Игорь Пронин
Космос есть космос

Это был первый рейс Гаррисона в качестве капитана. Фирма оказала ему высочайшую честь и – даже не сомневайтесь! – заставила перецеловать столько задниц, сколько иному любителю в сладострастных кошмарах не приснится. Подарки. Деньги «дарить» не принято, так что Гаррисон чуть не рехнулся, соображая, кому из руководства что купить. Но вроде бы всем угодил, и Фирма его утвердила. Итоги: полон рот долгов и официальное жалованье на тридцать процентов выше, чем у остальных членов экипажа. Плюс личная ответственность, чудовищные штрафы за все, на чем поймают, и, самое главное, «капитанская доля» – половина прибыли от контрабанды. Чистой прибыли, само собой, которая остается после «уплаты налогов» всем заинтересованным лицам и организациям. В общем, не так уж просто свести баланс, но Гаррисон честно попытался и выяснил, что лет через пять сможет зажить как человек. Если все пойдет хорошо. А уж потом, еще лет через десять, списаться на берег и забыть о Космосе навсегда. Это если все так и будет идти хорошо. Что вряд ли.

Тем не менее первый рейс в чине капитана начался недурно. Команда в основном из своих, проверенных, только седьмая – новичок. Врач и биолог Чен, мелкая и чересчур любопытная сучка, Гаррисону сразу не понравилась. Ну вот не любил он таких девок, и все. Летишь первый раз? Молодец, сиди на попе ровно, делай, что скажут, и вопросов не задавай. Что нужно, старики сами скажут. Доли новичку никакой не полагается, это Чен должна была знать, а раз так – не вертись рядом с грузом вообще, не твое дело. Но биолог еще на Трейси начала суетиться: давайте я проверю, мало ли что… Потом чуть ли не с официальным рапортом явилась к капитану: мол, это ее обязанность по инструкции – все проверять на предмет заражения и прочего. Гаррисону пришлось напомнить нахалке, что ее дальнейшая судьба зависит прежде всего от его отзыва, а Чен, видимо, держит кэпа за идиота, если полагает, что он не предусмотрел всего. Вроде получилось – прежде Гаррисон такими разговорами не занимался. Но осадок на душе остался. Ведь если говорить прямо, попробуй он напиши плохой отзыв – Чен тут же побежит стучать о контрабанде в соответствующую службу, терять ей будет совершенно нечего. А кого не любит Фирма даже больше, чем конкурентов? Капитанов, которые привлекают к себе ненужное внимание. Контрабанды никакой не найдут, но списание на берег пройдет раньше и вовсе не так, как хотелось бы.

– Не нравится она мне, – в такт мыслям капитана сказал суперкарго Огински во время погрузки. – Зад с кулачок, глазки узенькие, а подмечает все. Я, грешным делом, прикупил тут местного пойла… Не домой, конечно! Так, в дорогу. А она мне пакет по дороге к «Феле» чуть не порвала – все прижаться норовила, интересно ей. Ты имей в виду, кэп, я для всех! Все-таки первый раз с вами в компании, надо отметить.

– Предупредил бы! – строго сказал Гаррисон, но всерьез злиться на Огински не мог. Конечно, суперкарго – та еще заноза, но хоть парень свой. – Если что, говори, мол, масло какое-нибудь, договорись с Рябтсевым. Ну, ты понимаешь…

– Не понимал – не летал бы! – подмигнул Огински. – А Рябтсев в курсе. Мы с ним и «по железу» заглянем к вам после отлета? А «по навигации» звать?

Так было принято во флоте Фирмы: «по навигации» – штурман, «по железу» – инженер, и так далее. В Космосе много своих обычаев. Тут не берег, тут свои порядки. Конечно, Гаррисон согласился. Обмыть первый рейс кэпа – один из обычаев. Правда, делается это «активом» корабля, а Огински на «FL-14» первый раз, но что с ним делать, если уже закупился на свои? Да еще если Рябтсев в курсе.

Рябтсев подошел с негласным докладом перед отбытием с Трейси.

– Набрали нормально! – «По связи» Рябтсев заодно выполнял обязанности бухгалтера экипажа. – Эллиши, красы, всякое дерьмо по мелочи… Едва холодильник закрыли. Должны хорошо сходить, под расчет.

Говоря «под расчет», Рябтсев использовал какое-то неизвестное новоиспеченному капитану понятие, но Гаррисон пока стеснялся спросить.

– Огински не слишком шустрит?

– Да нет, просто хочет понравиться. И хорошего пойла купил, молодец. Ты, да я, да Морган, да «по навигации», вместе с ним – пятеро. Двоих как раз на вахту определим и посидим пару часов.

По мнению Гаррисона, Рябтсев чересчур любил «посидеть», но вместе они летали давно, и «по связи» еще ни разу не попался. К тому же и бухгалтером был неплохим.

С Трейси ушли без происшествий, в штатном режиме, и все, что оставалось капитану «FL-14», – это довести корабль и экипаж до «Луны-18», базы Фирмы. Штурман Вальдшнеп рассчитала маршрут на три прыжка, после первого они и «посидели», оставив на вахте Чен и молчаливого, нелюдимого пилота Илая.

Когда все, кроме Рябтсева и инженера Моргана, решили, что им достаточно, разговор зашел о Чен.

– Мне ее прямо за борт выкинуть хочется! – шумел Огински, поводя слегка остекленевшим взглядом. – Не слетаемся мы с ней. Может, небольшой несчастный случай организуем, а? Переложим груз, а заодно и прищемим ей лапку-другую…

– Уймись! – Вальдшнеп отвесила «по трюму» подзатыльник. – Хорошая девочка, просто первый раз, ей помочь надо! А вы окрысились всей командой, и я знаю почему!

– Потому что у «по биологии» сисек нет! – хрипло засмеялся раскрасневшийся Рябтсев, чокаясь с Морганом. – Вальдшнеп всегда, как выпьет, про сиськи!

– Да пошел ты! – отмахнулась штурман. – Хотя так и есть. Была бы она…

– Как ты! – теперь заржал Морган. – Нет, серьезно, дорогая: тебя мы сразу полюбили!

– Вот, а я о чем! Ей же всего двадцать два, ничего не видела, людей не знает. Нужно поддержать, а вы… Чтобы мне никаких несчастных случаев! – погрозила Вальдшнеп суперкарго. – А с Чен подружитесь. Космос, как говорится, есть Космос. Всякое может случиться.

Если бы Гаррисон предвидел, что произойдет всего пару часов спустя, он врезал бы штурману по сочным губам. А произошло то, чего ждать никто не мог – Космос есть Космос.

Илай стоял рядом с капитаном, а чуть в стороне, отчаянно разя перегаром, возился с проводкой Морган. Гаррисон хотел о чем-нибудь спросить пилота, чтобы убедиться, что тот не обижается на посиделки без него. Чистая формальность, вообще-то, – Илай не уважал спиртное. Вот только спросить Гаррисон ничего не успел, потому что пилот вдруг схватился за грудь и покачнулся. Тут же взревела аварийная сирена, мигнуло освещение, на долю секунды исчезла гравитация… И все стихло еще прежде, чем Илай упал.

– Это что сейчас было? – спросил у всех сразу кэп и потряс головой, разгоняя остатки хмеля. – «По пилотажу»! Ты чего?

– Вроде кровь у него, – заметил Морган.

Так бывает очень редко. Настолько, что просто не бывает. Крошечный, неизвестно из какой преисподней прилетевший на субсветовой скорости метеорит прошил «Фелю» насквозь. Система упреждения просто его не заметила – теоретически это возможно. Вот только не происходит такого никогда.

Илай умер почти сразу – метеорит прошел прямо сквозь сердце. Поняв, что держит на коленях голову мертвеца, первой примчавшаяся Вальдшнеп осторожно уложила ее на пол.

– Бесполезно! – сказала штурман подоспевшему с аптечкой Огински. – Сердце стало. Сквозная дыра, два пальца пройдет.

– Может, током его шарахнуть? – предложил «по связи».

– Трезвей, Рябтсев! – Капитан наконец смог говорить. – Долбаный Космос, ну почему на моем корабле?! Что, в самом деле метеорит?

– Ну, или по нам кто-то шмальнул из соседней галактики, – развел руками Морган. – Система восстановила последовательность, можем траекторию рассчитать… Только зачем?

– Повреждения?

– Крохотные, все залаталось автоматом. Потери воздуха незначительные. Штуковина пролетела оттуда, – Морган показал пальцем за плечо капитана, – и вот туда, под переборку. На ладонь примерно от твоей головы. Поздравляю!

– Себя поздравь! – Гаррисона охватывала дрожь от бессильной ярости, хотя он все еще старался не думать о последствиях произошедшего. – Все могли тут сдохнуть, будь она покрупнее!

– Покрупнее система бы отследила, – некстати встрял Рябтсев, продолжавший глазеть на мертвого пилота. – Шансов, что такое с нами случится… Я даже прикидывать не буду пытаться, но Космос есть Космос, вот уж верно говорят.

– Вообще, всякое бывает! – Морган присел рядом с трупом на корточки и наморщил черный высокий лоб. – Вот когда я только начал летать, с экипажем одной из «делек» кое-что случилось. Корабль – в док, якобы повреждения, а команду расформировали и по-тихому, в полгода, всех уволили. Но говорили, что прилетели ребята без двух членов экипажа и ничего не могли объяснить. Просто исчезли люди, и все. Вот это – да, тут свихнуться можно! Космос есть Космос.

– Без одного они прилетели! – заспорил тоже не первый десяток лет пахавший на Фирму Рябтсев. – И все там было понятно: ссора, пьяный выстрел, труп. Выкинули его, «по связи» поправил внутренние записи, и прилетели огурчиками: исчез! Каким дураком надо было быть капитану, чтобы…

– Заткнись!

Перед мысленным взором Гаррисона разворачивалась ближайшая перспектива. Вот «Луна-18», вот срочно созданная комиссия забирает тело Илая. Вот Гаррисон сидит в залитой белым светом комнате и строчит объяснение. А потом допросы, перекрестные допросы с членами экипажа, неизбежные противоречия, всплывающие обиды, раздражение… Случай из ряда вон выходящий, и, хотя отверстие в груди пилота, конечно, не от выстрела, это эксперты докажут, пресса заинтересуется. Кто-нибудь да вынесет сор из избы. Чен! Гаррисон скривился: он совсем про нее забыл! Но вполне может быть, журналюг натравят Рябтсев или Морган – именно потому, что все подумают на Чен. Фирму даже сотрудники не любят, не говоря уже обо всем остальном мире. Будет шум, и фамилия Гаррисон на первых страницах новостных сайтов.

– Да ладно, сейчас что-нибудь придумаем! – Рябтсев похлопал стоящего с перекошенным лицом капитана по плечу.

– А кто его убил?

Все обернулись и увидели пришедшую на шум Чен. Конечно, девчонка брякнула такое от шока, но впечатление от этого лучше не стало.

– Никто никого не убивал!

Вальдшнеп ринулась к Чен, словно наседка к цыпленку, и поволокла прочь. Вовремя, Гаррисон уже сжал кулаки.

– Тихо, тихо, сейчас что-нибудь придумаем! – Рябтсев хлопал его по плечу, как заведенный. – Сейчас все обмозгуем…

– Огински! Что ты стоишь, придурок?! – Капитану нужно было выпустить пар. – Неси пленку, заверните его, ведь льет кровь, как из свиньи! Морган, помоги ему, а эта Чен потом пусть приберется! -Гаррисон повернулся к «по связи», вцепился ему в комбинезон и принялся мелко трясти. – Ты понимаешь, что она будет лепить на допросах, эта Чен?! Ты понимаешь, что ситуация вообще идиотская?! А ты понимаешь, что это мой первый рейс, что я весь в долгах, ты понимаешь?!

Рябтсев попытался отодрать от себя пальцы капитана, но понял: затея это бессмысленная.

– Ну, постой! – Он тоже потряс головой, повторив ритуал «протрезвей сейчас же!». – Давай-ка выпьем кофе и все обдумаем. Знаешь, безвыходных ситуаций не бывает.

Гаррисон на ватных ногах проследовал за Рябтсевым в рубку. Больше всего ему сейчас не хотелось оставаться одному, ведь одиночество было бы мнимым: на самом деле перед глазами висело злое, некрасивое лицо жены. Если позволить ей сказать, что она думает по поводу увольнения мужа и взятых кредитов на все, что только можно, у Гаррисона просто лопнет голова.

– Вот что…

Рябтсев поставил на пульт перед капитаном стаканчик кофе из автомата и задумался. Что сказать дальше, он пока не знал. Ситуация складывалась и правда хреновая – «по связи» отвечал перед Фирмой не столько за связь, сколько за внешние и внутрикорабельные записи. Каждый вздох каждого члена экипажа должен быть визуально документирован. Обычно просматривать записи никому не нужно, и даже грубо слепленные «правки» никого не волновали. Но в этот раз… Смерть, даже в Космосе, – всегда чрезвычайное происшествие, а вот такая, малообъяснимая, заставит Фирму вообще задуматься, нужен ли ей Рябтсев. Презумпция невиновности не работает там, где дело касается бизнеса. К тому же сцену пьянки ему все равно придется вырезать, и даже если все сделать чисто, на неизбежных допросах кто-нибудь да проболтается. Прежде всего, Чен.

– Все-таки сволочь эта «по биологии», – проворчал Рябтсев, мыслями уже уйдя далеко от неприятностей капитана.

– Зато Вальдшнеп ее обожает! – обжегшись кофе, Гаррисон частично унял панику. – Черт, ну почему там охладитель нельзя какой-нибудь приделать?! Значит так, Рябтсев, слушай сюда. Сколько ты еще можешь не отчитываться?

– Часа три, если все оставить, как есть, – прикинул безопасное для себя время связист.

– Нельзя «как есть»! Илай должен погибнуть при объяснимых обстоятельствах, а не при каких-то других! – Пальцы Гаррисона забегали по клавиатуре, компьютер вывел на экран расположение «FL-14». – У нас еще два прыжка, между прочим. А холодильник забит! И что, будем тут трупными запахами дышать или выкинем часть груза? За борт его вывешивать я не позволю – если сорвет при прыжке, будет еще хуже.

– Без трупа хуже, – подтвердил Рябтсев. – А из холодильника ничего убирать нельзя – ты представляешь, сколько это будет нам стоить?! Год работы на дядю.

– Вот! – Капитан ткнул пальцем в экран, на довольно крупную планету. – Единственное, что мы у этой системы имеем. Там и погиб Илай, там и упокоился согласно Кодексу. Шесть свидетелей, косвенно подтверждающие записи сделаешь. Чен… С ней Вальдшнеп поговорит. Прорвемся!

Корабли Фирмы, как и всякие другие, передвигались по Космосу прыжками через гиперпространство, ориентируясь на следы излучения звезд. Одна из задач капитана – по возможности, обследовать интересные для Фирмы планеты. Дело, впрочем, хлопотное и почти всегда бесполезное, поэтому экипажи предпочитали экономить время. Рябтсев навел курсор на изображение планеты и прищурился, читая информацию во всплывшем окошке.

– Ты извини, кэп, но за посещение этого тоскливого куска грунта Фирма нас по головке не погладит. Что там стоящего?.. Руды, допустим, вот золотишко, может быть… Но у нас с собой аппаратуры никакой нет, а по распорядку вообще такими делами должна Чен заниматься – ты думаешь, у крысеныша хватит мозгов тут что-то найти? Выйдет, что не пойми с какого перепугу мы высадились, ничего не нашли, потеряли человека и вернулись.

– А надо найти причину высадиться! – Гаррисон обеими руками ожесточенно почесал голову. – И еще что-нибудь там найти! Смотри, там вода может быть. Температура, кстати, комфортная. Орбита вращения интересная, сила тяжести в половину земной! Чудесное место для базы Фирмы.

Рябтсев, покосившись на капитана, пожал плечами и стал изучать планету подробнее. В принципе, Фирма интересуется такими вещами. База или даже место для возможной базы – это всегда хорошо. Особенно если учесть, что бизнес развивается, и не только легальный. Правда, участок Космоса такой, что база здесь вроде бы пока совершенно не нужна. Но хуже всего то, что необходимая информация уже получена автоматикой «FL-14», и зачем опускаться – неясно. Однако у Гаррисона мозг работал в аварийном режиме.

– Бывало хуже! – Он вовсю прихлебывал кофе, глаза горели. -Выкрутимся, Рябтсев! Вот что случилось: авария! Рассинхронизация гипердвигателя, во как!

– Ты что, совсем рехнулся? – возмутился «по связи». – Загнул! С такими поломками не возвращаются, это только в доке спецами чинится.

– А мы справились своими силами! Я пару лет назад неделю торчал на семинаре в Вайоминге, Фирма заставила. Тема – «Внештатные ситуации с гиперприводами в автономном полете». Или вроде того. Я, конечно, отметился и пошел в бар, но… – Гаррисон уже копался в коммуникаторе. – Информация – она ж ничего не весит, так что все с собой, все материалы! Дай мне час, я найду тут поломку, и мы ее смоделируем. Для ремонта потребовалось время, и, чтобы его не терять, мы заодно планетку решили посмотреть. Если еще что-то найдем там… Так, Чен не обижать! Всем целовать девку в задницу, так и передай по цепочке. – Капитан оторвался от коммуникатора и сурово посмотрел на «по связи». – Никакого доклада, ты, понятное дело, отправить не можешь – гиперпространство для нас закрыто!

– Ну, давай, подумай… – Рябтсеву стало неуютно от такого размаха и захотелось посоветоваться с Морганом. Он встал. – Я тогда пойду… Ты только это, в двигатель не лезь, ладно? Записи я поправлю как хочешь, только кожух даже не снимай. С ними шутки плохи, сам понимаешь. Застрянем тут, и можно сразу люки раздраивать.

– Ага! – Гаррисон уже считывал что-то с коммуникатора. – Не волнуйся, все будет хорошо! Прилетим или в дерьме, или в шоколаде – одно из двух. У нас Илай еще на мемориальной доске Фирмы окажется! Придумай-ка пока ему смерть. Пусть он нас всех спас или еще что-нибудь…

Рябтсев вышел. Чернокожий инженер копался с проводкой тут же, у двери в рубку. Они обменялись парой жестов и молча отправились в трюм – чтобы сосредоточиться, обоим нужно было промочить горло. Конечно, бездельничающий там Огински к ним присоединился.

– Две головы хорошо, а три лучше, – закончил Рябтсев короткий рассказ и налил по второй. – «По трюму», ты у нас молодой, что думаешь?

– Мне нравится! – Огински в возбуждении потер руки. – Если все сделать правильно – прогремим на всю Фирму, а может, и не только! Я бы еще пару внештаток устроил. Пожар, например! И мы все – герои по возвращении, никто разбираться особо не станет! Фирме нужны герои, герои – это имидж. Нас премируют, отпуска на Багамы оплатят, ценить станут!

– Забавно, что если человек боролся за свою жизнь и выжил, то он уже герой, – заметил склонный к философии Морган. – Хотя какой тут героизм? Одни инстинкты. Вот против инстинктов когда – другое дело.

– Против инстинктов кэп хочет пустить Илая, – вспомнил Рябтсев. – Вот он и будет главный герой. Только не придумали еще, каким образом.

– Я придумаю! – подскочил Огински. – Может, у нас при посадке груз сорвало?! Это можно сделать. Меня, скажем, прижало, а Илай меня спас! И вообще всех спас – переборки уже гнуло! Это можно сделать, а если еще мне пару ребер сломать…

– То есть вы вдвоем всех спасли, только Илай погиб, – уточнил Рябтсев. – Ну а что, нормально. Только бы Гаррисон спьяну в гипердвигатель не полез.

– Я послежу, – кивнул Морган. – Вообще-то, моя работа. Только я в этом ящике не понимаю ничего и не хочу, от греха. Но если что – врежу капитану гаечным ключом по башке, это будет запасной вариант. Тогда все свалим на него. Это ведь не сложно?

– Это еще проще, – кивнул Рябтсев. – А если Илая прямо по той дырке бластером прожечь, вообще хорошо карты лягут. Записи сбрендившего капитана я сделаю, какие хочешь, хоть голым скакать будет. Правда, есть еще Чен… Пойду поговорю о ней с Вальдшнеп.

Инженер и связист ушли, оставив икающего от неожиданности Огински прибираться. Космос есть Космос, но «по трюму» и не предполагал, как легко, оказывается, можно договориться об убийстве капитана. Что уж тогда говорить об остальных членах команды? Воровато оглянувшись, Огински налил себе из чужих запасов. Потом сел поудобнее и стал прикидывать, что в трюме надо сделать, чтобы все выглядело, как после борьбы за живучесть корабля. Перспективы, и правда, открывались шикарные. Нужно было только придумать, что такого произошло, чтобы он, суперкарго, в ситуации с сорвавшимся грузом никак не виноват.

Пока он думал, Рябтсев успел изложить план капитана Вальдшнеп, отозвав ее в сторону от все еще пребывавшей в шоке «по биологии». Первая реакция штурмана была предсказуемой:

– Вы совсем там перепились, что ли?! Рябтсев, от тебя разит!

– Гаррисону не наливали. И потом, план неплохой – если планета вдруг того стоит, мы еще и с премией окажемся. Только Чен надо привести в чувство. Все эти руды, жилы, залежи… Кроме нее, ведь вообще никто в них не разбирается, а она совсем недавно из учебки.

– Да при чем тут планета! – даже шепотом исхитрялась кричать Вальдшнеп. – Имитация аварии, имитация смерти – издевательство над трупом, между прочим! – это что, пустяки, обычное дело?! Да еще вранье о гипердвигателе! Давно ли Гаррисон таким спецом по ним стал, что хочет экспертов Фирмы обмануть?!

– А там все просто! – Капитан подошел незаметно и ласково обнял Вальдшнеп. – Проще, чем ты думаешь. Штука настолько высокотехнологична, что не вполне предсказуема. Пропадают же корабли? А может, дело в пустяке. Может, пни его ногой, и он снова синхронизируется – да яйцеголовые сами толком не понимают, как он работает!

Вальдшнеп осторожно отстранилась.

– Что ж ты, Рябтсев, врешь, что кэпу не наливали? От него прет сивухой хуже, чем от тебя!

– Мне Морган принес немножко! – Гаррисон снова притянул штурмана к себе. – На семинаре по гипердвижкам рассматривалось несколько случаев, когда помогало, а когда – нет. Я серьезно. Вот я выбрал один такой пример, там все, что нужно попробовать сделать – это обесточить, дождаться полной остановки и перезагрузить установки в определенном порядке. Те же установки, что на нем сейчас стоят, понимаешь? Это никак не ловится! Но полной остановки движка надо ждать около сорока часов, то есть имеется время на высадку. А дальше все по плану! Да мы даже по простой человеческой логике должны были высадиться – а вдруг двигатель не синхронизируется? Нужно искать место для выживания колонии. Вдруг там можно обосноваться? Жили бы там, плодились, размножались…

– Гаррисон, ты пьян! – Штурман брезгливо убрала руку капитана со своей талии. – Мне не нравится эта комбинация. Затеянная, между прочим, только чтобы прикрыть кое-кого одного.

– Не одного, – вздохнул Рябтсев. – Странная смерть, на нас всех ляжет пятно. А желающих на наши места идиотов всегда много. Вот тебе, красавица, хочется посередине жизни профессию менять? А ведь придется, даже если просто переведут на внутренние рейсы. Там не заработаешь.

– Долбаный Илай! – процедила сквозь зубы Вальдшнеп. – Угораздило же его встать именно там! Так, «по связи», ты передо мной лично отвечаешь за то, чтобы наш пьяный капитан не остановил гипердвижок на самом деле. Хотя я еще подумаю. Мне все это не нравится.

– Выиграть можно много! – напомнил Гаррисон. – Пока будем сидеть, сочиним целый сценарий, где каждый – герой! Ты вот, скажем, героически спасала Илая, потому что Чен, наш основной врач, не справилась по молодости. Ах, да, Чен – вот твоя задача. Поговори с ней.

Вальдшнеп оглянулась на «по биологии», продолжавшую изучать переборку перед собой.

– Знаете что? Дайте-ка мне тогда вашего самогона и соку. Я тоже человек, да и с Чен поговорить будет проще.

– Ладно, – кивнул согласный уже на все капитан. – Только учтите: через пару часов идем на посадку. Как ни крути, а Илай останется там. Это решено.

Вот так и получилось, что «Фелька», она же «FL-14», опустилась на неизвестную планету возле далекой от Земли звезды. Планета, впрочем, к тому времени уже называлась Илай, хотя по официальной версии должна была быть так названа лишь после смерти героя. Который, правда, был уже мертв и лежал себе тихонько, завернутый в непромокаемую пленку.

Космос есть Космос, и случиться может все. Может, например, случиться так, что пока основной пилот неофициально, но фактически мертв, посадку выполняет капитан. И конечно, может так случиться, что этот капитан только кажется себе трезвым после пары таблеток и стаканчика кофе. Впрочем, Гаррисон остался убежден, что все сделал правильно. Только кому это докажешь, если, по ощущениям экипажа, все вышло довольно «жестко», а спустя несколько секунд корабль со скрежетом завалился на бок?

От падения и удара несколько крепежей в трюме не выдержало, и Огински чудом остался жив. Не успел он еще понять, насколько произошедшее укладывается в составленный план, как в наушниках раздался истерический хохот Рябтсева.

– Кэп, мы упали? – на этом фоне вопрос Моргана прозвучал довольно разумно.

– Инженер, разберитесь с повреждениями и доложите! – довольно сухо отозвался Гаррисон. – «По трюму», что с грузом? Рябтсев, да перестань ржать!

– Вальдшнеп!.. – выдохнул «по связи» и вдруг всхлипнул: – Капитан, у нас на борту второй труп.

Ситуация разъяснилась, когда все – кроме Илая, конечно, – собрались в штурманской. В момент посадки здесь находились Вальдшнеп и Рябтсев, оба пристегнутые к креслам. За те короткие секунды, что «Фелька» стояла ровно, нервничающая, да еще и слегка выпившая штурман успела отстегнуться. Падение корабля швырнуло ее на компьютерные блоки с трехметровой высоты. Шлем Вальдшнеп, конечно же, не надела – а кто их надевает вообще?

– Вы меня простите… – Рябтсев сидел на спинке кресла, свесив ноги над телом штурмана, и утирал слезы, все еще похихикивая. – Но так смешно все получилось! Она только отстегнулась, и тут нас – шарах! Она и не пикнула, просто нырнула вниз и мозгами раскинула. Кэп, а гравитацию нельзя включить? Нам на боку будет жить очень неудобно!

Неудобно скрючившийся на стене Гаррисон и сам видел, что медицинская помощь Вальдшнеп не нужна, и Чен совершенно напрасно принесла аптечку.

«А ведь только Вальдшнеп защищала Чен! – некстати пришло ему в голову. – Где два трупа, там и три!»

Он отвернулся, чтобы скрыть истерическую улыбку. Вот так первый полет в капитанской должности! И все же, если собраться, многое можно исправить.

– Действуем по плану. Рябтсев, приведи себя в чувство без спиртного, или я тебя арестую! Огински, груз?

– Наш – цел. А остальной… Я подробно доложу через час. И мне потребуется помощь, завалы надо разгрести.

– Возьми пока Чен. «По биологии», очнись! – Гаррисон заставил себя погладить девушку по ненавистной голове. – Космос есть Космос. Случиться может всякое, но мы команда, мы справимся. Морган, мать твою! Что с повреждениями?!

– Да ничего серьезного, как ни странно. – Инженер поискал, куда сплюнуть кровь из прикушенной губы, но не нашел места, чтобы не угодить в останки Вальдшнеп, и проглотил. – Опора треснула и переломилась, а мы теперь лежим на боку. Корпус держит, утечек нет. Можно сказать, обошлось.

– Взлетим? – спросил не успевший уйти Огински.

– А чего ж не взлететь? Надо только «Фелю» вертикально поставить. Ну, используем лебедки, домкраты…

– Хоть градусов на сорок подними нос, я оторвусь! – пообещал Гаррисон и встретился глазами с Рябтсевым. – Не смотри на меня так! Я сел нормально, опора подвела!

– Усталость металла, – послушно кивнул «по связи», хотя взгляд его не сулил капитану ничего хорошего. – Космос есть Космос.

И все же на некоторое время воцарился покой – вероятно, потому что у всех было много дел. Огински с помощью Чен навел относительный порядок в трюме, а капитан с Морганом и Рябтсевым вытащили наружу все, что могло пригодиться для подъема упавшего корабля. Сила тяжести в половину земной помогала в работе, но и ее было многовато. В конце концов, так и эдак прикинув варианты, инженер сказал, что за пару дней сможет поднять «Фельку» почти вертикально.

– Но отдельной статьей мне влетит за потерю оборудования, так что вы уж там нарисуйте хорошую историю для Фирмы, – попросил Морган. – Складские – люди мелочные, им на героизм наплевать, им тросы нужны и домкраты. А тут хана настанет всему этому во время взлета. Да, и вот еще… дюза у нас погнута.

Выругавшись, Гаррисон сунул голову в шлеме в оказавшуюся снизу дюзу и попытался там что-нибудь рассмотреть.

– Да не парься! – похлопал его по спине инженер. – Чем пытаться такой пользоваться, лучше на трех улететь. От греха. Ты ведь сможешь?

– Смогу, – кивнул капитан. – А когда прилетим, «Фельку» – в док. Значит, еще и ремонт на мне повиснет.

Рябтсев тяжко, но тихо вздохнул. Посадка Гаррисона произвела на него настолько глубокое впечатление, что, будь возможно вернуть все назад, он сразу перешел бы к плану «Б» – врезать капитану гаечным ключом и имитировать его буйное сумасшествие. Это обошлось бы куда дешевле всем, особенно Вальдшнеп. К ним, озираясь на инопланетный пейзаж, подошла «по биологии».

– Разрешите обратиться, капитан?

– Девочка, давай-ка будем на «ты»! – как мог ласково попросил Гаррисон. – Сама видишь, как все обернулось. Не до церемоний, хорошо?

– Хорошо, – кивнула Чен. – Огински почти закончил в трюме, позже доложит. Знаете, он ведь тоже мог серьезно пострадать! Так что могло быть хуже.

– Конечно! Но мы ведь космонавты, верно? Мы должны быть готовы ко всему!

– Я понимаю. Кстати, я провела первичные анализы – это перспективная планета! Здесь есть вода, хоть и немного, а в атмосфере четыре процента кислорода. Бактерий не обнаружено, если все чисто – тут можно ходить просто с дыхательными аппаратами! – Чен совершенно искренне старалась хоть чем-то порадовать капитана. – Температура сейчас двадцать, три градуса по Цельсию. Фирме должно понравиться! Чудесное место.

– Ну, вот видишь! – Гаррисона это сейчас волновало не в первую очередь. – Есть чем заняться? То есть, я хочу сказать, ты свободна пока, можешь просто лечь поспать. Возьми что-нибудь в аптечке.

– Там, – Чен махнула рукой, – в сорока пяти километрах, есть какие-то руды. Если нет других распоряжений, то я могла бы съездить, взять образцы. Огински говорит, что может мне помочь. Если вы его отпустите, конечно.

Гаррисон, совсем забывший, что планету стоило бы хоть для вида осмотреть, облегченно вздохнул. Если «по биологии» займется своими второстепенными обязанностями, то это просто замечательно! Еще лучше, если одновременно подружится с Огински – нужно обзавестись хоть какими-то рычагами влияния на нее, и «по трюму», видимо, это понял.

– Конечно, конечно, отправляйтесь! С докладом я подожду, так Огински и передай. Можете сначала отдохнуть. Или потом отдохнете… Или и до, и после! – Он чуть было не добавил «ваше дело молодое», но решил остановиться. – Ты молодец, Чен, я рад, что ты с нами.

– Спасибо!

Девушка смутилась и, изобразив нечто вроде книксена, ушла.

– Дела налаживаются, парни? – с преувеличенной бодростью спросил капитан.

– Вроде того, – согласился Рябтсев, а инженер согласно кивнул. – Морган тут пока справится, ну, а нам… надо заняться похоронами, пока время есть. Нельзя же просто их выложить? Кроме того, если Фирме понравится планета, то возможна эксгумация. Сжигать тела не стоит, это подозрительно.

– Ну что ты меня расстраиваешь, ну зачем?! – всплеснул рукам Гаррисон. – Не успел обрадоваться, что Фирме планета может пригодиться, как уже не рад! Рябтсев, ну хоть ты-то понимаешь, как мне тяжело?!

– Да. Хотя ты мужественно это скрываешь. – Рябтсев хотел было съязвить что-нибудь, но передумал и похлопал мужественного капитана по плечу. – А пойдем – по капельке? Помянем, так сказать, павших в борьбе с Космосом товарищей.

– Сначала закончите с ними! – потребовал Морган, отвлекаясь от своих железяк. – А потом и я подойду. Вон там, метрах в ста, хорошее место для могил и обелисков. И выжгите какой-нибудь крест над Илаем.

– Тогда и над Вальдшнеп надо что-нибудь выжечь, а я не знаю, что положено! Нет уж, вот прославимся, Фирма организует сюда родственников покойных, пусть они все и обустраивают.

– Да прекратите! – в голосе капитана прорезались слезливые нотки. – Какие родственники?! Какой, на фиг, обелиск?! Нам, между прочим, два прыжка еще без штурмана считать, а я и так за пилота!

– Мы заметили, что ты за пилота! – не удержался Рябтсев, но все же снова похлопал кэпа по плечу. – Пойдем займемся ими. Но обелиск какой-нибудь надо. Камней тут много, придумаем.

Для посадки Гаррисон выбрал ровное, безопасное базальтовое плато, и камней тут действительно хватало. Ветры попусту гоняли по лишенной жизни планете песок, но случались здесь за миллиарды лет и землетрясения, и извержения вулканов, и всякие прочие камнеобразования. Подумав о возможных стихийных бедствиях – а почему бы нет, если уже двое мертвы без всяких на то причин, а корабль лежит на боку? – капитан и правда захотел выпить. В таком рейсе может тряхнуть в тот самый момент, когда Морган подвесит «FL-14» на тросах.

– Рябтсев, а ты хорошо все продумал?

– Насколько мог, ты же мне пить запретил. Илай погиб, спасая Огински, во время падения корабля. Оно ведь произошло не сразу после посадки, верно? – Рябтсев подал из корабля первый труп, замотанный в пленку. – Принимай!

– Здесь? – растерялся Гаррисон. – Он же в трюме погиб!

– Мы замыли кровь. А обработать его лучше снаружи. Надо, в общем, поломать ему ребра, а в дыру загнать крепежную стойку. Сейчас принесу, мы с Огински выбрали одну – с ней и похороним. Смысл в том, – Рябтсеву доставлял огромное удовольствие тот факт, что капитану разговор не нравился, – что эта штука пробила ему грудь насквозь. И застряла. Чтобы ее достать, мы слегка порезали тело бластером. Вот это мы и проделаем: сперва загоним, потом вырежем. И ребра поломаем. Это просто.

– Не сомневаюсь, – буркнул Гаррисон. – Только на трупе будут следы бластера теперь… Это не слишком… А, ладно! Что с Вальдшнеп?

– А ничего – она просто была в корабле, когда он упал, и погибла. Зачем теперь-то из нее героиню делать? Теперь ты герой – капитан заменил собой и пилота, и штурмана!

– Понадобится – и «по связи» заменю… – тихо прошипел Гаррисон вслед Рябтсеву, когда тот полез за вторым трупом.

Подошел Огински, вытирая рукавицы скафандра какой-то ветошью.

– Кэп, мы готовы ехать. Вдруг там и правда золотишко какое прямо на звезды смотрит?

– Выход на связь через каждый час, – довольно-таки безразлично отозвался Гаррисон. – И смотри, не сломай трактор, он у нас один.

– В моих же интересах – не пешком ведь возвращаться!

– Хорошо. И насчет Чен… Ну, ты понимаешь? Она вроде стала неплохо относиться к тебе.

– Конечно, понимаю! – Огински подмигнул. – Доверьте это мне, капитан!

После того как тело Илая приобрело вид, соответствующий придуманной легенде о его гибели, они кое-как вырезали в каменном плато две ямы. Трактор, который и правда был один, уехал, и пришлось порядком поработать руками. Капитан и «по связи» несколько раз поссорились, а хитрый Морган, ковыряясь с тросами и лебедками, даже не подумал помочь. Только когда на плато окончательно сформировались две пирамидки из камней, инженер оказался рядом.

– Салют положен! – сказал он, отстегивая свой бластер. – Командуй, кэп.

– Ну, что-то вроде обелиска есть, а надпись, я полагаю, ни к чему, – решился Гаррисон. – Тогда что ж… прощай, дорогой Илай. Ты был славным товарищем, а твоя нелепая смерть…

– Забудь! – потребовал потный, злой «по связи». – Чтоб я больше не слышал про метеорит!

– Прощай и ты, Вальдшнеп. В общем-то, мы и правда тебя любили.

– И твои большие сиськи, – завершил Морган. – Что-то речи не клеятся, значит, и не надо. Пальнем и пойдем – по маленькой.

Гаррисон только взмахнул расстроенно рукой, и подчиненные трижды нестройно выстрелили в чужое, серое небо. Капитан первым отправился к кораблю, инженер и «по связи» не спеша побрели следом.

– Каждый из нас вот так может закончить… – печально сказал Морган, зачем-то взяв Рябтсева под руку. – Знаешь, друг, мне с самого начала казалось, что это мой последний рейс.

– Бог троицу любит! – Связист злился и на Моргана, не пришедшего помогать. -- Только ты сперва «Фельку» подними, чтоб наш виртуоз взлететь мог. С планеты нас гипердвижок разве что в ад отправит.

– Подниму, конечно, – смиренно кивнул инженер. – Вы все вернетесь. А у меня последний рейс, чует мое старое сердце. Ты успеешь записи подделать?

– У нас еще два прыжка, а с таким штурманом… Времени полно. Может, еще и в два не уложимся. Знаешь, как бы оно ни вышло, но с этим капитаном у меня тоже последний рейс!

– Успокойся, Рябтсев! Не гневи Космос.

И Рябтсев успокоился, когда они, сидя втроем на груде ящиков, выпили по маленькой в третий или четвертый раз. Успокоился и Гаррисон, вдвоем они стали успокаивать инженера, а тот все предрекал и предрекал свою скорую гибель.

– Вот и Рябтсев говорит: Бог троицу любит! И меня, старика, камнями завалите.,.

Но вышло иначе. Огински вышел на связь и возбужденным, веселым голосом сообщил о смерти Чен.

– Не понял?.. – Гаррисон зачем-то встал, ударившись головой о потолок, который до падения корабля был обычной переборкой, сел обратно и потянулся к бутылке. – Это как?

– Ну, капитан, тут обрыв… А она совсем рядом встала. Метрах в четырех всего! – Огински захихикал. – В общем, будем помнить и скорбеть. Я сейчас ее достану и – назад.

Морган и Рябтсев переглянулись.

– Образцы она взяла какие-нибудь? – спросил «по связи».

– Да нет, мы только приехали. Я могу захватить камней, но они тут вроде такие же, как и везде.

– Давай возвращайся, – распорядился Рябтсев, видя, что капитан ничего говорить не собирается. – Морган, твоя очередь могилу рыть. А я буду делать вид, что занят тросами, я смогу.

– Ладно, – согласился инженер, разливая выпивку. – Помянем, стало быть, малышку Чен. Она мне всегда нравилась.

– И мне! – ядовито сказал Рябтсев. – И всем! Морган, ты понимаешь, что ситуация выходит из-под контроля?

– Космос есть Космос! Тут может случиться все.

Инженер вложил стаканчик в руку капитана, но тот не реагировал, и они выпили без него. Гаррисон смог говорить только минуты через три.

– Этот идиот ее убил!

– Может, и к лучшему? – «По связи» тщательно пережевывал консервированного цыпленка, и вкус его явно не радовал. – Теперь, по крайней мере, нас никто не сдаст. И как бы эксперты Фирмы ни цеплялись: что мы четверо скажем, то и правда. Никто, кроме нас самих, нас не посадит. А в сложившейся ситуации остаться на свободе – это уже немало!

– А может, и Огински того? – Морган снова налил. – Еще проще все будет.

Рябтсев задумался.

– Этот идиот ее убил! – повторил Гаррисон и машинально выпил.

– И этот идиот думает, что я так хотел!

– Разве нет? – Рябтсев осоловело привалился плечом к ящику. – Ах да, ты хотел, чтобы он ее трахнул и обещал жениться… Но, знаешь, это сложный, длинный и опасный путь.

– Я потерял трех членов экипажа! – сурово сказал капитан и попытался встать, но снова ударился головой. – Я не могу вернуться.

– Не умеет пить, – сказал Морган, прихватывая Гаррисона за руки. – Забери у него бластер из кобуры, а то застрелится. И как мы полетим без пилота и штурмана?

Рябтсев послушно изъял у капитана оружие, подложил его себе под голову и задремал. Покорный судьбе, инженер еще долго слушал Гаррисона, увещевал, успокаивал, подливал и наконец тоже пристроил спать на ящиках. Самому ему не сиделось, и Морган, облачившись в скафандр, вышел пройтись. Чем-то его волновала эта планета.

– Илай! – прошептал инженер, направляясь к могилам. – Планета Илай. Звучит, вообще-то. Прости, штурман, но планета Вальдшнеп – не звучит. А планета Илай – это звучит. Звучит трогательно, нежно и в то же время тревожно, и…

Дальше Морган забористо выругался, потому что настроение его резко изменилось. Одна из каменных пирамидок, та, что скрывала тело Илая, развалилась. Зачем-то пригнувшись, подвыпивший инженер огляделся. Кто мог это сделать на безжизненной планете? Разве что они за пьянкой не заметили землетрясения… Однако Морган все время разливал и этот вариант отверг – его не качало.

– Тебе не лежится, Илай? Ты не упокоен?.. Эх, надо, надо было поставить крест! – Морган, достав бластер, осторожно приблизился.

Еще два камня, один за другим, скатились вниз. Их что-то выталкивало. Приглядевшись, инженер увидел, что камни покрыты чем-то вроде плесени. Трогать ее он побоялся, а вместо этого вернулся к кораблю, задраил люк, как следует выпил и лег спать там же, на ящиках с грузом.

Именно по этой причине возвратившемуся Огински пришлось провести несколько часов снаружи – из «Фели» ему просто никто не отвечал. «По трюму» очень повезло: падая с обрыва, Чен не повредила баллоны с кислородом, в противном случае Гаррисон проснулся бы, имея уже четыре трупа. Тем не менее Огински не раз мысленно попрощался с жизнью, и дело было не только в кислороде.

Когда похмельный, пребывающий в глубочайшей депрессии капитан открыл люк и вышел, «по трюму» неподвижно сидел в тракторе, положив на колени бластер, и любовался мрачным, серым рассветом планеты Илай. На появление Гаррисона он не отреагировал никак.

– Эй, Огински, я с тобой говорю! – Капитан потряс суперкарго. – Проверка связи, эй!

– Ты видел могилы?

– Что?.. – Гаррисон растерянно обернулся. Даже отсюда он видел, что каменных пирамидок больше нет. – Ты зачем это?..

– Это не я. – Огински встал, потянулся, насколько позволял скафандр. – Кто-нибудь еще жив?

Капитан попытался почесать голову, ушиб палец и только теперь заметил пустой скафандр рядом с «по трюму». Он схватил его и рассмотрел, будто пытаясь найти в нем Чен.

– Где она?

– Отнес на кладбище.

Огински, покачиваясь, направился к кораблю. Тени быстро укорачивались, и Гаррисон смог рассмотреть возле могил тело в красном комбинезоне. Он пошел туда, зачем-то решив достать бластер, и не нашел его в кобуре.

– Кэп! – В наушниках послышался хриплый голос Рябтсева. – Я тебя вижу. У меня три новости. Во-первых, Огински вернулся сам не свой. Во-вторых, Морган бредит ожившими мертвецами. В-третьих, этот подонок все допил. У нас больше ничего нет и пора отсюда убираться. Ты меня слышишь?

– Где мой бластер?

– У меня. Слушай, не ходи туда, а? Потом вместе прогуляемся. Надо немного кофейку попить, как ты думаешь?

Не отвечая, Гаррисон продолжал идти. Смерть Чен окончательно добила его и без того расшатанную психику. Не то что возвращаться – думать о Земле не хотелось. Фирма, семья, кредиты… Да пропади оно все пропадом! Чем жить для этого, так лучше не жить вообще.

Пирамидки были развалены, а на камнях, в радиусе пары десятков метров, повсюду виднелась серая плесень. Капитан ее сперва не заметил и теперь стоял прямо на ней. Там, где покоился Илай, слой плесени был особенно толстым. Когда Гаррисон нагнулся, он легко рассмотрел шевелящиеся ростки в полпальца длиной.

– Мох, что ли?.. – Он повернулся к «по биологии», но Чен больше ничем помочь не могла. Плесень или мох полностью покрывали ее лицо и руки. – Ну, значит, что тебе сказать? Мне жаль, что так вышло. Хотя, честно говоря, мне уже наплевать.

– Ты там с Чен разговариваешь? – Рябтсев в наушниках шумно прихлебывал. – И что за мох?

– Серый. Мох, или плесень, или грибки… Я не разбираюсь. – Капитан вышел из серого круга и присел на корточки. – Слушай, Рябтсев, а он расползается. Прямо на глазах. Очень быстро. Через пару часов, наверное, будет у корабля.

– Сейчас я кофе допью, а потом мы выйдем и сожжем этот мох. Морган, слышишь? Там просто мох какой-то. Инопланетная форма жизни. Это – премия, да еще какая! Кэп, а что с трупами?

– Наверное, он их ест, этот мох. Нет, Рябтсев, мы ничего выжигать не будем. Он… – Гаррисону нелегко дались эти слова, но так он чувствовал: – Он красивый.

– Ясно. Вернись, пожалуйста, к нам. – Теперь Гаррисон слышал клацанье кнопок. – Ага, вот, вижу Чен. То есть не Чен, а… Мама дорогая, да на ней комбинезон шевелится! Надо бы расспросить Огински, но он закрылся у себя. Кэп, возвращайся. Нам всем надо отдохнуть, подумать, а потом валить отсюда, если мы еще хотим жить.

Гаррисону показалось, что в словах Рябтсева есть какая-то логическая ошибка, и всю дорогу до «Фели» он ее искал. «По связи» ждал его возле шлюза.

– Надеюсь, дезинфекция у нас в порядке… – Он осмотрел капитана, будто мох мог быть прямо на нем. – Не хотелось бы, чтобы меня тоже начали есть. Этой дряни, поди, совершенно все равно: живое или мертвое. Слушай, я не хотел по общему каналу… В общем, Морган не в себе.

– Мы все тут слегка тронулись, не находишь?

– Нет. Я, например, просто не могу нормально похмелиться, потому что этот придурок все выпил. – Рябтсев воровато оглянулся. – Говорит, что пока мы спали, выходил «подышать». Понимаешь, в каком он был состоянии, да? Ну и, видимо, увидел этот мох.

– Там то ли мох, то ли плесень… Скорее, и то, и другое.

– Да наплевать, пока мы в корабле. Хотя, черт его знает, как эта штука обойдется с нашим корпусом… Космос есть Космос. Кэп, Моргану привиделся Илай, который ругался, что не поставили крест, не отпели, ну, вот что всего этого положенного не было… – Рябтсев утер испарину – несмотря на выпитый кофе, чувствовал он себя неважно.

– Короче говоря, Илай приказал Моргану, чтобы он остался тут и построил часовню. Надеюсь, наш «по железу» отойдет, но если нет… Придется его как-то заставлять нам помогать, сами мы с этими лебедками не управимся.

Гаррисон лишь кивнул. Рябтсев утомлял его своим занудством. Если бы не он, можно было бы вообще не думать об отлете.

– Ты капитан! – «По связи» будто прочел его мысли. – Ты должен привести корабль и экипаж на «Луну-18».

«А он боится, – усмехнулся про себя Гаррисон. – Уже давно боится, а сейчас просто близок к панике. Мне он не доверяет, но больше опереться не на кого».

– Конечно, я капитан. А еще только я могу поднять «Фелю». И в расчетах Вальдшнеп разберусь только я, а их обязательно нужно проверить, так?

– Ну, да… – Рябтсев потупил глаза, будто на чем-то пойманный.

– Кэп, у меня все готово для исправления внутренних записей… Ну, то есть кое-что мы должны потом обговорить… Я хочу сказать – все будет отлично. Вернемся героями, комар носа не подточит. Тем более мох съест трупы! Это же здорово. Привезем очкарикам образец этой штуки с планеты Илай, все будут в восторге. Просто надо улететь поскорее.

Гаррисон только кивнул и, отстранив «по связи», пробрался по перекошенному кораблю в рубку. По пути он услышал, как молится Морган, но не стал заходить к инженеру. Главный экран транслировал картинку с маленького кладбища. Сразу было заметно, что мох на могиле Илая заметно подрос.

– Быстро он, да? Жутко даже, – сказал приплетшийся за ним Рябтсев. – Наверное, биологи будут в восторге. Жаль, что Чен не может оценить, а то бы попробовали договориться кое с кем из наших… Пойдем, выведем Моргана и начнем поднимать корабль? Не нравится мне местная флора.

– А мне нравится. – Гаррисон чувствовал какое-то единение с этими серыми подвижными ростками. – И с чего ты взял, будто она местная?

– Конечно, местная. Сидела тихо в камушках, никаких бактерий в атмосфере, ничего. А мы ей покушать дали. Кончится еда – и весь мох высохнет.

– Илай! – напомнил капитан. – Та штука, что его убила, могла быть не просто метеоритом. А мы ведь не проверили ничего, Чен была в шоке… В Илае что-то поселилось. И мы привезли этот мох сюда.

Прежде чем ответить, Рябтсев прополз к кофейному автомату и как мог, под углом, нацедил Гаррисону полстакана. Другая половина стекла в нижний угол, где уже образовалась порядочная лужа.

– Выпей, – попросил Рябтсев. – И подумай: ну как могло произойти заражение? Скорость субсветовая, она прошила нас быстрее любой пули.

– Космос есть Космос, – напомнил Гаррисон, отхлебнул и скривился. Кофе показался просто отвратительным. – Рябтсев, ты есть хочешь?

– Нет, но могу тебе что-нибудь принести.

– Я тоже не хочу. И вчера мы тоже не ели, только смотрели на еду. Давно не ели. Вроде бы времени не было… Но сейчас-то почему мы не голодные?

«По связи» молчал. Капитан понюхал кофе и швырнул стаканчик вниз.

– Вкусы изменились, что ли… Признайся, ты тоже находишь в этом сером мхе своеобразную прелесть?

– Нет, не нахожу, – пробурчал Рябтсев.

– Находишь! Но мы не могли заразиться здесь, выходили только в скафандрах, и с дезинфекцией все в порядке. Значит, подцепили что-то на корабле. А шанс был один. Эта пролетевшая сквозь нас штуковина что-то передала Илаю или просто в воздух… Мы заражены.

Рябтсев угрюмо сопел. Мох на экране все разрастался, теперь на месте могилы Илая весело переливалась всеми оттенками серого целая лужайка серой травы.

– А груз? – вяло попробовал наконец возразить «по связи». – Мы не пустили к нему Чен.

– Может быть… – неохотно допустил Гаррисон. – Тогда на Трейси сейчас карантин. Но все происходит так быстро… И лишь после смерти Илая. Нет, я думаю, Трейси в порядке, заражены только мы.

– Значит, карантин. Это, считай, гарантированное отстранение от полетов.

«О чем, о чем думает этот идиот?.. – вздохнул Гаррисон. – Или это я идиот, что не думаю об этих пустяках? Вообще, существую еще я или теперь за меня думает этот мох? Интересно, как он выглядит в моем кишечнике, или где он там расположился…»

– У кого мой бластер?

Рябтсев засопел еще громче и еще угрюмее.

– Не валяй дурака.

– Как капитан ты должен вернуть нас на «Луну-18» и тогда стреляйся, сколько влезет.

– Какой я капитан? – Гаррисон наконец отвел глаза от стремительно растущего мха. Или уже травы? Вроде бы где-то даже кустики появились. – Ну какой я капитан, Рябтсев? Я заражен, я источник угрозы. Я даже кофе пить не могу! Мой корабль заражен, мой экипаж заражен… Те, кто еще жив. Но и те, кто мертв, тоже. Вообще, все мои действия с момента гибели Илая таковы, что ты – прежде всего ты! – должен был меня арестовать.

– Я уже об этом думал, – соврал Рябтсев, который думал только о плане Моргана насчет гаечного ключа. – И не понимаю, почему этого не сделал. Я думаю, кэп, мы все уже были заражены. Прежде всего ты, ты был рядом с Илаем. А последней пришла Чен. Она и продержалась подольше. Хотя тоже, как сказать… В общем, это не важно. Важно, что здоровые люди постарались бы отсюда выбраться. Вот и мы должны постараться.

На экране появился Морган. Он приволок какую-то сварную конструкцию и водрузил над могилой Илая. Это оказался крест. Потом инженер нагнулся и принялся нежно поглаживать серую траву.

– Вот и ему нравится. Морган! – Капитан включил связь. – Морган, ты там не помял ее крестом?

– Немного. Но смотри, она уже вокруг него обвивается. Кэп, тут какие-то ростки фиолетовые, очень красивые. Переключись на меня, я покажу.

Толстые фиолетовые стручки торчали из травы. Они будто набухали, готовясь раскрыться.

– Морган, уйди оттуда, пожалуйста! – проскулил Рябтсев. – Давай поднимем «Фелю»? Ты оставайся, возьми, что тебе надо, и строй часовню, а мы полетим. Потом за тобой вернемся, а?

– Содержание кислорода в атмосфере пять процентов, – вдруг сказал Морган. – А было четыре. У меня ошибка? Посмотрите по корабельному анализатору.

Гаррисон быстро проверил – действительно, пять. Даже с одной десятой.

– А еще на траве капли. Очень мелкие, но вам должно быть видно. Морган провел перчаткой по траве и поднес ее к камере.

– Она конденсирует воду из атмосферы, – предположил Рябтсев. – А откуда еще? Чен говорила, вода здесь есть, но не на камнях же. В трупах была вода, но ее бы не хватило на такой рост… Капитан, мы должны улететь.

– Идем, – вдруг решился Гаррисон. – Идем, займемся кораблем.

У шлюза они встретили Огински. Суперкарго был мрачен.

– Ночью со мной говорила Чен. Мертвая Чен.

Капитан и связист промолчали. Собиравшийся их удивить Огински рассердился.

– Мертвая! Со мной говорила мертвая, и я не спал, и я был не пьян, как вы, закрывшиеся на корабле и едва не отправившие меня на тот свет!

– Это была не Чен, – спокойно сказал Гаррисон. – Что нам передали?

– В каком-то смысле, вполне возможно, что и Чен, – поправил его зануда Рябтсев. – Ну, в том самом смысле, в котором мы – это мы. Если я доступно выражаюсь. Огински, идем с нами, надо готовиться к взлету.

Но суперкарго по-прежнему стоял на пути.

– Она сказала, что взлетать нельзя. Слишком рано – мы все погибнем, если взлетим. Она очень добрая после смерти, совсем на меня не сердилась.

– Ему, как ты это ни называй, просто нужен еще корм. – Рябтсев обращался к капитану. – Но смысла никакого – нас тоже надолго не хватит. Так что надо лететь, может быть, нас еще можно вылечить.

Капитан отстранил суперкарго и шагнул к скафандрам. Все трое молча облачились и вышли на поверхность Илая. Солнце поднялось достаточно высоко, и в его свете серая трава, устилавшая всю поверхность вокруг «Фели», переливалась удивительно красивыми оттенками.

– Дух захватывает! – сказал Огински, и все поняли, о чем он.

К ним подошел Морган.

– У меня на анализаторе процент кислорода уже пять и две. Содержание углекислоты тоже растет. А там, прямо на камнях, пробивается кустарник. Быстро, глазом видно. Из тех ростков – они раскрылись. И еще… Мне показалось, там кто-то ползает, в траве. Очень мелкие такие червячки, что ли… Но они прозрачные, а я что-то неважно себя чувствую.

– Думаю, это касается всех, – усмехнулся Гаррисон. – А чего ждать? Тварь ест нас изнутри.

– Ну, ты уж скажешь: тварь! – обиделся Морган. – Это жизнь. И ничего плохого нам она пока не сделала. Наоборот, вон как красиво! Я вот смотрю и думаю: до чего мы мерзкие паскуды по сравнению с травой, скажем. Она никого не убивает, не обманывает, не ворует…

– Так мы заражены? – дошло до Огински. – А если… там, в аптечках покопаться?

– Делай, что хочешь, только сначала поднимем корабль!

«По связи» первым зашагал к уже наполовину скрытым под травой тросам и лебедкам. Морган посмотрел на капитана, тот пожал плечами.

– Я в спасение не верю, но если Рябтсев так хочет… Какая разница?

– Но Чен сказала, что сейчас взлетать нельзя! – встрял суперкарго.

– Когда взлетать и взлетать ли вообще, решу я. А пока можно просто приподнять нос, чтобы это вообще можно было сделать.

Морган спорить не стал, хотя Гаррисон ждал от него возражений. Суперкарго тоже взялся за дело. Удивительным образом, несмотря на плохое самочувствие и более чем суточное голодание, работа спорилась. Лишь когда солнце Илая почти закатилось, а нос корабля с помощью хитроумной системы лебедок и домкратов поднялся градусов на пятьдесят, Гаррисон понял, что они трудились целый день. И никто не жаловался на усталость. А вот теперь мышцы будто проснулись.

– Нормально, я взлечу! – сказал он.

Будто дождавшись команды, все трое его подчиненных буквально рухнули на траву.

– У меня сейчас руки отвалятся! – простонал Огински. – Что оно с нами делает? Мы ведь даже словом не перебросились! Пить хочется, я у себя из фляги все высосал.

– Иди на «Фелю», попей, – меланхолично предложил Морган. – Очень красивый закат. Смотрите, как кустиков стало много! А сердцевинки у них зеленые.

Гаррисон посмотрел на анализатор. Почти десять процентов кислорода. Если так пойдет дальше… Но этого не может быть!

– Как, как она меняет атмосферу с такой скоростью?!

– Может, вся атмосфера уже насыщена бактериями. Специальными такими, – предположил лежавший навзничь Рябтсев. – Если бы вы знали, как я хочу отсюда улететь. Хотя да, очень красиво.

– Она сказала: рано.

– Огински, а когда будет пора, она не сказала?

– Нет… – Суперкарго, видимо, это только что пришло в голову. – А я почему-то не спросил…

– Сейчас не время, во всяком случае. – Рябтсев тяжело поднялся. – Надо отдохнуть, всем. Если не будет урагана, простоит ночь наша красавица? Пошли… Пить. И в душ. И спать.

Когда Рябтсев проходил мимо, Гаррисон ловко вытянул у него из кобуры бластер. «По связи» оглянулся, но ничего не сказал, лишь махнул рукой.

«Ну, и что ты скажешь? Хочешь, чтобы я застрелился, или нет? – Гаррисон полагал, что тот, кто сидит у него внутри и явно управляет его поведением, его слышит. – Наверное, тебе проще иметь дело с трупом? Или наоборот, нравится кушать свеженькое, живое?»

Ответа не пришло ни в каком виде. Руки, правда, буквально не поднимались, но это следовало отнести скорее к усталости.

– Рябтсев хочет улететь, – сказал Морган. – А я не хочу. Может, в нас разные организмы живут? С разными характерами?

– Я тоже хочу улететь! – Огински поднялся и пошел вслед за Рябтсевым. – Только что понял. Скучаю по Земле.

Он ушел, и стало совсем тихо, только ветерок гонял по траве мягкие волны. Гаррисон вспомнил про червячков и присмотрелся. Долго искать не пришлось – действительно, ползали, только совсем не прозрачные, а фиолетовые с зеленым отливом.

«Из ничего, из какой-то пролетевшей сквозь нас крошки, непонятно как зацепившейся за Илая, выросло вот это все! – с благоговением восхитился капитан и тут же одернул себя: – Ну, ты еще слезу пусти! Космос есть Космос, возможно все. Хотя, конечно, удивительно. Меняет окружающую среду, уже создает насекомых… Больше всего похоже на развитие по плану. Понимал бы я в этом еще хоть что-нибудь, капитан грузового рейса… Но если продлить линию…»

– Слышал? Огински по Земле скучает.

Морган тоже встал.

– Я думаю, мы не должны ему мешать. Он ведь уже не человек, если разобраться. А у нечеловеков нечеловеческие цели. И мы, как нечеловеки, не должны ему мешать.

Гаррисон не сразу понял, о чем говорит инженер.

– Заражение! Он хочет принести эту штуку на Землю. Точнее, оно хочет! – Что-то вроде чувства долга шевельнулось глубоко внутри, будто чем-то придавленное. – Там наши родные.

– Боюсь, кэп, те, кого они ждут, уже умерли. А если нет, то и они не умрут. Это как посмотреть… Но мешать не надо. Пусть летят. Помоги им.

Оставшись один, капитан смотрел на закат, пока не погасли последние лучи. Потом он долго, жадно пил воду, долго стоял под душем, тоже время от времени хватая ртом воду, а затем упал на койку – благо, теперь на ней можно было лежать.

Ночью ему снился лес, покрывший весь Илай, не считая лишь полярных шапок и появившихся, как по волшебству, водоемов. Местами лес походил на джунгли, местами – на тайгу, но никакой границы не существовало. И почти привычные глазу совершенно удивительные деревья выросли везде. Серо-зеленый лес наполнился живностью, летали птицы, некоторые очень крупные – на Земле таких нет. В водоемах плескалась рыба, воздух гудел от насекомых. Жизнь расцветала и буйствовала. Мощные хищники, прыгая по веткам, охотились на зверьков поменьше, но Гаррисон твердо знал: ему эти клыки и когти не угрожают.

Во сне они шли вместе с Морганом, без скафандров, через этот удивительный лес. Время от времени их кусали какие-то насекомые вроде комаров, но это было совсем не больно, а даже приятно. И еще – полезно, это Гаррисон тоже откуда-то знал. Они шли, счастливые, туда, где их должны были ждать. Это было очень приятно – идти к тем, кто ждет…

Он проснулся и некоторое время старался уснуть опять, уж очень хотелось дойти. Но постель под углом в пятьдесят градусов к вертикали – не самое удобное ложе, если только усталость не валит тебя с ног. Он оделся, умылся и прошел по опустевшему кораблю в рубку. На экранах колыхалось море кустарника, оно простиралось до самого горизонта.

– Ты и ночью растешь! – удивился Гаррисон. – Буду звать тебя Илай. И планету тоже. И себя, может быть.

Самочувствие было прекрасным, вот только есть все еще не хотелось. Он попробовал откусить кусок от галеты и с отвращением выплюнул. Что это должно было значить? Он не знал. Его дело – водить корабли от звезды к звезде, а еще точнее – следить за экипажем, который их водит.

– Тоже мне, интересная жизнь! – усмехнулся Гаррисон. – Нет, прошлого не жаль. Хотя мои ли это мысли?

Вошел Рябтсев, комбинезон висел на нем мешком, но в целом «по связи» выглядел лучше, чем обычно.

– Видел, что там творится? А процент кислорода вырос за пятнадцать. Морган грозился попробовать дышать.

– Зачем? Немного подождать осталось. Но как это происходит?

– Не знаю. Может, бактерии всякие, вроде нанороботов, а может, она химические элементы из атомов как хочет, так и конструирует. Или вообще частицы из вакуума создает.

– Не она, – поправил капитан, – а он. Мы будем называть его Илаем.

– Илаем? – Рябтсев пожал плечами. – Ну да, логично. Не зря погиб наш молчаливый друг. Скажи пожалуйста: взлетать здесь надо на втором режиме, да? А так как одной дюзы нет, выставить баланс на три и просто сразу после отрыва выдать форсаж, верно я рассуждаю?

– Ну, в целом, да. Ты что, обучался всю ночь?

– Похоже на то, – серьезно кивнул Рябтсев. – Проснулся – и знаю, как пилотировать. Вот только, подозреваю, Илай дал мне твои знания, так что пилот я так себе. Не обижайся. Но взлететь смогу не хуже тебя… А что удивительного? После всего предположить, что мы включены в единую информационную систему – плевое дело.

Гаррисон, подумав, согласился. Если бы с утра Рябтсев обнаружил в себе способность летать вообще без корабля и крыльев, это тоже было бы не слишком странно – после всего, что они видели. Илай тот еще фокусник.

– А что касается твоих слов насчет мыслей… – Рябтсев осторожно забрался в кресло и пристегнулся, чтобы не вывалиться. – Ну, твои это мысли или не твои… Я тоже вчера много думал об этом. Знаешь, если мысли в моей голове – значит, это мои мысли. Не важно, как они возникли. Я вот когда-то читал об одном паразите хитром. Он живет в крысе, а потом ему зачем-то надо попасть в кошку. Не помню зачем. Так этот гад выделяет какую-то пакость, которая стимулирует у крысы выработку гормона смелости, что ли… М-да, память Чен для нас, боюсь, потеряна. А жаль. Так вот, крыса становится смелой и прет на кота. Кот, понятное дело, ее душит. И заодно приобретает нового паразита. Или хозяина, уж не знаю. В общем, чьи это были мысли – крысы или нет? Я думаю, просто крысу надо рассматривать с паразитом как одно целое, вот и все. Это ее мысли.

– Ты очень изменился за эту ночь. Не очень понял про крысу, но в целом я согласен. Других мыслей и желаний у меня все равно нет, так что будем считать, что они мои.

– А еще… – Рябтсев уверенно щелкал тумблерами. – Еще я читал, что в нас клеток с чужой ДНК на порядок больше, чем с нашей. И как все эти паразиты, симбиоты, митохондрии на нас влияют, неизвестно. Но разум у нас один на всех, коллективный. Так что если в нас поселился еще и Илай, то принципиально ничего нового в этом нет.

– Рябтсев, ты зануда.

– Потерпи, немного осталось. Шестнадцать процентов кислорода… Будем ждать до двадцати или как?

Послышались шаги. Оборачиваться не потребовалось, оба откуда-то знали, что это Огински.

– Чен снилась. Сказала, после полудня можно взлетать.

– Ну вот и определились, – Рябтсев довольно потер руки. – Ты со мной?

– Да. А капитан?

– Думаю, капитан остается.

– Понятно… – Огински замялся. – Очень хочу на Землю. Только я боюсь карантина. Можно мне с тобой поговорить… Наедине?

Гаррисон беззлобно рассмеялся. Попробовал бы суперкарго сказать такое при капитане еще совсем недавно! Даром что должность громко называется, а драил бы все металлические части до самого возвращения.

– Извини, кэп! – Рябтсев, тоже улыбаясь, выбрался из кресла. – Нам в самом деле стоит кое-что обсудить. Или хочешь поучаствовать?

– Нет. Наши пути расходятся, так что валите в трюм.

Земля. Гаррисон попытался вернуться туда хотя бы мысленно. Видимо, в последний раз – Илай не хотел думать о Земле. А поскольку Илай навсегда поселился в Гаррисоне, то желания Илая – это их общие желания. И все же…

Он не испытывал никаких угрызений совести. Конечно, жаль, что жене придется расстаться с приобретенным в кредит домом, а дети не поступят в хороший колледж. Что ж, так бывает – потеряли кормильца. Именно потеряли, потому что их муж и отец, капитан космического корабля, погиб на далекой планете. Дело даже не в профессии. На Земле люди тоже постоянно умирают, это судьба. А судьба далеких землян мало волновала сейчас Гаррисона, его собственная судьба не имела к ним никакого отношения.

Конечно, можно попросить Рябтсева и Огински сочинить какую-нибудь историю о гибели капитана. Тогда родные вполне могут получить приличную пенсию. Однако парочка подозрительно истосковавшихся по родной планете космонавтов вроде бы сговаривалась прямо сейчас о том, чтобы попасть на Землю по возможности коротким путем. Если им это удастся… Что за значение будет иметь какая-то пенсия? Гаррисон не верил, что Земля выдержит удар. Илай наверняка готов к вторжению в чужую экосферу. Войны не будет – слишком быстро и мощно распространится новая жизнь. Которая к тому же умеет неплохо встраивать в себя старую. Или Илай сам встроится. Положа руку на сердце, Гаррисон представления не имел, как поведет себя его новый друг на Земле. У него, наверное, много вариантов поведения.

И не гибель несет он землянам, а лишь изменения. Раз так – почему он, Гаррисон, должен мешать? Тем более что, как сказал Морган, у нечеловеков и цели нечеловеческие. Они больше не земляне, они илайцы.

Вспомнив о Моргане, капитан наклонился к экранам и поискал его снаружи – отчего-то просто знал, что инженер там. Действительно, фигура в скафандре мелькала среди кустарника.

– Морган! Ты там еще цветочки не нюхаешь?

– Жрать охота, – хмуро отозвался инженер. – А еда вот она, на ветках. Я точно знаю – это очень вкусные ягоды! Но их грызут какие-то ящерки, а я боюсь снять шлем. Хотя это уже не смертельно.

– Потерпи. Огински снилась Чен, она сказала – после полудня. И придется, наверное, набрать еды побольше для наших отбывающих. Не голодными же им лететь? Ягод много?

– Их полно! – Морган на экране всплеснул руками. – Разноцветные, спелые такие… И очень, очень питательные! Еще есть корешки. Они не такие вкусные, но полезные. Пусть эти отщепенцы не ждут, а выходят и набирают сами, у нас не рабовладельческий строй! И слышь, Гаррисон? Я вроде бы видел птичку. Там, к северу.

«Тут будет лес. Огромный лес на всю планету. И я буду в нем жить».

– Морган, а деревья еще не растут?

– Кое-где, в основном хвойные. Смешные такие синие елочки, их тоже можно есть. Но лучше подождать, может, завтра уже орехи будут.

От этих разговоров у капитана забурчало в животе. Голод просыпался – значит, Илай и в самом деле готов подать к столу. Гаррисон посмотрел на солнце. Оставалось еще немного. А потом – прощай корабль. Он задумался, что взять с собой, и сразу понял: не возьмет ничего. Раздеваться только не хотелось, и без обуви ходить капитан пока не решался.

– Мы слышали о ягодах! – сообщил от шлюза Рябтсев. – Одеваемся, выходим. Огински выкинет кое-что, расчистит место в холодильнике. Поможешь? Хочется взять побольше.

– Жадина! А ты оставайся.

– У каждого своя задача, – серьезно сказал Рябтсев. – Вам тут обживаться, а нам новые миры покорять. Так что стыдись и иди помогать. Морган, ты слышишь?! Тебя тоже касается.

Ягоды были очень аппетитные. Все четверо просто изошли слюной, пока набивали контейнеры, но твердо решили ждать полудня. Запасли и корешков, и фиолетовой симпатичной травки, и длинных, исходящих соком желтых грибов.

– Я всегда думал: откуда наши предки знали, что можно есть, а что нельзя? – рассуждал Рябтсев, периодически шумно сглатывая. – Неужели ели наобум и травились? Это как-то странно. Скажем, нашли знакомый фрукт – и едят. А незнакомые зачем пробовать? Разве только силой кого заставить… Может, и так. Но теперь мне кажется, что они просто знали. Так и должно быть!

– Ты лучше скажи: Илай выведет разумных существ? – Огински чаще других поглядывал на солнце. – Я вот думаю, что нет. Иначе зачем ему здесь люди?

– Может, это единственное, чего он не может, – с удовольствием переключился Рябтсев. – Хотя грешно так говорить… В сущности, он наш бог. Но, с другой стороны, может быть, мы его устраиваем. Зачем тогда огород городить? Надо лишь создать генетически совместимых животных. Для размножения.

Некоторое время они работали в тишине. Потом Морган не выдержал.

– Я с обезьянами спариваться не собираюсь!

– Почему сразу обезьяны?.. И вообще, как Илаю угодно, так и будет. Все мы его дети, но и его слуги. Все мы из него вышли и в него уйдем. – Рябтсев, кажется, сам себе удивлялся. – Ну, ведь так и есть, в общем-то. Привыкнем. А зачем раньше срока отказываться, Морган? Илай нас не подводил, и верю, что не подведет. Значит, даст тебе то, что действительно нужно.

– Не могу представить… – проворчал инженер.

– Все равно не богохульствуй! Ты же не мог представить, что будешь исходить желудочным соком по инопланетным ягодам, которых даже не пробовал? Вот и помолчи, доверься Илаю.

– Так передадим же в его руки нашу судьбу! – вмешался Гаррисон. – Похоже, парни, полдень. Давайте-ка я первый, все же капитан.

Он снял шлем. В лицо пахнуло прохладной свежестью, запахами трав и бесподобным, чарующим ароматом ягод. Гаррисон даже не сказал ничего, только махнул рукой – давай! – и принялся за ягоды. Он снимал их губами прямо с ветки и жмурился, наслаждаясь соком, таким горьким и сладким одновременно.

Это было как забытье. Когда бывшие земляне наелись, а точнее, не могли больше есть, солнце уже порядком сдвинулось к западу. Сбросив скафандры, они в одних комбинезонах валялись на траве. На грудь Гаррисона взбежала шустрая маленькая ящерка и укоризненно посмотрела прямо в глаза.

– Да брось, ягод много! – сказал он ей. – Илай щедр для всех!

Ящерка все же показала капитану желтый раздвоенный язычок, прежде чем удрать в траву. Лежавший с ним голова к голове Рябтсев покашлял.

– Ну, все это хорошо, но дело есть дело. Надо лететь. Вам бы отойти подальше.

– Вот! Теперь выжгут тут все дюзами! – возмутился Гаррисон из-за кустов. – Уроды неместные.

«В самом деле: почему мы ни разу не задумались об этом? Восхищались красотой, а про то, что дюзы ее пожгут, совсем не думали. Наверное, просто ненужные мысли?»

Капитану и правда было спокойно. Илай оживит этот кусочек своего мира очень быстро, ведь он всемогущ.

– Кстати, у меня с печенью было не в порядке… – Рябтсев уже стоял над скафандром, раздумывая, забрать его с собой или оставить. – Каждый медосмотр приходилось платить парням из комиссии, чтобы глаза закрыли. А теперь вот вроде не болит.

– А у меня зуб прошел, слава Илаю! – поддержал Огински. – Так забираем скафандры или нет?

– Возьмем, мало ли что в пути случится. И все, пора прощаться.

Они обнялись и больше уже ничего друг другу не сказали. Гаррисон и Морган, не оглядываясь, пошли по равнине на запад, вслед за солнцем. Оставшиеся по пути к кораблю завернули на кладбище. Конечно, никаких следов могил здесь уже не было, но красный комбинезон Чен еще можно было рассмотреть в траве.

– Зря я ее, – покаялся Огински. – Прости, Чен! Прости, Илай!

– Иди и больше не греши! – важно напутствовал его Рябтсев, совершенно забывший о своем желании приговорить капитана гаечным ключом. – Все. Обожаю эту планету! Но должен нести свет Илая дальше.

Им было так легко, что они просто побежали к «Феле», словно дети. Люк захлопнулся, и через несколько минут корабль, ломая кое-как поддерживающую его конструкцию, оторвался от почвы. Пусть Гаррисон был и не лучшим пилотом, но его познаний хватило Рябтсеву. Немного позже «FL-14» ушел в гиперпространство, чтобы вынырнуть из него гораздо ближе к Земле, которую ждали большие перемены.

«Конечно же, перемены к лучшему, – счастливо улыбаясь, думал Гаррисон. – Потому что все перемены подвластны Илаю, а все, что делает Илай, – к лучшему!»

Они все дальше уходили от места посадки. И где-то далеко впереди, в еще не выросшем лесу, их кто-то ждал.