"Чужая в чужом море" - читать интересную книгу автора (Александрович Розов Александр)33 - РЕТРОСПЕКТИВА. Дата/Время: 15 января 21 года Хартии. Вечер. Место: Транс-Экваториальная Африка. Мпулу Макасо. Fare Shuang-Butcher.В начале, Эстер согласилась на «семейное общежитие» в круглом доме только чтобы не вступать в бессмысленные споры, и не портить отношения с окружающими людьми, которые искренне хотели ей помочь. Будь ее воля, она пока оставила бы все, как есть. Одна чудесная ночь, проведенная с Наллэ Шуангом в маленькой комнатке в фаре-дюро, не гарантировала никаких перспектив для дальнейших близких отношений. Одно дело - красивый роман между знаменитым экстремистом, угодившим на каторгу в Африке, и медсестрой-волонтером, застрявшей в той же точке Африки из-за психической травмы. Совсем другое дело - совместная жизнь двух людей с абсолютно разными взглядами на окружающий мир, принадлежащих к противостоящим друг другу культурам с взаимно-несовместимыми обычаями. Они даже говорили на разных языках – не по лексике, а по семиотике, по смыслу. Так, в ходе одного спора о социальном устройстве, выяснилось, что в Меганезии вообще нет понятия «брак» в привычном для Эстер значении. В англо-меганезийском словаре «marriage» переводилось, как комбинация из короля и дамы в карточных играх, «matrimony» - как сделка с родичами, «wed» - как сцепка деталей, а «marry» - как слияние потоков. Среди дополнительных значений этих слов был термин «confarreo (christian) - ритуал продажи женщины для сексуально-гендерных целей». С другой стороны, в меганезо-английском словаре было десятка три слов, обозначающих разные формы конкубината, в зависимости от прав на дом, бизнес и прочее имущество. Слово «Wife» переводилось, как «женщина, занимающаяся домашними работами или сексом, без сделки найма, из особых отношений с хаусхолдером или в порядке хобби». Кроме субъективных, психологических проблем, Эстер предполагала еще и проблемы объективного характера. Дом был не особо просторный. Кухня-гостиная-холл, ванная с бойлерной и кладовка-мастерская на первом этаже, плюс две спальни с балкончиками в мансарде – вот и все. По центрально-африканским меркам, тут могли бы жить человек десять, но по американским (или по меганезийским) стандартам это был дом на одну семью, а никак не на две. Если еще учесть, что стенки внутри толщиной с лист картона (точнее, это и есть листы армированного влагостойкого картона), то… В общем, если в этом доме живут одновременно две пары, ведущие активную во всех смыслах жизнь, то им будет очень сложно не мешать друг другу – как полагала Эстер. Все эти сомнения были, что называется, исключительно ее внутренним делом, и вряд ли кто-то о них догадывался. Еще одну ночь она провела с Наллэ в его комнатке, и это снова была замечательная ночь, а вечером следующего дня Рон и Уфти привезли целую кучу вещей, все это было расставлено соответствующим образом внутри круглого дома, после чего, вечером произошел переезд с ритуальным массовым распитием самогона на пороге и произнесением заклинаний, обеспечивающих плодовитость и благополучие… Прошла неделя, и Эстер призналась себе, что пугавшие ее детали обитания под одной крышей с Батчерами на проверку совершенно безобидны. Наоборот, все вышло очень удачно, поскольку в круглом доме обосновались не две совершенно разные культуры, а целых четыре - американско-католическая, нукуфетауская, замбезийская и палауанская. На две последние, к тому же, накладывалась специфическая меганезийская армейская традиция – что безусловно добавляло остроты в получившийся культурный винегрет. Разумеется, определенные неудобства были. Манера Рона и Пумы любить ГРОМКО иногда слегка раздражала (особенно - посреди ночи). Нельзя не отметить и армейскую привычку Рона в 6:30 утра принимать душ, громко (и не очень музыкально) напевая: «We crossed a starlit sky And still no space or time We'll catch the wind Kill, kill, oh! Kill, kill, oh! Gone are the days when freedom shone!»… Затем, выходить голым в холл и бриться перед большим зеркалом десантным ножом. Это немного нервировало, зато достаточно было вечером прилепить на зеркало список продуктов для завтрака, и в 8:00 все они лежали на столе, в корзине и в холодильнике, а при наличии в списке соответствующих указаний – оказывались вымыты, почищены и нарезаны. И еще – целый кофейник, горячего ароматного кофе, стоящий на плите. Это примиряло и с экстазным ночным визгом, и с брутальным утренним маршем. Но самым. главным, пожалуй, было то, что Рон и Пума относились к особой разновидности людей, которые умеют быть счастливыми и спонтанно делятся своим счастьем со всеми, кто их окружает. Иногда этот дикий поток счастья, хлещущий через край, даже немного пугал Эстер. Ей казалось, что его просто не может быть так много, и что он вот-вот иссякнет. Как-то раз она поделилась своими опасениями с Наллэ – и он, в ответ, рассказал старую историю про туристов-бедуинов у Ниагарского водопада. Аборигены пустыни стояли и час за часом смотрели на низвергающиеся потоки воды, 6 тысяч тонн в секунду. Бедняга гид никак не мог уговорить их вернуться в автобус. Исчерпав запасы терпения, он прямо спросил: «какого черта вы ждете?!», и получил ответ: «мы ждем, когда же там, наверху, кончится вода». У них в голове не укладывалось, что такое чудовищное, невообразимое количество воды льется не переставая много тысячелетий. Родная бедуинская пустыня Сахара тоже существует несколько тысяч лет, но почему-то бедуинов не удивляет, что в ней до сих пор не кончилась сушь. Эта занятная история как-то сразу успокоила Эстер. Она приняла, как данность, тот факт, что счастье - это нормальное состояние человека. А Пума, тем временем, все сильнее беспокоилась за Наллэ Шуанга. Беспокоилась с той минуты, когда он рассказал о своей давней тоске по дому. Он не мог попасть туда из-за данного суду обещания: пользоваться свободой передвижения только для каторжных работ. С точки зрения Пумы, суд поступил недостойно, поручив этому удивительному человеку быть одновременно каторжником и собственным тюремщиком. Она вообще считала, что Шуанга наказали зря. Он просто не мог сделать ничего плохого, а если он убил каких-то субъектов, то, скорее всего, их и следовало убить. Это мнение разделяло множество окружающих людей, которые видели, чем занимается Шуанг, и ощутили на себе результаты его деятельности. Макасо стремительно превращалась из первобытной деревни в современный поселок с активным внутренним и внешним рынком, мелкими предприятиями, электричеством, школой, TV и мобильной связью. Ежедневно ходили грузо-пассажирские автобусы в Кумбва и в Мпондо. Появились несколько трициклов, купленных в складчину на 4 - 5 дворов. На окраине, рядом с мини-АЭС монтировалась маленькая фанерная фабрика (триффидного сырья для нее было сколько угодно). Еще ходили слухи о каком-то невообразимо-выгодном деле на горе Нгве. Будто бы, мастер Шуанг, при содействии всех колдунов, ведет переговоры с маленькими человечками «kalanoro» (троллями), живущими в недрах горы. Когда тролли с мастером Шуангом ударят по рукам, тогда откроются ходы к подземным кладам. Вот, тогда мы заживем! (говорили мпулуанцы и в Макасо, и в Мпондо, и в Кумбва). О том, за что мастер Шуанг получил 10 лет каторги, строились разные гипотезы. Кто-то достал англоязычный вариант постановления суда, и в кафе, за стаканом самогона, этот текст толковали на всякие лады. Большинство местных мыслителей сошлись в мнении, что Шуанг убил каких-то уродов неправильным способом, а именно – утопил в море. И теперь их призраки бродят по морю и мешают кораблям. У-у! (говорили макасонцы) не надо было топить. Надо было подождать, пока уроды выйдут на берег, и из пулемета. И всем было бы хорошо. А так, конечно, торговцам и корабельщикам убытки. Плохо, да… Рон и Пума, разумеется, в этой герменевтике не участвовали. Они планомерно изучали возможные пути отправки Наллэ домой хотя бы на несколько дней, без какого бы то ни было нарушения судебного акта. Оба твердо верили в успех. Пума - потому, что, по ее представлениям, Ориши Йемайя помогала их поискам, Рон – потому, что знал: никто не может предусмотреть всего, и в судебном решении обязательно существует брешь. И в один прекрасный вечер, на e-mail, шеф-инженера Наллэ Шуанга пришло официальное письмо Исполнительного Комитета технического сотрудничества Меганезия - Мпулу: «План-график развития personal human-powered transport в сельских районах Мпулу». - Y una polla… - задумчиво сказал он, читая текст, - Cojonudo, joder conio… - А можно ты не будешь так ругаться за столом, – сказала Эстер, наливая всем чай. - По ходу, это от эффекта внезапности, - заметил Рон. - Ты-то откуда знаешь? – подозрительно спросил Наллэ. - Всем налить? – поинтересовалась Пума, ставя на стол бутылку самогона. Эстер окинула взглядом обоих Батчеров (улыбающихся до ушей). - Ребята, что случилось? - Кое-кому надо слетать домой, - пояснил сержант и добавил, - По делу, а не просто так. Думаю, Наллэ, там работы недели на две. Серьезные, сложные переговоры... - Ты подстроил? - перебил шеф-инженер. - В паре, - ответил Рон, шлепнув Пуму по очень кстати подвернувшейся попе. - Про байк моя идея! - заявила она, увернулась от второго шлепка и показала ему язык. - Да объясните же!!! – воскликнула Эстер. - По ходу, - начала Пума, - Наллэ рассказывал про Нукуфетау. Он сказал: по Мотулало ездят на байках. Я посмотрела карту. Мотулало - как головастик. На юге – голова, там аэропорт. С севера длинный тонкий хвост. Как насыпь сто футов шириной. Вдоль нее домики на ножках, в лагуне. Зачем тут байк? Легче на моторке, вдоль. Значит, байк для другого. Тогда я подумала: это бизнес, для продажи. А куда их можно продать? На 500 миль вокруг океан и атоллы с маленькими моту. Где там ездить? Я подумала: если их делают, то на них можно ездить, значит, это не совсем байки. Я нашла про них info: это «fly-ped» или «sky-cycle», оно немного летает. Тогда понятно, зачем оно. Да! Шеф инженер кивнул и трижды хлопнул в ладоши. - Браво, Пума. - Почему ты мне не говорил?! – возмутилась Эстер. - Но ты же видела видеоклипы, где в кадр попадают флапы. - Да, но я не знала, что это местный продукт. В Америке и Европе уже полвека делают педальные самолеты для фанов, кто-то даже летал на такой штуке через Ла-Манш... - Это игрушки, - перебила Пума, - Для фанов, которые fucking-around. А «Hikomo» на Нукуфетау делает для людей, чтобы ездить. Продают не одну, не две, а много. Бизнес. - Hikomo? – переспросила Эстер, - Минутку, Наллэ, это же фирма твоего отчима! - Добрая фея немного ошиблась, - ответил он, - Ематуа только один из партнеров. Доли есть еще у сестры, у первого сына, у мамы этого сына, у бывшей faahine брата, который погиб на войне за Хартию, и у моей мамы. И он мне не «отчим», а fetiihine-faakane. - Короче, - резюмировала она, - эта фирма принадлежит твоей семье. - Если коротко, то да. -… И ты поедешь домой, заключать контракт на импорт этих штук в Мпулу? - Не только этих, - уточнил он, - Наших наземных велосипедов тоже. Точнее, именно с них и предлагает начать комитет. Эти велосипеды были прототипом шасси для флапов, поэтому они сделаны очень просто и надежно. Как раз то, что надо в здешних условиях. - Ну, разумеется, - согласилась она. - Знаешь, - Шуанг сделал паузу, - Я бы очень хотел, чтобы мы поехали вместе. - Да, - сказала Пума, обращаясь к Эстер, - а то твоего мужчину будут make-love другие женщины. И еще: что если они будут плохо его кормить? На фиг надо, если есть ты? Эстер сделала гротескно-задумчивое лицо, а затем кивнула. - Знаешь, медвежонок, я не готова рисковать твоим питанием. Придется ехать с тобой. - И кто-то еще говорит, что главный экстремист здесь я, - проворчал Наллэ (лицо у него при этом, было очень счастливое), - А, каким способом вы изнасиловали этот комитет? - Как рассказывать? – спросил сержант, - Кратко или подробно? - Подробно! – потребовала Эстер. - Тогда, - сказал он, - придется начать с истории аннексии Tupa-Tahatae. - Чего-чего? - Крабовый берег, - перевел ей Наллэ, - Это официальное название атолла Клиппертон. - …Только сначала надо выпить, - добавил Рон. Эта рекомендация была немедленно выполнена. Триффидовый самогон с фермы тети Онго оказал свое магическое действие (выражающееся в непроизвольно производимых потребителем звуках типа «ффф» или «ххх»), и сержант приступил к обстоятельному рассказу (чтобы не сказать: докладу). - На 10 градусах Северной Широты и 109 Западной долготы есть атолл, обозначенный в международных морских атласах, как Клиппертон. Это сплошное коралловое кольцо до 4000 метров в диаметре и от 40 до 400 метров в ширину. Температура воздуха круглый год 25 – 30 градусов Цельсия, естественных источников пресной воды – нет, дождевая вода появляется эпизодически, в летнем полугодии. Естественная флора - суккуленты и панданусы. Ближайшая суша - архипелаг Ревиллагигедо (Мексика), 500 миль к северу. Ближайшее обитаемое место – курорт Акапулько (Мексика), 700 миль к северо-востоку. Такая вот диспозиция. Теперь – политическая история. В 1705 году этот атолл случайно увидел английский пират Джон Клиппертон, а его партнер, известный натуралист (тоже пират) Билл Дампир нарисовал это дело на карте, как остров Клиппертон. Через 120 лет, капитан Моррелл из США высадился на Клиппертоне, но не нашел ничего интересного. Еще через 30 лет, американские бизнесмены из Фриско решили добывать там птичье говно (культурно называемое «фосфатами»). Через 3 года, в 1858, у французских оффи возникла идея, как получить долю в этом говне. К атоллу подошел их корвет, моряки высадились, воткнули в какое-то место свой флаг и написали, что атолл присоединен к Французской Полинезии. Через 39 лет (в 1897) французский флот снова посетил атолл и застукал там группу геологов из США, копающихся в говне без лицензии колониальных властей. Из этого раздули политический скандал. Будь говна много, французские оффи сняли бы с янки денег. Но говна было мало, и американская фирма закрыла проект. Тут, мексиканские оффи, узнавшие о скандале, но не узнавшие, что говна мало, высадили на атолл своих моряков, убрали французский флаг, воткнули на его место свой, объявили аннексию атолла Клиппертон Мексикой, и продали лицензию на это говно британской компании. Британцы думали, что раз такой шум, значит, говна много. Они ошиблись, и фирма обанкротилась. Лицензию препродали другой фирме. Она тоже обанкротилась. Эстер постучала ложкой по стакану. - Извини, Рон, что перебиваю. А обязательно рассказывать все этапы торговли говном? - По ходу, про говно я уже все рассказал, теперь будет про войну. - Тогда ладно, - сказала она, и приготовилась слушать дальше. Сержант кивнул и продолжил. - На время I мировой войны про атолл забыли. Но в 1922 пришел французский крейсер, поймал там нескольких мексиканских рыбаков, со скандалом депортировал их с атолла нахрен, и заявил в Гаагский суд иск к Мексике о незаконной аннексии Клиппертона. В 1931 суд решил вернуть атолл Франции. На самом атолле это не отразилось. Во время II мировой войны, штаб тихоокеанского флота США высадил на Клиппертоне секретную группу - на всякий случай (вдруг туда приплывут японские шпионы). После войны об этом узнали в Париже. Снова был скандал. В конце XX века NASA арендовало атолл у французских оффи, и поставило там монитор движения космических аппаратов, но эксплуатировать эту хрень оказалось страшно неудобно, и вскоре янки все бросили, а монитор с финтифлюшками ценой два миллиона долларов, списали в убытки. Эстер снова позвенела ложкой об стакан. - Рон, дорогой, мне, как американскому налогоплательщику, не привыкать, что военные тратят деньги на что попало. Два миллиона – это еще не страшно. Нельзя ли ближе к… - Уже, - перебил он, - В начале XXI века администрация Французской Полинезии стала сокращаться. Колонии в Океании или получали независимость, или переходили в ранг заморских территорий Франции. Из-за бюрократического бардака, Клиппертон был и в реестре заморских территорий, и в реестре колоний. Реестр колоний велся в Папаэете и после Алюминиевой Революции, попал в комиссариат округа Социэте. Соответственно, Клиппертон оказался в аукционном листе бесхозных земель. Его долго никто не брал, и программа - аукционист автоматически снижала стартовую цену. Когда арендная плата стала уже совсем смешной, его взяли экстремалы с Уа-Хива, округ Маркизские острова. Оттуда до Клиппертона 2000 миль на румб правее северо-востока. В то время, на 8 году Хартии, массовых дальнобойных флаек по доступной цене еще не было, но экстремалы дружили с одним хорошим дядькой с атолла Нукуфетау – он-то и подсказал, что делать. Наллэ улыбнулся и плеснул в четыре стаканчика еще по полста граммов самогона. - Ематуа сначала решил, что они просто психи, - сообщил он, - Флап - это машинка для прыжков через большие лужи, но не через моря. Игры в «Карлсона, который живет на крыше» с пропеллером на подтяжках хороши на пляже, а не в открытом океане. - Тем не менее, они его уболтали, - заметил Рон. - На что? – спросила Эстер. - На флап с электро-движком мощностью несколько киловатт на солнечных элементах. - Лучше я объясню, - сказал Наллэ, - Классический педальный фан-самолет с размахом крыльев 20 метров, летит со скоростью велосипеда, и мощность нужна та же, что и для велосипеда: 300 Вт. Флап с небольшим крылом типа «ковбойская шляпа» требует уже втрое большей мощности: как если бежать вверх по лестнице. Скорость флапа в 2 раза выше, но обычный человек выдыхается на нем за минуту так, что дистанция полета на флапе, как правило, меньше мили. Электро-флап с движком 5 КВт и аэродинамичным обтекателем разгоняется до 100 узлов. Перелет от Уа-Хива до Клиппертона занимает 20 часов. Световой день летишь на солнечных элементах, и пол-ночи - на A-батарее. - Действительно, экстремалы, - сказала она, - А как они перевозили вещи? - Заброска грузовым беспилотным дирижаблем. Это уже тогда было дешево. А кое-что они везли с собой. Солнечная электростанция и шасси от флапа. Энергия и транспорт. - Полные отморозки, - резюмировал Рон. - Но прикольно, да? – заметила Пума. - Прикольно? 100 pricks up ass! У пилотов спецназа норматив 10 часов, а тут - 20. Joder! - Don’t fucking care! Подумаешь, нормативы. Me la sudo. - Ребята, можно вы будете выражаться чуточку реже? – мягко попросила Эстер, - И еще, мне так и не дорассказали историю с атоллом Клиппертон. Сержант почесал в затылке. - Так… Ну, по ходу, десяток экстремалов туда прибыли. Для начала, они придумали для этого атолла новое имя: Тупа-Тахатае, потому что там ни фига не было, кроме крабов на берегу. Хотя, нет, там еще был кое-какой добряк, брошенный артистами из предыдущих серий. Доски, железяки, бывший американский радар за миллион баксов, всякое такое. - Пресной воды, как я поняла, тоже не было? - Это фигня, - Рон набрежно махнул рукой, - Ставишь 5-метровую надувную воронку с электро-кулером, и таскаешь конденсат ведрами. Потом посадили там «diablo-plum»… - Чертовы перья? – переспросила удивленная Эстер. - Ну, это такие, вроде больших пушистых кактусов, - сержант поднял руки, растопырил пальцы, и пошевелил ими, - Его вывели биологи, чтобы конденсировать воду. В общем, получился нормальный поселок. Океанский оазис на перекрестке маршрутов. Туристы, рыбаки, контрабандисты. Типа, клиентура для бизнеса и двигатель торговли. Реальная экономика. Морская ферма, ремонтная мастерская, мотель, таверна, рынок. Раз в месяц прилетал комиссар по венчурным территориям, привозил предложения по развитию и всякие полезные штуки. Мини-АЭС, например, или что-нибудь из аграрной техники. - Стоп-стоп, - перебила она, - А как они это скрывали от французов? - Никак, - ответил Рон, - Всем было плевать. Но через 3 года долбанный «Greenpeace» поднял шум из-за лагуны. В начале она была изолированная, и в воде за тысячи лет накопились всякие фосфаты и сульфаты, и там вообще ничего не жило. А это полная фигня, если у тебя большая лагуна, и в ней ни рыбы, ни моллюсков, ни лобстеров. Ну, ребята взяли тонн двадцать аммонала и взорвали барьер в двух местах, где он узкий. Получились проточные каналы, и лагуна стала зачетная, с рыбой и фауной. При этом, фото со спутника поменялись. Раньше вода там была зеленой, а потом - лазурной, как в нормальной промысловой лагуне. Французские оффи возбудились из-за «Greenpeace», прислали ноту... Прикинь, из-за кучки каких-то уродов... Эстер кивнула и сделала глоток кофе (который уже успела сварить и налить в чашки). - И с этого началась ваша война с Францией, насколько я помню новейшую историю. - Что ты! Франция - классная страна. Мы воевали только с оффи. Наши ребята основали Тупа-Тахатаэ там, где не жил ни один француз. Зато теперь там часто бывают туристы-французы. Они летают на Таити и Раиатеа через Тупа-Тахатаэ - это дешевле, чем через Сингапур. Всем стало лучше, кроме оффи. Если людям хорошо, то у оффи в организме начинается аллергия, и перекашивает мозги. Зачем они послали к Клиппертону эскадру ВМС? Вот ты можешь объяснить, кому из нормальных людей это было надо? - Англичане в 1982 сделали то же самое на Фолклендах, - заметила она, - 5000 миль от английских берегов. Когда аргентинский флот захватил эти острова… - Это же другое дело! – перебил Рон, - На Фолклендах 2000 жителей-англичан. Это их земля. А Клиппертон был ничей. Французские оффи только от «Greenpeace» узнали, что там, оказывается, уже три года кто-то живет. - ОК. - дипломатично согласилась Эстер, - Началась война с французскими оффи. - Да, - подтвердил резерв-сержант, - Но про это лучше расскажет Наллэ. - Почему? – удивилась она. - Потому, что он был консультантом штаба обороны Тупа-Тахатаэ. - Вот как? – Эстер повернулась к Шуангу, - Похоже, ты скрыл от меня еще одну очень любопытную часть биографии. - Я не думал, что тебе это будет интересно. Ты же не любишь военные игры. - Зато я люблю тебя, так что рассказывай. Я даже готова налить тебе еще рюмку этого триффидного виски, если ты стесняешься. Наллэ утвердительно кивнул и начал говорить, параллельно сворачивая самокрутку. - Клиппертонская война состояла из двух кампаний - Атлантической и Индоокеанской, что довольно забавно, поскольку сам Клиппертон расположен в Тихом океане. Первая кампания состояла в продвижении эскадры ВМС Франции через Атлантику, ее дрейф в окрестностях Панамского канала, и последующее возвращение домой. - Не уловила смысла, - призналась Эстер. - Смысл в том, что адмирал-командор не решился проводить свою эскадру через канал, т.к. противоположные, тихоокеанские ворота, мелководный Панамский залив, были, по достоверным данным, заминированы эритронитрит-пластиковыми минами «jolly-fish» настроенными на шум машин кораблей эскадры. Такие устройства с электро-движком малой мощности, управляемые простеньким процессором, как игрушечная субмарина, разрабатывала моя группа во время конфликта за контроль над оокеанскими трассами. Операция «Северный тропик». На сонаре jolly-fish кажутся крупными тунцами или морскими животными среднего размера. Эти штуки дрейфуют в заданной акватории на малой глубине, пока не услышпт звук, совпадающий с образцом в памяти процессора. Если процессор вычислит курс пересечения с источником звука (кораблем - мишенью), то… Адмирал решил не проверять, что произойдет. Так закончилась Атлантическая кампания, а через полгода началась Индоокеанская. На этот раз была задействована эскадра с базы ВМС Реюньон, в 500 милях восточнее Мадагаскара. Она должна была выйти к южной Индонезии, пересечь Тиморское и Арафурское моря, оставить с юга австралийский мыс Кейп, после чего, двигась вдоль побережья Папуа выскочить в акваторию Меганезии. Далее, эскадра должна была совершить рейд сквозь плотно населенные архипелаги, где ВМФ Меганезии не решится применять морские мины и атомные бомбы. О том, как затем добраться до Клиппертона через 2000 миль пустого океана, где ограничений на методы ведения войны не будет, в штабе ВМФ Франции, видимо, не думали. Считалось, что к этому моменту сработает эффект устрашения. Эстер снова воспользовалась стаканом и ложкой, как председательским колокольчиком. - Наллэ, а почему они не боялись столкнуться с меганезийским флотом? - Потому, - встрял Рон, - что наш флот был бы объективно слабее в бою без применения атомного оружия. У ВМС Франции обычные вооружения намного мощнее наших. Наллэ прикурил свое бумажно-табачное изделие и продолжил: - Ключевым пунктом плана был бросок эскадры через ненаселенную акваторию между Соломоновыми островами и Тувалу. Мощный циклон Себастио, идущий от Кирибати к Папуа, в это время послужил бы им прикрытием от нашей штурмовой авиации. Их штаб хорошо все рассчитал – кроме одного: именно на это время была назначена ликвидация циклона Себастио L-бомбой с целью спасения уникального атолла Таунаилау. К этому эскадра была совершенно не готова. С расстояния чуть больше ста миль, 24-мегатонный взрыв выглядит… Убедительно. Все задумались: а если бы расстояние было 50 миль? К счастью, этого не произошло, и гости отделались, скажем так, легким испугом. Потом Координатор Рокки Митиата предложила адмиралу продолжить поход – почему нет? Но без стрельб и десантов. Визит дружбы с мирным заходом в порты по дороге, с цветами, музыкой, парнями и девушками на кайт-серфах и т.п. В Париже забыли придумать для адмирал-командора новые инструкции, и он действовал исходя из здравового смысла. В общем, все хорошо повеселились, никто никого не обидел. Нескольких офицеров даже прокатили на самолете на Тупа-Тахатаэ - перерезать ленточку на открытии маленького музея Гогена. Ты знаешь, что Гоген работал на строительстве Панамского канала и, по одной из фольклорных версий, в 1887 году посетил Клиппертон в кампании рыбаков? Если это правда, то он начал свою океанийскую серию там, а не на Таити в 1891. - Как-то я сомневаюсь, - сказала Эстер. - Ну, разумеется, - Наллэ улыбнулся, - Это же фольклор. Но музей очень трогательный. - … И вообще, тут многое вызывает сомнения, - продолжала она, - как-то уж слишком своевременно возникла необходимость спасать Таунаилау… Или Тауу. Как правильно? - Можно и так, и так, - сказал Рон, - В армейских бумагах писали сокращенно: Тауу. На счет своевременности: было дело. Но это просто жизнь. Накопились всякие проблемы, а тут как раз возник хороший инструмент, чтобы решить их в один прием. Вот и решили. - Ты мне обещал показать Тауу! – напомнила ему Пума. - Вот уж что я точно не забуду сделать. Соберем хорошую кампанию и… Рон повертел правой рукой в воздухе, как будто намеревался метнуть лассо. |
|
|