Глава 6
Дорога

Мы ещё долго шли, прячась в зарослях, пытаясь вообще не высовываться, хотя Тиллиус сказал, что за пределами города нас преследовать не будут. Когда поймут, что в Незабвенном нас уже нет, поиски прекратятся: градоначальник отвечает только за то, что происходит в его городе, а что во вне — его не интересует. Это обстоятельство меня радовало, но решила, что осторожность нам не помешает, поэтому на дорогу мы не выходили, и вообще, старались держаться от неё подальше. Мы шли не останавливаясь. Тиллиус был погружён в свои невесёлые мысли, Лекс и Света привычно переругивались, я и Делти перебрасывались фразами, и только Рик шёл в стороне — его старательно не замечали.

К полудню разыгрался аппетит, пережитые волнения и не богатый завтрак лишь усиливали чувство голода. Понимая, что долго без еды мы не протянем, я озвучила остальным данную проблему. Обсудив это на нашем маленьком совете, мы решили разойтись в разные стороны и поискать что-нибудь съедобное. Мы со Светкой пошли вдвоём. Я сомневалась, что здесь, среди травы и небольших кустарников, с кое-где встречающимися деревьями, можно найти что-нибудь съестное, но, тем не менее, вглядывалась под ноги и смотрела по сторонам.

Вскоре Света меня позвала:

— Ой, Наташка, смотри!

Я подошла к подруге и посмотрела туда, на что она мне указывала. На каком-то стебелёчке сидела крупная стрекоза.

— Знаешь, Света, боюсь, одной стрекозой мы не наедимся.

Света с осуждением покрутила пальцем у виска и, махнув рукой как на безнадёжную, весёло погналась за улетающим насекомым. Мне осталось лишь позавидовать её беспечности и продолжить поиски самой.

Когда мы снова собрались все вместе, не считая Рика, оказалось, что только я пришла не с пустыми руками. Я показала друзьям целый носовой платок ягод.

— Только я не знаю, ядовитые они или нет.

— А пусть сначала копытоногий попробует. Глядишь копыта отбросит — человеком станет. — тут же предложила Света.

Лекс в долгу не остался.

— А может, лучше ты попробуешь? Вдруг обратно в свой первоначальный вид превратишься? Хотя нет, не стоит, я этого зрелища не вынесу.

— Вот дурак! — обозлилась Света. — Я, между прочим, в отличие от тебя, в своём человеческом виде, девушка симпатичная.

Лекс рассмеялся так искренне, что хотелось к нему присоединиться. Однако человек я справедливый.

— Света говорит правду. Она действительно милая девушка. Можете мне поверить.

Подруга с благодарностью посмотрела на меня.

— Мы, конечно, вам верим. — заверил нас гном. — Однако вопрос с едой остался нерешённым.

— Думаю, я нашёл кое-что подходящее.

Мы не заметили, что к нам подошёл Рик. В одной руке он держал за ноги какую-то крупную птицу.

— Она сидела на кладке, так что там есть ещё несколько крупных яиц. Ими тоже можно питаться.

… Уже через несколько минут мы разводили костёр. Делти в это время где-то в стороне занимался птицей, так как никто больше выпотрошить дичь не захотел, невозмутимый гном сам взялся за это. Когда птица была готова, мы насадили её на самодельный вертел. Больше всех суетилась Света, она бегала вокруг нас и советовала как лучше сделать, чем очень раздражала кентавра. По мере того, как дичь готовилась, покрываясь потрясающей золотистой корочкой, у меня (да не только, думаю, у меня) появлялось обильное слюноотделение. Когда птица, наконец, была готова, её разделили на части, и на каждого вышло не так уж много, конечно птица была крупная, но это всего лишь птица.

— Дайте ему побольше. — сказала Света указывая на Рика.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Что это ты обо мне так заботишься?

— Не о тебе, о нас. Не хочу, чтобы ты голодным остался. А то ещё неизвестно чем или кем ты захочешь ночью подкрепиться.

Я неодобрительно взглянула на подругу. Рик промолчал, и весь обед прошёл спокойно, во многом благодаря и тому, что Света предусмотрительно села подальше от Лекса, чтобы он опять чего-нибудь не ляпнул. В качестве добавки к основному "блюду" мы запекли яйца птицы, которые действительно оказались крупными. Всего их было шесть штук, и каждому досталось по одному. Света своё яйцо есть отказалась:

— Из них же могли вылупиться птенчики!

— Ты только что ела бывшую живую птицу. — напомнил ей кентавр.

— Это другое. Она свою жизнь, можно сказать, отжила, а этим бедным маленьким птенчикам только предстояло войти в этот прекрасный мир!

Я от таких слов даже перестала обгладывать косточку и с сомнением посмотрела на своё яйцо. Никто со Светой спорить не стал, похоже, больше никого не интересовала судьба невылупившихся птенцов.

После обеда всех потянуло в сон, сказалась предыдущая ночь, проведённая без комфорта на скамейке, поэтому мы, не долго думая, поудобнее расположились на травке и уже через несколько минут безмятежно спали.

Не знаю, что меня разбудило, но когда я открыла глаза, увидела, как в мешке гнома, лежащего рядом с ним, роется какое-то маленькое существо. Мелкий поганец был настолько увлечён, что заметил меня только тогда, когда я схватила его за шкирку и подняла над землёй. Ростом он был даже меньше гнома и больше напоминал кукольного пупса, глазки ошеломлённо смотрели на меня с маленького сморщенного личика. От созерцания меня отвлёк его возмущённый вопль, не видела бы я источника звука, ни за что бы не поверила, что его может издать этот коротышка. Конечно, его крик всех разбудил. Друзья удивлённо уставились на мою находку.

Малыш брыкался, пытаясь достать меня ногами, но я предусмотрительно держала его на вытянутой руке.

— Пусти меня! А ну пусти, я сказал! — вырывалось существо, но я не обращала внимания.

— Ты кто?

— Дура ты! Не видишь что — ли? Лепрекон я!

— Кто-кто?

— Оглохла что — ли? Лепреко-о-он! — заорал малыш, видимо действительно полагая, что я его не расслышала.

Я решила не уточнять, что не знаю такого слова.

— Что ты искал в мешке?

Гном насторожился:

— В моём мешке?

— Да пусти же. Еду я искал! Пожрать я хотел, понимаешь?

Все помаленьку стали приходить в себя.

— Ой, какой маленький! — умилилась Света и пощекотала пальцем пузико коротышки.

Лепрекон такой фамильярности не потерпел и стукнул Свету кулачком в лоб.

— Убери коряги!

Светка от неожиданности повалилась на спину.

— У-у, какой злой!

— Ха, так тебе и надо! — позлорадствовал Лекс. — Не будешь ко всем приставать.

— Я же ничего плохого не сделала!

Я решила, что держать лепрекона больше не имеет нужды, и опустила его на землю. Он тут же бросился наутёк.

— А я думала ты кушать хочешь! — крикнула я ему вслед.

Коротышка остановился и обернулся через плечо.

— А что, есть?

— Кое-что найдём.

Я разворошила золу от нашего костра и выудила оттуда два наших со Светой оставшихся яйца, положила перед лепреконом платок с ягодами, которые никто так и не решился попробовать.

— Вот, всё что есть. Не богато, конечно…

Но лепрекон уже вовсю уплетал наше скромное угощение. Ягоды он тоже съел, не моргнув глазом. Когда от яиц осталась только скорлупа, а на платочке — ни одной ягодки, коротышка облизал пальцы.

— Не густо конечно, но раз у вас больше ничего нет…

Лепрекон встал, церемониально поклонился и, обратившись ко мне, сказал:

— Теперь я и весь мой народ в долгу перед вами вам. Мы вас отблагодарим.

После чего лепрекон подобрал свой колпак и удалился в неизвестном направлении, бросив нам на прощание: "Ну, бывайте!" А я так и осталась сидеть с разинутым ртом. Остальные же, как ни в чём не бывало, по предложению Делти, стали собираться в дорогу.

— Кто такие лепреконы — то? — спросила я у всех разом, когда мы уже шли.

— Маленький народец. — ответил мне Лекс. — Говорят они дальние родственники гномов.

— Правда? — обернулась я к Делти.

Гном пожал плечами:

— Не знаю. Может и были у нас в прошлом общие предки, но сейчас ни мы их, ни они нас родичами не считают. Лепреконы вообще пытаются общих дел с другими народами не иметь, так при необходимости.

— Да уж, вёл он себя в начале весьма агрессивно. — заметила Света потирая свой лоб.

— Это всё из-за своего низкого роста. Такие маленькие существа беззащитны, поэтому они так грубы и агрессивны — своего рода защитная реакция. Но если кто сделал для них что-то хорошее, они отблагодарят. Не деньгами правда, а какой-нибудь услугой, например, или помощь окажут в трудную минуту.

— Да как могут помочь такие малыши? — усмехнулась Света.

— Не скажи. — покачал головой гном. — У каждого народа есть свои навыки и знания, так что ни от какой помощи отказываться нельзя, никогда не знаешь, в какую ситуацию попадёшь.

Слишком свежи были в памяти события последних двух дней, чтобы не согласиться с мудрым гномом.

Весь остаток дня прошёл без происшествий, иногда мы делали короткие привалы, но после небольшого отдыха шли дальше. По пути, посовещавшись, мы пришли к выводу, что без денег, а значит и без еды продолжать путешествие бессмысленно. Вывод: деньги надо раздобыть и сделать это можно в городе.

— Вечный — это главный город королевства. — сообщил нам Лекс. — И он как раз у нас на пути. Если повезёт, там можно заработать.

— Как? Наймёшься лошадью к извозчику? — не преминула подколоть Света кентавра.

— Нет. Буду тебя на площади за деньги показывать. — огрызнулся Лекс.

Светке этого было достаточно, чтобы взъяриться.

— Это ещё кого показывать надо, осёл!

Кентавр двинулся к Светке с явным намерением разобраться, но я поспешно загородила её собой.

— Да это… она это… не со зла. Ослик оно ведь это… неплохо, ага!

Лекс остановился.

— Только из уважения к тебе, Наташа.

Уличив момент, когда кентавр отвернулся, я дала подруге лёгкий подзатыльник. Она обижено посмотрела на меня и, проходя мимо, как бы нечаянно наступила мне на ногу.

Лекс, Делти и Тиллиус сошлись во мнении, что сегодня до города мы дойти не успеем, поэтому ночевать нам придётся на природе. К заходу солнца мы расположились в какой-то рощице, разожгли костёр. К сожалению, ужинать нам было нечем.

На небе появились первые звёзды, в воздухе летней ночи застрекотали цикады. Искры от костра летели вверх. Я ещё никогда не ночевала на улице, но вокруг было так спокойно, что это обстоятельство нисколько меня не заботило. Я размышляла, глядя на пляшущие языки пламени и когда все, наконец, разместились вокруг костра, я задала Тиллиусу вопрос, над которым уже давно раздумывала.

— Тилли, а почему магия запрещена?

Юный маг глубоко и печально вздохнул и ответил не сразу.

— Люди боятся магов. К сожалению, не без основания. Много лет назад практикование магии было делом мирным, магов даже почитали и считали достойнейшими людьми. Но надо признать, что многие маги не заслуживали к себе такого хорошего отношения, ведь далеко не все из них занимались только белой магией, были и чернокнижники. Эти, конечно, использовали магию не для добрых дел, а для достижения своих корыстных целей. Белые маги пытались им в этом помешать, и стремления их были самые благородные, только вот увлеклись они слишком своей борьбой и за ней не заметили, что больше всё страдают обычные люди. Мелкие стычки переросли в настоящую войну между чёрными и белыми магами, которая продолжалась с попеременным успехом, то чёрные побеждали, то белые брали вверх. Так продолжалось до той поры, пока не остались горстки тех и других. Вот тогда люди и поставили свою точку в этой войне, именно они понесли в ней самые большие разрушения и потери. Люди стали учинять самосуд прямо на месте, даже просто заподозрив прохожего в колдовстве. Они не разбирали белых и чёрных магов, казнили всех подряд, выжили только те маги, которые были особо осторожны и затаились. Тогда — то и вышел указ о запрете магии и колдовства. Больше ста лет прошло, а люди до сих пор боятся магов и доносят на любого подозрительного человека.

— Зачем же ты занялся таким опасным делом?

— Мне нравиться учиться магии. — Тиллиус встрепенулся. — Я занимаюсь только белой магией, вы не думайте! Я никогда не принесу зла своей деятельностью.

— Не зарекайся. — остудила его Света.

Я была согласна с подругой.

— Я мало в этом разбираюсь, но колдовство — вещь опасная и тонкая, надо быть очень осторожным при его использовании.

— Учитель тоже так говорит.

— Давно ты у него обучаешься?

— С десяти лет. Но моё обучение ещё не закончилось.

— А когда закончится? — поинтересовалась Света.

— Это учителю решать. Всё зависит от способностей и старания ученика.

— Я бы тоже так хотела. — Светка душераздирающе зевнула.

— Свет, ты чего спать не ложишься? — спросила я у неё.

— А она боится, что волк Рик её спящую слопает. — усмехнулся Лекс.

Оборотень оставил нас, как только солнце стало садиться за горизонт и сейчас мы не знали где он.

Лекс продолжал насмехаться над моей подругой.

— Не дрейфь, он же сказал, что гоблинов не ест.

— Надеюсь, что он ест кентавров! — огрызнулась Света.

Я сочла благоразумным вмешаться, пока не поздно.

— Света, ты ложись, мы посторожим.

— Как же, всё равно заснёте, а потом найдут поутру наши белые косточки. — ворчала Света, поудобнее укладываясь возле костра.

Она ещё несколько минут что-то бормотала в этом роде, но вскоре заснула, распластав уши по земле.

— Вообще — то она хорошая. — сказала я, имея ввиду Свету. — Мы дружим несколько лет, я её хорошо знаю. Она добрая и совсем не вредная.

— Ты это про кого, я не понял? — недоумённо спросил Лекс.

— Про Свету. — вздохнула я. — Жаль, что у вас сложилось не верное впечатление о ней.

— Ну это только её вина. — заметил кентавр.

— Да знаю я, знаю. Но представь себя на её месте. Оказаться в теле неизвестного малосимпатичного существа и не знать, вернёшься ли когда-нибудь в свой прежний облик. Подозреваю, что в такой ситуации я бы вела себя ещё хуже.

— Да, ей не повезло. — согласился Тиллиус.

— Она заслуживает хотя бы немного сочувствия. — я выразительно посмотрела на Лекса.

Он отвёл глаза и промолчал. На время вокруг костра воцарилась тишина. Возле Светы уже бесшумно спал гном. Мы тоже стали потихоньку укладываться. Естественно, никто и не подумал сторожить, слова гоблинши в расчёт не воспринимались. Лекс подкинул в огонь побольше собранных нами веточек, чтобы костёр не погас, и мы легли спать.

Утром мы проснулись целыми и невредимыми, и все косточки были при нас. Через некоторое время к нам присоединился Рик. Первое, что мы ощутили — это голод, по этой причине не мешкая, мы собрались в путь-дорогу и через несколько часов были у ворот города, решив насчёт еды и денег сориентироваться на месте.