"Год хорошего ребенка" - читать интересную книгу автораГлава девятнадцатая ГОЛЛАНДСКИЕ ПОБЕДИТЕЛИ ПРИБЫВАЮТ В ЖЕВЕНУПо случаю Года Хорошего Ребенка Жевена была переполнена развевающимися знаменами, лентами, детьми и силами безопасности. Они вели строгое наблюдение за гостиницами, в которых жили дети. Конечно, дети были хорошими. Но некоторые из них прибыли из регионов, находящихся в состоянии войны. И для некоторых взрослых Жевена была не местом примирения, а местом, где можно было продолжать военные действия и диверсии. Поэтому и была организована усиленная охрана. Голландская команда расположилась в отеле «Вильгельм Тель». Это было шестнадцатиэтажное здание, построенное в виде полукруга. Эмма и Аренд никому не разрешали выходить на балкон, а это было самое замечательное место. Отсюда открывался прекрасный вид на ярко украшенный город с его розовыми и зелеными оштукатуренными зданиями в стиле Ренессанса, широкими авеню и крупнодеревными парками. Сначала Эмма и Аренд не возражали против балконов. Но после того, как один мальчик перевесился через балконные перила будто постельное белье, Эмма и Аренд заперли балконные двери. Еще бы! Они жили на двенадцатом этаже, отсюда легко было упасть и разбиться всмятку. И никакая полиция не спасет, хоть выстрой их всех с растянутым в руках батутом. А Дидерику нравилось, что было много полиции: — Короли, папы и президенты всегда имеют надежную охрану. Дидерик был тем самым мальчиком, который заявил, что умеет играть на пианино, но играть не стал, потому что пианино ему не принесли. У него была благородная прическа, благородное лицо, благородное произношение. Дидерик Розалинде не нравился. Может быть потому, что у нее по какой-то необъяснимой причине всегда было что-то не то с внешностью. (Дырки, родинки, оторванные пуговицы.) Ханс — барабанщик под номером 60 — был куда лучше. И третий мальчик был ничего себе. Из девочек ей больше всего нравилась Симона — та самая, которая на конкурсе умельцев что-то жалобное пищала на флейте. Несмотря на жалобное пищание, она была шалуньей, и чувствовалось, что Эмме и Аренду с ней придется нелегко. Странно, но Розалинда ощущала себя одинокой. Это среди такой суеты и сотен самых веселых детей! По коридорам гостиницы носились мальчики и девочки всех цветов и размеров: коричневые, черные, белые…, с широкими и узкими носами…, с толстыми и тонкими губами…, с раскосыми и круглыми, как сковородки, глазами…, с прямыми, волнистыми и совсем каракулевыми волосами. Шум, который они все вместе производили, напоминал вавилонское столпотворение — так много было разных звуков, криков, стуков, грохота, падений. И Розалинде все это должно было бы нравиться, если бы она каждую секунду не думала о Роме. Где же он? Где проживает советская делегация? Как ей сообщила Эмма, русские проживали вместе с китайцами и американцами в гостинице «Амбасадор» в шести кварталах от них. Только Эмма не знала, прибыли они или еще нет. — Хочешь, я помогу тебе найти русских, — предложил Ханс, которому Розалинда в дороге рассказала о переписке с русским мальчиком. — А как мы сможем отсюда убежать? Эмма и Аренд не спускали с ребят глаз. В то же самое время они ласково смотрели друг на друга. — Они влюблены! — с видом знатока сказал Ханс, намекая на то, что с этим связан их путь к свободе. Наверное, он был прав, потому что Розалинда вспомнила, что их руководители одновременно заболели гриппом. Значит, они дружили еще до того времени, как возглавили голландскую команду. А раз так, неизбежно наступит такой момент, когда они перестанут наблюдать за детьми и в конце концов совсем о них забудут. Вот тогда-то Дидерик опять простынею повиснет на балконных перилах, Вероника пойдет искать одного своего темнокожего знакомого мальчишку, Симона станет кататься в лифте сколько влезет, Антон сможет облазить всю гостиницу. А Розалинда и Ханс смогут выбраться из нее. К концу дня такая возможность появилась. Эмма и Аренд увлеченно разговаривали друг с другом, совершенно не обращая никакого внимания на ребят. — Пошли, — позвал Ханс Розалинду шепотом. Розалинда выскользнула из комнаты, Симона и Антон улизнули следом. — Куда вы идете? — спросил Антон у Розалинды и Ханса. Розалинда увидела, что вокруг нее сгруппировалось трое детей. Она вовсе не хотела искать Рому в сопровождении чуть ли не всей голландской делегации. — Нам нужно в город, — сказал Ханс. — Вы могли бы нам помочь, если бы отвлекли внимание швейцара. А то он нас без взрослых не выпустит. — А что вы собираетесь делать в городе? — спросил настырный Антон. Розалинда и Ханс молчали. — Да пусть они идут! — сказала Симона. — Давай поможем им. Вот будет весело. Они спустились в вестибюль вчетвером. И тут Симона сделала неожиданное. Она положила пальцы в уголки рта и пронзительно засвистела. Так, что Антон даже заткнул уши от сильного звука. Появился швейцар. Он осматривал вестибюль. И пока он заглядывал в лица элегантных взрослых, пытаясь обнаружить источник этого страшного шума, Ханс и Розалинда выскочили на улицу. В первый раз в жизни шли они по незнакомому городу без мамы и без папы. В этот момент Жевена была для них самым незнакомым городом в мире. На стенах и заборах города висели большие плакаты на тему «Год Хорошего Ребенка». Часто на них был помещен портрет очень серьезной и значительной женщины. Плакаты перемежались рекламой. «МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЯВИТЬ ВСЕХ ЛУЧШИХ ДЕТЕЙ!», «ПИВО „ХЕНК“ — ВАМ ВСЕГДА ПОМОЖЕТ!». Потом реклама рассказывала, что такие-то пеленки самые удобные в употреблении. А такие-то помидоры детям полезнее всего. На одной стене висел самодеятельный лозунг: «НЕ НАДО НОВЫХ БОМБ, ДАВАЙТЕ ИСПОЛЬЗУЕМ СНАЧАЛА СТАРЫЕ!» Но в основном тематика была лучше — ребенковская. — Давай кого-нибудь спросим, где гостиница «Амбасадор». — А как? — сказал Ханс. — Я не умею говорить ни по-немецки, ни по-французски. — По-английски, — сказала Розалинда и сходу остановила одного прохожего. Им повезло. Он знал эту гостиницу. И через десять минут дети стояли перед входом в суперсовременное здание. — Я дальше не пойду, — сказал Ханс. — Я подожду здесь. Ведь это твой друг. Розалинда не знала, что сказать. Она его понимала. И одна пошла к раздвижной стеклянной двери входа. Дверь разъехалась. Человек в сине-генеральской швейцарской форме посмотрел на нее вопросительно. — Русские приехали? — спросила Розалинда заикаясь. Швейцар осмотрел ее с головы до ног и понял, что опасности от нее никакой нет и вреда скорее всего не будет. — Да. Только что приехали. — Он указал на группу ребят в джинсово-ситцевых куртках с рюкзаками и чемоданами, постепенно пробирающуюся в лифты. Розалинда неуверенно направилась к ним. Но она не знала, как ОН выглядит. К кому подойти? В сутолоке снующих детей, как пирс в волнистом море, стояла женщина с оголенными крепкими полными руками, наполненная решимостью с ног до головы. Чем-то она напоминала бабушку Розалинды в молодости. Может быть поэтому Розалинда выбрала ее. — Мадам, я пришла встретиться с Ромой Роговым. — Что? Что? — женщина с раздражением посмотрела на подошедшую к ней девочку. — Мне нужен Рома Рогов, — с трудом сказала Розалинда. — Кто ты? Из какой страны? — Из Голландии. Я Розалинда. — Какую организацию ты представляешь? Ответа на такой вопрос у Розалинды не было. А женщина настаивала на получении ответа: — Какую организацию ты представляешь? Розалинда растерянно сказала: — Отель «Вильгельм Тель». Я ищу Рому Рогова. — А есть у тебя письмо или копия? — Какое письмо? — вытаращила глаза Розалинда. — От твоей организации, — ответила, женщина несколько раздраженная бестолковостью пришедшей девочки. Вместо письма Розалинда снова спросила: — Рома Рогов здесь? — Я не знаю никакого Ромы Рогова! — женщина взяла чемодан и направилась к лифту. — Мадам! — позвала ее Розалинда. Женщина обернулась. На ее лице было написано раздражение. — Меня зовут Федулова. Товарищ Федулова из советской делегации. Не мадам. Розалинда была готова расплакаться. — Здесь должен быть мальчик Рома. Он — член делегации. Он живет в Москве. Я с ним переписываюсь. Он должен быть здесь. Он больше всех металлолома собрал. — Успокойся, не нервничай! — сказала мадам-товарищ Федулова. — Оставь ему записку. У тебя есть карандаш и бумага? В панике Розалинда побежала к швейцару, чтобы попросить бумагу и ручку. Как курица лапой она написала свое имя и название гостиницы, где остановилась голландская команда. Товарищ Федулова нетерпеливо постукивала рядом ногой. И чем-то была недовольна. Наверное, она хотела получить эту записку как любой деловой документ в трех или четырех экземплярах. Она взяла записку и, войдя в лифт, встала в молчаливый круг голубых джинсовых детей. Лифт закрылся, и она уехала. Розалинда отдала швейцару ручку и вышла из отеля как во сне. — Ну что? — спросил Ханс, поджидавший ее на улице. Она шмыгнула носом и проглотила стоявший в горле комок. — Его там не было? — Пойдем, — сказала ему Розалинда. Только через несколько минут она смогла рассказать ему о чудовищной женщине, которая разговаривала с ней так, будто вместо зубов во рту у нее был вставлен пулемет. — Забудь о ней, — посоветовал Ханс. — Такие люди везде есть. А может, она очумела с дороги и все имена у нее из головы высыпались. Потом он еще предположил: — А может, она просто пересчитывает детей, а имена вообще не знает. Страна у них большая, делегация тоже. Ты должна ее понимать. И хотя он просто успокаивал Розалинду, ей стало легче. — Наверно, ты прав, — сказала она. И про себя твердо решила, что придет сюда еще раз и разыщет Рому. В отеле им сильно влетело от Эммы и Аренда: — Если с вами что-нибудь случится, мы за вас отвечаем. Тем более, что завтра начинаются соревнования. А ну, марш в ресторан! Вся голландская команда шла в ресторан без всякого энтузиазма. И не в любимых желтых костюмах. Их надо было сохранить для церемонии открытия. В отеле было три ресторана. Все они были переполнены детьми. Голландская делегация сидела напротив финской. Справа и слева от них за соседними столами сидели марокканская и итальянская делегации. В меню были спагетти со свиным или говяжьм фаршем. Или совсем без фарша — в зависимости от религии команды. Итальянцы без труда накручивали длинные веревки спагетти на вилки. Макаронские… то есть марокканские ребята делали из них кашу. Голландцы ели их с помощью ножа и вилки, разрезая на кусочки. Госпожа Карабас — начальница фестиваля — решила, что на каждый обед будет национальное блюдо. — Поедание национальной кухни объединит детей. Гамбургеры, пицца, яичница с беконом, суп из бычьих хвостов — вызовут братство всех детей. И ребята ждали гамбургеры… пиццы… борщи… шпикачки и прочие вкусные вещи. Никто не мог пожаловаться на однообразие блюд. Только голландские дети были обречены пить все время одно и то же — напиток цвета их костюмов под названием «Фрешель». Они знали, что на фестивале должны присутствовать представители фирмы, которые внимательно будут смотреть за всем происходящим. |
||||||||
|