"Чужая в чужом море" - читать интересную книгу автора (Александрович Розов Александр)34 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ. Дата/Время: 5 сентября 22 года Хартии. Место: Меганезия, округ Туамоту. Район Рангироа. Атолл Матаива и Хотфокс «Фаатио».----------------------------------------------------------------- Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №13. Тау Кита. Реальная хроника мега-коммунизма ----------------------------------------------------------------- Возьмите лассо из двухцветного зелено-золотистого шнура и небрежно метните на синее поле. Перекрасьте часть поля, которая внутри, в нежно-лазурный цвет. Модель атолла Рангироа готова. В натуральную величину, толщина «шнура» составляет от 5 до 20 миль, а лазурная часть поля имеет площадь полторы тысячи квадратных километров. На самом деле, опоясывающий риф атолла Рангироа - не сплошной, он разделен проливами более, чем на 400 островков-моту, у каждого из которых есть свое имя. На большинстве моту стоят по несколько домиков – «fare», на каких-то – один, а на больших моту Аватору и моту Типута расположены городки с миниатюрным модерновым центром. Этот атолл, величайший во Французской Полинезии, является домом для 6 тысяч человек. Я спрашиваю капрала Оури Хитуоно: насколько сильно ураган Эгле угрожает Рангироа? Он отвечает: в середине XVI века сходный по силе ураган уничтожил все поселения на западном барьере атолла. Мы пролетаем над Рангироа с востока на запад, и я вижу рядом следующий атолл: Тикехау. Это почти окружность диаметром 14 миль и толщиной менее полумили. Здесь есть городок - Тухерахера, а на большинстве моту - по 1 - 2 «fare». Сразу после Тикехау следует атолл – Матаива, который и является нашей целью. Он похож на овальный бублик размером 5 на 3 мили, совсем тонкий на севере и 3/4 мили толщиной на юге, где расположен крошечный, но изумительно-красивый городок Пахуа. Ураган Эгле должен был бы пройти прямо по нему. Сейчас центр циклона на 9-й параллели, примерно в 450 милях к Nord-East-Nord отсюда, но его дыхание уже ощущается: при снижении нас слегка потряхивает порывами ветра. Я ищу глазами в лагуне военный корабль. Оури уже сообщил мне, что это - hotfox «Фаатио», названный так в честь самоанского бога ветра. В начале мне кажется, что ничего похожего на военный корабль там нет, но когда мы уже проходим на высоте метров 200 над восточным барьером атолла, я вижу у причалов Пахуа нечто вроде увеличеного раза в 4 десантного бронетранспортера-амфибии. Зализанная по углам, пятнистая серо-зеленая коробка, метров 25 в длину и 8 в ширину, с круглой шайбой - башенкой ближе к носу и двумя широкими люками – на юте и ближе к центру. Тот, что ближе к центру - открыт, рядом на броне - трое моряков. Похоже, бездельничают. Все это я успеваю рассмотреть мельком, пока мы заходим на посадку. Короткий пробег по воде и наша флайка, подрулив к пирсу рядом с «Фаатио», покачивается на едва заметной волне. Оури откидывает прозрачный колпак, и в кабину врывается свежий прохладный ветер… Едва выйдя на пирс, я тут же оказываюсь в довольно крепких и бесцеремонных объятиях одного из моряков, и уже собираюсь выразить активное и решительное возмущение, как вдруг соображаю, что это - экс-сержант Крис Проди с Рапатара. «Ты классно выглядишь, Жанна – сообщает он, - Как тебе коммунизм? Одного коммуниста, я вижу, ты склеила». Капрал Хитуоно скромно опускает глаза и сообщает: «Вообще-то, мы ничего толком не успели сделать. Инструкция запрещает make-love за штурвалом в ходе патрулирования». Экс-сержант весело фыркает и говорит: «Ладно, мальчик, не расстраивайся, приезжай к нам на Рапатара, там все успеешь». Оури тоже улыбается, потом кивает: «Я приеду, мне нравится у вас. Счастливо!..». Еще пол-минуты – и он снова за штурвалом. Закрывается колпак, патрульный флаер отходит от пирса, разворачивается, пробегает метров 200 по воде и мягко поднимается в воздух. Едва набрав высоту, он делает внезапный рывок и свечкой взмывает в небо. «Надрать бы мальчишке уши за такие старты, - ворчит дядя с нашивками старшего лейтенанта ВВС, - сказано в инструкции: при пилотировании на малой высоте запрещается создавать ускорения более 3g, а тут было ни хрена не три». Крис пожимает плечами: «У элаусестерцев врожденная устойчивость к перегрузкам». Старлей кивает и добавляет: «Да, они вообще смешные ребята. Хрен их поймешь…». Про врожденную устойчивость к перегрузкам я слышу впервые и, разумеется, тут же прошу рассказать мне, что это такое и откуда появилось. Последовавший короткий рассказ представляет еще одну историческую версию возникновения элаусестерской общины – ту, о которой (по словам Криса): «как правило, тактично умалчивают»… Жил-был в Эквадоре один тип по имени Хуан Ларосо, с шизофренией на всю голову. В начале XXI века, правительство начало в Гуаякиле явно избыточную для такой страны космическую программу, и Ларосо был одним из ее участников-энтузиастов. Когда эту программу пришлось урезать, у него от горя протек чердак. В его экзотических идеях причудливо смешались мифы индейцев о повторяющихся каждые 500 лет катастрофах, при которых «земля и небо меняются местами», библейский миф о «ноевом ковчеге» (своего рода спасательной шлюпке человечества), политические мифы левых «ультра», представляющие будущее человечества в форме коммунистической утопии a la «Город Солнца» Кампанеллы, и научно-фантастические сюжеты о звездолете-поселке, который преодолевает космические расстояния за несколько веков, так что до цели добираются далекие потомки первых астронавтов. В окончательном варианте идея выглядела так. Земная цивилизация погибнет под грузом фатальных проблем, но она, как одуванчик, может выбросить в космос маленькое летающее зернышко – корабль, который увезет к звездам концентрированный набор лучших генов этой цивилизации. Тысяча здоровых, молодых, сильных, талантливых, плодовитых и бесстрашных людей полетят к другой звезде, где создадут элитный клон цивилизации, лишенный земных ошибок. Этот клон станет трамплином, с которого потом новое человечество прыгнет дальше в космос, завоюет созвездия, галактики, метагалактики… В общем, будет править Вселенной. В отличие от фантастов, для которых такая идея была бы лишь субстратом, на котором возможно развитие сюжета романа, для Ларосо это стало руководством к действию. Он неожиданно-легко нашел последователей в среде ультра-левых повстанцев (только что проигравших очередную маленькую гражданскую войну и крутивших глобус в поисках места, откуда их не вернут на родину для общения с военным трибуналом). Маленький архипелаг Элаусестере на южной окраине Французской Полинезии был в этом смысле очень удачным местом: дешевая земля (если можно назвать этим словом торчащие из воды рифовые барьеры), дешевая жизнь (теплый климат и море, богатое рыбой). Никто, кроме муниципального чиновника, оформляющего аренду земли, тебя даже не заметит. Штаб ревкомитета постановил: «Борьба продолжается. Мы временно отступаем, чтобы накопить силы для сокрушительного удара по врагу». Около тысячи молодых бойцов, парней и девушек 15 -20 лет, родом из привыченых к морю береговых индейцев-кечуа и креоло-индейских метисов, были на островах Элаусестере как «Строительный персонал космодрома компании «Wale-T, LLC» для запуска КЛА к Тау Кита». В муниципалитете это никого не удивило: в Полинезии с прошлого века существуют частные космодромы для запуска спутников связи класса «Iridium», а для чиновника, что 100-километровая околоземная орбита, что звезда Тау Кита в 12 световых годах от Солнца - без разницы. Ревкомитетчики (в отличие от Хуана Ларосо) ни в какое Тау Кита не верили. Для них звездолетная тема была просто прикрытием для учебного лагеря боевиков. Еще была у ревкомитета своя мечта, пересекавшаяся с тау-китовой тематикой Ларосо: скоростное воспроизводство людей. Ларосо это интересовало в ракурсе освоения планет в системе Тау Кита, а ревкомитет - в ракурсе штурма стратегических объектов в Эквадоре. Мечта ревкомитета стала реализовываться немедленно после обустройства на островах. 100 волонтерок 18 - 20 лет забеременели для дела революции, от специально подобранных доноров, после 2 месяцев приема стимуляторов фертильности. Почти половина родила двойни, а несколько – тройни. Правда, некоторые не пережили этого эксперимента, но революция не делается в белых перчатках. Ларосо что-то поменял в рецептурах и в ход пошла новая группа волонтерок. Это происходило в разгар Алюминиевой революции, властям было не до контроля за медицинской практикой в провинции, и эксперименты шли один за другим… Новая власть, считавшая, что тут строится частный космодром, тоже не мешала (декрет Конвента предписывал содействовать иностранным научным центрам в Меганезии). Казалось, так никто ничего не заметит, но после «Акта атомной Самозащиты», правительство занялось собственной космической программой и стало искать соответствующие контакты. Правление «Wale-T, LLC» получило факс: «Просим вас принять на вашем объекте группу офицеров ВВС для переговоров о сотрудничестве. Иори Накамура, Координатор правительства Меганезии». Ревкомитетчики были знакомы с Хартией и порядком ее применения, так что не питали никаких иллюзий по поводу исхода такого визита. Не дожидаясь знакомства с не очень изящным, но очень быстрым меганезийским правосудием, они собрали ценные вещи, и через сутки исчезли в неизвестном направлении, предоставив остальным сомнительное удовольствие расхлебывать все это тау-китовое дерьмо. Прибывшая на следующий день группа офицеров, обнаружила на островах около семисот тинэйджеров, более полутора тысяч младенцев и единственного вполне взрослого человека – Хуана Ларосо. Никаких следов космодрома обнаружить не удалось. Молодежь обитала в чем-то вроде полевого лагеря беженцев (при этом большая часть тинэйджеров женского пола были беременны несколькими близнецами). Из продуктов высоких технологий нашлось лишь кое-что из медицинского оборудования, дюжина ноутбуков и куча дисков с научно-популярными фильмами о космосе и его освоении, а также упаковки с витаминами, антибиотиками и самыми мощными из известных препаратов для стимулирования фертильности. На складах был запас продовольствия (включая сухое молоко), недели примерно на 4. Хуан Ларосо, будучи спрошенным о том, что все это означает, гордо ответил, что здесь реализуется проект спасения человеческой цивилизации, путем отправки колонистов в систему Тау-Кита, где они, благодаря крепкому здоровью, интеллекту и плодовитости, смогут создать плацдарм для будущей экспансии человеческой расы во Вселенной. Тут мнения офицеров разделились. Одни полагали, что опрашиваемый «долбанулся на всю голову от страха», другие - что он «долбанутый и был», а третьи – что «притворяется долбанутым, чтобы не поставили к стенке». Не придя к единому мнению, офицеры, без лишних церемоний надели на «звездопроходца» наручники и отправили его в столицу. Далее, им надо было что-то делать с остальными. Тинейджеры (большинство которых составляли юные женщины) были убеждены, что их дети рождаются для эпохального путешествия к Тау Кита, для построения там (на месте прибытия) коммунистического общества. Ради этой цели, они и готовы были терпеть ряд неудобств, и надеялись, что офицеры дружественной Меганезии помогут им в реализации данного проекта. Пока офицеры переваривали эту информацию и проводили «первоочередные меры по ликвидации чрезывчайной ситуации в гражданских поселениях» (согласно параграфу инструкции Народного Флота), на островах начали появляться репортеры, потом судьи Верховного Суда, а потом – десанты волонтеров, привлеченных сообщениями по TV. С этого момента начинается история, описанная в меганезийском учебнике экоистории. О возникновении колонии на Элаусестере учебник лаконично сообщает «образовалась до революции вследствие бездарной политики оффи-властей Французской Полинезии». В архивах Верховного суда есть постановление по делу Хуана Ларосо – он получил 50 лет каторжных работ в военной обсерватории на крошечном (около 500 метров в диаметре) необитаемом островке Вастак в сотнях миль от ближайших постоянных поселений. Как сказано в постановлении – «за систематический идиотизм, приведший к жертвам среди гражданского населения в ходе биосоциальных экспериментов»…. … Из мощного динамика орет хорошо поставленный командный голос: «Экипаж «Фаатио», занять места для выхода в море! Рапорты через четверть минуты! Исполнять!». Крис легонько подталкивает меня в спину. Я шагаю на броню. Пригнув голову, чтобы ни обо что не треснуться, я лезу в люк. После яркого солнечного света, мне кажется, что внутри сумерки. Я спотыкаюсь на узких ступеньках и, с криком «Fuck!», лечу вниз. К счастью, меня ловят и ставят на ноги, не сильно шлепнув по заднице, и крикнув почти в самое ухо «Welcome!». Я не успеваю даже осмотреться, как корабль приходит в движение, причем настолько резко, что я снова куда-то падаю, и меня опять ловят. Я начинаю ориентироваться, только когда меня усаживают в кают-компании - это вроде маленькой гостиной примерно 4 на 4 метра. Судя по тому, что видно в иллюминатор на косой стене, это помещение расположено у левого борта. За иллюминатором - только волны до самого горизонта, да иногда летящие брызги и хлопья пены, значит, мы уже вышли в открытый океан. Ощутимая качка совмещается с заметной тряской, как бывает на автомобиле, когда едешь на высокой скорости по не идеальному шоссе. Я спрашиваю, на какой скорости мы идем, и узнаю, что около 80 узлов. Почти летим. В кают-компании тесно – нас тут 7 человек: вся команда, кроме капитана и вахтенного, плюс я и Крис. Начинаем знакомиться: Штурман Паоле Теваке. Она из северо-западных утафоа. Жюри конкурса «мисс Америка» сказало бы, что у Паоле слишком угловатые бедра, слишком широкие плечи, и слишком плоская грудь. Все это верно, кроме слов «слишком», потому что, как ни странно, ей все это идет. Матрос Фидель Капатехена (Фидэ) - деревенский латинос: коренастый, желтовато-смуглый и флегматичный. Cержант Бриджит Оданга (Брай) - типичная городская папуаска: тонкая и гибкая, с темно-шоколадной кожей, и подвижная, как шарик ртути. Матрос Логан Шах – похоже, не относится ни к какой расе, но считается, что больше всего он похож на филиппинца. Ион Валле - сержант разведки, т.е. INDEMI. Оп! Это я первый раз увидела представителя той службы, которую мировая пресса называет «меганезийским гестапо». Я довольно неловко шучу по этому поводу - но шутка неожиданно оказывается удачной, все хохочут, а Ион, с серьезным лицом, достает с какой-то полки черную фуражку и аккуратно надевает ее. На фуражке две металлические эмблемы: сверху – раскинувший крылья орел со свастикой в когтях, ниже – череп и кости. «Wir werden Sie Erde kleine Schaufeln», - старательно выговаривает он. Все опять хохочут. Вообще-то его внешность больше подходит не для германского «истинного арийца», а для английского йомена, но получилось артистично. Я интересуюсь, что он сказал. «Мы вас будем закапывать маленькими лопатками! - серьезно отвечает он – Я только это и знаю по-германски. Специально выучил, к фуражке. Я ее купил в Перу у спившегося нациста. Он клялся, что настоящая гестаповская. Типа, раритет, а стоила всего бутылку текилы». Включается судовой селектор, по нему что-то говорит хрипловатый мужской голос. Паоле и Логан встают и исчезают в передней (по ходу корабля) двери, а через минуту, оттуда же в кают-кампанию входят последние два члена экипажа. Матрос Терга-Та. Очень красивый парень с фигурой гимнаста, угольно-черной кожей и огромными черными глазами чуть на выкате – отчего кажется, что он все время чем-то удивлен. Ну и наконец: капитан Пак Ен - классический, типичный кореец, как будто сошедший с рекламы «Hyundai». Он смотрит на Иона (и на его фуражку), фыркает, и произносит речь: «Как говорил товарищ Ким Ир Сен: сидеть сложа руки, ожидая, пока созреют все необходимые условия - это херово. А больше товарищ Ким Ир Сен ничего умного не сказал… Через час мы будем в жопе, так что надо начинать готовить этот гребаный пылесос к полету. Фидэ и Брай – со мной, и вы, сен Проди тоже. Ион – уточни ветер и волны по ходу движения. Остальные – проверить все бортовые системы. «Все» - это именно все, без исключения. Мисс Ронеро, вы видели RedYeti?... Ах, даже видели test-drive прототипа? Офигеть. Чем бы вас развлечь?». Я вижу, что всем тут и без меня хватает хлопот, и говорю, что развлеку себя сама – у меня есть книжка Ван Хорна. Капитан улыбается, одобрительно фыркает, сам наливает мне из автомата кружку крепкого и очень ароматного кофе, я благодарю его и читаю дальше… ----------------------------------------------------------------- … ********************************* Obo Van Horn. «Atomic Autodefenca». Космическая программа – это очень просто. ********************************* Существует много гипотез о том, почему координатор Иори Накамура остался на атолле Улиси, куда после атомной атаки были доставлены травмированные японские моряки с эсминца «Ойодо» и авианосца «Рюдзе» - 82 раненных и обожженных, и 212 получивших психический шок. Одна из гипотез объясняет действия Накамуры через его отношение к судьбе тех моряков, которые на длительное время стали клиентами поликлиники «Ulithi Medical Complex» на главном моту этого атолла – островке Фалалоп. Атолл Улиси – это целый мир в миниатюре, радиусом всего 15 миль, состоящий из двух кольцевый барьерных рифов, большого – на западе и поменьше – на востоке, группы из нескольких коралловых моту примерно в центре, и самого крупного островка Фалалоп почти в северо-восточном углу большого барьерного рифа. Большинство из полусотни моту в составе Улиси - это надводные полосы рифа, метров 300 в ширину и 500 - 1000 метров в длину. То ли дело Фалалоп - правильный треугольник суши со стороной почти 1500 метров. Настоящий континент! Тут даже помещается взлетно-посадочная полоса (пересекающая остров с запада на восток). У ее середины находится аэропорт, а в ста метрах к северу - деловой центр: Ulithi-city, расположенный вдоль улицы 400 метров длиной, параллельной северному берегу. Посреди этого берега - High-School of Ulithi (технический университет с кампусом). Что касается Elementary-school, то она вынесена подальше от городской суеты, на природу, и находится в 700 метрах к юго-востоку от аэропорта, у восточного берега. В 800 метрах к западу от от нее, уже на западном берегу, расположен культурный центр Фалалопа, где имеются даже памятники архитектуры: два дольмена - marae V века в честь Мауи и Пеле (божеств религии Inu-a-Tanu) и крошечная католическая церковь, построенная португальскими моряками в XVI веке. Рядом с ними - Ulithi Medical Complex – маленькая, но замечательно оборудованная поликлиника. В 200 метрах справа от нее - пирсы грузопассажирского порта Фалалоп, в 400 метрах слева – муниципальный спортивный клуб, с причалами для малых судов и гидроаэропортом. События вокруг экипажей «Ойодо» и «Рюдзе» развивались так. Легко раненных, и тех, кто получил психический шок, транспортные самолеты ВВС Японии эвакуировали с Улиси через два дня. Через неделю эвакуировали «тяжелых» - долечиваться дома, в прекрасно оборудованном госпитале в Кагосима. Но на атолле оставалось еще девять человек из инженерной службы авианосца «Рюдзе». В процессе тушения пожара на диспетчерском мостике, они получили ожоги 2 - 3 степени, и теперь проходили курс лечения в поликлинике, ожидая, когда и до них дойдет очередь на отправку домой. Настроение у них было неплохое. Во-первых, судя по тестам, никто из них не схватил сколь-нибудь значимой дозы облучения. Во-вторых, они все-таки ликвидировали тот пожар, и это была их маленькая личная (или, скорее, командная) победа. В-третьих, на Улиси к ним не относились, как к врагам. Они жили в кэмпинге спортивного клуба, и чувстовали себя вполне свободно, будто не было никакого вооруженного конфликта. Казалось, все складывается для них как нельзя лучше, но тут пришли известия от тех сослуживцев, которые эвакуировались в первой группе. Оказывается, дома их ждал типовой приказ об увольнении из флота (по устойчивому расстройству здоровья из-за психофизического шока, вызванного поражающими факторами ядерного взрыва). Как говорится, денежное пособие в зубы, и флаг в руки искать себе место в гражданской жизни с таким диагнозом. Нетрудно понять, что чувствовал тюи (старший лейтенант) Тодзи Миоко, читая в глазах своих парней немой вопрос: «командир, как же так…?». Вечером он вышел на пляж и стал глядеть на волны, набегающие на белый коралловый песок, и перебирать в уме варианты ответа. Каждый вариант неизбежно заканчивался констатацией очевидного факта: «парни, мы лишились любимой работы на флоте, мы объявлены «хибакуся» (инвалидами – жертвами ядерного взрыва), нам остается только есть лапшу и пить сакэ на скромную пенсию, без надежды обзавестись семьей и найти хорошую работу, короче говоря – мы едем на родину, чтобы оказаться в полной жопе». От этих невеселых мыслей его оторвал неслышно подошедший пожилой японец. - Простите, Тодзи-сан, я вам не помешаю? - Что вы, - сказал Миоко, пытаясь сообразить, где он видел этого человека, - Нисколько. - С годами я становлюсь излишне разговорчив, - сообщил незнакомец, - Наверное, так и должно быть, это какой-то закон природы, как вы думаете? - Даже не знаю, - ответил тюи, которого интересовали совсем другие вопросы. - Не знаете… - повторил пожилой японец, - да, извините, я забыл представиться. Меня зовут Иори Накамура. Я из города Убе. Это на севере Хонсю, в префектуре Ямагути. - Иори Накамура? – переспросил пораженный моряк, - премьер-министр Меганезии? - Координатор правительства, - поправил тот, - Знаете, Тодзи-сан, я читал отчет об этом неприятном инциденте, и на меня произвела сильное впечатление работа вашей группы. - Благодарю, Иори-сан, но вряд ли это имеет значение. - Это имеет значение, - возразил Накамура, - Потому что вы проявили сочетание именно тех качеств, которые отличают лидера. Не просто человека, отдающего приказы, а того, кому люди верят – и обоснованно верят, вот что, на мой взгляд, важно, Тодзи-сан. - Даже если вы правы, - проворчал моряк, - лучше бы я не проявлял эти качества. Мои парни зря прожгли дырки в шкуре. Лучше бы мы просто ничего не делали. - Что сделано, то сделано, - заметил координатор, - давайте исходить из того, что есть. - В каком смысле? – спросил тюи. - В том смысле, что в двух шагах отсюда есть «Freediving School», где можно выпить по чашечке сетю. Шимо Оками гонит сетю из местного батата. Дистиллятор там сделан из кварцевого стекла, и видно, как он работает. Свежеотогнанный сетю – самый вкусный. Тодзи Миоко решил, что чашечка бататового самогона - это как раз то, что ему сейчас нужно. Кроме того, Накамура явно дал понять, что намерен сообщить что-то важное. Непонятно, правда что это может быть. Но… В общем, он принял приглашение, и уже через несколько минут они вошли в маленькое сооружение в форме пагоды c японским иероглифом «Nami» (волна) над дверью. На тюи Миоко повеяло чем-то родным… «Ulithi Nami Freediving School» - недавно созданный учебно-тренировочный центр для бойцов морского патруля - был ориентирован на современное применение старинных техник подводной работы. Пока здесь было только два инструктора, представлявшие, соответственно, полинезийскую дайвинг-технику «apnoe» и японскую «ama». Шимо Оками, как нетрудно догадаться, была инструктором по второй из них. Но, кроме этой профессии, было у нее еще и хобби: Шимо коллекционировала инженерные курьезы. Один из таких курьезов – кварцевый дистиллятор для бататового самогона – мгновенно завоевал популярность (как утверждали бойцы патруля, на вечерних тусовках даже пить не надо - для настроения достаточно смотреть на захватывающий процесс превращения браги в финальный продукт). Что касается другого курьеза – то о нем как раз и зашел разговор на этой вечерней встрече (которую Иори и Шимо откровенно подстроили). Когда было выпито по полторы чашечки сетю, рядом с керамическим кувшинчиком на столе появилась забавная игрушечная модель самолетика. - Уважаемый Иори уже знает, что это такое, - сказала ныряльщица, - а знаете ли вы? - Что это? - переспросил Тодзи, осторожно взял в руки игрушку, покрутил так и сяк, провел пальцем вдоль фюзеляжа, и предположил, - Вероятно, тренировочный планер, запускаемый с катапульты. Необычная, но очень простая конструкция. Думаю, что он хорош для первичной подготовки пилотов. - Вы почти угадали, - ответила Шимо, - Это «Tente» (небесная бабочка), последняя из моделей реактивных планеров-камикадзе, созданных в Морском Военном Арсенале в Йокосука инженерами фирмы «Mizuno». Той самой, которая сейчас делает кроссовки. - Гады, - сказал тюи, - Невезучая у нас страна. Надо было после Войны Босин вырезать под корень все самурайские семьи. Это была бы настоящая революция Мейдзи. А так, недорезанные гады снова и снова гонят нас на бойню под лозунгом «честь до конца». - Вы бы смогли зарезать ребенка, если он самурайский? – спросила она. - Нет, - проворчал Тодзи, и добавил, - Кажется, я ляпнул глупость. - Почем же глупость? – вмешался Накамура, - Недопустимые традиции действительно надо вырезать под корень. Но зачем убивать? Здесь, в Меганезии, действует гуманный метод: у семей с недопустимыми традициями просто отнимаются все дети. Их отдают нормальным семьям, где из них вырастут нормальные люди. - А что со взрослыми? – поинтересовался тюи. - По-разному. Кого-то лишают гражданских прав, а кого-то… - координатор не стал договаривать фразу. Он не любил говорить о расстрелах, даже об обоснованных. Миоко сдалал маленький глоток из своей чашечки и одобрительно кивнул - Да, вы правы, Иори-сан… Шимо, а чем вам приглянулась эта страшненькая игрушка? - Будда Амида учил, что злое и доброе не есть суть вещей, - ответила она, - это иллюзия, созданная нашим сознанием. Если думать о вещи плохо, то она станет злой и вредной, а если думать о вещи хорошо, то она станет доброй и полезной. - При всем уважении к Будде, летающая бомба для самоубийц не может быть полезной. - Не может, если вы смотрите на эту вещь, как на летающую бомбу. Смотрите иначе. - Как? - спросил он. - Например, как о планере для первичной подготовки пилотов, как вы сказали в начале. - Да, действительно, - согласился он, - Хорошая дешевая штука… - … Но это еще не все, - перебила ныряльщица, - Подумайте, что будет, если эту штуку немножко переделать и запустить в космос. - По-моему, это будет еще один способ самоубийства, - заметил Тодзи. - Почему? – спросил Накамура. - Ну… Не знаю, - признался тот, - Вообще-то я не занимался космическими аппаратами. Нашей техникой была штурмовая авиация и истребители прикрытия. Накамура многозначительно улыбнулся. - Мне кажется, вы думаете слишком по-европейски или по-американски. Попробуйте думать по-японски. Это гораздо интереснее. Смотрите не на слова, а на суть дела. Что такое космос? Это просто условное название для высоты более 100 километров. Чем эта высота страшнее той, на которой летают высотные истребители? - Тем, что там нет воздуха, - ответил Тодзи, - крылу самолета… (он постучал ногтем по модельке) … не на что опереться. - Для этого и существует реактивная сила, - заметила Шимо, - Ракетный бустер с тягой всего полтонны, за 7 минут разгонит планер до 4000 метров в секунду. Еще 10 минут – полет в космосе по инерции. Планер пролетит более 2000 километров, пройдя апогей в 700.000 метрах над землей. Отсюда за треть часа можно долететь до Австралии (если на юг), или до Филиппин (если на запад), или до Окинавы… - Подождите-подождите, - перебил он, - а из чего сделан этот планер? - В основном, из стеклопластика, - ответила она, - Как обычная авиетка. Старший лейтенант Миоко еще раз постучал ногтем по модельке. - Не хочу вас огорчать, но при такой скорости ее размажет о воздух. - Какой воздух в космосе? – удивилась Шимо. - В космосе – никакого, - согласился он, - но до космоса надо еще долететь. - Пока есть воздух – работают крылья и пропеллер, - сказала она, - а дальше – бустер. - Пропеллер на космическом корабле? – скептически поинтересовался Тодзи. - Да, ну и что? - Ничего, я просто спросил. А что вы будете делать на высоте 25 тысяч метров? Ваш пропеллер уже не работает, крылья держат слабо, а разгоняясь бустером, вы рискуете размазаться по траектории тонким слоем - для этого воздуха там еще достаточно. - Разве я утверждаю, что предусмотрела все? Я, между прочим, только любитель. Для меня это хобби, а вы, Тодзи, могли бы справиться с этой проблемой. Я в этом уверена. Только не знаю… - Шимо вздохнула, - …Захотите ли вы? - Это невероятно интересно, - ответил тюи, - Но где найти деньги на постройку этого аппарата? Вообще я не очень представляю себе смету и… Тут будет много проблем. - Знаете, - вмешался Накамура, - Я не имею права участвовать в подобных проектах до окончания срока координатуры, но я могу позвонить товарищам по партнерству «Fiji Drive». Я думаю, они не откажутся поддержать такой интересный проект «Ulithi Nami Freediving School», если в случае успеха им будет обещана сообразная доля в доходах. - А что скажет штаб флота? – спросила ныряльщица, - Я ведь только инструктор школы. - Это не слишком большая проблема, - координатор улыбнулся, - Завтра я решу ее, если буду уверен в поддержке профессионалов (он едва заметно кивнул в сторону Тодзи). Тот озадаченно повертел в руках чашечку с остатками сетю. - Это так неожиданно… Понимаете… У меня есть обязанности перед моими парнями. Разумеется, формально это уже не подразделение, но с моральной точки зрения… - С моральной точки зрения, - перебил Накамура, - А также с практической и с любой другой, было бы огромной глупостью разбивать такую хорошую команду. Все, что я сказал, относится к вашей команде точно так же, как и к вам, Тодзи-сан. - К моей команде? – переспросил тюи, - Я могу передать это предложение моим парням? - Безусловно, - подтвердил координатор. … Когда тюи инженерного подразделения авианосца «Рюдзе» возвращался в кэмпинг, вся Япония для него была меньше, чем ямочки на щеках очаровательной и жизнерадостной Шимо-сан. Он не хотел уезжать с Фалалопа, но как быть с командой? Команда в это время занималась другой лирической историей. Хейсо (мичман) Дзюни Ихара получил e-mail от … Ее звали Аяко, она совсем недавно закончила Университет Нагоя по специальности «вулканология» и беспокоилась по поводу работы. Вдвоем с подругой, они разослали свои резюме в двести адресов (не особо надеясь на успех), как вдруг, отозвался научный центр «Gextrem», расположенный на островке Аламаган (Марианские острова), известном своей колоссальной вулканической кальдерой. Этот островок передан Меганезии по Гуамскому договору о демаркации, поэтому многие боятся туда ехать, и Аяко хотела бы узнать мнение Дзюни: есть ли в этой стране что-то страшное, или эти разговоры – обычное пропагандистское вранье. Если вранье, то ей и подруге очень хочется туда поехать, потому что место уникальное, контракт на 3 года, деньги хорошие, каждый месяц неделя дополнительного отпуска, и займ на покупку жилья в случае продления контракта. Жаль, что домой каждый раз летать не получится: очень дорого лететь. Но можно что-то придумать, если Дзюни говорил серьезно на счет более длительных отношений, и все такое… В конце письма – люблю-целую, Аяко. Настоящий моряк помнит о навигации, даже в лирике. На столе лежали морские карты, распечатанные из интернет, и на одной из них можно было увидеть два отрезка. Один соединял Аламаган с Иокогамой, а другой – Аламаган с Фалалопом. Над первым была пометка «1220 миль, через Сайпан, 600 USD + катер 50 USD», а на втором - «440 миль, аренда флайки 20 USD в день». Чтобы сделать выводы, не требовался ум Аристотеля… Тодзи Миоко облегченно вздохнул и сказал: «Так, парни! Нам кое-что предложили…». Можно задать вопрос: как же это девять толковых парней с хорошим образованием и некоторым опытом работы в вооруженных силах, не заметили явной «сделанности» ситуации? Допустим, заметили. И что? Гордо отвернуться от вражеских «подарков», а если враг обложит со всех сторон - патриотично сделать харакири? Смешно и глупо. Гораздо более интересен другой вопрос: как же это военная разведка Японии и главная разведслужба (т.н. Информационно-Исследовательское Бюро при Кабинете Министров) проспали такую грубо организованную психологическую атаку? Допустим, не проспали. И что? Предложить главному управлению кадров ВМС не поддаваться на провокацию, зная, что к этому совету не прислушаются, а потом повесят на разведку всех собак? Глупо. Теперь, собственно, последовательность событий. На следующее утро после встречи в школе дайверов, тюи Тодзи Миоко позвонил в Иокогаму, в управление кадров и сказал примерно следующее: «Мы знаем, что нас отправят в отставку и выплатят пособие. Мы хотели бы получить это пособие здесь, на Улиси, а домой поехать позже, т.к. дома у нас нет никакой работы, а здесь нам предложили контракт по инженерной специальности». Дежурного офицера это вполне логичное предложение поставило в тупик. Он доложил начальству. Начальство тоже оказалось в тупике и позвонило своему начальству. То начальство пришло в состояние праведного гнева, и тюи был вознагражден за ожидание ответа порцией отборной ругани. Его назвали грязным предателем, шлюхой, трусливой свиньей и дюжиной трудно переводимых японских идиом. Тодзи не стал транслировать все это своим товарищам, а сообщил им кратко: «С пособием нас надули. Я попробую договориться на счет какой-нибудь суммы подъемных на нашей новой работе». Переговоры оказались простыми, успешными, и через два часа все моряки получили не только определенные суммы денег, но и гражданство Меганезии (перед этим, отправив, согласно правилам Хартии, факс с отказом от старого гражданства на имя министра внутренних дел Японии). Клерку в министерстве (как и следовало ожидать) не хватило ума держать язык за зубами, и еще через пару часов информация дошла до масс-медиа. Через день, на Фалалоп прилетел корреспондент лево-либерального «All-Nippon News Network», и на 10-й токийский телеканал вышел прямой репортаж из школы дайвинга «Ulithi Nami». Потом, на первые полосы многих утренних газет была вынесена фраза Тодзи Миоко: «Когда-то страной управляли самураи, и это было преступление. Сейчас страной управляют трусливые, вороватые недоумки, притворяющиеся самураями. Это еще большее преступление, и это позорный идиотизм. На месте кабинета министров и штаба флота, самураи сейчас сделали бы харакири, а эти - просто обосрались». Так, Иори Накамура опять вытер ноги об японских оффи, заставив их еще раз потерять лицо. Ряд авторов считают: это и было целью интриги с девятью японскими моряками. Разумеется, любой, кто приедет на Улиси и изложит там эту гипотезу, будет поднят на смех. Там уверены: целью «атомного координатора» было создание аэрокосмического центра «Ulithi Nami», как конкурента столичной корпорации «REF», развивавшей свою программу космических полетов на полигоне Дюси-Питкерн. Конкуренция, безусловно, возникла, и подхлестнула развитие меганезийской астронавтики, но вопрос о мотивах Накамуры остается открытым. Быть может, он затевал эту интригу из идеологической ненависти к оффи (или мести за первые 50 лет своей жизни, выброшенных, как он считал, псу под хвост), но когда Лори Эониу объяснила, что маленький космический самолетик вполне реален - заинтересовался уже самим суборбитальным проектом. … Если у 22-летней Лори Эониу, бакалавра прикладной химии из Порт-Вила Вануату спрашивали: «есть ли у тебя мечта», она отвечала: «У меня их даже две: построить в гараже звездолет и переспать с айном». Удивленный собеседник начинал выяснять причины влечения Лори к айнам (обычно он даже не знал, кто это такие), а девушка весело констатировала: «по ходу, звездолет в гараже у тебя вопросов не вызывает». «Обняв друг друга, Небесный Змей и Богиня-Солнце слились в Первую Молнию. Они. спустились на Первую Землю. Так возник верх, низ и прочие признаки порядка в мире. Затем родился Айойну, который создал людей, подарил им ремесла и умение выжить. Когда дети Айойны во множестве расселились по свету, правитель страны Пан пожелал взять в жены свою дочь, а она не хотела его. Девушка бежала вместе со своим любимым псом за Великое Море. Там, на далеком берегу, у них родились дети. От них произошел народ, называющий себя Айны, что значит - «Настоящие люди». Такова романтичная история о происхождении айнов - аборигенов острова Хоккайдо, в которой, вероятно, содержится значительная доля вымысла, но это, в данном случае, не существенно. Главное, что айны - это особый, интересный этнос и что заместитель тюи Тодзи Миоко, сеи (младший лейтенант) Сигэ Цуру был как раз этническим айном. Этот здоровенный парень, не похожий на этнического японца, появлялся на экране во время телемоста, устроенного «All-Nippon News Network», и был замечен кем-то из знакомых Эониу. А дальше понятно: «Лори, ты, по ходу, мечтала переспать с айном? Так вот…». Решив сделать любимую шутку еще веселее, девушка (которая не была в тот момент занята никакими делами, которые нельзя отложить) собрала туристический рюкзачок, оседлала дешевую флайку - «фанероплан», и метнулась за 2000 миль на северо-запад, через Соломоновы острова и Новую Ирландию, в округ Йап, на атолл Улиси. Через два дня, после завтрака, команда «Tente» (условно названная в честь исходной модели-камикадзе), обосновалась на свежем воздухе недалеко от пагоды «Ulithi Nami», обсуждая всякую всячину. Подрулившая к причалу спорт-клуба ярко раскрашенная флайка не привлекла их внимания. Другое дело – пилот, еще более ярко раскрашенная девушка-melano, одетая в лимонно-салатную клетчатую тунику на двух застежках (на. правом плече и правом бедре)… Японские моряки выразили свои позитивные эмоции протяжным свистом, а незнакомка решительно направилась к ним и, окинув взглядом бравого сеи Сигэ Цуру, без всяких предисловий, спросила: - Хей, бро, ты – айн? - Да, - подтвердил тот, - А что? - Типа, интересно, - пояснила она, - А ты сейчас сильно занят? - Ну, вообще-то… - Сигэ посмотрел на командира, уловил поощрительный кивок, и договорил, - … ничем таким особенным не занят. - Ага! – сказала загадочная девушка, - А там, в южном углу острова, парк, или как? - Ну, там, вроде как, природа, - ответил сеи. - Прикольно, - констатировала она, - Пошли, покажешь, ага? И младший лейтенант, с готовностью, двинулся показывать незнакомке природу. Этот краеведческий процесс занял, без малого, два часа. Боевые товарищи уже начали слегка беспокоиться (кто-то, к месту, вспомнил пару-тройку фольклорных баек про оборотней- людоедов, прикидывающихся такими вот красотками), но тут в поле зрения возник сеи вместе со спутницей. Он был немного ошарашен и выглядел подуставшим, как фермер после тяжелого дня на уборке урожая. Она выглядела мечтательной и счастливой, как будто только что выиграла миллион долларов в лотерею. - Как там природа? – в шутку, поинтересовался Тодзи. - Клево, - веско и емко ответила девушка, - Кстати, меня зовут Лори. Это в честь такого прикольного толстого лемура с большими глазами. Я на него была похожа в детстве, а потом как-то похудела. Стрессы, нерегулярное питание, и всякая такая хрень. А вы, по ходу, фри-дайвингом занимаетесь, или как? - Фри-дайвинг - это ко мне, - встряла Шимо Оками, для большей убедительности ткнув указательным пальцем левой руки в сдвинутые на лоб дайверские очки, а указательным пальцем правой - в инструментальный пояс, застегнутый чуть выше синих эластиковых шортиков, - а эти парни занимаются, типа, космическими кораблями. Прикинь? - Звездолетами? – уточнила Лори, подумав «ни фига себе, обе мечты сразу!» - Нет, реально, без фейка, - ответила японка, - Типа как «SpaceShipOne» Барта Рутана. - Все равно, круто, - оценила гостья, - А на чем летаете? Этанол-кислород? Перекись водорода? Гидразин? Этиленоксид? Металло-желе? Или просто карамель? - Карамель?- переспросил хейсо Дзюни Ихара. - 3 части селитры, 2 части сахара, - пояснила Лори, - Фюэл для любительских ракет. - Разбираешься в ракетных смесях? - заинтересовался Тодзи. - По ходу, да. Это же химия. - А приходи вечером сюда, в школу, - предложила Шимо, - У нас тут такие приколы... - Да легко, - ответила та, - Могу еще пива купить, типа, чтобы не с пустыми руками. Вообще-то специализацией Лори Эониу были не топлива, а биопластики (что, впрочем, тоже было ценно для проекта). Но главное, она обладала невообразимым запасом особо циничного технического оптимизма, который и продемонстрировала в тот вечер. - Ваши сомнения, ребята, фигня полная, неосновательная, на хрен не нужная, - говорила она, жестикулируя кружкой пива, - Вокруг ракетной техники накидали всяких сказок, а когда все начиналось, в середине прошлого века, в СССР школьники, как нефиг делать, клеили ракеты из картона, лепили на них бумажную гильзу с фюэлом и запускали на 3 километра вверх. А лет 10 назад один янки поставил самопальный ракетный движок на багажник велосипеда и разгонялся до полста узлов по шоссе. Китайцы вообще пускали ракеты в VII веке. Брали бамбук, трамбовали туда порох, и… фьють! В космосе совсем просто. Тяга, гравитация и масса, больше ни фига. Средняя школа, механика вулгарис. Заскочивший в этот вечер в «Ulithi Nami» координатор Накамура застал только эпилог реактивно-зажигательной речи Лори, но ему этого хватило, чтобы сделать некоторые выводы. Бакалавру Эониу был тут же предложен контракт, но главное – в другом. До феерического явления Лори Эониу, не было никаких признаков того, что Иори Накамура и Рокки Митиата намерены остаться на Улиси. Координатор с подругой прилетели на Фалалоп за неделю до «Акта Атомной Самозащиты», взяли в аренду маленький домик, а сына, Афаи (ему было около полутора лет), оставили на Таити с одной из многочисленных старших кузин Рокки. После разговора с Эониу все резко изменилось. Накамура купил большой двухэтажный fare, а Рокки слетала на Таити и привезла сына. В следующие полгода, Накамура покидал Улиси всего несколько раз, когда требовалось его присутствие в столице, и на 1111 день своей координатуры, в соответствие с Хартией, передал эстафету 45-летнему Ашуру Харебу, чья команда из округа Кирибати выиграла конкурс на выполнение правительственного подряда. После выхода в отставку, Накамура занимался тремя вещами: во-первых, семьей и домом, во-вторых, космическим проектом, а в-третьих, культурой. В его домашних делах не было ничего особенного. Разве что, маленький сад камней - почти точная копия сада при буддистском храме Реандзи в Киото: прямоугольная площадка 30x10 метров, на которой расположены 15 камней, собранные в пять групп. Мода на такие инсталляции в Меганезии пошла именно отсюда (что бы не говорили отдельные экоисторики о похожих инсталляциях в древних полинезийских marae). Участие Накамуры в суборбитальной эпопее сводилось к поддержанию духа команды и организации рабочих совещаний. Через год, произошло эпохальное для проекта событие. Маленький прототип-дрон, поднятый стандартным стратостатом на 15 километров над Фалалопом, подпрыгнул на сто километров вверх (вот и космос!), и через четверть часа приводнился в лагуне атолла Эаурипик в 500 километрах к юго-востоку от места старта. Ничего особенного: простая метеорологическая ракета покажет такой результат, если ее запустить под углом к горизонту. Но она не умеет переходить от баллистического полета к управляемому полету на пропеллере, вот в чем штука. Еще год - и прототип научился взлетать без стратостата. Затем рейс Улиси - Эаурипик был выполнен в пилотируемом режиме. Так родился новый вид транспорта: «space-scooter»: очень простой и быстрый, довольно надежный и безопасный, но до безобразия некомфортабельный. Новая игрушка для молодых фанатов спортивного экстрима и, разумеется, для армейского спецназа. О приоритете в создании спейс-скутеров написано множество статей и книг, в основном – бестолковых (точно так же, как о приоритете в создании самолетов более века назад). ********************************* |
|
|