"Чужая в чужом море" - читать интересную книгу автора (Александрович Розов Александр)9 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ. Дата/Время: 1 сентября 22 года Хартии. Вечер. Место: Меганезия, округ Социете, о. Рапатара.----------------------------------------------------------------- Жанна Ронеро, Green world press. Репортаж №7. Маленький остров, похожий на пиццу. ----------------------------------------------------------------- Остров Рапатара я полюбила с первого взгляда. Он похож на очаровательно-зеленую, почти круглую пиццу, лежащую на ярко-голубом блюдце с белой каемкой посреди серой скатерти океана, и уже кем-то слегка надкушенную с южной стороны. При ближайшем рассмотрении оказалось, что белая каемка блюдца это прибой на полосе коралловых рифов, а надкус - это маленькая лагуна (метров 600 от восточного угла до западного и около 300 метров от рифового барьера до середины берега). Рапатара представляет собой вулканический конус с диаметром надводной части около двух миль. В центре - гора Моуа-Ута, около 300 футов. На вулканических грунтах все растет с немыслимой скоростью, так что у местных жителей (их около 1200) нет проблем с обеспечением агро-продукцией, хотя из 900 гектаров острова обрабатывается не более половины (с воздуха хорошо видны яркие крыши домиков и маленькие квадраты полей и огородов). Рыбалка для местных жителей скорее хобби, чем работа. На острове 3 поселка: западный, восточный и южный. Южный, Мутуаура, расположенный на середине берега лагуны – это столица острова, а на мысу в крайней западной точке лагуны - трехэтажная резиденция арики (короля), построенная, так что ее террасы нависают над водой. «Рейкан» прокатился по воде и затормозил, слегка ткнувшись центральным поплавком в бамбуковый настил T-образного пирса со стороны западного мыса, в просвет между легким автожиром, выкрашенным в «military» и большим проа снежно-белого цвета. В полсотне шагов от пирса, кампания голых подростков гоняла мяч по розоватому песку пляжа. Судя по времени и по валяющимся кучей ярким рюкзачкам, это были школьники, расслабляющиеся после занятий. Едва мы причалили, они прервали игру и побежали нас встречать. Похоже, эти ребята ожидали увидеть только Таири и Хаото, а мое появление было для них неожиданностью, и я на пару минут оказалась в центре внимания…. ----------------------------------------------------------------- … - А у вас в Канаде принято, чтобы мужья выбрасывали своих жен в море? - спросила бойкая девчонка лет около пятнадцати. - Нет, конечно, - возмутилась Жанна, - такая дикость у нас просто невозможна! - Вот! - обрадовалась девчонка, - Значит, я правильно говорю, что в цивилизованных странах так не делают! - По ходу, вчера вечером Лимо выбросил Рити в море, - сообщил один парнишка. - Что, правда? - удивилась Таири, и мимоходом пояснила для Жанны, - Лимо это арики Лимолуа Хаамеа, король Рапатара. - Так и было, - подтвердила другая девчонка, примерно ровесница первой. - За что? - спросил Хаото. Та молча пожала плечами. - Здесь это в порядке вещей? - тревожно поинтересовалась Жанна. - Что именно? - уточнила Таири. - Бросить человека в море. - Ну, как тебе сказать… - Идет! - громко сказал кто-то из подростков, и все они, как по команде, прыгнули с пирса в воду. Только пятки сверкнули в воздухе. По дорожке к лагуне быстрым шагом спускался крупный мужчина лет 45, одетый в лава-лава ярко-зеленого цвета в лимонно-желтую крапинку. Он был довольно полный, но, как это бывает с людьми, ведущими подвижный образ жизни на свежем воздухе, эта полнота выглядела естественной и совершенно не сковывала движений. Увидев, что его заметили, он приветливо махнул в воздухе рукой и крикнул: - Aloha foa. - Aloha Limo, - крикнул в ответ Хаото и они с Таири двинулись навстречу королю. Жанне ничего не оставалось, как пойти следом за ними, хотя общение с правителем, бросающим людей в море даже не объясняя, за что, не вызывало у нее позитивных эмоций. Король поочередно обнялся с Таири и с Хаото, а затем протянул руку Жанне и спросил. - Это правда, что жители Новой Шотландии предпочитают пиво «Александр Кейтс»? - Вы хорошо информированы, - ответила она, пожимая его руку. - Просто интернет, - весело сказал он, - правда, у меня из напитков с вашей родины есть только виски «Glenora». Это я к тому, что перед ужином можно выпить по рюмочке. - Даже нужно, - добавила Таири, - для успокоения нервов. А то, говорят, что кое-кто тут без причин бросает жен в море. - Что, уже наябедничали? - спросил король, бросив хмурый взгляд в сторону лагуны, где в сотне метров от берега плескались подростки. - А ты как думал? Лимолуа повернулся к Хаото. - Тебе хорошо, у тебя одна жена. И, кстати, причины у меня были. - Вы действительно считаете, что вы вправе бросить женщину в море? – спросила Жанна, стараясь, выглядеть спокойно. - Значит, так, - сказал он, - во-первых, какая она женщина, она девчонка. - Тем более. - … Во-вторых, я вчера прилетел с полигона уставший, как собака. - И решили сорвать плохое настроение на..? - Да у меня было нормальное настроение! - перебил король, - но я чертовски хотел спать. А она, видите ли, захотела большой и горячей любви, и именно сейчас. Я ей предлагал: давай утром. Так нет же! - Ты мог бы ей объяснить, - заметил Хаото. - Так она меня ни черта не слушала! Попробуй-ка поспать, когда тебя хватают за хер! Я вообще подозреваю, что она специально это сделала, чтобы было о чем сплетничать. Это Рити сейчас изображает, что обиделась и навсегда ушла к маме. А завтра Поу вспомнит, что послезавтра тест по инженерной графике, и они вместе начнут ко мне подлизываться. Потому, что лентяйки. Что та, что другая. Они бы стали подлизываться к Уираити или к Феиви, но одна сейчас на Нуку-Хива, а другая на полигоне Халл. К Аилоо им приставать бесполезно, она считает, что учиться надо самостоятельно. Остаюсь один я. Потом снова начнется про любовь. Короче, тогда я опять не смогу выспаться по-человечески… Король вздохнул, повернулся к лагуне и, сложив ладони рупором, заорал: - Рити! Поу! Быстро вылезайте оттуда! Какого черта я один развлекаю гостей? Увидев, что это не дало эффекта, Лимолуа крикнул, еще раз… С четвертого раза результат был достигнут. Две девчонки отделились от кампании и быстро поплыли к берегу. - Я ничего не понимаю, - призналась Жанна, - кого вы выбросили в море? - Ее, - Лимолуа показал пальцем на ту, которая подтверждала сообщение о королевских бесчинствах, и добавил, - с балкона второго этажа. Взял ее в охапку и… Очень удобный балкон, до воды метров 6 и глубина под ним примерно столько же. - Но она же могла утонуть! - Полинезийка? Утонуть? - Все равно, по-моему, так нельзя делать. - Да, - согласился он, - Аилоо сказала то же самое. Она учила психологию, так что хорошо разбирается в этом вопросе. С другой стороны, я же не могу каждый раз спрашивать у нее совета, перед тем, как что-то сделать. - Попроси, чтобы она написала тебе инструкцию, - предложила Таири. - Это идея, - согласился король, - пожалуй… Тут его прервали самым радикальным образом. Две выскочившие из воды девчонки повисли на нем слева и справа, как коалы на эвкалипте. Король с честью выдержал это испытание, хотя не так-то просто устоять на ногах, когда на тебя падает разом фунтов двести живого груза. Жанна не удержалась: вытащила видеокамеру и вопросительно посмотрела на него. Лимолуа утвердительно кивнул. - Снимайте. Пусть во всем мире узнают, как эти бессовестные женщины издеваются над своим королем… и мужем, кстати. Может, тогда им станет хоть чуточку стыдно... Девчонки ехидно захихикали. - …Вот у вас в Канаде, наверное, жены не ездят так на своем муже, - добавил он. - В Канаде не принято многоженство, - заметила Жанна. - А у мормонов? - спросила Рити, - в Канаде же есть мормоны. - Я знаю, что у вас в Галифаксе есть храм мормонов, - добавила Поу. - Лучше бы вы механику и информатику учили, чем читать всякую чепуху, - проворчал король, - и вообще, слезайте с меня, берите свои вещи, и бегом домой. Скажите, что мы уже идем, и помогите Аилоо организовать чето-нибудь вроде ужина. Поу и Рити, без особого энтузиазма, сползли на грунт, подхватили в одну руку рюкзачки, в другую – сандалии и лава-лава, и быстрым шагом направились по тропе к королевской резиденции. Хождение босиком по довольно каменистому грунту не вызывало у них ни капли дискомфорта, а идея одеться, вероятно, вообще не приходила им в голову. - Мормоны, вроде бы, отказались от полигамии еще в прошлом веке, - сказала Жанна. - Да брось ты, - возразил Хаото, - Вот наши соседи, Смайты, реальные мормоны. У них семья: два мужа и три жены. Полторы жены это ведь уже полигамия, так? - Полторы жены? - ошеломленно переспросила канадка. - Типа, если три поделить на два, то в среднем будет полторы, - пояснила Таири. - Нельзя так считать, - сказал Лимолуа, - по-вашему, получается, что у меня, то ли три и одна шестая жены, то ли вообще две и две трети, а у меня должно быть ровно пять жен, иначе просто скандал. - Это как? – удивилась Жанна - Смотрите, - сказал король, - у Аилоо и у Феиви есть еще по одному мужу, кроме меня, а у Уираити еще целых два. У Рити пока что я один, если не считать мелких увлечений. Поу встречается с одним парнем, но я не знаю, достаточно ли там серьезно, чтобы считать, что это ее второй муж. В принципе, было бы неплохо, но пусть они сами решают, верно?. - Я окончательно перестала что-либо понимать, - призналась канадка. - Давайте я вам за едой объясню? – предложил король, - так лучше усваивается (он не уточнил, информация лучше усваивается за едой, или наоборот)... … ----------------------------------------------------------------- Жанна Ронеро, Green world press. Репортаж №8. Революционная история одной королевской семьи. ----------------------------------------------------------------- Примерно в полутысяче миль севернее двух основных новозеландских островов, лежит вулканический архипелаг Кармадек (также территория Новой Зеландии). В большинстве справочников сказано, что он состоит из трех островков: Куртис (площадь 0,6 кв.км.), Макаулей (3,1 кв. км) и Рауль (29,4 кв. км.). Из этих клочков суши лишь самый северный остров Рауль представляет какой-то интерес. В центре острова есть два маленьких озера (одно из которых представляет собой кратер действующего вулкана), а на северном берегу - метеостанция, маленький отель, вертолетная площадка, госпиталь и дизель-генератор. Постоянных жителей тут нет. Немногих желающих поселиться в этом живописном месте отвадило короткое вулканическое извержение в марте 2006 года. В миле к Северо-Западу от острова Рауль находятся острова Мейер, площадью 0,2 кв.км. Это участок суши длиной 800 метров и шириной 250, разрезанный пополам узкой бухтой, и прилегающие к нему цепи коралловых рифов. Острова Мейер отмечены на картах, как скалы, опасные для судоходства. Они абсолютно бесполезны для кого угодно… кроме меганезийца. Есть такой анекдот: риэлтер, в шутку выдает парочке меганезийцев чертеж теннисного стола 5 на 9 футов, за план островка. Те говорят: «покупаем!». Агент удивлен: «что вы будете делать на таком пятачке?». Меганезийцы отвечают: «здесь все размечено: в левой половине место под дом, а в правой - под backyard, чтобы детям было, где играть». В 400 милях к северу от островов Мейер проходят границы стран-архипелагов Фиджи и Тонга. До Алюминиевой революции, на Фиджи была феодальная республика, а на Тонга – конституционная монархия. В этих отсталых и нестабильных государствах искали поживу крупные и мелкие аферисты. Пара молодых людей, Панто Койо, 20-летний механик, и Омиани Нгани, 17-летняя студентка колледжа, были мелкими. В тот раз они провернули на Фиджи небольшую аферу с номерами кредитных карточек, и скрылись от претензий фиджийских властей на соседнем Тонга, в предместьях Нукуалофу. Ребята считали, что тонгайская полиция уже успела забыть аналогичную аферу, исполненную в Нукуалофу, месяц назад, но не тут-то было. Эту парочку здесь отлично помнили. Вероятно, их бы сцапали, если бы не случайное знакомство с молодым, но решительным сержантом Крисом Проди, который недавно дезертировал из тонгайской армии и тоже имел проблемы с полицией. Был придуман и реализован дерзкий план. Поздним вечером Омиани приехала на старом джипе (в который был погружен тщательно подобранный «набор Робинзона») и, изображая девушку очень легкого поведения, отвлекла на себя внимание пятерых охранников маленького учебного аэродрома. Панто, тем временем, пробрался в ангар и подготовил к полету древний, но надежный «Cessna 140H». Когда охранники, услышав звук авиа-мотора, метнулись наперерез выезжающиему из ангара самолету, Крис встретил их точным броском гранаты и не менее точными очередями из автоматической винтовки M-16. Эпилогом к этой сцене (и эпитафией для охранников) были слова Омиани: «Если нас теперь сцапают, то уже не посадят, а вздернут». Не теряя времени, компаньоны перегрузили в самолет «набор Робинзона» из джипа, добавили кое-что из попавшегося под руку военного имущества, взлетели и взяли курс на юг. Следующим пунктом их плана было освоение бесхозных новозеландских островов Мейер. Успешно добравшись до места, компаньоны, еще до рассвета успели спрятать самолет в очень узкой закрытой бухте и разгрузить багаж (всего полтора центнера). Ранним утром они поставили у водоисточника на северо-восточном (невидимом с острова Рауль) склоне портативный ветровой генератор, затем собрали 6-метровый катамаран, и проверили его мореходные качетства, дойдя до острова Рауль. Там удалось разжиться горой полезных вещей, выброшенных персоналом новозеландской метеостанции, как мусор. Вернувшись на Мейер, компаньоны развели небольшой костер, пообедали рыбой (которую наловили по дороге на дрифтерную снасть) и занялись постройкой бунгало из пластиковых бочек, дырявых лодок, листов фанеры, больших полиэтиленовых паков, и прочих строительных материалов, применяемых полинезийской беднотой. К вечеру дом был готов, и в нем даже работала «радио-тарелка» с интернет-связью. Компаньоны, таким образом, могли следить за событиями в мире и искать в нем нужные контакты. Они намеревались основать некий специфический бизнес на островах Мейер – это был третий, главный пункт плана. В поисках нужных партнеров, компаньоны перебрали всех своих знакомых авантюрного склада, и Крис нашел по интернету Аилоо Ваикато: бойкую 19-летнюю маори, с которой он как-то раз провел несколько веселых недель на атоллах Огеа в юго-восточном Фиджи. Закончив 2 курса Design and Arts College of New Zealand, она занималась коммерцией и жила с парнем по имени Лимолуа, вечным студентом Auckland University of Technology, младшим сыном Руанеу Хаамеа, короля островка Рапатара во Французской Полинезии. Лимолуа в семье Хаамеа считался infant terrible. Вместо того, чтобы как все другие дети короля, быстро закончить агротехнический колледж в Аваруа на Раротонга или в Папеэте на Таити (и то, и другое, всего в 300 милях от Рапатара), и развивать сельское хозяйство, он в 17 лет отправился за 2000 миль, в Новую Зеландию, учиться модным техническим штучкам, совершенно неактуальным для народной экономики родного острова. Его 6 лет не видели дома, он общался с родными по mobile, раз в месяц, и король грустно говорил: «чем он там живет – непонятно, когда возьмется за ум и вернется домой – неизвестно». А Лимолуа вообще не собирался возвращаться. Ему совсем не улыбалась перспектива всю жизнь заниматься скучными делами рапатарских фермеров (чье благополучие он должен был устраивать, согласно родовой традиции Хаамеа), возиться с симпатичными, но тоже скучными женами, и растить многочисленное потенциально-скучное потомство. После знакомства с Аилоо он даже и думать забыл о возвращении домой. В Новой Зеландии и окрестностях было столько возможностей для решительных людей, что глаза разбегались - а эта парочка была решительной. На «серой бирже» Лимо и Аи приобрели известность под прозвищами «Толстяк» и «Малышка» - и не из-за комплекции, а в честь двух атомных бомб, которые под этими прозвищами были сброшены на Японию в Августе 1945. «Толстяк» Лимо и «Малышка» Аи прилетели на Мейер через две недели после звонка Крис на самолете, который, даже по сравнению с «Cessna-140H» компаньонов, выглядел доисторическим. Это был «Vickers Vincent» образца 1932 года, списанный из летного парка ВВС Новой Зеландии в 1943 году. Мощный биплан грузно шлепнулся на воду и, надсадно ревя перегретым движком, с трудом вполз в узкие ворота восточной бухты. Ступив на берег островов Мейер, Лимо произнес исторические слова: - Aloha, foa! La prehistoria feliz era finito, se inicio la joder epoca moderno. (Привет, публика! Счастливая первобытная эра кончилась, настала гребаная эпоха модерна). Аи добавила: - Joder amen, de puta madre» (Гребаный аминь, так его мать). В ответ на слово «аминь», (в несколько необычном контексте), Омиани флегматично поинтересовалась: - Que tu joder misioneros catolicos? Y polla no parece! (Вы что, гребаные католические миссионеры? Ни хера не похожи!) Дружный смех пяти здоровых юных глоток возвестил о расширении состава компании и о начале славных дел будущей фактории Мейер. Предыдущие 2 недели жизнь на островах Мейер и правда была близка к первобытной. В ожидании «Толстяка» и «Малышки», трое компаньонов бездельничали, ловили рыбу и прочие дары моря, купались, катались на проа к острову Рауль (где шакалили вблизи метеостанции на предмет наличия выброшенных полезных вещей), и занимались сексом трижды в день. Омиани щедро дарила свою любовь и механику, и сержанту. В общем, имела место почти идиллическая робинзонада в домике из старых бочек и бытового мусора посреди яркой тропической зелени и теплого океана с кораллами и рыбками. С появлением Лимо и Аи все резко изменилось. На своем древнем «Винсенте», они привезли почти 2 тонны всяких полезных вещей, которые тут же пошли в дело. Были установлены 10 комфортабельных 4-местных палаток. Смонтирована полевая кухня, мобильный водопровод, комбинированный генератор и мачта local TV. Размечено поле для мини-футбола. North-East Meyer beach приобрел вид модернового кемпинга. Были собраны 5 прогулочных проа и 5 ультралегких новозеландских флаек «KiWing». Еще через неделю появились двое работников-индусов с Фиджи и несколько девушек с какого-то из маленьких атоллов Тонга, а затем приехал первый десяток туристов. Начался «серый» туристический бизнес. Острова Мейер лежат ровно посередине между Новой Зеландией и атоллами Южного Тонга, да еще и рядом с очень живописным и практически безлюдным островом Рауль. Хорошо организованный транспорт посреди дикой природы, относительный комфорт кемпинга, отсутствие контролирующих учреждений и налогов, а также договоренности с вождями мелких тонгайских атоллов относительно «девочек по вызову», обеспечили предприятию компаньонов быстрый коммерческий успех. Неизвестно, как развивался бы бизнес «Фактории Мейер», если бы через год не грянула Алюминиевая революция. Вспыхнув на атолле Тинтуг, она стремительно прокатилась по архипелагам Британской и Французской Океании как цунами, сметая неоколониальные и традиционалистские режимы. Революционный Трибунал штамповал проскрипционные листы со скоростью типографской машины, а Преторианский Корпус и Народный Флот Конвента не жалели патронов и аммонала для «врагов революции». К началу революции, островок Рапатара формально был под юрисдикцией французской неоколониальной губернии Тубуаи, но реально тамошних чиновников здесь не видели годами. 65-летний ariki (король) Руанеу Хаамеа, за четверть века своего правления, de-facto восстановил независимость острова. В выборах мэра жители не находили смысла - старые и довольно толковые обычаи, соблюдавшиеся семьей Хаамеа, вполне устраивали рапатарцев. Конвент, посланцы которого прибыли на Рапатара через пару месяцев после Алюминиевой революции, напротив, считал аристократию «опорой неоколониализма», с которой разговор короткий: «Высшая мера гуманитарной самозащиты» - расстрел или депортация. Несмотря на такое предвзятое отношение, комиссар Конвента, после более, чем двухчасового разбирательства, вынужден был согласиться с тем, что расстреливать короля решительно не за что. Руанеу строго соблюдал обычаи, а обычай «tapu ariki rave titoe y hape» не позволял не то, что угнетать кого-либо из подданных, а даже делать те мелкие операции с чужим имуществом, которые были в ходу у жителей по отношению друг к другу. Король не мог зайти в дом соседа без приглашения, стрельнуть фунт соли или взять лодку, хозяин которой сегодня не идет в море. Король мог тронуть кого-либо лишь в строго определенных случаях, а принимать подарки он не мог вообще никогда. Продукты и вещи король должен был покупать на рынке, по общей цене, и платить тут же. За управление (включая разбор тяжб, организацию маленьких торговых экспедиций общины, и руководство в экстренных ситуациях, в т.ч. при защите острова от пиратских налетов) он получал 1/20 часть «валового островного продукта». Придя к выводу, что на Рапатара отсутствовало видимое угнетение, комиссар Конвента проявил революционную гуманность: ограничился депортацией короля и его семьи из Меганезии, и конфискацией их имущества в пользу народа Рапатара. Народ был категорически против, но что он мог сделать? У народа - сотня помповых ружей. У взвода командос - автоматы и минометы. Король выслушал постановление и сказал: «делайте, как я». Он вышел из дома, и сложил на землю все немногочисленные украшения и всю одежду, кроме набедренной повязки. Его примеру последовали все домашние и все жители, считавшие себя родичами Хаамеа. Затем король позвонил по мобильному телефону и сказал: «Сын, я прошу тебя принять в твоем доме 36 людей из рода Хаамеа, которым больше нет места на Рапатара». Выслушав ответ, он положил телефон к остальным своим вещам и спросил у комиссара Конвента: «Тысячу миль по океану не пройти без лодки. Могут ли мои люди взять один большой старый проа с запасом еды и воды на неделю?». Комиссар, в прошлом - обыкновенный полинезийский рыбак и, в сущности, не злой человек, ответил утвердительно. Жители Рапатара в тихом ужасе смотрели, как спутники короля грузят на борт бидоны с пресной водой и ящики с консервами. Комиссар сообщил, что дети младше 13 лет (таких было восемь) могут остаться. Руанеу лишь пожал плечами - Хаамеа не берут подачек. К концу погрузки напряжение достигло предела. Ждали прощальных слов несправедливо изгнанного короля. Если бы он произнес ритуальное проклятие: «Aitoa tajoro teie motu», все 900 жителей сегодня же покинули бы остров. Король Руанеу несколько минут молча стоял на корме, глядя поверх голов собравшихся, на свой дом и на гору Ута. Потом, в полной тишине, нарушаемой лишь шумом волн, медленно и четко произнес: «Мой проа отойдет от берега. Вы, не расходясь, выберете мэра. Он поклянется управлять так, как если бы он был из семьи Хаамеа. Я все сказал. Ia orana i te fare (счастья вашему дому)». Король махнул рукой, швартовы были сброшены, а парус из циновки развернут. Проа заскользил прочь от берега, и через час превратился в едва заметную точку на горизонте. Комиссар Конвента, еще раз объявил, что дом и все вещи бывшего короля принадлежат теперь жителям острова. Никто не обратил на это внимания. Главы семей, под негромкий плач женщин, выбрали мэра, и тот поклялся ровно так, как приказал король. Потом все разошлись заниматься обычными делами. Вещи рода Хаамеа остались лежать там, где их бросили - никто к ним не притронулся и не подошел к дому короля ближе, чем на пять шагов. Офицер командос задумчиво почесал в затылке, поправил ремень автомата на плече, и сказал комиссару Конвента: «По-моему, мы сейчас сделали какую-то херню». Острова Мейер находятся в 1100 милях к west-south-west от Рапатара. Преодолеть такое расстояние даже на старом проа - не слишком сложная задача для таких прирожденных моряков, как полинезийцы. Конечно, Лимолуа не мог отказать родичам, но прибытие 36 новых колонистов требовало срочной смены бизнес-доктрины. Первый год «новичкам» пришлось кормиться за счет рыболовства и «гуманитарной помощи» молодого принца Лимолуа, но за год пятеро компаньонов сумели расширить бизнес, трудоустроив всех. Острова Мейер стали центром разнообразной, но сплошь сомнительной коммерции. Еще через год в «Britanica T-guide» в разделе «New Zealand» добавился такой абзац: «В экзотическом поселке маори на островах Мейер (северный Кермадек) развит сервис активного отдыха: полинезийский натуристический сноркелинг, парусный и планерный спорт, рыбалка, традиционные эротические танцы и фольклорные вечеринки с трубкой мира. В поселке имеется фактория, где можно по весьма умеренным ценам приобрести продукцию народных промыслов: сувенирное оружие, парусные катамараны-проа, а также современные ультралегкие мотопланеры и дельтапланы. В фильмотеке фактории можно купить или заказать диски с записями древних магических ритуалов Океании». Прошло еще два года, и размах деятельности «Фактории Мейер» удостоился внимания новозеландских властей. На заседании исполнительного совета, некий представитель право-центристской партии эпатажно выложил на стол набор предметов, купленных в Фактории Мейер и набор фотографий, после чего стал задавать риторические вопросы: «Похож ли этот кинжал на сувенирное оружие? А вот такой томагавк? Как, по-вашему, что курят участники этой фольклорной вечеринки? А как далеко зашла эротика в этом эротическом танце? Вы слышали про «натуристский сноркелинг»? Пускай бы плавали в масках голыми, но при чем здесь это sex-party на рифах? Или оргия на катере? А что вы скажете о том, что с Тонга на Кермадек возят нелегальные видеодиски и марихуану?». Докладчика выслушали прохладно: из прессы уже было известно, что кроме нелегалов меганезийцев на «Факторию Мейер» работает более сотни местных (новозеладских) маори, переселившихся ради хорошего заработка из окрестностей Окленда на остров Рауль. Здесь они официально зарегистрировали «Raul-Meyer Club», который занимался «традиционными маорийскими видами морского туризма». Доказать, что фактически этим легальным клубом тоже управляют сомнительные ребята с островов Мейер, было крайне сложно, а отделить легальную деятельность клуба от подпольных дел «Фактории» - еще сложнее. При этом, факт развития заброшенного острова Рауль пресса подавала, как однозначно-позитивный. В такой ситуации только тронь маорийский клуб, и защитники прав коренного населения Новой Зеландии, вместе с представительством народа маори в парламенте, устроят правительству такой раскардаш, по сравнению с которым торговля томагавками, секс-туризм и курение травки покажутся детским утренником. Тем не менее, всем было ясно, что этот рассадник мелких безобразий надо каким-то образом закрывать. А в Меганезии за 4 года, минувшие со дня революции, произошли следующие события: Через год Трибунал сменился Верховным судом, а Конвент - правительством «атомного координатора» Иори Накамура. Еще через 3 года, согласно Хартии, его сменило второе правительство координатора Ашура Хареба. Это был период эйфории: после «атомного инцидента», над страной не висела постоянная угроза войны. Началось стремительное развитие, которое до сих пор является «визитной карточкой» Меганезии. Осознав свое благополучие и силу, общество занялось исправлением «революционных перегибов» Трибунала и Конвента. В частности, Верховный суд рассмотрел иск жителей Рапатара в защиту семьи Хаамеа, и вынес постановление: «По смыслу Великой Хартии, у жителей есть право свободно выбирать ту форму устройства локальной власти, которая, как они считают, наилучшим образом обеспечит их благополучие. Если деятельность локальной власти не противоречит Великой Хартией, то никто не вправе ограничивать эту свободу. Если жители хотят, чтобы локальная власть передавалась по наследству, как социальная функция определенной семьи, по местному обычаю - это их свободный выбор. Исходя из этого, суд отменят все санкции против Руанеу Хаамеа, короля Рапатара, и его рода. Суд приказывает лично координатору правительства разыскать семью Хаамеа, и предложить ей имущественную компенсацию, и помощь в возвращении на родину, если они желают вернуться, или помощь на месте их нахождения, если они предпочитают там остаться». В Меганезии приказ Верховного суда - вещь непререкаемая. Ашур Хареб потребовал от военной разведки немедленно найти Хаамеа, и всего через несколько часов, получил исчерпывающую информацию о колонии на Кермадеке, и даже номер новозеландского мобайла короля Руанеу. Звонок координатора оказался для колонии очень кстати, потому что полиция Новой Зеландии совсем было собралась прихлопнуть «Факторию Мейер». Руанеу без лишней скромности объяснил, в какой помощи нуждается семья Хаамеа, и координатор, из-за категоричности постановления Верховного суда, не мог ему отказать. Через несколько дней полицейские силы Новой Зеландии, высадившиеся на Мейер, были внезапно встречены меганезийскими коммандос (у которых уже тогда была жутковатая репутация). Полисменам хватило ума не вступать в безнадежное сражение, а коммандос вообще сделали вид, что прилетели сюда «с целью 5-дневного отдыха личного состава». Затем, за дружеским обедом (суп из акульих плавников, филе тунца, салат с цветными водорослями, и отличный фиджийский кофе), стражам порядка, как бы невзначай, крайне доброжелательно объяснили, что вопрос о «Фактории Мейер» является не криминально-полицейским, а международно-политическим. Этим должны заниматься не полисмены, а политики, вот пусть и занимаются. Произошел тихий, добрососедский дипломатический скандал, который быстро разрешился экономическим путем. Правительство Меганезии купило у Новой Зеландии 0,2 квадратных километра бросовой территории по рыночной цене земли агротехнического назначения, и стороны остались довольны друг другом. Дальше произошел новый казус: жители колонии Мейер считали Руанеу Хаамеа своим (а не чьим-то) королем, и отказывались отпускать его на Рапатара. Руанеу и сам считал, что возвращаться неправильно, но признавал, что рапатарцы, приложившие столько усилий к реабилитации его семьи, тоже имеют право на короля из рода Хаамеа. Выход был найден: королем Рапатара назначили Лимолуа. Мейерцы и его не хотели отпускать, понимая, что ему и его компаньонам колония обязана экономическим процветанием, но согласились при условии, что он на «переходный период» останется президентом «Meyer Factory». Не откладывая дело в долгий ящик, пятеро компаньонов уселись в две авиетки и часов через 5 приводнились в лагуне Рапатара. Местных жителей уже кто-то предупредил по mobile. Увидев встречающих (почти все население острова), Лимо сказал такую речь: «Aloha foa! Я – Лимолуа та-Руанеу Хаамеа. Меня, по ходу, назначили сюда королем, но если есть более подходящая кандидатура, то я, конечно, не буду настаивать». Рапатарцы оценили юмор: ржали все поголовно. Затем Лимолуа проводили в его дом (который все эти годы поддерживался в отличном состоянии). Мэр, пользуясь случаем, сдал королю свои полномочия - он даже не скрывал, как рад избавиться от этой обузы. Соблюдение королевских обычаев и ограничений было для него, простого рапатарского faaapu (фермера), удовольствием ниже среднего. Хорошо еще, жители не потребовали, чтобы он взял в дом 5 жен, и принял всех рапатарских подростков на обучение основам военно-морского дела (как того требовал обычай от короля из рода Хаамеа). На празднике «hauoli», короля ввели в курс рапатарских дел, которые обстояли так себе. Экономический подъем, охвативший, в частности, острова Раратонга, Раиатеа и Таити, почти не коснулся маленького провинциального Рапатара. Здесь, как и до революции, жили, в основном, натуральным хозяйством. В полночь, после hauoli, король собрал компаньонов в своей гостиной (которая стала чем-то вроде штаба фактории). - Ребята, - сказал он, - на Мейер мы построили хороший бизнес, хотя у нас там не было ни хрена. Здесь у нас есть легальная территория, рабочие руки и главное - доверие людей…. Омиани ехидно спросила: - Типа, хочешь построить рапатарское экономическое чудо? Лимолуа ответил, что да, хочет, и обязательно построит. Началось бизнес-совещание, в разгар которого в дом пришла юная особа по имени Уираити (что в переводе означает «маленькая молния»), командированная жителями, чтобы королю было, чем заняться ночью. - Очень кстати! - объявил Лимо, - сейчас устроим экзамен. Уираити сбросила лава-лава (единственное, что на ней было) и, не скрывая энтузиазма, спросила, в каком помещении (или в каком месте на свежем воздухе), король намерен принимать экзамен. - Отсутствие комплексов это плюс, - сказала Аилоо, - а как с образованием?. Через час стало ясно, что образование 13-летней девушки исчерпывается элементарными навыками письма и счета - уровень двух классов средней городской школы. Уираити чуть не плакала: она не могла понять, чего от нее хотят. Тут вмешался экс-сержант Крис - он уже сталкивался с таким уровнем знаний у солдат из глубинки. - Это фигня! Интеллект у них ОК. Он начертил квадрат из 9 клеток, написал в 3-х клетках цифры и предложил ей заполнить остальные клетки так, чтобы суммы по любой строке, столбцу и диагоналям были одинаковы. Девчонка решила задачу за 10 минут. - А если так? - спросила Омиани и нарисовала другой вариант той же задачи. 10 минут - и Уираити снова выдала решение. Включился Панто с тестами со спичками на сообразительность… В 4 часа утра Уираити уснула за столом. Лимо отнес ее спать на диван и компаньоны, обсудив все за чашкой чая, постановили: для экономического чуда надо сначала привести в порядок местную школу. В 9 утра король провел реформу образования: он вычеркнул половину предметов, а по оставшимся - приказал заменить базовую меганезийскую программу на ту, по которой в колониальном XIX веке за год обучали островитян, рекрутированных в армию. Учитель (он на острове был один) сначала возражал, но потом сдался - не столько из-за авторитета Лимолуа, сколько из-за железных аргументов в пользу старых армейских учебников. Все последующие реформы бизнес-штаб короля проводил так же быстро и радикально. За год Рапатара модернизировался настолько, что сюда начали ездить студенты с Раратонга из кампуса Такамоа. Этого и добивалась команда короля. «Процесс пошел», - сказала Аилоо, когда несколько ребят из очередного выпуска поселились на Рапатара. На третьем году правления Лимолуа Хаамеа произошел долгожданный прорыв: родилась бизнес-идея: *** Encyclopedia Oceanica: «Технозаврики (Tecnozaurito) – инженерное приложение cyber-life, предложенное С.Хопкинсом (около 2010, USA). Виртуальные животные, моделирующие эволюцию бытовых или технических устройств в борьбе за эффективное удовлетворение комплекса запросов потребителя. Стартовая популяция технозавриков - это множество уже существующих моделей устройств, финишная популяция – это одна или несколько новых перспективных моделей. Биологическим прототипом технозавриков считается вирус табачной мозаики, кибернетическим (computer science) прототипом – экспертная система «Eurisco» Д. Лената (около 1980, USA), Для контроля развития технозавриков используется тестирование физических копий, изготовленных на фаббере (3d-принтере). См. также: Теория Дарвина. Размножение, изменчивость и гибридизация в эволюции вирусов. Экспертные системы. Проектирование путем естественного отбора. Фабберы». *** В развитых странах Америки и Европы, технозаврики, по ряду социально-политических причин, пришлись не ко двору. Зато, они оказались востребованы военно-техническим центром «Creatori» Народного флота Меганезии для быстрой разработки дешевых систем вооружений. Представление о конкуренции виртуальных монстров, как о битве, в самом прямом смысле слова: силовой борьбе на уничтожение, полностью владело сознанием пользователей. Никому даже в голову не приходило применить технозавриков в мирных целях (для дизайна чего-либо бытового) – до поры до времнеи. Силой, изменившей этот стереотип, стала любовь. Любовь Юео Аугаска (23-летнего выпускника Технического Университета Раротонга), к Феиви Еамару (17-летней третьей жене короля Лимолуа). Придя к выводу, что «у ребят это серьезно», король признал Юео своим товарищем по жене и, по-товарищески, сказал ему: «Прикинь, бро: Феиви уже практически взрослая девушка, и толковая, кстати, - а мира не видела. Аваруа, Утироа и Папеэте, да один раз я слетал с ней в Лантон – вот и все. Займись ее кругозором. Вот, к примеру, прокатитесь в Австралию. Какой-никакой, а континент, и режим у нас с ними безвизовый». Через час молодая парочка уже заказала билеты на завтрашний рейс Тубуаи - Сидней, и занялась сбором вещей в дорогу. В мегаполисах Австралии одеваются несколько иначе, чем в деревнях Меганезии, и ребята, сбегали в столицу (в Мутуаура - столицу Рапатара), купили там кое-что из тряпок, в чем можно пойти в Sydney Opera House и в Powerhouse Museum, не привлекая к себе недоуменного внимания культурных австралийцев. Следующая сцена - трагическая: Юео лежит на циновке, на террасе и переживает, глядя, как его любимая женщина разбирается с непривычной и оттого неудобной одеждой. Его взгляд блуждает между Феиви и микрокалиберным пистолетом «Lem-4.5 мм», висящим на шее у бамбуковой фигурки akufare (духа - хранителя дома). Его мысли вовсе не о том, чтобы застрелиться, а совсем о другом. «Lem» - это первая удачная инженерная работа Юео: ультракомпактное и эффективное карманное автоматическое оружие. «Да, - думает он, - «Lem» уступает по боевым качествам таким знаменитым маркам, как австрийский «Glock» и германский «Walter-PP», зато он штампуется на обычном термопласт-роботе, содержит минимум подвижных элементов. Простота и автоматизм – девиз технологий XXI века. На конкурсе концептов карманного оружия для пилотов ВВС, Модель «Lem» проигрывала другим образцам по частным критериям, но выигрывала по интегральному критерию полезности, и в итоге была признана объективно-лучшей. Юео взял на этом хорошие деньги. Joder! Почему этот простой и естественный способ выбора моделей не применяют к тряпкам? И что за идиоты проектируют такие непрактичные модели?». Следующие две недели, Юео не только отдыхал (заодно знакомя свою молодую жену с природой и культурой Австралии), но и крутил в мозгу мысль о дизайне одежды. Ко дню возвращения, у него в голове созрел план, как столкнуть разные конфигурации тряпок в жестокой борьбе за существование в мире технозавриков. Идея заразила компаньонов своей неожиданной новизной, и началась беспрецедентная в истории войн, виртуальная битва тряпок. Из нескольких оцифрованных костюмов, оставшихся в живых на поле боя, Фактория выбрала для «натурного эксперимента» модель с рабочим названием «koala» - фигурную тряпку на липучках, которая делалась на домашнем швейном роботе за пару минут. «Коалу» вывели в свет через интернет-шоп, и она прошла по рынку молодежной одежды, как танк. Сперва она расползлась по меганезийским студенческим кампусам, затем ее оценили старшие школьники, а через полгода «коалу» носили по всей Океании, от Австралии и Новой Зеландии до Гавайев и Калифорнии. Авторитетные модельеры ругали молодежь за безвкусицу, производители одежды экстренно ставили «коалу» на поток, а компаньоны снимали с темы сливки. «Праздник удался», - как сказала Аилоо. Позже Юео приобрел широкую известность в узких кругах другой инженерной работой: poket-machinegun «Spagi-5.56 мм». Это была адаптация советского пистолет-пулемета Шпагина (самой надежной и дешевой модели автоматического оружия второй мировой войны) к технологиям XXI века. Spagi при стрельбе уступал таким знаменитым маркам, как австрийский «Steyr-TMP» и израильский «UZI», но зато его можно было штамповать на массовом и дешевом автоматическом оборудовании, из распространенных и дешевых материалов, и при этом он работал даже после откровенно-свинского обращения. Spagi cтал третьей (после Mauser и Kalashnikov) из марок стрелкового оружия, включенных в национальные гербы развивающихся стран – но это уже совсем другая история. Пропуская еще несколько эффектных проектов трансформации простых бытовых вещей, мы переходим к своего рода кульминации, произошедшей, когда Фактория получила от «Freefisher Union» предложение спроектировать палубную авиетку для мини-траулеров. Ни одна флайка не помещалась в их хозяйственный трюм (2x3x2 метра) и, за неимением лучшего, рыбаки использовали складные поплавковые мото-дельтапланы. При слабой волне они взлетали с воды, а при более сильной - их запускали с палубы на тросе, как воздушный змей (крайне опасный фокус в открытом океане). За полноценную мини-авиетку, которая помещалась бы в хозяйственном трюме в собранном виде, рыбаки готовы были заплатить достаточно серьезные деньги, чтобы этим стоило заняться. Самые компактные из массовых авиеток (французские Cri-Cri образца 1973 года) имеют длину 4 метра и размах крыльев - 5. Все предыдущие и последующие попытки создать более компактную, но достаточно надежную и безопасную авиетку, не принесли ничего, кроме неприятностей. Лимолуа понимал, что Фактории предложена задача, от которой обычные подрядчики отказались (сочтя ее невыполнимой). - Если мы это сделаем, то Рапатара утрет нос всем: Тубуаи, Раротонга и даже Раиатеа! - сказал он, обращаясь к своим компаньонам и волонтерам. - Что, и Таити тоже? - спросил кто-то из волонтеров. - Да, и Таити - тоже! - твердо ответил Лимолуа, и после паузы, добавил, - Нам не хватает лишь одного, а именно: человека, который может решить такую задачу… Встречу короля Лимо и экс-сержанта Криса с Таири и Хаото можно было бы отнести к тем совпадениям, о которых канаки говорят: «E Paoro teie» (Это – Судьба). От атолла Аитутаки, где они жили, до Рапатара, меньше 300 миль – смешное расстояние для таких ребят. Таири, недавно закончила дома, на Аитутаки, колледж компьютерного дизайна мобильных объектов, а Хаото выучился по четырехгодичной программе «инженерная гидроаэромеханика» в университете Раиатеа. Выслушав условия задачи «о рыбаках и флайках», Таири едва заметно кивнула, а Хаото спросил: «Ну, и что нам за это будет, в денежном выражении?». Лимолуа назвал примерную сумму контракта, и долю новых партнеров, после чего спросил: как они намерены заставить летать флайку с такими габаритами. Таири ответила: «Ты жука видел? Сколько его крылья занимают в ширину, когда он их сложит?». Хаото добавил: «У насекомых одна механика и для складывания крыльев, и для контроля углов атаки в полете. Полмиллиарда лет работает, прикинь?». Разумеется, все было не так просто. Волонтерам проекта пришлось сначала оцифровать эскиз машинки, потом месяц играться с ее численными вариантами на компьютере, и с отштампованными на фаббере радиоуправляемыми игрушками-прототипами. Результат этих упражнений напоминал гибрид легкомысленной бабочки с бумажным самолетиком. Эта модель получила имя «Orivaa» (на утафоа - «танцующая пирога»), а какой-то остряк грубо и цинично обозвал ее: «оригами для камикадзе». Игрушечный «Orivaa» летал отлично (впрочем, детские бумажные птички тоже отлично летают), но пилотируемый образец… Перед первыми испытаниями Лимо сказал пилоту: «Ты прыгаешь при любых сомнениях, это приказ». Для парня-утафоа прыжок в море с 20 метров не представляет опасности, чего не скажешь о падении в воду с той же высоты в кабине летательного аппарата. Прыгать, однако, не пришлось. Машинка легко взлетела с воды, сделала пару кругов на малой высоте и так же легко приводнилась. Затем было много рутинны, и каждый новый тест подтверждал отличные летные характеристики флайки. Как позже объясняли авторитетные эксперты, ничего странного в этом не было. Просто раньше никто не пробовал организовать несущие плоскости таким образом. Вернее, никто из людей не пробовал, а Rhyniella (далекий предок кузнечиков и стрекоз) летал с такой же схемой крыльев более 400 миллионов лет назад. Nil novi sub Luna. После hauoli в честь успеха проекта, компаньоны и партнеры собрались на совещание, и король сказал очередную историческую фразу: «Экономическое чудо, над которым мы работали столько лет, можно считать совершившимся, но мы не продвинемся ни на шаг вперед, пока здесь у нас на Рапатара не появится собственный технический университет». Суть проблемы была понятна: пока на Рапатара нет своего центра профессионального роста, молодые толковые ребята, потенциальные инженеры, ученые и менеджеры будут искать такие центры в других местах: на Таити, на Раротонга, или вообще где-нибудь на Самоа, и вряд ли когда-либо вернутся домой. Рапатара, как и множество других мелких периферийных островов с хорошим базовым средним образованием, окажется донором перспективной молодежи для окружных центров, а обратный поток специалистов будет на порядок меньше. Никакие социальные блага не изменят направление этого процесса. С таким настроем Лимолуа отправился на очередную конференцию по развитию малых островов, и устроил там грандиозный скандал, поскольку четко сформулировал ту мысль, которая уже давно вертелась в головах многих толковых провинциальных мэров. Больше ему ничего не пришлось говорить - все остальное сделали другие. На следующих выборах равный доступ к высшему образованию во всех точках Конфедерации попал в «top list» карты общественного запроса, и команда правительства начала организовывать систему виртуальных высших школ. Но компаньоны не собирались ждать ни дня, и сразу после возвращения короля, создали на Рапатара «Cyber-life architecture college» (CLAC ). «Clac» на лингва-франко - это коническая шляпа-вьетнамка. Ее решили сделать эмблемой колледжа: шляпа-логотип, шляпы для студентов и само здание колледжа в виде шляпы. Построить шляпу-конус в 3 этажа по современной технологии несложно, но как сделать, чтоб это была не просто шляпа, а Шляпа (с большой буквы). «В этой Шляпе должен быть драйв! - говорила Аилоо (очередной раз вспомнившая о своей степени бакалавра искусств и дизайна), - Это должна быть такая Шляпа, перед которой хочется снять шляпу!». Чтобы создать драйв, не нарушив строгую простоту «вьетнамки», треть окружности 2-го этажа превратили в террасу, а над ней сделали широкий балкон третьего этажа. Сама шляпа-вьетнамка, повторяя эту конструкцию, преобразовалась в гротескный конический зонтик для ношения на голове, с прорезью напротив лица и козырьком. При желании, владелец мог загнуть поля вверх, и «вьетнамка» превращалась в аналог мексиканского сомбреро. Компаньоны совершенно не предполагали, что сюрреалистическая шляпа-зонтик станет чем-то, кроме «фенечки» для студентов и сувенира для гостей, но эти шляпы оказались очень удобны для защиты от комбинированного воздействия солнца и морских брызг. Сначала торговые агенты начали закупать их оптом, а затем пришел E-mail от дженерал-команданте Эаро Таобати с предложением контракта на поставку партии шляп-зонтиков для ВМФ… Сам по себе, «шляпный бизнес» не имел длительной перспективы (было ясно, что через год эти штуки будут производить все, кому не лень). Гораздо важнее была известность, которую приобрел колледж, и деловой контакт с команданте Таобати. Благодаря этому знакомству, через год штаб ВМФ вспомнил об удачной рапатарской модели флайки «orivaa», и включил CLAC в список инженерно-технических центров, занимающихся разработками в области легкомоторной палубной авиации. ----------------------------------------------------------------- …. - Mata-i-rahi-roa может прийти на Таити через 5 дней - сообщил король Лимо, задумчиво двигая по столу рюмку, - Форсы хотят попользоваться им, пока он не пересечет FOL. Хаото кивнул, почесал за ухом Таири (которая успела задремать, положив голову ему на колени) и ответил: - Я знаю, что будет 12 Бофортов, но это еще не повод проводить FOL. С чего бы? - 12 Бофортов в этой акватории бывает трижды в год, не реже, - сонно проворчала Таири, устраиваясь поудобнее, - Если каждый раз из-за этого проводить FOL… - Чего вы опять шумите? – обиженно сказал младший сын Аилоо, пятилетний мальчишка, который полностью исчерпал двигательную активность, балуясь по ходу ужина, и теперь, свернувшись калачиком, лежал почти что между Таири и Хаото. - Знашь, Тлали, - откликнулась сидящая в шезлонге Аилоо и, протянув руку, пощекотала сынишке голую пятку, - Я подозреваю, что тебе уже пора идти спать в детскую. Если ты хочешь, чтобы мое подозрение превратилось в уверенность… - Не хочу, - быстро ответил он, и стал старательно делать вид, что спит. Аилоо хмыкнула и, отвечая на вопрос Таири, пояснила: - Нам обещают 5 Сафферов. А это, как ты понимаешь, уже серьезно. - Ты шутишь, - недоверчиво сказал Хаото. Та пожала плечами. - Хочешь, свяжемся с Уираити. Она вместе с Лисанто и Арно в Таи-о-Хае на Нуку-Хива. Жанна, отчаявшись понять, о чем идет речь, подняла руку, чтобы привлечь внимание. - Можно попросить комментарий для прессы? Кто такие эти Бофорты, Сафферы и… - Все очень просто, - перебила окончательно проснувшаяся Таири, - Шкала Бофорта это баллы ветра. 12 баллов - это шторм со скоростью ветра 30 метров в секунду и более. Для них есть шкала Саффер-Симпсона. 5 баллов по ней дают при 70 метрах в секунду и выше. Если такой ураган пройдет по населенному острову, это полная жопа. - 70 метров в секунду? - переспросила канадка. - 70 это нижняя граница для 5 баллов, - уточнил Хаото, - а может быть и 100, и 120. Лимолуа допил свою рюмку, взял с полки ноутбук и уселся рядом с Жанной. - Сейчас я тебе нормально объясню. Вот, только картинка сейчас загрузится… Это карта нашей, как говорили при старом режиме, Французской Полинезии. Циклон Эгле родился вот здесь, в открытом океане, примерно в тысяче миль к west-south-west от Галапагосов, на 6-м градусе южной широты. Как и положено циклону, он двинулся с востока на запад со скоростью 250 миль в сутки, а потом начал постепенно отклоняться к югу, и… - У меня что-то не выходит с арифметикой, - перебила она, - метр в секунду это примерно 2 мили в час. А если умножить на 70, то получится 140 миль в час. Значит, за сутки… - Да нет же! - король звонко хлопнул себя ладонью по голому бедру, - Это совсем другая скорость! Эй Поу!... - Не мешай девочке, - остановила его Аилоо, - у нее там Кианго. Думаю, им не до нас. - Ааа, - протянул Лимо и, после короткой паузы, крикнул, - Рити! Возьми какой-нибудь ноут, и притащи сюда!... E faaroo oe Riti?... Viti-viti oe! - I teie nei! - послышалось в ответ с третьего этажа. Король снова хлопнул себя по бедру. - В этом доме приходится повторять трижды, пока тебя не услышат… Так вот, ураган, а по-научному, тропический циклон, это воздушная воронка, высотой до 12 тысяч метров и диаметром миль 400. Сама воронка ползет над океаном со скоростью лодки, но внутри она крутится, как бешеная, а в серединке у нее глаз в 20 миль шириной. Типа как ось, вокруг которой все крутится. В этом глазу отрицательное давление одна десятая атмосферы… Появилась Рити, одетая в цепочку из люминесцентных пластиковых колец разных цветов, переброшенную через левое плечо на правое бедро (где на одном из колец висел мобайл). - Отрицательного давления не бывает, - сообщила она, ставя ноут рядом с королем, - а то, что в циклоне, называется «зона низкого давления». А кофе у вас еще есть? - Есть, - проворчал Лимо, - Вот, целый кофейник. А про давление я так сказал, чтоб было понятнее. И, раз уж ты здесь, найди вид на Эгле со спутника. - Пожалуй, я позвоню ребятам в Таи-о-Хае, - задумчиво сказала Аилоо, - а то мне за них неспокойно. В начале века назад такой циклон чуть не снес острова Вануа-Лава. - Это было давно, - заметила Рити, щелкая клавишами. - Верно. Но физика осталась та же. При 5 Сафферах от fare остаются одни сваи. - Но ведь теперь у нас есть бомба, правда, Аи? - Да, - согласилась Аилоо, - Это, какой-никакой, а выход. Рити повернула свой ноут экраном к Жанне и, наливая себе чашку кофе, гордо сообщила: - Online со спутника, который снимает Эгле. Видишь, он как воронка с рукавами. А левее и ниже воронки - Маркизский архипелаг. Вот остров Нуку-Хива, это 1200 миль от нас на North-East. Там сейчас Уира, Лис и Арно. Они классные! Аи и Лимо как раз им звонят. - И что на счет бомбы? – спросила Жанна. - Ага. Если ураган дойдет до FOL, на него сбросят L-bomb. Типа, вот сюда, - она ткнула пальцем в глаз циклона на спутниковой картинке. - А FOL – это..? - Frontier of liquidation, - пояснила Рити, хлебнув кофе, - Чтобы ураган не накрыл motu, где много жителей. Если сотня-другая, то их эвакуируют, а если больше, то бабахнут по нему L-бомбой. У него пропадет зона низкого давления, и он развалится. Мы по физике проходили. Я даже нарисовать могу! А Лимо просто гонит, что я фигово учусь. - Не наглей! - рявкнул король Лимолуа, и пояснил в трубку, - Это я не тебе, это я Рити. - Вернемся к бомбе, - предложила канадка, - Как я понимаю, это водородная бомба. - Типа водородной, но чистая, - уточнила Рити, - Там нет деления. Только синтез. Блин, как объяснить? У нас в школе ядерная физика только на пальцах. Ее в колледже учат. - А в прессе пишут, что это просто мощная водородная бомба, - заметила Жанна - Врут! Я же объясняю: она чистая. Хочешь, найду про нее FAQ в интернете? Не дожидаясь ответа, она застучала по клавишам, и на экране появилось заставка: «L-BOMB: destruccion de huracanes para proteccion de isla pueblos. FAQ». «L-BOMB: Iriti-tapu e mata-i-rahi-roa mea oe motu fare-fare tia-i. FAQ». «L-BOMB: destruction of hurricane for protection of island villages. FAQ». - Ты там кликни engli или lifra, как тебе удобнее, - пояснила Рити, двигая ноутбук ближе к канадке, - а я тебе мобайл оставлю ладно? Если call-call, скажи, что i-haere-fare viti-viti. Оставив эту емкую инструкцию, она стянула через голову и положила на циновку свою цепочку с мобайлом, затем коротко разбежалась и ласточкой прыгнула через ограждение балкона. В воздухе мелькнули пятки, а секундой позже снизу раздался громкий всплеск. - Просто ужас, - констатировала Аилоо, проследив за ее полетом, - Хорошо, что моя дочь никогда так не делает. - Не делает, - подтвердил Лимолуа, и после паузы, добавил, - Когда ты за ней смотришь. - Так… Не хочешь ли ты сказать, что… - А то ты не догадывалась! Сама-то что творила в ее возрасте? - Тебе-то откуда знать? Когда мы познакомились, мне уже было почти 19. - Ну, да! В 19 ты уже прыгала с флайки. Если, говоря по-научному, экстраполировать в прошлое, то прыжки с балкона получатся как раз лет в 13. - Я прыгала с флайки? - возмущенно переспросила Аилоо, - Я сама прыгала, да? Кто был за штурвалом и подначивал? Кон-Тики? Фернао Магеллан? А, вспомнила! Лимо Хаамеа! - Нет! За штурвалом был Крис, а ты сама придумала прыгать, и меня подначила! - Ладно, за штурвалом был Крис, но это ты сказал: «Y que si el salto desde aqui»! - Я сказал «а что, если…». Я и не думал это делать, но ты прыгнула. Что мне оставалось? - Ладно, сейчас мы проверим, - спокойно сказала Аилоо, соскользнула с шезлонга, слегка коснулась застежки на плече, и ее яркий красно-синий саронг полетел на пол, - Эй, Рити, отплыви-ка подальше от балкона! Разумеется, Аилоо была значительно крупнее и полнее Рити, но в ее фигуре и движениях была своеобразная тяжеловесная грация, свойственная 40-летним женщинам - «melano» - тонгайкам, фиджийкам или маори, происходящим с островов неподалеку от Папуа. Для европейки такие габариты означали бы неэстетичное ожирение, а здесь была завершенная округлость форм, которую не портили даже складочки на боках. Аилоо быстро прошла до ограждения и перепрыгнула его, сильно оттолкнувшись рукой от края. Последоваший за этим всплеск был не громче, чем предыдущий: «чистый» вход в воду. - Это не жены, а издевательство, - сообщил король, поднимаясь на ноги и развязывая узел на своем старомодном лава-лава, - Они когда-нибудь сведут меня с ума, как это случилось с великим Джоном Нэшем. Я смотрел про него фильм «A Beautiful Mind». Чуть не плакал. - У математика-экономиста Нэша была одна жена, - проинформировала Жанна. - Ну, да. Ему хватило и одной. Просто он был городской, а мы деревенские. Мы покрепче. После этого глубокомысленного замечания, Лимолуа стартовал внезапно, как атакующий носорог, и взмыл над ограждением, как тяжелое каменное ядро из древней мортиры. Затем раздалось «Плюх!!!» и, через несколько секунд, громкое и гулкое довольное фырканье. |
|
|