"Любовник ее высочества" - читать интересную книгу автора (Смит Хейвуд)11– Мадемуазель… Услышав осторожный голос, Энни с удовольствием потянулась и открыла глаза. В щель между светло-зелеными занавесями пробивался яркий солнечный свет. Значит, утро уже прошло. – Мари! – Энни села в кровати. – Ты должна была давно меня разбудить. Мари подошла поближе, держа в руках халат. – Вы так сладко спали, мадемуазель, что мне жаль было вас будить. Я и не хотела, но вам принесли посылку, и я подумала, что вам будет интересно узнать, что в ней. Энни насторожилась: – Надеюсь, она не от принцессы? – Нет, это из монастыря. – Слава богу! – Энни облегченно вздохнула и откинулась на подушку. – Подарок ее высочества доставил мне слишком много хлопот. – Она выскочила из постели и сунула руки в халат. – Посмотрим, что мне прислали матушка Бернар и сестры. Неси скорей! Мари исчезла в гардеробной и вернулась, с трудом волоча по деревянному полу небольшой сундучок. – Он не очень большой, но такой тяжелый, что я не могу поднять его одна. Позвать кого-нибудь из слуг? – Не надо. Я уверена, мы справимся сами. Вдвоем они еле-еле втащили его на кровать. Рассмотрев причудливую резьбу, Энни, безуспешно попытавшись открыть сундучок, спросила: – А ключа к нему не было? – Нет, мадемуазель, но – ох, простите. – Мари сунула руку в карман фартука и вытащила сложенное письмо. – Священник, который привез сундучок, сказал, чтобы я передала его лично вам и чтобы этого никто не видел. – Священник? – На конверте был почерк отца Жюля. Сердце Энни дрогнуло. – Можешь идти. Я позвоню, когда надо будет принести завтрак. Энни подождала, пока дверь за служанкой закрылась, села на стул и стала читать: Энни отложила письмо и долго сидела, уставившись в пространство. Опять тайны. Она надеялась получить хоть какие-то ответы, но нашла только почву для новых вопросов. Она села на край кровати и стала ощупывать резную крышку сундучка. Должен же он как-то открываться. Она нажимала пальцами в разные места узора и вдруг почувствовала, как что-то чуть сдвинулось от ее прикосновения и крышка сундучка, щелкнув, открылась. С почтительным трепетом Энни заглянула внутрь. Легкий отсвет от корешков толстых томов озарил ее лицо. Остальное место занимали изящные томики латинской и французской поэзии. Дрожь возбуждения охватила ее. – Силы небесные! Собрание трудов Макиавелли. – Даже если бы сундучок был полон драгоценными камнями, это не привело бы ее в такой восторг. Стук в дверь заставил ее поспешно прикрыть крышку сундука. Мари внесла поднос с завтраком: – Я вижу, мадемуазель сумела его открыть. Что там внутри? Энни поколебалась. Книги настоящее сокровище для нее, но, с точки зрения окружающих, вряд ли подходящее чтение для дамы. Да и вообще. Если узнают, что в доме есть такие запретные книги, могут привлечь к суду за ересь. И уж во всяком случае, эти книги у нее отберут. Энни не могла допустить этого. Она сказала Мари полуправду, достаточную, чтобы удовлетворить ее любопытство: – Там просто несколько книг моего отца. Разочарованная, Мари поставила поднос на стол. – О! Неудивительно, что он был такой тяжелый. Энни подозвала Мари поближе. Тщательно подбирая слова, она прошептала: – Эти книги – все, что осталось от моей семьи. Поэтому они очень дороги для меня. Но только для меня. – Она таинственно улыбнулась. – Я надеюсь, ты поможешь мне сохранить это в тайне. Могу я просить тебя, Мари, проследить, чтобы они были всегда со мной? – Она помолчала. – Это будет секрет. Только твой и мой. Мари с достоинством выпрямилась. – Я люблю поболтать, мадемуазель, но умею держать язык за зубами. И я знаю, куда спрятать сундучок. – Она открыла большой сундук, куда они складывали все туалеты для свадебного путешествия. – Если мадемуазель поможет мне, мы спрячем его сюда. – Они сняли сундучок с кровати, опустили на дно большого сундука и прикрыли ворохом одежды. Мари отряхнула руки от пыли. – Ну вот. Спокойно, надежно, никто не увидит и никто не сломает. Энни внимательно посмотрела на сундук с багажом, и в голове у нее промелькнула смутная, неопределенная мысль: что-то она пропустила в письме. Надо будет при первой же возможности перечитать его. Мари отодвинула тяжелые шторы, и через открытое окно стало видно безоблачное голубое небо. Теплый апрельский ветерок донес от Сены запах чистой воды. – Ах, мадемуазель! Как сияет солнце! Это счастливый знак. – Надеюсь, что так, Мари. Надеюсь, что так. С этой минуты Энни погрузилась в суматоху приготовлений. Все происходило невероятно быстро – сборы и одевание. Элен постоянно вмешивалась, усиливая невообразимую суету. Время мчалось все быстрее и быстрее в вихре движений, чувств, образов и звуков. Энни почти не запомнила, как они ехали в карете к Нотр-Дам. В памяти осталось, как маршал взял ее за руку и повел по бесконечному боковому приделу через толпу блестящих придворных. Главным впечатлением был Филипп, ожидающий ее у ступенек алтаря, черный бархатный костюм, подчеркивающий стройные ноги и широкие плечи, густые черные кудри, падающие на воротник, блестящие золотые шпоры и шпага. Взглянув на него, она уже не могла оторваться. Казалось, исчезли любопытные зеваки и толкающиеся гости. Она не думала больше о надменном лице маршала, идущего рядом с ней. Энни не заметила даже Великую Мадемуазель, сидящую в резном кресле на королевском возвышении. Был только Филипп и слова, что они должны быть едины душой и телом навечно. Церемония закончилась, и, вернувшись в Мезон д'Харкурт, новобрачные окунулись в атмосферу праздника. Свадебное торжество проходило по всем правилам. Все было как положено – обильный стол, цветы, нескромные тосты, смех. С каждым тостом, с каждым глотком вина Энни чувствовала, как в ней нарастает какое-то непонятное беспокойство. Почему она так нервничает? Филипп не давал ей повода бояться его, и все-таки, чем ближе подходило время отправляться в комнату для новобрачных, тем больше и больше она тревожилась. В десять часов вечера Элен встала из-за стола. – Прошу вас, дамы. Пойдемте с нами, оставим мужчин с их бокалами. Женщины проводили Энни до двери их супружеской спальни. Она вошла в комнату, дверь за ней закрылась, и с Энни осталась только Мари. Мари молча сняла с Энни свадебное платье. Заботливо положив платье в сундук, она поднесла Энни ночную сорочку из тонкого шелка, отделанную кружевами вдоль глубокого выреза и на манжетах. Энни спокойно купалась обнаженной в ванне, но сейчас чувствовала себя в огромной спальне неуютно, хотя Мари и не смотрела на нее. Энни поскорее сбросила все, сунула руки в рукава ночной сорочки, натянула ее и села за туалетный столик. Мари принялась поправлять широкий вырез сорочки, красиво лежащий на плечах ее хозяйки. – Надо надеть так, чтобы кружева как можно больше подчеркивали прекрасную кожу вашей милости. Энни стянула кружева, лежащие вдоль плеч, к спине. – Я не могу оставить вырез таким открытым. Если вдруг я чихну, все это просто свалится. Служанка улыбнулась. Энни взглянула на себя в зеркало. Ночная сорочка была еще тоньше, чем ей казалось. Она смотрелась в ней почти обнаженной. – Положи халат на кровать, у ног, Мари, я не хочу погибнуть от холода. На лице служанки промелькнула загадочно-лукавая улыбка. – Ваша милость, я не люблю совать нос в чужие дела, но говорил ли кто-нибудь мадам о… – прямодушная Мари никак не могла найти подходящие слова, – о брачной ночи, о том, что будет, когда монсеньор герцог… появится здесь? Скрывая неловкость, Энни занялась вытаскиванием заколок. – Сначала матушка Бернар, потом сестра Николь, а теперь и ты. Почему все так беспокоятся о том, что произойдет этой ночью? Матушка Бернар обычно всегда все объясняла. Мари ничуть не смутилась. – Умоляю, ваша милость, простите меня. Это просто потому… – Она выжимала из себя каждое слово. – Нет, это невозможно. Я не должна вмешиваться в ваши дела. – Она стала помогать Энни вытаскивать заколки из волос, а потом занялась их расчесыванием. Когда последний завиток слился с сияющим водопадом волос за спиной, Мари положила серебряный гребень на столик. Энни молчала, пока Мари ее причесывала, но теперь заметила: – Ты забыла заплести косу на ночь. Мари озабоченно сдвинула брови. – Простите, мадам, но я должна выполнить просьбу молодожена-герцога, он просил оставить ваши волосы распущенными. Энни безуспешно попыталась заглушить тревогу, вновь вспыхнувшую от слов служанки. – Ладно. Но тебе придется завтра помучиться, разбираясь с путаницей. Лукавая улыбка опять появилась на губах Мари. – Постараюсь справиться, мадам. – Она прошла через комнату и откинула покрывало постели. – Простыни надушены. Занавеси выколочены, проветрены и повешены на новые шелковые шнуры, чтобы легко задергиваться. Я старалась, чтобы все было как следует. Энни, собравшись с духом, забралась в высокую двуспальную кровать и оперлась о красиво уложенную гору подушек. Мари подошла разгладить складки на простыне возле колен хозяйки, и Энни схватила ее за руку. – Извини, что я так резка. Я просто волнуюсь из-за этой ночи. Спасибо тебе за все заботы. – Она повеселела. – Завтра я буду в порядке. Надеюсь. Завтра мы отправимся в путешествие, и я увижу наконец море. Мари игриво подмигнула: – Насколько я знаю, сегодня ночью вам не придется ни секунды думать о завтрашнем дне. С этими словами Мари вышла, оставив озадаченную Энни в одиночестве. |
||
|