"Вне закона" - читать интересную книгу автора (Приходько Олег Игоревич)

21

С той минуты, когда Евгений понял, что Киреева никуда не спешит, а скорее, наоборот, тянет время, слежка превратилась в неприятную прогулку, вроде прогулки по тюремному двору: и там, и тут маршрут не зависел от воли «гуляющих». Давно известно, что человек, идущий без цели, в никуда, устает быстрее. Правда, цель у Евгения была, но зависимость от того, что предпримет Киреева в каждую следующую минуту, какой фортель выкинет (вдруг сядет в такси и исчезнет в неизвестном направлении?), создавала нервное напряжение. Он подумал, как, должно быть, устала она — невыспавшаяся, запуганная, загнанная в угол какими-то обстоятельствами.

Бесконечно затянувшееся шатание по улицам скрашивал только… сам город. Город, в котором Евгений вырос, который любил и знал, как свою биографию, со всеми его тупиками и закоулками. Как бы ни менялась Москва, как бы ни переименовывались ее улицы, проспекты, площади и станции метро, она стояла все на той же земле, все так же блестели купола ее церквей, и люди оставались теми же, что и прежде, во времена Пожарского и Минина: их объединяла преданность родному городу, способность находить друг друга и браться за руки, чтобы сообща противостоять чужеродным на этой христианской земле правительствам, сопротивляться (не молча, как в провинции, а во всеуслышание) всему, что так или иначе сковывало свободу выбора и действий. Беженцы-миллионеры не приживались, ибо приходили в этот чужой для них монастырь со своим провинциально-местечковым уставом. Между тем, Москва подчиняла всех своему уставу и распорядку, так сложилось веками, и того, кто не хотел или не мог этого понять, безнадежно отторгала. Москва требовала от каждого заботы, и медленно, подобно тихой воде, которая точит камень, выживала приехавших ее покорять.

По улицам на расстоянии ста метров друг от друга бродили двое: один — подчинившийся городу и растворившийся в нем, другая — пожелавшая подчинить загадочный вековой город себе. И город превратил их в разноименные заряды, притягивающиеся по незыблемым законам природы, соединил в такой несуразной и такой затянувшейся слежке.

Смеркалось. Наступило то самое время суток, что было так не по душе Евгению. Пригашенный небосвод равномерно окрасил дома, деревья, одежды и лица неприглядным серым цветом. Фонари между тем еще не включили, и только желтые автомобильные глаза да витрины и окна, освещали Долгорукого. Междучасье коротко, но и его нужно пережить.

Евгений ускорил шаг, на Миусской площади сократил расстояние вполовину. На углу Светлана неожиданно перешла на противоположную сторону Лесной. Поглядывая украдкой по сторонам, стала, обходить дом по кругу. В окнах ее квартиры было темно. Постояв с минуту после того, как Киреева вошла в подъезд, Евгений побежал к троллейбусу.

Нежинские «жигули» стояли на том месте, где он их оставил. Он обошел их, с удивлением отметив, что не только колпаки и зеркало, но даже забытые стеклоочистители остались нетронутыми. Доехав до Миусской, свернул на Лесную и остановился в ста метрах от подъезда Киреевой. Между ним и подъездом стоял белый «мерседес». В салоне на секунду вспыхнул огонек, обнаружив человека за рулем. Судя по силуэту, это был мужчина высокого роста. Время от времени тонированное заднее стекло светлело — человек курил. Стоять здесь было опасно: если он имеет какое-то отношение к Киреевой, то засечет «жигули» наверняка, и тогда преследование будет практически бессмысленным. Нужно было обогнув «мерс», доехать до перекрестка и оставить машину где-нибудь на Миусской, но едва Евгений включил двигатель и показал левый поворот, из двери подъезда вышли двое. Держа Кирееву под руку ее вывел детина, на котором вчера был серый мешковатый костюм. И хотя сейчас он был одет в кожаную куртку, чтобы узнать его, Евгению достаточно было одной секунды.

Белый «мерс» рывком поравнялся с подъездом. Детина свободной рукой пригнул голову Киреевой и втолкнул ее в салон на заднее сидение.

Задержись Евгений на стоянке, она бы исчезла без его ведома. Нет, за этой девушкой нужен глаз да глаз, приключения случались с ней каждую минуту!

Море огней на Садовом делало слежку напряженной, но в то же время и облегчало ее, позволяя ехать почти впритык к «мерсу». Машины этой Евгений раньше не видел, она вполне могла принадлежать кому-то, кто в круг знакомых Пименова не входил. Кирееву вывели явно против ее воли. То, что это сделал человек, который еще вчера был с нею на даче, совершенно путало карты, но не оставляло сомнений: в «датском королевстве» что-то произошло.

«Мерс» свернул на Кутузовский, увеличил скорость и стал отрываться. Выскочив на Можайское шоссе, водитель пренебрег всеми правилами и помчал по сплошной осевой так, будто и впрямь хотел уйти от погони. Евгений гонки устраивать не собирался и проблемы из этого делать не стал. Едва «мерс» пересек Аминьевское шоссе, понял, куда держат путь похитители прекрасной леди, и уже не боялся их потерять.

Рэмбо взял подельника, с автоматом. Севостьянов велел не торговаться, поэтому о цене договорились быстро. Решили бить по колесам и сталкивать бортом под откос — оставлять свидетелей было ни к чему. Кат (так звали подельника) был в бегах, жил по чужой ксиве. Рэмбо прикармливал его, и теперь Кат оказался у него в долгу.

«Мерс» они подсекли в четырехстах метрах за Немчиновкой. По расчету Рэмбо Барракуда, завидев своего, должен был притормозить — мало ли какие известия вез шефу охранник. Но Барракуда мчал со скоростью сто пятьдесят, на звуковые сигналы и мигание фар «БМВ» не реагировал.

— Давай, Кат! — крикнул Рэмбо, входя в раж. — Сзади! Видишь ее? По стеклам бей!

Кат пристегнул к «узи» магазин в 25 патронов, опустил боковое стекло.

— Ближе! — потребовал он. — Еще ближе!..

Приблизились на расстояние прицельного боя. Кат высунулся из окна, но как только он вскинул ствол и попытался поймать в прицел Кирееву, Барракуда лапищей пригнул ее голову и навалился сверху. В ту же секунду, очевидно, повинуясь команде, водитель «мерса» принял вправо и резко затормозил. Растерявшийся от неожиданного маневра Рэмбо проскочил пятьдесят метров, разделявших машины, очередь пришлась по заднему стеклу и передней дверце, и в тот момент, когда «БМВ» оказался на корпус впереди, в действие вступил Барракуда.

Он выскочил из остановившейся машины и на бегу выпустил из АПС короткую очередь по скатам. «БМВ» ушел резко вправо, перекрыл правую полосу и застыл на шоссе. Рэмбо распахнул дверцу, но выстрелить не успел: пуля пробила горло, он схватился за него обеими руками, выронил пистолет и рухнул головой вниз, точно она сделалась свинцовой и перевесила тело.

Барракуда был профессионалом. Уяснив задание, он умел сосредоточиться на нем всецело, и никакие коррективы, за исключением тех, которые вносил сам, сообразуясь с обстановкой, не способны были помешать его выполнению. Что могло быть причиной отмены приказа, если Киреева была уже в машине и до Зарайска оставалось двенадцать километров?

Ничего. Тем более со стороны Севостьянова, машину которого он узнал сразу и не выпускал из вида ни на секунду. И когда справа показался силуэт со стволом, сразу понял: измена! Барракуда не выбирал случайных людей в напарники. Действия их были точны и слаженны, оба понимали друг друга с полуслова.

Окажись за рулем «БМВ» Аракелов. все стало бы на свои места: попытка отбить Кирееву была бы вполне объяснимой. Но и узнав Рэмбо, Барракуда оставил анализ происходящего на потом. С момента, когда он покинул салон «мерса», прошло три секунды. Напарника убитого Рэмбо Барракуда намеревался взять живым. Выстрелив в его сторону так, что пуля прошла в сантиметре от уха, он перемахнул через капот… но все неожиданно испортила Киреева. Пригибаясь и визжа, она выскочила из машины, рванула по скоростной полосе навстречу огням одинокой машины, оказавшейся на шоссе. Кату ничто не мешало всадить в нее очередь. И поскольку речь шла о долях секунды, Барракуда выстрелил первым, не прицеливаясь.

— Шар! За ней! — заорал Барракуда.

Рослый и толстый отставной капитан, служивший в охране первого и последнего Президента Большой страны, с неожиданным проворством рванул за убегавшей женщиной. Она успела отбежать метров на десять, споткнулась на ровном месте. Шаров подхватил ее, как тряпичную куклу, заломил руку за лопатки, сгреб волосы и потянул голову назад, будто хотел соединить затылок с заломленной кистью. Не в силах не только кричать, но и дышать, Киреева покорно побежала к машине, выбрасывая колени, как цирковая лошадь.

Барракуда за эти десять секунд успел побросать тела Рэмбо Ката в «БМВ», опрокинул десятилитровую канистру горловиной вниз и, закрепив ее между спинками передних сидении, разбил откидным металлическим прикладом заднее стекло. Брошенная в салон спичка подвела под операцией черту. Шаров развернул «мерс», столкнул «БМВ», и машина, пылая, покатилась под откос.

Времени никто не засекал, но от первого выстрела до мощного взрыва в тридцати метрах от шоссе едва ли прошла минута. И только когда Шаров, набрав сотню в час, отъехал от места разборки полкилометра, Барракуда не смог отказать себе в маленьком удовольствии — без замаха, тыльной стороной ладони ударил Кирееву по щеке, сильно и резко. Настолько резко, что даже напарник ничего не заметил.

Она тут же обмякла и привалилась к его плечу.

За двести метров до Кольцевой на приборном щитке замигала красная лампочка. «Сукины дети! — засмеялся Евгений, увидев, что топливо на исходе. — Ну, народ!..» А он еще удивился, что все — от стеклоочистителей до бокового зеркальца — осталось нетронутым. Но что из бака откачали бензин стало понятно только сейчас. АЗС была совсем рядом, и хотя на оставшемся топливе можно было вполне дотянуть до Зарайска, Евгений решил не искушать судьбу.

Белый «мерс» исчез, гнаться за ним было и бесполезно, и бессмысленно. Заполнив бак, Евгений выехал на шоссе и на предельной скорости помчался по уже знакомому, накатанному маршруту.

В полукилометре за населенным пунктом Немчиновка пришлось остановиться. Два грузовика и три легковых автомобиля стояли на обочине справа. Еще несколько машин остановилось на противоположной стороне. Пассажиры, в числе которых были женщины и дети, высыпали из машин на дорогу и с интересом наблюдали за тем, как водители орудуют огнетушителями, обступив догорающую легковушку. Все возбужденно обсуждали происшествие, давали советы. Пламя не поддавалось. Кто-то из пассажиров побежал к месту происшествия с лопатой наперевес.

— Что случилось-то? — спросил Евгений у женщины, оказавшейся рядом.

— Понятия не имею, — пожала та плечами. — Мы только что подъехали. Говорят, перестрелка была.

— Да ну?

— Стреляли, точно, — заверил немолодой усач, не отходивший от своего «запорожца».

— Вы видели?

— Издали. Не столько видел, сколько слышал. Они — этот вот и светлый, навроде «вольвы», я в них не разбираюсь, — меня перед Немчиновкой обошли. Я держал девяносто, а они — раза в два. быстрее. «Ну, — подумал еще, — недалеко же вы уедете!» И как в воду глядел.

— Так кто в кого стрелял? — уточнил Евгений.

— Понятия не имею. Но слышал — точно. Женщина какая-то выскочила, побежала, после — очередь и одиночных пару… Ну, я близко-то подъезжать не стал, сами понимаете — «шмайссера» у меня нет…

— Двое! — крикнули снизу. — В «БМВ»!

Со стороны Новоивановского показались проблесковые маячки. Евгений вернулся к машине, осторожно выехал на дорогу, огибая машины и разросшуюся толпу любопытных. Отвечать на вопросы: «куда следуете?», «почему без доверенности?», «где вы были в момент аварии?..» и прочие, не хотелось, к тому же и так было потеряно достаточно много времени. Никаких версий строить не стал. Ясно было, что без «мерса» здесь не обошлось, а окажется ли «БМВ» принадлежавшим Алику Романовичу или Чалому, и кто эти два поджаренных трупа, в его планах ничего не меняло.

Его дело — следить за Киреевой. И только! Ничего больше!