"Кровавые грехи" - читать интересную книгу автора (Купер Хей)

Глава 3

Грейс, Северная Калифорния

Тело зацепилось за ветки полузатопленного дерева, в которое летом попала молния. Оно немного покачивалось на поверхности, подхваченное течением. Длинные каштановые волосы свободно струились вокруг частично погруженного в воду лица, очень красивые в воде — единственное свидетельство того, что возможно это тело когда-то было красивой женщиной.

Сейчас же в ней не было ничего привлекательного. Учитывая стремительное течение реки, было удачей, что тело зацепилось за ветки до того, как оказалось на несколько миль ниже по течению, где глубина была намного меньше, и где, на живописных склонах имели обыкновение отдыхать туристы

«Хотя мало кто делает это в январе», — рассеяно признал про себя Сойер Кавено, внимательно изучая мертвую женщину.

Тем не менее, здесь обычно было несколько закаленных отдыхающих, стремящихся попасть на природу, когда было не слишком людно. И большинство из них брали с собой детей. Слава Богу, это тело не нашел ребенок.

Тело было раздуто и покрыто глубокими ранами и другими повреждениями, полученными в результате того, что, по крайней мере, пару миль его волокло вниз по течению. Оно выглядело достаточно шокирующе, чтобы даже опытного полицейского и начальника полиции начали мучить ночные кошмары.

Как будто он уже не хлебнул через край.

Сойер выпрямился и прошел несколько футов туда, где стоял один из его офицеров с несчастным жителем, который и сделал эту ужасающую находку.

— Это второе тело для тебя, так Пэл?

— Клянусь, что никогда снова не приду сюда с Джейком, — с чувством сказал Пэл Брекин. Одна его рука лежала на голове смирного коричневого лабрадора, который спокойно сидел рядом.

— Еще один подобный случай, и он сможет стать полицейским псом-ищейкой. Господи, Сойер, что за черт происходит там, наверху?

Он кивком головы указал направление выше по течению.

— Там, наверху?

— В Резиденции. Не обращайся со мной, как с идиотом — я выгонял тебя из своего яблоневого сада еще, когда ты был сопливым мальчишкой!

Сойер вздохнул, решив не спрашивать, в чем смысл проведенной параллели.

— Ты можешь сообщить мне что-то, что поможет понять случившееся с этой женщиной?

— Я знаю лишь то, что нашел, и мы все можем видеть это.

— Может, ты видел или слышал что-то необычное?

— Нет, ничего такого, чего бы я не видел здесь ранее. Хотя…

Сойер подождал минуту, а затем напомнил:

— Хотя что?

Брекин свободной рукой потер затылок.

— Я не знаю, имеет ли это отношение к ней. Или к той другой бедняжке, найденной на прошлой неделе.

— Давай, я буду это решать. Так в чем дело, Пэл?

— Дело в… диких животных.

Сойер почувствовал, как от удивления поднимаются его брови.

— Дикие животные?

— На самом деле их отсутствие. Мы с Джейком обычно видим много животных, когда выходим на утренние прогулки. А в последние недели, начиная с праздников, их практически нет.

Будто размышляя вслух, Сойер сказал:

— Зима пока не суровая. Не очень холодно, практически нет снега.

Брекин кивнул.

— В такие зимы, здесь можно увидеть очень много диких животных. Олени, лисы, кролики, белки. Огромное количество енотов и опоссумов. Даже несколько медведей спускаются с гор. И много птиц. Но…сейчас, думая об этом, я припоминаю, что кормушки для птиц моей жены оставались почти нетронутыми. Не было даже голубей и кардиналов,[3] а обычно всю зиму их здесь повсюду полно.

Он пожал плечами, внезапно почувствовав себя неловко.

— Как я и сказал, возможно, это не имеет никакого отношения к этим убийствам. Просто, это — странно, вот и все.

— Хорошо. Может, ты вспомнил еще что-то?

— Нет. Я позвоню, если вспомню что-нибудь, но я сказал Робин…

— Офицер Кивер, Пэл. Давай так, — возразила она.

— Хорошо, офицер Кивер, тогда я для вас — Мистер Брекин.

Она закатила глаза, но затем поймала взгляд Сойера и смешалась.

— Верно. Простите, мистер Брекин.

Удовлетворенный этим, он закончил:

— Я рассказал ей все, что запомнил с того момента, как Джейк начал лаять, и я увидел тело.

— Неприятный вопрос, но я предполагаю, ты не узнал ее? — спросил Сойер.

— Черт, Сойер, ее бы и родная мать не узнала.

— Я должен был спросить.

— Да, да. Если я и видел ее раньше, сейчас не могу узнать. Слушай, могу я идти? Ты прекрасно знаешь, где я живу последние шестьдесят лет своей жизни, и я не собираюсь идти никуда кроме дома. Мои ноги замерзли, я хочу кофе, а Джейк хочет получить свой завтрак.

Сойер кивнул.

— Да, иди. Прости, что задержал тебя.

С ворчанием, которое могло означать благодарность, Брекин направился вниз по течению, по направлению к своему дому. При этом, стараясь даже мельком не смотреть на труп, лежащий в воде.

— Дикие животные, — пробормотал Сойер, скорей для себя, чем для кого-то еще.

— Шеф?

— Ничего.

А потом мягко добавил:

— Робин, когда ты изо всех сил борешься за то, чтобы тебя воспринимали всерьез, веди себя как профессионал — это помогает.

— Я знаю. Прости, шеф.

— Просто не заставляй меня сожалеть, что я разрешил тебе работать на месте преступления, вот и все.

Она кивнула, и выражение лица у нее стало слегка обеспокоенным.

«Ее лицо — открытая книга, — подумал Сойер. — Оно выдает все ее мысли и эмоции».

И это полностью опровергало стереотип о непроницаемости уроженцев Азии — ведь Робин родилась в Китае. Но, будучи удочеренной Киверами в возрасте трех лет, она воспитывалась в традициях, далеких от азиатских. Ее сельское южное воспитание, двадцать лет спустя, подарило ей акцент, характерный для жителей Грейт-Смоки-Маунтинс,[4] а так же обороты речи, которые поразили бы и, возможно, ужаснули ее предков. Кроме того, отличаясь от всех окружающих ее людей, она старалась держаться вызывающе.

Сойер хорошо ее понимал. И все, что он сказал, было:

— Надо думать, Пэл не видел ничего полезного.

— Он утверждает, что не подходил ближе, чем на двенадцать футов[5] к телу, а отсутствие следов на берегу подтверждает его слова, — решительно сообщила Робин — младший помощник шерифа. — Илай осмотрелся здесь, пока я вместе с мистером Брекином ждала тебя, но не увидел ничего необычного.

Сойер посмотрел мимо нее, в сторону низкого берега, где, съехав с дороги, были припаркованы их автомобили, и заметил, что временный напарник Робин — офицер Илай Эйвери — бедром прислонился к их полицейской машине и, очевидно, старался не выглядеть скучающим.

Рядом стоял еще один автомобиль, возможно, предназначенный для того, чтобы отгонять любопытных зевак, которые пока не появились. В машине сидели два офицера — Дейл Браун и Дональд Браун (они всегда объясняли, что не родственники). Казалось, они тоже скучают и/или им на все наплевать.

Никакого энтузиазма или просто интереса к расследованию убийства.

Сойер зафиксировал это в уме, а затем вновь перевел взгляд на серьезное молодое лицо Робин Кивер. Она была умна, очень способна и амбициозна; он понял это уже достаточно давно.

Но, что сейчас более важно, она увлекающаяся натура и крайне любопытна. Хорошо.

Потому что он чертовски нуждается в любой помощи, которую может только получить. Годы, которые он провел, работая полицейским в маленьком городке, не подготовили его к чему-то, хотя бы отдаленно напоминающему все это.

— Я связалась с управлением, как только приехала сюда, — продолжила Робин. — И к нам не поступало заявлений о пропаже людей, которые бы подходили… хорошо, не было ни одного заявления о пропажи женщины где-либо в округе.

— Да, я тоже проверил.

Последняя пропавшая женщина была обнаружена на этом же отрезке реки почти неделю назад, и выглядела так же ужасно, как и женщина, найденная сегодня. Поэтому Сойер собирался начать искать связь между ними.

Больше, чем просто собирался. По опыту он знал — такой вещи, как совпадение не бывает.

Мысли Робин двигались в том же направлении.

— Думаешь, она из Резиденции, как предположил мистер Брекин? Из церкви?

— И так как не было подано заявления…

— Ну, Преподобный Сэмюель и его паства никогда не ищут помощи за пределами Резиденции. Может быть, у них появилась ужасная проблема и они верят, что смогут сами справиться с ней.

— Убийца внутри церкви?

— Возможно.

— Или? — Робин внимательно смотрела на него.

— Или у церкви есть враг снаружи. И очень, очень обозленный враг.

— И он срывает свою злость на женщинах?

— У нас есть пара мужчин, которые пропали без вести, помнишь? Хоть мы и не нашли тел, это не значит, что они не кончили так же, как и эти женщины.

Робин переступила с ноги на ногу.

— Шеф, то, что я слышала на прошлой неделе о женщине, — правда? Что Эллен Ходжес была… что кто-то забил ее до смерти?

— Патологоанатом штата пока не закончил вскрытие. Их контора заполнена делами на шесть недель вперед.

Робин, как обычно, это не отпугнуло.

— Отлично, но доктор Мэйси изучил тело до того, как оно было отправлено в Чапел-Хилл, так?

Сойер кивнул, при этом, задаваясь вопросом: где же носят черти их окружного патологоанатома, хотя он уже должен быть на месте?

— Что было в его отчете? — настаивала Робин.

— Уверена, что хочешь знать?

Он дождался ее решительного кивка, а затем ответил:

— Отчет доктора содержал рекомендацию отправить тело главному судебно-медицинскому эксперту штата, где оборудование на порядок лучше того, что есть у нас в наличии. Его рентген показал, что почти все кости в ее теле раздроблены, практически стерты в порошок, но на теле нет ни одной отметины, которая могла бы объяснить, как это произошло.

Тесса Грей откладывала визит в Резиденцию Церкви Вечного Греха так долго, как только могла, что, по словам более опытной Холлис, пока было ей на руку.

Пока.

— Но тебе необходимо съездить туда.

Холлис сразу после полудня рассказала, что в реке было найдено тело Сары Уоррен.

Тесса до сих пор старалась смириться с этим, что было очень нелегко. Она в первый раз была на задании, когда один из детективов Убежища расстался с жизнью — хотя такое случалось и раньше.

Ставки были высоки.

И Тесса приняла, поняла это. Не один человек не вступал в Убежище без многократных предупреждений со стороны Джона и Мэгги Гэретт — соучредителей и соуправляющих Убежища, а так же со стороны Бишопа — еще одного учредителя, который так же являлся главой Отдела Особых Преступлений ФБР. Он лучше остальных знал, какую цену могут заплатить солдаты в этой войне.

Самой ужасной частью в смерти детектива, было то, что она служила суровым напоминанием: это — война, люди могли и действительно умирали в сражениях за то, во что они верили и что считали необходимым. Среди них не было супергероев — экстрасенсорные способности едва ли делали их неуязвимыми. На практике, часто все было наоборот.

В зависимости от самой способности и ее индивидуальных особенностей, экстрасенсорика, в лучшем случае, была слабостью, а в худшем, настоящей обузой — особенно, при обладании некоторыми из менее распространенных и даже уникальных способностей. А особенно когда эти способности были у агентов или детективов, которые не могли держать их под абсолютным контролем.

К сожалению, экстрасенсов с непостоянным контролем значительно больше тех, кто успешно справлялся со своими способностями.

Тесса точно не знала, к какой категории относится она сама, так как ее способности пока не были проверены в деле. Тесса знала — считается, что она обладает превосходным контролем, но кто знает, что может случиться в экстремальных и опасных обстоятельствах? Ее учили обращаться с оружием, и у нее было разрешение на ношение скрытого огнестрельного оружия. Но она не пошла бы с ним в Резиденцию Церкви Вечного Греха. А что еще хуже, она должна была появиться у них и вести себя, как очень уязвимая женщина, которая готова попасть под влияние более сильных людей, более сильных умов.

Пугающая перспектива, особенно учитывая тот факт, что они не знали наверняка, как Преподобный Сэмюель добился своего, по-видимому, абсолютного господства над паствой. Если он использовал свою экстрасенсорную способность, чтобы контролировать их, Тесса никак не могла знать, подействует ли она и на нее.

До тех пор, пока не проверит свой щит, попав в Резиденцию церкви. И при встрече с Сэмюелем.

— Там, возможно, будет полиция, — наконец возразила она.

— Не обязательно. Они пока не опознали тело.

— Но его опознали мы.

— Да. Это, бесспорно, Сара.

— Ты видела…?

— Ее дух? Нет.

Холлис нахмурилась.

— Я редко вижу духи членов команды, или людей, которых я знаю. И мне интересно почему.

И скорей это был не вопрос, а признание того, что выбор вселенной случаен.

Тесса подождала минуту, а затем спросила:

— Как мы можем быть уверены, что это тело Сары?

Почти физическим жестом, Холлис отодвинула свои мысли в сторону.

— Надеешься, что мы совершили ошибку при установлении личности? Нет. У нас здесь есть еще кое-кто — ее личность подтвердилась.

— Я полагаю кто-то, о ком я не должна знать.

Холлис терпеливо ответила:

— То, что ты не знаешь, ты никому не сможешь рассказать — ни на каком уровне. Тесса, даже я точно не знаю, как много наших агентов и детективов Убежища работают над этим делом. И в данный момент, мне все равно. Кое-то убивает людей самым ужасным способом, который я когда-либо видела. Самым необъяснимым способом. И все, что мы знаем, или думаем, что знаем, все это говорит, что в ответе Преподобный Сэмюель. Мы считаем: убивает он, не применяя никакого оружия, за исключением силы мысли. Он использует способность, которую мы не смогли вычислить, а еще меньше определить и понять. Я не знаю как ты, но меня это пугает до ужаса.

— Я просто… Я никогда не знала о существовании способности, похожей на эту. Которая может использоваться как оружие.

— Это — редкость, но у нас есть, по меньшей мере, один агент, который может проводить и направлять энергию достаточно хорошо, чтобы использовать ее как разрушительную силу. В Убежище так же есть, по крайней мере, один детектив, способный делать подобное.

— И если на нашей стороне двое…

— Вероятно, на другой стороне тоже есть, по меньшей мере, парочка подобных экстрасенсов. В прошлом мы встречались со злыми и извращенными людьми, которые обладали экстрасенсорными способностями. И они могли делать жуткие вещи силой мысли. Слушай, мы пока не знаем своих пределов. Но некоторые экстрасенсорные способности могут быть искажены в неправильных руках, под воздействием злого ума. Но сейчас мы имеем дело с темной энергией куда более мощной, чем все, с чем мы сталкивались до этого.

— Которую используют для убийства. Но почему?

— Это вопрос, в ответе на который мы отчаянно нуждаемся, Тесса. Особенно сейчас, когда у нас нет прямых доказательств, указывающих на Сэмюеля или на церковь, и которые мы могли бы представить в суде. Мы знаем очень мало, но то, что мы узнали, поговорив с очень немногими отступниками, которых смогли найти, говорит о том, что Сэмюель создал для себя церковь, потому что около двадцати лет назад с ним случилось что-то действительно травмирующее. Что-то настолько загадочное или ужасающее, что даже отступники не хотели или не могли говорить об этом. И что бы это ни было, оно навсегда изменило Сэмюеля.

Проблема в следующем: мы не верим, что он с самого начала был уравновешенным. Конечно, нельзя быть до конца уверенным, ведь вся информация о его прошлом, которая есть у нас, — очень отрывочна, если не сказать больше. Мы не можем найти даже настоящего свидетельства о его рождении, хотя нашли полдюжины подделок. В любом случае, в детстве у него было несколько столкновений с законом, поэтому он находился на учете, как ребенок из неблагополучной семьи. Его мать, по всей видимости, была проституткой. И проституткой не высшего класса.

— Я бы назвала это тяжелым детством, — произнесла Тесса.

— Да. Мы не можем найти записи о его учебе, поэтому если он и посещал школу, то делал это редко и от случая к случаю. Мы так же не смогли обнаружить каких-либо доказательств того, что он устраивал поджоги и мучил животных, или каких-либо других признаков социопатии. Но достоверной информации настолько мало, что мы ничего не можем исключить.

— Кроме того, что он вырос и стал лидером культа.

— Кроме этого, — согласилась Холлис.

Тесса покачала головой.

— Я основательно проштудировала информацию о культах и их лидерах, когда получила это задание. Как правило, и заурядные лидеры, не обладающие экстрасенсорными способностями, более чем ужасны. Модель поведения, высокое самомнение и растущая паранойя, стремление к уединению, необходимость доминировать над своими последователями, контролировать их, и средства, которые лидеры используют, чтобы установить этот контроль — все это…

— Смертельно, во многих случаях. И определенно в этом конкретном деле. Мы знаем, что в прошлом году из Резиденции пропали женщины, мужчины и даже несколько детей, не оставив после себя ни одного следа. Ни церковь, ни ее члены не подали заявление об их пропаже. И мы не знаем почему. Почему жертвами послужили его люди, и почему именно эти.

Тесса нахмурилась.

— Может, он чистит ряды. Избавляется от тех, кому не может доверять.

— Такое вполне могло бы быть. Но это не объясняет пропажу детей, верно?

— Не объясняет. А мы уверены, что дети пропадали?

— Абсолютно. Заявлений в местную полицию не поступало, но мы уверены.

— И мы говорим не о тех детях, которых вывезла Сара?

Холлис покачала головой.

— Нет. И знаешь, что в этом самое жуткое? Один или оба родителя, по крайней мере, двух из пропавших детей, по-прежнему остаются членами церкви. Они не только не подали заявление о пропаже, они, кажется, даже не скучают по детям.

— Что?

— Они либо не помнят, либо им все равно. И я думаю, скорей первое. Но мы не представляем, как это возможно. Если Сэмюель может влиять на воспоминания людей, особенно на такие глубокие и эмоциональные, как воспоминания о ребенке…

Ей действительно не надо было заканчивать фразу.

Тесса сделала вдох и медленно выдохнула, стараясь отогнать ужас, который проникал, казалось, в каждую частичку ее тела.

— Я полагаю, пропавшие люди, включая детей, не были экстрасенсами?

— Мы не знаем наверняка, но насколько смогли установить, среди пропавших и убитых только Сара была экстрасенсом. Если он понял, кем она была, какими способностями обладала, тогда существуют очень большой шанс, что он сильнее, чем мы думали. А это значит, что и еще беспощадней.

Официально, дети Церкви Вечного Греха обучались на дому. На самом же деле, часто в течение дня они занимались делами церкви. И, так же как и взрослые прихожане, выбравшие это место в качестве спасения от остального мира, дети вели свою внутреннюю жизнь, которую посторонние нашли бы странной.

Некоторые взрослые члены церкви так же посчитали бы ее странной. И очень тревожащей.

Потому что не все дети верили.

И некоторые из них боялись.

— Думаешь, Венди убежала? — Брук говорила тихо, ее голос был слышен только маленькой группе, сидящей за накрытым столом для пикника,[6] на игровой площадке. Дети энергично собирали многочисленные игрушки, оставленные младшими, которых сейчас вели к церкви.

— Я так думаю, — голос Руби был таким же тихим.

Она держала открытую матерчатую сумку так, чтобы Коди мог складывать внутрь кубики с алфавитом. Закончив, Коди произнес:

— Да, но я не думаю, что Сара тоже убежала.

Руби и Брук обменялись взглядами, а после вместе посмотрели на мальчика с темными, серьезными глазами.

Отвечая на их молчаливый вопрос, он просто сказал:

— Я больше не чувствую ее.

— Ты уверен?

Хантер был четвертым членом маленькой компании и ее признанным лидером, несмотря на то, что ему было одиннадцать, и он был самым младшим из них.

— Просто то, что мы не видели ее, не значит, что ее нет. Я хочу сказать, действительно нет. У нее есть щит. Мы все чувствовали его.

— Сейчас я не чувствую даже его. А ты? — спросил Коди.

Хантер нахмурился, сосредоточившись на том, чтобы собрать все маленькие пластиковые части миниатюрной молочной фермы.

— Нет. Но я думал, что дело во мне. Потому что я вообще с трудом что-то чувствую.

Пытаясь сдержать слезы, Брук сказала:

— Я собиралась спросить Сару, сможет ли она в следующий раз вывезти меня.

— Брук, мы не должны знать, что она вывела хоть кого-то. Мы не должны знать, что она была здесь для того, чтобы шпионить.

— Я не говорила никому. И не скажу.

— То, что ты никому не говорила, не значит, что кое-кто не знает, — пробормотал Коди.

— Я была осторожна. Я всегда осторожна. Но становится все сложней и сложней. Я не могу больше здесь оставаться, просто не могу. Моя тетя Джуди живет в Техасе, и ей не нравится церковь. Я знаю, что она позволит мне жить с ней.

— А что твои мама и папа? — спросил Хантер.

— А что с ними?

Брук устремила взгляд на карандаши, которые складывала в пластмассовую коробку.

— Они верят в церковь. Они верят в Отца. Они никогда не уедут отсюда.

Минуту спустя, Коди произнес:

— Моя мама больше не уверена. Она начинает бояться.

— Она знает, что ты чувствуешь это? — спросила его Руби.

— Нет. Она делает вид, что все так же, как и раньше.

— Не говори ей, — предупредил Хантер. — Мы не можем рассказывать никому из наших родителей. Ни то, что знаем, ни то, что чувствуем. Мы должны продолжать скрывать это. Ведь мы все знаем, что случится, если мы не будем делать это.

— Тогда, что нам делать? — Коди заговорил быстрей, наблюдая за двумя взрослыми членами церкви, которые шли по направлению к ним.

— Мы будем молчать.

— До каких пор?

— Пока не придумаем что-нибудь получше.

— Например?

— Я не знаю, Коди. Но знаю, что безопаснее затаиться, пока мы не поймем, как поступить.

— Вам легче. Вы двое — не девочки, — сказала Руби.

— Да, — согласилась Брук, так же понимая, что приближаются двое их…смотрителей. — Для нас, это — другое. Когда начнутся Обряды. Когда Отец заметит, что мы взрослеем.

Последние ее слова были произнесены шепотом:

— Когда Отец начнет наблюдать за нами…

Тесса не очень хорошо знала Сару; Убежище было растущей организацией, члены которой были разбросаны по всей стране, большинство из них жили тихой, вроде бы нормальной жизнью, по крайней мере, до тех пор, пока их не вызывали на службу, и многие из них никогда даже не видели других агентов. Но незнание погибшего коллеги, как она поняла, ни капли не уменьшало чувство потери.

Одного из них больше нет.

Это знание было слишком болезненным, чтобы думать о нем до тех пор, пока она не сможет извлечь из него урок. А прямо сейчас для нее это было практически невозможно, учитывая, что она попала в ту же ситуацию, которая Саре стоила жизни.

— Твой щит сильнее того, что был у Сары, — сказала Холлис.

— Сейчас ты — телепат?

— Нет. Ты не была бы человеком, если бы не размышляла об этом.

Тесса не хотела думать на эту тему. Вместо этого, она думала об обожании, которое было написано на лице Бэмби — молодой женщины, члене церкви. И о подобном выражении на лицах других членов, которых она встречала.

— Они, кажется, не боятся его. Его последователи, — медленно сказала Тесса.

Холлис не стала спорить с ней.

— Ну, по крайней мере, не те, кого он посылает на публику.

Она покачала головой.

— Учитывая типичный психологический портрет лидера культа, всегда присутствует какое-либо сексуальное доминирование и контроль, но мы не уверены в этом в отношении Сэмюеля. Церковь существует уже достаточно долго, поэтому если бы он использовал секс, можно было бы ожидать, что у него есть дети от нескольких женщин. Но насколько мы смогли определить, у него их вообще нет.

— Может, он — стерилен?

— Может быть. Или, возможно, он искренне рассматривает себя, как более традиционного пророка, который является праведником и стоит выше потребностей плоти. Он немного старше их[7] — около сорока пяти, но паства называет его Отец.

Ужасное воспоминание зашевелилось в голове Тесы.

— Последователи Джима Джонса[8] называли его Отец, так?

— Да, насколько я помню. Для лидеров культа скорей правило, нежели исключение, преподносить себя как мессию или патриарха. Структура с неограниченной властью и единственной фигурой во главе.

— Я думаю, некоторые из более молодых прихожан, с которыми я говорила, действительно могут достаточно рьяно отнестись к образу отца-защитника. Но те, кто старше? Те, кто ближе к нему по возрасту? Как он удерживает их? Как он убеждает их следовать за собой?

— Снова вопросы, на которые у нас нет ответов. А они нам нужны. Если мы хотим получить хоть какую-то надежду на то, чтобы остановить Сэмюеля, нам нужна информация.

— Я знаю, — Тесса сделала вдох, а затем медленно выдохнула. — Я знаю.

Позже, вечером той же среды, скорей необходимость, нежели уверенность заставила Тессу проехать несколько миль за пределы маленького городка Грейс. Она оказалась около красивых, пусть и обманчиво простых ворот из кованого железа, в конце короткой узкой дороги, которая ответвлялась от главного двухполосного шоссе.

Слева, сразу же за, удивительно красивым, наполовину кирпичным, наполовину кованым забором стояло здание, которое напоминало маленький сельский домик. У Тессы была лишь минута или две на то, чтобы задуматься: идет ли это крепкое и определенно очень дорогое ограждение вокруг всей Резиденции, которая занимала площадь в 200 акров. А после она увидела высокого мужчину в джинсах и фланелевой рубашке, который вышел из дома и направился к воротам.

Обе части ворот распахнулись внутрь, как только мужчина подошел к ним. И Тесса почувствовала тревогу, которая ничуть не утихла, несмотря на довольно простую одежду мужчины и на то, что как только она опустила окно, он назвал ее по имени, хотя она никогда не встречала его раньше.

— Добрый вечер, миссис Грей. Приехали навестить нас?

Тессе удалось удержаться и даже мельком не взглянуть на простое золотое кольцо на левой руке, которое все еще было непривычным, и рождало в ней легкое чувство неудобства.

— Да. Рут сказала…

Она замолчала, увидев, как он кивнул.

— Конечно. Она будет ждать вас на Площади. Просто продолжайте ехать по дороге до конца. И добро пожаловать.

— Спасибо.

Тесса надеялась, что он не может видеть, как побелели ее пальцы — до того сильно она сжала руль, проезжая в ворота и следуя по асфальтированной дороге, которая исчезала в кажущемся густым лесу.

Она бросила взгляд в зеркало заднего вида как раз во время, чтобы увидеть, как за ней медленно закрываются большие створки ворот. И ощущение того, что она попала в ловушку, было вызвано ничем иным как примитивным чувством самосохранения.

Сойер Кавено не думал, что когда-нибудь привыкнет к этому. В течение десяти лет после того, как Церковь Вечного Греха основала свой главный приход в Грейс, и особенно в последние два года, как он стал главой полицейского управления, Сойер не видел членов церкви за пределами прихода по одному. Они всегда выходят парами, группами из трех или четверых человек, но никогда по одиночке.

За исключением парня у ворот, который всегда был один.

Так могло показаться. Но если вы были полицейским, то прекрасно понимали, что за вами внимательно наблюдают из маленького, безобидного «сельского домика», который стоял в нескольких ярдах от ограждения.

Здесь должно быть и видеонаблюдение. Кроме того, за ним определенно наблюдали, по крайней мере, из одного из зеркальных окон. Может наблюдатели были вооружены, хотя Сойер никогда не видел подтверждения этому. Не видел никакого оружия на территории Резиденции.

А он смотрел. И смотрел тщательно.

— Добрый вечер, Кавено. Чем мы можем сделать для вас сегодня?

— Добрый вечер, Карл.

Улыбка Сойера была такой же вежливой и фальшивой, как и улыбка человека, стоящего напротив него.

— Я звонил ранее и говорил с Демарко. Нас ожидают.

Он чертовски хорошо понимал — Карл знал, что их ждут.

Он всегда знал, но они все равно продолжали играть в эту игру.

— Да, конечно. Офицер Кивер.

— Мистер Фиск.

Тон Робин был строгим и официальным — она не повторяла свои ошибки дважды.

Делая шаг назад, и указывая направление, Фиск продолжал бессмысленно улыбаться.

— Я уверен, вы знаете дорогу. Демарко встретит вас возле церкви, как обычно.

Сойер кивнул и повел джип через ворота.

— Он мне не нравиться, — сообщила Робин решительным тоном. — Он слишком много улыбается.

— Ты читала Шекспира?

— Злодей с улыбкой адской…? Да, читала.[9]

— Умный парень, этот Шекспир. И к тому же талантливый наблюдатель.

— Тебе ведь тоже не нравиться Фиск.

Сойер слегка улыбнулся.

— Разве я говорил это?

— Да, — дерзко заметила Робин, но через секунду заколебалась, — а разве нет?

— Действительно, говорил.

Он не стал ждать ответа. Доехав до леса, когда никто уже не мог видеть автомобиль, стоя у ворот, он снизил скорость. А затем сказал:

— Я не хочу останавливаться, потому что они фиксируют время езды от ворот, но осмотрись и скажи мне, если заметишь что-то странное.

Робин покорно выглянула из окна и посмотрела на лес, через который они ехали.

— Они замеряют время проезда от ворот?

— Всегда. Видишь что-нибудь?

— Ну… нет. Просто лес.

— Они все здесь засадили кустарниками остролиста, — сказал ей Сойер. — Густыми кустарниками. Отличная природная преграда, если не хочешь непрошенных гостей. В это время года, огромное количество птиц слетаются на ягоды остролиста. Видишь кустарники?

— Да.

— А птиц?

— Нет, — медленно ответила она.

— В городе были птицы, — сказал он. — Я специально обратил на них внимание. Но чем дальше мы уезжали от города, чем ближе приближались к Резиденции, тем меньше птиц я видел.

Робин повернула голову и внимательно посмотрела на него.

— И что, скажи на милость, это значит?

— Сам бы чертовски хотел это знать.

Она молчала, когда джип набрал немного скорости, а затем произнесла:

— Помнишь, что говорил Пэл. По утрам он не видел животных. Почему у меня такое жуткое чувство, что когда мы попадем в главную часть Резиденции, то не увидим ни одной собаки или кошки?

Хоть Робин и не была ранее в Резиденции, как и большинство жителей Грейс, она знала о внутреннем устройстве этого места. В городе эту тему обсуждали. И обсуждали очень часто.

Церковь стояла практически в центре участка земли, площадь которого составляла 200 акров. Вокруг большого и внушительного центрального здания, которое собственно и было церковью, располагалась квадратная площадь с аккуратными, маленькими домами, которые занимали три ее стороны. Такие же аккуратные дома стояли вдоль четырех дорог, длиною в полмили, которые начинались в углах площади и заканчивались тупиками.

Сойер видел это на карте. На самом деле, его тревожила аккуратность и точность Резиденции. Но если здесь и была какая-то система, для него она не значила ничего.

— У них раньше были животные, — сказал он Робин. — Почти на каждом заднем дворе была собака, а на крыльце кошка. Всегда была пара собак, которые ходили следом за детьми, и кошка или даже несколько в каждом сарае, чтобы избавляться от мышей. А, кроме того, на пастбищах был домашний скот. Пони для детей, несколько объезженных лошадей, а так же крупный рогатый скот.

— Но сейчас не так?

— Нет. Я хотел предупредить тебя, на тот случай если ты заметила, помалкивай об этом.

— Вообще никаких животных? Никакого домашнего скота?

— По крайней мере, их не видно. Я думаю, в домах, возможно и есть собаки или кошки, но раньше они были повсюду.

— Когда ты обратил внимание на то, что их нет?

— На прошлой неделе, когда приехал сюда поговорить об Эллен Ходжес. А до того, я не был здесь где-то с осени. Тогда я помню, как гавкали собаки, видел на пастбищах вокруг Резиденции лошадей и крупный рогатый скот. А на прошлой неделе ничего кроме людей.

Робин прочистила горло.

— Знаешь, первая вещь, которая пришла мне в голову, когда ты сказал об этом…

— Поклонение дьяволу? Жертвоприношение животных. Да, я тоже так подумал.

— Но сейчас ты так не считаешь?

Когда джип выехал из леса, и они оказались в долине, где стояла церковь и маленькие, аккуратные дома, Сойер ответил:

— У меня такое подозрение, что дело тут куда сложней.

Сойер знал, что Робин осматривает дома, когда они подъехали к площади, пытаясь найти признаки присутствия собак, кошек или домашнего скота. Но взгляд Кавено сосредоточился на высоком, широкоплечем мужчине, который ждал их на ступенях церкви. Когда джип въехал на площадь, мужчина проверил часы.

— Чертовски сложней, — повторил Сойер.