Глава 3

Наша гостиная располагалась на первом этаже. Центр комнаты украшал огромный шерстяной ковер песочного цвета с каким-то орнаментом, выполненном в черных тонах. Вокруг ковра были расставлены три темно бежевых дивана и два кресла между ними. В глубине зала под балконом второго этажа притаился камин. Огонь в нем был настоящим, поддерживался искусственными дровами. Перед камином всегда был расстелен еще один небольшой ковер. При желании, на нем смогло бы разместиться человек пять. Эта часть комнаты была моей любимой. Особенно удобно было читать книги, растянувшись перед камином. Остальное пространство было отдано всяким комодам, полкам со статуэтками и фотографиями, а также зеленым растениям. В общем, ничего лишнего.

Когда я спустился в гостиную, все уже были в сборе. Отец с матерью и братьями о чем-то беседовали с Джошуа и Гарриет. Я быстро огляделся: Елены нигде не было. Сердце остановилось.

— А, вот и Лайо! — воскликнула мама. — Ну, здравствуй сыночек. Мы тебя ждали.

Все в один момент повернулись ко мне. Отец улыбнулся и кивнул. Братья недовольно отвели глаза, а Джошуа подмигнул. Гарриет продолжала что-то говорить, не обращая на меня внимания.

— Я вижу, что опоздал. Извините, — громко сказал я.

— Елена тоже опаздывает. Наверное, залечивает раны, — съязвил Джошуа.

Я присоединился к кампании.

— Так Вы, Джошуа представляете знаменитую семью Маден, — продолжил отец. — Биотехнологии — это золотая жила сегодня, особенно, если вся семья работает вместе.

— Да, это прибыльное дело. Но я всегда хотел стать биотехнологом.

— А Ваша сестра, Елена, чем занимается она? — спросила мама.

— Она главный координатор по части международных взаимодействий. Ее превосходное знание языков и познания в самых разнообразных научных сферах не раз обеспечивали нашей семье надежные связи.

— Она очень одаренная, Ваша Елена, — усмехнулся отец.

— Вы даже не представляете, насколько! — ответил Джошуа. Он перевел взгляд на лестницу и улыбнулся:

— А вот и та, о которой мы только что говорили. Мы уже заждались.

Я задержал дыхание и обернулся. Тонкая, стройная, она спускалась по лестнице. Елена снова выбрала черный цвет. Это был странный наряд, но, в то же время, изысканный. Волосы убраны под плотный капюшон, плавно переходящий на шее в кофту, очевидным продолжением которой были плотные штаны. Поверх них Елена надела юбку-карандаш, длиной чуть ниже колена. Пояс и пряжка были выполнены в золотом цвете. На ногах — уже полюбившиеся мне сапоги. На руках — тонкие перчатки. Поверх перчаток на левую руку она надела золотые часы. На правой руке красовалось огромное золотое кольцо, украшенное бриллиантами. Завершало картину ожерелье на шее, ниспадающее на грудь.

— Извините за опоздание, — мягко произнесла Елена.

Мое сердце вновь начало биться. Я не мог оторваться от нее. Все замолкли. Казалось, они готовы преклониться перед ее совершенством. Она подошла к нам и улыбнулась. Она ни разу не посмотрела на меня, даже мельком. Мои руки онемели, а горло свело. "Неужели все настолько плохо?"

— Здравствуйте, Елена, — поприветствовал ее отец. — Меня зовут Элмар Эсте, я отец Гарриет, а это моя жена, Ита, и сыновья: Лайо, Роберт и Александр, — отец протянул и пожал Елене руку.

— Очень приятно! — ответила Елена. — С Лайо мы уже знакомы.

Она посмотрела на меня и быстро перевела взгляд на маму. В это мгновение я был горд своими родными. Ни одного вопросительного жеста, ни одного замечания, вообще ничего по поводу ее человеческой природы. Как будто никто и не заметил ее бездонных карих глаз.

— Мы как раз говорили о Ваших талантах, — продолжил отец.

— Думаю, Джош склонен немного преувеличивать, — вежливо заметила Елена.

Тут в разговор вступил Александр:

— Это правда, что вы владеете триннадцатью языками, включая совершенное знание нордического?

— Да, я люблю языки, — ответила Елена, — тем более, что их изучение дается мне очень легко.

— А чем еще вы увлекаетесь? — поинтересовался Александр.

— Многим. Музыка, я играю на фортепиано и скрипке, единоборства, древние языки, биотехнологии, — в общем, всем понемногу.

— Удивительно, — заключил Александр. А образование у Вас есть?

— Александр! — я буквально выкрикнул его имя.

Все потупили взор.

— А что такого я спросил? — с недоумением заявил брат.

— Это бестактно, — пояснил ему я.

— Все в порядке, — улыбнулась Елена, — действительно, что тут такого?

Ее великодушия хватило, чтобы обратить его невежество в шутку. Все прекрасно поняли, что такого вопроса не возникло, если бы Елена была сверхновой. Но она была человеком, и Александру стало интересно, смогла ли она получить образование. В этот момент мне вновь стало стыдно, теперь уже за брата. Хоть ему и 18 лет, но манерам еще учиться и учиться.

— Я окончила Евразийский Университет в прошлом году, досрочно. Из предложенных мест работы, решила принять предложение отца. Мне 23 года и я одна из немногих представителей человечества, у которых есть диплом Университета.

— Ты уникальна, — добавил Джошуа.

Такое внимание, казалось, совсем не смутило ее.

— А Вы когда-нибудь общались с нордами? — разрядил обстановку отец.

— Да, я побывала в восьми мирах, включая планету Ория. Норды очень милые существа. В отличие от людей, они всегда открыто выражают свои эмоции и отношение к происходящему.

— А они такие же, как на проекциях? — вдруг спросил Роберт.

— Немного красивее. Проекция не способна передать бархатистость их кожи.

Норды были особыми представителями Вселенной. Они единственные были похожи на людей. По сути, те же люди, только с синей кожей и черными глазами. Нордический по праву считали самым трудным для изучения языком среди тридцати двух галактик. Дело в том, что одних времен в нем тридцать шесть, и напрочь отсутствуют слова синонимы. У каждого слова одно единственное значение. Кроме того, при разговоре необходимо языком жестов дублировать речь, соблюдая, таким образом, их традицию общения.

Елена продолжала:

— На ощупь их кожа похожа на замшу, такая же мягкая и шершавая.

Все в комнате засмеялись. Не смеялся только я, мне было больно от одной только мысли, что она больше не смотрит на меня. Я чувствовал себя изгоем в этом кругу, отверженным и ненужным. Блуждая в своих мыслях, терзаясь ее безразличием, я незаметно отошел от этой шумной компании.

Я направился туда, где меня практически не должно было быть видно — к камину. Я присел на любимый ковер и стал смотреть на огонь. Я слышал их разговор, как она смеялась, общаясь с моими родными, как задавала вопросы, восхищалась. Ком подступил к горлу, он не давал воздуху свободно проникать в легкие. Руки совсем обледенели, и я протянул их к огню.

Вдруг меня окликнула мама:

— Лайо, сынок, присоединяйся к нам, мы собираемся выпить чаю.

Я не обернулся в их сторону, чтобы не видеть Елену. Было слышно, как они рассаживаются по диванам, и Джошуа что-то оживленно рассказывает.

— Спасибо, мама, я не хочу.

— Но, Лайо, это твой любимый, с мятой и бергамотом.

— Нет, спасибо, мама, может быть позже.

— С тобой все в порядке?

— Да, мама, я скоро присоединюсь к Вам.

Обстановка стала домашней. Все перешли на "ты" и я понял, что мое присутствие там совсем не обязательно.

Руки все еще были холодными, я не чувствовал ни их, ни своего тела, ничего. Я не хотел идти к ним, хотя элементарные нормы приличия требовали этого от меня. "Может, никто не заметит моего отсутствия? Кажется, принесли чай и легкие закуски. Да, звенят чашки и Джошуа уже начал восторгаться этим причудливым сочетанием бергамота и мяты."

Все опять принялись что-то обсуждать. Отец увлеченно вступил в разговор. Ее не было слышно. Очевидно, она устала от внимания и просто улыбалась.

— Лайо?

Я оглянулся и обомлел. Внутри все в который раз перевернулось. Передо мной стояла Елена, держа в руках два блюдца с кружками чая в руках.

— Я не помешаю?

Я буквально подскочил с места.

— Нет, конечно, присаживайтесь, давайте я возьму чашки.

Она аккуратно передала мне оба блюдца и присела на ковер. Я поставил чай на пол и опустился рядом с ней.

— Ваша мама сказала, что это Ваш любимый чай. И Вы тут совсем один. Греете руки. Я подумала, что горячий чай будет кстати.

Я не мог отвести от нее взгляд. Радость переполняла меня. Улыбка не сходила с моего лица. Она смущалась, говорила неуверенно, тихо, обрывая фразы и недоговаривая. Это выглядело так странно, но, одновременно, и очень трогательно.

— Давайте перейдем на "ты", — неожиданно предложил я.

— Я только "за", — ответила она.

Я подал ей блюдце с кружечкой.

— Спасибо, — поблагодарила Елена и перехватила его пальцами, невольно прикоснувшись к моей ледяной руке.

— У тебя замерзли руки, даже через перчатку чувствуется.

— Иногда такое бывает. Сосуды сужаются.

Я взял свою кружку и сделал глоток. Она последовала моему примеру.

— Очень необычный чай. Горячий, терпкий, освежающий и…

Она снова не договорила. Я повернулся и стал смотреть на нее, не отводя глаз. Я чувствовал, как дрожь пробегает по ее телу.

— Почему ты не смотришь на меня? — выпалил я, сам от себя не ожидая, чем явно обескуражил ее.

Она повернулась ко мне и, наконец, наши глаза встретились. Стало трудно дышать, волны тепла разлились по всему телу. Я замер. Она не знала, что ответить. Вдруг, резко съежившись, она поставила чашку и попыталась встать со словами:

— Наверное, лучше вернуться к ос…

Она не успела договорить, потому что я приподнялся, схватил ее за руки и легким движением вернул на место.

— Пожалуйста, не убегай от меня, — тихо произнес я.

В эту просьбу я вложил всю нежность, что была во мне. Ее руки остались в моих, и она не попыталась их забрать.

— Прости меня, я не знаю, что со мной происходит, — искал оправдания я.

Она ничего не ответила, просто улыбнулась. Я спокойно освободил ее ладони и повернулся к камину. В этот момент я чувствовал себя таким уязвимым. Меньше всего я хотел обидеть ее, но мое нетерпение все время подводило меня.

— Если хочешь, мы можем просто молча посидеть здесь, — предложила она.

Я повернулся к ней: она все еще смотрела на меня.

— Спасибо, Елена.

Едва заметная улыбка мелькнула на ее лице.

Я не знаю, как долго мы сидели вот так. Постепенно мне стало легче. Руки согрелись, сердце забилось ровно, самообладание вернулось ко мне. Внезапно я прервал тишину:

— Хочешь, я расскажу тебе историю нашей семьи со своими комментариями? — спросил ее я.

— Очень хочу.

— Тогда слушай. Предки утверждали, что наш род стал известным еще в 17 веке в Италии. Однако, поскольку документального подтверждения этому факту нет, начну я свой рассказ с Джоржа Эсте, моего пра-, пра-, и так далее, дедушки. Он работал в США в клинике, специализирующейся на генетических аномалиях и возглавлял одну из ее исследовательских лабораторий. Приблизительно в 2018 году дедушку обязали заниматься всеми пациентами с бесплодием.

— Они проходили генетическое обследование? — спросила Елена.

— Да. В то время эти пары должны были быть проконсультированы генетиками. Итак, дедушка занялся рутинной работой: он искал известные аномалии в геноме бесплодных людей. И дедушка нашел, только вот аномалия была неизвестной: у довольно большой группы обследованных он обнаружил особую группу генов, которые не встречал у большинства людей. Других дефектов и заболеваний, способных вызвать бесплодие, у этой группы пациентов не выявили. Дедушка решил поговорить лично с этими людьми, чтобы составить их родословную. В процессе общения с ними он заметил особые, общие для всех этих бесплодных признаки. Я думаю, ты уже догадалась какие? — спросил я.

— Высокий рост, темные волосы, светлые глаза и "особые таланты"?

— Именно. И у всех у них была эта группа генов. Он опубликовал результаты своей работы в 2019 году и назвал для простоты все гены одним термином — "ген бесплодия". Дедуля искренне верил, что ген можно блокировать и тем самым вернуть несчастным фертильность, но ничего не выходило. И тут, о чудо! Одна из пациенток забеременела. Она в 2020 году родила мальчика, моего дедушку Майкла.

— И твой дед исследовал себя? — предположила Елена.

— Да, и угадай, что он нашел?

— "Ген бесплодия". Просто невероятно! — восхитилась она.

— Да, минус на минус вышел плюс. Именно в 2020 году дед Джорж основал известную тебе корпорацию "Генезис".

— "Развитие", в переводе, — заметила она. — Теперь только "Генезис" имеет право проводить все генетические исследования?

— Да, "Генезис" получила это право вместе с субсидиями от планеты Земля в 2150 году.

— Вот уже 100 лет, как только вы на Земле занимаетесь генетикой, — подытожила Елена.

— Видимо, в 2150 кто-то получил большую взятку, чтобы закон прошел.

— Я думаю, Лайо, что не только в деньгах было дело. Чтобы такой закон принять, очень многие должны были быть лично заинтересованы в нем. Это ведь не голосование отдельно взятой страны, это решение целой планеты.

— Скорее всего, ты права. Сейчас мой отец по кровному праву входит в состав совета директоров "Генезиса". Всего в совете тридцать два представителя.

— Они все твои родственники?

— Нет, родственников только девять, включая отца. Остальные попали туда другими, окольными путями.

— И ты тоже попадешь туда в свое время?

— Да, если захочу.

— А сейчас ты что, не хочешь?

— Нет, не хочу такой ответственности.

Мы оба засмеялись. Я обернулся посмотреть, что делают остальные и, убедившись, что мы никому не нужны, опять посмотрел на Елену. Она глубоко вздохнула.

— Я утомил тебя? Может пора пойти отдохнуть?

— Нет, я не уйду, пока не услышу окончание истории про твоего дедушку.

— Ну, хорошо. Только потом я провожу тебя до твоей комнаты, и ты пойдешь отдыхать.

— Хорошо, я принимаю твои условия.

— Отлично! Продолжим. В течение последующих 10 лет, то есть с 2020 по 2030 года такие же бесплодные, как мои дед и бабушка, нарожали кучу детей. И все дети унаследовали "ген бесплодия". И все они были, как ты понимаешь, особенными. Где-то в этот промежуток времени один репортер в своей статье назвал этих детей "сверхновыми". Так название и укоренилось в умах жителей Земли. А в 2050 году, то есть 200 лет назад, мой дедуля Джорж удостоился Нобелевской премии за свою теорию эволюции человечества. Вот такая история.

— Значит, когда-нибудь, такие, как я, просто исчезнут? Ведь мы — несовершенная ветвь, — с грустью в голосе прошептала Елена.

Я искренне удивился ее утверждению:

— Нет, конечно, нет! Ведь млекопитающие и земноводные, и рыбы не исчезли? Так же и люди не исчезнут.

— В этом я с тобой не согласна. Сильный всегда побеждает слабого, этим он зарабатывает право на дальнейшее существование. Человечество более слабый вид, чем сверхновые, рано или поздно мы проиграем схватку за право на жизнь.

Я молчал. Тяжело было осознавать, что она права. Странно это, ведь мы — высшие существа на Земле, обладаем разумом, социумом, а, в конечном счете, мы все те же животные, прогнувшиеся под давлением закона эволюции.

— Теперь, я думаю, тебе пора идти отдыхать, — подытожил я.

Елена снова глубоко вздохнула.

— Пойдем?

Она утвердительно покачала головой в ответ.

Я проводил ее до дверей гостевой комнаты.

— Спокойной ночи, — чуть слышно прошептал я.

Она не спешила уходить, как будто что-то еще не успела мне сказать.

— Лайо, — она тяжело вздохнула, — я не смотрела на тебя, потому что боялась. Мне кажется, что я теряю себя, когда ты на меня смотришь…

Я оторопел. Было видно, что признание далось ей не легко. Но это самое лучшее, что я мог сегодня от нее услышать. Я поднял глаза: сначала она смотрела в пол, а затем перевела взгляд на меня. Ее дыхание участилось. Я не знал, что сказать или сделать. Я и так сегодня уже достаточно натворил. Нельзя ее пугать, всему свое время.

— Завтра твой черед рассказывать семейные истории, — шепотом пробормотал я.

Кончики ее губ немного приподнялись, обнажая улыбку:

— Хорошо. Спокойной ночи, Лайо.

Она зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Той ночью я практически не спал.