"Невозвращенцы" - читать интересную книгу автора (Черных Михаил Данилович)

Глава 21 Ярослав

Над костром повисло ошеломленное молчание, которое вскоре взорвалось кучей скабрезных коментариев.

— Чур на блондинку я первый!

— Черненькая моя!

— Нет моя!

— Вот б…я! Пошел на х. й! Я буду первым!

— Да я у. бу тебя щас! Сука!

— Б. я! Да я телки уже месяц не щупал!

— Давайте разыграем очередь!

— Тихо! — морщась сказал Александр, но его никто не слушал. — Тихо! У нас проблемы.

Но его опять никто не услышал. Народ был объят похотью и совершенно не собирался ни на что отвлекаться. Пара человек уже расстегнула штаны, трое сцепилась в драке, еще двое уже начали раздевать пленниц.

Дмитриев, видя что его не слушают, перетянул со спины автомат, передернул затвор, поднял ствол вверх и выпустил короткую очередь. Стало тихо.

— Тихо! — еще раз повторил он. — У нас серьезные проблемы. Пока я их вел сюда, я их немного подопрашивал…

— Ха! Понятно как он их «допрашивал». А нам запрещает, сука! — начал злиться особо нетерпеливый.

— Тихо. Пленницы рассказали, что за ними идет охота. Около пяти сотен человек идет по их следу. Они нужны им живыми или мертвыми.

— Ну а нам то что? Мы то им не нужны…

— А то, — предразнил Александр. — Ты прав мы им совсем не нужны…

— А может это этим помощь идет, мы ими тогда прикроемся, еще может и выкуп заплатят — раз пять сотен отрядили на поиски, значит они важные шишки.

— Правильно — поддержали умника несколько голосов.

— Дурак ты. Если бы это была им помощь — то они бы бежали к ним на встречу, а не от них. И уж тем более бы они молчали, что за ними погоня.

— Мда… Может ты и прав… И что ты предлагаешь?

— Надо переправляться на тот берег. Речка в данном месте бурная, без плота или лодки на тот берег не переберешься. Это задержит погоню…

Ярослав в это время, как громом пораженный смотрел на девушек. Как же они были красивы, но каждая по-разному. Черноволосая была красива как огонь, и так же опасная. Высокая, наверное, не ниже Ярослава, стройная мускулистая, но от этого не менее женственная фигурка, темные глаза, в которых отражались языки пламени костра. Вид она имела гордый и независимый, более того — во всей ее позе читался вызов. Правильные, тонкие черты лица выдавили древний род, причем с некой толикой восточной крови, которая придавала девушке необычную привлекательность. Но некоторое подспудное ощущение, а Ярослав давно замечал за собой, что эти его неведомые шестые чувства его почти никогда не обманывают, говорило, что мужчины для этой девушки не более перчатки, которые надо одеть для какой-либо работы, а потом выбросить, и меняет она их с такой же скоростью. В общем — та еще стерва.

Вторую можно было назвать полной противоположностью первой. Если первая ассоциировалась у Ярослава с хлыстом, то вторая была беззащитным полевым колокольчиком. Она во всем отличалась от своей подруги. Ее нельзя было назвать толстой, но она была заметно полнее брюнетки, но при этом она не была развалиной — все выпуклости были соразмерны и гармоничны. Желтого цвета волосы до пояса укрывали ее фигуру. Лицо ее было еще почти детским, хотя телу позавидовали бы многие певички и телеведущие, да и вообще половина женщин. Но несмотря на то, что она была одета в кольчугу, весь вид ее выражал трогательный испуг и беспомощность, которая будила желание защитить, укрыть, спасти…

«Неужели я опять втрескался?» — задумался Ярослав. — «Неужели мне мало было того опыта? Все они просто бл. и и самки, которым нужен только толстый кошелек и большой х… Вон та черненькая — этого и не скрывает, с чисто женским интересом осматривая всех парней. Для нее предстоящее — просто забавное приключение, которое можно будет рассказать и чем похвастаться таким же как она, своим подругам. И даже особо не скрывает этого. А вторая? Неужели она такая же? И неужели я допущу, чтобы ее эта толпа изнасиловала? И я тоже присоединись к ним? И стану такими же, как они? Вот с такой вот похотливой мерзкой рожей, как у того? Или тупо-пропитой, как у этого? Этого я хочу для себя? И для нее?»

— А что, если по быстрому…, и на ту сторону сбежать? За нами же не погоняться? — эта весьма здравая, хотя и омерзительная, мысль подлила масла в огонь беседы. Потихоньку Александр проигрывал это словесное сражение. На его стороне был только раненый Олег, да молчаливый Игорь. Максим тоже, хоть и смотрел с завистью на Александра, видимо слишком боялся погони, чтобы здесь задерживаться.

Внезапно яркая идея пришла в голову Ярослава. Такая, что он даже чуть не расхохотался во весь голос. «Великолепно, — ликовал он. — Сейчас мы увидим как мерзость ради мерзости совершит светлое и доброе. Смотрите же все!..»

— Телки хороши, это правда. И Сашка прав, — тихо заметил молчаливый Ярослав. То, что он сторонившийся женщин, на столько, что над ним уже начали зло подшучивать, намекая на известные нестандартные предпочтения, и замкнутый парень сказанул такое, на несколько секунд заткнуло всем рты. И Ярослав смог продолжить свою мысль. — Ведь Дмитриев дело говорит. Ну кинем мы по одной палке этим телкам, а потом бежать. Да и успеем ли вообще убежать — это еще х. й знает. А так — спокойно переправимся, уйдем по глубже в лес, и там нас уже никто не будет отвлекать от сладкого.

— Бл..! Пацан дело говорит! Вот это идея! — раздались возгласы со всех сторон и Ярослав оказался награжден множеством дружелюбных похлопываний, шуточек и презрительным взглядом со стороны Александра, который явно хотел спасти девушек от надругательства.

— Только, пацаны, раз уж преложил идею хорошую, то я буду первым у черненькой…

— Ладно… — заговорил Виктор, который был негласным атаманом у солдат второго полка, — там видно будет.

После этих слов Ярослав получил еще два презрительных взгляда, теперь уже со стороны Олега и Игоря, на которые он ответил веселым подмигиванием. Внезапно все замолчали — в дали, еле слышный, прозвучал звук рога — похоже это и была обещанная погоня. Решение было принято сразу и единогласно — даже самые похотливые солдаты решили, что шкура дороже развлечений.

Переправа проходила в спешке. Плотов на всех не хватило, поэтому форсировать реку пришлось дважды. Во время второго раза произошел необъяснимый случай.

Олегу в очередной раз стало плохо — в спешке, во время погрузки, в которой он по причине тяжелого увечья не принимал участия, ему, лежащему на земле, наступили на больную культию. От дикой боли Олег сразу же потерял сознание. После долгой ругани Олега положили на край плота, и вторая переправа началась. В этот раз все получилось не так хорошо, как в первый. Подул ветер, на реке поднялось сильное волнение. Ледяная вода брызгами попадала на людей и плот, делая тот скользким как каток. Отталкиваясь кольями от дна, солдаты, из-за несогласованных действий, так накренили плот, что он чуть не перевернулся. Только что пришедший в себя Олег увидел, что его неостановимо стягивает с плота в воду. Он пытался зацепиться здоровой рукой, но к несчастью его положили правой стороной к воде, а левой — к центру плота, поэтому его рука только бессильно била и расплескивала воду. Угол плота погружался в воду все глубже и глубже. Только Ярослав заметил смертельную опасность, грозящую инвалиду, и попробовал поймать его, но ему не хватило буквально нескольких сантиметров.

Как потом рассказывали солдаты, плот очень удачно ударился в этот момент о подводный камень, да с такой силой, что Олега буквально выбросило в центр плота, а сам плот, как «блинчик», подскочил и выровнялся. Все сказали Олегу, что он родился в рубахе, и тот не спорил. Потому, что не хотел, чтобы его зачислили в сумасшедшие. Ведь он отлично видел, как из воды сначала появилась бледная, тонкая, явно женская, правая рука и с нечеловеческой силой выбросила его, уже почти свалившегося в воду, к центру, а потом появившаяся вторая рука взялась за край плота и резко выровняла его. Никакого камня не было. Но и руки из воды тоже не могли появляться сами по себе, без всего остального, а как потом не смотрел Олег — никаких тел или голов над водой не появлялось. «Пусть уж лучше будет камень» — подумал Олег.

Когда все уже переправились и собирались в поход дальше по правому берегу речки, на левом берегу, как тени, появились чужие воины. Они не были похожи на тех, которых уже видели все солдаты, и больше всего напоминали римских легионеров из приключенческих фильмов. Тени все прибывали и прибывали, потом послышались какие-то резкие щелчки, и над головами солдат стали появляться воткнувшиеся в деревья короткие арбалетные болты. Несколько солдат подняли автоматы и дали несколько одиночных выстрелов по той стороне реки, но этим только яснее обозначили свои позиции. С той стороны реки опять послышался стук и опять этот берег был осыпан болтами. Все решили, что будет лучше отойти, и стали быстро скрываться в лесу. Предпоследний уходящий крикнул последнему, прислонившемуся к дереву, солдату.

— Петро, давай, не задерживайся, бежим, — но тот только странно дернул рукой.

— Петя? Петька? — подбежал к нему предпоследний и в ужасе отпрянул. Удачно попавший в шею болт пробил позвоночник и пригвоздил Петра к дереву. Тело еще не верил, что умирает, пытаясь делать какие-то движения, но глаза уже заволокла пелена той, которая приходит к каждому.

— Нет!!! ПЕТЬКА!!!! — стал его дергать за руку солдат, но тут из леса появился Виктор, с одного взгляда все понял, ударил бьющегося в истерике солдата в висок и силой потащил его, полу оглушенного в лес, подальше от сидевшей на кончиках болтов смерти.

Всю ночь и весь следующий день небольшой отряд шел по лесу, со всей возможной скоростью удаляясь от реки. Только к вечеру, испуганные поначалу еще слышимыми раздающимися сзади звуками работающих топоров, солдаты решили сделать привал. Настроение было отвратительным. Они не успели просушиться после переправы и многие замерзали. Олег опять потерял сознание и его несли на импровизированных носилках, в которые превратилась единственная на всех четырехместная палатка — достояние Максима, который при бегстве из города схватил первый попавшийся рюкзак, лишь бы побольше.

На стоянке был разожжен большой костер, одежда была разложена на просушку. Когда максим раздевался, он не заметил, что из его одежды выпал маленький, но очень тяжелый мешочек.

— Что это? — спросил Виктор, поднял его и стал развязывать.

— Отдай, это мое, — Максим выхватил свои сбережения из рук Виктора, но так как мешочек был уже развязан, несколько крупных тяжелых и желтых крупинок, блеснув в огне костра, выпали прямо ему под ноги.

Виктор нагнулся еще раз, поднял несколько этих крупинок, внимательно посмотрел на Максима, и, ничего не сказав, пошел к своим товарищам. Там произошел тихий разговор, во время которого Максим ловил на себе жадные взгляды многих своих бывших сослуживцев. Но те ничего не предприняли, и привал спокойно продолжился.

Отряд беглецов все больше и больше превращался в банду. Если сначала все еще по привычке сдерживались и подчинялись старшему по званию — а это был Александр из первого и Игорь, вроде бы и из второго а теперь тоже из первого полка, то с каждым часом людская натура все больше и больше выпирала наружу. А натура у большинства солдат оказалась далеко не пряничной. Как всегда бывает, самый ушлый, таким у них оказался Виктор, быстро захватил (после одной весьма жестокой драки с другим претендентом на пальму первенства) власть в свои руки. Игорь этому не препятствовал. Сначала в команде Виктора было три человека, но потом и все остальные солдаты второго полка потихоньку стали сбиваться вокруг него. В свою очередь, солдаты первого полка потихоньку сплачивались вместе, но лидера среди них пока не наметилось. Особняком стоял Игорь, который хоть и был из второго полка, но совершенно не тянулся к «своим», а больше тяготел к солдатам первого, да и Виктор побаивался его — в драке Игорь легко уделал бы и троих. С другой стороны на четверых солдат из первого полка, одного из которых можно было и не считать — калека, приходились большое количество различных полезных вещей и теперь еще и две пленницы. Долго так продолжаться не могло, так что когда-то нарыв должен был прорваться.

Первые неприятности последовали после ужина. Поевшие и согревшиеся солдаты стали потихоньку оттаивать. Завязалась беседа, у кого-то нашлась фляжка с водкой, которую быстро употребили «в лечебных целях». Но такое малое количество выпивки, каждому из второго полка досталось по два-три глотка, солдат первого полка не угощали, не привело никого в пьяное добродушное веселье. Наоборот, как это бывает при «недопиве», появилась иррациональная злость, послышались первые громкие голоса, свидетельствовавшие о начинающейся сваре, и тут кто-то вспомнил о пленницах, тихо сидящих в тени елки, сбоку от костра.

— Ну что, пора поразвлечься, — сказал Виктор.

— Точно!.. Пора!.. Ща накидаем!.. Круголя щас они сделают!.. Чур, я первый! — раздались эти и другие похабные выкрики.

«Ну вот. Кончилось время, на которое я отсрочил их судьбу», — думал Ярослав. — «И теперь опять я должен решать, кто я — человек — или такая же мразь, как эти.» Руки Яра самостоятельно стали неторопливо подтягивать к себе автомат. «Что я буду делать?… А может не следует вмешиваться? Это же не мои женщины, — появились, как чужие, другие мысли. — С какой стати я должен их защищать? Я сам не буду принимать в этом участие и я сохраню себя незапятнанным. А что творят подонки — это на их совести. Но разве «не помочь» не тоже самое, что и «разрешить, оправдать»? и останешься ли ты чистеньким после того, как увидишь, что с ними сделает эта толпа?»

Как бы в подтверждение этих мыслей раздался голос того последнего отступавшего:

— Да я этих сучек на куски порежу! Это из-за них моего друга Петьку как жука пришпилили к дереву. Из-за них!

— Порежешь, но только после того, как пацаны устанут. Они получат море удовольствия…. Уууу…. давно телок не было, — поправил его Виктор.

«Время решать», — продолжал думать Ярослав. — «И что — я позволю этой толпе надругаться над ними? Может черненькая и не прочь была бы, но услышав о финале, даже у нее в глазах появился страх. А беленькая вообще от ужаса съежилась как маленький зверек. И ее глаза молят — спаси, помоги! И я что, не помогу? Допущу, чтобы случилось? И смогу ли я после этого называться человеком? НЕТ!» — тихонько, стараясь чтобы не было слышно лязга, передернул скобу автомат. В поднявшемся шуме, в котором «пацаны» рассказывали, как обойдутся с этими девушками, это прошло незамеченным и неуслышанным.

— Эй, Витя! Ты обещал, что я буду первой у брюнетки.

— Ха! Эй, пацаны, я такое говорил?

— Да нет… — сказал один.

— Я не помню… — ухмыляясь добавил второй.

— Да тебе наверное по голове попало, — добавил третий.

— А может, если еще раз приложить — то он вспомнит? — рассмеялся четвертый.

— Вот видишь, — нагло усмехаясь, сказал Виктор, — не было ничего такого.

— Значит ты отказываешься от своего слова? — тихо, с угрозой, выделив голосом последнее слово спросил Ярослав.

Виктор ничего не понял, все также продолжая нагло ухмыляться, а вот Игорь, Олег и Александр что-то почувствовали. Внимательным взглядом каждый из них окинул фигуру сидящего на земле Ярослава и заметил, что его левая рука лежит на ложе автомата так, что его можно выхватить одним быстрым движением. Да и в словах Ярослава они уловили не желание утолить похоть первым, а намерение спасти. Поэтому каждый солдат первого полка аккуратно и незаметно подтянул поближе к себе автомат.

— А если и отказываюсь? То что? Обидишься на меня? Так ты знаешь, что с обиженными делают? У параши… — все солдаты второго полка заржали над словами Виктора. — Так что, если тебе хочется, ты сможешь утолить свою жажду женщины после всех и даже после того, как их порежут на куски. Так уж и быть, тебе дадут нужный кусок… — засмеялся своей шутке Виктор и, поднявшись, пошел к сжавшимся пленницам.

Его смех еще не успел затихнуть, как в руках у Ярослава вспыхнул у дула огнем одиночного выстрела автомат. Яр не знал, убил ли он кого в том первом для него бою на лесном рубеже, и смог бы убить или нет, но сейчас он действовал без каких либо сомнений. Левой, скрытой в тени, рукой Ярослав в течение разговора переводил предохранитель автомата в положение «ОД», а громкие щелчки, которые являются одним из недостатков АК-47, маскировал повышением голоса. Пуля попала в плечо Виктора, но, не задев кости, пробила мышцы и вышла с другой стороны. От удара Виктора бросило на землю. Остальные солдаты из второго полка вскочили на ноги и потянулись к своим автоматам, но не успели сделать и шага.

— А ну стоять! — вскочили на ноги с автоматами в руках Александр и Игорь, в движении передергивая затворы и снимая с предохранителя.

— Сесть на место! Руки, чтобы видеть! Быстро! — продолжал командовать Александр. Под дулами направленных на них автоматов, даже Олег зажал подмышкой приклад взведенного автомата, ругаясь, несостоявшиеся насильники послушно сели на землю и подняли руки.

— Яр! Забери у них оружие.

— Хорошо. — ответил Ярослав, поднялся на ноги. Собирая автоматы и запасные магазины, он не отказал себе в удовольствии наступить на раненную руку Виктора так же, как он это раньше сделал с Олегом.

— Значит так. Я думаю, нам дальше следует идти порознь, — разряжая магазины и скидывая патроны в один мешок, сказал Александр. — Мы уходим сейчас же. С собой мы заберем все то, что было с нами, когда мы встретились. Патроны мы оставим в лесу через час где-то ходьбы. Так что утром вы их найдете. Не советую потом идти за нами, идите в другую сторону. Ели услышим вашу погоню, пристрелим. Все понятно?

— Да пошел ты…

— Не слышу ответа, — сказал Игорь и выстрелил поверх голов сидящих.

— Понятно.

— Ну и хорошо. Сидите так, мы по одному уйдем. Девушки, — сказал Ярослав, — собирайтесь. Вы уходите с нами.

— Хоть одну нам оставьте, это по честному — пополам, — пробормотал один.

— Да ты знаешь, как это — «по честному»? — спросил его Александр. Если уж по честному — то это моя добыча, я их нашел в патруле, пока вы пузо грели у костров. Хотя, если кто-нибудь из девушек добровольно собирается остаться с вами, то мы преград чинить не будем. Вы хотите? — спросил он девушек. Те отрицательно помотали головами. — Вот видите, не хотят. Наверное, вы им почему-то не понравились.

— Сука!

— Полегче с выражениями. У меня и так огромное желание грохнуть вас тут. Из-за вас и вашего подонка полковника мы оказались в такой жопе. Так что, смирно сидите на своих местах, пока живы.

Вскоре солдаты первого полка собрались и стали по одному уходить. Последним уходили Ярослав и Игорь, которые держали под прицелом сидящих на земле. Внезапно Максим, который молча сидел на земле со всеми, спросил.

— А можно мне с вами?

— А ты что, не такой же урод? Как этот? Или ты не из второго полка?

— Я служил когда-то в первом, с вами вместе — разве вы меня не узнали? — нарочно не отвечая на первый вопрос, потому, что не был точно уверен в ответе «нет» сказал бывший интендант.

— А, это ты тогда перешел в другой полк? То-то я смотрю, что лицо знакомое, — сказал Ярослав.

— Ну так можно? Вон, — Максим кивнул в сторону Игоря, — он тоже служил во втором полку.

— Что? Страшно оставаться?

— Ну… Если честно — то есть немного. Есть у меня подозрения, что меня ждут неприятности, останься я с ними.

— Ну ладно… Что, Игорь? Нам решать. Берем?

— Ладно, на один ствол больше. Да и Олега носить будет вторая пара.

— Хорошо. Собирайся, пойдешь с нами, только собирайся быстро.

Максим вскочил с земли и быстро нырнул к груде сваленных рюкзаков. Достал свой рюкзак, полегчавший на палатку, на которой унесли Олега, взял из кучи автомат и несколько магазинов и быстро подошел к стоявшим солдатам.

— Я готов.

— Отлично. Ну что же, «товарищи» давайте прощаться.

— Мы еще встретимся, попомни мои слова, Яр, — прошипел кое-как перевязавший свою рану Виктор.

— И я тогда тебя грохну. Учти. Все, счастливо оставаться, — сказал Ярослав и щегольски козырнул сидящим на земле.

И Виктор и Ярослав не знали еще, что видятся они в последний раз. На следующий день, отоспавшись и вдоволь поискав по лесу мешок с патронами, из которого, не обидев себя, отсыпал присоединившийся в последний момент Максим, оставшиеся солдаты приняли решение не преследовать ушедших на северо-восток обидчиков и повернуть на юг — к населенным местам, где были деревни и города, в которых оружием можно было захватить еду, выпивку и женщин. И никакие чистоплюи теперь им в этом не помешали бы. Но через один день на месте последнего совместного лагеря появились люди в форме римских легионеров. И тут счастливый случай помог спасавшимся от преследования девушкам, и тем, кто был рядом с ними. Счастливый для девушек, но никак не для солдат из второго полка. Следопыты стали читать следы, которые усеивали лагерь и окрестный лес. При этом следы поиска патронов они прочли как петли для сбивания со следа, отряд, который пошел на север, они сочли отвлекающим — и тоже сбивающим с настоящего следа, а больший отряд, ушедший на юг — основным и скрывающим беглянок. Это было совершенно логично — там на юге девушек ждали родные места и потерявшая их армия… Еще через четыре дня римляне настигли солдат второго полка, которые оказали бешенное сопротивление. Живым римлянам достался только бедный раненный Виктор, который счел, что плен предпочтительнее смерти. Уже через десять минут он уверился в обратном, познакомившись с методом ведения быстрого полевого допроса. Быстро узнав все, что их интересовало римляне добили раненного, и быстрым маршем последовали в правильном направлении, но уходящий на север отряд получил чистую фору в восемь дней.

Но они этого не знали, и считали, что преследователи не последовали за ними вообще через реку, да и Олег сильно замедлял их движение. Но уже через девять дней они смогли двигаться быстро.

В последнее время раненный чувствовал себя все хуже и хуже. Рука горела огнем, по коже шли толстые сине-бордовые полосы — судя по все у него началась гангрена или заражение крови. Или еще что-то в этом роде — Олег, да и все не были сильны в военной медицине. Только Ольга, уже на следующее после побега утро все перезнакомились с девушками, сказала, что руку надо отрубить по туловище, и тогда, может быть, он выживет. Но кто же отрубит себе руку, вот так просто? Вот и чувствовал себя Олег все хуже и хуже, замедляя движения на север.

На следующее утро после разделения пятеро солдат долго решали, что теперь делать. Решено было идти на север на основную базу, где ждать приказов начальства. Мнение девушек, которые хотели на юг к своим, не учитывалось.

Уже восемь дней они медленно шли на север, по пути охотясь и запасая пищу на переход по тундре. Пояс тундры здесь был не такой широкий, как на Земле, но все же был. Но животный мир там был такой же небогатый, как на родной планете, поэтому движение все замедлялось под гнетом битой дичи и времени на ее консервирование. На плаванье по реке никто не решился, поэтому решено было идти пешком.

Чем больше они шли вместе, тем смелее становились их пленницы-спасенные. С их статусом было непонятно. С одной стороны — они занимали явно высокое положение в здешнем мире, и, скорее всего, участвовали в походе против них, что не позволяло до конца доверять, с другой стороны, они были нормальными молодыми женщинами, и этим все сказано. Почувствовав, что им ничего страшного не грозит, они повели себя очень свободно. И если в Алене (девушка со светлыми волосами) это выразилось в робкие улыбки, адресованные хвостом следовавшему за ней Яра и очень короткие разговоры, то Ольга оказалась настоящей стервой, которая не давала спуску никому. Внутренний голос Яра не ошибся и в этот раз. Причем ее шутки, поддевки и намеки, становившиеся изо дня в день все более и более злыми, в основном касались храбрости и мужественности окружающих ее парней. А легко понимаемый язык, отличавшийся приблизительно в той степени как украинский от русского, делал эти подначки хорошо понимаемыми. Особенно доставалось Игорю, как самому высокому и мужественному в их группе.

В этот день они остановились у безымянной речки, которая широко разливалась у них на пути. Бродя по мелководью Ольга оказалась укушенной за большой палец раком, что скорее всего и послужило причиной всего далее произошедшего. Было решено сделать остановку, чтобы наловить и сварить вдоволь этого никем из парней не пробованного деликатеса. Котелок у них был всего один, и тому все радовались, потому, что без этого котелка, в котором они варили супы и кипятили воду на чай, их переход был бы совсем печальным.

Знающие, как есть раков девушки, для которых это была совершенно ничем не примечательная еда, выедали мясо только из клешней и самых крупный ножек, тогда как парни пытались съедать рака целиком, давясь невкусными внутренностями туловища. Именно с раков и началось…

Сначала Ольга прошлась по тому, какие именно части тела ели солдаты, говоря, что даже римские рабы на галерах такого не едят. Потом, она прошлась по их манерам, сравнивая их с обитателями свинарника, которые тоже как они едят все без разбора. А потом уже пошли уже привычные намеки на их неуставные между собой отношения, многие из которых могли бы быть только между мужем и женой. Может, потому, что ее укусили за ногу и насмешки от этого были особенно злые, может потому, что парни черезмерно утомились в пути, может так сложились звезды, но сегодня терпение у Игоря лопнуло.

— … и потому вы в холопы запродались. Ведь вас тут ублажает такой Игорь?

— Все. Хватит, — тихо сказал Игорь и отбросил в сторону полусъеденного рака. — Ты понимаешь, чего ты можешь добиться своими словами?

— А чего мне бояться? Не ваших же мужских мечей? Вы их друг другом тешите, потому я в покое.

— Так, — через стиснутые зубы прорвался полустон-полурык Игоря, а его руки в это время раздавили, несмотря на прочнейший панцирь, только что вытащенного из котелка рака. — Ты меня достала. Вставай! Пошли в лес! Я тебе покажу, если ты уж так хочешь, насколько, как ты говоришь, силен мой меч!

Все удивленно воззрились на эту пару. Ольге достаточно было сказать, что она пошутила, и ничего бы не произошло, но та только еще сильнее обострила конфликт.

— Хочу. Что ж, покажи мне свою силу. Пойдем, — встала со своего места Ольга и, виляя даже не бедрами а всем телом отправилась в лес.

Теперь уже Игорю, чтобы окончательно не опозориться и не подтвердить все те слова, которые были произнесены в его адрес, пришлось вставать и идти вслед за Ольгой. За костром, над которым повисла долгая пауза, остались совершенно не понимающие парни и Алена, которая завистливо-раздраженно прошептала в след Ольги что-то типа: «вот кошка!». Но самое главное, Ярослав, который внимательно всматривался в Ольгу и Игоря, а так же вслушивался внутрь себя, с удивлением не заметил и не почувствовал ничего омерзительного в этом происшествии. Никаким изнасилованием здесь и не пахло.

Через час, когда обед был закончен и лагерь уже был собран, из леса появилась довольная «как съевшая банку сметаны кошка» — именно такой синоним пришел в голову Ярославу. Она никому ничего не сказала и вела себя обычно, разве что не поносила всех и с каким-то победным видом подмигнула Алене. Еще через минут десять из леса выполз — именно выполз, другого слова не подобрать, Игорь. Его тоже никто ни о чем не спрашивал, итак все было понятно, что они в лесу не грибы собирали.

Уже вечером, когда все улеглись спать, Ярослав подошел к Игорю, чья вахта была первой и, протягивая ему его оставшуюся долю раков, сказал:

— На. Подкрепись.

Игорь бессмысленным взором посмотрел на лопуховый кулек с клешнями вареных раков, потом взял его, бросил на землю и с силой втоптал ботинком в землю.

— Ненавижу раков, — прошипел он.

Яр постоял еще немного рядом с Игорем и, не дождавшись продолжения, пошел к своему спальнику (по общей негласной договоренности палатку оставили девушкам и под ночной склад вещей). Внезапно в тишине послышался горячий шепот Игоря:

— Видит Бог, я никогда не обижал женщин. Всю жизнь они уходили от меня довольными, и ни одной я не причинил никакой боли, ни душевной, ни физической. Так почему же меня выбрала эта… Эта!.. Эта волчица! Теперь я знаю, каково это, когда тебя насилуют….

Превратившаяся в слух Ольга, которая только притворялась спящей, довольно улыбнулась. Этот парень ей очень понравился. Понравился на столько, что ее даже немного обидело сравнение, хотя раньше она только усмехалась, слушая свои прозвища, которыми ее награждали окружающие. «Ничего, я его приручу. А Аленка еще мала, спорить со мной. Ишь ты — еще не родился тот муж, с которым я не смогла бы управиться. Клянусь Марой, этот будет моим. Пока не надоест…» — засыпая, прошептала себе под нос Ольга.

«Вот такие вот приключения дорожные,» — глядя в ясное звездное небо, думал Ярослав.

А на следующий день они потеряли Олега.

Все произошло совершенно неожиданно. Еще утром за завтраком Олег казался совершенно нормальным, поел с аппетитом, чувствовал себя лучше, даже шутил, а уже через час, когда лагерь был собран, и все готовились к походу, его не смогли дозваться. Сначала долго кричали, потом подумали, что он потерял сознание и валяется где-то в лесу поблизости. Его долго искали, а потом, не найдя и не смысля ничего в следах, подключили к поискам девушек. Алена, конечно не была следопытом, но она росла в деревне и знала лес, в отличии городских солдат. Ругая парней, которые затоптали все следы, Алена безошибочно привела всех на берег речки. Тут, на небольшом камне, Игорь нашел одиноко стоящий у воды один сапог. До вечера солдаты и девушки искали Олега и на побережье реки и ниже по течению, но ничего не нашли. Решено было вернуться в лагерь и подождать, может Олег вернется. Ждали еще два дня, хотя с каждым часом поисков шансы и надежда найти даже тело Олега становились все меньше и меньше. На третий день поиски прекратили и с печалью возобновили путь на север — далеко на юге была погоня.

«Наверное, я поступил так же», — думал Ярослав. «Чего хорошего он мог тут ожидать? Тем более он был парень правильный, и понимал, что собой только задерживает нас и отнимает силы… Но зачем он так сделал? Мы же ему не говорили, и не сказали бы ни единого плохого слова… Мы же люди…»