, что сыграли вничью, гонки превратились в морской бой, и в результате оба капитана-мужчины вымокли до нитки. Мэри вместе с Джорджи призывала их к победе, то издавая радостные крики, то плюясь.

Когда игра кончилась и дети выжали из дня все, что могли, в смысле забав, Джорджина повела их домой. Обнаружив, в каком они виде, Шарлотта изумилась.

— Нам нужен огонь. Как насчет библиотеки? — спросила Джорджина.

— Непременно. Снимайте мокрые башмаки, а я пока принесу сухую одежду.

Все четверо сняли мокрые ботинки и отнесли их в библиотеку.

— Джон, что вы скажете, если вам предоставят честь развести огонь?

При одной мысли о том, что ему поручено такое взрослое дело, мальчик засиял от радости. Пришла Шарлотта с сухим платьем, сунула все в дверь и быстро ушла.

Джорджина сняла мокрые чулки, дети последовали ее примеру. Она пообещала, что не будет подсматривать, пока мальчики переодеваются в сухие рубашки и штаны. Когда все удобно расположились у огня, Джорджина сказала:

— Как насчет истории? На этих полках есть много хороших книг о приключениях.

Когда мужчины и старшие мальчики возвращались после прогулки верхом, вечерний свет уже угасал на небе. Френсис был вне себя от радости, что отец купил ему лошадку, а у Уильяма были серьезные надежды на то, что отец вскоре подумает о кобылке и для него.


* * *

Джон Расселл поблагодарил Шарлотту за прекрасный день.

— Вы были так великодушны — занимали все это время Джонни. Где мне его найти?

— Мы очень рады. Приезжайте еще, в любое время. — Она указала на коридор. — Джонни вы найдете в библиотеке.

Еще не подойдя к вери библиотеки, Джон услышал голос сына. Джонни читал вслух «Робинзона Крузо» Даниеля Дефо, а слушатели сидели перед огнем, зачарованные рассказом.

Взгляд Джона обратился к Джорджине. Она слушала его младшего сына, и выражение ее лица говорило о том, что ее очаровало то, как мальчик читает увлекательную историю.

Джорджина первая заметила Джона Расселла, тихо стоявшего в дверях.

— Джон, пришел ваш папа. Большое вам спасибо, что развлекли нас. Вы читаете лучше, чем большинство взрослых, которых я знаю.

Джонни неохотно закрыл книгу и отдал Джорджине. Та собрала его просохшую одежду и отдала ее отцу мальчика.

— Прошу прощения, милорд. Мы опять играли в воде, хотя я знаю, что вы совершенно не одобряете такие необузданные развлечения.

Джон понимал, что она говорит все это, чтобы спровоцировать его, поэтому, вместо того чтобы отреагировать на провокацию, всего лишь взял у нее одежду и учтиво кивнул.

По дороге домой Джон крепко держал поводья лошади младшего сына.

— Я замечательно провел время, папа. С Джорджи так интересно.

— Ты должен называть ее «леди Джорджина».

— Да, я знаю. Но она не похожа на еди.

— Воистину не похожа. Она озорница, каких свет не видывал.