"Нежная королева [= Хельви — королева Монсальвата]" - читать интересную книгу автора (Елисеева Ольга Игоревна)

Глава 5

Неприятная новость ожидала Деми утром следующего дня. Папаша Ламфа, столько времени проведший на строительстве и имевший возможность живописать, как консорт убился ради дела, чего достиг и что потерял в пожаре, подхватил на Мальдоре болотную лихорадку и вынужден был остаться на острове. Говорили даже, что жизнь казначея в опасности. Из остальных членов Совета в Северной Сальве за последнее время побывал только Дерлок, но захочет ли он поддержать Харвея?

Деми ожидал самых тяжелых вопросов: как он мог проворонить пожар? Норлунги-поджигатели? А где, спрашивается, были ваши патрули? Спали? А может они сами перепились да и случайно обронили факел? Ну и дисциплина у вас, ваше высочество!

Но того, с чем выступил Лоше Вебран, герцог не мог вообразить себе даже в страшном сне.

Его обвиняли не в разгильдяйстве и пренебрежении к государственному делу, а в казнокрадстве — присвоении отпущенных на строительство средств — и намеренном поджоге стройки с целью скрыть явную недостачу материалов и продовольствия.

У многих присутствующих, включая королеву, лица вытянулись от удивления, также как и у самого Харвея.

— Специально посланные мной люди давно наблюдали за консортом. — лорд-адмирал нависал над столом, как костистый черный ворон. Он чувствовал, что настал его час. — Вот их донесения. Уважаемые члены Совета могут ознакомиться с ними.

— Я не давала вам поручения следить за принцем-консортом. — только и могла произнести королева.

— А напрасно! — менторский тон Вебрана подействовал на всех подавляюще. — Не заставляйте меня, Ваше Величество, говорить, как опрометчиво Вы поступили, доверившись бывшему беотийскому подданному.

— Вы забываетесь! — наглость лорда-адмирала возмутила королеву до глубины души. — Ваши обвинения действительно серьезны, но чем вы их докажите? — сухо осведомилась она. — Кучей бумаги, написанной вашими же людьми? Но они служат вам, а не короне. Кто подтвердит их честность?

Однако обвинитель, видимо, был готов к отпору.

— Сожалею, что Ваше Величество, продолжает пребывать в заблуждении на счет деятельности принца-консорта. У меня есть свидетельства 12 очень достойных жителей Даллина: купцов, членов Магистрата, мастеров — что никаких укреплений на Заячьей Губе никогда не было.

Деми даже привстал со своего места от удивления.

— Что там был за пожар? — прокурорским голосом продолжал Вебран. — Сгорело несколько пустых складов да пристань. А крику как о трех верфях и пяти кораблях! Он, — лорд-адмирал выбросил вперед сухую холеную руку и указал пальцем в сторону Харвея, — ничего не строил!

Герцог был настолько потрясен, что не сразу нашелся, что сказать.

— Подкупить 12 горожан не трудно. — наконец, протянул он, пытаясь собраться с мыслями. — Тем более что в даллинском Магистрате далеко не все были довольны выделением сумм на строительство…

Вибрен смерил его презрительным взглядом.

— Не выделением сумм, а тем, как вы их расходуете, ваше высочество. — веско поправил он. — Мои свидетели — всеми уважаемые люди, честные сальвы, и им естественно не нравится, когда рабочие со стороны залезают к ним в дома в поисках съестного, а бандиты по ночам нападают на прохожих. Если б вы хорошо кормили своих мастеров и следили за порядком, этого бы никогда не случилось! За время моего адмиральства…

— Но вы же ничего не строили. — подал с места голос д’Орсини. — Даллинцы вас даже в лицо не знают. А требовать, чтоб рабочие на стройке не воровали, извините, это все равно что требовать послушания у детей и верности у жен — кому как повезет.

— Возможно, я идеалист. — легко согласился Вебран. — Но вот еще факт. Мне стало известно из достоверных источников, что весной в Даллин прибудет множество корабелов из Беота и уже сейчас в свите консорта есть беотийский инженер по имени Линций Петерс. Вот с ними-то ваш супруг, — лорд-адмирал делано поклонился королеве, — и собирается строить настоящие укрепления. Полагаю, по чертежам, полученным из Плаймара и хорошо известным королю Дагмару — нашему врагу. Так что дело едва ли не идет о государственной измене.

— Беотийцы? — поднял кустистые брови до сих пор молчавший отец Робер. Он переглянулся с д’Орсини. Было видно, что оба неприятно удивлены. — О чем идет речь?

— Это я дала согласие на приглашение иностранных мастеров. — глухо сказала королева. — Попытайтесь обвинить в государственной измене меня. — ее тонкие пальцы до синевы в ногтях стиснули строгий алмазный крест, который она всегда носила на черном глухом платье для Советов.

Над столом пронесся удивленный шепот. Никто из собравшихся не готов был обвинить королеву, но никто и не одобрял ее действий.

— Не думал, что Ваше Величество зайдет так далеко. — процедил Вебран. — Теперь совершенно очевидно, как при таком попустительстве консорт создал на Заячьей Губе большое показательное пепелище, годное только, чтоб ввести нас в заблуждение.

— Вы с ума сошли! — взвыл Харвей, которому тягостный бред лорда-адмирала надоел уже 10 минут назад. — Что значит не было укреплений? Но их же видели тысячи свидетелей. Если вам мало моего слова, опросите их.

— Кого именно? — с усмешкой осведомился Вебран.

— Да кого угодно! — вспыхнул Деми. — Воинов из гарнизона, строителей, горожан!

— Вы кого-нибудь из них привезли с собой? — с ледяным спокойствием спросил лорд-адмирал. — Ну?

— Я же не знал, что вы собираетесь обвинить меня в государственной измене, не то прихватил бы весь Даллин. — парировал Харвей. — Со мной только эскорт, всего несколько рыцарей. Но они, конечно, могли бы подтвердить правоту моих слов.

— Не сомневаюсь, что как раз эти люди и являются подкупленными. — заключил Вебран. — Это же личная охрана консорта.

— Сын мой, — строго обратился к Харвею отец Робер, — у вас нет незаинтересованных свидетелей?

— Ламфа провел у меня на строительстве много времени. — подумав, сказал герцог. — Он все видел и в курсе всех моих денежных расчетов.

— Блестяще. — прокомментировал Вебран. — Ссылаться на человека, который находится на другом конце страны да еще при смерти!

— Так пошлите за свидетелями в Даллин! — не выдержал этого издевательства герцог.

— Мы так и поступим, сын мой. — твердо заявил епископ Сальвский. — Вы напрасно горячитесь, ваше высочество. Вас пока не призывают к ответу, но обвинения лорда-адмирала серьезны. Они должны либо получить подтверждение, либо быть опровергнуты свидетельскими показаниями. Я думаю, — отец Робер вздохнул, — что до приезда канцлера с Мальдора Совету не стоит возвращаться к этой теме. Сожалею, но из-за выступления господина Вебрана, мы не успели рассмотреть всех намеченных вопросов. Предлагаю перенести их решение на послезавтра.

Все встали. Харвей продолжал подавленно сидеть на своем месте. В зале был человек, который тоже видел его форты и верфи. Босуорт одним словом мог опровергнуть нелепые обвинения Вебрана. Но промолчал.

Вечером Деми напился. До положения риз. Как давно уже не напивался. Одинокий он гулял по ночному парку Гранарского замка и в умилении смотрел на звезды, ненавидел себя и любил весь мир. Наконец, заблудился, упал лицом в цветник и там уснул.

О местонахождении супруга донесли королеве. И она, решив, что Деми явно не заслуживает большой огласки своего предосудительного поведения, отправилась за ним сама. В эту ночь Хельви с отвращением вспомнила впечатления детства, когда ей время от времени приходилось вместе с матерью укладывать спать перебравшего короля Рэдрика, который был здоров выпить и нездоров с похмелья. Мятая грязная одежда, стягивание сапог с ватных ног, нелепое бревнообразное тело — все вернуло королеву к золотым дням отрочества.

Когда Харвей был уже хорошенько упакован в одеяло, Хельви села на край постели, потрепала его выбившуюся из-под бинта мокрую челку и улыбнулась.

— Слава Богу, ты это делаешь не часто. — сказала она.

На следующий день Деми был мрачнее тучи. Голова у него болела, тело распадалось по костям. «И зачем я только… Мне же нельзя столько джина… Тем более на крепленое сладкое альгусское… еще и с пивом…»

Он не сразу вспомнил о вчерашнем Совете и обвинениях Вебрана, а когда вспомнил, то почувствовал себя еще хуже.

Тем не менее Харвей заставил себя с отвращением умыться и переодеться во все свежее. Благодарение Господу, камердинер хранил глубокое молчание. Это утешало, потому что на каждый звук в голове у герцога отзывалась сотня дребезжащих колокольчиков.

Тупо глядя на неаппетитную овсяную размазню в глубокой майоликовой тарелке, консорт сидел за столом и машинально обрывал лепестки большой чайной розы, вынутой из напольного вазона.

— На что гадаем? — хотя Хельви вошла в комнату неслышно, звук ее голоса бритвой резанул Деми по мозгам.

— На повесят — не повесят. — поморщился он. «Неужели нельзя помолчать? Как будто гвозди в череп вбивают!»

— У меня есть для тебя маленькое приятное известие. — королева перебросила мужу через стол сложенный вчетверо лист бумаги, и, так как он беспомощно сощурился, пытаясь прочитать незнакомый почерк, продолжала: — Сообщение наших резидентов в Беоте. Западная Сальва восстала. «Верните нам нашего доброго герцога! Дагмар сдирает с нас последнюю шкуру!» Полгода не прошло.

— Просто конец осени. — вяло протянул Харвей. — Дагмар собрал налоги.

Королева фыркнула.

— А раньше налоги не собирали?

Лорд снова поморщился от звука ее голоса.

— Раньше всю недостачу доплачивали из герцогской казны. — терпеливо объяснил он. — Теперь я уехал.

Полные губы Хельви тронула грустная улыбка.

— Поздравляю. Двадцать лет твои подданные поворачивались к тебе спиной, а ты платил за них налоги. Наконец, они прозрели. Лучше поздно, чем никогда.

Деми пожал плечами.

— Западные сальвы, как всегда, просят о помощи Гранар. — сообщила королева. — Тем более что теперь их герцог тут.

Харвей не мог больше скрывать своего интереса.

— Что ты намерена делать?

— Пошлю войска к границе. Как раз в те крепости, которые отошли к нам по брачному договору. — отозвалась Хельви. — Присутствие гранарской армии удержит Дагмара от желания вырезать бунтовщиков. Все это касается тебя в первую очередь. — королева в упор посмотрела на мужа. — Плаймар будет добиваться, чтоб ты предотвратил отправку наших частей на границу и, используя свое положение, не позволил нам вмешаться в беотийские дела. Так что держись. — Хельви улыбнулась. — На тебя будут давить. И сильно. Вебран по сравнению с этим — цветочки.

— Кажется, ты пришла меня ободрить? — хмыкнул Деми.

Королева тихо засмеялась и обняла его сзади за шею.

— Прости. Я знаю, что тебе сейчас не до Западной Сальвы, но… надо пережить.

От ее мягкости Деми растаял, как ком рыхлого снега.

— Я всю жизнь получал сапогом по лицу. — пожаловался он. — Но так… И за что?

Герцог не заметил, как Хельви начала целовать его в висок, в ухо, в шею. Наверное, ей не следовало этого делать, потому что от ее теплого дыхания Харвей ощутил быстрое, нервное, почти отталкивающее желание, которое сейчас было ни к чему и не по силам. Королева поддалась легко и фактически все сделала за него, потому что, стыдно сказать, но измотанный и разбитый лорд мало на что годился.

Когда все закончилось, оба испытали давящую неловкость. Харвей был просто впечатан в пол чувством собственного унижения. Он столько мечтал об этом, так хотел, чтоб это снова произошло. А она отдалась ему из жалости, из сострадания к слабому, раздавленному существу. Деми стало невыразимо противно.

— Уходите. — хрипло сказал он. — Я вас ненавижу.

Хельви встала и с едва скрываемым отвращением бросила мужу:

— Завтра продолжение Совета. Пришло письмо с Мальдора, Ламфа хуже, и он не приедет. Так что советую перестать себя жалеть и, наконец, собраться.

В эти два дня Деми был не единственным, кто пил и проклинал весь свет. Лорд Босуорт сразу после Совета удалился в один из своих любимых кабаков у Чайной площади, опустился за стол в углу и не вставал из-за него до тех пор, пока еще мог встать. Он молча наливал себе полную глиняную кружку джина и также молча выпивал ее. Титанические усилия быстро дали нужный результат, и домой Дерлок возвращался уже, горланя старую песню:

Только к полуночи он протрезвел, понял, что заблудился, и пошел бродить по ночным улицам столицы злой и черный от черных мыслей.

С Хельви горец увиделся только на следующий день, когда слегка отошел после похмелья и смурной слонялся по своим покоям.

— Ну и видок у вас, ребята! — с осуждением бросила королева. — Вы что, сговорились? Оба мрачные, как на своих похоронах.

Босуорт смерил ее долгим сердитым взглядом.

— Ни с кем я не сговаривался. — процедил он сквозь зубы. — И с чего бы это мне быть мрачным? Кажется, паскуда-Вебран вбивает гвозди не в мой гроб.

Хельви села в высокое ореховое кресло и сложила руки на коленях.

— Возможно, обвинения лорда-адмирала имеют под собой какое-то основание? — с деланным спокойствием спросила она. — Надо дождаться Ламфа, вызвать свидетелей…

— Не пори чушь! — сорвался Дерлок. — Какие свидетели? Как это не было укреплений, когда я за ними дрался?

По лицу королевы пробежала тень.

— Почему же ты этого не сказал на Совете. — произнесла она так, словно сама не знала ответ на вопрос.

— Не сказал и все! — вспылил Босуорт. — Что мне за дело до твоего… мужа? Пусть выбирается сам!

— Но ты не можешь… — тонкие брови королевы сошлись к переносице.

— Могу. — отрезал он и, не желая больше вести этот, крайне разозливший его разговор, вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

С потолка посыпались осколки гипсовой лепнины, белой пудрой запорошив мраморную мозаику на полу. Хельви с грустью глядела на медную петлю двери, державшуюся на одном боте, и думала, что Босуорту надо жить в пещере.

На этот раз Дерлок решил забраться в кабак подальше, где его никто не знал, и где посыльные из дворца при всем желании не смогли бы его найти. Новое пристанище располагалось в Нижнем городе у Южных ворот и называлось «Королева Змей».

— Вот уж истинная правда! — пробурчал себе под нос Босуорт. — Трон стоит просто на змеином гнезде. И все копошатся, стараются ужалить, не замечая, что кусают свой собственный хвост.

Это была слишком сложная для горца мысль, и в полном изнеможении он рухнул за ближайший стол. «Ну дыра! Ну дыра!» — думал Дерлок, оглядываясь по сторонам.

— Эй, мальчишка, принеси джина! Я плачу золотом.

Услышав такое, к гостю немедленно подсели несколько бродяг, предлагая сыграть в кости или позвать ему девочек. Но горец отогнал их грозным рыком. Оценив мощную фигуру посетителя и его увесистые кулаки, они предпочли ретироваться и подождать, пока этот олух сам наберется как следует, и его можно будет брать голыми руками.

Босуорт был уже на полпути к желанному результату, когда за его стол вдруг опустился еще один странный для таких мест посетитель. Высокий сухощавый гость при шпаге и двух пистолетах за широким дорогим поясом был с ног до головы закутан с зеленый плащ. Откинув капюшон, он открыл узкое немолодое лицо. Саркастическая усмешка, бородка клинышком и всклокоченные на макушке волосы предавали ему неуловимое сходство с чертом.

— Не доброго тебе здоровья, Вебран. — с усилием пробормотал Босуорт, тяжело ставя кружку на стол и поднимая на лорда-адмирала налитые мутью глаза. — Какого дьявола ты здесь ошиваешься?

— Не слишком дружелюбное приветствие, — тонкие губы Вебрана сложились в подобие улыбки. — но от тебя я ничего другого не ожидал. Вчера на Совете мне показалось, что ты… не готов вступиться за консорта?

— Не твое дело! — Дерлок отвернулся.

— Я пришел заключить договор.

— Договор с дьяволом? — констатировал горец, залпом допивая свой джин. — Эй, парень, еще кружку!

— Называй как хочешь. — пожал плечами Вебран. — Но у нас есть общие интересы, отчего бы не договориться?

— С тобой? — презрительно фыркнул горец.

Лорд пропустил его обидные слова мимо ушей.

— Нам обоим мешает Деми. — продолжал он. — Помоги мне его устранить, и королева очень скоро станет вдовой.

— Это еще почему? — не понял Дерлок.

Вебран поморщился от винных паров.

— Потому что его казнят, дурья твоя башка, как государственного изменника.

— Мечтай больше! — Босуорт сплюнул на пол. — За что? И ты и я знаем, что он ни в чем не виноват. Укрепления были. Приедет Ламфа, привезут свидетелей…

— Ламфа не приедет. — веско сказал адмирал. — Пока ты тут пил, пришло письмо с Мальдора: казначею хуже, он умирает. Что касается свидетелей, то в твоих силах добиться, чтоб в Даллин послали воинов именно из твоего отряда, королева доверяет тебе. А там, если хорошо поискать, можно найти любых свидетелей, которые подтвердят все, что угодно, лишь бы им хорошо заплатили. — Вебран смерил фаворита торжествующим взглядом. — Так как? Согласен?

Дерлок изо всех сил замотал головой, стараясь протрезветь. Нет, он, конечно, не согласен!

— Не бредь! — с некоторой запинкой выговорил горец. — Даллин, конечно, большой, и продажной сволочи там навалом. Но где ты найдешь идиотов, которые станут говорить, что не видели того, что видел весь город и окрестные деревни?

Горец схватил принесенную ему мальчишкой новую бутылку и, зубами вытащив пробку, припал к ее горлышку. Кажется, она была уже лишней.

— Нашел же я идиотов, которые все это подожгли.

Последние слова Вебрана дошли до Дерлока сквозь туман. Он падал со стула необъяснимо долго. Несколько минут горец ничего не понимал, потом наступило страшное состояние, когда дух его бодрствовал, мысли были необыкновенно ясны, а тело отказывалось повиноваться.

«Предатель. — Босуорт хотел сказать это вслух, но у него ничего не получилось. — Так вот кто устроил на Заячьей Губе пожар!» Горец лежал на полу не в силах не только двинуться, но и произнести хотя бы слово.

— Ну ты и набрался, брат! — презрительно бросил лорд-адмирал. — Что ж, перевари пока то, что я сказал, завтра договорим. Время терпит. — и оставив совершенно беспомощного Дерлока лежать под столом, он вышел из кабака.

Горцу пришлось пронаблюдать, как склонившиеся над ним воры полностью обчистили его карманы, грубо пихая бесчувственное тело, а затем хозяин кабака приказал вышвырнуть перебравшего гостя на улицу.

Нельзя сказать, чтоб в обнимку с придорожным столбом Дерлок провел приятную ночь. Серый предрассветный туман пробрал Босуорта до костей, и он, спотыкаясь, побрел в сторону королевского замка, где стража сначала не хотела его пускать и с трудом узнала в оборванном не проспавшемся гуляке одного из самых блестящих вельмож королевы Хельви.

Добравшись к себе, горец упал поперек кровати лицом вниз и мгновенно заснул.

— Который час? — спросил он, протирая глаза и садясь в постели.

— Скоро десять, ваша светлость. — отозвался услужливый камердинер, отдергивая шторы на окнах.

Неяркое октябрьское солнце заливало двор.

— Совет уже начался? — в панике воскликнул Босуорт.

— Скоро начнется.

— Воды! Воды мне. Скорее! Да не стакан, дубина! Ведро.

Окатив себя ледяным душем, Дерлок заметно встряхнулся. Он растер свои жесткие рыжие кудри холщовым полотенцем, переоделся и, с отвращением посмотрев в зеркало на свою помятую опухшую рожу, бегом понесся к зале Совета.

Если Дерлок и опаздывал, то минут на 10, не больше. Открывая дверь, он слышал конец ядовитой фразы Вебрана: «этот беотийский прихвостень» — и немедленную резкую реплику консорта: «Не заставляйте меня говорить, что вы платный прихвостень Фомариона!»

«Кажется, Деми по сравнению с предшествующим Советом приободрился и показывает зубы. Странно, ведь решили пока вопрос об укреплениях не поднимать. Наверное сука-Вебран опять начал». — все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Босуорта, пока он тянул на себя ручку двери.

— Ты, свинья!!! — Дерлок заорал с порога, как только узкое лицо лорда-адмирала показалось перед ним.

Все, сидевшие в зале, вздрогнули.

— Предатель! Это ты поджег форты на Губе! Думаешь, я вчера был пьяный и ничего не понял? — Босуорт одним прыжком пересек расстояние, отделявшее его от лорда-адмирала и вцепился в его мягкий бархатный дублет. — Ты уговаривал меня отправить в Северную Сальву моих ребят, чтоб подобрать выгодных тебе свидетелей! Уж не фомарионское ли золото ты им обещал?

Совместными усилиями д’Орсини и еще двух сановников покрепче их растащили. Вебран с достоинством одернул на себе одежду и смерил противника убийственным взглядом.

— Лорд Босуорт действительно вчера был пьян, — по тонким губам адмирала скользнула презрительная улыбка, — впрочем, как и всегда. Это все, что я могу ответить на его нелепые обвинения.

— Обвинения командира гранарских горцев в ваш адрес не более нелепы, чем те, которые вы сами два дня назад бросили принцу-консорту. — бесстрастно констатировал отец Робер. — Мне непонятно, почему сегодня вообще снова был поднят этот неприятный для нас всех вопрос? Кажется, на прошлом Совете мы договорились подождать приезда свидетелей…

— Я, я ваш свидетель! — рявкнул Дерлок, опять сжимая кулаки. — Я неделю провалялся в Даллине с раной, полученной при защите тех самых укреплений, которых, по словам господина Вебрана, не было даже построено! Или я ослеп?

Над столом воцарилась полная тишина.

— Почему же, сын мой, вы говорите об этом только сейчас? — удивился епископ. — А не два дня назад.

— Когда хочу, тогда и говорю. — буркнул Босуорт и с мрачным видом опустился на свое место. — Я надеялся, что Ламфа поправится и сможет все рассказать лучше меня. Он ведь там бывал часто. Но раз казначея нет, и он не скоро появится…

Вряд ли объяснения Дерлока вызвали у присутствующих доверие. Все знали о его отношениях с королевой и понимали: если фаворит сразу не сказал того, что знал, значит он намеревался подставить консорта. Почему в последний момент Босуорт изменил свое решение, оставалось только гадать.

— Лорд Босуорт выдал себя. — глубокомысленно заявил Вебран. — Позавчера он молчал, а сегодня вдруг опровергает мою точку зрения. С чего бы это? Вероятно ее величество высказала ему веские доводы в пользу изменения его позиции. Может ли он считаться свидетелем, заслуживающим доверия?

— Хочешь сказать, я подкаблучник? — Дерлок снова полез в драку.

— Тише, господа. — королева позвонила в колокольчик. — Ваши домыслы, лорд-адмирал, не делают вам чести. Гонцы за свидетелями давно посланы. Это не горцы лорда Босуорта, а рыцари из гранарского отряда д’Орсини, хотя для вас, дрожайший Вебран, должно быть абсолютно все равно, кто привезет мастеров и рабочих. Если, конечно, ваши намерения честны. — она ослепительно улыбнулась той холодной недоброй улыбкой, от которой всем присутствующим в зале стало ясно, что сама Хельви не верит в честность адмирала. — После слов лорда Босуорта мы поняли, что нам следует предпринять два расследования. Ибо его обвинения против вас крайне серьезны и, если он поклянется на Библии, что вы вчера пытались подкупить его и признались ему в поджоге фортов…

Босуорт перегнулся через стол к отцу Робера и, не спрося у него разрешения, плюхнул руку на томик Священного Писания, лежавший рядом с епископом.

— Клянусь. — твердо заявил он. — Клянусь. Чтоб все мои предки попереворачивались в могилах, если это не так!

— Вы все сговорились! — взвизгнул Вебран. — Вы хотите превратить в обвиняемого меня. Меня, который раскрыл у вас под носом государственный заговор!

— Не горячитесь. — остановил его епископ. — Ее величество права, лорд Босуорт пылкий человек, но даже он при всем своем темпераменте ни разу не бросил никому в лицо столь тяжелых обвинений. Вы же, — отец Робер помедлил, подбирая слова, — как бы это сказать? Всегда отличались известной долей подозрительности.

— Вы все не можете забыть мне Монфора! — выкрикнул красный от ненависти адмирал. — Считаете этого изменника невиновным! Хотя я представил вам самые веские доказательства его участия в шабашах! Я один заботился о безопасности государства…

Деми увидел, как резко встала со стула королева. Ее лицо было мертвенно белым. Не говоря ни слова, она покинула зал. В полной тишине черное платье Хельви прошуршало к двери. В этот миг оно показалось Харвею траурным. За столом воцарилась неловкая пауза.

— Лорд Вебран, — сурово провозгласил епископ. — вы держали недостойную речь и осмелились несколько раз оскорбить ее величество. Теперь удалитесь. Я закрываю заседание и назначаю расследование по поводу взаимных обвинений членов Совета в измене.

Все поднялись.

Харвей инстинктивно чувствовал, что гроза над его головой миновала. Как только отряд, посланный д’Орсини, привезет свидетелей из Даллина, даже формальная сторона обвинений с него будет снята. Кажется, Вебран тоже это понимал, он потерпел поражение и теперь машинально собирал принесенные на Совет бумаги в кожаную тесненную золотом папку. Никто не остановился возле него. Никто не подал руки на прощание.

В коридоре, когда остальные члены Советы разошлись, Деми не без колебания подошел к Дерлоку.

— Я должен поблагодарить вас, лорд Босуорт, за то что вы все же поддержали меня. Хотя и не знаю, чему приписать изменение вашего поведения.

— Благодарите Вебрана. — враждебно бросил фаворит. — Меньше всего я хотел поддерживать вас.

— Что ж, — консорт сдержанно поклонился, — Так или иначе, вы помогли мне, и я этого не забуду.