«НАЙДИТЕ МОЕГО СЫНА…»

С дня на день Петр откладывал свое знакомство с Володькиными родителями. Все надеялся разыскать Володьку и принести в дом добрую весть.

Но наконец понял, что медлить больше нельзя. Как раз была суббота, и Петр был уверен, что застанет отца с матерью дома.

Дверь Петру открыли так быстро, словно его прихода с нетерпением ждали. Увидев Петра, невысокий худой мужчина в мешковатом пиджаке поморщился. Он, как видно, ждал кого-то другого.

— Я новый инспектор детской комнаты милиции, — представился Петр.

— Володю нашли! — радостно воскликнула светловолосая женщина, появляясь за спиной мужчины.

— Нет еще, но найдем, обязательно найдем, — как можно бодрее произнес Петр.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила мать и засуетилась: — Извините, я сейчас…

— Проходите, — без особой охоты произнес отец.

Петр вошел в комнату, огляделся. Наверное, недавно здесь был ремонт, потому что стены сверкали свежей краской. Нарядный полированный сервант, алевшая новенькой обивкой широкая тахта. В углу скромно примостилась книжная полка. Петр обратил внимание, что в основном она заполнена изрядно потрепанными научно-популярными книжками.

— Вот пришел познакомиться с вами, с родителями Володи, значит, — сказал Петр.

— Да, мы и есть родители, к несчастью, — невесело проговорил Прокопенко-старший, приглашая Петра сесть.

— Отчего же так — к несчастью? — и Петр уверенно добавил: — Володю найдем, и все будет хорошо.

— Вы еще человек молодой, — усмехнулся Прокопенко. — Погодите, станете отцом, другое запоете… Конечно, если такого сыночка заимеете.

Вошла мать. Протянув Петру руку, представилась:

— Екатерина Антоновна. А это отец Володи, Иван Петрович.

— Очень приятно, Устинович, — Петр поднялся со стула, пожал обоим руки.

— Сейчас чай пить будем, — сказала Екатерина Антоновна и принялась расставлять на столе чашки.

— Если б вы знали, сколько он нам нервов и крови попортил, — вздохнул отец.

Екатерина Антоновна разлила чай, пригласила Петра:

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Петр придвинулся к столу, взял чашку, отпил.

— Ну, теперь его за такое дело упекут, конечно, в тюрьму, — вновь заговорил Прокопенко-старший. — Там он спутается с настоящими бандитами и выйдет на волю законченным преступником.

— Да что вы его раньше времени хороните? — возразил Петр. — Ему и четырнадцати нет…

Чашка в руке отца задрожала.

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — мягко сказал Петр. — Извините меня…

— А я не волнуюсь, — ответил тот. — С чего вы взяли? — И торопливо спрятал руки под стол.

Наступило неловкое молчание.

— Может, еще чашку? — предложила Екатерина Антоновна.

— Не откажусь, — согласился Петр. — Я вот совсем не знаю вашего сына. Каков он? Что его интересует? Какие книжки читает?

— Читает там что-то, — пожал отец плечами. — Да ведь я его почти не вижу. Я маляр, вкалываю с утра до ночи. И в выходные работаю.

— А как вы думаете, почему Володя убежал? — спросил Петр.

— А мы и сами не знаем, — пригорюнилась мать. — Я Володю даже к старцу водила…

— Какому старцу? — удивился Петр.

— Катерина, — строго сказал отец. — Зачем всякую ерунду рассказывать инспектору?

— Какая же это ерунда? — обиделась Екатерина Антоновна. — Ведь надо было узнать, что с ним происходит.

— Чепуха, бабские забабоны, — отрезал Прокопенко.

Мать не стала перечить, затихла.

В дверь позвонили, и Иван Петрович пошел открывать. Через минуту вернулся.

— Катерина, я на работу, — хмуро объявил он и выжидательно поглядел на Петра.

— Как что-нибудь узнаем о вашем сыне, немедленно сообщу, — пообещал Петр отцу.

Тот молча кивнул и, ссутулившись, вышел.

— Вы про старца говорить начали… — напомнил матери Петр.

— Святой старец, — она застенчиво улыбнулась. — Вы не подумайте, пожалуйста, что я верующая или баптистка какая. Но когда он осенью убежал в Чернигов, я не на шутку испугалась. Спрашиваю, чего ты бегаешь, чем тебе дома плохо? А он молчит. Раньше Володя мне все рассказывал, делился со мной, а теперь — ни слова. Ну, мне одна женщина на работе посоветовала: «Нечистая сила в нем бродит, своди его к старцу».

Екатерина Антоновна замолкла. Перед Петром сидела усталая женщина с добрым ласковым взглядом. На мгновение Петру даже показалось, что перед ним его мать.

— И что, помог старец? — спросил Петр.

Екатерина Антоновна покачала головой.

— Володька все испортил. Когда пришли к старцу, у него там на плитке кастрюля стояла, а в ней что-то булькало. Старец водил над кастрюлей руками и бормотал непонятные слова. Володька принюхался да как ляпнет: «Что, дядя, химичишь? Брось людям головы морочить. Пошел бы лучше на завод вкалывать». Тут старец взревел, вскочил, чуть кастрюлю свою не перевернул. Нас с Володькой словно ветром сдуло. Бежим, а старец орет не своим голосом. Мне-то сперва со страху почудилось, что старец божие проклятия на наши головы призывает, а он нам вдогонку такие, извините, слова посылал…

Мать только руками всплеснула.

Не удержавшись, Петр расхохотался.

— Да и то правда, — заулыбалась и мать. — Поглядели бы на того старца. Здоровущий такой мужик.

Мать Володи словно преобразилась. Перед Петром сидела еще совсем молодая с добрыми глазами женщина.

— До вас там женщина была, — сказала мать и махнула рукой. — Своего будет иметь и на чужих поласковее поглядит.

— Спасибо за чай, — сказал Петр, подымаясь. — А с кем ваш сын дружит?

— Самый близкий дружок его — Вася Семенков, — ответила Екатерина Антоновна.

— А когда этот Семенков последний раз к вам приходил? — Петр сделал пометку в блокноте.

— Да на следующее утро, как Володя исчез, — вздохнула мать. — Я пристала к Васе с расспросами, а он твердит, что ничего не знает… Никто ничего не знает…

Прощаясь с Петром, Екатерина Антоновна тихо попросила:

— Найдите моего сына…

Петр поспешил домой. Ему необходимо было поскорее поделиться тем, что он увидел и узнал. А лучшего советчика, чем мать, у Петра в жизни не было.

Не успел Петр притворить за собой дверь, как услышал из комнаты голос матери:

— И только в два часа ночи вконец измученный, но счастливый инспектор возвратился домой.

— Мама, ты не смейся, — вбегая в комнату, воскликнул Петр, — у меня действительно интересное дело, — и во всех подробностях поведал о своем посещении родителей Володи Прокопенко.

— Отец и мать надеются, что только я смогу отыскать их сына, — с наивной гордостью закончил он свой рассказ.

Мать покачала седой головой.

— Потому и надеются, что не знают, какой ты еще у меня зеленый милиционер.

— Мама, ты не веришь, что я справлюсь с этим делом? — Петр уже серьезно смотрел матери в глаза.

— Верю, что справишься, но ты всегда должен помнить, что все это не игра, а жизнь, — также серьезно ответила мать.

— Я понимаю их горе, — продолжала она. — Ужасно, когда сын убегает из родного дома. Но ведь в побеге и их вина есть. Все это не так просто. Ладно, — решительно закончила мать и взлохматила шевелюру сыну. — Пошли обедать, а то ведь от голодного детектива и беглецу легче убежать.

Петр облегченно рассмеялся.

За столом мать неожиданно сказала:

— По-моему, тебе пора браться за учебники.

Уплетая борщ, Петр попробовал возразить:

— Мама, мне ни за что не подготовиться в этом году. Не успею просто. Знаешь, на морских сквозняках все выдуло из головы. И потом — работа.

— Ну и что? — строго сказала мать. — Если хорошо организовать день, все можно успеть. Мне ведь было не легче. После того как от них ушел отец, мать осталась с Сашей и Петром. И растила их, и училась в институте. И всегда была веселой, энергичной. Теперь Сашка инженер, уехал на стройку в Сибирь.

— Неужели ты забыл о своей мечте? — спросила мать.

Петр покачал головой. Как он может забыть? Еще мальчишкой больше всего любил глазеть на паровозы. И мечтал: «Вырасту, буду строить тепловозы, электровозы. Самые быстрые, самые сильные…»

Неожиданно пришла мысль: «А ведь на каком-нибудь поезде катит сейчас Володька Прокопенко? Куда едет? Или, может, приехал? Где он?»