"Бессмертный воин" - читать интересную книгу автора (Хендрикс Лиза)

Глава 10

Миновала почти неделя, прежде чем Иво снова столкнулся лицом к лицу с Уотом. К тому времени на его руке осталась лишь одна слабая полоска, показывающая, где у него навсегда останется шрам, скорое исцеление было одним из немногих благодеяний, пришедших с проклятием Квен.

Уот так хорошо не поживал. Когда, в конце концов, он прокрался назад в замок согласно недвусмысленному приказу Иво, его нижняя челюсть переливалась пурпурным и зеленым цветом синяка, а безобразная короста все еще крепко держалась на губе. За ужином он осторожно следил за Иво с нижнего стола, держа голову опущенной, а рот закрытым, пока вокруг него и изредка о нем летали смех и шутки. Изменение в поведении Уота заставило Иво морщиться внутри. Он бы обошелся с судьей по — другому, если бы тот не вывалился из тумана в неверный момент. Прискорбно, но, возможно, Уот получил урок, который позднее убережет его от беды. При дворе Вильгельма были дворяне, которые запросто бы вырвали у Уота язык и за меньшее.

Алейда сидела как каменная дева по левую сторону от Иво. Она была такой каждую ночь — далекой, весьма вежливой, тише, чем он предполагал, было возможно, и, несмотря на то, что стальной холод в каждом ее слове и жесте облегчал сопротивление порыву последовать за ней в постель, это начинало утомлять. Сейчас он вернул контроль над собой. Наступило время проверить, сможет ли он привести в порядок отношения с Уотом и положить конец, по крайней мере, самому сильному гневу новобрачной.

Она с трудом положила последний кусочек еды в рот, поднялась и указала жестом на своих дам:

— Сейчас я удаляюсь, монсеньор.

— Отлично. Мы с Брандом присоединимся к вам в соляре. Игнорируя ее неодобрительно скрещенные руки, он кивком подозвал управляющего.

— Джеффри, распорядись, чтобы принесли наши кресла, и присоединяйся к нам с Освальдом и Уотом.

Алейда бросила на судью такой симпатизирующий взгляд, что Иво захотелось встряхнуть ее. Кивнув ее служанкам, чтобы они следовали за ними, он взял ее за руку.

— Пойдем, жена. Мы проведем приятный вечер вместе.

Она без замечаний позволила ему провести ее вверх по лестнице, но пошла к своей раме для вышивания, вместо того чтобы занять свое место рядом с ним у очага. Ее дамы расселись рядом, в то время как Бранд, Джефф и Освальд сгрудились возле Иво. Уот помедлил у двери.

— Возьми стул, Судья, — приказал Иво.

— Да, милорд. — Уот нашел табурет, ставя его, как заметил Иво, слегка за Освальдом и ближе к Алейде, чем к нему.

— Вы все знаете о приказах короля на счет замка в Олнвике, — начал Иво. — Встал вопрос, где его строить? Ари рассказал мне, что между вами тремя есть некоторое разногласие по поводу самого лучшего места.

— Ага, мы не соглашаемся, — ответил Освальд. — Джеффри говорит о вершине холма. Я предлагаю прямо здесь, как и Уот.

— Почему?

— Колодец, милорд. Из — за него.

— Колодец? — воскликнула Алейда, бросив взгляд над своим рукоделием. — Ты же, конечно, не веришь в старую сказку, Освальд.

— Но он верит, миледи, — заявил Джеффри, бросая Освальду самодовольный взгляд.

Румяные щеки конюшего превратились ярко алые.

— Может быть и старая сказка, но я видел и слышал достаточно, чтобы понять, что в ней что — то есть. И крестьяне считают так же.

Джеффри фыркнул.

— Зачем лорду Иво принимать свои решения, основываясь на байках батраков?

— Поскольку он знает, что батраки могут быть так же мудры, как и экономы, — заявил Иво, раздраженный тоном Джеффри. — Они очень часто придумывают свои сказки по достаточным основаниям.

— Здесь причина — напугать детишек, монсеньор, так, чтобы они держались подальше от колодца и не утонули. — Алейда взглянула на Беату и улыбнулась. — По той же самой причине моя кормилица рассказывала эту историю мне.

— Так ты знаешь эту сказку, Беата?

— Ага, мой лорд. Всякий в Олнвике знает ее, и многие придают ей огромную важность.

— Тогда и мне должно услышать ее до того, как я вынесу решение. Расскажите мне о роднике.

Он не отправлял последнюю фразу никому в частности. Освальд и Джеффри переглянулись. Джефф поднял руки и замотал головой.

— Не верю я в эту чепуху.

— Это не чепуха, — выпалил Уот, добавляя, — милорд.

— Ты верующий, Судья? — поинтересовался Иво, и на его кивок, — Тогда рассказывай.

— Но, милорд, — начал Джеффри.

— От выслушанного не будет никакой беды, — заявил Иво. — Продолжай, Уот.

Выглядя так, будто желая держать свой рот захлопнутым и дальше, Уот бросил взгляд на Освальда, который одарил его кивком. Судья все еще колебался. — Мне не нравится говорить об этом, милорд. Мой папаша с трудом поведал бы об этом из — за страха, что рассказанное призовет дьявола.

— Он никогда не появлялся, когда Беата рассказывала мне сказку, — сказала Алейда. — Молю, расскажи ее для моего развлечения, Уот, если не ради чего — то иного. Это хорошая сказка, я годами ее не слышала.

— Но, миледи…

Иво откинулся на кресле и вытянул ноги, сцепив ступни.

— Еще будет время поговорить, Судья.

Уот побагровел под своими синяками, став похожим на перезрелую сливу.

— Ага, милорд. — Кивнув Алейде, он начал. — Жило огромное и ужасное чудовище, мой лорд, в стародавние времена, еще до времен короля Альфреда.

— Что за чудовище?

— Не знаю, милорд, но, говорят, грозное. Тварь, которая причиняла вред всему королевству, пока герой, храбрый рыцарь по имени сэр Эгберт не прискакал с севера на крылатом коне. Он нашел чудовище, сразился с ним и поверг его. Ага, он вырезал сердце из туши, а чудовище все равно было живо.

Вопреки своей немногословности, Уот быстро погрузился в ритм своего повествования. Иво вспомнились прежние времена, рассказанные Ари у огня длинные саги. Он обнаружил Бранда, смотрящего на ворона, сидящего на жердочке, и увидел те же самые воспоминания, отражающиеся в глазах друга.

— Чудовище поднялось и сбежало, а сэр Эгберт преследовал его по горам и долам по всей земле, пока тварь не обнаружила огромную нору и не спряталась, продолжил Уот. — Когда сэр Эгберт увидел, что он захватил чудовище, он сбросил огромную скалу в яму, такую громадную, что никакой другой человек не смог бы сдвинуть ее, и пометил знаками, чтобы никто даже и не пытался.

— Стоячий камень[40], — подсказала Алейда. — Я сама видела символы. — Сияя глазами от радости, она отложила иглу и встала, чтобы занять свое кресло. И, даже не смотря на то, что Иво знал, что она сделала так только для того, чтобы лучше слышать, иметь ее под боком по своей собственной воле доставляло ему удовольствие.

— Я долго считала, что чудовище должно было быть большим драконом. Огромным алым драконом с глазами цвета янтарного огня. Прекрасным, но смертоносным, как такая тварь и должна быть.

Она подшучивала над Уотом, который ответил ей в тон.

— Возможно, так и было, миледи, а, возможно, и нет, но каким бы существом оно не было, его сердце все еще билось в руке сэра Эгберта. Он метнул его, собираясь сбросить в море рыбам на корм. — Здесь Уот изобразил свои слова, кидая невидимое сердце прямо в далекий океан. — Но оно упало недалеко и приземлилось в Олнвике, который в то время был лишь простой деревушкой. Оказавшись там, оно пробило глубокую дыру, а со дня ямы забил ручеек, да такой сладкий и чистый, что был построен колодец, чтобы набирать воду. Сэр Эгберт был назван победителем, люди осыпали его золотом и серебром, а местный лорд, чье имя было Бисбрайт, отдал ему свою дочь в жены. Сэр Эгберт усадил ее позади себя на крылатого коня и унес прочь в свои собственные земли.

— А парень — то мне по душе, — откликнулся Бранд. — Сразил врага и ускакал с женщиной.

Все рассмеялись, Уот подождал, пока прекратится веселье до того, как продолжил.

— И все было хорошо до следующего новолуния. Тогда Олнвикский холм начал дрожать, а колодец стал издавать странный шум. Люди съеживались в ужасе и призывали своего лорда защитить их. Когда лорд Бисбрайт увидел, что случилось, он отправил священника на холм, чтобы помолиться об избавлении, но священник был трусом без истинной веры, он спустился белый от ужаса и сбежал прочь.

— Тогда лорд Бисбрайт послал за мудрой женщиной, исцелявшей старыми способами, жившую поблизости в лесу. Она оставалась на холме три дня и три ночи, а когда, наконец, она спустилась, она рассказала лорду Бисбрайту, что чудовище ползет под землёй в поисках своего сердца, всю дорогу от ямы, где его загнали под землю и поднимается внутри холма. Женщина объявила, что Олнвик будет в безопасности, только если лорд Бисбрайт построит свое поместье на месте, в котором она укажет своим посохом, на той земле, которая защитит колодец и удержит чудовище под надзором. Она предупредила, что если чудовище снова соединиться со своим сердцем, оно вернется к жизни более сильным и злобным, чем прежде.

— Так лорд Бисбрайт построил этот замок на том самом месте, и заключил договор с крестьянами хранить колодец и защищать их от чудовища, а они обещали ему служить верой и правдой так долго, как он будет делать это. Когда тварь обнаружила, что не сможет добраться до своего сердца, она успокоилась и стала выжидать.

— И там же она все еще продолжает лежать, — закончил Уот, — свернувшись внутри холма, спит до того дня, когда люди позабудут, и она сможет пробудиться и потребовать свое.

В комнате надолго затихли, даже Алейда подчинилась темному волшебству концовки.

— Хорошо рассказано, Уот, — в конце концов, заявил Иво. — Хорошо рассказано, в самом деле, но насколько это правда?

— Это то, что мой отец рассказывал мне, а его отец — его, а его отец до этого.

— Крестьянская байка, — поднял его на смех Джефф.

— Мы уже знаем твое мнение, Эконом, — ответил Иво. — Что с тобой, Освальд? Ты говоришь, что видел и слышал достаточно, чтобы уверовать.

— Возможно, уверовать — это слишком сильное слово, милорд, но я, по крайней мере, сомневаюсь. Я слышал историю годы назад и никогда не придавал ей значения, пока однажды в полночь не испытал жажду и не вышел, чтобы раздобыть себе попить, и… — Конюший заколебался, почесываю седую щетину на подбородке.

— Что?

— Я не уверен, милорд. Я услышал в колодце глухие удары как «шш — тамп… шш — тамп». — Он издал звуки ударов медленно, пропуская длинные паузы между, после чего тряхнул головой. — Я бы не поверил в это, не услышь сам.

— И не забывайте о холме, — сказал Уот. — На нем есть определенные места, в которых вы можете услышать дыхание чудовища.

Иво взглянул на Освальда.

— Я и это слышал, — чуть застенчиво признал конюший. — Или, по крайней мере, какой — то шум, который звучит как дыхание большого животного. Не скажу точнее.

— А что остальные крестьяне? — спросил Иво Уота.

— Они, так же как и мы, мой лорд: некоторые верят, некоторые нет, кто — то сомневается, — ответил Уот. — Те, кто верят, боятся, что здание на вершине холма может пробудить чудовище, и, к тому же, не будет замка, чтобы стоять на страже у колодца. И даже те, что не верят, зададутся вопросом, а не собирается ли новый лорд Олнвика разорвать древний договор.

— Нет записей о таком договоре, милорд, — заявил Джеффри.

— Просто потому, что он не записан в твоих латинских письменах, еще не означает, что он не существует, — заметил Бранд. — Я слышал более странные истории, чем эта, которые подтверждались.

— Как и все мы, — ответила Беата, эхом повторив мысли Иво.

— Построим здесь, милорд, — подстегнул Освальд. — Используем двор помещичьего дома как замковый. Охранять колодец и хранить смысл вольных людей Олнвика. Достаточно простая штука.

— Какой смысл им в замке, построенном только для того, чтобы пасть перед Дональдом Бейном[41] или кем — то, кто придет после него? — спросил Иво. — Малькольм[42] был убит всего лишь в лиге[43] от ворот Олнвика. Шотландцы рано или поздно вернутся, а построенное на этом пятачке оставит возвышенность врагу.

— За все года, что шотландцы совершали набеги на Олнвик, ни разу они не задержались на холме дольше одного дня, — ответил Освальд. Они заезжали вверх, но когда наступало следующее утро, покидали его. Что — то прогоняло их за ночь.

— Грязное дыхание чудовища, — проворчала Беата. Алейда шикнула на нее.

— Нет, пусть говорит, — распорядился Иво. — Ты самая старшая здесь, Беата. Что ты знаешь о монстре?

— Не больше Уота, мой лорд. Как моя леди и говорила, я рассказывала историю, чтобы держать ее подальше от колодца как ребеночка, но я верю в него.

— Тогда что с договором между поместьем и деревней?

— Я слышала, что так утверждал лорд Гилберт, когда он впервые принял власть над Олнвиком, но меня там не было, чтобы убедиться.

— Потому что этого не происходило, — вставил Джеффри.

— Твоя уверенность смущает меня, Эконом, учитывая, что тебя в любом случае не было здесь тогда, — заметила Алейда. — Ты ни старик, ни родился в Олнвике, даже я помню, когда ты впервые появился у нас.

— Истинно, моя леди, но с годами я изучил каждую запись. Ни на какой договор, касающегося колодца, нет ссылок.

— Возможно, предыдущие экономы были не столь заботливы, как ты. — Иво обернулся к Уоту. — Кто самый старый человек к деревне?

— Сеольсиж, который живет у луга, милорд, и Дрого Слепец.

— Доставь их завтра, чтобы поговорить с сенешалем о том, что случилось во времена лорда Гильберта. Они присягнут на Евангелие, а ты и двое других вольных людей по твоему выбору будут свидетелями того, что они расскажут. — Иво одарил Джеффа жестким взглядом. — И в это время все, что ни сказано, будет записано.

— Да, милорд, одновременно ответили Джеффри и Уот.

— Я должен все это обдумать. Это не то решение, которое нужно принимать лишь с частью или вообще без всех этих фактов. — Иво подскочил на ноги, и все слуги поднялись с ним. — Сегодня вечером, однако, я предлагаю всем вам благодарность за то, что высказали свое мнение. Джеффри, что мы обычно платим jongleur[44] за вечерние развлечения?

— Стол и кров, и два денье[45], милорд.

— Тогда отмерь такое же значение, чтобы отдать судье в семенах на его выбор, сегодня он сыграл роль jongleur и сыграл хорошо.

— За это не нужно, мой лорд, — попросил Уот.

— Прими, Уот, не только из — за того, что передал мне ценную информацию, но и заставил мою леди улыбнуться. Это имеет огромную ценность для меня, как и хороший судья.

— Тогда мои благодарности, милорд. Я не полный дурак. — Уот осклабился так широко, что его губа снова лопнула. Кровь он промокнул рукавом, но ухмылка осталась, когда он направился на нижний этаж за Джеффом. Когда дверь за ними захлопнулась, Иво мельком взглянул на Освальда, хлопая по плечу. Одна ошибка исправлена.

Другая пристально наблюдала за ним в своей осторожной манере. Иво решил в ближайшее время не обращать на жену внимания.

— В шахматы, Бранд?

— Только если твоя леди поможет мне. Я все еще не слишком хорош в игре.

— Конечно, мессир, — Алейда встала и подала знак Беате и Хадвизе поставить шахматный столик на место. — Хотя Освальд и рассказал мне, что ты самостоятельно разбил его в пух и прах прошлой ночью.

— Только лишь случайно, моя леди. Я грубо ошибся в его короле, не разобравшись.

— Тогда позволь нам проверить, сможем ли мы поправить твои промахи. — Она начала подготавливать игру. Иво не помогал: смотреть, как она расставляет фигуры, уже было достаточно, чтобы выгнать его обратно в ветреную ночь, так хорошо и плохо это было. Он изучал носки своих сапог до тех пор, пока она не закончила, после чего занял свое место, когда Алейда усаживалась возле Бранда.

Они погрузились в игру, когда Иво начал обсуждение.

— Итак, что ты думаешь?

— Это идет против всего, что я знаю о войне, строить крепость у подножья холма, — заявил Бранд.

— Согласен. — Иво коснулся пальцем слона, после чего передумал и пошел вместо этого соседней ладьей. — И все же, поместье долго здесь продержалось. А что ты, моя леди? Ты ничего не сказала о замке, хотя подозреваю, что твой интерес лежит глубже, чем алый дракон с глазами янтарного пламени.

Его попытка заставить ее улыбнуться прискорбно провалилась. Алейда кивнула Бранду, когда тот потянулся за пешкой, после чего посмотрела на Иво с выводящей из себя вежливостью.

— Это ваше решение строить, монсеньор, не мое.

— Тебе может понадобиться оборонять замок в мое отсутствие. Где бы ты лучше это сделала?

— На вершине холма было бы легче, но это слишком далеко от деревни. Если шотландцы внезапно нападут на нас, люди не удержат безопасность стен. И существует проблема воды.

— Ари предлагает резервуар, чтобы собирать дождевую воду.

— Даже в наши самые дождливые годы, он быстро пересохнет из — за деревни, армии и всех лошадей, пьющих из него. Шотландцы могут просто подождать нас снаружи, напиваясь из нашего замечательного колодца, пока мы будем дрябнуть, как прошлогодние яблоки.

— На горе совсем нет ни ручейков, ни родничков?

— Ни одного, насколько я знаю. Беата однажды заявила, что драконье пламя, должно быть, высушило всю воду.

Кормилица захихикала над своим шитьем.

— Вам было всего лишь четыре годика, когда я это сказала, моя леди. Вы еще помните такие вещи?

— Моя леди жена проворная, кормилица, что должно быть хорошо тебе известно.

— Ага, м’лорд, проворная в учебе, проворная на гнев и, ко всей нашей удаче, проворная на прощение, за исключением того, когда не хочет. Тогда она упрямится и притормаживает прощение, что вы желаете, чтобы она сделала.

— Так я учусь. — Игнорируя, тем не менее, еще один кислый взгляд жены, Иво, пойдя конем на ладью Бранда, срубил его. — Шах и мат.

Алейда выпрямилась, раздраженно вздрогнув. Вместе с Брандом они изучали доску.

— Мои извинения, мессир. Боюсь, именно я — та, кто грубо ошибалась все это время. Я должна была увидеть, что конь скачет на Вас.

Хрюкнув, Бранд свалил своего короля на бок и потянулся за элем.

— Как должен был и я. Возможно, я вместо этого должен играть в мерельс[46].

— И, возможно, я должна была бы присоединиться к Вам, — заявила Алейда. — У меня явно нет умственных способностей для шахмат сегодня вечером.

— Не сдавайтесь так быстро, жена, — заметил Иво. Он начал снова расставлять фигуры. — Займите место Бранда. А он может поиграть в мерельс с Беатой.

— Я бы предпочла этого не делать, монсеньор.

Иво только лишь улыбнулся и предложил ей играть белыми. Она явственно запыхтела и непреклонно, предупреждающе посмотрела на Бранда, когда он подвинул ее кресло к столу.

— Ты не можешь заставить меня играть, — пробормотала она, когда Бранд ушел, чтобы сразиться с Беатой.

— Верно. В этот момент. — Он вручил ей белого слона, которого взял.

— Я быстро проиграю и вернусь к своему шитью. — Она поставила слона на место и передала ему черных пешек, захваченных Брандом.

— Замечательно. — Он выстроил своих пешек. — Ты начинаешь.

Она упрямо поджала губы и выдвинула пешку. Он сделал тоже самое, после чего продолжил зеркально отражать каждый ход, который она делала, отказываясь брать любую фигуру, даже когда она пожертвовала своей королевой.

Она сердито уставилась на его точно также предложенную королеву, что, тем не менее, было оскорблением.

— Ты играешь лучше этого, мой лорд.

— Пальцы Господа, я весьма надеюсь, что так.

Приподняв одну бровь, она разглядывала его как покупаемую лошадь.

— Что ты замышляешь?

— Сделать игру как можно длиннее.

— Зачем тебе желать этого?

— Я заключил мир с Уотом. Желаю сделать то же самое с тобой.

— Я не торгую своим расположением за меру семени. — Она поняла двойственное значение того, что заявила, и пояснила. — Зерна.

— Как и Уот. — Иво позволил ошибке пройти мимо ушей, когда она так заманчиво оговорилась, и начал расставлять шахматы на начальные позиции.

— Вы оба перешли черту. Он заплатил своей губой. Я заплатил сегодня зерном и добрым словом перед лицом эконома, который старше его по рангу, и конюшего, приходящемуся ему приятелем. Мы вернулись к должному равновесию в качестве лорда и судьи. А сейчас мы будем обретать доверие друг к другу еще раз.

— Сомневаюсь, что это так просто, мой лорд.

— Просто, так и должно быть, чтобы любой ложный шаг не разрушил все, мы с Уотом поняли это. Он доволен тем, как сейчас обстоят дела. Ты видела его улыбку.

— Он улыбался, потому что ты наделил его семенами.

— Он улыбался, потому что я наделил его тем, что ему причиталось. — Кое — что он был должен и ей, хотя даже и не мог представить, как передать. — Твой ход.

Алейда задумчиво воззрилась на мужа, после чего двинула ту же самую пешку, что и в предыдущей игре. Он ответил с более разумной тактикой, и какое — то время они играли в тишине. Быстро стало ясно, что на этот раз она играет серьезно, она захватила обе его ладьи и угрожала ферзю. Иво направил все свое внимание на игру и ухитрился отразить дюжину ее ходов, но, в конце концов, она загнала его короля в угол.

— Шах и мат, мой лорд. — Она встала, показав тем самым, что победила.

— Еще раз, — настойчиво потребовал он. — Сядь.

С тайным умыслом Иво играл в третью игру, даже еще более не торопясь, тянул время, пока у нее не стали слипаться глаза, и Алейда начала прятать зевки в ладошку. После этого он продержал ее за доской еще чуть дольше, убеждаясь, что она по — настоящему устала и готова ко сну, как и он.

В конце концов, зашёл слуга чтобы сгрести угли в кучу. Иво встал и обошел вокруг стола, чтобы поднять Алейду на руки.

— Мы закончим завтра. Время удалиться на отдых.

При этих словах ее глаза ярко вспыхнули, то ли от предвкушения, то ли от злости, Иво не был уверен, имеет ли это значение. Он не делил с ней супружеское ложе, о чем несколько раз напомнил себе, когда передавал жену ее служанкам.

Бранд поднялся и снял ворона с жердочки. В дверях он повернулся и сурово посмотрел на Иво.

— Ты уверен в этом? — почти беззвучно произнес он на норвежском.

Иво кивнул и громко ответил на французском.

— Увидимся утром.

— Ммм, — с сомнением протянул Бранд. Он склонил голову перед Алейдой. — Доброй ночи, миледи.

— Отдыхайте с Богом, мессир.

Дверь захлопнулась, оставляя Иво разбираться с видом Беаты и Хадвизы, разоблачающих его жену. Что вызвало в его воображении брачную ночь, но в тоже время он не мог позволить себе увеличить возбуждение.

С ним все было в порядке, пока они не начали расплетать косы девушки. Внезапное воспоминание о том, как ее упавшие волосы раскинулись по его коже, отправило пульсирующую кровь к паху с таким неистовством, что он почти застонал. Иво опустился в кресло, борясь за то, чтобы взять свое тело под контроль прежде, чем реакция станет очевидной всем.

Проклятье, но ему необходимо провести редкую ночь с Алейдой для того, чтобы подавить разговоры. Бранд еще раз предупредил его на пути домой, что это не будет легко, но нет, он был уверен в себе, самонадеянно полагая, что те разы за последнюю неделю, когда он получал освобождение от собственной руки, притупят страстное желание. Но он был здесь, и его одежды натянулись спереди так, будто он запихнул мозговую косточку себе в штаны. Он наклонился еще дальше вперед, чтобы скрыть свое состояние, пока женщины заканчивали с Алейдой. Кровать заскрипела, когда девушка заползла на нее, подчеркивая свою наготу в постели, повлекшее следующий прилив возбуждения.

Женщины вышли, оставив его, Алейду и сумасшедшее желание потеряться в ней, не обращая внимания на последствия. Она лежала на кровати, уставясь вверх на балдахин, как будто бы что — то пытаясь решить, после чего перекатилась на бок и приподнялась на одном локте.

— Я сейчас буду, — быстро сказал он до того, как у нее появился шанс сказать что — нибудь, что могло еще сильнее осложнить ситуацию. — Мне многое нужно обдумать перед сном.

Она сжала губы, чтобы не дать вырваться своему мнению, плюхнулась на подушку и стала лежать там, молча, следя за мужем. Он пережидал, изучая доску до тех пор, пока расположение каждой фигурки не запылало у него в мозгу, пока он не прекратил быть напряженным, пока ее глаза не закрылись, и она, в конечном счете, не начала благословенно похрапывать.

Звук заставил его улыбнуться наполовину с облегчением, наполовину с изумлением. Его леди жена похрапывала. Это не был храп в полном смысле слова, не для мужчины, который провел жизнь, спя возле парней, чей храп мог испугать лошадей в соседней деревне, к тому же он подозревал, что она полностью будет отрицать, что храпит, но ему наоборот, это нравилось. Он сидел, прислушиваясь, как она еще глубже погружалась в сон.

Когда Иво окончательно уверился, что сможет справиться с тем, что ляжет рядом с ней, он погасил свечи, сбросил обувь и взобрался на кровать полностью одетый.

— Ммммф, — буркнула она и подкатилась к его боку, теплая, мягкая и пахнущая Алейдой. Он сделал глубокий вдох, обуздывая свои намерения, после скользнул руками вокруг нее. Да, сработало. Он мог бы позволить себе это огромное удовольствие, по крайней мере, в этом притворном браке. Поэтому он взял все, что смог, держа ее, пока дыхание девушки не замедлилось, и она не начала похрапывать снова, и дальше, пока она, в конечном счете, не откатилась прочь, и теплый отпечаток ее тела не остыл.

Когда Иво поднялся с постели некоторое время позднее, матрас и подушка носили отпечаток его тела для любого, кто проверит на следующее утро. Если очень повезет, то Алейда сможет даже вспомнить, что лежала в его объятиях. Он натянул сапоги, подобрал плащ и меч и отправился вниз в зал.

Воин обнаружил Бранда на улице, висящим над колодцем, с вздернутой головой, сосредоточенно вслушивающегося. Он бросил взгляд на подходящего Иво. — С тобой все в порядке?

Иво кивнул.

— Слышишь что — нибудь?

— Прислушайся сам.

На мгновение Иво сосредоточился.

— Я не…

Его прервал тихий, едва различимый рокот. Он склонился еще дальше над краем, рискуя сломать шею, чтобы засунуть голову насколько возможно далеко, и стал ждать. Шш — тамп, как гром или падающее дерево вдалеке за исключением того, что приходил звук снизу. Он висел там, задержав дыхание. Шш — тамп.

— Сердце дракона, — прошептал Иво.

— Нет. Слушай.

Шш — тамп. Он закрыл глаза и вслушался, как удары эхом отдаются в шахте колодца, слабые и медленные, но равномерные. Шш — тамп. Пауза. Шш — тамп. И тогда он узнал это, ритм, который существовал в его жизни столь много лет.

— Это море. Волны.

— Согласен. Именно то, что я думал. — Бранд с хеканьем вылез из колодца. — Волны у скал. Ты услышишь их только в абсолютной тишине. Чуть раньше дул бриз, и я не слышал шума. Когда же он утих…

— Побережье всего лишь в паре лиг отсюда, — прикинул Иво, также выпрямляясь. С помощью какой — то хитрости звук проносится сквозь землю и поднимается здесь. Неудивительно, что крестьяне боятся его. Большинство из них никогда не бывало за пределами Лесбери, чтобы слышать море.

— Ты собираешься рассказать им? — поинтересовался Бранд.

Иво качнул головой.

— Нет, кроме того, что должен. Хочу посмотреть, что есть поведать у стариков.

— Если нет ни чудовища, ни договора, ты сможешь воздвигнуть свой замок, где пожелаешь.

Иво обернул плащом плечи и приколол застежку на место.

— Есть договор или нет, я поставлю его там, где он принесет Алейде больше всего пользы, когда я уйду.

— Ммм, — Бранд бросил на него следующий из своих строгих, неоднозначных взглядов, после чего пожал плечами и кивнул. — Ты действительно желаешь направиться отсюда пораньше? Сомневаюсь, что Том уже подготовил лошадей.

— Возможно, и нет, — ответил Иво, но в любом случае они повернули прямо к конюшне.

Парой дней позже, Алейда, свесившись из окна, следила за группой мужчин, выписывающих огромный круг на поле за помещичьим домом. Для обмеров они использовали натянутую веревку, привязанную к столбу, вбитому в центре, и отмечали линию колышками и порошкообразной известью. Другая бригада отмечала второй круг около пяти ярдов внутри первого, обозначавший, как она предположила, котлован, пока сэр Ари и Освальд, сидя верхом, следили за ними. Уот был одним из мужчин, проводящих линию. Джеффри она обнаружить не смогла.

— Я подумала, что шум должен был поднять Вас, миледи, — сказала Беата, входя в комнату и внося поднос с хлебом и холодным мясом. Маленький мальчик с кувшином и еще один с охапкой дров следовали за ней по пятам.

— Колени святого Петра, ну и мороз же здесь.

— Огонь прогорел, — ответила Алейда. — Итак, они начали стоить замок. Я не предполагала, что планы уже изложены.

— Изложено достаточно, кажется. — Беата подняла кочергу и слегка поворошила угли. — И точно, прогорел. Возьми огонек и хворост для растопки в зале, Хью. А Ральф, ты иди и скажи Хадвизе, что она опоздала и миледи уже проснулась. Да, быстрее, вы оба.

Мальчишки унеслись, а Беата сдернула меховую полость с постели и подошла, чтобы обернуть ее вокруг плеч Алейды.

— Отойди от окна, ягненочек, пока не подхватила простуду.

— Снаружи теплей, чем внутри. — Алейда оперлась на подоконник и попыталась представить разводной мост, соединяющий загон для скота, которому вскоре предстояло стать двором замка, с моте и башней, которые вырастут внутри опоясывающего рва.

— Я ждала, что он будет строить его здесь, после того, что рассказали Дрого и Сеольсиж, но не знала, что они планировали начать этим утром.

— Они решили прошлой ночью, после того, как вы поднялись в опочивальню. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо, ягненочек? Ты уснула так рано.

— Я просто немного устала. А сейчас утром чувствую себя превосходно.

— Тише, я приготовлю тебе поссет, чтобы быть уверенной. Как я и говорила, милорд решил прошлой ночью, а этим утром Уот вызвал всякого в деревне, у которого не было другой работы. Они начали, как только священник дал благословение.

— Отец Теобальд здесь? — Алейда бегло осмотрела толпу, убедившись, что среди наблюдающих были его черные одежды.

— Ага. Сэр Ари доставил его, когда вернулся этим утром.

Юный Хью рысью прибежал обратно, неся горящую лучинку в одной руке, а корзину с сухим мхом и хворостом — в другой. Алейда попридержала язык, пока Беата освобождала его от ноши и отправляла со следующими распоряжениями.

— Так сэр Арии снова уезжал на всю ночь, как и другая парочка, которая отсутствует весь день. Как ты полагаешь, чем таким они занимаются, что ни один из них не остается внутри помещичьего дома круглыми днями?

— Лорд Иво не рассказывал Вам, чем занимается, миледи?

— Только то, что должен уезжать по делам.

— Мужчины и их дела. Ну, ничего таинственного, я уверена. У них есть свои привычки, вот и все.

— Изменила бы я эти привычки, — пробормотала Алейда вслух.

— Ты лишь отвратишь от себя любовь, пытаясь так сделать, моя леди. — Беата закончила складывать костер, взяла горящую лучинку с подставки и наклонилась, чтобы коснуться ею мха. — Мужчины не находят удовольствия в женском вмешательстве в их привычки, а мужчины их сорта, даже менее того.

— И что за сорт это?

— Сорт, который целый день охотится или развратничает всю ночь, отважусь я сказать. Будьте счастливы, что ваш лорд муж — один из охотников, миледи, а вот сэр Ари, боюсь, нет.

Глаза Алейды расширились.

— Ты думаешь, он проводит ночи, распутничая?

— Что еще мужчина готов делать ночью? Наверно, все его ублюдки разбросанные по Англии, прекрасны, как и он.

— Хмм, — Алейда бросила в окно еще один взгляд на Ари, сидящего на лошади, выглядящего как ангел, сошедший на землю, когда он приказывал крестьянам долбить грунт. Распутничающий. Не ровен час. — А что если занятия моего мужа такие же?

— Развратничающий? Лорд Иво? — воскликнула Беата, шокированная идеей. — Что заставило вас спросить такое?

— Для мужчин, охотящихся каждый день, они с сэром Брандом привозят домой чересчур мало мяса.

— Охота — это не всегда мясо. Взрослым мужчинам нравится играть в лесу также сильно, как и мальчишкам. — Пронизывающий взгляд Беаты вызвал вспышку румянца на щеках Алейды. — Лорд Иво ложится только с тобой, ягненочек. Видно каждый раз, когда он смотрит на тебя. Не беспокой свое сердечко такими вещами.

— Не буду, — согласилась Алейда, как будто бы убежденная, но мысль более глубоко укоренилась в подсознании. Если ее муж получает удовольствие где — то еще, это объяснит многое. Она не рассказала Беате об отсутствии у него желания, позволив старушке думать, наравне с остальным поместьем, что ночи, которые он проводил в ее постели, были наполнены страстью. Что было странно, поскольку она рассказывала пожилой женщине все на протяжении многих лет, но это было слишком личным, слишком болезненным. Кроме того, она пока что решила, что думает о происходящем, не больше, чем определила, что думать о муже. Возможно, было бы хорошо иметь мужа, у которого есть пара претензий на нее. А, может, и нет.

Огонь занялся, и Алейда раскутала и раскрыла мех как крылья бабочки, чтобы поймать первый жар.

— Сколько займет нарастить мотте?

— Уот заявляет, что он будет построен до жатвы, а башня — как только он осядет. — Беата выбрала гаун и чулки из сундука. — Конечно, это если наймут много мужчин, поэтому Джеффри отправился в Дарем, позаботиться об этом.

— Он уже уехал?

— Ага, отправился на рассвете со стражей и четырьмя мужчинами на телегах, чтобы привезти побольше припасов вместе с работниками.

— Все происходит так быстро.

— Так и есть. Вы непременно отпразднуете Рождество как леди замка Олнвик.

— Это и в самом деле будет восхитительно, — согласилась Алейда. Она вздохнула. — Собственный замок. Желала бы я, чтобы Дед был здесь.

— Если бы лорд Гилберт был здесь, вы бы не были хозяйкой замка, — заявила Беата в своей практичной манере. — Вот и Хадвиза, наконец. Позвольте — ка нам Вас одеть. Отец Теобальд должен вернуться в Лесбери сегодня, не отслужив мессу для лорда Иво, но он увиделся бы с Вами в часовне до того, как уйдет.

Алейда закатила глаза к небесам, но отложила мех в сторону и подняла руки для гауна. Что ж, по крайней мере, было одно достоинство в муже, который не желает ее: у нее нет ничего нового, чтобы стыдиться перед отцом Теобальдом.