ГЛАВА 17. Корона и Ключ

Утро понедельника началось для мэра Миллвилла очень скверно. Его кабинет подвергся настоящему нашествию.

В приемной сидел посетитель, но мэр не успел узнать, что за дело к нему, потому что явилась делегация набожных дам. Эти почтенные особы выдвинули ему немедленное требование покончить с пьянством в городе. Господь-де покарает Миллвилл и казнь уже началась: три человека погибли.

Мэр был смущен. Его рейтинг значительно упадет, если он предпримет те драконовские меры, которые ему предлагают эти леди, ничего не смыслящие в выборной компании. Уничтожить пивную — значит уничтожить свою репутацию накануне выборов. Дамы пригрозили, что в случае бездействия будут голосовать против него.

Он пообещал, что будет работать над этим.

Следующей явилась делегация во главе с миссис Оливией Доу и потребовала немедленно решить вопрос со свалкой. Оливия Доу была разгневана, и причина ее гнева была вполне понятна: ее жильцы, словно коты, повадились бегать на свалку один за другим.

Мэр в растерянности объяснял, что за оставшееся до выборов время он не сумеет принять эффективных мер. На что ему возразили, что у него было три с половиной года, чтобы решить этот вопрос. И, конечно, обещали голосовать против него.

Он будет обязательно работать над этим.

Следующей делегацией было Лига защиты животных. В Лиге был всего один член. Само собой, это была мисс Амелия. Но она одна стоила десятка разгневанных миссис Доу. Требования ее были сумбурны, она не могла назвать конкретных своих обидчиков и обвиняла поголовно всех жильцов улицы Роз, на которой жила.

Эти негодяи хотели злодейски погубить ее котиков. Они поймали несчастных животных и облили их чем-то ужасно вонючим! Котики прибежали домой и, конечно, давай лизаться на диванах и креслах, и на кровати. Теперь в дом не войти. Она всю ночь просидела на балконе, а соседи еще и глумились над ней: выходили на улицу и всю ночь грубо обзывали её и котиков.

Короче, если мэр не примет каких-либо мер, то мисс Амелия не просто не будет голосовать за него — она проведет акцию протеста!

Затерзанный делегатками мэр сидел и воочию видел как мученически погибает его рейтинг. Что вы хотите, у каждого свои котики в голове!

Последним был посетитель, сидящий в кресле и терпеливо ждущий. Мэр был не в силах что-либо понимать. Некоторое время он выслушивал человека, но не мог вместить его просьбы. Что он там такое хочет, какой дом? Ювелира? Ювелир утонул, разве он не знает?

А, это он мэру говорит, что ювелир утонул? Будто бы тот и сам этого не знает! Зачем гостю нужен утопленник?… Не нужен? А зачем он пришёл?… За домом его? Все понял: дом нужен без ювелира! Так посетитель не с акцией протеста? Нет, нет, никаких проблем! Минутку, сейчас он вернется. И не вернулся.

Валет ждал около часа, потом пошел кого-нибудь искать. Никто не нашелся.

***

Все это суета, бессмысленное сотрясение воздуха. А серьезные дела творятся в тиши! Едва дождавшись утра понедельника, неугомонная четверка, едва родители убрались на работу, заспешила на озеро во всеоружии. Они подготовились серьезно: помимо вожделенной резиновой лодки у них при себе добротные фонари, теплая одежда и даже длинная веревка.

Путь на озеро был не близок, но всю дорогу они не разговаривали, в только жали на колеса, словно тайна, много веков пролежавшая на дне озера, сегодня вдруг убежит от них.

По прибытии на озеро они несколько успокоились от своей гонки и, немного отдышавшись, начали готовиться к спуску. Оказавшись над черной дырой в недра озера, они вдруг оробели и не решались начать немедленный спуск. Сначала Эдди бросил вниз один из горсти припасенных заранее камешков. Они прислушались, опасаясь не услышать звук падения. Но камешек упал со вполне отчетливым звуком. То есть дно у пропасти есть. Тогда Вилли, оказавшийся самым отчаянным, обвязался веревкой с начал спуск, прикрепив на поясе фонарь.

Толстые каменные скобы, бывшие в стене, хорошо держали. Вилли продолжал спуск так долго, что остальные, находясь наверху, уже начали тревожиться. И, если бы не колеблющийся свет фонаря, подумали бы, что их друг уже сгинул. Им было откровенно страшно, но они ни за что на свете не отказались бы исследовать эту тайну.

Наконец, Вилли достиг дна и прокричал оттуда:

— Здесь сухо! И места достаточно!

Его крик загудел в колодце. Они переглянулись. Кто будет следующим?

— Давайте я! — отважился Эдди.

— Нет уж! — воспротивиласьДжейн. — Мы боимся оставаться здесь одни!

И, хотя внизу было гораздо страшнее, Джейн храбро полезла по скобам вниз. Фонарь болтался на ремне у нее за спиной и очень мешал. Лезть по скобам было очень тяжело. Ее только успокаивала мысль о страховке. Ребята наверху потихоньку вытравливали трос, перекинутый через крюк.

Вилли встретил ее внизу и сообщил, что от того места, где они сейчас стоят, идет вниз крутая лестница. Очевидно, под дном озера проложен некий ход.

Вот они стоят вчетвером на дне колодца, как и мечтали. Вилли посветил на пол под ногами. Как и ожидали все, это была скальная порода. Одного не могли понять: является ли это творением природы или делом рук человеческих.

Под светом четырех фонарей открывался вид на лестницу, уходящую вниз, в неизвестность. Все понимали, что их путешествие опасно.

— Страшно-то как! — прошептала Джейн.

Эти слова словно послужили сигналом и они гуськом двинулись по лестнице вниз.

— Знаете, что мы не догадались взять? — вдруг осенило Минди. — Компас!

— А компас-то зачем? — опешил Эдди.

— Чтобы не п-п-потеряться. — мужественно отвечала Минди.

Кладоискатели продолжали идти по крутым ступеням вниз.

— Интересно, сколько еще спускаться? — стуча зубами проговорила Джейн. Она трусила, но не смела признаться в этом, думая, что всем остальным неведомо это чувство. Если бы дело касалось только ее одной, она бы убежала отсюда без оглядки!

— Думаю, долго, — проговорил после некоторого молчания Вилли, — мы спускаемся под озеро. И, если здесь сухо, то это значит, что от воды тоннель отделяется довольно толстым слоем породы.

Это соображение выглядело правдоподобным и немного успокоило остальных. Тоннель стал более пологим, а ступени — ниже и шире. Вилли, двигаясь впереди, освещал то одну, то другую стену, пока его не спросили, зачем он это делает.

— Надо знать: нет ли здесь ответвлений!

Тогда поступили так: он и Эдди шли впереди и освещали путь перед собой, а девочки шли сзади и светили на стены. Это было гораздо удобнее.

Ступени исчезли и пол стал сравнительно ровным.

— Проход! — одновременно сказали все.

В стене был проход — темная нора высотой в рост человека, с низким потолком.

— Пойдем вперед. — предложил Вилли — А на обратном пути попробуем и сюда заглянуть. Они двинулись дальше. А дальше был тупик. Перед ними стояла стена, явно искусственного происхождения. Кладка из небольших каменных блоков, скрепленная раствором. Минди поковыряла паз между камнями и проговорила удивленно:

— А кладка-то свежая!

Сокровищ не было.

Все вместе они вернулись назад, к ранее замеченному боковому коридору. Ребята пошли внутрь, а девочки присели на корточки у входа и стали ждать.

— Интересно, — проговорила Минди, посветив фонарем на стену большого тоннеля, а потом на стены маленького, — у прохода обработка стен более грубая.

Джейн заинтересовалась. В самом деле, у большого тоннеля стены были тщательно выровнены инструментом, не было ни больших выступов, ни впадин. А у малого — небрежно обтесаны.

— А-а-а… - раздался крик из норы.

Девочки в ужасе посмотрели друг на друга и бросились внутрь. Крик больше не последовал. Они бежали, сталкиваясь плечами в узком проходе. За поворотом обнаружились мальчишки, они стояли неподвижно и что-то освещали фонарями.

— Что случилось?! — завопили Минди и Джейн.

— Ничего не случилось. — оторвался от созерцания Вилли.

— А кто же орал?

— Мы… то есть я орал. — прошептал Эдди.

То, что освещали мальчишки фонарями, было двумя могилами. Во всяком случае так можно было подумать, поскольку на них были небольшие деревянные кресты.

"Матиас Джейсон Дейч" — было написано на одном. "Фицджеральд Доркинс Стюарт" — написано на другом.

Здесь они оба и лежали, в своих каменных могилах, засыпанных мелкими камнями с деревянными оструганным колышками, связанными в кресты. Ювелир Дейч и Пак добрались до тайны Короны. Вместе они пропали или по отдельности, но вот теперь похоронены рядышком.

— Здесь опасно! — стуча зубами проговорила Минди. Они вдруг догадались, что не захватили с собой ничего для самозащиты, хоть бы лопатки саперные, которые папа брал с собой на рыбалку.

— Пошли скорее отсюда, пока наши могилки тут не выросли. — пробормотал Эдди.

— А дальше не посмотрим? — спросил Вилли, показывая рукой в продолжающийся конец.

Мнения разделились.

— Вы, что хотите, а мы здесь больше не останемся! — проговорила Минди и направилась к выходу.

— Мы сейчас, быстро. — пообещал Эдди, который больше всего хотел добраться до выхода из подземелья.

Прошло не больше двадцати минут. Ребята вышли.

— Что там?! — накинулись на них девочки.

— Могилы. — мрачно ответил Вилли.

Все в ужасе переглянулись.

— И кто в могилах? — с замиранием сердца спросила Джейн.

— Не известно. Могилы, похоже, старые. Даже крестов нет, только камни вместо надгробия, а на них надписи не разобрать.

— Давайте обратно! — не стесняясь более своего страха, предложил Эдди. Все, не сговариваясь, пошли в обратный путь. По дороге все так же светили на стены.

— Ниша. — все сразу увидели ее.

Это была невысокая прямоугольная выемка в стене. Раньше они ее не заметили. Ребята боязливо посветили внутрь. Там лежали несколько предметов. Связка смоляных факелов, два старых кайла и неуклюжий старинный фонарь. Ребята молча осмотрели это. Как давно оно здесь лежит? Джейн решилась взять фонарь, повертела его, потрясла и поискала, где эта штука открывается. Он был тяжелым, поскольку на его изготовление ушло много меди. Все тоже заинтересовались. После некоторой заминки фонарь открылся.

— Масляный! — определил Вилли, обнаружив внутри резервуар. В резервуаре было масло и довольно свежее!

— Удираем! — бросил Вилли, и все помчались настолько быстро, насколько это позволял не слишком ровный пол и мечущийся свет фонарей. Прыгая по большим ступеням, они вскоре устали. И снизили темп. Потом пришлось остановиться и отдохнуть, поскольку стало не хватать воздуха.

— Я боюсь, не закрыли ли нас здесь! — прошептала Джейн на ухо Вилли.

— У крышки есть выступы внизу, можно будет повернуть ее. — попытался обнадежить ее тот, но сам не был в этом уверен.

Неведомому злодею ничего не стоит похоронить их во тьме.

Ребята продолжили подъём и прибыли к началу тоннеля. К некоторому облегчению, крышка не была закрыта и неяркий свет проникал сверху.

— Мне придется лезть первым, чтобы помочь вам со страховкой. — Вилли, как всегда, брал самое трудное на себя.

Он полез вверх. Все смотрели в тревоге. Джейн всё казалось, что только Вилли достигнет верха, как оттуда высунется чья-то страшная голова, скажет что-то зловещее и со смехом захлопнет крышку. И они останутся в душном подземелье, заживо погребенные. А потом их похоронят в могилках с крестами и надписями.

Она не успела домыслить, что же именно будет написано на их могилках, ведь у нее есть еще одно имя — Лиза, полное её имя Дженнифер Элизабет Ларкина. А у Эдди — Эдуард Лоуренс Ларкин.

Минди торопливо лезла наверх. А Эдди, то есть Эдуард Лоуренс Ларкин, нетерпеливо топтался на месте, ожидая своей очереди. Джейн устала так держать голову и решила осмотреться.

— Давай лезь. — поторопил ее брат.

— Ничего, я за тобой. — она что-то успокоилась, страх почти прошел.

Эдди начал карабкаться. А ей вдруг стало жалко, что ничего-то они тут не нашли. Такое место — и под могилки. Что получше что ли не нашли?

Брат уже почти добрался до верха, его тело загораживало свет. Джейн приготовилась поймать страховочный конец. Верёвка полетела вниз без всякого предупреждения и попала ей в лицо.

— Вот еще! — она поспешно стряхнула с лица грязь, которую оставили на веревке их ноги, и уронила фонарь. Потянулась за ним и увидела нечто!

У самой стены лежал Ключ! Это был Тот Самый Ключ! Джейн схватила находку и стала шарить по одежде, не зная, куда такую большую вещь спрятать, чтобы не выронить. Он не помещался ни в одном кармане.

— Ну что ты там мешкаешь?! — гулко прозвучал сверху голос Эдди.

Джейн не могла никак решить, в какой карман засунуть громоздкую находку. И заткнула Ключ за пояс джинсов. Ей помогли вылезти. Ребята поставили плиту на место и они принялись перебираться на берег.

Едва они все оказались в безопасности, Джейн тут же достала Ключ и показала друзьям. Все онемели, потом принялись наперебой спрашивать, когда и где она это обнаружила, да почему не сказала?

Вся компания собралась в кучку и принялась вертеть и рассматривать находку. Все-таки не зря они лазили в этот погреб!

Обнаружилось, что уже четвертый час пополудни. На что же они столько времени потратили?! Всем казалось, что они бродили внизу не более двух часов. Но были очень довольны, что живы-здоровы выбрались из страшного подземелья. Страх уже оставил их и Вилли с Эдди уже подумывали о новом походе вниз. Все-таки малый тоннель остался необследованным до конца. Они как увидели могилы, так и убежали.

— А фонарем-то этим, похоже пользовались недавно! — ёжась, проговорила Минди.

Все снова притихли, а потом начали фантазировать: чем можно было бы воодужиться, чтобы противостоять неведомой опасности.

— И все-таки, кто-то до нас спускался вниз. — задумчиво сообщил Вилли, скатывая лодку. — Трос и лебедка почти новые.

Неугомонная четвёрка прикатила домой. Родителей еще не было и вся компания собралась в доме у Ларкиных. Друзьям надо было многое обсудить. Они уже вполне отошли от холода, царившего в подземелье. Там-то они не очень замечали, как замерзли. Теперь очень оказался кстати горячий чай и разогретые в микроволновке мороженые пиццы со всякой чепухой.

Обсуждение событий шло вовсю. Эдди уже оправился от страха и со смехом рассказывал про то, как он заорал от ужаса при виде могил. Веселье вдруг показалось неуместным. Ребята достали клочок бумаги с рисунком ключа и принялись сравнивать находку с описанием. Спорить не о чем, это тот самый ключ. Каким-то таинственным образом он попал из Барселоны в подземный ход.

Потом снова перечитали список Стражей. И тут им попалось имя Стюарт.

"Корона — шотландскому изменнику Стюарту, по чину его!"

— Почему под именем Пака стояло имя Стюарт? — шепотом почему-то спросила Джейн. — Где ты видела там имя Пака? — изумился Эдди.

— А, ты же не знаешь! — вспомнил Вилли. — Тебе никто не говорил, что настоящее имя Пака — Фицджеральд Доркинс!

— Ребята, неужели Пак имел какое-то отношение к Стражам? — поразился Вилли.

В самом деле, нелюдимый свиновод с порченным лицом, живущий на одинокой ферме рядом с Короной (они уже больше не называли скалу Озерным Собором) и нашедший смерть в ее недрах!

***

Сарториус К. Пазола направлялся к Дарби. Ночью он, запершись у себя в комнате прочитал дневник Марка до конца. В последних его строках выражалось намерение пойти ночью в опустевший дом ювелира и осмотреть его. Оттуда же Пазола узнал, что живым Марк ювелира не видел и вообще его не видел. Он явился в городок как раз в тот день, когда исчез Паркер, только тогда еще никто не знал об этом. И почти неделю ничего не было известно о том, что тот отправился на озеро. Поэтому Марк и решил, что у него развязаны руки.

Забавно так же выглядело описание его соперничества с Дарби. Последний, согласно записям Марка, был существом неполноценным. Тем более странно выглядит враждебность Марка по отношению к совсем безобидному парнишке. Это можно объяснить разве что азартом Тодоровски и его завышенной самооценкой. Молодой сыщик ожидал быстрого и легкого успеха, полагал, что простодушные провинциалы поспешно выложат перед ним все необходимые ему сведения. И дело — раз, два! — готово!

Сарториус пришел к выводу, что ему необходимо повидать Дарби. Он не предполагал, что его сосед по пансиону уже побывал у юного полукопа.

Было уже четыре часа пополудни. И Пазола, целый день не предпринимавший никаких действий, вдруг решился пойти и посетить полицейский участок. Миссис Оливия уже известила его, что Дарби живет прямо в участке, в маленькой конурке. Она так же охотно поведала ему забавную историю о том, как этот парень, выросший на помойке, стал почти полицейским. Пазола припомнил записи Марка о его мытарствах со Скрэббом и Гунни. Не с ними ли вчера по непонятной надобности столкнулся его сосед?

Возвращение его в разных ботинках и запах, который он с собой принес, вызвали у хозяйки взрыв негодования. А незадачливый мистер Ларри Тайрон никак не смог объяснить такую метаморфозу: хорошо одетый джентльмен с запахом дорогого одеколона возвращается в рваном ботинке на одной ноге, в грязных брюках и с запахом падали. Похоже, помойка привлекательна не только для Марка!

И вот Сарториус движется пешком по направлению к участку. Он не стал придумывать, что сказать. Он хотел посмотреть на Дарби. День еще в разгаре. Дарби может не оказаться на месте.

Но рабочий день полицейского участка, сразу видно, еще не закончен: на веранде похрапывает с сигарой в зубах пожилой шериф. Он сдвинул шляпу на нос, очки висят на одном ухе. Как-то он умудряется спать в кресле на одном боку? А что это торчит у него за спиной? А, понятно, бутылочка!

Надо не забыть, что он не Сарториус, а Макинтош, да-да! Эдвард Макинтош!

Сарториус, — б-р-р! — Макинтош(!!!) постучал в дверь и тут же вошел. Он приложил руку к панаме, которую ему заботливо навязала миссис Оливия, и поздоровался:

— Добрый день, позвольте войти.

За столом шерифа сидел парень. Сарториус был человек немолодой и опытный в обращении с людьми. У него образовалась профессиональная привычка оценивать человека с первого взгляда. И эта оценка большей частью оказывалась верной. Он взглянул на парня и догадался, что это и есть Дарби. Сарториус прислушался к своему внутреннему чувству, это мгновение его задержало. Парень тоже смотрел на гостя и тоже, как учуял Сарториус, испытывал его.

Пазола поразился, насколько неверной была оценка этого парнишки, изложенная в записях Марка. Это был не дурак. Как личность он, конечно, был деформирован уродливой средой, в которой прошло его детство. Его заторможенность происходила скорее от застенчивости. Он был неразвит, судя по невыразительности лица. Но Марк существенно ошибся, сбросив со счетов то доброе расположение, которое питали к этому парню, большинство жителей городка, несмотря на его явную недалекость. И важно вот что: у таких вот недалеких людей, даже можно сказать, ущербных, какое-то прямо собачье чутье на человеческую сущность. Они неведомо как, но безошибочно и сразу знают, кому стоит доверять, а кому — нет. Этот-то испытывающий взгляд Пазола и увидел со стороны Дарби. Вы можете лгать ему или говорить чистую правду, но он будет всегда чуять только ваше внутреннее состояние.

Дарби смотрел на него и в нем не было заметно напряжения. Его глаза оставались спокойными. Он встал.

— Здравствуйте, не могу ли я чем помочь вам? — так он обратился к Сарториусу.

— Очевидно, можете. — медленно проговорил Сарториус и подошел к столу.

Дарби прикрыл папкой листы бумаги, лежащие на столе. Но те, что лежали на углу стола, остались открытыми. Мнимый Эдуард Макинтош мгновенно узнал их. Язык и почерк были ему знакомы. Он поднял глаза на Дарби и внезапно почувствовал холодок в груди.

— Вам, кажется, плохо, — забеспокоился тот, — я сейчас налью воды.

Он бросился к холодильнику.

— Не надо. — попросил его посетитель.

И помолчав, представился:

— Я Сарториус Карол Пазола, это письмо написал я. — и указал на него.

***

Ночь опустилась на землю. Было необыкновенно хорошо, умолкли все суетные звуки дня, городок утихомирился, только свет в окнах говорил о том, что жители его еще не спят, а мирно коротают вечер за домашними делами.

На окружающих холмах шла своя ночная жизнь. Шуршали мыши, черной тенью мелькала сова, подал голос козодой. Черная, малоподвижная вода озера маслянисто поблескивала под лунным светом. Серые вершины Озерного Собора были почти неразличимы во тьме.

Неожиданно воды озера заколебались. Потом послышался глухой удар. Ночные птицы всполошились и с криками залетали.

Снова рябь по воде, еще удар. В третий раз пошли небольшие волны и послышался удар посильнее. И вдруг сильный всплеск выбросил фонтан брызг. Потом вода забурлила и начал набирать силу водоворот. Одновременно из центра водоворота с шумом вырывался воздух. Так продолжалось почти час, и водоворот начал утихать. Постепенно воды успокоились и разгладились. Все пришло в состояние первоначальной тишины.

На вершине холма поднялась с земли человеческая фигура, едва различимая в темноте. Человек медленно пошел прочь от озера.