"Занавес молчания" - читать интересную книгу автора (Быстров Андрей)27Синяя «хонда» остановилась у зеркальных дверей агентства экстремального туризма «Эверест». Шермана и Нику любезно приняла блондинка в очках по имени Анжела, если верить табличке на ее столе. – Андрей Эдуардович Комлев, – представился Шерман. – Это Оля, моя жена. Мы интересуемся туром в Штернбург. Анжела сняла очки, прищурилась – не то от близорукости, не то от подозрительности – и снова нацепила очки на нос. – Как вы узнали об этом туре, Андрей Эдуардович? – Разве он секретный? – удивился Шерман. – Конечно нет, но… Он исключительно элитарный, и мы не стремимся широко его рекламировать. Мы не даем рекламы ни в специализированных изданиях, ни в Интернете… В наших стандартных пресс-релизах мы вынуждены упоминать о Штернбурге, но таковы правила. Вам, наверное, попался пресс-релиз? – Как же в таком случае, – сказал Шерман, не отвечая на вопрос, – вы привлекаете новых клиентов? – Штернбург известен в узком кругу, – снисходительно пояснила Анжела. – Новые клиенты – друзья наших друзей. – Так, понимаю. Для своих, узкий круг миллионеров. И по мне вы сразу увидели, что я в этот круг не вхожу. Блондинка в который раз ощупала взглядом дорогую одежду Шермана, оценила его внешность и манеру держаться. Она собиралась что-то сказать, но Шерман ее опередил: – Ну, ну, расслабьтесь. Я вам помогу. В ваш круг я действительно не вхожу, я москвич. Владелец фирмы «Коллекция фортуны». О Штернбурге мне рассказал мой друг… – Тут он назвал имя крупнейшего московского бизнесмена, и Анжела вздрогнула. – Приношу свои извинения, Андрей Эдуардович. Знаете, ведь Штернбург – это очень изысканно, это не развлечение для хамов с полными карманами денег, которых мы с вами называем новыми русскими. Там в человеке совершается внутренняя революция… – Вот это мне и нужно, – подхватил Шерман. – Когда можно ехать? Анжела поверх очков покосилась на Нику. – Но ваша жена, Андрей Эдуардович… – Что моя жена? – Боюсь, она не сможет поехать в Штернбург. Только мужчины. Это правило соблюдается строго, и никаких исключений не делается, никогда. – Вот и хорошо! – весело воскликнул Шерман. – Я как раз хотел отдохнуть в Штернбурге и от жены… Так на какой день я могу рассчитывать? Включив компьютер, девушка пробежалась по клавишам холеными пальцами с огненно-красными коготками. – О, вам повезло! Группы укомплектованы надолго вперед, но один человек отказался. И если вас устраивает завтрашнее утро, то… – Как нельзя лучше устраивает, – заверил Шерман. – Вы должны подписать контракт. Условия вам известны? – Частично, от моего друга. Буду признателен, если вы меня подробнее с ними ознакомите. – Одну минуточку, – пропела девушка и упорхнула за ореховую дверь в глубине кабинета. Она не вернулась. Через минуту, которую Шерман и Ника заняли молчаливым разглядыванием цветных панно с изображениями всевозможных серфингов и сафари, вместо блондинки возник пожилой джентльмен, тоже в очках. Он посмотрел на Шермана как на заклятого врага, Нику вообще не удостоил взглядом. – Вот, – сказал джентльмен и протянул Шерману экземпляр контракта. – Прежде чем прочесть и подписать, ответьте на вопрос: вы отдаете себе отчет, почему едете в Штернбург? – Ну, я хотел… – Если вы ищете острых ощущений или намерены развеять скуку, – говорил джентльмен, не потрудившись выслушать им же затребованный ответ, – забудьте, зря потратите деньги. Это эзотерический тур. Люди многое переосмысливают, открывают в себе тайники души. Вы будете находиться в девятиметровой одиночной камере, как настоящий заключенный восемнадцатого века, подчиняться тому же внутреннему распорядку, какому подчинялись они. Двадцать первый век останется за порогом. Спиртное, радио и телевидение категорически исключены. Наша цель – просветление, а не развлечение. – Как насчет телесных наказаний? – осведомился Шерман с оттенком утонченного ехидства. – Как в восемнадцатом веке. Вы путешествуете на машине времени. В случае претензий можете по возвращении подать на нас в суд. – Кстати, о возвращении. Если я надумаю вернуться раньше… – Этот вопрос не обсуждается. Захотите – попробуйте, но тюрьма есть тюрьма, а срок есть срок. Впрочем, ни один из наших узников с такими просьбами не обращался. Штернбург – энергетически благоприятное место, люди не испытывают желания его покидать. Многие едут во второй, третий раз… – Достаточно, я подпишу. – Шерман взял контракт и вынул авторучку «Паркер» с золотым пером. – Вы не спросили о цене. – Безразлично. – Две недели в Штернбурге обойдутся вам….. Джентльмен объявил сумму, и Ника тихо ахнула (надо же, как недешева нынче тюремная отсидка!). Шерман бегло просмотрел контракт и поставил подпись на каждой странице. – Вы принимаете наличные, чеки, кредитные карты? – Только наличные. – Часть я смогу заплатить сейчас. Остальное завтра утром, хорошо? Из внутреннего кармана Шерман достал бумажник. Когда он раскрыл его, джентльмен покачал головой. – Мы не принимаем доллары. Нужны рубли. – Как же быть? – У Шермана был огорченный вид. – Рублей нет… А знаете что? Давайте я оставлю доллары в залог и съезжу за рублями – за всей суммой. Это займет часа полтора. – Вы успеете. Мы открыты до семи. Наклонившись, джентльмен вынул из ящика стола и протянул Шерману красочный фотопроспект. – Это вам. Автобус отправляется отсюда, от агентства, завтра в шесть утра. – Автобус? А если я доберусь на своей машине? Это ведь близ Соснового Бора? – Дальше, сто восемьдесят километров от Санкт-Петербурга. Между Сосновым Бором и Усть-Лугой есть рыбачий поселок Перст, там причал. Оттуда вас повезут морем на катере. Но дело не в расстоянии. Пользоваться частным транспортом запрещают правила, все должны ехать отсюда нашим автобусом. Так начинается путь. – Ага, в эзотерическом смысле. – Шерман уловил в начале слова «путь» прописную букву. – Кроме того, машину там просто негде оставить. Эти рыбаки, знаете, от того восемнадцатого века ушли недалеко. – И пользуются его преимуществами совершенно бесплатно. – С ослепительной улыбкой Шерман помахал книжечкой проспекта. |
||
|