"Ледяное сердце" - читать интересную книгу автора (Романовская Ольга)

Глава 7

Эйдан заворочался на неудобной постели в медвежьей берлоге и прислушался: голоса. Двое. Наверное, грибники или травники, потому что охотник без собак в лес не заглядывали.

День не был его территорией, днем он предпочитал отсыпаться, восстанавливать силы для ночных скитаний и добычи пропитания.

Шаги послышались совсем рядом. Вампир напрягся, нервно облизнув клыки. Нет, эти двое не представляли для него большой проблемы, его пугали вовсе не они, а солнце, пусть и разреженное, но все равно опасное. Защитный крем Эйдан предпочитал беречь и не тратить его по всяким пустякам, вроде этого.

На счастье людей они прошли мимо, даже не подозревая, насколько сейчас были близки к смерти.

Дождавшись, пока шаги затихнут, Эйдан снова задремал.

Во сне ему приснилась Ульрика и та странная синеглазая девочка. Одна вызывала боль, заставляла в отчаянье прокусывать до кости руку, другая непостижимым образом манила к себе. Обыкновенный человеческий ребенок, на своем веку он встречал сотню таких, но только она не шла у него из головы. Может, все дело в ее отношении к нему? Будто Эйдан и не был тварью, а, скажем, ее соседом. Опасаться, да, она опасалась, но бояться — нет.

В лиловых вечерних сумерках вампир выбрался из своего укрытия, гоняясь за мелкими лесными зверушками, размял мышцы. Ему было тоскливо, тоскливо и одиноко. Месть свершилась, есть не хочется, наедине с самим собой ночи кажутся такими долгими… Иногда так нестерпимо хочется с кем-то поговорить, просто почувствовать рядом чье-то присутствие, не врага, а друга. Когда столько лет привык жить с кем-то в паре, сложно снова стать одиночкой.

А еще одиночество приносит боль воспоминаний, бередит старые раны.

Эйдан вышел на опушку, скорее почувствовал, чем увидел деревню за логом.

У людей есть дома, они сейчас сидят за столом, беседуют друг с другом; им хорошо, тепло и уютно. А он мается посреди этой темноты, как неприкаянная душа. И дома больше нет, и того, что принято называть семьей, и порой выть от тоски хочется. Так легко и с ума сойти, из разумного существа превратиться в зверя.

Нужно было куда-то идти: вампиру нельзя надолго задерживаться на одном месте. Но куда? Его нигде не ждут, ему нигде не рады…

Наверное, одиночество сыграло с ним злую шутку — ноги сами вынесли к той деревне, где он встретили незаконнорожденную дочь сильнейшего мага империи. Вроде бы, просто шел, куда глаза глядят, по дороге питаясь неосторожными припозднившимися путниками, — а вышел на берег реки, где не убил ту девчонку. Хотел — и не смог, поддавшись ее колдовскому обаянию и силе васильковых глаз.

Побродил по поляне, принюхиваясь к запахам, подобрался ближе к деревне и вдруг явственно ощутил отголоски знакомого запаха. Память подсказала, что та девочка, Зара, живет в комнатке в местной гостинице.

Зайти, что ли, проведать? Все равно тоска зеленая, а тут забавное существо…

Окна гостиницы лучились светом; оттуда доносился гомон голосов, звуки стукающихся друг о друга деревянных кружек.

Смешение запаха потных тел, еды, очага и спиртовых паров вызывало раздражение: у вампиров слишком чуткое обоняние, что иногда играет с ними злую шутку.

Осторожно обойдя здание по периметру, Эйдан забрался к знакомому окну. Оно было распахнуто, девочки в комнате не было. Здесь все еще витал ее запах, но исходил он не от застланной шерстяным одеялом кровати (белье было новое, на нем еще ни разу не спали), а от выставленных на просушку вещей.

Так и есть, Зара здесь давно не появлялась, прошло уже несколько месяцев, а вещи хранились в запертом сундуке — вот и весь секрет.

Но куда она могла подеваться? Об этом, наверняка, знала та женщина внизу, кажется, ее мать, но о том, чтобы спуститься и спросить, не могло быть и речи. Вампир прекрасно знал, как сейчас выглядит, разве что…

Эйдан выскользнул в окно, аккуратно приземлился на землю и огляделся по сторонам в поисках развешенного на веревках белья. Если переодеться и не позволять источнику света падать ему на глаза, то он вполне сойдет для человека.

Или все же рискнуть, намазаться мазью и зайти с утра, когда его глаза не будут светиться, как у кошки?

Решив, что первый вариант более разумен: пусть лучше заметят блеск, чем клыки, да и ночь — это его территория, — вампир обошел деревню в поисках одежды. Пришлось залезть в еще один дом и позаимствовать ее у мирно спящего лавочника. Они оказались схожей комплекции, разве что человек был немного тучнее, ну, да эту проблему легко было решить с помощью пояса.

Остановившись у порога гостиницы, Эйдан некоторое время раздумывал, стоит ли риск удовлетворения его любопытства, потом прислушался, втянул в себя воздух и, убедившись, что внутри жреца нет, толкнул неказистую дверь. Стараясь двигаться как можно медленнее и неуклюжее, чтобы не выделяться среди других посетителей, он подошел к стойке, за которой разливала спиртное хозяйка. Мать Зары.

— Добрый вечер! — ему было страшно, в отличие от Ульрики, Эйдан никогда не рисковал так глубоко вторгаться в мир людей.

— Добрый вечер! — устало откликнулась Эгюль. — Чего-нибудь желаете?

Вампир задумался. Эйдану лишь однажды доводилось пробовать то, что пили люди, и оно ему не понравилось. С другой стороны, отказ вызвал бы ненужные подозрения: вампиру и так казалась, что все на него неодобрительно косятся.

Периферийным зрением контролируя пространство по бокам от себе, положившись на слух, который предупредил бы его о нападении сзади, вампир пошарил в карманах и обнаружил завалявшуюся монетку. Будем надеяться, что этого хватит.

— Вина, — по цвету оно походило на кровь.

Эгюль на несколько минут отлучилась, оставив вместо себя помощника. Тот как-то странно косился на молчаливого посетителя. Эйдан наконец понял, почему: не стоило так пристально на него смотреть. Не мигая. Поспешно взмахнув ресницами, он перевел взгляд на первого попавшегося человека, стараясь подавить брезгливость, вызванную смешением этих мерзких запахов. И как только люди могут пить эту дрянь? Утешением вампиру служил дразнящий аромат крови. Не облизнуться бы и не улыбнуться!

— Прошу Вас! — вернувшись, Эгюль поставила на стойку стакан с дешевым вином.

— А раньше тут была девочка… — он не решался попробовать содержимое бокала на вкус. — Ваша дочь, верно?

Хозяйка заметно погрустнела и пробормотала:

— Уехала она. Учиться.

— Куда?

— В столицу. Да Вы пейте, вино у меня хорошее.

Эйдан переборол себя, сделал глоток, потом мужественно влил в себя остаток напитка, стараясь не чувствовать вкуса. Молча положил на стойку монету, вышел на улицу и очистил желудок от выпитой дряни.

Значит, уехала… Наверное, тот маг, с которым она в Терре болталась, помог.

Напрасно только потратил время!

Остановившись под окнами комнатки Зары, он снова втянул в себя воздух, стараясь запомнить ее запах.

В тот вечер Эйдан принял решение: он непременно должен ее найти.

Пока вампир блуждал в темноте, безуспешно стараясь найти следы свой знакомой, разыскиваемая им девушка весело проводила время на очередном балу, пока неожиданно не наткнулась взглядом на одного человека.

Зара думала, что не переживет, что у нее вдруг остановится дыхание, и она упадет в обморок. Судорожно вцепившись пальцами в колонну — и чтобы не упасть, найти точку опоры, и чтобы ничего не сделать, девушка не сводила глаз с высокой фигуры в конце зала.

Да, она его никогда не видела, да, мать скупо, общими штрихами обрисовала его внешность, но это был именно он. Почему? Да потому, что было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что с консулом разговаривает тот, кого она так жаждала найти. Рэнальд Хеброн Рандрин, герцог С'Эте. У них одинаковые глаза, таких глаз у других не бывает; даже стоя здесь, на другом конце зала, Зара различала эту безграничную переливающуюся, преломляющую сотни кристаллов света, синеву.

Все вдруг потеряло значение: и новые впечатления, и танцы, и попытки завязать знакомство с членами магической магистратуры — была только эта фигура, такая спокойная, невозмутимая, будто этот человек в жизни не совершал ничего, в чем стоило бы раскаяться.

Что она чувствовала? Сначала будто ее больно кольнули, ударили в грудь, так, будто намеревались уничтожить одним ударом.

Когда он вошел, Зара искала Бланш, хотела о чем-то спросить ее. Если бы она не подняла глаза, могла бы и не заметить, ведь она никогда не слышала звука его голоса. Но девушка огляделась — и наткнулась на эти глаза. Свои глаза.

Все, о чем Зара могла думать, — это он, тот, кто вычеркнул ее из своей жизни еще до ее рождения. Что, те деньги, которые через десятые руки передал всемогущий Рандрин, сюзерен Айши, считать заботой? Эту подачку? Этим он пытался откупиться от них, этим возместил горе ее матери и одиночество дочери? Нет, ее слезы стоили гораздо дороже.

Вдохнув побольше воздуха, Зара разжала пальцы.

Столько лет! Сколько же лет она мечтала увидеть его, подойти к нему так близко…

Негодяй, мерзавец, подонок! У нее не хватало слов, она задыхалась от мысленной ярости, от того пожара, который та зажгла в ее сердце.

Что, дружеское воссоединение семьи? Что, радостные объятия? Возвращение блудного папочки? Да какое, ко всей подземной нечисти, возвращение, он и не думал возвращаться, они для него не существуют! Ее мать была для него девушкой на одну ночь — и после этого броситься целовать его в обе щеки? Не бывать этому! Никогда!

Вот мы и встретились, Рэнальд Рандрин!

Зара усмехнулась и, откинув волосы, направилась к нему.

Сейчас, папочка, всего пара минут — и ты узнаешь, что я о тебе думаю. И что я к тебе чувствую, девушка без фамилии. Без фамилии по твоей вине! Крестьянские выражения грубы, но так хорошо передают эмоции. Ничего, благородные дамы, заткните уши, я скажу этой скотине все, что хочу сказать, я унижу его, здесь, перед всеми: знатью, консулами, магами, почетными гражданами столицы. У этого приема будет эффектный финал, твоя дочка кое-чему научилась в школе. Да, она всего лишь первокурсница, но по кое-каким предметам она набрала высшую годовую оценку и кое-чему научилась сама по книжкам своей безмозглой соседки. Ничего, у нее получится, ярость придает силы, а уж ее-то в крови было предостаточно!

Если во всех Рандринах заложены магические способности, то она их сейчас раскроет. Так, сначала маленький фокус с огнем, а потом такое честное разоблачение безупречной репутации герцога. Разумеется, девушка кое-что приукрасит, кое-что добавит, но она имеет на это право — у нее еще до рождения отняли принадлежавшую ей по праву жизнь, заставили пятнадцать лет гнить в глухом захолустье, самой добиваться того, что у нее должно было быть изначально.

Сконцентрировав потемневшие до оттенка ночной сини глаза на лице улыбающегося отца, плотно сжав побелевшие губы, Зара решительным шагом пробиралась к Рандрину сквозь группки гостей. Постепенно зрачки непроизвольно расширялись, пока не превратились в кошачьи.

— О, сеньорита Зара, я давно… — какой-то молодой человек попытался привлечь ее внимание, но тут же отпрянул, непроизвольно выставив для защиты руку.

— Ведьма! — испуганно прошептал он.

Девушка повернулась к нему и усмехнулась. Будто он не знает, на кого учат в Высшей школе магического искусства, не на домоправительниц же!

Зара вдруг ощутила в себе небывалую силу; ей на миг показалось, что, стоит ей только захотеть, — и это непременно исполниться. Кажется, еще несколько минут — и у нее вырастут крылья — черные могучие крылья Темных демонов; они уже режутся под лопатками, отчаянно рвутся наружу вместе с потоками ненависти.

Отец? Где отец?!

Девушка в бессильной ярости огляделась по сторонам — ушел! Будь проклят этот вертопрах, он отвлек ее своей дурацкой фразой, она упустила из виду Рандрина!

— Где Рэнальд Хеброн Рандрин? — спросила Зара первого попавшегося гостя и сама не узнала своего голоса с шипящими змеиными интонациями.

— Только что уехал, — растерянно пробормотал он и почему-то попятился. Гость был втрое старше нее, но почему-то смотрел на нее со смесью страха и почтения. Что же он видел?

Зара в отчаянье сжала кулаки, остановила проходившего мимо слугу и залпом выпила бокал вина. Обычно спиртное действовало на нее умиротворяющее, но в этот раз девушка никак не могла успокоиться, кругами ходила по дому, будто пытаясь отыскать спрятавшегося от разъяренной дочери отца. Но, разумеется, это было не так, герцог просто уехал, отбыл на другой званый вечер, а то и вовсе по своим делам, может, даже сердечным. При мысли о том, что он поехал к женщине, Заре еще больше хотелось убить его, разорвать на кусочки, уничтожить, растоптать.

В таком взвинченном состоянии, почти обезумевшую от несбывшейся мести, ее нашла Бланш.

— Что с тобой? Ты похожа на сумасшедшую, — она заботливо обняла ее за плечи. — Боги, да ты дрожишь!

Зара очнулась от наваждения, убрала в ножны свои невидимые клинки, вернула глазам прежний цвет и обернулась к подруге. Та действительно за нее беспокоиться, беззвучно просит объяснить, что случилось, но разве она может сделать это теперь? Бланш — примерная дочь, она все расскажет родителям, а, если и не расскажет, все равно все испортит.

Месть — это блюдо для одного, его не делят с другими — в их руках она стынет.

— Я просто немного устала, — Зара с трудом вымучила улыбку на своем бескровном лице. Надо же, руки до сих пор дрожат! — Ты не очень огорчишься, если я уйду?

— Нет, что ты! Если тебе нездоровиться, лучше немедленно лечь. Я прикажу нашему кучеру отвезти тебя и проводить до дверей пансиона.

— Но ведь нам категорически запрещено появляться в ночное время в сопровождении посторонних на территории школы.

— А он не посторонний, он мой слуга.

Вернувшись в пансион, девушка не сразу поднялась к себе. Замерев посреди холла, она несколько минут напряженно вглядывалась в темноту, а потом, усмехнувшись, пробормотала:

— Ничего, не в последний раз! Чем дольше ты бежишь, тем сильнее я становлюсь.

Месть, как вино, — чем старше, тем больше ценится. Тут главное не переборщить с выдержкой, а то получится уксус.

Все предметы были успешно сданы, баллы начислены, места практики определены (тут ожидания Зары сбылись, и она оставалась в Айши), и учащиеся были поглощены мыслями о предстоящем ежегодном балле, традиционно дававшемся по окончании учебного года.

Это напоминало эпидемию повального сумасшествия, когда девушки готовы были убить друг друга из-за мотка кружев или атласной ленты.

За этими хлопотами как-то незаметно пролетел день рождения Зары — ей исполнилось шестнадцать. Разумеется, о нем вспомнила только Бланш, подарившая подруге жемчужные серьги, остальные отделались устными короткими поздравлениями постфактум. Если вообще сподобились это сделать. Но девушка была не в обиде: шаблонные пожелания здоровья и удачи — это совсем не то, чего она ждала от жизни.

Боль и жар, пеплом осевшие в душе после мимолетной встречи с отцом, в который раз всколыхнувшие далекое прошлое, гостиницу "Белая ладья" и горничную, утонувшую в бескрайних синих глазах, улеглись, и Зара с упоением попеременно с Ри вертелась у зеркала.

Средств у девушки, безусловно, было меньше, чем у соседки по комнате, зато желания — не меньше. Потратив несколько ночей на переделку одного из своих платьев, Зара уверилась, что будет выглядеть не хуже других первокурсниц.

И вот этот день настал.

Зара со снисходительной улыбкой наблюдала за тем, как прихорашивается соседка, пряча естественный цвет лица под невероятным слоем пудры и румян. Как маленькая! Там же будет столько свечей, и весь этот макияж поплывет. Но раз уж ей хочется быть полосатой, пусть будет, Ри видней.

Платье у соседки было восхитительное, бирюзовое, с тончайшим узором кружев на лифе, девушка даже засмотрелась на них. Как можно вручную создавать такие переплетения? Или не вручную?

— Ну, а ты, что сидишь? Опоздаем же!

— Не опоздаем, — Зара флегматично натягивала новые чулки, поправляла подвязки, не забывая время от времени бросать критические взгляды на Ри.

У, расфуфырилась! Опять будет парням глазки строить! А, пусть строит, главное, чтобы к ней не приставала.

Она и сама не понимала, почему ее так раздражала соседка, видимо, чувство бытовало на подсознательном уровне, не подчиняясь рациональным законам.

А вот Ри к ней хорошо относилась, приветливо, доброжелательно, впрочем, как и ко всем остальным ученикам.

— Ты иди, я тебя догоню.

— Никогда не думала, что ты такая копуша, Зара!

Оставив в комнате душное облако духов, соседка упорхнула. Аромат был сладкий, приторный, как и сама Ри.

Стоило закрыться двери, как медлительность Зары как рукой сняло. Она поспешно соскочила с кровати, вытащила свой сундук и извлекла из него бальное платье. Девушке не хотелось, чтобы Ри видела его, трогала, обсуждала, и она хранила его отдельно, подальше от любопытных глаз соседки.

Через десять минут Зара была полностью готова и поспешила влиться в последние ряды учеников.

Как и полагалось, Ри напропалую кокетничала с нарядными юношами, уделяя особое внимание четверокурснику Меллону — привлекательному темному блондину, которому было негласно отдано не мало хрупких девичьих сердец. Потомственный маг, он подавал большие надежды и обещал стать одним из лучших учеников школы, во всяком случае, в коридорах шептались, что для него уже подготовлен пост в одном из департаментов, а то и в приемной Консулата.

Ри как раз просила Меллона принести чего-нибудь прохладительного, не переставая щебетать о всяких милых пустяках, когда почувствовала, что рыбка ускользнула. Он ее не слушал; карие глаза смотрят куда-то позади нее.

Недовольная девушка обернулась и увидела то, чего не должно было быть. Земля уползла из-под ног, трон зашатался и рухнул.

Кончики губ Ри невольно поползли вниз, глаза округлились. Она не думала о том, как сейчас выглядит, просто смотрела, пытаясь понять, как могла произойти такая разительная метаморфоза.

Было обидно, до слез обидно: она потратила на макияж столько времени, так тщательно продумывала его, наряд, столько лет тренировала походку — и что в итоге? Юноша, с которым она мечтала познакомиться несколько месяцев, не замечает ее стараний. Как же это возможно, она ведь неотразима, она привыкла быть неотразимой, самой красивой и желанной девушкой в школе.

— Извини, в другой раз, — пробормотал Меллон и поспешил уйти, а Ри так и осталась стоять с открытым ртом. Мозг никак не желал переварить то, что видели глаза.

Там, за ее спиной, была Зара. Вроде бы, ничего особенного, они ведь каждый день видятся, но особенным-то как раз было все. Какая там замухрышка Эзита, хвостом ходящая за Бланш Одели, — это совсем другая девушка!

На Заре было простое белое платье; открытые плечи прикрывал ажурный жакет с короткими рукавами, перехваченный на талии бледно-розовой атласной лентой. Из украшений — только жемчужные серьги. Казалось бы, она проигрывает собравшимся в Главном зале девушкам — но нет, ярче всех бриллиантов, топазов и сапфиров сияли, переливались в живом свете свечей ее глаза.

Легко скользя мимо учеников и учителей, Зара улыбалась, притягательно, магически, будто она с рождения привыкла находиться в центре внимания.

Девушка упивалась произведенным эффектом: равнодушный к женским уловкам "синий чулок" вдруг сбросил кокон, позволив выпорхнуть наружу бабочке.

Взмах ресниц, очередная порция фиалковой синевы, казалось, разлившейся по всему помещению — и на нее начинают оборачиваться.

Пришел ее черед отомстить за все те насмешки, за все равнодушие и снобизм, которыми сокурсники щедро одаривали ее весь год.

— Зара, ты сегодня обворожительна! — нашла в себе силы пробормотать Ри.

— Только сегодня? — с усмешкой поинтересовалась девушка; фиалковый цвет глаз сменила почти черная синь.

Для бедняжки Ри этого оказалось достаточно, чтобы уяснить, кто есть кто. Она смущенно пробормотала что-то вроде: "Я отойду, что-то жарко стало!" и поспешно ретировалась к группке подруг, с интересом наблюдавших за разыгравшейся сценкой.

— Разрешите пригласить Вас на танец.

Зара с интересом обернулась на незнакомый голос. Взгляд наткнулся на кареглазого юношу, несомненно, много старше нее. Он смотрел на нее с видимым интересом, но не с таким, как мявшиеся неподалеку сокурсники. В его взоре не было удивленного восхищения "неужели это она?", просто подчеркнутое внимание, спокойное и ровное.

— Благодарю, но у Вас, кажется, уже есть дама, — девушка решила сжалиться над Ри — ну чем та виновата, что в ней нет магии обаяния? Она стояла, спокойно флиртовала с таким красавчиком — а тут появилась какая-то Зара Эзита-Зубоскал и все испортила. Может, ей этот юноша нравится, да и как он может не нравиться — такой утонченный, с таким взглядом…

— Нет, уверяю Вас, мы просто разговаривали.

Необычная девушка, разительно непохожая на присутствующих. Юная, но уже знающая себе цену. Может, не такая броская, как та же Ри, но ей это и не нужно — с такими-то глазами! Они будто сапфиры, такие яркие, необычные. И в отсутствии вкуса девушку упрекнуть нельзя.

Чрезвычайно милое создание, милое, но не простое.

И, все же, как хороша!

Зара тоже нашла Меллона симпатичным. Особенно челку, наискось падавшую на лоб…

Может, стоит согласиться, если будет настаивать?

— Если Вы просто не хотите, так и скажите. Танцы — дело добровольное, — улыбнулся он.

— Да нет, что Вы! Мне так лестно, что меня, простую первокурсницу, пригласил на танец… Вы на каком курсе учитесь?

— Закончил четвертый.

— Ну, вот видите, это пятикратная честь, — переливами колокольчиков рассмеялась Зара.

— Меллон, — он с живостью ухватился за проявление ее симпатии.

Когда она вошла, и Меллон случайно встретился с ее синими глазами, то сразу понял, что должен ее пригласить. В ней было что-то особенное, завораживающее.

Она совсем не походила на ту девушку, с которой он разговаривал до этого: никакой манерности, никакого кокетства, — все казалось таким естественным и тянуло к себе, словно магнитом.

— Случайно, не баронет Аидара? — нахмурила брови Зара.

— Простите меня, я не представился, — смутился Меллон, коря себя за то, что так увлекся созерцанием ее глаз. Это было неприлично и недостойно воспитанного благородного молодого человека. — Баронет Меллон Аидара, — тут же поспешил он исправить свою оплошность. — А Вы?

— Зара Эзита, безо всяких титулов, поэтому со мной можно на "ты".

— Мне кажется это невежливым. Поэтому можно все же на "вы"? Тем более, мы учимся на разных курсах, а подобная фамильярность… — Меллон запнулся, не зная, как окончить фразу. В итоге решил не заканчивать вовсе. — Вы нахмурились, произнося мое имя. Я чем-то провинился перед Вами?

— Что Вы! Просто… Нет, этого не может быть, сам баронет Аидара пригласил меня на танец!

— А что тут такого? — не понял юноша.

Эзита… Навряд ли это ее настоящая фамилия, такие обычно дают сиротам. Или она не благородного происхождения. Но, глядя на эту девушку, на то, как расковано она держалась, на ее пластику, легкую улыбку, скользившую по уголкам губ, сложно было поверить, что она не принадлежала к аристократическому роду.

Может быть, она незаконнорожденная?

Поток его размышлений прервал ответ собеседницы:

— Вы ведь лучший ученик, будущий консул — и спрашиваете, что тут лестного? Да любая из этих девушек, — она обвела рукой зал, — душу продаст за танец с Вами!

— А Вы? — в шутку спросил он. Интересно, как что она ответит? Покраснеет? Ничуть не бывало!

— А я оставлю свою душу при себе, — улыбнулась Зара. — Я просто соглашусь.

Она подала ему руку, ощущая себя некоронованной королевой бала.

Это было так приятно — кружится, плыть по волнам музыки, порхать, не заботясь о том, что о ней думают другие, просто наслаждаться моментом и слушать рассказы Меллона о крае, в котором он вырос.

— А Вы откуда родом? — мимоходом поинтересовался юноша.

Сердце невольно ускоряло ритм, когда он ощущал на себе ее взгляд, и радовался тому, что в нем не было скуки.

— Из провинции, — нехотя ответила Зара. — Есть на юго-западе одно местечко… Да Вы не знаете!

— А вдруг? — настаивал он. Ему было любопытно все, что было связано с этой девушкой. — Хотя бы к какому муниципалитету оно относится?

— К самому мелкому и незначительному. Меллон, поверьте, я самое серое и заурядное существо!

— Вы — и серое? Откуда такая заниженная самооценка? Хотя, — Меллон сделал паузу, — мне кажется, что Вы говорите это специально, для отвода глаз.

— Вот Вы меня и раскусили! — рассмеялась она.

Баронет Аидара подумал о том, согласилась бы эта девушка прогуляться с ним по Старому городу. В нем столько красивых уголков, ей бы понравилось. Нет, он думал вовсе не о свидании, а об обыкновенной невинной прогулке. Просто говорить с ней, смотреть в ее глаза, пытаться угадать ее нестандартные ответы на стандартные вопросы.

Еще бы он мог одолжить ей несколько полезных книг: короткого разговора хватило, чтобы понять, что его партнерша умна и любит учиться. Если бы она попросила, Меллон даже дополнительно занимался с ней магией после занятий — ему ведь не трудно, а он по себе знал, как тяжело дается даже простейшее волшебство на младших курсах.

Не удержавшись, он спросил, как обстоят ее дела с учебой.

— Спасибо, терпимо, в конце класса не плетусь, — рассмеялась девушка. — А почему Вас это интересует?

— Да так, думал предложить свои услуги в преодолении трудностей заклинаний, но Вы, похоже, в них не нуждаетесь.

— Увы! Обещаю, если вдруг окажусь в безвыходном положении, обязательно обращусь к Вам. А не могли бы Вы рассказать, чем же закончилась та легенда о драконе? — смущенно добавила она.

Заре впервые хотелось слушать, впервые захотелось подарить кому-то второй танец, и она это сделала, а потом упорхнула к Бланш, с восхищением следившей за подругой у столика с шампанским.

— Он такой красивый!

— Ну тебя, Бланш, неужели это первое, что пришло тебе в голову?

— А тебе?

— То, что он баронет Аидара, — девушка сделала несколько глотков и поставила бокал на стол. — Для поднятия репутации — самое то.

— Зара, неужели он тебе не понравился?

— Почему не понравился? Милый, обходительный молодой человек. И, заметь, ни разу не сделал избитого комплимента по поводу цвета моих глаз.

— А другие делал?

— Нет. И правильно — зачем напрасно сотрясать воздух?

— Но это же так приятно, — неуверенно возразила Бланш.

— Я не люблю ушами, — подмигнула ей Зара. — Меня такими штучками не проймешь. Ну, а как у тебя дела с твоим красавчиком?

Подруга сделала неопределенный жест рукой — значит, все также.

— Он смотрит на тебя, — потянувшись за своим бокалом, прошептала она.

— Ну и что? — пожала плечами девушка и поздоровалась с проходившим мимо учителем. — Чужие взгляды, Бланш, — это такая мелочь! Кстати, тебе как этот без пяти минут консул?

— Он симпатичный, — зарделась Бланш.

— Как, неужели лучше твоего блондинчика?

— Ну… — что-то невнятно пробормотала подруга.

— Сеньор Аидара, можно Вас на минуточку, — прежде, чем Бланш успела остановить ее, Зара оказалась возле Меллона. Широко улыбаясь, она уже влекла его к столику с шампанским. — Моя подруга, сеньорита Бланш Одели, жутко хочет познакомиться с Вами. Это ведь наш единственный шанс, да, всего один год — и мы Вас больше никогда не увидим, во всяком случае, так близко. А это так обидно: Вы хорошо танцуете!

— Вы такая забавная, Зара.

— Забавная? — удивленно вскинула брови девушка. — Забавной меня еще никто не называл.

— А как Вас обычно называют?

— По имени или фамилии — как же иначе? — пожала плечами она и развернула его к Бланш. — Разрешите представить: графиня Бланш Одели. Она обожает танцевать.

И хорошеньких мужчин. Словом, Меллон Аидара, Вы — это то, что нужно, отличное противоядие от успевшей поднадоесть платонической привязанности Бланш к высокомерному пустоголовому красавцу, который не в состоянии отличить эльфа от гнома. Но как же, у него богатые родители, они делают щедрые пожертвования школе, выучили здесь своего старшего, а теперь пристроили младшего оболтуса. И он еще смеет делать ей комплименты, будто Зару Эзита могут заинтересовать его пустые слова? Да даже если и не пустые, то какие дивиденды это может принести? Вот Меллон — совсем другое дело, при случае можно было бы воспользоваться знакомством.

— А что любите Вы?

— Много чего. Всякие мелочи, даже неинтересно перечислять.

Оставив подругу в надежных руках пятикурсника (он гораздо больше ей подходит, чем блондин Огюст, которому даже лень пригласить девушку на танец), Зара направилась к группе попечителей школы, надеясь отыскать среди них знакомые глаза. Ведь он мог придти, должен был придти, чтобы потом, ровно в полночь, наравне с директором школы вручить дипломы и атласные мантии выпускникам.

Было без четверти двенадцать, музыка постепенно стихала, последние пары дописывали фигуры танца; все выжидали, с нетерпением посматривая на помост в дальнем конце зала, под гербом школы. Там уже стоял стол президиума, высились на стульях стопочка мантий.

Вот и директор. Расступившиеся ученики проводили взглядом сухопарую фигуру, прошествовавшую к помосту. Чтобы подняться, магу не нужна лестница, что с блеском продемонстрировал сеньор Грапп, в мгновение ока переместившись из одной точки в другую. Через минуту к нему присоединились еще двое старших учителей, преподававших на старших курсах.

Окончившие в этом году обучение ученики выстроились справа от помоста, остальные почтительно замерли чуть в отдалении, по традиции оставив нетронутым пространство непосредственно перед импровизированной сценой — иногда там материализовывались маги и высшие магические существа из других государств или даже миров. Случалось это крайне редко, только когда школу заканчивал ученик с феноменальными способностями или когда отмечалась какая-нибудь памятная дата. Тогда вышеупомянутые существа приносили счастливчикам свои дары и поздравления. Сегодня ничего подобного не намечалось, но ведь такие почетные гости никогда не предупреждали о своем появлении.

Оказавшись в первых рядах, Зара впилась глазами в людей на помосте. Нет, Рандрина среди них нет, есть два консула, почетный попечитель, какая-то светлая шатенка с хорьком на плече… Стоп, она слишком молода, чтобы сидеть за одним столом с Граппом, и на ней школьная форма. Девушка пристально вгляделась в лицо незнакомки, пытаясь понять, кого же она ей напоминает.

Высокая, необыкновенно стройная, почти невесомая, с печатью меланхоличной грусти на челе. Волосы наскоро собраны голубой лентой и перекинуты через плечо — несмотря на бал, она не потрудилась сделать прическу, да, впрочем, ей это и не нужно. С едва различимыми неискушенному взгляду эльфийскими чертами, она была прекрасна.

Зара удивилась еще больше, когда эта девушка встала и вручила диплом первому выпускнику школы. Стоя рядом с одним из консулов, она не испытывала ни смущения, ни страха. С едва заметной улыбкой, наравне со всеми отрешенно слушая торжественные напутственные слова, она по указанию директора касалась лба новоиспеченного мага или колдуньи и что-то шептала.

— Кто это? — тихо спросила у протиснувшейся к ней подруги Зара.

— Апполина Рандрин.

Рандрин?! Так вот почему она показалась такой знакомой! Но у нее не глаза отца, значит, не дочь. Но кто же тогда? Сестра?

— А она С'Эте кто?

— Племянница. Апполина Хеброн Рандрин. Несчастная девушка!

— Почему это? С таким-то дядей! — невольно вырвалось у нее.

— Да потому, что она сирота. Ее родители так страшно погибли! Зато у нее дар.

— Поэтому она и стоит рядом с директором?

— Да, помогает распределять выпускников. Через год она сама получит диплом. Красивая, да?

С этим не поспоришь, хоть и Рандрин, но красавица. Знать бы еще, что у нее за дар, вдруг она мысли читать умеет или человеческую душу видит? Говорят, такое иногда случается, открываются вдруг уникальные способности после сильного потрясения.

И кто же твоих родителей убил? Как я посмотрю, ты тоже полукровка, раз ушки остренькие — значит, папа эльфом был. Или дроу. Рандрины-то люди, у них таких ушей нет. И глаза у нее не Рандринов — хоть и большие, но зеленые. Зеленоглазая томная блондинка с хорьком…

— Слушай, Бланш, а ты с ней знакома?

У Зары вдруг родилась шальная мысль: с помощью Апполины попасть в дом отца. А что, неплохая идея, раз ее папочка не желает появляться в школе, исчезает из тех мест, где бывает она, придется ей самой нанести ему визит.

— Нет. Я к ней и подходить боюсь.

— Она, что, такая гордая, что с первокурсниками не общается?

— Что ты, она добрая, говорят, даже отстающим помогает, просто мне самой страшно. Кто я по сравнению с ней?

— Бланш, ты чего?! Ну, допустим, она герцогиня, но ведь ты графиня! Взяла бы и как-нибудь попросила родителей представить тебя ей.

— Она на приемы не ходит, она вообще нигде не бывает.

— А в школе? Чего проще — самой подойти и познакомиться.

Подруга промолчала. Видимо, фигура Апполины Рандрин внушала ей благоговейный страх; для нее она была чем-то вроде божества. А вот Зара твердо решила войти в круг этой печальной богини. Прямо сегодня.

Сегодня не получилось — блондинка исчезла раньше, чем девушка сумела к ней подойти. Но Зара не теряла надежды: раз они учатся в одной школе, рано или поздно их пути должны были пересечься.