"Большой театр Малышка" - читать интересную книгу автора (Дурова Наталья Юрьевна)БОЛЬШОЙ ТЕАТР «МАЛЫШКА»Всякий театр, конечно, имеет свою историю. А всякая история имеет начало. Имеет историю и наш театр «Малышка», несмотря на свою молодость. Весь вопрос в том, что считать началом. Во всяком случае, я не согласна с управдомом, который склонен считать началом неприятное происшествие со штрафом за первую репетицию футбольного матча между командами «4 — Пудель — 4» и «Разношёрстная дворняжья сборная». Итак, с чего же началось? Мы не рыли котлованов, не управляли долговязым краном, укладывая тяжёлые блоки фундамента. И если бы даже наш театр имел собственное здание, его по справедливости украшала бы не четвёрка бронзовых коней, а упряжка из пуделя, бульдога, фокстерьера и двух лохматых дворняг. Началось всё с высыхающих во дворе луж, с громкого чириканья воробьёв, дерущихся из-за первого червяка, — словом, с того дня, когда тупоносые ребячьи калоши уступили место башмачкам-скороходам, бантики в косичках прыгали в лад с крутящейся верёвочкой и слово «ручеёк» уже означало не талую воду, бегущую вдоль улицы, а шумную игру, известную ребятам любого двора в любом городе. — Пиф-Паф! — обратилась я к своему жёсткошерстному другу, весёлому терьеру, хитро поглядывая на ребят. — А не желаете ли вы продемонстрировать своё искусство? — Ур-р-р! Гав-гав! — Заливистая и радостная нота прозвучала в ответном лае. Хвост, поднятый торчком на манер большого пальца, сначала пришёл в бешеное движение, а потом выжидательно замер. Косички повернулись к нам, прыгалка упала на асфальт. — Нет, нет, не бросайте верёвочку, — сказала я, — покрутим для него. Пиф-Паф, прошу вас. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — хором считали девочки, а мальчишки, забыв о тряпочном мяче «пешего» (без коньков) хоккея, подбежали к нам гурьбой и остановились, наблюдая за быстрым Пиф-Пафом. — А теперь, Пиф-Паф, будьте добры: сначала вальс, потом прыжок! — Это вместо прыганья на одной ножке, — сказали бантики. Опять считающий хор: — Раз, два, три! — Погодите, ребята, пусть Пиф-Паф сам ответит, сколько раз он перепрыгнул через верёвочку. Только громче, Пиф-Паф, пожалуйста. — Гав-гав, гав-гав, гав-гав! — А сколько раз вы опоздали прыгнуть? — Гав! — Один раз, значит? Только один раз? — Я укоризненно посмотрела на Пиф-Пафа и повернулась к ребятам. — Подумайте, какой обманщик! Пиф-Паф, признайтесь же честно. — Гав, гав-гав! — Ой, как здорово он считает! — воскликнула девочка. — У него по арифметике троек нет, как у тебя, — тотчас съехидничал один из мальчишек. — А где он научился считать? А он всю арифметику знает? — наперебой расспрашивали меня ребята. Я сделала вид, что обдумываю вопросы. — Да, пожалуй, он одолел все четыре действия. Можете задавать ему задачи. — И тут же дала команду Пиф-Пафу: — После зарядки, уважаемый Пиф-Паф, недурно заняться и умственной работой. Ну-ка, кто ему даст пример на умножение? — Я! — Нет, я! — Я, лучше я! Мне очень нравится умножение! — облизнув губы, воскликнула толстенькая девчушка. «Ну, Пиф-Паф, сейчас нам с тобой достанется!» — подумала я. Примеры посыпались со всех сторон. Я даже устала в уме умножать, делить и складывать. — Теперь вы убедились, что Пиф-Паф отлично знает арифметику? — Убедились! — хором закричали ребята, а любительница умножения прибавила: — Выучил на «пять». — Ребята, а вы не рассердитесь, если я сознаюсь вам, что пошутила? — Можно, я скажу? А я сразу знал. В Уголке Дурова — там это тоже показывают! — торопливо выпалил круглолицый паренёк. — Вот и расскажи ребятам, о чём ты догадался, — предложила я ему. — А всё очень просто! У меня даже Бурьян теперь знает, сколько будет дважды два. Он как лаять начнёт, нужно если четыре, так после четырёх тихонечко совсем щёлк пальцами — и он перестаёт лаять. Два нужно — так после двух щёлкаешь. Вот и вся хитрость. — Молодец! — похвалила я, протянув пареньку руку. А он тотчас шаркнул ножкой: — Агафьин Михаил. Я даже оторопела от такой изысканной вежливости и уже хотела тоже представиться, как меня перебил рыженький веснушчатый мальчуган: — Мишка, он у нас передовой, даже в девчоночий кружок рукоделия ходит! — Вдвойне молодец, — поддержала я Михаила Агафьина. — Вот, ребята, Миша вам секрет собачьей арифметики почти разъяснил. Мне осталось немного добавить. Конечно, собака считать не умеет… — Они глупые, — презрительно поджав тонкую нижнюю губу, сказала одна из девочек. — Ты не права. Ум собаки, естественно, не такой, как у нас с вами, но глупой её назвать нельзя. — Пиф-Паф, наверное, обиделся, — заметил кто-то из ребят. — Вряд ли, — возразила я. — Пиф-Паф не понимает, о чём мы с вами толкуем. Ему знакомы лишь некоторые слова: «ко мне», «сидеть», «рядом», «гулять», «лежать». Бедняга Пиф-Паф, услышав все команды разом, заметался и стал беспокойно смотреть мне в глаза, словно спрашивая, чему же повиноваться. — Зато у собаки прекрасно развиты и слух, и зрение, и обоняние, — продолжала я. — Собака — необыкновенно чуткое животное. Вот я и заставляла Пиф-Пафа исполнять любое действие по моему сигналу. Ну как, интересно? — спросила я ребят. Впрочем, незачем было и задавать этот вопрос. Я видела, как всё, о чём я рассказываю, заинтересовало ребят, и решила приступить к главному. — А что, друзья, не устроить ли нам во дворе, прямо здесь, настоящий театр зверей? — А можно? — с радостной неуверенностью протянула любительница умножения. — Можно! Конечно, в нашем театре не будет ни тигров, ни львов, ни слонов, но ведь нас окружает очень много четвероногих и пернатых друзей. Артисты найдутся. — А жаль, что без тигра. Вот бы с тигром здорово было! — мечтательно протянул Рыжик. — У нас пудель есть, бабушка к лету всегда его подо льва стрижёт. Только вот цвет у него чёрный, совсем не львиный… — смущённо сказала ещё одна девочка. — Значит, решено. Завтра в шесть собираемся у меня и по-настоящему всё обдумываем, — сказала я ребятам на прощанье. — Ведь у вас скоро каникулы. Квартира моя — 15. Я поднялась к себе, распахнула окно и ещё долго наблюдала за стайкой ребятишек, обступивших огромный землекопатель. С каким восторгом следили они за сжатием железного кулака, в котором кубометр земли казался лёгкой горсточкой! А неподалёку, впряжённая в телегу, мерно пожёвывала овёс лошадь. Ей ребячье внимание уделялось постольку, поскольку лошадь стояла на мостовой, где, громыхая, проносились тяжёлые пятитонки, не имеющие таких, как у неё, устало-грустных и выразительных глаз, но обладающие сотнями лошадиных сил. Я вовсе не сетую, что восторг отдан металлу, вобравшему в себя силу и волю живого существа. Я счастлива волнением дошколят, подростков и солидных людей, ожидающих из космического полёта дворняг, знаменитых не родословной, а заслугами перед наукой, серых и белых мышей, мух и нежных листочков традесканций — всё это крупинки жизни, посланные человеком для утверждения самой жизни во всей Вселенной. Но мне становится нестерпимо больно, когда те же подростки не видят рядом с собой этой частички жизни, когда у одного рогатка для воробья, у другого камень для кошки или приблудившейся ко двору собаки. Кто же вступится, кто сломает жестокость, идущую у подростка пока не от сердца, а от избытка энергии? Вот оно, дело твоё, театр! Ты должен вырасти во дворе любого дома, где живут дошколята и пионеры. Театр зверей нашего дома, разожги костёр любви к четвероногим и пернатым, у которых тоже есть хрупкое, отбивающее время сердце! Разожги костёр любви ко всем деревцам и травинкам, которые пустили корни в землю, дающую нам жизнь… |
|
|