"Удовлетворение гарантировано" - читать интересную книгу автора (Брукс Хелен)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Что она ему скажет? Джессика с бьющимся сердцем взбежала по ступенькам здания, в котором находился офис Рассела. Она не только опоздала на час, ей еще предстояло признаться, что она сорвала заключение самого большого контракта, представившегося им за последнее время. Обоими прегрешениями она обязана одному человеку – Кольту Айронсу.

Она забылась тревожным сном, когда уже светало. Бледные пальцы рассвета прокрались на темное ночное небо, принося покой измученной душе. Проснулась она от бешеного толчка: забыла завести будильник! Но был уже десятый час.

Наскоро приведя себя в порядок, Джессика выскочила – из дома, остановила такси – неслыханная роскошь! – и всю дорогу сочиняла извинения, пока не поняла, что Рассел не станет их слушать. Он побледнеет как смерть…

На приветствие Джессики вахтерша Манди подняла голову и вяло откликнулась: «Привет», как вдруг заметила ее бледное лицо и круги под глазами.

– Ты не заболела? Ужасно выглядишь.

– Всего лишь небольшая простуда, – беспечно ответила Джессика и для убедительности посопела носом.

– А-а… – Манди опять принялась считать ворон, а Джессика со вздохом облегчения вошла в лифт. Сегодня никчемные разговоры не входили у нее в повестку дня.

На пятом этаже она вышла, постояла в пустом коридоре, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за закрытых дверей. Пора кончать, подавленно подумала она и пошла к кабинету Рассела. Он бы не возражал, чтобы она переспала с клиентом ради выгодного контракта… Если так, ей придется искать другое место.

Она открыла дверь общего офиса. Сьюзен, машинистка и девочка на побегушках, улыбнулась и вместо приветствия сказала:

– В полдесятого я решила, что ты заболела. Все нормально?

– Проспала, – весело сообщила Джессика. – Рассел у себя?

Но тут распахнулась дверь его кабинета, и он с сияющей улыбкой пророкотал:

– А кто у нас умная девочка?

– Я не знаю. Кто? – сжавшись, спросила Джессика. Такого она не ожидала – теперь еще труднее будет сказать.

– Кольт позвонил в пять минут десятого и…

– Я все объясню… – начала Джессика, но Рассел будто не слышал.

– … и сказал, что мы получили этот контракт. – Он растянул рот до ушей. – Он хочет, чтобы вы прежде всего занялись Европой, остальное подождет. Он уезжает недели на две, и к его возвращению у нас уже должны быть результаты. Уберите все со стола, разберемся, что мы имеем. Несколько минут назад его помощник принес груду литературы, просмотрите ее.

На ее счастье, Рассел не давал ей открыть рта. В голове не было ни единой мысли. Она смотрела в возбужденное лицо шефа, видела, как шевелятся губы, но не слышала ни слова. Положение спас телефонный звонок, заставивший ее опять замереть, когда Сьюзен, держа трубку, спросила:

– Джессика, это Кольт Айронс, ты можешь с ним поговорить?

– Ты с ума сошла! – взревел Рассел. – Конечно, может, это же Кольт Айронс!

Джессика не могла не отметить, что Рассел – хитрый дипломат: Кольт наверняка расслышал его слова, произнесенные рядом с трубкой.

– Джессика? – В низком, с хрипотцой голосе слышалось нетерпение. – Ты уже говорила с Расселом?

– Я… да. – Она с ненавистью услышала свой дрожащий голос.

– Ты не связана никакими обязательствами, ты меня понимаешь? – холодно спросил он. – Мне нужна хорошая работа, я думаю, что ты ее сделаешь. Я уезжаю, но мой личный помощник, Джек Гуди, полностью в курсе дела, так что можешь с ним связаться. Я хочу, чтобы к двадцатому у меня на столе лежали примерные оценки, расчеты и прочее. Тебе все понятно?

– Я…

– До свиданья, Джессика. – Он бросил трубку, и она поморщилась. Работа работой, но как же она его не любит…

– Ну что? – Рассел суетился, как беспокойный родитель первого сентября. – Что он сказал?

– Он хочет иметь всю предварительную информацию к двадцатому, – коротко сказала Джессика, – и упомянул своего помощника. У меня две недели, – она сверилась с календарем, – так что я начинаю.

Следующие две недели пролетели как в угаре – работа, работа и еще раз работа. Джессика спала не больше трех часов в сутки, но наконец сделала все необходимое, чтобы можно было приступать к следующей стадии проекта. Двадцатого июля они с Расселом подъехали к главному офису Кольта в Тильбури. Показать Кольту свою деловую проницательность было для Джессики делом первостепенной важности. За эти две недели она ни разу не вспомнила о Вильяме и Джо.

Всем своим существом она сосредоточилась на предстоящей встрече. Натянутая как струна, она вошла в просторную комнату с огромными окнами, личный офис Кольта.

– Джессика? – Джек Гуди, высокий красивый молодой человек, подал ей руку. Из смежной комнаты вышел Кольт. – Очень рад увидеть лицо, соответствующее голосу, хотя должен признать, вы превзошли все мои ожидания.

Джессика улыбнулась; за эти две недели Джек оказывал ей помощь бесчисленное множество раз, и теперь она проговорила с глубокой благодарностью в голосе:

– Я тоже рада, Джек. – Затем она повернулась в сторону большой темной фигуры, занимавшей ее мечты днем и ночью. – Здравствуйте, Кольт.

Если кто и заметил изменение в ее голосе, то никто не подал виду, но колючий взгляд серых глаз остановился на ней с подчеркнутой холодностью.

– Джессика, Рассел. Прошу садиться, у нас много вопросов.

Он определил тон встречи. Ни улыбок, ни обмена мелкими замечаниями. Кольт задал быстрый темп, и все пляшут под его дудку, враждебно подумала Джессика три часа спустя. Самовлюбленная, надменная свинья – вот он кто. Только зачем же при этом быть таким обаятельным! Каждое движение, каждый жест дышали силой и пугающей чувственностью.

– Вы проделали отличную работу; благодарю вас, Джессика. – Это было неожиданно и, учитывая личность Кольта, непривычно. – К сожалению, я еще полчаса назад должен был быть в одном месте, – Кольт повернулся к Расселу, – но в нашей столовой вас ждет обед. Секретарша вас проводит.

– Нет проблем, я сам их отведу, – торопливо вмешался Джек Гуди, стрельнув глазами в Джессику, что не укрылось от Кольта.

– Нет, вы мне будете нужны, Джек.

– Но я думал…

– Измените свои планы. – Кольт говорил приветливо, но в голосе уже звенела сталь. – Захватите, пожалуйста, файл Маклейна. Увидимся на стоянке.

– Хорошо… – Джек явно не понимал, в чем дело, но так же явно не собирался спорить с боссом. – Рад был с вами познакомиться. – Он улыбнулся Расселу, но, когда повернулся к Джессике, просто расплылся, и Джессика слегка покраснела.

Она сердечно сказала:

– Спасибо вам за помощь. Я позвоню в середине недели насчет того французского контракта. Мистер Дюпон настаивает на встрече.

– Нет проблем. – Джек пожал ей руку и задержал ее несколько дольше, чем требовалось, еще раз кивнул Расселу и вышел.

– Какой милый юноша, – покровительственно сказал Рассел, желая показать, что стоит рангом выше молодого помощника.

Эта интонация не укрылась от Кольта, и он холодно произнес:

– Высочайший специалист, и острый ум в придачу. Джек уже стал силой, с которой считаются в мире бизнеса, вот почему я предпочитаю, чтобы он работал на меня, а не на кого-то другого.

– Да, конечно. – Рассел, поняв, что был поставлен на место, благоразумно молчал.

Они вышли из кабинета, прошли в комнату, где некое прелестное создание с немыслимой скоростью стучало по клавишам компьютера.

– Даниэль, вы не проводите моих гостей в столовую? – приветливо сказал Кольт. – Джек должен был заниматься гостями, но возникли кое-какие проблемы, так что не могли бы вы пораньше прерваться на обед?

– Конечно, мистер Айронс. – На великолепно накрашенных губах появилась улыбка стюардессы. – Сюда, пожалуйста.

– До свидания. – Джессика протянула Кольту руку и вежливо улыбнулась. Несколько дней она отрабатывала эту улыбку.

– До свидания, Джессика. – Голос Кольта был мягкий, глубокий, совсем не тот – холодный, резкий, которым он вел деловой разговор все утро. – Я думаю, мы закончим все за две недели, как вы считаете?

– Что? О, да, конечно, я уверена. – Она злилась на себя за это невнятное бормотание, но ее пальцы покоились в его руке и сердце бешено колотилось: в таких условиях невозможно было сохранить облик деловой женщины.

Те двое уже скрылись в коридоре. Он повернул ее руку ладонью вверх, наклонился и поцеловал в самую середину. Ее словно током ударило. Она вырвала руку и спрятала ее за спиной.

– Не надо!

– Почему? Потому что тебе это приятно? – спросил он бархатным голосом, лицо было непроницаемо и загадочно.

– Я… я здесь, чтобы сделать работу…

– Ты проделала ее блестяще, – серьезно сказал он.

– Я работаю на вас, вот и все! – Дрожащий шепот был совсем непохож на тот твердый и решительный голос, которым ей хотелось бы говорить.

– В настоящий момент ты работаешь на меня, Джессика, но скоро это кончится, – мягко согласился он, и бездонные серые глаза словно накрыла вуаль, скрывая их выражение.

– Я… меня ждут. – Она попятилась от него, как от опасного зверя.

Мужественное лицо его снова окаменело.

– До свидания.

Ну почему она с ним ведет себя как дура?! Что он о ней должен думать? Он всего лишь поцеловал руку, а она? Выскочила как ошпаренная кошка.

Джессика догнала тех двоих, и они вместе вошли в лифт. Она с трудом заставляла себя стоять спокойно и слушать, как Рассел старается обаять Даниэль. У женщин Кольта нашлась бы наготове легкая, чарующая реплика, и инцидент был бы исчерпан к взаимному удовольствию. А что она сказала? «Не надо». Не надо! Видимо, она издала какой-то звук, потому что Рассел и Даниэль повернулись к ней.

– Вы что-то сказали?

– Нет, здесь душновато. – Она выдавила улыбку на лице. – Пообедаем, и все пройдет.

– Вы не завтракали? – Впервые в голосе Даниэль мелькнула искра интереса.

– Сегодня нет. – Она так нервничала утром, что проглотила только чашку черного кофе.

– Обязательно надо завтракать. Я всегда ем на завтрак два хлебца и грейпфрут, – сказала Даниэль с настойчивостью убежденной вегетарианки – и продолжала развивать эту тему на протяжении всего обеда.

– Как давно вы работаете на Кольта? – под конец спросил Рассел, отчаянно стараясь не выдать разочарования в прекрасной брюнетке.

– Я пришла сюда девять лет назад, сразу после университета. – Когда разговор не касался еды, вдохновение покидало Даниэль.

– Вы должны его хорошо знать, – поощрил Рассел.

Джессика подозревала, что он не стал бы вынюхивать про Кольта, если бы не опасение, что Даниэль вернется к своей излюбленной теме.

– Не больше, чем все. Мистер Айронс никого не подпускает близко к себе, даже после аварии.

Джессика навострила уши.

– Он попал в аварию?

– Не он, его сестра и невеста. Они погибли в автокатастрофе незадолго до того, как я поступила на работу. Тогда он еще не был так богат, он только начинал создавать свой бизнес. Впрочем, все остальное вам известно.

Рассел продолжал разговор, а у Джессики пропал всяческий аппетит. Он собирался жениться? Он любил кого-то так, что предложил прожить вместе всю жизнь? А потом судьба одним махом лишила его той жизни, в которой господствовала любовь. Как он это перенес? Джессика тут же одернула себя: она знает, как он это перенес. То, чем он стал, убедительно доказывает, как тяжело ему было вынести этот удар.

– Кто был за рулем? – Она не понимала, что говорит вслух.

Рассел и Даниэль повернули к ней удивленные лица.

– Простите? – Даниэль приподняла брови.

– Когда погибли невеста и сестра Кольта, кто был за рулем? – настойчиво повторила Джессика.

– Не помню. Сестра, кажется, а что?

В памяти возникло угрожающее темное лицо. «Если вы никогда ее не простите, она того заслуживает». Он говорил о своей сестре. Ненависть, горечь, которую она уловила тогда, относились не к Джо, а к его собственной сестре.

Значит, он ненавидит сестру, свою плоть и кровь, за то, что она погубила ту, которую он любил? Это ужасно. Каковы бы ни были обстоятельства аварии, сестра умерла и, значит, заплатила самую высокую цену.

До конца обеда Джессика сидела молча, осмысливая новые факты. Она не понимала главного в этом человеке – и хотела понять. Все, что он тогда говорил, можно было бы назвать эмоциональным самоубийством. Она криво усмехнулась.

В нем скрыто много невидимого глазу, но как проникнуть за эту броню? Невозможно. Она подвела холодный и окончательный итог: закончит работу, сделав ее как можно лучше, а потом сбежит. У нее нет ни опыта, ни жизненной мудрости, необходимых в отношениях с Кольтом; он съест ее и выплюнет лишь косточки.

Выйдя из офиса вечером, она обнаружила, что прямо перед ней стоит длинная, сверкающая «феррари».

– Кольт? – Она застыла на верхней ступеньке.

– Привет. – Он улыбнулся небрежно и лениво, и вдруг небо стало светлее, запахи – острее, и вообще вечер засиял волшебными красками.

Спокойно, подруга, спокойно! Она изобразила на лице сдержанную улыбку и спросила:

– Какая-то проблема?

Наверное, возникли вопросы по проекту, не стоит и думать, что тут нечто другое, сказала она себе.

– Убийственная.

Усилием воли она удержала на лице улыбку. Конечно, дело в работе, она же знала это, ругала она себя за чувство острого разочарования.

– Чем могу помочь?

Он вылез из машины, и ее тут же охватило смущение. Он был такой мужественный, такой притягательный!

– Для начала вот чем. – Он протянул руку, и в следующее мгновение ее волосы, собранные, как всегда, в пучок, рассыпались поплечам. Жестокий рот скривился в улыбке. – Так лучше.

Ничуть не рассердившись, она с притворным удивлением спросила:

– Что вы делаете?

– Все утро хотел это сделать. – Глаза сверлили ее насквозь. – Помимо прочего.

– Кольт…

– Но ты была такая корректная, такая деловая. И такая красивая.

– Я не думаю, что это нам поможет. – Она отчаянно старалась удержать остатки здравомыслия. – Вы сказали, у вас возникла проблема?

– Я обещал себе, что не приближусь к тебе, пока не закончу эту чертову работу, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Я решил не давать тебе ни малейшего повода думать, будто я тебя покупаю, предлагая карьеру. Но… – он склонил голову набок, любуясь мягкими очертаниями ее лица, и вдруг быстро и властно поцеловал – в губы, – я не смог, – неохотно оторвавшись, закончил он.

– Кольт…

– Так что, милая девушка, у нас с тобой общая проблема.

– Вы хотите меня физически, – нарочито грубо возразила Джессика. Она знает, чего он хочет от женщин, от нее. Он в этом лризнался сразу, так почему же теперь она стоит на грани того, чтобы сдаться?

– О да, Джессика, хочу.

Легкое поддразнивание окончательно смутило ее.

– А я сказала, что меня это не интересует.

– Придется ограничиться удовольствием общения с тобой, – усмехнулся он. – Поужинаем сегодня? – В последних словах послышалось что-то вроде мольбы.

– Не вижу смысла.

– Что ж, я согласен; разумнее было бы поехать ко мне домой, улечься в постель и забыть все наши беды, но, раз это не удается, что плохого в том, чтобы просто поужинать? – спросил он ласково, что, однако, не смогло ее провести.

– Не хочу создавать ложное впечатление. – Она взглянула на него в тот момент, когда он на секунду закрыл глаза, услышав отказ.

– Джессика… – Он открыл глаза, и их серебряный блеск заворожил ее. – Откуда быть ложному впечатлению? Более слабого человека ты бы уже стерла в порошок, но даже мое самолюбие имеет предел. Так что лучше полезай в машину, ладно? Будь умницей. Я обещаю только ужин и вечер в компании голодного мужчины. У тебя хватит великодушия снизойти до этой малости? – (Опять он насмехается.) – Вон идет регулировщица. Все, у тебя нет выбора.

В следующую секунду она сидела в «феррари», Кольт включил зажигание, и тут к машине подошла высокая женщина в черно-желтой форме. Кольт улыбнулся ей какой-то крокодильской улыбкой, и его машина влилась в уличный поток с полным пренебрежением к остальным водителям.

– Куда мы едем? – через некоторое время спросила Джессика. Час пик миновал, поток машин ослабел, в открытое окно залетал теплый ветер. Салон «феррари» был отделан замшей и кожей, сиденье было мягкое и просторное, и все путешествие расслабляло – в противовес привычной давке в метро.

– В одно чудное местечко. – Он смотрел вперед на дорогу, и она, воспользовавшись этим, украдкой бросала взгляд на темный профиль. Сердце ее заныло: он такой притягательный, думала она, но не из-за внешнего вида – нет, от него исходит магнетизм яркой, мужественной личности, непоказной, абсолютной воли; кажется, что его окружает почти видимая аура внутренного света. – Если скучно, включи ТВ.

– Что? – Она чуть не подпрыгнула.

– ТВ. – Он указал на маленький экран на том месте, где обычно бывает радио. – Ловят нашего брата на технические новинки, но при длительной поездке удобно для пассажира.

Да, он жил в другом мире. Маленький вмонтированный телевизор вдруг стал воплощением различий между ее миром и его.

Что он знает о том, как пробиваться сквозь толпу к выходу из вагона, когда у тебя раскалывается голова после паршивого рабочего дня? Или часами стоять в очередях в супермаркете, тащить тяжелые пластиковые пакеты, которые, конечно же, рвутся в самый неподходящий момент? Или в конце месяца пересчитывать зарплату, гадая, как заплатить и тем и этим? Или…

– Разную я видел реакцию на этот ящичек, но никогда – такой свирепой. В чем дело? О чем ты думаешь?

– Ни о чем. – Она весело улыбнулась, глядя прямо перед собой.

– Могла бы вести себя поприличнее. Хотя бы солгать.

– Вы поощряете ложь?

– Нет.

– Я тоже нет.

– Но ты о чем-то думала, твой ответ «ни о чем» был неправдой. Или полуправда не в счет?

Нет, он просто невозможный человек! Как он сумел заставить ее почувствовать себя виноватой, ведь она всего лишь охраняет свой внутренний мир?

– Я подумала, как по-разному мы живем. Вот и все.

– В разнообразии вся прелесть жизни.

– О, не сомневаюсь, что вы так считаете.

– Ты осуждаешь технические новинки? – спросил он после долгого молчания; значит, понял ее замечание и подшил к делу.

– Нет, конечно. – Когда же он от нее отвяжется?

– Тогда что же? – спокойно настаивал он.

– Я думала… – О, оказывается, это трудно сказать. – Вы живете в совсем другом мире в сравнении со средним человеком. В привилегированном.

– Чепуха! Ты вообразила, что я не знаю простую жизнь. Брось! Я вырос в рыбацком поселке, мой отец не держал в руках больше нескольких фунтов, мать мыла полы в гостинице, чтобы одевать нас с сестрой, считала каждый шиллинг, пока мы учились в университете. Отец погиб в море, когда ему было пятьдесят лет. Этого не случилось бы, будь у него получше лодка. Вот одна из причин, почему я должен быть уверен, что все, на чем стоит имя Айронс, прослужит… – Он неожиданно остановился, видимо жалея, что так раскрыл себя.

– А ваша мать?

– Она умерла позже. Кое-что случилось, что разбило ей сердце. – Тон показал, что тема исчерпана. – Джессика, я пользуюсь своим богатством. Я на него не молюсь и не отгораживаюсь от реальной жизни. У меня два дома, несколько машин, но, если в один прекрасный день они исчезнут, я это переживу. Такие вот дела.

– Понятно. – Она посмотрела на него, но он не повернулся.

– Нет, тебе непонятно, но это неважно. Тебе больше нравится видеть меня с рогами и хвостом, пусть так и будет.

– Я так не говорила…

– Этого и не требовалось. – Он перевел дух и уже спокойнее добавил: – Ты ужаснейшая женщина.

– Все так говорят, – повторила она слова, сказанные им в ресторане; он коротко взглянул на нее и тихо засмеялся.

– Догадываюсь, хотя то, что я сказал, не совсем правда. – Низкий, с хрипотцой голос опять вызвал у нее дрожь.

– Берегитесь, вы опять становитесь галантным, – предупредила она, и он открыто захохотал – наверно, такое с ним случается редко, – и Джессика обрадовалась.

Они обедали в прекрасном ресторанчике за городом: каменные ступени вели в маленький дворик; кафельный пол сверкал в лучах заходящего солнца; воздух был насыщен ароматами цветов, растущих в огромных терракотовых вазах; посреди газона красовался бассейн с пляшущим фонтаном и головками херувимов.

– Какое очаровательное место! Нам повезло, что в такой теплый день здесь не занято.

– Обычно это не так, но я в хороших отношениях с владельцем. – Кольт прищурился.

– А, он ваш друг?

– Я купил это место лет пять назад. Тогдашний владелец разорился. Я все перестроил – ландшафт и прочее, а для себя поставил эту беседку. Шеф-поваром здесь работает француз, с которым мы вместе учились. Я переманил его с прежнего места работы. – Это было сказано без тени раскаяния. – Я дал ему свободу во всем, что касается кухни и персонала. Результат превзошел мои ожидания, затраты оправдали себя.

– Вы – удачливы, – улыбнулась она.

– В бизнесе – да.

Вечер разливал по саду ласковый свет, и что-то подсказало Джессике не шевелиться, когда он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был нежный и сладкий и длился недолго, но вызвал бурный отклик во всем теле; потом Кольт откинулся в кресле и выпил свой бокал, будто ничего не произошло.

– Извини, небольшая промашка.

От необходимости отвечать ее спас подошедший официант. Еда была великолепной, но ведь Кольт Айронс специально старается произвести впечатление. Каждая минута с ним – опасный флирт, она это знала. Так зачем же пришла? Проверить, насколько она сильна? Нет, не сильна, поцелуй это показал. В ней росло искушение взять то, что он предлагал, погладить его тело, позволить себе утолить сладкую, все более мучающую ее жажду.

Только у них не будет нормальных отношений, он это сказал. Интимность, нежность не перерастут в нечто большее – по крайней мере с его стороны. А с ее? Она растратит себя. От этой мысли пропал аппетит.

Когда они уходили из ресторана, взошла луна. В ее слабом свете играющая вода фонтана искрилась и разбивалась на тысячи бриллиантовых капель. Она знала, что на всю жизнь запомнит этот горько-сладкий вечер.

– Прямо домой? Или сначала ко мне, выпить кофе?

Она ответила торопливо, низким, грудным голосом:

– Домой, пожалуйста.

«Феррари» стояла отдельно от других машин – как она поняла, это было его личное место стоянки. Он закинул ногу на ногу, положил руку на спинку ее сиденья.

– Джессика, посмотри правде в глаза. Ты хочешь меня так же, как я тебя. Между нами притяжение, огонь – такое бывает нечасто, спроси тех, кто знает. Зачем же продлевать агонию, когда заранее известно, чем закончатся наши отношения?

– У нас нет никаких отношений.

– Ты опять говоришь полуправду, – тягуче сказал он, и она вдруг поняла, что вот-вот упадет в его руки, как все другие женщины, и резко выпрямилась.

– Наши отношения ничем не отличаются от ваших отношений с Даниэль… или Джеком, или другими подчиненными. – Она не знала, с чего вдруг приплела сюда имя Джека, но выставила его как талисман, как защиту от этих дурманящих серых глаз.

Он напрягся, сжал и разжал кулаки. Без выражения сказал:

– Джессика, я никогда не – приглашал Джека на обед.

– Вы знаете, что я имею в виду.

– Ты ему нравишься, знаешь это? А он тебе? – Отбросив ленивую самоуверенность, он сверлил ее потемневшими глазами.

– Он… он мне очень помог.

– О, за это я ручаюсь. – Голос опять стал стальным. – Можешь забыть о Джеке, Джессика. Он не твой тип мужчины.

Она чуть не захлебнулась от ярости.

– Да как вы смеете! Откуда вам знать…

– Твой тип – это я. Я это докажу. – Железные руки обхватили ее, прижали к груди, рот завладел ее ртом, прикосновение его языка пронзило ее подобно молнии.

Она сопротивлялась, но этим только возбуждала их обоих. Она сопротивлялась бы сильнее, если бы Кольт был груб, но он сочетал борьбу с нарастающим сексуальным чувством, доставлявшим немыслимое наслаждение. Она не заметила, как расстегнулись пуговицы на платье, и вот уже его руки нежно касались ее груди, и когда голова склонилась к тому, что осязали его пальцы, в ее затуманенном мозгу сквозь пытку наслаждения пробилась мысль о том, что она ему позволяет.

– Нет! Нет, пожалуйста… не надо. Я не хочу. – В ее словах слышалось рыдание.

– Джессика?

Она выскользнула, вжалась в кресло и с отчаянием стала торопливо застегивать золотые пуговки на груди.

– Я не хочу быть вашей следующей женщиной, Кольт. Я не могу… Я для этого не гожусь. Нельзя мне было позволять вам думать, что…

Он тихо выругался – она вздрогнула; трясущейся рукой он провел по волосам; лицо его отражало столько чувств, что было не разобрать, что же это такое.

– Это моя вина. Ты ясно высказала свою позицию, и впервые в жизни я позволил чувствам взять верх. Джессика…

– Отвезите меня домой. – Она была почти в истерике; от стыда, замешательства и глубокой, непонятной боли хотелось сжаться в комок и умереть.

– Черт побери, надо же поговорить…

– Я буду вынуждена пойти пешком. – Глаза ее горели диким огнем.

Он кивнул.

– Хорошо, Джессика. – Голос его звучал холодно, отдаленно, и в нем чудились нотки потерянного ребенка, отчего сердце ее разрывалось на части. Если она хотела показать, что его мир чужд ей, что она никогда в него не войдет, она сделала это наилучшим образом. Он сидел отстраненный, замкнутый, погруженный в себя; наверное, он никогда больше к ней не приблизится.

Почему же она не рада? Не благодарит судьбу, что все кончилось? Опасность миновала, но в ней оставались только горечь и смущение.

За всю дорогу он не сказал более ни слова. Джессика чувствовала, что он стремится поскорее избавиться от нее. Никогда еще она не была такой маленькой и беспомощной. Непонятно, что же терзает ее.

Они сдержанно попрощались, Джессика выскочила из машины, но в отличие от прошлого раза «феррари» уехала раньше, чем она вынула ключ от дома, – так Кольт Айронс выразил свое раздражение.

Она долго стояла на ступеньках после того, как затих шум машины, и очнулась лишь от телефонного звонка внутри дома.

Ей не хотелось ни с кем говорить, но соседи спали или делали вид, что спят, и она сняла трубку.

– Извините, что беспокою так поздно, но это очень важно. Могу я поговорить с Джессикой Тейлор? – Ее мать, как всегда, говорила решительным тоном.

– Мама, это я. – Что еще теперь? Именно в эту ночь?

– Джессика, дорогая. – Медоточивый голос. – Я тебя не разбудила?

– Я только что вошла. – Она знала, что резкий тон слишком явно говорит о нерасположенности к разговору, но беседовать с матерью было выше ее сил. – В чем дело?

– Я не хотела, чтобы ты узнала это от других. – Она догадалась раньше, чем мать сообщила: – Это насчет Джо и Вильяма, дорогая. У них сегодня родилась девочка.