"Солнечное крыло" - читать интересную книгу автора (Оппель Кеннет)

Рай

Было лето.

Лес тянулся вдаль, насколько хватало зрения и слуха. Не скованный холодом обледенелый лес, который остался позади, а живой, зеленый: клен, вяз, береза, дуб — их листва образовывала сплошной покров. Ветви были усеяны цветками, и Шейд ощущал запах созревших плодов. Снизу доносилось журчание ручья. Мягкий, теплый, благоухающий воздух кишел насекомыми. Их жужжание наполнило его рот слюной. Но откуда такое тепло в разгар зимы? Куда он попал? Сбитый с толку, Шейд посмотрел наверх. Знакомые звезды сияли в светлеющем небе.

«Но они находятся снаружи, — сказал он себе. — А я внутри». И понял, что видит ночное небо сквозь стеклянную крышу — ту самую крышу, которая снаружи казалась плотной и непроницаемой, как камень.

Шейд почувствовал сзади движение воздуха — это была Марина. Потом стали появляться другие сереброкрылы, и Шейд заметил что-то вроде металлического клапана, который открывался и потом снова захлопывался за ними. Вскоре здесь оказалась вся группа. Сереброкрылы в изумлении кружили над лесом.

— Это все настоящее? — в изумлении выдохнула Марина.

— Запахи настоящие, — сказал Шейд. Он осторожно подлетел к деревьям, сорвал лист, затем опустился на ветку и глубоко вонзил когти в древесину.

— Деревья тоже вроде настоящие.

Это было немыслимо — лес внутри здания! После ледяного холода он чувствовал, что начал согреваться, по всему телу разливались тепло и легкость.

Вдруг прямо перед его носом промелькнула бабочка-медведица, и Шейд не смог удержаться.

— Шейд! — окликнул его предостерегающий голос матери, но он уже был далеко и устремился вниз сквозь деревья за своей жертвой. Он с ликованием ринулся на бабочку, не обращая внимания на множество отвлекающих эхо-изображений, которыми она пыталась сбить его с толку. Ближе, ближе, и вот он затормозил, хвостом подкинул ее вверх и отправил в рот. После того как Шейд неделями питался снежными блохами и яйцами богомолов, бабочка показалась ему такой вкусной, что он чуть не лишился чувств.

Он заскользил вниз над быстрым журчащим ручьем, радуясь, что снова видит воду не замерзшей и твердой, как камень. До этого ему приходилось довольствоваться снегом — Шейд помнил, как вздрагивал от боли, когда снег таял на зубах. А теперь он пил из настоящего ручья, черпая воду ртом прямо с поверхности, и испытывал восхитительное чувство, когда она струилась по горлу.

Потом, взглянув вверх, он заметил сотни летучих мышей, вьющихся вокруг. Серокрылы, златокрылы, сереброкрылы с любопытством разглядывали его. Здесь были также коротконожки, летучие мыши с бахромой на крыльях, длинноухи и другие, каких он раньше не видел.

— Добро пожаловать! — кричали они. — Новенькие, добро пожаловать!

— Долго летели?

— Так поздно зимой!

— Мы не ожидали новичков до весны! Потом они подхватили его крыльями и вынесли наверх через густой покров листвы к Марине, Ариэли и остальным. Здесь летучих мышей было еще больше — они летали вокруг, засыпая сереброкры-лов вопросами. Некоторые, он сразу это заметил, были с кольцами, но большинство — нет. Они выглядели такими дружелюбными и так искренне были рады им.

— Что это за место? — спросила Фрида.

— Рай.

Это сказала очень старая, убеленная сединами летучая мышь, которая летела им навстречу. Шейд фазу понял, что она здесь старшая, хотя по возрасту ей было далеко до Фриды. Ее шерстка была испещрена серыми пятнами с серебристыми полосками, которые перекрещивались на спине и на груди. У нее была короткая, заостренная книзу светлая бородка и черные глаза с белыми крапинками — наверное, поэтому взгляд ее казался пронизывающим. На левом предплечье летучей мыши блестело кольцо.

— Меня зовут Аркадия, — представилась она.

— Я Фрида, предводительница сереброкрылов. Мы прибыли из Гибернакулума, что в двух ночах пути отсюда на восток.

— Мы рады, что вы прибыли, — сказала Аркадия. — Теперь позвольте мне вам все объяснить. — Она подлетела к клену с переплетенными ветвями, и все сереброкрылы собрались вокруг нее. Шейд уселся рядом с Мариной, не обращая внимания на Чинука, который пристроился с другой стороны от нее.

— Надеюсь, она не будет долго болтать, — сказал Чинук шепотом. — А то я проголодался.

Аркадия оглядела всех, и Шейд не мог побороть легкого беспокойства, когда ее взгляд остановился на нем. Это были умные, даже красивые глаза, но было в них что-то холодное; может быть, так казалось из-за белых крапинок, которые поблескивали, словно искорки слюды в граните.

— Вам не о чем беспокоиться, — улыбнувшись, сказала Аркадия. — Мы тоже поначалу были растеряны и сбиты с толку. Ведь все произошло так неожиданно. Отбросьте свои опасения. Ваше путешествие закончено. Как видите, люди создали для нас совершенный мир. Листья с деревьев никогда не опадают, ручей не замерзает. Всегда тепло, как летней ночью, и кругом полно насекомых, каких только можно пожелать.

— Сколько вас здесь? — спросила Фрида.

— Несколько тысяч, и все из разных колоний. Шейд перехватил взгляд матери и понял, о чем она думает. Тысячи летучих мышей, и среди них должен быть Кассел. Шейду захотелось тотчас же сорваться с дерева и броситься через лес искать его. Он в нетерпении вцепился когтями в кору.

— Мы прибыли сюда из дальних убежищ — многие находятся в миллионах взмахов крыльев к западу и востоку, — говорила Аркадия, — но две вещи нас объединяют. Все мы верим в тайное значение колец. И мы услышали зов.

— Зов? — переспросила Фрида. — Вы говорите о голосах, которые доносятся отсюда?

— Да. Они собирают нас. Моя группа прибыла первой, это было около двух месяцев назад. — Было видно, что она немного гордится этим. — Тогда лес был пуст, словно Ноктюрна только что создала его.

Шейд озадаченно нахмурился.

— Но откуда тогда взялись голоса? — выпалил он. По тому, как Аркадия взглянула на него, было ясно, что она не одобряет, что такая молодая летучая мышь перебивает ее и смеет задавать вопросы. Ему стало неловко, и он опустил глаза. Когда он научится держать язык за зубами?

— Я имел в виду, если лес был пустой, как вы могли слышать голоса летучих мышей?

— Это тайна, — ответила Аркадия. Ее тон исключал дальнейшее обсуждение.

— И здесь не было ни птиц, ни животных? — полюбопытствовала Фрида.

Шейд вдруг заметил, что небо наверху светлеет. В обычном лесу это означало, что скоро совы начнут патрулировать небо. Но Аркадия, казалось, не обращала на это внимания.

— Конечно нет, — ответила она. — Люди создали идеальное место для нас. Здесь нет ни сов, ни других птиц, которые могли бы причинить нам вред. Зверей тоже нет. Только летучие мыши.

Шейд снова не сумел удержаться.

— Но почему? — спросил он. — Почему они построили для нас это здание?

— Во исполнение Обещания Ноктюрны, — просто сказала Аркадия. — Смотрите.

Она взлетела на вершину дерева, и сквозь просветы в ветвях Шейд увидел бледнеющее небо и яркую полоску света на востоке. В едином порыве все летучие мыши устремились сквозь листву и собрались неподалеку от потолка — одни разместились на высоких деревьях, другие в восторге кружились, глядя в небо. Шуршание и шелест крыльев наполнили воздух.

— Смотрите! — шептали они в лихорадочном предвкушении. — Смотрите!

Светало. Шейд словно прикованный смотрел, как сияющая полоска изгибается над далеким горизонтом. Он перенесся мыслями на несколько месяцев назад, в северный лес, когда он рискнул жизнью ради одного взгляда на солнце. Воспоминание о сове, которая пыталась убить его, было таким ярким и сильным, что он не смог удержаться и обернулся, чтобы убедиться, что сейчас ему ничто не угрожает.

Обращенные к солнцу глаза других сереброкры-лов, даже глаза Фриды, выражали страх и благоговение. Миллионы лет они жили без солнца и теперь смотрели, как оно по-царски величаво поднимается из-за горизонта. Однажды Шейду случилось лететь в ясный день, но он ни разу не видел, как солнце восходит. Летучие мыши погрузились в мечтательное молчание, когда сияющий диск выплывал в небо во всей красе.

Шейд в восторге огляделся вокруг — поднятые головы, залитая светом солнца шерсть, сверкающие глаза. Он понял, что встреча рассвета для них, наверное, ежедневный торжественный ритуал.

Он посмотрел на Марину и словно впервые увидел, как нежно и мягко светилась ее шерстка. Каждый волосок излучал сияние. Она казалась каким-то сказочным существом, порождением солнца. Марина повернула к нему сияющие глаза, похожие на крошечные солнца; он слабо улыбнулся в ответ и смущенно отвел взгляд.

Солнечный свет преобразил все вокруг, выделил мелочи, которых он прежде не замечал: прожилки на листьях, складки коры стали более рельефными.

Очень хотелось все это потрогать. Мир стал больше.

Шейд оглянулся на солнце и удивился тому, что может смотреть на него лишь чуть прищурившись.

Это заставило его нахмуриться.

— Тогда оно было ярче, — пробормотал он. Марина кивнула:

— Я помню.

Когда они, спасаясь от Гота и Тробба, летели в солнечный день, он не мог даже взглянуть на солнце без острой боли в глазах.

— Наверное, эта крыша как-то притупляет свет, — сказал Шейд и вспомнил, что действительно снаружи она выглядела темной и блестящей.

Аркадия поднялась в воздух и кружила над ними. Глаза ее блестели.

— Видите, — сказала она. — Обещание исполнено! Здесь солнце. И мы можем смотреть на него. Мы можем летать при свете дня и ничего не бояться. Здесь нет сов, нет зверей, которые охотятся на нас. Солнце снова с нами! Изгнание закончилось!

Шейду всегда казалось, что сначала им придется завоевать право жить при солнце в борьбе с совами. А как же иначе? Он никогда не думал, что совершенный мир будет создан для них людьми.

— А кольца? — спросила Фрида. — Что они означают?

— Когда я получила кольцо, я много об этом думала, как и большинство из вас, — сказала Аркадия. — Но в кольцах нет ничего волшебного. Они не разделяют летучих мышей на хороших и плохих. Мы не понимаем языка людей, поэтому кольца — это способ связаться с нами. Они — знак дружбы, символ Обещания. Кольца говорят нам, что в возвращении к свету люди должны играть какую-то важную роль. Ноктюрна дала нам Обещание, люди должны исполнить его!

Сквозь листву Шейд встретил взгляд матери и улыбнулся.

— Летим искать Кассела! — крикнула она ему. Его сердце забилось сильнее. Где-то здесь, в этом огромном лесу, был его отец.

— Мы ищем одну летучую мышь, — громко сказала Ариэль. — Окольцованного сереброкрыла по имени Кассел.

Аркадия опустилась на ветку и задумалась.

— Кассел. Прибывает так много народу, давайте попробуем… — И она крикнула: — Есть среди нас Кассел Сереброкрыл? Отзовись!

От возбуждения шерстка у Шейда встала дыбом, когда он услышал имя отца, разносившееся по лесу, как волны по воде. Он не мог спокойно оставаться на месте и взлетел ввысь. Летал под самой крышей и прислушивался.

«Кассел! Кассел Сереброкрыл! Ты здесь? Кассел… Кассел… Кассел…»

Голоса становились все тише и тише и наконец совсем умолкли. Шейд слышал, как кровь стучит у него в ушах. Он посмотрел на мать — она сосредоточенно подняла уши в надежде услышать ответный зов.

Ответа не было.

Через несколько мучительных мгновений Аркадия мягко сказала:

— Мне очень жаль.

— Благодарю вас, — ответила Ариэль. Ее уши опустились.

Со всех сторон Шейд слышал сочувственные голоса, говорящие ему и его матери, что они сожалеют, очень сожалеют, но воспринимал их как ничего не значащий шум. Он посмотрел на Аркадию.

— Отец должен быть здесь, — настаивал он, и собственный голос оглушил его. — Кассел прибыл сюда поздней весной. Он знал об этом месте! Он должен был попасть сюда даже раньше, чем другие. Он здесь!

— Я и моя группа были первыми, — сказала Аркадия твердо. — В этом лесу не было летучих мышей, и я не помню окольцованного сереброкрыла с таким именем. Сожалею, что мне приходится сообщать вам неутешительные новости. Но вы должны быть благодарны за созданный для вас рай.

Шейд сердито взглянул на нее и отлетел в сторону. Глаза его блестели от слез. Он забился в гущу листвы, повис на ветке и попытался все спокойно обдумать. Он не станет плакать, нет. Эта глупая бородатая мышь ничего не знает. Может быть, она даже не старейшина, а просто самоуверенная старая карга…

Когда мать устроилась рядом с ним, Шейд не смог заставить себя посмотреть на нее. Увидев в ее глазах отражение собственного горя, он разрыдается.

— Отец жив, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Так сказал Зефир.

— Может быть, Зефир ошибся. Мы не можем провести всю жизнь в поисках твоего отца.

— Но почему?

— Ты похож на него, такой же неугомонный, — ласково сказала она. — Каждое путешествие когда-нибудь заканчивается, Шейд.

— Ты сдаешься? — изумленно спросил он.

— Сдаюсь. — Ариэль вздохнула. — А что такого особенного произошло? Многие потеряли мужей. В нашей жизни жестокие испытания порой неизбежны.

Шейда покоробили ее слова. Как она может рассуждать так спокойно и благоразумно?

— Я не так уж несчастна, — сказала она. — У меня есть ты. И я достаточно молода, чтобы иметь еще детей.

Шейд, ошеломленный, уставился на нее:

— Ты не сможешь.

Ариэль ласково улыбнулась, и Шейд вспыхнул, снова почувствовав себя детенышем, только что сказавшим что-то нелепое.

— Откуда ты знаешь, что твой отец не сделал то же самое где-то в другом месте?

— Этого не может быть.

Мать ничего не ответила. «Она права, — подумал он печально. — Я действительно, ничего не знаю о своем отце. Никогда не встречал его. И наверное, уже не встречу». Внезапно Шейд рассердился:

— Отец все время ускользает от меня. Почему он не помедлит, не подаст нам какой-нибудь знак, не пришлет сообщение?! Я искал его, пролетел огромные расстояния, а он даже…

Шейд отвернулся, понимая, что говорит сбивчиво и сумбурно. Горечь обиды и разочарование переполняли его. Если бы он знал наверняка, что отец мертв, он бы смог пережить это; тогда было бы ясно, что ничего исправить нельзя и беспокоиться больше не о чем. А хочет ли отец, чтобы его нашли? Или даже не вспоминает о жене и сыне?

— Может, его здесь и не было, — заметила Ариэль. — Его могли схватить совы, он мог улететь, — она вздохнула и отвела глаза, — куда-нибудь еще.

— Не понимаю, почему ты сдаешься, — сказал Шейд.

— По-моему, сейчас тебе нужно думать о другом. — Она снова посмотрела на него. — Ты должен заботиться о Марине.

Шейд сердито фыркнул:

— Я думаю, она сама прекрасно позаботится о себе. Марина пользуется большим вниманием, чем я. Ты же видишь, Чинук все время увивается вокруг нее. — Он вздохнул и посмотрел на мать. — Почему ты говоришь, что я должен заботиться о ней? Я даже не уверен, что хоть немного ей нравлюсь.

— Марине сейчас очень трудно. Она не серебро-крыл, и я не хочу, чтобы она чувствовала себя лишней. Кроме нас, у нее больше никого нет.

Шейд неловко кивнул:

— Я знаю, знаю.

Когда он впервые встретил Марину, она жила одна — сородичи прогнали ее из колонии, потому что у нее было кольцо. Златокрылы думали, что кольца губительны и приносят несчастье. Даже родители избегали ее — это особенно поразило Шей-да. Когда они вместе добрались до Гибернакулума, Марина хотела вернуться в свою колонию — ведь Гот сорвал кольцо с ее предплечья. Но она не сделала этого. Шейд улыбнулся, вспомнив, как он обрадовался, когда Марина приняла приглашение Фриды и осталась с ними. Потом он снова нахмурился.

— Она отлично прижилась, — пробормотал он. Ариэль относилась к Марине как к собственной дочери, и ей это нравилось — судя по тому, как довольно она напевала, когда ей чистили шерстку. Ей симпатизирует Чинук, и кажется, Марине он тоже небезразличен. От Шейда не укрылось, что и другие молодые самцы поглядывают на нее с восхищением — возможно, из-за ее роскошной шерстки, вздохнув, подумал он. Правда, молодые самочки, кажется, не очень рады, что она появилась в колонии, ну и что? Марина, похоже, от этого не страдает.

— Она хорошо скрывает свои чувства, — сказала Ариэль, словно прочитав его мысли. — Я прошу тебя, присмотри за ней.

— Да, конечно, — неохотно ответил Шейд. Она разговаривала с ним как с детенышем, и ему это не понравилось. Он вообще не понимал, почему мать сейчас вспомнила о Марине. Ему хотелось говорить об отце.

Ариэль легонько погладила его крылом по щеке.

— Такой же неугомонный, — ласково сказала она. — Тебе есть чем гордиться, Шейд. Без тебя мы, наверное, никогда бы не нашли этого места. Ты вернул нам солнце, как и мечтал.

Он кивнул, вспомнив обещание, которое дал себе очень давно. Но на сердце у него было неспокойно.

— Нам надо рассказать об этом сереброкрылам, которые остались в Гибернакулуме, — сказала Фрида. — Они имеют право знать, что мы нашли здесь. Нужно только решить: полетим сейчас или дождемся весны?

— Ждать нельзя, совы могут напасть на Гибер-накулум, — мрачно заметил Икар.

Шейд и Марина вместе с другими сереброкры-лами устроились неподалеку от ручья и слушали Аркадию. Было ясно, что она не хотела, чтобы ей задавали вопросы, и не желала отвечать на них.

— Боюсь, вам вряд ли удастся вернуться в Ги-бернакулум, — сказала Аркадия.

Шейд возмутился. Кто она такая, чтобы указывать, что им можно делать и чего нельзя?

— Я не понимаю, — сказала Фрида спокойно.

— Остальные ваши сородичи уже сделали свой выбор. Они решили остаться.

— Но, узнав об этом месте, — сказала Фрида, — они могут изменить свое решение.

— Рай предназначен для тех, у кого хватает веры и мужества искать его.

— Тебе не кажется, что это довольно жестоко? — Голос Фриды был спокоен, но Шейд заметил, как дрожь возмущения пробежала по ее крыльям.

— Так хочет Ноктюрна. И это уже решено за нас. Дверь открывается только в одну сторону.

— Нас заманили в ловушку?! — вскричал Шейд. Аркадия насмешливо посмотрела на него:

— Рай не может быть ловушкой. Это ваша конечная цель. Смирись с этим, мышонок.

Шейд ощетинился. Мышонок! «Я, может, видел побольше тебя, бородатая старуха!» Но в его сознании уже предостерегающе звучал сигнал тревоги. Провести остаток жизни в этом лесу? Эта мысль была такой значительной, что он не мог целиком охватить ее. Даже обычай зимовки ему не нравился — а ведь это всего три месяца. Как можно остаться здесь — или где бы то ни было — навсегда?

— Должен же быть выход отсюда, — пробормотал он, стремительно взмывая к самой крыше. Шейд быстро нашел вход и вцепился когтями в металлический клапан. Тот не поддавался, даже когда он уперся в него плечом. Шейд царапал камни и металл, но так и не смог сдвинуть заслонку.

— Марина, Чинук, — позвал он. — Помогите мне!

— Довольно! — сурово отрезала Аркадия, подлетая к нему. — Только люди открывают эти двери. Меня возмущает твое неблагодарное поведение, сереброкрыл. Посмотри вокруг! Ты нигде не найдешь такого щедрого и богатого леса. Разве можно отказываться от рая?

— Если это рай, почему здесь нет выхода? — спросил Шейд дрожащим голосом.

— Эта дверь не пускает сюда наших врагов. Шейд увидел позади Аркадии Марину, Ариэль и Фриду. Его мать, подумал он, выглядит взволнованной, но разделяет ли она его страхи или тоже считает, что он не умеет себя вести? Марина избегает встречаться с ним взглядом. Стыдится его? Думает, что хотеть выйти отсюда — это ребячество?

— Если жизнь здесь представляется тебе такой ужасной, — сказала Аркадия, пристально глядя на него холодными мерцающими глазами, — не стоило сюда прилетать.

Гот слышал, что люди приближаются. Как только в воздухе послышался шум их летающей машины, он сразу засек его и полетел навстречу. Прошло немного времени, и он увидел окруженный огнями силуэт.

Он заколебался, но только на мгновение. Зотц исцелил его; Зотц наблюдает за ним. Более того, он нужен Зотцу, чтобы исполнить свой замысел. Он станет королем вампиров-призраков и отведает плоти Шейда.

Летающая машина была уже совсем близко. В ней Гот увидел Человека. К плечу Человек прижимал длинное оружие.

Гот стиснул зубы в ожидании. Он почувствовал, как стрела летит ему в грудь, и с трудом преодолел непроизвольное желание схватить ее зубами и остановить.

Потом горизонт закачался, все вокруг завертелось, и Гот упал.