"Шаман, мудрец, целитель" - читать интересную книгу автора (Виллолдо Альберто)

того, как он помогал одной миссионерке в ее умирании:
Деревня располагалась у подножия холма на расстоянии около мили от нашего
маршрута. Она включала в себя массивные развалины сооружений времен инков.
Гранитные блоки уцелевших стен были вырезаны так умело, что держались
только на трении уже много столетий.
Когда-то инки построили здесь свою крепость как форпост цивилизации на краю
аltiр1апо. Теперь, тысячу лет спустя, их потомки живут в развалинах этой
крепости и обрабатывают террасы своего холма. По двору расхаживали куры,
свиньи и гуанако. Индианка толкла маис в ступе.
Старик подвел нас к одной из лачуг. Вечерело, и, когда мы вошли в жилище, мне
понадобилось время, чтобы глаза привыкли к сумраку. Женщина в большом черном
платке и со свечой в руках стояла у изголовья кровати и что-то шептала; убогая
соломенная постель располагалась посреди комнаты на двух деревянных опорах.
На постели, вытянувшись, лежала женщина, укрытая до подбородка индейским
одеялом; из-за сильного истощения невозможно было судить о ее возрасте.
Короткие седые волосы, кости лица туго обтянуты желтушной кожей, тонкие
сухожилия шеи напряжены. Из запавших глазниц в потолок смотрели
неподвижные глаза. Она не шевельнулась, не подала никакого знака в ответ на
наше появление.
Моралес обернулся, взглянул на меня и протянул свечу; я подошел и взял ее у него.
Он провел рукой по лицу женщины; глаза ее все. так же глядели в потолок. На
груди ее лежало серебряное распятие, от него протянулась охватывавшая шею
цепочка с бусинками четок.
— Миссионерка, — прошептал Моралес. —Два дня назад ее принесли сюда
индейцы, оттуда. —Он показал вниз, за подножие холма, и дальше в сторону
джунглей.
— У нее отказала печень, — сказал я. —Думаю, это кома. Чем мы можем
помочь?
— Ничем. Ночью она умрет. Мы можем только помочь ее духу освободиться.
Двадцать или тридцать свечей превратили лачугу, вылепленную из глины и
соломы, в своеобразную часовню. Я сидел возле двери на мешке с кукурузными
очистками и наблюдал за моим спутником, который сидел напротив. В комнате,
защищенной от вечернего холода толстыми стенами, было тепло от множества
горящих свечей.
Антонио подошел к изголовью, очень осторожно приподнял голову умирающей и
снял четки с распятием. Ничто не изменилось ни в ее дыхании, ни в лице, когда он
снова уложил ее голову на подушку. Он сложил цепочку с четками в ладонь ее
левой руки и согнул пальцы, зажав таким образом четки в ее кулаке. Антонио
попросил меня задуть свечи.
Подойдя к узкой планке, в виде полочки опоясывавшей комнату, я услышал пение
Моралеса. Я оглянулся: его глаза были закрыты, движения губ почти незаметны,
рука все еще лежала на лбу женщины. Остались три свечи; в воздухе стоял дым
от остальных, погашенных.
Дон Антонио перенес руки к точке, расположенной на пару сантиметров выше ее
сердца. Двумя выпрямленными пальцами, средним и указательным, он производил
круговые движения против часовой стрелки, затем отводил руку в сторону и
вверх, не прекращая спирального движения в дымном воздухе. Сердечная чакра...
Он повторил это три раза и приступил к третьей чакре, начиная с точки в
сантиметре от тела прямо над солнечным сплетением. Он описывал медленные и
точные круги диаметром сантиметров в десять, затем ускорял движение и