"Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег Николаевич)

ГЛАВА 8.

Вы никогда не разговаривали с мёртвым человеком?

Вот так, наяву, стоя рядом около зелёной аллеи? Не с умершим мёртвым, что неизбежно, а с погибшим мёртвым? С тринадцатилетней девочкой, которой осталось жить пять дней?

И вы знаете, что ей осталось пять дней.

От этого не спрячешь голову под одеяло, как от страшного сна. Не отговоришься тем, что она всё равно давно погибла, что вокруг — лето 2001 года.

Три часа назад было лето 1964. И она — ЖИВАЯ! — приглашала тебя приезжать ещё на какие-то «дубки», обещая посодействовать в налаживании контактов с местными мальчишками. Вот сейчас выйти из дому, добраться до того дуба — и опять будет 64-й! Так значит, она ЖИВА?! И ещё только ДОЛЖНА умереть?!

И ты про это знаешь.

Интересно, как это может произойти? Как в «Назад в будущее» — начнёшь слабеть, становиться прозрачным, а потом растаешь?! Вот жуть-то… Нет, погоди, Олег, ты про что это думаешь?!

В сто первый раз вертанувшись на мокрой от пота раскладушке, Олег сел. Стараясь ступать как можно тише, подошёл к двери и выбрался в относительную ночную прохладу, где устроился на крыльце. Оба кавказца гоняли по лесу, в конюшне тихо пофыркивали и переступали кони. Нет деревни. Нет школы. Нет девчонки. Было — давно. Прошло. Так сложилась жизнь. Он, Олег, ничего плохого не делал. Надо просто больше туда не соваться, и всё тут. А там — пройдёт пять дней, и…

И он ночью будет спать. Спокойно спать в то время, когда Валька умрёт. И её мама умрёт. И что с того, что они уже умерли? Несколько часов назад он, Олег, видел их и они были живы.

— Ой блин!… — простонал Олег любимое присловье всех попавших в затруднительное положение мальчишек и сплюнул в траву.

Дети, особенно подростки, часто завидуют взрослым и обижаются на них — вот, мол, отдают распоряжения, и всё. Распоряжаться и я бы не хуже смог, а вы попробуйте-ка выполнять, это в сто раз труднее! А на самом деле — до чего тяжело, мучительно тяжело принимать решения. В сто раз тяжелее, чем выполнять. Конечно, если ты честный человек. Мерзавцу, тому и правда и решать легко тоже — главное, себя не обойти, себе не навредить, а остальное катись по указанному на заборе адресу…

Но он-то, Олег, не мерзавец.

Итак — никакое не параллельное пространство. Прошлое, в котором он, Олег, очень силён, потому что знает то, чего не знают живущие там люди. И он БУДЕТ действовать! Может, ещё и ничего не случится с ним, если он спасёт Кривощаповых. В самом-то деле, они же не Гитлер и не Сталин. К моменту их смерти Семёновы уже вообще в Воронеж переехали, как может отразиться на нём, на Олеге, происходящее в Марфинке?!

Это здравое соображение, почему-то раньше не приходившее Олегу в голову, его успокоило. Снова вернулось ощущение необычайного приключения, и Олег стал деловито вспоминать, что же он вообще знает от 1964 годе?

Выяснилось, что почти ничего. Страной вроде бы управлял Брежнев… Владимир Ильич? Нет, стоп, это Ленин Владимир Ильич, а Брежнев — другой, но тоже Ильич. В 61-м полетел в космос Гагарин, и в том же году была денежная реформа. Кстати, старых денег у Князя полная шкатулка — старая тоже, вся резная… Войны какие-то шли. Кажется, во Вьетнаме шла. И ещё вроде на Кубе чуть ядерная не началась — Олег вспомнил одну из передач «Как это было». Точно, на Кубе. А вообще Советский Союз был крутым государством — его все боялись. Олегу вспомнилось ещё, как он видел хронику — Брежнев стучал по трибуне ботинком и кричал на американцев: «Мы вас похороним!» Нет, не Брежнев, а Хрущёв, но всё равно где-то в это время. Ещё все мечтали про космос и коммунизм. Армия была очень престижной. О! Ещё Олимпиада в Токио была в этом году. Или будет? Блин, запутался… Ещё все боялись, что будет война, даже присловье такое бытовало: «Лишь бы войны не было!»

Олег вздохнул. Да, знания были не особенно и солидными, зря он губки раскатал. Ну и ладно, в конце концов, он же там не будет вести беседы по международному положению! Его дело — другое. Итак, главное — предотвратить несчастный случай на дороге. А дальше — выяснить, был ли это на самом деле несчастный случай. Несмотря ни на что, Олег был уверен, что вся эта история с пьяным шофёром — «заказ» злокозненного председателя, убравшего соперницу по предвыборной борьбе. Очень даже просто! А эти тогдашние — они как средневековые, ни фига в таких делах не секут. Значит, потом нужно выяснить подробности и сделать так,чтобы впредь опасности со стороны Изота Моржика не существовало. Правда, не совсем ясно, как это на практике будет выглядеть. Но это потом.

И ещё — до чего же здорово будет посмотреть на тогдашнюю жизнь! Поближе познакомиться. Такого классного приключения ещё ни у кого не бывало! А вот интересно — как вообще появился этот проход между временами? Вырос вместе с дубом, что ли?…

…Когда Князь ещё затемно поднялся и вышел на улицу, он обнаружил Олега спящим прямо на крыльце. Мальчишка свернулся на ступеньке и улыбался во сне во весь рот — очевидно, ему снилось что-то хорошее…

…На этот раз Олег с утра никуда не поехал, объяснив Князю, что хочет побывать в Марфинке. Старый егерь не обиделся, а наоборот — словно бы даже обрадовался:

— Съезди, — кивнул он, — а то всё сидишь со мной, так и одичать недолго! Вторая неделя идёт…

Едва Князь выехал со двора, как Олег предпринял налёт на шкатулку. Он никогда раньше не видел вблизи старинных денег — не интересовался, хотя старик в первый же вечер показывал шкатулку и говорил про них. Встав коленями на стул, Олег опустошил ящичек и начал увлечённо раскладывать купюры по номиналам. Теперь это была не просто бумага, никому, кроме филателистов, не интересная. Она внезапно обрела стоимость — и немалую! Мама рассказывала, что в те времена и у взрослых людей свободных денег почти не было. Но он, Олег, как говорят разведчики, легендирован сыном работников торгпредства за рубежом — у него, наверное, может быть немало денег. Олег вовсе не был жадным или высокомерным, но мысль, что можно будет похвастать, всё-таки оказалась приятной.

Купюры оказались меньше современных, какие-то смешные из-за этого, словно «деньги» в «Монополии». Рубль — жёлто-коричневый, трёшка — зелёная, пятёрка — синяя. На красной десятке, фиолетовой двацатипятирублёвке, зелёной пятидесятирублёвке и коричневой сотне были профили Ленина, водяные знаки тоже состояли из портретов Ленина и пятиконечных звёзд. Монетки были медные — копейка, две, три, пять — и из какого-то светлого металла — десять, пятнадцать, двадцать, полтинник. Нашлись и два металлических рубля — тоже с ленинскими профилями. При внимательном рассмотрении Олег обнаружил на металлических монетах даты выпуска и тщательно отложил выпущенные позже 64-го года — не хватало ещё, чтобы его обвинили в том, что он делает фальшивые деньги! Вообще денег было больше семисот рублей — зачем их хранил Князь, неизвестно, между прочим, в той же шкатулке оказались и ещё более старые деньги, вплоть до царских начала ХХ века! Рассматривать их оказалось неожиданно интересно, но Олег с сожалением оторвался от этого занятия, сгрёб немногочисленную «годную» мелочь и после коротких раздумий отобрал сотенную, пятидесятирублёвку, две двадцатипятирублёвки, по три десятки, пятёрки и трёшки и шесть рублёвок. Двести шестьдесят с копейками. Олег знал, что это две хороших зарплаты взрослого человека в то время и чувствовал себя богачом.

Подумав ещё, Олег взял и один из ножей Князя — не те, что висели на стене рядом с ружьями, а из ящика, где хранились охотничьи припасы — там лежали полдесятка клинков, и Олег выбрал новенький военный «оборотень» — раскладной, с разными прибамбасами вроде открывалки и гвоздодёра. Подумав, мальчишка закрепил ножны, расширив ремешок, на правой ноге, над щиколоткой, и опустил штанину джинсов. Как она их обозвала? «Техасы»? Олег покрутил ногой — не мешает. Конечно, сразу не достанешь, но и незаметно… ТАМ, в 64-м, лето не такое жаркое, и Олег оделся, как в прошлый раз, только вместо привычных кроссовок, чтобы не возникало вопросов, надел старые кеды, которые привёз с собой, чтобы ходить по дому. Правда, с тех пор он их так и не доставал, предпочитая ходить босиком, но вот — пригодились. Деньги Олег убрал в карманы ковбойки: сотенную и полусотню — в один, все остальные — в другой.

Вот теперь он готов. Итак — вперёд, в прошлое!