Левин Георгий Путь к трону

Прочли название книги? Пожали плечами и думаете. Что это за империя? О какой империи может идти речь? В истории их было много. Римская империя, Византийская империя, Британская империя, Германская империя, Французская империя, Российская империя и другие. Все они давно ушли в прошлое.

Одни просуществовали тысячелетия. Другие несколько сотен лет. Третьи очень короткое время в несколько десятков лет. Последняя из исчезнувших империй СССР исчезла, продержавшись 78 лет в 90 годы прошлого века. Сегодняшняя молодёжь наверняка о многих из них и не слышала.

Нормально это или нет? Вопрос этот служит темой многих споров и исследований. Наверно, это такие наступили времена. Рассуждать на эту тему не собираюсь. Просто ставлю перед собой два вопроса:

"Действительно ли империи исчезли? Канули вглубь веков. Или нет?"

Есть ли на эти вопросы ответ?

У меня есть! О чём попробую и рассказать.

Когда-то мне встретилась книга Ч. Форта "1001 забытое чудо или книга "проклятых". Читать её не просто. Во-первых. Она в переводе обычного переводчика с английского языка далёком от литературной обработки. Понятно. Литературным переводом уже давно не занимаются. Как правило, переводчики переводят всё с помощью компьютерных программ. Вот и получается всё весьма далёким от нормального понимания человека привыкшего к литературному переводу. Во-вторых. Всё изложенное в этой книге очень специфично и для обычного чтения не интересно. Не детектив, не приключения, не фантастика. Но не буду утомлять своими мыслями и взглядами. Скажу главное. Из этой книги почерпнул одно рассуждение автора. "Ничто не имеет конца, а всегда продолжается в другой изменённой форме. Смерти нет. Просто жизнь изменяет свою форму и путь. Это не только касается всего живого человека, животных, но и относиться к любому другому действию и форме существования общественных отношений". Эти мысли автора разделяю. Мой дальнейший рассказ служит этому подтверждением…

… Петр Божко держал в руках огромный букет роз и торт. С этим богатством он топтался около крыльца роддома 25 городской больницы. Причина была очень веская и радостная. Три дня назад его жена Вера родила сына! Роды прошли нормально. Мать и сын чувствовали себя отлично. Сегодня её выписывали. Вчера врач сказала, что жену и сына выпишут после утреннего обхода. Это значило после 11 часов утра. Но Пётр пришёл в 10 часов и теперь мучился. Ожидая. Это ожидание с ним разделяли ещё двое. Дочь Петра Надя крепкая рослая девочка четырёх с половиной лет и Андрей Кулаков. Он работал вместе с Петром на заводе "Артёма". Андрей сидел за рулём своего "Москвича-403" и очень жалел, что согласился помочь Петру забрать жену и сына из больницы. Причиной этого была Надя. Она сидела на заднем сидении машины и говорила. Не останавливаясь. В сотый раз вдохновенно рассказывала ему, что её братик завёлся в животе мамы. В виде червячка. Тётя доктор вынула его оттуда. Спасла маму! Так у мамы появился сынок, а у Нади братик.

Эту историю о рождении детей рассказала девочке воспитательница группы детского садика. В него ходила Надя. Воспитательница рассказала эту историю от собственного отчаяния. Настырная девочка постоянно задавала ей этот вопрос, с утра и до вечера. Так довела её до ручки. Иначе и быть не могло. Надя утром едва переступала порог группы вместо "Здравствуйте" говорила:

— Тётя Люба! Откуда берутся дети? Как они получаются?

Сначала воспитательница ей сказала, что детей находят на клумбах. Надя отстала. Но ненадолго. Уже следующим утром она с обидой сказала воспитательнице:

— Тётя Люба! Вы меня обманули! Я вчера облазила все клумбы. Но никого не нашла. Потом меня прогнали. Сказали, что по клумбам не топчутся и ничего там не ищут. Кроме цветов на них никого нет!

Воспитательница в рассказе заменила клумбу огородом с капустой. Это спасло её от Нади. Но ненадолго.

В те годы люди жили рационально. Кто имел квартиры на первых этажах домов? Не ленился и под своими окнами устраивал огород. Выращивали овощи. Надя исследовала все! Её гоняли. Но она не сдавалась. Но, увы! Снова без результата. Об этом через два дня и сообщила успокоившейся воспитательнице. Та пришла в полное отчаяние. Даже хотела взять больничный лист и немного отдохнуть от настырной девочки. Но тут её осенила мысль! Она придумала историю про специального червячка! Его вырастил папа Нади и отдал её маме. Историю она утром рассказала девочке. Та задумалась и эту версию приняла. Отец сработал на эту версию. Он часто поглаживал живот маме и говорил ей:

— Вер! Что у нас есть пожевать! Червячка заморить охота!

Всё сходилось. История воспитательницы была правдой! Надя и взяла её на вооружение. Теперь она рассказывала её всем. Постоянно. Без перерыва. Выдержать такое не мог никто! Андрей исключением не был. Ему доставалось по полной программе. И уже надоело до смерти. Как бороться с Надей и её рассказом? Не знал. Не знал и как выдержать эту пытку.

Хотелось заткнуть уши. Или накричать на девочку. Она беспрерывно повторяла одну и ту же историю. Как испорченная пластинка. Спасительная мысль пришла Андрею в голову. Он выскочил из машины. Отошёл в сторону и закурил. Но даже сюда доносились слова девочки. Надя лишилась слушателя, но не расстроилась. Так и продолжала свой бесконечный рассказ. Упорства ей было не занимать.

Божко жили не далеко от больницы. На улице Максима Берлинского дом 21. До дома от больницы можно было дойти пешком. Времени на дорогу ушло бы минут 10. Можно было обойтись без машины. Но полагалось роженицу и ребёнка забирать на машине. Вот Пётр и не ударил лицом в грязь. Он уговорил Андрея помочь ему. Пообещал ему взамен за помощь отработать за него субботу. На заводе часто были авралы в конце месяца. Приходилось выходить в выходной день. Соблюдая очередь. Андрей жил на улице Менжинского. До 25 больницы ему было ехать около 20 минут. Вот и соблазнился на обещанную Петром отработку смены в выходной и бутылку водки. Это и было причиной его согласия. О чём теперь он очень жалел. Но изменить что-либо было поздно. Вот и терпел. Но дал себе слово. Больше ни на какое предложение Петра не соглашаться. Ни когда!

Пётр об этом не знал и думал совсем о другом. Ещё когда Вера ходила беременной, он утешал себя. Готовился к худшему варианту. Вот родит она дочь и будет у него "бабье царство". Поэтому с напускной радостью говорил ей:

— Ну, мать! Родишь дочь! Проблемы с именем для неё у нас не будет! Есть Вера и Надежда. Ещё будет Любовь! Как говорят полный комплект!

И вдруг такое везение! Сын-богатырь! Рост 54 сантиметра! Вес 3 килограмма 400 грамм! Сам Пётр был крупным мужчиной 27 лет. Имел рост 182 сантиметра. Вес 87 килограмм. Вера тоже была женщиной не мелкой. 171 сантиметр рост и вес 79 килограмм. Вот и родила богатыря. Хотя теперь возникла проблема. Как назвать мальчика? Об этом Пётр думал постоянно и советовался со всеми. Пока решения не было. Хотя предложенных вариантов хватало. Выбрать было трудно!

Назвать в честь своего отца? Обидится отец Веры. Точно так же было и с именами дедов. Нужно было выбрать что-то нейтральное. Вот и ломал голову. Все дни после того, как узнал о рождении сына.

Родители Веры жили в своём доме на улице Монтажников. А родители Петра с его младшим братом жили здесь же. На улице Д. Бедного. Весь их микрорайон был построен заводом "Артёма". Завод работал на оборону страны. Выпускали продукцию для армии. Это был один из крупнейших заводов города Киева построенный после войны. Отец Петра вернулся с фронта и начинал его строительство. С первого котлована. Мать Петра тоже работала на этом же заводе в столовой. От завода они и получили квартиру. Сначала все жили на улице Полтавской в старом доме. В коммунальной квартире. Потом дом снесли и Пётр с женой, она тогда была беременна ходила с Надей, получили двухкомнатную квартиру. Отец мать и брат получили трёхкомнатную квартиру рядом.

Пётр работал слесарем-сборщиком на заводе "Артёма". Вера тоже работала там же упаковщицей. Теперь после рождения сына семья могла стать в очередь на квартиру. По тогдашним нормам на человека полагалось не более 7 метров квадратных для постановки в очередь на улучшение жилья. Сейчас они жили в двух комнатной квартире 26 метров квадратных. Имевшиеся метры были меньше, чем полагалось для их увеличившейся семьи. Они могли рассчитывать на улучшение жилищных условий. Это тоже было приятно. Так, что сын был вовремя и кстати.

Тогда в 1963 была такая жизнь. Такие реалии и мечты были у простого человека страны СССР. Империи, прикрывавшейся названием союза братских республик советских. Родившийся 17 июня 1963 года Божко-младший ещё не имевший имени тоже был гражданином той империи. Всё остальное имя, жизнь у него было впереди. Как и неизвестное будущее.

Счастливый момент наступил. Молодая мать в сопровождении медсестры нёсшей завёрнутого в одеяло новорождённого появилась на крыльце роддома. Радостный отец устремился навстречу. Цветы и торт он вручил жене. Чмокнул её в щёку и принял ценный пакет от медсестры. Мальчик спал и шевелил во сне губами. Пётр смотрел на сына. Все остальные мысли вылетели из его головы. Что он чувствовал? Наверно и сказать не мог. Отцом стал не в первый раз. Но радость была огромная. Как и тогда, когда впервые брал на руки дочь. Он шёл к машине. Сосредоточил всё внимание на драгоценном свёртке. От него не отрывал глаз.

Жена со счастливой улыбкой шла сзади Петра с ношей. Она была готова мгновенно подхватить свёрток с сыном. Если Пётр споткнётся. За него не беспокоилась. Дальше земли не упадёт. Но всё закончилось благополучно. Андрей открыл заднюю дверь машины. Помог сесть Вере. Пётр передал ей свёрток с сыном и уселся на переднее сидение рядом с Андреем.

Дочь до этого проявляла свои познания в появлении новой жизни. Увидела Веру с ребёнком и оставила свой рассказ. Она полезла к ребёнку. Вера пресекла это решительно. Хлопнула дочь по рукам. Отогнала её ближе к дверце. Дочь, попыталась заплакать. Но мать погрозила ей кулаком. Она успокоилась и вернулась к своему рассказу о червячке. Он попал в живот матери. Теперь он был извлечён оттуда доброй тётей-доктором. Андрей едва не взвыл. Он резко тронул машину с места. Вера и Пётр к дочери не прислушивались. Они привыкли, что рот у неё не закрывается и внимания на её речи не обращали.

Через пять минут муки Андрея закончились. Машина стояла около входа в подъезд дома Божко. Из дверей выбегали счастливые два дедушки и две бабушки. Брат Петра 24 летний Михаил обещал подойти к вечеру. Он был занят важным делом. Выбирал, какую из невест взять в жёны. Выбор был и глаза разбегались. Две сестры Веры, старшая с мужем и дочерью, а младшая с женихом тоже должны были подойти позже. Бабушки забрали внука. Оживлённо рассматривали его. Определяли, на кого он похож. Дедушки уже приняли несколько раз по 100 грамм. Вот и ушли в воспоминания. Пётр, наконец, обнял Веру. Та ответить ему не могла. Она держала за руку дочь, продолжавшую свой бесконечный рассказ. На известную тему.

Андрей радостно вскочил в машину. Он выжал газ и уносился прочь от надоевшего рассказа девочки. Обещанную бутылку водки уже получил и как обещал, спешил выпить за новорождённого и счастливых родителей. Все были при деле. Радость и счастье полностью овладело всеми. Мир встретил и раскрылся для нового человека. Огромный и сложный мир под названием жизнь.

Радостная семья проследовала в квартиру Петра и Веры. Там все расселись за накрытым дедушками и бабушками столом.

Первый тост подняли за новорождённого. За политические лозунги в 1963 году и здоровье руководителей партии и правительства уже кроме них самих никто не пил. Даже коммунисты. Выпить рюмку водки уговорили и Веру. Мотивировали тем, что ничего страшного не случиться. Просто ребёнок будет спать крепче. Она с этим согласилась и поэтому выпила ещё три рюмки. Отказаться было не возможно. Ведь второй тост был за её здоровье. Третий за их семью и четвёртый за здоровье всех родственников. Остальные тосты уже пили без неё. Ибо у всех уже были свои темы и вопросы. Их обсуждали уже по отдельным группам. Каждый говорил за себя и для себя. Остальных вообще не слушал. Надя тоже не отставала. История про червячка рассказывалась ею снова и снова.

В этот день радость переполняла всех. Обильный по тем временам стол заставил всех забыть о главном деле. Нужно было выбрать имя для виновника торжества. Но так только казалось. Об этом забыли не все. Пётр не забыл. Выпитая водка ему об этом думать не мешала. Он перебирал все знакомые имена. Пробовал их на слух. Ему повезло! К его бормотанию никто не прислушивался. И вдруг его осенило! Он нашёл! Пётр воровато оглянулся и выпил очередную рюмку уже за здоровье Виктора Петровича Божко.

Вера успела дважды покормить сына. Поспала рядом с ним в другой комнате. А праздник продолжался. Появлялись новые люди. Звучали уже заезженные тосты, пилась водка, опустошались тарелки. Отсутствием аппетита все не страдали. Надя тоже не упускала момент. Она успела накормить и куклу, и соседского кота, и нескольких котов и собак во дворе. Кормила усердно. Выдерживали не все. Один кот даже её поцарапал, когда она хотела его заставить есть картошку. Но девочка не отчаивалась. Картошку склевали воробьи и голуби. Они жили на чердаках их дома и соседних домов. Пришёл вечер. Он заставил закончить этот праздник. Счастливый день для всех принявших в нём участие.

На следующий день начались будни. Для всех обычные рабочие. Для Петра беспокойные дни. На работе ему дали три дня отгулов в связи с рождением ребёнка. Вот он их и использовал. Встал рано утром. Выпил сто грамм для поправки здоровья. С аппетитом позавтракал. Побрился. Взял свой и Верин паспорта, свидетельство о браке и справку с роддома. Надю затащил в садик и поехал в ЗАГС. Там и получил свидетельство о рождении сына. Терпел до самого вечера. Хранил эту тайну. Вечером пришли обе бабушки и оба дедушки. Выпили и закусили. Они приготовились к спору по выбору имени новому внуку. Но рот открыть не успели. Здесь Пётр всех и огорошил. Гордо выложил на стол свидетельство о рождении сына. Обиделись все. Выпили по две рюмки и разошлись. Обиделась даже Вера:

— Мог хотя бы посоветоваться со мной! В рождении сына и я принимала участие! Носила его в себе! Мучилась! В муках рожала! А что сделал ты? Получил удовольствие и всё?

От обиды она ушла в другую комнату. Покормила сына и легла возле него. Вскоре они уснули. Вместе. Надя на улице изводила соседей своим старым рассказом. Пётр осознал свою вину и прикончил начатую бутылку водки. Последнюю.

Дальше события пошли своим чередом. Бессонные ночи. Детский плач и конечно работа. Ударный труд на производстве. Участие в построении светлого коммунистического будущего.

Тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Хрущёв провозгласил лозунг:

"Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!"

Назначил и срок. 1980 год. Вот все и старались приблизить это светлое будущее. Сытое и счастливое для всех, всех!

Такое возможно? Решите сами!

А жившие тогда люди этим вопросом уже не задавались. Они просто жили. Ходили на работу, рожали и растили детей. Жили своими радостями. Преодолевали трудности, переживали, горевали, плакали и смеялись. Время всегда неумолимо движется вперёд. Бег его не замедлим.

По законам того государства матери предоставлялся оплачиваемый отпуск, по уходу за ребёнком на год. Платили по шкале 70 % от заработка за последние три месяца полгода. Затем 40 % и так до исполнения года ребёнку. Дальше разрешали брать отпуск без содержания.

Вера решила сидеть с сыном до двух лет. Затем сдать его в ясли и выйти на работу. Тогда народу платили не много. Но рабочих мест хватало. Зарплата была примерно везде одинаковая. Так, что трудностей и проблем ни с работой, ни с яслями не было. Завод "Артёма" имел не только свои дома, но и свои ясли-садики, поликлиники и больницу.

Возникла кроме обычных трудностей ещё одна проблема. Родившийся богатырь ел плохо. Вес и рост набирал медленно. Отставая от своих сверстников и норм Минздрава. Врач в детской поликлинике осматривала его и успокаивала Веру:

— Не волнуйтесь! Ребёнок здоров и это главное! А то, что медленно набирает вес и рост? Не страшно. Он норм Минздрава не знает. У детей так бывает. Сначала отстают от общих показателей. Затем резко опережают своих сверстников.

Так она говорила всё время. Но Виктор чудесных изменений не показывал. Он так и оставался мелким и худым. В два года выглядел на год. Это очень расстраивало Петра и Веру. Они были крупными. Надя тоже удалась. Была крепкой и рослой девочкой по нормам и виду опережала мальчиков. В их семье только Виктор подкачал. Но было им и облегчение. Обычно с мальчиками проблем хватает. То живот болит. То что-то другое. То спят плохо. Но в этом отношении Виктор был исключением. Он много спал и хлопот не доставлял. С тем, что он не богатырь пришлось смириться.

Осенью 1965 года Надя пошла в школу. Виктор в ясли. Вера вернулась в свой цех на своё рабочее место. И жизнь пошла своим чередом как у всех.

Утром тащили Виктора в ясли и отправляли Надю в школу. Пётр и Вера шли на работу. Вечером Вера забирала Надю с группы продлённого дня, забирала Виктора из яслей и шла домой. Она работала в одну смену. Пётр если работал в первую смену, подменял Веру. Его цех работал в три смены. Иногда и по воскресеньям. Если не выполняли план. В те годы хозяйство было плановым. Выполнение плана было святым делом советского труженика. Строителя коммунизма.

С Виктором проблем не было и дальше. В ясли он ходил спокойно без плача и скандалов. Для детей это большая редкость! Обычно без проблем хотя бы вначале не обходиться. Но он оставался самым маленьким из своих сверстников. Они дружно забирали у него игрушки. Иногда поколачивали чисто как дети. Виктор не сопротивлялся. Обычно старался держаться в стороне от остальных детей.

Новый 1966 год изменил жизнь страны. Она отказалась от кукурузного хлеба. От кукурузы. От построения коммунизма к 1980 году и от Генерального секретаря КПСС внедрявшего и обещавшего всё это. Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС тоже говорил о повышении благосостояния и улучшению условий жизни советских людей. Но строил общество развитого социализма. Создавал и наращивал чиновничий аппарат и всё присущее ему. А так же повышал политическую грамотность и воспитывал уже строителей нового передового социалистического государства. Правда жить все продолжали, как и раньше. Только увеличились приписки и естественно увеличились доходы. Хотя импорт так и остался дефицитом. Качество своих товаров было, как и прежде очень не высокое. Но в обиходе появилось новое слово "блат".

В семье Божко всё осталось без изменений. Они продолжали жить в старой квартире из двух комнат в том же составе. Пётр и Вера работали в тех же цехах завода "Артёма". Выполняли туже работу. Стояли в очереди на трёхкомнатную квартиру. Ходили в гости. Принимали гостей. Надя осенью пошла во второй класс, а Виктор из ясельной группы перешёл в младшую группу садика. Всё остальное в их жизни было без изменений. Надя всё так же рассказывала истории про червячка. Но теперь будучи самой крупной в классе она заставляла детей слушать её силой. Виктор так и был самым мелким из сверстников. Игрался один и в садике, и во дворе. Иногда получал от остальных детей удары и толчки. Но обиды переносил стойко. Никогда не плакал и не жаловался на обидчиков. В три года многое не понимается и видится всё совсем в другом свете.

Так однообразно и пролетели ещё четыре года. Вот и настал день первого сентября. Виктор стоял в строю первоклашек на торжественном построении во дворе школы. Это было 1 сентября 1970 года. Он так и остался меньше всех ростом. Вот и стоял в глубине их построения. Зато Надя шла в 6 класс и стояла в первых рядах. Она была крупная и только двое мальчиков из её класса были с неё ростом. Но по ширине они равнялись стоя в фас Надиному профилю. Надя уже не рассказывала историю про червячка. Успела узнать правду, откуда берутся дети. Но теперь она была старостой класса, пионеркой и сверстников поколачивала не стесняясь. Училась не очень. Была хорошисткой. Всё брала зубрёжкой. Оценки у учителей выпрашивала настойчиво. Учитывая, что она была активисткой ей шли навстречу.

Для Виктора с началом учёбы в школе настала новая жизнь. Надя быстро объяснила всем, что это её брат. Нескольких тугодумов и непонятливых поколотила и Виктора теперь не трогали. Просто не замечали. Он от этого не страдал. Уже привык быть один. Его не брали играть в свои игры и мальчишки из его двора. Вот и сидел в основном дома делал вид, что усердно занимается. Сам просто ковырялся в носу. Убивал время или с высунутым языком писал в тетради палочки. Учился правописанию.

Родители работали. Мать теперь тоже работала посменно. Плюс постоянные авралы в конце месяца, квартала, полугодия и года. Тогда за выполнение плана платили премию до 40 % тарифного оклада. Плюс квартальная и годовая премии. Руководству выполнение и перевыполнение плана было оценкой качества их способности руководителей. Вот и старались. Рабочим тоже перепадало от общего блага. Поэтому детьми заниматься было некогда. Вот на Надю и возложили обязанности воспитания Виктора. В это понятие и входила проверка сделанных домашних заданий. Надя этим и занималась. Как привыкла. Она была строгой и частенько в целях профилактики колотила брата. Он мотался как тряпочная кукла в её немалых руках. Обливался слезами и грыз науку. Но сам душу в учёбу не вкладывал. Как говорят:

"Учился из-под палки".

Только б не били. Так и закончил первый класс. Завод "Артёма" имел свои пионерские лагеря, базы отдыха на речках Десне и Днепре. Свои санатории, дома отдыха имел не только под Киевом. Имел это и в Крыму на море. Туда на море ездили в основном семьи партийных работников и руководства завода. Часть путёвок отдавалось властям города и Министерству. Море доставалось в основном начальству и их семьям, их родственникам и знакомым. Понятно это в летнее время. В остальные времена года этими путёвками награждали передовиков производства. Народ тогда был не избалован и особой зависти эта система не вызывала.

Дедушки и бабушки, братья, Вера и Пётр все работали на заводе "Артёма". Летом им давали домик на базе отдыха на Десне и всех детей семейства под присмотром находящихся в отпуске отправляли туда. Детей семейства постарше отправляли в пионерский лагерь. На 2–3 смены. Так и в это лето Виктор с одной из бабушек отправился в фанерный домик на базу отдыха. Надю определили в лагерь, как и в прошлые годы.

Виктор и до этого отдыхал летом таким образом. Это ему очень нравилось. Плескаться в воде, гулять по лугу, загорать. Благодать беззаботного детства! Тогда её не ценишь. Потом об этом времени вспоминаешь с радостной улыбкой. Так устроена жизнь.

Виктор тоже воспринимал это как должное. Среди отдыхающих были дети разных возрастов. Они быстро перезнакомились. Разбились на группы и играли в привычные детские игры. В зависимости от возраста. Войну, футбол. Девочки играли в куклы. Совсем маленькие возились в песке на берегу. Виктор и попытался войти в команду смешанной группы. Но его критически осмотрели и отвергли. Маленький и тощий он не представлял интереса. Вот и пришлось ему возиться в песке с малышами. Среди них он чувствовал себя комфортно. Они его не били и к его советам по строительству песчаных домов и крепостей прислушивались. Дни были разные. Иногда пекло солнце. Иногда шёл дождь. В домике из фанеры в дождь было прохладно. Тогда Виктора забирали домой. Снова пригревало солнце. И его увозили в домик. Так и прошло это лето.

Сентябрь призвал всех в школу. Надя шла привычно. Виктор тащился за ней и тяжело вздыхал. Радости не ощущал. Понимал. Деться не куда.

Второй класс это только взрослым кажется лёгким. Они уже забыли. Как им был труден каждый класс. С трудом отходил от беззаботного лета и Виктор. С таким же трудом включился в обучение. Оно давалось нелегко. Радость была одна. Выходные! Их ждал с нетерпением.

У Нади в этом году тоже возникла проблема. В ней проснулась женственность. С удивлением Надя поняла, что мальчиков можно не только бить. Она оглянулась вокруг и с удивлением обнаружила. Её соученицы кокетничают! Привлекают внимание мальчиков. Радуются сильно, если замечают свои успехи в этом деле. Свои шансы Надя оценила трезво. Но не объективно. Да она была крупная рослая, но не была толстой и безобразной. Просто была плотно сбитая. Её лицо не обладало ослепительной красотой. Было просто симпатичным. Конечно, привлекательна она была не для каждого. Поговорить ей об этом или услышать слова утешения было не с кем. Мать была затурканная работой и домашним хозяйством. Она не заметила, что дочь выросла и стала взрослой. Подруг близких у неё не было. Вот она и решила, что она безобразна. Для девушки это большой шок. Все люди разные. Одни осознают свою неполноценность и с этим не мирятся. Ищут другие возможности показать свою не ординарность. Привлечь внимание мальчиков. Способов много и каждая выбирает свой путь. Одна одевается ярко, смело, вызывающе. Другая девушка ведёт себя, развязно. Громко разговаривает и смеётся. Или просто придумывает и распускает слухи о внимании мальчиков. Слухи дополняет разными пикантными подробностями. Проще сказать лезет всем в глаза. Как ни странно во многих случаях это срабатывает.

Но есть и другие девушки. Осознали свою ординарность. Раздувают всё до огромной личной трагедии. Они замыкаются в себе. Опускают руки и плывут по течению. Ходят с не причёсанными волосами. В не аккуратной с пятнами одежде сидящей мешком. Махнули рукой на себя и свой внешний вид.

Есть и третий тип девушек. Они отбрасывают личные темы и не впадают в горе и депрессию. Сосредотачиваются на учёбе или общественной работе.

Надя принадлежала к этому третьему типу. Сосредоточилась она не на учёбе. Это был не её конёк. Она выбрала общественную работу. Этому и отдавала всё своё время и все свои силы. Принимала участие во всех мероприятиях. Выступала на всех собраниях. Была активной и энергичной. Лезла во всё. Так и реализовала себя.

На брата времени не оставалось. Вот он и был всегда один. Сам по себе как улитка живёт в своем домике. Это и формировало его характер. Плюс собственная не полноценность. Обычно это порождает неуверенность в себе и страх совершить ошибку. Так и рождаются серые, безликие личности. Не живущие, а существующие в этой жизни. Так и бывает, если не вмешивается случай или событие изменяющее жизнь таких людей. Они и становятся личностями. Иногда зверями презирающими всех и всё. Иногда людьми, которые подчиняют себе всех. Тщательно оберегая свою власть и влияние. Это жёсткие, беспринципные люди. Для которых нет преград, законов и чужого мнения. Проще говоря, это тираны. Но могут стать и личностями имеющими недостатки. Но живут в мире с людьми и жизнью. Не купаясь в крови и жестокости. Правда, таких людей единицы. Каким стал Виктор? Узнаем позже. Но шанс он имел стать кем угодно. Так сложились условия его жизни. В них была вина его родителей и окружающих людей. Обо всём этом Виктор не знал. Мал был. Он просто учился и жил.

Самым счастливым временем для Виктора были каникулы. Не нужно было ходить в школу. Можно было побыть дома и помечтать. О чём мог мечтать мальчик его лет сидевший в одиночестве? Научился читать и запоем читал сказки. Надевал на себя одежды их героев. Становился сильным и могучим. Фантазировал. Создавал сказки о себе. Наивные сказания полные героических подвигов. Но приземлённые. Так дракона заменил злобный пёс соседа со второго парадного. Злую ведьму бабка из третьего парадного. Так и проходило время.

В ноябре 1972 года семье Божко, повезло. Подошла их очередь и им дали трёхкомнатную квартиру. Дали из освободившегося фонда заводского жилья в доме по улице Д. Бедного 11-а. Рядом с родителями Петра. Суматоха переезда, ремонт, покупка новых штор, мебели продолжались до осени. Мебель тогда купить было не просто. В магазинах в очереди стояли по полгода. Но на заводе часто давали на цеха талоны. По ним можно было купить мебель, сапоги и одежду, вне очереди. Как мать получила этот талон? Виктор не знал. Не знал и того, что всё дефицит. Был мал и многого не знал и не понимал. Но переезд состоялся. Здесь Виктор и познал несправедливость. Полученная трёхкомнатная квартира состояла из маленькой отдельной комнаты 9 метров квадратных. Вот её отдали Наде. Комнату в 14 метров квадратных заняли под спальню родители. Виктора поселили в большой комнате 18 метров квадратных с дверью выхода на балкон. Но проходной. Из благ в ней стоял телевизор и проигрыватель для пластинок. Магнитофоны тогда уже были. Но не у всех. Эти блага были общими вот и крутились все возле них.

Виктор протестовал. Требовал поселить его вместе с Надей или предоставить ему отдельную комнату. Но Надя показала ему "кукиш". А родители не обратили внимания на его слова. Они продолжали спорить по вопросу расстановки мебели. С тех пор Виктор возненавидел выходные дни, праздники и вечера. Когда все были дома и постоянно находились в большой комнате. Смотрели телевизор. Слушали пластинки. Его любимым временем стали редкие часы, когда он бывал дома один. Но впереди его ждали другие неприятности затмившие это горе.

В июле 1973 года Надя закончила 8-ой класс школы. При заводе "Артёма" было вечернее отделение машиностроительного техникума. Она и заявила родителям, что идёт работать на родной завод и поступает в этот техникум при заводе. Как уже упоминалось. Училась Надя хоть и добросовестно, но не очень результативно. Родители не возражали. Мать договорилась с начальником своего цеха и Надя с 1-го июля вышла на работу. Ученицей упаковщицы. Руководство завода учёбу рабочих своего завода в учебных заведениях при заводе приветствовало. В августе Надя сдала два экзамена, диктант и математику без трудностей и проблем. Вот и была зачислена на первый курс техникума. Занятия проходили по вечерам после работы четыре раза в неделю. Это всё не мешало Наде продолжать заниматься общественной работой. Она была комсомольской и профсоюзной активисткой. С мальчиками, увы, ничего не получалось вот и тратила свою энергию на всё остальное. Так она отгоняла от себя мысли о своей не пригодности для приключений на любовном фронте. Это огорчало. Но на такие страдания времени не оставалось. Теперь по утрам рабочих и авральных дней на завод ходили трое из семьи Божко. А у Виктора с уходом из школы Нади начались проблемы.

За всю свою многовековую историю наша страна никогда не была государством, для которого основным критерием был бы закон и человек. Сначала племена под предводительством вождей воевали с врагами и друг с другом. Покоряли и присоединяли. Затем их сменили князья. Князь Владимир Мономах объединил княжества в одно государство. Стал во главе. Его сменили цари и императоры Нарышкины, Романовы. В феврале 1917 произошла первая революция. Керенский возглавил Временное правительство. Что из этого вышло бы? Сказать не возможно. Ибо в октябре 1917 года произошла Октябрьская революция. Власть захватили большевики. Править странной стал Генеральный секретарь ЦК КПСС. Он и правил как царь. Или до своей смерти. Или до внутреннего переворота. В нашей истории это Хрущёв. Горбачёв пытался изменить государство. Сделать его другим. Или просто пытался подстроиться под меняющийся мир и продолжить пожизненное правление. Сказать трудно. Есть факт. Он разворошил проблемы и так же был свергнут. За всю историю Русского государства было только одно светлое пятно. Новгородская вольница. Это когда управляло всем народное вече. Оно нанимало или изгоняло князя решением народа. Правда, прожило оно не долго. И что бы, не говорили о Ельцине. Светлая ему память. Все должны помнить одно. Он первый в истории России добровольно оставил свой пост. Отдал власть в руки приемника. Приемника достойного. Путин выдержал натиск прижившихся у власти людей. Не изменил Конституции. Отбыл два положенных срока и уступил своё место приемнику. На пике своей популярности. Теперь слово за приемниками этих людей. Если они останутся так же твердо придерживаться законов? То новые поколения будут жить в новой демократической России. Где главным будет закон и простой человек.

Но в 1973 году об этом будущем не знали и не думали. Мораль жизни была одна. Всегда есть главный! Он диктует, как нужно жить остальным. Эта мораль и породила рэкет и все остальные захваты имущества СССР отдельными людьми. Тоже потом.

А сейчас с этим столкнулся пришедший в четвёртый класс Виктор. Он лишился своей защиты. Нади.

Дети уже познали ранее изложенную истину жизни и следовали ей. В классе был официальный глава староста. Его или её избирали голосованием. Но кандидатуру не могли предложить без одобрения учительницы. Понятно, что это назначение зависело от неё. Практически она назначала. Как и в жизни. Партия рекомендовала депутата? Он и будет избран. Но всегда в любом коллективе есть неформальный лидер. С ним и его мнением приходиться считаться всем. В детских юношеских коллективах, это самый сильный или жестокий парень. Своей власти он добивается силой. Он и разрешает своим подпевалам издеваться над другими. Унижать их и подчёркивать свою власть. Таким мальчиком в их классе был Роман Будько.

Лишившийся защиты Виктор и попал под пресс его подпевал. Это с одной стороны развило в нём осторожность и умение прогнозировать обстановку. Предвидеть последствие любого действия и покоряться неизбежному событию. С другой стороны это заставило его искать оружие против этого унижения. Часто в мыслях Виктор представлял. Как он благодаря волшебству стал сильным и могучим. Расправляется со своими обидчиками и ненавистным Романом. Сказки подсказывали такой выход. Но они не подсказывали. Где найти волшебника?

Сырец окраина Шевченковского района был населён в основном простым людом. Рабочими, грузчиками, водителями, уборщицами. Элитой были продавцы, таксисты, учителя, рядовые врачи. Партийная и хозяйственная элита жила в центре города Киева. Тогда, как и теперь были элитные районы. Элитные школы. Элитные родители. Но это не выпячивалось. Об этом знали все, но не говорили. Не было темы. Не было и вопросов. А в окраинных районах, где проживал Виктор и простой контингент, жизнь требовала своего статуса. Сила была мечтой мальчишек. Ибо никакой другой возможности возвыситься над всеми не было. Снизу выплыть наверх? Очень сложно и таких кто сумел это сделать очень немного. Один на десятки-сотни тысяч. Вот и оставался только один путь возвыситься над другими. Сила. Да и то это было возможно только в молодости. Потом всё меняется. В обществе взрослых правят другие законы и ценности. Здесь сила не имеет значения.

Виктор учился в четвёртом классе и здесь правила сила. Ему доставалось изрядно. Если не мог избежать встречи с грозой класса и его окружением. Пытался сделать это Виктор всегда добросовестно. Утром приходил в класс за минуту до звонка на урок. После занятий старался выскочить из класса первым и бегом нёсся домой. Но оставались ещё перемены. Здесь сделать что-то? Он не мог. Приходилось терпеть и смиряться.

Отец предпринимал попытки физически развить сына. В доме культуры завода работали десятки секций. Борьбы, бокса, вело, гребли, лёгкой атлетики и другие. Виктор по настоянию отца побывал во многих. Но его характер не был характером бойца, который может преодолевать трудности. Он не обладал настойчивостью и целеустремлённостью. А обладал страхом и ленцой. После 2–3 тренировок слабый и мелкий Виктор становился предметом насмешки остальных ребят. Тренеров он не интересовал. Они сразу видели, что он не обладает физическими данными и характером. В силу этого был не перспективен. Вот и не обращали на него внимания. Балласт он и есть балласт. От него избавляются. Виктор тоже изобрёл, как избавиться от лишних издевательств не переча отцу.

Пару занятий он честно ходил на тренировки. А затем начинал жаловаться на боли в разных местах. Мать таскала его к врачам. Брала отгулы на работе. Врачи его осматривали. Делали анализы. Ничего не находили. Но на всякий случай советовали не перегружать мальчика. Матери все эти походы по врачам надоели. Она устроила скандал отцу:

— Ты его таскаешь в разные секции? Вот и ходи с ним по врачам! А с меня достаточно!

Отец рассказывал ей о том, что у него план и что пропускать работу он не может. Не имеет права подводить коллектив цеха борющегося за переходное Красное знамя. Мать заводилась от этих его рассказов ещё больше:

— А я что не имею плана? И могу подводить свой цех? Или у меня работа лежачая?

Эти скандалы и дали результат. Отец от Виктора отстал. Махнул на всё рукой и снова парень был предоставлен самому себе. Его это устраивало. Он и предавался любимому занятию. Сидел дома и читал книги. Но библиотека у них была не большая. В те году СССР была самой читающей страной. Книги, подписки, на журналы и газеты были вещью дефицитной. В первую очередь всё доставалось партийной и правящей элите. Не страдали и все те, кто крутился возле них. Имел ко всему этому доступ. О себе, своих родственниках и знакомых тоже не забывали. Простым людям доставались мизерные остатки. Ими они и довольствовались. Поэтому к весне 1974 года Виктор перечитал и знал наизусть всё, что было в их домашней библиотеке. Он попытался восполнить этот возникший дефицит. Записался в школьную библиотеку. Но там были в основном книги по школьной программе, патриотические и политические. Ему это было не интересно. Да и учебный год уже заканчивался. Библиотека закрывалась вместе со школой на период летних каникул. Но эта проблема отошла на второй план. Появился вопрос существеннее.

Каникулы приблизились вплотную. Дома встал вопрос:

— Куда деть ребёнка на лето?

Мнения разделились. Отец предлагал направить его в пионерский лагерь. Взять путёвки на две смены. А в августе у Веры был отпуск и можно взять путёвку на базу отдыха в домик. От этих планов Виктор пришёл в ужас. Он представлял, каково ему будет в лагере. Спрятаться там было не возможно! Два месяца издевательств были гарантированны. Представил этот ужас и разревелся. Мать пожалела сына и предложила другой план. Брат Петра полтора года назад женился. Сейчас его жена сидела с четырёх месячным ребёнком дома. На лето она собиралась ехать с ребёнком в домик на Десну. Путёвку туда, дед и бабушка уже взяли. Вот и попросить их взять Виктора с собой. Люди ведь не чужие! От этого плана Виктор пришёл в восторг и перестал плакать. Родители Петра жили рядом через дом. Пётр взял сына и пошёл к ним договариваться. Виктор не шёл, а бежал. Дед играл во дворе в домино. Забивал "козла". Бабушка сидела на скамейке возле парадного и общалась с соседками. День был тёплый и солнечный. Приходу сына и внука обрадовались оба представителя старшего поколения Божко. Правда, дед не ушёл сразу. Он вместе с напарником эту партию выигрывали. Бросать победную партию? Не мог! Даже из-за дорогих гостей. Пришлось подождать. Бабушка хвасталась перед соседками внуком. Задавала ему кучу умных вопросов. Отец остался возле деда в роли болельщика. Виктору пришлось отвечать. Вопросы были обычные:

"Как учишься? Как закончишь школу? Много ли "пятёрок"? Почему не отличник? Читали ли Достоевского и Булгакова?"

Виктор, терпеливо сносил эту пытку. Вежливо отвечал на вопросы. Даже дал "честное пионерское" слово стать отличником. И прочесть книги указанных авторов. В другой раз он нашёл бы причину сбежать. Но сейчас был готов на всё! На любые пытки. Только его взяли бы с собой. Спасли от пионерского лагеря. Вот играл роль воспитанного и вежливого внука. Наконец, под радостные возгласы дедушка закончил партию и избавил внука от пытки. Он позвал гостей в квартиру. Пообедать и выпить по 100 грамм напитка богов. Самогонки выгнанной и настоянной по его рецепту. Тогда это было нормальным явлением. Самогонку гнали и пили все. Это было дешевле, чем покупать водку. Выпить любили все. Пётр с радостью согласился. Дома Вера ему особо свободы выпить не давала. Вот и была одна радость. Сходить в гости к родителям или друзьям. Он долго не раздумывал. Опередил родителей. Птицей взлетел на третий этаж пятиэтажного дома и нетерпеливо пританцовывал у двери квартиры родителей. Ждал пока подойдут родители. Рядом с ним так же не терпеливо пританцовывал и Виктор. Радости от перспективы выпить самогонки? Он не знал. Нетерпение его было в желании быстрее решить свой вопрос летнего отдыха. Естественно положительно.

Пыхтя, поднялись дедушка и бабушка. Дедушке было 60 лет. Но он ещё работал. Бабушке было 58. Она уже год сидела дома. Получала пенсию и помогала младшей невестке растить сына. Взбираться с большой скоростью на третий этаж они были не в силах. Немалые годы брали свою дань вот и пыхтели. Пытались отдышаться. Пётр взял у матери ключ. Открыл дверь квартиры. Пропустил родителей. Вместе с сыном вошёл в квартиру и закрыл за собой входную дверь. Сделал он так не из-за воспитанности. Понимал процесс. Мать должна разогреть еду. Отец достать бутылку из тайника. Самогонку прятали. В Уголовном кодексе статья за изготовление и хранение этого зелья имелась. И не ласковая.

Пётр сразу разулся и прошёл на кухню. Имел надежду выпить пару стопок под огурчик. Пока мать разогреет обед.

Виктор прошёл в большую комнату. Сидеть и слушать взрослых? Ему было не интересно. После женитьбы дяди он не часто заходил к дедушке и бабушке. Причина была простая. Бабушка сразу тянула его на кухню и кормила. Как и любая бабушка, она напихивала его едой. Заставляла есть. Ему это не нравилось. Ел мало и неохотно. Вот и избегал усиленного кормления. Квартира, по планировке у них и дедушки была одинаковая. Да и мебель, и телевизор, и тахта были похожи. Особым разнообразием мебель в рабочих районах в квартирах не отличалась. Достаток у всех работающих был примерно один. Мебельная промышленность трудности со сбытом не испытывала вот и выпускали десятилетиями одно и тоже. За год с лишним прошедшие с момента женитьбы дяди Виктор не был только в комнате. Где жили молодожёны. Сначала стеснялся. Потом молодая жена была беременна и часто отдыхала закрывшись. Теперь родился ребёнок. Он был маленький. Постоянно, спал или кричал. И главное его никто туда не приглашал. Но было любопытно посмотреть. Сейчас было самое время. Жена дяди с ребёнком гуляла во дворе. Не воспользоваться этим моментом? Виктор не мог вот и вошёл. Вошёл и замер. У стены возле одёжного шкафа стоял шкаф со стеклянными дверями, а на стенках комнаты висели книжные полки. И всё это было уставлено книгами! Каких только книг здесь не было! Сборники советской фантастики. Полная подписка серии "Приключений и фантастики" и ещё сотни книг. Жена дяди работала в книжном магазине старшим продавцом. Вот и брала всё! К чему имела доступ. Любовные романы, собрания сочинений классиков, русской литературы, сборники поэзии наших поэтов и много другого. Понятно, что большая часть этих книг не читалась и не открывалась. Но была.

Как сказал знаменитый сатирик СССР. Аркадий Райкин:

"Что охраняем то и имеем! Берём всё! Так положено! На всякий случай. Авось пригодиться!"

Но Виктор об этом не думал. Он подошёл к ближайшей полке и взял первый том сборника фантастики. Бабушка не дозвалась внука. Отправилась на его поиски и нашла его с открытой книгой в руках. В комнате сына. Он читал. Весь погрузился в рассказ и полностью отрешился от окружающего мира. Бабушке пришлось потормошить его за плечо, что бы Виктор обратил на неё внимание. Он и обратил. Поднял на неё отсутствующий взгляд и вздрогнул. Мальчик глубоко погрузился в рассказ. Он был там в другом мире.

Бабушка забрала книгу и отвела его на кухню. На ходу вынося вердикт:

— Сначала поешь, а потом читай! Книга не убежит! А обед простынет!

Так и притащила упирающегося Виктора на кухню. А там уже прикончили бутылку. Пётр с отцом горячо обсуждали аспекты политики. Пётр уже забыл. Зачем пришёл к родителям? И с кем? Удивлённо посмотрел на сына и обиженно произнёс:

— Что мать прислала? Чего ей нужно? Или я родителей проведать не имею права? Скажи ей скоро приду! Всё иди сынок!

И он снова вернулся к спору с отцом. Но внезапно умолк. Вспомнил! Зачем пришёл к родителям:

— Ёлки палки! Забыл! Отец! Я же пришёл к вам с матерью по делу! Вот голова дырявая! Хотел узнать? Вы путёвки на июнь и июль на базу отдыха взяли? Если да? То возьмите Виктора, а на август я возьму путёвку. У нас с Верой отпуск. Вот и отдохнём лето. А то Виктор в пионерский лагерь ехать не хочет! Брат говорил, что вы его жену и внука хотите на Десну вывезти. Фу! Вот и всё сказал.

После трудной речи он выпил налитую стопку самогонки. Скривился и закусил огурцом. Виктор с набитым ртом тоже произнёс речь:

— Я буду помогать вам! Носить воду, мыть посуду, полы, ухаживать за племянником, чистить картошку, ходить за молоком в село. Ба! Ты не пожалеешь! Честное пионерское!

Все рассмеялись. Дедушка посмотрел на бабушку и серьёзно сказал:

— Ну, кто может отказаться от такого помощника? Тем более, после "честного пионерского слова"! Конечно, берём!

Дальше Виктор не слушал. Он выскочил из-за стола и побежал в комнату к оставленной книге. Дважды звонила мать. Пообещала отцу головомойку. Но он уже выпил шесть рюмок и не боялся никого на свете. Вернулась жена дяди с ребёнком. Она выселила Виктора с книгой в большую комнату. Пришёл дядя. Он ходил помогать товарищу. Делать ремонт. Пообедал там. Немного выпил. Но с радостью присоединился к брату с отцом. Обед закончился часов в 11 вечера. Виктор рад был сидеть и читать дальше. Но бабушка разогнала разгулявшихся мужчин. Отец забрал упиравшегося Виктора. Пошёл домой получать от жены скандал. Виктор уходил радостный. Он выпросил у жены дяди разрешения взять домой книгу. Вот и бежал впереди уныло бредущего отца. Дома мать затащила отца на кухню и принялась читать ему лекцию о жизни. Тот вяло отмахивался. Что-то бормотал в своё оправдание. Надя уже спала в своей комнате. Виктор, разборок родителей не слышал. Он читал и мысленно был далеко. Погрузился в события, описанные в книге.

Библиотеки тёти хватило надолго. Виктор прочёл: "Голова профессора Доуля", "Торговец воздухом" Беляева, "Всадник без головы" Майн Рида, "Айвенго" В. Скота и много других повестей, рассказов и романов. Во многих ничего не понял, но проглотил всё подряд. Бабушке стоило огромных трудов заставить его оторваться от книжки и принести воды или сходить покупаться. Свои обещания Виктор забыл. Он читал и читал. Приезжавший на выходные дедушка увозил прочитанные книги и привозил новые. Он брал всё подряд. Вот Виктор и познакомился с классикой литературы. Он прочёл "Анну Каренину" и "Идиота", и "Горе от ума". Понятно, что это была полная смесь. Да и шёл ему двенадцатый год.

Начавшийся учебный год в пятом классе ничего не изменил. Всё так же приходилось прятаться от ребят и быть одному. Но теперь у Виктора были книги. Он читал и погружался в мир героев, сильных, смелых, ловких, противостоящих всем трудностям и бесчисленным врагам. Всегда побеждавших всех. В мечтах и снах Виктор был этими бесстрашными героями. Дрался, стрелял, водил корабли, побеждал чудовищ, в далёких мирах космоса. Эти фантазии изменяли его. Позволяли чувствовать себя уверенней. Уже в последние дни занятий, кончался учебный год, Виктор прочёл рассказ молодого писателя-фантаста Белова. Назывался рассказ "Повелитель". И рассказывал он о человеке в совершенстве овладевшим гипнозом. Это человек заставлял людей служить ему и исполнять его волю. Захватывать мир. Люди под влиянием гипноза, убивали, грабили, а потом ничего не помнили. Этот не большой рассказ произвёл впечатление на Виктора и заставил его заинтересоваться гипнозом. Его сутью. Потом была повесть Стругацкого о том, что по всему миру один учённый установил генераторы. Они излучали лучи заставлявшие людей повиноваться ему. Здесь и разыгралась фантазия Виктора. Он теперь выискивал в книгах рассказы только на такие темы. Читал и перечитывал их много раз.

Маша, жена дяди, отдала ребёнка в ясли и вышла на старое место работы в книжный магазин. Он находился на улице Дмитрия Коротченко здесь же на Сырце. Виктор постоянно приходил в магазин. Вначале смотрел всё подряд. Но под влиянием запомнившейся книги о гипнотизёре и генераторах управления людьми стал искать всё на эти темы. Теперь его интересовали книги о гипнозе и исследования воздействий на мозг человека радиоволн. Литература эта была очень специфическая и народ не интересовала. Денег, которые ему давали на завтраки, Виктору хватало на покупку этой редко бывающей в продаже литературы. Вот эти брошюры и книги стали заполнять письменный стол Виктора.

Вообще Сырец бывшая окраина Киева известен всему миру. Как место великой скорби. Эту печальную славу он приобрёл в годы второй мировой войны. Тогда оккупировавшие Киев фашисты устроили в ярах Сырца известный Бабий Яр. Лагерь смерти. Сотни тысяч людей жителей Киева и области были убиты там. Евреи, русские, украинцы, поляки, цыгане и много людей других национальностей были расстреляны в этом лагере. На месте этих расстрелов установили памятник всем жертвам. Открытие его приурочили к очередной годовщине войны. Обычно на Руси не принято селиться возле погостов и мест массовой гибели людей. Киев столица древней Руси. Хотя сегодня это и отрицается некоторыми политиками государства Украины. Но историю можно переписать. Вот изменить её нельзя. Но разговор идёт о традициях и менталитете, а не о политике. Сейчас и всегда велось и ведётся много споров. Материальны ли мысли людей? Погибших, умерших и живых? Церковь этого никогда не отрицала. Не отрицал это и народ. Вспомните ещё времена до христианства. Поклонялись духам леса, огня и воды. Коммунистическая доктрина отвергла понятие души и саму веру. Но народ верил! Места скорби оберегал и обходил. Именно эта доктрина атеизма и строила дороги через погосты. Города на могилах. Так и построили микрорайон Сырец. Построили возле такого скорбного места. Аура там действительно была не хорошая. В этих ярах народ гулять не любил. Даже детвора чувствовала себя в тех местах неуютно. Но жилой массив построили. Вот и жили. Обитал здесь народ простой. Рабочие.

Это не доказано, точнее никто этим не занимался и не интересовался. Да и статистики такой не было. Государство ведь атеистическое. Но в таких местах насыщенных аурой рождаются дети обладающие способность и задатками гипнотизёров, вещунов, знахарей. Слишком много душ расстрелянных людей сосредоточенно над этим местом. Они и создают мощную энергетику. Сегодня уже никто не отрицает давно известного. В старых церквях и храмах, где люди молились веками, существует сильная аура. Эти места насыщены мощной энергетикой. Поэтому там и происходят чудеса. Не объяснимые и не понятные. Хотя закон сохранения энергии известный. Любая энергетика не исчезает. Она меняет своё состояние и остаётся. Мозг человека это генератор с передатчиком. Можно представить, какое количество энергии выработали мозги сотен тысяч людей собранных на одном небольшом участке. Их здесь лишали жизни. Они видели, как лишают жизни других и знали свою участь. Вся эта энергия находилось здесь. Влияет ли окружающая энергия на мозг находящихся постоянно в её поле людей? Ответ на этот вопрос может быть только один: "Да!".

Иначе и быть не может. Ведь невозможно зайти в воду и остаться сухим? Это вовсе не значит, что все поголовно люди есть феномены. Не все живущие в этом энергетическом поле обладают феноменальными способностями. Эти способности не проявляются у всех. Всё зависит от строения мозга человека. Его восприятию к этой энергетике. Кроме этого нужно развивать эти способности. Учить как азбуку. Ведь учимся мы читать и думать? И даётся это многим нелегко. Приборов могущих определить есть у человека эти задатки или нет? Точно и мгновенно тоже нет. А где найти учителей? Людей могущих обучать и развивать эти задатки? Ответ тоже понятен. Вот и проходят все эти способности незамеченными людьми, у которых они имеются.

Виктор обладал этими способностями. Хотя и не знал об этом. Просто жизнь случайно натолкнула его на этот вопрос. Он им заинтересовался. Хотя до всего предстояло доходить саму. Малейшая ошибка могла привести в тупик. Сегодня о человеческом мозге говорят много. Но о нём знаю очень мало. А что знали почти сорок лет назад? Тоже ничего!

Книги, которые попадались Виктору, были в основном о фокусах иллюзионистов. Просто ловкость рук. Немного аппаратуры и никакого мошенничества. Дело в том, что 12 летний парень и сам не знал. Что ему нужно. Спросить и посоветоваться? Было не с кем. Вот и делал всё на ощупь.

Часами просиживал перед зеркалом. Отрабатывал взгляд. Увы! Ничего не получалось. Человека в зеркале загипнотизировать он не мог. Это и понятно! Ведь в зеркале было его отражение. Экспериментировать было не на ком. Отец и мать отпадали. Вечером приходили с работы. Обедали. Смотрели телевизор. Иногда ругались и ложились спать. Виктора считали взрослым и самостоятельным. Даже вопрос:

— Уроки сделал? Покажи дневник?

Уже не задавали. В школу не вызывают? Значит всё нормально! Учится ребёнок и учится. В академики всё равно не выбьется. Работать пойдёт на родной завод. Другой жизни и возможностей не представляли. Учился Виктор, как и Надя до него очень средненько. Был троечником. Отсюда и исходили.

Надя тоже была не помощница. Она работа и училась на вечернем отделении техникума при заводе. Ещё занималась общественной работой. Практически уходила утром и приходила поздно вечером.

Друзей не было. Кошки и собаки тоже. Да и другая живность в доме отсутствовала. Изредка появлялись тараканы. Но мать с ними расправлялась быстро и бдительно следила за их отсутствием. Уличные кошки рылись в мусорных ящиках. Когда Виктор пытался их приручить шипели, царапались и убегали. Вот он и тренировался. Как мог. Результатов не было. Была только настойчивость и мечты.

После окончания пятого класса Виктору от пионерского лагеря отбиться не удалось. Получил путёвки на две смены. Но здесь повезло. Надю-активистку заводской комитет комсомола направил в лагерь пионервожатой. Это облегчило жизнь парня. Его не трогали. Над ним не издевались сверстники из его отряда. Жить было можно. Ранние подъёмы, линейки, уборка, дежурство по столовой Виктора не тяготили. Вот и прижился. Поборол свой страх перед пионерским лагерем.

Наде в пионерском лагере тоже понравилось. Пионервожатые женского пола уже флиртовали с пионервожатыми мужского пола. Были и вздыхатели из села. Оно было расположено не далеко от лагеря. Надя девушка крупная имела внушительный бюст. Товарищей пионервожатых он прельщал. Но смущали Надины габариты. Народная мудрость на этот счёт имеет своё мнение:

"На каждый товар есть свой покупатель!"

Нашёлся и вздыхатель для Нади. Это был Николай Губенко. Парень из села. Был он на голову ниже Нади. Но в сельской местности эталоны красоты другие. Женщин там любят здоровых рослых. Оно и понятно. Женщина должна не только работать в колхозе. Должна она и своим хозяйством заниматься. Детей растить. Выпившего мужа таскать и гонять. Поэтому и были габариты достоинством. По этим меркам Надя проходила полностью. В пионерском лагере вожатым выдавали форму. На мужской форме заострять внимание не будем. Мужик он и есть мужик. А женскую рассмотрим. В комплект формы входила чёрная юбка и белая рубашка. Обычного массового пошива. С юбкой для Нади ещё решили. Вот с рубашкой вопрос обстоял не просто. Её дали. Но на большом бюсте Нади она была в обтяжку. Трещала по швам. Общественница своих габаритов стеснялась. На внимание парней не рассчитывала. В силу этого одеждой и макияжем не увлекалась. Вот и ходила на танцы в форме пионервожатой. Ходила просто так. Посмотреть на других. Помечтать. Николай пригласил её на танец. Она и пошла только потому, что растерялась от неожиданности. Николай ростом был ниже её. Но парень был плотный. Габаритами Наде уступал мало. Естественно Надин бюст привлёк его внимание. Он протанцевал с девушкой два танца. Дальше действовал по сельским правилам. Долго не мучился. Попытался обнять Надю и пощупать её бюст. Здесь и познакомился с физическими возможностями девушки. Рука парня прикоснулась к её груди и Надя от души толкнула парня. Он отлетел на три метра. Летел бы и дальше. Но ему немного повезло. Остановился. Его задержало большое дерево. Приложился к нему душевно. И здесь опять сказалась сельская ментальность. Парень не обиделся. А очень обрадовался. Надя поступила по тем же сельским канонам. Как порядочная девушка. Сама того не зная. Ведь она только защищала свою грудь от чужих рук. С этой минуты она стала предметом обожания Николая. Он ходил за ней хвостиком. Покорный обожатель. Наде было 17 лет. Николаю исполнилось 18. Осенью его ждала Советская Армия. Согласно Конституции он шёл в неё исполнять свой гражданский долг. Никаких противоречий в нём это не вызывало. Надо так надо! До этой встречи Надя на свой внешний вид внимания особо не обращала. Учёба в вечернем техникуме. Работа. Общественная работа. Всё это особых нарядов не требовало. Одета? Не голая? Вот и ладно. Теперь Надя своим видом озаботилась. Приобрела платье, строгий чёрный и светло-голубой костюмы. Три кофточки. Одну белую и две цветные. Купила тушь, помаду и компактную пудру. Стала краситься. Ну и понятно приобрела духи. Вот тут и стало видно. Да она девушка крупная, но плотная не толстая с симпатичным лицом. Только рост её кавалера заставил её носить обувь на обычной подошве. Ни каблуков. Ни танкеток.

Это резкое взросление сестры Виктор не заметил. У него были свои проблемы. Овладеть гипнозом, как он ни старался, не получалось. Июнь и июль пролетели. Так всегда! Ждёшь лета. Ждёшь. Оглянуться не успел оно и прошло. Август он с родителями провёл в домике. Лагерь, база отдыха с домиками и пансионат всё принадлежало заводу и находилось в одном месте. Надя осталась работать в пионерском лагере. В домик к родителям приходила редко. Её любовный роман бурно развивался. Времени у неё практически не было. У матери отдых в домике имел свои проблемы. Отец часто посещал своих товарищей по работе. Они отдыхали на базе или приезжали в гости. Посещать это значит приходить со своей бутылкой. Ей никогда не ограничивались. Вот мать и отрывала его от этих встреч. Силой забирала домой в свой домик. Там и устраивала воспитательский час. Всё было по меркам жизни того времени. Виктор был предоставлен себе и упорно шёл к своей цели. Так и протекали дни. Пролетело лето и наступило 1 сентября.

Торжественная линейка в школе открыла новый учебный год со своими заботами и привычной школьной жизнью. В ней особых изменений не произошло. Всё также Виктор прилагал максимум усилий, что бы избежать воспитательских воздействий. Более рослых и сильных одноклассников. Он так и остался самым мелким и самым слабым в классе. Особенно тяжело ему приходилось на уроках физкультуры. Прыгал и бегал он хуже всех. Даже девочки ухитрялись показывать лучшие, чем у него результаты. Отсюда ему и доставались насмешки и издевательства. Это отдаляло его от одноклассников. С ужасом он ждал следующей четверти. Тогда дожди и зима загонит школьников в спортзал. Там его ожидали очередные радостные занятия. Лазание по канату. Подтягивание. Прыжки через коня. Упражнения на брусьях. Это было мукой и служило поводом очередных насмешек. К этому привыкнуть так и не смог. Но ничего поделать не мог. Приходилось мириться.

Первая четверть подходила к концу. Всё было обычно. В один из дней Виктор засиделся за книгой по радиотехнике и не выучил заданный стих по русской литературе. С ужасом вспомнил об этом только перед уроком. Оставалась одна надежда. Вдруг повезёт и не вызовут? Но здесь, увы. Не повезло. Учительница вызвала. Виктор попытался мямлить что-то. Но это закончилось быстро. Учительница его потуги оценила в целых два балла. Отругала его и взяла в руки ручку она склонилась над журналом. С ужасом Виктор представил огромную двойку, стоящую напротив его фамилии и чуть не расплакался. Он очень не хотел этой двойки. С трудом сдержал слёзы. Проглотил ком стоящий в горле. Всё это время он не отводил взгляда от учительницы. Учительница отложила ручку и начала вызывать других учеников. Прозвучал звонок. Он отправил всёх на перемену. Второй урок был уроком русского языка. Его вела та же учительница. Она оставила на столе классный журнал и вышла из класса. Виктор в этот день был дежурным по классу. Имел соответствующие обязанности. Их начал выполнять. Открыл форточки. Вытер классную доску. Вымыл руки. Прополоскал губку. Звонка на урок не было. Делать больше было нечего. Виктор вытер руки и полез в журнал. Страницу, где ставили оценки по русской литературе, он нашёл быстро. Нашёл свою фамилию и замер…

В клеточке напротив его фамилии было пусто. Виктор протёр глаза, но клеточка так и осталась пустой. Он взял линейку. Она лежала на учительском столе. Положил её на страницу журнала. Так обозначил линию под своей фамилией. Но двойки не было! Первая мысль была простой. Учительница его просто пожалела! Хотя такого за ней раньше не замечалось. В это время раздался звонок. Виктор убрал линейку. Закрыл журнал и бросился закрывать форточки. Вбегали одноклассники и рассаживались по своим местам. Виктор занял своё место. Вошла учительница и урок начался. Он проходил обычно. Проверили домашнее задание. Потом писали предложения на доске. Исправляли ошибки. Повторяли правила. Виктора учительница не трогала. Участие в процессе урока он принимал как и все. В конце урока учительница подвела итоги работы. Села за стол. Взяла ручку в руки и начала раздавать подарки. Она называла фамилии и оценки, которые заработали принимавшие участие в ответах ученики. И здесь Виктор не сдержался. Он представил клеточку журнала перед своей фамилией и 4 в ней. Звонок и гомон выходивших из класса учеников заставил его вернуться к действительности и броситься выполнять свои обязанности дежурного. Открыл форточки и подошёл к учительнице. Встал за её спиной и заглянул в журнал. Она записывала тему занятия. Виктор быстро нашёл свою фамилию. Он увидел свою последнюю оценку. "3". Её получил два урока назад, а за ней через две клетки…

Стояла "4". Виктор отпрянул и занялся доской. Руки работали автоматически. Голова гудела от мыслей. Дышалось тяжело:

"Ошибка? Но разве такое возможно?"

Эти и подобные мысли крутились в голове. Учительница закрыла журнал. Взяла его в руки и вышла с класса. Виктор душевно вытер доску. Вымыл губку и руки. Вытер их и сел за парту. Он боялся даже предположить. Что произошло? Боялся поверить. Что это сделал он. Так и просидел всю перемену. Следующий урок был урок математики. Виктор переборол свои сомнения и решил продолжить эксперимент. Сначала он тянул руку. Учительница на это внимания не обращала. Виктор оставил свои потуги и сидел спокойно. Ответивший ученик получил четвёрку и шёл на своё место. Учительница смотрела в журнал. Искала жертву. Нашла и подняла голову:

— Следующая, к доске пойдёт Света Кириенко. Прошу!

В этот момент Виктор представил. Вызвали его. Света шла к доске. Она остановилась. Повернулась и пошла назад. Села на своё место и стала смотреть на доску. Как и весь класс. Учительница перевила взгляд на Виктора:

— Божко! Мы ждём тебя! Почему сидишь?

Виктор вскочил и быстро пошёл к доске. Подошёл и извинился перед учительницей:

— Простите Анна Петровна! Задумался!

Учительница строго посмотрела на него:

— На уроке нужно работать Божко! А не витать в облаках!

И начала задавать вопросы. Весь класс на всё происшедшее отреагировал так, как будто Свету и не вызывали. Урок Виктор знал. Вот поэтому ответил и написал всё правильно. Учительница даже похвалила его:

— Молодец Божко! Поставила бы тебе пять! Но после твоих троек ставлю тебе твёрдую четвёрку.

Виктор протянул ей дневник и представил. Учительница ставит ему там тройку. Учительница послушно поставила тройку и расписалась. В журнале Виктор представил "4". Учительница послушно поставила "4" в журнале. Слова испарились. Поражённый Виктор забрал дневник и вернулся на своё место. Значит, он это сделал? Его умение влиять на людей получило подтверждение! Остальные уроки прошли обычно. Больше Виктор не экспериментировал. В этот день не обошлось и без казуса. Задумчивый Виктор случайно толкнул Рому Залесского. Злого лидера класса. Тот наглость не стерпел и пообещал после уроков поучить Виктора учтивости. Понятно кулаками. Весь восторг Виктора улетучился. Он знал, что Рома учить его будет не один. Синяки и унижения Виктору обеспечены. Эти переживания и занимали Виктора до конца уроков. Сегодня он был дежурным. Возможности сбежать раньше не имел. Предстояло убрать класс после уроков. Это входило в обязанности дежурного. Выхода не было. Побоев было не избежать. Со знанием этого предстояло смириться. Виктор и принял это как неизбежное деяние.

Он убрал класс. Как не растягивал уборку, класс был не бесконечным. Это дело окончилось. Делать было нечего, нужно было уходить на встречу с кулаками. Виктор обречённо вздохнул, взял портфель и пошёл к выходу из школы. Их класс находился на втором этаже школы. Медленно брёл по лестнице Виктор думал, что хорошо было бы найти шапку-невидимку. Надел её и все проблемы закрыты. Он и представил, как выходит на крыльцо школы и проходит мимо ожидавших его ребят не видимый ими. Эта картина и стояла перед его глазами, когда он вышёл из дверей школы. Так и спустился по ступенькам крыльца. Рома и его верные соратники стояли у школьного забора и нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Они смотрели на дверь выхода из школы. Виктор покорно шёл к ним всё так же представлял себя в шапке-невидимке. Ожидавшие его всё так же смотрели на дверь выхода из школы. В какой-то момент Виктор понял, что они его действительно не видят. Здесь он едва не совершил ошибку, ему захотелось рассмеяться. Но моментально свою радость погасил, едва осознал последствия своей радости. К его счастью, он так же спокойно подошёл к ожидавшим его ребятам. Всё ещё представлял себя невидимым и остановился возле них. Здесь стал невольным свидетелем их разговора. Говорил Рома:

— Ну, где этот мудозвон? Спрятался? Ладно! Решил играть в прятки? Вы вдвоём идите и притащите его! Ждать дальше? Мне надоело. Чего ждёте? Бегом давайте!

Двое отправились бегом в школу. Минут двадцать их не было. Но вот они выскочили из дверей школы. Бежали и кричали в два голоса:

— Рома! Его нигде нет! Удрал гад, ползучий!

Рома повернулся:

— Ладно! Пошли! Куда он денется? Завтра поймаем!

И вся команда карателей повернулась пошла прочь за своим предводителем. Виктор остался стоять, задумчиво смотря им вслед:

"Вот это да! Неужели могу так легко внушить группе людей что хочу? Да, дела!"

Он постоял ещё немного и отправился домой. Идти было не далеко. В этот день Виктор был занят одним важным вопросом. Он обдумывал план, как разобраться с Ромкой и его командой. Сначала хотел просто внушить им мысль, что он один из них и его обижать нельзя. Но старые обиды от полученных подзатыльников требовали мщения. Обида пересилила. Виктор придумал более жёсткий и коварный план.

Утром в школу пришёл раньше всех. Внимательно проверил и прикинул придуманный план мести на местности. Всё получалось, не плохо. Ромка и команда пришли к самому началу первого урока. Ромка увидел Виктора, радостная улыбка залила его лицо. По дороге на своё место толкнул Виктора и негромко произнёс:

— Ну что бегун? Спрятался? Набегался? За своё не правильное поведение будешь наказан дополнительно! От меня не спрячешься!

Виктор промолчал. Весь урок Ромкины подпевалы корчили ему рожицы, когда встречались глазами с Виктором, красноречиво прикладывали кулаки к своему лицу. Демонстрировали, что ожидает Виктора. Виктор сносил всё это, изображал испуг. Этот его испуг ещё больше заводил будущих мучителей. Они радостно улыбались и с собачьей преданностью смотрели на Ромку. Видит ли он их старания?

Виктор не сдержался. Он представил, что учительница вызывает каждого из них, в том числе и Ромку. Это был урок истории, её преподавала завуч школы женщина строгая. Она и вызвала всех. С Виктора подачи задавала вопросы:

— Сколько фараонов правило Египтом за всю его историю? Кто видел мумию Тутатхамона? Как проводится бальзамирование тел фараонов? Сколько воинов было в войске фараона Рамзеса II? Какие злаки сеяли в Египте? Почему реку Нил перегородили плотиной?

Ответов на эти вопросы она наверняка не знала и сама. Понятно, что в школьной программе этих вопросов не было. Но учительница их задавала вызываемым ученикам и требовала ответов. Женщина резкая она повышала голос, давала нелестные оценки бездельникам не захотевшим учить заданное домашнее задание. Ромка и ещё двое из его команды были хорошистами. Они старательно учили домашние задания, для них всё происходящее было кошмаром. Учительница поставила всем по двойке в дневник. Предупредила, что на следующем уроке всех их вызовёт снова и спросит по материалу этого и следующего урока. Объявила и о наказании. Если они снова не будут знать материал? Их двойки из дневников переберутся в журнал. Так и закончился этот урок. Прозвенел звонок. Все ученики, кроме дежурных бросились прочь из класса.

Виктор, как и было, предусмотрено планом выскочил в первых рядах и побежал к ближайшему углу коридора. Школьное здание было построено буквой "П". Только перекладина была широкой, а ножки были короткими. В ножках располагались туалеты, хозяйственные комнаты и лаборатории по химии, физике, а также мастерские. Обычно первые два урока там было пусто. Виктор бежал к крылу, где находились хозяйственные комнаты. Там точно не было никого. Ромка и команда неспешно следовали за ним и радостно улыбались. Они знали, выхода с этого крыла нет! Точнее он был, но двери его были закрыты. Третий этаж это серьёзно, через окно не убежать. Этот Божко от страха совсем голову потерял! Он сам бежал туда, куда они загнать его и не надеялись. Вот спина бегущего Виктора скрылась за углом. Каратели радостно рассмеялись, переглянулись и ускорили шаг. Один Ромка продолжал шагать неспешно. Обычно он сам никого не бил, руки не пачкал. Старательные члены его команды с этим справлялись сами, а он только давал команды. Вот и шёл не спеша.

Его команда, влетела за угол и застыла. Ромка упёрся в их спины:

— Чего стали? Дайте этому по полной программе!

Скомандовал он. Но все так и продолжили стоять, застыв без движения. И здесь Ромка увидел причину их неподвижности. Застыл и сам. Виктор стоял у окна, спокойно и внимательно смотрел на них, а перед ним преградили путь Ромкиной команде стояли…

Ромка протёр глаза и помотал головой, но картина виденного им не изменилась. Путь им преградили три девятиклассника и два десятиклассника. Это были хорошо известные всей школе личности! Они прохода не давали никому. Отбирали карманные деньги и понравившиеся школьные атрибуты у всех учеников школы. Стояли они, молча, многозначительно улыбаясь. Ромка и его команда дружно развернулись, понеслась прочь. Судьбу испытывать не стали. Каратели-любители нарвались на ещё более страшных карателей-профессионалов. С большой славой и стажем.

Практически два месяца Ромка и его команда обходили Виктора стороной. Он и расслабился, по своей наивности подумал, что они успокоились. Оставили его в покое. Оказалось, ошибся! Просто Ромка и команда наблюдали за ним. Они увидели то, что было важным для них. Виктор с теми ребятами со старших классов, так напугавшими их не контактировал. Вот и решили, что та встреча была случайностью. Злобу на Виктора за свой позор, они затаили. Убедились в правильности своих выводах и решили отомстить за свой испуг. Напали внезапно. В этот раз Виктору удирать от них пришлось без всякого плана. Он бежал только движимый одной мыслей, отсрочить своё избиение. Но ноги сами несли его в знакомый угол школы. Добежать туда он успел раньше преследователей. Успел и сосредоточиться.

В этот раз всё было иначе. Семеро карателей-любителей стояли перед сжавшейся в углу фигурой Виктора. Ромка стоял за спинами своих орлов. Он ехидно улыбался:

— Ну, здравствуй Божко! Так давно не виделись! Ты наверно заскучал за нашими кулаками? Не волнуйся! Сейчас это исправим!

Шестеро карателей двинулись вперёд нарочито не спеша они подходили к жертве. И в этот момент раздался насмешливый голос:

— Опять! Вот дубы! Не можете понять, кого трогать нельзя! Предупреждения не поняли! Ладно! Сейчас поучим вас серьёзно!

Ромка и его команда повернулись на звук голоса. За их спиной стояла знакомая пятёрка. Они преграждали им путь к бегству. А дальше на несостоявшихся карателей посыпались удары.

Настоящую картину происходящего видел только Виктор. Семеро его одноклассников изгибались, сталкивались друг с другом, падали на пол, бились о стены. Они поучали воображаемые удары, стонали и вскрикивали от боли. Эта картина поразила Виктора, он сам испугался. Эти ребята воевали со своим воображением очень добросовестно. Осипшим от волнения голосом Виктор крикнул:

— Хватит! Не бейте их! Они всё осознали! Если им будет мало? Попросят ещё. Тогда добавите! Расходимся!

Семеро лежали на полу и стонали. Виктор переступал через лежавших ребят, покинул место экзекуции. Вскоре прозвучал звонок на урок. Все ученики школы побежали в классы. Семёрка пришла в их класс последней. Они немного привели себя в порядок, но их лица украшали синяки. Их было не спрятать. У Ромки солидный синяк был под правым глазом. Сам глаз заплыл. В класс вошла учительница. Она увидела их, ужаснулась и потащила всех в медпункт. Классная руководительница с директором школы на следующей перемене оставили всех учеников в классе и устроили допрос.

Кто и что видел? Кто избил их товарищей?

Ответа так и не добились. Сами избитые несли какую-то чушь. Они рассказывали, что во дворе их избили какие-то незнакомые ребята. Не из их школы. При этом все пострадавшие не сводили глаз с Виктора. Он сидел спокойно и отстранённо думал о чём-то своём. Осмысливал то, что видел. На следующий день родители пострадавших прибежали в школу. Они достали директора и классную руководительницу. Результатом этого был запрет выходить на переменах из школы. Потом всё стихло. Забылось. Жизнь вернулась в своё русло. Изменилось только одно. Виктора теперь никто не задевал. Его просто боялись. Для него впервые за всю прожитую им жизнь наступил покой. Своим открывшимся даром он пользовался осторожно. Но пользовался! Следующим стал учитель физкультуры. Он добросовестно ставил Виктору троечки, хотя к снарядам тот не подходил. Их Виктор боялся и ненавидел. Поэксплуатировал и родителей. От них Виктор получил велосипед и кассетный магнитофон. А так в основном дар работал во благо. Жители микрорайона выходили на субботники дружно и радостно. Убирали снег, облегчали жизнь старой женщины их дворнику. Любезные и добрые работники ЖЭК старательно и безвозмездно честно исполняли свои обязанности. Виктор всегда старался помочь людям. Это и исполняли все с радостью. А он учился и читал умные книги по психологии, радиометрии, радиотехнике, гипнозу и исследованиям деятельности мозга.

Однажды отец по слогам прочёл названия мудреных книг лежавших на столе сына. Виктор это заметил. Отец отошёл от его письменного стола, пробурчав:

— Ты сынок книжками про приключения сильно не увлекайся! Уроки учи!

Через мгновение он обо всём забыл и к столу сына больше не подходил. Так Виктор и закончил шестой класс. Лето провёл в пионерском лагере все три смены. Там ему теперь было комфортно и спокойно.

Надя это лето тоже проработала в лагере. Прошлой осенью она проводила в армию Николая. На проводах познакомилась с родителями и многочисленной роднёй семейства Губенко. Каждую неделю она получала и писала ему письма. Над её кроватью висела фотография бравого солдата. Работая в лагере, она часто посещала родителей Николая и в их семье уже была своей. В письмах Николаю его отец делал собственноручную приписку в конце письма написанного матерью:

"Сегодня к нам приходила твоя Надежда. Ладная, девка! Ты кобель смотри там! Не охальничай, на баб не заглядывай! Узнаю? Сам тебе женилку оторву".

Николай строго хранил государственную тайну. Так его учили командиры. Поэтому он не писал домой о том, что после окончания сержантской школы его отправили в гарнизон в дебрях тайги. Там женщин было раз-два и всё. Но пробыл он там недолго. Теперь его лишили и этого. Ибо женский пол он видит только на картинках. С таёжного гарнизона его отправили на пост ВНОС, воздушного наблюдения, где находился он и 15 солдат, а кругом на многие километры простиралась тайга. Вертушка к ним прилетала раз в месяц, привозила припасы, почту, забирала больных. Вот и вся связь. И из женского пола он видел только самок зверей. Если мог различать пол. О каких бабах писал отец? Но тайна есть тайна! Вот он и сносил обиды молча. Тянул нелёгкую солдатскую службу.

В семье Божко к Надиному жениху отнеслись положительно. Способствовало этому то, что родители Николая передавали гостинцы. Сало, домашние соления, картошку и самое приятное для отца трёх литровую банку самогонки. Кто от таких подарков откажется? Ответ понятен! А как относиться к такой родне? Тоже понятно! Конечно, положительно с любовью. Отец даже вынашивал планы скорейшей поездки в гости для знакомства. Ненадолго! Ну, хотя бы дня на три. Здесь встала на дыбы мать:

— Понятно! Самогонки попить надурняк захотелось! Умник ты мой! Вот тебе!

И она скрутила кукиш, сунула его отцу под нос. Здесь он нашёлся:

— Вера! Как тебе не стыдно! Как ты такое могла подумать! Самогонки попить! Да я хотел сына на природу вывезти и поговорить с родственниками парня. Дочь единственную родную кровь отдаём. Надо же узнать, что за люди? Мы что дочь в подворотне нашли?

Ответ матери был коротким:

— Сказала, нет! Значит, нет! Сыночка на природу вывезти. Вот придумал! Дочь отдаём! Да кто тебе сказал, что отдаём? Кто у тебя её просил? Увидел банку самогонки и размечтался. Всё! Уймись!

Отец обижено умолк. Мать забрала банку, закрыла её в серванте и спрятала ключ в карман. Виктор присутствовал при этом разговоре и удивился наивности матери. Он ещё в первом классе выяснил, что замки в серванте и шкафу открываются одним любым ключом. Эти ключи торчали в каждом замке и были идентичны тому, что мать спрятала в карман. И Виктор точно знал, что отец это тоже знает. Он не однократно видел, как отец подкрадывался к серванту. Брал любой ключ, открывал заветное отделение и наливал пол стакана водки, вина или самогонки поспешно выпивал его. Мать в это время на кухне разогревала обед и его набегов на содержимое серванта не видела. Ключ ведь был у неё! Поэтому ухмылку отца наблюдавшего за торжествующей матерью он понял правильно. Виктору ничего не стоило внушить отцу, что угодно. Не приязнь к алкоголю или заставить его забыть, что дверцу серванта можно открыть любым ключом. Мог внушить отцу, что это не сервант, а сейф. Но он этого не делал. Считал, что у каждого человека должны быть свои слабости и радости. Тем более, что отец выпить любил, но меру знал. Выпившим буйным не был. Вот и оставил всё как есть.

Свою мечту посетить будущую родню отец смог осуществить только в августе. Как обычно родители получили отпуск вместе в августе. Взяли и домик на базе отдыха завода. Надя сводила их в гости. Отец совместно с отцом Николая опорожнили трёх литровую банку самогонки. Обе матери нашли общий язык и понимание. Когда растаскивали своих мужей. Одинаковые проблемы сблизили их, помогли найти общий язык. Конечно, оба отца нашли его ещё раньше. Виктор при этом не присутствовал. Остался в лагере сослался на свою занятость. Сближение семей произошло. Осталось дождаться Николая и сыграть свадьбу.

Вновь наступило первое сентября, и Виктор пошёл в седьмой класс. В школе, всё было нормально. Он занимался, держался замкнуто. Жил своими интересами. Наверное, поэтому и пропустил период общей влюблённости. В 12–13 лет его пережил каждый. Это, то счастливое время, когда мальчики и девочки осознают, что они разного пола и начинают присматриваться друг к другу. Возникают симпатии и влюблённость. Первая робкая, полная наивности и романтики. Первые бессонные ночи, первые страдания, первая не разделённая любовь. Чудесное время грёз и фантазий.

Сегодня это всё происходит раньше. Увы! Прогресс имеет и свои побочные явления. Всё это посещает девушек и парней раньше и проходит быстрее. Реалии жизни узнают намного раньше. Хорошо это или плохо? Для каждого поколения оценка будет своя. Это так и есть.

Но занятый своими мыслями и идеями Виктор это всё пропустил. Он даже не обращал внимания на состояние Нади. Всё время пребывал погруженным в себя. Материалов исследований о гипнозе и других методах воздействия на мозг человека не публиковали. Ему приходилось до всего доходить самому. А это в 13 лет человеку без специального образования не просто. Тем более, что раздумывал он о том как сделать, что бы человек мог бы выполнять команды, видеть внушаемое, не только при личном контакте, но и на расстоянии. Например, по телефону. Путь первопроходца не легок и для взрослого человека, работающего под руководством опытных учителей. А если он сам? Спросить совета не у кого и на ошибки, заблуждения никто не укажет. До всего доходить приходится самому, часто идя не правильной дорогой, попадая в тупик, возвращаясь назад в исходную точку и снова отправляясь в путь за поиском решения. Для всего этого нужны особые качества. Настойчивость, воля и несгибаемая уверенность, что решение есть. Вот так Виктор и жил, отрешившись от всего происходящего вокруг.

Учебный год пролетел незаметно для Виктора. Он даже не заметил, как в декабре 1976 года из армии вернулся отслуживший положенные годы Николай. А заметил его только тогда, когда тот стал в выходные дни появляться в их доме. Передавал приветы и гостинцы от родителей, обедал с семьёй Божко. Гулял с Надей. В доме его принимали как своего. Надя уверенно командовала им. Тогда, да и сейчас в большинстве семьях командовала и командует женщина. Но главой семьи считается мужчина. В селе этот матриархат поголовно таков уклад. Николай вырос в селе. Мать постоянно гоняла выпивающего отца. Такая же картина было вокруг. Поэтому он и воспринимал главенство Нади как должное. А она тоже выросла в семье, где командовала мать. Вот и вела себя соответственно. Взяла вожжи их отношений в свои крепкие руки.

Новый год встречали дома. Николай приехал заранее вместе с Петром он раздвигал стол, ставил стулья, помогал накрывать на стол. Вера и Надя возились на кухне, привлекали мужчин к выполнению различных работ. Виктора не трогали. Он уединился в спальне родителей и читал очередную умную книгу. В свою комнату Вера его не пускала. Там периодами она с Николаем уединялись. Они целовались. Задолго до этого Надя строго предупредила Николая рук не распускать. В противном случае он получит по полной программе. Николай подчинился. В том, что Надя своё обещание выполнит и даст ему? Он не сомневался. Строгость девушки ему нравилась. Хотя и потрогать её внушительный бюст очень хотелось. Приходилось терпеть.

В 10 часов вечера пришли родители Петра, его брат с женой и ребёнком. Посидели душевно. Пили, ели, пели песни, смотрели телевизор. Первыми ушли брат с семьёй. Дедушка и бабушка честно досидели до трёх часов утра нового дня. Уже Нового года. Виктор ушёл в спальню родителей, когда ушёл дядя с семьёй. Немного почитал. Уснул. Проснулся утром. Вышёл из спальни. Отец умиротворённый спал на тахте. Мать и Вера убирали со стола, мыли посуду, остатки еды прятали в холодильник или выносили на балкон. Николай им помогал. Виктор походил и отправился спать дальше. Мать проводила Надю и Николая. Они уехали к родителям Николая. Сама мать легла на кровать рядом с сыном и уснула.

Праздник закончился. Дни пошли своим чередом. Все последующие праздники Николай и Надя встречали вместе, то у одних, то у других родителей. Вопрос о свадьбе был решён. Как и принято, в селе, она должна была состояться после уборки урожая осенью. Определились и с местом. Праздновать это событие решили в селе у родителей Николая. Причина была простая. В сельсовете зарегистрировать молодых могли в любой день. В городе это было проблемно. Во-первых. Приходилось ждать после подачи заявления в ЗАГС три месяца. Во-вторых. Регистрация брака на пятницу, субботу была расписана на полгода вперёд. В-третьих. Для свадьбы нужно было снимать помещение, что было не дёшево. В-четвёртых. Родственников со стороны Нади было не много. Всего 14 человек, а со стороны Николая полсела. Это человек 90-100. Понятно, что и жили они все в селе. Этот аргумент и был самым важным. Надя уже давно с разрешения родителей зарплату переводила на сберкнижку. Да и родители откладывали. Во все времена все родители из кожи лезли, старались справить свадьбу "не хуже, чем, у других". Это живо и сейчас наверняка не изменится это стремление и в будущем. Готовились серьёзно. Один Виктор был вне этих хлопот и забот. В связи с малолетством. Жил своей жизнью. Учебный год закончился.

Наступившее лето Виктор провёл в пионерском лагере. Родители в этом году отпуск перенесли на сентябрь. В этом месяце была назначена свадьба дочери. Надя окончила обучение в техникуме. Тогда на базе 8-ми классов нужно было обучаться 3 года и 10 месяцев. Из этого срока 3 года делились на 6 семестров. В течение их изучали предметы по программе средней школы и по избранной специальности. 10 месяцев отводилось на преддипломную практику, сдачу экзаменов и зачётов, написание и защиту дипломной работы. Надя училась на отделении "Эксплуатация зданий и оборудования электроснабжения, водоснабжения". Заводской техникум готовил кадры для завода. На практику её направили по её просьбе в дирекцию по эксплуатации пансионата, базы отдыха и пионерского лагеря завода на Десне возле села Николая. Где молодые будут жить после свадьбы? Об этом разговоры велись постоянно. Рассматривали разные варианты. Вариант, что они будут жить у родителей Нади, к радости Виктора отвергли. Надя встала на сторону Николая. Идти работать на завод? Переезжать в город? Стоять в очереди на квартиру десяток лет? Он не хотел. Конечно, решение оставил за Надей. Но смотрел на неё при этом жалобными глазами. В своём колхозе работал водителем-трактористом. За ним был закреплен грузовик "ЗИЛ" и колёсный трактор "Беларусь". Зарабатывал даже по меркам города хорошо до 180 рублей в месяц. Получал и премии. Кроме того грузовик и трактор использовал для личного хозяйства. Вспахать огород, привезти удобрение, отвезти родителей на базар продавать излишки со своего участка. В общем, устроился хорошо. Успевал прихватить ещё и кое-что с полей и ферм родного колхоза. От всех не отставал. Кроме того взять участок и построить дом в селе было проще. Была проблема со стройматериалами, но она была у всей страны. Как-то решали. Надю сельская жизнь не тяготила. Выросшая в городе, ковыряться в земле крепкая девушка не боялась. Здесь она была на своём месте, её габариты были уместны. Вот и по этим соображениям она поддержала Николая. К его радости. Для этого и просилась на практику в управление по обслуживанию и эксплуатации оздоровительного комплекса завода на Десне. Виктор тихо радовался. К этому делу руку он не приложил, но перспективу имел. После переезда Нади её комната становилась его. Вот и радовался. Надя работала в управлении на практике и старалась из всех сил. Очень хотела, что бы после получения диплома её направили на работу в это управление. Это решало все проблемы.

Кроме Виктора все летом хлопотали, готовились к свадьбе. Дело было не простое. Достать одежду для молодых было не просто. В магазинах ничего не залеживалось, всё пристойное народ разметал быстро. Тогда при подаче заявления на регистрацию брака будущие молодожёны получали талоны. На костюм для жениха, платье для невесты, а также на туфли, нижнее бельё, косметику, и остальное. Но это в городе. В селе такой роскоши не было. Вот и приходилось покупать всё у спекулянтов, продававшим всё в два-три раза дороже. Покупали, тратились и успокаивали себя только старой пословицей:

"Чего скупиться? Свадьба бывает один раз в жизни!"

Тогда это было именно так. Разводы были редкостью и для членов партии имели последствия. Осуждение на партийном собрании, выговоры, снятие с должности. Простому человеку это грозило меньше, но все этого старались избежать. Сейчас разводом никого не удивишь. Удовольствие дорогое при расставании приходиться делится всем, что есть и не спрятано. Но дело это обычное и им никого не удивишь. Люди этот вопрос решают усердно. Разводятся, снова выходят замуж, женятся, особо не задумываясь и не страдая. Даже дети к этому относятся как к нормальному явлению. Понятно! Другое время, другие нравы. Из истории известно, что первым декретом, изданным Революционным правительством республики Франции был декрет о праве развода. Он и привлёк в ряды сторонников революции очень многих людей. Но об этом в стране коммунистической морали старались не говорить. Развращённость французов известна и мы понятно не такие.

В силу всего этого к свадьбе готовились широко с размахом. Пришёл сентябрь. Наступил и назначенный день. До этого всё село неделю жарило, варило мясо и всё другое необходимое для щедрого стола. Конечно, гнали и самогонку в количестве, прикинутом с запасом. Расчёт был прост. Гулять неделю это 7 дней по литру в день на человека. За единицу "человек" в расчёт брали всех. Женщин, детей, стариков, старух и мужчин. Последние после длительных споров шли в расчёт иначе один мужик полтора "человека". Ну и плюс запас. Это каждый считал сам. Бутылок не хватало. Использовали банки, бидоны и другие ёмкости. Изготовленную продукцию надо было дегустировать и конечно, коллективно. Вот и ходили все пьяными за две недели до торжественного дня. Трезвым был только жених. Надя не отпускала его и на шаг от себя.

И вот знаменательный день наступил! Естественно, в этот день, как и две недели до него село не работало. Отец и мать невесты были в отпуске. Виктору разрешили не идти в школу. Остальные родственники невесты взяли отгул в счёт отпуска. Сама невеста была на преддипломной практике и ей дали положенные три дня от профсоюза. С утра суетились все. Накрывали столы, наряжали жениха и невесту, дружков и дружек. Регистрация в сельсовете была назначена на 12 часов дня. Это время пришлось отстаивать с боем. Народ предлагал не тянуть резину. Регистрацию брака провести в 7 часов утра. Но победила Надя. Её поддержали мать и будущая свекровь. Они заявили в один голос:

— Боитесь не успеть самогонки нажраться? Вытерпите!

Николай проигнорировал мужскую солидарность встал на сторону невесты. Отец и будущий свёкор наградили его презрительным взглядом. Они остались в меньшинстве и вынуждены были сдаться. Виктор по малолетству права голоса не имел.

Торжественно на УАЗ председателя колхоза молодые съездили в сельсовет. Находился он в трёхстах метрах от дома жениха. Вернулись назад. Их встретили по народному обычаю хлебом солью на простеленной от ворот до крыльца дома дорожке. Плакали матери, обнимая невесту. Собравшиеся осыпали их зерном, мелочью. В общем, всё как положено. Потом поздравляли. Дарили подарки и конверты с деньгами. Хотели украсть невесту, что бы взять выкуп у жениха. Украденную невесту полагалось, убегая нести на руках. Надю поднять и так никто не мог. А убегать с ней на руках? Пробовали делать это вдвоём. Тоже не получилось. Сама Надя идти не соглашалась. Быстро сообразила, что выкуп жених должен платить уже из их общего бюджета. Считать умела хорошо. Поэтому сказала сразу, что как комсомолка она этот обычай отвергает. С ней попытались спорить, но это было бесполезно. Особо не настаивали. Всем не терпелось поскорее сесть за столы. Вот и согласились.

Жених и невеста выглядели шикарно. Надя в белом длинном платье белых перчатках и шляпе с фатой. Николай в чёрном костюме белой рубашке с галстуком. Надины туфли-лодочки на тонкой подошве и туфли чешские Николая на высоком каблуке должны были уменьшить разницу в росте. Получилось не очень. Но в селе таких пар было не мало, такое зрелище было привычным. Так, что обошлось. К большой радости народа торжественная часть закончилась и все уселись за столы, ломившиеся от еды и выпивки. Праздник начался и понёсся…

Народ ел и пил. Нет не правильно. Пил, пил и ел, так будет точнее. Сначала громко кричали молодым:

— Горько! Горько! Горько!

Потом угомонились. На свадьбе Виктор был впервые. Когда женился дядя, младший брат отца, он был мал и многие обычаи не видел. Именно по этой причине он и не знал древний обычай. Обычай, запечатлённый в канонах вековой мудрости народной:

"Какая хорошая свадьба обходится без хорошей драки?"

То, что Виктор этого не знал? Ничего не меняло. В городе от вековых традиций иногда отказываются. Но село традиции блюло строго и этот момент приближался.

Сначала на улице у ворот дома возникла вялая потасовка. Потом она разгорелась и пошла по накатанному руслу. С разбитыми носами, криками женщин. Дрались все! Каждый дрался против всех. Родственные узы были забыты. Все старые обиды вспомнили. Правда строгие правила соблюдались. Били до первой крови. Человека упавшего на землю не трогали. Всё было по человеческим законам!

Кое-кто из не понятливых людей полез разнимать дерущихся. Досталось и им. Среди этих людей был и Пётр отец невесты. Получил кулаком в нос и упал, орошая землю кровью. Зять, уже зять, бросился защищать тестя. Получил свою порцию и лежал рядом. Надя бросилась спасать мужа. Об отце не думала.

Девушка не мелкая она дралась как тигрица. Трое парней улеглись у её ног. Но здесь остальные обнаружили общего врага и толпой навалились на неё. Она получила в ухо. Но не сдалась! Заливалась слезами, но пыталась ползти к Николаю. Хотела прикрыть его своим крупным телом. Мать Нади и мать Николая дружно голосили. Благоразумно держались на расстоянии от дерущихся парней. Виктор преодолел свой страх. Он ринулся на защиту отца и сестры, о зяте не думал. На небольшого хлипкого парня вначале внимания дерущийся народ не обратил. Напрасно! Виктор недавно посмотрел какой-то боевик. Понятно, боевик был наш с нашей идеологией. Отличие его от западных боевиков, было чисто идеологическое. В западных боевиках, заполнивших наш рынок сегодня, главного героя сначала долго бьют. Он усердно летает, расшибаясь о стены. Потом собирается с духом. Окровавленный и избитый герой начинает лупить всех врагов. Не считая. Наш советский боевик другой. Герой, обязательно комсомолец или коммунист душевно бьёт врагов сразу. С одного удара заваливая пятерых. Это и увидели все. Щуплый маленький парень летал в воздухе и в полёте наносил разящие удары. О восточных единоборствах тогда знали не многие в городе. В селе о таких хитростях не слышали точно. Вот и сподобились увидеть. Парни по существу били друг друга, но видели все, что их бил этот заморыш и бил сильно. Обливаясь кровью, все валились на землю. Закрыв голову руками, замирали от страха. Со стороны выглядели трупами. Это народ и видел. Женщины горестно выли, причитали за убитыми.

Этот страшный бой закончился быстро. Тогда зрители увидели мирную картину. Щуплый парень только что избивший несколько десятков крепких мужчин с трудом поднимал шокированного отца. Надя, наконец, добралась до Николая, обхватила его и с ужасом смотрела на младшего брата. Фельдшер и медсестра работники местного здравпункта, сидевшие за столами среди гостей, обходили и осматривали лежавших парней. Консилиум они собирались устроить позже, а пока оказывали первую помощь. Вытирали кровь и щупали пульс. Их пациенты оживали, подходили к столу. Выпивали стакан самогонки. Садились на свои места. Ритуал они выполнили и теперь вернулись к празднованию. На Виктора бросали настороженные взгляды. Об увиденном своём избиении мальчишкой помнили. Сельский участковый добродушно посоветовал Петру:

— Ты, родич, вразуми парня. С его умением до греха не долго. Попадёт в тюрьму, начнёт избивать всех там и сгинет. Так что смотри!

Отец горячо пообещал вразумить парня ремнём по мягкому месту. Потом до него дошло. Вспомнил виденный бой. Смешался. Махнул рукой и выпил стакан самогонки.

Надя гладила голову утонувшего в её объятиях Николая, смотрела на брата широко открытыми глазами. Покачала головой и сказала:

— Подумать только! Три года назад я защищала тебя от всех. А теперь…

Николай пристроился на мягкой груди жены. Он думал о земных вещах:

"Сестра единственная из всех баб львицей ринулась в драку мужиков защитить меня. О брате разговор особый. Разметал всех как котят. Гены хорошие! Десяток детей и в селе никто не пикнет. Вот будет здорово!"

Виктор смиренно попросил родителей отпустить его домой. На свадьбе ему надоело. Отец покосился на мать и согласно кивнул. Мать обняла и поцеловала сына. Заботливо произнесла:

— Ты, только будь осторожен. Уже темнеет. Хулиганов полно.

Отец, посмотрел на неё и только крякнул, при этом подумал:

"Твоим страшным парням нужно стараться избегать встречи с моим тигром! Хотя бы не прибил никого по дороге до дома. Только скандала мне и не хватает!"

Но промолчал. Обрадованный Виктор отправился домой. А хмельная и разгульная свадьба продолжалась своим чередом. Как и положено по традициям седой старины. О новом родственнике в селе говорили долго. С гордостью. Виктор обо всём просто забыл. Он продемонстрировал своё умение. Зрители остались в восторге. Но для него это был вчерашний день. К сожалению, задача, которую он поставил перед собой, не решалась. Это огорчало.

В жизни Виктора после свадьбы Николая и Нади произошли радостные перемены. Сестра перебралась к Николаю. Радостная перемена для Виктора была в том, что он переехал в комнату Нади ставшую теперь его. Своя отдельная комната! Предел мечты.

После свадьбы и происшествия на ней родители отпускать сына вечерами не боялись. Хотя тогда для человека, опасностей на тёмной улице было намного меньше чем теперь. Вот Виктор и записался в радиокружок при доме культуры завода. Оборудование в кружке было очень хорошее, завод для этого денег не жалел. Три раза в неделю с 18 до 21 часа Виктор посещал занятия кружка. И это было всё, чего он пока достиг. Всё остальное было без изменений. В решении своей мечты он не продвинулся ни на шаг.

Первая четверть, заканчивалась. Как-то Виктор возвращался домой из школы. Вдруг услышал музыку. Осмотрелся и увидел источник. Она лилась из динамиков магнитофона. Он стоял на подоконнике открытого окна. Виктор остановился. Постоял. Подумал и продолжил свой путь. Теперь он внимательно прислушивался к окружающему миру. Музыка лилась из многих окон. В это время народ увлекался кассетными магнитофонами. Кассеты к ним уходили на ура. Мысль возникла в голове Виктора, была простая и решала его идею. Он придумал! Что нужно сделать:

"Раз люди, так любят слушать музыку? То и сигнал-команду можно записать на кассету с музыкой. А сделать это нужно так…"

Три дня Виктор просидел в своей комнате. Он листал книги, просматривал свои записи. Понятно, что в школе его отсутствия не заметили. В журнале отметок об этом не было. Родители тоже не беспокоили. Они видели Виктора обедавшего с ними и смотревшего телевизор. А Виктор самозабвенно работал. За эти дни он создал базу. Разработал систему. Осталось воплотить её в жизнь. Для этого нужны были приборы и радиодетали. Они были в лаборатории радиокружка клуба завода. Следующую неделю Виктор вечерами сидел за столом уставленным приборами и работал. И вот перед ним лежала кассета с записанными словами-кодами.

Виктор поставил её в магнитофон и нажал кнопку "пуск". Из динамиков раздался звонкий мальчишеский голос:

"Студия "Харон" для вас"

Дальше зазвучала модная музыка. Хит последних лет. Она закончилась. После небольшой паузы снова зазвучал мальчишеский голос:

"Лодочник из студии "Харон" рад, что вам понравился этот хит. Теперь для вас поёт Алла Пугачёва!"

Дальше зазвучала новая мелодия. С особой интонацией произнесенное слово "Харон" и было кодовым словом, которое оставалось в подсознании людей слышавших эти кассеты. По замыслу Виктора человек в дальнейшем, услышав это слово, был готов выполнять и видеть всё, что пожелает назвавший его.

Виктор об этом не задумывался. Но по существу он кодировал людей, превращал их в своих рабов. Верных рабов! Рабов готовых исполнить любой приказ. Любой без исключений. Но Виктор это делал из любопытства. Ещё не имел никаких планов. В жизни это страшно! Без злого умысла можно вызвать к жизни такие страшные силы, что потом и рад не будешь. Это как выпустить из бутылки джина. Сказочное существо может натворить таких дел, что горя не оберёшься. Об этом 14 летний парень не думал. Знал старинную легенду о ящике Пандоры, но считал её выдумкой. Он продолжил внедрять в жизнь свои изобретения.

Первая четверть закончилась. Виктор закончил её средненько. Пятёрка по физике была его лучшим результатом, а так 4 и 3. Мог учиться лучше. Но ему было не интересно, да и большую часть времени он уделял статьям и книгам по исследованиям деятельности мозга и гипнозу. Вот и имел скромные оценки результатов учёбы в школе. Над учителями не экспериментировал, свои оценки получал заслуженно. Мысль о том, что он мог, не открыть рот, не написать ни слова в тетради и получать "5" и быть уважаемым учителями его даже не посещала. Учился и учился ни кому и ни чему не завидовал. О своём могуществе не думал. Просто игрался, как ребёнок в интересную игру.

В то время отечественная промышленность выпускала кассеты, но качество их было низкое. Они при проигрывании скрипели, пищали. Плёнка издавала посторонние шумы. Трески и шорохи часто застревала. Гораздо более качественными были кассеты, произведённые в ГДР и Югославии. Их можно было дорого купить у спекулянтов. Виктор попросил денег у родителей, купил десяток этих дорогих кассет, записал на них свои слова-коды и песни Высоцкого, Пугачёвой, Ротару. Так же записал и модную западную музыку. Всё приготовил и осмотрелся вокруг.

С удивлением обнаружил много нового. Осень уже вступила в свои права. Часто шли дожди, становилось прохладней. В школе проводились вечера с балами и танцами. Повзрослевшие соученицы носили яркие одежды, красили ресницы, использовали пудру и духи. Всё это было французского производства в красивых упаковках и здорово пахло. Они дарили томные взгляды мальчикам и охотно принимали их ухаживания. Изменились и парни. Они уже не были мальчишками. Старались модно одеваться, носили причёски и охотно ухаживали за девочками. Ромка классный авторитет всё также верховодил в классе, но больше времени уделял девочкам. Девочки предпочитали старшеклассников, но рослый и крепкий Ромка и ещё несколько его дружков тоже вниманием были не обойдены. Но была и другая группа, мелкие как Виктор парни и маленькие невзрачные девочки. Эти парни и девушки держались особняком и с завистью смотрели на остальных. Принцесс и принцев. Виктор не относился ни к первым, ни ко вторым. Ромка и компания получали подпитку разными образами. Крепко помнили полученные побои. Виктора мелкого, но странного старательно обходили. Правда и девочки даже самые отверженные в его сторону не смотрели. Это открытие Виктора не расстроило. Он об этом ещё и не думал, просто смотрел с удивлением и интересом. Мужское начало в нём ещё спало.

Теперь Виктор посещал все школьные вечера. Приносил свои кассеты, охотно давал всем, кто просил, переписать или послушать. Часто кассеты не возвращали или они ходили по рукам. Но Виктор относился к этому спокойно, это входило в его план. Просто покупал и записывал новые кассеты. Все привыкли к тому, что у него всегда можно разжиться новыми записями. Взять кассеты и можно не отдавать. Виктора просто считали простофилей у которого можно поживиться. Он не возражал, только загадочно улыбался и наблюдал за хитростями соучеников. Его план работал! В этом он убедился, позвонил некоторым одноклассникам по телефону. Произносил кодовое слово и приказывал выполнить какие-нибудь мелочи. Принести ему учебник или ручку. Осечек не было.

Всё это заняло время до конца учебного год. В этом 1988 году Виктор оканчивал 8-ой класс, получал аттестат о начальном школьном образовании. Подготовка к экзаменам отвлекла Виктора. Экзаменов было четыре. Физика, история, русский язык, диктант и математика. Виктор сдал их. Физику сдал на "5", историю сдал на "4", диктант написал на "3", математику сдал на "4". В принципе нормально. Получил и аттестат за восемь классов. Одна "5" по физике, вторая "5" по поведению были его украшением, а так в основном "3" и немного "4". Учиться дальше в школе Виктор не хотел. Он уже решил, что будет поступать в техникум завода на радиотехническое отделение. Родители без всяких усилий с его стороны это решение одобрили. Выпускной вечер в школе прошёл великолепно. Девочки накрашенные, надушенные, в разных шикарных платьях. Мальчики в первых костюмах и белых рубашках с галстуками. Все смотрелись взрослыми и красивыми. Большинство оставались учиться дальше. Только Виктор, двое мальчиков и одна девочка учёба последней троице давалась очень тяжело. Уходили из школы. Виктор намеривался поступать в техникум. Остальные уходившие шли в ПТУ. Туда принимали без экзаменов, платили стипендию и обучали рабочим профессиям.

У Виктора был новый костюм рубашка с галстуком новые туфли. Родители зарабатывали хорошо и для сына не скупились. Купили всё по тем временам дорогое и добротное. Костюм и рубашка производства ГДР. Туфли чешской фабрики "Цеба", но на мелкой фигуре Виктора всё смотрелось не очень. Его это не волновало, он уже простился со всеми. А они даже не думали о нём. Но так было, если он не произносил слова-кода, которое останется в них на всю жизнь. Встречать рассвет с классом Виктор не пошёл, это ему было не интересно.

Два дня он ничего не делал. Просто наслаждался свободой. Не нужно было спешить в школу, готовиться к экзаменам и просто думать. Спал, валялся в постели, смотрел телевизор и всё. Этих двух дней ему хватило, что бы такая жизнь надоела. На третий день с утра Виктор направился в техникум. Главное здание находилось на улице Воровского. Доехал троллейбусом до Львовской площади, прошёл сквер и уже через 3 минуты стоял перед техникумом. Старое трёхэтажное здание, чёрная вывеска и широкая старая дверь. На стекле двери был прикреплен листок бумаги:

Приёмная комиссия

Второй этаж, комната 223

Виктор потянул дверь и вошёл. Фойе украшали лозунги, две большие доски стояли сбоку лестницы и содержали информацию о факультетах. Виктор читать не стал. Поднялся по лестнице, нашёл комнату 223, открыл дверь и вошёл. Первое, что бросилось ему в глаза, была толпа парней и девушек в большой комнате, не смотря на раннее время. Была половина десятого утра. В этой комнате стояли столы, покрытые красной тканью. Над столами висели таблички с названиями факультетов. Виктор отыскал глазами название нужного ему факультета. Табличка висела над длинным столом, на ней было написано:

"Радиотехнический факультет"

И там толпилась основная масса желающих стать абитуриентами. Возле остальных столов народа практически не было и сидевшие за столами девушки оживлённо болтали. Виктор подошёл к нужному ему столу и встал в очередь. Стоявшие перед ним ребята и девушки отходили к столам, стоявшим в углу комнаты. Виктор подождал, пока за ним заняли очередь и тоже направился туда. На столах лежали отпечатанные в типографии бланки заявлений и автобиографий. Под стеклом лежали заполненные образцы. Виктор сел и заполнил заявление на имя директора с просьбой допустить к экзаменам на факультет и автобиографию. В графе, где были сведения о родителях и составе семьи, была ещё колонка "где и кем работают". Виктор указал данные отца, матери и сестры, а в этой колонке вывел "завод имени Артёма". Закончил с бумагами он встал, освободил место следующему. В очереди к столу стоять пришлось минут сорок.

Наконец, подошла его очередь и он сел на стул перед мужчиной лет 50. Поздоровался и протянул ему папку со своими документами. Мужчина кивнул в ответ, взял папку и начал перебирать лежавшие в ней документы. Бегло их просматривал. Виктор сидел молча. На столе перед мужчиной стояла табличка. Виктор прочитал уже не один раз то, что было написано на ней крупными буквами.

"Говоров Сергей Витальевич"

И ниже более мелкими буквами было следующее:

"Председатель приёмной комиссии".

Наконец, Говоров отложил бумаги и посмотрел на него:

— Решили поступать на радиотехнический факультет? Это хорошо! Хотя оценки в Вашем "Свидетельстве об окончании 8-ми классов" не блестящие. Сами видите, сколько желающих поступить на этот факультет. Только начали приём документов, а уже два человека на место. Документы принимаем до 31 июля. Обычно конкурс на этот факультет 7-10 человек на место. Кроме того сдавать нужно математику и физику устно плюс диктант. И это не всё. Проходной бал обычно 4,9–4,8 и в него входит средняя оценка из свидетельства. Даже если Вы все экзамены сдадите на 5 у Вас сейчас по свидетельству средняя оценка 3,8. Вот и считайте. Получается 4,6. Так, что шансов поступить на этот факультет у Вас нет. Может быть, подумаете? Сдадите документы на другой факультет? У нас их много! Да и конкурс туда намного меньше. Вам надо время? Или решим сейчас?

И он замолчал. Ожидающе смотрел на сидевшего перед ним парня. Виктор не задумывался. Он отрицательно покачал головой. В горле пересохло, язык стал огромным и шершавым говорить он не мог.

Председатель вздохнул, с сожалением смотрел на побледневшего парня. Он за день видел не один десяток таких парней и девушек, которым приходилось говорить горькую правду. Все они так же отказывались принимать его совет, надеялись на чудо и упрямо стояли на своём желании. То, что многие не доберут до проходного балла и пропадут? Он знал, не бывает. За счёт них потом укомплектуют другие факультеты. Они всё равно будут учиться в техникуме. Уже не один год он был председателем приёмной комиссии. Так было всегда. Не говорить же этим 14–15 летним? Что есть директорский список. Что в него попадают по звонку с партийных, государственных органов. Что есть просьбы, знакомых, родственников. В результате из 60 мест остаётся мест 20. Для парней и девушек, сдающих сейчас документы на этот факультет и настоящий конкурс для них не статистические 7-10 человек на одно место, а 19–20 человек на тоже одно место. Об этом не скажешь! У нас ведь страна равных возможностей для всех. Парня было жаль, шансов у него не было. Вот не сдержался и посоветовал. Но он совету не внял, упрямо настаивает на своём решении. Жаль! Но делать нечего.

Он подвинул к себе заявление Виктора и написал в углу:

"факультет "Радио".

Поставил дату и подпись, передал папку с документами сидевшей рядом девушке. Автобиографию даже не смотрел. Кивнул Виктору:

— Идите с девушкой! Она даст Вам расписку о приёме документов и расскажет, что делать дальше. Следующий!

Говорить Виктор ещё не мог. Кивнул в ответ на кивок председателя приёмной комиссии. Встал и отправился за девушкой нёсшей папку с его документами. Остальные формальности закончились быстро. Получив расписку о приёме своих документов и строгий наказ, прийти 1 августа. На доске объявлений будет список групп, абитуриентов и расписание экзаменов. Виктор покинул комнату приёмной комиссии. В коридоре стоял умывальник с "поилкой". Он открутил кран и попил теплой воды. Сухость в горле прошла. По лестнице Виктор спустился в фойе и вышёл из здания техникума.

Солнце залило его лучами тёплого света. Вдохнул свежего воздуха, Виктор радостно осмотрелся вокруг. Стоял жаркий летний день. Буйно зеленели листья деревьев, трава. Клумба и бордюры вдоль дорожек пестрели яркими цветами, а над всем этим бездонное синее небо. Хорошо!

Прошёл пешком три остановки. Виктор купил и с удовольствие съел любимое мороженное. "Киевские каштаны" пломбир в шоколаде с орехами. Сел на троллейбус и поехал домой. Родители были на работе. Обычно до 10 числа месяца фабрики и заводы работали в пол силы. С работы родители приходили рано, а потом начиналась битва за выполнение и перевыполнение плана и рабочий день у родителей удлинялся. Вся страна жила по плану. Но какому-то не понятному. Недаром существовала поговорка:

"Сначала создаём трудности, а потом их успешно преодолеваем".

Но так жили все. Это было нормой.

Виктор успел перекусить, полежать на тахте. Что-то делать не хотелось. Просто было лень. В четыре часа хлопнула входная дверь. Пришёл отец. Мать после работы заходила на рынок, совершала турне по магазинам. Отец снял туфли. Надел тапочки и с газетами в руке вошёл в комнату. Увидел сына, задал привычный вопрос:

— Привет! Ну, что там? Как дела на школьном фронте?

Виктор одно время спорил, объяснял отцу, что сейчас каникулы и школьный фронт закрыт. Но это ничего не меняло. Отец упрямо задавал один и тот же вопрос. Парню повторять одно и то же надоело. Он махнул рукой. Тем более, что отец ответа и не ждал. Спрашивал так, для проформы. Спешил лечь на тахту и заняться газетами. Пока не пришла мать и не позвала обедать. В этот раз на свои обычные вопросы ответ получил:

— Привет, па! Сегодня был в техникуме, сдал документы. Там такое творится! Народа море…

И Виктор подробно рассказал отцу обо всём услышанном и увиденном в техникуме. Что сказал ему председатель приёмной комиссии? Не сказал. Понятно! Кому нравиться говорить, что в школе учился плохо? Все знали стих:

"Про похвальный лист, что из гимназии принёс Ульянов-гимназист…"

О себе, такого сказать он не мог, да и оценка, председателя приёмной комиссии была не лесной. Вот и упустил эту часть.

Отец привык слышать от сына только ответ на свои вопросы, короткий и ёмкий:

"Класс!"

Пётр услышал столько много слов и опешил. Сын говорил с такой скоростью, что он с трудом понимал отдельные слова. Поступил разумно. Для начала убедил себя, что сын говорит на русском языке. Но этот труд пропал даром. Сын сыпал и сыпал слова, чем окончательно ввёл отца в стопор. Пётр не выдержал этой пытки. Он замахал руками, замотал головой и крикнул, стараясь перекричать сына:

— Ты эта! Сбавь скорость вращения пластинки на своём патефоне! Я ничего не понимаю! Мы таких языков не изучали! Нет! Точно не изучали или я пропустил? Давай говори на русском! Стоп! Начали!

Виктор, когда отец начал кричать, замолчал. Он слушал его крики и размышлял:

"Что отец такого говорит? Какой патефон? Какая пластинка? На каком языке я говорю? Вроде говорил на русском? Или нет? Ладно, начну с начала и по порядку, а то он так ничего и не поймёт. А вообще, зачем я ему всё говорю? Раз начал, надо идти до конца! Ну ладно!"

Отец кричать, махать головой и руками закончил и застыл с открытым ртом. Напрягся и обратился в слух. Виктор вздохнул и покорно начал:

— Па-па! Я се-год-ня сдал до-ку-мен-ты…

Отец расслабился и подозрительно посмотрел на сына:

— Издеваешься? Я не глухой и не слабоумный! Говори нормально.

Виктор пожал плечами и рассказал обо всём, что делал сегодня. Что видел. Отец внимательно слушал. Выслушал. Облегчённо вздохнул:

— Вот теперь понял! А чему ты удивляешься? Спросил бы меня? Я б тебе всё растолковал. После техникума берут наладчиками приборов или настройщиками сразу по 4 разряду. Три года и имеешь 6 разряд. Тарифная сетка у них выше моей тарифной сетки слесаря-сборщика на 20 рублей. Вот и считай! Да премия до 50 % в месяц! А ещё есть и премия за сдачу комплексов. Деньги хорошие! Вот народ и ломится. Тебе с твоими оценками поступить туда? Не светит. А жалко! Хорошее дело!

Виктор выслушал отца и возмутился. Роковые слова едва не сорвались с его языка. Но он вовремя прикусил язык и только подумал:

"Эх, папа! Да что ты знаешь? Если бы я захотел, то этот председатель приёмной комиссии мне бы диплом с отличием выписал! Прямо сегодня. Но мне нужны знания я ведь просто самоучка! За школьные оценки вопроса нет, всё правильно. Увы, здесь дал маху! Вот и решено! На свои принципы я наплюю и использую своё умение, что бы поступить!"

В слух он сказал:

— Посмотрим! Может мне и повезёт!

Отец этого уже не слышал. Сын во время разговора с софы встал. Пётр быстро улёгся на софу и погрузился в чтение газет. Делал он это дело эмоционально. Возмущался, высказывал свои мысли и суждения по поводу прочитанного. Всё это он делал громко. Вслух и в это занятие уходил весь, отрешался от действительности и не замечал ничего и никого.

Виктор это видел ежедневно и уже привык. Махнул рукой на отца. Ушёл в свою комнату. Ему нужно было собираться. Завтра утром он уезжал в село к Наде. Отдохнуть пару недель, покупаться, позагорать. А затем нужно было готовиться к экзаменам. Виктор хитрил. Решение он уже принял. Менять его не собирался. И остановить его не мог никто и ничто. Сил могущих помешать ему в природе не существовало. Да и об этом он даже не думал. Вот и собирался на отдых спокойно.

Вскоре пришла мать. Она сразу прошла на кухню, разложила принесенные продукты. Надела передник, начала разогревать обед. Отец отложил газеты, встал с софы и быстро метнулся к серванту. Открыл заветную дверцу. Налил и выпил стопку самогонки. Подумал. Налил и выпил вторую. Дверь в комнату Виктора была закрыта, но по доносившимся звукам он чётко определял все движения отца. Нового тот ничего не делал. Всё это он постоянно делал многие годы и Виктор насмотрелся.

Мать позвала всех обедать. Отец ел, молча и сосредоточенно. У него была одна сложная и трудная задача, чтобы жена не услышала запах самогонки. Вот и молчал, вдыхал и выдыхал воздух через нос. Виктор вкратце рассказал матери о событиях дня. Она слушала его рассеяно. Сама подозрительно наблюдала за отцом. Поэтому вопросов от неё не последовало.

После обеда каждый занялся своими делами. Отец снова лёг на софу и задремал. Мать мыла посуду, убирала. Виктор продолжил сборы. Вечер прошёл буднично. Как и много вечеров до него. Мать разговаривала по телефону. Отец проснулся и пошёл во двор забить "козла". Затем мать перестала мучить телефон. Начала мучить телевизор. Виктор читал свои любимые книги. Родители ложились спать рано. Им и вставать утром нужно было рано. Первой отправилась спать мать. Отец вернулся в квартиру, наведался к секретеру и быстро лёг. Виктор ещё почитал и тоже лёг спать. Так у них проходили дни. Текли. Слагаясь в годы. Однообразные дни с редкими праздниками. Этим не мучились и от этого не страдали. Так жили все.

Утром Виктор проснулся, лежал в постели и блаженствовал. Только сегодня осознал, что не нужно никуда спешить. Школа закончена и теперь он свободен, а впереди его ждёт новая интересная насыщенная жизнь. Он даже не подозревал, что сейчас у него самая счастливая пора. Пора беззаботного детства. Но, это человек узнаёт и понимает уже потом, когда сталкивается с реалиями и проблемами нашей не простой жизни. Он вспоминает ушедшее детство и очень жалеет, что его не вернуть. Увы, назад пути нет! А взрослая жизнь полна сложностей и трудностей. Но, кто это понимал в 15 лет?

Входная дверь закрылась за родителями. Виктор встал, застелил постель. Умылся, оделся, позавтракал. Взял рюкзак покинул квартиру. 22 троллейбусом доехал до остановки "пост Волынская" сел в электричку. Через полтора часа он вошёл во двор дома родителей Николая. Николай и Надя были на работе. Отец Николая возился во дворе, что-то делал по хозяйству. В своём хозяйстве работы всегда хватает. Мать Николая возилась в огороде. Приехавшего родственника встретили радостно. Виктор передал гостинцы, которые дала ему мать. Бросил рюкзак, отказался от еды и побежал на речку. Благо она была рядом за огородом. С наслаждением купался, загорал. Новые впечатления в первый день особенно яркие. Вечер подкрался не заметно. С сожалением Виктор собрался и пошёл к дому. Николай уже пришёл с работы. Нади ещё не было. Поздоровался за руку с шурином. Тот после бойни на своей свадьбе парня опасался. Терялся перед ним. Вот и затеял умный разговор:

— Здоров мужик! Как закончил школу? Какие успехи? Что собираешься делать дальше? Какие планы?

Виктор ответил коротко:

— Тебе это надо? Изображаешь взрослого и умного? Тебе не идёт!

Николай надулся:

— Ты чего?

— Ничего! Не надувайся и не строй из себя старшего брата. Во-первых, ты муж сестры. Во-вторых, я уже взрослый и сюсюкать со мной не надо. Если есть вопросы по делу? Говори! Если нет? Молчи и всё будет хорошо. Понял?

Николай и в их с Надей семье права решающего голоса не имел. Он если говорить объективно, вообще не имел права голоса. Поэтому на Виктора даже не обиделся. Привычно надулся и замолчал. Брат от сестры отличался только габаритами. Остальными чертами характера они были схожи.

Замолчали оба. Возникшую тишину нарушила пришедшая с работы Надя. Громогласная и упрямая она верховодила не только в своёй семье. Родители Николая тоже попали под её внимания и имели право только совещательного голоса. В отличие от сына. Надя ругалась с соседями, когда их куры презрев границы владений, забредали в огород подворья Губенко. Честь фамилии она отстаивала строго. Спуска не давала никому. Но такое поведение в селе приветствовалось. Надю уважали и немного боялись. Городская девушка затыкала за пояс местных. Если она заводилась в споре, то её крик был слышен на другом конце села. Её и называли "Надька-горластая".

С работы в этот день она пришла расстроенная. Увидела брата и немного развеселилась. Радостно обняла и расцеловала его. Виктор не сопротивлялся. Он утонул в её объятиях. Причина его покорности была простой. Он не любил такого бурного проявления чувств. Но вырваться из медвежьих объятий сестры? Уже давно не пытался. Один раз попробовал! Еле выжил. Тогда он попробовал вырываться, его потуги сестра даже не заметила. Она просто плотнее сжала свои руки. Он после этого пикнуть не мог, чуть не задохнулся. Обмяк, закрыл глаза. С тех пор предпочитал переносить радость сестры при встречах безропотно. Николай смотрел на него с сочувствием. Каждый раз. Знал, каково это! Он плотный парень попадал в Надины объятия жаркие и душевные тоже не сопротивлялся. Только прислушивался, как трещат его кости и с тревогой ждал окончания нежности. Он переживал за свои рёбра. Вот и в этот раз его лицо кривилось, он от души сочувствовал и переживал за брата жены. Мгновенно забыл об их размолвке и на всякий случай отодвинулся подальше от жены.

В этот день Виктору повезло. Надя была расстроена и радостные объятия разомкнула быстро. Парень перевёл дыхание и радостно улыбнулся. Он не ожидал, что ему так повезёт и в постигшее его счастье поверил не сразу.

Мать Николая позвала всех к столу. Летом пищу готовили на веранде, пристроенной к дому. Там не было стен, стояла одна крыша на столбах и на метр от пола, всё было зашито доской. Свежий ветерок с речки гулял свободно. Приносил прохладу. Стол уже был накрыт. В тарелках дымился борщ. На столе лежали куски хлеба, стояли мыски с картошкой, огурцами, помидорами, капустой. В центре стола стояла тарелка с нарезанным салом. Завершала всё бутылка самогона. Перед каждым стояла тарелка, рюмка и лежала ложка. Всё, как и положено сельской идиллией. Все сели за стол. Отец Николая налил всем самогонки. Не пропустил и Виктора. Правда, его пожалел. Налил только четверть рюмки.

— Ну, за дорогого гостя!

Все подняли свои рюмки, стукнулись ими и выпили. Виктор выпил впервые. Огненная жидкость крепкой самогонки, ожгла гортань и покатилась дальше по пищевод. Он закашлялся, замахал руками. Следуя примеру всех, схватил солёный огурец. Торопливо откусил и начал жевать. Стало легче, но на глазах выступили слёзы. Они закрыли окружающий мир. Он отдышался. Вытер глаза и увидел, что все сосредоточенно работали ложками. Ели борщ. Виктор присоединился к ним. Борщ был густой и вкусный, настоящий сельский.

Отец Николая снова взялся за бутылку и наполнил стопки. Стопку Виктора он пропустил и тот был ему благодарен. Обед продолжался. Выпили по второй и третьей стопке. Отец Николая уже намеривался налить по четвёртой стопке, но взгляд Нади остановил его. Свой взгляд она дополнила словами:

— Папа! Вы по моему разумению увлеклись! Я больше не хочу. Мама тоже. Николай с нами солидарен, да и Вам хватит!

Николай под строгим взглядом жены уже давно согласно кивал головой, при этом прятал разочарованный взгляд. Отец Николая с сожалением отставил бутылку. Горько вздохнул:

— Ну, ладно! Никто не хочет? Значит достаточно! Баста!

И обиженно замолчал. Обречённо принялся, есть борщ. Надя была в семье деспотом и этого не стеснялась показывать. А Виктор прислушивался к себе, изучал своё необычное состояние и ел борщ, картошку, даже сало, хотя не любил его.

Надя есть, и молчать не умела. Она вообще не умела молчать с детства. Говорила много и громко, успевала в промежутках подносить ложку ко рту. Этому её искусству Виктор всегда удивлялся, у него так не получалось. Вот и в этот раз она начала рассказывать о своих горестях от несправедливости, царившей на работе. Причина была простой.

Как и все молодые специалисты, она считала, что все работающие рядом, всё делают не правильно. И только она знает, как и что делать правильно, но ей не дают развернуться. Не дают власти, не спрашивают советов. Молодые всегда самоуверенны и бескомпромиссны. Они жаждут революций, даже не думая во благо ли их дела будут для людей или нет? С возрастом это проходит, у человека находятся другие заботы и стремления. Он начинает бояться перемен и становиться более терпимым к другим людям. Надя была ещё молода, шишек не набила вот и лезла во всё.

В дирекции оздоровительного комплекса был отдел развития и капитального строительства. Громкое название имело штат из трёх единиц. Начальник отдела, инженер отдела и техник. Начальником отдела была сестра парторга завода, женщина 53 лет. Инженером чей-то племянник, парень 29 лет. Должность техника пустовала. Так же как часто пустовал и их кабинет. Начальница появлялась только летом. Привозила внука и невестку отдыхать на природу. Но в кабинет заходила редко, даже в этот период. Инженер тоже не отставал от неё. Изредка приезжал с друзьями и невестой отдохнуть, позагорать, покупаться. Если были погожие дни. Этим их участие в развитии и капитальном строительстве комплекса и оканчивалось.

Надя присмотрелась к работе отдела, ещё в период практики. Окончила техникум и сразу пошла к директору. Предложила себя на должность техника. Так напрямую, тогда действовали только представители руководства и партийных органов, когда устраивали своих родственников и знакомых на не пыльные должности. Директор от Надиной напористости онемел. С трудом обрел дар речи. И сделал то, чего не мог себе позволить с ходатаями от власти и партии. Он радостно и категорически отказал безродной выскочке. Надю приняли на должность техника-смотрителя базы отдыха оборудованной домиками из фанеры. Должность не радостная и хлопотливая. Хлипкие домики, где всё держалось на честном слове, были проблемой. То текла крыша, то ломались полы и ступени, то не закрывались окна и двери. Отдыхающие в домиках тоже вносили свою лепту в разрушение хлипких строений. С мая по сентябрь Надя выслушивала жалобы и маты в свой адрес. Сделать ничего не могла. При комплексе была ремонтно-строительная группа. Под этим названием скрывались прораб, три столяра, два каменщика, два электрика и два сантехника. Эта группа если её работники не были в состоянии опьянения, занимались ремонтами в селе или садоводческом товариществе находившемся не далеко. Туда же уходили все материалы, списываемые на ремонт домиков и сооружений пионерского лагеря. Вот и доставалось Наде безрадостно выслушивать ругань отдыхающих, которым приходилось всё ремонтировать самим. Используя купленные у прораба строй группы материалы. Работу отдыхающих прораб потом расценивал, составлял наряды и опять списывал материалы. Круговорот в природе был процессом непрерывным и денежным. Для некоторых. Надя к ним не относилась. Она упорно стремилась к своей цели попасть на должность техника в отдел капстроительства. Пыталась перебороть сопротивление директора. Он упрямо сопротивлялся. Девушка надежду не теряла. Она даже решила обратиться к высшему начальству. Об этом она и поведала сидевшим за столом членам семьи и брату.

Виктор был занят. Он прислушивался к своему состоянию. Но внезапно перестал заниматься собой. Он услышал мысли всех сидевших за столом. Мать Николая отрешённо думала, что ещё нужно покормить живность и полить огород. Отец Николая злорадствовал. Своей радости не скрывал. Наконец нашёлся человек, досадивший его властной невестке! Она ему портила жизнь, не давала попить самогонки вволю. Те же мысли излучал и Николай, но он был осторожен. На всякий случай скрывал всё под маской сочувствия надетой на лицо. С Виктором это происходило впервые! Он бросил еду и начал подводить под это научную основу. Тщательно вспоминал всё прочитанное им о возможности слышать чужие мысли. А Надя излучала обиду и горечь. Так, что все были заняты своими мыслями. Обед закончился. Виктор встал из-за стола и пошёл на берег речки. Там задумчиво просидел до темноты. Она наступила быстро. Спать Виктор устроился на сеновале. Экзотика!

Утром лучи солнца прорвались через щели обшивки, упали ему на лицо и разбудили его. На душе было радостно и легко. Виктор быстро вскочил, буквально скатился по лестнице с сеновала. У дома стоял умывальник. Такой он видел в старых довоенных кинофильмах. Виктор умылся с реликвии, прошёл на веранду. Мать Николая уже хлопотала у плиты, готовила завтрак. Разогревала вчерашнюю картошку, жарила яичницу. Всё это на сале. Виктора от одной мысли, что это надо есть? Охватила паника. Выход нашёл быстро. Налил в кружку молока из банки и взял кусок хлеба. Вышёл с веранды, сел на крыльце и принялся за завтрак. Из дома вышёл Николай за ним Надя. Отец Николая пришёл со стороны огорода, уже делал что-то по хозяйству. Все умывались и заходили на веранду. Здоровались с матерью Николая, садились завтракать. Был слышен только размеренный стук ложек о тарелки. Первым из-за стола вышёл Николай. Потянулся. Подмигнул Виктору и пошёл к воротам усадьбы. До машинного двора колхоза было идти три километра. Он привычно отправился в путь. Там стояла его машина "ЗИЛ-130". На её кузове стояла фанерная будка. Каждое утро Николай отвозил колхозников в поле, а дальше ездил по другим поручениям и заявкам. Успевал решать и личные вопросы. Пообедать дома. Привезти пару мешков комбикорма украденного на ферме и мешок корма с птичьего двора. Всё для своего хозяйства. Парень был хозяйственный, трудолюбивый, а бензин машина и корма были колхозные. "Всё у нас колхозное, всё у нас моё!". Но совесть Николая не мучила. Точно такие мешки он отвозил на подворья руководителей колхоза. Председателя, парторга, главбуха, агронома, главы поссовета и других. Понятно брали они всё тоже бесплатно. Общая идея была проста. От таких мелочей колхоз не обеднеет! Это было оправданием для всех. В процессе растаскивания добра колхоза участвовал и народ. Рядовым колхозникам было сложнее. Во-первых, их могли поймать. Во-вторых, всё похищенное приходилось таскать на себя. Понятно в чём разница?

Вторым веранду покинул отец Николая. Он продолжил заниматься хозяйством. Направился в сарай, начал что-то двигать и переставлять.

Виктор покончил с молоком и хлебом. Отнёс кружку на веранду, поблагодарил мать Николая и поставил кружку на стол. Надя продолжала завтракать, лениво жевала и не обращала внимания на окружающих. Оно и понятно. Было 5 часов 30 минут утра. Виктор повернувшись, покинул веранду и вышёл на обширное подворье около дома.

Его взгляду предстала бескрайняя голубизна небосвода. Ни одной тучки не было на идеально чистом небосводе позолоченном лучами солнца. Ласковые лучи обернули его тело, приятно согревали кожу. Нежный ветерок дул от реки, холодил лицо. Сочная зелень травы, деревьев и кустарников, радовала глаза. Чирикали воробьи, помогали курам ковырять землю. Из сарая донёсся возмущённый визг свиньи. Сельская идиллия! Максимально приближённая к девственной природе. Густой воздух насыщен запахом трав. Благодать! Такого не ощутишь в сутолоке города. Виктор ртом вдохнул воздух и ощутил его вкус. Носом он старался не дышать. Ибо эта благодать имела и обратную сторону. Мухи, слепни и резкий запах навоза. Первые две неприятности заставляли отмахиваться, а третья забивала нос и портила всю благодать. Отец Николая таскал навоз из сарая в большую яму в саду. Там навоз прел. Становился удобрением. Он закончил с этим делом и принялся теми же вёдрами перегной под деревья и кусты. Запах девственной природы от этого только усилился. Виктор вышёл из двора на улицу. Воняло и там, но меньше.

И вдруг он вздрогнул. В голове возникла мысль. Она заставила его забыть о прелестях сельской природы. Он не слышал ничьих мыслей! Виктор задумался:

"Неужели это проявляется только тогда, когда я выпью этой гадкой самогонки?"

Вчерашние ощущения после того глотка, отвратительно пахнущего зелья, вновь охватили его. Он содрогнулся и тут же успокоил себя:

"Нет! На такое я больше не решусь. Да и зачем мне чужые мысли? Своих хватает! Интереса чужые мысли не представляют. Перед собой никто не юлит, называет вещи своими именами. А это значит, что ничего хорошего, приятного, о себе в чужих мыслях найти не дано никому. Стоит ли ради такого удовольствия пить эту гадость? Ответ есть один. Ну, это всё!"

На душе стало спокойней. Виктор вдохнул полной грудью воздух и осмотрелся. Сельская улица, пыльная трава по обочине и увитые виноградными побегами заборы. Сзади послышались шаги. Он посторонился и обернулся. Это была Надя. Она шла на работу. До заводского комплекса отдыха было километров пять. По сельским меркам совсем ничего. Вид у неё был задумчиво отсутствующий. Виктору он был хорошо знаком. Дома мать это состояние дочери характеризовала просто:

"Поднять, подняли, а разбудить забыли. Вот ребёнок и мучится! Изверги!"

С таким видом Надя по утрам ходила в школу и на работу. Когда жила дома. Замужество её не изменило, она так и осталась "совой". По определению той же матери:

"Вечером, не уложишь! Утром, не разбудишь!"

Виктор пропустил сестру, пошёл за ней. Он всегда удивлялся. Как она шла на автопилоте? При этом не падала или не прислонялась к забору, что бы доспать. Это было выше его понимания. Так неспешно Виктор и шёл за сестрой. Вместе подошли к калитке в заборе ограждения заводского оздоровительного комплекса. Возле калитки Надя пришла в себя. Удивлённо оглянулась, мгновение постояла соображая:

"Где я? А это же место моей работы! Как я дошла?"

"Ух ты! Проснулась! Вот чудеса!"

Подумал парень. Сестра посмотрела на часы на своей руке, заторопилась. Виктор уже занёс ногу, что бы последовать за ней и так с одной поднятой ногой замер. Он осознал, что вместе с его мыслями в его голове проскользнули и мысли сестры.

"Ух! Значить пить самогонку не надо!"

Радостно подувал он и решительно направился за сестрой, идущей к административному зданию. Дошли быстро. На крыльце здания стоял пожилой мужчина, в тёмно-коричневом костюме белой рубашке с галстуком и копной седых волос на голове. В левой руке он держал блокнот. В правой руке ручку. Увидел Надю. Демонстративно посмотрел на часы и отвернулся. Было 7 часов 43 минуты. Рабочий день начинался с 8 часов. Придраться было не к чему.

"У, аспид!"

Услышал Виктор Надину мысль. Со спины выражения лица сестры ему видно не было. Но это выражение он представил. Безмятежное, невинное, лицо с издевательской усмешкой в глазах.

— Ой! Здравствуйте Фёдор Карлович! Я не опоздала? Когда можно к Вам зайти? Хочу поговорить по известному Вам вопросу.

Радостно протараторила она и замерла.

Виктор отчётливо услышал мысль мужчины:

"Вот достала! Зануда! И послать нельзя. Сразу побежит жаловаться!"

Он изобразил на своём лице озабоченность и ответил спокойно:

— Думаю, перед обедом или сразу после обеда я уделю Вам время Надежда Петровна! Хочу предупредить сразу! Если это тот старый вопрос? То своего мнения я не изменил. Тем более, что мне звонил один техник-строитель с десятилетним опытом работы. Этим местом интересовался. Должен подойти сегодня или завтра. Так, что извините!

Надя гордо вздёрнула голову, фыркнула, прошла в здание. Её мысль Виктор услышал:

"Врёшь! Сивый мерин! Никто тебе не звонил! Ладно, всё равно не отстану!"

И она скрылась в здании. Виктор остался стоять перед крыльцом, сосредоточился на мужчине. Как нужно внушать свои команды? Не знал. Как это делает он? Не понимал и не представлял. Вот и импровизировал. Сосредотачивался и устремлял взгляд на голову человека. Процесса не понимал, но получалось! Тот вдруг резко повернулся к нему и залепетал:

— Ой! Николай Андреевич! Как я рад Вас видеть! Что ж Вы так рано без предупреждения? А я вот контролирую приход на работу сотрудников. Как Вы говорили в своём докладе на партактиве. "Каждый руководитель, коммунист должен повышать требовательность к коллективу. Его работе и обязан усилить контроль рабочего времени сотрудниками его подразделения".

Вышло не очень складно. Фёдор Карлович замолчал и застыл. Втянул голову в плечи. Во время своей речи он сбежал с крыльца. Теперь стоял, изогнувшись перед грозным гостем. Секретарь заводского парткома был недавно избран в депутаты городского совета. К народу относился согласно статусу. Он величественно протянул руку для рукопожатия Фёдору Карловичу и важно изрёк:

— Не тушуйся Фёдор! Партия всегда внимательно относится к отдыху рабочих. Вот и заехал посмотреть без звонка. Знаешь, так лучше видно действительное положение дел. А то некоторые руководители на местах забывают, что их поставили служить народу! Показывают прилизанное, показное. Обманывают партию и руководство. Всем увиденным здесь я доволен. Но есть и у тебя недочёты! Партия указывает выдвигать молодёжь, готовить смену. А ты? У тебя есть вакансии, а ты их зажимаешь! Знаешь, о ком говорю? Она только, что прошла. Хорошая активистка, комсомолка, общественница. Это ты исправишь? Надеюсь, меня не подведёшь? Мер к тебе принимать не хотелось бы! Вызывать на бюро и перевоспитывать. Мужик ты хороший! Давай, иди, работай!

Фёдор Карлович преданно закивал и бегом побежал в административное здание. Исполнять указание партии. Бежал быстро, смешно подбрасывая зад. Виктор смотрел ему вслед. Образ Николай Андреевича грозного секретаря заводского парткома он создал по виденной им фотографии на листовке, призывающей голосовать за кандидата в депутаты городского совета выдвинутого единогласно партийным собранием. Здесь он имел пример и наглядное пособие. Конфуз был только с одеждой. Во что одеть, созданный образ? Но здесь нашёл простое решение. Его образ был одет в тёмно-коричневый костюм белую рубашку и галстук. Всё было аналогично одежде Фёдор Карловича. Они и выглядели, как два близнеца! Но зрителей не было. Фёдору Карловичу было не до таких тонкостей. Вот и сошло. Говорил созданный образ то, что мог представить Виктор. Остальное дополнил сам Фёдор Карлович. Получилось.

Виктор постоял ещё немного и ушёл. Своё дело он сделал. Решил проблему сестры. Да ещё на всякий случай внедрил в память Фёдора Карловича кодовое слово. Любимый образ Харона в лодке с шестом в руках. Теперь достаточно было по телефону произнести кодовое имя "Харон" и отдавать распоряжения. В выполнении этих приказов Фёдором Карловичем можно было не сомневаться. Парень шёл на речку. Он ведь приехал отдыхать?

На пляже Виктор пробыл до 12 часов. Купался, лежал на белом тёплом песке пляжа базы отдыха. Вокруг деловито сновали малыши разных возрастов обоих полов. Их мамаши и бабушки укрылись в тени и наблюдали за своими чадами. В основном это были дети в возрасте до 5–6 лет. Несколько человек были постарше 8–9 лет. Обычно выросших детей отправляли в пионерский лагерь. Сверстники Виктора уже считали себя взрослыми и на базу отдыха не ездили. Наступил полдень. Солнце уже пекло в полную силу. Песок стал горячим, обжигал ступни и тело. Не походишь и не полежишь. Да и надоело. Виктор взял в руки футболку и шорты, пошёл домой. Идти старался в тени. Прятался под сенью деревьев. В их тени было прохладней. Раскалившийся воздух становился душным. Так неспешно и добрёл до дома родителей Николая. Расстояние от заводского комплекса отдыха до подворья одолел за два часа. Весь разбитый, изнывающий от жары зашёл во двор. Остановился возле колодца, набрал ведро воды. Ополоснулся. Холодная колодезная вода остудила кожу и вернула к жизни. На веранде хозяйничала мать Николая. Увидела Виктора, улыбнулась и сказала укоризненно:

— И где ты так долго ходишь? Голодный ведь! Садись! Сейчас кормить буду.

До этого Виктору есть не хотелось. Даже не думал о еде. Жара отнимала все силы. А здесь вдруг почувствовал голод. Тарелку борща заправленного сметаной съел мгновенно. Потом налёг на оладьи с холодным кислым молоком. От стола отполз. Поблагодарил за обед и отправился на сеновал. Там было прохладно. Приятно пахло сено. Улёгшись на подстилку Виктор, поёрзал, удобно устроился, на мгновение прикрыл глаза и уснул.

Проснулся в половине пятого. Разбудил его стук ведер. Это пришедший с работы Николай таскал воду из колодца в летний душ. Деревянная будка с двумя металлическими бочками наверху. Вода в них нагревалась солнцем. Такое простое приспособление скрашивало примитивный сельский быт. В любом дворе таких ухищрений было много. Понятно, с городской квартирой не сравнить. Там горячая, холодная, вода из кранов течёт в любое время дня и ночи. Канализация, туалет. А здесь природная идиллия с лёгкими следами прогресса. Туалет это деревянная будка подальше от дома и выгребная яма, куда вёдрами сносят отходы. Над туалетом и выгребной ямой рои огромных зелёных мух. Здорово! Теперь Виктор понял тех парней и девушек, которым посчастливилось родиться в селе. Понял и их стремление преодолеть всё, но вырваться из села и осесть в городе. Правда, он не понял свою сестру. Она поступила наоборот. Отказавшись от городских благ цивилизации, окунулась и прижилась в нехитром сельском быте. Хотя он и понимал, что таких подвижников, как она единицы. Из тех сотен людей бегущих от этой суровой жизни. Эти ленивые мысли лежащего на сеновале парня прогнал радостный индейский клич. Точнее рёв. Его исторгала Надя, вбегающая в калитку подворья:

— Уго-го! Уи-ии! Да здравствует справедливость! Да здравствую я! Меня перевели техником в отдел капитального строительства и развития. Ура!

Надя не только кричала. Всех, кто попадался на её пути, она горячо обнимала и душевно тискала. Первым ей попался Николай. Увернуться он не смог. Терпеливо переносил объятья радостной жены. Морщился и радостно вздыхал в тот момент, когда объятья Нади размыкались. Тогда его лицо светилось от счастья. Увы, оно было не долгим. Объятия снова смыкались. Отец, Николая решил не рисковать и затаился в сарае. Затих. В жаркие объятия невестки не стремился. Очевидно, имел опыт. Мать Николая прижалась к столбу, поддерживающему крышу веранды, жалобно морщилась, когда смотрела на лицо сына. Помочь не пыталась. Хорошо понимала, что Надиных объятий хватит и на двоих. Выдержит ли это? Была неуверенна.

Виктор тоже затаился на сеновале. Он рассматривал в щель проявление радости сестрой. Предпочитал разделять её радость на расстоянии, не входя в контакт. Боялся за целость своих рёбер. Точно знал, что объятия Нади от медвежьих объятий отличаются не очень. В связи, с чем разумней было переждать, принеся в жертву Николая. Женившись на Наде, он свою участь выбрал сам. Вот пусть и страдает от её радости!

Надя никого больше не обнаружила. Все прятались добросовестно. Но она не расстроилась и всю свою радость излила на несчастного мужа. Эмоции не бывают безграничными. К большой радости Николая и окружающих они закончились и все зашевелились. Первым из сарая осторожно вышёл отец мученика. Осмотрелся. Убедился, что опасность миновала. Откашлялся и осмелел:

— Эй! Мать, где ты там! Давай собирай на стол! Надо отпраздновать радость дочки!

Надя с сияющим лицом повернулась на звук его голоса. Мудрый старик приготовился юркнуть в сарай, но девушка не выпускала мужа из рук, вцепилась в него крепко. К нему идти не собиралась. Отец Николая вздохнул облегчённо и бочком проскочил на веранду к своему тайнику. Отбросил дерюгу, достал из угла заветную банку. Надя тряхнула головой, радостно рассмеялась и потащила Николая на веранду. Тот отходил от крепких объятий не сопротивлялся, только вздохнул с облегчением. Виктор аккуратно слез с сеновала и не спеша пошёл на веранду. Опасность объятий сестры ещё не миновала. Приходилось соблюдать осторожность, не терять бдительности.

На веранде царила суета. Мать Николая и Надя накрывали на стол.

Отец с сыном уединились в сторонке, наполнили и выпили по первой стопке. Отец опасливо посмотрел на невестку, быстро наполнял по второй стопке. Старался успеть, пока радостная невестка была занята. Её радость позволяла расслабиться. Пусть и немного. Ведь даже в радостном состоянии она бдительно следила за тем, сколько пили муж и свёкор. Разгуляться не давала. Вот и торопились.

Но как оказалось, они опасались и торопились напрасно. В этот день радостная Надя любила всех! Она в сотый раз рассказывала, как всё произошло. Её уже не слушали, но на такие мелочи внимания она не обращала:

— Представляете! С утра Фёдор Карлович меня встретил, как обычно. Отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Сказал, что о моём переводе на должность техника отдела капитального строительства и социального развития не может быть и речи. Он своё мнение не изменит и всё! И вдруг через 20 минут прибежал весь в мыле и сказал:

— Надежда Петровна! Извините! Партия указала мне на мою ошибку! И я её осознал! Пишите заявление! С сегодняшнего дня Вы работаете техником в отделе капитального строительства и социального развития! Молодым нужно давать дорогу! За ними будущее! Да здравствует КПСС и Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Брежнев! Коммунисты всегда впереди! Слава КПСС!

Пока он это говорил, я настрочила заявление. Он схватил его, поблагодарил меня и убежал. А через 10 минут прибежала наша секретарша. Она принесла мне приказ для ознакомления. Я его прочитала двадцать раз! Знаю наизусть! Могу процитировать дословно! Честное комсомольское!

Все дружно кивали, охали, ахали, радостно улыбались. В сотый раз. При этом каждый занимался своим делом. Мать Николая подкладывала закуски. Отец и сын сражались с зелёным змием, но до победы ещё не добрались. Змий был силён! Виктор следил за мухой. Он ухитрился перевернуть стакан, накрыл им муху и теперь наблюдал. Она билась о стенки стакана и ползала по ним. Интерес его был чисто познавательный, к зоологии отношения не имел. Да и вообще он ни о чём не думал. Монотонный голос Нади его убаюкивал, глаза слипались. Ещё мгновение и он погрузился в сладкую дрёму. Когда снова открыл глаза, вокруг была та же картина. Надя повторяла свой рассказ. Мать подкладывала закуски. Отец с сыном из последних сил допивали вторую банку самогонки. А на улице стояла темень ночи сменившей день. Виктор поднял стакан, освободил муху. Одуревшая пленница своему счастью поверила не сразу. Больше за ней Виктор не следил. Поднялся из-за стола. Пошёл на сеновал. Оставил праздничное застолье. Дезертировал! Конца праздника не дождался. Но этого никто не заметил. Праздник то продолжался!

На следующий день Надя встала едва начало светать. С прытью лани убежала на работу. Отец с сыном после вчерашнего праздника ели проснулись. Быстро прогрессирующая болезнь была страшной. У них ужасно болели головы, ломило всё тело. Их измученные лица говорили о страшной боли терзавшей их. Тела, органы и души. Пытались лечиться рассолом, но болезнь зашла так далеко, что это проверенное веками средство не помогало. Требовалось более радикальное решение иначе смерть. Они мучились, прощались с жизнью. И вдруг до них дошло. Нади нет! Осознали это, переглянулись и дружно бросились за волшебным лекарством. После долгих поисков нашли его. Налили, выпили по стопке и сели, закрыли глаза. Прошло несколько секунд их лица разгладились и засветились, Лекарство действовало! Они почувствовали, болезнь отступила! Открыли глаза, радостно посмотрели друг на друга. Отец спросил сына:

— Ну, закрепим лечение! Ещё по одной?

Николай вздохнул с сожалением:

— Я бы с радостью! Но мне на работу.

Отец сочувствовал сыну, но помочь ему не мог. Он просто налил свою рюмку и задумчиво произнёс:

— Да, с этим аргументом не поспоришь. Потерпишь до обеда. А я выпью!

И опрокинул содержимое стопки в рот. Занюхал огурцом и радостно изрёк:

— Хорошо пошла! Зараза!

Николай завистливо вздохнул, направился завтракать. Отцу он завидовал! Хотя и был хорошим сыном. Так начался этот день. Оказалось, начался не только новый день. Началась новая жизнь!

С этого дня Надя уходила рано. Приходила поздно. К радости мужа и свёкра она им не мешала ужинать, как люди. Спокойно выпить для аппетита и лучшего пищеварения. Наде было не до житейских мелочей, она претворяла в жизнь свои планы по переустройству мира. Она решила пробить вопрос о строительстве нового корпуса с инфраструктурой для рабочих завода. Решила построить круглогодичный профилакторий! Об этом говорила всем.

Первой поняла исходившую от неё опасность новая начальница. Она пообщалась с новой сотрудницей один час и мгновенно ушла в отпуск. Хоть на работе её видели редко, это не помешало ей скопить два неиспользованных отпуска за прошлые годы. Для отдела кадров это был непорядок. Его исправили, предоставили ей ещё один месяц отпуска дополнительно. К взятому ей первому отпуску. На время её отпусков исполнять обязанности начальника отдела назначили инженера их отдела. О том, что он теперь начальник отдела он не знал. Не знал и о новой сотруднице. Так, как на работе не появлялся уже месяца два. Вот кому повезло. Зато другим такого счастья не досталось. Не повезло начальнику управления социального развития кадров и быта. Ситуацию он понял не правильно и сразу не отреагировал. За это и получил. В течение трёх дней он подвергался налётам Нади. Больше не выдержал. Но всё исправил. Тоже сбежал сначала на бюллетень по болезни. Но болезнь прогрессировала. Здоровье требовало дальнейшей заботы. Он и взял отпуск. Новый техник не сдалась. Она доставала и атаковала всех. Многие предпочли ей сдаться. Секретарь комитета комсомола, председатель профсоюзного комитета завода. Зам директора завода по строительству и быту все они предпочли стать её союзниками. Тем более, что поддержал её и Николай Андреевич парторг завода плюс депутат городского совета. Конечно, каждый из них преследовал свои личные цели. Комсомольский вожак готовился к перевыборам. Когда-то он работал токарем, но возвращаться к этому желания не испытывал. Вот и нашёл зацепку. Председатель профкома получал дополнительные козыри для ублажения нужных людей. Зам директора нашёл возможность под шумок выделить квартиру в новом доме племяннику. Депутат горсовета он же секретарь парткома завода то же старался не зря. Теперь он мог со всех трибун заявлять, что день и ночь печётся о тружениках, рядовых рабочих. Надя тоже в накладе не осталась. Получила проект, разрешение на строительство, строительные материалы и власть. Она и начала строительство…

Своего дома.

Всего этого Виктор не узнал. Выдержал ещё два дня, он сбежал от речки, от жаркого солнца, от мух, от сельского быта. Предлог выдвинул хороший. Подготовка к сдаче вступительных экзаменов в техникум. С этим согласились все. Так Виктор и уехал домой. Родители вечерами, после работы, ходили на цыпочках, разговаривали шёпотом и не могли нарадоваться на трудолюбивого сына. Им просто повезло, что они не знали правды. А она была не очень приглядна.

Утром их прилежный сын просыпались, валялись в постели. Когда надоедало, тогда и вставал. Завтракал и уходил из дома. Сначала шёл в книжный магазин. Почти час проводил возле полок с научной литературой. Если находил что-то интересное, покупал. Выходил из магазина, часами бродил по улицам. Катался на автобусах и троллейбусах или уезжал на "Труханов" остров. Там на берегу Днепра валялся на песке городского пляжа. Купался. Везде он слушал мысли людей. Практикуясь и совершенствуясь. Отрабатывал методику. Усложнял задачи. Он слушал не общий хор мыслей людей находившихся вокруг. Нет. Это был бы хаос, в котором не разобраться. Главное было услышать мысли отдельного человека, сосредоточившись на нём. Этим и занимался, совершенствуясь. В эти дни Виктор, нашёл ответ на мучивший его вопрос, оставшийся от его визита в село. Тогда утром он не смог услышать мысли Нади и членов её семьи. В одной из научных статей нашёл ответ. В этой статье учёный рассказывал о своих исследованиях деятельности мозга человека. Автор провёл исследования и установил. Активность деятельности мозга не постоянна. Она ослабевает и усиливается в зависимости от времени суток и состояния человека. Всё объяснялось просто. Когда знаешь ответ!

Домой Виктор возвращался к приходу родителей. Обедал и садился за письменный стол в своей комнате. Так изображал усердную подготовку к вступительным экзаменам. Это усердие родители видели и умилялись прилежанию сына. Для счастья иногда нужно просто не знать истины. Так немного и нужно!

В этой игре пролетали дни. Для кого-то время летит. Для кого-то тянется. Для всех бег времени разный. Виктор об этом не задумывался. Просто жил и наслаждался жизнью. У него было занятие, была цель. Всё остальное воспринимал как должное.

Закончился июнь. Наступило 31 июля. В этот день Виктор изменил устоявшийся распорядок дня. С утра поехал в техникум. День был пасмурный. Набегающие тучки намекали на дождь. После изнуряющей жары это было настоящим подарком! Раздражения ни у кого не вызывало.

В вестибюле техникума стояли десяток досок для объявлений. На каждой из них яркими буквами было написано название факультетов. Ниже названия белели листки бумаги, прикрепленные кнопками. Всюду толпился народ. Парни и девушки записывали в тетради и блокноты нужную информацию. Знакомились друг с другом. Обсуждали подготовку к экзаменам. Стоящий гул голосов никому из них не мешал. Все только старались перекричать его. Но от этих усилий гул только усиливался.

Виктор отыскал доску с названием своего факультета. Это было не сложно. Она была самой большой и заметной. Была и вторая примета возле неё толкалось больше всего народа. Виктор попытался протолкаться к доске. Немного помучился и от этой мысли отказался. Его габариты были не пригодны для этих действий. Он понял это. Решил подождать, когда народ рассосётся. Здесь не угадал. Народ продолжал подходить и дружно проталкиваться к доске. Только такие же мелкие ребята, как он обречённо жались в стороне. Время шло, а всё оставалось без изменений. Виктору надоело ждать.

— Так! Что это такое? Не можете нормально разобраться и подходить в порядке очереди? Вам нянька нужна? А ну-ка, разошлись!

Грозный голос услышали все толпившиеся у доски. Повернули головы, увидели грозно насупившегося председателя приёмной комиссии. Послушно толпа расступилась. Все начали выстраиваться в очередь. Виктор ещё, когда все растерянно повернулись на звук голоса, проскользнул вперёд к доске.

И начал изучать вывешенные бумаги. Сверху под названием факультета на листке бумаги после строки "количество поданных заявлений, из расчёта на одно место, на текущий день" стояла страшная цифра 23. Но Виктора она не интересовала. Отыскал листок со списком группы, где стояла его фамилия, он торопливо записывал даты экзаменов:

1. Математика (устно) — 4 августа аудитория 211.

2. Физика (устно) — 7 августа аудитория 219.

3. Русский язык (диктант) — 9 августа аудитория 109

или по желанию

Украинский язык (диктант) — 9 августа аудитория 106.

Насчёт диктанта на украинском языке Виктор даже не записывал. Он испытывал трудности с грамотностью по русскому языку и по украинскому языку. Эти "подлежащие", "сказуемые", "сложно, сочинённые предложения" и другие премудрости грамотности для него были не постижимы на обоих языках. Остальные объявления его не интересовали. Бегло окинул их взглядом, отошёл от доски и пошёл к выходу из техникума. Остальной народ соблюдал очередь, подходил к доске объявлений. Никто не обратил внимания, что председатель приёмной комиссии исчез едва от доски отошёл щуплый парень. Стоящие в очереди всё внимание уделяли контролю за впереди стоящими парнями, девушками и окружающий мир их не интересовал. Главное было дойти до доски объявлений, а там…

Виктор вышёл из здания техникума. Небо заволокло тёмными облаками. Начался дождь. Как обычно летом он шёл усиливаясь. На асфальте мгновенно возникли лужи. Дождь хлестал по их водной глади надувал пузыри. Они лопались. На их месте возникали новые пузыри и так беспрерывно. Дождь хлестал всё сильнее. Народ прятался от дождя. Кто где мог. Только наиболее упорные да предусмотрительные, захватившие зонтики, шлёпали по лужам.

Виктор не спешил. Устроился под козырьком входа в техникум. Отстраненно смотрел на лужи. Летние дожди, если они сильные, идут не долго. Этот дождь то же не обманул общих правил. Он начал ослабевать и в какой-то момент прекратился. Небо посветлело. Очистилось от туч и его синеву залили лучи солнца. Заиграла радуга. Лужи парили, уменьшались в размерах. С козырька входа ещё капали капли воды. Виктор втянул голову в плечи, выскочил из-под козырька. Несколько капель воды упали на рубашку и голову. Они были тёплыми. Он тряхнул головой, пошёл на остановку троллейбуса. Дел больше не было, осталось одно ехать домой.

Дома Виктор как обычно до прихода родителей занимался своими делами. Читал научные статьи, различные работы учёных изучающих мозг человека. По этой теме экзамены он мог сдать честно. Без всяких хитростей. Чего не мог сказать о предметах, которые должен был сдавать для поступления в техникум. Но это его не печалило и не волновало.

Родители пришли одновременно. Сын честно и обстоятельно рассказал им о том, когда и какие экзамены он должен сдавать. Не забыл сказать и номер своей группы. Сообщил и о том, что на утро 31 июля конкурс составляет 23 человека на одно место. Родители выслушали его внимательно и некоторое время молчали. Переваривали услышанное. Первым высказался отец:

— Молодец сынок! Настоящий Божко! Мы Божко трудностей не боимся! Раз в списках ты есть это уже успех! Его надо отметить! Мать накрывай на стол!

Мать высказалась второй. Но категорически и твёрдо:

— Тебе бы только отмечать! Главное для тебя выпить! А результат? Это второе. Так мелочи! Ты слышал! 23 человека на место! Бедный сыночек!

И она заплакала. Повторенная матерью цифра претендентов на место дошла до отца. Он вскрикнул с ужасом:

— Ё, моё! 23 человека на одно место? Как же они на нём уместятся? Ты сынок возьми с собой табуретку с кухни. Зачем тебе там толкаться? Ещё затолкают! Народ у нас простой с него станет! Но с тобой мать я не согласен! Отметить нужно! Авось повезёт! А если нет? То мы хотя бы то, что сын в эти списки сын попал, отметим.

Мать перестала плакать. Сунула ему под нос кукиш и пошла на кухню, подогревать еду. Отец подмигнул сыну, устремился к секретеру. Быстро налил и выпил стопку. Подумал мгновение, налил и выпил вторую и третью. Посмотрел на сына и сказал:

— Сынок! Бог любит троицу! За твою удачу я выпил. Ты не переживай, всё будет хорошо. Только табуретку не забудь!

Он мог бы говорить ещё долго. Но мать позвала обедать, он побежал на кухню. Закусить требовалось срочно. Мать и так встретила его подозрительным взглядом. Нащупала в кармане передника ключ от секретера. Успокоилась. Виктор только улыбнулся, садясь на своё место. Ему эта вечная игра уже порядком надоела. Было не понятно. То ли родители притворяются? То ли просто играют на публику? Ответ на этот вопрос он уже давно не искал. Родители играли очень убедительно и душевно. Вмешиваться? Портить их игру? Не хотелось. Быстро отобедал прилежный абитуриент ушёл в свою комнату продолжать готовиться к экзаменам.

Уже позже вечером позвонила Надя. Отец во дворе азартно забивал "козла". С дочерью говорила мать. Она обстоятельно доложила ей все новости. Сообщила, когда и какой экзамен у её брата. Сколько человек на место. Надя прилежно выслушала и обещала ругать брата в дни экзаменов. С утра и до поздней ночи. Эту народную примету знали они обе. Надя не сказала, что это ей будет не в тягость. Она и так ругалась ежедневно с утра до ночи. Материла и гоняла строителей. Дома и на работе. Ещё она рассказала матери, что очень устаёт. Строительство собственного дома и нового корпуса, крытого бассейна на работе отнимает все силы, здоровье и деньги. Мать пожалела дочь. На этом они и простились. Не долгий двух часовый разговор скоротал вечер. Надя звонила всегда с работы. За переговоры не платила. Вот по этой причине они с матерью и говорили, сколько хотели. Платил за это завод, государство. Оно тогда было народное и всё в нём принадлежало народу. Заводы, фабрики, земля. Надя и мать тоже были народом, вот и пользовались своей собственностью. Но Надя рассказала матери не всё. Как представитель народа она пользовалась и другим добром. Так материалы для строительства своего дома она выписала на заводе и честно оплатила. Была только маленькая загвоздка. Выписанных и плаченных ею материалов даже на сарай хватило бы с трудом. А дом она строила 10 Х 10 метров с верандой, вторым этажом, гаражом, сараем. Остальные материалы бесперебойно шли со строительства на базе отдыха. От туда же привлекалась и техника. Четверо рабочих строивших Надин дом были оформлены в строй группе базы. Не нужно думать, что народным добром Надя пользовалась одна. Нет! Она просто была одной из многих. Так прораб строй группы кроме четверых Надиных строителей, "мёртвых душ" числившихся у него, имел троих своих плюс тестя и тёщу, которых оформлять помогала Надя. А руководство завода за счёт материалов со строительства корпуса и бассейна строило себе дачи. Да и остальной народ не зевал. В общем, своим добром пользовались все! Понятно, в меру доступа к этому добру. Но, как и Надя об этом не говорили.

Виктор тоже решил попользоваться своим правом на обучение. Сидел у себя в комнате и читал очередную книгу по воздействию волновых модулированных сигналов на мозг человека. Это его очень интересовало. Он уже рассматривал новую идею. Кодировку словом заменить, кодировкой модулированного сигнала. Пока это рассматривал теоретически. Перейти к лабораторным испытаниям мешали предстоящие экзамены. Вот и рассматривал теорию процесса.

Время шло. 4 августа день первого экзамена наступил. Родители хотели взять отгул на работе и прийти поболеть за сына. Отец предлагал для большей представительности привести членов своей бригады. Всё равно в начале месяца работы не было. Здесь он вопросительно посмотрел на мать и продолжил мысль:

— если накрыть ребятам "поляну" с закусью и грамм по 200 на нос все придут болеть за сына с радостью.

Мать привычно сунула ему кукиш под нос:

— И не мечтай! Сын обойдётся без твоих "болельщиков"!

Виктор поблагодарил родителей и отказался от их жертвы:

— Не волнуйтесь! Справлюсь! Не маленький!

Больше к нему не приставали, он отправился на экзамен.

Система приёмных экзаменов была разработана давно. Имелась инструкция Министерства. Она предусматривала правила равных возможностей для беспристрастной оценки знаний абитуриентов. Так в частности для приёмных экзаменов приглашались преподаватели со стороны. Использовать преподавателей работников техникума запрещалось. Но наш народ умел обходить любые законы и запреты. Обошли и этот. Председатели приёмных комиссий различных учебных заведений имели свои команды из своих людей. Лояльность членов этих команд обеспечивало то, что приёмные экзамены были дополнительным заработком для преподавателей. Очень не плохим. За места в этих командах держались мёртвой хваткой. Преданные преподаватели выполняли все указания председателей приёмных комиссий. В инструкции был пункт, запрещающий одному и тому же преподавателю участвовать в приёме экзаменов более одного раза в течение 5-ти лет. Его тоже соблюдали. Председатели приёмных комиссий контактировали между собой. Вот и обменивались своими командами. Это позволяло им принимать на обучение в их заведения нужных людей по указаниям и звонкам. Так решался этот сложный вопрос и все были довольны. В каждом учебном заведении сигнал преподавателю о том, что перед ним нужный человек давался разный. Но был обусловлен заранее. В техникуме, куда поступал Виктор, председатель приёмной комиссии придумал свой. В личных направлениях на экзамены для абитуриентов он свою подпись ставил ручкой с разными чернилами. Тем, кого должны были принять, не взирая ни на что, расписывался ручкой с зелёными чернилами. В остальных случаях подпись была выполнена синими чернилами. Во втором случае преподаватель мог быть объективным. Но ставить оценку выше четвёрки не мог. Вопрос конкурса председатель приёмной комиссии решал сам. Виктор пришёл на экзамен и этих тонкостей не знал.

На факультет, куда поступал он, было сформировано 12 групп. Нужных людей разбросали по всем группам. Что бы было не так подозрительно видно со стороны. Не могли же сдать успешно экзамены только с одной группы? Вот и старались создать видимость справедливости. По мере отсеивания, провалившихся абитуриентов, количество групп сокращалось. Перед каждым экзаменом вывешивались списки лиц, допущенных до следующего экзамена. В период с 1 по 20 августа сдавали экзамены и поступающие в техникум на базе полной средней школы. В связи с этим народа в коридорах техникума толпилось много.

Виктор нашёл 211 аудиторию, зашёл туда. За деревянными столами сидели ребята и девушки из его группы. До назначенного времени было ещё минут 15. Виктор осмотрелся. Искал свободное место. Нашёл и по привычке занял место за первым столом возле стола для преподавателя. Как и в школе, первые места популярностью не пользовались. В аудитории столов было много и подходившие ребята, рассаживались подальше от стола преподавателя. Виктор так и сидел в одиночестве. Экзамен был назначен на 10.00.

В 9.55 в аудиторию вошёл молодой парень и женщина лет 45. В аудитории установилась тишина. По школьной привычке все встали. Вошедшие поздоровались и представились, разрешили всем сесть они сели за стол перед столом, за которым сидел Виктор. Парень представился членом приёмной комиссии. Он положил перед собой пухлую папку и встал. Посмотрел на сидевших ребят, пересчитал их:

— Хорошо! По количеству присутствующих здесь вижу, собралась вся группа. Сегодня вы сдаёте экзамен по математике устно. Сейчас я буду вызывать вас, по списку, и выдавать направления на экзамен с вашей фотографией. Вы получаете направления на экзамен, выходите из аудитории. Я с Еленой Тарасовной разложим экзаменационные билеты и будем вызывать вас по номерам указанным на ваших направлениях. Ну, приступим!

Он достал из папки список группы и стопку направлений, сел за стол и начал вызывать присутствующих абитуриентов по списку, составленному в алфавитном порядке. Фамилия Виктора в списке стояла под номером 9. Он спокойно ожидал своей очереди. Стол преподавателя был перед ним. Виктор смотрел на направления, выдаваемые вызываемым ребятам и девушкам. Заметил, что на двух направлениях подпись председателя была сделана зелёными чернилами. На остальных направлениях чернила были синими. Получил своё направление с подписью синими чернилами, он уже заинтересовано смотрел на направления выдаваемые другим. Подпись зелёными чернилами была ещё на одном. Виктор запомнил все три фамилии. Этой странностью заинтересовался. И внимательно осмотрел этих ребят. Выделенная им троица была одета лучше остальных абитуриентов. Держались они уверенно, спокойно. Так же уверен и спокоен был и он. Почему он не волнуется и не боится экзамена в отличие от остальных? Виктор знал! Спокойствия этой троицы не понимал. Выдача направлений закончилась. Все вышли из аудитории в коридор. Парень предупредил всех:

— Никуда не расходитесь! Через 20 минут начнём вызывать! Искать и ждать? Никого не будем!

Абитуриенты вышли в коридор. Все лихорадочно листали учебники и тетради, повторяли материал. И только трое замеченных Виктором ребят этим делом не занимались. Они стояли спокойно смотрели в окно. Ответ на этот вопрос можно было найти у председателя приёмной комиссии. Виктор и отправился к нему. Предлог он придумал и создал по дороге. Возле их аудитории стояла поилка. Под ней была раковина, куда стекала вода. Абитуриенты от волнения толпились около неё, жадно пили воду. От их старательности пол водой был орошён добротно. Виктор и уронил на него своё направление. Оно намокло, чернила на нём размазались. Схватив его в руку, он побежал в комнату приёмной комиссии, где находился председатель.

Постучавшись, влетел в комнату. Председатель блаженствовал. Терзать его родители абитуриентов начинали после экзамена во второй половине дня. Пока было затишье. Он и пользовался им, читал утренние газеты. Ворвавшийся посетитель, нарушил его покой. Председатель отложил газету, поморщился, спросил:

— Тебе чего!

Виктор изобразил расстроенное лицо, положил перед ним намокшее направление на экзамен. Запинаясь, заговорил:

— Извините, пожалуйста! Вот хотел напиться воды и нечаянно уронил! Извините! Как мне быть? Что делать?

Председатель посмотрел на намокшее направление с расползшимися чернилами. Направление было напечатано на машинке. Фамилия, имя, отчество, номер группы и факультет писали чёрными чернилами. Всё это расползлось, заплыло на его подпись. Разобрать цвет чернила на его подписи было не возможно. Председатель задумался:

"Можно отправить парня, не допустить к экзаменам. Но потом его родители могут замучить жалобами, а их и так хватит. Зачем мне лишний скандал? Ладно! Выпишу ему новое направление! Только посмотрю, может он из особого списка? Так сейчас проверим! Но сначала заполним направление. Вот не задача! Разогнал всех из приёмной комиссии по экзаменам. Придётся писать самому".

Строго посмотрел на парня, он подвинул к себе бланк направления:

— Я имею право отстранить тебя от экзаменов. Но так и быть пойду тебе навстречу. Давай говори фамилия, имя, отчество, какой факультет?

Виктор сказал всё требуемое. Председатель заполнил направление, достал свои списки абитуриентов факультета, вписал номер направления и достал главные списки. Они были составлены по звонкам и просьбам влиятельных и нужных людей. Нашёл факультет и начал неспешно их просматривать.

Все его мысли Виктор слышал. Его глазами видел и список. Фамилии троих из своей группы, направления которых председатель подписал зелёными чернилами, он нашёл. Одна из фамилий была подчёркнута. Конечно, председатель приёмной комиссии нашёл в своих списках и фамилию Божко. Она тоже была подчёркнута!

Председатель ласково посмотрел на парня, схватил ручку с зелёным чернилами, расписался на направлении и сочувственно произнёс:

— Ну, знаете! Со всяким такая неприятность могла случиться! Не переживайте! Это мелочи! Вы не опоздаете на экзамен? Может Вас проводить?

Виктор взял новое направление с подписью зелёными чернилами, поблагодарил председателя и побежал к своей аудитории. У стоявших абитуриентов узнал, что пока вызвали только пятого по списку. Перед ним было ещё три человека. Он успокоился, отошёл к окну и занялся важным делом. Рассматривал вид, открывающийся из окна. Время шло. Из аудитории выходили ребята и девушки, раньше вызванные для сдачи экзамена.

К ним бросались абитуриенты, ожидавшие своей очереди в коридоре. Вопросы задавали обычные:

— Как сдал? Какую оценку поставили? Что спрашивают? Задают ли дополнительные вопросы?

К абитуриентам, выходившим из аудитории, бросались все, кроме Виктора и двоих парней. Виктор знал, что подпись под направлением на экзамен председателя комиссии у них была зелёного цвета. Они стояли спокойно. Ожидали своей очереди. Безмятежно смотрели на суету остальных. Так же спокойно из аудитории вышли ещё один парень, с такого же цвета подписью под направлением. Он не отвечал на вопросы стоявших в коридоре абитуриентов. И сразу ушёл. Остальные выходившие были растеряны и взволнованы. Они и рассказали:

— Оценок не говорят. Спрашивают строго. Дополнительных вопросов по всей теме алгебры и геометрии задают много. Сказали, что списки лиц допущенных к следующему экзамену, вывесят утром 6 августа и так будет после каждого экзамена.

Эта информация ещё больше расстроила ждавших абитуриентов. Они приуныли и ещё быстрее начали листать страницы тетрадей и книг. Все понимали, что это напрасный труд. Но всё равно, упорно листали. Вышёл член приёмной комиссии. Назвал фамилию Виктора. Вместе они вошли в аудиторию. Её только что покинула ответившая девушка. Трое сидели за разными столами далеко друг от друга. Готовились. Виктор подошёл к столу, за которым сидела преподавательница. Член приёмной комиссии занял место рядом с ней. Перед ними лежали прямоугольные листочки плотной бумаги. Виктор протянул преподавательнице своё направление взял ближайший листок. Преподавательница на направление не смотрела, отложила его в сторону и спросила:

— Скажите номер вашего билета. Он сверху над вопросами.

Виктор перевернул листок. Сверху было написано:

"Билет N 29"

Показал его преподавательнице. Та записала номер на листке с фамилиями абитуриентов в специальной графе и сказала:

— Идите, готовьтесь! Так! Кто готов отвечать? Прошу!

Один из сидевших парней нерешительно встал и пошёл к столу. Виктор направился на освободившее место и сел. К нему сразу же подошёл член приёмной комиссии:

— Предупреждаю вас! Шпаргалками пользоваться запрещается. Если замечу даже попытку? Будете отстранены от экзамена. Понятно?

Виктор кивнул, посмотрел в свой билет и начал читать вопросы. Один вопрос был смутно знаком. Остальные были ему не знакомы. Он даже представление не имел. Как отвечать на них? А ещё предстояло решить задачу. Это было не посильно. Но его это не смутило. Виктор положил перед собой билет и занялся делом. Он устремил взгляд на члена приёмной комиссии и сосредоточился. Тут же в его голове отчётливо зазвучало:

"Скорей бы это заканчивалось. От этой "старой вешалки" раньше не ускользнуть. Придётся сидеть до конца. Жаль! У Дины ножки и попа ничего! Жаль мордашка подкачала. Но это не страшно! Глаза закрою и вперёд! Жениться на ней я не собираюсь. А она уединиться не прочь! Свожу её в свою лабораторию. Если всё выгорит? Там есть надувной матрас. Ладно! Потерплю!"

Дальше Виктору было не интересно. Он перевёл взгляд на преподавательницу. Она внимательно слушала отвечавшего парня и в своих мыслях сама отвечала на вопросы билета. Виктор улыбнулся. Он думал, что ему придётся отдавать ей команду отвечать на вопросы? А она это делала сама! Оставалось только повторять за ней. Детская игра в попугая! Виктор расслабился. Отдыхал и ждал.

Принимавшая экзамен женщина была очень хорошей учительницей. Свой предмет не только знала, но и любила. У неё был пунктик. Она считала, что если человек не знает математики? То он жить нормально не может. Это заблуждение присуще многим настоящим учителям. Они и делят всех на две категории. Людей знающих их предмет и людей, не знающих их предмета. К их сожалению таких людей много больше. Вот эти фанатично преданные своей науке люди и разделяют всё на два цвета. Чёрный цвет и белый без полутонов и границ. В таком мировоззрении и живут. Отвечавшего ей полного паренька с лицом украшенным курносым носом и обильно рассыпанными веснушками, с короткими выгоревшими волосами она прокачала за пять минут. Сельская школа с детства работа по хозяйству и слабое знание математики. Парень пытался ещё что-то говорить, но она остановила его:

— Спасибо! Вы свободны.

Он растеряно посмотрел на неё и пошёл к выходу из аудитории. Преподавательница подвинула к себе листок его направления и поставила на нём "3". Затем отложила его к уже оформленным листкам. Оценки она ставила на направлениях. Председатель приёмной комиссии сам составлял ведомость и прикладывал к протоколу. Оценки в ведомости и на направлениях иногда отличались, но бланк ведомости преподавательница подписала заранее и отличие оценок в нём считала платой за свой дополнительный не плохой заработок. Она отложила направление с оценкой, посмотрела на готовившихся к ответу абитуриентов и поразилась. Двое сидели с красными лицами они взволнованно писали что-то на листках. Это было нормально и привычно. Поразил её вошедший только что в аудиторию щуплый парень. Не высокого роста с короткими каштановыми волосами. Он сидел спокойно. Смотрел в окно. Такого спокойствия на экзаменах в своей практике она не встречала. Это злило. Она спохватилась, что отвлеклась, задала вопрос:

— Ну, кто готов? Прошу!

И обвела взглядом абитуриентов. Двое услышали её слова, сжались, опустили головы. Они хотели стать невидимками, слиться со столами, за которыми сидели. Щуплый паренёк, поразивший её своим спокойствием, посмотрел на неё и поднял руку. Она растеряно кивнула головой. Парень встал со своего места и направился к её столу. Член комиссии замечтался. Забыл свою обязанность вызывать в аудиторию новых абитуриентов. Очнулся от сладких мыслей, запоздало метнулся к двери. Вызвал и завёл девушку. Они застыли у порога. Не знали, как поступить. Идти к столу или подождать? У стола стоя абитуриент и готовился отвечать. Преподавательница сориентировалась первой:

— Минутку подождите!

Обратилась она к подошедшему пареньку и кивнула девушке:

— Подходите! Давай те направление! Так! Берите билет.

Девушка всё выполнила. С билетом в руках пошла на то место, где до этого сидел парень вышедший отвечать. Преподавательница проводила её взглядом. Кивнула пареньку:

— Слушаю!

Парень положил билет и прочёл первый вопрос. Преподавательница услышала его и удивилась спокойствию парня. Билет ему попался со сложными вопросами. Она сформулировала для себя ответ. Парень начал говорить. Отвечал он без запинки и раздумий. Так же было и с остальными вопросами. Заинтересованная преподавательница начала задавать ему дополнительные не менее сложные вопросы. Он отвечал! И главное отвечал так, как думала она! Перед ней был редкий феномен человека. Которого она по своей шкале квалифицировала, как нормального человека. Человека, безусловно знающего и любящего дорогую её сердцу математику. За многие годы она встретила единомышленника! Этим была счастлива. Сыпались вопросы. Звучали безупречные ответы. Преподавательница спохватилась и посмотрела на часы. С парнем она беседовала 15 минут! Это было нарушение графика. Даже удовольствие от беседы не имело права нарушать процесс:

— Спасибо! Хватит! Можете идти!

Ласково сказала она. Парень попрощался, направился к выходу из аудитории. Преподавательница смотрела ему вслед. Здесь она впервые обратила внимание на скромную простую одежду паренька и горестно вздохнула. Парень явно был из простой семьи и его направление, с подписью председателя комиссии синими чернилами не позволяло ей поставить ему честную заслуженную оценку "5". Впервые она почувствовала унизительность своего положения. Ей было горько, но колебалась она не долго. Лишние деньги? Лишними не бывают. Это и победило. Она взяла направление паренька и уже занесла руку поставить на нём оценку "4" и вдруг замерла. Подпись председателя комиссии была зелёного цвета! Она недоверчиво протёрла глаза. Подпись так и осталась зелёной. Её охватило чувство радости и облегчения. Она написала большую цифру "5". В этот день она была очень снисходительна. Поставила только три оценки "2" самым нерадивым. Счастье наполняло её.

Радость преподавательницы мог омрачить только Виктор. Он и был этим феноменом. Только он мог сказать ей правду. Она могла его спрашивать и по любым вопросам высшей математики. Он ответил бы ей без запинки. Хотя о высшей математике и не слышал так же, как и не знал ответов на вопросы, в билете. Преподавательница принимала экзамен сама у себя. А он только озвучивал её мысленные ответы. Но Виктор эту тайну хранил строго и преподавательница, так и осталась счастливой. Блажен тот, кто не ведает истины!

Из аудитории Виктор вышёл спокойно. Ответил на вопросы ожидавших вызова ребят. Покинул техникум. Пешком прошёл пару остановок в направлении дома. Сел на троллейбус и поехал домой. Пришедшие после работы родители засыпали его обычными для родителей вопросами. Понятно они переживали за своё чадо. Отец кроме переживаний за сына имел тайную надежду отметить успех или неудачу сына. В первом случая от радости. Во втором случае с горя. Поэтому он был самым активным и любознательным. Говорил, забивая мать, не давал ей вставить в разговор хотя бы слово:

— Ну, сынок! Сдал? Какую оценку получил? Порадуй родителей! Хорошую оценку сейчас и отметим! Я целый день ругал тебя громко! Начальник смены даже обиделся. Думал, это на него я так гадко ругаюсь. Пришлось целый час убеждать его, клясться своим и матери здоровьем, пока он поверил. Но когда поверил? То присоединился ко мне! Остальная бригада тоже не подкачала. Ругались всё утро все! Громко и матерно. Даже в горле у меня пересохло. Промочить надо! Ну, радуй!

Виктор ответил честно:

— Оценок нам не говорят. О том, сколько кто набрал баллов? Прошёл ли по конкурсу? Узнаем, когда сдадим все экзамены.

Расстроенный отец отошёл от сына горестно качал головой, громко ругался:

— Вот козлы! Издеваются над родителями! Не дают выплеснуть радость. Тянут резину. Видно они язвенники и пить им нельзя. Вот и измываются! Сволочи!

Мать на отца внимания не обращала. Она обняла сына и успокаивала его:

— Ты голубь не расстраивайся. Не переживай! Всё будет хорошо! Я чувствую!

Виктор освободился от объятий матери. Считал себя взрослым и "телячьих нежностей" стеснялся. Отошёл от матери он с облегчением подумал:

"Хорошо хоть Надьки нет! А то бы сейчас затискала! Медведица!"

Следующие дни он, усилено, изображал подготовку к следующему экзамену. Экзамену по физике. 6 августа в техникум утром смотреть списки допущенных абитуриентов к следующему экзамену он не поехал. Знал, что он точно допущен! Чего было тащиться?

А 5 августа председатель приёмной комиссии перебирал направления на экзамен Виктора группы. Заполнял ведомость. Протокол был уже готов и подписан. С абитуриентами, поступающими на базе неполной средней школы, проблем практически не было. В основной массе даже те, кто шёл по звонкам и просьбам были парни и девушки, из сёл. Родители хотели пропихнуть их в город избавить от прелестей сельского бытия. Сельские учителя те же крестьяне. Держали скотину, птицу, обрабатывали огород, ремонтировали дом. В селе иначе не прожить. Вот и преподавали свои предметы строго по программе без фантазий и отклонений. Соответствующие были и знания у ребят решивших поступать в техникумы. Проблема была с абитуриентами, поступающими на базе средней школы. Там, были и законные льготники, отслужившие в армии, направленные предприятиями. А нужно было протащить и нужных людей. Приходилось вертеться.

Заполнил ведомость. Изменил несколько оценок он взял выписанные направления на экзамен по физике. Рыться в списках? Искать фамилии нужных людей? Не стал. Направления подписывал теми же цветами чернил, что и были подписаны направления на экзамен по математике. Из 12 групп после экзамена по математике осталось 9. Нормально. Сложил все подписанные направления в папки, с надписанными на них номерами групп, он занялся другими факультетами. Дел хватало.

Утром 7 августа Виктор в 8.45 стоял возле аудитории 219 в полном одиночестве. За свою лень приехать 6 августа он был наказан. Экзамен по физике был назначен на 10 часов. Выхода не было, приходилось ждать. Парень направился к выходу из техникума. Проходя мимо досок объявлений в фойе, задержался. На информацию о времени экзаменов, номерах аудиторий и шифрах групп старался не смотреть. Злился на то, что поддался лени. Проще говоря, злился сам на себя. Осознавать свою вину? Занятие не из самых приятных и любимых для любого человека. Гораздо проще обвинять кого-то. Что мы все всегда и делаем.

Из списков групп своего отделения допущенных до следующего экзамена узнал, что общее количество групп сократилось. Сбоку висел список абитуриентов, не сдавших экзамена по математике. Фамилии в этом списке ничего ему не говорили. Он всё равно никого не знал. Знал только фамилии троих парней из своей группы, у которых увидел направления на экзамен по математике. Подпись на их направлениях была выполнена зелёными чернилами. Больше читать было нечего. Виктор вышёл из здания техникума.

В сквере около здания техникума стояли скамейки. Виктор сел на свободную скамейку и начал развлекаться с прохожими, которые имели счастье проходить мимо. Он смотрел на них, подбрасывал им разные мысли и слушал их мысли в ответ. Развлекался по детски, даже не задумывался, что поступает жестоко.

Пробегавшей девушке он подбросил мысль, что она забыла дома в кухне выключить утюг. Девушка резко остановилась. Виктор слушал её мысли:

"Господи! Надо же оставить включённый утюг! Вот незадача! Придётся возвращаться и выключать. А то наделаю дел! Не дай Бог! И так опаздываю. Но делать нечего!"

Она уже повернулась и сделав три шага назад. Вдруг внезапно остановилась. Её лицо выражало недоумение, развлекающийся парень услышал её мысли:

"Какой утюг? В какой кухне? Какого дома? Я ведь живу в общежитии! У нас общая кухня и там гладить негде. У меня и утюга нет. Если нужно я беру у Нины и уже три дня не брала. Вот померещится такая глупость!"

Девушка снова повернулась и заспешила в прежнем направлении движения. А Виктор радостно рассмеялся. Новую жертву он выбирал осторожно. Сначала слушал, о чём человек думает, потом начинал свою игру. За развлечениями время летело быстро. Спохватился и посмотрел на часы. Их стрелки показывали 9.52. Теперь опаздывал он. Быстро вскочил, даже не доиграл. Он оставил второго участника игры растерянного мужчину продолжать хлопать себя по карманам. Мужчина искал в них гаечный ключ. Как раз в этот момент он с ужасом вспомнил, что забыл его дома. Гаечный ключ понадобился ему срочно! Именно в этот момент. Понять для чего он ему понадобился? Мужчина не успел. Виктор бежал в здание техникума. Задыхаясь, взлетел на второй этаж. Его группа заходила в аудиторию 219. Он зашёл в аудиторию позже всех остальных абитуриентов из своей группы. Быстро осмотрелся и сел на первый попавшийся свободный стул.

Всё было, как и в первый раз. Представитель приёмной комиссии выдал направления. В этот раз приёмную комиссию представлял сам председатель комиссии. В аудитории был и преподаватель принимающий экзамен. Это был старик лет 63. Было ещё одно новшество. Председатель приёмной комиссии выдал направления, попросил остаться пятерых, а остальных выйти в коридор. Виктор остался среди названной пятёрки фамилии троих знал. Новая девушка была ему не знакома. Но он не сомневался, что её направление тоже подписано особой ручкой председателя приёмной комиссии. Ручкой заправленной зелёными чернилами. Экзамен по физике, второе испытание для абитуриентов, начался. И честь его начать досталась пятёрке избранных, для которых он не имел значения. Ибо они поступали не просто так, а по блату. Это выражение было в ходу в те годы. Сегодня его заменило новое слово, определяющее туже суть и те же права находиться над всеми. "Избранные". Это те, для кого нет невозможного и недоступного. Но теперь это определяют не связи и знакомства, а наличие денег. Больших денег. Мечтали жить, как на Западе? Вот и живём. С бедными, нищими и не большим числом богатых. Допросились!

Принимавший экзамен старик стоял и смотрел в окно аудитории. Когда-то он доктор наук был профессором зав кафедрой университета имени Т. Шевченко. Теперь пенсионер. Подрабатывал, помогая внукам, где мог. Сотни его бывших учеников не забывали своего учителя. Он участвовал в приёме экзаменов при поступлении в техникумы, институты. Ещё готовил для поступления абитуриентов во все учебные заведения. Здоровье пока позволяло. Когда-то он выбрал путь учителя, отказавшись от научной карьеры. О своём выборе не жалел. Закрывал глаза на ухищрения председателей приёмных комиссий, которые завышали оценки нужным людям. В отличие от преподавательницы математики считал, что физика это наука для единиц по настоящему, одарённых людей. А остальные это просто те, кто вынужден её учить и сдавать, отдавая дань требованиям. От сегодняшнего экзамена ничего особого не ждал. Ну, какие особые знания могут быть у человека с не полным средним образованием? Понятно, никаких! Покашливание председателя приёмной комиссии вернуло его к действительности. Он отошёл от окна и подошёл к столу, на котором уже были разложены экзаменационные билеты.

— Ну, молодые люди приступим! Прошу Вас, берите билеты!

Оставшаяся в аудитории пятёрка абитуриентов, потянулась к столу. Каждый брал билет. Называл номер, стоявший на нём. Преподаватель задержал одного из парней:

— Тянуть время не будем. За пять минут то, что не знали? Всё равно не вспомните. Остальные на места, а Вы начинайте!

Оставленный парень был спокоен. Такими же спокойными были и остальные четверо. Три парня и девушка отправленные им на свои места. Преподаватель это заметил и про себя улыбнулся. Подпись на направлениях он уже рассмотрел. Для него всё было понятно. Ответов говорившего парня он не слушал. Говорит и хорошо. Парень замолчал. Преподаватель поднял голову и произнёс:

— Отлично! Благодарю! До свидания! Кто желает быть следующим?

Первым поднялся и пошёл к столу худощавый щуплый паренёк. Преподаватель кивнул головой, приготовился отключить своё внимание. Парень заговорил. Что-то в голосе парня привлекло внимание преподавателя. Он прислушался.

Виктор физику любил и знал. Физика, биология и физиология человека были единственными предметами, которыми он интересовался и знал. Знания по ним ему были нужны. Он много читал научной литературы и знал очень много того, чего не было в школьной программе. Да чего там темнить? Вузовские программы тоже были скромнее. Отвечая на вопросы билета, он использовал все свои знания. Это и привлекло внимание преподавателя. Председатель приёмной комиссии тоже закончил физмат университета и преподавал в техникуме физику, электротехнику и полупроводниковые приборы. Он тоже слушал ответы паренька.

Виктор не читал мысли преподавателя, не выуживал из его головы ответов. Он проверял свои накопленные знания. Отвечал вдумчиво и толково. Ему не мешали. Вот парень замолчал и тут преподаватель задал ему вопрос:

— Молодой человек! Вот в точке "А" стоит машина. Как думаете? Стоит она или нет? И второй вопрос. С какой скоростью движется она? Если не стоит? Можете ответить мне на эти вопросы или нет? На Вашу оценку это никакого влияния не окажет. Ответите Вы или нет. Ну, так как?

Председатель приёмной комиссии замер поражённый. Ответ на эти вопросы он знал. Когда-то профессор задал эти вопросы и ему. Это было, когда он защищал диплом в университете. Он ответить не смог. Из его курса на эти вопросы ответил только один студент. Сегодня этот студент был академиком, имел мировую известность и авторитет среди физиков. По его книгам училось не одно поколение студентов. А сейчас этот вопрос задан парню, не закончившему средней школы. Толи профессор издевается, толи от старости стал забывать, где он и кому задаёт вопросы. До конца решить этот вопрос он так и не смог. Отвлёк его голос заговорившего парня:

— Если рассматривать положение машины относительно точки "А"? То машина стоит и её скорость равна 0. Это первый вариант ответов. Второй вариант имеет другой ответ. И машина, и точка "А" в отношении нашей галактики движутся со скоростью вращения Земли. Значит и скорость движения машины будет равна скорости вращения и движения Земли. Но есть и третий ответ. Наша Галактика движется во Вселенной. Если рассматривать задачу с этой точки зрения? То машина движется и её скорость равна скорости движения и вращения Земли плюс скорость движения Галактики. Вы не уточнили этого в условии задачи. Поэтому все ответы я считаю верными.

У председателя приёмной комиссии едва не отвисла челюсть. Первый ответ и второй он слышал из уст сегодняшнего крупного авторитета в мире физики. А третий ответ слышал впервые. Логически он с ним был согласен. Первым очнулся от раздумий и заговорил бывший профессор:

— Ответы принимаются. Третий Ваш вариант очень интересен и требует обдумывания. Рад знакомству с Вами! Можете идти!

Доктор наук, бывший зав кафедрой, бывший профессор университета встал и протянул свою руку щуплому пареньку. Тот с серьёзным видом протянул свою руку. Их руки встретились в рукопожатии и разомкнулись. Повернувшись, парень пошёл к выходу из аудитории. Старик смотрел ему вслед и думал:

"Этот паренёк из тех редких людей, которым был дан дар. Талант. Жаль, что он не окончил среднюю школу и не поступал на физико-математический факультет. Но путь таланта не известен и этот, паренёк его пройдёт и будет знаменит. Своё слово в физике он скажет!"

Увы! Он ошибался только в одном. От него удалялся не будущий физик. От него удалялся император Харон. Император империи, которой нет ни на одной карте. Но об этой империи будут знать многие. Люди властные и не робкие. Люди, попирающие законы страны, где живут. Люди не боящиеся пролить реки крови, отобрать сотни жизней. Люди сами устанавливающие законы для других, живущие по своим понятиям. Этих разных людей будет объединять одно. Все они преклонят колени перед императором Хароном. Никто из них, никогда даже думать себе не позволит, не только выступить против этой империи, но даже косо взглянуть в сторону императора или не выполнить его пожелания. Этот парень создаст то к чему шёл с детства и что ещё даже не осознал до конца. Он взял себе имя человека из греческой мифологии. Лодочника с реки Стикс, реки разделяющёй царство мёртвых и царство живых. Лодочника перевозящего души умерших людей в царство вечности за особую плату. И имя того лодочника стало именем императора. Его звали Харон. Уходящий парень тоже этого не знал. До этого времени должно было пройти ещё 12 лет.

Вечером на обычные вопросы родителей Виктор ответил как обычно. Просто пожал плечами. Оценки ему не сказали и в этот раз. Отцу это не мешало отмечать. Он здраво рассудил. Пьют ведь и от радости, и от горя. За что пили? Узнаем после, а так это его участие лишним не будет. До того момента когда мать позвала обедать он и выпил.

Вечером позвонила Надя. Она разговаривала с матерью. Отец к телефону не подходил никогда, даже если был дома один. Телефон всегда был уделом матери. В силу этого она и говорила с дочерью. Ей и сообщила, что пока у Виктора ничего не известно. В ответ дочь рассказала свои новости.

— Дом строиться ударными темпами к концу сентября коробку закончат. Плотники за две недели сделают крышу, положат полы, вставят окна и двери. Останется одна отделка, электрика и сантехника. К Новому году должны въехать в свой дом. Весной следующего года подойдёт очередь на машину. Заведём, свою живность и можно будет решать вопрос о ребёнке. Такие планы.

Надя, как обычно всё рассказала поверхностно, без подробностей. А их было много. Рабочие, строившие дом действительно работали ударными темпами. От зари до глубокой ночи без выходных и праздников. Они проклинали тот день, когда согласились на эту работу. Добровольно одели, на себя рабское ярмо. Да и то они считали, что рабы, по сравнению с ними живут как бары. И приводили примеры из своей рабской жизни. Денег им в руки не давали. По 50 рублей аванса эта змеюка отдала их жёнам! Остальные деньги тоже обещала отдать им же. Две пачки сигарет "Памир" на четверых в сутки. Завтрак, обед, ужин и всё! Ни тебе 100 грамм, хотя бы раз в день! Ни капли! Когда просили у неё выпить? Она ласково отвечала:

— Да вон пейте! Водичка у ведре! Хотите свеженькой принесу?

"Вот зараза! Так издеваться над людьми! Даже хвашист, так не здевался над людями!"

Они работали, спешили, подгоняли друг друга. Была у них только одна потаённая радость. Они представляли, что такая же каторга ожидает и тех дурней, что подписались на плотничьи работы и отделку. Это утешало их и радовало. Жили по принципу:

"Хай мне палец, отрежут! Но и суседу глаз выколют!"

Отец Николая и сам Николай завидовали каменщикам. Рабство тех должно было скоро закончиться, а их рабству конца и видно не было. Послал Бог невестку и жену! За что он так прогневался на них?

Надя гоняла всех. Появлялась из любой дыры, в любое время. Попавшим в рабство казалось, что она всё время стоит за их спинами. Вот и работали, не приседая и не оглядываясь. Только молили Бога об избавлении. Пока он к их мольбе был глух. Но эти мелкие подробности, как всегда остались за кадром. Некоторые из них Надя не знала. Остальное воспринимала нормально. Она, ведь не страдала? От собственного гнёта. Свёкор и Николай должны были понимать, что это делается для их же блага. Рабочим платила деньги и требовала полной отдачи. То, что они так работать не умели и не хотели? было их проблемой. Надя просто опередила время. Показала народу, как он будет работать в будущем. Когда начнут строить капитализм. Мечтал ведь народ, жить, как на Западе? Мечтал! До мечты ещё нужно было и стране и народу пройти длинный путь. Хоронить Генсеков. Узнать жизнь по талонам. Похоронить огромную империю. Пережить, замораживание вкладов в Сбербанке лишиться всего накопленного. Пережить перестройку и войти в светлое будущее. Разделённых стран бывших советских республик. Войти обворованными и обнищавшими, но с проснувшимся национальным самосознанием. Искажённым национальным языком, оборванными, нищими, но свободными. Свободными от гнёта России такой же республики, огромной страны, империи СССР. Звучит как бред душевнобольного! Но так говорили и мечтали все. Конечно без трудностей и лишений. А Наде попавшие под её руку должны были быть благодарны. Она уже тогда тренировала их жить и работать так, как живут и работают теперь многие в светлом будущем. Они этого не знали вот и не понимали. Отсюда и недовольство. Наивные бедные люди! Люди, не оценившие своего счастья. Счастья того, что не знают своего будущего…

Виктор утром 8-го августа, как и обещал себе поехал в техникум. Он должен был узнать, в котором часу будет проводиться последний экзамен. Диктант. Вошёл в вестибюль техникума. Подошёл к доске объявлений посмотрел и с досады плюнул. Экзамен был назначен на 9.00. Зачем было приезжать? Но, что сделано, то уже сделано и он просмотрел всю доску объявлений.

Особо много интересного не узнал, кроме одного. Экзамен по физике выкосил их ряды основательно. Из 9 групп осталось 4, то есть конкурс на место сократился более чем в четыре раза. Это его не обрадовало и не огорчило. Он был выше этого. Шёл вне конкурса по специальным спискам. Куда внёс себя в отличие от всех остальных фигурировавших в этих списках сам. Сказать кому-то об этом? Не поверит! Говорить Виктор никому не собирался. Раздосадованный бессмысленной поездкой он ушёл из здания техникума и направился домой. Причина его досады была простой. Вчера он купил книгу доктора медицины профессора кафедры Московского медицинского института, Богомолова. Очень интересную! И вот пришлось от неё оторваться! Было досадно. Но кое-что наверстал до прихода родителей. Так и закончился этот день перед последним экзаменом.

9-го августа в 8.50 он стоял перед аудиторией N 109. Здесь же стояли и остальные абитуриенты из его новой группы. В этот раз направлений на экзамен не выдавали. Вместо них каждому выдали по двойному листку из тетради. В верхнем правом углу листка стояла фамилия, номер группы и подпись председателя приёмной комиссии. Подпись снова была разного цвета. У одних зелёного у остального большинства синего цвета. Для каждого в стране равных возможностей был определён свой путь. О первой части говорили и вещали постоянно. О второй стыдливо умалчивали. Хотя все об этом знали. Но справедливость была завоёвана народом в октябре 1917 года и закреплена в конституции СССР. Новую справедливость народ завоюет уже в 1991. Получит и новую Конституцию. Она и закрепит за ним этим беспокойным народом новые права. Однозвучные со старыми правами, но с новыми привилегиями, о которых также будут умалчивать. Увы, такова жизнь! Таковы мы!

Экзамен прошёл хорошо. Преподавательница диктовала слова медленно. Произносила чётко. Было дано и время на проверку написанного диктанта. Виктора медлительность преподавательницы даже злила. Текст диктанта она читала с листка бумаги, на котором он был отпечатан. Она смотрела на текст. Виктор смотрел тоже. Её глазами. Когда она отрывала глаза от текста и смотрела на абитуриентов в аудитории, ему приходилось отвлекаться вместе с ней. Смотреть на всех и себя? Да ещё при этом слышать все её мысли. О жизни, о личных проблемах. Не есть удовольствие. Его это раздражало и злило, он и не выдержал. Преподавательница глаза от листка бумаги с текстом больше не отводила. Так Виктору было удобней. Он не слушал её голос, а просто писал с листа. Закончил раньше всех. Успел подумать о своём, помечтать. Преподавательница проверяла его работу, была очень удивлена. У неё возникло даже два предположения. Первое было простое. Парень просто переписывал всё с листа, заглядывая ей через плечо. За это говорило многое. Часть букв были написаны как печатные. Сохранена была даже опечатка буквы, как и на её листке. Одни были чётче другие бледнее. Стояли все знаки препинания, как в оригинале. Даже лишние. Второе предположение было ещё более фантастическое. Этот парень и был автором текста для диктанта, прибывшего в запечатанном конверте из Министерства среднего профессионально технического образования. Обе эти версии преподавательница держала при себе, не делилась ни с кем. Причин этому тоже было две. Первая заключалась в том, что её могли счесть ненормальной и больше на участие в приёмных экзамены не приглашать. Это было неприятно и по карману било. Вторая причина была объективной. На листке парня подпись председателя приёмной комиссии была зелёного цвета. Листки с подписью чернилами такого цвета она аккуратно правила. Подбирала цвета шариковых ручек. Здесь парень ей работу облегчил. Она поставила пятёрку и отложила листок. Мгновенно выбросила из головы крамольные мысли. Глупой она не была. Вредить себе? Не собиралась.

В этот день домашние Виктора не терзали. Отец, от переживания выпил обычные две стопки. Махнул рукой, выпил и третью. Давно известно. Все болезни от нервов. А лекарство от переживаний? Тоже известно давно. Вот и лечился им, снимал стресс и берёг здоровье. Жена по своему бабьему скудоумию этого понимать и принимать не хотела. Устроила скандал. Унюхала! Вот вредная! Но и от скандалов жены он тоже знал лекарство. Просто не слушал её криков. Она тоже помогала ему. Орала в полголоса рук не распускала, оберегала покой сына. Там и отмучились этот нервный день.

Виктор занимался своими делами. К домашним эксцессам привык. Они бывали часто. Внимания на них он давно не обращал. Этот вечер и следующий день пролежал на тахте. Читал. Когда надоедало читать, шёл прогуляться. Тревог, волнений не испытывал. Знал, что всё будет хорошо!

11 августа в 9.45, как было назначено, Виктор стоял в фойе техникума и читал различные листки бумаги с отпечатанными на пишущей машинке текстами. Вокруг толпились другие бывшие абитуриенты и их родители. Вступительные экзамены ещё продолжались, но набираемые группы на базе не полного среднего образования свою борьбу за право поступления уже закончили. Теперь за это право боролись те, кто поступал на базе среднего образования, имел аттестат о среднем образовании. Некоторые из этих поступающих имели за плечами и службу в рядах Советской Армии. Это были уже взрослые люди знавшие, что им нужно и что для этого надо. Они продолжали борьбу за ступеньку к дороге под солнцем, а мелюзга вроде Виктора её уже закончила.

К доске объявлений пробиться было не просто. Только немногие отходили с радостными или разочарованными лицами. Большинство продолжали стоять и искать в списках поступивших свою фамилию в сотый раз. Очень надеялись, что они её просто пропустили. Эти ребята стояли стеной. Пробиться сквозь них было сложно крепкому парню, а о Викторе говорить было глупо. С его габаритами это было не возможно. Вот он стоял и ждал, когда толпящиеся у доски ребята дадут возможность и ему подойти к ней. Конечно, ему ничего не стоило дать им команду бежать от доски прочь. Даже не требовалось внушать им ничего другого и напрягать свою фантазию. Но ему было жаль этих ребят, которые упорно гнали мысль о неудаче. Надеялись, что они просто смотрели не внимательно или их фамилии по ошибке пропустили. Вот и ждал терпеливо. Не могли же они стоять здесь целый день? Толпа потихоньку рассасывалась. Наконец Виктор смог втиснуться и прочесть объявления на доске.

Первым делом он прочёл список группы "ОЭППП — 81а". Расшифровывалось это так:

"Отделение эксплуатации проектирования полупроводниковых приборов, 1978 года набора, группа "а", первый курс".

Была ещё и группа "б", но Виктор свою фамилию нашёл в списках группы "а". Дальше он нашёл объявление:

"Вниманию абитуриентов, сдавших вступительные экзамены и зачисленных в техникум!

Выдача ученических билетов, знакомство с классными руководителями, будет проводиться по группам (смотрите списки групп, вывешенных здесь же) в следующих аудиториях главного корпуса техникума по адресу: улица Воровского дом N 2:

1. Группа "ОЭППП- 81а" — аудитория N 102 в 11.00"

Больше Виктора на доске объявлений ничего не интересовало. Он отошёл от доски. На часах было 10.56 и нужно было спешить, хорошо идти было не далеко. 102 аудитория находилась на первом этаже здания в конце коридора. Её он нашёл быстро. Дверь в аудиторию была открыта и Виктор вошёл.

Большая светлая комната с высокими потолками и тремя большими окнами старого здания. С плакатами, портретами и большой школьной доской на стене. Три ряда столов. По семь столов в каждом ряду. За столами вдоль стены стояли шкафы с плакатами, наглядными пособиями. За каждым столом стояли по два стула. Перед этими рядами столов стоял большой стол со стулом стоящим за ним. Этот стол и стул были развёрнуты навстречу лицом к остальным 21 столам. Этот стол был предназначен для преподавателя, а остальные столы для учащихся. Всё как в школе. Только учителей называли преподавателями.

За столами сидели парни и девушки. Парней было большинство, вместе с Виктором их было 19 и шесть девушек. Шестерых ребят, из сидевших в комнате, пятерых парней и одну девушку он наглядно знал. Сдавали экзамены в одной группе, остальные были не знакомы. Некоторые из находившихся в комнате парней и девушек сидели по двое за одним столом. Толи знали друг друга до поступления в техникум? Или познакомились при поступлении. Семь парней и одна девушка сидели поодиночке. Как обычно, первые столы пустовали. По школьным понятиям на первых рядах сидят самые отстающие тихони. Галёрку занимают, сорви головы. Середину хорошисты и отличники. Этот понятия и царили здесь. Последний ряд столов кроме одного и первый ряд столов пустовали. Виктор под любопытными взглядами сидевших чувствовал себя неловко. Раздумывал не долго, сел за свободный стол в первом ряду у окна. Невысокий щуплый паренёк интереса ни у кого не вызвал. Он был обычным ничем не привлекательным парнем. Все окинули его взглядами, вернулись к своим занятиям. Занятиям, отложенным ими на короткое время. Это время было потраченного ими на осмотр появившегося нового лица. Виктор сев за стол и оставленный в покое всеми рассматривал своих будущих соучеников. Даже его не искушённый опытом взгляд быстро определил, что только трое включая его, были городскими. Остальные были из сёл. Это для него значения не имело. Как и в школе, дружбы он ни с кем искать не собирался.

В открытые двери вошёл мужчина лет 45 в тёмном костюме и белой рубашке с тёмным галстуком. Все дружно встали. Он окинул взглядом и пересчитал, стоявших за столами ребят, довольно кивнул головой и закрыл дверь в комнату. Потом прошёл к столу, положил на него большую папку, которую держал в левой руке.

— Здравствуйте! Садитесь! Я Ваш классный руководитель Кудинов Вячеслав Алексеевич. В техникуме преподаю физику, электротехнику и полупроводниковые устройства. С Вами мы сейчас будем знакомиться. В процессе знакомства я буду выдавать Вам ученические удостоверения учащихся техникума. Затем расскажу Вам о техникуме, начале и порядке занятий. Отвечу на Ваши вопросы. С этим всё понятно? Тогда начнём.

Он сел за стол, развязал тесёмки принесенной папки, достал журнал и открыл его. Из кармана достал футляр для очков. Открыл его, достал и надел очки, начал вызывать ребят по списку в алфавитном порядке. Каждого из подходивших он поздравлял с успешной сдачей экзаменов и вручал заполненное удостоверение с фотографией. При сдаче документов, все сдавали по одной фотографии 5х6 и четыре фотографии формата 3х4. Три фотографии наклеили на направления для сдачи экзаменов. Это вернулась к владельцу последняя фотография. Вернулась она вклеенная в удостоверение учащегося техникума электронного приборостроения.

Классный руководитель закончил процедуру знакомства и выдачи удостоверений. Снял очки, встал. Снял с левой руки часы. Положил их на стол и одёрнул пиджак. Внимательно посмотрел на сидевших за столами ребят и начал говорить:

— Ну что ж товарищи студенты начну знакомить Вас с правилами Вашей новой взрослой жизни. Но вначале не большое объявление. В нашей группе из 25 человек только Степанов и Божко местные. Все остальные получат место в общежитии. Потому все иногородние должны будут приехать из дому, уже с вещами 30 августа и оформится в общежитии техникума. 31 августа Вы все получите в библиотеке техникума книги необходимые для занятий. 1-го сентября приходите к 8.00 со всем, что нужно для занятий. Расписание занятий с номерами аудиторий будет вывешено в фойе на доске расписаний. Дальше. В 8.00 все собираемся в актовом зале техникума. Там будет проведено собрание для новых учеников первых курсов. В 8.30 начнутся занятия. Это понятно?

Все сидевшие дружно закивали головами. Классный руководитель продолжил:

— А теперь по существу. В отличие от школы занятия у нас проводятся парами продолжительностью 1 час 30 минут в разных аудиториях. В день 3–4 пары. После первой пары перерыв 10 минут, после второй 20 минут. В этот и другие перерывы работает столовая и буфет. После третьей пары перерыв 15 минут. Выходной один воскресенье. Понятно, что праздники тоже выходные дни. В отличие от школы у нас занимаются не по четвертям, а по семестрам. Семестр имеет продолжительность четыре месяца. Так же в отличие от школы у нас не учебный год, а курс. Курс состоит из двух семестров. Последняя цифра в номере Вашей группы перед буквой "а" это номер курса. Он будет меняться каждый год. Учиться нужно добросовестно с полной отдачей. Первые три семестра будете учиться по школьной программе средней школы. Четвёртый семестр это начало изучения предметов необходимых для Вашей будущей специальности. А дальше…

Вот дальше Виктор слова классного руководителя не слушал. Потерял интерес. Главное было сказано, а всё остальное на годы вперёд было "водой", пустословием. Он занялся более интересным делом, слушал мысли классного руководителя, они были интересней. Классный руководитель говорил и думал:

"Понятно! Сколько из вас поступило честно и сколько по "блату"? Знает только председатель приёмной комиссии. Думаю большинство! На эту специальность простому смертному прорваться очень, очень не просто. Хотя это не моё дело. Мне платят деньги за то, что бы я заставлял вас учиться. Будет это нелегко. Большого ума в ваших глазах не вижу. Сам я тоже сельский парень. Отслужил в армии, поступил в институт. Мать и сестра до сих пор живут в селе под Омском. Мне пришлось учиться и работать. На стипендию не сильно разгонишься. Жил в общежитии, разгружал вагоны, работал грузчиком. Падал с ног от усталости. Но учился хорошо. Мечтал о славе, но…

Получил направление на завод "Артёма" семь лет работал в цехе, получил квартиру, преподавал в ПТУ, вот сумел устроиться в техникум. Устроиться преподавать в институт не смог. Родом не вышёл! Да и влиятельных знакомых не приобрёл. Жалко! Но не страшно и так получаю не плохо! Плюс ещё дополнительные занятия с тупыми "блатными". Жаловаться стыдно. Вот и среди вас тупых сидят мои будущие премиальные. Это…"

Виктор обиделся. Его тоже назвали "тупым". В 15 лет это обидно и такое не прощается…

У классного руководителя зачесалась переносица. Он усердно чесал её. Потом зачесалось под мышками. Не менее усердно он чесал и там. Когда зачесалось между лопаток, он быстро нашёл выход. Подошёл к косяку двери и заелозил по ней спиной. При этом, он не переставал говорить и думать.

Слова, произносимые им, Виктор не слушал, он слушал мысли чешущегося преподавателя.

"Да что это такое? Что за напасть? Может чесотку подхватил где-то?"

Виктор хотел заставить его чесаться в паху. Но окинул взглядом сидевших сокурсников и передумал, постеснялся позорить преподавателя перед девушками. Хоть и сельскими, но девушками. При этом он вдруг заметил странность. Часть его однокурсников чешется не менее усердно. Без различия полов.

Бедный преподаватель перестал чесаться, у него отчаянно заурчал живот и переполненный мочевой пузырь заставил танцевать на месте. Решился принять меры. Устремился к выходу из аудитории. На бегу сообщил аудитории:

— Я срочно к директору! Вызывает!

Классный руководитель пулей вылетел за дверь. За ним так же шустро выскочила большая часть аудитории. Симптомы были такими же, как и у классного руководителя. Бежали все в одном направлении. Хорошо, что за время сдачи экзаменов нахождение нужных в этой ситуации комнат изучить успели. Вот и бежали кратчайшим путём. Повезло всем. Успели.

Виктор сосредоточился на мыслях двух парней оставшихся в аудитории. Услышал их мысли, он мгновенно поставил блок. Стало стыдно. Они продолжали переговариваться занимались делом, которым занимались и до происшедших событий. Вытягивали шеи, осматривали бюсты сидевших перед ними и сбоку от них четырёх девушек. Две девушки за компанию убежали с основной толпой. Оценивали они девушек по эталонам сельской красоты. Сами были из села и других эталонов красоты не знали. Девушки проходили по высшим стандартам. Крупные девушки, с большими бюстами, крепкими ногами и руками. Виктор в сельской красоте не разбирался. Надю считал гренадёром в юбке. Девушки были ей подобны. Мысли парней шли дальше. Они прикидывали, кто из красавиц будет сговорчивей поваляться на сеновале. Этого Виктор вообще не понимал.

В это время добежавшие до нужной комнаты учащиеся группы пытались испытать блаженство. Напрягались добросовестно. Из закрытой кабинки подавал им пример классный руководитель. Делал он это шумно и душевно. Благо не знал о наличии слушателей. Он выскочил раньше и лидерство не уступил. Ему и досталась кабинка. Здесь обнаружился и конфуз. Большая часть учеников, невзирая на прилагаемые ими усилия, положительного результата не имела. Помучились они немного и вернулись в аудиторию первыми. Только четверо смогли поддержать своего руководителя, а один парень даже переплюнул его. Издаваемые им звуки были громче и насыщение, а вздохи облегчения душевнее и колоритнее. Они сопровождались крепкими словами. Эти четверо пришли в аудиторию вторыми. Самый усердный, из учеников был последним, покинувшим нужную комнату. Но в грязь лицом не ударил! С трудом проскользнул мимо классного руководителя, парень обладал крупными габаритами, вскочил в аудиторию перед носом последнего. Руководитель в этот момент и решил мучивший его вопрос. У какого директора он был? Видели многие. Что сказать ученикам? Он раздумывал не долго. Выбрал самый простой вариант. Сделал вид, что ничего не случилось. Так было проще. Как ни в чём не бывало, он вошёл в аудиторию и продолжил свою речь. Продолжал её не долго. Его часы показали, что положенные два академических часа в реальном времени 1 час 30 минут он отработал. Мгновенно закруглившись, он выпалил скороговоркой:

— Всё понятно? Вопросы есть? Нет! Тогда до свидания! Встретимся 1 сентября!

И первым покинул аудиторию. Ему ещё было положено два академических часа на ознакомление с личными делами его новых учеников. Но он это игнорировал уже давно. Вслед за своими учениками покинул здание техникума. Причина была уважительная. У него с женой были билеты на вечерний поезд. Они ехали проведать мать, сестру и остальную его родню живущую в селе, под Омском. До отъезда нужно было зайти в магазин и купить продуктов. Список и деньги были в кармане. Вот он и торопился.

Виктор пришёл домой. Переоделся. Билет учащегося техникума открыл и положил на столе. Сам лёг на тахте в столовой и включил телевизор. Так и провалялся до прихода родителей. Первым пришёл отец.

Увидел лежащий на столе документ, обрадовано бросился к секретеру. Открыл его и выпил за успех сына. До прихода матери успел сделать это трижды и убрать следы своего отмечания успеха сына. Пришедшая мать, услышала радостную весть и увидела документ, подтверждающий её, Она тут же залилась слезами радости. Открыла секретер, взяла бутылку и ушла на кухню разогреть обед. Разогрела, накрыла стол, позвала мужа и сына. Налила рюмку отцу и себе. Отец уже разогретый предложил налить водки и сыну. Виктор отказался. Праздничный обед несколько затянулся и прошёл в радостной атмосфере. После обеда отец пошёл сообщить радостную весть своим родителям. Отметить поступление сына решили в субботу. Для торжества требовалось пригласить всех родственников. Мать села на телефон и принялась всех обзванивать. Позвонила на работу и Наде. Но в этот день дочери на месте не было. Обычно та сидела на работе до 20.00, но в этот день ушла раньше. Радостную новость она узнала на следующий день. Приглашение приехать в субботу на праздник отклонила:

— Мама! Вы же знаете, как мы заняты с этой стройкой! Целуйте брата и передайте мои поздравления.

До субботы было два дня. За эти дни Виктору досталось. Все покупки по списку матери были за ним. Он честно бегал по магазинам и таскал тяжёлые сумки с продуктами. Пир готовили от души с размахом.

В субботу к 16.00 начали собираться родственники. Они поздравляли Виктора, давали ему деньги на приобретение, всего нужного для занятий. В общей сложности он собрал 210 рублей. По тем временам деньги очень большие! Родители подарили ему серый костюм из лавсановой ткани производства ГДР. Германской демократической республики в 1990 году тоже канувшей в прошлое. Все уселись за стол. Праздник начался. Первым выступил и провозгласил первый тост дедушка, отец отца. Второй тост провозгласил второй дедушка, отец матери. Их тосты были обычными. Зато отец Виктора уже хорошо подогретый отстоял за собой право третьего тоста. Встал он окинул взглядом рюмки всех и произнёс:

— У всех налито? Хорошо! Предлагаю поднять рюмки за моего сына. Он поступил в техникум! За то, что бы он, не останавливался на достигнутом успехе. Хорошо учился. Окончил техникум и стал сменным мастером участка наладки радиоаппаратуры. За мастера Божко! Поехали!

Все радостно стукнулись рюмками, дружно выпили и застучали вилками. Виктор эту идиллию не нарушил. Он не хотел разочаровывать отца и просто промолчал. Все были счастливы и радовались за него, от души желали ему стать сменным мастером. Для рабочих, а за столом кроме жены брата отца, все были рабочими, сменный мастер участка был весомой и уважаемой фигурой вершиной карьеры. Сказать всем, что быть мастером он не собирается? Это значило обидеть и разочаровать всех. Виктор этого не хотел вот и промолчал. Кем он хочет быть? Не знал и сам. Точнее об этом ещё и не думал.

Звучали тосты, пили за всё и всех, ели. Постепенно праздник переходил в разряд обычных застолий. Все устали сидеть за столом расползлись по квартире. Два дедушки засели на балконе. Они рассуждали о политике, вспоминали вождя всех народов и времён. Ругали руководство страны за не правильные действия на мировой арене. Мужчины вышли на лестничную клетку, курили и ругали руководство завода за повышение выработки и снижение расценок. Женщины сели в комнате, рассуждали о детях, внуках и ругали власти за все неприятности детей и внуков. Все уже забыли, зачем собрались каждый говорил и думал о своей жизни. Всё как обычно.

Виктору надоело смотреть и слушать всех. Он потихоньку выскользнул на улицу. Этого никто и не заметил. Праздник продолжался. Все немного передохнули, набрались новых сил и снова сели за стол. Пили ели, но уже без тостов. Устали. Усталость не влияла на способность пить и есть. Вот и продолжили, расходиться не спешили. Завтра был выходной, да и свобода выпить от души, случалась, не часто. Женщины были жандармами, ещё теми строгими и бдительными. С этим соглашались все присутствующие. Ясно это были мужчины.

Виновник торжества уже был забыт всеми участниками, он бродил по улицам развлекался на свой лад. Слушал мысли прохожих и немного хулиганил от скуки, без злости.

Шедший навстречу ему, солидный мужчина схватил за хвост вальяжного кота попавшегося ему на глаза. Кот от такой наглости сначала опешил, но в себя пришёл быстро и отомстил за наглость. Оцарапал руку мужчины, державшую его красоту, вырвал свой хвост и с громким мяуканьем бросился прочь. Мужчина стоял с открытым ртом удивлённо смотрел на свою оцарапанную руку. Его растерянный взгляд метался по прохожим, ставших свидетелями его хамского отношения к представителю меньших братьев человечества.

Виктора обогнала парочка. Парень держал девушку за талию и что-то нашёптывал ей на ушко. Видимо говорил что-то очень приятное так, как она радостно смеялась. Внезапно рука парня до этого спокойно лежавшая на талии девушки опустилась ниже. Пальцы парня сжались, больно ущипнули девушку за попку. От боли и неожиданности она вскрикнула и дала ему звонкую пощёчину. Оттолкнула парня, вырвалась из его рук и устремилась вперёд. Парень схватился за пострадавшую щеку, растеряно смотрел вслед девушки. Очнулся от шока и заспешил за ней.

Виктору стало стыдно за поступки людей, свою вину осознал и прекратил хулиганить. Просто гулял. Начало темнеть, зажглись фонари. В августе световой день длинный темнеет поздно, но темнота наползает быстро. Окутывая всё мгновенно. Усеянное звёздами небо кажется ниже звёзды ближе. Но это иллюзия, обман зрения просто наступает ночь. Окна домов добавляют иллюминации к свету уличных фонарей. Манят своим уютом. Город затихает. Редкие прохожие спешат по домам. Улицы пустеют. Сырец рабочая окраина это не центр города, где жизнь продолжает бурлить и кипеть. Здесь очень мало неоновых вывесок, не слышна музыка из ресторанов и кафе. Окраина! Она и есть окраина. Виктор душевно зевнул и направился домой.

Дома было уже тихо. Гости разошлись, со столов убрали. Мать возилась на кухне, сортировала остатки еды. Как всегда готовили много. Не смотря на все старания гостей, еды оставалось больше половины. Зато спиртного не оставалось никогда! С этим справлялись всегда, количество роли не играло. Женщины помогли вымыть посуду и разошлись по домам. Отец уже давно спал, довольно похрапывал. Душу отвёл по полной программе, попил вволю огненной воды. Одно удовольствие получил, сейчас получал второе. Виктор прошёл на кухню. Мать увидела сына, налила ему в чашку компота и подвинула тарелку с тортом, домашним печеньем, сладостями, домашнего приготовления. Виктор с удовольствием ел эту вкуснятину. Тогда люди печь могли и умели. Мать смотрела на сына и думала:

"Господи! Как быстро он вырос! Только недавно носила на руках и вот уже взрослый парень, сделал свой первый шаг во взрослую жизнь. Дочь уже замужем скоро порадует внуками. А я всё ещё вижу себя девчонкой с длинной косой. Как быстро пролетела жизнь! Оглянуться не успела. Да правду говорят, годы летят и их не вернуть назад!"

Виктор матери мысли слышал. Сказать на эту правду жизни было нечего, он неловко обнял её. Мать замерла. Сын к таким нежностям снисходил очень редко. Она боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть это мгновенье счастья. Сын поцеловал мать, разомкнул объятья и пошёл в свою комнату. Мать вздохнула, смахнула предательскую слезу. Встала, потушила свет и ушла в спальню. Этот долгий день утомил и измотал её. Хорошо хоть завтра был выходной. Так и закончился этот праздник.

Остальные дни до занятий Виктор посвятил покупкам. Купил дипломат, общие тетради, ручки, готовальню и другие мелочи. Денег было достаточно. Осталось и на кино. Была возможность, часто есть любимое мороженное, шарики пломбира залиты смородиновым вареньем и посыпанные тёртым шоколадом. Объеденье! Дни проходили. Он гулял по городу, заходил в книжные магазины, часами листал книжки по интересующим его темам, иногда их покупал. Потом приходил домой и увлечённо читал их вдумчиво и серьёзно. Эти книги давали ему новые знания, всё это было интересно. Так и пришло 31 августа.

После обеда, как было сказано классным руководителем, пошёл в библиотеку техникума получил книги. В фойе на стене висели застеклённые стенды с расписаниями занятий. Нашёл свою группу, переписал расписание занятий и номера аудиторий. Вечером сложил все нужное для занятий. Книги, тетради и ручки и лёг спать. Утром встал в половине седьмого, родители уходили в семь, они заканчивали собираться. Пожелали сыну успехов, ушли, хлопнула входная дверь. Через 10 минут нужно было выходить и ему. Виктор засуетился.

В 7.50 он входил в актовый зал техникума. Все уже были в актовом зале. Открылась дверь за трибуной и на неё вышёл директор техникума, секретари, партийной и комсомольской организаций. Началась общая часть. Первым выступил директор техникума, он поздравил всех с началом учебного года и пожелал успехов в учёбе. Это общий смысл содержания его речи, но говорил он десять минут. Потом выступил секретарь парторганизации, он говорил семь минут. Поздравил всех с поступлением в техникум и пожелал успехов в учёбе. Затем выступил секретарь комсомольской организации. Он тоже поздравил всех с поступлением, пожелал успехов в учёбе и добавил новое объявление всем комсомольцам в течение трёх рабочих дней встать на комсомольский учёт.

Виктор выступления не слушал. Он следил по часам, как они распределили время, повторили по сути слова друг друга, но за разное время. Интересно, долго репетировали или нет? Решить эту головоломку времени не было. Всё закончилось в 8.21, а урок, пардон, первая пара начиналась в 8.30. Пришлось спешить. Первой парой была математика. И началась учёба.

Виктор сразу принял решение не выпячиваться. Обычно бьют первых и последних, а середина это самое тихое и спокойное место. Вот он и решил держаться в этой середине. Для этого нужно было не много. Не получать пятёрок и троек на экзаменах и сдавать зачёты это было не сложно. В первый семестр стипендию давали всем, а дальше по результатам оценок, зачётов и семестровых экзаменов. Жульничал Виктор по всем предметам, кроме физики. Особо не блистал. Хотя на фоне группы и в самом деле худшим не был. Дубов хватало! Нормально из их группы училось семь человек. Остальные не только поступили по блату, но так и учились. Выпрашивали оценки, потея и страдая. Их родители брали преподававших предметы преподавателей, для дополнительных занятий оплачивали их помощь дополнительно. Те про себя ругали тупых учеников, но деньги у их родителей брали и двоек не ставили. Минимум ставили "3". Так, тогда давали взятки преподавателям. Эта форма дополнительных занятий сохранялась долго, может быть жива и сейчас. Время меняется, люди и их запросы нет!

Виктор так и учился, Прошли три семестра, закончился курс средней школы и он сдал экзамены. Всё время получал стипендию 24 рубля 88 копеек, вообще получал 25 рублей, но 10 копеек высчитывали за профсоюз и 2 копейки за комсомол плюс 20 рублей доплачивал завод "Артёма". После окончания техникума все должны были отработать на заводе 3 года. Если не шли служить в армию. Так, что деньги карманные были, да и родители не забывали, по 2–3 рубля давали каждый день. За эти полтора года для семьи произошло два значимых события. Надя закончила свой дом переехала и была на пятом месяце беременности. Всё по её плану. Остальное всё было обычно, буднично и серо. Каникулы пролетали быстро. Дни тоже не тянулись. Было ещё одно событие в жизни Виктора очень знаменательное и торжественное. Он окончил первый курс и летом праздновал знаменательную дату. Виктору исполнилось 16 лет! Отец провозглашал тосты, говорил о новом гражданине СССР, будущем сменном мастере цеха родного завода, на котором ударно трудилась вся династия Божко и родня. Заезженную пластинку о сменном мастере он крутил постоянно и всегда упорно говорил об этом родственникам и товарищам по работе. Именины отгуляли душевно и Виктор начал собирать документы для получения паспорта. Положенному всем гражданам СССР, достигшим 16 лет. Он их достиг и понёс документы в ЖЭК паспортистке. Сдал быстро. За паспортом она сказала прийти через неделю. Тогда, как и сейчас, 16 летним юношам и девушкам первый паспорт вручали в торжественной обстановке, как и комсомольский билет. Считалось, что молодой человек или молодая девушка запомнят это событие на всю оставшуюся жизнь. Об этом нужно было бы спросить у них. Но не спрашивали. Просто так решили, так и делали. В этом отношении Виктору не повезло. Июль месяц отпусков и торжественными вручениями заниматься было не кому. Все кто мог, ушли в отпуск, кто не мог, тоже ушли, приобрели больничный лист. Эти обстоятельства и лишили бедного парня памятного события, которое ему нужно было запомнить на всю жизнь. Не повезло бедному! Так тоже бывает.

И вот через неделю, как и было ему назначено, он пришёл к паспортистке. И здесь она впервые рассмотрела его. Парень не выглядел на 16 лет, был щуплым и маленьким.

— Это тебе 16 лет? Ты уверен?

Виктор растерялся и закивал головой. Паспортистка ему не поверила:

— Давай сделаем так! В пятницу мы принимаем до 20.00. Вот и приходи с отцом или матерью. Да и пусть они захватят с собой свой паспорт. Не забудь сказать им! А пока до свидания!

Виктор растеряно потоптался и вышёл. Стоявшая за ним женщина подошла к окошку. Отойдя пару шагов от помещения ЖЭК, опозоренный парень, остановился. Внезапно он понял! Его обидели и очень сильно. Злость распирала его, к ней добавилась и обида. Он развернулся, вернулся назад в здание. Наш народ всегда любил очереди, точнее каждый хочет быть первым. Вот и занимают очереди с самого утра, даже если принимают после обеда. Это приводит к тому, что сначала стоит толпа, которая к концу приёма иссякает. Этот день исключением не был. У окошка осталась одна бабушка. Вот она получила нужную ей справку и отошла.

Виктор подошёл к окошку и сосредоточился на паспортистке. Она подняла голову и радостно произнесла:

— Вот и прекрасно, что пришёл с матерью. Здравствуйте! Дайте, пожалуйста, Ваш паспорт. Спасибо! Одну минутку сейчас сверю данные.

Бабушка что-то вспомнила. Она отодвинула паренька, снова влезла в окошко паспортистки, открыла рот и замерла. Её глаза округлились. Паспортистка делала разные движения руками, что-то читала и разговаривала сама с собой. Бабушка перекрестилась, отпрянула прочь от окошка. Она тут же забыла, чего хотела. Шепча молитву, отошла от окошка, оглянулась, ещё раз перекрестилась и пошла прочь, качая головой. Виктор снова подвинулся к окошку. Паспортистка отдала воображаемой матери, воображаемый паспорт радостно сообщила:

— Вот и хорошо! Всё в порядке. Прошу молодой человек! Распишитесь в карточке, в книжке и в паспорте там, где отмечено карандашом.

Виктор везде расписался, забрал паспорт и отошёл. Паспортистка позвала:

— Следующий!

Никто не отозвался. Она закрыла окошко. До конца приёма оставался ещё час. Народа не было, но она сидеть была обязана вот и сидела. Отошедший от окошка Виктор, рассматривал и нюхал паспорт. Он был новенький, пах краской, бумагой и тушью. Из паспорта парень узнал две важные вещи. Во-первых, что он "украинец". Во-вторых "что, паспорт является собственностью СССР". Обе эти новости его не поразили. Для любого человека страны СССР, пожелавшего занять место рабочего, грузчика, дворника, уборщицы национальность значения не имела. Как это и было записано в конституции СССР. Только при поступлении в институт, назначении на первые должности в партии и во власти этот вопрос значение имел. Понятно, это были перегибы, но о них знали все. Просто делали вид, что этого нет. Получалось у всех очень хорошо. Что нужно, просто умели не замечать. Особенно в национальных республиках. Там просто так получалось, что в основном все кадры руководства были национальными кадрами. Что в таких случаях сделаешь? Но эту лирику жизни и идеологии страны СССР парень, получивший первый паспорт, не знал. И ни о чём таком и не думал. Другие проблемы были! Приходилось строить отношения с обществом и окружающими товарищами. По учёбе.

С группой у Виктора сложились отношения идеальные. Никакие. Он жил сам по себе своими интересами, своими проблемами, остальная группа тоже жила сама и своими. Это были такие же отношения, как и с классом в школе. К этому уже привык и этим не тяготился. Да и если быть объективным то можно сказать, что так и должно было быть. Слишком они были разные он и остальные ребята и девушки. Нет! Виктор не презирал их и не считал ниже себя. Нет! Просто он был другой. Наверно, остальные это чувствовали или видели вот и сторонились парня. Объективно судить самому о себе или взглянуть на себя со стороны очень не просто. Он просто был чужим в коллективе. Эти моральные сложности Виктора не угнетали. Он просто о них не думал. Его голова была забита другим. Любую свободную минуту он посвящал научным книгам и статьям, ставил перед собой вопросы и искал ответы на них. О таких говорят:

"Одержимый!"

Так и жил. Начался четвёртый семестр. Как и говорил классный руководитель, школьные предметы сменили специальные предметы, все они были новыми. Основы высшей математики, политическая экономика, научный атеизм Виктор не понимал. Ими не занимался, хотя и имел по ним "4". Преподаватели ставили ему оценки, никогда об этом не задумывались часто и не вызывали. По этим предметам были и экзамены, но Виктор ни о самих предметах, ни об экзаменах не переживал и не думал. Оценки проблемой для него не были. Зато остальные специальные предметы он учил добросовестно и вдумчиво. Знания по ним он считал необходимыми.

Преподаватели удивлялись любознательности и работоспособности этого паренька. Он не довольствовался материалами учебников, читал много дополнительной литературы. Был в курсе всех новейших исследований и разработок. Часто ставил преподавателей в тупик своими вопросами и ответами. Только один преподаватель, классный руководитель, преподававший физику, электротехнику и полупроводниковые приборы чувствовал себя перед ним неловко. Причина была житейской.

Когда-то он был подающим надежды студентом института радиотехники и электроники, но погряз в житейских проблемах и загубил свой дар. Стал обывателем. Уже много лет сдавал на проверку замдиректора техникума по обучению, конспекты своих лекций, он менял только титульный лист с датой и подписью. Остальные листы пожелтели от времени, были неизменны. Парень заставил его осознать свою никчемность и закостенелость. Защиту от этих переживаний он выбрал тоже простую. Как и другие преподаватели старался не вызвать этого щуплого парня. Только в одном пошёл дальше. В его лаборатории освободилось место лаборанта. Занятия в техникуме проводились в две смены, вот он и предложил Виктору занять освободившееся место лаборанта на полставки. Парень согласился сразу и с радостью.

Теперь Виктор пропадал в лаборатории до позднего вечера. Он получил доступ к измерительным приборам, паял схемы, настраивал их, проводил опыты. Приборная база в техникуме, благодаря заводу, была современная и обширная. Так появился усилитель сигналов мозга. Работал он от батарейки "Крона" и позволял настраиваться на отдельного человека на большом расстоянии. Излучаемые разными людьми волны, были очень разными, поэтому люди и не слышали мысли друг друга. А исключения были очень редкими. Вторым появился усилитель "видений". Он позволял всем людям, попадавшим в его поле видеть одинаковую реальность. Реальность, придуманную воображением человека управляющего этим прибором. Всё это создавалось путём проб, экспериментов долгих и сложных. Теории разработок приборов Виктор ещё не постиг. Проблемой оставался вопрос:

"Как снимать сигнал с мозга и передавать его на усилитель?"

То, что имелось из существующих технических устройств, для этих целей, было громоздким. Имеющиеся транзисторы не позволяли эти усилители делать маленькими и компактными. Над этими проблемами предстояло ещё работать и работать. Но Виктор не отчаивался. Трудности не останавливали его, а только раззадоривали, заставляли искать пути их решения. Это и было задачей на ближайшее время. Только он не знал, что скрывается под этим термином. Дни? Месяцы? Годы? Хотя для него это значения не имело. Упрямства было не занимать!

Ещё пятый семестр принёс ему новую бумажку и новое звание. До этого летом 17 июля Виктору исполнилось 17 лет. А в октябре его вызвали в военкомат для получения приписного свидетельства призывника. Это был вторник. Виктор согласно повестке из военкомата прибыл к 9.00 в районный военкомат Шевченковского района. Сойдя на остановке 16 троллейбуса "улица Полтавская", он немного вернулся назад и вошёл во двор. В глубине двора стояло старое двухэтажное здание, выкрашенное в бордовый цвет. Вывеска у входной двери гласила, что он попал по назначению. Виктор открыл двери и вошёл в здание. Справа от двери было узкое длинное окно с раздвижными стёклами, как в книжной полке. Над окном красовалась надпись:

"Дежурная часть"

Виктор не понял, почему "часть"? Из курса математики он помнил, что "часть" это какая-то площадь от чего-то целого. Знал и пример:

"Если откусить кусок от яблока и вынуть его изо рта, то это и будет часть от целого яблока".

С этим вопросов не было. Всё понятно! Но откуда откусили "Дежурную часть"? Это было загадкой. Долго мучиться этим вопросом ему не дал мужчина в военной форме с погонами на плечах. На каждом погоне было по четыре звёздочки. Расположены они были так, две внизу на расстоянии друг от друга и две тоже на расстоянии перпендикулярно нижним уходили вверх. Что они обозначают? Виктор не знал. И даже не задумывался.

— Вы по какому вопросу?

Спросил этот мужчина. Что ответить? Виктор тоже не знал, но выход нашёл. Промычал и протянул мужчине повестку. Тот взял её в руки минут 5 внимательно рассматривал этот клочок бумаги с обеих сторон. Виктор терпеливо ждал конца исследований. Он точно помнил, что тыльная часть повестки была девственно чистой. Что там видел или искал мужчина? Понять не смог. Попытался в поисках ответа послушать его мысли. Они были странными и ещё более не понятными. На повестку мужчина смотрел отсутствующим взглядом, думал о постороннем:

"Дежурство сегодня попало в точку. На пункте связи дежурит Ленка. Повезло! Покувыркаемся от души! Генка говорил, что она такое вытворяла, такое…

Что у него дыхание в зобу от счастья и ощущений спёрло! Интересно, что она такое делала? Спросить у Генки? Нельзя! Он трепло! Узнает, что я с Ленкой кувыркаюсь? Засветит. Как пить дать! Ладно, поживём, увидим! Так, а чего этот шкет от меня хочет?"

Он посмотрел на Виктора и спросил:

— Так в чём проблема? Что не ясно? Вам на медкомиссию. За входной дверью налево. Понятно?

Виктор кивнул головой. Он хотел, что бы повестка укусила мужчину за руку, но передумал. В этом заведении был впервые и скандала не хотел. Поблагодарив, пошёл дальше. Открыл следующую дверь и застыл…

Коридор был полный парней, между ними сновали мужчины и женщины, одни были в форме, другие в белых халатах и стоял гул глухих голосов. Виктор вдохнул воздуха полной грудью, поставил блок чужим мыслям и шагнул вперёд. Мгновенно попал в общий водоворот. С трудом разобрался в обстановке и начал свой путь.

Простоял в очереди чуть больше часа он попал в кабинет, где три девушки выписывали карточки медосмотра допризывника, заполняли общие данные. Ответил на все вопросы одной из девушек, Виктор получил на руки такую карточку и отправился дальше. Это было началом длинного пути. Он переходил из кабинета в кабинет. Его вертели в кресле, стучали резиновым молоточком по ногам, заглядывали в открытый рот, считали зубы, смотрели в нос и уши. Смотрели в глаза, потом он закрывал по очереди каждый глаз, свободным глазом смотрел на таблицу, читал буквы, называл цифры. Это было ещё терпимо. В последнем кабинете он понял, что такое медкомиссия?

В этом кабинете ему сказали раздеться до трусов. Он безропотно, уже отупел, выполнил требование. В кабинете был доктор-мужчина и две девушки. Одна была старше его лет на шесть. Вторая максимум на год. Старшая была медсестрой, она подавала доктору разные инструменты. Вторая записывала в карточку всё, что говорил доктор при этом украдкой, бросала заинтересованные взгляды на парня, стоявшего в трусах. Это было не очень приятно. Но Виктор это терпел. Обомлел он в тот миг, когда доктор спокойно сказал:

— Ну-с, молодой человек спустите трусы.

Виктор бросил взгляд, на девушек. Старшая девушка безразлично сортировала инструменты, в его сторону не смотрела. Зато младшая девушка вся напряглась, приоткрыв рот, она вытянула шею, не скрывая любопытство, смотрела на трусы Виктора. Ну, на то место. Парень посмотрел на неё. Посмотрел на то своё место и густо покраснел. Что делать? Не знал. Не выполнить указание доктора? Нельзя! Снять трусы под взглядом девушки? Стыдно! Что делать? Поколебался мгновение, решение принял быстро и отчаянным жестом опустил трусы, сосредоточивши взгляд на любопытной девушке.

Доктор одел, резиновую перчатку на руку и трогал его хозяйство. Было немного больно и щекотно. Это отвлекало. Но девушка успела увидеть такой ужас! Такой ужас! Вскрикнув, она сомлела и бессильно откинулась на спинку стула. Старшая девушка обернулась на её крик, увидела, как она побледнела, подбежала к ней. Доктор что-то бормотал под нос и внимание на суету своих помощниц не обращал:

— Так всё нормально! Одевайтесь!

Он отошёл от Виктора к своему столу, сел за него и начал что-то писать в карточку. Виктор натянул трусы и начал одеваться. Только тут девушка смогла говорить. Она и сказала громким шёпотом старшей девушки:

— Слушай! У него там хобот! Как у слона! Он шевелился и принюхивался! Даже залез мне на стол!

Старшая девушка посмотрела на одевающего парня. В его трусах, как она понимала из своего жизненного опыта, хобот точно не скрывался. Оттопыривалось там очень скромно. Она повернулась к младшей девушке, окинула её внимательным взглядом и громко произнесла:

— Дура! Смотрела бы меньше, куда не надо! А то уже глюки мерещатся. Хобот увидела! Исследовательница! Анатом любитель!

На прощание она наградила презрительным взглядом молодую девушку и отошла. Виктор одевшись, вышёл из кабинета. В следующем кабинете, последнем, было совсем не страшно. Сдал, сидевшей в нём женщине свою медицинскую карточку он получил приписное свидетельство призывника с отметкой, что ему предоставлена, отсрочка от призыва до окончания техникума. До 1 сентября 1982 года. С этим допризывник Божко и покинул здание районного военкомата. Дальше пошла обычная жизнь. Учёба, работа, поиски и опыты.

Окончив пятый семестр, Виктор имел два документа подтверждающие его принадлежность к стране СССР. Паспорт и приписное свидетельство призывника. А его огромная страна, которую на демократическом Западе именовали "империей зла и оголтелого коммунизма" перед Новым 1980 годом ввела свои войска в Афганистан. Официальная версия гласила:

"Войска введены по просьбе восставшего афганского народа, ставшего на путь построения нового социалистического государства".

Наверно, называть СССР империей можно было. Ибо вела себя наша страна, как все известные империи, которые стремились к мировому господству, навязывали свои понятия и образ жизни всем. Этому есть подтверждения известные нам из истории, все империи вели себя одинаково. Византийская, Римская, Германская, Французская, Британская, Османская, Российская, и другие. Это только самые известные и большие империи. Все они постоянно воевали, рассылали свои войска по всему миру. Византийская империя насаждала свою веру огнём и мечом, её войска доходили до самых окраин. Римские когорты были в Иудеи и по всей Европе. Французские, Британские, Османские войска тоже побывали везде. Их видели на всех континентах. В Африке, в Америке, в Индии, Японии и Китае. Да и Российская империя тоже не отставала. Суворов гениальный полководец прошёл через Альпы. Порт-Артур, Монголия, Дальний Восток, Европа, Азия. Можно говорить много. Но мы говорим о СССР и здесь можно, сказать немало. Египет, Вьетнам, Корея, Китай, Куба, Афганистан, Европа. Везде свой интернациональный долг исполняли парни 18–20 лет, своими жизнями утверждали силу и идею светлого будущего для трудящихся всего мира. Понятно, винить в этом народ глупо и не справедливо. Разве он мог что-то изменить или предотвратить? Да и отец всех времён и народов науку дал народу хорошую, запомнившуюся на генном уровне. Слово ГУЛАГ расшифровывать не нужно никому. Это была сначала 18 республика, потом стала 16 в братской семье. Правда, об этой республике не говорили громко. Хотя миллионы, её бесправных дешёвых рабов использовали, но это не замечали. Это наша история. Есть в ней и гордость за мужество наших людей, есть боль и стыд, но это наше дело, наша жизнь и судить о ней можем только мы. Потомки тех, кто делал это и кто страдал. Это наше право! Другим учить нас и хаять наше прошлое, права не дано. Как и нам не дано лезть к кому-то со своими оценками и суждениями.

Виктор таких нюансов и суждений не знал и как все остальные об этом не думал. Как весь народ он восхищался подвигами мальчишек с автоматами на год-два старшими его, отдававшими свои жизни на чужой земле. Завидовал им, примерял их подвиги на себя, но учебу и свои опыты и изыскания не забывал. Они были основой, смыслом его жизни.

Каникулы он проводил в лаборатории. Его усердие поржало всех.

Шестой семестр пролетел так же незаметно. Работа над усовершенствованием приборов и изучением их возможностей занимала всё время. Подводила только элементная база. Но наука на месте не стола. Особенно преуспели в этом японцы. Они разработали микросхемы. Мир подхватил это новшество и тоже шёл вперёд. В нашей стране появились первые японские радиоприёмники, магнитофоны, телевизоры. Не стоит думать, что у нас не было микросхем, сенсорных блоков и других приборов. Они, были, но использовались в первую очередь в военной технике, до народного хозяйства не доходили. После шестого семестра, как и положено, была производственная практика. Виктор и другие его соученики проходили её на заводе "Артёма". Завод относился к Министерству приборостроения и вроде бы к оборонным делам отношения не имел. Но, как и сотни других мирных гражданских заводов выпускал военную продукцию. Выпускаемое им радиолокационное оборудование, блоки для ракетных комплексов, подводных и надводных судов, самолётов, изготавливались из новейших микросхем и других новинок. Прибывших на практику поставили работать в цех по сборке плат. Здесь Виктор и увидел новинки, о которых знал теоретически. Его глаза загорелись, а руки зачесались.

В цехе были специальные устройства для травления и изготовления плат. Схемы собираемых плат были секретными и их не давали никому. Каждая бригада работала в отдельном помещении и выполняла только одну из операций, набивала платы микросхемами и другими устройствами. Контроль заводской и КГБ за использованием рабочими при сборке плат комплектующих, элементов и устройств был очень строгий. Как и положено. Но нет ничего такого, что советский человек не смог бы украсть с родного предприятия. Принадлежащего народу. То есть и этому советскому человеку. Правда, для того что бы человек совершил кражу должен был быть мотив. Под это определение подходило всё, что угодно. Пригодиться в хозяйстве или можно сбыть, обменять, подарить. Заимели мотив, а дальше изыскиваются пути и тогда преодолеваются любые трудности и препятствия. Любая охрана и любой контроль.

Прибывших на практику учащихся техникума, оформили на рабочие должности с оплатой по тарифной сетке. Как крутых специалистов их и поставили на самые ответственные участки работы. Это было большое доверие к приобретённым ими знаниям. Вот они и занимались этой ответственной работой, подносили припой, развозили и разносили заготовки плат, инструменты, ветошь, мыло и другие не менее важные компоненты. Соответственно их и оформили на первые разряды тарифных сеток, а некоторым повезло сказочно. Их оформили учениками!

Как и в любом производстве, здесь тоже допускался и брак. Учитывая секретность производства, забракованные платы и элементы под надзором доверенных контролёров уничтожались. Этот процесс состоял из двух операций. Сначала отбракованное изделие шло под пресс ножницы, на них все измельчали до стружки. Затем стружку прессовали и отправляли в переработку. Среди выполняемых практикантами работ, была и эта подносить и бросать бракованные платы и детали в приёмный короб пресса. Всё это делалось под неусыпным надзором контролёров. Разработано, продуманно всё было идеально, но как всегда был человеческий фактор, который предусмотреть не возможно. Контролёры были людьми, и всё человеческое им было присуще. Среди этого человеческого, были потребности организма желудка и мочевого пузыря. Был и элемент обычной усталости от однообразной работы. Её можно было снять, если поболтать с коллегой, естественно подойдя к нему.

Виктор мотив украсть заимел мгновенно, едва только увидел это богатство, так нужных ему микросхем, процессоров, других элементов и материалов. Увидел, как их варварски уничтожают, едва не сомлел. Это и послужило моральным оправданием для него его не благовидных намерений. Понаблюдал пару дней за всей процедурой и начал действовать. Сначала монополизировал процесс подвозки и подноски брака к прессу. Ему никто не мешал это делать, это были суетливые обязанности, поэтому остальные практиканты избежать их были рады. Дальше всё было просто. Когда Виктор намечал взять что-то для себя, контролёр пулей летел в туалет или вспоминал, что не сказал коллеге что-то жизненно важное. Бросив свой пост, он или она, бежали к нему или к ней. С заводской охраной тоже проблем не было. Они ничего и никого не видели. Так Виктор стал "несуном", человеком, тащащим всё со своего предприятия. О таких плохих людях, писали в газетах, на них рисовали карикатуры, клеймили позором. Если ловили. А вот как раз с этим у Виктора был порядок. Отработав смену, Виктор тащил свою добычу в лабораторию техникума и тут же пускал в дело.

За три месяца производственной практики он натаскал достаточно всего с большим запасом. Это и позволило ему решить проблемы со своими усилителями и съёмом сигналов на них. К концу 7-го семестра он располагал несколькими экземплярами малогабаритных устройств. Они были разной формы. Овальные тонкие пластины из пластмассы с вытесненным на поверхности изображением старика в плаще, стоящего в лодке. Вся поверхность пластины была покрыта пленкой со специальным покрытием, от света и тепла тела это покрытие вырабатывало необходимое питание для микросхем. Из новых приборов были очки такого же содержания и электронные часы, дополненные усилителем воздействия на окружающих людей. Естественно это были не шедевры искусства древних или настоящих мастеров, желания забрать их они не вызывали, но работали, как показали испытания безупречно. Для их создателя это было главным фактором, его он и добивался. Так в трудах неправедных и летело время.

Подошло время сдачи экзаменов за семестр и вот экзамены сданы. Короткие зимние каникулы пролетели, наступил последний 8-й семестр. До начала взрослой жизни осталась одна ступень. Для Виктора время пролетело очень быстро. Наворованные им в период производственной практики детали не давали замечать его. Он всё время что-то менял изменял в своих схемах, совершенствовал свои изделия и взрослел. Ему шёл девятнадцатый год. Его сверстники уже не только интересовались женским полом, не только изучили признаки различия полов на вид и ощупь. Они уже играли во взрослые игры. Познавали любовь. Жили нормальной жизнью парней и девушек своего возраста, своего поколения. Виктор это всё пока не знал, не понимал, не испытал и не искал. Он был выше этого. Или просто не дорос? Говорят, что для каждого есть своё время и эти чувства, и эти переживания не минуют никого. Это оставалось принять на веру, а проверить правильность этого высказывания Виктору ещё предстояло. Жизнь продолжалась!

Последний семестр состоял из сдачи экзаменов, преддипломной практики, подготовки, оформлению и защиты, диплома. Работать в лаборатории техникума Виктор больше уже не мог. Он уволился, уступив место другому парню. Это его не огорчило. Деньги, получаемые им за эту работу, были не большие, значения для него не имели. Приборы были сделаны, испытаны и работали хорошо. Да и времени свободного оставалось мало. На преддипломную практику он был направлен снова на завод "Артёма". Там получил повышение! Его оформили радиомонтажником 2-го разряда. Он работал в сборочном цехе в бригаде, имел и план. Одну и туже, микросхему вставлял в отверстия на плате и передавал дальше. С этим заданием он справлялся быстро, и остававшееся рабочее время использовал полностью. Теперь всё нужное для себя приспособился делать прямо на рабочем месте. Использовал свои имеющиеся возможности и свои способности. Темой для диплома избрал расчёт "входного каскада наладочного стенда". Руководству цеха пришлось перевести его к наладчикам. Его и перевели, но оставили в должности, на которую он был принят.

Это было для Виктора раем, пределом мечтаний. Здесь на новом месте Виктор смог развернуться. В его распоряжении были современные измерительные, наладочные приборы и любые запчасти. Маленькие ухищрения и ему никто не мешал проводить свои исследования и опыты. К наладке комплексов его понятно не допускали. Это недоверие парня не обижало. Был на подхвате и имел свободное время. О чём можно ещё мечтать? Вот и не мечтал.

Ещё работая в лаборатории техникума, Виктор побывал в архиве и поработал там. Добросовестно. Он перебрал гору дипломных работ, выбрал одну и забрал всё относящееся к ней расчёты и готовую дипломную работу по той же теме, которую выбрал себе для диплома заранее. Эту работу сделал выпускник, окончивший техникум, его факультет три года назад. Оставалось только передрать чужой труд. Это было не сложно и не долго. Руководителем и консультантом молодого специалиста был сам зам начальника цеха. Для него это были дополнительные деньги и доставались они легко. Парень вопросами не мучил, вовремя приносил листы работы для проверки, ему оставалось только расписываться и вовремя получать положенные деньги. Это устраивало всех.

Преддипломная практика окончилась, но Виктор так и остался работать на заводе, договорившись, что ему дадут отпуск на три дня за свой счёт для защиты дипломной работы, получению распределения и расчёту с техникумом. Начальник цеха не возражал, тем более, что его об этом попросил его зам. Так и решили все вопросы. По утрам рабочая династия из квартиры выходила в полном составе отец, мать и сын. Работали в одном месте, у всех была одна дорога, расходились только за проходной. К сожалению, они работали в разных цехах, а вот с работы возвращались порознь. У каждого из династии был свой путь. Мать шла по магазинам, отец с товарищами по бригаде к бочке с пивом, а Виктор домой или в книжный магазин. Так однообразно протекали дни. Но никто не жаловался, так жили все. Завтрашнего дня не боялись, об инфляции не слышали, деньги хранили на книжке в сберкассе, получая проценты увеличивающие вклад. О разорении, закрытии завода и принудительном увольнении? Даже не думали. Как и не думали о том, будут ли держать их на работе после 45–50 лет? Тогда на работу с радостью брали и пенсионеров. Это была обычная привычная жизнь советского человека. Никто даже подумать не мог, что через десяток лет люди сами её и разрушат. Отбросят все имеющееся, получат взамен неуверенность в завтрашнем дне, инфляцию, замораживание вкладов, навсегда жизнь за чертой бедности, отсутствие работы для тех, кому за 45–50. Приобретут понятие, что есть богатые люди, которые всегда правы и для которых всё позволено и что есть бедные бесправные люди, с трудом сводящие концы с концами. Что никто никогда не спросит этих богатых:

"Каким трудом за несколько лет на пустом месте они смогли обрести миллионы, заводы, фабрики и пароходы?"

Но это всё было впереди. Оно ждало тех, кто до этого доживёт, а пока была размеренная жизнь без сюрпризов.

Защита дипломной работы прошла буднично. Все события теперь праздновал только отец. Он за этим следил строго, не ленился. Виктор оббегал всех, сдал обходной, получил диплом, направление на работу, подъёмные, расчёт и простился с техникумом. Направление на работу получил на завод, где и работал. Это изменило его рабочий статус и возвысило! Его оформили радиомонтажником по 4 разряду. Что дало молодому специалисту прибавку зарплаты, с увеличением тарифной сетки. Выпускники группы, в которой учился Виктор получение дипломов и окончание учёбы решили отметить в ресторане. Собирали по 25 рублей с человека. Виктор деньги сдал, но отмечать не пошёл. Для группы он так и остался чужим. Дома в выходные собрались все родственники, поздравили молодого техника и хорошо погуляли.

Виктор работал и следующим этапом его жизни, была служба в рядах Советской Армии. Святая обязанность советского человека, это знали все вот поэтому и задавали один и тот же вопрос:

— Что собираешься делать потом после службы в армии?

Сам парень и все родственники службу в армии принимали, как само собой разумеющееся. Все мужчины, родственники в армии отслужили. Хотя тогда уже гуляла народная мудрость:

"Армия это школа жизни, но проходить её лучше заочно!"

Следовали этой мудрости в основном родители занимавшие посты и должности. Они старались своих чад от выполнения долга записанного в Конституции избавить. В рабочей среде такого стремления не было. Одной из причин было то, что простые люди возможности избавить своих сыновей от выполнения почётного долга не имели. Это их дети гибли в горах Афганистана, выполняли интернациональный долг. Увы, так устроена жизнь! Но и в высокородных семьях были разные парни. Они сами шли в жаркий огонь жизни, не хотели быть исключением. Но их было немного.

Виктор был парнем из простой семьи, в силу этого и собирался в армию. У него даже не было мысли, не идти служить и заставить военкома выписать ему военный билет на заданный вопрос отвечал:

— Не знаю! Отслужу, потом будет видно!

Тут же за столом возник вечер воспоминаний. Каждый из сидевших мужчин, перебивая друг друга, рассказывал о своей армейской службе. Годы выветрили всё плохое, в памяти осталось только смешное и хорошее. Понятно, все были самими умными и в основе их рассказов, была личная отвага и доблесть. Даже если её на самом деле не было.

На празднике в честь получения диплома Виктором присутствовала Надя с дочерью и мужем. Николай от всех не отстал. Он с усердием перекрикивал всех, рассказывал, как с автоматом в руках лежал в секрете, охранял от врагов секретные ракетные установки. Как, он сидел сутками за пультом управления ракеты готовый в любую секунду отправить её на головы врагов. Как бдительно наблюдал за небом, охраняя мир и покой людей от вражеских ракет и самолётов. Его громкий голос и более свежие воспоминания были самыми яркими, ибо остальные родственники были старше и о ракетах рассказать ничего не моги, да и фантазии имели меньше. Вот Николай и победил.

Надя сначала слушала мужа с раскрытым ртом, потом отвернулась. Где он служил, кем и как? Она знала. Просидел всю службу в тайге был водителем машины, на которой был установлен резервный генератор. Его заводили за всё время службы Николая два раза для проверки, а так красили и смазывали. Этим Николай и занимался в перерывах между сбором грибов и ягод, щедро росших в нехоженой тайге. До ближайшего села, где обитало около 40 человек, было рукой подать всего 260 километров не проходимой тайги. Последнее время, выпив Николай, рассказывал всё новые и новые подробности тяжёлой и ответственной своей армейской службы. Эту слабость Надя ему прощала. Любила его как, никак!

Общество, состоящее из родственников, сидевших за праздничным столом, раскололось. Как взрослые, так и дети. Дети старше пошли на улицу. Осталась только сама младшая девочка двух с половиной лет дочь Нади. Женщины собрались на одном конце стола, обсуждали свои женские вопросы, сплетничали, перемывали косточки знакомым. Мужчины сгрудились на другом конце стола, они не забыли захватить свои рюмки, которые периодически наполняли и выпивали. Иногда произнося тосты, иногда обходясь без них.

Столовая в трёхкомнатной квартире это не обеденный зал жилья некоторых граждан сегодняшней нашей страны. 18,8 квадратных метра не позволяли уединиться, как хотелось. Так, что разделение родственников было чисто условным, в соответствии с имеющимися габаритами комнаты. Гул стоял приличный. Мужчины рассказывали о своей службе, перекрикивали друг друга, доминировали в этом шуме голосов. Но не совсем. Дочь Нади осталась одна не скучала. Она расположилась в углу тахты, усадила в самый угол свою куклу, душевно и громко рассказывала ей в сотый раз, почему они приехали сюда. Усердно объясняла ей, что кукла, даже если ей надоели гости должна терпеть и не капризничать:

— Так, как эти гости "злыдни поганые" к несчастью их родня. Вот и терпи родная. Такая наша доля. Может они в конце, концов наедятся, напьются и уйдут. А засидятся не уйдут сами? Вытолкаем их "в шею". Нам завтра с утра на базар надо! Церемониться с этими "дармоедами" не будем!

Её голос перекрывал стоящий шум. Только по одному этому её бесконечному повторения одного и того же, можно было определить без ошибки чья она дочь. Даже не видя её глазами. В её годы Надя всё делала точно так же. Повторяла всё по миллиону раз, как заезженная пластинка.

Виктор увидел, что здесь обходятся и без него, ушёл в свою комнату и плотно закрыл дверь, врубил свой магнитофон на полную мощность. Из динамиков нёсся голос с хрипотцой, это знаменитый бард Высоцкий исполнял его любимую песню:

" Я убью тебя лодочник!"

Громкая песня барда народу в столовой праздновать не мешала. Праздник продолжался! Была суббота начало месяца, и никто никуда не спешил. Отдыхали по полной программе. Виктор тоже отдыхал. Песня закончилась и он

взял книгу, недавно приобретённую им в книжном магазине в разделе "Научная литература" всецело погрузился в неё. Читал долго и усердно так незаметно и уснул. Утром встал первым, родители ещё спали. Гости разошлись поздно, Надя с семьёй ночевала у них. Все спали крепко, как и положено в выходной после труда тяжкого. Сидеть за столом это вам не баклуши быть! Виктор разбудить никого не боялся. Знал, что такое человеку не посильно. Он оделся, позавтракал и уехал в центр города на "Хрещатик". Там и гулял до вечера. Успел сходить в кино, покушать в кафе пирожков с бульоном возле станции метро. Домой вернулся поздно вечером, на улице было уже темно. Надя с семьёй уехали днём. Отец пообедал, опохмелился и снова спал. Так и закончилось празднование радостного события, появления в семье Божко ещё одного техника. С понедельника жизнь пошла обычным порядком. Работа, дом, работа.

Пришло лето. Родители дорабатывали дни до положенного отпуска и собирались ехать в село к Наде. Путёвок на базу отдыха в домики они уже не брали. Если хотели пожить сами, то Надя селила их в новом корпусе пансионата построенного благодаря её настырности. Пансионат теперь работал круглогодично как санаторий-профилакторий завода. Новые уютные номера, бассейн, сауна, хорошая столовая пользовались успехом даже у руководства завода. Надя утвердилась в местном руководстве, теперь она была зам директора оздоровительного комплекса завода на реке Десне по административно-хозяйственной части по должности. А по существу командовала всем и всеми без стеснения, забрала всё в свои руки. Из села, где она жила со своей семьёй в комплексе работали многие. По этой причине в селе Надя была фигурой значимой и уважаемой. Николай теперь не только воровал фураж для своей живности и продукцию с колхозных полей для себя. Он собирал по селу яйца, молоко, творог, сметану, кур, овощи, мясо, добавлял к собранному то, что дополнительно доставал с фермы и скотного двора колхоза. Собранное развозил по отдыхающим на базе отдыха и дачникам. Такой сервис устраивал всех. Продавцами выступали родители Николая, но за всем этим стояла их невестка организатор, глава и кассир. Жили напряжённо и хорошо.

Этим летом, для семьи Божко произошло событие. Объявилась тетя матери сестра её отца. Она жила в Москве. Раньше с роднёй особо не общалась, ещё давно поругавшись с родным братом и его женой. Из родни она признавала только младшую племянницу мать Виктора. Вот у них она и объявилась теперь, после смерти своего мужа всё изменившей в её жизни. Это и была одной из причин изменения холодных родственных отношений. Вторая причина была тоже серьёзной, детей у неё не было. Родня мужа её не любила. Когда муж умер, она осталась одна. Тут и вспомнила о любимой племяннице. Родители получили отпуск и собирались ехать к Наде. Тётя поехала с ними.

Надя устроила объявившуюся родственницу в номер пансионата. Отдых, заботливая племянница и её семья одинокой женщине очень понравились и с тех пор, она писала письма, звонила, любимой и заботливой племяннице. За ней она очень скучала, и каждое лето приезжала к ней в гости на месяц. Для тёти-пенсионерки это было хорошим подспорьем. Надя денег с неё по настоянию матери не брала, хотя от этого очень страдала. Так крепла эта возродившаяся родственная любовь. Тётя от души приглашала племянницу и её семью в Москву в гости. У неё возле станции метро "Университет", в семиэтажном доме была большая двухкомнатная квартира, где она жила одна. Но семейство Божко-родители на подъём были тяжелы. Надя с семейством бросить хозяйство даже на день не могла. А Виктор осенью 1982 года уходил служить в Советскую Армию. В силу этих обстоятельств поездка в Москву откладывалась, с благодарностью за приглашение. Отношениям это не мешало.

Виктор мог слышать мысли других, мог внушать свои желания и фантазии. При помощи своих приборов эти действия он мог оказывать на не малом расстоянии и приличному количеству людей, но будущего предвидеть не мог. Вот и не знал, что плодами этой возникшей любви старой родственницы из всего их семейства воспользуется он один и это будет новый этап в его жизни. Это было в будущем, а в начале октября он получил повестку из военкомата с предписанием прибыть 9 октября 1982 года на призывную комиссию в связи с окончанием срока отсрочки от призыва. Она была предоставлена ему до 1 сентября 1982 года в связи с учёбой в техникуме.

Виктор получил повестку, не расстроился. Подготовленный красочными рассказами родственников-мужчин он идти служить в армию хотел. Эйфория подвигов воинов-интернационалистов в Афганистане в прессе уже утихла. Планируемая молниеносная операция превращалась в затяжную войну без побед. Требовала ресурсов материальных и человеческих, вот и теряла к себе интерес. Но молодым парням она ещё нравилась. Они знали, что самыми крутыми на этой войне были десантники. Правды о том, как они там погибали, не говорили вот все парни и мечтали попасть в эти войска. Виктор исключением не был. Полученной повестке обрадовался. В военкомат шёл в радостном приподнятом настроении. Уже видел себя в форме десантника, крутого и удачливого бойца с грудью украшенной орденом. Любым.

В таком приподнятом настроении и пришёл в военкомат. За два года, прошедшие после его первого посещения этого учреждения, ничего не изменилось. Тоже здание, похожий дежурный, усердно болтающий по телефону. Изменился только Виктор. Здесь в этом учреждении он уже не был новичком, не знающим куда идти. Это было понятно всё-таки второй раз! Мимо дежурного сидевшего за окошком прошёл, молча, с независимым видом. Открыл следующую дверь и вклинился в толпу призывников, проходящих медкомиссию. Всё было, как и в прошлый раз даже врачи были те же и делали всё тоже. Крутили в кресле, щипали, стучали резиновыми молоточками, заставляли поочерёдно закрывать глаза и читать буквы, называть цифры. Снова хирург попросил снять трусы. Девушки-медсестры были те же. Только младшая девушка теперь не подсматривала за парнями без трусов, она была занята своим делом. Изучала свои ощущения. За прошедшие два года успела понять не только, что у парней достоинства бывают разные, но и узнала, что эти достоинства могут наделать. Сейчас она была на третьем месяце беременности, и всё её внимание было уделено изучению реакции организма, на последствия знакомства с мужским достоинством, которые она раньше только рассматривала с любопытством. Вот и насмотрелась, ощутила в себе сначала достоинство, а теперь результат. Это и было причиной послужившей пропаже любопытства и интереса. Доктор рукой в хирургической перчатке всё пощупал, везде полазил, посмотрел. Сняв перчатки, бросил:

— Прекрасно! Одевайтесь!

А сам сел писать результаты своих изысканий в карточку. Виктор оделся, взял карточку медицинского осмотра и встал в очередь перед комнатой, где заседала призывная комиссия. Очередь была приличной, призыв был в разгаре. На стенках висели плакаты, и Виктор усердно изучал их. Время ожидания использовал с толком. Наконец, изучил воинские отличия и звания соответствующие им.

Вот подошла его очередь предстать перед призывной комиссией. Около входной двери висел плакат, на нём было написано:

"Представ перед призывной комиссией, призывник должен доложиться следующим образом:

Товарищ военком (председатель комиссии) призывник (фамилия) для прохождения призыва на действительную воинскую службу прибыл.

Призывная комиссия"

Виктор, как и все волновался. Старался запомнить написанное обращение, бубнил себе под нос и закрывал глаза. Когда подошла его очередь, войти в комнату, он вроде бы всё запомнил. Взявшись за ручку, открыл дверь и вошёл в большую комнату. На стене висел портрет Генерального секретаря КПСС в парадном военном мундире. Вся его грудь была густо завешена орденами, медалями, звёздами Героя СССР и Героя труда СССР. А под этим великолепием стоял длинный стол покрытый красным материалом. За этим столом сидели восемь человек разных возрастов и комплекций. Двое мужчин были в военной форме, ещё один мужчина был в милицейской форме. Другие трое мужчин были в тёмных костюмах, двое из них имели значками депутатов. Единственная женщина лет 44 одетая в голубой костюм тоже имела депутатский значок. Справа в конце стола сидел молодой парень с комсомольским значком на отвороте пиджака. Все, за исключением военкома и молодого парня занимались своими делами, кто читал, кто разговаривал, а женщина смотрела в зеркало и поправляла причёску.

Виктор немного растерялся, но быстро овладел собой и начал рапорт:

— Товарищ военком в скобках председатель комиссии призывник фамилия в скобках для службы прибыл!

При звуке его голоса все члены призывной комиссии посмотрели на него, прервав свои занятия. Когда он закончил рапорт все заулыбались. Только не улыбался мужчина в форме милиции. Он посмотрел на Виктора строгим взглядом и спросил:

— Как фамилия? Товарищ призывник! В скобках можете пропустить, а фамилию скажите. Надеюсь, вы над комиссией не насмехаетесь? А то мы здесь многих шутников повидали. Можем нам тоже пошутить и на Северный полюс вас отправить. Так как?

Все члены комиссии оставили свои занятия и строго смотрели на Виктора. Под этими взглядами он окончательно растерялся, побледнел и отчаянно, замотал головой. Выручила его женщина, она поняла волнение парня и вступилась:

— Валентин Александрович! Ты не дави на парня. Не видишь, он волнуется. А то сразу на Северный полюс! Тоже мне полярник! Товарищ призывник как ваша фамилия?

— Божко. Виктор Божко.

Произнёс Виктор и все сидевшие дружно занялись просмотром списков, лежавших перед ними. Первым справился с этим строгий милиционер, первым он и доложил военкому:

— Товарищ полковник! У меня нормально. Среди разыскиваемых лиц, среди лиц отбывших наказание и среди находящихся на учёте в милиции, этот призывник не значится.

Военком кивнул и посмотрел на человека в гражданском костюме, без депутатского значка. Тот отрицательно покачал головой. Это был представитель КГБ, но Виктор этого не знал. Свои списки, кого брать не нужно и кого далеко отсылать нельзя, военком уже просмотрел. Фамилии парня, не было ни в каких списках, не было и вопросов. Но, военком всё-таки задал вопрос, так для проформы:

— В каких войсках хотите служить товарищ призывник!

Виктор уже хотел браво ответить:

— В десантных!

Но смешался, услышав мысли военкома:

" Коровам хвосты заносить! Только туда ты и годен хлюпик! И где только берутся такие замухрышки? Как с такими работать? План по отправке в войска выполнять и перевыполнять надо! Не то порвут! Хорошо хоть есть свалка, под названием "ВСО", военные строители. Туда подходят все! Косые, хромые, судимые! Так и поступим!"

Виктор молчал, растерявшись от обидных характеристик своей персоны, услышанных им в мыслях военкома. А тот выждал несколько минут, набрал на диске, стоявшего перед ним телефона короткий номер, телефона внутренней связи. Дождавшись ответа, сказал в трубку:

— Николаевна! Отметь! Божко в команду 0372, отправка на сборный пункт 20 октября. Выпиши повестку на расчёт, поставь отметку в военном билете. Отправляю его к тебе. Пока всё!

Положив трубку, он обратился к Виктору:

— Медицинская комиссия признала вас годным к воинской службе без ограничений. Решением районной призывной комиссии вы призваны на действительную воинскую службу. Поздравляю вас! 20 октября в 8.00 с вещами без опоздания быть здесь во дворе военкомата для отправки. Сейчас пройдите в канцелярию это дальше по коридору. Служите достойно! Свободен!

Остальные члены комиссии улыбнулись, кивнули ему головами и возвращались к своим разговорам и занятиям. Виктор попрощавшись, вышёл. На него внимания уже не обращали. Свою миссию призывная комиссия выполнила. Советская Армия пополнилась ещё одним бойцом! От этого она стала сильнее и боеспособней. Родина могла спать спокойно! Её покой теперь будет оберегать и призывник Божко! С кайлом и лопатой.

Выйдя из комнаты, где заседала призывная комиссия, Виктор направился разыскивать комнату канцелярии. Нашёл быстро. Постучав, открыл двери и заглянул. В этой комнате за столами сидели и писали три женщины, одна из них прекратив писать, подняла голову и посмотрела на него:

— Божко?

Виктор кивнул.

— Сейчас всё заполню! Подожди в коридоре. Оформлю документы, позову.

Закончила она свою мысль и снова опустила голову, принялась писать. Виктор осторожно прикрыл двери и начал ждать, ходил по коридору рассматривал, читал плакаты. Обида на военкома не проходила, но мысли, отомстить ему не было. В душе Виктор понимал военкома. Увидев его небольшую фигуру, фигуру парня далёкого от бойцов, изображённых на плакатах украшавших стены военкомата ничего другого он и подумать, не мог. Сам военком был мужчиной крупным с объёмным животом. Было обидно, но обижаться на правду о себе было глупо. Так он утешал себя.

Дверь канцелярии открылась и оттуда выглянула женщина, разговаривавшая с ним:

— Божко! Заходи!

Позвала она и ушла, оставив дверь открытой. Виктор зашёл и подошёл к её столу. Расписался в нескольких журналах, на нескольких листах бумаги и получил повестку на расчёт и военный билет. Его паспорт женщина забрала. Попрощавшись и поблагодарив её, Виктор вышёл и направился к выходу из военкомата.

Ехать домой не хотелось. Настроение было плохое. Понять это можно. В те годы армия ещё пользовалась уважением не то, что в конце 90 и начале нового тысячелетия. Только теперь в наши дни престиж армии начал возвращаться. И это правильно! Без сильной армии, нет сильного государства. Тогда армия сильной уже не была. Война в Афганистане это показала убедительно. Но советская пропаганда головы забивать умела. Она убеждала простого обывателя совсем в обратном состоянии и положении дел в армии. Рассказывая о подвигах солдат и офицеров, о победах действительных и мнимых, умалчивая о трудностях, неудачах и поражениях. В этом пока преуспевала. О службе в элитных частях десантных, ракетных, пограничных мечтали многие парни, призываемые на службу и поступающие в училища. На последнем месте стояла пехота, хотя теперь она называлась "моторизованной". Об инженерных, строительных частях вообще не говорили. Военно-строительные отряды (ВСО) были настоящим отстойником. Выполняя план по призыву, туда отправляли всех. Это были ограничено годные по состоянию здоровья, состоящие на учёте в милиции, отбывшие наказание не по тяжким статьям. Ребята с глухих сёл, деревень, кишлаков, аулов. Многие с трудом говорили и понимали русский язык. Это были дешёвые рабочие руки армии. Они ухаживали за скотиной и живностью в подсобных хозяйствах, были истопниками, подсобными рабочими, обслуживали очистные сооружения и септики. Выполняли разные работы вручную, позволяя не привлекать технику. Копали траншеи, котлованы, используя лопаты, тачки, ломы и свои руки. Была такая поговорка:

"Два солдата из стройбата заменяют экскаватор"

Понятно, эти солдаты только носили форму, шагистику знали, оружие видели в лучшем случае, когда принимали присягу, но в большинстве случаев только в кино и на плакатах. Всё это и создавало особую атмосферу в этих частях. Здесь неоспоримым авторитетом была сила и стая. Все кто находился на учётах в милиции и отбывшие сроки в колониях, сбиваться в стаи привыкли и делали это быстро. Они и верховодили, подчиняя себе всех. Своеобразными были и отношения среди офицеров. Здесь верховодили всем замполиты. Во всех других частях Советской Армии замполит был обычным офицером. Он участвовал в учениях наравне со всеми, прыгал с парашютом, высаживался в составе десанта, водил солдат в учебные и реальные атаки. Делил со всеми наравне все трудности службы. В ВСО всё осталось, как и при товарище Сталине. Замполиты были оком партии. Они заменили собой Особые отделы. Следили за моральным обликом солдат и офицеров. Обо всём докладывали или доносили по цепочке своему руководству. Хотя сами ангелами не были. Могли выпить со всеми, а потом донести, называя это долгом коммуниста. В частях у них были свои осведомители среди солдат, прапорщиков, сержантов. Комсорги рот, батальонов, кладовщики, повара, шофера, возившие офицеров, и другие ищущие благ и послаблений сознательные комсомольцы. Они доносили обо всём, получая взамен непыльные должности, поблажки и покровительство. Другие офицеры, прапорщики, сержанты об этом знали. Соответственно презирали и сторонились замполитов и их доносчиков. Хотя служба в ВСО и была не престижной, но тоже имела глухие гарнизоны, где служили только в наказание. Вот в такую среду Виктор и получил распределение. Обо всём этом он не знал, не имел представления. Не знал он и о том, что окончательно команды формируются на городских, областных, призывных пунктах. Поэтому считал решение военкома окончательным и бесповоротным, вот и готов был принять его безропотно.

Виктор прошёл в небольшой скверик и сел на скамейку. Ему нужно было всё обдумать. Этим и занялся. Посидеть на скамейке в скверике, погода была сырая, долго не смог, но решение принять успел. Решил родственникам не говорить, что знает, куда его направили служить. Пусть думают, что хотят. С этим решением встал, пошёл на троллейбусную остановку, дождался троллейбуса и поехал домой. До прихода родителей просто валялся на тахте, стараясь ни о чём не думать. Получалось не очень. Новая неизвестная жизнь страшила.

Отец с матерью пришли вовремя. Первая декада месяца работы не много к штурму и борьбе за выполнение и перевыполнение плана на 2 % только готовились. Пока отдыхали.

Военный билет и повестку Виктор положил на столе в столовой. Родители увидели их сразу. Мать села на стул заплакала. Война в Афганистане заставила женщин вспомнить время, когда повестки на призыв в армию встречали слезами. Отец начал успокаивать её и попутно решал важный вопрос очень деликатный:

— Вер! Ты, чё? Ну, зачем плакать? Успокойся! Не в Афганистан же его отправляют! Я слышал, туда только добровольцев из обученных солдат берут или здоровяков. А наш? Только в ездовые собачьих упряжек и годиться служить!

Мать вначале перестала плакать, обдумывая слова мужа. Внезапно до неё дошло сказанное им, и она заголосила:

— Господи! Так его на Север шлют! Детка моя там же морозы! Птицы на лету замерзают! Как же ты там выживешь?

И она снова залилась слезами. Петру это надоело. Нужно было решать более важные вопросы, а жена своим рёвом мешала. Он решительно встал над женой и строго сказал:

— Кончай сырость разводить! На стол накрывай! За удачную службу сына выпить надо!

Мать, перестав плакать, выдала ему по первое число. Она говорила на него много нехороших слов и выражений, называла разными наименованиями. Может и справедливо, но очень громко! Пётр и поступил мудро благо переодеться, ещё не успел. Развернувшись, он пулей вылетел из квартиры и побежал к своим родителям. Там он был сыном, а не мужем и отцом. Родители своё дитя всегда пожалеют, накормят, напоют. Вылечат от шока и стресса. Лекарство известно! Зная это, он и бежал от своей разъярённой тигрицы.

"Перебесится, сговорчивей будет!"

Эта мысль успокаивала его, придавала сил.

После его бегства мать быстро успокоилась. Перестала плакать. Она вспомнила свою бабушку. Старенькая мудрая, сильная женщина пережила много горя. Бабушка в трудные минуты девичьей жизни не утешала её, а учила мудрости жизни. Всегда столкнувшись с проблемой, Вера горько рыдала и голосила, в минуты отчаяния, а бабушка говорила строго:

— Не плачь! Не накликай горе! Старайся всегда думать только о хорошем и горе обойдёт твой дом и семью! Плохие мысли притягивают всё плохое вот и крепись. Всегда улыбайся, гони чёрные и плохие мысли.

Время пролетело. Бабушка умерла, а её слова всегда вспоминаются и в тяжёлые минуты они поддерживают, дают силы. Вот и теперь она утёрла слёзы и направилась на кухню, разогревать обед. Занимаясь этим делом, успокоилась, накрыв стол, уже спокойно позвала сына.

Виктор пришёл на кухню и сел за стол. Мать пододвигала ему тарелки, сама не ела, есть не хотелось, она смотрела на сына и думала:

"Господи! Как пролетело время! Как быстро выросли дети. Дочь уже имеет свою семью, живёт отдельно. За неё я спокойна. Она крупная, сильная, да и характер имеет твёрдый. А сын это моя боль и тревога. Кажется, совсем недавно носила его на руках, склонялась над его кроваткой, прислушивалась к его дыханию. И вот он вырос! Стал взрослым! А волнений и переживаний только стало больше. Он уходит во взрослую жизнь, а мне остаётся только ждать и тревожиться за него. Он такой худенький, щупленький! Кто поддержит, пожалеет, поможет ему в трудную минуту? Как хочется обнять, прижать его! Защитить от всего. Увы, опоздала! Считает себя взрослым! "Телячьи" нежности не признаёт и не терпит. А я бы сейчас от них не отказалась! Всё, надо крепиться! Хорош раскисать!"

Виктор поел и ушёл в свою комнату. Мать, убрав и перемыв посуду, ещё долго сидела на кухне думала свои думы. Отец пришёл поздно вечером. Родители его накормили, напоили, посочувствовали. Он был умиротворён. Тихонько прошмыгнул в спальню, лёг на кровать и быстро уснул. Мужчины к проблеме выросших детей относятся спокойней. На то они и мужчины!

И дни полетели, неумолимо приближая день разлуки.

На заводе Виктор сдал повестку на расчёт. Оббегал всех, сдал обходной лист. Получил расчёт. Снялся с комсомольского учёта. Свободное время проводил, гуляя по городу. Он прощался с городом, где родился и прожил девятнадцать лет. Где учился, мечтал и осуществлял свои мечты. Особой грусти не испытывал его ждала новая взрослая жизнь, новые места, новые города, новые люди. О друзьях он не думал, их у него не было и до сегодняшнего дня, как не было и девушки. Задержался с развитием. Многие парни его лет всё это имели. Но от этого им легче не было. Горечь расставания груз не лёгкий! Понять это можно, только испытав на себе.

19 октября за столом квартиры Петра и Веры собрались родственники. День был рабочий. Завтра всем нужно было идти на работу, а там был очередной аврал, битва за план. Поэтому сидели не долго. Выпили по несколько рюмок водки и быстро разошлись. Надя с семьёй приехали на своей машине. Николай права выпить был лишён так, как был в роли водителя. Этим был очень расстроен и сидел надувшись. Надя старательно этого не замечала. Как и было принято парню, призванному в армию, дарили пожелания и деньги. Денег набралось почти 400 рублей, по тем временам сума приличная. С полученным расчётом с завода у Виктора собралось 650 рублей. Мать их забрала, оставила ему 46рублей на дорогу, сказала, что положит их на сберкнижку, вернётся Виктор с армии они и пригодятся.

Оба дедушки тайком от бабушек сунули Виктору по два червонца каждый. Бабушки тоже тайком от дедушек сунули внуку по такой же сумме. Да и остальные мужчины бывшие солдаты поступили почти также, только давали по червонцу. Это кроме денег подаренных официально. Так, что материальная база для дороги у парня была. Вещи в дорогу он приготовил и упаковал ещё днём. Помогали дедушки прошедшие войну солдаты. С ними Виктору пришлось бороться. Они хотели ему всунуть два куска хозяйственного мыла, две смены портянок, помазок и опасную бритву. Виктор ещё не брился, его лицо покрывал светлый пух волос и от последних предметов отбился сразу. Пользоваться ими не умел. С остальными предметами боролся долго, но победил и их не взял.

Утром 20 октября Виктор встал в 6 часов утра. Позавтракал. Мать уже была на ногах, она паковала продукты в дорогу сыну. По прикидкам Виктора даже если он будет, есть, не останавливаясь целыми днями, то месяц проживёт точно. Не худея.

После длительных споров с матерью запас продуктов удалось уменьшить в четыре раза. Но и после этого, когда продукты уложили в рюкзак, поднять его было нелегко. Отец в этих спорах участия не принимал. У него, была своя проблема. Он был занят, тщательно обмотав газетами бутылку водки, завернул её в два куска байки и пристраивал в рюкзак. Объяснял в первую очередь жене:

— Дорога дело трудное. Сын может простудиться. Вот треснет пару стопок и мгновенно вылечится. Да и для контакта это вещь не заменимая. По себе знаю!

Виктор на опыт отца полагался и не сопротивлялся. Даже мать промолчала. Под этим предлогом нахождения общего языка с будущими сослуживцами отец положил в рюкзак и блок сигарет "Орбита". Сын не курил, но промолчал. Он шёл в новую жизнь, законов которой не знал. Поэтому принимал все советы отца. Наконец рюкзак был упакован и закрыт. Виктор попробовал его поднять и понял далеко с таким рюкзаком он не уйдёт. Мало того, что весил он прилично, это было полбеды. По своему объёму набитый плотно рюкзак мог служить для него хорошим укрытием, как для засады, так и от непогоды. Фигуру парня он закрывал полностью. Но спорить с родителями не стал, понимал, что это бесполезно.

Время поджимало, и он начал одеваться. Трикотажный спортивный костюм одел поверх майки и трусов. Далее шли свитер, брюки, две пары шерстяных носок, сапоги, старый бушлат и облезлая шапка. Сапоги, бушлат и шапка были подарены Николаем мужем сестры. Сапоги и бушлат остались у него от службы в армии. Вернулся он в них. Два года ходил в этом на работу, и год использовал как одежду для работы по хозяйству. Всё было на Виктора велико. Николай был ростом повыше, а объёмом был больше размера на три, размер обуви у него тоже был на 3 размера больше размера обуви Виктора. Эти трудности преодолели. Два шерстяных носка и газеты набитые в сапоги решили вопрос с обувью. Бушлат обернул тело, его закрепили ремнём. Виктор в зеркало на себя смотреть боялся. А со стороны он напоминал беспризорника двадцатых годов. В то время "бомжей", колоритных фигур наших дней, ещё не было. Вот и приходилось ориентироваться на фильмы и картинки о двадцатых годах и нищих времён царизма.

Виктор в своей одежде тем типажам дал бы и форы. Согласился он одеть, это старьё только после того, как все родственники мужского сословия, рассказали ему о себе. В таких обносках в армию они шли все. Причина была в том, что после прибытия в часть выдают форму, а всё в чём приехал, забирают. Поэтому хорошую одежду одевать жалко. Дома пригодиться.

Пришли дедушка и бабушка родители отца. Они хотели проводить внука. Родители тоже договорились на работе, что придут позже. Вот и собрались два поколения, проводить в жизнь представителя третьего поколения Божко.

Посидели на дорожку и отправились на остановку 16 троллейбуса.

Идти было не близко. Остановка находилась около больницы, где Виктор родился 19 лет и 4 месяца тому назад. Это было символично. В этой больнице он пришёл в наш мир, возле неё садился в троллейбус, начинавший его путь к новой жизни. Рюкзак пришлось нести Петру, сам вызвался. Он шёл, пыхтел, сопел и матерился, себе под нос:

— Совсем одурели! Камней натолкали в него…

Мать и бабушка, как положено всхлипывая, вытирали слёзы. Дедушка ушёл в воспоминания, как он уходил на фронт об этом громко рассказывал всем идущим провожать сына и внука. Доставались его воспоминания и прохожим проходившим мимо. Виктор думал совсем о других вещах и деда не слушал.

Часы с встроенным усилителем, нагрудный усилитель и пять кассет с кодовыми сигналами он взял. Экипировался добротно. Вот только как прокручивать кассеты? Где найти магнитофон? Об этом не подумал. И сейчас прикидывал варианты, искал решение возникшей проблемы.

Время было хорошее! 7.10 очень удобное для езды общественным транспортом. С Сырца, микрорайона, где проживали рабочие завода Артёма и других предприятий на работу ехали к 8.00. Остановка "25 больница" была второй, от конечной остановки троллейбусов 16 маршрута и троллейбус приходил к ней забитый основательно. В первый подошедший троллейбус решили не садиться, а ждать следующего. Наивно полагали, что он будет пустым. Подождали. Подошедший следующим троллейбус был забит ещё больше. Ждать дальше было рискованно, могли и опоздать. Переглянувшись, бросились на штурм. Первыми затолкали бабушку и мать, дальше помогли дедушке. Пётр влез под громкие маты пассажиров, таща рюкзак. Виктор зашёл свободно. Народ от него шарахался с удивительным энтузиазмом, прилагая титанические усилия держаться от парня как можно дальше. Причин было несколько. Во-первых, боялись испачкаться, во-вторых, боялись заразиться. По внешнему виду парень, как минимум полгода прожил в хлеву, не снимая одежды. Виктору единственному в троллейбусе пришлось держаться за поручни двумя руками. Остальной народ не держался, толпа была плотная. Так и доехали до остановки "Полтавская". Под облегчённый вздох толпы опасный парень вышёл. За ним в сопровождении матов вышёл Пётр с рюкзаком. Дедушку, бабушку и мать выпустили тоже, немного помяв и поругав. На остановке всё семейство постояло пару минут, поправили растрёпанную одежду, радуясь возможности дышать свободно, не ощущать на своих ногах чужих ног и не чувствовать давления чужих локтей в разные места своего тела. Один Виктор перемены не почувствовал. На остановке и в троллейбусе он стоял свободно. Вот и не мог ощутить счастья освобождения от объятий толпы.

Все пришли в себя, отдышались и пошли к воротам, ведущим во двор военкомата. Там уже толпился народ, призывники с родителями и родственниками. Отец, мать и дедушка встретили нескольких знакомых и завели разговоры. Бабушка тоже без дела не осталась, она нашла бабушек, и они оживлённо заговорили о болезнях своих и чужих. Виктор стоял один над своим рюкзаком. Стоявшие группками призывники рассматривали его, обсуждали, часто смеялись.

От одной группки отделился парень и направился к Виктору. Подошёл, остановился на расстоянии метра и задушевным голосом спросил:

— Скажи чучело! Если нужда придёт ты, как её справлять будешь? Раздеваться начнёшь сверху или снизу?

Он радостно рассмеялся, оглянулся на своих друзей. Те смеялись не менее душевно. Виктор обиделся. Через мгновение смех утих. Многие парни, их родители и родственники потанцевав на месте, наперегонки устремились к двери входа в здание военкомата. В дверях возникла небольшая давка. Успешно преодолев узкий проём, люди скрылись за входной дверью. Дальнейшие события остались, тайной для людей стоящих на улице. Они и не узнали о том, что к толпе народа устремившейся к туалетам присоединился и дежурный по военкомату. Но причина, побудившая его присоединиться к толпе, была несколько другой, чем причина ведущая толпу. В военкомате он служил уже 12 лет. О том, что призывники бегают в туалеты для распития спиртных напитков знал из личных наблюдений. Долг дежурного был пресечь это безобразие. Своим долгом пренебречь он не мог. Вот и метался от туалета к туалету, проклиная своё неудачное дежурство и свою лень. Что стоило открыть дверь в военкомат не в 6.00 часов утра, а без 5 минут 8? Военком всё равно приедет минут в 20 девятого! Вот прошляпил!

На его удивление в туалетах не пили, народ дружно и усердно справлял нужду. Разную. Об этом свидетельствовали звуки и запахи. Наконец все облегчились с посветлевшими лицами люди выходили из военкомата. Дольше всех задержался там парень-насмешник. Он вышёл бледный, задержался в дверях, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Убедившись, что опорожнил желудок и мочевой пузырь добротно, решился и вышёл. В двери за ним щёлкнул ключ в замке. Дежурный исправил свою ошибку.

Подошли автобусы. Офицеры военкомата построили призывников, проверяли их по спискам, рассаживали по автобусам. Суета утихала. Призывники сидели в автобусах родители, родственники и друзья стояли у автобусов. Женщины утирали слёзы. Мужчины пытались советами подбодрить призывников, а те бездумно смотрели на всех стоящих. Понять завидуют они остающимся или нет, было не возможно.

Наконец появился военком. Приняв рапорта от офицеров, он дал команду отправлять призывников. Автобусы взревели моторами и по одному принялись покидать двор военкомата. Они устремлялись в Дарницу, где находился областной призывной пункт. Последняя остановка призывников перед прибытием в часть.

Об этом не говорили, но был момент пограничного состояния. У призывников, забирали паспорта и выдавали им военные билеты. Юридически эти ребята уже не были гражданскими людьми живущими под сенью законов для граждан, но они ещё не приняли присягу, ещё не вступили в Советскую Армию и не находились в её юрисдикции. Об этом знали, понимали, но ничего не меняли. Просто на областных призывных пунктах было разделение. Территория призывного пункта до забора ограждавшего его находилась под юрисдикцией военных, а за забором была юрисдикция гражданская обеспечиваемая милицией. Забор был границей двух жизней, двух миров. На КПП при въезде на территорию призывного пункта был милицейский пост перед вертушкой входа и военный за вертушкой. Открывал и закрывал ворота военный пост. Милицейский пост только сдерживал родителей старающихся пробраться к своим чадам.

Подъехав к воротам призывного пункта, автобусы остановились. Старший команды, представитель военкомата вышёл из первого автобуса. Вместе с ним вышли ещё трое, двое в гражданских костюмах мужчины лет 50 были отставниками, работавшими в военкомате, а один в военной форме был старшим офицером 2-го отделения военкомата обеспечивающего призыв призывников на военную службу. Все трое несли папки с делами призывников. Через КПП они прошли на территорию призывного пункта, и пошли в административное здание сдавать личные дела призывников. Сами призывники сидели в закрытых автобусах под наблюдением солдат из воинской части, обеспечивающей работу военкоматов. Такие же солдаты и сержанты обеспечивали порядок на территории областного призывного пункта. Прибывшие призывники с интересом осматривались вокруг.

Ворота открылись. Автобусы въехали на территорию. За воротами была огорожена площадка и уже за ней вторые ворота вели на территорию призывного пункта. Там тоже было КПП. Из него вышли сержант и два солдата.

Двери автобусов открылись. Призывники получили команду выходить и строиться в две шеренги потянулись к дверям. Свои вещи чемоданы, сумки, рюкзаки, пакеты они тащили с собой. В каждом автобусе было по двое солдат сопровождавших призывников. Они и подгоняли выходивших из автобусов ребят, ускоряли их движение. Делали это с садистским удовольствием, подталкивали парней ребят в спины руками, придавали им ускорение. Иногда руки заменяли ногами, одетыми в сапоги. Толкаясь, спотыкаясь, будущие солдаты выходили из автобусов, неуклюже строились. Опустевшие автобусы закрыли двери и выехали за первые ворота, в которые и въезжали.

Двое солдат присоединились к четверым прибывших с автобусами. Под наблюдением сержанта они уже вшестером принялись строить призывников в две шеренги. Методы их помощи были теми же, что и при выходе из автобусов. Только ноги в сапогах применялись чаще рук. Да и на слова не скупились. Кое-как призывников построили.

Вообще сержант, солдаты и призывники были практически одногодки. Объяснялось это просто. Призыв был делом плановым. Как и всё в стране того времени. По плану он проводился до 10 ноября. Но были и социалистические обязательства. Простые и повышенные. Их брали все под неусыпным взором партийных органов. Так в частности призыв обязывались провести до 7 ноября. Очередной годовщине Октябрьской революции создавшей СССР. Поэтому после 15–16 октября в ряды призывников попадали все, кто имел отсрочки по здоровью, семейному положению, учёбе и срок действия которых закончился. Это были уже не 18 летние ребята, а парни 19–20 лет и старше. Ими доукомплектовывали команды, выполняли план и разнарядку призыва. Солдаты и сержант, прослужившие год, полтора года тоже были в возрасте 19–20 лет. Отношение к призывникам у этих старослужащих было обычное, ну может и не совсем обычное. Если отбросить дипломатию, то назвать его можно презрительным и совсем не уважительным. Что и выражалось в их помощи руками и ногами призывникам при высадке из автобусов и построению этих даже ещё не "салаг", а просто "чурбанов" с гражданки. Из первого КПП проходной вышёл представитель военкомата, сопровождавший команду призывников. Осмотрел две неуклюжие шеренги, он произнёс прощальную речь:

— Товарищи призывники! Вы прибыли на областной призывной пункт. Я с Вами прощаюсь, Вы поступаете в распоряжение сержанта Дронова. Он будет с Вами до передачи в команды, для отправки в части. Желаю Вам достойно отслужить положенный срок! Выполнить свой долг перед Родиной! Как его выполняли Ваши деды, отцы, братья!

Кто-то из призывников попытался крикнуть "Ура!". Кто-то кричал "Спасибо!". Нашлись и те, кто кричал "Служу Советскому Союзу!" Получились отдельные нестройные выкрики, гвалт и гул. Но произнёсший эту речь офицер из военкомата этого гвалта не слушал. Ему это было не в первой. Таких команд проводил немало. Повернувшись, он пошёл к КПП-2 оформлять документы. Отчётность это результат работы военкомата. Это и новые звания, должности, новые оклады, квартиры и многое другое из дефицита тех лет.

Перед строем прошёлся сержант. Как большой военачальник он смотрел в испуганные, встревоженные лица призывников и упивался своей властью над этими растерянными парнями. Солдаты его подчинённые стояли в стороне, молча. Отдыхали и готовились к следующему этапу встречи призывников. Так когда-то встречали их. Теперь это делали они, издеваясь не менее усердно. Знали, сейчас всё пойдёт по обычному сценарию. Его они знали. В таких встречах призывников участвовали не первый раз. Вот и стояли, расслабившись, спокойно. Представления, где они играли свои роли, начиналось.

Сержант остановился. Покачался, перенося вес тела на носок своих начищенных яловых сапог не положенных ему по уставу. И начал свою речь:

— Вы прибыли на призывной пункт. Я буду вашим командиром, пока вас не передадут "покупателям" из воинских частей. С моими помощниками вы познакомитесь в процессе вашего приобщения к армейской жизни. Времени у нас мало, но мы постараемся познакомить вас с азами армейской жизни. На призывном пункте действуют армейские законы и порядки. Подъём в 6.00, отбой в 22.00. Между этим временем завтрак, обед и ужин. Передвигаться по территории положено только строем или бегом. Есть и личное время, но для вас его не будет мы с вами, будем отрабатывать строевую подготовку. Вот и начнём. Вторая шеренга на месте. Первая шеренга взять в руки свои вещи и шесть шагов вперёд шагом марш!

Первая шеренга как смогла, выполнила команду. Получилось смешно, но призывникам было не до смеха. Они были растеряны и испуганы.

Сержант посмотрел на неуклюжую попытку призывников, покачал головой и продолжил свою речь:

— Плохо! Очень плохо! Даже бараны и те сделают это лучше. Ладно, наверстаем! Слушай мою команду "Кругом!".

Растерянные призывники первой и второй шеренги затоптались, закрутились в разные стороны. Стоявшие в стороне солдаты громко смеялись.

Сержант смотрел на этот цирк невозмутимо.

— Так, я был не прав! Оскорбил баранов! Вы тупые выкидыши бегемота! Отставить! Повторяю для особо одарённых! Вторая шеренга стоит на месте. Первая шеренга сделала шесть шагов вперед, поворачивается кругом через левое плечо, становиться лицом ко второй шеренге. Ясно?

Призывники одни кивали головами, другие выкрикивали "Да!". Потом кое-как выполнили требуемое действие, встали, как было сказано.

Сержант прошёл между шеренгами, остановился в конце строя возле своих солдат и продолжил:

— Ладно! Над этими вопросами поработаем! А сёйчас выполним следующее требование правил поведения на территории призывного пункта. Оно гласит:

"Приносить на территорию призывного пункта, а также распивать спиртные напитки строго запрещено. Так же запрещается проносить скоропортящиеся продукты. Во избежание отравлений". Это понятно всем? Сейчас вы открываете все свои закрома для проверки. При обнаружении запретных предметов и вещей они будут изъяты! Досмотр и изъятие будут проводить военнослужащие, которым поручена забота о вас. Приступить к досмотру!

Солдаты, ждавшие этой команды, разделились и бросились выполнять приказ. В мешках, чемоданах, сумках, пакетах они рылись усердно, изымали всё, что им приглянулось. Водка, сало, колбасы, консервы, конфеты, печенье всё отбирали в свои рюкзаки. Но солдаты остатки совести имели, немного деликатесов оставляли и хозяевам. Призывники не протестовали. Положено так или нет? Они не знали. Знали точно одно, что спиртные напитки проносить на территорию и распивать нельзя. Плакатами с этими запретами были оклеены все стены забора перед их глазами. Насчёт продуктов на плакатах написано ничего не было. Но у призывников уже зарождалось понятие, что командир всегда прав и его приказы выполняются без обсуждения. Это действительно требование армейского устава. Хотя оно не подразумевает мародёрства, издевательства и злоупотребления. Что имело место в данное мгновение.

Издевательство над слабым, бесправным человеком, преклонение перед властью, богатством и силой эти пороки имеют разные названия. В армии их назвали "дедовщиной". В государстве они называются "диктатурой", "коррупцией". А возникают эти пороки в детстве и зависят от среды проживания и родителей, их методики воспитания. Дальше уже испорченное общество развивает эту болезнь в человеке. Не нужно думать, что эти пороки, болезни присущи только нашему обществу. Нет! Это ошибочное заблуждение. Возникли они давно, ими заражены и страны демократического Запада, которыми некоторые наши политики и граждане восхищаются. Был этой болезнью болен и "светлый" царизм, веха нашей истории, которым очень восхищались в 90- годы ушедшего столетия. Это болезнь, эти пороки были и во времена СССР есть они и сегодня. Никакой президент, никакой руководитель сам их не излечит, ибо это болезнь государства, всего общества. Бороться с этой болезнью может только весь организм каждая клеточка, каждый член нашего общества. Если борьба будет вестись только сверху? Толку не будет. Болезнь спрячется, затаиться, переждёт и начнёт разрушать общество дальше. Она коварна, хитра и многолика.

Для борьбы с ней должно измениться сознание человека. И чиновника, и народа, всех из кого и состоит наше общество, государство. Возможно ли это в обозримом будущем? Ответ может дать каждый! Пример, как это всё зарождается? Приведу.

Родившийся ребёнок ещё не имеет ни сознания, ни этой болезни. И получает первые уроки, как не парадоксально от любящих родителей. Ему ещё ничего не понимающему дают уроки силы. Наказывая, шлёпая, за разные шалости и проступки. Даже не пытаясь объяснить причину, не правильности поступка, помочь осознать его не правоту. Бьют, пусть не очень больно, зато кричат и ругают душевно. Даже часто не правильно, не по делу просто от своего настроения и эмоциональности. Эти первые уроки правоты силы и власти усваиваются хорошо. Дальше они только закрепляются. Садик, воспитательница кричащая и шлёпающая, особо не разбирающаяся, кто прав, кто виноват. Имеющая своих любимцев, любовь и отношения к которым, покупают их родители, поднося подарки воспитательнице. Дальше школа, где это выражено ещё более и воспринимается ребёнком уже сознательно. Потом институт или жизнь, армия, работа и отношения в обществе. Вся ложь и грязь, в которой вываливаются все. Это не минует ни одного человека. Вот и получаются чиновники, избранники народа, которые живут для себя, своих интересов и выгод. Они врут, берут взятки, преклоняются перед начальниками, обладающими большей властью, дают взятки им, называя эти подношения подарками. А те берут и дают дальше. Вот и получается больное общество. А уже в нём в этом обществе процветают и живут все пороки. Это и ложь, и приписки, и взяточничество. Что порождает дальнейшую несправедливость, разночтение законов, презрение к слабым, неимущим, простым людям. То есть к народу, которому по идее они должны служить.

Сержант был парнем из села в Карпатах. В его семье было трое детей старший брат, он и младшая сестра. С детства, как и положено его пороли, давали подзатыльники, кричали, наказывая, за всё, не разбираясь и не вникая. Потом улица, школа и работа в колхозе. Армия была новой жизнью по старым законам уже усвоенным. Сначала школа сержантов. Гоняли душевно все полгода. Направленный в часть он и применил всё полученное от жизни и учебы. Гонял других, тянулся и смотрел в рот начальству. Такая жизнь ему нравилась. В части повезло! Попал во взвод обслуживающий областной призывной пункт. Взвод был не полный, два отделения в каждом по десять солдат и одиннадцатый командир отделения. Они сменяли друг друга, заступали в наряд. Охраняли территорию, дежурили на КПП. А третье отделение состояло из 6 солдат и сержанта. Они занимались с призывниками до отправки тех в части. Это было раздолье! Возможность почувствовать себя Богом для перепуганных призывников. Он этим и наслаждался по полной программе. Отбирал у призывников запрещённые спиртные напитки, солдаты под его руководством отбирали другие продукты, понравившиеся вещи. Призывники, попадали в эту среду, ещё не освоились и безропотно отдавали всё. Дальше тоже было не сложно. Солдаты сносили добычу в одну из комнат административного здания. Там сержант перебирал её. Оставляя немного солдатам, оставлял и для себя. Часть водки, домашней еды отдавал прапорщику, старшине призывного и командиру взвода. Старшина накрывал стол из этой добычи для начальника призывного и его помощников. От призывников, точнее их ограбления жили все. Прекрасно знали, откуда эта еда и питьё берутся, но молчали, делая вид, что не понимают. Сержант водкой, консервами, колбасой приторговывал. Продавал её тем же призывникам. Через полгода кончался срок его службы и домой он хотел ехать не с пустыми руками, а достойно. Хотя всё чаще подумывал, остаться на сверхсрочную службу. В родной колхоз не тянуло.

Сержант сам того не понимая, был стрелочником. Человеком, на которого в случае чего всё и свалят, обвинив в "дедовщине". Так будет и в 1983 году, когда по указанию нового Генсека Андропова начнут сажать торговых работников, сажать за дело справедливо, но…

Одних "стрелочников" директоров магазинов, экспедиторов. А вверх никто и подумает даже посмотреть. Ибо система была такой же, как и у сержанта. Только чины были выше. Это всё ещё было впереди, сержант об этом и не слышал вот и мародёрствовал спокойно.

Виктор был настороже. Стоял он в конце второй шеренги, увидеть и понять, что делают солдаты, идущие с другого конца вдоль шеренг, успел. Усилитель, вмонтированный в часы, работал. Солдаты с обыском к нему не дошли, да и все остальные то, что его не обыскали, пропустили, не заметили. Солдаты собрали добычу, вчетвером потащили её в своё логово. Сержант и двое оставшихся солдат построили призывников, повели их через второе КПП на территорию призывного пункта в казарму, где будущим солдатам предстояло жить до отправки в часть.

Будни начались сразу. В казарме призывникам показали свободные койки. Двух ярусные койки стояли рядами, занимая всё пространство казармы. Свои вещи призывники сложили в отдельной комнате на деревянных полках и стеллажах дверь в неё закрыли на ключ. Сержант спрятал его в карман. Не допускать воровства имущества призывников входило в его обязанности. Вот и выполнял.

Двадцать минут призывникам дали на обустройство, перекур и туалет. Солдаты, унесшие изъятое добро присоединились к остальным. Призывников построили, разбили на три группы. Трое солдат занялись ими. Одну группу повели в административное здание для прохождения медкомиссии, две другие отправились на плац учиться солдатской мудрости, хождению строем. Сержант забрал оставшихся троих солдат, пошёл принимать новую партию призывников, машина призыва работала без остановок.

Виктор попал в группу, направлявшуюся на медкомиссию. Всё было уже знакомо по военкомату. Снова врачи, снова комиссия. Только эта комиссия состояла из военных руководства призывного пункта и "покупателей" представителей воинских частей. Они смотрели дела призывников, самых призывников и отлаживали дела подошедших им парней в свои команды.

Виктор предстал перед комиссией. Петлицы военных были разных цветов. Красные, малиновые, голубые, синие, чёрные, зелёные. Все они были украшены разными эмблемами обозначавших род войск, к которому принадлежали люди носившие их. В званиях парень уже успел разобраться. Отличал с грехом пополам. Но эмблемы родов войск для него были ещё не знакомы, и он отвлёкся, пытаясь угадать, что они обозначают.

Шапку и бушлат Виктор снял, но от этого в богатыря не превратился. Сидевшие "покупатели" передавали друг другу его личное дело. Одни смотрели на парня, дело даже не открывали, передавая дальше. Другие, подумав, дело открывали, но потом передавали дальше. Так оно и обошло всех сидевших. Попав в конце к пожилому капитану с чёрными петлицами, на которых была эмблема, бульдозер с якорем и молниями. Тот дело даже не открывал, а просто положил его в лежавшую под рукой стопку.

Начальник призывного пункта сделал пометку в своих списках и коротко бросил:

— Свободны! Ваша команда 24ВТ!

Виктор вздрогнул. Он так увлёкся разгадкой принадлежности эмблем, что пропустил главное. Куда попал? Изменить что-то было поздно. Приходилось подчиняться судьбе. Повернувшись, он ушёл.

Началась жизнь превращения в солдата. Скучать не давали. Подъём, зарядка, туалет, завтрак и строевые занятия. Небольшой перерыв на отдых, обед, перекур и снова строевые занятия до 18.00. Полчаса перекур отдых, строем на ужин. После ужина личное время. 22.00 отбой. И так каждый день. Команда 24ВТ постепенно набиралась. На четвёртый день набралось уже 43 человека. С утра их построили. Седой капитан проверил всех по списку, передав команду двум сержантам, сказал:

— Ну, орлы! Забирайте вещи! Сейчас придут два грузовика и в путь! Труба зовёт!

Виктор осмотрел свою команду. Парни были разные. Худые, толстые, высокие, низкие, некоторые в очках. Все явно старше 18 лет. Как говорит народная пословица:

"Со всех по ниточке и голому человеку на рубашку, хватит!"

Вместе со всеми Виктор пошёл в казарму, забрал свой отощавший мешок. Его содержимым питался все дни. В столовой давали только пшённую и перловую кашу. Виктор их запаха переносить не мог. Воротило.

Строем в сопровождении сержантов вышли через КПП, на уже знакомую площадку. Там стояли два "Урала" с тентом натянутым над кузовами. Возле каждого из них стояло по два солдата. Они увидели подходивших призывников, откинули задние борта кузовов машин. Сержанты разделили их команду, приказали садиться в кузова. Толкаясь, призывники неуклюже пытались выполнить команду. Стоявшие солдаты со смехом помогали им, щедро отвешивая подзатыльники. Кое-как справились. В кузова машин, затолкав призывников, взобрались солдаты, они же закрыли задний борт. Сержанты, проконтролировав посадку, пошли в кабины. Взревели моторы, грузовики один за другим выехали в ворота первого КПП. Город промелькнул быстро, и грузовики выбрались на трассу.

Солдаты, на осторожные вопросы призывников:

— Куда едем? Долго ли ехать?

Отвечали со смехом:

— Вы уже в армии! Здесь всё военная тайна! Терпите "салаги"!

Парни от них отстали. Понимали, ну скажут те им куда едут и что изменится? Пристроившись удобней, многие пытались дремать. Дорога стелилась под колёса, унося призывников в новую жизнь, в новые реалии…

Путь к месту службы длился восемь часов. Выехали в 11.20, а в 19.30 грузовики въехали в ворота части. Конец октября, было 24 число, уже глубокая осень. Темнеет рано. Вот в сумерках и въехали на освещённый прожекторами плац. Командовали те же сержанты. Быстро покинули кузова машин так с вещами в руках, пошли в столовую. Большой деревянный барак стоял возле плаца. Разместились по десять человек за столом. Виктор и ещё двое сели за отдельный стол. На ужин была картошка с рыбой и чай с хлебом. За дорогу проголодались и с пайкой расправились быстро. Убрали со столов, посуду снесли в окошко мойки. Правда, сказав "посуду" покривили душой. На каждого была алюминиевая мыска, ложка и кружка. Всё старое поцарапанное и мятое.

Разобрали вещи, построились и пошли к казарме, где предстояло прожить два года. Вещи сложили в отдельную комнату. Сержанты показали на стоящие в казарме двух ярусные койки без постельного белья и приказали размещаться. Все засуетились, выбирая нижние койки. Сержанты улыбались, наблюдая за суетой. Виктор услышал их мысли:

"Давайте! Устраивайтесь! Завтра всё равно перетасуем!"

Долго не раздумывая, он лёг на ближайшую койку и провалился в сон. Спали все в одежде. Сержанты на это внимания не обращали. Они сами тоже легли спать. Правда на их кроватях были простыни, подушки и одеяла. Да и были их кровати одноярусные и стояли у толстых труб заменяющих батареи. Понятно! Сержант это командир. Вот и условия жизни у него другие.

Утром сержанты подняли всех в 6.00. Кроме них в казарме был старший прапорщик крупный мужчина лет 45 с седыми волосами. Это был старшина роты. И закипела жизнь. Призывникам выдавали форму, постельное бельё, пока всё слаживали на кровати, где спали этой ночью. После завтрака была намечена баня и переодевание в форму. Завтрак съели быстро. А дальше жили по воинскому уставу. 15 минут помыться и переодеться. Свою гражданскую одежду сдать старшине. Кто хочет? Может её упаковать и отправить домой. Таких желающих не нашлось все приехали в старых вещах годных только на выброс.

В 9.30 переодетые в форму призывники преобразились, стали похожи на солдат, но не все. На Викторе получившим самый малый 46 размер, правда, третий рост форма сидела, как на Пьеро. Из сказки "Буратино". Ещё один парень худой и высокий был похож на огородное "пугало". Зато третий полный и низенький застегнуть форму так и не смог. Ни куртку, ни штаны. Хотя и старался. Остальные смотрелись немного лучше.

В казарме появились два старших лейтенанта, лейтенант и два прапорщика. Они и созерцали стоявшие карикатуры. Один из старших лейтенантов подозвал старшину и громко сказам:

— Петрович! Бери обоих прапорщиков в помощь и разберись с этими клоунами! Смотреть тошно! Увижу их дальше казармы? Накажу Вас и сержантов! Выполняйте! Ну и солдат послал мне Бог! Наверно, все мои предки очень виноваты перед ним. Пойду в штаб плакаться!

Все три офицера повернулись и ушли. Оставшиеся прапорщики и сержанты разделили призывников почти честно и занялись ими. А призывники, вооружились иголками, нитками занялись шитьём, кто как умел. Понятно умели не все и не очень. Под маты сержантов и прапорщиков, получив по паре подзатыльников, кое-как справились.

После обеда знакомились с командованием роты, а командование роты знакомилось с новыми солдатами. Пока солдатами только по внешнему виду и то условно. Так и прошёл день. Утром следующего дня прибыла сборная команда из 62 человек. Она была сборной в полном смысле этого слова, ибо в ней были представители всей многонациональной страны. Таджики, узбеки, казахи, армяне, грузины, мегрелы. Вся эта многонациональная команда состояла из парней разных возрастов, разного интеллекта. Были среди них жители городов, посёлков, кишлаков, аулов, деревень. Очень маленьких и глухих. Некоторые с трудом понимали русский язык, а уж говорить на нём и не пытались.

Здесь Виктор вспомнил мысли, военкома о том, кто годится в военные строители. Эта команда и была наглядным подтверждением его мыслей. И снова началась суета переодевания. После обеда она усилилась, прибыли 23 человека призывников из Черкасс, Умани, Чернигова. Прибывшие призывники добавили хлопот и проблем. Старшина звонил, бегал по другим старшинам, пытаясь подобрать форму для вновь прибывших призывников. Не гуляли и остальные офицеры, прапорщики и сержанты. Они тасовали, делили людей по взводам. По отделениям делить предстояло позже. Составлялся алфавитный список роты с подробными учётными данными. Где родился, когда, образование, кем работал, партийность, национальность, домашний адрес. Эта суета с перерывами на обед и ужин продолжалась до вечера.

Вечером на вечерней поверке зачитали списки взводов. Представили командиров взводов. Командирами 1 и 2 взводов были прапорщики, 3 взводом командовал один из сержантов. Второй сержант уже отслужил положенные два года и через неделю подлежал демобилизации. Потом ещё час размещались повзводно, занимали кровати. Виктор попал в 3-й взвод и получил верхнюю койку.

Следующий день начался с подъёма, пробежки, зарядки. Потом строевая подготовка с перерывами на обед, ужин и занятия. Изучение устава и снова строевые занятия. Политзанятия, строевые занятия. Только после ужина можно было присесть отдохнуть. Это называлось самоподготовкой и свободным временем. Потом вечерняя прогулка строем с песней. Туалет, вечерняя поверка и отбой. А утром всё сначала. И так 45 дней карантина до принятия присяги.

Виктору романтика воинской службы надоела уже через десять дней. Однообразные дни угнетали. Даже в воскресенье, законный день отдыха, шагистикой занимались до обеда. Как выразился командир роты:

— Стаду баранов учиться ходить нужно сутками!

Вот и учились. Но от стада не отличались. Образовалась и ротная элита. Замполит подобрал кандидата на должность комсорга роты. Его и выбрали на очередном комсомольском собрании. Старшина подобрал себе "каптёра", сапожника-швею. Командиры взводов подобрали кандидатов на должности командиров отделений-бригадиров. Нормировщица роты, жена замполита, подобрала себе помощника. Командир роты подобрал себе ротного писаря.

В один из дней исчез сержант, отслуживший свой срок. Его койку занял комсорг. Постепенно все втягивались в быт солдатских будней. Ходили в наряды по казарме, убирали территорию, драили загаженный деревянный туалет, ходили в наряды по кухне. Получали дополнительные наряды, в наказание. Смогли осмотреться вокруг и узнать, куда их забросила судьба.

Отряды ВСО были отдельными воинскими частями, имели свои адреса полевой почты. Были эти отряды временного расквартирования и постоянного базирования.

Отряды временного расквартирования выбрасывали в голое поле. Они строили пусковые шахты для ракет в труднодоступных местах. Городки для расквартирования частей, аэродромы, дороги, дома, казармы, очистные сооружения. Начинали жить в палатках. В условиях далёких от нормальных условий для жизни человека.

Отряды постоянного базирования в этом отношении были в более привилегированном положении. Они дислоцировались годами на одном месте. И условия для проживания имели более нормальные для жизни. Хотя и не идеальные. Как уже говорилось, военные строители не были элитными уважаемыми частями в Советской Армии. Они были дешёвой без отказной рабочей силой Министерства обороны. Нужной структурой, но не уважаемой в воинской среде.

В такую постоянного базирования строительную часть и попал Виктор.

Военный городок, аэродром и его хозяйство располагались в 15 километрах от города Полтавы и в 7 километрах от ближайшего села. Здесь стояли два авиационных полка штурмовиков и истребителей-перехватчиков, батальон, аэродромного обслуживания и батальон внутренних войск. Площадь, занимаемая этими частями, была большой и нуждалась в уходе. Вот на окраине этого гарнизона возле ферм подсобного хозяйства и разместили, отряд ВСО. Солдаты, служившие в нём, ремонтировали дороги, аэродромные постройки, дома, квартиры. Обслуживали очистные сооружения. Разгружали вагоны на базе, работали в подсобном хозяйстве. Делали всё по гарнизону.

Территория строительного отряда была обнесена забором. Семь щитовых сборных зданий занимали четыре роты, столовая, клуб и штаб. Большой плац. За внутренним забором с КПП стояли ещё три таких же казармы. Внутри они отличались от казарм, где жили солдаты. Тонкими перегородками были выгорожены отдельные комнаты, в них жили офицеры и прапорщики с жёнами и детьми, а так же холостые. Слышимость была идеальная, но жить где-то нужно, вот и жили. Командир части, замполит, начальник штаба и зам командира по хозчасти, старшие офицеры, жили в квартирах военного городка. Там были магазины, клуб, школа, кафе-столовая. Настоящая цивилизация. Солдаты ВСО туда не ходили. Даже в самоволки. Их усердно ловили патрули гарнизона, комендатуре тоже нужны были рабочие руки для хозяйственных работ. Солдаты из батальона аэродромного обслуживания и внутренних войск навыками и безотказностью выполнять любую работу, не обладали.

Все эти сведения, точнее часть из них, Виктор узнавал из разговоров и мыслей солдат, прапорщиков и офицеров в свободное время, прогуливаясь возле казарм других рот.

Узнал он и одну интересную вещь. В части был не формальный лидер, Паша каптёр 4-ой роты. Он отслужил уже полтора года и готовился к "дембелю". Это был парень 22 лет приземистый, крепкий. В 17 лет он был осуждён, за участие в ограблении магазина в компании с двумя подельниками 21 и 22 лет. Был он самым младшим, несовершеннолетним и срок получил небольшой 3 года и 8 месяцев колонии общего режима. Год отбыл в колонии для несовершеннолетних и потом был переведен в колонию для взрослых. Там отбыл год и 3 месяца. За хорошее поведение был освобождён условно-досрочно. После освобождения, так был напуган судом и колонией, что ударно работал в ремонтных мастерских. Год состоял на учёте в милиции. Вёл себя ниже травы и тише стоячей воды. В 20 лет, как исправившийся был призван в армию. С такой биографией ему путь был один в военные строители. Туда и попал. Прибыв в часть, пройдя карантин согласно биографии, был встречен служившими в части парнями с аналогичными биографиями, очень тепло и дружелюбно. Теперь унаследовав власть, командовал своими приближенными тоже парнями имевшими тёмные пятна в биографии. Они и хозяйничали в части, устанавливали свои порядки и законы.

В части были, и другие желающие поучить жизни и немного пощипать новобранцев. Они уже наведывались в казарму и грабили по мелочам. Забирали у молодых солдат новые пояса, ремни, шапки, сапоги. Отдавали взамен свою уже хорошо поношенную одежду и остальные принадлежности формы, сапоги, шапки, ремни. Виктор вести с ними разборки постоянно быть в напряжении не хотел. И так уставал. Вот и занялся Пашей. Вернее его мыслями и воспоминаниями.

Вечером после ужина в личное время Паша проводил встречу со старшими своей интернациональной команды от каждой из рот. Встречи эти проходили в беседке служившей курилкой солдатам четвёртой роты. Подручные Паши выгоняли из неё на это время весь народ и бдительно ходили поодаль, оберегая покой сидевших в курилке старших. Виктор, находясь на расстоянии, слышал все мысли сидевших в беседке солдат. С удивлением он увидел среди сидевших и двух парней со своей роты.

Совещание прошло, отпустив всех, Паша остался сидеть и дышать свежим воздухом один. Виктор, как уже делал не раз, заставил Пашу погрузиться в воспоминания. Естественно очень подробные. Паша послушно вспоминал все события подробно. Эти ежедневные вечерние занятия скрашивали жизнь Виктора, отвлекали от нудной ежедневной шагистики. Дни шли, наступил новый 1981 год. Карантин закончился. В субботу 9января рота принимала присягу.

Старшина раздобыл для принятия присяги настоящий автомат, правда, без патронов. Но он придал принятию присяги атмосферу настоящей армии. Виктор тоже подержал его в руках, прочитал текст, присяги на верность партии, народу, стране СССР и расписался в списках роты. Своей подписью юридически подтвердил факт принятия присяги.

Интересно! Куда эти сотни тонн списков дели, когда не стало страны под названием СССР? Сберегают, как компромат?

В честь принятия ротой присяги в столовой был праздничный обед. Вместо надоевшей каши была картошка, но целый день. На завтрак, обед и ужин. А на обед на второе были котлеты, как на Новый год! Всё остальное было, как обычно. Мясная подлива на завтрак, рыба на ужин. Но рады были все. И не так еде, как окончанию муштры надоевшей строевой подготовке.

В воскресенье подъём был на час позже. Виктор уже обдумал план действий. Была назначена и дата. Это воскресенье. Час "Х" настал!

… В 11.45 в казарму 4-ой роты зашёл худощавый солдат. Новое обмундирование висело мешком на его фигуре, это не позволяло ошибиться, гадая, кто это. Было понятно это новобранец "салага" из третьей роты, казарма которой находилась напротив. Войдя в казарму, он повернул направо, направляясь к двери в каптёрку роты. Дневальный, стоявший у тумбочки возле входа, отвернулся. Кто ходит к грозному Паше? Предпочитал не знать и не интересоваться. У Паши было достаточно "шестёрок" сами разберутся. Парень подошёл к двери в каптёрку и решительно открыл её, вошёл, закрыл дверь за собой. Что было дальше? Дневальный не видел. Здесь ему не повезло. У тумбочки стоять занятие нудное, время течёт медленно и любое событие, происходящее вокруг, отвлекает от скуки и очень интересует. Но сквозь двери и стены он видеть не умел, вот и пропустил, что произошло в каптёрке.

А жаль! Ибо это и было самое интересное в этом спектакле.

В каптёрке развалившись на стуле-троне ручной работы, укрытом для удобства тремя телогрейками у накрытого стола сидел Паша. С другой стороны стола на простых табуретках сидели его приближённые, подручные, здоровые парни в солдатской форме. На столе стояли тарелки с нарезанной колбасой, сыром, хлебом, куском масла, солёными огурцами, капустой, варёной картошкой. Стояли открытые консервные банки. Сайра, шпроты. От такого богатства глаза разбегались. Стояла и бутылка водки. Её только что поставил на стол один из парней, налив всем в стоявшие перед каждым стаканы. Паша уже взял свой и готовился произнести тост, но так и застыл, слова застряли в его горле. Его удивлённый взгляд уловила троица, сидевшая спиной к входным дверям каптёрки. Они обернулись и дружно вскочили. Один самый крупный из них грозно произнёс:

— Ты чего "салага"? Дверью ошибся? Ну-ка давай исчезни пока, я не разозлился и не подошёл к тебе!

Вошедший парень ничего не ответил и не испугался. Он спокойно и безмятежно обвёл взглядом вскочившую троицу, посмотрев в глаза каждому. Холод и ужас, исходящий из его бесцветных зрачков, проник внутрь каждого из троицы. Скованные им они застыли. Лицо парня на мгновение скривилось в презрительной улыбке. Троица вздрогнула. Страх перед этим невзрачным парнем охватил их, он растекался по их телам, сковывая руки и ноги. А парень перевёл взгляд на Пашу и презрительно бросил:

— Здоров "Хамса"! Смотрю, ты потолстел, жиром оброс! И не только сам, но и мозги им заплыли. Я 46-ой день здесь кантуюсь, а ты даже не подошёл, уважения не проявил. Забыл моё доброе отношение? Забыл, что сделал для тебя? Не по чести, не по совести поступаешь!

Лицо Паши отобразило мучительную работу мозга в поисках ответа на вопрос:

"Кто, это?"

И вдруг пришли воспоминания! Мозг подсказал, кто этот парень. Паша весь засветился. Он узнал этого парня и его манеры.

— Ё, моё! "Удав!" Ты прости меня! В таком прикиде тебя и мать родная не узнает! Здравствуй! Рад тебя видеть!

Парень склонил голову, осмотрел себя. Вид был комический. Парень пожал плечами, посмотрел своим ужасным взглядом на сидевшего Пашу:

— Согласен! Твоя, правда! Поэтому твои слова понимаю как извинение! Но этот вопрос моего вида ты ведь решишь? Или мне просить надо?

Паша изобразил на лице обиду:

— Как ты мог подумать, что ты должен меня или кого-то просить? Да здесь всё твоё и мы все твои! "Кувалда" бегом тащи сюда "Хорька"!

Здоровый парень, громко стуча, подковами сапог умчался. Изобразил рвение! "Удав" проводил его взглядом и снова посмотрел на Пашу.

— Ответил ты правильно, по понятиям, хвалю! Значит, не зажирел, а просто возмужал. Рад за тебя! Ты сказал правильные слова, их принимаю и запомню! Спасибо! Запомни свой ответ и ты! Сам сказал! Меня "Хамса" ты знаешь! Отступников не люблю! Да и поступаю с ними плохо! Надеюсь, это ты помнишь?

Паша преданно закивал головой, но сказать ничего не успел.

Со стуком распахнулась дверь, и в каптёрку ввалился посланный парень. "Кувалда". На его плече болтался тощий парень в грязной, пожёванной форме с отсутствующим взглядом. Его здоровяк снял с плеча и поставил на пол. Принесенный парень на это не отреагировал никак. Его выражение лица не изменилось, оставаясь таким же безучастным, только выражение глаз изменилось, они ожили. Причина была понятна, его взгляд остановился на стаканах с водкой. Они случайно попали в поле зрения его глаз и парень понял, что видит, ожил и что-то радостно замычал. Паша рассмеялся. Он подозрительно и внимательно наблюдал за принесенным парнем, пытаясь понять, что с ним случилось. Проследил за взглядом парня и его оживлением всё понял и категорически произнёс как приговор:

— Ну, "Хорёк"! Ну, тварь! Опять своей гадости набодяжил? Опять свою болтушку пил? Я тебя бил, в яму сажал. Ты же клялся своим здоровьем, божился! И опять за старое взялся! Вот неугомонный!

Посмотри "Удав"! Руки у парня золотые. "Шнифер" от бога! А наглотается всякой гадости и всё! Пропащий человек, жаль это дерьмо!

"Удав" улыбнулся своей ужасной улыбкой. Окинул парня в грязной замусоленной форме взглядом и произнёс:

— Да, "погоняло" соответствует твоему виду и запаху "Хорёк"! Но если "смотрящий" говорит: "Не пить!". Его слово закон для уважаемых граждан нашего мира, для людей, живущих по понятиям. Ты ведь "Хорёк" по понятиям живёшь? И "Хамса" для тебя "смотрящий"?

Грязный парень с одурманенным мозгом вряд ли понимал, о чём его спрашивают. Но кивал головой усердно, не отводя взгляда от стаканов с водкой и облизываясь. А "Удав" говорил, уже обращаясь к Паше:

— Но здесь "Хамса" тебе и ему повезло! Я уже давно не "Удав". Уважаемые люди дали мне новое "погоняло" "Доктор" и лечу я от всех болезней, в том числе и от жизни. Да об этом поговорим потом. А сейчас я займусь лечением нашего друга. Он ещё не совсем пропащий. Ты "Хамса" лечил его не правильно, вот и нет результата! Пока плесни ему грамм сто. Пусть оклемается!

Паша без слов протянул на четверть налитый стакан "Хорьку". Тот жадно выпил одним махом содержимое стакана и преданным взглядом уставился на "Доктора". "Доктор" похлопал его по щеке и спросил:

— Ну что сынок! Ещё хочешь?

"Хорёк" радостно закивал, его взгляд перепрыгнул на Пашу. Тот, держал в руке бутылку и на "Хорька" не смотрел. Его взгляд следил за "Доктором". Облизнув губы "Хорёк" снова, перевёл взгляд на "Доктора". В этом взгляде были все доступные ему чувства. Радость, обожание, преданность этому доброму человеку. Понявшему крик души несчастного "Хорька". "Доктор" улыбнулся, посмотрев на Пашу, кивнул головой:

— Повтори!

Паша безропотно налил ещё. "Хорёк" выпил и попытался облизнуть внутренние стенки стакана. Конечно, у него ничего не вышло. Но уже и взгляд "Хорька", устремлённый на "Доктора" обрёл осмысленность. Тот улыбнулся и подошёл к "Хорьку" ближе:

— Ну, как хорошо? Оклемался? Ещё хочешь?

"Хорёк" радостно и счастливо закивал и даже выдавил из себя:

— Ага!

Лицо "Доктора" наполнилось сочувствием и состраданием. Он вздохнул с сожалением:

— Эх, "Хорёк"! Я так тебя понимаю! Очень хочется тебя повеселить ещё, но мы ведь собрались тебя лечить? Верно? Вот и начнём!

Паша и его "шестёрки" с изумлением уставились на лезвие опасной бритвы, не понятно, откуда появившейся в руке "Доктора". То, что произошло дальше? Повергло их в шок.

Лезвие блеснув, опустилось на ухо "Хорька". Брызнула кровь и ухо упало на пол. Всё так же улыбаясь "Доктор" наклонился, поднял с пола отрезанное ухо. Посмотрел на него, вздохнул. Затем вложил окровавленный комок в руку "Хорька" и ласково произнёс:

— Закусывай дружок! После первой бог с ним, но после второй? Обязательно нужно закусить! Это входит в курс моёго метода лечения! Так что еж! Не стесняйся! Я тебе в дальнейшем буду отрезать, сначала второе ухо, потом нос, потом пальцы на ногах, потом пальцы на руках. В общем, закуски для тебя у тебя хватит! Понимаешь, ещё у тебя будет выбор. Свобода! Пить и сдохнуть, поедая собственную плоть или бросить пить. Ну, что продолжим сеанс лечения?

"Хорёк" обливаясь слезами, отрицательно качал головой. Двое парней зажав рот ладонями рук, ринулись прочь. Паша и "Кувалда" с белыми лицами сохраняли лицо, крепились, сглатывали стоящие в горле комки. А "Доктор" опять подошёл к несчастному "Хорьку".

— Ладно! Это так сказать наглядная демонстрация. Первый пробный урок. Не плачь! Ухо я тебе приклею, будет почти как раньше. Кто не знает, что его отрезали? Даже не заметит. Раз пить не хочешь, значить и закусывать не надо. Чего тебя мучить? Я ведь не извращенец бездушный!

"Доктор" достал из кармана штанов тубу клея. Паша и "Кувалда" видели название на тубе, "БФ-2". Обильно смазав клеем, отрезанное ухо он прилепил его на место. Спрятав тубу с клеем в карман "Доктор" достал из него грязную бумажную салфетку, ею вытер кровь с шеи парня. Скомкал её и мгновенно одним движением сунул её "Хорьку" в рот и жёстко сказал:

— Давай жуй! Узнаешь вкус своёй крови! Может понравиться? В роду вампиры были?

Слёзы обильно струились по грязному лицу "Хорька", послушно жуя салфетку, он ответил:

— Не! Вампиров не было! Только алкоголики!

— Вот и славно! Теперь и алкашей не будет!

Душевно произнёс "Доктор" и тут же зло добавил:

— Тебя чего сюда позвали? Что бы полюбоваться, как ты жуёшь всякую гадость? Кончай сопли распускать! Давай делом займись!

"Хорёк" сжался. Он торопливо глотал куски грязной салфетки всунутой ему в рот "Доктором". Достал мерную ленту из своего кармана, начал быстро снимать размеры с фигуры "Доктора". А "Доктор" крикнул на "Кувалду":

— Чего сидишь? Зови своих дружков! Барышни, институтки! Или тебя полечить от шока?

"Кувалда" быстро выскочил из каптёрки. Паша позавидовал ему. От такого зрелища любому требовался отдых. Но ему этого счастья не досталось. Иногда начальником быть не выгодно. "Хорёк" уже закончил снимать размеры, получил от Паши два комплекта формы для работы и покорно слушал "Доктора". Вернувшаяся минут через двадцать троица осторожно обошла стороной "Хорька". Села на свои табуретки, посмотрела на "Доктора" и едва не вылетели назад. Сдержали рвотный спазм! Молодцы! Добрый "Доктор" сидел и ел, напутствуя "Хорька". На его руках и одежде так и осталась свернувшаяся кровь. Этими руками он брал хлеб, колбасу, капусту, огурцы. Прежде чем откусить, он рассматривал, вертел всё в грязных от крови руках и говорил:

— Ну, вот так и договоримся! Узнаю, что пьёшь какую либо гадость, водку, самогонку. Засажу в укромном месте и буду кормить тебя твоей же плотью. Пока не истечёшь кровью и не сдохнешь. Прятаться от меня бесполезно. Найду под землёй. Слово моё твёрдое. Прощать никогда никого не прощаю! "Хамса" знает! Он мой "смотрящий". Ну чего стоишь? Уши развесил! Первый и единственный сеанс лечения закончен. Всё иди, работай! Вечером сдашь "Хамсе" сделанную работу. Вперёд!

"Хорёк" с места изогнувшись, отпрыгнул от стола и с радостным лицом выскочил прочь. Четверо оставшихся в каптёрке в компании "Доктора" счастливчиков проводили его завистливыми взглядами. "Хорьку" повезло! Подумаешь, отрезали ухо! Но ведь приклеили и отпустили! А им сидеть, смотреть и слушать, как этот маньяк ест окровавленными грязными руками и рассказывает кошмарные вещи.

— Вообще, три сеанса, для любого организма проходят без последствий. Уши, нос, это хрящи и кожа. Их можно пришить, можно и приклеить. Пришивать долго, я предпочитаю приклеивать. Проблемы начинаются, когда отрезаешь пальцы. Нет приклеить их можно! Но в пальцах уже есть нервы и сухожилья если их не сшить, то толку никакого. А вот сшивать их я не умею. Опыта мало. Но после армии пойду в мединститут, буду учиться. Время ещё есть. Был такой хирург Пирогов, он в полевых условиях без наркоза оперировал раненных и многих возвращал в строй. Во мне талант есть! Точно! Вот и буду как он! Но это в будущем. А пока ешьте, чего сидите как в гостях. Хотя понимаю, мой рассказ захватил вас. Прямо неудобно!

Четверо слушателей в один голос, перекрикивая друг друга, дружно уверяли:

— Кушайте! Мы уже ели, сыты! Слушать Вас просто интересно! Не обращайте на нас внимания!

"Доктор" слушал их и кивал головой:

— Ну, раз вы сыты настаивать не буду! Не кормить же вас силой? Хотя мысль интересная! Подумаю на досуге. Если взять "терпилу", связать его, заклеить нижние отверстия и кормить. Долго ли вытерпит? Или нужно дырку в животе сделать, что бы отходы выходили? Ой! Что это я вам такое рассказываю? Зачем? А вспомнил! Если кто-то из вас обо мне, хоть словом обмолвиться или будет пальцем тыкать, тот и станет участником этих моих будущих экспериментов. Пусть и не добровольно, но станет! Вопросы есть? Вот и хорошо!

И он снова начал свои кровавые и жуткие мысли излагать сидевшим у стола парням. Те его уже не слушали. Трое представляли всё рассказанное этим хирургом-любителем. Понятно, что в роли участников экспериментов они представляли себя. Только Паша предпочёл думать другое, так было проще. Он вспоминал, как познакомился с "Удавом", то есть с "Доктором".

… После суда Пашу отправили в колонию для несовершеннолетних отбывать срок до совершеннолетия. Мать собрала ему в дорогу продуктов. Передачу разрешили. Среди продуктов было и любимое лакомство Паши хамса. Правда, на Украине её называли "тюлька". Продуктов было не много. За дорогу он съел всё. Осталось только штук десять мелких рыбёшек в палец длиной. Этап прибыл в колонию. Прибывших разместили. До обеда оставался ещё час. Паша взял пакетик с остатками любимой еды и уединился за барак. Съел одну рыбёшку и блаженствовал, держа в руке вторую. От удовольствия и блаженства он сидел с закрытыми глазами. Из этого состояния счастья его вывел голос:

— Разве так поступают? Приехал в чужой дом, и сразу спрятался жрать, не делясь с хозяевами? Ай, как не стыдно!

Паша открыл глаза, над ним стояли пятеро парней его возраста и издевательски улыбались. Один из них ногой в ботинке, стандартной обуви колоний, ударил Пашу по руке державшей свёрток с остатками хамсы. Рука от боли разжалась, и рыбки упали на землю. Паша лишился своего лакомства, которое берёг и экономно расходовал всё время. Законы зон Паша по рассказам опытных сокамерников, с которыми сидел в камере СИЗО, пока шло следствие, знал. С колотящимся от страха сердцем он ринулся в бой, другого выхода не было. Завязалась не равная драка. Противников было больше. Паша дрался отчаянно, понимая всю безнадёжность. И вдруг над дерущимися парнями раздался насмешливый голос:

— И что это у нас происходит? Кто посмел устраивать драку? Нарушать порядок? А?

Нападавшие на Пашу парни, услышав этот голос, мгновенно отпрянули прочь от Паши. Сбившись в кучу, они стояли с опущенными головами. А перед ними стоял худощавый паренёк. Его голова едва доставала до грудей, стоявших парней. Паша размазывал рукавом куртки кровь по лицу тоже встал. Парень окинул его взглядом:

— Понятно! Новенький! И за что тебя бьют эти здоровые ослы?

Носком ботинка он перевернул валявшуюся рыбёшку.

— Хамса? Любишь это?

Паша кивнул. Он был удивлён поведением парней. Те стояли, насупившись с опущенными глазами. Взгляд щуплого паренька остановился на одном из них:

— "Кот" это затеял ты? Понятно, ведь ты у нас на зоне самый крутой! Может и со мной, драться полезешь? Ну, давай не стесняйся! Твои кореша конечно с тобой? Поможете другу меня прессовать? Да?

Парни отчаянно замотали головами и отодвинулись в сторону от одного парня. Тот стоял покорный и безвольный пред прохаживавшимся перед ним щуплым пареньком:

— Я ведь задал вопрос! Или на мои вопросы не стоит обращать внимания? "Кот" к тебе обращаюсь! Оглох? Голос потерял?

Оставшийся стоять в одиночестве парень вздрогнул и сжался, не поднимая взгляда на щуплого парня, он еле слышно сказал:

— Прости "Удав"! Виноват! Прости!

— Виноват? Понятно! Просишь простить? Подумаю! А пока брысь!

Парни поспешно кинулись прочь. Только теперь Паша заметил, что у них были зрители десятка два парней стояли около угла барака. Бегущая прочь пятёрка старательно обошла их стороной. А щуплый парень обратился к Паше:

— Ладно, "Хамса"! От имени всех правильных пацанов нашей зоны приношу извинения за этих ослов. Не умеют поступать по понятиям! Сколько не учу! Нет, что бы расспросить. Что за фрукт прибыл к нам? Послушать его рассказ о том кто он, посоветоваться со мной, как принять новичка не могут, а своего ума у них хватает только на одно действие, сразу ковырять лицо лезут. Так, что извини! Мне стыдно за этих дубов и я беру тебя под свою защиту. Это ясно всем!

Стоявшие поодаль парни громко подтвердили, что слышали сказанное. На этом инцидент был исчерпан. Паша получил "погоняло" "Хамса" и стал тенью "Удава". Он застилал и расстилал его постель, чистил ботинки, стирал носки, накрывал на стол в столовой. Ели они с "Удавом" за отдельным столом. Белый хлеб и масло на их столе стояли постоянно. Да и порции им давали приличные как на десятерых человек, для такого количества людей предназначался стол. Только в кастрюлях, предназначенных для их стола, первое было густое с мясом, да и второе было не хуже.

Год провёл Паша в этой колонии, служа "Удаву". Его поведения не вызывало презрительных взглядов остальных обитателей колонии. Нет! Все на Пашу смотрели с завистью и с уважением. Грозной славы "Удава", хватало и на Пашу. Позже он узнал, что в колонию "Удав" попал на полгода раньше его. В течение месяца он прибрал колонию к рукам. Его противники натыкались на гвозди, часто падали ударяясь о камни и кирпичи. В силу этого попадали в лазарет, а оттуда выходили убеждёнными сторонниками "Удава". Только двое самых твёрдых противника "Удава" остались калеками и были переведены в специальную зону для инвалидов.

Там спокойно и сыто пролетел этот год. Паше исполнилось 18. Его отправили, как и положено по закону на другую зону для взрослых. Этап пришёл ночью. А утром за Пашей пришли двое крепких парней с татуировками на руках. Это были телохранители "смотрящего" зоны. Он Пашу принял, говорил не долго:

— На тебя получили "маляву". Уважаемые люди просили присмотреть за тобой. Лично для тебя вот передали. Читай!

Паша развернул записку и прочёл следующее:

"Это мой подарок тебе "Хамса". Мои братья, уважаемые люди. Я замолвил им слово за тебя. Тебе помогут и поддержат. Но желаю тебе больше никогда на зону не попадать. Зона это и есть зона.

"Удав"

Паша прочитал и протянул записку "смотрящему". Тот улыбнулся и покачал головой:

— Записку сожги сам. Это личное. Прислано от имени очень уважаемого человека, а за любопытство у нас наказывают строго.

Паша послушно сжёг записку. О том, что он находится под присмотром "смотрящего" все жители зоны узнали быстро. Пашу не трогали, жить не мешали. Он и жил сам, не примыкал ни к "активистам", ни к "отказникам". Через год "смотрящий" имел разговор с хозяином зоны по поводу Паши. Эта просьба была написана ещё в той "маляве" предназначенной ему. Хозяин зоны пожилой полковник ценил покой и порядок на зоне. Всё это зависело от "смотрящего" тем более, что просьба того хозяина зоны не утруждала. "Смотрящий" просил направить дело на УДО, условно досрочное освобождение, парня сидевшего по лёгкой статье и нормально себя ведущего. Не имеющего нарушения. Просьба была странной, парень в контактах с криминальными представителями отбывающих наказание замечен не был. Но полковник пустяками голову не забивал. Просто подписал ходатайство и характеристику.

И Паша вышёл на свободу. Больше об "Удаве" до этого момента он не слышал. До демобилизации осталось 4.5 месяца. Вытерпит. Картина всего сделанного бывшим "Удавом", а теперь "Доктором", с "Хорьком" была ужасна. Он стал настоящим "мясником". Но это его жизнь и его грехи Пашу, они не интересуют и не волнуют. Главное не замараться в них эти 4,5 месяца. Сделать это он очень постарается…

Когда он вернулся из страны воспоминаний, то услышал слова "Доктора":

… ну, больше рассказывать вам парни ни чего не буду. Если кто провиниться? Всё это увидите! И не важно, кем вы будете зрителем или участником. Видно всем будет хорошо. Это обещаю! На этом наша встреча окончена! За угощение спасибо! Как человек чести хочу вас одарить. Вот вам берите!

С этими словами он достал из кармана пять магнитофонных кассет и положил их на стол. Сам встал, вытер рот рукавом гимнастёрки рот, при этом размазал подсохшую кровь по своему лицу. Все вздрогнули и отвели взгляд от "Доктора". А он вышёл из-за стола помахал рукой всем рукой и направился к двери, уже на ходу бросил:

— Завтра "Хамса" жди меня в 20.00 в твоей беседке. Поговорим о том, как жить будем. Сегодня вечером форму передашь через кого-то из моей роты. Сам не светись. Всем привет!

Двери за ним закрылись, оставшиеся в каптёрке солдаты переглянулись и облегчённо перевели дух. Руки сами потянулись к стаканам. Выпили, не закусывая, налили ещё. На их глазах "Доктор" выпил два стакана, но водки в бутылке меньше не стало. На это внимания не обратили. Не до мелочей было! Пили, закусывали. Старательно обходя тарелки, из которых "Доктор" брал закуски окровавленными руками. О "Докторе" не говорили. Сказал ведь: "Кто только посмотрит в его сторону, тот и есть человек для его садистского эксперимента. Может и мысли, и разговоры тоже входят в запрет этого кровавого маньяка? Вот и молчали. Так же молча, и разошлись.

Вечером пришёл "Хорёк". Паша наблюдал за тем, как он входил в каптёрку и едва не помер от смеха. Слишком всё было комично.

Сначала приоткрылась входная дверь. В неё осторожно пролезла голова, одетая в шапку-ушанку с опущенными ушами и плотно завязанными тесёмками под подбородком. Поворачивая голову под немыслимым углом "Хорёк" настороженно осмотрел помещение и только потом вошёл. Но глазам своим он не доверился, заикаясь, шёпотом спросил:

— Паша! А этого врача точно нет?

Паша подкалывая "Хорька", давясь от смеха, обошёл всю каптёрку. Усердно заглянул во все углы, залез на стеллажи и так же шёпотом, заикаясь, сообщил:

— Вроде нет! Хотя, кто его знает? Может он в паука обратился?

"Хорёк" обиженно зашмыгал носом:

— Смеёшься? Смейся! Тебе ухо не отрезали и не приклеивали. А мне не смешно! Дожить бы до демобилизации! Вот и вся мечта. Буду стараться. Вот готово!

И он положил на стол два комплекта повседневной формы. Паша промолчал. О том, что его мечты совпадают с мечтой "Хорька" он решил не говорить. А вдруг "Доктор" узнает? Осторожного человека Бог бережёт! Так говорила его покойная бабка, и он ей верил! Из стола достал бутылку водки он протянул её "Хорьку":

— Бери "Хорёк" за работу!

Глаза "Хорька" наполнились слезами. Он обоими руками уцепился за уши шапки, при этом он ещё ухитрился прикрыть нос и пробубнил:

— Ну и скотина ты Паша! А ещё земляк!

И мгновенно вылетел за дверь. Паша уже не мог сдерживаться. Он заревел как бык, давясь смехом. Но вдруг в его голове мелькнула одна мысль. Паша осознал её и мгновенно подавился смехом. Откашлялся. Настороженно осмотрел помещение каптёрки. Глубоко вздохнул, откупорил бутылку водки и глотнул из горла. Водку пил как воду. Не чувствуя ни горечи ни крепости. Сделал три больших глотка, отставил бутылку и нажал кнопку магнитофона. Полилась музыка. Это была одна из кассет подаренных "Доктором". Запись была хорошей, музыка классной. Что на кассете было записано ещё? Паша не знал. Он, как и остальные просто слушал музыку, а его мозг, как и мозг остальных на своей подкорке записывал особый сигнал, делавший любого человека рабом хозяина этого сигнала. Впечатанный в мозг он оставался там на всю жизнь. Мозг был готов взять на себя управление человеком после получения команды от хозяина сигнала. Воля и желания человека? Значения не имели. Этого никто из людей слушавших эту музыку, записанную на этих кассетах не знал. Иногда незнание это тоже счастье! И ему нужно радоваться. Такова жизнь.

Музыка расслабляла, отгоняя тревогу. Паше стало хорошо и спокойно. Водка начала действовать. Взгляд Паши упал на два комплекта формы принесенной "Хорьком". Думал он не долго. Выключил магнитофон, не вставая со своего стула, громко крикнул:

— Дневальный! Ко мне!

Стук сапог замер перед дверью каптёрки. Через пару секунд раздались два удара в дверь, затем она приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова дневального. Он безмолвно смотрел на неформального лидера роты и части первым заговорить не решался. Паша выдержал паузу так, по его мнению, полагалось ему по должности:

— "Кувалду" ко мне! Время пошло!

Голова дневального исчезла. Паша снова включил магнитофон, погрузился в чарующий мир музыки. Из динамиков звучал голос Аллы Пугачёвой, она исполняла песню "Арлекино". Медленно отворившаяся дверь каптёрки, отвлекла Пашу. В приоткрывшуюся дверь осторожно пролезла голова "Кувалды". На его голове не было шапки, а так он под копирку повторил все движения "Хорька". Настороженно осмотрел помещение. И только после этого просочился в дверь. Обычно "Кувалда", как правая рука Паши, особо не церемонился. Дверь открывал рывком, она громко ударялась ручкой о стену. И тогда громко стуча подковами сапог, входил он сам. Друг и соратник вождя. Удивлённый новым поведением своего подручного Паша даже растерялся. Плакать или смеяться? Определиться так и не смог. Вопрос "Кувалды" добил его:

— Ты это, один?

Паша привычно сострил:

— Не а! С замполитом! Баб ведь нет!

"Кувалда" даже не улыбнулся. Ему было плевать на всех кроме "Доктора". Бесстрашный парень узнал, что такое страх и это ему не понравилось. Оглядываясь, он прошёл к столу и сел на табурет боком, не выпуская из поля зрения дверь. Паша понимал его! Самому было нелегко держать марку. Смеяться не хотелось. Он указал взглядом на лежавшую на столе форму:

— Вот отнеси в третью роту. Знаешь кому.

"Кувалда" весь встрепенулся:

— Почему я? Что больше послать некого? У меня расстройство желудка и ещё нога болит!

Это был бунт на корабле! Паша бросился его подавлять, спасая свой авторитет:

— Причины три. Первая ты более сообразительный недаром моей правой рукой ходишь. Вторая ты знаешь, кому это предназначено. Ну и третья тоже важная. Я так решил! Что ты так болен и страдаешь? Прости, не знал! Но чувствовал вот и посылаю тебя к доктору, он тебя быстро вылечит! Что скажешь?

"Кувалда" ответил мгновенно:

— А что здесь говорить? Мне уже стало лучше! Пошли кого-нибудь другого кто нуждается в лечении доктора. Ты знаешь? В детстве я с ребятами ловил лягушек, в пруду. Поймаешь её, вставишь соломинку ей в зад и дуешь. Она надувается как шарик и лопается. Это было! И об этих своих шалостях я очень сожалею. Но я никогда не резал лягушек. Слышал, что студенты медицинских вузов учатся сначала резать лягушек живьем. Изверги! Извращенцы! Поэтому в медицинский вуз, никогда не пойду. Но не хочу становиться и лягушкой для твоего дружка. Доктора-самоучки с тубой клея. Вот и предлагаю тебе найти другого самоубийцу! А я тихонько доживу до приказа и уеду домой. Лады?

Паша горько покачал головой.

— Я тебя понимаю! Но ты хоть с головой дружишь, как-нибудь выкрутишься. Послать другого? Забыл, что "Доктор" сказал? Все ответим за "косяк" любого из нас! А он слов на ветер не бросает. Да и следствием заниматься не будет. Порежет всех! Я его хорошо знаю! Вот и получается в твоих руках жизнь всех нас. Так уж карта легла.

Горестно вздохнув, "Кувалда" встал с табуретки. Продолжать разговор? В надежде освободиться от выполнения, поставленной задачи было бессмысленно. Он взял лежавшие на столе комплекты формы и вдруг заметил откупоренную бутылку водки уже опустошенную на треть. Комплекты формы выпали из его рук. Он схватил бутылку двумя руками и прикипел к ней. Паша не успел сообразить, что сказать? А пустая бутылка уже вернулась на стол. "Кувалда" крякнул и перевёл дух, а после этого радостно сообщил:

— Фронтовые сто грамм! Смертнику перед атакой полагаются! Под кайфом и умирать не страшно. Вперёд в атаку! Ура!

С этим криком, зажав под мышкой комплекты формы, он выскочил из каптёрки. Паша задумчиво смотрел ему в след.

"В словах, "Кувалды" о ста граммах перед боем что-то есть. Это ладно! Но больше ставить водку на стол перед этими фронтовиками я зарекаюсь. Пить они от страха будут всегда. На них не напастись! О себе думать нужно!"

"Кувалда" вернулся через полчаса. Он со счастливой улыбкой доложил:

— Сделал на высшем уровне! Поймал каптёра третьей роты, приставил к нему двоих наших из этой роты для контроля и приказал отнести твоему корешу форму, как полученную для него со склада. Каптёру врезал пару раз, что бы проникся важностью задачи. Всё сделали! Эта, а выпить не осталось?

Паша пожал плечами и честно соврал:

— Как мне виделось, ты не так давно допил последнюю бутылку. Или у тебя склероз?

"Кувалда, не огорчился:

— Нет, так нет! Пойду к Рустаму! Ему чачу из дома привезли. Тебе принести?

Что такое чача? Паша знал. Знал и то, что к Рустаму приезжали полгода назад. А привезенная тогда чача до сих пор не закончилась. Хотя и выпили уже цистерну. Как минимум. Паша знал и почему чача не заканчивается. Рустам работал в столовой там и приспособился гнать самогон из всяких отходов. Гадость получалась редкая. Во всём этом хорошим было только одно. Рустам безотказно, без каких либо условий раздавал этот напиток всем, постоянно рассказывал при этом одну и туже, сказку:

"Пей дорогой! Это настоящая чача и мне её привезли из дома. Пей на здоровье!"

Паша один раз попался. Потом неделю не мог чай пить. Ожёг внутреннюю полость рта. Больше на эту удочку он не попадался. Но многие пили дар Рустама и радовались. Наверно у них были глотки луженные. Всего этого "Кувалде" он не сказал. Просто поблагодарил за заботу и отказался. Этим и закончился этот бесконечный воскресный день. Очень тяжёлый день для всех и удачный только для Виктора. Он имел обновку! Примерил новую форму. Она сидела идеально. Из чучела он превратился в подобие солдата. Если смотреть на расстоянии. Старую форму отдал каптёру в подарок. Второй комплект тоже отдал ему, на хранение. После тумаков полученных от "Кувалды" каптёр был сама предупредительность и сердечность. Есть такие люди. Они только тумаки и понимают.

Следующий день для Виктора был днём новой жизни солдата стройбата. Карантин закончился. Всех определяли на работу. Стройбат это рабочие, в военной форме живущие по воинским уставам, но платящие за всё. Форму, питание, зубную пасту, мыло, нитки, иголки, материал для воротничков. Так называемые части на самостоятельном обеспечении. Для того чтобы платить, нужны деньги, а для этого нужно работать. Это понятно?

На этот вопрос пришлось отвечать и Виктору с сослуживцами. Но здесь им очень повезло! Они были в армии! А там вопросов задавать не положено, положено выполнять приказы. Командир роты с замполитом и замом по технической части сели и расписали всех по бригадам-отделениям. При назначении они исходили из гражданских специальностей солдат. В связи с тем, что им требовались дорожные рабочие, подсобные рабочие, дворники и грузчики они особо не мучились. Головы не ломали. Просто делили по алфавиту списка личного состава. Получилось здорово! В одном отделении-бригаде все фамилии бойцов-рабочих были на букву "А" и так далее. Если количества фамилий на одну букву не хватало? Добавляли следующую букву. В общем, справились и огласили свой труд приказом по роте. Так Виктор и попал в бригаду занимавшуюся ремонтом и уборкой дорог. После утреннего развода пошёл на рабочее место и получил рабочий инструмент. Ободранную метлу. Даже не очень опытный дворник, Виктор понял, что этой метлой что-то подмести физически не возможно. Добрый инструментальщик, выдавший ему этот инструмент, вздохнул и добавил ещё искорёженную совковую лопату и изогнутый самодельный лом из арматуры. Дал и бесплатный совет:

— Ты пойди и веток наломай с деревьев и кустов! Или укради у кого-нибудь инструмент лучше. В общем, прояви солдатскую смекалку.

Солдатскую смекалку проявить он не смог. Украсть нужный инструмент было негде и не у кого. Всем выдали такой же изломанный, изношенный инструмент. Вот и выкрутился как смог. Наломал веток и найденным куском проволоки привязал их к имевшимся веткам своей ободранной метлы. Согласно имевшимся нормам и расценкам ЕНИР он должен был за день убрать 5 километров полотна, что бы заработать положенные 2рубля 75 копеек. С усердием и приступил к работе. Январь месяц зимний со всеми вытекающими последствиями. Но Виктор и его сослуживцы природу победили. От них шёл пар. Эта победа, увы, не дала ничего. За день самый лучший работник смог убрать 2,8 километра. Виктор к самым лучшим передовикам со своим результатом приблизиться не смог. На обед ещё как-то притащился, а вечером он и остальные приползли в казарму. Не сладко было всем. Болели ноги, руки, спина. Народ без сил пристроился на табуретках, полу возле труб регистров отопления. Ложиться на кровати до команды отбой запрещал устав.

Виктор завидовал всем. После ужина ему в отличие от остальных предстояло ещё тащиться на встречу с Пашей. Умывшись, он с трудом приполз, в столовую. Ещё больше усилий потребовалось для того чтобы затолкать в себя кашу и вернуться в казарму. Он присел у регистра отопления и едва не пропустил время встречи. Задремал.

С опозданием в 20 минут "Доктор" вошёл в курилку 4-той роты. Паша усердно носился по ней. Пытался согреться. В мороз долго не посидишь. Держась на расстоянии от курилки Пашины "шестёрки" бегали не менее усердно, прыгали, хлопали руками, тёрли лица. Им выпала честь охранять встречу и отгонять посторонних. Охрану облегчало то, что ненормальных желающих гулять или сидеть в курилке при таком морозе не было. Вот все и скакали в одиночестве. Некоторые даже пошли на крайние меры. Выпили по пару глотков напитка Рустама. Не помогло. Вернее помогло, но на недолго. Паша это дело упустил и теперь был согласен и на зелье Рустама, но просить не хотел. Да и отвлекаться, покинуть место встречи боялся. Вдруг он отойдёт, а "Доктор" придёт и его не застанет? Чего от него ждать? Было не известно. Мысли и догадки на этот счёт были не радостные. Возьмёт и отрежет ухо! Даже если приклеит потом. А как оно будет выглядеть приклеенное? Узнать ответ на этот вопрос не удалось. Зловредный "Хорёк" снять шапку и показать ухо добровольно не хотел. Трое здоровых парней пытались снять её силой. "Хорёк" им не дался, кусался и отбивался с безумной отвагой обречённого на смерть. Как в свой последний миг. При этом выкрикивал:

" И этот бой был бой кровавый и последний,

Он дрался насмерть, смерть, презрев…"

Справиться с ним они не смогли. Попинали и плюнули. Вот и приходилось гадать. Есть такие зловредные люди.

Во всём этом Пашу поразило одно. Что "Хорёк" может знать буквы? Он ещё подозревал. Даже предполагал, что читать он может уметь, хотя уверен не был. Но что "Хорёк" знает или пишет стихи? Это было сюрпризом. Объяснил эту метаморфозу для себя Паша просто:

"Вот что бывает, если резко бросают пить! Крыша едет!"

Но даже это не оправдывало подлого "Хорька". Шапку снять не мог! Разве это по человеческим понятиям? Кретин!

Паша даже плюнул на пол курилки. И чуть не закричал от испуга. У входа в курилку стоял "Доктор" со своей ухмылкой леденящей душу на лице. Откуда он взялся? Материализовался из воздуха? Паша стоял лицом к входу. Не заметить, как он подходит? Просто не мог. Впору перекреститься, но было неудобно. Выход придумал! Он убрал руки за спину и скрестил указательный и большой пальцы. Как учила бабка! Для защиты от нечистой силы.

— Ну, что "Хамса"? Как день прожил? Наверно хорошо? Может, и меня спросишь о том же? Не мучься! Отвечу сразу! День я провёл паршиво! Как машина без отдыха махал метлой. И мне это не понравилось. Но это теперь твоя проблема и твоя головная боль. Понятно?

— "Доктор" решим вопрос! Пристроим тебя на не пыльную работу, потерпи пару дней. У меня к тебе есть просьба. Ты человек уважаемый. По твоим словам твоё старое "погоняло" сменили уважаемые люди? Вот и я прошу тебя, смени моё "погоняло". Я уже хамсу не люблю. Да и не солидно ходить "Хамсой". Если ты не возражаешь? Я подобрал себе новое "погоняло". "Гепард". Звучит?

Паша замер в ожидании ответа уважаемого человека. К вопросу нового "погоняла" Паша подготовился основательно. Для этого он замучил одного "очкарика", так в роте звали парня, окончившего ветеринарный техникум до призыва в армию. Тот выслушал задание, ничего не понял и начал с известных ему одомашненных животных. Бык, баран, козёл, ишак. Обиженный Паша слегка побил его и тот перешёл к хищникам из дикой природы. Название одного из них из класса "кошачьих" Паше очень понравилось. Теперь он с надеждой смотрел на "Доктора" и тот его не обидел:

— Ладно! Ты просишь? Разрешаю! Будешь теперь "Гепардом". Объявишь всем о моём решении. Давай дальше!

Лицо Паши засветилось от радости. И он начал рассказывать о делах организации возглавляемой им. Свой рассказ начал с доходов. За пять минут изложил всё и протянул листок бумаги с цифрами наличности поступлений в общую кассу. После этого скромно замолчал, смотря на "Доктора" преданным взглядом. Тот надежд Паши не обманул! Похвалил! Сказал, что он подумает, что ещё можно сделать для улучшения работы. На прощание Паша протянул "Доктору" пакет:

— Это тебе перекусить!

"Доктор" взял пакет и покинул курилку. Паша и околевшие "шестёрки" перегоняя друг друга, бежали в казарму. Надеялись отогреться. Рук, ног, носов уже не чувствовали. Впечатление было такое, что "Доктор" их отрезал. А приклеил или нет? Предстояло выяснить. Вот и спешили.

Виктор так сильно не замёрз, но в казарму возвращался, с трудом волоча своё тело. Оно всё болело и ещё отчаянно хотелось есть. Он тащился к своему углу и отчаянно ругал себя. За ужином почти не ем. Положенную пайку хлеба надкусил и отложил. Мог хотя бы в карман сунуть, а сейчас сжевать. От таких мыслей во рту скапливалась слюна. Виктор дошёл до угла и сел на пол у регистра. Живот теплу обрадовался, но пищи требовал усердно и здесь Виктор вспомнил о свёртке, данном ему Пашей при расставании. Развернул его и обомлел. Кольцо одесской колбасы, два куска рыбы жаренной "хека" и четыре куска белого хлеба-кирпичика щедро намазанные маслом. Умял всё моментально. От сытости окосел и задремал. Проснулся от крика дежурного по роте:

— Рота! На вечернюю поверку становись!

После поверки раздалась сладостная команда:

— Рота приготовиться к отбою!

Следующей команды он уже не слышал. Провалился в глубокий сон, едва голова коснулась подушки.

Утром еле встал. Сползал на зарядку. Только умывшись холодной водой, другая вода из крана умывальника не текла, пришёл в себя. Поход строем с песней на завтрак, сам завтрак вернули силы. Впереди было утреннее построение и развод. Странное слово, ассоциирующееся в гражданской жизни совсем с другим процессом. Не понятно!

Помог понять всё правильно командир роты. Ему успели доложить о "производственных успехах" вчерашнего дня и теперь он, прохаживаясь перед строем роты, обозначил и их и работоспособность солдат, и их трудовой энтузиазм:

— Черепахи без мозгов! Мухи, сонные! Бегемоты!

Только эти три определения и были пристойными. Все остальные наименования и определения относились к органам человека и другим матерным выражениям. Многие выражения Виктор знал, но гораздо больше выражений он слышал впервые. В шок не впал и не покраснел так, как уже знал истину, командир роты отвечал за всё. За дисциплину, внешний вид и жизнь бойцов. И самое главное отвечал за выполнение выработки и социалистических обязательств. Вот и матерился.

Замполит отвечал за проведение политзанятий, комсомольских собраний, политическую зрелость солдат и наушничество. Стройбат это не строевые части. Правда в случае успеха в ударном труде замполита тоже вспоминали и поощряли. В силу этих его обязанностей и ответственности выступление замполита и было мягче. Он стыдил комсомольцев, резерв партии и призывал к победе социализма. Против этого никто не возражал. Пусть победит!

Зам командира роты по технической части отвечал за техническое оснащение. Относились ли сюда ломы, мётлы и лопаты? Сказать трудно. Другой техники не было. Наверно поэтому он не выступал, а просто стоял с отсутствующим взглядом.

За что отвечали старшина роты и командиры взводов? Сказать можно, но к выработке и плану отношения они не имели. Командир роты мог материть и их и зама по технической части и солдат, всех кроме замполита. Но это было всё, что он мог сделать. Рукоприкладство и розги устав запрещал.

В этот день он принял мудрое решение. Все кроме замполита и старшины роты идут с солдатами на работу и гоняют этих…

На чистку дороги пошли все, кого поименовал командир роты матерными именами. В работу впряглись дружно и с отдачей. Только сначала собрали дров для пяти костров. Возле них должно было греться командование роты в перерывах между повышениями разными средствами по разным местам трудового энтузиазма солдат. Это и понятно. Зима мороз.

Солдаты сачковали, как могли, но бдительные командиры сумели увлечь их энтузиазмом и борьбой за показатели. В этот день был поставлен рекорд! По три с половиной километра на нос. Нос Виктора вошёл в общее число тоже. Но нормы так и не выполнили. В часть вернулись к ужину. Обед привезли в термосах на место трудового подвига. Вернулись в часть! Вообще это громко сказано. Ближе к истине будет определение, приползли.

Снова после ужина солдат остался хороший ужин для живности подсобного хозяйства. Пакет с дополнительным пайком для Виктора лежал на его кровати, а возле неё стоял бледный дневальный отдыхающей смены. Он увидел, подошедшего к своей кровати Виктора, облегчённо вздохнул и сбежал.

О том, как появился пакет? Как его тренировали охранять этот пакет от нападения врагов пришедшие верзилы из 4-ой роты? Он никому не рассказывал. Дежурный и второй дневальный забились в углы казармы, видели всё, но притворились слепыми и глухими. У них получилось.

И по части пополз слух о наличии в их рядах крупного криминального авторитета. Шептались все. Как уже упоминалось раньше замполиты военно-строительных отрядов взяли на себя функции Особых отделов. Их осведомителями в солдатской среде были комсорги рот и все активисты. Комсомольцы и не комсомольцы. Солдаты знали. Кто стучит замполитам. Вот этим добровольным осведомителям и приходилось туго. Разговоры при них не вели. Но тайные осведомители не растерялись. Благодаря их стараниям до замполита части сведения дошли в следующем виде:

"По имеющимся сведениям в нашей части скрывается представитель криминального мира. Предположительно из руководителей "Коза Носы". Очень опасный!"

Что это такое и как правильно пишется? Не ведали ни замполиты рот, ни замполит части. Первый рапорт подал замполит 2-ой роты, остальные просто перекатали у него. Для замполита то, что рапорта замполитов рот и освобождённого секретаря комсомольской организации части старшего прапорщика написаны одинаково слово в слово с одинаковыми ошибками было признаком правды. Он и приказал усилить оперативно- розыскную работу среди личного состава и выявить врага. За дело взялись рьяно. Секретари комсомольских организаций рот и активисты старались подслушать и узнать имя врага. Старались они недаром. Замполит части обещал за эти сведения отпуск домой на 10 суток. Не считая дороги. Это был хороший стимул!

Каждый день активисты-разведчики всех рот собирались на тайные совещания. Все старались выведать что-то у других, не сообщив свои сведения. Оно и понятно! Отпуск обещался только одному. Поэтому нужно было не только узнать имя врага, но и успеть сообщить первым. Старались до одного момента. Один из активистов вспомнил один популярный фильм о мафии и без всяких, злых умыслов рассказал его сюжет.

В фильме были и кадры, как мафия казнит предателей и помощников правосудия. От того как назывался подверженный казни человек предателем или помощником правосудия ничего в способе казни не меняло. Его ноги ставили в тазик и заливали цементным раствором, когда раствор застывал, человека бросали в реку. Второй способ казни тоже был чисто строительным. Человека связывали, затем клали в опалубку фундамента и заливали раствором. Были и другие способы. Убивали, расчленяли и скармливали свиньям. Взрывали в машинах, самолётах, подкладывали яд в еду, напитки. Рассказчик увлёкся и рассказывал всё красочно так, как будто сам делал всё это. Или был свидетелем. Все слушали с открытыми ртами. Когда он закончил свой красочный рассказ ему едва не аплодировали. Все обсуждали его рассказ весело, радостно и внезапно умолкли. Переглянулись и скисли.

Всех посетила одна и та же мысль.

"Ну, найду я этого авторитета. Сдам его, съезжу домой. А потом что? Криминальный мир меня простит? Расцелует? Нет! Со мной могут просто разделаться. Офицеры уходят, а я живу в казарме. Ночью выкрадут. Если верить фильму казнят. Это сто процентов! Речки в округе нет, но озёр хватает! Ноги в тазик засунуть? Не вопрос! А цемента тоже навалом вот и всё. Пропал, сбежал из части. Долго искать не будут. Тот же вариант залить в фундамент. Да без проблем! В городке два дома строят. Убить, расчленить и скормить свиньям? Тоже не сложно подсобное хозяйство за забором. Ладно! Понятно в машине, самолёте взрывать не будут. Не ездим, не летаем. С ядом? Тоже нет проблем. В оврагах и перелесках в двух шагах от забора части растут мухоморы, поганки. Подложить их в пайку? Ха! Задача для ребёнка!

Все эти мысли одновременно посетили всех. Все осознали главное! Предстояло бросить вызов криминальному сообществу. В одиночку вступить в борьбу с организацией имеющей достаточные людские и материальные ресурсы. И самое основное, свои понятия и законы. Понятно, когда на одной чаше весов лежат возможности и ресурсы одного человека, а на другой чаше сила и мощь организации. Что перевесит? Сомневаться не приходится. Тем более, что за попытку вступить в борьбу с неминуемым поражением предстояло заплатить самую дорогую цену. Принять мучительную смерть, отдать свою жизнь. И ради чего?

Все присутствующие поняли и взвесили всё быстро. Разумное решение было одно! Уйти от этого дела подальше. Языки у всех развязались и начали говорить обо всём без утайки. Излагали всё, что удалось подслушать и придумать. Говорили и слушали все. Долго времени это не заняло. Разошлись быстро.

Как обычно утром замполиты рот начали допрос с пристрастием активистов, требуя сведений. Кто из активистов-комсомольцев не выдержал и рассказал обо всём услышанном на вчерашнем совещании. Кто это был? Определить было не возможно. Может быть и все. Политруки переписывали докладные друг у друга и свои источники не указывали. Все четыре докладные в 12.00 легли на стол замполита части. Освобождённый секретарь комсомольской организации части, немного запоздал. Переписать всё не успел, пришлось придумывать. Это и было причиной того, что свою докладную он положил на стол замполита в 12.15. Окончание его докладной отличалось от остальных. Но было тоже глупостью, как и сведения остальных. Во всех докладных замполит подчеркнул одну фразу:

"…и согласно этим сведениям рядовой 4-ой роты Харьков М.В. был подвергнут вивисекции криминальным авторитетом за то…"

Это был след. Но было одно но. Что такое "вивисекция"? Замполит не знал. Хотя кто писал докладную первый? А кто списывал? Понял сразу. Замполит 2-ой роты окончил заочный библиотечный техникум и старался показать свою грамотность всегда. Он открыто метил на место приемника замполита части, когда того переведут выше. Или…

Трудность состояла в том, что нужно было узнать значение не знакомого слова. Замполит думал не долго. Спрашивать у замполита 2-ой роты? Показывать свою неграмотность? Было опасно. Он поступил разумно. Вызвал врача части и приказал ему проверить рядового 4-ой роты Харькова на предмет вивисекции.

Доктор части был лейтенантом медицинской службы. Он закончил мединститут и был призван на один год по существующему законодательству. Полгода он уже отслужил и дотягивал остальной срок. Ему нужна была хорошая характеристика, а её подписывал командир части и замполит. Руководствуясь этим соображением, он приказ замполита выслушал и молча, отправился выполнять, не говоря, что значит это заковыристое слово. Замполит успокоил себя тем, что доктор мог значение этого слово тоже не знать.

Санинструктора доктор отправил за "Хорьком". Тот его нашёл и доставил в медсанчасть. "Хорёк" услышал, что ему предстоит общий медосмотр и попытался отказаться. Но доктор окончил факультет челюстно-зубной хирургии и знал, как убеждать пациентов. Он выслушал отказ "Хорька" не спорил, не уговаривал того, а просто взял шприцовку на 0,5 литра и сказал:

— Отказаться от медосмотра это ваше право рядовой! Можно и так. Сейчас я сделаю вам прививку. Если без медосмотра то она обязательна. Можете не раздеваться! Игла имеет длину 15 сантиметров одежда ей не помеха. Прошу!

"Хорёк" с выражением ужаса на лице смотрел на огромное медицинское приспособление. Доктор рылся в шкафу. Изображал поиск иголки и лихорадочно пытался придумать. Что похожее на иголку показать солдату? Но для "Хорька" это значения не имело. Он ужасно боялся уколов. Вида огромного шприца для него было достаточно, что бы сломить его упрямство. Дрожащими руками, путаясь, он лихорадочно снимал свои одежды. Снял.

Здесь и пришло время испугаться доктору. За полтора года службы "Хорёк" в бане мылся четыре раза. Умывался раз десять. Не больше. С запахом доктор ещё мог бороться дышать ртом. Но рассмотреть что-то на коже? Очень тёмной не от загара или природы, а от грязи. Был бессилен. Доктор вздохнул и задумался.

Спирта практически не было. Он расходился, не успев прийти со склада. Выход нужно было найти! Простая вода вопроса не решала. Тут доктора и осенило. У него была бутылка перекиси водорода ёмкостью 0,5 литра и 100 граммовая бутылочка аммиачного раствора. Ваты, бинтов, марли, было жалко. Здесь выручила ветошь. Старые простыни, наволочки после долгих лет стирки уже расползались. Их пускали на ветошь и в первую очередь выделяли для медсанчасти. Вот и пригодилась.

Санинструктор получил приказ. Отмыть пациента подручными средствами. Он и приступил к выполнению приказа. Брал ветошь, лил на неё жидкость из бутылок и протирал тело солдата. Пока он использовал для этого процесса перекись, было терпимо. Когда перешёл на аммиак, всем впору было одевать противогазы. Даже "Хорёк" попросил об этом. Санинструктор нашёл выход более простой. Он открыл дверь комнаты и форточку. Троим, находившимся в комнате стало легче дышать. Но медсанчасть находилась в сборном здании, где находился штаб части. Остальные находившиеся в этом здании матами выразили своё отношение к медицинским запахам и к "Айболиту". Доктор на крики и маты в свой адрес внимания не обращал. Он выполнял приказ! Вот и посылал всех… к замполиту. Сам тщательно осматривал части отмытого тела солдата. Изучал все царапины. Их на теле "Хорька" было много! Все они были получены в бою. Этот бой имел место, когда с "Хорька" пытались снять шапку, а он сопротивлялся и не только он увечил, царапал и кусал другие тела. Доставалось и ему. Наконец доктор закончил осмотр бросил солдату:

— Одевайтесь! Укол не требуется! Можете идти.

"Хорёк" побил все армейские нормативы. Мгновенно оделся, привычно завязал тесёмки ушных клапанов шапки под подбородком и умчался. Радуясь, что избежал укола. За это время доктор едва успел дойти до своего стола и сесть на стул. Ему нужно было заполнить медицинскую карточку и написать докладную замполиту части о результатах медицинского осмотра. Основная мысль результата осмотра заключалась в следующих строках:

" На теле рядового Харькова имеются многочисленные порезы. Определить проводилась ли вивисекция? Или нет? Не возможно. Основные органы (наружные) и отростки находятся на месте. Сверка с анатомическим атласом человека позволяет на 70 % утверждать, что излишков или нехватки наружных органов и отростков нет"

Ознакомившись с докладной, замполит так и не понял. Что такое "вивисекция"? Но решил взяться за рядового Харькова. И послал за ним дневального по штабу. Вызвал писаря. Приказал ему подготовить списки личного состава части. Отдельно составить списки тех, кто до службы в армии состоял на милицейском учёте и отдельно список тех, кто имел погашенные судимости. Срок писарю дал сутки. Писарь, как положено, поплакался, доказывал, что это не возможно. Но замполит был настойчив. С грустным лицом писарь пошёл выполнять приказ. Попросив замполита сообщить в его роту, что он будет работать всю ночь. Замполит эту просьбу солдата выполнил. Закрыв дверь кабинета замполита, писарь радостно улыбнулся. Для начальника штаба он уже составлял такие списки. Переписать было не трудно, а на ночь он мог пойти в село. Адресок знал. Это радовало.

Через 15 минут в дверь кабинета замполита постучали. Получив разрешение замполита, в кабинет вошёл рядовой Харьков. Доложившись, он прошёл к столу замполита. Замполит внимательно осмотрел его. Обычный солдат из стройбата грязный, неухоженный. Странным было только одно. Обычно солдаты в части ходили в шапках с завязанными наверху ушными клапанами, а этот солдат опустил их и завязал тесёмки под подбородком. Но это значения для дела не имело, по мнению замполита не имело. Думать над этим не стоило.

Замполит предложил солдату:

— Прошу! Проходите, присаживайтесь! Снимайте шапку!

Солдат прошёл, присел на предложенный стул. Положил руки на колени. Шапку он не снял, сделал вид, что не слышал предложения замполита. Тот внимания на такой мелочи не заострял. Хочешь так? Пусть так и будет. И началась игра в вопросы и ответы. Играли честно. Замполит задавал сотни вопросов, а солдат отвечал односложно:

— Да. Нет. Не знаю.

Больше с него ничего вытянуть не удалось. Замполит не отчаивался. Он знал расследование лёгким, не бывает.

Наконец эта игра замполиту надоела. Он встал со своего стула. Дал понять разговор-допрос, закончен:

— Рядовой Харьков! Свободен! Идите в роту!

Солдат неуклюже встал, потоптался и вышел. Замполит вздохнул:

"Стройбат, стройбат! Что с них взять? Хотя мне служить здесь легче. Не бегаешь в атаку, не прыгаешь с парашютом, не сдаёшь зачёты по стрельбе. Деньги как майору, что здесь, что там платят одинаково, да и всё остальное довольствие не отличается!"

Обед уже начался и замполит засуетился. Обедал он дома. Машина у крыльца штаба его уже ждала. День прошёл в обычном режиме.

Следующий день был хорошим для всех.

С утра зам командира по хозчасти позвонил командиру 3-ей роты и приказал отправить в его распоряжение рядового Божко. По просьбе зав склада он оформляет его рабочим на склад. Командиру роты это было на руку. Солдат уходил на ставку. Его головная боль о выработке уменьшалась на одну единицу.

Паша сдержал слово. Зав складом был прапорщик, кладовщиками жёны офицеров. Понятно, нужны были рабочие по складу, что бы таскать, разгружать, убирать, склад и складскую территорию от мусора и снега. Для этих работ в штате были должности рабочих по складу. Это были хорошие места для солдат. В тепле без погони за планом и выработкой. Правда, того, что платили, едва хватало на вычеты за питание и одежду. Оставалось 5–6 рублей, которые шли на личный счёт солдата. Деньги он получал при увольнении в запас. Получались 120–130 рублей за почти два года. Копейки. Но были другие возможности иметь не плохие деньги. Склад есть склад. Усушка, утруска, бой. Хватало всем. Хлебные должности занимали только люди из команды Паши. Другие там работать не могли. Им просто не давали. Сбегали сами. Виктор понятно был свой. Вот и взяли. Система рабочих по складу была продуманна. Все четверо были из разных рот, то есть разных сроков службы. Получалось, увольнялся один солдат-рабочий, на его место брали нового солдата-рабочего из нового призыва. Старшим был тот, кому оставалось дослужить менее полугода. Это имело положительные стороны. Новичка не нужно было обучать специфике складской работы, его учили остальные трое. Но были и свои нюансы. Новичок первые полгода выполнял работу за остальных. Грузил, таскал всё практически сам. Об уборке, чистке снега и говорить не надо. В этот раз всё было иначе. Виктор почти ничего не делал. Трое остальных бросались всё грузить, разгружать, убирать сами. Даже "дедушка" из 4-ой роты. Иначе и быть не могло. Ведь перед этим парнем трепетал даже Паша! Это знали все. Знали и что это такое. Вот и старались не прогневить. Виктор обживался на складе в тепле и заботе.

А замполит части искал врага. Списки солдат служивших в части и имевшие конфликты с законом писарь отдал ему утром. Доложил, что работал всю ночь и попросил разрешения идти отдыхать. Его вид соответствовал его словам. Воспаленные глаза, чёрные тени под глазами. Видно, что парень старался. Замполит похвалил его и разрешил идти отдыхать. А сам приступил к делу. Опыта оперативно-следственной работы он не имел. Теоретически кое-что знал. Почерпнул в прочитанных детективах и приключенческих романах, вот и полагался на своё политическое чутьё и интуицию. Нужно заметить был он не глуп. Списки 1-ой, 2-ой и 4-ой рот отложил в сторону сразу. Слухи о криминальном авторитете поползли недавно. Логически не мог же он быть не узнанным и скрываться среди солдат этих рот прослуживших от полугода до полутора лет? Это было понятно! Искать следовало среди новобранцев, то есть среди солдат 3-ей роты. Это сужало круг поисков и облегчало задачу.

В 3-ей роте трое отбыли срок в колониях для несовершенно летних и 12 человек состояли на учёте в детской комнате милиции. Все они были из неполных или не благополучных семей. Проще говоря, воспитывались в семьях с одним родителем или бабушками, или семья была пьющей и многодетной. Обычные реалии не простой жизни. Они были всегда, есть и будут. Общество не бывает однородным. Старательный начштаба возле статей, по которым отбывали наказания трое солдат, написал и простым языком, что они значили. Участие в краже из ларька в составе организованной группы было самым тяжким. Второй привлекался за хулиганство, третий разбил окно в квартире, пытаясь туда проникнуть. Понятно следователи старались сделать дела, а суд рассматривал только факты свершившегося описанные следствием. Вот и получили. Ну, а на учёте в детской комнате милиции можно было состоять и за нежелание посещать школу. Конкретности не было ни по одному из попавших в эти списки. По нормальным понятиям никто из этих солдат не подходил на роль криминального лидера. Замполит это понимал. Но слухи просто так не возникают? Тем более о криминальных авторитетах! Вот он и ломал голову, стал частым гостем в 3-ей роте. На свой актив уже не надеялся. Видел, как они уходят от ответов на его вопросы. Понял, запуганы! И это работало на версию о присутствии в части криминального авторитета. Запуганы были не только активисты, но и имевшие пятна в биографии. В разговорах все были очень осторожны и замолкали, едва вопрос касался этой темы. По представлению замполита, так запугать всех мог только здоровый физически сильный парень. На всякий случай он присматривался и к здоровым парням с безупречной биографией. Пока толку не было, но настойчивость замполиту была присуща. Он не сдавался, не отступал. Такое внимание к роте злило всех офицеров, прапорщиков, сержанта и солдат. Приходилось всем тянуться и напрягаться. Командирам торчать в роте допоздна. Солдатам всё время быть в напряжении. Жизнь для всех была не сладкой. Виктору приходилось тяжело, как и всем остальным. Вот он и не выдержал.

В этот день он был дневальным по роте. Зимой темнеет рано. Солдаты в казарме занимались своими делами. До вечерней поверки и прогулки оставалось минут 40. Виктор выметал снег из тамбура, входа в казарму, нанесенный сапогами солдат. Он и заметил замполита части подглядывающего в окно казармы. Вокруг никого не было. Часы с секретом были на руке, не колеблясь, Виктор сосредоточился на замполите.

… Замполит уже хотел перейти к соседнему окну и вдруг почувствовал, что он не один. Напрягшись, он резко повернулся, приготовившись отругать наглеца подошедшего к нему. То, что увидел в слабом свете падающим из окна казармы оставшегося за его спиной, заставило его замереть. Слова застряли в горле.

За его спиной стояли трое двух метровых мужчин в полушубках, шапках. Их рубашки, не смотря на мороз, были расстёгнуты до пупа. На обнажённых грудях были нанесены, синим и красным цветами разные татуировки. Голова оскалившегося тигра, дракон извергающий пламя и парень, обнимающий льва. Все трое улыбались. Демонстрируя золотые фиксы. А в руках…

Блестели лезвия полуметровых ножей.

Замполит осторожно скосил глаза, посмотрел вокруг. Увы, было пустынно. Как назло не было видно ни одной фигуры, стоящих или идущих солдат. Мелькнула мысль:

"Закричать? Позвать на помощь?"

Очевидно, стоявшие поняли его мысли. Один из них всё так же улыбаясь, приставил огромное лезвие к его горлу и спокойно сказал:

— Вякнешь, прирежу!

Кричать и задавать вопросы замполиту перехотелось. Да и в горле пересохло. Он покорно замер. Тогда заговорил второй мужчина:

— Жить хочешь? Мусор!

Замполит закивал головой, тут в разговор вступил третий мужчина:

— Вот и живи! Не прекратишь свои потуги? Зарежем! И тебя, и всех твоих родственников! Понял? Если понял? То давай головой о стену ударься! Только усердно! Плохо стукнешься? Я стукну от души. Ну?

Не колеблясь, замполит снял шапку, разогнался и с разгона стукнулся в стену казармы. В себя пришёл, ощутив что-то холодное на лице. Поднял глаза и увидел стоящих вокруг солдат и сидящего над ним прапорщика. Прапорщик, завернув в полотенце снег, прикладывал полотенце со снегом к его голове. Оставив вопрос прапорщика:

— Товарищ майор! Что случилось?

Без внимания и ответа. Замполит встал, поднял свою шапку, шатаясь, пошёл к штабу. В части он появился через неделю. Синяк на лице был почти не заметен. К казарме 3-ей роты он больше не приближался. Свои поиски криминального авторитета он прекратил. Теперь, как и все разговоров на эту тему избегал. Жизнь пошла своим чередом. Подъём, зарядка, завтрак, утренний развод на работу. Работа, обед, работа. Умывание после работы, ужин, чтение полученных писем, написание ответов, отбой. И так каждый день. Это и есть жизнь солдата военного строителя. Время тянется для всех, домой хотят все. Зима прошла, наступила весна. Виктор отправил домой фотографию бравого солдата. В столярной мастерской сделали макет автомата, почти похожий на оригинал с плаката. С ним за пачку сигарет все и фотографировались. Плюс 5 рублей за фотографию. Виктор денег не платил. Фотограф платил дань Паше. Он и расстарался, достал каску. Её стащили у солдат БАО, батальона аэродромного обслуживания. Первым в ней сфотографировали Виктора, потом остальных высших чинов местной элиты части руководивших сообществом. Дальше пошли все желающие. Только теперь фотография с псевдо автоматом в каске стоила 7 рублей.

Вышёл приказ Министра обороны об увольнении в запас солдат отслуживших два года. Четвёртая рота готовилась к уходу на гражданку. Кто служил в армии, знает, что это такое. Ушивалась форма, цеплялись аксельбанты, делалась окантовка погон, петлиц, нарукавных знаков. Так наводилась красота, создавался бравый вид. За этими хлопотами летело время.

"Гепард" выбрал себе приемника. Это был парень из 2-ой роты, прослуживший почти год. Старшинство от 4-ой роты переходило к 1-ой роте, исполнялось полтора года с момента призыва на службу контингента её солдат. Новый лидер части попросил разрешить ему носить "погоняло" "Кирпич". Фамилия его была Пискунов, и он надеялся так замаскироваться.

Паша ему объяснил, что в части хозяин "Доктор" и это решает только он. Тут же с садистским удовольствием рассказал своему приемнику множество ужасов об этом авторитете. Для наглядности вызвал "Хорька". Тот не смотря на тёплую погоду, продолжал ходить в шапке с завязанными под подбородком клапанами. Шапку не снял, не взирая, на просьбы Паши и его приемника. Услышав о том, что сейчас должен подойти "Доктор" заметался по каптёрке, где проходила встреча. Искал щель, куда забиться при этом тихонько выл. Забился под стеллаж, вытащить его не смогли и впятером. Паша это его неординарное поведение прокомментировал:

— Жаль парня! Земляк мой! "Доктор" отрезал и приклеил ему ухо. Вот крыша у парня и поехала. Не пьёт, не курит! Из казармы не выходит, шапку не снимает даже в бане. Вот, что бывает, если ослушаться "Доктора"! Учти! Предупреждаю, как брата!

Преемник часто видел невысокого щуплого парня из 3-ей роты, но даже подумать не мог, что тот такой страшный садист. Паше поверил на слово. Поведение "Хорька" впечатлило. Проверять так, это или нет? Не хотел. Когда Паша представил его "Доктору" лично он ещё крепился. Но когда "Доктор" посмотрел ему в глаза, он очень пожалел, что служить ему ещё целый год. О побеге не думал. Не потому что боялся наказания за побег. Нет! Паша ему сказал, что от "Доктора" не убежишь и не спрячешься. Взглянув в холодные безжизненные глаза "Доктора", он в это поверил сразу и на всю жизнь. Музыки с кассет, подарка Виктора, наслушался вволю.

И вот наступил день, когда первая партия солдат 4-ой роты покинула часть. Паша и его приверженцы передовиками не были, аккорд для первоочередной отправки домой не брали. Вот и уходили последними. Вечером накануне дня их отъезда "Доктор" встретился с Пашей. Простился и сказал напутственную речь:

— "Гепард"! Ты был настоящим парнем, живущим по понятиям. Приедешь домой напиши мне письмо. Я пошлю "маляву" местному авторитету он примет и поможет тебе встать на ноги, как когда-то на зоне. Он и введёт тебя в наш криминальный мир! Удачи тебе! Из кассы нашего братства тебе выделяю 1500 рублей. Твоим приближённым и "Хорьку" по 800 рублей, остальным по 400. Понял "Кирпич"? Ну, "Гепард" до встречи! Жди!

"Доктор" только косо посмотрел на "Кирпича", а тот уже умчался за деньгами. Теперь за кассу отвечал он. На этом и простились. Паша даже прослезился, его любовь к "Доктору" была большой и крепкой.

Утром Паша покинул часть первым. Выйдя за территорию части, где ему представилось счастье встретить "Удава". Он изломал и выбросил в кусты кассету, подаренную дорогим другом. Вместе с кассетой он выбросил в те же кусты кличку "Гепард", память о "Докторе" и все обещания ему. Он хотел работать слесарем в родных механических мастерских, а не связываться с криминальным миром. Хотя будущее не знал ни он, ни Виктор. И это было их счастье и благо.

Казарма 4-ой роты опустела, но жизнь в части не замерла. Она продолжалась. Теперь всем заправлял "Кирпич". Он так же относил гостинцы, получаемые "добровольно" от солдат, к которым приезжали родители и родственники или из получаемых посылок, "Доктору". Отчитывался, за кассу. До ужаса боялся его и мечтал о том мгновении, когда закончиться срок его службы. Он покинет часть, сможет забыть и о "Докторе", и об этой жизни. Виктор работал на складе. Вёл растительную жизнь. Поспал, поел, поработал, снова поел, снова поработал, снова поел и снова поспал. Однообразные дни тянулись очень медленно. Стоило большого труда отгонять тоску и скуку. Не было книг по интересующей его теме, не было аппаратуры и приборов для опытов. Было нудно. Где-то там была жизнь страны. Празднование дня милиции в 1982 году было омрачено. Умер Генеральный секретарь ЦК КПСС, Брежнев. Его сменил Андропов. Председатель КГБ СССР. Тоже представитель той старой плеяды руководителей из аппарата вождя всех народов. Там же где-то далеко шла война. В далёком и чужом Афганистане гибли его сверстники. Интерес к этой войне уже начал угасать. Всё это было далеко. А здесь была рутина. Так проходили дни.

В часть прибыли призывники, они занимали казарму 4-ой роты, обживались, осматривались. Искали земляков. "Кирпич" искал своих новых членов сообщества и тех, кто будет подкармливать подпитывать кассу. Давал слушать народу четыре оставшихся кассеты и рассказывал страхи о "Докторе". Так и пришла осень. К уходу готовилась 1-ая рота. Её солдаты уже отслужили два года и уходили домой. На "гражданку". Остававшимся было тоскливо. Человек всегда стремится к чему-то, даже не задумываясь, что может ему принести то, к чему он стремится. Уже потом, столкнувшись с трудностями, жалеет об ушедшем времени, которое сам подгонял. Бывает и так. И снова всё повторилось.

Опустевшая казарма, прибывшие призывники. С этой монотонностью Виктор смирился и продолжал жить той же растительной жизнью. О жизни и событиях в далёкой жизни страны даже не думал. На политзанятия научился не ходить. Организовывал себе вызов на работу. Для этого особых усилий и особых способностей Виктора не требовалось. Вызов на работу делали все, кто мог, а могли многие. Так и жили. Лето, осень, зима, весна.

Счастливый "Кирпич" готовился к отбытию домой. Он всё время завидовал Паше и проклинал его за то, что тот выбрал его в приемники. Оно и понятно. Паша жил в животном страхе всего полгода! А он целый год! Каждый раз, встречаясь с "Доктором", мучительно гадал, что тот ему отрежет и приклеит назад или нет? А вдруг у "Доктора" не окажется при себе клея? Боясь этого "Кирпич" тубу клея носил в кармане постоянно. В его нелёгкой работе промахов было не мало. Бояться в одиночку не очень приятно. А "Доктор" как назло, контактировал только с ним одним. Свой страх "Кирпич" изливал на своих приближённых. Наносил себе царапины на разные части тела и азартно рассказывал, что это отметины от бритвы, оставленные злобным властелином. Рассказывал о том, как он вымаливал пощаду. Эти страшные истории повторяли и смаковали все, дрожа от ужаса. Своему приемнику из 4-ой роты "Кирпич" передал кассу, ужасные истории и тубу клея. Объяснив, что с ней лучше не расставаться ни днём, ни ночью. Приемник так всем проникся, что при представлении "Доктору" едва не лишился сознания, когда тот посмотрел ему в глаза и не мог сказать ни слова. Только засунул руку в карман, зажал в ней тубу клея и периодически закрывал веки глаз. Своим мычанием разозлил Виктора, не знавшего причины поведения приемника. Досталось и "Кирпичу", "Доктор" наорал на него:

— Совсем ума лишился! Лопух! Зачем немого и слепого в приемники выбрал? Насмехаешься надо мной? Хочешь, сейчас тебе язык отрежу и глаза удалю? Но назад не приклею!

После этих слов "Кирпич" побледнел и едва не упал в обморок. Преемник услышал сказанное, увидел реакцию на эти слова "Кирпича" обмер и плотно зажмурился. Видеть зрелище этой операции он не хотел. За это тут же получил "погоняло" от авторитета. "Слепой". И "Кирпич", и "Слепой", были крупными парнями 185 сантиметров роста и массой килограмм под 90. Виктор на их фоне, был маломерком. Имел 162 сантиметрами, роста и весил 59 килограмм. Поправился за время службы. На целых 4 килограмма!

Об этой встрече и своих пережитых страхах "Слепой" по секрету рассказал своим приближённым. Те и разнесли этот ужасный рассказ дальше.

Через два дня радостный и счастливый "Кирпич" выскочил из КПП части и понёсся прочь. Остановился только на короткое мгновение. Того не зная, он повторил всё то, что сделал Паша. Выбросил подаренную кассету, все обещания и память о "Докторе". Так и пробежал 3 километра до автобуса, останавливавшегося возле городка лётчиков.

И снова, как уже дважды до этого, в часть прибыли призывники. Менялись только казармы, а так всё было так же, как и до этого. Снова разные лица, которые объединяло одно. Общее выражение неуверенности и растерянности на них. Новая неизведанная жизнь пугала. Неуклюже марширующие солдаты в новой форме мешками висевшей на многих. Молодые солдаты, испуганно шарахающиеся от сержантов и "стариков". Ужасов на "гражданке" наслушались и начитались достаточно. В военно-строительных частях по существу самих криминогенных существовала практика, сводившая на нет то, что было бичом строевых частей Советской Армии. Так называемая "дедовщина". От неё избавлялись просто. Всех молодых солдат сводили в одну роту. Да, там были придирки сильных парней, утверждавших своё превосходство над другими к более слабым парням, но это были мелочи присущие любому коллективу. А так, один призыв, одни требования, одна работа и одна казарма. Ничего страшного.

До прихода этого призыва Виктор ещё крепился. Мысли о доме не были таким тяжёлым бременем. Знал, что ещё не скоро попадёт домой. А здесь, одно сознание, что осталось всего полгода! Ломало и заставляло мучиться. Это было самое тяжёлое время. Хотя и жаловаться было не на что. Работа не тяжёлая и не грязная. "Слепой" постоянно поставлял разные деликатесы, изымаемые из посылок и передач. В столовой отдельный стол и пайка на четверых, имелось в виду масло, белый хлеб, рыба, мясо. Тайну о нём берегли свято! Делали вид, что ничего не понимают и не замечают. Особо не говорили, но глаза были у всех. Вот все и видели, как перед этим щуплым парнем бледнея, тянулись и терялись, самые крутые парни части, которые игнорировали сержантов, прапорщиков, дерзили офицерам. Объяснений не искали, просто держались от него подальше. Понимали, что так проще и безопаснее. Неприятности вещь не очень приятная и не нужная ни кому.

Виктору эта игра и мрачная слава надоели. Он просто хотел домой. Ходил мрачный, насупленный. Бросал тяжёлые взгляды на всех. Народ эти взгляды и его суровый вид трактовал, как мог, в зависимости от интеллекта и фантазии каждого. Что получалось? Говорить не стоит. Понятно, страшно. Так и шло тягучее время.

Жаркое лето пролетело. Пришла осень. Дожди, грязь, слякоть. Настроение плохое, желание одно и хмурое затянутое чёрными облаками небо. Выть хочется! Заканчивались два года без любимого интереса и занятий. Два года вдали от дома. Два года, за которые не прочитал ни одной книжки. Нет, не думайте плохо! Библиотека в части была. Но подбор её книг! Его явно доверили человеку 20-х годов. Труды Генерального секретаря КПСС ныне умершего. Много об обороне Новороссийска и Малой Земли. Такое впечатление, что только там и воевали. Серия ЖЗЛ жизнь замечательных людей, литература о гражданской войне. Книги "Первая конармия", "Железный поток" и тому подобное. Ну и конечно подшивки газет. Вот и смысла идти, туда не было.

Виктор пошёл однажды в военный городок в книжный магазин. Но там были неинтересные для него книги или пустые полки. Приходящая литература если была интересной, расходилась по знакомству. Это было время, когда книги Дюма, Дрюона, Стругацкого, братьев Вайнеров и другие давали за талоны, получаемые при сдаче макулатуры. Самая читающая страна сметала всё. Больше Виктор не пытался что-то почитать или купить книгу. Смирился с очевидным фактом и просто ждал, когда можно будет вернуться к привычной жизни.

И вот приказ! Министр Обороны подписал приказ об увольнении в запас лиц призванных на службу в октябре 1982 года и о новом призыве. Вторая часть приказа, Виктора и его товарищей не интересовала. Для них радостной была первая часть. Её ждали два долгих года. Дождались!

Потянулись дни не менее длинные и нудные, чем последние полгода. Но наконец, желанный день настал. В этот день Виктор покидал часть. Он уходил одетый в обычную форменную шинель без разных дополнительных украшений, так любимых демобилизованными солдатами. Его чистые чёрные погоны украшали только буквы "СА". Лычек не заслужил. Невысокую, худощавую фигуру солдата, идущую в последний раз к КПП части, провожали десятки глаз грозных мужей части. Спрятавшись в разных укромных местах, они следили за исходом из части их страха и ужаса. Когда фигура солдата скрылась, в здании КПП дружное "Ура" вылетело из их ртов. Как они отпраздновали этот день? Как жили дальше? Виктор уже не узнал. Да это его не интересовало. Он возвращался в гражданскую жизнь! К своим занятиям, книгам и экспериментам, которые любил и которыми жил.

Вот и шёл солдат, в его кармане лежал военный билет и другие документы. Во внутреннем кармане кителя лежали 137 рублей 56 копеек. Это были деньги, которые он заработал за два года службы-работы. В кармане, подшитом изнутри брюк, он уносил 2000 рублей. Дар мира, который он создал. Это по тем временам была зарплата командира части за 5 месяцев. Вот и судите!

Автобус довёз до городского вокзала. Стояла настоящая зима. Народ в это время года особо не ездил, билеты в кассе были. Проходящий поезд, в 22.12 увёз Виктора в старую спокойную жизнь. Без казарм, сапог, формы и командиров. В 6.40 он вышёл из вагона на 5 платформе Киевского вокзала. И вдохнул воздух свободы. Воздух родного дома! Только теперь он поверил, что служба в армии осталась позади. Свободен! Он свободен! Радость наполнила душу. И он пошёл к стоянке такси. Себе это позволить демобилизованный солдат мог.

В 7.35 рассчитался с водителем, вышёл из такси возле родного дома. Увы, опоздал! Был рабочий день. Родители уже ушли на работу. Ключей от квартиры у него не было. О своём приезде не сообщал, хотел сделать сюрприз. Не получилось! Сюрприз получил сам и теперь наслаждался им по полной программе. Стоял у двери родной квартиры. Оставив в покое кнопку звонка, Виктор вздохнул, повернулся и пошёл к дедушке и бабушке. Пенсионеры точно будут дома. Куда им деться?

Так и оказалось. Радостные старики не знали куда посадить и чем накормить, выросшего внука в солдатской форме. Виктор ел всё подряд и светился от счастья. Ему было хорошо и уютно. Наелся так, что выполз из-за стола с большим трудом. Лёг на тахту и уснул. Сказывалась ночь без сна в вагоне поезда. Он спал и видел сны. В них он был ещё в части, сознание ещё не осознало, что он теперь гражданский человек. И может ходить, ездить и делать всё, что хочет он, а не диктует устав и распорядок дня. Так и спал, постанывая во сне.

Проснулся Виктор в начале восьмого. В комнате был полумрак. Уходящий день унёс с собой свет последнего месяца осени. По календарю. В жизни за окном была зима. В квартире было тепло и уютно, а за окном ветер и дождь со снегом, напоминали о времени года. С кухни падал свет и доносился гомон голосов. Голос отца перекрывал всех. Там праздновали возвращение из армии внука, сына, племянника. В комнате за столом на стуле сидела мать. Точнее в отблеске света из кухни угадывался силуэт женщины, но Виктор мгновенно узнал мать. Быстро вскочив, он бросился к ней и обнял. Она плакала, но теперь у него на плече. Виктор гладил её по голове. За эти два года он немного подрос, окреп, возмужал или поправился, как посмотреть. Питался не плохо, да и работа была не тяжёлой, вот и пошёл корм в коня. Хотя мать в перерыве между плачем, причитала:

— Господи! Похудел то ты как! Одни косточки!

Так говорят все матери, после разлуки встречая детей. Это их жизнь и их удел. Обнявшись, мать и сын прошли на кухню. Сидевшие там люди радостными криками приветствовали солдата. Отец уже выпил душевно и начал дурачиться, вскочил с табуретки, приложив ладонь к уху, отрапортовал:

— Товарищ солдат! За время вашей службы происшествий в семье Божко не случилось! Ефрейтор запаса Пётр Божко.

Все радостно рассмеялись и принялись обнимать, целовать солдата. Дедушка и бабушка это уже сделали, но отставать от сыновей не стали пошли на сотый круг. И тут же посыпались вопросы. Стандартные и очень важные:

— Как служилось? Как армия вооружена? Какая теперь техника? Участвовал ли в ученьях?

Что на это мог ответить военный строитель? Рассказать об основном оружии своих частей? Лопате, ломе и метле? Не угадали! Виктор рассказывал обо всём, о чём знал из книг приключенческих и фантастики. Открыв рты, все слушали его рассказы об автоматах с лазерными насадками, о ракетах ранцевых, о летающих танках и многом другом. Слушали увлечённо, даже не вспомнили, что идёт война в Афганистане и о такой технике не слышал никто. Все понимали, что Виктор рассказывает об этом грозном оружии только им, по секрету. Много секретов знать не хотели вот и вернулись к прерванному делу, празднованию. Виктор этому обрадовался, два года не был дома, а ничего не изменилось. Был повод, вот и гуляли. Но обрадовался он рано. Его 9 летний племянник сын дяди, младшего брата отца, от него не отстал. Он был настоящий Божко! Как когда-то Надя доводила всех до икоты, миллионы раз повторяемой историей про червячка, залезшего в живот маме, так доставал и он. Но вопросами одними и теми же:

— Дядя у тебя был автомат? Один или два? А пулемёт? А танк? А с парашютом ты прыгал? А в космос летал? А там мухи есть? А ты привёз свой автомат? А пулемёт? А танк? А парашют? А мух? Дядя, а у тебя был…

Сначала Виктор терпеливо отвечал. Как мог. Выдержал целых три круга, на четвёртом сдался. Посмотрел на племянника, сосредоточился и тот закричал:

— Ой мама! Что это такое? А-а!

Умчался в комнату и оттуда не выходил, сидел в темноте. Хотя темноты боялся и спал только при свете ночника. Так и просидел до прихода матери. Она работала на прежнем месте, в книжном магазине, пришла в 21 час вечера. С уходившими гостями встретилась в подъезде своего дома.

Отец уходил огорчённый. Тихонько под нос матерился. Ругал всех и всё. Было 21 ноября конец месяца среда. На работе штурм плана ни тебе выпить, достойно отметить возвращение доблестного воина, ни поговорить от души. Вот жизнь собачья! Так и бурчал всю дорогу до дома под окрики матери. Так зашёл домой и лёг спать. Расстроенный и обозлённый. А мать села на телефон обзванивать родню. Празднование возвращения солдата назначили на субботу на 17 часов. При борьбе за выполнение плана, социалистических обязательств и конечно перевыполнении этого всего, с рабочим временем не считались. В субботу работали тоже, правда, иногда до 14.00. Из этого и исходили.

Виктор осваивался в своей комнате. Просматривал книги и вздыхал. Два года он не брал их в руки и сейчас очень сожалел о потерянном времени. Времени, из которого он выпал. С 1982 по 1984 год страна похоронила двух Генсеков, маршала Устинова министра обороны и других партийных и государственных чиновников. Вместе с ними уходила целая эпоха в жизни страны. Но об этом, как и раньше он не думал. От политики был далёк. Спать лёг около часа ночи.

Несмотря на это проснулся в 6.00. Два года службы в армии приучили к этому. Проводил на работу родителей. Позавтракал. В последний раз одел, свою солдатскую форму и отправился в военкомате. В течении часа покончил с формальностями. Встал на воинский учет, получил свой паспорт. В 10.35 уже был в книжном магазине и рылся на любимой полке, отбирал книги. На это потратил почти два часа. С двумя стопками книг пришёл домой и снял военную форму. Думал навсегда! Но оказалось, нет. Ошибся. Примерил имеющуюся одежду. С горечью убедился, что за два года возмужал или потолстел. Всё было в обтяжку, кроме трусов и маек. Они были, как говорят впору, ибо раньше болтались. Сложил всю старую одежду на тахту. Тогда одежду не выбрасывали, среди родственников было много детей разного калибра, и многие вещи переходили по наследству. Теперь тоже так, но причина другая и это только у тех, о ком говорят необеспеченные слои населения. Хотя таких не мало. Покончив с этим делом, Виктор отобедал и засел за купленные книги. Время пролетело не заметно.

Первой с работы пришла мать. Она отпросилась на час раньше в связи с приходом с армии сына. Тогда это была уважительная причина. Начальники обычно шли навстречу. Известие сына о том, что он возмужал, заставило мать засуетиться. Уже вместе они сходили в Шевченковский универмаг и в магазин "Одежда" на Дорогожицкую. Был конец месяца, как и везде в магазинах был план, под его выполнение давали товар. Виктор был в военной форме, продавщицы, особенно женщины в возрасте сами имели сыновей и отнеслись с сочувствием. Даже давали то, что на витрину не попадало. Народ, не смотря на наличие дефицита, был добрее. Так Виктора и приодели. Купили костюм производства ГДР. Две пары брюк, свитер югославский. Три рубашки польские, пальто венгерское и шапку кроличью советскую. Ещё купили туфли и сапоги зимние производства Чехословакии. Всё из братских стран. Согласно географии того времени.

Виктор хотел заплатить за покупки, но мать не дала. Сказала:

— О деньгах поговорим дома.

С покупками управились быстро. Магазины были здесь же на Сырце в 10–20 минутах пешего хода от их дома. Вдвоём с матерью нагружённые свёртками они вернулись домой. Здесь Виктор, наконец, снял форму атрибут двухлетней жизни. Мать не успокоилась, пока все покупки не развесили в шкафу. Отец ещё с работы не пришёл, давал план! Подтверждал звание "Ударник коммунистического труда" хотя его об этом и не спрашивали.

По этой причине ужинать представители семьи Божко сели не в полном составе. Вдвоём. Мать и сын. За ужином мать и сообщила, что решила зарплату Виктора, когда он пойдёт работать, класть на сберкнижку. Для дальнейшей жизни. Так и сказала:

— Может, женишься? Наверно и девушка есть? Вот и пригодятся. Ну, рассказывай!

Сначала Виктор сказал правду, что девушки у него нет, и о женитьбе он не думает. У него других проблем и планов хватает. Мать это огорчило и Виктор начал врать. Врал вдохновлено. Но без опыта? На одной фантазии? Далеко не уедешь. Вот и сменил тему. Сказал, что пока вернётся на завод, а осенью будет поступать в институт. И начал зевать. Мать отпустила его спать.

В пятницу с утра, одетый в приобретённые обновки гражданской одежды Виктор направился в отдел кадров родного завода. Написал заявление с просьбой принять его на работу в должности радиомонтажника 4-го разряда с 26 ноября. Понедельника. Встал на комсомольский и профсоюзный учёты, прошёл инструктаж по ТБ. И покинув завод, пошёл по книжным магазинам. Пропущенные два года приходилось навёрстывать. Книг накупил много и вернулся домой. Ему предстоял не лёгкий труд. Купил книг много, вот и предстояло разобрать всё, систематизировать. Этим и занялся с короткими перерывами на обед и ужин.

Читая книги, убедился, за два года, наука в изучении мозга человека, психологии продвинулась вперёд. Его приобретённые ранее знания предстояло пополнить. Этим и занимался. В СССР был научно исследовательский институт имени Сербского в Москве, книги о работах и исследованиях проводимых в нём заинтересовали Виктора. Уже позже он решил, что продолжать учёбу, поступать в институт он будет именно в Москве. Трудностей с поступлением не было. Парень решил не миндальничать и поступать, опираясь не на свои знания, а на свои способности. Но об этом задумался и решил уже после Нового года. А пока всё шло своим чередом.

В субботу собрались родственники, и начался праздник. Как и принято, каждый задавал всё те же стандартные вопросы:

"Как служилось? Какие планы дальнейшей жизни?"

Оно всё бы ничего, кроме одного, эти два вопроса, как и стандартное восхищение, повторяли все. Иногда по очереди, иногда сразу совместно объединившись, перекрикивали друг друга. Виктор долго не мучился он громко, как попугай отвечал:

"Нормально! Хотели сделать генералом, но я отказался. Скромный потому что! Дальше хочу учиться в сельхоз Академии. Очень селекцией крупного рогатого скота интересуюсь. Мечтаю вывести породу коров размером со слона. Решить вопрос и с молоком, и с мясом".

Гости пытались понять. Шутит он или говорит серьёзно? Но раздумывали над этим не долго. Не до загадок было. Стол, был уставлен едой и бутылками манил и привлекал. От Виктора пожав руку и вручив конверт, тут же и отходили, изобразив понимание на лице.

В 80 годы прошлого века установилась традиция, которая жива и сейчас. На именины, проводы в армию, возвращению с неё, свадьбы и другие мероприятия дарили конверт, в котором лежали деньги. В общем, это было лучше, чем так, как раньше дарили вещи, тогда и случались курьёзы. То пять-шесть человек подарят одинаковые вещи. Одежду, посуду, бельё, или подарят что-то маленькое по размеру. А если повезёт, в лучшем случае, подарят вещи на вырост.

С конвертами было проще. Даже если в них были одинаковые купюры по достоинству это никого не пугало. Не испугался и Виктор. В воскресенье вместе с матерью он считал и складывал купюры, доставаемые из конвертов. В их семье мать была министром финансов, председателем Президиума Верховного совета, Генсеком и самодержцем. Она и повторила то, что говорила раньше. Все эти деньги плюс получаемую им зарплату они будут класть на книжку Виктора, как это делали и до армии. Создавать, так сказать, стартовый капитал для вступления во взрослую жизнь. Виктор не спорил. Туда же он решил положить и две тысячи привезенные из армии. Сберкасса была возле проходной завода. Тогда внедряли практику перечисления зарплаты на сберегательную книжку. Были в этом и свои неудобства. Пластиковых карточек, банкоматов, не было в нашей стране и в помине вот и приходилось выстаивать очереди, заполнять приходные и расходные ордера. Но это было в порядке вещей, ибо ничего другого не знали. За границу повально не ездили. Как живут там? Знали только из газет и телепередач. Знали, что живут там очень плохо, так говорили и показывали по телевизору. Но, про себя шёпотом говорили, что живут там эти буржую очень хорошо. Пропаганде уже не верили и завидовали тем, кто живёт там. Поняли, как на самом деле там живут только теперь и поняли не только мы. А и жители бывших стран социалистического лагеря в стороне не остались, тоже оценили. Ну, ничего! Старое поколение уйдёт, а молодое поколение другого образа жизни не знает. Вот и приживётся! Но вернёмся к Виктору, а то ушли в сторону.

Начался понедельник, и продолжилась привычная жизнь. Работа, книги, создание новых схем приборов. Такой образ жизни не способствовал появлению друзей и подруг. Парню был 21 год, а жил отшельником. Мать этот вопрос тревожил. Она намекала сыну, что так жить не правильно. Намекала осторожно и деликатно. Не выдержала, взялась за отца требовала, что бы он вмешался и поговорил с сыном как мужчина с мужчиной. Пётр мужем был послушным и поговорил:

— Слушай сынок! Что это ты всё время сидишь дома? Ни друзей, ни баб у тебя нет. Это не правильно! Я в твои годы баб драл! Только пух летел. Да и с парнями приговорить пару бутылок мог в момент! Помню, как-то родители приехали домой раньше времени ну и…

И тут раздался голос матери. Оказалось, она стояла за дверью подслушивала воспитательную беседу:

— Ах, ты кобель! Так и знала, что с Машкой и Иркой у тебя было! Так и знала! Значит, врал мне? Плакал, говорил, что ничего не имел с ними. Я дурочка уши развесила и тебе поверила! Всё! Пошёл вон! Кобель вшивый! Подаю на развод!

Отец выскочил из комнаты сына и начал уговаривать жену, успокаивать:

— Вер! Ты чё? Сама сказала, поговори с сыном! Чего скандалишь? Да не было у меня ничего ни с Машкой, ни с Иркой клянусь! Если с кем по молодости и имел дело, то…

Ругаясь, родители ушли в свою комнату, а Виктор надрывался от смеха. Больше политбесед с ним не проводили, оставили в покое. Помирились родители через неделю. И всё пошло, как и раньше обычно и привычно. Работа, дом, поход в гости, лёгкая отдушина в бесконечной череде будней. Зима, снег, мороз, только загоняли людей в квартиры и усаживали у экранов телевизоров. В стране был новый Генсек, Он был старым больным человеком. Борьба за дисциплину и порядок началась при Андропове. Теперь ослабевала. Кого судили и посадили? Так и сидели. Кто уцелел? Возвращался к старым занятиям. Новый Генсек никому и ничему не мешал.

Виктору на это всё времени не хватало. Работа, книги, схемы отнимали всё время свободное и не свободное. Появились новые модули. Завод работал на оборону и многие новинки в первую очередь шли для изделий, поставляемых для армии. На работе Виктор сталкивался с этими новинками. Особого труда ему не стоило кое-что брать для себя. Сложность была в одном. К этим изделиям схем не прилагалось. В наладочных картах, приложенных к изделию, значились только короткие указания. В точке "А" должно быть 8 вольт. В точке "Е" 3.7 вольта. В точках "С" и "М" на экране осциллографа должна быть следующая осциллограмма. И это всё. Эти трудности и приходилось преодолевать. Решение этих головоломок занимало много времени, но парня трудности не пугали, усидчивости и терпения хватало. Хотя очень часто труд был насмарку, и все усилия пропадали даром. Деталь приспособить к своим нуждам не получалось. Приходилось выбрасывать. Но кое-что подходило для разработанных схем, тогда появлялся новый прибор. Меньших габаритов, меньшей энергоёмкости, а дальше были испытания на ничего не подозревающих обычных людях. Виктор давно убедил себя, что вреда он никому не наносит. Хотя и не мог знать так это или нет? Делал, как ему было удобно. Совестью не мучился и спал спокойно.

С новыми приборами приходилось много возиться. То был слабый сигнал, то не подходила форма. В этих трудах пролетела зима, весна, наступило лето. Как уже было заведено, позвонила тётя из Москвы. Сообщила радостную весть, что выезжает. Не забыла указать номер поезда и вагона. Приезжала она в воскресенье. Виктор с отцом поехали её встречать. Поезд опоздал всего на 30 минут, можно считать мелочь. В летнее время народ ездил душевно, поездов не хватало. Графики их движения уплотняли по минутам и конечно, не вкладывались. Вот и опаздывали поезда.

Тетя из вагона вышла налегке. Виктор прошёл в вагон нашёл её чемодан. Он был не большой. Багажом и подарками тётя себя не обременяла. Всегда рассказывала, как сложно жить на пенсию. Но к этому привыкли. Тётя намекала, что в её годы тащиться с пересадками очень трудно, и неплохо было бы взять такси или частника. Пётр на эту удочку уже попадался. Знал, что за такси тётя рассчитываться не собирается, но сына предупредить не успел. Тот выслушал тётины пожелания и пошёл к остановке такси. Тётя радостно, а Пётр обречённо надувшись, пошли за ним. До дома доехали быстро. Виктор сидел на переднем сидении рядом с водителем он и рассчитался. Тётя и отец вздохнули облегчённо, причина была ясна.

Поднявшись в квартиру, тётя направилась в Виктора комнату, как она делала все два года. Вопросов не задавала. Но мать тётю уже изучила и меры приняла. Она сообщила тёте, что номер Надя ей забронировала, но вселиться нужно до 15.00 иначе его отдадут. Тётя колебалась не долго. Быстро перекусив, она попросила проводить её до речного вокзала и посадить на речной трамвай до Десны. Эта честь выпала Виктору! Он и проводил тётю.

Пробыв в пансионате месяц, тётя снова приехала к ним. Выхода не было и Виктору пришлось переселиться в столовую, уступив комнату тёте. У них она собиралась погостить неделю. Матери приходилось нелегко. Она работала, готовила, убирала. Тётя в гостях отдыхала и в еде была очень требовательна. Ела только свежеприготовленное, вчерашнее не ела. Мать это раздражало и она, с трудом держала себя в руках. Обедали теперь все в столовой, на кухне тёте было душно.

За обедом тётя вела светские беседы, в основном о себе и своих проблемах. Так она рассказала, что очень переживает за свою квартиру. Когда был жив её муж, всё было нормально. Ему как значимому человеку выделили эту квартиру как двухкомнатную и кабинет для работы. Теперь после его смерти квартиру считают трёхкомнатной. Прописана там она одна. Вот и могут забрать эту квартиру, а её переселить в однокомнатную квартиру. Одной её соседке уже так сделали. Все посочувствовали тёте, но помочь ничем не могли. В этом разговоре тётя поинтересовалась планами Виктора. Он рассказал, что собирается поступать в Москве на заочное отделение института радиоприборостроения. Документы уже отослал и ждёт вызова. Тётя прекратила, есть котлету, соображала она, не смотря на возраст быстро. Варианты просчитывала все мгновенно, хоть о компьютерах не имела понятия. Результат выдала через пару минут в виде предложения:

— Ой, как хорошо! Ведь ты можешь жить у меня! Я даже пропишу тебя! Временно. Ты сможешь работать в Москве и учиться, и жить у меня!

Понятно, тётя преследовала свои интересы, что выяснилось чуть позже, но в этот момент мать даже простила ей её занудство. Эту тему и обсуждали до позднего вечера.

Условия тётя выторговала для себя идеальные. Она прописывает Виктора в своей квартире, он платит за квартиру и коммунальные услуги. Ещё 40 рублей отдаёт ей в месяц за своё питание. Она будет готовить ему, стирать его бельё и одежду. А любящий племянник оплачивает ей билеты раз в год на поездку в Киев и обратно летом. Она подвела под всё и базу с убедительными аргументами. Жить в её квартире, на всём готовом лучше, чем в общежитии и получается дешевле. Москва город дорогой! Предлагаемые ей условия очень хорошие. С ней согласились все. Вопрос решили.

Договорились, что Виктор получает вызов из института и приезжает. Если не сдаст экзамены в этом году? Не беда! Он всё равно пойдёт работать и сможет сделать новую попытку поступить на следующий год. Жить ведь ему есть где! Рады были обе стороны. Тётю проводили увешанную подарками и на вокзал доставили на такси. Она уехала счастливая. Проблему с квартирой решила, материальную сторону вопроса тоже не упустила.

На следующий день после отъезда доброй тёти Виктор получил письмо из института с уведомлением о допуске к экзаменам. И начались хлопоты. Увольнение с работы, выписка, сборы. До матери дошло, что сын вырос и уезжает далеко, в другой город. Она плакала и вздыхала, но смирилась. Так и летели дни. Пришёл и день отъезда. В 20.30 Виктор стоял на перроне Киевского вокзала возле чемодана и двух сумок. Сумки были набиты продуктами. Поезд в Москву приходил утром, но продуктов в сумках хватило бы и на месяц пути четырём человекам. С матерью об этом спорить было бесполезно. Виктор и не пытался. Вскоре подали состав. В 21.02 гулко ударил станционный колокол, электровоз тронулся с места и потащил за собой состав. Стук колёс вагонов нарастал. Набирая скорость, состав устремился к Москве. В 17 вагоне на 11 месте к новой жизни ехал Виктор. 22 года прожитой жизни оставались позади, а впереди была новая жизнь и неизвестность. Стучали колёса вагона, они уносили Виктора прочь от города, где он родился и жил эти годы. Минус два года службы в армии. Вернётся он сюда? На этот вопрос ответ знала только судьба. А кто знает свою судьбу?…

В 08.10 поезд подошёл к платформе Киевского вокзала, но уже в Москве. Виктор вышёл из вагона за два раза. Чемодан с вещами и одну сумку взять за раз сумел, вторую не смог вот и совершил вторую ходку.

Утро было прохладным. Небо усеивали тёмные облака, периодически шёл мелкий дождь. Тётя понятно его не встречала, хорошо хоть адрес дала. Раздумывал Виктор недолго. Со своим грузом тащиться на метро или до троллейбуса было не реально. Да и как ехать? Он не знал, приходилось брать такси. Но и до такси нужно было добраться. Две руки заняли чемодан и сумка. Проблема была со второй сумкой, свободными оставались только шея и зубы ноги тоже были заняты. Им предстояло нести на себе багаж и тело Виктора. Шея и зубы для второй сумки не годились. Уяснив это Виктор, бросал взгляды вокруг в поисках носильщика. Но обнаружить его не удавалось. Вдруг из-за спины раздался голос:

— Вам помочь?

Виктор оглянулся. Невысокий помятый мужичок с фиолетовым носом дышал в сторону и смотрел на него. Виктор наивным не был, в благотворительность не верил вот и задал вопрос:

— И во что обойдётся мне Ваша помощь?

Мужичок задумался прикидывая. Все его мысли Виктор слышал:

"Парень молодой попробую раскрутить. Бутылка водки — 3, 87, двести грамм колбасы по 16 копеек, буханка хлеба 20 копеек, три солёных огурца 30 копеек итого 4 рубля 53 копейки. Округлю до 5 рублей. А вдруг пройдёт?"

— Ну, за пятёрку договоримся!

Изрёк мужичок. С надеждой смотря на парня и облизываясь. Виктор важно сказал:

— А за 2 рубля?

Мужичок замахал руками:

— Парень это Москва! За такие деньги и говорить с тобой никто не будет! Моё последнее слово трояк!

Виктор понимал, что его разводят. Но деньги у него были. На книжке накопил 5138 рублей, 194 рубля 70 копеек получил расчётных и мать, сунула 120 рублей. По тем временам деньги приличные. Новая машина "Москвич-412" стоила 7300, "Жигули-2103" 8150. Так, что парень был при деньгах хороших. Вот и согласился, кивнув на сумки:

— Договорились! Берите сумки!

Мужичок и взял. Сумел немного поднять их и сник:

— У тебя, что там? Земля и камни с родных мест? Или золото с чугуном? Здесь конь нужен или слон!

Вскричал он. Виктор пожал плечами, взял в одну руку чемодан, во вторую руку взял большую из сумок. Мужичку досталась оставшаяся сумка, он и волок её с трудом. Благо до такси идти было метров 500–600. Добрались с трудом. Здесь Виктора окружили "бомбилы". Каждый предлагал довезти куда надо, очень дёшево. Почти даром. Виктор достал и отдал 3 рубля мужичку. Тот попытался выклянчить ещё рубль, но Виктор объяснил мужичку:

— Договаривались за 3 рубля две сумки донести, а вы доволокли одну. Вот и получается должны получить рубль!

Мужичку хотелось выпить. Выругавшись, он убежал. И начался торг с "добрыми" водителями. Виктору ехать нужно было до метро "Университет", дом тёти стоял на углу Университетского бульвара и проспекта Вернадского. Водители распознали парня быстро. Молодой, приезжий, Москвы не знает. И они начали свою игру. Услышав адрес, двое сказали:

— Нет! Это очень далеко ехать. Мы не повезём!

И отошли. Оставшиеся начали говорить, что они могут отвезти, но рублей за 60. И тут вступился за парня один из водителей:

— Да что вы парня мучите! Поехали со мной! Отвезу тебя за полтинник! Себе в убыток! Тебе ведь срочно нужно? Я знаю короткий путь! Там, правда под знаки нужно ехать, но так и быть нарушу!

Виктор все их мысли слышал и что до нужного ему места ехать 10–15 минут, и что сейчас была просто очередь ехать Витька, и что за разводку клиента он должен обществу будет червонец. Но решил промолчать и наказать хитрого водителя.

Поблагодарив его, Виктор согласился. Загрузил в указанный "Москвич-407" свои сумки и чемодан он сел рядом с водителем. Машина тронулась и отправилась в путь. До нужного адреса было ехать всего ничего. От Киевского вокзала по набережной до улицы Косыгина свернуть на Комсомольский проспект и свернуть на Университетский проспект. Минут 8 километров 12, но водитель деньги отрабатывал честно. По Косыгина он доехал до Ленинского проспекта, свернул в сторону области, доехал до улицы 26 Бакинских комиссаров спустился по ней до проспекта Вернадского и повернул в сторону центра, доехал до метро "Университет". Там покружив дворами, остановился у нужного парадного. Виктор знал, что его обманули вот и протянул водителю двадцать пять рублей. Понятно, водитель видел, что ему дали 50 рублей. На радостях он выгрузил багаж парня и счастливый уехал. А Виктор принялся таскать вещи к лифту тётя жила на 4 этаже. Дотащил до лифта. Загрузил и нажал кнопку нужного этажа. Лифт поехал вверх. Дёрнулся и стал. Приехали! Виктор начал выгружать всё из лифта и таскать вещи до двери тётиной квартиры. Наконец справился и нажал кнопку звонка. Нежная мелодия звонка раздалась за дверью. Прошло 10 минут ожидания, и дверь открыла тётя с полотенцем на голове.

Мокрые волосы явно говорили, что она только вышла из ванной, но по её словам у неё была ужасная мигрень и она еле встала. По этой же причине не смогла и встретить на вокзале. Увидела сумки, тут же преобразилась:

— Что это?

Виктор сумел сказать только:

— Мать продукты…

Тётя подхватила самую большую сумку и легко понесла её в кухню, на ходу отвечая:

— Спасибо конечно! Но не стоило ей, беспокоится. Зачем мне продукты? В Москве, что ли их нет? Но за подарок спасибо!

Виктор едва поспевал за ней. Старушка была ещё крепка!

Дальше говорила она, Виктору слова не давала:

— Так! Сумки, что мне сестра передала, оставь на кухне. Я потом их распакую. Бери чемодан, идём, покажу тебе твою комнату. По дороге она объясняла:

— Это столовая, левая дверь ведёт в мою спальню. Эта дверь ведёт в кладовку, там можешь держать свои вещи. А за этой дверью твоя комната. Входи!

Виктор вошёл. Комната 11 квадратных метров. Узкое двухстворчатое окно письменный стол у стен рядом стеллажи с книгами небольшая кушетка. Скромно? Но что ещё нужно парню? Тётя провела дополнительную экскурсию, показала туалет, ванную. Кухню и большую прихожую он уже видел. Оставив его устраиваться, тётя ушла на кухню. Виктор устраивался. Вещей было не много. Он вымыл руки, прошёл на кухню. Тётя приготовила завтрак.

Три бутерброда, два с колбасой, один с сыром и чашка с чаем. Виктор завтракал, а тётя раскладывала содержимое сумок и рассказывала о своих правилах для него.

— Значить так! Тебе нужно будет купить три полотенца, два комплекта белья, одеяло, подушку. В общем, дашь 150 рублей я всё куплю. Спать я ложусь в девять. Телевизор смотреть можно по выходным дням. Питаться ты будешь сам, у меня диета. В месяц будешь давать 40 рублей это за квартплату, стирку, уборку, на моющие средства, за свет и другие хозяйственные расходы. Ещё 40 рублей на еду. Деньги, давать будешь в начале месяца. Поздно не приходить, никого не водить, ванной пользоваться два раза в неделю. Да! Паспорт дашь для прописки. Вот и всё!

Виктор кивал головой соглашаясь. А что ему было делать?

Понять аппетиты тёти можно, только узнав о ценах тех лет. Квартплата за такую квартиру со светом, телефоном и газом составляла 24 рубля 54 копейки. Пенсионеры платили 50 %. Снять однокомнатную квартиру в Москве в этом районе стоило 50 рублей в месяц. Вот и получалось, что тётя особо парня не обирала. Почти человечески обошлась с ним. Виктора денежные вопросы не мучили, у него была цель жить, работать и учиться в Москве. Поэтому он и соглашался на все условия. В его власти было их изменить. Просто он не мог понять эту старую женщину. Ни детей, ни родных, осталась сама. Зачем ей надо ещё и ещё? С собой не заберёшь! Сбережений и так после мужа осталось. Суета! Но 230 рублей достал и отдал молча. А сам поехал в институт. До него было не далеко. Институт находился здесь же на проспекте Вернадского, только возле метро "Юго-Западная" через одну остановку метрополитена от метро "Университет".

В институте пришлось побегать. Но к 2 часам дня справился. Экзаменационный лист с фотографией четыре направления на экзамены с указанием дат и номеров аудиторий. Экзаменов было четыре математика устно и письменно, физика устно, русский язык и литература сочинение. Сроки были сжатые. Экзамены, первый начинался завтра и затем через каждые два дня был следующий экзамен. Последний экзамен был по русской литературе сочинение. У Виктора год после увольнения из армии были льготы, он шёл вне конкурса. Но для него всё это было не важно. Документы он сдал на заочное обучение. О том чтобы идти на стационар? Даже не думал. Сначала хотел сдать документы на вечернюю форму обучения, но там нужно было четыре раза в неделю ходить на занятия. Лишние хлопоты были ни к чему. Заочная форма обучения подходила идеально. Два раза в год по месяцу на сессию, да сдавай вовремя контрольные работы. Вот и всё. На этом и остановился. Возле метро купил два пирожка с мясом, перекусил и проходными дворами вышёл на Ленинский проспект. Сел на троллейбус N 62 и поехал в центр. С интересом ходил и осматривал новый не знакомый город.

Названий улиц и остановок троллейбуса он не знал, и запомнить их сейчас не старался. Это всё отложил на потом. Времени впереди будет много. Это успеет! В то время, была такая организация "Общепит" в неё входили столовые, кафе, рестораны. Их можно было встретить на каждом шагу особенно в центре Москвы. Вот перед одной столовой Виктор и оказался. Запахи из открытых дверей завораживали лучше, чем сегодняшняя красочная реклама. Желудок отреагировал моментально, Виктор посмотрел на часы. Стрелки на часах показывали 17.12, реакция желудка была понятной. Он вошёл в открытую дверь. Народа в столовой было немного. Виктор взял поднос, подошёл к стойке и занялся выбором блюд. Справился быстро. У кассы заплатил 3 рубля 57 копеек и сел за свободный столик. Ел не спеша, успевал и думать. Вопросов хватало.

Виктор доел свой обед, отнёс поднос с посудой и поставил на стол у окна моечной. План был обдуман, предстояло его выполнить. Для первого пункта требовался реквизит. Справляясь у прохожих, дошёл до станции метро "Красные ворота". Перед входом в метро висел красочный плакат со схемой метрополитена. Потратив полчаса, Виктор разобрался в схеме метро, теоретически. Ему повезло, что вышёл именно к этой станции, иначе пришлось бы разбираться практически с линиями метро. В Москве в первый раз это не просто.

Через 20 минут он вышёл из выхода метро стации "Университет", но на другой стороне. Осмотрелся, понял куда идти и перешёл на другую сторону. Купил букет астр у старушки, в "Гастрономе" купил торт и вот он стоит перед дверью квартиры. Собравшись и сосредоточившись, нажал кнопку звонка. За дверью прозвучала знакомая мелодия звонка. Послышались шаги.

… Тётя подошла к двери и посмотрела в глазок. За дверью стоял её племянник Виктор. Она любила этого паренька, знала его с детства, он рос на её глазах. Своих детей у неё не было, и он заменил ей сына. Ласковый, нежный, парень опора и надежда её одинокой старости. Она долго уговаривала его переехать к ней и поступать в институт в Москве. Он согласился и теперь ей не будет так одиноко в большой пустой квартире. Торопливо открыв замки, она втащила парня и запричитала:

— Господи! Ну, наконец, ты пришёл! Почему так долго? Я тут вся извелась, места себе не нахожу! Надо было идти с тобой. Один в незнакомом городе. Всё твоё упрямство! Больше тебя слушать не буду! Буду ходить с тобой всюду. Ушёл утром, а уже вечер. Голодный? Иди к себе переодевайся, мой руки, я сейчас всё приготовлю! Давай быстро! Поешь, потом поговорим.

И она бросилась на кухню. Виктор смотрел ей вслед и думал:

"Кажется, перестарался! Ещё начнёт за ручку водить всюду. Но, говорят кашу маслом, не испортишь. Если оно не машинное!"

Он поставил торт на столик в прихожей, сверху положил букет. Снял сандалеты, одел, домашние тапочки и пошёл в свою комнату. Переодевание и умывание много времени не заняли. Взял в прихожей оставленный торт и цветы прошёл на кухню, где хлопотала тётя, уставляя стол тарелками.

Виктор больше не напрягался. Тётя получила новые воспоминания, успешно дорабатывала их сама. Поймав тётю, Виктор вручил ей цветы и торт:

— Тётя! Ты так меня раскормишь, в двери не войду. Я обедал в институтской столовой. Очень хорошая столовая и дешёвая! Документы все оформил, завтра первый экзамен математика письменно. Это цветы тебе и давай пить чай. Торт я купил твой любимый!

Тётя взяла цветы, прослезилась.

"Какой любящий и внимательный мальчик! Купил ей её любимые цветы и любимый торт. Господи! Какое это счастье!"

Тётя не могла вспомнить, что астры она не переносила, а бисквитный торт вызывал у неё презрение. Но теперь всё изменилось. Она была счастлива и всё любила. Душа её пела и она светилась от счастья.

Так и закончился этот день, день новой жизни.

Утром Виктор встал и побрёл в туалет. Потом умылся. Тётя уже хлопотала на кухне, готовила завтрак. Она, очень давно этого не делала, но новое сознание такие мелочи не замечало. Хлопотала усердно. Виктор позавтракал, поблагодарил тётю и поцеловал её в щёчку. Женщина засветилась от счастья, проводила его до двери, выдала ключи от квартиры и пожелала:

— Ни пуха, ни пера!

Любимый племянник к чёрту её не послал. Он улыбнулся и опять поцеловал её в щёчку. Закрыв за ним двери, она засобиралась в ЖЭК прописывать племянника.

Виктор поехал в институт. Зашёл в аудиторию. Абитуриенты были в сборе. Народ был взрослый. На заочном отделении молодёжь не училась. Таким образом, высшее образование получали в большинстве люди после тридцати лет, работавшие на инженерных должностях, где требовалось высшее образование.

Всем выдали листочки с вариантами заданий. Абитуриенты мучились, вспоминая формулы и подглядывая в шпаргалки. Требования к заочникам были более мягкие. Преподавательница скучал. От скуки она принялся решать один из вариантов. Излишне говорить, что это был вариант Виктора. Справилась с ним преподавательница быстро. Виктор немного отстал. Но листок свой сдал первым и покинул аудиторию. Остальные проводили его завистливыми взглядами.

Преподавательница проверяла работы абитуриентов и была поражена. Абитуриент Божко не только решил всё правильно, но и при решении показал своё знание высшей математики, которую в программе средней школы не изучали. Она с удовольствием поставила ему пять.

Через два дня Виктор сдал на "5" устный экзамен по математике. Вытянув билет, он просто читал вслух вопросы и вслух произносил мысленные ответы преподавателя. Так же сдал и физику. С сочинением произошёл маленький конфуз. Виктор сознательно, сделал две ошибки одну грамматическую, одну орфографическую и получил "4". Это лишило его статуса "вундеркинда". Но он был единственным абитуриентом из всех поступавших на заочное отделение института за всё его время существования набравший "19" баллов из "20"!

Вопрос с институтом был решён. Трудности возникли у тёти. Паспортистка ЖЭК требовала новых и новых документов. Начальник паспортного стола отказывался прописать Виктора на её жилплощадь. Требовал документ, подтверждающий близкое родство. Тётя, женщина настырная, сдаваться не собиралась и записалась к начальнику паспортного стола на приём. Отказать ей в этом права не имели. О своей неудаче она со слезами рассказывала племяннику, и он вместе с ней пошёл на приём.

В приёмной начальника паспортного стола народа по записи и по "блату" было много. Ждать пришлось часа два. Но вот подошла их очередь и они зашли. В те годы опытные бюрократы изобрели метод защиты от жалоб людей. Приём населения они проводили коллегиально. Кроме начальника в кабинете сидел участковый и инспектор паспортного стола. В случае если попавший на приём человек вёл себя адекватно, выслушивая отказ, а потом жаловался на решение, начальник паспортного стола мог обвинить его в чём угодно. Сказанное начальником паспортного стола, подтверждали ещё двое работников милиции. А посетитель был один или иногда вдвоём с близким ему родственником. Показания родственников во внимание не принимались. Понятно кому верила власть. Конечно власти!

Виктор с тётей вошли в кабинет и предстали перед тремя представителями народной власти. Поздоровались. Им предложили присесть. Они присели, и тётя начала излагать свою проблему. Виктор собравшись, сидел молча. Сидевшим на приёме было наплевать на проблемы посетителя. Посетителей было много и проблем у них хватало. Да и просили в основном о том, что решить можно было, только нарушив инструкцию или закон. Понятно, что такое делалось, но за определённую сумму или нужным людям, но не всем подряд.

Начальник безразлично перебирал документы и бумаги, которые давала ему тётя. Ему уже надоело её слушать, он собрался отправить её, отказав. И вдруг его взгляд задержался на лице Виктора. Оно ему кого-то напоминало. Мгновение спустя он понял, кого и вспотел. Этого парня он видел в кабинете начальника городского паспортного стола, куда прибыл получить обычную клизму и сдать положенную сумму. Когда постучав, он вошёл в кабинет начальника, там сидел этот парень. Увидев его, парень встал и со словами:

— Ладно, дядя! Работай! Я пошёл! Вечером зайду к вам! Пока!

Вышёл из кабинета. Начальник проводил его до дверей и только потом заметил посетителя. Ясно нужно было, что-то сказать он и сказал:

— Это мой племянник, сын родной сестры. Приехал в Москве в институт поступать будет.

Мозаика сложилась. Начальник паспортного стола всё понял. Нашли бабку с квартирой дали денег, она и прописывает у себя. А начальник не позвонил! Таиться. Оно и понятно чем меньше знают другие, тем меньше проблем будет. Умно!

Желая убедиться, что не ошибся, он задал вопрос:

— Вы в Москву поступать в институт приехали? Я прав? И как успехи?

Парень внимательно посмотрел на него:

— Как Вы угадали? Я уже поступил, экзамены сдал!

Начальник паспортного стола подумал:

"Это естественно! С таким дядей и не поступить!"

Но ничего не сказал. Подвинул к себе заявление старушки и размашисто написал в углу:

"Прописать. Постоянно!!!"

Расписался, поставил дату и обратился, к сидевшей женщине-инспектору:

— Лиля! Сходи с женщиной пусть всё сейчас и оформят. Чего гонять людей? И так в приёмной насиделись!

Поражённая такой чуткостью и вниманием начальника паспортного стола инспектор сразу поняла:

"Здесь что-то не просто! Или проверка из райкома, или дали взятку!"

В любом случае спорить она не собиралась. Из паспортного стола Виктор с тётей вышли через час. В паспорте Виктора стояла печать, на которой было указано:

" Прописка. Постоянно по адресу…"

Тётя всю дорогу до дома говорила о чутком и добром начальнике паспортного стола. А Виктор, шёл и улыбался.

На следующий день с утра он взял паспорт, военный билет, диплом техникума, трудовую книжку, учётную комсомольскую и профсоюзную карточки, поехал в НИИ имени Сербского. Искал долго, но нашёл. У входа висел стенд.

НИИ требуются на работу специалисты, следующих специальностей:

Ниже шёл длинный список. Виктор читать его не стал. Он прочёл только надпись внизу:

"Обращаться в отдел кадров комната 101"

Зашёл в здание. Комната отдела кадров находилась прямо у входа. Постучав, он вошёл. За столом сидел мужчина лет 50 с ёжиком седых волос на голове. Виктор прошёл к столу:

— Здравствуйте! Я хочу устроиться к Вам на работу, вот мои документы.

Сидевший мужчина взял документы и принялся их просматривать. При этом думал:

"Да люди нам нужны. Начальник отдела кадров на каждом совещании получает выговор от директора. Но наши ставки никого не прельщают, вот и берём всех подряд, даже по совместительству. А парень имеет образование и жильё, и в армии отслужил, и по специальности поработал. Кандидат идеальный. Как бы заинтересовать его? Ладно, попробую!"

Виктор его мысли слышал и терпеливо ждал. Отложив документы, мужчина посмотрел на него и начал разговор:

— В принципе, специальность у вас хорошая и нам нужная. Наш институт ведущий институт страны. Работать в нём честь для любого советского человека. Поэтому у нас много кандидатов. Но вы хороший работник. Комсомолец. Могу предложить вам место лаборанта в радиотехническую лабораторию, конечно с испытательным сроком. Ну, скажем в две недели. Работа у нас сложная и интересная. Имеет большое значение для советской науки!

Виктор кивнул головой и сказал:

— Спасибо! Я согласен!

И тут же услышал мысль мужчины:

"Ну, теперь самое сложное. Зарплата. Попробую уговорить. Парень вроде не избалованный и не требовательный. Ладно! Вперёд!"

Вслух, сказал другое:

— Согласны? Это хорошо! Ставка лаборанта 95 рублей плюс 25 % премия ежемесячно. Если проявите себя хорошо? Дадим совмещение это 30 % оклада, а премию платят на всю сумму. А особо хорошим работникам даём разрешение на работу по совместительству в свободное время. Так, что есть и возможность хорошо зарабатывать!

Мужчина замолчал. Давал парню возможность обдумать его слова, но молчал он, а мысли в его голове бродили:

"Так сейчас парень посчитает и поймёт, что ему предлагают очень немного. На руки максимум 120 рублей даже со справкой по совместительству это будет 160 рублей. А с его специальность он, минимум 190 получать может, а если пойдёт работать сдельно, то до 250 как минимум. Сказать ему, что у нас контроля рабочего времени сотрудников нет? Главное выполни задание и гуляй, сколько хочешь. Нет, не могу! Ведь я член парткома! А будь, что будет!"

Виктор слышал и это, но у него были другие цели. И он ответил:

— Согласен! Меня всё устраивает.

Мужчина сначала растерялся, потом засуетился. Через полчаса Виктор был оформлен на должность техника-лаборанта и уже шёл знакомиться с работой, новыми сотрудниками и начальниками. Инспектор отдела кадров поймал одного из сотрудников лаборатории и передал ему Виктора. Тот куда-то спешил, но отказываться не стал. Вздохнув, повёл парня в лабораторию. По пути пытался передать новичка пробегавшим сотрудникам, но те не останавливаясь, отказывались. Так и дошли до лаборатории. Открыв дверь, провожатый предложил Виктору войти. Вошёл он вслед за Виктором и растеряно замер. Начальства не было на месте, да и сотрудников было не густо. На них внимания никто не обращал. Каждый был занят своим делом. Его провожатый посмотрел вокруг, на мгновение задумался, а потом сказал:

— Ты парень расслабься и приходи завтра утром. Понимаешь, они думают, что нам платят вот пусть и думают, что мы работаем. Прости мне на другую работу бежать надо. Увы, семью кормить и одевать не просто. Пока!

И он убежал, указав Виктору, где выход из здания. Удивлённый Виктор отправился домой. К заботливой тёте.

Утром следующего дня в 8.30 Виктор был возле закрытой двери лаборатории. Ждать пришлось минут двадцать. К двери подошла женщина лет 50 в синем халате с ведром, тряпкой на швабре и веником. Открыв ключом дверь, она вошла. Минут через 7 вышла и сказала Виктору:

— Здесь работаешь? Заходи! Уже убралась!

Повернулась и ушла. Виктор вошёл и принялся бродить между столов, рассматривая измерительные приборы. Но вот дверь открылась, и в лабораторию вошёл полный мужчина в очках с толстыми стёклами. Он увидел Виктора и застыл на пороге, рассматривая парня. Потом кашлянув, спросил:

— Вы к кому?

Виктор ответил:

— Я Ваш новый сотрудник. К начальнику.

Мужчина облегчённо вздохнул и радостно сообщил:

— Ясно! А то кадровик спрашивает как новенький? А я не пойму о ком речь! Пошли в мой закуток. Начальник лаборатории сейчас в отпуске я его замещаю. Платонов Игорь Михайлович так значусь в ведомости на зарплату. Садись сюда, сейчас тебя оформим.

Во время этого монолога они прошли в конец помещения, Платонов открыл дверь и прошёл в небольшую комнату. Виктор зашёл вслед за ним и осмотрелся. Комната 14 квадратных метров стол с приставным столиком с двумя стульями. У стен шкафы с книгами, справочниками, папками. Большой металлический шкаф и две двери в углу комнаты. Платов уселся на стул за столом, а Виктору указал на стулья у приставного столика. Виктор сел и началась обычная рутина оформления на работу.

Наконец она закончилась. Виктор вышёл из комнаты в сопровождении Платова. За прошедшее время он прошёл инструктаж на рабочем месте, расписался в журнале, ещё расписался в нескольких журналах и ведомостях. Вот и шёл, таща коробку с полученным инвентарём. Синий халат, инструменты, тестер, паяльники, подставки. Платов показал ему его шкафчик в раздевалке, свободный стол. Пока Виктор устраивался и осматривался он ушёл и вернулся с высоким седым мужчиной его лет. Виктор заметил, что в лаборатории народ был не молодой, в основном это были мужчины 45–50 лет. Только человека 3 были моложе, да Виктор самый молодой.

Указав на пришедшего с ним мужчину, Платов сказал:

— Это твой наставник. Мальмовский Роман Ефимович. Вот тебе плата, вот детали соберёшь, а он проверит. Это твоя контрольная работа. Ну, я пошёл. Дел много!

Роман Ефимович присел возле стола Виктора.

— Ты давай собирай схему в процессе работы и будем знакомиться.

Виктор собирал схему и рассказывал о себе. Его не долгого рассказа, как раз хватило, что бы собрать и распаять схему. Закончив работу, он протянул готовую плату Роман Ефимовичу. Тот взял внимательно осмотрел плату, сравнил со схемой. Посмотрел на часы, приложил их к уху, послушал и пробурчал:

— Тебя самого нужно наставником ставить! Вот придумали глупость! "Обучи парня!" Вопрос чему? Идиёты!

Встав, он забрал готовую плату и ушёл к Платову. Так началась работа Виктора в НИИ. Ещё неделю он собирал и распаивал платы, справедливо подозревая, что работал за всю лабораторию. Здесь он не ошибался. Ибо был единственным, кто работал с 9 до 18, как и положено всё время был под рукой. Вот и делал за всех.

В начале второй недели его работы в лаборатории произошёл случай, превративший Виктора в полноценного работника.

Платову принесли чертежи устройства разработанного инженером темы исследований для опытов. Походив по лаборатории и никого из работников не обнаружив, Платов наткнулся на Виктора. Мгновение поколебавшись, он положил чертежи перед Виктором:

— Вот вытрави платы и собери эти схемы. Детали и всё, что нужно возьмёшь в кладовке в моём кабинете, ключ от кладовки висит на гвоздике возле двери. Это тебе задание на три дня. Я ухожу, и сегодня уже не буду. Дерзай сынок!

Виктор уже второй день нудился от безделья. За работу взялся с радостью. Просмотрел чертежи, прочёл пояснительную записку, подумал и пошёл за материалом и деталями. Оборудование в институте было разное. Старое времён первых пятилеток после войны, новое как на заводе Артёма и новейшее, которого Виктор не видел. Как уже упоминалось, в лаборатории работал народ солидного возраста постоянно занятый и озабоченный. В силу этого для выполнения работ использовали старое оборудование времён своей молодости. Несколько человек использовали новое оборудование, но не часто. А новейшее многофункциональное оборудование стояло и пылилось. С приходом Виктора оно ожило. На нём работал он один.

Платонов срок задания назначил исходя из того, что Виктор будет работать на старом оборудовании. Но Виктор этого не понял. Взяв материал для изготовления платы, он вложил его в аппарат для изготовления плат. На контролере набрал точки сверления и линии соединения. Дальше просто включил аппарат и ушёл в кладовку подбирать радиодетали. Возился час. Когда вернулся, готовая матрица платы лежала в лотке. Выставив все детали, Виктор включил аппарат пайки, этот же аппарат покрывал готовое изделие лаком, предохранявшим изделие от механических повреждений. Через 3 часа после начала работы Виктор подключал уже готовую плату для проверки. Результат был положительный. Все выходные характеристики соответствовали пояснительной записки. Неделя работы в институте научила Виктора многому. Готовую плату, чертежи задания и пояснительную записку он положил в свой стол и занялся своими делами. Время использовал с толком. Узнал, где расположена техническая библиотека НИИ, архив и порядок, как этим всем пользоваться. Выполнил все требования и был внесен в списки лиц допущенных в эти помещения. Из лаборатории в этих списках было всего семь человек. Начальник лаборатории, старший инженер лаборатории, четверо, инженеров-разработчиков и Виктор. Достойная компания для лаборанта. Остальным этого просто было не нужно. На четвёртый день в лабораторию явился инженер темы за заказом. Платову пришлось поикать Виктора, хорошо хоть было только три места, где он мог находиться, отсутствуя в лаборатории. Это были библиотека, архив и столовая. Виктора Платов нашёл в библиотеке. Оторвав его от книги, повёл в лабораторию и передал ждавшему инженеру. Виктор, в сопровождении инженера пошёл к своему столу, а Платов сел заполнять табеля, оформлять наряды заказов, конец месяца приближался.

От работы его оторвал вбежавший инженер. Бросив на его стол опросный лист заказа, чертежи, пояснительную записку брызгая слюной, он закричал:

— Что это такое? Взяли какую-то заводскую плату сунули мне и всё? Этот номер у вас не прокатит!

Платов взял и осмотрел плату. Действительно она была выполнена не обычным кустарным методом, присущим изделиям лаборатории имелись и два разъёма входа и выхода. Инцидент был не приятный. Но человек осторожный, Платов решил не спешить. Сняв трубку внутреннего телефона, он попросил зайти к нему старшего инженера лаборатории. Тот пришёл через 5 минут. Выслушал крики инженера проекта, молча забрал бумаги, плату и пошёл к испытательному стенду. Сел, подсоединил разъёмы и защёлкал тумблерами стендов. Несколько минут смотрел на экраны и приборы стенда, потом пролистал пояснительную записку, сверил выходные параметры. Просмотрел предложенную схему. Хмыкнув, посмотрел на возмущённого инженера:

— Валюша! Схема для этой платы точно твоя работа. Со времени нашей совместной учёбы цену тебе я знаю, да и твой уровень тоже знаю. Человек, сделавший эту плату, не только устранил все твои хомуты, но и добавил возможность регулировать входной и выходной сигнал и сделал это очень оригинально. Интересно. А уровень изготовления платы действительно высокий. Знаю, что оборудование для такой работы у нас есть, но не знал, что кто-то умеет на нём работать. Н-да! Дела! Валюш подписывай заказ и катись! Игорь я пошёл. Вопросов ко мне нет?

Обратился он к Платову, тот покачал головой. Старший инженер выключил стенд, отсоединил плату и ушёл. Инженер проекта подписал приёмку выполненного заказа. Забрал свои бумаги, плату и вслед за ним покинул лабораторию. Инцидент был исчерпан.

Платов вернулся к себе. Отложил текущие дела, взял лист бумаги, написал докладную и пошёл по кабинетам руководства. Вечером Виктор расписался в приказе о совмещении, получил справку-разрешение на работу по совместительству.

На следующий день в 11 часов Виктор ушёл с работы и поехал в свой институт. В этот же день он был оформлен лаборантом на полставки в лабораторию полупроводниковых приборов и приступил к работе. Полетели дни. Из отпуска вышёл руководитель лаборатории Ресман Марк Исаакович. Кандидат технических наук, он консультировал инженеров исследовательских проектов, занимался решением технических вопросов разработок приборов и схем для исследований и опытов. В административные дела лаборатории не влезал, как и раньше этим занимался Платов. Виктор с ним столкнулся всего один раз. Просто поздоровался. В лаборатории каждый жил своей жизнью. Теперь и Виктор жил также. Покрутившись с утра, делал всё, что ему поручали. Затем сбегал в свой институт, где учился и работал по совместительству. Для его учёбы эта работа была, очень нужной.

Как лаборант института он получил доступ к сданным работам заочников прошлых лет, которые хранились в архиве. Получая задания, контрольные работы из деканата заочного отделения просто передирал всё из выполненных работ прошлых лет. Задолженностей не имел и был допущен к сдаче экзаменов за первый семестр. Преподаватели блестяще сдали экзамены сами себе. И Виктор начал свой второй семестр. Это был уже 1986 год.

Принёс он многое, досталось всем народам СССР, а больше всего Украинской ССР. Мирный атом, живший в нашей стране, пришёл в каждый дом жителей этой республики. Весь мир узнал о Чернобыле и наверняка долго не забудет.

Тогда мы первые столкнулись с невидимым врагом, вырвавшимся на свободу. Что это такое? Не знали тогда. Наверняка не знаем и сейчас. Похожая авария была в США. Но атомная станция находилась в штате Невада, в пустыне. До ближайшего поселения было 150 километров, да и реактор был другого типа. Намного слабея Чернобыльского. Секретный опыт наблюдений за воздействием радиации на животных и людей в СССР был. Эти наблюдения проводились тогда, когда испытывали первые атомные бомбы и в зону заражения вводили армейские части. Но это немного другое. Вот и не знали, что делать. Рассматривали многие вопросы. Среди них реальных не было.

Одни учённые предлагали отселить людей, создать 100 километровую зону отчуждения. Это было не возможно. В создаваемую зону попадали миллионы людей. Один Киев насчитывал около 2,5 миллионов жителей. Ограничились 30 километровой зоной и "саркофагом". Запустили машину пропаганды, что бы избежать паники. Государственные и партийные деятели купались в Днепре, ловили и ели рыбу из его вод. Всё это делали перед телекамерами и объективами, потом принимали меры. Очищались, промывались. Народ понял безвыходность, просто примерился с атомом и жил с ним.

Виктор звонил домой, предлагал родителям приехать к ним. Сам понимал глупость своего предложения. У родителей тоже были родители, братья сёстры, у всех были дети. Только ближайших родственников насчитывалось около 60 человек. Сорваться с места такой толпой? Бросить всё нажитое и начать жить на пустом месте? Увы, не было ни средств, ни сил, ни желания. Так эту тему и закрыли.

Единственное, что Виктор сделал, это летом отправил тётю в дом отдыха от НИИ имени Сербского на Волге. Так и пережили этот год.

Студент второго курса Божко сдал зимнюю сессию, уже встретив 1987 год. Работа в НИИ его разочаровала. Ничего нового он узнать не смог. В НИИ были и закрытые темы, доступа к которым у Виктора не было. Там и изучали вопросы интересовавшие его. Но всё это делалось по особым заданиям и бдительно охранялось КГБ. Интересоваться этим было опасно.

Что было хорошим? Так это то, что в институт в их лабораторию поступало новейшее оборудование и элементная база, о которой и не слышали. Виктор осваивал и изучал всё. На основе этих новинок модернизировал свои приборы, уменьшил их габаритные размеры, увеличил мощность и уменьшил энергоёмкость. Теперь его приборы были вмонтированы, в часы, авторучки, медальоны. Новейшие измерительные стенды позволили выделить нужные диапазоны частот, длину волны. Уже не требовалось искать всё на ощупь, методом проб и ошибок. Да и на окружающих ставить много экспериментов было не нужно. Сказать, что от этого выиграл Виктор? Сложно. Но то, что выиграли окружающие? Было фактом бесспорным. Принудительное воздействие на мозг не могло быть бесследным. Тем более при работе на ощупь. С этим не поспорить.

Увы, это был и весь результат, и тупик. Виктор давал тёте 80 рублей в месяц, этих денег на оплату квартиры и жизнь им хватало. Дома он только завтракал, обедал и ужинал на работе. Оставшиеся деньги уходили на это, а у парня была мечта купить машину. Тогда это было не просто, даже если имел деньги. Народу машины доставались в порядке очереди, в которую стать было очень сложно. Купить подержанную машину стоило дороже, чем новую. А денег? Всего-то и было, что только старые сбережения.

Виктор долго думал и решил уволиться с НИИ. С института уходить смысла не было. В один из апрельских дней он написал заявление на увольнение, с ним зашёл к Платову:

— Игорь Михайлович! Я на минуту!

Сказал он, протягивая своё заявление. Тот оторвался от бумаг, взял и прочитал его. Положил на стол, обратился к Виктору:

— И что за причина сынок!

— Причина банальна. Зарплата моя меня не устраивает. Я был в "Мосжилналадке" обещали 220–240 рублей в месяц с дальнейшим повышением. Вот и решил уволиться. Подпишите, пожалуйста!

Платов задумался.

"Парень грамотный, терять жалко. Единственный кто работает на новом оборудовании. Да в штате и так некомплект. Надо поговорить с Марком! Вопрос решить можно".

— Ладно, заявление я твоё оставляю, поговорю с начальником. Ответ дам завтра утром. Договорились?

Прервав молчание, сказал Платов. Виктор, кивнул головой и вышёл из комнаты. У него было задание на четыре рабочих дня и ещё нужно было в институт бежать. Там платили 74 рубля, а гоняли от всей души.

В НИИ была одна небольшая хитрость, о которой Виктор не знал. Исследования оформлялись как госзаказ. Каждая тема имела свой временный штат. Деньги на исследования выделялись Академией наук, вот и отчётность по ним сдавалась в Академию. В этих штатах были должности инженеров и техников. Тогда наука жила не бедно. Но, как и везде, к этим деньгам допускали только своих людей. Родственников, знакомых. Остальным хода не было. Шло это всё через замдиректора по науке. Технических работников он доверял подбирать руководителю лаборатории НИИ, ведь приходилось что-то и делать. Платов переговорил с руководителем лаборатории. Вопрос о включении в штат одной из тем лаборанта-техника Божко решил. Как раз открывалась новая тема, в штате её технических работников было свободно место инженера.

На следующий день утром, придя на работу, Виктор направился к кабинету Платова. Тот уже был на месте, как обычно сидел за своим столом, закопавшись в бумаги. Увидев вошедшего Виктора, снял очки и посмотрел на него. Долго не мучась, Виктор спросил первым:

— Игорь Михайлович здравствуйте! Моё заявление подписали? Могу забрать?

Платов кивнул на приветствие, ему ответил:

— Сынок! Твоё заявление это недовольство зарплатой или есть другая причина? Говори не стесняйся!

Виктор обиделся.

— Игорь Михайлович я Вам вчера сказал причину, сегодня ничего не изменилось. Других причин нет и быть не может. Сами знаете! Просто хочется многого, а на получаемые деньги сильно, не разгонишься. Вот и хочу пойти на работу туда, где платят больше. Или я не прав?

— Ну, с деньгами вопрос решаемый. Парень ты грамотный, толковый, руководитель лаборатории рекомендовал тебя на работу в исследовательскую тему инженером. Это 130 рублей оклад 25 % премия ежемесячно и 40 % квартальная при выполнении плана исследований. Тема по плану исследований рассчитана на 2 года, а там будет следующая. Твоя зарплата остаётся и это плюсуется. Устраивает?

Платов замолчал. Виктор соображал быстро, считать умел. Его месячный доход возрастал до 350 рублей! Деньги хорошие! Виктор взял со стола своё заявление, молча, его разорвал и бросил в корзину для мусора.

Платов проводил взглядом падающие в мусорную корзину обрывки, одел очки:

— Ну, вот и славно! Иди в лабораторию 229-б там найдёшь Миловидова Андрея Андреевича он руководитель темы кандидат медицинских наук. Переговори с ним. Напиши заявление, он подпишет. Всё удачи!

И Платов снова углубился в лежавшие перед ним бумаги. Виктор пробурчал слова благодарности, потоптался и вышёл. Времени терять не стал, заданий у него не было, поэтому сразу пошёл в лабораторию 229-б.

Лаборатория, находилась на втором этаже в левом крыле корпуса N3. Виктор открыл дверь, на которой красовалась табличка "лаборатория 229-б" и застыл с открытым ртом. И было от чего. В большом помещении лаборатории толкалось столько народа, сколько Виктор не видел за всё время работы в институте. Гул стоял такой, что слышно не было ничего. И ещё в этой комнате было пять дверей, в них всё время входили и выходили из них люди. Такое обилие народа испугало парня. Но стоять и смотреть было глупо. Виктор набрал полную грудь воздуха, ринулся вперёд и исчез в толпе.

Сначала он пытался обратить на себя внимание окружающих, но это результата не принесло. Его никто не слушал. Поняв, что так он ничего не добьётся, Виктор начал искать человека подходящих габаритов. Поиски увенчались успехом. Через полчаса, в его руках трепыхался "очкарик" очень скромных размеров. Он прилагал максимум усилий, чтобы вырваться из рук Виктора, но убедившись в бесполезности, сдался. Повис, как тряпочная кукла. Виктор проорал ему в ухо:

— Ищу Миловидова! Где его найти?

"Очкарик" мотнул головой в сторону ближайших дверей. Виктор на удочку не попался. Он пошёл к одной из дверей, волоча за собой пойманного парня. Подошли. Парень отчаянно завертел головой. С третьего раза Виктор угадал нужную дверь. Парня не выпустил. Стучать в дверь? Было бесполезно и лишне. Виктор прижал своего пленника к стене, открыл дверь и заглянул в комнату. На удивление там за большим столом сидел только один человек. Больше в комнате никого не было. Отпустив пленного, Виктор вошёл в комнату. Сидевший за столом человек, на вошедшего парня внимания не обратил. Продолжил писать. Виктор подошёл к столу и постучал по крышке стола. Сидевший мужчина поднял на него задумчивый взгляд:

— Ну?

Что можно сказать в ответ? Виктор не думал. Он искал нужного ему человека:

— Мне нужен Миловидов! Это Вы?

Человек за столом ответил:

— Ну?

— Я инженер Вашего проекта. Мне нужно написать заявление и оформиться!

Ответил Виктор. Мужчина оживился и набросился на него:

— И где Вы уважаемый были, целую неделю? Через пять дней нужно сдать согласованную заявку на приборы. Где Ваш черновик? Как можно так работать? Через 10 дней мы приступаем к разработке методики исследований. Как прикажите это делать? Пальцами? За что Вам деньги платят?

Виктор спорить и оправдываться не стал:

— Я пришёл написать заявление о приёме меня в Ваш штат.

— Так пишите! Или букв не знаете?

Ответил Миловидов и подвинул к Виктору лист бумаги с отпечатанным текстом. Заполнить пробелы, было минутным делом. Виктор расписался внизу текста и подвинул листок Миловидову. Тот быстро написал резолюцию, вернул листок и в придачу к нему три толстые папки:

— Вот задание на исследование. Прочтите и через два дня предоставьте мне список нужного оборудования для начала работ.

Миловидов снова начал писать. На Виктора внимания не обращал. Такой приём, мог обескуражить кого угодно. Но Виктор помнил об обещанных ему деньгах и внимания на такие мелочи решил не обращать. Он забрал своё заявление с визой, три папки и покинул комнату. Протолкался через толпу, направился в отдел кадров института.

Начальник отдела кадров института кроме кабинета имел и приёмную. В ней сидела секретарь. Когда Виктор вошёл в приёмную, она разговаривала по телефону:

— А он? Вот это да! А ты? Ну, даёшь! А он? Ха-ха! А ты? Ну, даёшь! А он?…

На посетителя она внимания не обращала. Виктор стоял в приёмной у её стола уже минут пять. Она продолжала говорить одни и те же фразы по кругу. Он не выдержал, положил перед ней завизированное заявление. Оторвавшись от разговора, девушка пробежала взглядом заявление и зло бросила:

— Видите? Я разговариваю! Значит занята! Воспитанные люди ждут, когда освобожусь. А вы, как на пожар спешите! Вам не к нам, а в 209 комнату!

И она снова, вернулась к прерванному разговору. Виктор забрал своё заявление и покинул приёмную. Пока он не закрыл за собой дверь, в след ему неслось:

— А он? Да! А ты? Ну, даёшь! А он?…

Виктор от злости, хлопнул дверью и пошёл в 209 комнату. Там его встретила женщина лет 40, взяла заявление и отпустила. Весь процесс занял три минуты. Выйдя из комнаты, Виктор отправился в лабораторию. Пустые столы сиротливо стояли в комнате. Народ уже разбежался. Жили по пословице:

" Пришёл на работу? Хорошо! Сначала сделай всё для себя, затем для родственников, друзей и знакомых. Если останется время и нельзя удрать? Тогда и поработай…"

Виктор сел за свой стол и подвинул к себе верхнюю папку из трёх принесенных от Миловидова. Открыл её, прочёл первый лист и перевёл дыхание. О таком и не мечтал!

На титульном листе стояло название темы исследования:

" Воздействие на человека эффекта 25 кадра. Методика устранения этого воздействия и обнаружение наличия 25 кадра в демонстрируемом изображении".

О том, что на подкорку головного мозга человека можно воздействовать звуковыми сигналами определённой частоты, Виктор знал. Но об эффекте 25 кадра? Слышал впервые. Не отрываясь от папки, он погрузился в чтение. Полностью отключившись от окружающего мира.

В себя пришёл, ощутив, что его кто-то тормошит за плечо. Оторвался от чтения и посмотрел вокруг отсутствующим взглядом. Запоздало включился слух:

— Сынок! Так отдаваться работе хорошо! Но уже без 5 минут пять! Я закрываю лабораторию или ты будешь жить здесь?

Осознание действительности вернулось, и Виктор узнал Платова:

— А? Чего?

Только и выдавил он, устремив взгляд на Платова. Тот вздохнул и повторил:

— Говорю, почти пять часов. Пора домой!

Теперь сказанное дошло до Виктора. Он вскочил и заметался. В 16.00 ему уже нужно было быть в лаборатории института радиоприборостроения. Где он учился и работал на полставки лаборантом. Быстро переоделся и помчался получать втык за опоздание. За этим дело не заржавело. Втык получил добротно.

Так началась работа Виктора в коллективе Миловидова. Интересная и перспективная. Как ему было приказано, через два дня он положил на стол Миловидова список требуемого для работы над темой оборудования и материалов. Себя не забыл. Заказал много нужных вещей. Дальше началась работа. Главной задачей для Виктора, было не увлечься и не прозевать время работы в лаборатории института приборостроения. Выход он нашёл. Теперь с собой носил будильник. Звук его звонка был громким и долгим. Так и спасался.

Осеннюю и зимнюю сессии в родном институте радиоприборостроения Виктор сдал. Это был уже март 1988 год. К этому времени в подвальной кладовке, закреплённой за лабораторией родного института радиоприборостроения, вместо хранившегося раньше хлама была лаборатория Виктора. Там стояла собранная им стойка по записи на видеокассеты 25 кадра и звуковых частот кодирующего сигнала. Были там отечественный видеомагнитофон "Электроника" и импортный немецкий. Имелся и хороший запас видеокассет, запчастей и комплектующих. Всё это он натаскал из института Сербского, работая в группе Миловидова. Сделать это было не просто. Понятно, что заказчиком темы этого исследования была не Академия наук. В группе были лаборанты и инженеры из ведомства истинного заказчика. Они не столько работали, сколько слушали и смотрели. Но для Виктора это было мелочью. Эти люди, как и все остальные всё, что ему нужно было, не видели. А он тащил всё и носил в свою нору. Набравшись нужного опыта и всего нужного остального, Виктор спустился на землю и осмотрелся. Жизнь в стране кипела. Новый Генсек вещал и призывал. Народ слушал и крутился. Торговал всем. Как грибы вырастали видеосалоны. Спортивные секции по изучению восточных единоборств. Государство боролось с нетрудовыми доходами по постановлению правительства от 1986 года, но уже вяло. Большая волна прошла. Народ её пережил. И Виктор решил включиться в процесс. Его целью были не деньги, а воздействие на людей. Зачем? Он ещё не знал, но упорно продолжал дело, начатое ещё в школьные годы.

Накануне 8 марта к директору библиотеки, находившейся во дворе дома N 126 по проспекту Вернадского, вошёл плотный мужчина лет 40. Анна Максимовна в этот момент решала трудную задачу. Зарплаты у работников её библиотеки были не ахти. Штат и так был не полный, а тут ещё две сотрудницы написали заявления на увольнение. Оба заявления лежали перед ней, и она думала над ними свою горькую думу. Как быть и что делать? Посетитель отвлёк её. Вообще, посетители у неё бывали редко. Что им было у неё делать? А этот представительный мужчина в очках зашёл не с пустыми руками. В его руках был большой букет роз и коробка конфет "Огни Москвы". Он подошёл к столу и протянул это всё ей:

— Анна Максимовна! С праздником Вас! Здоровья, улыбок, счастья! Разрешите представиться. Ольгин Владлен Викторович.

Положив всё принесенное на стол, он протянул ей свою руку. Анна Максимовна растеряно протянула свою руку, навстречу его руке и здесь… Он взял её руку и поцеловал! За прожитые 50 лет жизни, руку ей целовали в ушедшей молодости. Когда она была студенткой института культуры. Она покраснела и смешалась:

— Ой, что Вы делаете? Мне очень неловко!

Владлен Викторович улыбнулся очаровательной улыбкой:

— Ну, Анна Максимовна! Вы помните, что ответил князь Волконский Наташе Ростовой?

И он процитировал слово в слово слова из "Войны и мира". Это было любимое произведение Анны Максимовны. Здесь и завязался оживлённый разговор о книгах и авторах. Их вкусы и восприятия удивительно совпадали. Владлен Викторович блистал. Читал стихи Есенина, Цветаевой. Всё это знала и любила она. Время летело незаметно. Так проговорили почти час. Но вот Владлен Викторович посмотрел на часы и спохватился:

— Ой! Извините, уважаемая Анна Максимовна! Заболтался! Так редко можно встретить такую содержательную собеседницу! Отрываю Вас от работы! Ещё раз извините. К сожалению, я к Вам по делу. Как Вы посмотрите, если в малом зале вашей библиотеки организуем видеосалон? Он у Вас всё равно пустует. Будем показывать фильмы для детей днём, а вечером для взрослых. Оборудование у меня есть. Часть денег буду отдавать Вам за аренду. Вы сможете повысить зарплату своим работникам. В этот зал есть и отдельный вход, запасной выход. Как Вам моё предложение?

Анна Максимовна смешалась. Отказать этому приятному мужчине? Она не хотела. Но решить сама? Не могла:

— Понимаете, я не против Вашего предложения! Но этот вопрос я не решаю. В райисполкоме есть зав отделом Бумов Михаил Петрович. Надо обратиться к нему.

Владлен Викторович всплеснул руками. Я ведь Михаил Петровича знаю! Знаю и второго секретаря Вашего райкома партии Ларинова. Мы вместе учились в МГУ. Напишите ему докладную, а я сам подпишу у них. Анна Максимовна быстро написала. Как можно отказать в такой мелочи, такому приятному человеку? На этом и простились. Анна Максимовна нюхала розы и думала:

"Как редко встретишь, такого начитанного и умного человека! А жаль!"

Виктор спустился с крыльца библиотеки. Постоял несколько минут и пошёл к станции метро "Юго-Западная" он торопился в лабораторию. Ушёл на двадцать минут, а отсутствовал час. В папке у него была докладная Анны Максимовны, завтра её нужно было подписать в райкоме и райисполкоме. Роман "Война и мир" он пролистал в школьные годы. О Есенине и Цветаевой слышал, но не знал, что они писали стихи. А тем более их наизусть рассказывать! Анна Максимовна, как все до неё, это делала сама. Назавтра в райкоме и райисполкоме, оба ответственных товарища подписали докладную директора библиотеки и позвонили ей лично. Эту мелочь они сделали для своего однокурсника, с которым в период учёбы в институте дружили. Правда, звали их друзей Леонид и Иван. Учились они в разных городах и институтах и друг друга, эти чиновники недолюбливали. Но это Виктора не интересовало. Оба они сделали, что нужно и вспомнили, что он им велел.

Через три дня видеосалон работал в полную силу. Три телевизора Виктор купил и советская "Электроника" скрипя крутила видеокассеты. Стулья и столы выделила Анна Максимовна. Трое студентов института радиоприборостроения обслуживали салон. Они были преданы и благодарны Васькову, закончившему их институт два года назад. Это он предложил им эту работу и подработку. Ему они и отдавали полученные деньги честно. До копейки. Плохих мыслей у них не возникало. За этим Виктор следил.

Точно так же директор столовой на улице 26 Бакинских комиссаров выделила пристройку к столовой. Там видеокассеты крутил кассеты немецкий видеомагнитофон. Обслуживала этот салон другая тройка студентов. Они были благодарны другому выпускнику института и тоже были честными работниками. Не отстал и начальник ЖЭК. Он выделил под видеосалон клуб ЖЭК в полуподвале дома N 62 по Ленинскому проспекту. Для этого Виктору пришлось реквизировать у группы Миловидова видеомагнитофон и два телевизора. Но справился. Работники-студенты во всех трёх видеосалонах знали разных своих работодателей-благотворителей. Им и отдавали выручку. Но это было поправимо. Просто истинный работодатель, об этом ещё не думал. 20 мая Виктор купил ВАЗ 2108. На права сдал ещё в прошлом году.

А 26 мая 1988 года вышло постановление правительства СССР "Можно делать всё, что не запрещено законом". Три салона стали тремя кооперативами. Появились три директора и по два члена кооперативов. Выручку кооператоры отдавали тем же своим работодателям, которые приезжали за ней, на машине ВАЗ 2108. Одной и той же. В процессе работы возникли проблемы. Кассеты покупались с рук. Приобретать их было сложно и качество записи, перевода было очень низкое. Виктор долго думал над этой проблемой и нашёл решение.

Тётя собиралась в гости в Киев. О Чернобыле народ не забыл, но с мирным атомом смирился. Выхода всё равно у него не было. Заработали санатории, дома отдыха, базы. Все уже купались в Днепре, пили воду с его водозаборов, ели выловленную в нём рыбу, ели всё с огородов, полей и лесов. Успешно строили "саркофаг" и обеззараживали местность в 30-ти километровой зоне. Тётя тоже махнула на всё рукой и собралась отдыхать у Нади, в заводском пансионате. Июль выдался не очень жарким. Виктор купил два билета на поезд "Москва-Киев" и поехал с тётей. У родителей давно не был, общались по телефону и всё.

Киев встретил мелким дождём. После Москвы он казался более спокойным и меньшим. Виктору уже не хватало привычной суеты, спешащих людей, толпы и гомона улиц и площадей. Всё познаётся в сравнении! Это он испытал на себе. О приезде родителей предупредил. Был рабочий день, поезд пришёл утром. Родители оставили ключи от своей квартиры у родителей Петра. Благо жили рядом! Такси довезло приехавших с вокзала до подъезда дома дедушки и бабушки. Внука уже ждали обрадованные старики и обильный стол. За ним и просидели до 4 часов дня. Через час после встречи говорить уже было не о чём, но традицию соблюдали. Не обижать же стариков?

Забрав ключи, Виктор с тётей ушли в квартиру родителей. Вскоре те пришли с работы и снова сели за стол. Парень всегда аппетитом не отличался. Постоянное застолье для него было мукой. Выдержал с трудом. Да ещё разговоры матери о женитьбе! Не говорить же ей, что работа, кооперативы не оставляют времени ни на что? Всё равно не поймёт. Но хорошо хоть день уже окончился, и нужно было ложиться спать. Это и спасло. Утром за тётей приехал Николай. Они уехали, родители ушли на работу, а Виктор поехал на вокзал. Летом с билетами всегда проблема. Кажется, что вся страна садиться на поезда и едет куда-то. Виктор потолкался у касс и плюнул на это дело. Возле всех окон касс вокзала, стояли плотные очереди и только возле двух окошек, было свободно. Это были кассы продающие билеты брони. Виктор подошёл к открытому окошку.

Сидевшая за ним женщина, работой загружена не была. Изредка подходили прилично одетые люди, протягивали ей документы и небольшие листочки с печатями, на выдачу билетов брони различных организаций. В основном это были водители, порученцы. Билеты нужно было выкупить не менее, чем за час до отправления поезда. Потом не востребованные билеты передавали в кассы, для реализации.

В отверстии окошка возникла большая рука. В ней было два удостоверения. Женщина подняла голову от журнала мод "Ванда". Перед окошком стоял плотный мужчина лет 35, в строгом чёрном костюме белой рубашке с галстуком. Женщина взяла удостоверения и раскрыла первое. На коричневой обложке был вытеснен золотой герб СССР и название организации " Комитет государственной безопасности СССР". Второе было красное, тоже с гербом, но с более значимой надписью "ЦК КПУ". Она встрепенулась. Такие посетители были редкостью. Обычно они приезжали к отходу поезда и шли через депутатский зал. Там была своя касса. Но не могла она указывать этому человеку. Со своего хлебного места вылетела б мгновенно. Стоявший человек сказал:

— Один билет на ближайший поезд в Одессу.

Насчёт места он ничего не сказал, и так было ясно! Спальный вагон! Ближайший поезд, с таким вагоном, уходил через 35 минут. Женщина быстро оформила билет. Получила деньги и облегчённо вздохнула. Мужчина забрал удостоверения, билет, сдачу и отошёл от её окошка, а она снова погрузилась в журнал.

Виктор отошёл от окошка кассы, сунул билет в карман брюк. Небольшой кожаный дипломат, содержал всё необходимое и был в его руке. Кассовый зал гудел. Народ добывал билеты, сновал, толкался, ругался. Был обычный летний день вокзальной жизни. Виктор поднялся по ступенькам широкой лестницы вестибюля вокзала. Его поезд отправлялся со второго пути. Шёл не спеша, рассматривая всё вокруг. Новое веяние до вокзала добралось. Вдоль стен вокзала и перехода стояли лотки с продавцами. Кооператоры завоёвывали жизненное пространство. Утверждались. Народ толпился возле них и покупал разную мелочь. Торговали всем! Пластмассовые серёжки, бусы, колечки, джинсы, пирожки, сосиски, соки. Мусор валялся везде. Его убирали, подметая пол мётлами, но он не исчезал. Одни боролись за чистоту, другие боролись с ней. Побеждали последние. Виктор спустился по лестнице и вышёл на платформу. Состав уже подали под посадку. До отправления оставалось 23 минуты. Свой вагон Виктор увидел сразу. На номер вагона смотреть было не нужно. Это был единственный вагон, который не осаждал народ. Возле его дверей стояло трое в форме железнодорожников. Два мужчины и молодая женщина в чистой отглаженной форме и белой рубашке. Они скучали. Виктор собрался и двинулся к ним.

Стоявшие у дверей спального вагона, начальник поезда, бригадир проводников и проводница увидели, как раздвигая толпу, из неё вышёл плотный парень в строгом чёрном костюме. В одной руке он нёс кожаный чемоданчик. За ним шёл полный мужчина в сером костюме с седым ежиком волос на голове. Замыкал группу, плотный мужчина в чёрном костюме, как и идущий впереди парень. Они подошли к стоявшим у вагона железнодорожникам. Мужчина, замыкавший троицу, подошёл к начальнику поезда. Тот был в фуражке с красным верхом. Ошибиться было нельзя. Мужчина предъявил ему своё удостоверение. Начальник поезда посмотрел в него и подтянулся. Перед ним был майор КГБ. Спрятав своё удостоверение, майор протянул ему билет и удостоверение в красной кожаной обложке. ЦК КП Украины. Начальник поезда с трудом втянул живот. Удостоверения не трогал, взял только билет, передал его бригадиру. Тот взял билет, протянув руку забрал чемоданчик у стоявшего парня:

— Прошу Вас! Идите за мной! Я покажу Вам Ваше купе.

Обратился он к стоящему в середине этой группы мужчине. Мужчина кивнул своим сопровождающим и пошёл за ним. Они скрылись в дверях вагона. Сопровождающие повернулись и ушли. Всё это мог увидеть любой, кто смотрел в сторону спального вагона. Усилитель работал исправно, картину все видели впечатляющую. Поезд тронулся с места. Перрон и толпившийся народ поплыли за окном вагона. Виктор ехал в Одессу с комфортом. В пути ему в купе приносили еду из вагона-ресторана. В 10.16 утра поезд прибыл в Одессу.

Приехавшего начальника организационного отдела ЦК КПУ, встретили соответствующе. Но вся свита исчезла, едва он вошёл в здание вокзала. Из центрального входа вокзала, вышёл невысокий парень в тенниске и серых летних брюках с кожаным чемоданчиком в руке.

Летом в Одессе о месте в гостинице, можно было и не мечтать.

Ни за какие деньги и блага! На перронах, у выхода из вокзала толпились люди, сдававшие квартиры приезжим. В руках все держали картонные таблички с надписями:

"Сдаю комнату", "Сдаю койку в доме возле моря"

Виктор эту толпу обошёл. Для решения его вопроса, ему нужен был номер в гостинице. И в гостинице хорошей! Этим и занялся.

Возле гостиницы "Интурист" остановилась чёрная "Волга". Задняя дверь машины открылась, из неё вышёл сухопарый мужчина в солнцезащитных очках. Выскочивший водитель открыл багажник, достал чемодан и пристроился за ним. Вместе они шествовали к центральному входу в гостиницу. Швейцар был человек опытный, иностранца чуял за версту. Он открыл двери перед посетителями. Они вошли в прохладный холл. Направились к стойке администратора. Народу в холле было немного. Не смотря на сезон в эту гостиницу попасть, мог только гость из-за рубежа, другим хода не было. В то время с этим было строго. Следить за соблюдением этих правил? Было кому. Иностранец подошёл к стойке. Протянул администратору американский паспорт и сказал:

— Здравствуйте! Я Джон Карен. У меня есть броня номер. Я заказ через посольство делал.

Говорил он на русском языке, но с сильным акцентом. Оно и понятно! Иностранец! Администратор взяла паспорт. Проверила визу, въездные отметки пограничников и раскрыла журнал бронирования номеров. С ужасом увидела, что этой фамилии в журнале не было. Она ещё дважды просмотрела все записи в журнале. Результат не изменился. Бедная женщина растерялась. За чью-то оплошность отвечать приходилось ей. Иностранец врать не мог. Или кто-то из её напарниц ушами прохлопал, или замдиректора забыл им сказать. Обычно заказ администраторам передавался на специальном листе или бланке с визой зам директора. Но зам директора была женой второго секретаря горкома партии и вела себя соответствующе. Могла позвонить и сказать по телефону. Могла и просто забыть. Виноватой она всё равно не будет. Скажет, что распоряжение о бронировании номера она передала, виноваты разгильдяи администраторы. Из напарниц никто не признается в совершённой ошибке. Да и их мужья занимают приличные посты. Это её сюда устроил дядя. Он работал в обкоме партии, теперь ушёл на пенсию. Она и сидит здесь, до первого скандала. Претендентов на это место хватает. Сейчас иностранец свяжется, со своим сотрудником посольства и она уволена… Выход был один. Поселить иностранца в гостинице, не допустить скандала. Несчастна женщина начала смотреть ведомость номеров. Счастье улыбнулось ей. Сегодня утром выехал из одноместного номера бразилец. Номер был заказан на две недели, а он, пробыл четыре дня и уехал. Больше не колеблясь, она вписала Джона Карена в этот номер и выдала ему ключи, карточку проживающего. Скандала удалось избежать. Её место администратора осталось за ней! А Виктор вселился в 319 одноместный номер гостиницы "Интурист".

С дороги помылся. Сходил в ресторан пообедал и отправился на поиски нужных ему людей. Эти поиски заняли три дня. Каждый день американец выходил из гостиницы, отходил подальше и исчезал. Люди, шедшие ему навстречу, видели невысокого парня в тенниске и джинсах с небольшим кассетным магнитофоном в руке.

Ещё четыре дня ушло на создание канала и подбор кадров. Трое матросов, один с сухогруза, двое с круизных лайнеров, три таможенника и один пограничник, вдоволь наслушались кассеты с Виктора записью. Она находила их всюду. По дороге домой, в выходные за столиками кафе, во время отдыха на пляже, с жёнами, девушками. Особой частоты сигнал заложил на подкорке их мозга определённое слово "Лодочник Харон". Это слово было среди прочей чепухи, на полученных моряками визитках в углу этих плотных картонок был рисунок. Человек в коричневом плаще с наброшенным на голову капюшоном стоял в лодке с шестом в руках. Увидев эту визитку, таможенники расшиблись бы в лепёшку, но пропустили бы этих моряков с их грузом. Любым. А моряки, дали бы отрубить себе голову, но не отдали бы эти визитки никому. Никто из них и не подозревал, что все они работают на невысокого щупленького парня. Их хозяина. Досталось музыки и семерым проводникам поезда Москва — Одесса — Москва. Они тоже стали частью системы. Их задача была принимать груз у моряков, при предъявлении визитки, сдавать его в Москве человеку, предъявившему им такую же визитку и передавать морякам конверты. Всё намеченное Виктор сделал. Один день он посвятил морю, попутно успев купить на одесской барахолке японский видеоплеер и полтора десятка кассет. 12 кассет были с новыми фильмами хитов Голливуда, а три кассеты учебные, по восточным единоборствам.

Номеру 319 "Интуриста" не везло. Живший в нём Джон Карен съехал через 8 дней не двух дней до срока заявленного проживавшим до него в номере туристом из Бразилии. В 19.00 Джон Карен приобрёл билет на поезд Одесса- Москва в кассе гостиницы. Там билеты были на поезда и самолёты любых направлений всегда. Любим мы иностранцев! И убыл. Швейцар вызвал ему такси, получил свой доллар и улыбку. Виктор ехал на вокзал. С собой он вёз кожаный дипломат и пакет, со своими покупками. В 20.50 скорый поезд увозил его в Москву. К родителям заезжать у Виктора времени не было. Дел в Москве было много.

Через 25 часов поезд прибыл в Москву. Виктор поехал домой. Дома включил видеоплеер, поставил кассету, посмотрел пять минут и душевно выругался. На кассете действительно был фильм последний хит Голливуда… но на английском языке. Снова проблема. Об этом он не подумал. Печалился не долго. В группе Миловидова работали четыре переводчика. Им и предстояло этот вопрос решить. Вопроса согласятся ли они? Не было. Их желание роли не играло. Заснул Виктор спокойно. Последняя проблема была решена.

Утром он встал, позавтракал, оделся и покинул квартиру. Его верная "восьмёрка" стояла во дворе. Сигнализации на ней не было никакой. Обычный серийный замок. Но угонять её никто и не пытался. К машине и не приближались. Её подлый хозяин закрывал в машине двух огромных догов. Это видел любой, кто приближался к машине. Доги не лаяли, они просто скалили свои страшные клыки. Этого хватало. Весть об этой машине разошлась между угонщиками быстро. Желающих быть разорванными злобными псами не находилось. Так Виктор экономил на сигнализации. Естественно, хоть псы и сидели закрытыми постоянно в машине, хозяина они не трогали. Виктор положил в багажник пакет, привезенный им, из Одессы и уехал. Заехал в видеосалон при библиотеке. Там заменил замученную "Электронику" на японский видеоплеер и поехал в институт имени Сербского. Вернул одолженный советский видеомагнитофон "Электроника". Был честным гражданином! В обед четверо переводчиков радостно обсуждали полученное предложение, переводить фильмы с кассет. Они были счастливы. Ведь теперь они бесплатно смогут смотреть новые фильмы! И ещё, их голоса будут на кассетах! За кадром. Мало того им ещё будут немного платить! Так обещал им мужчина 50 лет, директор кооператива "Кино". Да разве в деньгах дело? За работу они принялись с жаром. Благо делали всё в рабочее время. Они переводили всё с фантазией, кое-что дополняли от себя. Но получалось здорово! Зрители английским владели очень слабо. Ну, очень. Вот и были довольны. Канал поставок работал. Виктор звонил морякам, называл кодовое слово. Они привозили кассеты с записями и по цепочке те попадали в Москву. Новый кооператив арендовал в институте радиоприборостроения две ненужные комнаты в подвале. Там целыми днями кипела работа, переписывали и начиняли звуковыми и видео кодами видеокассеты. Хватало и для салонов и на продажу. Появились и специфические потребители видеопродукции. Среди людей занимающихся восточными единоборствами пошли слухи, в Москве один студент иностранец из института Патриса Лумумбы, продаёт учебные видеокассеты по видам восточных единоборств. От желающих не было отбоя. К этому студенту записывались в очередь, кассеты покупали не торгуясь. Виктор и продавал всем заряженные кассеты. Эти потребители смотрели кассеты, учились боевым искусствам, заряжались всем записанным на них. Всё это хорошо послужило тому, что зарождалось. Хотя Виктор об этом и подумать не мог. Делал всё без дальнего прицела, никаких планов не имел.

В трудах и заботах время летело быстро. Наступил ноябрь. Страна отметила годовщину Октябрьской революции. Отгуляла и приступила к работе. Кооперативы и две точки по продаже видеокассет и аудиокассет, работали без выходных. Спрос был. Отпраздновали день милиции. 20 ноября Виктор собрался посетить видеосалон в библиотеке на Вернадского. Был обед и он зашёл в столовую. Народа было немного. В округе самым большим заведением была юридическая консультация, нотариальная контора и народ, крутившийся у метро Юго-Западная. Виктор взял свой поднос и сел за свободный столик. Ел, думал о своём. Вопросов и проблем было предостаточно. В стране появились кассеты Эллоны Давыдовой. С их помощью обещали научить иностранным языкам за 3–4 месяца так, как на кассетах был специальный не слышимый сигнал заставляющий запоминать всё мгновенно. Виктор этих кассет не покупал. В наличие такого сигнала очень сомневался, но эта мысль ему понравилась. Он, подумывал открыть кооператив по обучению иностранным языкам с применением своих кассет, где такой сигнал точно будет. Это будет дополнительной нагрузкой для переводчиков, но у них работы было всё меньше. По институту имени Сербского ходили слухи, что часть тем закроют. Вот все и ждали развязки.

Виктор доел первое и отставил тарелку. В это время его внимание привлёк разговор двух парней за соседним столиком. Говорил плотный, круглолицый блондин:

— А Витольд жук! Зарегистрировал кооператив, и часть заказов сбрасывает туда. Пашем все, а деньги получают его приближённые. Три года после университета мы просидели в этой консультации и толку? Дел не дают, используют нас мальчиками "пойди, принеси". Перспектива тоже нулевая.

Сидевший напротив него худой черноволосый парень ответил:

— Чего стонешь? Открой кооперативную юридическую консультацию и крутись! Кто тебе мешает?

Блондин рассмеялся:

— А денег на это ты дашь?

Черноволосый парень пожал плечами:

— Давай жуй быстрей! Обед кончается. Мечтатель!

И они, молча, продолжили обед. Доели и вышли из столовой. Виктор пошёл за ними. Парни зашли в юридическую консультацию в доме Вернадского 126. Виктор проводил их взглядом и пошёл в видеосалон. Решил вопросы и на обратном пути к своей машине зашёл в юридическую консультацию. Народа в ней было мало. В основном посетители были к солидным метрам. Молодые адвокаты занимались, чем попало. Одни подшивали листы в папки. Другие перекладывали бумажки. Круглолицый блондин сидел в небольшой кабинке, устремив задумчивый взгляд в стенку. Передним лежали бумаги. Изображал трудовую деятельность. От раздумий его отвлёк голос:

— Вы не заняты? К Вам можно?

Парень посмотрел на посетителя. Это был пожилой мужчина, одетый в пальто под ним был тёмно-синий костюм, белая рубашка с галстуком. В руках он держал фетровую шляпу. Парень вздохнул. Посетитель обратился к нему явно по ошибке. Такие солидные люди, к молодым юристам не обращались. Предпочитали, более старших адвокатов. Но посетитель ждал ответа. Парень изобразил улыбку на своём лице:

— Пожалуйста! Проходите! Присаживайтесь, где Вам удобно!

Посетитель вошёл, присел на единственный стул, больше в этой кабинке ничего не могло поместиться, и посмотрел в глаза парня. Парень почувствовал себя неуютно и отвёл глаза:

— Слушаю Вас? Или Вы подождёте, когда освободится кто-то из старших адвокатов?

Мужчина покачал головой:

— Да нет! Мне нужен ты! Ты ведь хочешь организовать кооператив по оказанию юридических услуг?

Парень удивлённо смотрел на посетителя:

— А Вы откуда знаете? И причём здесь Вы?

Мужчина улыбнулся:

— Догадайся сам! Кто может всё знать? Я его посланник! Угадаешь? Помогу тебе. Нет? Ну, на нет и суда нет. Готов?

Глаза парня округлились:

— Но, его ведь нет! Мы это учили в институте!

Мужчина встал:

— Угадал! Приз твой! Начинай своё дело. Так угодно ему. Ещё встретимся! Прощай!

С этими словами посетитель вышёл из кабинки. Парень потряс головой:

"Всё! Приехали! Уже имею персональные глюки. Причём здесь Он! Какой посланник? Какой приз? Всё пора перебираться в дурку!"

Здесь взгляд парня упал на стол. Сверху бумаг лежал плотный коричневый пакет. Парень взял его и заглянул внутрь. Своим глазам не поверил. Взял конверт за углы и потряс его над столом. На бумаги, лежавшие на столе, из пакета выпали четыре пачки денег и визитка. Четыре пачки содержали купюры по 25 рублей. На плотном белом картоне визитки был изображён старик с шестом в коричневой накидке, подвязанной на поясе верёвкой. Капюшон был накинут на его голову, он скрывал лицо. Старик стоял в лодке. Ниже этого изображения было написано от руки:

" Харон. Посланник"

Больше не было ничего. Парень заглянул в конверт. Он был пуст. Протёр глаза, потрогал деньги. Всё осталось на месте, никуда не исчезло. Главное, было осязаемо, материально. Не вставая со стула, он постучал в стенку перегородки. Через несколько минут к нему зашёл худощавый черноволосый парень:

— Слушай Матвей! Чего стучишь? Знаешь, что Витольд запрещает ходить друг к другу? Увидит если настучат…

Он замолчал. Увидел деньги на столе:

— Вот это да! Откуда дровишки? Сегодня я платил за обед. У тебя была только мелочь! Сам говорил, что придётся предков грабить, иначе до зарплаты не доживёшь и вдруг такие суммы? Когда успел?

Парень посмотрел на него:

— Значит, ты деньги тоже видишь? И у меня с глазами порядок?

И он рассказал ему всё. О посетителе, о его словах. Теперь у стола они сидели вместе, смотрели на деньги и визитку. Молчали. Затем заговорили, перебивая друг друга. Это был не спор. Это разрабатывался план создания кооператива юридических услуг "Правовед". Через неделю кооператив уже работал. Сначала было трудно, но дважды появлялся посланник и дела пошли.

К концу 1989 года под рукой Виктора были семь кооперативов с преданными своим руководителям работниками. Это во все времена было большой редкостью.

Страна СССР бурно включилась в перестройку. Все строили новую жизнь. Понимал ли кто-то, как и что делать? Сказать трудно. Но как всегда все знали всё. Наступали смутные времена. Новые пророки пытались вести за собой народ. Вся страна читала труды Карнеги и других Западных финансистов и философов. В русскую землю сеяли семена западной мудрости и ждали урожая. Всё уже своё нажитоё выбрасывалось. С 15 марта страну СССР возглавил Президент. М. С. Горбачёв. Он ещё был и Генеральным секретарём ЦК КПСС. Это был 1990 год.

В жизни Виктора в этом году произошли перемены. В институте имени Сербского одна за другой сворачивались темы исследований. Тему Миловидова закрыли. В институте Сербского Виктору сидеть смысла не было, с 1 июля он уволился. Трудовую книжку сдал в родной институт и был принят на должность старшего лаборанта! Это был огромный шаг в карьере владельца семи кооперативов! Ещё в осеннюю сессию ректор института радиоприборостроения подписал заявление лучшего студента-заочника Божко о разрешении досрочной защиты, диплома. Построение новых экономических отношений делали не престижным учёбу в высших учебных заведениях. Дипломы уже продавались в переходах метро.

В январе 1991 года Виктор блестяще защитился и получил диплом инженер. Нужен ли он был ему? Вопрос этот он себе не задавал.

Этот год был знаменательным. В стране появились компьютеры. Их устанавливали в банках, учреждениях. Видеосалоны умирали. Народ переставал их посещать. Три кооперативных видеосалона дышали на ладан. Виктор конца их ждать не стал. Закрыл все. Из клуба ЖЭК убрали всё и отдали ключи. В столовой появилось кафе. Бывшей зав производством столовой председатель кооператива видеосалона сделал предложение, от которого она отказаться не захотела. Помог деньгами и кооператив сменил свой профиль. Женщина стала зам председателя кооператива. Столовая общепита всё равно умирала. Она и забрала с собой часть персонала. Все были довольны. Работа шла, кафе работало до 24 часов. Оставшееся от видеосалона оборудование работало вечерами, показывая новые фильмы. Народ посещал заведение с удовольствием. Зарплату работники кафе получали хорошую. Были честными и преданными своему председателю и родному кооперативу. Иначе и быть не могло. Эта верность была в их подсознании. Фильмы и музыку они смотрели и слушали тоже.

А в пристройке библиотеки открылся кооператив по продаже, установке и сервисному обслуживанию. Цены в кооперативе были привлекательные и появились клиенты. Два банка и десяток учреждений. В этом кооперативе работал инженер Божко. Старшим лаборантом он пробыл не долго. Штат кооператива в основном и состоял из бывших лаборантов и выпускников института радиоприборостроения. Это и понятно! Теперь у Виктора стало меньше кооперативов, но оборот и выручка выросли. Он не переживал. В здании дома быта, возле станции метро "Юго-Западная", открылся пункт проката видеокассет. В нём работали две девушки и парень. Звали парня Виктор. Он был старшим. Фамилия его была Божко. Ударник кооперативного труда успевал везде. Хотя официально в стране такого звания не было. Так число его предприятий вернулось к прежнему количеству.

Виктор занял интересующие его ниши и его взор обратился на банки. Они уже возникали, не только государственные. Здесь он действовал по проверенной схеме. Будущих сотрудников искал среди работников банков, которые обслуживал компьютерный кооператив. Для этого инженер Божко устанавливал программы, осуществлял обслуживание, ремонт компьютеров установленных в банках и слушал мысли окружающих. Но не спешил.

1991 год для СССР был знаменательным. В августе ГКЧП, в декабре не стало президента и страны СССР. Президент стал первым и единственным. И возникли новые государства. Политика Виктора не интересовала. На митинги он не ходил и с трибун не выступал. Был весь в своих делах и заботах. Наступил 1992 год. К этому времени Виктор наметил в обоих банках две группы людей и начал действовать.

Василий Александрович Теплов стоял в коридоре банка и смотрел в окно. Теплов был крупным мужчиной 45 лет. Он был женат и имел двое детей. Сына студента второго курса и дочь ученицу 8-го класса. Настроение у него было паршивое. Проблемы были дома и на работе. Он работал начальником операционного отдела банка. Должность неспокойная. От руководства доставалось постоянно. На совещаниях он предлагал различные идеи по совершенствованию работы своего отдела и банка в целом. Какие руководители таких умников любят? Вот его и не любили. Считали строптивым, своенравным, заносчивым. Все руководители банка были люди от 56 лет и выше. Конфликт и не понимание поколений был налицо. Но банковское дело он знал хорошо. Двадцать лет назад с отличием окончил институт Плеханова. Мог бы сделать и хорошую карьеру. Но… Парень из российской глубинки, не имел влиятельных родственников и покровителей. Прогибаться не любил, был прямолинеен. Вот и работал начальником отдела. К такому отношению со стороны начальства он привык и с этим смирился. Иногда безрезультатно бунтовал. Эта постоянна проблема его особо не тяготила, просто сейчас она обострилась. Он в очередной раз взбунтовался и сейчас пожинал плоды своего бунта. Рядовая ситуация. Проблема была с сыном. Тот связался с компанией парней чтимых родителей. Забросил учёбу. Не ночевал дома. Иногда приходил поздно ночью с запахом. У жены было больное сердце. Когда-то весёлая девушка, спортсменка, сокурсница она теперь очень сдала. Переживала за сына. Что делать? Он не знал. Пробовал всё. Говорил с парнем по душам. Ругал. Один раз даже отшлёпал. Но результата это не дало. Всё вместе заставляло опускать руки. Жизнь была безрадостна и тосклива. Внезапно Теплов почувствовал, что он не один. Скосил глаза и увидел стоящего рядом мужчину. В строгом чёрном костюме со значком депутата Верховного Совета РФ. Он также смотрел в окно. Молчал. Теплов повернулся, чтобы уйти. Говорить с кем-то не хотелось. Просто стоять было не вежливо. Он не успел сделать и шага. Его остановил раздавшийся голос стоявшего рядом мужчины. Звук этого голоса, отдававшегося в его голове, заставил застыть на месте и вслушаться в слова говорившего мужчины:

— И что Василий Александрович? Уйдёте и о своих проблемах не поговорите? Врачи говорят копить в себе всё не стоит! Так и до инфаркта недалеко. А Вам это надо?

Мужчина замолчал. Он так и смотрел в окно. Теплов откашлялся и охрипшим голосом произнёс:

— А Вы простите, откуда всё про меня и меня знаете?

Мужчина укоризненно посмотрел на него:

— Избранник народа должен всё знать о жизни народа! Видите?

И он указал пальцем на свой депутатский значок:

— Тем более, что я решил доверить Вам руководство банком "БДН". Поэтому давно присматриваюсь к Вам. Знаю все Ваши производственные и личные проблемы. С ними разобраться Вам помогу. А от Вас требуется только работа. В Вашу работу вмешиваться никто не будет. Вся ответственность за результаты деятельности банка будут лежать на Вас. Конечно, если будут трудности? Звоните. Сейчас поедете в юридическую консультацию "Правовед" у директора лежит пакет документов на ТОО "Банк БДН". Отдадите ему нижнюю визитку. Завтра с утра зайдёте к Вашему управляющему банка, он будет Вас ждать. Я ему позвоню. Вот Вам визитки. Надеюсь, разберётесь? А вот теперь прощайте! Мужчина отошёл от окна, пошёл по коридору и скрылся за углом.

Теплов провожал его удивлённым взглядом. Когда мужчина исчез, он посмотрел на визитки в своей руке и начал их рассматривать. Верхняя визитка содержала только номер телефона. Вторая была с адресом и номерами телефонов ТОО "Юридическая консультация "Правовед". На третьем кусочке картона от руки было написано "Посланник". Все эти три картонки объединяло одно. В левом углу их всех был один и тот же рисунок. В лодке стоял человек в коричневом плаще в накинутом на голову капюшоне. Его пояс обвивала грубая верёвка. В руках он держал шест.

Это было всё, что делало неожиданную встречу и разговор реальностью. Теплов смотрел на странные визитки и думал:

"Что это? Чей-то розыгрыш? Очень глупо! Поеду сейчас в юридическую контору, всё и выяснится. Поиздевался кто-то не очень умно. Ладно! Вперёд!"

Одевшись, он покинул банк. Юридическая консультация находилась недалеко. Через двадцать минут Теплов стоял перед дверью офиса. На стене висела шикарная вывеска с названием, оно совпадало с тем, что было написано на визитке. Решившись, Теплов потянул на себя металлическую дверь и вошёл. Отделанный панелями коридор привёл его в большой зал. Под стенками стояли стулья, сбоку стояла стойка, за ней за столом сидела девушка. Увидев посетителя, она улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! Вы по какому вопросу?

Теплов поздоровался, подошёл к девушке и протянул ей вторую и третью визитки. Девушка взяла, посмотрела:

— Присаживайтесь! Я сейчас доложу директору.

Она встала и зашла в одну из дверей задней части зала. Вышла через несколько мгновений:

— Проходите! Директор Вас ждёт. Вы что будете пить? Чай или кофе?

Теплов встал:

— От кофе не откажусь!

Сказал, проходя мимо девушки в открытую ей дверь. Дверь за его спиной закрылась. Он осмотрелся. Он стоял посредине отделанного панелями кабинета с полированной тяжёлой мебелью. Из-за стола навстречу ему спешил полный круглолицый блондин лет 28–30. Он приветливо улыбался. Пожал руку и указал на кожаное кресло у стола:

— Прошу Вас! Здесь Вам будет удобно. Сейчас мой заместитель принесёт все документы. Мы старались. Вы проверите. Если найдёте ошибки? Мы быстро всё исправим. Но думаю, всё будет в порядке. Пока у нас не было ни одного случая не правильного оформления.

Теплов присел. В дверь вошла секретарша с подносом. На нём стоял кофейник, сахарница, вазочка с печеньем и вазочка с конфетами. Но чашка была одна. Это смутило Теплова. Его или угощали, или игнорировали. Вслед за девушкой зашёл худощавый черноволосый парень с папкой в руках. Он, до этого открыв дверь, пропускал девушку с подносом. Девушка подошла к столу и поставила всё принесенное. Забрала поднос и вышла. Черноволосый парень подошёл, представился и положил на стол папку. Здесь и объяснилось наличие одной чашки. Директор осмотрел стол:

— Вам здесь будет удобно! А я с Игорем Антоновичем пойдём к нему. У нас через два часа приём, нужно подготовиться. Если будут вопросы? Вызовите Лилю. На телефоне нажмёте вторую кнопку.

И оба парня вышли. Теплов налил себе кофе и открыл папку. Через полчаса он закрыл её и отодвинул в сторону. Подвинул к себе чашку остывшего кофе и пил холодный кофе, этого не замечая. Документы были подлинные и серьёзные. Теплов расписался, где стояли птички. Устав ТОО "Банк БДН", учредительный договор, банковская карточка, договор аренды помещения, протокол собрания учредителей. Документы регистрации банка. Выписка с расчётного счёта.

Главным учредителем банка был Харон Виктор Петрович, ему принадлежало 71 % акций банка. 29 % принадлежало Теплову. Здесь была и копия его паспорта. Этому Теплов уже не удивлялся. Не удивили его и 30 000 рублей уставного капитала. В папке был и список из десяти фамилий работников его банка. Возле фамилий стояли карандашом написанные должности этих людей в банке БДН. И стоял большой знак вопроса. Но Теплов знак вопроса проигнорировал. Этих людей он знал. Они были лучшими специалистами банка, где он уже не работал. Тот, кто составил этот список, народ действительно знал хорошо. Удивляло одно! Как этот человек мог быть уверенным, что эти люди согласятся покинуть насиженные места и уйти в неизвестность? Но Теплов этот вопрос отбросил. Судя по всему, этот Харон или кто стоял за ним, были люди основательные. Все документы были в порядке. Теплов забрал список с фамилиями. Закрыл папку, взял её и вышёл из кабинета. Девушка подняла голову и посмотрела на него.

— Спасибо за кофе! Мне нужно видеть директора.

Сказал Теплов. Девушка указала на одну из дверей:

— Все там! На совещании! Директор сказал, Вы можете зайти!

Теплов постучал в указанную дверь, открыл её и вошёл. В комнате стоял длинный стол, за ним сидели пятнадцать человек разных возрастов, обоего пола. Директор и зам горячо спорили. Сидевшие люди сидели спокойно, видно к таким сценам привыкли. Теплова заметил зам:

— Матвей! Замри! У нас посетитель от "Посланника"!

Директор замолчал и обернулся к Теплову. Тот протянул ему папку:

— Извините! Все нормально! Я всё подписал! За документами зайду через два дня. Спасибо и до свидания!

В установившейся тишине Теплов покинул кабинет и поехал в уже не свой банк.

В первую очередь он зашёл к главбуху банка, её фамилия стояла в списке первой. Женщина эта была своеобразной. Отличный специалист она вела себя соответственно. Была сурова и замкнута с коллективом общалась редко. Управляющий банка её побаивался. На его недоработки она указывала прямо. Доставалось от неё и другим. Теплов по работе с ней не общался. Но в банке её называли "Мегерой" и старались с ней не встречаться. Немного замешкавшись перед дверью её кабинета, Теплов постучал и вошёл.

Женщина сидела за столом заваленным бумагами, звук стука и открывшейся дверь отвлекли её от дела. Она подняла голову и раздражённо посмотрела на посетителя. Но увидела Теплова и улыбнулась:

— Здравствуйте Василий Александрович! Спасибо Вам за столь лестный отзыв обо мне. Мне уже звонили! Я с удовольствием буду работать с Вами. Я предупредила, что на передачу дел мне нужна неделя. Вот готовлю бумаги. Вы не волнуйтесь! Я всё успею сделать и на работу выйду вовремя!

Удивлённый Теплов поблагодарил её и вышёл. Он готовился к длинному и тяжёлому разговору, но всё произошло совсем иначе. К остальным людям из списка он не заходил, не сомневался, что вопрос с ними решён. И решён положительно. Задержавшись на работе, он подготовил все свои бумаги для передачи. В 20.05 вышёл из здания банка. Сел за руль своей "шестёрки" и поехал домой. По дороге решил заехать и посмотреть здание, арендованное для его банка. Адрес он помнил. Заехал, посмотрел и радостно улыбнулся. Пристройка к дому была отремонтирована, освещена, огорожена. На воротах весела вывеска с названием банка в углу красовалась уже знакомая эмблема, человека с шестом в лодке, как и на вывеске юридической консультации "Правовед". За оградой прохаживались крепкие охранники с большими догами. Он увидел то, что видели все. На самом деле, здание не освещалось прожекторами, и за оградой не было охранников с догами. Просто с внутренней стороны вывески был прикреплён прибор, изготовленный в мастерской одной из фирм Виктора, по его чертежам. Такими приборами были укомплектованы вывески всех его фирм.

Теплов поехал домой. Он был уверен, что проблема с сыном будет решена, но ему было интересно узнать, когда и как? Зайдя в квартиру, посмотрел на вешалку в прихожей. Куртки сына не было. Но к этому он отнёсся спокойно. Снял пальто, туфли. Одел тапочки. В ванной вымыл руки и прошёл на кухню. Жена сидела возле стола. Теплов подошёл, поцеловал жену:

— Не переживай! Всё будет хорошо!

Он сел на своё место. Только тут вспомнил, что сегодня не обедал. Насыщенный событиями день, заставил его об этом забыть. Он принялся за ужин. Жена печальными глазами смотрела на него. Она преподавала в институте Плеханова экономику. Сейчас очень жалела, что работа не оставляла времени на семью. Дети росли сами по себе. Дочь не огорчала, а сын… Вдруг хлопнула входная дверь. Она метнулась в прихожую. Сын снимал куртку. Он поцеловал мать:

— Мамуль! Вот взял конспект у Сергея, у нас на следующей неделе зачёт. Прости, бегу заниматься! Не могу позволить себе не сдать зачёт. Надо же поддерживать имидж родителей! Всем привет! Бегу трудиться.

Женщина лишилась дара речи. Этот энтузиазм был чем-то новым и неожиданным. С этим изумлением на лице он вернулась на кухню. Муж отложил вилку, улыбнувшись, кивнул ей и погладил по руке:

— Вот видишь? Всё хорошо! Парень взялся за ум. Я же тебе говорил! Всё будет хорошо!

По щекам счастливой женщины котились слёзы. Слёзы счастья. А Теплов уже думал:

" Мой работодатель выполнил все свои обещания. Теперь я буду работать сутками, но оправдаю его доверие. Он дал мне всё, о чём можно мечтать. Правду говорят! Есть люди, за которых жизнь отдать не жалко. А от меня требуется так не много! Только работать! Быть преданным и честным. Это не много, а даже мало за всё!"

Утром он уже спокойно зашёл в кабинет управляющего. Тот стоял у окна. Увидел вошедшего Теплова, расцвёл и устремился к нему. Теплов усмехнулся про себя. Раньше управляющий его не замечал. Когда вызывал к себе, то даже не здоровался. И вот весь цветёт. Управляющий подбежал двумя руками пожал руку Теплова:

— Очень жаль Василий Александрович, что Вы покидаете нас! Мне уже звонили! Поздравляю Вас с новым назначением! А Вы у нас скромник! Никогда не говорили, что у Вас такие связи. Сказали бы раньше? Я бы Вам сам предложил более высокую должность в моём банке. Жаль терять такие кадры! Но с такими людьми не спорят. Очень чревато. Сдавайте дела. Надеюсь, будем с Вами дружить? Вы не загордитесь?

Теплову хотелось послать этого борова. Но он сдержался. Этот лизоблюд ничего бы не понял. А сотрясать воздух? Тратить нервы? Он того не стоил. Теплов молчал. Так и покинул кабинет управляющего, не сказав ни слова. Ещё два дня заняла передача дел и расчёт. В понедельник банк БДН начал работать.

Со второго банка ушли в новый банк семь сотрудников. С Мирзоевым Олегом заместителем начальника отдела 32 лет встретился тот же депутат Верховного Совета РФ. Он также получил три визитки такие же, как и Теплов. Побывал в юридической консультации "Правовед". Получил документы. Посмотрел свой офис, охраняемый охранниками с догами и банк "ПЛР" заработал. Генеральные директора обоих банков о том, что работают на одного хозяина и на одну идею не знали. Пока.

Виктор действовал по одному сценарию. Его муза и фантазия ещё спали. Шедевры были впереди. Созданию банков предшествовала другая история. Банки были последней ступенью перед решительным шагом…