"Великие христианские праздники" - читать интересную книгу автора (Карелин Рафаил)

любовь к своему народу у самураев основана на чувстве
национального превозношения. О любви и дружбе писали античные фило
софы, но эта любовь ограничивалась или узким кругом друзей, или
opedek`lh полиса и государства. Раб в античном мире был только
вещью своего господина. Даже стоик и моралист Сенека, которого
считают наиболее близким к христианству, писал: "Сострадательны
старые женщины, а мудрец - никогда". Современные вишнуитские и
шиваитские проповедники говорят о некой универсальной любви. Но,
во-первых, их книги, доступные для нас, - это продукт, специально
выпущенный для европейцев, это расчет на психологию человека из
христианского региона, где даже среди неверующих и индифферентных
к религии действует инерция христианской морали, культуры. У себя
на родине они говорят иное. Ведизм, разделив народ на касты, также
создал элитарные ступени среди своих приверженцев и адептов. Он
похож на многоэтажное здание, где живущие на нижнем этаже не
знают, что творится на верхнем. Но самое главное даже не в этом.
Все индуистские течения, имеющие Веды, своим общим ми
ровоззренческим основанием признают только одну реальность -
реальность безликого абсолюта, а личную и космическую жизнь
считает иллюзорной.
Отождествляя свой дух с абсолютом - брамой, отрицая реальность
личностного и индивидуального бытия, ведист тем самым лишает себя
объекта любви. И если на нижних этажах индуистского храма поются
гимны любви, то на верхних этажах говорят о том, что добро и зло,
бытие и небытие - это две стороны одной и той же монеты. Впрочем,
и сама Бхакти Йога (даже предназначенная для новоначальных)
говорит о некой безличной и беспредметной любви к абстрактному че
ловечеству как безликому универсуму. Затем и этот универсум
признается фикцией, и единственной реалией - абсолютное «я»;
любовь Бхакти Йоги превращается в самообожение и самообожание.
Я не касаюсь здесь страстно-экстатических состояний
(искусственной нервно-психической экзальтации), которые в
некоторых сектах и общинах выдаются за любовь.
Великим чудом и необъяснимым феноменом истории была сама
апостольская проповедь. Если бы Христос выбрал себе в ученики
мудрецов и философов, интеллектуалов эллинистического и иудейского
мира, то можно было бы предположить, что они своей личной
гениальностью, блестящим красноречием и философской оснащенностью
распространили и утвердили христианство среди народов мира. Но это
были простые рыбаки, земледельцы и ремесленники, ничем не
выделяющиеся из своей среды. Не их проповеднические дарования, а
Божественная сила властно влекла сердца людей к учению Христа.
Против христианской Церкви стояла боевым станом Римская империя.
Ее блестящие интеллектуальные силы, языческие религии и оккультные
системы с их захватывающими мистериями; мощный и гибкий
административный аппарат, несокрушимые римские легионы - весь
языческий мир объединил свои силы в борьбе с Церковью, обрушился
на нее всей своей тяжестью, зажег пламя гонений на христиан на
трех континентах, напоил землю империи, как дождем, мученической
кровью - и пал смертельно раненый в этой битве. Церковь одержала