"Чужая в чужом море" - читать интересную книгу автора (Александрович Розов Александр)28 - РЕТРОСПЕКТИВА. Дата/Время: 10 декабря 20 года Хартии. Вечер и ночь. Место: Транс-Экваториальная Африка. Танзания. Национальный парк Вабо, озеро Тукаса.Дузу крутанул руль, чтобы объехать очередную лужу неизвестной глубины, возникшую посреди грунтовки после короткого дождя. Китайский внедорожник «Jiga» (что-то вроде небольшого армейского транспортера, притворяющегося джипом) подпрыгнул так, что Жанна Ронеро чуть не приложилась головой об раму тента (заменявшего салон). - Почему-то, Серенгети все знают, - обиженно сказал он - А Вабо почти никто не знает. Чем мы хуже? Вот скажи, Жанна, чем? - Ничем, Дузу, - честно ответила она, - Здесь очень красиво. - Да! Очень красиво! А денег мало. Потому, что богатые янки сначала увидели Серенгети и Нгоронгоро, и их стали раскручивать. Нас увидели позже, так что, хотя у нас красивее, чем в Серенгети, но мы беднее. Такая несправедливость жизни. - Я напишу, что здесь красивее, чем в Серенгети, - сказала Жанна, чтобы как-то ободрить гида, который, каждый раз, затрагивая эту тему, впадал в легкую депрессию. - А твой журнал в Китае смотрят? – спросил он, и сразу пояснил, - У янки уже не хватит денег, чтобы сделать еще один такой большой африканский парк, а у китайцев так много денег, что никто даже не может сосчитать. Вот бы китайцы заметили Вабо! - «Green World Press» уже имеет аудиторию в Китае, правда пока небольшую, - сообщила она, - Мы раньше ориентировались только на Северную Америку, Англию и Европу. Африканец опять крутанул руль, на этот раз – объезжая небольшой оползень. - В Китае сейчас главная сила, - объявил он, - И в Африку они сейчас пришли не так, как при Мао, а навсегда. При Мао они умели делать только красные революции, а сейчас делают хорошие дешевые машины (он похлопал ладонью по торпеде). Вот эта машина собрана у нас, на фабрике в Мтвара, что построили китайцы. Она вдвое дешевле, чем японская, а ничем не хуже, правда? - Если и хуже, то не намного, - ответила Жанна, слегка соврав (не хотелось обижать гида, который явно гордился своим авто). - Ну, чуть-чуть, - согласился он, и добавил, - Ты помнишь, что мы едем купаться на озеро Тукаса? Вот в Серенгети нет такого озера, в котором хорошо купаться – а у нас есть. Ты знаешь, что Вабо называется Африканской Шотландией. Это примерно как твоя страна называется Новой Шотландией. У вас там тоже много озер, да? - Да, только у нас они более холодные. Дузу рассмеялся, и хлопнул ладонями по коленям, на секунду отпустив руль (чего, по мнению канадки, лучше бы не следовало делать на такой дороге), и сообщил: - Я знаю, у вас ужас, как холодно. Полгода везде снег, как у нас высоко в горах. Я бы там у вас совсем замерз насмерть, если бы не надел специальную куртку для полярников. У вас, наверное, все в таких ходят, да? - Только в очень сильные морозы: минус 30 по Цельсию и ниже. А в минус 3, например, можно спокойно ходить в обычном свитере и штормовке. Если привык, конечно. - Я бы, наверное, никогда не привык. Черному человеку трудно привыкнуть к холоду, а белому – к жаре. Бог специально так пометил. Только китайцы могут жить везде. - Китайцы могут, - с улыбкой, согласилась Жанна, вспомнив свой любимый китайский ресторанчик в Галифаксе, в двух шагах от дома. Тут, за поворотом открылась грандиозная котловина - почти идеальный сегмент полой сферы, в центре которой лежало маленькое (как казалось отсюда) круглое озеро. - Тукаса! – гордо сказал Дузу, - Это кратер древнего вулкана. Он сейчас почти остыл, а при динозаврах он извергался. Так говорят археологи. Они сюда ездили раскапывать. А оттуда, где озеро, раньше текла лава, поэтому вода очень чистая. Только рыбы там мало, потому что идет немного газа, от остатков вулканического топлива. Но для человека не вредно, а наоборот. Там газ радон, им лечат суставы и спину. В Серенгети такого нет. Жанна пригляделась и обнаружила, что предмет на дальней стороне озера, который она сначала приняла за зеленый куст причудливой формы – это, на самом деле, небольшой самолет. Соответственно, фигурки рядом на берегу и в воде, оказались людьми, а не крупными птицами, как ей показалось в начале. - Меганезийцы, - сообщил Дузу, заметив ее интерес, - Я с ними делаю маленький бизнес. Пока ты будешь купаться, я как раз успею. - Меганезийцы? Здесь? – искренне удивилась она. - Они в соседней стране, в Мпулу, - танзаниец махнул рукой на запад, - Они там военные советники, а сюда они приезжают так, по делам, или просто купаться. Тут вода лучше. А в Мпулу они завезли трифи, которые я тебе показывал вчера на рынке. Мпулуанцы собрали какой-то огромный урожай этих трифи, и теперь этими штуками все завалено. - Бананы-переростки с бурой шкуркой? – уточнила Жанна. - Верно! Их так и называют: «меганезийские бананы». У нас сразу запретили продавать трифи, но мпулуанцы все равно продают, а полисмену дают немного денег и он не видит. - Почему нельзя? Дузу пожал плечами: - Запрещено. Они – транс-что-то-там. Политика. А нормальному человеку на это… Дузу сделал неприличный жест, предельно ясно выразив свое отношение к запрету. Как говорят в Танзании: «У нас много глупых законов, зато их не обязательно выполнять». Китайский джип лихо развернулся и затормозил рядом с меганезийским самолетом. Это была короткая, пузатая машина, похожая на micro-bus с крыльями и пропеллером. На ее болотно-зеленом фюзеляже красовалась эмблема «IDEM» - международного движения за глубокую экологию. Всего «экологов» было четверо. Двое активно плескались в озере, в сотне метров от берега, а двое других – девушка лет 17 - типичная банту и парень лет 25, еще более чернокожий, чем она, но явно не африканец – играли в крестики-нолики на доске, начерченной мелом на относительно плоском участке старого лавового языка. Вся одежда «экологов» (что-то типа тропического «military») была сложена рядом, четырьмя аккуратными конвертами. Поверх двух конвертов лежали штурмовые винтовки какой-то эргономичной конструкции, и устройства типа woki-toki. Поверх третьего - компактный автомат, а поверх четвертого – что-то вроде короткого ружья с пистолетной рукояткой. «Вот так пляжный набор, - подумала Жанна, - они что, всюду ездят с этим арсеналом?». - Привет, друзья! – радостно воскликнул Дузу, - У вас все хорошо? - Ага, - ответил парень, улыбаясь во все 32 зуба, - С подружкой познакомишь, или как? Было заметно, что идея хоть что-нибудь на себя надеть при появлении незнакомой дамы, даже не приходила ему в голову. - Это – Жанна, она туристка из Канады, - ответил африканец. - Ух ты! Прямо из Канады? А я – Уфти, настоящий папуас, прошу не путать со всякими фэйк-фольклорными подделками. Это – Мзини, региональная королева красоты. Вон те ребята – Рон, по прозвищу Мясник, и отличная девчонка, которую зовут Пума. - Очень приятно, Уфти… - сказала Жанна, - А вы не обидетесь на нескромный вопрос? - Чтобы я обиделся на такую красивую женщину из-за какого-то вопроса? Да ни за что. - Замечательно! Скажите, вы же военные, так? - Мы с Роном - типа да, вооруженные силы Меганезии. Мзини – унтер-офицер милиции Макасо. Пума демобилизована из-за полной ликвидации армии, в которой она работала. Она – гражданский волонер милиции, а military носит для эстетического единообразия. Как говорят в Сайберии: что единообразно, то не безобразно. Это - спорный тезис, но… - Тогда почему вы летаете с международной экологической эмблемой? – перебила она. Настоящий папуас пожал плечами. - Ну, типа, сначала нарисовали, а теперь закрашивать лень. И, потом, мы участвуем в охране дикой природы. Типа, как волонтеры. Вот, Дузу не даст соврать. - Они помогают нашей полиции выслеживать браконьеров, - подтвердил танзаниец, - у меганезийских советников хорошие бесшумные самолеты, вроде этого. А полиция не замечает, что они бывают здесь без визы и делают маленький бизнес. - По ходу, так, - подтвердил Уфти. - Дузу, ты кофе привез? – спросила Мзини. - А как же! Четыре мешка, как обещал. А вы самогонку привезли? - Двести литров, как договаривались. Ничего, что одной бочкой? - Ничего. Только погрузить помогите, я же не штангист. - Ладно, - сказала Жанна, - раз у вас бизнес, то я пойду купаться. Она сбросила кроссовки, сняла шорты и рубашку, осталась в бикини бирюзового цвета, и направилась к воде. За ее спиной Мзини негромко спросила. - А Канада – большая страна? - Самая большая в мире, - ответил Уфти, - В 10 раз больше Танзании. «Мелочь, а приятно», - подумала Жанна и, разбежавшись, нырнула. Вода в озере Тукаса действительно была очень чистая и неправдоподобно-прозрачная. Отплыв подальше от берега (откуда доносились характерные фонемы и ругательства, которые сопровождают тяжелые погрузо-разгрузочные работы в любой стране мира), Жанна легла на спину и, глядя в ярко-голубое небо по которому медленно плыли тонкие перистые облака, стала думать о том, что можно вытянуть из удачно встреченной кампании. События в Мпулу были главным военно-политическим триллером сезона. Их сравнивали то с чудовищной резней в Руанде в конце прошлого века, то с битвой за Гому уже в XXI веке (эта битва и положила начало формированию нескольких новых (пока не признанных) государств в центре Транс-Экваториальной Африки. Остроту теме придавало еще и то, что конфликт не остался внутриафриканским, а начал затягивать страны, далекие от первоначального очага – Францию, Меганезию и США. Некоторые аналитики связывали эти события с конфликтом Мадагаскар – Франция, и назвали «Третьей мировой войной за передел Африки», намекая на огромные запасы урана в сердце «Черного континента»… Планирование вопросов заняло у канадки минут 20, так что, выбравшись на берег, она застала там уже всю кампанию в сборе. Тот, кого Уфти заочно представил, как Рона – Мясника, оказался крепким креолом с простоватым лицом провинциального фермера. Если такого встретишь во Флориде, то через минуту забудешь его лицо, настолько оно обыкновенное. Вот тело - более запоминающееся. Такому мощному и равномерному переплетению мышц и схожилий позавидывал бы античный метатель диска. На фоне Рона, спортивно сложенный Уфти казался слишком изящным и даже изнеженным. Затем внимание канадки приковала к себе совсем юная девушка-банту по имени (или по прозвищу) Пума. Она была до такой степени исхудавшей, что под ее темной кожей на теле четко прорисовывались все ребра, а на лице резко выпирали скулы. Можно было бы подумать, что ее несколько недель держали без пищи – но она совершенно не выглядела голодной. Скорее она была похожа на человека, недавно перенесшего тяжелую болезнь. На это указывали и излишняя порывистость движений, и некоторая скованность мимики лица. При этом у Пумы были огромные, невероятно-выразительные глаза. Их взгляд, как будто, обладал собственным весом и фактурой, в этом было что-то тревожное, что-то не вполне нормальное. Иногда казалось, что это глаза крупного кошачьего хищника. Может быть, потому ее прозвали Пумой?... От этих мыслей канадку отвлек вопрос Рона. - Жанна, а ты с которого берега Канады? С нашего или с другого? - Не знаю, который ваш, но я с Атлантики. Галифакс, Новая Шотландия. А ты откуда? - Остров Пелелиу, округ Палау, - ответил он, - У меня там fareapu (это, типа, домик с фермой) на полуострове Оураие. Вернее, я арендую почти весь полуостров. Он около гектара, когда отлив, и четверть гектара на приливе. Забавно, да? - Интересно, - согласилась она, - А за что тебя прозвали мясником? - За фамилию Батчер. А так я мухи не обижу. Я добрый, ласковый, и все такое… - Фиг там, - фыркнул Уфти, - Добрый и ласковый – это я (он обнял Мзини за талию и притянул к себе), ну правда же? - А если я скажу «да» - то что мне за это будет? – игриво поинтересовалась она. - Научу двум таким позам камасутры, которые ты точно не знаешь. - Трем, - сказала она. - Ужас! – воскликнул он, - Какой безобразный торг… Ладно, трем. - Мы договорились, - констатировала Мзини, - Ты – добрый, ласковый и все такое. - Коррупция! – возмутился Рон. - Мзини просто хвалит своего мужчину, - негромко сказала Пума, - это не коррупция. - У меня много мужчин, но я не всех хвалю, да? – возразила та, как будто подозрение в мелкой коррупции было комплиментом, право на который она готова была защищать. - Это понятно, - согласилась Пума, - ты хвалишь того мужчину, который сейчас рядом. Дузу расхохотался и захлопал в ладоши. Уфти и Рон расхохотались следом за ним, а Пума улыбнулась одними уголками рта - видно было: ей очень приятно, что шутку оценили, но она плохо умеет улыбаться, а смеяться вообще не умеет. Уфти легонько шлепнул Мзини ладонью пониже спины, и выдавил, сквозь смех: - Ох, девчонки, хорошо, что вас не слышит викарий Джордан. Он бы сожрал все таблетки от нервов, и пришлось бы лететь на шеф-базу за новыми. - Было бы хорошо, - сказала Мзини, - Тогда мы с Пумой опять плавали бы в море! - Хорошо, - отозвалась Пума, - Но не получится. Поп только притворяется нервным. Это чтобы не догадались про героин. Когда он им торгует, он не нервный. - Это ты зря, Пума, - заметил Рон, - Джо, конечно, странный парень, как и все они, но не очень вредный. Сомнительно, чтобы он торговал опиатами. - А зачем тогда он здесь? – спросила она. - Затем, что он дурак, - ответила ей Мзини, - Ищет себе на жопу приключений. - У! – сказала Пума, - Если он дурак, то кто бы платил ему деньги? А ему платят. - Другие дураки, - сказал Уфти, - которые пускают розовые слюни, когда бедолага Джо ищет себе на жопу приключений. - А у них откуда деньги? – не отставала Пума. - Они избиратели. Оффи дают им деньги за голоса. Называется: буржуазная демократия. - Это для меня слишком сложно, - призналась Пума, - Я думаю просто. Кто-то построил миссию. Кто-то прислал викария Джордана и сестру Ренселлер. Кто-то им платит. Кто-то привез в миссию героин. Хотел продать. Я думаю: викария Джордана и сестру Ренселлер кто-то прислал, чтобы они продавали. Зачем иначе отправлять их сюда? Далеко. Дорого. На жопу приключений могли бы найти в Америке. Я думаю, там тоже есть. Везде есть. Рон энергично почесал в затылке (вероятно надеясь найти там контраргументы), но не нашел и полез в кабину самолета, сообщив всем: - Притащу-ка я термос с какао и пирожки. Организму надо питаться, а то мозг не варит. - А я вот что думаю, - подал голос Дузу, - миссии строят менеджеры священников, чтобы рекламировать своего бога. Христиане хотят продать своего бога, а мусульмане – своего. Ну, примерно, как… - он поискал глазами какой-нибудь материальный пример, и выбрал лежащие на одежде woki-toki, - … как такие рации-телефончики. Вы продаете здесь свои «Fiji Drive», а китайцы – свои «Amoi Sonic». Конкуренция. - Тебе нечего жрать, - сказазала Пума, - Твоей женщине нечего жрать. Твоим детям тоже нечего жрать. Ты где-то нашел немного денег. Я думаю, ты купишь еды. Или ты купишь рассаду, чтобы вырастить батат. Или купишь автомат, чтобы кого-то ограбить. Но ты не будешь покупать никакого бога, потому что он не накормит тебя, твою женщину и твоих детей. Если у тебя много денег – то, может быть, ты купишь какого-нибудь бога. Ты его будешь выбирать, и будет конкуренция. Это там, где много денег. В Америке. В Англии. Во Франции. А в Мпулу нет смысла продавать никакого бога. Нет покупателей. - А героин? – вмешалась Жанна, - На него, как ты говоришь, в Мпулу есть покупатели. - Были, - уточнила Пума, - Но это другое. Это – как еда и вода. Если ты привыкла к нему, то найдешь, как купить, или умрешь. А сделать, чтобы человек к нему привык - просто. - Рон! – крикнул Уфти, - Рон, прикинь, Жанна все объяснила! Жанна – гений! - Что объяснила? – спросил тот, вылезая из кабины, обвешанный разными контейнерами, как новогодняя елка - игрушками. - Как продают бога в нищих странах, - пояснил настоящий папуас. - Ух ты! – воскликнул тот, сгружая контейнеры посреди кампании, - И как? Жанна (по общему примеру принимаясь за горячий какао и свежие домашние пирожки с курицей и бататом) удивленно пожала плечами. - Я понятия не имею, что я такое объяснила. - Она очень скромная, - объявил Уфти, - С гениями это бывает. Короче, я сам объясню, что она сказала. Рон, ты помнишь тему с «Pride of Hilo»? - Еще бы! Нам так влетело за голову этого урода. Я тебе говорил: не надо, а ты... - Да насрать на эту голову! – перебил настоящий папуас, - Я не про то. Помнишь, как мы их потом кошмарили? Ну, с поросятами… - Конечно, помню. Это Ив Козак придумал. Вот у кого мозг варит. - «Pride of Hilo» - это тот лайнер, который захватывали террористы? - спросила канадка. - Ага, - подтвердил Рон, - Он шел из Манилы в Бангкок, а исламисты хотели отогнать его в Бруней, где исламский режим. Полторы тысячи заложников – не шутка. Но они не учли, что там по дороге острова Спратли, или Наньша, если по-китайски, где наш корпус мира. - Там 437 островков и рифов, - вмешался Уфти, - Китайцы, вьетнамцы и филиппинцы их делят уже полвека, а нас пригласили на этот матч, как наблюдателей. Мы 10 лет следим, кто жульничает, и всех информируем, а нам за это отдали скалы Half-Moon-Shoal. Они на юго-восточном краю архипелага. Торчат на пол-метра над водой, и такие маленькие, что никому, кроме нас, на хер не нужны, а нам в самый раз. - Оттуда мы их и накрыли, - сказал Рон, - двоих – живыми, пятерых – тушками. Если бы Уфти не оттяпал от одной тушки голову, то… - Что ты докопался до этой сраной головы? – перебил папуас, - Ты к теме давай. - Зачем тебе была нужна голова? – спросила Мзини. - Она на хер была не нужна. Я с Ивом поспорил на двадцатку, что оттяпаю ее пожарным топором с одного удара. Я выиграл, и сразу положил ее обратно. А кто-то наябедничал. Наверное, та заложница-европейка. Я говорю: вы бы отвернулись, мисс, а она, типа, по английски не понимает. Потом шлеп в обморок. Ну не дура ли? И давайте к теме, а? Рон согласно кивнул и перешел к теме. - Был у нас в команде толковый парень, Ив Козак, ютай из Одессы (это в Европе). Потом он уезхал в Израиль и воевал против исламистов. Его это задолбало и он уехал оттуда в Австралию. Ему там надоело, он уехал в Меганезию делать бизнес, но потом плюнул и пошел в армию. Сейчас преподает военно-прикладную психологию. А тогда к нам попали два исламиста. Приказ: допросить. А как? Они молчат, гады, а меры третьей степени нам запретили. Тогда Ив придумал вот что: исламисту нужно делать намаз пять раз в сутки, но ему нельзя делать намаз, когда рядом свинья. Если запускать в камеру поросенка, то они не могут делать намаз, и их начинает выворачивать наизнанку. Типа, ломка. - Намаз – это когда шприцом? – спросила Пума. - Нет, это такой ритуал. Я не вникал в чем суть. Что-то связанное с отношениями их бога со свиньями, но через неделю оба клиента спеклись. Сдали нам все, что знали, за камеру без поросенка и с чистым ковриком для намаза. А всю ту неделю их таращило ужас как. Один чуть не разбил голову об стену, другой пытался перегрызть себе вены. Такая ломка от этого ислама. Похожий фокус можно делать с римскими католиками, с христианами-ортодоксами, с парсами и еще много с кем. Ив про это составил справочник: «Культово-абстинентный фактор при допросе религиозных экстремистов», а в эпиграфе там цитаты из Маркса: «Библия это опиум для народа», и из Чиф Дэна: «Когда пришел миссионер, у нас была земля, а у него - библия. Теперь у него вся земля, а у нас - только библия». Пума задумчиво потерла скулы ладонями. - Это сложно для меня. Я не поняла. - По ходу, ничего сложного, - сказал Уфти, - Миссионер может прийти с библией, может - с героином, может – и с тем, и с другим, это без разницы. Главное – он дает тебе что-то попробовать даром, или силой заставляет тебя пробовать. Потом, когда ты без этого уже не можешь жить, он требует за следующую дозу денег или отработки. - Я поняла, - медленно произнесла девушка, - В Касанга поп раздавал гуманитарный рис только тем, кто громко повторял за ним igbekela из его книжки. Плохо, что я тогда… - Стоп, - прервал ее Рон, - Что было, то было. Жалеть о прошлом – последнее дело. - Да, - спокойно согласилась она. - Давай-ка лучше ты постреляешь из пушки, которую подарил тебе arito-kane Наллэ. - Давай! – обрадовалась Пума, вскочила и подобрала со своей одежды короткое ружье. Рон встал и пробежал вдоль берега сотню метров до небольшой каменной осыпи. Пума прошла шагов двадцать в его сторону, произвела какую-то операцию со своим ружьем (послышался металлический лязг) и изготовилась к стрельбе, как хищник к прыжку. С точки зрения Жанны, выглядело это несколько жутковато: худое обнаженное тело как будто срослось с оружием. Тут Рон подобрал небольшой камень и сильно бросил его по высокой дуге в сторону озера. Пума совершила чуть заметное мягкое движение, раздался негромкий хлопок, а затем звонкий щелчок. Летящий камень резко изменил траекторию, а от одного его края брызнули осколки. В ту же секунду девушка перезарядила свое оружие. Почти сразу же, в воздух взлетел второй камень. Хлопок – щелчок. Попадание. Жанна передернула плечами и повернулась к Уфти. - Что они делают? - Ничего особенного. Рон занимается с Пумой физподготовкой. Неплохой способ. - Мне кажется, - нерешительно сказала канадка, - с девушкой что-то не так. - Не так было раньше. А сейчас ей осталось только набрать вес, и ОК. Это дело времени. - Ей надо есть много мяса, - уточнила Мзини, - но она пока может только чуть-чуть. - А свежей свиной кровью, как я советовал, поить не пробовали? – спросил Дузу. - Пробовали, - буркнула та, и короткой пантомимой показала, что получилось из этого эксперимента, - Док Керк говорит: нельзя торопить организм. Пусть все идет, как идет. - Наверное, доктор прав, - констатировал танзаниец поцокав языком. - Ну, - согласилась Мзини, - Док говорит: главное, что динамика позитивная. - Слушайте, это что, какая-то тайна? – спросила Жанна. Настоящий папуас пожал плечами: - Да нет, обычное дело. В свое время, девчонка попала в армию полковника Куруе. Это было крупное бандформирование. Бойцов там держали на таблетках. Ну, ты понимаешь. После революции, банду в основном ликвидировали, а те, кто остался – бродили вокруг деревень. Кто-то умер. Точнее, почти все умерли. А Пуму мы подобрали, можно сказать, случайно. Она весила около 35 килограммов, а ведь ей ориентировочно 16 - 17 лет. - Примерно, как мне и рост у нее, как у меня, - вставила Мзини (которая, на вид, весила где-то полцентнера - при отличной фигуре, без малейших излишков жира). - Дефицит веса у нее был почти 30 процентов, плюс последствия таблеток, - продолжал Уфти, - Абстинентный синдром на фоне дистрофии, как выразился наш док. Было мало надежды, что Пума выживет. Обычно это необратимо. На самом деле, ее вытащил Рон. Конечно, мы все ему помогали, и док очень старался – а док у нас парень, что надо. - Рон ее две недели кормил и поил с ложечки по десять раз в день, а каждый час на руках носил срать, - с детской непосредственностью уточнила Мзини, - Потому что после этих таблеток понос хуже, чем при холере. Человек все время срет, а потом умирает от голода и от обезвоживания, потому что из него все вытекает. - Я не поняла, что за таблетки, - сказала Жанна. - Все, в чем содержится морфий, - ответил Уфти, - Вся химия от кодеина до героина. - Пуму надо было укладывать спать между двумя людьми, - добавила Мзини, - и сверху шерстяной плед. Иначе она остывала. - Остывала? – переспросила пораженная канадка. - Да. Становилась холодной. Как труп. А еще ее часто крутило. Вот так, - Мзини сделала жест, как будто выжимала двумя руками тряпку, скуручивая жгутом, - С ней еще много всякого происходило. Кое-кто в деревне даже болтал, что она зомби. - Лейтенант Вэнфан и шериф Гишо эту херню мигом прекратили, - заметил Уфти, - надо же, выдумать такое. Все от неграмотности и от суеверий. - Да! - поддержала Мзини, - Все видели: Пума ест соленое, а зомби не может есть соль. Это даже дурак знает. А если кто-то не знает, то он совсем глупый дурак. - Ты веришь, что бывают зомби? – поинтересовалась Жанна. Африканка глубоко задумалась, прикусив зубами указательный палец правой руки. - Ну, - нерешительно сказала она, - Вообще-то не бывает. Разве что, очень редко. Если найдется сильный хунган с сильным лоа. Но это к делу не относиться. Пума ест соль, а значит, Гишо правильно набил кое-кому морду за дурацкую болтовню. - И потом, возили же ее на море, - добавил Дузу, - Если бы она была зомби, и увидела море, то сразу вернулась бы в землю. Это тоже каждый дурак знает. - Ну, - согласилась Мзини, - А Пуму вообще из моря не вытащить. Она от него балдеет. - Куда вы ездите на море? – спросила Жанна. - Наше правительство арендует у мадагаскарцев Лийс, - пояснил Уфти, - Это меньший из двух островов Глориоз, сто миль к северо-западу от Мадагаскара и пятьсот - к востоку от берега Африки. От Мпулу, соответственно, тысяча. На «жуке» (папуас кивнул в сторону самолета) долетаем за три часа. По континентальным понятиям Лийс маленький - 600 метров в поперечнике. Когда Глориоз контролировал французский иностранный легион, то юзали только большой остров, который две мили шириной, а на Лийс воткнули свой флаг – и все. Ну не жлобы ли? В этом году мадагаскарцы попросили их оттуда на фиг... - Я слышала, что Мадагаскар ввел туда флот и объявил аннексию, - заметила Жанна. - Типа того, - согласился Уфти, - Но гуманно. Никого не убили. - Большой остров сдали концерну «Jiang-Hindra Tele-space», - вставил Дузу, - Китайцы с индусами построят там что-то аэрокосмическое, а у нас они будут покупать всякую еду. Может быть, и туристы оттуда появятся. Тогда и я что-нибудь заработаю. - Ага, - подтвердил настоящий папуас, - Йианг-Хиндра неплохо устроились, там готовая авиабаза и военный городок. Но и аренда дорогая. А мы умеем устраиваться скромнее и дешевле. И кстати, не хуже. У нас дома – миллион таких островков, как Лийс. Опыт. - А у вас там что будет? – спросила Жанна. - У нас там уже есть, - поправил Уфти, - Учебный центр и транзитная точка на трассе с Большой Воды в Мпулу. Мы быстро строим: раз – и готово. Я же говорю: опыт. - С Большой Воды? – переспросила она. - Из дома. Из Меганезии, - пояснил он. - На Лийс очень красиво, - сообщила Мзини, - Очень… (она задумалась)… Я не могу так объяснить. Уфти, а покажи Жанне фотки. Они же не секретные. - Точно! – согласился Уфти и полез в кабину самолета. Канадка повернулась в сторону, откуда все так же раздавались последовательные серии: лязг – хлопок – щелчок. Рон продолжал швырять камни, а Пума стреляла, как зведенная. По ее спине стекали тонкие струйки пота, было видно, что она здорово устала, и только очень большим усилием воли, раз за разом, перезаряжает оружие и поражает цели. - А ей не вредно так переутомляться? - Ей полезно, - сказала Мзини, - У нее от этого аппетит и нарастает мясо. Рон все делает правильно, как сказал док Керк. Когда он увидит, что Пума по-настоящему устала, он пойдет с ней купаться, и проследит, чтобы она поела. Рон для нее все, понимаешь? - Это точно, - подтвердил Уфти, возвращаясь с ноутбуком в руке, - Рон для нее и лучший парень на свете, и няня, и кроватка с подушкой. - А она для него? – спросила Жанна. Настоящий папуас пожал плечами. - У нас в школе французский учат по Экзюпери. Это был военный пилот, потом у него был бизнес с авиа-почтой, а потом, на следующей войне, его сбили над Атлантикой. А еще он сочинял умные сказки, и в одной из сказок есть такая фишка: «ты отвечаешь за того, кого приручил». Хрен знает, почему так получается. Наверное, инстинкт. - Короче, дай мне ноут, - перебила Мзини, - я буду Жанне показывать фотки. Года полтора назад Жанну занесло на международный экологический форум, который проходил на одном из миниатюрных мальдивских островков под названием Манафу. Ее поразило, что сам островок, 400x400 метров – это сплошной парк, а сооружения (кроме электростанции и корпуса управления) вынесены на пирсах в море. Лийс оказался чуть больше Манафу, но его площадь была организована почти так же. Правда, домики на Лийсе выглядели более утилитарными (однообразные прямоугольники, окрашенные, впрочем, в яркие веселые цвета – лиловый, желтый, оранжевый и салатный). На фото с высоты птичьего полета, эти домики, самолетики, дирижабли и кораблики казалось игрушечным – как городок из кубиков, построенный ребенком. Не верилось, что тут военная база - даже на более крупных планах, виднелись только катера, вроде тех, которыми в США пользуется береговая охрана, и небольшие гидропланы несколько футуристического вида. Морская полиция Майами и то выглядит более воинственно. - Вы, похоже, не готовитесь там к серьезным столкновениям, - заметила Жанна. - Типа, да, - подтвердил Уфти, - Это техника против пиратов, и еще на всякий случай. Если, например, ООН надавит на Мадагаскар в смысле отмены нашей аренды. - И что в этом случае? - Ничего, - ответил он, - Мы сюда, по-любому, пришли надолго. Китайцы с Индусами - тоже. Любой, кто начнет на этих островах серьезную войну, неминуемо столкнется с ними. В этом весь фокус. Вот фото их острова Гран-Глориоз, в пяти милях от Лийса. Канадка щелкнула по указанному фото… - О, боже!… - вырвалось у нее, - Это что, мобильный космодром? - По ходу, это – ракеты средней дальности, а вот это – комплекс ПВО/ПРО, который их прикрывает. А вот те штучки за рифами западного берега – ракетные эсминцы. Это мы такие скромные, а они вообще не стесняются. Им, правда, направили из ООН какую-то ноту про эти ракеты, но индусы послали всех в жопу, а китайцы вообще не ответили. Но они тоже воевать не собираются. Я же говорю: на всякий случай. Потому и нет никакой секретности на счет фото. Пусть все будут в курсе, что территория охраняется. Жанна вздохнула и покачала головой. - Лучше я посмотрю что-нибудь мирное… Вот это, например. Выбранная на удачу серия фото оказалась, и правда, мирной. Мзини комментировала: - Это мы ловим меч-рыбу… Ни фига не поймали. А это меня учат кататься на серфе. Там снаружи рифов бывает такая волна – жуть! А внутри – маленькая, не страшно… А тут я поймала лобстера. Большой, правда?.. А вот Пума подстрелила групера. Он был вкусный, но на фото это не видно… А вот это – Пуму взвешивают на спор. Тогда она весила всего 37 кило, а ком базы не поверил, и просрал ей двадцатку. Видишь, какой он надутый? Как хомяк!.. А тут пробуют нашу первую самогонку из трифи. Кому – нравится, кому – нет. Дело вкуса… О! Это ролик, как Уфти меня взял прыгать с парашютом. Между прочим, я сама прыгнула, меня даже не надо было под жопу толкать. Но все равно страшно… Лязг, хлопки и щелчки прекратились - Пума устала и отправилась купаться. Вернее, она поехала в озеро, стоя на плечах Рона. - Тренировка чувства равновесия, - сообщил Уфти, - Важный элемент. - Важный элемент чего? – настороженно спросила канадка, - Стрельба по движущимся целям, потом - равновесие... У меня нехорошее чувство, что Рон делает из нее убийцу. Настоящий папуас покачал головой. - Не убийцу, а солдата. Хорошего резервиста. А убийцей она была поневоле. В банде. - Не чувствую большой разницы. - А ты сейчас чувствуешь себя в безопасности? – спросил он. Жанна прислушалась к своим ощущениям. - Пожалуй, да. Наверное, так и должно быть, когда тебя охраняют вооруженные люди, умеющие обращаться со своим оружием. Но я не одобряю этот настрой на стрельбу. - Ты можешь одобрять или не одобрять солдатское ремесло. Это твое право. Но рядом с солдатом ты в безопасности. Этим он отличается от бандита, от сопляка из призывного контингента или от имитации вроде миротворца из «голубых касок». Дузу, уже успевший разжечь маленький костер, похлопал Уфти по плечу. - Я возьму ваш котелок и вашу воду. Буду варить «rooibos». - Конечно, бери. Ройбос – это здорово. Танзаниец кивнул и полез в меганезийский самолет. Похоже, он хорошо знал, что и где там лежит. Со стороны озера послышался короткий возглас, а следом громкий всплеск: закономерный финал упражнения на равновесие в таких условиях. - Шлеп! - констатировала Мзини, закурила сигарету и, повернувшись к Жанне, задала неожиданный вопрос, - Ты считаешь, что солдаты вообще не нужны? - Это не так просто, - ответила канадка, лихорадочно соображая, как изложить простым языком доктрину разумного пацифизма, - Представь себе будущее без насилия, войны и голода. Люди спокойно живут, любят, растят детей, работают, отдыхают. Это хорошо? - Очень хорошо, - согласилась африканка, - У меня будет пять детей, ферма и два мужа. Один – умный, а один - сильный. Я сделаю под окном клумбу из автопокрышек, и еще пруд с цветными карпами – я такой видела по TV про Японию. Его не трудно вырыть. Жанна улыбнулась и кивнула - А теперь скажи, зачем в этом будущем солдаты? - Чтобы все это защищать, зачем же еще? - Нет, Мзини. Представь: нет никого, кто бы стал отбирать твою ферму с карпами. - У! – буркнула та, - А куда же они все исчезли? - Представь: они больше не хотят воевать, а хотят жить, как нормальные люди. - Это почему они больше не хотят? - Представь: им объяснили, что им тоже лучше жить по-человечески. - Ты говоришь про то же, про что я говорю! – радостно объявила Мзини, протянула руку, взяла лежавший на ее одежде пистолет-пулемет, и продолжала, - Вот у меня оружие. Не бойся, оно стволом вверх, на предохранителе и без патрона в стволе. Оно только для… - Иллюстрации, - подсказал Уфти. - Да. Вот! Я хочу тебя грабить. Объясни, почему лучше этого не делать. Начинай. Глядя на юную африканку, для которой война и вооруженный разбой были такими же обычными явлениями, как для жителя Нью-Йорка – счета за электричество и налоги, Жанна, не без злорадства, подумала: «Посадить бы сейчас сюда, на мое место доктора Хобсбаума с его теорией этики ненасилия – что бы он запел, находясь на этом берегу, напротив этой полудикой голой девчонки с автоматом, из которого она уж точно не раз стреляла в людей? Так что? Не судите оппонента строже, чем себя? Не относитесь к оппоненту, как к средству? Будьте беспристрастными в формулировании собственных целей и попытках понять цели оппонента? Нет, скорее всего, он бы просто обделался». - Ты не можешь объяснить, - констатировала Мзини, - Никто не может. Теперь возьми. Она протянула канадке свое оружие, держа его за середину корпуса. - Но я все равно не умею им пользоваться. - А я тебе буду говорить. Возьми, пожалуйста. Иначе я не смогу делать иллюстрацию. Жанна нерешительно сомкнула пальцы на пистолетной рукоятке, и африканка тут же убрала руку. Пистолет-пулемет оказался у канадки в руках. - Что дальше? – спросила она. - Сдвинь предохранитель. Это флажок рядом с твоим указательным пальцем. Вот так. Теперь потяни назад штуку, которая справа, и отпусти. Оружие в руках у Жанны негромко клацкнуло. Мзини встала, сделала несколько шагов назад, и подчеркнуто-спокойно сказала: - Оно готово. Если нажать крючок, то выстрелит. Я хочу тебя грабить. Что ты делаешь? - Наверное, я попробую тебя напугать. У меня же оружие. - Попробуй, - предложила та, - Только не нажимай крючок. Канадка вздохнула и стала медленно поворачивать ствол оружия в сторону Мзини. Та отскочила на несколько метров, спряталась за небольшим валуном, и оттуда крикнула: - Ты мне объяснила, что грабить не надо. Я могу попробовать отнять у тебя оружие, но мне страшно. Вдруг ты успеешь, ты попадешь, и я умру? Поэтому, я уже не хочу тебя грабить… А сейчас лучше отдай оружие Уфти. Жанна попыталась выполнить ее просьбу, но почувствовала, что не может. Рука будто приросла к рукоятке. Настоящий папуас покачал головой и одним мягким движением вынул пистолет-пулемет из ее рук. Мзини радостно выскочила из своего убежища. - Видишь! Если у тебя есть оружие, и у меня есть оружие, и у всех хороших людей есть оружие, то солдаты не нужны. Ты это хотела сказать? И я это говорю! - Детский сад, - проворчал Уфти, сделал что-то с пистолет-пулеметом, в руках у него на мгновение оказался маленький золотисто-блестящий патрон, а потом исчез в длинной коробке магазина, которую настоящий папуас уже успел вынуть. Два металлических щелчка, а затем папуас бросил пистолет-пулемет в сторону Мзини. Она легко поймала оружие в воздухе и положила обратно на свою одежду. - Детский сад, - повторил он, - Много ты навоюешь с одним карманным пулеметиком. Бандитов, которые воруют людей и отбирают бананы, можно урыть из пулемета. А как дело дойдет до дележки урана, тория и прочей таблицы Менделеева… - Это просто! Мы этим поделимся с вами. По-братски. А вы их уроете своей бомбой. Как показывали по TV… Бух! – африканка вскочила и исполнила выразительную пантомиму, показывая вспышку и взлетающее в небо облако ядерного гриба. - Вот! – сказал Уфти, подняв вверх указательный палец, - Без профессиональных солдат никак не обойтись. Нужна или своя армия, или арендованная по-братски у соседей. - Боже! – воскликнула Жанна, - Чему вы ее учите! - А чему мы должны их учить? – послышался спокойный уверенный голос Рона. Он стоял в нескольких шагах. Пума, как большой пушистый черный котенок, свернулась у него на руках, крепко обняв худенькими, но сильными руками за шею. По обоим телам, смугло-бронзовому и темно-шоколадному стекали капельки воды. - Так чему мы должны их учить? – повторил он, - Тому, что бог библии велел делиться с юро, а бог корана велел делиться с арабами? Это они уже проходили. Им это обошлось в 80 миллионов жизней. Вдвое больше, чем живет во всей Канаде. - Послушайте, Рон, моя страна никогда не участвовала в работорговле, и не захватывала колоний в Африке! - Извини, Жанна, - смущенно сказал он, - Я это просто для примера по цифрам. - Одичали мы тут, вот что, - проворчал Уфти. - Это потому, что вы много обсуждаете политику, - авторитетно заявил Дузу, - А от нее сплошное дерьмо. Вот я сварил хороший ройбос, а никто не пьет. Почему? Потому, что обсуждают дерьмовую политику. Даже кружки не помыли. Мне обидно. - Извини, Дузу, - настоящий папуас дружески хлопнул танзанийца по плечу, встал, сгреб алюминиевые кружки в охапку и побежал к озеру. - Эй! – крикнул тот, - А ты будешь играть на своей смешной гитаре? - Да! – откликнулся Уфти, - Если вас еще не задолбали мои песни! Мзини захлопала в ладоши, нырнула в кабину самолета, и через миг появилась оттуда, держа в руке миниатюрную четырехструнную гитару. - Это – укулеле, - сообщила она Жанне, - Уфти говорит, что ее придумали в Папуа, а в интернете написано, что на Гавайях. Как теперь проверить? Давно было. … После первой кружки красного душистого ройбоса, настоящий папуас тщательно вытер руки, взял укулеле, медленно провел пальцами по струнам и сообщил: - Для начала – баллада про трех жирафов, влюбленных в одну прекрасную зебру. Типа, доисторическая африканская легенда в моей любительской обработке. Репертуар Уфти был довольно разнообразен по жанрам и ритмам, но все сюжеты, как один, крутились вокруг основного инстинкта… Точнее, даже не крутились – они были прямолинейны, как луч света в межгалактическом вакууме. Юмор в них был такой же прямолинейный – но получалось действительно весело. Отсмеявшись над десятой по счету балладой, Жанна покрутила головой, чтобы прийти в себя и спросила: - Почему мне казалось, что солдаты обычно поют про войну? - От штампов из плохой прессы, - предположил Рон, - В некоторых толстых газетах для гамбургероедов, солдат представляют какими-то извращенцем. А солдат – это просто такой человек. Ему, как любому нормальному человеку, хочется петь о хорошем. - Жесткая эротика, - объявил Уфти, - Про ковбоя, его лошадь, и сигарету с марихуаной. - О, боже! - воскликнула канадка, - До этого, значит, была мягкая? …. Часа через два, Дузу глянул на солнце, уже клонящееся к закату, и покачал головой. - Жанна, нам бы пора в отель ехать. В темноте на дорогах нехорошо. Не безопасно. - Он верно говорит, - согласилась Мзини, и добавила, - А у нас в Мпулу можно ездить хоть ночью. Народная милиция. Безопасно. Она выразительно похлопала ладонью по рукоятке пистолет-пулемета. В этот момент Жанна обратила внимание на эмблему, украшавшую левый рукав и правый нагрудный карман комбинезона девушки. Синий круг, желтое солнышко, а на его фоне – зеленый росток и черный силуэт точно такого же пистолет-пулемета, как у нее на ремне. - Герб моей страны, - с гордостью пояснила та. - Зеленый росток – это здорово, - сказала Жанна, - но зачем рисовать на гербе оружие? Герб – это символ будущего. Ты рисуешь на нем такое будущее, какое ты хочешь. Ты хочешь, чтобы твои дети и твои внуки тоже воевали? Разве война – это хорошо? - Война – это херово, - уверенно сказала Мзини, - Но если мы не будем защищать свою еду, то нам будет нечего жрать, как до революции. Нечего жрать - это хуже, чем война. Пусть все про это помнят. Пусть на гербе будет оружие. |
|
|