"Цитата из Гумбольдта" - читать интересную книгу автора (Кубатиев Алан)

1

ОСЕННЕЕ ПОЛЕ, УСТАВЛЕННОЕ ДЕСЯТКАМИ КЛЕТОК, ВОЛЬЕР, аквариумов и лабораторных столов с большими контейнерами, было четко видно на всех сорока экранах. Между клетками стояли металлические стеллажи с приборами.

Робот-оператор скользил внутри круга, и установленные по желтой

окружности камеры снимали каждая свой сектор. Суетились и встревожено хрюкали свиньи, лисица бегала из угла в угол, попугав порхали в вольере, рыбы плыли в аквариумах; общий план давал ощущение движения, разнообразного и непрекращавшегося, подчеркнутого мелькающими зелеными цифрами в нижнем углу экрана. Животные и насекомые, птицы и пресмыкающиеся — этот странный зоопарк выглядел панически нелепо среди пустой ровной степи, как претенциозный кадр из авангардистского фильма.

И вдруг все прекратилось. Холодный ветер чуть теребил невысокую траву, и это было единственное движение, уцелевшее в этом мире. Звери, как по команде повалившиеся на пол клеток, птицы, пестрыми комками осыпавшиеся с насестов, рыбы, всплывшие брюхом вверх, — это было последнее состоявшееся движение. После него все были явно и несомненно мертвы.

Те, кто наблюдал это в огромном подземном зале, уставленном сотнями компьютеров, молчали.

Худой негр в штатском, окруженный военными, среди которых не 6ыло ни одного чином ниже полковника, долго смотрел на дисплей, в безмятежные времена показывавший маршрут какого-нибудь атомного бомбардировщика или космической суперпушки. Лед молчания охватил и его. Но ему пришлось дотянуться до тумблера и включить связь.

— Полная санация. Код красный. — Он слегка задыхался. — Повторяю. Полная санация. Код красный.

— Понял. Код красный, — громыхнул динамик. Штатский переключил динамик на головную гарнитуру, потому что знал следующий вопрос. И ответил на него, разомкнув пепельно-серые губы:

— Включительно. Повторяю: включительно.

Молчание опять наращивало слой за слоем, но вдруг в динамиках треснул гулкий удар, а. затем режущий вой завершился десятками гулких ударов. Электроника мгновенно понизила мощность звука до гигиенических стандартов, и оранжевые облака напалма плясали на экране почти беззвучно, словно подчиняясь новому закону природы. Камера стремительно поднималась вверх. С высоты в сотню метров было хорошо видно, как джипы и автобусы, панически виляющие по степи, один за другим становились клубами огня и черного дыма. В кадре мелькнуло звено ракетоносцев, уходящих на новый боевой разворот.

Штатский, не глядя на экран, поднялся, отодвинул кресло и пошел к выходу из зала; кто-то из полковников дернулся было за ним, но он остановил его яростным взмахом руки.

Он шел по коридору, пока не нашел дверь без стеклянной панели и не толкнул ее.

За столом сидел какой-то клерк в мундире, немедленно подскочивший и приготовившийся отрапортовать, но штатский коротко сказал: «Вон».

Усевшись в неприятно теплое кресло, он расстегнул пиджак, достал из подмышечной кобуры «беретту» и положил ее поверх бумаг. Затем выдернул из держателя конверт, подтянул к себе желтый линованный блокнот и некоторое время смотрел на него.

— Мои дорогие, — сказал он вслух. — Мои дорогие. Надеюсь, вы сумеете простить меня…

На листе появились те же слова, выведенные жестким уверенным почерком.