"Встреча на балу" - читать интересную книгу автора (Бирс Джейн)

10

Купив билет на парижский поезд, Корт расположился у окна. Огни ночного Антверпена остались позади, сменившись деревнями, отдельно стоящими усадьбами и темными перелесками. Превозмогая усталость, ван Рой пытался обдумать все, что сделал за последние несколько часов.

«Пьянящая Роза» помещена в безопасное место, но есть риск, что она попадет в чужие руки. Чтобы сохранить бриллиант, ему придется заплатить цену, превышающую любую сумму, предложенную на аукционе.

Корт никогда не думал о своем богатстве. В самом деле, другие члены его семьи и более дальние родственники из семейства ван Роев обладали гораздо большими состояниями, чем он. Но Корт хорошо разбирался в искусстве и с успехом пользовался своими знаниями. Он собрал небольшую коллекцию полотен и скульптур, восхищавшую одних и заставлявшую других испытывать зависть.

Но стоит ли бриллиант того, чтобы пожертвовать всем остальным? Он мог бы расстаться со всем своим состоянием, но только по одной причине – ради Джин.

В темноте за вагонным окном Корту померещилось лицо девушки. Он преклонялся перед бесстрашием Джин, ее хладнокровием в минуту опасности. Ее чувство юмора восхищало его, а от улыбки перехватывало дыхание.

Корт снова вернулся в воображении к тому моменту, когда впервые увидел Джин с «Пьянящей Розой» на темно-синем вечернем платье. Ван Рой вспомнил, что ощутил, когда заметил рядом с ней Депеска, и его сердце учащенно забилось. Если бы брошь оказалась на платье величественной престарелой дамы, то, вероятно, просто узнал бы украшение, но вряд ли испытал ту бурю чувств, что потрясла его в тот момент.

Стремительно выводя Джин из бального зала, он уже понимал, что его жизнь накрепко связана с этой девушкой. Он мог бы, конечно, уйти, заставить замолчать свое сердце и отложить любовь до другого случая. Но Джин была как раз той девушкой, какую он хотел бы видеть своей женой. Его жене необходимы железные нервы. А Джин отличалась удивительной выдержкой в минуты опасности.

И он любил ее.

В камине догорали последние угольки, изредка вспыхивая синими язычками пламени. Джин не хотелось покидать гостиную, хотя отец и его жена давно ушли. Держа в руках пустую чашку из-под кофе, девушка прислушивалась к завыванию ветра за окнами родного дома.

Джин знала, что в ее комнате холодно, поэтому ей вовсе не хотелось забираться в промерзшую постель. Зачем она сюда приехала? Почему позволила Корту вовлечь ее в эту безумную историю?

Девушка провела несколько часов в редакции местной газеты, выискивая сведения о своих предках, об их отъездах и возвращениях, крестинах, свадьбах и похоронах. Записав все, что удалось найти, в блокнот, Джин безнадежно покачала головой.

Зазвонил телефон, и Джин поспешила взять трубку быстрее, чем ответит отец из своей спальни.

– Барбур слушает, – ответила девушка, думая, что ее голос будет неожиданностью для абонента на другом конце провода.

– Джин? – донесся до нее голос Корта. – Ты дома? Все в порядке?

– Да, – Джин почувствовала волнение. – А ты?

– Я только что вернулся в Париж. Здесь сейчас рассвет.

– Ты у себя дома?

– Да, наконец-то. И камень в безопасности, в Антверпене. Аукцион во вторник вечером.

– Ну, слава Богу.

– Ты как?

– Здесь холодно, но отец и его жена стараются сделать все, чтобы мне было хорошо. Сегодня я была в газете и пыталась узнать что-нибудь о своей семье. Но ничего не обнаружила.

– Джин, пожалуйста, поищи еще, – попросил Корт.

– Конечно, – согласилась девушка. Легко ему было говорить! Он-то уже свою задачу выполнил – передал бриллиант на аукцион.

– Я назначил начальную цену, – сказал Корт, – когда все это кончится, у тебя будет столько денег, чтобы делать все, что захочешь.

– Действительно?

– Джин, сейчас я должен попрощаться. Я не спал со среды.

– Тогда приятных сновидений.

Повесив трубку, девушка увидела в дверях Ширли.

– Мне показалось, что был звонок, – сказала она, поплотнее запахивая халат.

– Это мой друг из Парижа, – начала было объяснять девушка, но Ширли прервала ее вопросом:

– Все нормально?

– Он хотел сообщить, что бриллиантовая брошь в безопасном месте.

– Ну вот и хорошо. Мне кажется, теперь ты можешь спокойно отдыхать, – казалось, Ширли заметила необычное возбуждение, охватившее Джин. – Может, тебе дать снотворное, чтобы ты могла уснуть?

– Я не привыкла к такому холоду, – тяжело вздохнула девушка, обхватив себя руками.

– Я найду тебе еще одеяло, – засуетилась Ширли.

Джин отнесла пустую чашку на кухню и пошла к себе в комнату. Ширли расправляла на ее постели большое шерстяное одеяло.

– Теперь тебе будет тепло, – стараясь говорить шепотом, заверила ее мачеха. – Это одеяло много лет служит нашей семье. Моя тетя… Джин, мне кажется, моя тетя может вспомнить кого-нибудь, кто знал твою бабушку, может быть, и прабабушку. Я спрошу, не согласится ли она, чтобы ты навестила ее в доме престарелых, где она сейчас живет.

– Это было бы прекрасно, – ответила Джин, с трудом подавляя зевоту.

– Спокойной ночи, дорогая, – ласково сказала Ширли и вышла из комнаты. Еле уловимый запах хвои, исходивший от старого одеяла, убаюкал девушку, она почувствовала себя в тепле и безопасности, ее перестали волновать шум ветра за окнами и нескончаемые размышления о Корте. Она спокойно уснула, впервые за всю неделю.

Ей снился Корт. Она чувствовала рядом его присутствие. Забыв обо всем на свете, они подчинились охватившей их страсти, не знавшей ни границ, ни установленных правил. Любовь во сне была так прекрасна, нежные слова так волнующи!

Настало утро. Джин изо всех сил пыталась сохранить приятное ощущение, оставшееся после сна. Но как только она выбралась из постели и ступила на холодный кафельный пол в ванной, все фантазии мгновенно испарились.

Старая леди была очень мила. Руки, покрытые синими прожилками, без устали двигались по поверхности пледа, прикрывавшего колени старушки. Она непрерывно покачивала головой, подчиняясь какому-то внутреннему ритму, и пыталась мысленно вернуться в давно прошедшие времена.

Джин читала имена, выписанные в редакции, и терпеливо ждала, что вспомнит старая женщина.

– Мог ли первый ребенок прабабушки быть… – Джин замялась. Девушка боялась, что рухнут все ее надежды, и немного стеснялась приветливой старушки. – Ты хочешь узнать, была ли у нее булочка в печке, когда она вернулась из Флориды? – спросила пожилая женщина, и хитрый огонек сверкнул в ее поблекших глазах. – Нет, дорогая, нет. Том Финней этого не потерпел бы. Он придерживался слишком строгих взглядов и не мог принять и воспитать чужого ребенка. Ну, вы понимаете, мужчины, за которыми водятся грешки, сами более терпимы к проступкам других. Но Том был не из таких.

Джин нахмурилась. Она нисколько не приблизилась к разгадке тайны «Пьянящей Розы», можно было с тем же успехом оставаться в Палм-Бич.

– О той весне ходило много всяких слухов, но я не могу припомнить, как это связано с вашей прабабушкой, – старая женщина пыталась извлечь из глубин слабеющей памяти что-нибудь важное, но, подумав, отрицательно покачала головой.

– Я, пожалуй, пойду, – заторопилась Джин, поднимаясь со стула, – не хочу вас утомлять. Может быть, зайду опять перед отъездом.

Вернувшись в город, Джин остановила машину около аптеки, чтобы купить полоскание для горла. Оплачивая покупку, сквозь стеклянную дверь она увидела полицейского, направляющегося в аптеку.

– Вот это да! – засмеялся Боб Коулмен. – Я все время думал, когда же мы встретимся, Джин. Слышал, что ты в городе. Вдруг вижу, ты ставишь на стоянку автомобиль отца.

– А, так ты меня преследовал, – шутливо обвинила его девушка, бросая в сумку таблетки от кашля.

– Ничего не поделаешь – привычка полицейского, я знаю, – оправдывался Боб. – Почему ты вдруг приехала?

– Личное дело, – ответила Джин, выходя на улицу.

– Понимаешь, я хочу поговорить с тобой, – объяснил Боб. – Пойдем со мной в участок. Перерыв кончился, и мне нужно отметиться.

– Я бы прошлась с тобой, – сказала девушка, – но у меня много дел.

– Ладно, пойдем, доставь удовольствие старому другу, – продолжал уговаривать Боб, засовывая руки в карманы темно-синей нейлоновой куртки.

Джин критически взглянула на бывшего приятеля. Когда-то она любила его, но потом все прошло. Впервые она засомневалась в своих чувствах, когда Боб объявил, что хочет стать полицейским.

– Что ты хочешь узнать? – спросила девушка.

– Что за проблемы у тебя возникли?

– Нет никаких проблем.

– Я как раз дежурил в участке, когда из Палм-Бич, из полиции, пришел запрос на тебя, – удивленно сказал Боб. – А через несколько дней тобой интересовался Интерпол! Ты ведь знаешь, в маленьком городке все всё обо всех знают. Все спрашивают меня, что мне известно…

– Это глупо. Мы расстались несколько лет назад. Ты женат?

– Нет. А ты замужем?

– Нет.

Им пришлось пережидать красный свет на перекрестке, чтобы перейти улицу.

– Как бы то ни было, похоже, что дела у тебя идут хорошо, – резюмировал Боб, дотрагиваясь до кожаного пальто Кики ван Рой.

– Мне его одолжили, – пожала плечами Джин.

– Конечно, – отведя взгляд, хмыкнул Боб.

– Интерпол не занимается пропажей кожаных пальто, – сообщила девушка, пытаясь проследить ход его мыслей.

– Это беда всех полицейских, Джин, – объяснил Боб, беря девушку под руку. В это время светофор переключился, и путь оказался свободен. – Начинаешь думать, как следователь. А человек, обладающий таким складом ума, добьется больших успехов в криминалистике.

– Это ты говоришь мне? – насмешливо спросила Джин.

Он кивнул.

– Мы имели два запроса о проверке сведений, связанных с твоей персоной. Мы ответили на оба запроса, что ты вне всяких подозрений. И вдруг ты появляешься здесь. Согласись, это кажется странным, – добавил Боб, понизив голос. – Ты скрываешься? Тебе нужна защита? Или ты совершила преступление?

– Ты, наверно, будешь долго смеяться, если узнаешь, что со мной случилось, – сказала Джин. – Я бы все объяснила, если бы только сама понимала что-нибудь во всей этой истории.

– А ты попробуй.

– Нет, только не здесь, – поежилась девушка. – Я, по-моему, простудилась. Еще в прошлое воскресенье плавала на яхте в Атлантическом океане, а сейчас мерзну здесь в Ойл-Сити.

– Пойдем в участок, там мы сможем поговорить. Сегодня нет никаких срочных дел, не исключено, что шеф поможет тебе.

Взглянув на Боба, Джин поняла, что он не собирается ее отпускать.

– Ладно, пусть будет по-твоему! Но только, чтобы объяснить тебе и всем, кого это волнует, почему мной заинтересовался Интерпол.

Девушка подождала, пока Боб откроет перед ней тяжелую дверь. Она боялась дотронуться до холодной ручки.

Коулмен провел Джин к начальнику. Потягивая кофе, полицейские слушали ее рассказ. Изредка, когда возникал какой-то вопрос, они прерывали девушку и уточняли непонятные моменты.

– Вы говорите, что отдали этому агенту Интерпола бриллиант, чтобы он продал его в Европе? – спросил шеф.

– Он звонил прошлой ночью и сказал, что вернулся в Париж, оставив камень в Антверпене, – сказала девушка.

– А вы ему доверяете?

Джин хотела ответить утвердительно, без размышлений, что безгранично верит Корту. Но вдруг засомневалась.

– Если бы эта брошь действительно много для меня значила, я не отдала бы ее, – сказала она наконец, – но, возможно, я просто уговорила себя, что она не дорога мне. Как бы то ни было, я пытаюсь выяснить, почему бриллиант ван Роев оказался у моей прабабушки. Я думала, что найду здесь ответ на этот вопрос. Моя прабабушка, очевидно, была достойной, честной женщиной, и я верю в это.

– Вы говорите, она работала у Макклилланов? – уточнил шеф, подливая себе кофе. – Не могу сказать, что это даст какой-нибудь результат.

– Я думала, – объяснила Джин, – что в крайнем случае опять пойду в газету и посмотрю архивы. Это моя последняя надежда.

Перебирая листки с запросами, полученными по поводу Джин, Боб вступил в разговор.

– Но мы ничего не знаем о человеке, который затеял всю эту историю, Джин. Давай проверим его.

Девушка написала имя и фамилию Корта на листочке бумаги и через стол протянула его Бобу.

– Ты остановилась у отца? – спросил он и продолжил, когда Джин кивнула: – Я свяжусь с тобой, если мы что-нибудь узнаем.

Приехав в офис к Роберту, Корт бросил на его превосходный стол несколько бумаг.

– Уже в который раз, – заявил он, словно они не прерывали беседу, – я хочу получить отставку, Роберт. Я хочу жить нормальной жизнью. Мне надоело бояться каждой тени и опасаться за жизнь каждого близкого мне человека.

Роберт посмотрел на Корта поверх стола, заваленного бумагами, скучающим, усталым взглядом.

– Ты слишком хороший эксперт, чтобы мы могли с тобой расстаться, – ответил он, как и много раз прежде в подобной ситуации. – У тебя проницательный ум, интуиция, позволяющая предвидеть шаги преступника. Я не позволю тебе уйти в отставку.

– Но я должен…

– Эта блондинка, – вздохнул Роберт. – Ну почему всегда блондинки?

– Я никогда раньше не влюблялся в блондинку, у меня вообще не было блондинок, – защищался Корт.

– Может быть, не ты. Но это всегда блондинки. И у меня тоже блондинка.

Корт уже собрался покинуть офис, когда Роберт опять вздохнул и поднялся.

– Ты слишком ценный сотрудник, чтобы позволить тебе уйти, – произнес Роберт. – Нам так нужны образованные сотрудники, что мы предлагаем тебе возглавить обучение новых экспертов. Я должен решить этот вопрос со своим боссом. Но не думай, что ты сможешь взять и покинуть Интерпол.

Встав из-за стола, Роберт потянулся за пиджаком, висевшим на спинке стула.

– Пойдем со мной, – приказал он.

Роберт привел Корта в кабинет начальника, где коротко, экономя слова, обрисовал положение.

– Опасность? – спросил босс, схватывая самое главное, – вы подвергались опасности, сэр?

Он всегда обращался к Корту очень официально из уважения к прошлому его семьи. Роберт к этому давно привык, и это не произвело на него никакого впечатления.

– Я думаю о своей безопасности в последнюю очередь, – объяснил Корт. – Но в этой операции оказались под ударом мои родные и женщина, на которой я…

– Понимаю. И вы считаете, что вам было бы лучше перейти на должность инструктора и, возможно, заняться планированием операций?

– Это мое предложение, – вмешался Роберт, – Корт хотел подать в отставку.

– Нет, сожалею, но на это мы пойти не можем. Второе предложения я приветствую, – с энтузиазмом согласился начальник. – И я знаю, что последнюю операцию вы проводили во время отпуска.

– Да, сэр, – ответил Корт. – Я здесь в Европе по личному делу и должен вернуться в Штаты.

Начальник обратился к своему помощнику, все это время сидевшему за компьютером.

– Ив, что скажете? Это хорошая идея. Решение проблемы, которую мы обсуждали в прошлом месяце. Вычеркните имя Корта ван Роя из списка активных агентов и перенесите в отдел планирования операций. Вы, конечно, понимаете, сэр, что все формальности займут неделю или около этого, – обратился он к Корту, – а пока вы освобождаетесь от обязанностей и вправе заниматься своими личными делами и готовиться к новой деятельности.

– Спасибо, сэр, – ответил Корт, слегка обескураженный, но довольный результатом беседы.

– Но это не означает, что тебе больше не угрожает опасность, – сказал Роберт, когда они вышли из кабинета начальства. – Корт, ты знаешь слишком много. Тебя ненавидят преступники во всем мире, не теряй бдительность!

– Я понимаю, – согласился ван Рой, – но проходит время, и мы все забываем.

– Будь здоров! – попрощался Роберт, хлопнув коллегу по плечу.

Покинув бюро Интерпола, Корт отправился в посольство Нидерландов навестить родителей.

Принцесса Эрика встретила его радостными объятиями и расцеловала в обе щеки.

– Ты хорошо отдохнул в Америке? – спросила она.

– Нет, мама, но я встретил женщину, на которой собираюсь жениться.

Отец засмеялся, и от этого смеха у Корта вдруг стало тепло на душе. Напряжение, наконец, отпустило его.

– Теперь ты знаешь, что я чувствовал, когда встретил свою очаровательную маму, – сказал герцог. – Радость от любви и страх перед будущим.

– Джин – владелица «Пьянящей Розы», – сообщил Корт отцу неожиданную новость. – Она доверила украшение мне, чтобы я отвез его в Антверпен на аукцион. Наверно, я смогу купить брошь, если продам Мондриана и постимпрессионистов.

Принцесса Эрика опустилась в кресло и с интересом посмотрела на сына.

– Дорогой, ты, наверно, очень хочешь получить этот бриллиант!

За обедом они долго обсуждали, что предпринять, чтобы вернуть «Пьянящую Розу» в собственность семьи.

Оказавшись у двери в свою квартиру в фешенебельном пригороде Парижа, Корт, не успев войти, услышал телефонный звонок.

Быстро вытащив ключ из замка, он надеялся, что успеет снять трубку и на другом конце провода услышит голос Джин.

– Я знал, что, если буду звонить долго, ты подойдешь к телефону, – раздался в трубке голос Питера.

Ну конечно, Джин не могла звонить. Он же не дал ей номер телефона.

– Питер! Как дела? Как рука? – расспрашивал Корт кузена.

– Рука заживает, – ответил тот, – и я рад, что мы вернулись домой. Кики была права. Она повеселела, и Вилли очень обрадовался. На выходные мы собираемся в Стоув кататься на санках. Корт, я хочу с тобой кое-что обсудить.

– В чем дело? – спросил Корт, бросая пальто на спинку стула.

– Мы решили продать дом в Палм-Бич, – сообщил Питер, – хотим проводить больше времени с Вилли. Мы подумали, может быть, ты захочешь его купить. Ты первый имеешь право узнать об этом, до того как мы выставим дом на продажу.

Корт грустно вздохнул.

– Я хотел бы сказать, что покупаю его, но пока не могу представить, как принять твое предложение прямо сейчас.

– Конечно, мы и не собираемся продавать дом немедленно. Даю тебе, скажем, три месяца на размышление. Пока я не буду давать объявления о продаже.

– Спасибо, но я гораздо раньше узнаю, смогу ли купить твой дом. Между прочим, – медленно произнес Корт, представляя себе картины ближайшего будущего, – могу я провести в Палм-Бич следующий уик-энд?

– Конечно. Позвони миссис Гент за день-два до приезда, она все приготовит и откроет дом. У тебя есть ее телефон?

Корт записал номер телефона на последней странице записной книжки и, поговорив с Питером несколько минут, повесил трубку.

Спеша к телефону, Корт успел включить только настольную лампу. Побеседовав с Питером, он щелкнул выключателем и зажег верхний свет. Корт расположился на тахте и задумался. Проклятье! Он пропустил один шаг в осуществлении своего плана.

Вскочив, ван Рой взял портфель, оставленный у двери. Нетерпеливо перебирая бумаги, он нашел наконец набросок, старательно выполненный на пути в Антверпен. Сейчас, вечером, наверно, Альберта можно застать дома.

Да, Альберт. Лучший во Франции ювелир, делающий копии драгоценностей. Все правильно, нужен именно он.

Услышав шум, Корт понял, что вернулся Хосе и возится на кухне. После разговора с Альбертом ван Рой, повесив трубку, увидел в дверях Хосе.

– Сэр, нужно что-нибудь?

– Да! Нужно провернуть массу дел, я не знаю, с чего начать, – ответил Корт, поднимаясь.

– Может быть, приготовить поесть?

– Кофе. Побольше кофе. Я продаю картины, которые висят в кабинете.

– Мондриана? – ужаснулся Хосе.

– И еще кое-что, – ответил Корт, – может быть, уличную сценку, которую купил прошлым летом.

– Но, сэр… – Хосе удивленно посмотрел на хозяина, пожав плечами.

Несколькими минутами позже, когда картины были уже сняты со стены, Корт внимательно осмотрел комнату и улыбнулся.

– Почему я раньше об этом не подумал, – воскликнул он, довольный собой.

Хосе молча вытер пыль с багета, обрамлявшего картину, которую он держал в руках. Корт не знал, о чем думает его слуга. Хосе, наверно, одобрил бы его поступок, если бы знал, почему хозяин ведет себя так странно. Вероятно, он уже о чем-то догадался.

Разложив свои заметки на кухонном столе, Джин решила еще раз просмотреть их. Отец, налив себе кофе, расположился на своем обычном месте за столом.

– Ну и что? – спросил он.

– Ничего! – раздраженно воскликнула Джин. – Я думала, что, перебрав все сведения о семействе Макклилланов, найду ключ к загадке, но нет, ничего.

– Ну, может быть, отсутствие новостей – хорошая новость, – предположил отец.

– Едва ли Корт согласится с этой мыслью.

– Это не имеет значения. Все, что ты нашла, это подлинные сведения. Он должен быть этим удовлетворен.

Джин вздохнула и положила подбородок на скрещенные на столе руки.

– Ужасное подозрение о том, что мы с Кортом родственники, может оказаться правдой, – задумчиво сказала девушка. – А может, он обманщик, отправивший меня сюда, чтобы в это время провернуть свою аферу.

Лицо отца, освещенное светом лампы, висящей над столом, показалось Джин более морщинистым, чем обычно.

– Что тебя так беспокоит? То, что он одурачил тебя с брошью?

– Едва ли. Я убедила себя, что «Пьянящая Роза» не представляет для меня никакой ценности.

– А на самом деле она дорогая? Настоящая?

Джин засмеялась.

– А что, если эта брошь – подделка? Нет, папа. Брошь, очевидно, подлинная. Я видела ее фотографии в семейном альбоме.

– А все-таки, кто этот человек?

– Ха! В этом-то и вопрос, кто он.

Отец внимательно смотрел на девушку, держа чашку обеими руками.

– Ты влюблена в него, – решил мистер Барбур.

Помолчав немного, Джин утвердительно кивнула.

– Да.

– И это пугает тебя.

– Папа, мы происходим из разных миров. Я научилась быть независимой, нести свою ношу, зарабатывать на жизнь. Я умерла бы, если бы вела такое бесцельное существование, как жена его кузена. Я бы не смогла так жить. Или уехать в Европу – так далеко от тебя? Даже во Флориде, откуда можно долететь сюда за три часа, если я вдруг захочу увидеть тебя, и то…

– В Европу тоже летают самолеты, – напомнил отец. – Кроме того, у меня есть Ширли.

– Да, – задумчиво произнесла Джин. – Ты счастлив?

– Нам хорошо вместе, – мягко ответил мистер Барбур.

– Но я спрашиваю про тебя.

– Я очень счастлив, – уверил он дочь. – Это, конечно, совсем другое чувство, чем то, что связывало нас с твоей матерью. Мы любили друг друга, но это было все очень серьезно. Мы должны были много работать, чтобы купить дом, вырастить тебя, дать тебе образование. А с Ширли мы просто товарищи, и это дает нам свободу, которой не было ни у меня, ни у твоей матери.

Джин нахмурилась.

– Даже если все это правда, неужели у вас не бывает никаких ссор, размолвок?

– Конечно, во-первых, размолвки бывают у всех. Ты, моя девочка, вряд ли с этим согласишься, ты еще слишком молода. Когда-нибудь ты поймешь, но сейчас это не имеет значения. Джин, если ты любишь этого парня и он честный человек и любит тебя, не бойся сделать этот шаг. Пусть ничего не связывает тебя здесь, в Пенсильвании. Не думай, пожалуйста, что я не могу обойтись без тебя. У меня есть Ширли. Может быть, через несколько лет, когда я уйду на пенсию, мы тоже уедем с севера. Потом я тоже хочу побывать в Европе. Это было бы очень интересно.

– Я больше ничего не могу сделать, – задумчиво сказала Джин, перебирая бумаги на столе.

Зазвонил телефон, и девушка подняла трубку.

– Джин, хорошо, что ты еще здесь, – донесся до нее взволнованный и напористый голос Боба. – У меня есть для тебя кое-какие новости.

– Что именно?

– Во-первых, Джинни, мы не очень-то привыкли рассылать запросы в иностранные агентства, – неторопливо сказал Боб, – но я сделал это в свободное время, потому что наш отдел этим не занимается. Я послал целых три запроса. Из Интерпола пришел ответ, что у них нет агента по имени Корт ван Рой. Шеф сказал, чтобы я выяснил, не было ли такого агента раньше, но я не надеюсь на положительный результат…

– Это неправда, – Джин почувствовала, что теряет сознание.

– Как я уже сказал, Джинни, меня не удовлетворил первый ответ, и я повторил запрос трижды. Но они отвечают, что эксперт под таким именем у них не значится.

– Я не понимаю…

– Я тоже, – ответил Боб, – я поверил в твой рассказ. Я и сейчас верю. Мне очень жаль.

– Хорошо. Спасибо за заботу, – сказала Джин, опираясь о стол, чтобы не упасть.

– Ну, а для чего же тогда нужны друзья? Что ты теперь собираешься делать?

– Не знаю. Вероятно, вернусь во Флориду.

– До свидания, Джинни.

При последних словах Боба слезы полились у нее по щекам.

Джин смогла купить билет только на следующую пятницу. Когда она позвонила, чтобы сообщить Денизе о своем возвращении, та обрадовалась, услышав голос подруги. Дениза подумала, что Джин летит прямо в Париж и звонит, чтобы попросить подругу прислать туда вещи. Джин горько покачала головой.

До отъезда девушке делать было нечего. Закутавшись в теплую одежду, Джин бродила по знакомым улицам родного города. Она была обескуражена, в ее разбитом сердце царило смятение.

В те годы, когда Джин еще жила здесь, в городе закрылись сахарные заводы и нефтяные промыслы. Металлургические заводы лишились заказов из других городов и иностранных заказов. Десять лет назад обанкротилась скоростная железная дорога, проходившая через штат. Фабрики стояли, магазины не работали. В каждом квартале продавались дома. Многие, как и Джин, уезжали из города в поисках лучшей жизни.

Если бы у нее было много денег, она купила бы красивый дом, один из больших старых домов, которыми восхищалась еще будучи ребенком. Могла бы открыть какое-нибудь дело.

Но что ждало ее теперь!

Девушка знала, что успех рождает успех, а за поражением обычно следует поражение. Даже если она привезет в город миллион долларов, это не возродит его к той жизни, которая кипела здесь в дни ее детства. Может быть, тот расцвет, о котором она вспоминала, был всего лишь иллюзией юности, мечтой об идеальном, никогда не существовавшем городе.

Если бы Джин получила деньги от продажи бриллианта, было бы глупо вкладывать их в Ойл Сити. Можно найти другой город, где пальцы не болят от мороза, где в холодном воздухе не видно пара от дыхания.

Нет, она должна вернуться во Флориду хотя бы для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь в печатном салоне. Может быть, все случившееся послужит ей уроком.

Корт звонил ей каждый вечер, коротко сообщая о делах, жалуясь, что скучает без нее.

Джин не могла найти слов, чтобы задать ему вопрос, который постоянно мучил ее. Возможно, если она сможет удержаться сейчас, то сможет застичь Корта врасплох и заставит его во всем сознаться.

Но сердце Джин не могло примириться с тем, что сообщил ей Боб.